Бегущий в лабиринте. Код лихорадки E-Book

Джеймс Дэшнер

• Herausgeber: Neoclassic
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Бегущий в лабиринте
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 303

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Земля сожжена солнечными вспышками, города лежат в руинах. Человечеству грозит вымирание от искусственно выведенного вируса, который разъедает мозг и превращает человека в кровожадное существо. Выжившие создают Коалицию и строят научно-исследовательский комплекс под названием «ПОРОК» с целью найти лекарство. Для этого им нужны иммунные – дети, у которых есть иммунитет к страшной болезни. Томас, Тереза и другие дети подвергаются операции по вживлению в мозг имплантатов, с помощью которых ученые намереваются контролировать испытуемых на расстоянии. Через несколько лет лучшие учащиеся – особые кандидаты Томас, Тереза, Эрис и Рэйчел участвуют в проекте по строительству Лабиринтов: двух испытательных полигонов, куда планируется поместить субъектов для изучения мозговой активности. Но даже самые блестящие планы рано или поздно сталкиваются с жестокой реальностью…

Leseprobe

Джеймс Дэшнер Код лихорадки

Посвящается фанатам серии «Бегущий в Лабиринте». Вы безбашенные и неуемные, и я вас люблю.

Серия «Бегущий в лабиринте»

James Dashner

THE FEVER CODE

Перевод с английского Е. Матвеевой

Компьютерный дизайн В. Воронина

Печатается с разрешения литературных агентств Dystel, Goderich & Bourret и Andrew Nurnberg.

© James Dashner, 2017

 Школа перевода В. Баканова, 2017

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

Пролог

Ньют

В тот день, когда убили его родителей, шел снег.

Несчастный случай – так потом сказали. Но мальчик был там и знал, что это неправда.

Началось все со снега – будто серое небо послало холодящее душу знамение.

Как же они тогда удивились! В городе уже давно лютовал удушающий зной. Месяц за месяцем, год за годом – в бесконечной череде дней были лишь жара, голод и боль. Семья мальчика выжила. Утро дарило надежду, но потом наступал день, и все повторялось: поиски еды, стычки между выжившими, леденящие душу звуки. Долгие жаркие дни сменялись безмолвными вечерами, когда можно было сидеть и смотреть, как мир медленно растворяется в темноте. Вот только никто не знал, наступит ли завтра.

Иногда к ним забредали шизы – тем-то было все равно, что день, что ночь. О них никогда не говорили ни папа, ни мама, ни он сам – ведь есть же поверье: «помяни черта, он и появится». Только Лиззи – вдвое младше и в столько же раз храбрее брата – не боялась поверий.

Малышка Лиззи.

Мальчику полагается быть смелым; это он должен успокаивать сестренку: не бойся, Лиззи, подвал на замке, света нет. Плохие люди нас не найдут. Но слова не шли. Тогда он просто обнимал ее, как обнимают любимого плюшевого мишку, а она похлопывала его по спине. От нежности сжималось сердце. Он клялся себе, что никогда не позволит шизам ее обидеть, и жаждал вновь ощутить прикосновение маленькой ладошки.

Часто они так и засыпали в дальнем углу подвала, на старом матрасе, который отец сволок вниз по лестнице. Мать еще укрывала их одеялом, будто назло жаре и Вспышке, которая разрушила их жизнь.

Но в то утро их ждало нечто удивительное.

– Дети! – раздался мамин голос.

Мальчику снился футбол: мяч катился по зеленой траве прямехонько в пустые ворота безлюдного стадиона.

– Скорее идите сюда!

Мама стояла у единственного в подвале окошка. Доска, которую отец каждый вечер прибивал к окну, лежала в стороне. На мамино лицо ложился мягкий сероватый свет, а глаза восхищенно сияли. Она уже очень давно так не улыбалась.

– Мама, что? – пробормотал мальчик, вставая.

Лиззи протерла глазки, зевнула, потом побрела вслед за ним.

Ему помнилось: вот он под оглушительный храп отца подходит к окну и смотрит на пустую улицу, щурясь от дневного света. Небо затянуто облаками, что само по себе огромная редкость. Однако что это? Из серой вышины летят снежинки. Они кружатся, будто в танце: вспархивают, вопреки закону притяжения, и вновь опускаются.

Снег.

Снег?

– Какого черта! – пробормотал он, потому что отец часто так говорил.

– Мамочка, почему снег? – спросила Лиззи. Полусонные глазки сияли таким восторгом, что сердце защемило. Он мягко потянул ее за косичку – все-таки насколько же с Лиззи веселей.

– Из-за вспышек, – начала мама, – погода в мире перепуталась. Вот и снег. Красиво, правда?

Лиззи радостно вздохнула.

Кто знает, доведется ли еще увидеть такое. Снежинки вихрились, падали и таяли, едва коснувшись земли. Стекло усеяли капли.

Они стояли и смотрели на картину за окном, когда по стеклу скользнула чья-то тень. Рассмотреть, кто это, мальчик не успел – в дверь наверху требовательно постучали. Стук еще не стих, а отец уже вскочил на ноги.

– Кто там? – хрипло спросил он.

– Не разглядела. – Радость на мамином лице сменилась привычной тревогой. – Открыть?

– Нет, – бросил отец. – Подождем, может, уйдут.

– А вдруг дверь выломают? – прошептала мама. – Подумают, что дом заброшен, будут еду искать. Я бы и сама так сделала.

Отец смотрел на нее, лихорадочно соображая.

Бум-бум-бум! – Удары сотрясли весь дом – наверное, непрошеные гости нашли, чем взломать дверь.

– Жди здесь, с детьми, – тихонько проговорил отец.

Мама начала было возражать, но осеклась – сын и дочь важнее. Она притянула их к себе. От маминого тепла стало спокойней. Отец тихонько поднялся по лестнице и пошел к двери. Пол наверху заскрипел. Стало тихо.

В воздухе повисло тяжелое, тревожное ожидание. Лиззи схватилась за руку брата. На этот раз слова нашлись, хотя сам он в них не верил.

– Не бойся, – зашептал мальчик, – наверное, еду ищут. Папа поделится с ними, и они уйдут. Вот увидишь. – Он отчаянно сжал пальчики сестренки.

И тут в тишину ворвались громкие звуки.

Грохот распахнутой двери.

Сердитые крики.

Удар и хлопок, сотрясший доски над головой.

Тяжелые страшные шаги.

В подвал спустились двое, нет, трое: мужчины и женщина. Непривычно хорошо одетые. Лица ни добрые, ни злые, просто серьезные.

– Вы не отвечали на уведомления, – произнес один из вошедших, оглядывая подвал. – Простите, мы должны забрать девочку. Элизабет. Мне жаль.

Мир, и так полный недетских бед и горестей, рухнул окончательно. Будто разрезая внезапно сгустившийся воздух, незнакомцы приблизились, сгребли Лиззи за майку, толкнули маму – та, с душераздирающим криком цеплялась за малышку. Мальчик рванулся вперед, заколотил одного из незнакомцев по спине – будто комар нападает на слона.

У Лиззи был такой взгляд!.. В груди разом ухнуло что-то тяжелое и холодное, осыпаясь, раня осколками изнутри. Невыносимая боль. С диким воплем маленький защитник снова бросился на обидчиков, молотя по спине то одного, то другого.

– Довольно! – крикнула женщина и стремительно взмахнула рукой – щеку мальчика обожгла хлесткая пощечина. Незнакомец ударил маму по голове, она осела на пол.

И тут словно прогремел гром, где-то близко и повсюду. В ушах зазвенело. Мальчик, отлетев к стене, увидел весь ужас сразу.

Один из мужчин ранен в ногу.

Отец в дверях, с ружьем в руке.

Мама с криком тянется к женщине – та вынула пистолет.

Еще два выстрела отца. Оба мимо – пули гулко ударили в бетонные стены.

Мама, из последних сил вцепившаяся женщине в плечо.

А потом та оттолкнула ее локтем, выстрелила, крутанулась на месте, снова выстрелила, еще раз и еще. Воздух застыл, крики и шум казались далекими-далекими, время замерло. Только где-то под ногами разверзалась пустота – мальчик смотрел на упавших родителей. Время шло, но никто не шевелился. Мама и папа не шевелились.

– Черт, теперь обоих придется забрать, – сказал один из чужаков, глядя на осиротевших детей. – Ладно, тоже пригодится, контрольным будет. – Он ткнул пальцем в сторону мальчика, равнодушно, будто консервную банку на полке выбрал. Тот бросился к сестренке, обнял ее. И незнакомцы увели их с собой.

Глава 1

Дата: 221.11.28 Время: 9.23

Стивен, Стивен, Стивен. Меня зовут Стивен, – твердил он себе уже два дня, с тех пор, как его забрали у матери. В памяти осталась каждая секунда расставания, каждая слезинка на мамином лице, каждое слово и прикосновение. Маленький, он уже понимал: так лучше. Отец превратился в невменяемое существо, злобное, дурно пахнущее и опасное. Будет невыносимо, если с мамой случится то же самое.

Боль разлуки поглотила Стивена, затягивала все глубже и глубже, как холодная океанская пучина. Он лежал на кровати в крохотной комнате, свернувшись калачиком и крепко зажмурившись, будто от этого быстрее уснешь. С тех пор, как его забрали у мамы, он не спал, а лишь ненадолго забывался и каждый раз видел темное небо и ревущих чудовищ. Нет, он не даст себе снова погрузиться в кошмар.

Стивен, Стивен, Стивен. Меня зовут Стивен.

От прежней жизни у него остались только воспоминания и имя. Но если первое отнять нельзя, то второе – пытались. Вот уже два дня его заставляли принять новое имя – Томас, – а он отчаянно цеплялся за шесть букв, которые выбрали для него родители. Когда люди в белых халатах называли его Томасом, он делал вид, что обращаются не к нему, хоть это и трудно, когда в комнате всего двое.

Стивену еще и пяти не исполнилось, но он уже столько черноты и боли в жизни видел. А потом его взяли к себе эти люди. Они обращались с ним все суровее и суровее – очевидно, показывали, что дальше будет только хуже.

Дверь загудела и открылась. В комнату вошел незнакомец в зеленом комбинезоне, похожем на несуразную пижаму. Вид у него был глупый, однако Стивен ему этого не сказал, хоть и очень хотелось – за два дня он понял, что с этими людьми лучше не шутить. Наверное, терпение у них иссякло.

– Томас, пойдем, – велели ему.

Стивен, Стивен, Стивен. Меня зовут Стивен.

Он не шевельнулся. И глаза не открыл – может, незнакомец не заметил, что сначала Стивен лежал с открытыми глазами. Люди каждый раз приходили разные. Обращались они к нему не сердито и не ласково – просто безучастно, как будто думали о чем-то о своем, а уж точно не о маленьком одиноком мальчике.

Мужчина повторил, теперь уже нетерпеливо:

– Томас, вставай. Некогда мне с тобой играть. Нас гонят вовсю, чтобы к сроку успеть, а ты чуть ли не последний, кто на новое имя не отзывается. Может, хватит? Ну какая тебе разница? Мы тебя из такого ада вытащили!

Стивен притворялся, что спит, но получалось не очень. Наконец, он перестал притворяться и сердито посмотрел прямо в глаза незнакомцу.

– Вид у вас глупый.

– Что-что? – удивленно спросил тот.

Внутри Стивена поднялась злость.

– Я сказал, вид у вас глупый в этой зеленой пижаме. И хватит уже. Не буду я делать то, что вы говорите. И дурацкий комбинезон не надену. И я не Томас, а Стивен!

Человек в пижаме рассмеялся, не высокомерно, а вполне искренне. Вот бы швырнуть в него чем-нибудь.

– А мне говорили, что ты… – он глянул в свой электронный блокнот, – обаятельный малый. Что-то непохоже.

– Был таким, пока у меня не отобрали имя, – ответил Стивен. – Которое мама и папа дали.

– Не тот ли это папа, который спятил и чуть мать не убил? – спросил человек. – И мама, которая сама просила тебя забрать? И которой все хуже с каждым днем… Ты про них?

Стивен молчал и злился.

«Зеленый» подошел к кровати, присел рядом.

– Послушай, ты еще маленький. Но умный. Очень умный. А еще у тебя иммунитет к Вспышке. От тебя многое зависит! – Его слова звучали все строже. Наверное, сейчас скажет что-то совсем плохое.

– Смирись с потерей, о главном подумай, – продолжал незнакомец. – Если за пару лет лекарство не найдем, люди вымрут. Понял, Томас? А сейчас ты встанешь и пойдешь со мной. Повторять не буду.

Он подождал, неотрывно глядя на Стивена, затем встал и пошел к двери.

Стивен неохотно поднялся и последовал за ним.

Глава 2

Дата: 221.11.28 Время: 9.56

В коридоре Стивен впервые увидел еще одного ребенка. Девочку с каштановыми волосами. Вроде чуть старше его… Разглядеть получше не успел – вместе с какой-то женщиной она зашла в соседнюю комнату. Белая дверь с табличкой «31 К» плотно закрылась.

– А вот Тереза спокойно новое имя приняла, – сказал человек в «пижаме». Они шли по длинному, слабо освещенному коридору. – Наверное, прежнее торопилась забыть.

– Какое? – спросил Стивен уже вежливее. Ему правда хотелось знать. Если девочка так легко сдалась, он запомнит имя и для нее – вдруг они потом подружатся.

– Тебе свое бы забыть, – последовал ответ. – Еще чужого не хватало.

Не забуду, подумал Стивен.

Однако где-то в глубине сознания он понимал: что-то изменилось. Он уже не настаивал на том, чтобы его звали Стивеном, просто обещал себе, что не забудет. Тоже сдался? Нет!

– Как вас зовут? – спросил он, чтобы отвлечься.

– Рэндалл Спилкер, – ответил мужчина, не замедляя шаг. Они завернули за угол и оказались у лифтов. – Я не всегда был таким, уж поверь. Мир, люди, на которых я работаю… – он обвел рукой вокруг, – тут поневоле очерствеешь. Прости уж.

Стивен не ответил – гадал, куда его ведут. Двери лифта, звякнув, открылись.

* * *

Стивен сидел на странном стуле. В ноги и спину врезались какие-то приспособления. К вискам, шее, запястьям, локтям и груди прилепили датчики, малюсенькие, не больше ногтя. На экране напротив мелькали цифры, что-то гудело, позвякивало. Зеленопижамный уселся в кресло напротив, коленями едва не касаясь Стивена.

– Прости, Томас. Обычно мы дольше ждем, – сказал Рэндалл добрее, чем тогда в коридоре и в комнате. – Побольше бы времени – и ты принял бы имя добровольно, как Тереза. Увы, время – роскошь, которой больше нет.

Он взял какую-то металлическую штучку, с одного конца закругленную, с другого – острую, как игла.

– Не двигайся. – Рэндалл наклонился, будто собираясь прошептать что-то Стивену на ухо. Тот и ответить ничего не успел, как под подбородком сильно кольнуло, а потом он с ужасом почувствовал, как что-то проникает в шею. Стивен вскрикнул, но боль уже исчезла, только в груди поднималась паника.

– Ч-что это? – пролепетал он и попытался встать, не обращая внимания на датчики.

Рэндалл толкнул его обратно. Легко – он же вдвое больше Стивена.

– Стимулятор боли. Не бойся, растворится и сам выйдет. Когда не нужен будет. – Рэндалл пожал плечами. – Если понадобится, можно новый поставить. Расслабься.

Стивен с трудом перевел дыхание.

– Зачем он?

– Ну, посмотрим… Томас. Путь предстоит долгий. Всем нам. Хотя как раз сегодня, сейчас, можно пойти короткой дорогой, срезать немного. Просто скажи, как тебя зовут.

– Стивен.

Рэндалл уронил голову на ладони, потом усталым шепотом произнес:

– Давайте.

Что там синяки и царапины. Внутри взметнулась боль неведомой силы, неописуемая, непостижимая. Она проникала в вены, разрывала мышцы. Будто издалека он услышал собственный крик, а потом мозг спас его от боли – Стивен потерял сознание.

* * *

Тяжело дыша, весь в поту, он очнулся на том же стуле – только теперь привязанный к нему кожаными ремнями. Каждый нерв еще звенел от боли, вызванной Рэндалловой штукой.

– Что… – попытался сказать Стивен. Вышел только хриплый шепот. В горле саднило – значит, он кричал, пока был без сознания. – Что?.. – повторил он, пытаясь собрать обрывки мыслей.

– Я же говорил тебе, Томас, – с грустью или даже с жалостью произнес Рэндалл. – Объяснять долго некогда. Мне очень жаль. Правда. Придется повторить. Думаю, теперь понятно, что тут не шутят.

Он отвел взгляд и уставился в пол.

– Как вы могли сделать мне больно? – проговорил Стивен, преодолевая боль в горле. – Ребенку? – Прозвучало жалко.

Стивен знал, что, когда взываешь к жалости, взрослые реагируют двумя способами: или добреют и начинают обращаться с тобой лучше, или, сжигаемые чувством вины, наоборот, свирепеют. Рэндалл выбрал второе – он покраснел и заорал:

– От тебя только имя требуется! Ну же, я не шучу. Как тебя зовут?

Стивен был неглуп – ладно, он притворится.

– Томас. Меня зовут Томас.

– Врешь, – ответил Рэндалл; в глазах его плескалась темнота. – Еще.

Стивен открыл было рот, чтобы ответить, однако Рэндалл обращался не к нему. Боль вернулась, причем сильнее и быстрее, чем прежде. Едва он это понял, как снова потерял сознание.

* * *

– Как тебя зовут?

– Томас, – еле проговорил Стивен.

– Опять врешь.

– Нет, – простонал он.

Ни боль, ни последовавшая за ней темнота уже не были неожиданностью.

* * *

– Как тебя зовут?

– Томас.

– Не вздумай забывать.

– Нет, – дрожал он от рыданий.

* * *

– Как тебя зовут?

– Томас.

– А раньше звали по-другому?

– Нет. Томас.

– Теперь запомнишь? На другое имя отзываться не будешь?

– Нет.

– Ладно. Еще раз, напоследок.

* * *

Он лежал на кровати, сжавшись в комок. Вокруг стояла тишина, мир за пределами комнаты будто не существовал. Слез больше не было, ощущений тоже, только противное покалывание в горле. Словно во сне он видел перед собой Рэндалла с перекошенным от злости, похожим на ужасную маску лицом, Рэндалла, в котором чувство вины и раздражение породили беспощадную ярость.

Никогда не забуду, – клялся он себе. – Ни за что.

Он повторял это снова и снова. Однако что-то уже изменилось, вот только что…

Томас, Томас, Томас. Меня зовут Томас.

Глава 3

Дата: 222.2.28 Время: 9.36

– Посиди спокойно.

Врач был не злой и не добрый. Просто равнодушный. А еще непримечательный: среднего возраста, среднего роста, среднего телосложения, с короткими темными волосами. Томас закрыл глаза – проколов кожу, игла проникла в вену. Он так боялся этого каждую неделю, но боль длилась мгновение, а потом резко становилось холодно.

– Вот видишь? – сказал врач. – Совсем пустяк.

Томас покачал головой. После того случая с Рэндаллом ему не хотелось говорить. Спать и есть тоже. Вообще ничего не хотелось. Только в последние дни он начал понемногу приходить в себя. Любые мысли, связанные с прежним именем, приходилось гнать из головы – вдруг опять станут мучить болью. Пусть будет Томас.

Кровь, темная, почти черная, текла по узкой трубочке в пробирку. Зачем его опять колют, Томас не знал – анализы брали то каждый день, то раз в неделю.

Кровь перестала ползти, врач запечатал пробирку.

– Ну вот, с этим все. – Он вынул иглу. – Теперь в сканер, на мозг глянем.

Томас замер, грудь сжала тревога. Всегда, когда говорили про мозг, ему становилось страшно.

– Ну-ну, – сказал врач, заметив, что Томас напрягся. – Мы же каждую неделю смотрим. Обычная процедура – чего бояться? Надо мозговую активность отслеживать. Понимаешь?

Томас кивнул, крепко зажмурившись. Хотелось заплакать, но он лишь вздохнул поглубже.

Они прошли в другой кабинет, где стояло огромное устройство, размером, наверное, со слона, с трубой посередине и с торчащей из нее лежанкой.

– Залезай.

Томас проделывал это уже в четвертый или в пятый раз, спорить не было смысла. Он забрался на лежанку, лег на спину и уставился на яркие лампы.

– Услышишь постукивание, не пугайся. Так и должно быть.

Аппарат щелкнул, скрипнул, и Томас поехал в раззявленную «пасть».

* * *

Томас сидел за партой. У доски стоял учитель, мистер Глэнвилль – угрюмый человек в сером, абсолютно лысый; вся его волосяная растительность, похоже, перебежала в кустистые брови. Шел второй час после обеда. Томас пальцы бы на ноге отдал, лишь бы прилечь, да хоть прямо на пол, хоть на пять минут.

– Итак, повторим то, что проходили вчера. Что такое ИСКРА? – спросил мистер Глэнвилль.

– Информационно-статистический Комитет по Разрушениям.

Учитель довольно улыбнулся.

– Очень хорошо. Идем дальше. – Он написал на доске буквы КНП. – КаЭнПэ, Комитет по Наведению Порядка – преемник ИСКРы. Как только получили сведения по странам и созвали представителей, специалисты смогли приступить к ликвидации последствий катастрофы, вызванной солнечными вспышками. Комитет занимался сбором информации об ущербе и пострадавших, а Коалиция приступила к ликвидации последствий. Ты меня слушаешь?

Томас вздрогнул и выпрямился – наверное, задремал на секунду.

– Извините. – Он протер глаза. – Извините. ИСКРА, КИП, я понял.

– Слушай, сынок. – Мистер Глэнвилль подошел ближе. – Не сомневаюсь, что есть предметы куда интереснее. Естествознание, математика, физкультура. – Он склонился над Томасом и посмотрел ему в глаза. – Но свою историю знать важно. Зачем мы здесь? Что нам делать? Как узнать, куда идти, если не знаешь, откуда пришел?

– Я понял, сэр, – покорно ответил Томас.

Мистер Глэнвилль выпрямился, все так же глядя Томасу в лицо – вдруг тот придуряется.

– Хорошо, если понял. Надо знать свое прошлое. Итак, Коалиция – обширная тема для изучения. – Он вернулся к доске.

Томас ущипнул себя посильнее, чтобы опять не уснуть.

* * *

– Повторить еще раз?

Томас посмотрел на мисс Дентон. Смуглая, короткие волосы. Красивая. И глаза добрые. Пожалуй, самая умная из всех, кто встречался Томасу – на уроках по критическому мышлению не было легких задач.

– Не надо, я вроде запомнил.

– Тогда давай сам. И не забывай, что…

Не дослушав, он повторил то, что она говорила уже тысячу раз и что казалось ему полной бессмыслицей: «К решению надо приступать только после того, как досконально изучишь задачу, иначе решение станет новой задачей».

– Ай да молодец! – усмехнулась мисс Дентон. – Теперь повтори условие. И представляй все, что говоришь.

– На перроне пассажир, потерявший билет. Кроме него там еще сто двадцать шесть человек. На станции девять путей, пять идут на юг, четыре – на север. За сорок пять минут прибудут и отправятся двадцать четыре поезда. На перроне станет на восемьдесят пять человек больше. В каждый новый поезд сядут от семи до двадцати двух человек. А с каждого прибывшего сойдут от десяти до восемнадцати человек…

И так целых пять минут, все больше и больше цифр. Дурацкая задача. Попробуй запомни, а не то что реши.

– … сколько пассажиров останется на перроне? – заключил он.

– Очень хорошо, – похвалила мисс Дентон. – Условие ты наконец запомнил, а это уже полдела. Теперь решай.

Томас закрыл глаза и принялся за вычисления. На уроках мисс Дентон не разрешалось делать записей или пользоваться счетными устройствами. Та еще тренировочка для ума, но ему даже нравилось.

Он открыл глаза.

– Семьдесят восемь.

– Неправильно.

Томас передохнул и попытался еще раз.

– Восемьдесят один.

– Опять неправильно.

Его передернуло от досады.

Он пытался снова и снова, пока наконец не понял, что правильный ответ – не число.

– Мы не знаем, сел ли тот человек в поезд. И про остальных не знаем.

Мисс Дентон улыбнулась.

– Ну вот, дело пошло.

Глава 4

Дата: 223.12.25 Время: 10.00

Минуло два года с тех пор, как у Томаса отобрали имя. Дни были заполнены тестами и уроками – математика, естествознание, химия, критическое мышление, – и такими задачками на сообразительность и выносливость, о существовании которых он даже не подозревал. С ним работали самые разные учителя и ученые, а вот Рэндалла он больше не видел и ничего о нем не слышал. Куда тот делся? Сделал дело и ушел? Или заболел – заразился Вспышкой? А может, просто с Томасом больше не работал – стыдно было, что мучил ребенка, который и до школы-то не дорос? И ладно, пусть бы Рэндалл вообще никогда больше не появлялся – Томас до сих пор внутренне паниковал, завидев в коридоре кого-нибудь в зеленом комбинезоне.

Два года. Два года тестов и обследований. Постоянное наблюдение, уроки, еще раз уроки и головоломки. Очень много головоломок. А информации никакой.

Может, сейчас наконец что-то объяснят.

Томас проснулся бодрым и отдохнувшим. Вскоре после того, как он оделся и позавтракал, привычный распорядок дня нарушило появление незнакомой женщины. Сказали, будет «очень важная встреча». С кем, Томас спрашивать не стал. Ему было уже почти семь – достаточно, чтобы не всегда соглашаться со взрослыми. А еще за два года он понял, что ему так ни разу ничего и не объяснили. Выходит, узнать то, о чем не говорят, можно, если набраться терпения и внимательно ко всему приглядываться и прислушиваться.

Томас так долго жил в помещении, что почти забыл, что там, снаружи. Его мир состоял из белых стен, картин в коридорах, экранов с кучей цифр в лабораториях, флуоресцентных ламп, светло-серого постельного белья, белого кафеля в спальной и ванной. И все два года вокруг только взрослые и никаких, даже коротких, даже случайных разговоров с другими детьми.

А они в здании были. Время от времени он мельком видел девочку из соседней комнаты – они встречались взглядами, когда закрывалась ее или его дверь. Табличка с цифрами и буквой стала чем-то вроде ее имени, Тереза. Ему ужасно хотелось поговорить с этой девочкой.

Жизнь была неизмеримо скучна, а редкие свободные минуты заполняли старые фильмы и книги. Книг было много. Читать ему дозволялось без ограничений. Наверное, только благодаря огромной библиотеке он не сошел с ума. Уже больше месяца Томас с удовольствием читал Марио ди Санца, смакуя каждую страницу классических трудов, где описывалась жизнь, которую он уже с трудом понимал, но любил представлять.

– Сюда. – Женщина завела его в маленькую приемную, где у дверей кабинета стояли два вооруженных человека. – Советник Андерсон сейчас выйдет, – добавила она монотонным, как у робота, голосом и ушла, оставив Томаса разглядывать охранников.

Черная униформа, из-под которой выпирают бронежилеты, огромных размеров пушки. От всех охранников, которых Томас прежде видел, этих отличала большая надпись на груди. ПОРОК.

– Что это означает? – спросил он, указывая на странный логотип.

Ответом ему была едва заметная улыбка, а потом все тот же холодный взгляд. Два холодных взгляда. После долгого общения со взрослыми Томас осмелел и не боялся говорить, что думает, но по виду этих двоих было совершенно ясно, что к беседе они не расположены. Делать нечего – оставалось сесть на стул и ждать.

ПОРОК. Кто станет ходить с таким словом на форме?

Из раздумий Томаса вывел звук открывающейся позади двери. В дверном проеме стоял человек среднего возраста с черными, тронутыми сединой волосами и темными-претемными кругами под карими глазами.

– Ты, должно быть, Томас, – сказал незнакомец, безуспешно пытаясь придать своему голосу веселость. – Меня зовут Кевин Андерсон. Я – советник в этой замечательной организации. – Он улыбнулся, но взгляд его при этом не посветлел.

Томас встал, ощущая неловкость.

– Э-э, здравствуйте. – Что еще сказать, он не знал. В целом с ним обращались хорошо эти два года, однако его до сих пор преследовали воспоминания о Рэндалле, а в душе угнездилось одиночество. Он не знал, ни зачем он здесь, ни что от него нужно этому человеку.

– Проходи. – Советник отшагнул в сторону и повел перед собой рукой, будто сдергивая покрывало с таинственного приза. – Садись. Нам о многом нужно поговорить.

Томас вошел в кабинет, опустив голову – какая-то часть его боялась, что ему сейчас сделают больно. Он сел на ближайший стул и лишь потом осмотрелся. Большой стол, с виду деревянный, хотя вряд ли, фоторамки, повернутые изображениями в сторону. Жаль, что нельзя хотя бы одним глазком увидеть, из чего раньше состояла жизнь Андерсона. В остальном кабинет был пуст, если не считать каких-то приборов, нескольких стульев и встроенного в стол компьютера.

Советник стремительным шагом вошел в кабинет и сел напротив Томаса. Что-то набрал на сенсорной панели, потом с довольным видом откинулся на спинку стула и задумчиво оперся подбородком о кончики пальцев. Оба молчали. Советник изучающе глядел на Томаса, которому и без того было не по себе.

– Знаешь, какой сегодня день? – наконец спросил Андерсон.

Томас все утро гнал от себя мысли о Рождестве, отчего картинки из прошлой жизни только ярче всплывали в памяти, наполняя душу такой тоской, что становилось больно дышать.

– Праздники, – ответил Томас, надеясь, что советник не заметит, как ему грустно. На мгновение даже показалось, что он чувствует в воздухе запах хвои, а во рту – терпкий вкус сидра.

– Верно, – согласился советник, складывая руки на груди так, будто несказанно горд получить именно такой ответ. – Сегодня – главный праздник. Рождество все отмечают, неважно, верит человек в бога или нет. Кто вообще задумывался о религии в последние десять лет? Разве только те, кто верит в апокалипсис.

Он вновь замолчал, уставившись куда-то в пустоту. Томас не понимал, зачем советник завел этот разговор. Просто чтобы расстроить сидящего перед ним ребенка?

Андерсон неожиданно подался вперед.

– Рождество, Томас. Семья. Праздничный ужин. Тепло. И подарки! Куда же без подарков! Какой самый лучший подарок ты получал на Рождество?

Томас отвернулся, чтобы скрыть готовые выкатиться из глаз слезы. Разве не жестоко задавать такой вопрос? Даже если не специально.

– Когда я был младше тебя, – продолжал советник, – мне подарили велосипед. Зеленый. Он так блестел, что лампочки с елки в нем отражались. Чудо, Томас. Настоящее чудо. Такое вспоминаешь всю жизнь, особенно когда становишься ворчливым стариком.

Томас взял себя в руки и постарался посмотреть на советника так сердито, как только мог.

– Мои родители, наверное, умерли. И да, мне тоже дарили велосипед, но он остался там, откуда вы меня забрали. И Рождества у меня больше не будет из-за Вспышки. Зачем говорить об этом? Лишний раз напоминать, как было хорошо? – зло выпалил он, и ему стало легче.

Андерсон побледнел, счастливая улыбка растаяла без следа, а взгляд снова помрачнел. Он положил руки на стол.

– Именно, Томас, именно. Чтобы ты понял, как важно то, что мы делаем, чем бы ни пришлось пожертвовать ради успеха. ПОРОК должен найти лекарство от болезни, любой ценой.

Он откинулся на спинку стула и уставился в стену.

– Я хочу вернуть Рождество.

Глава 5

Дата: 223.12.25 Время: 10.52

Снова наступило долгое молчание, такое неловкое, что Томасу несколько раз хотелось встать и уйти. Он даже забеспокоился, не умер ли советник Андерсон – тот сидел неподвижно с ничего не выражающим взглядом.

Нет, не умер – грудь вздымалась и опускалась. Он просто сидел и смотрел куда-то в стену.

Наконец тишина стала невыносимой.

– Я тоже хочу вернуть Рождество, – сказал Томас. Такие простые и искренние слова, вот только не сбудутся никогда.

Советник, казалось, напрочь забывший про Томаса, вздрогнул.

– Я… извини, – проговорил он, снова повернувшись лицом к столу. – Что ты сказал?

– Что тоже хочу, чтобы все стало, как раньше, – пояснил Томас. – Даже до того, как я родился. Но ведь этого не будет, да?

– Еще не все потеряно, Томас. – Взгляд советника посветлел. – Да, мир сейчас ужасен, но главное – найти лекарство… Климат рано или поздно стабилизируется. Шизы перебьют друг друга; все сценарии, которые мы смоделировали, говорят об этом. А нас, здоровых, еще много, мы можем построить новый мир, если удастся наверняка избавиться от проклятой заразы.

Он уставился на Томаса, будто ждал от него ответа. Томас молчал.

– Знаешь, как называется наша организация? – спросил советник.

Мальчик пожал плечами.

– Ну, несколько минут назад вы сказали, что ПОРОК, а у охранников так на форме написано.

Советник Андерсон кивнул:

– Название не всем нравится, но в нем заложен глубокий смысл.

– Любой ценой, – Томас медленно, со значением повторил слова советника, хотя какое именно значение тот в них вкладывал, он не очень-то понял.

– Да, любой ценой, – кивнул Андерсон. – Именно. – Глаза его сверкали. – «Программа общего реагирования на общемировую катастрофу» – сокращенно ПОРОК. Из названия должно быть понятно, зачем мы существуем, какую цель перед собой ставим и как планируем ее достичь. – Он замолчал, словно что-то обдумывая. – Если честно, я думаю, планета справится с последствиями сама. А мы изучим зону поражения и спасем человечество. Иначе зачем было все это затевать?

Советник посмотрел на Томаса в ожидании ответа, но информации было так много, что у того даже голова разболелась. От слов «зона поражения» по телу шли мурашки, от слова «катастрофа» тоже.

Томас всегда думал, что задаст этим людям кучу вопросов, однако пока вопросы только множились.

Он устал, сердился и ничего не понимал – больше всего ему хотелось вернуться в комнату и побыть одному.

– Нам предстоит много работы в ближайшие годы, – продолжал Андерсон. – Мы собрали у себя выживших детей, таких как ты, и наконец-то готовы приступить к главному. Нужно провести еще тесты, чтобы определить, кто из наших испыту… учащихся покажет лучшие результаты. Поверь мне, стараться – в твоих интересах. Иммунитет к Вспышке дает власть, но чтобы победить, одной биологии мало. Нам предстоит возвести огромные сооружения, построить биомеханические лаборатории, создать… удивительных существ. Все это поможет точно определить зону поражения. Мы выявим особенности, благодаря которым формируется иммунитет, и создадим лекарство. Я уверен.

Он замолчал; лицо его озарилось странным воодушевлением.

Томас сидел, не шелохнувшись, и изо всех сил старался сохранять спокойствие. Андерсон начинал его пугать.

Советник, похоже, и сам понял, что слишком увлекся.

– Что ж, на сегодня хватит, – вздохнул он. – Ты растешь, Томас, и проходишь тесты лучше всех. Мы очень тебя ценим, вот я и решил встретиться с тобой лично. Это не последняя наша встреча, скоро у тебя будет больше свободы и важное задание. Нравится тебе такая идея?

Томас кивнул, даже не думая. Конечно, нравится. Он чувствовал себя, как в тюрьме, ему хотелось на свободу. Может, это и есть путь к ней?

– Можно спросить? – обратился он к советнику. Из головы никак не шли ужасные слова.

– Конечно.

– Что такое «зона поражения»?

Андерсон улыбнулся:

– Извини, я думал, ты знаешь. Мы так называем мозг – вирус Вспышки разрушает его, и от этого зараженные умирают. Можно сказать, что «зона поражения» – наше поле боя со Вспышкой.

Томас почти ничего не понял, но от объяснения стало легче.

– Значит, договорились? – спросил советник Андерсон. – Готов к важному заданию?

Томас кивнул.

Советник постучал пальцем по столу:

– Вот и славно. Ступай к себе и отдохни. Впереди много работы.

От этих слов Томас даже ощутил какую-то радость, однако потом ему почему-то стало стыдно.

* * *

В комнату его провожала все та же сотрудница. Она уже закрывала дверь, но Томас просунул руку в щель.

– Извините, – торопливо сказал он, – можно один вопрос?

По лицу женщины промелькнула тень сомнения.

– Вопрос? У нас… контролируемое учреждение. Прости. – Она покраснела.

– Тот человек… – Томас не знал, как правильнее спросить. – Советник Андерсон сказал, что скоро все изменится. Здесь много таких, как я? Детей много? Я встречусь с ними? – Зря, наверное, он размечтался. – Девочка, которая живет рядом… Тереза… я ее увижу?

Вздохнув, женщина посмотрела на него с неприкрытой жалостью. Потом кивнула:

– Да, здесь много детей. Сейчас важно то, что ты прекрасно проходишь тесты, поэтому скоро встретишься с остальными. Знаю, тебе одиноко. Мне очень жаль… Скоро все изменится. Обещаю. – Она начала закрывать дверь, но Томас снова ей помешал.

– Когда? – спросил он, стыдясь того, как жалко прозвучал вопрос. – Сколько еще я буду совсем один?

– Ну… – Женщина вздохнула. – Как я уже говорила, не очень долго. Может, год.

Томасу пришлось отдернуть руку, иначе ее бы прихлопнуло дверью. Он бросился на кровать, сдерживая слезы.

Целый год.

Глава 6

Дата: 224.3.12 Время: 7.30

Рано утром его разбудил стук в дверь. Стучали всегда в одно и то же время, но предугадать, кто придет, было невозможно. Может, сегодня будет та доктор, которая водила его к советнику два месяца назад. Добрая, намного добрее остальных. Нет, не стоит зря надеяться. Чаще всего приходил кто-то другой.

Однако на этот раз за дверью стояла именно она.

– Доктор Пейдж, – сказал Томас. Он и сам не знал, почему она ему так нравится. С ней было спокойно. – Здравствуйте.

– Здравствуй, Томас. Угадай, какие у меня новости?

– Какие?

Она улыбнулась:

– Нам теперь часто предстоит видеться. Я буду работать с тобой. Только с тобой. Что скажешь?

Он обрадовался – с ней ему всегда было легко, хоть он и видел ее всего несколько раз.

– Круто.

– И правда круто. – Улыбка ее была искренней, как у мисс Дентон. – Тебя, нас, ждет много хорошего.

У Томаса снова чуть было не вырвалось: «Круто».

Она махнула рукой в сторону тележки с подносом:

– Сначала завтрак.

Как это доктору Пейдж удавалось брать у него кровь так, что он ничего не чувствовал? Обычно с ней приходил ассистент, но иногда она брала кровь сама. Как сегодня.

Кровь ползла по прозрачной трубке.

– А что вы про меня узнаёте?

Доктор Пейдж подняла на него глаза.

– Что-что?

– Ну, все эти тесты. Что вы проверяете? Мне никогда не говорят. У меня остался иммунитет? Я вам помог? Я здоров?

Доктор запечатала пробирку и извлекла иглу из вены.

– Да-да, ты очень нам помогаешь. Чем больше мы узнаем о твоем организме, о твоем здоровье… Наблюдая за тобой и другими, мы лучше понимаем, что именно нужно исследовать. И как найти лекарство. Ты очень важен для нас. Каждый из вас важен.

Томас заулыбался.

– Вы так говорите просто, чтобы меня успокоить? – спросил он.

– Нет, конечно! Если мы победим вирус, то только благодаря тебе и остальным. Ты должен гордиться собой.

– Угу.

– Теперь на беговую дорожку. Посмотрим, как быстро твой пульс участится до ста пятидесяти.

* * *

– Новая технология бесповоротно изменила жизнь человека, объединила общество, как никогда прежде…

Мисс Лэндон, невысокая, неприметная женщина с идеально ровными зубами, рассказывала о влиянии сотовой связи на культуру общества.

Томасу было до смерти скучно. Кто не знает про сотовую связь?

Он поднял руку.

– Да? – спросила мисс Лэндон, не закончив фразу.

– А плосперы мы проходить будем?

– Разве я обещала?

– По-моему, да. Это же интереснее, чем просто… телефон. – Томас улыбнулся, а то еще сочтут за наглость.

Мисс Лэндон сложила руки на груди.

– Кто здесь учитель?

– Вы.

– И кто решает, какую тему проходить?

Томас снова улыбнулся. Учительница ему нравилась, несмотря на то что на уроке было скучно. – Вы, конечно.

– Вот и хорошо. Итак, на чем я остановилась: только представьте, как изменился мир, когда вдруг у каждого появился…

* * *

Терпения мисс Дентон было не занимать. Томас уже больше получаса изучал сорок странных фигур на столе. Нужно было выбрать одну. Он рассматривал их по очереди, пытаясь понять закономерность – так его учили.

– На перемену пойдешь? – наконец спросила мисс Дентон. – Тебе все равно на следующий урок надо.

Значит, даже у нее терпение могло кончиться.

– Можно опоздать. Мистер Глэнвилль не будет ругаться.

Мисс Дентон покачала головой:

– Нет, лучше не надо. Когда времени мало, начинаешь спешить. А ты к этому еще не готов. Думай столько, сколько нужно. Хоть несколько дней. Когда ляжешь спать, снова напряги мозги, представь задачу.

Томас неохотно оторвался от созерцания фигур и откинулся на спинку стула.

– Зачем так много головоломок? Это ведь просто игрушки.

– Ты так считаешь?

– Ну, нет, наверное. Ваши уроки тренируют мозг лучше, чем все остальные.

Мисс Дентон улыбнулась, будто ей сказали, что она – самый умный учитель в школе.

– Так и задумано, Томас. А теперь – к мистеру Глэнвиллю. Не заставляй его ждать.

Томас встал.

– Хорошо. До свидания. – Он направился к двери, потом обернулся. – Кстати, лишних фигур семь. Они не подходят к остальным.

Ее улыбка стала еще шире.

* * *

Тест за тестом.

Урок за уроком.

Головоломка за головоломкой.

День за днем.

Месяц за месяцем.

Глава 7

Дата: 224.9.2 Время: 7.30

Стук раздался в то же время, что и всегда, разве что на несколько секунд позже. За дверью стоял лысый незнакомец. Судя по выражению лица, он был не очень рад здесь находиться. А может, вообще жизни не радовался. Глаза у него были покрасневшие и припухшие.

– А где доктор Пейдж? – расстроился Том. От того, что нарушили хоть и ненавистный, но привычный распорядок дня, ему стало не по себе. – Она не заболела?

– Можно я сначала войду? – Незнакомец кивнул на поднос с едой.

– А, да. – Томас открыл дверь пошире.