Ярче, чем Жар-птица E-Book

Диана Будко

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Колдовские миры
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 547

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Если все идет не по плану, надо просто поменять план! Волшебница Ирис со своим драконом Мярром вынуждена скрываться в одной из самых пугающих стран Архипелага — Балтинии. Волею судьбы она попадает на службу к ее правителю, принцу Туллию, о жестокости и коварстве которого слагают легенды. Теперь перед волшебницей стоит задача не только избежать придворных интриг, но и разгадать главную тайну принца.

Leseprobe

Диана Будко Ярче, чем Жар-птица

Колдовские миры

Иллюстрация на переплете Л. Сова

© Будко Д., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1 Самое страшное княжество

– Нитка, отливающая то солнечным блеском золота, то лунным бликом серебра, а то и прозрачной рябью воды, на простом льняном полотне превращалась в замысловатый узор с такой легкостью, словно не следовала за иголкой, а сама собой вплеталась в ткань. Со стороны казалось, будто у вышивальщицы все получается само собой, а ее пальцы лишь для потехи порхают над рисунком – настоящее волшебство. – Ирис окинула слушательниц таинственным взглядом и добродушно рассмеялась. – Я смотрю, все устали от меня.

– У меня же день рождения. Расскажи еще! – капризно скривила губы стройная девушка с длинными темными волосами.

– Тростник, я сегодня привлекла к себе слишком много внимания, – скромно возразила Ирис. – Зелье красоты, танцующие стрекозы – всем, наверное, хочется приступить к угощению.

Как только другие гостьи узнали, что среди них есть волшебница, праздничный вечер превратился в рабочий – с той лишь разницей, что здесь пожелания раздавались одновременно, и слова Ирис о том, что она не гадает, не привораживает и не насылает заклятий на давних недругов, просто тонули в новых просьбах. Пришлось смириться и показать пару безобидных заклинаний.

– Всем интересно, – упрямилась Тростник.

– В кои-то веки можно послушать балтинскую сказку, – разочарованно пробубнила одна из приглашенных.

– Кто нам еще ее расскажет? – поддержала ее гостья, устроившаяся поближе к столу.

– Да уж, поживи год во Флорандии – и усвоишь, что все балтинское пропитано пороком, – хихикнула Тростник.

– Ты не боишься принца Пиона? Он не позволяет таких рассказов?

– А принца Туллия? В Балтинии ни один волшебник жить не может.

– У нас в Эмерае говорят – никогда не знаешь, что на уме у принца Туллия.

Каждая из приглашенных торопилась задать вопрос, будто перед ними было всезнающее существо, принявшее обличье человека. Ирис решила ухватиться за последнюю фразу, надеясь перевести разговор на другую тему.

– У меня есть приятель из Эмерая, – улыбнулась она, вспомнив на миг, сколько было в голосе Эмеральда иронии, тепла и гордости за свой родной край, когда юноша о нем рассказывал.

– Почему ты нам решила рассказать балтинскую сказку? – пискнул кто-то, явно намекая, что от ответа уйти не получится.

– Не задумывалась. В любой истории можно найти нечто интересное. – Ирис равнодушно пожала плечами. – Эта показалась весьма занятной. – Она добродушно оглядела слушательниц, семерых девушек. Самым разумным будет прекратить пустую болтовню и продолжить сказку. – Что же, раз всем хочется, то… Входная дверь скрипнула…

* * *

Возвращаясь домой, Ирис уныло рассуждала о том, что все же ей стоит проявить больше интереса к самым банальным и скучным зельям и заклинаниям, раз уж не терпится хозяйничать в собственной лавке.

Ей недавно исполнилось двадцать три года, и она мечтала сделать очередной шаг навстречу своей главной цели в жизни – стать кудесницей. Была накоплена большая часть суммы для покупки симпатичного домика, приобретены три новых котла, хрустальные флаконы и белоснежный фартук. Только вот каждый раз в последний момент что-то шло не так: место для лавки оказывалось не таким хорошим, она делала досадную ошибку прямо на глазах у своего учителя или, как подобает благовоспитанной девушке из знатного рода, поддавалась на уговоры родителей повременить с практикой. Впрочем, в своих мыслях она не могла избежать противоречий: то представляла себя величайшей кудесницей всех времен, то выдающейся неумехой.

Таким двойственным был и облик Ирис. Она одевалась очень просто – все равно даже самая изящная и дорогая одежда смотрелась на ней небрежно и подчеркивала небольшую полноту. Однако ее густые темно-рыжие волосы блестели, как парча на солнце, а тонкие черты лица и темно-карие глаза могли принадлежать лишь настоящей фее.

Саму Ирис мало интересовали как древность рода ее отца, так и то, что ее мать – потомок фей, живших в этих краях за столетия до Зимнего союза и исчезнувших в вечности, как и полагается легендам. Для девушки было важнее находиться в сословии, куда ее без каких-либо возражений приняли шесть лет назад. Здесь были все ее мечты и устремления, а другого пути для себя она и не желала – пусть ее еще тысячу раз назовут глупой и упертой.

Девушка была настолько погружена в мысли, что совсем не обращала внимания на окружающий ее пейзаж. Можно ли заблудиться во Флорандии? Вряд ли. Широкие пустынные зеленые поля и яркие высокие – до самых звезд – растения, которые расползаются по острову, заставляя ощутить себя насекомым, плутающим в глубоких зарослях и пробивающим путь сквозь слои древесины. Большинство флорандцев ни разу не видели окружавшего их моря, потому что считали, что вода и ветер могут принести больше бед, чем радости, а раз подземные источники питают деревья и пробиваются наружу, позволяя себя укрощать, то зачем озираться, раз нет ненастья. Это все равно, что делать искусственные цветы.

Но Ирис – может, в этом были виноваты крылья, которые могли у нее появиться столетия назад, – разумеется, чувствовала себя невесомой и проворной стрекозой, которая не устраивает авантюр, подобно мотылькам, а созерцает окружающий мир, любуясь не только корнями да листьями, но и брызгами соли и порывами ветра. Каждый раз, бывая здесь, она усмехалась про себя способности флорандцев сливаться с окружающим миром.

Вот уже двадцать пять лет некогда одно из самых прекрасных княжеств Архипелага представляло собой весьма прискорбное зрелище. На острове не было ни одного источника пресной воды, и оказалось лишь две возможности ее раздобыть: аккуратно, почти священнодействуя, собирать дождевую воду и росу или обратиться к скрытым под землей источникам. Эти трудности настолько вплелись в повседневную жизнь флорандцев, что те перестали их замечать, и даже, по наблюдениям некоторых лекарей, иным коренным жителям требовалось гораздо меньше влаги, чтобы чувствовать себя превосходно.

Однако дедушке принца Пиона, принцу Курбу, пришла в голову мысль изменить жизнь подданных к лучшему. Он вызвал самых лучших строителей и ученых не только из княжеств Архипелага, но и запредельных стран. После нескольких лет непрерывных замеров и споров был придуман план «поднятия» потоков воды на поверхность острова, закончившийся тем, что большая часть участников работ оказалась погребена на самом дне, а вода ушла вглубь, и теперь ее хватало лишь на то, чтобы питать многочисленные гигантские растения.

На несколько лет принц Курб испортил отношения с соседскими княжествами, чьи правители поставили произошедшее ему в вину, тем более что пострадали люди, приписанные к их землям. Постепенно былые обиды стали казаться незначительными, хоть и не забылись, а вот сама Флорандия так и не оправилась от произошедшего.

Поэтому Ирис, гостившей в этом княжестве вот уже целый месяц, ничего не могло приглянуться или напугать ее: ведь все, кроме моря, здесь было на виду.

И сейчас она медленно шла, отмечая, как непросто здешним волшебникам искать необходимые ингредиенты для самых пустяковых зелий.

– Я-то думал, куда ты запропастилась? – окликнул девушку низкий шипящий голос.

– Мярр, тут негде теряться. – Она запрокинула голову и хихикнула, настолько дракон выглядел забавно, цепляясь острыми когтями за высокий корень и пытаясь разместить на нем свой крупный зад. – Спускайся вниз!

– Премного благодарен за совет! – Он затрясся всем телом, рассчитывая прыжок, и совершенно незаметно, не шелохнув и травинки, оказался подле девушки на земле.

Ирис потеребила Мярра за ушком, однако на его морде было лишь недовольство. Примерно полтора метра в высоту в холке, с выпирающими из пасти толстыми клыками, облаченный в лучшую броню – жесткую чешую сиреневого цвета, с длинным хвостом, увенчанным шипами. Крылья он складывал в узкую полоску на спине, так что казалось, их и в помине нет. Такой дракон мог запросто повергнуть кого угодно в панику одним только блеском своих янтарных глаз с темно-фиолетовыми ромбовидными зрачками.

– Что ты хотел мне сказать? Я немного устала. – Ирис нарочно широко зевнула, подтверждая свою замотанность.

– Веселиться и трындеть? Ты устала от этих милых вещей? – Язвительность Мярра часто проявлялась даже в самых безобидных моментах.

– Веселье для меня закончилось в тот момент, когда я начала варить для них очередное зелье. Знаешь ли, это чуточку утомляет. – Девушка зевнула еще раз и машинально сорвала подвернувшийся под руку листок. Задумчиво покручивая стебель в руке, села на корень и громко вздохнула: – Мне здесь не нравится. Не хочу возвращаться во дворец.

– Пожалуй, принц Пион – человек редкого обаяния. – Дракон положил узкую голову ей на колени и сомкнул веки.

– Меня не покидает ощущение, что он не шутил тогда. Он действительно неспроста пригласил нас. – Ирис продолжала теребить лист, не обращая внимания на пожелтевшие от сока пальцы. – Мы с мамой ему, конечно, родня, но ни один принц в здравом уме не приблизит к себе любого, даже самого дальнего родственника. Это может позволить себе только князь, которому нечего бояться.

– Знал, гадюка, что на его приглашение невозможно ответить отказом, – подытожил Мярр. – Может, все же вернемся во дворец?

– Куда мы денемся? Нам здесь еще недели две торчать.

Дракон убрал голову и широко зевнул.

– Везунчик, ты хотя бы ночуешь в саду, а не в этом склепе.

Девушка лениво слезла с корня, но не смогла двинуться вперед из-за зацепившейся за сучок темно-синей мантии. Осторожно отцепляя бархатную ткань, подумала, что все же весьма кстати не оставила ее дома. Флорандская мода резко отличалась длиной платьев и штанин, которые едва достигали колен, и девушка не была уверена, что толстые чулки уберегли бы ее ноги от царапин и заноз, да и при всем равнодушии Ирис к туалетам совсем не хотелось портить милое оливковое платьице, сшитое специально для поездки. Расправив ткань и удостоверившись в целости шелковой рубиновой подкладки, девушка грустно вздохнула и зло пробормотала, но так, чтобы Мярр точно расслышал:

– Завтра же убираемся отсюда.

– Ты же хотела вдоволь наговориться с Тростник, – напомнил дракон.

Он выгнул спину и, разминая лапы о землю, придавил хвостом небольшую клумбу ноготков. В воздухе на несколько секунд вспыхнул характерный резкий запах.

– Ей без меня скучать не приходится. Другие ее подружки сейчас здесь. Да и она уже нашла нового кавалера, – ухмыльнулась Ирис, – а в такие моменты кто угодно лишний. Мы за это время виделись с ней от силы раза два. Я не могу больше здесь находиться! – От отчаянья, будто ее нарочно удерживали на этом самом месте, приковав к нему цепями, Ирис лягнула корень.

– Мне думается, ты не найдешь понимания у родителей. – Мярр предпринял попытку успокоить ее, зная, что это бесполезно.

Ирис ничего не ответила. Она упрямо зашагала по парку, стараясь выдумать тысячу-другую самых надежных аргументов, лучший из которых был – представить все как нечто само собой разумеющееся. В первую очередь она юркнет в отведенную ей комнату, соберет все вещи, а потом объявит о своем решении родителям.

* * *

Придя в неуютную каморку, выделенную принцем Пионом, Ирис, без особых успехов пытаясь остановить граничащее с истерикой отвращение к Флорандии (а откуда оно у нее появилось, еще и такой силы, ей было некогда разбираться), просто взмахнула руками, прошептав: «Засидем Ирис». На полу появился небольшой бордовый ларец, украшенный по краям золотыми вензелями и выгравированной на крышке жар-птицей. Девушка покрутила мизинцем, и все ее вещи сами собой повылезали из ящиков, слетели с полок и уложились прямо в ларец, захлопнув за собой крышку. Ей только и осталось – потереть его правую стенку, чтобы он растворился в воздухе.

На всякий случай она еще раз осмотрела комнату: заглянула под кровать, раскрыла шкаф, зачем-то придирчиво провела рукой по широкому пыльному подоконнику и брезгливо вытерла перепачканную из-за этого ладонь о занавеску, не стиранную, пожалуй, с того самого пасмурного дня, как ее водрузили на этот подозрительный карниз. В каморке не осталось и намека на чье-то пребывание. Отнюдь не аскетичная и суровая, а скорее скучная и безликая обстановка превращала комнату в кладовую.

Ирис хрипло вздохнула и нервно вынула из прически пару шпилек, с яростью подхватила волосы и заново закрепила кривой ракушкой на затылке, которая, оправдывая название, сползла вниз, будто покоряясь отливу.

Голова стала очень тяжелой, а затылок начало сильно ломить. Девушка завернулась в мантию, продумывая пылкую речь, которая окажется достаточно убедительной для ее родителей, и причины скорого отъезда, не оскорбительные для его светлости.

Не желая больше находиться в этом «склепе», Ирис суетливо вышла из комнаты, но, пройдя пару шагов, вернулась и плотно закрыла дверь. Хотя вряд ли в темноте кто-то мог заметить ее отсутствие.

Принцесса Тирлипат, супруга принца Пиона, никак не могла изжить многовековую дворцовую привычку экономить на свечах. Их зажигали только в честь особо важных событий, а в остальное время обходились естественным светом, не делая различия между солнечным утром и пасмурным вечером. А камины и вовсе затапливались лишь пару раз в год. Поэтому по длинным и, к счастью, широким коридорам все пробирались на ощупь. Только обитатели дворца, в отличие от гостей, делали это более успешно, заведомо избегая известных им опасных углов и никчемных декораций.

Ирис зло вспомнила, как на прошлой неделе маленький наследник со всей радостью и непосредственностью врезался в какой-то столик, и мало того, что брызнувшая из небольшого пореза на голове кровь залила белую шелковую обивку стен, так еще и его крепкий лоб вступил в «спор» с самим столиком, ножки которого сломались, а коллекция фарфоровых ваз отправилась в лучший мир к своим предыдущим владельцам. Конечно, Ирис злорадствовала не над разревевшимся Вереском, а над уроном, пусть и совсем небольшим, нанесенным гордецу принцу, с которым у нее как раз произошла небольшая стычка. Скуповатый Пион, трясущийся над каждой мелочью, впал в состояние, близкое к беспамятству, но любовь к сыну все же оказалась сильнее, и мальчик обошелся простым наказанием – его поставили в угол. Но это мало подействовало на пятилетнего негодника, и он с прежней непосредственностью продолжил постигать мир. Пару раз он сталкивался с «тетушкой Ирис» и пристыженно опускал глаза, не выпуская из ручонок приятный бархат мантии. Она не делала ему никаких замечаний, а лишь шутливо предупреждала, что иногда стоит проявлять чуть больше предусмотрительности, а то ненароком можно сделать дырку в дворцовой стене – и вдруг это окажется восточная стена, та самая, за которой находится огромный розарий? Тогда из мальчика можно превратиться в настоящего ежика. Вереск озорно отпрыгивал и храбро спрашивал, сумеет ли она превратить его в ежа и правда ли, что из маленьких плаксивых девчонок, таких, как его младшая сестра, волшебники делают лучшие конфеты и самую воздушную сахарную вату. Она качала головой, а он заливисто смеялся в ответ и тихонечко следовал по пятам, надеясь разузнать нечто необычное. Вообще при каждой возможности он старался крутиться неподалеку от Ирис, а то и вовсе залезал ей на колени, что немало пугало принцессу Тирлипат, считавшую, что ребенку незачем находиться подле ведьмы, но Вереска это мало заботило.

Сейчас же Ирис сама готовилась выступить в роли несмышленого ребенка, осмелившись взбунтоваться против родителей. Приняв благообразный и чуть покорный вид, она громко постучала в их покои. Получив разрешение, неуклюже, зацепив ковер и расправив его ногой, вошла в комнату.

Родители были погружены в свои обычные вечерние занятия. Принц Пион выделил своей родственнице лучшую гостевую комнату. Уходящее солнце скудно освещало страницы книги Лиато и вязанье феи Сирень, от чего те казались залитыми свежим брусничным соком.

– Ирис, ягодка моя, ты уже вернулась! Как погуляла? – Фея Сирень с довольным видом отложила рукоделие, но, бросив беглый взгляд на дочь, с раздражением сдвинула брови, так что на переносице обозначились глубокие морщинки. – Ты ходила на праздник в своей мантии?

– Да, мама. Здесь не принято обнажать плечи. – Ирис недовольно обхватила пальцами края рукавов, как будто скользкий шелк мог защитить от вполне мирных нападок.

– Я знаю. – Фея Сирень поправила лавандовую вуаль, скрывавшую ее волосы, концы которой эффектно и даже несколько величественно ниспадали на грудь. – Но ведь ты могла надеть вуаль, например, ту, что тебе привез папа из Аквалии, или накидку с рукавами.

– Мне нравится моя мантия, – огрызнулась Ирис. – И я уже могу сама выбирать себе наряды.

– В том-то и дело, что ты их не выбираешь…

Лиато вздохнул и вмешался:

– Ирис, хоть ты и волшебница, но все же принадлежишь к древнейшему роду, не говоря уж о происхождении твоей матери. – Он пригладил короткие седые волосы и поудобнее устроился в кресле, вытянув вперед свои длиннющие ноги. Опершись подбородком о кисть левой руки, покачал головой и добавил: – Все же пора решать.

– Ты прекрасно знаешь, что я давно все решила. И сам поощрял меня. – Ирис села на сундук и прикусила пухлую губу. – Я вовсе не фея, мама, у меня даже волосы не того цвета! Такой уж ты меня родила, – добавила она, чуть подумав, аргумент специально для феи Сирень.

– Но это не лишает тебя права заявлять о своей принадлежности к этому роду, – печально напомнила мать. Она приблизилась к дочери и провела кончиками пальцев по ее щеке, пытаясь то ли приободрить, то ли вразумить. – Ирис, мы с папой, конечно, поможем открыть тебе лавку, как и обещали, но может быть, стоит сконцентрироваться еще на чем-то. Иначе жизнь пройдет, а ты ничего, кроме своих склянок и котлов, не увидишь.

Ирис склонила голову и поджала пальцы ног, всеми силами желая сохранить самообладание. Она понимала, что родителям хотелось одновременно поддержать глупую дочь и вернуть ее на путь истинный, но почему-то это всегда оказывались дороги с разными направлениями. Иной раз она даже начинала ощущать себя тринадцатилетним подростком в их обществе и, оправдывая это, всерьез злилась, что они словно игнорируют ее авторитет у посетителей кудесника Хабмера и среди других волшебников. Единственным утешением было лишь то, что так обращались со всеми незамужними девушками ее сословия, особенно с потомками фей.

От напряжения заныла шея, и, чтобы отвлечься, Ирис попыталась издалека завести речь о своем возвращении в Ферл, использовав это как предлог. Однако не успела она произнести и первое слово, как из-за двери раздалось церемонное:

– Соблаговолите извинить, господин Лиато и фея Сирень. Принц Пион желает видеть волшебницу Ирис. Ее нигде нет. Она не у вас? – Как и у всех флорандцев, голос придворного был непривычно высоким и громким, будто он пытался, заглушив пение всех птиц острова, докричаться до кого-то, забравшегося на самую верхушку двухсотлетнего дуба.

– Подождите минуту, – ответил Лиато. – Она сейчас выйдет.

– Я вообще-то хотела с вами поговорить…

– После. Тебя ждет принц Пион. – Отец покачал головой и вновь вернулся к чтению. Если сейчас затеять разговор, то словесной перепалки будет не избежать, это стало ясно по надутому лицу дочери – поэтому лучше на время отправить ее к принцу Пиону, чтобы все немного успокоились.

– Хорошо. – Ирис обиженно шмыгнула носом. – Я вернусь.

– Да хранит тебя Создатель, мой цветочек. – Фея Сирень погладила ее по голове, безуспешно пытаясь невзначай поправить небрежную прическу.

Ирис изо всех сил постаралась улыбнуться и сделать вид, что все высказанное родителями она приняла к сведению. Чмокнув маму в щеку, она с ленцой вышла в коридор, отправляясь на встречу с принцем Пионом.

Сжимая в руках тяжелый фонарь с догорающей свечей, ее ожидал пожилой придворный, внуку которого на прошлой неделе она изготовила особое масло от ночных кошмаров. Мужчина уставился на нее стеклянными немигающими глазами, под его широкими густыми усами скрывался строгий рот. Он с трудом склонил голову перед Ирис и пошел впереди, едва удерживая на весу раскачивающийся фонарь.

Свет пробился сквозь недружелюбные коридоры. Волшебница тихонько хмыкнула – если пофантазировать, то, неотрывно вглядываясь в темные движущиеся контуры, растекающиеся по стене и полу, можно придумать целую историю о том, как горбатый кузнечик (придворный напоминал именно его) ведет на съедение пауку маленькую упитанную стрекозу (мантия Ирис необъяснимым образом обратилась в черные тонкие крылья в форме капли). Старик сипло закашлял, как бывает, когда на небо упрямо прилепляется невидимая пыль. От этого тени исказились, и вот уже кузнечик обратился пауком, жадно заглатывающим трепещущую жертву.

Девушка инстинктивно вздрогнула и уставилась в пол, стараясь заполнить голову воспоминаниями о том, что когда-то, если верить рассказам принцессы Тирлипат, он был покрыт позолотой, пока лет пятьдесят назад ради каких-то нужд ее не соскребли и не продали Туксуму.

Через пару минут Ирис окончательно пришла в себя и с ленцой следовала за придворным шаг в шаг, лишь бы ненароком не свернуть с дороги, избежав подневольной встречи с дальним родственником.

Возле арки, ведущей в покои принца, слуга, раскланявшись, оставил девушку и, чуть запинаясь, поблагодарил за масло для внука, который не только избавился от кошмаров, но и стал менее капризным.

Оставшись в темноте в одиночестве, Ирис стоило большого труда не улизнуть обратно к родителям, но, вспомнив о дальних родственных связях и статусе гостьи, она заставила себя шагнуть в змеиную нору.

Кабинет располагался в самом темном углу, будто это могло гарантировать защиту от безнаказанного присутствия посторонних и лишних ушей. Тем более что не подслушать нынешнюю беседу принца Пиона с кем-то из придворных стоило больших усилий: отличающийся особенно громким голосом, столь диссонирующим с его маленьким ростом и телом атлета, правитель умел как привлечь к себе внимание, так и отвлечь от небольших изъянов своей внешности – короткой шеи и чересчур полных для мужчины губ.

– Значит, говоришь, этого ублюдка зовут Карнеол.

– Да, ваша светлость. Он держит парня при себе и никому не дает в обиду, несмотря на его скверный характер.

– Так это точно он?

– Никто не говорит прямо, но это именно он. Все сходится. – Придворный изо всех сил пытался шептать, но то и дело срывался на высокие звуки, вторя принцу. – Вы ведь прекрасно знаете, что нашему источнику можно абсолютно доверять.

– Ясно, выродок пытается скрывать правду о парнишке до последнего, – причмокнув, правитель чем-то загремел, видимо, пряча донесение. – Славно тогда припугнули старика. Кто же знал, что он проявит такую… хм… смекалку.

– От себя добавлю, что вряд ли им можно гордиться: он глуп, хоть и весьма недурен.

– А разве кто-то из его предков был другим? От них никогда и не требовалось большего. Хм… – Теперь принц чем-то зашуршал, как кот, забравшийся в сарай.

Ирис от нетерпения притопнула на месте и, утомившись от однообразных рассуждений, скрипнула дверью – будто ненароком, намекнув тем самым на свое присутствие. Пара секунд – и дубовое полотно чуть было со всей силой не ударило ее по носу, но девушка вовремя отскочила.

На нее угрюмо уставился первый советник принца Пиона. Залысины, огромный лоб и толстый сплющенный нос делали его похожим на обезьяну, а навязчивый запах календулы вызывал слабое удушье. Желая избежать нежелательного общения с этим человеком, Ирис без спроса пролезла робкой змейкой сквозь небольшой просвет между ним и дверью в кабинет.

Даже здесь правитель оставался верен себе: все пространство озарялось одной-единственной узкой свечой. Пламя дрожало и было готово затухнуть от любого самого тихого вздоха, но принц Пион, похоже, привык к этому, и даже такой свет казался ему слишком ярким – он щурил круглые, чуть навыкате глаза.

Ирис, расправляя невидимые складки платья и мантии, покорно встала перед ним и поклонилась, как и полагается любящей, добропорядочной и очень дальней родственнице.

– Ты подумала? – Принц Пион предпочел не заморачиваться на различные придворные ухищрения, а сразу перейти к делу – на его взгляд, весьма очевидному.

– О чем, ваша светлость? – Ирис нахмурила брови.

– Тогда придется соображать прямо на ходу, тем более соглашаться надо прямо сейчас. – Глаза принца еще больше округлились, как у рыбки в выпуклом аквариуме.

– Соглашаться на что? – Ирис ошарашенно обернулась, но выход преградил первый советник.

– Милая сестренка, кажется, я уже прямо намекал тебе, что ты и твои родители здесь исключительно по причине твоих способностей.

– Мы никогда не напрашивались к вам в гости! – возмутилась девушка. – Даже не особо задумывались о нашем родстве!

– Куда уж нам? – с издевкой посокрушался он.

Ирис ощутила, как горло сжала чья-то невидимая и холодная костлявая рука. Принц Пион стал смутной черной фигурой, явившейся в кошмарном сне, а о том, что первый советник – вполне реален, напоминало лишь свистящее, как незваный ветер в печной трубе, дыхание. Девушка со всей силы впилась ногтями в ладони, делая попытку хотя бы таким дурацким способом удержать себя от паники.

– Я имела в виду, – сделала она попытку увести разговор в другую сторону, – что мы никогда не искали выгоды от связи с вами, а наше доброе отношение…

– Конечно, Грифоны, Фениксы, Жар-птицы, Кобры, Гепарды и прочие – всегда сама добродетель по отношению к более юным родам. Вы выше любой суеты. – Принц Пион фыркнул.

– Вы – родственник моей матери, а значит, хоть и мужчина, но относитесь к родам фей. Даже ваше имя об этом говорит, – резонно напомнила Ирис.

– Да я не в обиде, сестренка. Ничуть. – Он подвел ее к диванчику и буквально опустил на мягкое сиденье, пружины которого визгливо скрипнули. – В конечном счете принц-то я.

Она со всей силой прикусила язык, лишь бы не напомнить, что он и его наследники все же принцы, но не князья, а значит, отношение к ним среди других правителей всегда будет скорее снисходительным, чем почтительным.

– Так когда я получу твое согласие? – любезно продолжил он, усаживаясь рядом.

Глаза Ирис постепенно привыкали к темноте и уже различали прежний беспорядок, а также раздражающую маленькую дырочку на рубахе принца Пиона – из маленького отверстия возле ворота спускалась постепенно сужающаяся лесенка из ниточек, которая так и норовила при любом его движении растянуться до самого низа. Эта никчемная, ничего не значащая неопределенность отвлекала от омерзительного предложения и в то же время нервировала так же, как если бы кто-то начал тихонько шкрябать наждаком по мраморному столу, заваленному бумагами и сломанными перьями, перепачканному размазанными чернилами да плоскими прилипшими к столешнице пятнами белесого воска.

– Когда я получу твое согласие? – настойчиво переспросил принц Пион, внезапно схватив ее за левую руку.

Его пальцы плотным кольцом обхватили ее кисть, и Ирис с отвращением услышала не только свой, но и его быстрый пульс.

– Когда? – Он сжал еще сильнее, словно намекая на более тяжелые железные тиски, которые запросто могут оказаться на ее руках вместо браслетов.

– Когда-то ваш отец погубил кудесницу Айрин, я не хочу последовать за ней. – Волшебница с трудом сглотнула.

– Вздор! Мой отец и пальцем ее не тронул. – Повелитель усилил хватку. – Мне тогда было шестнадцать лет, и я прекрасно все помню, сестренка.

– Как бы то ни было, я волшебница, а не кудесница. – Для большей убедительности она указала свободной рукой на неразличимый в темноте арбузный турмалин в фероньерке. – А у вас есть собственный придворный кудесник.

– Хм! Зато слухи про тебя занимательные. – Принц Пион явно пытался перейти к грубой лести.

– Какие бы ни были слухи, ваша светлость, я не могу делать то, на что у меня нет ни энергии, ни опыта, а тем более – если это противоречит природе волшебства.

– Принципиальность все же никогда не была отличительной чертой Жар-птиц, – криво усмехнулся принц Пион. – Полагаю, и ты такая же.

– Вряд ли это можно отнести к моим главным качествам, – нехотя согласилась Ирис. – Однако и не означает, что я буду вытворять всевозможные мерзости.

Принц Пион выпустил ее руку и демонстративно вытер свою о рубаху. Что-то тихо взвизгнуло, и Ирис заметила, что лесенка из ниточек опустилась еще ниже.

– Я прошу тебя по-родственному, – теперь в голосе принца сквозило неприкрытое раздражение.

– Я не хочу вас обидеть, но то, чего вы ожидаете – для меня просто неприемлемо, – медленно поднимаясь с диванчика, Ирис начала просчитывать, каким образом одновременно вежливо попрощаться и избежать столкновения с онемевшим первым советником.

– Значит, нет? – выдавил из cебя принц Пион, со всей силой упираясь руками в мраморную столешницу, будто продавливая ее. От него буквально исходили потоки нескрываемой ярости.

– Да, то есть… – До Ирис раньше доходили слухи о слишком эмоциональном поведении его светлости и о том, что столь ценные для правителя качества, как сдержанность и бесстрастность, не были присущи ни его отцу, ни ему самому, но она не ожидала увидеть их подтверждение. – Я не принимаю ваше предложение, ваша светлость. Прошу извинить меня и отпустить к родителям.

– Вообще-то я тебя никуда не отпускал, сестренка. – Громкий голос взмыл до самого неба, ударился о мрамор и резонансом прошел по стенам.

Ирис сжалась от страха. Как бы там ни было, от принца Пиона исходила настоящая опасность, и он мог сделать с ней все что угодно. Все ее знания и навыки были бесполезны, да и, примени она их сейчас, вряд ли остался бы шанс на спокойную жизнь.

– Ваша светлость… – Горло и язык в момент пересохли, и девушка лишь смогла прохрипеть. – Я…

– Идиотка, неужели ты думаешь, что мне нужно твое согласие? Не хочешь по-хорошему? – Принц Пион продолжил визжать, как самый настоящий голодный поросенок. – Ты все равно окажешься у меня на блюдечке. Знаешь почему? Потому что пока твои родители находятся здесь, глава твоего рода дал согласие на твой брак с Фиром.

Девушка невольно обернулась и посмотрела на еле различимого в сумраке первого советника. Его младшему сыну на позапрошлой неделе исполнилось тринадцать лет, что уже было чудом, учитывая многочисленные болезни, одолевавшие его с раннего детства. Сейчас он без особого успеха пытался вылечить какую-то желудочную хворь, из-за которой не мог есть ничего, кроме кукурузной каши.

– Ваша светлость, вряд ли этот союз возможен. – Ирис с облегчением расслабилась: даже если ее и выдадут насильно замуж, их брак на следующее же утро признают недействительным.

– Я не пекусь о твоем семейном счастье, сестренка. Все просто. Ты выходишь за Фира, а потом тебя перепродают мне. Не тешь себя надеждой, будто я не продумал все до конца! – Теперь в его голосе звучало обычное и до удовольствия привычное хвастовство. – А если мальчишка и пострадает… Что ж, мы сошлись во мнении, – кивнул он на придворного, – ему и так долго не протянуть, а так хоть послужит на благо своего рода.

– Создатель, как же так можно? – Ирис вновь порывисто вскочила, возмущенная то ли бездушным, но понятным отношением к себе, то ли ролью и так считай что проклятого Фира.

– Набожность тебе вовсе ни к чему. – Принц Пион неторопливо, чуть озираясь, и боязливо, как маленький тараканчик на свету, обошел дугой волшебницу и встал позади нее рядом с обратившимся в статую первым советником. – Не вижу смысла в дальнейших препирательствах.

– Значит, я могу идти? – с надеждой спросила Ирис, прикидывая, что теперь ей надо бежать со всех ног к родителям и просить о помощи отца: кто, как не прямой наследник рода, может опротестовать такую сделку?

– Нет. Уходим мы, а ты остаешься здесь до самой свадьбы, которая тихо и скромно состоится завтра на закате. Если, конечно, ты не передумаешь. Все же приятнее иметь дело со свободным человеком. – Принц Пион ухмыльнулся, предугадав следующую реплику. – Не вздумай применять волшебство. За тобой приглядит кудесник Овибан. Ты ведь сама говорила, что просто волшебница, а значит, не сумеешь его перехитрить.

– Вы не имеете права… – Девушка была ошеломлена размахом его глупого замысла. Желание принца Пиона было равносильно желанию запустить руки в гнездо гадюки и остаться невредимыми.

– Для надежности я попрошу его наложить на этот коридор до заветного часа… как там их?

– Непроходимые чары, – сухо подсказал первый советник.

– Именно. Никто не сможет выйти и войти через эту дверь. В особенности ты, сестренка. – Принц стукнул со всей силой по старому полотну. – Завтра утром я навещу твоих родителей и сообщу им радостную новость, а ты сиди здесь и оплакивай свои девичьи годы, – почти пропел он с сарказмом.

– Я не останусь здесь! – Ирис гневно бросилась к принцу, но он и его советник буквально выскочили из кабинета, захлопнув дверь.

Ключ несколько раз провернулся в замке, и из холла уже каким-то дребезжащим эхом донеслось:

– И не думай колдовать, иначе кудесник Овибан тебя покалечит. Я ему разрешил!

Ирис, все еще до конца не понимая, что случилось, на всякий случай подергала дверь. Значит, все же принц Пион не пытался запугать, а перешел к активным действиям. Ругнув себя еще раз за легкомысленное отношение к просьбам родственника, она попробовала собраться с силами и принять какое-нибудь решение.

Кудесника Овибана она нисколечко не боялась, хотя и не могла недооценивать. Он не покалечит ее, но объективно во многом сильнее и владеет более изощренными чарами.

От безысходности она оглядела в свете догорающей свечки стол.

«Вот растяпа! Оставил меня наедине со всеми государственными тайнами, если он здесь их хранит. Хорошо, пусть даже с личными секретиками. Весьма опрометчиво!»

Она усмехнулась: явный просчет противника отлично сказался на боевом духе. Она просто так взяла в руки большой кожаный конверт, раздувшийся от содержимого, явно превышавшего его возможности. Тяжелый – он не таил в себе никаких секретов, а только старинные карты.

Ирис осенило: «Я и взаправду идиотка. Мне ничего не стоит ускорить отъезд. Мярр здесь, в саду. Если я его позову, он прилетит ко мне. Они подумали о двери, но не об окне».

– Засидем Ирис!

Она быстро засунула в ларец конверт, смекнув, что карты могут пригодиться, а их кража – лишь небольшая компенсация за несносное и вовсе негостеприимное поведение принца Пиона. Вновь сделав ларец невидимым, она подбежала к окну и, тихонечко приоткрыв одну ставню, чтобы ни один ветерок этого не заметил, позвала дракона.

Несколько секунд судорожно вдыхала прохладный ночной воздух, попутно то вознося хвалу Создателю, что принц Пион так и не понял угрозы, исходящей от Мярра, и поэтому позволил ему остаться, правда, как скотине в саду, то борясь с назойливой мыслью – дракон по каким-то причинам не сможет прийти к ней на помощь.

В эту ночь все небо было скрыто плотным слоем туч. За этим глухим забором не был виден ни новорожденный месяц, ни маленькие горстки робко собирающихся в редкие созвездия звезд. Слабый ветер все же не мог разогнать духоту, что парила в воздухе и смешивалась с запахом увядающих цветов и гниющей в болотах древесины. Окружающий мир будто откликнулся на желание правителя экономить на всем или же просто решил слегка помочь осуществлению плана Ирис.

– Мярр, где же ты? – пробормотала она куда-то в темноту.

Крона дерева зашуршала, словно большая птица запуталась в ней, а потом выпорхнула. Очередной порыв ветра оказался сильнее предыдущих, и вот перед Ирис повис в воздухе Мярр. Его длинные клыки почти задевали подоконник, а толстые когти впились в самые мелкие отверстия в стене, из которых уже начала осыпаться каменная крошка.

– Мярр, – с облегчением прошептала она.

– Что-то мне подсказывает, принц Пион показал себя во всей красе, – прошипел тот.

– Мы должны убраться отсюда немедленно. – Ирис подумала, что в многочисленных легендах и сказках, что ей приходилось читать и выучивать, герои никогда не сталкивались с затруднениями, объявляя сообщникам о побеге. – Он меня запер здесь, а с минуты на минуту явится кудесник Овибан…

– Довольно слов, отойди от окна.

Девушка послушно сделала несколько шагов в сторону, в то время как Мярр взлетел вверх, кляня дурацкую высоту, на которой расположен дворец, сделал замысловатую фигуру в воздухе и разбил хвостом окно. Осколки дружно влетели в кабинет и сложились любопытным рисунком, который славно поблескивал в скупом свете.

– Забирайся на меня! – скомандовал Мярр, засунув в оконный проем хвост, как веревочную лестницу.

Ирис, сосчитав до трех, вскарабкалась на спину дракона и со всей силой уцепилась за его шею, а ногами сдавила бока.

– Осторожнее с крылышками! – сварливо предупредил он.

– Мярр, летим отсюда поскорее.

Дракон резко взметнулся ввысь, оставив позади громкое ворчание кудесника Овибана по поводу того, что девчонка посмела использовать некие чары, а затем неразборчивую ругань.

Мярр лениво обернулся, распахнул пасть и метко выпустил клубы пара в разбитое окно. Затем гордо устремил свой взор вперед, пояснив на всякий случай:

– Не бойся, я его усыпил до самого утра.

– Он, вероятно, уже наложил заклятье на коридор, – улыбнулась Ирис, пригнувшись еще ниже к шее дракона. – Нас не хватятся до утра, а если он сказал правду, то и вечера.

Дракон взлетал все выше, оставляя Флорандию где-то позади за тучами.

Как бы Ирис ни была напугана и взбудоражена, еще пока и не осознавая до конца, что все-таки произошло и какие это несет последствия, она не могла не любоваться яркими звездами и месяцем, похожим на аппетитный рогалик, посыпанный кокосовой стружкой. Архипелаг с высоты драконьего полета и вовсе казался всего лишь объемной, истрепанной по краям старинной картой, изрисованной – помимо общих указаний – загадочными существами и невероятными животными. Море штормило, поэтому на волнах изредка отражались ярко-оранжевые вспышки поднимающегося со дна нектара драконов – хуррора.

Здесь, на высоте тысяч метров, все казалось яснее и спокойнее, и медленное столкновение с действительностью больше не изумляло. В голове роились миллионы тревожных мыслей, но Ирис сделала над собой усилие и обратилась к неизвестному советнику, к которому очень не любила прибегать, ибо он всегда рано или поздно оказывался прав, а ничто не страшит сильнее, чем правда. Внутренний голос откуда-то из груди прошептал ей ответ. Волшебница даже изумилась его логичности и уместности.

– Так куда мы все же направляемся? – спросил наслаждающийся полетом Мярр, умудрившийся, как всегда, угадать мысли.

– Наша первая остановка – самое страшное княжество Архипелага, а там посмотрим. – Девушка сама не ожидала от себя такого энтузиазма.

– Так мы летим…

– Именно, в Балтинию. Принцу Пиону вряд ли захочется сюда соваться. – Она ободряюще похлопала дракона по лопатке. – Там нет ни одного волшебника и залежи хуррора. Я чувствую, мы там не пропадем.

– Разумно. Все равно ничего другого нам не остается.

Мярр чуть изменил курс и стал лететь более медленно. Девушка, несмотря на сильную прохладу, задремала, убаюканная размеренным покачиванием на воздухе.

Они подлетели к Балтинии на рассвете. Огромная оранжевая лента на море словно отгораживала четыре острова от всего остального мира, а туман скрывал их от посторонних глаз, как фата невесту.

Глава 2 Настойка имбиря

Ирис всегда могла безошибочно угадать, годится растение для приготовления зелья или нет. Сбор трав представлялся ей очень важным и торжественным моментом, чью гармонию нельзя нарушить никакими лишними движениями или ошибками. С самого детства она внимательно изучала многочисленные мамины гербарии и проводила целые дни в огромном саду их дома. А как приятно было бродить по нему в сумерках, пытаясь запомнить на ощупь очертание каждого соцветия и маленькой тычинки, или лежать среди цветов, читая одну из книг о волшебстве. Растения слушались ее, подсказывали и помогали в маленьких заклинаниях, где не требовалось большого опыта и особых знаний. Она научилась правильно их собирать и ухаживать, узнав характер каждого еще до того, как кудесник Хабмер торжественно вручил ей книгу «О чудесных свойствах растений». Первые дни в Балтинии показались ей сплошь наполненными приятными сюрпризами и открытиями, ведь каждый уголок этой страны буквально воплощал в себе представления Ирис о райских садах.

Она жила в этом месте целую неделю и пока еще не разу не пожалела о выборе. Казались восхитительными строки из указа принца Туллия о том, что каждый волшебник, решивший здесь поселиться, имел право на дом с небольшим участком земли, на сто пятьдесят лет освобождался от налогов, а также мог собирать и ловить любые приглянувшиеся ему ингредиенты для зелий и заклинаний на всей территории страны, кроме замковой – если те сами против этого не возражают. А еще более прекрасным было то, что указ этот неукоснительно соблюдался, в чем девушка убедилась в день прибытия.

Мярр ловко приземлился на одном из пляжей, предусмотрительно покружив над островом и выбрав ближайший к столице – Регенсвальду. Они чуть передохнули, а дракон даже умудрился перекусить свежевыловленной рыбой, пока Ирис, сидя на песке, подсчитывала их скромные накопления и определяла примерные масштабы необходимых трат, благодаря Создателя за то, что цены на территории всего Архипелага были примерно одинаковы, а деньги – общие.

Утро постепенно вступало в свои права, а туман и вовсе исчез. Волшебница извлекла из ларца тубус с необходимыми документами, закуталась в мантию и предложила Мярру отправиться на поиски крова.

Улицы Регенсвальда, не только центральные, но и окраинные, оказались опрятными и просторными, с фонтанами и расписными каменными домиками на очень высоких фундаментах, с громадными окнами, завешенными легкими занавесками. Все здания были приподняты над землей в соответствии со старой традицией, поэтому каждый домовладелец считал себя обязанным украсить непременную лестницу.

Местный рынок поражал с утра не только разнообразием ассортимента, но и чистотой. Город, несмотря на гордое звание столицы, был тихим и как будто являлся продолжением общего ландшафта Балтинии. По сравнению с громкой Флорандией, шумной и суетливой, вопреки своему нежному названию, здесь никто никуда не спешил и не пытался забрать спешкой и страшилками чужое время. Телеги и кареты, запряженные довольно-таки откормленными и ухоженными драконами, изредка встречались на пути. Видимо, это было или слишком дорого, или же балтинцы предпочитали пешие прогулки.

С Ирис говорили весьма любезно и разглядывали с неподдельным интересом, явно прикусывая каждый раз язык, когда готов был вырваться наивный вопрос: «Так вы волшебница?»

– Похоже, мои мантия и фероньерка привлекают больше внимания, чем твои крылья и хвост, – шепнула она Мярру, озлобленно поглядывающему в сторону своих оскотиненных собратьев.

Все же раньше времени она решила не раскрывать свою профессию перед регенсвальдцами и поэтому постепенно выясняла, где находится городской глава. В конце концов какой-то мальчишка – судя по всклокоченным волосам и чумазому фартучку, подмастерье кузнеца, – привел ее к выкрашенному голубой краской зданию с любовно посеребренной каменной лестницей, разбитой в некоторых местах. На двери был изображен симпатичный единорожек, сначала, скорее, намалеванный кем-то в шутку, а после, вероятно, всем полюбившийся. Только теперь Ирис вспомнила, что правители Балтинии происходят из рода Единорогов, чьими цветами всегда были небесный и серебряный.

Попросив Мярра остаться снаружи, волшебница осторожно, прижимая к груди тубус, решила попытать счастья.

Городской глава, об этом намекал жилет государственных цветов, жуя бутерброд с креветками и одновременно с этим приглаживая черную бороду, был увлечен беседой с каким-то бойким лысым стариком. На том были опрятные, порядком изношенные вещи, а выбеленные солнцем волосы и особый, смуглый оттенок кожи, впитавшей в себя морскую соль и холодный ветер, выдавали в нем рыбака.

– У меня сегодня внук возвращается, – гордо сообщил старик городскому главе.

– На время? – Тот ловко снял с бороды прилипшую креветку.

– Нет, насовсем. Он изучил там все, что ему нужно, и теперь и за тонну лосося не уедет отсюда. – Старик взмахнул по-прежнему сильными руками, хоть пальцы до конца разжать так и не смог, чем подтвердил догадки Ирис.

– Славно, славно… Какие у него получались сети! А янтарные поделки! – почавкал чиновник, облизывая пальцы.

– Полно тебе. Он – придворный, – строго отрезал старик.

– Я диву даюсь, Цвейник. При всей твоей пылкой любви к принцу Туллию, как ты допустил, чтобы твой единственный внук выносил за ним дерьмо?

– Надо же хоть что-то урвать у этого людоеда.

– Извините, я могу к вам обратиться? – Ирис сама не заметила, как эти слова сорвались у нее с языка.

Городской глава и старик оценивающе оглядели ее с ног до головы, двусмысленно кивнули друг другу и замерли, изумленные своими догадками.

– Девица, уж не ветром ли тебя сюда принесло? В моем возрасте уже невозможно пропустить такую красоту, тем более в мантии…

– Я – волшебница. – Ирис решила особо не распространяться о себе, а просто положила на стол перед ним тубус с документами. – И хочу жить в Балтинии.

Цвейник закашлялся и, выказав на прощание свое почтение чиновнику и Ирис, покинул кабинет.

Городской глава что-то крякнул и, одергивая жилет, принялся с умным видом вчитываться в свитки.

– Обождите пару секунд. – Он залез в шкаф и принялся копаться в содержимом самого нижнего ящика, как свинка, тычущаяся носом во влажную землю в поисках заветного трюфеля. Традиционно крякнув, чиновник, пришептывая под нос местные ругательства, распрямился и одной рукой, сдвинув в сторону документы волшебницы, завалил стол горой каких-то бумаг и начал их медленно разбирать, близко поднося каждую к глазам.

Ирис, не теряя ни на миг из виду свои документы – с такого растяпы станется все растерять – села на скамью возле окна. Теплые потоки света прикрыли спину как невидимый щит и подарили уверенность и ощущение очень зыбкой, но все же безопасности. Чиновник, впрочем, вошел во вкус и со знанием дела разобрался в незнакомых ему бумажках, выбрав несколько подходящих к данной ситуации. Щелкнув пальцами в воздухе для лучшего припоминания, он опять вернулся к шкафу. На этот раз ему пришлось снять с внутренней стороны дверцы маленькую лесенку, которую он небрежно приставил впритык к выпирающим бумагам. Забравшись на самую верхнюю ступеньку, он извлек с предпоследней полки широкую, туго набитую папку. Он снова крякнул, убирая все ненужное, и в том же обманчивом беспорядке вновь пораспихивал его в освободившиеся среди прочего хлама щели.

Ирис разомлела от тепла и отстраненно, скорее даже полусонно наблюдала за исполнением этого убаюкивающего ритуала. Живот периодически громко булькал, как будто маленький неизвестный зверек выражал протест против неотвязного запаха свежих креветок при полном их отсутствии на тарелочке. Она даже восхитилась явной гармонией, заложенной в выстроившихся на столе стопках бумаг – разной величины, но не значимости.

Чиновник наконец-то нацепил маленькие круглые очки в массивной оправе на нос и перешел к своим непосредственным обязанностям. Сравнивая документы Ирис с хранящимися у него образцами, он вчитывался в каждую строчку и даже проверял что-то на ощупь. Затем развернул свиток, в котором девушка сразу узнала ежегодно распространяемый список изменений в сословии волшебников, и, пробежав по нему глазами, удовлетворенно крякнул.

– Не вижу противоречия между вашими бумагами и моими, волшебница Ирис. – Он сразу спрятал их обратно в шкаф и достал очередную папку. – Подойдите сюда. Ну же…

Волшебница неожиданно для себя с трудом приблизилась к столу – сейчас, когда все плавно завершалось, накатила усталость, которую она все никак не могла сбросить.

– Что теперь? – Ей казалось, будто кто-то другой размеренно говорил за нее. – Мне необходимо выбрать дом?

– Не совсем. – Он вновь крякнул, и Ирис невольно подумала, уж не сидит ли внутри него утка или, может, он селезень, случайно превращенный в человека. – Заполните и подпишите необходимые формуляры, – положил он руку на самую скромную стопку. – А потом я провожу вас к полагающемуся вам дому. Дело в том, что у нас несколько лет не селились никакие волшебники, а земля пустовала. Его светлость решил, что не стоит пропадать добру, и оставил только один дом, а остальное вновь вернул в городские фонды.

– Ясно. – Девушка пожала плечами. Все здесь было незнакомо, так какая разница, где для начала жить. Оставшийся участок, видимо, находится в каком-то совсем непримечательном месте, куда никто лишний раз и не сунется, а это вовсе не так уж и плохо.

Погрузившись в изучение хитросплетений балтинских правил, Ирис не сразу расслышала грубую ругань и визг с улицы, а когда сквозь суматоху раздалось громкое проклятье, извинившись, вылетела наружу. Городской глава, сгорая от любопытства, своей переваливающейся походкой последовал за ней.

Оставленный внизу Мярр смачно собачился с двумя молодыми людьми. Оба были сколь красивы, столь и изощрены в ругательствах. Прохожие, впрочем, с ужасом вжимались в стены и собирались в тесные кучки.

– Я вам не бессловесная скотина, отродья минотавра. – Мярр ожесточенно щелкал пастью, вздымал крылья, показывая их мощь, и демонстративно бил хвостом. – Ишь, че удумали – похитить меня!

– Мы всего лишь хотели посмотреть на тебя, выкидыш, – огрызнулся один из парней. – Твоим владельцам следовало не только обрезать тебе крылья и дерьмовый хвост, но и повыдирать зубишки вместе с твоим жопным языком.

– Извините его, пожалуйста! – крикнула Ирис, радостно выдохнув: эти два олуха не заметили, что Мярр самый настоящий дракон. – На него так действует… Превращение… Вдруг заговорил и сразу начал хамить всем подряд. Лекарь сказал, скоро пройдет…

Слова ее в первую очередь подействовали на наблюдавших за словесной схваткой, в отличие от противников Мярра сразу приметивших неладное. Балтинцы расслабились и потихоньку начали расходиться.

Молодые люди презрительно оглядели Ирис и, не советуясь, мысленно пришли к общему выводу: придурошная девка. Это столь явно отразилось на их лицах, что девушка со всей силой прикусила губу, лишь бы не нагрубить.

– Мы только хотели посмотреть. Следи лучше за своей тварью, – плюнул на землю один из них, подчеркивая, как его позабавила эта ситуация.

– Извините, пожалуйста…

– Давайте вернемся к нашим делам, – примирительно обратился к ней чиновник, чуть смутившийся произошедшим. – Не волнуйтесь, никто не украдет вашего дракона. У нас почти не происходит преступлений.

После соблюдения всех формальностей и проставления десятка подписей городской глава повесил табличку, что будет отсутствовать в течение ближайшего часа, и, потрясывая ключами, торжественно произнес, что последним пунктом их сегодняшней встречи будет заселение.

– Просто замечательно, что вы сразу пришли в Регенсвальд, – объяснял он по дороге. – Вас все равно отправили бы ко мне, поскольку единственный дом для волшебников находится в моем ведении. Так-то! – для придания веса своим словам он опять крякнул. – О! Уже почти десять.

Волшебница огляделась в поисках часов, но не заметила ничего похожего на циферблат. Предугадывая ее мысли, городской глава уточнил:

– У нас в Регенсвальде, конечно, есть часы, да только они нам без надобности. Тень от замка ложится прямо как стрелка солнечных – всегда точно и безотказно. – Он кивнул ввысь. – Очень удобно, когда стоит погожий, как сегодня, денек.

Ирис задрала голову и ахнула от изумления: над всей Балтинией отстраненным стражем возвышался знаменитый замок рода Единорогов, в котором, по легенде, захоронены кости одного из величайших драконов, когда-либо живших на свете. Его построили таким образом и в таком месте, что он был виден из любой стороны острова и напоминал о незримом присутствии правителя в каждом самом затаенном уголке.

– Идемте, волшебница Ирис. Мой род давно здесь живет и мне приятно ваше восхищение, но, полагаю, вы успеете наглядеться на замок, тем более домик находится от него совсем близко. – Он одобрительно провел рукой по крупу Мярра, самым бесстыжим образом притворяющегося покорным и кротким. – Славный у вас дракон. Здоровый такой. Небось стоил немало золотых монет.

– Напротив, куплен за бесценок. Больше и не дашь за такого бесстыдника. – Ирис зло шикнула на Мярра.

– Скоро это пройдет… Станет смирным, а то, вишь, какой эффект. – Чиновник все же спрятал руки за спину.

– Надеюсь… – Ирис поправила мантию, всеми силами избегая думать о том, какая легендарная личность окажется ее соседом.

Городской глава любезно провел ей экскурсию по городу, разъясняя также особенности других городов и вообще жизненного уклада балтинцев. Ткнув пальцем в здание аптеки, он не преминул сообщить:

– Раньше здесь тоже был домик для волшебников. Но он долго пустовал, а тут сынок Херлора выучился на аптекаря. Места себе не нашел, тем паче он первый такой в своем роду. Парнишка не растерялся, подал прошение, и принц Туллий пожаловал ему это здание. Всем теперь хорошо. – Городской глава привычно крякнул.

– А другие дома? – поинтересовалась Ирис.

– Другие… Какие он отдал рыбакам и земледельцам под склады да еще для каких нужд, кого поселил, а один и вовсе снес: построил дополнительную котельную, когда узнал, что в том районе не всем домам хватает горячей воды. – Чиновник чуть ускорил шаг.

Пользуясь его добродушием, волшебница самым невинным тоном задала вопрос, который и так в любой момент мог сорваться с языка:

– Значит, принц Туллий очень добрый правитель? – На всякий случай она опасливо сделала пару шагов назад. Мярр что-то недовольно пробухтел и ударил хвостом.

– Да как сказать? – Чиновник погладил бороду. – Все они одним миром мазаны. Мы его почти не видим. Порой он сама доброта, издает указ один другого лучше, а иной раз… Лучше не вспоминать, – вздохнул он. – Так вот, если вам понадобится купить самые свежие морепродукты или рыбку, или вдруг что-то из янтаря, то смело отправляйтесь в Эмберай. Он сплошь состоит из деревушек…

Место оказалось настолько прекрасным, что Ирис и думать забыла о странном, но престижном соседстве. Она сразу почувствовала, что ни в округе, ни в самой постройке не таится никаких чар, а значит, можно спокойно обустраиваться.

Двухкомнатный одноэтажный домик с садом находился практически в лесу неподалеку от одного из главных рукавов реки Гешь. В первую же ночь Ирис была заворожена тихим мелодичным звуком: плеск реки, овивающей каждый изгиб Вишневых гор, смешивался с шумом Изумрудного моря.

Конечно, девушка боялась разочароваться, но горы, что скрывались под шапкой из крон вишневых деревьев, кусты роз, оплетающие собой целые деревни, и радостные переливы брызг водопадов заставляли поверить в то, что это один из самых красивых уголков планеты, несмотря на частые густые туманы. Но если сквозь подобный балдахин просвечивают яркие травинки, капельки воды и просто искусные фрески на домах, то насколько все здесь необычно, когда погода становится чуточку лучше и яснее?

Балтинский лес вовсе не казался дремучим или опасным, скорее, его можно было сравнить с большим парком. Все семь дней у Ирис не проходил охотничий азарт, и она, вероятно, собрала уже больше ингредиентов, чем ей могло понадобиться.

Выходя из леса, она недолго помедлила и все же направилась прямо по тропинке, приблизившись к домику именно таким образом, можно было увидеть башни белоснежного замка, вырастающего из вишневых гор. Свет играл на темно-зеленой черепице яркими бликами, которые невиданным образом подсвечивали изображения застывших в воздухе драконов и огромные цветные витражи, пересказывающие историю Балтинии с древности до позапрошлого века.

«Вот бы хоть раз побывать там внутри. Может, раз в год, например, в честь дня Зимнего союза, туда пускают всех желающих?» – думала девушка, представляя, какие растения должны быть в саду и сколько ступеней насчитывает главная лестница, если учесть, что замок построен на самой вершине самой высокой горы.

– Мярр, я пришла! – крикнула Ирис, открывая входную дверь, прячущуюся среди плюща и огромных соцветий белого шиповника.

– Заждался-заждался. Понимаешь, я сколотил еще пару стульев, но так и не нашел немного закваски или какой-нибудь малюсенький кусочек лосося.

Ирис залезла в корзинку и извлекла с самого дна бутылку с закваской и бумажный пакет, глядя на который дракон прищурил от удовольствия янтарные глаза.

После легкого ужина Ирис и Мярр вновь приступили к хозяйственным хлопотам. Волшебнице не надо было прикладывать никаких усилий, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Обустройство домика и сада и знакомство с окрестностями невольно отнимали все свободное время, а боязнь оплошать перед первыми клиентами подстегивала денно и нощно повторять даже хорошо известные и тысячу раз опробованные заклинания.

В очередной раз любовно пересчитывая котелки, горшочки, сосуды, мешочки и тысячи других мелочей и дотрагиваясь до них, Ирис похвалила себя за привычку в любом путешествии брать все с собой. Теперь ей не составит никакого труда заранее подготовить пару-тройку самых распространенных зелий и набрать ингредиенты для простейших житейских чар.

– Конечно, Мярр, через день-другой к нам начнут приходить местные жители, – назидательно повторила она в десятый раз за вечер. – На всякий случай напоминаю тебе, а ты не забудь предупредить их, если меня не будет, что я не занимаюсь приворотами, гаданиями, не навожу порчу, проклятья и не делаю ничего, что может навредить любому живому существу.

– Не мешок с навозом, все понял. Ты не забыла наложить защитные чары? – поддразнил он ее, ибо это был его излюбленный навязчивый вопрос.

– Конечно, нет. Этот дом и ближайшие окрестности в нашем распоряжении. – Она чуть покраснела с досады. – Еще… Мярр, не выпрашивай у них свои любимые деликатесы в качестве оплаты. Помни, каждый сам должен решить, во что ему обойдется то или иное зелье, даже если это кусочек коры коричного дерева.

Дракон зевнул во всю пасть, обнажив острые зубы, и облизнулся. На его мордочке отразилась глубокая скорбь, которую волшебница проигнорировала.

Изучая корешки книг по волшебству, сказкам и легендам, что стояли на полках стеллажей, девушка вдруг испугалась, что все годы учебы у волшебника Хабмера прошли даром, и она лишь неубедительно притворялась перед ним и его клиентами, будто умеет от хлопка зажечь свечи. Стол, заваленный колбами с нектарами и банками с растениями, которые Ирис только что отсортировала, все эти пучки трав в углах, сотни свитков с конспектами лучших заклинаний, несколько котлов из разных материалов – всего лишь декорация, которая призвана скрывать ее растерянность и невежество.

– Ты хоть представляешь, с кем мы будем иметь дело?

– Хм. Мярр, ты же знаешь, как и любой другой житель Архипелага, что достоверно практически ничего не известно о наших соседях, кроме общей информации и досужих сплетен.

– Иногда мне кажется, что если бы все острова, пусть и оставаясь в своих границах, были хоть как-то спаяны, было бы лучше.

– Кто знает. По крайней мере, никто не суется ни в чьи дела и уже пятьсот лет ни в одной стране нет воинов.

– Ага! Мы даже не знаем, что здесь творится на самом деле. Но пусть они поклоняются драконам, все же не зря род Единорогов трясется над одним из важнейших трофеев Огненной войны.

– Они не будут тебе поклоняться. – Ирис с трудом сдержала улыбку. – Скорее, они поклоняются дождю: раз в год у них три недели непрерывно идут ливни – называется это время Водная триада.

– Жаль… Было бы интереснее, если бы над Балтинией каждый день летал кровожадный монстр.

– Зато мы молодцы. Уже сделали запасы на всякий случай. Ладно… Пора спать. Возможно, утром к нам наконец-то придут первые посетители, отдыхать будет некогда. Сладких снов.

Расчесывая влажные после ванны волосы, Ирис грезила, что, возможно, уже в ближайшие дни ее жизнь станет совсем другой – такой, о которой она мечтала: бесконечные заклинания, самые мощные удивительные зелья и еще что-нибудь восхитительное.

* * *

Весь следующий день они провели, предвкушая очереди из суетливых посетителей, но, похоже, их появление никого не заинтересовало.

Ирис тщетно пыталась успокоиться и взглянуть на ситуацию с другой стороны: как на возможность придать своему нахождению в Балтинии таинственности и отстраненности, но никак не получалось. В итоге она для развлечения сварила несколько зелий и стала планировать, как лучше разбить огородик с учетом странной природной аномалии и с кем можно посоветоваться.

Последующие дни также оказались однообразными и лишенными каких-либо событий. Ирис только и оставалось, что прогуливаться по городу, намекая при каждой возможности на свою профессию, и перечитывать справочники по волшебству и сборники заклятий.

Может, ей удавалось бы получать удовольствие от бездействия, если бы до этого не пришлось долго работать или лень являлась неотъемлемой спутницей ее жизни. Оба варианта не соответствовали реальности: ничто так не докучало Ирис, как вынужденное безделье.

Однако здесь ничего нельзя было поделать. Ей вовсе не хотелось начинать с нарушения одной из важнейших заповедей любого истинного волшебника: никогда нельзя опускаться до того, чтобы растрезвонить на весь город о своем присутствии. Можно лишь мягко оповестить, а жители сами должны почувствовать, даже если кудесников здесь сотни. Волшебство должно возникать тогда, когда в нем нуждаются по-настоящему, но не спасать всех от проблем, которые можно преодолеть самому.

На исходе второй недели Ирис опустила руки. Без особого энтузиазма она утром, как заведенная, перечитывала сборники и справочники по заклинаниям, после копалась в саду и готовила еду на день для себя и Мярра, который помогал добывать пищу. После принималась за рукоделие и нашептывала нараспев древние сказки и легенды, зачастую добавляя к ним собственные. Подметив это, он сразу зашипел:

– Мне казалось, ты уже избавилась от этой дурной привычки.

– Это не привычка. – Ирис отделила от пасм фиолетовую нить и не глядя вставила ее в иголку. – Не зная легенд, можно сотворить очень много дурных чар.

Дракон картинно закатил глаза.

– Сейчас меня больше волнует наше затянувшееся безделье. Судя по всему, им вовсе не нужны волшебники, – в сердцах пожаловалась Ирис, откладывая вышивку. – Иначе кто-нибудь уже давно зашел бы к нам.

– Видимо, раньше попадались сплошь бездари да проходимцы. С такими-то райскими условиями.

Мярр затих и настороженно вытянул шею. Медленно перебирая пальчиками, он, вслушиваясь в обычные звуки позднего вечера, подергивался всем телом, словно пытался проникнуть куда-то за пределы своей оболочки. Янтарные глаза стали почти прозрачными, а сузившиеся зрачки напомнили веточки, случайно упавшие с дерева из-за сильного порыва ветра и застывшие в смоле тысячи лет назад. Мярр облизнул клыки и изрек:

– К нашему дому приближается молодая девушка. Перед такой точно не опозоришься.

Ирис вскочила со скамьи и суетливо стряхнула пыль с котла, как будто такая мелочь могла оказаться для нее роковой.

Вскоре послышался робкий стук со стороны калитки. В окно Ирис подглядела, что руки гостьи все время ударяются о невидимую стену и не могут коснуться даже кустов роз.

– Извините меня! Пожалуйста, разрешите войти! Мне очень нужна ваша помощь! – Голосок был тихим и постоянно срывался, словно девушке с трудом хватало сил даже открыть рот.

Ирис начертила в воздухе ромб с точкой, и калитка отворилась.

Посетительница была небольшого роста, но с непропорционально длинными руками. Жесткие волосы пшеничного цвета контрастировали с нежной смуглой кожей, а приплюснутый нос картошкой, большие раскосые глаза и острые уши каким-то неведомым образом – с ее обликом. На ней было богатое платье оттенка марсала.

– Здравствуйте, я могу видеть волшебницу Ирис?

– Я к вашим услугам. Здравствуйте. – Ирис сцепила руки перед собой в замок, пытаясь скрыть волнение. Оказывается, ее усилия были не такими уж пустыми.

– Добрый вечер, – деловито поздоровался Мярр.

Гостья исподлобья посмотрела на них.

– Но Ирис – пожилая лысая волшебница. Так все говорят. У нее не может быть таких длинных рыжих волос, как у вас. Не пытайтесь меня обмануть. Пусть я всего лишь ученица, но это не дает права…

– Судя по описанию, говорите вы о волшебнице Айри.

– Ясно, – почесала кончик носа девушка.

– Но я думаю, что смогу помочь. – Ирис старалась говорить уверенно, но чувство, что она всего лишь обманывает всех вокруг, а вовсе не является волшебницей, снова вернулось.

– Как же так? Мне очень нужен ее эликсир, позволяющий заглянуть в прошлое и увидеть все со стороны. Вы мне ничем здесь не поможете.

– С чего вы решили, что она продала бы вам хоть каплю? – Теперь Ирис пришлось скрывать улыбку. – Она никогда не продавала его никому, кроме принцев или тех, кто сумеет заплатить побольше.

«А точнее – никому, кто был в здравом уме и знал, что, во-первых, такого эликсира быть в природе не может, а во-вторых, единственный способ заглянуть в прошлое – вуаль времени – смертельно опасен», – мысленно договорила она.

– Но это все равно ничего не значит. До недавнего времени Айри совершенствовала формулу одного зелья и, испытывая его на себе, переборщила с белладонной. Вот уже год как ее нет с нами. В этом мире, – добавил от себя Мярр.

– Что же делать? Я так рассчитывала… – Гостья достала из скрытого в складках кармашка кружевной платок и громко высморкалась.

– Может, я попробую помочь. Позвольте. – Ирис не могла допустить, чтобы первый клиент просто так ушел.

– На вас и мантии нет, – недоверчиво скуксилась девушка.

– Мы надеваем мантию, когда куда-то идем. От нее ничего не зависит, а фартук нужен, чтобы не запачкать одежду, – протараторила Ирис, подумывая о том, как было бы здорово, имей она возможность чуть-чуть повлиять на волю этой девушки. Исключительно для того, чтобы уговорить остаться.

– Я так обрадовалась… некоторые тоже… такая необычная волшебница, и поселилась у нас… Все равно уже ничего не поделаешь… – Девушка нерешительно поднялась по ступенькам.

Ирис усадила гостью за стол, поставив перед ней стакан с калиновым морсом, а сама села рядом, пытаясь изобразить профессиональную бесстрастность.

– Я думаю, на меня наслали нейрическое заклятье. Пальцы не слушаются, а я портниха. Как я могу работать, когда игла выпадает из рук, а ткань режет руки. От меня и жених откажется. Так матушка говорит.

– А с чего вы решили, что заклятье именно такое? – Ирис удивили не только познания посетительницы, но и ее безаппеляционность.

– Так мне ответил один волшебник из Лорении, которому я написала. Он умеет колдовать на расстоянии.

Ирис хмыкнула, догадываясь, о ком идет речь, но прерывать рассказ не стала.

– Понимаете, Ирис… Вы здесь единственная волшебница. Других нет. Наверное, и вас скоро не будет. Они все сбегают.

– А почему они… Почему он так написал?

– Не знаю. Говорит, подходит по моим описаниям.

Ирис пригладила волосы и приблизилась к полке. От страха ее всю трясло, будто она только что попала под ледяной ливень. Язык занемел, а перед глазами замелькали черные мушки. Пришлось найти в себе силы, чтобы выдавить жизнерадостным тоном:

– Думаю, все не так страшно. Сейчас я дам особую настойку. Вы должны выпить половину в полнолуние, поставить флакон на окно и сразу приняться за работу. Начать пришивать рукава, кружева, просто обработать ткань, что угодно… но только до самого утра. Когда первый луч прорвется через тучи и пройдет сквозь оставшуюся жидкость, допиваете остаток и сразу ложитесь спать. Эффект будет, когда проснетесь.

Ирис достала небольшой флакон из оранжевого стекла и вложила в руки гостьи.

– Это все? – Девушка недоверчиво фыркнула. – Тот волшебник написал мне, что для лучшего результата ему надо погадать на камнях, потом обратиться к духам и лишь в конце приготовить секретную настойку, в которую я должна добавить чуток своей крови и выслать ему обратно…

– Надеюсь, вы этого не сделали?

– Увы, мои средства не позволили. А вам не нужна моя кровь?

Ирис ничего не смогла ответить. От кудесников она много слышала о злосчастных волшебниках-недоучках, так и не принятых в сословие, не обладающих и тысячной долей тех возможностей и знаний, которыми обладают настоящие волшебники, но с гордостью их применяющих. Сама она никогда с ними не сталкивалась, поэтому не представляла антуража и особенностей их работы. Кровь, гадания, духи, сбор средств – прямая противоположность тому, о чем ей говорили на протяжении всего обучения. Всем известно, что вторгаться в мир духов нельзя, даже если кажется, что вопрос касается жизни и смерти, иначе не найти покоя ни в этой жизни, ни после смерти. Да и чему могут научить существа, при жизни делавшие столько же ошибок, сколько и ныне живущие? Вряд ли со смертью приходит полное осознание. Использование крови – это первый запрет, нарушив который можно навсегда лишиться энергий. Только в этом не убедишь простую девушку, привыкшую к ярким декорациям и не желающую мириться с будничностью большинства чар.

– Знаете, может быть, вы все же попробуете. Вы ведь ничего не теряете. Поверьте, здесь нет ни одного яда…

– Но ведь…