Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
Давайте знакомиться. Я — Никита Болтнев, командир «Альфа-взвода», или, по официальной версии, отряда специального назначения «Alien Life Form Assault». Он же A.L.F.A. Squad из «Дикой дивизии». Действует наше соединение по всему Колониальному содружеству, а иногда и за его пределами, так что приходится распылять силы. Ведь это так почеловечески, вляпаться в неприятности на чужой планете и потом взывать о помощи! А мы на зов являемся и неприятности благополучно устраняем. Или неблагополучно, тут уж как пойдет. В общем, с нами не скучно. Зато страшно и мерзко. Ну а как иначе? Космос не зря зовется жестоким!
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 626
Veröffentlichungsjahr: 2025
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Серия «Боевая фантастика»
Иллюстрация на обложке Айрата Аслямова
Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону
© Александр Быченин, 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Дикий любил восходы. Особенно они ему нравились на планетах с кислородосодержащей атмосферой, а лучше всего – с кислородно-азотной, как в этом живописном мире. Мрачные и практически непроходимые джунгли, неохотно отпускавшие из-под крон ночную тьму, магическим образом преображались, стоило лишь светилу выглянуть из-за горизонта. Обычно хватало даже краешка, но здесь, среди сочной зелени древесной растительности и чуть более тусклых, но тоже с прозеленью, водных гладей игра света на капельках росы и обычно незаметных волосках по кромкам листьев давала просто потрясающий эффект. Сколько Дикий себя помнил, это зрелище завораживало его даже больше, чем предсмертная поволока в глазах его очередной жертвы. Да, Охота сама по себе главный смысл и двигатель жизни как Древней, так и Новой Крови, но… как Дикий выяснил еще в детстве, существуют и прочие маленькие радости. Окропить себя кровью нового вида Добычи, впервые овладеть новой самкой, впервые одолеть соперника, как из собственной, так и из чужой касты… полюбоваться живописным рассветом, в конце концов! Особенно когда хорошо потрудился, в точности выполнив поручение Старейшин. Ну и почему бы, собственно, не позволить себе маленькую слабость? Тем более никто не видит – Дикий по праву гордился продвинутым искусством маскировки, которое постиг под чутким руководством Незаметного, лучшего Охотника Новой Крови своего поколения. И пусть Древняя Кровь считает все новомодные технические устройства колдовством и происками враждебных духов. Глупо отказываться от того, что прекрасно работает! А всё злословие Древней Крови обусловлено лишь тем, что использование техники уравнивает Молодую Кровь в возможностях с Охотниками из старой касты. И не просто уравнивает, а еще и позволяет занимать главенствующую позицию в Охоте – уж в чем, в чем, а в здравомыслии Старейшинам не откажешь. Не враги они себе. Попробуй запрети рядовым Охотникам пользоваться Порталами и Небесными Птицами, чтобы добираться до ранее невиданных охотничьих угодий! Или того хуже, Молодая Кровь сама перестанет обслуживать непостижимые для Древней Крови устройства! От глухого ропота до низложения, то есть ритуального убийства на глазах у всего Племени, циклы можно будет по пальцам одной руки пересчитать! Вот и пришлось под зубовный скрежет вводить пришлых в Совет Племени. Но это уже дело прошлого, пусть и славного. Несколько десятков Оборотов уже минуло. И пусть Новая Кровь неплохо укрепила свои позиции, до сих пор приходится плясать под тамтамы Старейшин. Собственно, как раз поэтому Дикий и оказался в данном мире. Хаасс – так звучало название планеты на языке Древней Крови. Или Джунгли на наречии Крови Молодой. Но Хаасс красивее. И таинственнее. И вообще, куда больше подходит зеленому океану, разбавленному кое-где горными грядами, да рассеченному реками. Даже опустевшие города, наследие вымерших Предтеч, вполне себе вписывались в пейзажи, причем изначально – хаасситы старались жить в гармонии с природой. Насколько это вообще возможно для высокоразвитой технологической цивилизации. Собственно, такой – зеленой, кишащей жизнью и прекрасной – Охотники планету и увидели, когда впервые нацелили Портал по указанным в Звездном Атласе координатам. Было это десять Оборотов назад. И такой же ее нашла первая охотничья партия, когда через четыре Оборота после обнаружения до нее дошла очередь. И еще через два, уже вторая, более основательная, исследовательско-охотничья экспедиция, открывшая Древней и Молодой Крови нового достойного соперника, заслуживающего чести пополнить стену с трофеями даже у самых опытных и прославленных Охотников. Правда, Старейшины сразу же провозгласили табу на посещение хаасских угодий, чтобы многочисленные претенденты на следующий поход не устроили свару во время дележки мест в охотничьей партии. Такое тоже бывало и достаточно часто, так что решение Племя выработало еще в незапамятные времена – право на что-то действительно уникальное нужно сначала заслужить. Ну а степень уникальности как раз Старейшины и определяли, равно как и способ добиться вожделенной награды. Как нетрудно догадаться, Дикий добился. Вот только на планете его ожидал, прямо скажем, неприятный сюрприз – Мягкое Мясо добралось и сюда. Пока что пришельцев было до смешного мало, они все умещались в двух крохотных поселениях, разбитых на руинах старых городов сгинувших Предтеч. Но опыт показывал, что в течение ближайшего десятка Оборотов Мягкое Мясо расплодится во много раз, освоив бесхозную инфраструктуру и наладив активное сообщение с другими мирами, заселенными его собратьями. Ну или все поселенцы сгинут за Оборот-другой, что тоже не исключено. Вообще, по наблюдениям Охотников, оба этих варианта практически равнозначны. А потому вмешательство на текущем этапе нецелесообразно. К тому же планета настолько велика, что всегда есть возможность перенацелить Портал, либо добраться в систему на Небесной Птице. И тогда избежать встреч с Мягким Мясом не составит труда. Впрочем, нужно и ареал обитания почетного трофея исследовать, чтобы планировать район Охоты. Но уже того, что видел Дикий, хватает, чтобы с высокой долей вероятности утверждать: вожделенная Добыча распространена практически по всей планете. Нынешний же визит Охотника для Мягкого Мяса оставался тайной – Дикий предпочитал не светиться перед чужими глазами, будь то зверье или разумные существа, которых, кроме Древней Крови и Мягкого Мяса, Дикий и не знал. Все, что были, почему-то вымерли. А ведь многие из них могли бы стать крайне почетной Добычей!
Даже более почетной, чем местные клыкачи-древолазы – крупные, локтей пять в длину… и хвост такой же, и очень толстый! У основания как ляжка самого Охотника! А к кончику сужается до копейного острия. Да оно там и есть – крайняя фаланга конусовидная, без кожи, лишь слегка прикрыта шерстью. Натуральное костяное жало! Четыре мощные лапы, способные выворачиваться под немыслимым углом, чтобы зверь с легкостью спускался по древесным стволам головой вниз, балансируя хвостом, а при необходимости еще и цепляясь им, вонзая кончик-шип в кору. Но и этого мало – из шеи сразу за черепом растут вспомогательные щупальца с загнутыми когтями, больше смахивающими на крючья. Этих гибких отростков может быть от пары до десятка, в зависимости от возраста клыкача и полученных в иерархических битвах с себе подобными ран. И они, как правило, бывают разной длины, поскольку растут на протяжении всей жизни зверя. Самые старые, соответственно, и самые длинные. Чуткие уши, зоркие глаза, тонкий нюх – все это позволяло древолазу занимать вершину местной пищевой пирамиды. А наличие мощных челюстей с очень впечатляющими клычищами вкупе с когтями, крючьями и «копейным наконечником» на хвосте превращало зверя в идеального убийцу. И, что самое приятное, не менее идеальную Добычу! Особенно тот экземпляр, которого Дикий засек еще в предыдущий цикл в окрестностях главного поселения Мягкого Мяса. Да и в текущем цикле планировал немного понаблюдать – и в познавательных, и в чисто эстетических целях. Сразу после того, как налюбуется рассветом, конечно же… то есть уже пора – местное светило полностью вышло из-за горизонта, и вся магия испарилась, как ее и не бывало. Превращение предрассветных сумерек в утро завершилось, а все прочие красоты доступны взору добрую половину цикла, то есть пока снова не стемнеет.
Дикий вздохнул, немного изменил позу, чтобы разгрузить начинающие неметь бедра, и скользнул взглядом по подлеску на противоположном берегу мелкой речушки – он предпочитал иметь между собой и потенциально опасным объектом как можно больше препятствий. Или хотя бы запас дистанции, чтобы вовремя ретироваться. Нынешнего клыкача он убивать не хотел. По крайней мере, не сейчас. Так что подстраховаться не помешает… хотя нет, все в порядке – зверь, во-первых, далеко, а во-вторых, не чует Дикого, поскольку Охотник предусмотрительно расположился с подветренной стороны. Но вместе с тем древолаз чем-то явно заинтересован – вон, как нос морщит! И усы ходуном ходят! Однозначно кого-то учуял… Ну да, вон оно, Мягкое Мясо!
Дикий озабоченно нахмурился, чему маска, хоть и плотно прилегала к коже, совершенно не помешала. Клыкач вел себя… нет, не странно. Наоборот, вполне типично для крупного хищника, учуявшего добычу. Вот только раньше данный вид на Мягкое Мясо вообще никак не реагировал – в этом Дикий убедился уже на третий цикл пребывания на планете и второй наблюдения за популяцией древолазов, облюбовавших местность вблизи поселения пришельцев. Видимо, не распознавал как нечто съедобное либо представляющее опасность. Что и неудивительно – Мягкое Мясо чужаки на Хаассе, им нет места в пищевой цепочке. Собственно, точно так же клыкачи отнеслись и к Молодой Крови, когда первые Охотники появились в здешних джунглях. Так что им пришлось приложить порядочные усилия, чтобы вывести потенциальные трофеи из равновесия и спровоцировать на агрессию. Мало радости убить зверя, который не видит в тебе опасности и попросту игнорирует. Такая Добыча не приносит славы, да и Добычей, в сущности, не считается. На клыкачей даже сначала махнули рукой, но один въедливый Охотник из старшего поколения Молодой Крови проявил похвальное упорство – он не верил, что такой зверь, с таким телосложением, арсеналом и образом жизни, может быть столь миролюбивым. И умудрился-таки раззадорить не очень крупный экземпляр. Правда, от этого Охотнику легче не стало – он с огромным трудом и ценой потери верхней конечности одержал победу. Запись той битвы разошлась по всему Племени, и именно тогда к порталу выстроилась очередь из желающих. А теперь вдруг этот конкретный клыкач неадекватно реагирует на Мягкое Мясо… Дикий озабоченно вздохнул, припомнив, что именно с этого и началась слежка за древолазом, – перед закатом предыдущего цикла он неосторожно попался зверю на глаза. Да еще и позволил себе оказаться с наветренной стороны. И вот тогда-то зверь и оживился, вынудив Дикого отступить и укрыться в верхних ветвях деревьев, куда клыкачу, несмотря на все его способности, хода нет – они слишком тонкие, чтобы удержать такую тушу. А еще он не умел, как Дикий, перескакивать со ствола на ствол, особенно если они разделены расстоянием в десятки локтей. Не было у зверя ни сервоусилителей, ни гарпуна с лебедкой, ни тем более ранца-антиграва. Накануне Дикий ретировался, но сделал зарубку на память. И уже перед рассветом отыскал странного клыкача. И не зря – тот снова не разочаровал Охотника, явно возбудившись при приближении Мягкого Мяса.
Да, почему Дикий накануне так оплошал – засмотрелся. Клыкач перед обнаружением Охотника умудрился разделаться с парой конкурентов и спариться с главной самкой местного прайда. Соперников он не просто победил, вынудив спасаться бегством, как это обычно принято у подобных существ, а умертвил – решительно и безжалостно. Еще один характерный штришок, требовавший более пристального изучения. Ну и если уж совсем углубляться в детали, то в закатных сумерках, уже после кровавой битвы и длительных плотских утех, клыкач пробежался вдоль берегов речушки, оставив в нескольких местах пахучие кучки помета, а также пометив отменно вонючей мочой – или какой-то другой, но аналогичной физиологической жидкостью – несколько древесных стволов. К одному из которых как раз сейчас и приближалось Мягкое Мясо.
Дикий напрягся и подался от любопытства чуть вперед, повиснув на вытянутой руке с опорой на ноги. Разве что свободную ладонь ко лбу не приложил, заслоняясь от светила. Но в этом не было необходимости – маска с ролью светофильтра справлялась выше всяких похвал. А еще активировался зум, и Мягкое Мясо скачком приблизилось примерно вдвое. В смысле изображение, а не само существо. С этого ракурса и с увеличением стало понятно, что Мягкое Мясо – самка средних лет, в самом расцвете сил. То есть должна быть опытной, а потому осторожной и осмотрительной. Но не тут-то было! Едва поравнявшись с окропленным стволом, она смешно наморщила нос и помотала головой, издав странный громкий звук. Потом еще раз принюхалась, в нерешительности оглянулась – на скрывшийся за древесной завесой поселок, – но все же пошла дальше.
В груди у Дикого застучало сильнее – он почувствовал азарт. И слабое, еле уловимое желание предупредить Мягкое Мясо, недостойное настоящего Охотника. Вмешательство в естественный отбор – табу. А здесь и сейчас Дикий наблюдал именно его. И еще какие-то странные эволюционные изменения. Странные, потому что неестественно быстрые. Тут впору вести речь не об эволюции, а о мутации. Или психическом отклонении, причем и у клыкача, и у Мягкого Мяса. Или Мягкое Мясо просто самоубийца. Хотя не исключен вариант, что с клыкачами эта самка уже неоднократно встречалась, а потому и не испытывала страха. А смысл бояться, если ты зверю не интересен даже как объект изучения? Про потенциальный источник пищи и речи не идет. Но вот запах ей явно незнаком – Дикий достаточно хорошо разбирался в мимике Мягкого Мяса, чтобы утверждать это наверняка. Что ж, это будет любопытно…
И Дикий даже не предполагал, до какой степени. Сначала самка Мягкого Мяса дошла до кучки помета – и та моментально привлекла ее внимание. Самка присела, осмотрела находку со всех сторон, потом несмело ткнула в нее пальцем и… поднесла вплотную к носу! Дикий на этом моменте чуть не сверзился с дерева, до такой степени глупым был поступок Мягкого Мяса! Мало того, самка, чуть поколебавшись, лизнула палец, пробуя экскременты на вкус! Нет, наиболее старые и опытные Охотники из Древней Крови владели похожим навыком, но позволять себе такое на другой планете?! В совершенно чуждом окружении?! С другой стороны, никакого защитного снаряжения за исключением легкой облегающей одежды Дикий на самке не заметил. А значит, пришлые уже достаточно хорошо освоились в этом мире, чтобы убедиться в его относительной безвредности для их организмов. Что ж, какая-то логика во всем этом прослеживалась… ровно до тех пор, пока самка не поднялась на ноги и не продолжила путь к своей неведомой цели.
Тут Дикий едва сдержал стон разочарования в умственных способностях Мягкого Мяса. А через несколько ударов в груди медленно выпустил воздух сквозь зубы – дорожки двух существ пересеклись. На узкой, плохо протоптанной тропке, что тянулась вдоль берега, временами ныряя под кроны деревьев. Клыкач, до того чутко прислушивавшийся и водивший носом, одним слитным движением оттолкнулся от ствола и в мгновение ока оказался прямо перед Мягким Мясом, преградив путь. Но самка, споткнувшись и вскрикнув от неожиданности, подозрительно быстро успокоилась, выпрямилась во весь рост и на деревянных ногах зашагала… прямо в ждущие объятия клыкача!
Зверь не сделал ни единого шага навстречу, но жертву это ничуть не смутило. Наоборот, казалось, придало решительности. Но буквально в локте от присевшего на задние лапы джунглевого монстра она все же остановилась, бестрепетно глядя ему в морду, оказавшуюся на уровне ее лица. Дикий скривился, представив, какой смрад доносится из пасти, но в следующее мгновение широко раскрыл глаза от нешуточного удивления: клыкач пустил в ход вспомогательные щупальца – все шесть, вонзив их крючьями в плечи, руки и бока самки Мягкого Мяса. Та на это вообще никак не среагировала, продолжая гипнотизировать зверя взглядом. Или наоборот? Прийти к какому-то конкретному выводу Дикий не успел, потому что в тот момент, когда он задался этим вопросом, клыкач взмахнул хвостом, как будто хотел хлестануть самого себя по спине, и вонзил костяной наконечник жертве в лоб. Шип вошел в голову самки на всю длину, и та умерла мгновенно, даже не успев понять, что произошло. А клыкач, движением хвоста наклонив пробитую голову жертвы, впился клыками в открывшуюся шею…
Дикий подтянулся к стволу и устроился в более устойчивой позиции, про себя испустив тяжкий вздох: похоже, его охотничий поход затягивается. Возвращаться в Племя, не изучив обнаруженный феномен, он не имеет права. По той простой причине, что и без того крайне заманчивый трофей только что на его глазах вырос еще на ранг, до статуса элитного. А на это однозначно стоило потратить время…
Территория: зона влияния Колониального содружества
Сектор: Приграничье
Система: где-то в открытом космосе
Статус: борт МДК «Давид Ливингстон»
Дата: 7 апреля 2084 года
Помещение, открывшееся взгляду, можно было смело назвать братской могилой: всюду, куда хватало глаз, валялись трупы в разных стадиях «разобранности» – от относительно свежих, а потому целых, до старательно расчлененных и разбросанных где и как попало. Хорошо хоть ноктовизор особых подробностей не показывал – так, контуры да разноцветные сигнатуры, по которым можно лишь приблизительно судить о состоянии останков. А вот когда оные попадали в луч нашлемного фонаря, либо мелькали в световом пятне фонаря подствольного, мне едва удавалось сдерживать рвотные позывы. Многое я повидал за годы активной карьеры, но чтобы такое! Трупы… еще трупы… фрагменты трупов… оторванные конечности… Хоть фонари вырубай, право слово! А ведь они еще и разнокалиберные, в смысле тут, в этом здоровенном подвале, собрались и стар и млад. Ну перед тем, как… стряслось, в общем. И, как назло, связь вырубилась! Она вообще в этих развалинах работала с пятого на десятое, а в подземелье и вовсе приказала долго жить. И это, доложу я вам, ни разу не нормально! Ровно так же ненормально, как и соваться во всякие сомнительные места в одиночку. Как я вообще тут оказался?! И почему вместо привычного «калаша» у меня в руках малокалиберная скаутская пукалка?! Из нее только мурашей дробью отстреливать! Уж лучше бы огнемет… Кстати, а перчатки где? Ф-фух, хоть шлем на месте! Но это я уже загнул – если бы шлема не оказалось, как бы я ноктовизор включил? Да и фонарик налобный, опять же… м-мать! На что это я наступил?..
Чуть пригнув голову, я навел луч на неожиданную помеху, и в очередной раз едва не опорожнил желудок прямо в шлем: бронированный ботинок уткнулся носком в… пожалуй, это все-таки рука, оторванная в локтевом суставе. Но узнается с трудом, исключительно по конфигурации костей. А вот все остальное превратилось в невнятную буро-розовую слизь с вкраплениями чего-то белесого… опарыши, что ли? Да чтоб тебя! Дыши глубоко и часто, Никитос! Это всего лишь стандартная работа. Пришел, увидел, порешал. Опционально – устранил. Ну или сам смотался, если устранить не получается. И, похоже, самое время реализовать именно эту часть плана. Что-то не нравится мне зловещая тишина, нарушаемая лишь каким-то еле слышимым писком… а еще шуршанием… прямо над головой! Да ладно! Здесь свод добрых метров десять высотой, что там можно услышать?! В смысле, если кто-то на потолке шхерится. Ну-ка, что тут у нас?
На сей раз я не просто задрал голову, чтобы осветить потенциальную опасность нашлемным фонариком, но еще и сопроводил этот жест движением дробовика, благо у того фонарь прекрасно заменял прицельные приспособления, особенно если огневой контакт предстоит накоротке, как сейчас. И, едва зафиксировав глазом стремительно падающий откуда-то сверху сгусток тьмы с клубком не то суставчатых лап, не то щупалец, рефлекторно нажал на спуск, всадив в неведомую тварь полновесный дробовой сноп. Монстра разнесло в клочья, но порадоваться этому я не успел – прямо перед тем, как я на автомате поразил цель, она успела атаковать сама, исторгнув из вывернувшегося наизнанку – не знаю, желудка, наверное? – смачный шлепок белесой слизи. Мало того, что дробь через нее прошла, как горячий нож сквозь масло, и шлепок противоестественным образом раскрылся в полете «ромашкой», вместо того чтобы собраться в нормальную, пусть и здоровенную, каплю, так он еще и опутал меня с ног до головы. Совсем как ловчая сеть у наших «тяжей», но с ключевым отличием: ячейки… Пожалуй, паутины – (вот она, разгадка!) – были заполнены страшно едкой субстанцией, которая незамедлительно принялась растворять все подряд – броню, дробовик, снарягу, шлем… и в первую очередь голые кисти рук. Те почти мгновенно превратились в покрытые той самой буро-розовой жижей костяки, породив волну дичайшей боли. Заорав больше от паники, чем от болевого шока – его почти сразу нейтрализовали впрыснутые автоаптечкой «пейнкиллеры», – я попытался отшвырнуть дробовик (безрезультатно), а потом просто упрятать руки – ну то, что от них осталось, – под мышки, но сделал только хуже. Клятая паутина затянулась туже, прорезав (или проев?) броневые вставки и кевларовый подклад, и добралась до тела. Болью хлестануло еще сильнее, и я снова заорал – дико, надрывно, на одной ноте, до тех пор, пока белесая жижа не проплавила забрало шлема и не затекла в раззявленный в крике рот. Я вынужденно заткнулся…
…и сел на кровати, судорожно пытаясь хватануть воздуха пересохшей глоткой. М-мать! Приснится же такое! Впрочем, с моей профессией немудрено. Четыре, м-мать их, года! Ветеран из ветеранов, специалист высшей категории с приставкой «мастер». Ну и нервы, соответственно, ни к черту. Типичная картина маслом, называется «Приплыли». Теперь тот подвал с паучарами долго будет в кошмарах являться. Ну или не очень, если получится перебить новыми впечатлениями. Хотя в данном случае я даже не знаю, на что нужно насмотреться, чтобы превзойти картину остатков пиршества существ с внешним пищеварением. Жестокий космос, фуле…
Минуты через две дыхание успокоилось, да и моторчик обороты снизил, так что я сумел немного расслабиться и посмотреть на ситуацию трезво. Посттравматический синдром во всей красе, только в моем случае приставка «пост» не полностью характеризовала клиническую картину. Явно не хватало еще слова «перманентный», то бишь постоянный. Но деваться некуда, сам такую судьбу выбрал. Сознательно. И сугубо добровольно. Даже зарплата далеко не на первом месте стояла, хоть и превосходила все мои, изрядно для Нового Оймякона завышенные, ожидания. Тут больше сработал принцип «охота пуще неволи». Тяжелая наследственность, чего вы хотите? Если предки потомственные сибиряки-охотники, то для потомка итог немного предсказуем, не находите? Хорошо хоть каюта мне, как старшему воинскому начальнику на корабле, полагается персональная, так что никого своими воплями и экстремальными пробуждениями не пугаю. И да, насчет воинского я тоже слегка преувеличил, мы, «альфы», все-таки не армия, хоть и военизированная полугражданская организация. Пожалуй, что-то вроде МЧС, но со своей спецификой и средствами доставки – каюта, как и следует из термина, расположена на жилой палубе самого натурального космического корабля. Вон даже над дверью трафаретом нанесено: МДК, то бишь Малый Десантный Корабль, «Давид Ливингстон». Но это по нашей, человеческой классификации. А у его творцов, Цивилизации Эфракор с Колонии Эфри из одноименной системы, он проходил по классу, приблизительно соответствующему «корвету», то бишь легкому кораблю боевого охранения. А потому обладал нехилой автономностью, относительно слабым вооружением и сканирующим комплексом с крайне широкими возможностями. Собственно, именно этим лоханки такого класса и ценны. Можно сказать, идеальны для базирования отдельного взвода «Альфа-корпуса». Мы, то есть в общей сложности сорок шесть человек личного состава, снаряга, боезапас на пять среднестатистических полевых выходов, пара десантных катеров, плюс команда самого CCS «David Livingstone», что расшифровывается как Colonial Commonwealth Ship, в полста рыл и всё, что необходимо для жизнеобеспечения этой прорвы народа, – вот и вся грузоподъемность нашей лоханки. Не зря же она именно малый десантный корабль! Но нас, «альф», вполне устраивает. Командный состав живет по двое (кроме меня и Видара Густафссона – капрала из третьего отделения, которому не досталось соседа, поскольку я вытребовал персональное жилье), рядовые – по три человека на кубрик, и все вполне довольны. Что же касается флотских… проблемы экипажа – это проблемы экипажа. Пусть их капитан Фохт, Валентин Карлович, расхлебывает. А заодно спасибо скажет, что я своими траблами с расшатанной психикой корабельную медичку – брюнетистую венгерку Каролу Лантос – не напрягаю. Обхожусь, так сказать, собственными резервами. Иными словами, есть у меня, кому в жилетку поплакаться. И, судя по времени (полпятого утра по корабельному), оная «жилетка» как раз доступна для очередного сеанса вербальной терапии. Единственное, в трусах не поперся, влез в треники да ноги в кеды сунул. «Жилетку», в отличие от ежа, только голым задом и напугаешь. А на все остальные угрозы этому тотально непробиваемому типу абсолютно пофиг.
Каюта моя, как и положено главной шишке, располагалась в начале общего коридора, в непосредственной близости от межуровневого лифта, так что далеко тащиться не пришлось. Не то чтобы с этим какие-то проблемы – дежурное освещение хоть глубокой ночью, хоть не менее глубоким утром исправно функционировало – просто лень-матушка. В пределах жилой палубы ходить-то и некуда, санузлы с душевыми в каждый кубрик встроены. Поэтому ключевой момент – близость к камбузу, кают-компании и спортзалу. То есть опять же к лифту, поскольку все перечисленные помещения расположены уровнем ниже. А оружейки и мастерские – двумя. В общем, со всех сторон красота. Сейчас же мой путь лежал, скорее всего, в спортзал, поскольку нужная мне каюта светилась красным диодом на двери, сигнализируя о том, что жилец отсутствует. Никого нет дома, приходите завтра. А еще лучше – вообще не приходите, хе-хе.
Двери лифта, среагировав на приближение живого объекта, бесшумно разошлись в стороны, потом точно так же сошлись у меня за спиной, и кабинка с еле ощутимой вибрацией опустилась на несколько метров вниз, прошипев напоследок пневмодемпферами. Повторно переждав ритуал с автоматическими створками, я оказался в точно таком же коридоре, что и наверху, отличавшемся лишь количеством дверных проемов – всего четыре (кроме вышеперечисленных еще рекреационная зона), и навострил уши в попытке определить, где сегодня искать «жилетку». Помогло не очень: все двери гильотинного типа в нормальном режиме деактивированы, то есть подняты и зафиксированы в крайнем верхнем положении, но посторонних шумов, за исключением стандартного фона, характерного для каждого типа помещений, ниоткуда не доносилось. Ну ладно, че. Пойдем по пути наименьшего сопротивления, благо здесь я вряд ли кого-то разбужу. Да и наверху тоже – в коридоре хоть на ушах стой, хоть по потолку бегай, обитателей кубриков ничто не побеспокоит. Хорошие у эфракоров корабли, с качественной звукоизоляцией! Хотя сигнал тревоги и сквозь нее до печенок пробирает, проверено на практике. Но это уже лирика. А на данный момент задача немного иная. Соответственно, я набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
– Митрич! Ми-и-и-итрич!
– Чего глотку дерешь, Никитос? – донеслось, как я и предполагал, из спортзала.
И, в отличие от меня, Митрич вообще не напрягался. Я имею в виду, в принципе. В любой обстановке. Все два года, что я его знаю, не устаю поражаться этой его особенности. Абсолютно непробиваемый тип. Хоть на куски его режь, хоть заживо жуй, хоть заживо же растворяй пищеварительным ферментом – один хрен, в лице не изменится. Разве что поморщится еле заметно. Но чтобы голос повысить? Ни-ни! Не барское это дело. Впрочем, ему, с его-то анамнезом, простительно. Я вообще поражаюсь, как он до сих пор ясный рассудок сохранил. И нет, дело тут не в том, что он «белая кость, голубая кровь», сиречь технический специалист почти наивысшего, пятого из семи возможных, разряда, а, стало быть, в атаках не охреневает, отсиживаясь в базовом лагере. А, скажем так, в истории болезни в целом. Я вот, к примеру, просто неуравновешенный неврастеник, а как Митрича обозвать – без понятия. И не только я, наша медичка тоже в перманентном афиге.
– А как еще тебя, сыча такого, в этих дебрях отыщешь? – хмыкнул я, сунувшись в соответствующий дверной проем. – Зашхерился, и хоть трава не расти!
– Как раз такой план и был, – невозмутимо ответил Митрич, он же Максим Дмитриевич Кузнецов, старший техник моего взвода. Да-да, пятого разряда – четыре за подготовку плюс двухгодичная выслуга, прибавившая очередную единичку. – Пока один здоровенный лоб не приперся.
Здоровенный лоб, как нетрудно догадаться, это ваш покорный слуга. И действительно, я, при своих без малого двух метрах роста, был на голову его выше и минимум вдвое шире в плечах, поскольку Макс отличался какой-то даже нездоровой худобой и жилистостью, так что со стороны мы двое смотрелись довольно комично. Однако ни меня, ни лепшего моего кореша это обстоятельство ничуть не смущало. Дружба, как известно, от массогабаритных характеристик никак не зависит. Тут другие факторы вес имеют. Например, психологическая совместимость. Психологическая, мать ее! Из моих уст это звучит самой натуральной издевкой. А еще жизненный опыт. Ну и характер, естественно. В каковых мы, собственно, и сошлись. Ну в основном. Так что я и не подумал обидеться. Вот еще! Просто у Макса юмор такой, своеобразный. Что-то вроде знаменитого британского, когда шутки произносятся с абсолютно серьезной и непробиваемой рожей, а потому бывают вдвойне смешнее.
А я к тому же реально человека от дела отвлекаю – это у меня расшатанная психика, инсомния, проблемы с ночными кошмарами и вообще лапки. А у Макса по расписанию тренировка – как он сам выражается, гимнастика тай-чи. Днем он этим делом заниматься стесняется, опасаясь, что остальные парни его на смех подымут, а вот так, с утреца пораньше, самое оно. То, что доктор прописал. Традиционной китайской медицины, хе-хе, а не штатный корабельный медик. Моим же дуболомам не объяснишь, что тайцзи-цюань стиля Ян на должном уровне владения превращается в очень грозное оружие. Для них это всего лишь странные телодвижения и пассы руками. Хотя, сильно подозреваю, для самого Митрича тоже. Он таолу больше для снятия психологического напряжения практикует. И нет, у него, в отличие от меня, психика не расшатана, а просто разогнана. Как и почему – это отдельная история, не до нее сейчас. Но когда-нибудь обязательно поделюсь.
– Че, Никитос, не спицца? – все так же ровно, не срывая дыхания, подколол меня Митрич.
– Ты бы уточнил, от какого слова, – ухмыльнулся я, пристроившись на скамейке для жима штанги. И стоять неохота, и коллеге, который ради меня прервать комплекс не пожелал, хотя бы не мешаю. – От слова спать или от слова спиваться?
– Одно другого никак не исключает, Никитос, – чуть дернул уголком губ Макс, обозначив улыбку. – Шурка продинамила, что ли?
Это он на мою, по его же собственному меткому выражению, походно-полевую жену, она же капрал Александра (можно Сандрин или Сэнди!) Вега Перес, тонко намекает. Только ему одному бравая скаутша позволяет подобные вольности, уж не знаю, по какой такой причине. И выяснять, что характерно, не собираюсь. От греха. А то ведь с нее станется, оставит без сладкого. Если вы понимаете, о чем я.
– Не, – отмахнулся я, – с Сэнди все норм, она уже к себе свалила.
– Значит, не любовное томленье, – резюмировал Макс. – А что тогда? Кошмар?
– Угу.
– Все тот же, или?..
– Или. На прошлом полевом выходе обзавелся, – тяжко вздохнул я. – И хрен знает, когда теперь избавлюсь. Такое перебить сложно, знаешь ли! Ты-то в лагере сидишь и ничего не видишь! Я имею в виду, вживую. А там такое было… тако-о-о-ое!
Митрич, завершив комплекс, встал в финальную стойку, глубоко выдохнул и вперил в меня изучающий взгляд:
– Вы хотите поговорить об этом, Никита? Доктор Кузнецов в полном вашем распоряжении. Оплата картой либо услугами.
– Да не, мне бы просто в жилетку поплакаться! – отказался я от «щедрого» предложения.
– Эта услуга по отдельному тарифу, – не изменившись ни в лице, ни в голосе, подмигнул мне Макс. – Так что же тебя гложет, друг мой?
– Да так, – поморщился я, – по мелочи. А если конкретней… что за хрень тут творится?!
– Тут?.. – Старший техник Кузнецов демонстративно повертел головой, скользнув взглядом по спортзалу, заставленному вдоль стен разнообразным инвентарем и тренажерами, и задумчиво смял в кулаке бороденку: – Да вроде как обычно все! Или ты имеешь в виду в принципе?
Да чтоб его! Знает ведь, что конкретно эта его привычка меня дико раздражает! С другой стороны, почему бы не простить другу маленькие слабости? Нужна ему борода на теле двадцатипятилетнего юнца – то есть почти моего ровесника – так пусть выращивает! А мне в мои двадцать восемь растительность на роже ни к чему. Меня и без нее девушки любят. За исключением тех, которые терпеть не могут. А вот Макс задался целью вырастить натуральную дедовскую бороду, как он говорит, чтобы подчеркнуть статус. Согласно психологическому, а не биологическому возрасту. Дед Максим, хе-хе! Правда, пока получается не очень. Лучше бы уж сбрил, право слово, и не позорился. Но ведь не докажешь!
– Да в принципе-то оно понятно! – махнул я рукой. – Все Колониальное содружество исключительно на хрени и держится! Но меня больше интересует, за каким бесом мы поперлись в эту систему? Как ее там? Мир Эндрюса, вот! И какого дьявола на орбите этой вшивой планетенки уже болтается корыто «Новостей Содружества»?! Если, конечно, герр Фохт шутить не изволит.
Говорите, реакция неадекватная? Вовсе нет. Это я еще очень даже сдержан. В принципе не люблю борзописцев, а проходимцев с новостного портала «Commonwealth News» органически не перевариваю. Аж кушать не могу. Потому что заслужили, ур-роды моральные!
– А тебе кэп не сказал, что ли? – с явным подозрением во взгляде (но только в нем!) покосился на меня Митрич.
– Не-а! – возмущенно мотнул я головой.
– Вот и мне нет, прикинь, – ни на йоту не изменился в лице мой собеседник. – Тебя-то хоть поставил в известность в части, тебя касающейся…
– Еще предупредил, что мне журнашлюху встречать, – наябедничал я.
– Точно шлюху? – совершенно серьезно уточнил Макс. – Сюрприза потом не будет? Ты слюни пустишь, а там журнашлюх. Мужского то есть рода?
– Да ну тебя! – состряпал я обиженную физиономию. – Я, понимаешь, поплакаться, а ты издеваешься! Или нет?
Митрич на это лишь дернул плечом – мол, кто знает? И больше никаких признаков. А ты гадай! Впрочем, это как раз в его стиле – за все два года, что мы с ним служим в одном подразделении, я не видел, чтобы он злился, боялся, бурно радовался или как-то еще выказывал эмоции. Все исключительно на словах. Даже на мелкой моторике его внутреннее состояние практически не отражалось. Просто поразительное самообладание! Если, конечно, не знать предыстории появления Максима Дмитриевича Кузнецова в третьем взводе первой роты первого батальона полка «Б» «Дикой дивизии», она же подразделение «Alien Life Form Assault», сиречь A.L.F.A. Ведомственная принадлежность – Колониальная Служба Нейтрализации, отдел «Биологические угрозы», или, если сокращенно, КСН БУ. Впрочем, по-английски звучит не менее интригующе: Colonial Neutralization Service, Biohazard. Ну а если спуститься на уровень моего собственного подразделения, то мы все отзываемся либо на «Альфа-взвод», либо на позывной «Бэ-сто-тринадцать».
– Да чтоб тебя, зар-раза! – в сердцах рыкнул я. – Все бы тебе прикалываться! А что слышно? В общем и целом?
– Ходят слухи, – понизил голос Макс, – что мы готовимся к стыковке с лоханкой борзописцев. Сразу по прибытии, конечно. Но ты никому ни-ни, особенно кэпу!
– Ладно, – несколько разочарованно пообещал я. – Толку от тебя! Завтра… то есть уже сегодня кэп меня и сам озадачит!
– А вот это, Никитос, ты уже наговариваешь, – растянул губы, продемонстрировав все тридцать два зуба (улыбкой это не назовешь при всем желании, слишком морда деревянная), мой подчиненный, он же лучший – и единственный на борту – друг. – Но так уж и быть, на этот раз я тебя прощаю. Так сказать, с высоты прожитых лет и обретенного жизненного опыта.
– Чего?! – опешил я.
– Молод ты и горяч, говорю, – пояснил Митрич с предельно серьезной рожей. – И вообще, вали уже отсюда. Тесно здесь. И дышать темно.
– А как же в жилетку поплакаться?! – возмутился я.
– А разве не уже? – мастерски срезал меня одной-единственной фразой Макс.
И ведь не поспоришь! Опять же, вроде успокоился, так что можно идти досыпать. Я не Митрич, у меня такого строгого режима на борту нет. Могу себе позволить, в общем. И возможностью этой не премину воспользоваться.
Территория: зона влияния Колониального содружества
Сектор: Приграничье
Система: Мир Эндрюса
Статус: борт МДК «Давид Ливингстон», стационарная орбита
Дата: 7 апреля 2084 года
Уж полночь близится, а Германа все нет… Извините, не удержался. Очень уж подходящая к ситуации цитата, ну за исключением пары моментов. Каких? Во-первых, я далеко не пушкинская героиня, одержимая влюбленностью в крайне сомнительного типа, а во-вторых, не полночь, а очень даже полдень. По стандартному, оно же корабельное, времени. Во всем же остальном фраза более чем актуальна – ждем, ждем и еще раз ждем. А потом догоняем и снова ждем. На орбите, что характерно, хотя могли бы уже маневрировать в верхних слоях атмосферы. В нашем деле чем быстрее запряжешь, тем больше людей внизу, на шарике, выживет. Конечно, если мы уже не к шапошному разбору прибыли. А тут, понимаешь, их журнашлю… э-э-э, журналистское величество пожаловать изволили! На попутном извозчике, сиречь курьере с говорящим названием «Стрингер». Видимо, в честь наименее уважаемой категории пишущей братии, той, что подрабатывает исключительно фотками для желтых газетенок. Или не менее желтых «новостных» порталов. И да, с кавычками я не ошибся. Что же касается вновь прибывших… да у них даже катера не оказалось! Пророк же из Митрича получился хреновый – пристыковаться напрямую к нашему старине «Ливингстону» «Стрингер» был физически неспособен. Особенности конструкции не позволяли. Не его, нашей. Наш МДК по сути своей крайне специализированное корыто, и на стыковку со всякими мимо пролетающими проходимцами он тупо не рассчитан. Он либо садится на планету, когда условия позволяют, либо запускает пару шаттлов – «Грифов» под номерами один и два. Вот так вот незамысловато. «Гриф 1», кстати, сейчас и задействован в качестве персонального космического лимузина. И меня на него не пустили, что не может не радовать. Зато представляю, как рада Сара Эштон – и в обычное-то время без меры вспыльчивая англичанка. По отцу. А вот по матери – ирландка, и этим все сказано. Внутри наверняка вся кипит, но, слава богу, помалкивает. Это я точно знаю, потому что сам и приучил пилотессу (или пилотку, хе-хе?) возмущаться про себя, а не засорять матерщиной эфир. Хотя в данных обстоятельствах я бы и на громогласные проклятия закрыл глаза. Ибо нефиг боевого пилота использовать в качестве банального таксиста.
И да, я раздражен! По той простой причине, что меня, как и обещал капитан, припрягли. Работенка непыльная, всего лишь изображать комитет по встрече на дружественной территории, то бишь на борту «Ливингстона», который сейчас больше похож на растревоженный муравейник, нежели на сонное царство, как нынешней ночью. Что и немудрено – все мои люди, за малыми исключениями, делом заняты: кто-то готовит к полевому выходу боекомплект, кто-то проверяет броню и прочую снарягу, а кто-то вообще занят изучением географических, социологических, зоологических и прочих «…ких» особенностей потенциального театра военных действий. Ну а то самое исключение, то есть я, топает в стыковочный отсек, вернее, еще дальше – в так называемый «предбанник» шлюза, каковой сейчас единственный свободен от суетящихся бойцов и техников из команды МДК. Ну я так думал, что там пусто, пока не миновал автоматические раздвижные двери и нос к носу не столкнулся с последним человеком на борту, которого я ожидал здесь увидеть. Соответственно, и удивления не сдержал:
– Валентин Карлович, дорогой вы мой! Ну ладно я, у меня на роду написано во всякие неприятности влипать. Но вас-то за что?! Вы же вроде как бог и царь этого несчастного корыта?!
– Хм… с утра вроде был, – хмыкнул капитан Фохт, помяв гладко выбритый подбородок характерным жестом, каковой он перенял у моего дружбана Макса. – А сейчас уже не уверен.
– Фига се! – присвистнул я. – Это что же за «крыша» у этих борзописцев?! Они точно из «Новостей Содружества»? Портальчик-то с желтизной! Откровенно говоря, даже с изрядным душком! Нам же, по идее, должно быть западло с такими связываться?
– Расскажи это майору Кирпатрику, Никки, – устало вздохнул кэп. – Моих возражений он слушать не стал. Может, у тебя получится?
– Не, даже пытаться не буду! – помотал я головой, смирившись с неизбежным. – Если Упрямый Бобби что-то вбил себе в тыкву… ну, сами понимаете!
– Именно, Никки, именно.
И ведь ни прибавить, ни убавить! Комбат у нас в этом плане крайне своеобразный тип, что даже из прозвища явно следует. Ну а поскольку озадачивал уважаемого капитана сам майор и наверняка по дальней связи (отдельное и очень недешевое удовольствие!), то этот факт объясняет небольшую помятость физиономии герра Фохта. Спать ему нынешней ночью пришлось даже меньше, чем мне. Потому что командиру батальона плевать на расписание вахт, он живет по стандартным суткам, единым для всего Колониального содружества. И привязанным, конечно же, к земным. Да и к календарю тоже. Потому что никак иначе координировать действия столь разрозненного подразделения, как «Альфа-корпус», по определению не получится. Это раз. Плюс самому майору, к гадалке не ходи, хвоста накрутил полковник Кригер, для допущенных в ближний круг подчиненных – просто Генрих Клаусович. Да-да, предки у него с нашим кэпом одни и те же, поволжские немцы, хоть сами они уже совсем из других мест происходят. Обоим уже под полтинник, и оба родились не на Земле, это я точно знаю. Но корней своих не забывают, так что при оказии что с одним, что с другим (с полканом, естественно, реже) у вашего покорного слуги получается пообщаться на великом и могучем. Как, собственно, и сейчас. С одной стороны, дополнительная языковая практика, а с другой – добрых две трети личного состава, что моих «альф», что флотских, нас тупо не поймут. Конспирация, итить ее! Или, скорее, ее видимость – треть-то по-русски еще как шпарит.
Это я все к чему? Да просто комбат напрямую кэпа озадачил. Хотя, по уму, должен был скинуть проблему на ротного, а тот уже и меня в известность поставить. Заодно мне же и перепоручить руководство процессом взаимодействия бравого «альфа-взвода» с прессой. И вот я-то и напрягал бы герра Фохта с присными. В реальности же, как видите, строго наоборот. А это непорядок. Не говоря уже о том, что от всей этой ситуации смердит за версту. Чем? Известно чем – сговором! Кто-то в руководстве борзописцев вась-вась с нашим комполка, поскольку выше него в нашей структуре начальства попросту нет – «Дикой дивизией» в целом рулит аж руководитель всей Колониальной Службы Нейтрализации, то есть реальный небожитель, до которого не каждый президент планеты (если это не планета Земля, конечно же) докричится при нужде. А вот полкан – самое то. Потому что уже майор Кирпатрик, который лишь на одну ступень в иерархии ниже него, своей властью дать добро на столь тесный контакт со средством массовой информации не имеет права. Без приказа сверху, конечно же. Или без предварительного согласования с ним же, то бишь верхом. И это я точно знаю, поскольку мы относительно секретные. Относительно, потому что на власти Колоний (или приравненных к ним образований) мы повлиять никак не можем, разве что силовыми методами, что командованием отнюдь не приветствуется. А те, бывает, и сами прессу привлекают, и другим желающим не мешают. И это нормально. Работает на «сарафанное радио», как Макс говорит. А вот так, с журналюгой непосредственно в составе подразделения, начиная с высадки на планету и далее до благополучного (я надеюсь) разрешения кризиса – это на моей памяти впервые. Спасибо и на том, что предупредили, чего ожидать. А чего, вы думаете, я такой злой?! Просто рвать и метать готов! Но при капитане сдерживаюсь, хоть и с трудом.
– А кого озадачили? – нарушил я подзатянувшуюся паузу.
– А? – встрепенулся кэп, как и я, озабоченный тяжкими мыслями.
– На «Грифе-один» с Сарой кого отправили, говорю?
– А-а-а! Витюшу послал, у него пересменок.
Ясно-понятно. Штурманец наш, Андреев, он же Эндрюсс, Виктор Викторович, под раздачу попал. Вернее, удачно под руку капитану подвернулся. Стало быть, на вахте сейчас старпом – Вилли Линдберг. Этот немец уже натуральный, а не обрусевший. Но в офицерский состав «Ливингстона» вписался очень даже удачно в силу незлобивого, но в то же время требовательного характера. Вот такой парадокс, хе-хе.
– Ненавижу форс-мажоры, – вздохнул я, сменив тему.
– А кто ж их любит-то, Ник? – усмехнулся кэп. Но сразу же озабоченно нахмурился: – Чувствуешь что-то? Интуиция?
– Она самая, – буркнул я. – Плюс наблюдательность и элементарная логика. Слишком все неожиданно и не по штатному расписанию. Вы вот, Валентин Карлович, лучше меня знаете… Скажите, неужели никого из наших поближе не было, а?
– Были, – подтвердил мое предположение кэп. – И «Эвтимен», и «Джон Спик». Из наших, из «бэшек». Плюс «Ацтек» с «Гуроном» из «цэшек». Все, кстати, в пределах Приграничья. А нас, сам знаешь, аж с Фронтира дернули!
Кстати, не ближний свет, пусть и соседние сектора. Их, собственно, всего пять – помимо уже названных, есть еще Кордон, Периметр и Бордерлэндс. Но это совсем далеко, оттуда тащиться не трое-четверо суток или все шесть, как нам, а три-четыре недели. И это при удачном стечении обстоятельств. Опять же, не наша зона ответственности. Я имею в виду, не полка «Б». В любом случае очередная странность – здесь, в Мире Эндрюса, почему-то конкретно мы, взвод «Б-113», понадобились. Ну и кто тут скажет, что не заговор? Выяснить бы, против кого конкретно – лично меня, кэпа Фохта или всех сразу?
– Ну и на хрена? – снова не сдержал я эмоций. – И главное – зачем?!
– Майор Кирпатрик сказал, что это задание особой важности, Никки, – пояснил капитан Фохт. – Цитирую: Болту передай, чтобы расценивал это как особое доверие со стороны командования! Так что, Ник, ты у начальства на особом счету!
– Вот это и пугает! – еще тяжелее вздохнул я.
– А я бы на твоем месте гордился, – попенял мне Валентин Карлович. – Хотя все вы, молодежь, балбесы. Не цените особого отношения!
– Было бы чем! – снова завелся я. Я вообще, когда на нервах, очень легко начинаю кипятиться. Впрочем, со временем это проходит. Но в этот раз крайне «удачно» совпало, я считаю. – Премией, к примеру! Или любым другим материальным поощрением! Оружием именным хотя бы! А не это вот все – особое отношение, особое отношение! В гробу я видал это особое отношение! Как бонусы или работенка попроще – так кто-то другой! А когда всякая задница – так исключительно мы с вами! Не надо меня хвалить, лучше помогите материально!
– Тише, Никки, тише, – попытался утихомирить меня кэп, и даже аккуратно, под локоток, сместил чуть в сторону, дабы я случайно кого-нибудь не зацепил, руками размахивая, но особого успеха не достиг – на меня конкретно накатило.
В принципе, я чего-то такого и ждал, а оттого злился еще сильнее. Есть за мной грешок, известное дело. Еще на первом году службы психозом обзавелся, который иногда – в основном после сильных и неприятных эмоций, связанных с исполнением служебных обязанностей, – помимо относительно безобидных ночных кошмаров принимает и вот такой вот, скандальный и громогласный, вид. Понадеялся, дурень, что успеем на шарик десантироваться, а там истерить станет некогда, крепкий профессионал пересилит психованного неврастеника. Да просчитался. И все из-за какой-то дурищи из «Новостей Содружества»! Ладно бы тот же «Вестник Альфа-корпуса», он хотя бы серьезное издание! А тут, блин, натуральная желтая газетенка, разве что сетевая!
Но кэп, между прочим, прав – негоже мне в таком состоянии перед подчиненными светиться. Те, конечно, в курсе относительно моих маленьких слабостей, особенно ветераны, но по возможности следует избегать подобных перформансов. Не самым лучшим образом такие зрелища действуют на психологический климат в коллективе. А мне ведь еще командовать! Так что я даже и не сопротивлялся особо, послушно сместился вслед за капитаном в сторону от смотровых окошек в сдвижных створках. А еще оказался спиной к шлюзу – уж не знаю на фига. Видимо, так изначально было задумано.
– Вот скажите, Валентин Карлович, с хрена ли я должен радоваться?! – между тем продолжил я кипятиться. – Мне людей к высадке готовить, планы прорабатывать, вводные изучать, а я вместо этого натурально фигней страдаю! Да кто она вообще такая, эта журнашлюха?! С какого-такого перепуга я ей прислуживать должен?! Гордись особым отношением?! Это каким?! На тебе, Никитос, что нам негоже?! Детский сад, штаны на лямках! Да и дуру эту взять! Не могла, что ли, по-другому выслужиться?! Вот ни за что не поверю, что она страшнее атомной войны! Или у нее начальник… или как там его?! Главред, во! Пи… в смысле гей?!
– Никки! – шикнул на меня капитан, стрельнув паническим взглядом в сторону шлюза.
Но я на это не обратил внимания, равно как и на шелест сдвижной створки:
– Наберут придурков по объявлениям, а я за ними ходи, слюни и сопли подтирай! И хорошо, если только их! А ну как еще и подгузники менять?! И принесло эту журнашлюшку на мою го…
Тут, наконец, до меня дошло, что кэп натурально изменился в лице, да еще и покраснел, и я резко снизил накал страстей. А если совсем точно, то перешел на шепот:
– Она у меня за спиной, да?.. Скажите, что нет, а, Валентин Карлович?
– За спиной, Ник, – подтвердил мое худшее подозрение кэп.
– Может, хотя бы не поняла?! – попытался я ухватиться за последнюю соломинку. – Она же вроде британка… мисс… как ее там?..
– Мисс Журнашлюшка вас прекрасно поняла, мистер Праведный Гнев! – громко и четко на довольно чистом русском отчеканила у меня за спиной девица.
Точно девица, голос молодой. Хотя кто их, баб, разберет – они что в двадцать, что в тридцать плюс умудряются почти одинаково выглядеть. Ну и акцент легчайший, такое ощущение, что язык ей изначально родной, но пользоваться приходится достаточно редко. И ударения кое-где смещены, и акценты иначе расставлены. Но такое среди билингв сплошь и рядом встречается.
– О-о-о! – расплылся в приветливой улыбке кэп, попытавшись хоть как-то сгладить неловкость. – Мисс Джонс! Какая приятная неожиданность! Вы очень хорошо владеете русским!
Хотя кому я вру – неловкость! Самый натуральный, как говорят мои англоязычные подчиненные, факап. На великий и могучий переводить не буду, уж простите великодушно.
– У нас в семье все им владеют, – такое ощущение, что пожала плечами девица. – Можете, кстати, называть меня не Джули, а Юлия. Иванова. В кои-то веки никто коверкать не будет! Хотя вы, мистер Праведный Гнев, извольте обращаться ко мне не иначе как Юлия Сергеевна! И на «вы», пожалуйста!
– Как пожелаете, ваше жур… э-э-э… барышня! – наконец справился я с собой. И резко обернулся, натянув на физиономию маску бесстрастности: – Мастер-лейтенант Болтнев, к вашим ус… э-э-э… честь имею!
Хрен тебе, а не мои услуги! Докажи сначала, что ты этого достойна! Надеюсь, именно это читалось у меня во взгляде. Но это, сами понимаете, не точно. Опять же, очень многое зависит от интерпретации принимающей послание стороны.
– Болтнев? – удивленно заломила аккуратно выщипанную бровь девица. – А у меня в сопроводиловке написано – Болт.
– Это сокращение, – страдальчески поморщился я. – Вы же почему-то для всех Джонс, а не Иванова. Вот и со мной такая же фигня.
– Пожалуй, я вас понимаю, мистер Праведный Гнев! – чуть смягчилась журналистка. – Раздражает, знаете ли, постоянно слышать Джулиа Иванофф. Пусть уж лучше Джули Джонс. А вас как зовут?
– Никита. Тоже Сергеевич.
– Ха! Это многое объясняет! – улыбнулась девушка. На сей раз без издевки, а потому прямо на глазах преобразилась из холодной и надменной дивы от журналистики в симпатичную довольно миниатюрную блондинку. – Никьйита Болтньефф?
– Я же говорю, сложно! – усмехнулся и я, окончательно успокоившись. Похоже, я был к ней несправедлив. Может быть, и сработаемся. – Вот и зовут Болто́м, в смысле Бо́лтом! – успел я вовремя поправиться. – Мастер-лейтенант Ник Болт, к вашим услугам, мисс!
– Хм… хорошо, – очаровательно прикусила нижнюю губу репортерша. – А вам не обидно?
– Не обиднее, чем мистер Праведный Гнев, – подмигнул я ей. – Да и вообще, «Bolt» в переводе «молния», а это я и есть.
– Потому что вспыльчивый, – вставил свое веское слово капитан.
– Ни за что бы не сказала! – широко распахнула глаза журналистка, прижав ладони к щекам. – Зная своеобразный армейский юмор, скорее бы другое подумала, пошлое!
Вот зараза! Я аж зубами скрипнул с досады. Они что, сговорились, что ли? В смысле с капралом Вегой, которая меня постоянно такими вот грязными намеками донимала, особенно когда мы наедине? Впрочем, ей можно верить, она не понаслышке знакома с предметом, о котором идет речь.
– Мы не армия, мисс, – тем не менее сохранил я спокойствие. По крайней мере, с виду. – Но юмор у нас такой же дурацкий. Капитан, подтвердите.
– Подтверждаю.
– Что ж, будем считать, что знакомство состоялось, лейтенант Болт! – перестала дурачиться Джули.
Или нет? Ведь зачем-то выделила интонацией мою фамилию!
– Мастер-лейтенант! – педантично поправил я.
Раз продолжает выпендриваться, то и я себе ни в чем отказывать не стану.
– Да-да, и это тоже! – отмахнулась девица. – Я готова приступать к работе.
– Не-а, – мотнул я головой.
– В смысле?! Вас что-то еще не устраивает, мистер Праведный Гнев?
– Естественно! – не повелся я. – Меня не устраивает всё, начиная с самого вашего присутствия на борту МДК «Давид Ливингстон»! Капитана, я уверен, тоже, но он человек вежливый и деликатный, а потому не подает вида!
– Это я уже поняла! – набычилась девица. – Я не про вас, герр капитан, а про сомнительные человеческие качества лейтенанта Болта!
– Мастера-лейтенанта!
– Да, и это тоже! – зло прищурилась журналистка. Потом медленно выдохнула сквозь зубы и все же уточнила: – А еще что не так? Ну, помимо вашего врожденного женоненавистничества?
– Всё, – повторил я. И принялся перечислять, загибая для наглядности пальцы: – Форма одежды. Снаряжение. Психологический настрой. Физическая подготовка… Вам мало, ваше репортерское величество?
– А что не так с формой одежды? – мгновенно выделила основное девушка.
Видимо, к остальным инсинуациям уже привыкла. А тут, понимаешь, ей в лицо заявляют – не так ты одета, милочка! Странно, что в ярость не пришла. По собственному опыту знаю, что внешний вид для дамочек крайне болезненная тема. Но только не в этот раз, хе-хе.
– Все не так! – заявил я. – Посмотрите, пожалуйста, на меня.
– Посмотрела.
– Правда, красавчик?!
– Да ну вас!
– А теперь посмотрите на капитана Фохта, – оставил я без внимания эмоциональную вспышку.
– Посмотрела!
– Ну и на себя, – скользнул я взглядом по короткому черному платью в обтяг, дополненному недокофточкой, и дальше – по стройным ногам к лаковым туфлям на шпильках. – Ничего не смущает?
– А должно?! – зыркнула на меня из-под насупленных бровей репортерша.
– А вы, милочка, разве не знали, куда вам предстоит отправиться? – опередил меня кэп, силясь разрядить обстановку.
– На планету, – недоуменно покосилась на него девица. – Освоенную. В поселение с людьми.
– В этом платье-одно-название и на шпильках? – ухмыльнулся я.
– Нет, конечно! – возмутилась Джули. – У меня сменка есть! Вон, в рюкзаке! И одежда, и обувь!
– Кроссовки, небось? – уточнил я без особой надежды.
– И очень удобные! – заверила репортерша. – А еще туристические брюки, футболка и ветровка!
– Фига се! А по размеру и не скажешь, – кивнул я на рюкзак, притулившийся у ног девицы. – Такое впечатление, что там еще палатка с курткой!
– Нет, там еще съемочное оборудование.
Так вот почему она одна, без оператора! Смело, ничего не скажешь.
– Боюсь, ваше репортерское величество, туристических шмоток будет недостаточно, – умерил я тон. – Пойдемте-ка со мной, да рюкзак не забудьте.
– А вы мне разве не поможете? – с намеком покосилась на рюкзак Джули.
– Это не входит в круг моих обязанностей! – отрезал я.
Согласен, цинично. И бестактно. Но мне пофиг.
– Ладно, – вздохнула репортерша. – Куда хоть идем, мистер Праведный Гнев?
– В наш армейский гардероб, прибарахлим вас. Подберем что-нибудь получше, – посулил я. Потом подумал и все-таки подцепил с пола рюкзак, подивившись его неожиданной увесистости. – Идемте, не бойтесь! Вам понравится.
– Обещаете?
– Не-а, – мотнул я головой и шагнул к дверям, даже не удосужившись удостовериться, что репортерша двинулась за мной следом.
Но в этом и не было нужды – шпильки отчетливо цокали по пластиковому напольному покрытию.
А еще я услышал, как капитан Фохт с изрядным облегчением произнес, обращаясь к двери шлюза:
– Все, Витенька, можешь выходить, драки не будет!
Территория: зона влияния Колониального содружества
Сектор: Приграничье
Система: Мир Эндрюса
Статус: борт МДК «Давид Ливингстон», стационарная орбита
Дата: 7 апреля 2084 года
– А вы, Мистер Праведный Гнев, оказывается, еще и Мистер Врунишка? – с вызовом уставилась на меня Джули, когда, вопреки обещанию, я привел ее вовсе не в оружейку.
– Почему это? – заломил я бровь, демонстративно грохнув репортерским рюкзаком по палубе.
Девица вспыхнула, потом страдальчески сморщилась, но сказала явно не то, что собиралась:
– Непохоже это на гардероб, пусть даже и армейский!
– А на что похоже? – продолжил я валять ваньку.
– Скорее, на медотсек, – ткнула Джули пальцем в соответствующую табличку. – Вот, даже вывеска имеется! Так что да, вы еще и Мистер Врунишка, лейтенант Болт!
– Мастер-лейтенант!
– Неважно! – царственно отмахнулась репортерша. – И что же вы скажете в свое оправдание?
– Вы жестоко просчитались насчет врунишки, мисс, – ухмыльнулся я. – Я, скорее, Мистер Рациональность. Идите пообщайтесь с доком Лантос, это вряд ли займет больше четверти часа. А я пока что соответствующего специалиста озадачу, чтобы он к нашему приходу все необходимое уже подобрал. И таким способом мы сэкономим толику времени.
– Ха! Целых четверть часа!
– Поверьте моему печальному опыту, мисс, для людей там, внизу, – ткнул я пальцем в направлении палубы, намекая на планету, – эти пятнадцать минут могут показаться вечностью. А для некоторых и вовсе станут билетом на тот свет.
– Все до такой степени… серьезно? – внимательно посмотрела на меня Джули, отбросив дурашливый тон.
– Более чем, – заверил я. – Речь в прямом смысле слова о жизни и смерти. Так что давайте, мисс, поторапливайтесь. Чем быстрее мы вас доведем до кондиции, тем быстрее начнется высадка. А чем быстрее мы высадимся, тем быстрее начнем разбираться с проблемой и спасать людей. Между прочим, только вас все и ждут.
– Вы явно преувеличиваете, лейтенант Болт, – ничуть не впечатлилась моим спичем репортерша.
– Мастер-лей… а, пофиг! – смирился я с неизбежным. – Даже если и преувеличиваю, то лишь самую малость.
– Если бы каждая минута была на счету, вы бы тут со мной не нянчились, лейтенант, – привела убийственный, как ей казалось, довод Джули. – Загрузили бы меня в десантный транспорт, как есть, и не упустили бы случая лишний раз поиздеваться. А раз издеваетесь здесь и сейчас, значит, ситуация не настолько угрожающая.
– Отнюдь, – помотал я головой. – Судя по тем данным, что поступили от первоисточника… как бишь его? Точно! Мэра Хименеса! И не говорите, что вы с ним до сих пор не пообщались! Вы же на целые сутки больше на орбите провисели! Неужто своими прямыми обязанностями манкировали?
Девица насупилась, но промолчала. Что очень странно, если только…
– Так он вас послал, что ли?! – догадался я. – Мужик! Уважаю!
– Скорее, тупой мужлан! – буркнула журналистка. – Никакого уважения к прессе!
– Скорее, он просто пиетета к вам, пишущей братии, не испытывает, – вступился я за градоначальника. И вернулся к изначальной теме: – В общем, местным сейчас вообще не до шуток. С другой стороны, имеет место конфликт категорических императивов: ваша жизнь против жизней колонистов. И если на обстановку на планете мы не можем повлиять мгновенно, та или иная задержка с сопутствующими жертвами по определению неизбежна, то обезопасить вас наша прямая обязанность. Короче, идите к доку Лантос, она вам выпишет витаминку.
– Я, вообще-то, и привита, и вакцинирована! – с вызовом уставилась на меня девушка. – У нас с этим строго! С людьми работаю и в разных местах!
– На кораблях да космических станциях, небось? – с сомнением покосился я на собеседницу.
– И что из этого?! – вспыхнула та.
Хм… а в гневе она очень даже ничего! Понятно, что ни в какое сравнение с капралом Вегой, ангелом ярости во плоти, не идет, но… перспективная дамочка. Если бы не профессия, хе-хе. Брезгую я, понимаете ли, продажными женщинами. В любом смысле этого слова.
– Да так, ничего, – хмыкнул я. – Будь я и впрямь настолько пропащим, как вы считаете, я бы насчет ветеринарного паспорта и родословной поинтересовался. А я, как видите, не стал! И все же категорически рекомендую наведаться к доктору Лантос, она быстро лишит вас иллюзий. Объяснит на пальцах разницу между стерильными кораблями и живыми планетами, битком набитыми микроорганизмами и всяческой иной заразой, о половине из которой наша биологическая наука понятия не имеет. Ну или можете не ходить, но тогда мы ни за что не отвечаем. Только напишите отказ, в трех экземплярах, пожалуйста: для меня, для капитана и для медика.
– Хорошо, лей… Мистер Рациональность, постараюсь оправдать ваши ожидания! – решительно шагнула к двери медотсека журналистка. – Хотя все это очень странно. Ведь в Мире Эндрюса уже довольно давно живут люди! Если мне не изменяет память, Колонии уже третий год пошел!
– Что вовсе не подразумевает его полной безопасности! – парировал я. – А также инкубационного периода и приобретенного иммунитета! Плюс карантин, причем строгий! То есть никакой авантюры с высадкой и никакого репортажа!
– Да иду уже, иду! Зануда! – припечатала меня напоследок девица.
Вот это хорошо, вот это правильно. Ну и пусть зануда. Зато живой. Опять же, насчет основной причины я ничуть не наврал – мало удовольствия выслушивать безэмоциональный бубнеж Деда Максима, каковой неизбежен, если озадачить спеца внезапно. А так он до нашего появления душу отведет, высказав все, что думает о начальстве, стеллажам с барахлом, а заодно подготовит все, что заказано, причем в наилучшем виде. Ну-ка, где тут у меня его контакт в инфоре? Хоть про пятнадцать минут я и не шутил, но не факт, что уложимся…
Надо сказать, переговорами со старшим техником я настолько увлекся, что позорно проворонил возвращение неугомонной репортерши. И та не замедлила воспользоваться ситуацией, подкравшись сбоку и легонько постучав мне пальцем по темечку:
– Мистер Болтнев? Лейтенант? Вы где-то далеко?
– А?! Что?! – ошалело уставился я на девицу, машинально вырубив инфор, но довольно быстро сориентировался: – Да-да, далековато! Ушел в себя, вернусь нескоро!
– Оно и видно! – укоризненно поджала губы Джули. – Надеюсь, хотя бы с моим снаряжением все в порядке?
– Таки док Лантос спустила вас с небес на землю? – с изрядной долей ехидства хмыкнул я.
– Есть немножко, – кивнула девушка. – У меня, такое ощущение, сейчас все эти прививки, вакцины и микстуры из ушей польются! Я даже предположить не могла, что их столько!
– Суровые будни «альфа-взвода», – философски ухмыльнулся я. – Все через это проходят.
– То есть вы… каждую высадку вот так?! – широко распахнула глаза журналистка. – Сочувствую!
– Не, не каждую, – разочаровал я собеседницу. – Это вам по максимуму досталось, ибо первый раз. А у нас большая часть прививок периодическая, в основном через полгода. Тем, кто жив остается, естественно. Непосредственно же перед высадкой только универсальный антидот и антивирусное обновляется. Автоматически, из встроенной в снаряжение аптечки. Как говорит Митрич, не отходя от кассы.
– Этак и подсесть недолго! – озабоченно нахмурилась Джули.
– Не-а, дохлый номер. В нашей работе адреналина столько, что любую химию за считаные часы вымывает.
– А вас, лейтенант, это не устраивает? – изумилась репортерша.
– Временами, – подтвердил я. – Когда хочется забыться. Но не получается. А алкоголь помогает слабо.
– Вы поэтому такой… нервный? – дошло до девицы.
– Скажем так: и поэтому тоже, – не стал я вдаваться в подробности. – Ладно, идемте, Дед Максим уже ждет.
– Идемте, – и не подумала возразить журналистка. – А кто такой этот Дед Максим? И Митрич, которого вы упомянули?
– А вам не все ли равно? – подхватил я рюкзак с палубы и широким шагом направился прямиком к лифту.
– Нет, не все равно! – рванула следом за мной репортерша. – Должна же я знать людей, про которых пишу!
– И насколько близко? – уточнил я на ходу.
– Чем ближе, тем лучше! Моя цель – показать вас живыми людьми, а не машинами для убийства! Так что мне интересно все: кто, откуда, каким образом, чем занят… о чем мечтает, в конце концов? – широкими мазками обозначила хотелки Джули. – Ну и прочие заботы и чаяния!
– Не советую, – помотал я головой, миновав раздвижные створки и остановившись у сенсорной панели.
– Почему? – притормозила рядом девица.
– Потому что бессмысленно, – буркнул я, попутно шоркая пальцем по дисплею. – Знаете, какая у нас смертность?
– Ну… э-э-э…
– Я сам две трети личного состава запомнить не успеваю, настолько быстро мрут, – окончательно добил я журналистку, ткнув в «enter». – Поехали! Нам на две палубы ниже и еще чуток ножками.
– Тесновато тут у вас, – посетовала девица.
– Скорее, компактно, – поправил я ее. – Нет смысла под пятьдесят человек личного состава выделять что-то действительно крупное. Проще нам самим потесниться. Благо на борту мы проводим от силы четверть служебного времени.
– А все остальное? – уточнила Джули.
– На планетах, – пожал я плечами. – В грязище, кровище и го… э-э-э, ну вы поняли! А отдыхаем либо там же, на планетах, но в более цивилизованных местах, либо на космических станциях Колониальной Службы Нейтрализации.
– Тяжело вам, наверное? – притворно посочувствовала репортерша. – Психологически?
– Сами же меня нервным назвали, – напомнил я и снова подхватил рюкзак – лифт прибыл на нужный уровень. – Наверное, постеснялись обозвать неврастеником? Или вообще истеричкой?
– Что-то в этом роде, – без ложного стеснения кивнула Джули. – Но сочла это несолидным. Все-таки взрослый человек, да еще и с такой профессией!
– Ну да, это было бы обидно, – снова принялся я вышагивать по коридору, не посчитав нужным дождаться спутницу. Впрочем, та уже приноровилась к моему темпу, а потому и не отставала. – Уж лучше маньяком зовите. Или безжалостным убийцей.
– Вы же сами сказали, лейтенант, что «Альфа-корпус» это не армия!
– А… то есть почетное звание «мясников» вы исключительно для армейцев приберегаете? – хмыкнул я. – Интересный у вас взгляд на мир, дамочка!
– Всего лишь интересный?