Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5 E-Book

Джин Соул

• Herausgeber: Жанры
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Сказания о магии Поднебесной
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 1056

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

На Небесах, как известно, никогда не бывает спокойно. К Ху Сюань начинает возвращаться память, но едва ли вновь обретенная цельность принесет покой: воспоминания приносят с собой и глубоко спрятанные чувства. Лисий дух наводит «лисий шорох». Небесный император еще не сказал своего последнего слова и заручился поддержкой Владыки Демонов. А богу войны Ли Цзэ, который отправился на борьбу с серьезной угрозой, предстоит встреча с теми, кого он уже очень давно похоронил. И как же все это сможет разрешить Ху Фэйцинь?

Leseprobe

Джин Соул Девять хвостов бессмертного мастера. Том 5

© Д. Соул, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Выдержки из «Лисьего Дао»

Лисы в жизни руководствуются мудростью предков, которую называют Лисьим Дао и к которой приложила лапу каждая уважающая себя лиса.

По сути, это свод общих лисьих правил, часть которых является пословицами и поговорками.

1. Всякая лиса знай свой хвост.

2. После перекуса погрей на солнце пузо.

3. Ешь молча, чтобы влезло больше.

4. Ешь впрок – запасай жирок.

5. Береги нос смолоду – не помрешь с голоду.

6. Хвост лисы – половина красы, а все остальное прилижется.

7. Не умеешь мышковать – не пугай мышей, а мышкуешь – морду об землю не разбей.

8. На чужой хвост зубами не щелкай.

9. Лиса идет, куда нос ведет.

[434] Решается судьба наследников Ху

Ху Сюань крепко прижимала к себе безутешно рыдающего Ху Вэя и гладила его по ушам. Она была старше, но и сама едва сдерживала слезы: глаза предательски блестели. Их мать умерла, и они теперь остались одни на всем лисьем свете.

С матерью они не так уж часто виделись, и у них был отец, и куча дядюшек, и все лисы поместья Ху, но мать они все равно любили больше всех: в редкие встречи она читала им сказки и пела песенки, и ее глаза льдисто сверкали в полумраке спальни, куда отец приводил их ненадолго в отведенные дни. А вот теперь ее не стало.

Ху Сюань младшего брата очень любила и, как могла, утешала, но слезы градом катились по лицу Ху Вэя, а хвост Ху Сюань, который та использовала вместо платка, давно промок.

– Не плачь, А-Вэй, – уговаривала Ху Сюань, – цзецзе с тобой, цзецзе не даст тебя в обиду.

Но это были лишь слова. Ху Вэй даже в таком возрасте не нуждался в лишней опеке. Это был лисенок самостоятельный и задиристый, про него в поместье Ху даже сложили присловье: «Обидеть проще простого, теперь убежать попробуй».

В обидчика младший Ху вцеплялся намертво, зачастую превратившись в лиса. Зубы у него были крепкие, а когти острые, так что шерсть летела клочками, считай, повезло, если убрался с уцелевшим хвостом. Младший Ху воинственно фыркал и отплевывался от набившейся в рот шерсти. Желающих испытать на себе лисий гнев младшего Ху теперь не находилось.

А вот саму Ху Сюань задирали. До лапоприкладства не доходило: все-таки будущая глава Великой семьи Ху, но ее дразнили из-за кудрявой шерсти. Ху Сюань очень переживала, что не такая, как все. Полностью трансформироваться в человека она еще не выучилась, приходилось ходить с лисьими хвостами и ушами.

В лиса она превращаться не любила по той же причине: лисом она выглядела еще нелепее, чем в человеческом обличье. Ни в поместье Ху, ни в Лисограде других кудрявых лис не было.

«Феномен в единственном экземпляре», – ехидничали задиры… до того момента, когда это услышал Ху Вэй: после хорошей трепки ехидничать и зубоскалить им почему-то сразу расхотелось.

На время траура поместье Ху притихло, закутанное в белый креп, бумажные фонари из белой же бумаги стройными рядами свисали с потолков. Лисы-слуги старались ходить на кончиках пальцев: Ху Цзин, глава Великой семьи Ху, отец Ху Сюань и Ху Вэя, был мрачен и велел, чтобы в поместье никто лишний раз и не тявкал.

Горький плач младшего сына раздражал. Ху Цзин хотел было выругать его, но Ху Сюань так на него глянула, что у старого лиса язык онемел. Признаться честно, старшую дочь Ху Цзин побаивался. Ху Сюань была лисенком странноватым, не говоря уже о ее кудрявости.

Через несколько дней траура дядюшки Ху собрались в павильоне собраний, чтобы решить судьбу детей Ху Цзина. Сам он тоже присутствовал.

Ху Сюань подслушала их случайно: она ловила стрекозу, чтобы порадовать Ху Вэя, и подбежала почти под самые окна павильона.

Мать их, как услышала Ху Сюань, была лисьим знахарем. Согласно Лисьему Дао, лисьи знахари-мужчины не могли заводить лисят, но для лисьих знахарей-женщин делалось исключение, при условии, что одного лисенка из помета посвятят в лисьи знахари, чтобы соблюдать лисьезнахарское равновесие.

Обо всем этом Ху Сюань слышала впервые, а поскольку она была лисенком любознательным, то подкралась еще ближе, чтобы ничего не пропустить.

– Таков был уговор, – сказал шестой дядюшка Ху, который по совместительству был еще и лисьим знахарем. – Ты ведь не посмеешь его нарушить, Ху Цзин? Гляжу я на твою морду и вижу, что желанием исполнять предписанное ты не горишь.

– Я знаю правила, – хмуро ответил Ху Цзин, – но не слишком ли мал Ху Вэй, чтобы отдавать его в ученики? Он еще мелкий лисеныш, какой из него ученик лисьего знахаря?

– Сгодится, – возразил шестой дядюшка Ху. – Лисьи знахари уже справлялись о нем.

Ху Сюань широко раскрыла глаза. Ху Вэя собирались забрать из семьи и отдать в ученики какому-то лисьему знахарю, чтобы продолжить традицию, завещанную Лисьим Дао.

О лисьих знахарях Ху Сюань знала мало, но слышала шепотки слуг: лисьи знахари живут как монахи, им запрещается почти все на свете. Ху Вэй был живым и энергичным лисенком, своевольный и страшно упрямый, такая жизнь не по нему!

«Я этого не допущу», – подумала Ху Сюань решительно и полезла в павильон прямо через окно.

Пока она лезла, она подслушала еще и о Тьме, страшном бедствии, поражающем демонов испокон веков. Вероятно, она подслушала бы еще много чего, но не удержалась и, сорвавшись с подоконника, шмякнулась прямо на пол.

– А-Сюань? – воскликнул Ху Цзин, хватая ее за хвост и поднимая с пола. – Что ты здесь делаешь?

На мордах всех дядюшек Ху ясно читался ответ: «Подслушивает».

– Отец, – сказала Ху Сюань невозмутимо и степенно, будто рука отца не держала ее за хвост, что было довольно унизительно для лиса, – я хочу стать лисьим знахарем.

Ху Цзин от неожиданности разжал пальцы. Ху Сюань снова шмякнулась на пол, но довольно ловко вскочила на ноги и одернула одежду.

– Что ты сказала? – грозно спросил Ху Цзин.

– Я хочу стать лисьим знахарем, – твердо повторила Ху Сюань, решившая стоять на своем, даже если ей придется лишиться части хвостов. Что угодно, но Ху Вэй лисьим знахарем не станет!

– Глупости! – резко сказал Ху Цзин. – Ты старшая, ты унаследуешь семью Ху.

– Я не хочу наследовать семью Ху, – возразила Ху Сюань, внутренне готовясь к трепке. – Я хочу стать лисьим знахарем.

– Вот заладила!

Дядюшки Ху принялись шептаться. Положа лапу на сердце, они не думали, что Ху Сюань годится в будущие главы семейства: она была чудаковата, не казалась особенно сильной, да и кудрявая к тому же… Ху Вэй больше походил на наследника: рыжий, нахальный, ершистый.

– Слушай, Лао Ху, – подал голос наконец шестой дядюшка Ху, – а малявка дело говорит. Раз хочет, почему бы…

– Фыр! – еще грознее прежнего рявкнул Ху Цзин. – Глупости! Младшие дети семью не наследуют, таково Лисье Дао.

– Но младший больше подходит, – осторожно возразил шестой дядюшка Ху.

– Ни за что! Нельзя нарушать лисью традицию.

– Давайте голосовать, – предложил шестой дядюшка Ху. – В Лисьем Дао сказано, что спорные вопросы решаются голосованием. Кто за то, чтобы в лисьи знахари отдать Ху Сюань? – И он первым поднял лапу.

Все остальные дядюшки тоже подняли лапы: кто правую, кто левую, а кто и обе сразу. Ху Сюань, подумав, тоже руку подняла, за что схлопотала от отца подзатыльник.

– Я глава семьи Ху! Мой голос стоит всех ваших! – раздраженно сказал Ху Цзин.

– Лисий совет главнее главы семьи, – возразил шестой дядюшка Ху. – Решение принято. Ху Сюань станет лисьим знахарем.

Ху Цзин зарычал, схватил Ху Сюань за шиворот и встряхнул:

– И что ты собираешься делать, когда станешь лисьим знахарем? Это тебе не игрушки!

Ху Сюань, даже раскачиваясь, не растеряла твердости лисьего духа и ответила:

– Я стану лисьим знахарем, изучу все-все лисьи техники и найду лекарство от проклятия Тьмы.

Дядюшки Ху явно были впечатлены ее ответом. Но говоря это, Ху Сюань думала: «Я спасу А-Вэя от столь незавидной участи».

– Вот должный настрой! – сказал шестой дядюшка Ху. – Еще хвосты прятать не умеет, а уже строит грандиозные планы по спасению лисьего мира. Из нее выйдет хороший лисий знахарь.

– Да, да, – принялись подтявкивать остальные дядюшки Ху.

– Что ж… Пусть будет так, – процедил Ху Цзин, скрипя зубами.

Так судьба маленьких лисят была решена: Ху Сюань отдают в ученики лисьему знахарю, Ху Вэя делают наследником семьи Ху.

[435] Серебристый лис

В назначенный день шестой дядюшка Ху взял Ху Сюань за руку и повел ее в Лисоград, в лисьезнахарский квартал, где особняком жили лисьи знахари.

С собой Ху Сюань разрешили взять только узелок с одеждой. Ни игрушки, ни книжки взять не позволили. Ху Сюань была несколько расстроена прощанием с младшим братом: тот намертво в нее вцепился, его с трудом оттащили.

– Я вернусь, А-Вэй, – пообещала Ху Сюань, в последний раз потрепав Ху Вэя по ушам, – выучусь на лисьего знахаря и вернусь.

Она уже успела вынюхать, что лисьим знахарям не обязательно было оставаться в лисьезнахарском квартале, многие жили в родительских норах.

Шестой дядюшка Ху привел ее к каменной стене с воротами и сказал:

– Стой здесь, пока кто-нибудь из знахарей не заберет тебя с собой.

Ху Сюань поглядела на ворота. Лисы ходили туда-сюда, не обращая на них внимания.

– А если меня никто не заберет? – спросила Ху Сюань с беспокойством.

– Кто-нибудь да заберет, – махнул рукой шестой дядюшка Ху. – Ты должна стоять и никуда не уходить, сколько бы дней ни прошло. Это докажет твою решимость стать лисьим знахарем.

Ху Сюань этот ответ не успокоил. Она переживала из-за своей кудрявой шерсти. Кто захочет взять в ученики кудрявого лисенка? Кому такой понравится?

– А если никто не заберет? – проскрипела она с отчаянием в голосе, подергав шестого дядюшку Ху за рукав.

– Никогда еще такого не было, – сказал шестой дядюшка Ху и ушел.

Ху Сюань осталась перед воротами одна. Лисы входили и выходили, поглядывали на нее, кто-то посмеивался и даже показывал пальцем на ее кудрявый хвост, но ни один не подошел к ней.

«Если бы я научилась прятать хвост и уши, тогда бы все было по-другому», – приуныла Ху Сюань. Но она еще не умела этого делать.

День сменился вечером, а вечер ночью: в лисьезнахарском квартале зажглись огни. Ху Сюань так никто и не забрал.

Она уже устала стоять, ей хотелось есть и пить. Она поймала какого-то ночного сверчка и съела, хотя сверчки не были любимым блюдом Ху Сюань, а потом свернулась клубком на своем узелке и заснула.

Проснулась она от утренней сырости. Огни уже погасили, но лисы еще не проснулись. Ху Сюань встала, повозила ладонью по лицу и опять принялась стоять и ждать.

К полудню начался дождь. Зонта у Ху Сюань не было, а хвост был еще недостаточно длинным, чтобы укрываться им, так что пришлось стоять и мокнуть. Она подметила, что кудряшки выпрямляются, когда намокнут. Вот если бы всегда шел дождь, тогда никто бы и не знал, что она кудрявая… Ху Сюань приложила уши, чтобы в них не натекла дождевая вода. Выглядела она, должно быть, жалко.

Наконец дождь прекратился: вернее, Ху Сюань показалось, что дождь прекратился. Она удивленно посмотрела себе под ноги, потом чуть дальше. Над ней дождя не было, а поодаль он все еще шел. Ху Сюань несколько озадачилась: если уж дождь и идет, то он должен идти везде. Она подняла голову, чтобы поглядеть на небо, и увидела над собой зонт.

– Почему ты здесь мокнешь? – спросил кто-то.

Ху Сюань вытянула шею, чтобы выглянуть из-под края зонта на того, кто закрыл ее от дождя. Это был высокий молодой лис с роскошным серебристым хвостом и такого же цвета ушами. То, что отдав зонт лисенку, он мок под дождем сам, его нисколько не смущало: хвост у него был длинный, он накрыл им голову. Волосы у него были светлые, слегка серебрящиеся, в тон шерсти, а глаза – бледно-голубые. Очень редкий окрас для лиса. Белое одеяние говорило, что он из лисьих знахарей.

«Уж этот меня точно не возьмет, – подумала Ху Сюань, мрачнея. – Была бы я таким шикарным лисом, не взяла бы…»

– Мне сказали ждать здесь, – ответила Ху Сюань, – пока меня кто-нибудь не заберет, но я жду уже второй день, а меня никто не забирает.

– Ах, вот как? – сказал серебристый лис. – Значит, ты хочешь податься в лисьи знахари?

– Хочу или нет, а придется, – сказала Ху Сюань, решившая, что ей уже нечего терять. – Но если меня не заберут, то, конечно, я умру здесь с голоду или простудившись. Надеюсь, тогда долг будет засчитан, и моему брату не придется тоже через это пройти. Его бы взяли, он нормальный лис.

– Нормальный? – переспросил серебристый лис. – А ты нет? Поэтому тебя послали сюда, чтобы отдать долг? Что вы задолжали лисьим знахарям?

– А… – Ху Сюань с силой вытянула свой хвост. – Конечно, я ненормальная. Я кудрявая. Никто никогда не видел, чтобы лисы были кудрявыми. Поэтому вряд ли меня заберут. Такое позорище… – Она раздраженно отпихнула хвост обратно за спину. – Но один из детей лисьего знахаря-женщины обязательно должен стать лисьим знахарем, поэтому я буду стоять здесь, даже если меня не заберут.

– Значит, ты не хочешь, чтобы лисьим знахарем сделали твоего брата? – уточнил серебристый лис.

– Конечно, не хочу! – воскликнула Ху Сюань. – У лисьих знахарей самая незавидная роль в лисьем мире.

– Ты так считаешь? – отчего-то развеселился серебристый лис.

– Конечно. Мне даже игрушки взять с собой запретили.

Серебристый лис принялся хохотать, прижав ладонь к своему боку. Ху Сюань почувствовала, что краска заливает лицо.

– Ты слишком мала, чтобы становиться учеником лисьего знахаря, – сказал серебристый лис. – Игрушки? Ты хотя бы читать умеешь?

Ху Сюань слегка взъерошилась:

– Умею. И писать тоже.

– Вот как? И сколько лисьих знаков ты знаешь?

– Две тысячи, – сказала Ху Сюань.

– Сколько? – выгнул бровь серебристый лис и перестал смеяться. – Ты меня не обманываешь?

– Наверное, обманываю, – подумав, сказала Ху Сюань. – Отец говорил: чтобы читать Лисье Дао, нужно знать две тысячи лисьих знаков.

– Ты читала Лисье Дао? – изумился серебристый лис.

– А вы не читали? – спросила Ху Сюань, не слишком понимая, почему тот удивляется. Ведь все лисы должны знать Лисье Дао. А как его узнаешь, не прочитав?

– Не в таком возрасте, – отозвался серебристый лис.

Дождь между тем перестал. Серебристый лис сложил зонт и помотал хвостом в разные стороны, чтобы его высушить. Ху Сюань тряхнула ушами, но все равно выглядела жалко, по ее мнению: с одежды буквально ручьем текло, а хвост стал похожим на палку с нацепленной паклей, про волосы и говорить нечего.

Серебристый лис поглядел на нее, прикусив нижнюю губу острыми зубами, взял ее за руку и велел:

– Идем со мной.

– Отец говорил, – сказала Ху Сюань, не двигаясь с места, – что нельзя ходить с незнакомцами.

– Какой смышленый лисенок, – фыркнул серебристый лис. – А мне отец говорил, что нельзя подбирать с улицы… невесть что.

Ху Сюань хорошенько подумала и сказала:

– Я Ху Сюань, а не «невесть что».

– А я не незнакомец, – снова развеселился серебристый лис, – а Ху Баоцинь.

Ху Сюань опять хорошенько подумала и сказала:

– Приятно познакомиться. Как поживаете?

[436] В подмастерьях

Серебристый лис привел Ху Сюань в большой дом, упирающийся задним фасадом прямо в демонический лес. Как выяснилось позже, выстроен дом был по окружности таким образом, чтобы стены и террасы смыкались вокруг внутреннего двора. Выстроили этот «дом-бублик», вероятно, в стародавние времена: такие дома сейчас в Лисограде не строили, – но он хорошо сохранился.

Их встретили лисы-слуги. Ху Баоцинь велел, чтобы Ху Сюань переодели и высушили ей хвост, и это было в точности исполнено. Одежду ей дали невзрачную, но Ху Сюань щеголихой не была, ей было все равно, во что одеваться. Ее больше расстроило, что высушенная шерсть закудрявилась с новой силой. Лисы-слуги и ухом не повели, вероятно, были вышколенные. Но когда один из них взял лисенка за руку, чтобы отвести ее к хозяину дома, Ху Сюань поняла, что это не лис и вообще не живое существо.

Лисы умели превращать мелкие предметы в то, что им нужно. К примеру, в мире смертных они часто обманывали людей, подсовывая им листья вместо монет. Но чтобы создать фамильяра «в натуральную величину», который не терял бы формы и даже обладал способностью понимать приказы хозяина, нужно было обладать чудовищной демонической силой. Насколько Ху Сюань знала, ни ее отец, ни кто-то из дядюшек Ху делать этого не умели. Выходит, лисьи знахари сильнее остальных лис?

Лис-фамильяр привел Ху Сюань во внутренний двор: там были другие разновозрастные лисята в точно такой же одежде, что и Ху Сюань. Она была самой младшей. Они вытаращились на нее, кто-то затявкал и стал показывать пальцем на ее кудрявый хвост. Ху Сюань хотелось провалиться сквозь землю, но она старалась держаться с достоинством.

«Выпендривается», – решили они и принялись ее задирать.

Это было очень обидно, но Ху Сюань крепко стиснула зубы и смолчала. Ее младший брат, вероятно, уже давно бы вцепился в обидчика и проредил ему шерсть. Зубы и когти у Ху Сюань тоже были острые и крепкие, но она не стала начинать драку: ее могут выдворить, если посчитают зачинщиком. Конечно, унизительно терпеть насмешки и подначки, но даже это лучше, чем одной стоять под дождем за воротами лисьезнахарского квартала.

Раздался резкий звук, похожий на удар хлыста. Это Ху Баоцинь вышел на террасу и ударил сложенным веером по ладони, призывая к вниманию.

– Тому, – ровным голосом сказал серебристый лис, – кто скажет или сделает что-то подобное снова, находясь в этом доме, я собственнолапно отрежу кончики ушей.

Наступило гробовое молчание. Они все побледнели и схватились за головы, точно над ними уже завис острый нож. Уши лисам отрезали за серьезные проступки, и они отрастали вновь со временем. Но если отрезали только кончики, то уши оставались изувеченными до конца жизни, и это считалось величайшим позором среди лис. Поэтому Ху Сюань больше никогда не слышала от них насмешек.

– Всем понятно? – уточнил Ху Баоцинь.

– Да, сяньшэн, – нестройным хором ответили провинившиеся.

– Вы можете называть меня учителем, – фыркнул Ху Баоцинь, продолжая похлопывать веером по ладони, – но моими учениками вам все равно не стать. Вы будете жить здесь и выполнять мои поручения, за малейший промах вас выставят из дома и уже не возьмут обратно. Только один из вас в конечном итоге станет моим учеником, а покуда все вы лишь подмастерья. Откровенно говоря, вы не заслуживаете, чтобы вас даже так называли. Не утруждайтесь представляться, ваши имена я все равно не запомню. Я буду называть вас, как заблагорассудится. И только попробуйте не отозваться на кличку!

«Какой у него гадкий характер», – разочарованно подумала Ху Сюань.

Ей досталась кличка Коротышка. Надо заметить, ей еще повезло. По крайней мере, так считали Вонючка, Катышек, Пузан, Дылда и Лишай, которые принялись возмущаться. Остальные, получившие более приличные прозвища, благоразумно помалкивали и правильно сделали: всех пятерых, раскрывших пасть, тут же выдворили из дома.

«Так отбор уже начался», – сообразила Ху Сюань и заметила себе, что нужно держать ухо востро, а пасть закрытой, чтобы не попасть впросак.

Каждому из подмастерьев отвели по комнате, где было все необходимое для жизни: кровать, стол, шкаф со сменной одеждой, лохань для мытья, «Лисий травник» и книги о лисьих техниках. Воду предполагалось таскать из колодца во внутреннем дворе. Еду готовили на общей кухне и там же ели.

Каждый день нужно было намывать полы во всем доме и подметать двор. Поблажек никому не давали, лис-фамильяр следил, чтобы работу подмастерья распределяли поровну.

Ху Сюань приходилось нелегко: в поместье Ху всю работу выполняли слуги, – но она не жаловалась. Она была слишком маленького роста, чтобы доставать до котла на кухне, поэтому ее заставляли чистить овощи для похлебки, которую варили подмастерья. С ножом она управлялась неплохо.

Приготовленная подмастерьями еда ей не нравилась: то недоварено, то переварено, то подгорело, то пересолено. Подмастерья всегда между собой из-за этого грызлись. Ху Сюань выбирала только овощи, похлебку не ела и иногда ловила сверчков и мышей, если оставалась голодной. Они с Ху Вэем были отличными охотниками: кто знал, что детские забавы выручат в трудную минуту!

Ху Баоцинь каждый день давал подмастерьям задания, и если кто-то не справлялся, то его прогоняли. Задания зачастую были бессмысленные. Ху Сюань не понимала, зачем их выполнять. И она заметила, что ей всегда задают больше, чем остальным.

«Сяньшэн от тебя избавиться поскорее хочет», – съязвил кто-то из подмастерьев. Ху Сюань тоже так думала.

Так, например, когда Ху Баоцинь велел подмастерьям отделить лисий овес от демонического, перед каждым подмастерьем поставили полную чашку, а перед Ху Сюань – целую миску. Зерна были совершенно одинаковые, что у лисьего, что у демонического, разобрать их и не ошибиться можно было только чудом.

Ху Сюань взяла несколько зернышек на ладонь и начала к ним приглядываться. Единственным различием была крохотная бороздка посреди зернышка: у лисьего овса – красноватая, а у демонического – черная. У Ху Сюань глаза покраснели, как у мыши, пока она разбирала зерна – целую миску!

После этого задания из дома выгнали еще нескольких подмастерьев.

В другой раз Ху Баоцинь велел подмастерьям пойти в лес и нарвать сто стеблей лисьей крапивы.

Подмастерья турнули Ху Сюань:

– Эта наша крапива! Иди рви вон ту, мелкую, как раз по тебе!

У них-то крапива была в лисий рост, с толстыми стеблями и широкими листьями. Они начали ее рвать, обожглись и затявкали: от крапивы на руках появлялись волдыри. Некоторые порубили один стебель на несколько частей, чтобы набрать нужное количество, не прилагая особых усилий.

Ху Сюань постояла, поглядела на них, потом пошла к мелкой крапивке, росшей чуть подальше. Из-за того, что ее прогнали, она нисколько не расстроилась: она уже прочла и даже выучила «Лисий травник», поэтому знала, как обращаться с лисьей крапивой и какие растения нужны для лисьезнахарства. А чтобы не обжечь пальцы, она подрывала землю и вытаскивала крапиву за корешки. Правда, крапива покусала ее, когда она связывала сто стеблей в пучок, но Ху Сюань тут же зализала ужаленное место, и оно перестало болеть.

После этого задания из дома вышвырнули едва ли не половину оставшихся лисят. Ху Баоцинь рассердился на тех, кто схалтурил, порубив крапиву, и тех, кто выбрал крапиву-переростка, тоже прогнал: лечебная сила была только у стеблей высотой до лисьего колена, прочие были бесполезны, потому что сила ушла в рост.

В другой раз подмастерьям велели набрать личинок смолоеда, живущих под корой старых деревьев, всем – по пятьдесят штук, а Ху Сюань – сто. В лес их выгнали без всего, только с мешком для сбора личинок, так что кору пришлось отдирать зубами и когтями, а это было дело нелегкое: деревья только внешне выглядели ветхими, шкура к стволам крепко была приделана, да еще и не в каждом дереве жили личинки. Подмастерья разбрелись по лесу, выискивая подходящие деревья.

Ху Сюань кору зря не портила, она подходила к деревьям и прикладывала к стволу ухо, чтобы послушать, не скребется ли там личинка. Личинки смолоеда были прожорливые и постоянно что-то ели. Ху Сюань съела несколько: на вкус они были как молодые ростки бамбука, отличная закуска для вечно голодного лисенка!

Из леса все вернулись затемно, но Ху Баоцинь не разрешил им идти спать, пока они не нанижут личинок на веревочки и не развесят сушиться. Занятие это было кропотливое и хлопотное: иголку нужно было вкалывать только в особенное место – пятнышко под челюстями личинки, иначе личинка становилась непригодной для лисьезнахарства.

После этого прогнали еще нескольких подмастерьев, справившихся с заданием небрежно.

Выкинутые «гирлянды» личинок Ху Сюань тихонько подобрала, унесла к себе и съела.

Подмастерья ошибались, считая задания бессмысленными. Каждое из них было нацелено на определенные качества, которыми должны обладать лисьи знахари: лисий овес – наблюдательность, сосредоточенность; крапива – сообразительность, нестандартность мышления; личинки смолоеда – аккуратность, последовательность и так далее. Лисьим знахарям приходилось часами возиться с ингредиентами, прежде чем получалось достойное лекарство. Без всех этих качеств они долго не протянули бы.

Ху Баоцинь так серьезно отнесся к лисьему отбору, что к концу года в доме осталось всего пять подмастерьев. Ху Сюань была среди них. Она решила: как бы сяньшэн ни старался ее выжить, она не сдастся! Слишком высоки были ставки, чтобы проиграть.

[437] Проверка удачи

Помимо выполнения заданий полагалось еще читать «Лисий травник». У Ху Сюань была феноменальная память, она запоминала прочитанное с одного-двух раз, но в «Лисьем травнике» встречались и незнакомые слова, которые она сама не могла прочесть, а спросить было не у кого: подмастерья соперничали за место ученика. С какой стати помогать друг другу? А Ху Баоцинь, как выяснила Ху Сюань, любые вопросы игнорировал, точно ему в уши шерсть набилась. Ху Сюань, хорошенько поразмыслив, слисила из библиотеки в доме «Большой лисий словарь», где объяснялись все-все существующие лисьи слова, и с его помощью дочитала «Лисий травник».

Книги о разных лисьих техниках Ху Сюань тоже прочла. В основе практически всего на лисьем свете лежала медитация, призванная распределять или усиливать духовные силы. Ху Сюань в свободное время медитировала, чтобы научиться прятать лисьи уши и хвост полностью. Она не осознавала, что уже частично это умеет, раз ходит всего с одним хвостом, а не с девятью сразу.

Между тем подмастерьев осталось всего четыре – вместе с Ху Сюань, – пятого выгнали просто так, потому что он где-то подцепил блох. К чистоте в доме Ху Баоцинь относился очень строго.

В то утро Ху Баоцинь созвал подмастерьев и велел каждому вытащить из мешка по бамбуковой палочке, на них были написаны стороны света. Ху Сюань достался «Юг».

– Это последнее задание лисьего отбора, – сказал Ху Баоцинь, похлопывая веером по ладони, – в нем все будет зависеть от вашей удачи, а не от способностей. Один из вас станет моим учеником.

«От удачи?» – мысленно повторила Ху Сюань.

Удачливой она себя не считала. Если уж не повезло родиться кудрявой, о какой удаче можно говорить?

– Вы пойдете в лес, – стал объяснять задание Ху Баоцинь, – каждый в своем направлении, и принесете по одному растению из раздела «Редкотравье». Чье растение окажется более редким, тот и станет моим учеником. Воля случая. Даже я не знаю, где в демоническом лесу растут редкие травы. Следить друг за другом или отнимать друг у друга находку – запрещено, лисы-слуги проверят. В лес можно углубиться настолько, насколько позволит солнце: как только небо станет красным, вы должны повернуть назад, даже если ничего не нашли, и вернуться в дом до восхода луны. Вперед! – И он веером указал в направлении леса.

Подмастерьям в лес не разрешили взять ничего, кроме заплечных корзин. Что бы они ни нашли, это пришлось бы срывать руками. Каждый пошел в своем направлении, Ху Сюань – на юг.

Она все размышляла над словами Ху Баоциня. В этом задании было много подводных камней, несмотря на кажущуюся простоту. Нужно было принести редкое растение, но не было оговорено, как его принести: срезать соцветие, сорвать стебель или выкопать с корнями.

А еще в разделе «Редкотравье» не было сказано, какое из перечисленных там растений является самым редким, они все были редкие! Получается, Ху Баоцинь сам собирался решать, какое из них подходит. Не лучший расклад для Ху Сюань. Она вздохнула. Вот уж точно: все будет зависеть от удачи, а не от способностей.

Южное направление, как оказалось, было самым невезучим. Ху Сюань уже далеко углубилась в лес и внимательно разглядывала каждое встречающееся растение. Эта часть леса изобиловала лекарственными травами, но редких среди них не было. Она заглядывала даже под камни и под коряги, поскольку среди редких было несколько видов грибов, но находила только червяков и жуков. С досады она съела несколько.

Лес оборвался скалистой пропастью. Ху Сюань едва успела остановиться на ее краю. Провал был слишком широкий, чтобы перепрыгнуть, и глубокий, дна не видно. Ничего похожего на мост поблизости не было.

Ху Сюань помрачнела: она ничего не нашла в лесу и не могла идти дальше, значит, ее удача закончилась на этом. Придется вернуться ни с чем, ее вышвырнут из подмастерьев, и Ху Сюань вынуждена будет опять стоять у ворот лисьезнахарского квартала, пока ее снова кто-то не подберет. Домой она вернуться не может, только это и остается.

Ху Сюань помрачнела еще больше и пошла вдоль края пропасти, изредка спихивая в нее камешки и слушая, как они грохочут по склону и затихают где-то внизу. Кое-где в пропасть спускались дикорастущие лианы, но они были или слишком короткие, или слишком тонкие, чтобы воспользоваться ими и перебраться на ту сторону. Рисковать Ху Сюань не хотелось, к тому же неизвестно, есть ли по ту сторону что-то редкое.

Она решила повернуть назад и в последний раз заглянула в пропасть. На каменном уступе что-то сверкало синим цветом. Ху Сюань встала на четвереньки, пригляделась, принюхалась и определила, что это лисоцвет.

В «Лисьем травнике» его вообще не было, но он напомнил Ху Сюань о доме: в поместье Ху лисоцветы росли сплошь и рядом, и Ху Сюань с младшим братом частенько в них валялись, хоть отец и страшно ругался на них и даже гонялся за ними с палкой.

Ху Сюань подумала, что неплохо было бы достать этот лисоцвет и посадить в горшок: он будет напоминать ей о доме. Она потерла лапы и принялась плести маленькую корзинку для лисоцвета, а потом наполнила ее землей и дерном. Ху Сюань знала, что растения на камнях легко вырвать с корнем, потому что им негде укрепиться – значит, она легко может пересадить лисоцвет в эту корзинку, а потом и в горшок.

Добраться до каменистого уступа было непросто, но Ху Сюань положилась на природную лисью цепкость и сухую лиану, которая была совсем рядом с цветком. Пару раз она чуть не сорвалась в пропасть, и ее лисье сердечко каждый раз леденело от страха, но к лисоцвету Ху Сюань все-таки подобралась и вполне успешно вытащила цветок вместе с корнем из расселины между камнями.

Взобраться обратно оказалось легче, чем спуститься, но все вместе отняло много сил, так что Ху Сюань упала навзничь поодаль от края пропасти и долго пыталась отдышаться.

Небо между тем покраснело. Ху Сюань посмотрела на огненные облака и подумала: «Все равно я не справилась, можно не торопиться».

Она посадила добытый лисоцвет в корзинку, отыскала ручей, чтобы полить цветок, напилась сама.

Небо уже начало темнеть, когда она наконец поставила лисоцвет в заплечную корзину и пустилась в обратный путь. Темнота ее нисколько не смущала: все лисы, кудрявые или нет, отлично видят в темноте.

Ночной демонический лес был полон сюрпризов: многие растения и грибы светились, как светлячки, тем ярче, чем темнее становилось в лесу. Ху Сюань даже могла различить, на что наступает, и ни разу не споткнулась, хотя тропинки в лесу были коварные и неровные из-за древесных корней.

Настроение у нее улучшилось: пусть ее и вышвырнут из поместья, она смогла увидеть такое замечательное явление – ночное свечение леса. Однажды, когда она станет лисьим знахарем и вернется домой, непременно расскажет об этом младшему брату: им в лес было строго-настрого запрещено ходить, и лисы-слуги следили за каждым их шагом.

Ху Сюань шла и размышляла, что делать дальше. Луна уже засеребрилась на небе, она опоздала к назначенному времени. Ху Баоцинь уже выбрал себе ученика из вернувшихся подмастерьев, которые наверняка нашли в лесу что-нибудь редкое. Из вежливости нужно будет поздравить того, кого выбрал сяньшэн. Отец всегда говорил, что порядочные лисы должны быть вежливы. Вещи забрать ей, наверное, разрешат. В ее узелке ничего ценного, но хоть какое-то имущество. Она со вздохом поддернула лямки заплечной корзины и потащилась к дому Ху Баоциня.

В доме уже зажгли светильники, и он издали походил на гигантскую светящуюся гусеницу, свернувшуюся полукругом. Ху Сюань вдруг поняла, что успела полюбить этот нелепый дом. Жаль, что придется уйти.

[438] «Лисоцвет? Кто бы мог подумать!»

Вернувшись в дом, Ху Сюань обнаружила, что подмастерья сидят у террасы, выложив из заплечных корзин добытые растения, и морды у них страшно недовольные.

«Интересно, почему?» – удивилась Ху Сюань.

Они принесли довольно редкие травы и грибы, Ху Сюань даже чуточку позавидовала их удачливости.

Ху Баоцинь сидел, небрежно развалившись, на террасе и обмахивался веером.

– Ты опоздала, Коротышка, – сказал он.

«Они ведь не меня ждали?» – неуверенно подумала Ху Сюань.

Ху Баоцинь показал пальцем на место рядом с подмастерьями. Ху Сюань встала с краешку, крепко стиснув пальцами лямки заплечной корзины.

– Почему ты не выкладываешь добычу? – спросил Ху Баоцинь после паузы.

– Я не справилась с заданием, – сказала Ху Сюань. – Не нашла редких растений на юге.

Другие подмастерья явно обрадовались, услышав это: одним конкурентом меньше!

Ху Баоцинь повел бровями, вытянул шею и принюхался.

– Но ведь что-то ты принесла, – возразил он. – Из твоей корзины пахнет какими-то цветами. Что это?

– Просто цветок, – сказала Ху Сюань, пожав плечами.

– Покажи, – велел Ху Баоцинь. – Интересный у него запах.

Ху Сюань подчинилась. Она поставила корзину на землю и откинула крышку. Ху Баоцинь вытянул шею еще больше, чтобы заглянуть внутрь, и тут же вскочил на ноги, выронив веер.

– Что? – воскликнул он странным голосом. – Это что, лисоцвет?!

«Кажется, я принесла то, что приносить было нельзя», – подумала Ху Сюань и поджала уши.

– Его даже в «Лисьем травнике» нет, – извиняющимся тоном сказала Ху Сюань. – Лисоцветы не лекарственные цветы, а просто…

– Ты знаешь, что это – лисоцвет?! – громогласно вопросил Ху Баоцинь.

– Э… ну да, их же повсюду полно, – растерянно ответила Ху Сюань, – кто их не знает?

Впрочем, судя по мордам подмастерьев, этот цветок они впервые в жизни видели.

Ху Баоцинь, услышав это, отчего-то разволновался:

– Где их полно? Ты нашла в лесу поляну с лисоцветами?

– А… нет, – помотала головой Ху Сюань, – это не в лесу их полно, а в нашем саду.

– В вашем саду? – переспросил Ху Баоцинь. – В чьем это – в вашем?

– В поместье Ху, – сказала Ху Сюань.

– Ты из поместья Ху? – поразился отчего-то Ху Баоцинь, а вместе с ним и все подмастерья.

– Ну да, – растерялась Ху Сюань еще больше.

– И кем ты приходишься главе Великой семьи Ху? – быстро спросил Ху Баоцинь.

– А… я его старшая дочь, – сказала Ху Сюань.

Она не осознавала своего положения в лисьей иерархии, в отличие от других. Те поняли все сразу. Семья Ху была аристократической семьей, не из простолисья. Ху Цзин и дядюшки Ху были элитой среди лис, и немногим в Лисограде посчастливилось с ними разговаривать. Подмастерья задним умом подумали, что если Ху Сюань расскажет отцу, как они ее поначалу задирали и дразнили, то им не только уши отрежут, но и хвосты выдерут!

– Вот как, – протянул Ху Баоцинь, вытаскивая корзинку с лисоцветом из большой корзины. – Да еще и с корнями?!

Ху Сюань не понимала, почему Ху Баоцинь вдруг так разволновался. С чего так трястись над обычным садовым цветком? Хоть это и дикорастущий экземпляр, но никакой ценности не представляет.

– Его ведь даже в «Лисьем травнике» нет, – повторила она.

– Ты знаешь, что такое ты принесла? – спросил Ху Баоцинь, держа корзиночку с лисоцветом на раскрытой ладони.

Ху Сюань хорошенько подумала и сказала:

– Лисоцвет?

– Ты даже не представляешь, что такое ты принесла! – повторил Ху Баоцинь, неотрывно глядя на лисоцвет. – Это же редчайший цветок во всем мире демонов!

– Но ведь его даже в «Лисьем травнике» нет, – упорствовала Ху Сюань, а остальные подмастерья согласно тявкнули.

– «Лисий травник»… – повторил Ху Баоцинь и наконец взглянул на Ху Сюань. – В «Лисьем травнике» девять томов, подмастерья учат лишь первый, чтобы был задел на будущее. Лисоцвет упоминается в девятом томе и всего лишь раз, настолько он редкий. А ты говоришь, что в доме твоего отца их полным-полно? Говоришь, что это просто цветок? Что вы с ним делаете там, в поместье Ху?

Ху Сюань покраснела и не сразу ответила:

– В них хорошо валяться. Шерсть тогда приятно пахнет.

Ху Баоцинь посмотрел на нее так, точно Ху Сюань сказала что-то кощунственное. Ху Сюань смутилась и приложила уши еще сильнее.

– Как твое имя? – спросил Ху Баоцинь.

– Коротышка.

– Не прозвище, которое я тебе дал. Настоящее имя.

– Ху Сюань.

– Ху Сюань, – провозгласил Ху Баоцинь торжественно, – ты принесла самый редкий цветок, значит, именно ты станешь моей ученицей.

– Но ведь я опоздала, – напомнила Ху Сюань, а подмастерья затявкали еще одобрительнее, – я нарушила условие последнего задания.

– Это мне решать, – возразил Ху Баоцинь.

– Но ведь вы не хотели, чтобы я была вашей ученицей, и старались от меня избавиться, – сосредоточенно морща лоб, сказала Ху Сюань.

– Я? – с неподдельным изумлением воскликнул Ху Баоцинь.

– Вы давали мне задания сложнее, чем остальным подмастерьям, – начала перечислять Ху Сюань, – и постоянно ко мне придирались.

– Потому что ты мельче всех и во многом проигрывала другим подмастерьям. Но это не значит, что я старался от тебя избавиться. Я бы тогда вообще не приводил тебя в дом, если бы не решил дать тебе шанс, лисеныш. Но ты слишком маленькая, чтобы мыслить в перспективе.

Он присвистнул, подзывая лисов-фамильяров, и велел им переодеть Ху Сюань в лисьезнахарское одеяние, а других трех подмастерьев выпроводить. Что и было исполнено.

– Лисоцвет, – пробормотал Ху Баоцинь, бережно держа корзиночку с цветком в обеих ладонях, – кто бы мог подумать! Такая редкость! А они в нем – валяются!

[439] Ученица Верховного лисьего знахаря

Лисьезнахарское одеяние Ху Сюань выглядело точно так же, как одеяние Ху Баоциня: белое, скупо расшитое бледно-желтыми нитками по рукавам и воротнику. Правда, оно было великовато, Ху Сюань пришлось закатать рукава, – не то бы она выглядела пугало пугалом, – но подол все равно волочился по полу.

«На вырост его, что ли, подобрали?» – сердито подумала Ху Сюань, а потом догадалась, что ученики лисьих знахарей наверняка были взрослее нее, поэтому и одежда была заготовлена соответствующего размера.

Исправить ситуацию можно было, только отрезав подол на двадцать лисьих пальцев, но лис-фамильяр отнял у нее ножницы и покачал головой: портить ученические одеяния было нельзя.

Лис-фамильяр подтолкнул Ху Сюань вперед, и ей пришлось в таком виде предстать перед Ху Баоцинем.

Тот скептически оглядел лисенка с ног до головы, цокнул языком и протянул:

– Да-а, не рассчитали малость. Придется тебе, лисеныш, поскорее вырасти. А пока подвяжи подол за хвост, чтобы не спотыкаться.

Ху Сюань пришлось так сделать, и теперь она выглядела еще нелепее прежнего, но хотя бы не наступала на край одеяния и не шлепалась ничком. Хоть какое-то утешение.

В прежней комнате ее не оставили, переселили в другую. Новая была больше и светлее, а на полках в шкафу было много книг, в том числе все девять томов «Лисьего травника» и разные трактаты о духовных практиках. Комната тоже была «на вырост». Ху Сюань потихоньку перетащила в нее «Большой лисий словарь» и свои пожитки.

После ее опять позвали к Ху Баоциню. Ху Сюань пришла и долго дожидалась, пока Ху Баоцинь обратит на нее внимание, но серебристый лис сосредоточенно разглядывал какой-то свиток и делал вид, что не замечает ее.

«А все-таки характер у него гадкий», – подумала Ху Сюань.

Наконец Ху Баоцинь свернул свиток и протянул его Ху Сюань со словами:

– Это твои задания на будущий месяц. Когда освобожусь, проверю, как ты справляешься.

– А вы так заняты, сяньшэн? – спросила Ху Сюань, очень стараясь, чтобы лисье ехидство не просквозило в голосе, но, видно, оно просквозило.

Бледно-голубые глаза Ху Баоциня сузились, он испытующе посмотрел на Ху Сюань. Та довольно удачно притворилась, что разглядывает погрызенный угол свитка.

– Разумеется, я занят, – четко сказал Ху Баоцинь. – Как Верховный лисий знахарь может быть не занят?

– Кто? – удивилась Ху Сюань.

Наверное, удивляться так неприкрыто тоже не стоило. Бледно-голубые глаза Ху Баоциня сузились еще сильнее.

– Я, – сказал Ху Баоцинь, – Верховный лисий знахарь. Ты, что ли, не знала этого?

– Откуда? – опять удивилась Ху Сюань.

– А что, в поместье Ху ты моего имени не слышала?

Ху Сюань хорошенько подумала, прежде чем отрицательно покачать головой. Они с Ху Вэем редко вникали в разговоры взрослых лис, те были необыкновенно скучны. Ху Сюань и о лисьих знахарях бы не узнала, если бы случайно не подслушала.

Ху Баоциня такой ответ явно покоробил. Он возмущенно фыркнул, шерсть на его хвосте распушилась – признак раздражения.

– Теперь знаешь, – буркнул он. – У меня забот полные лапы. Некогда мне тут с тобой рассусоливать.

Ху Сюань опять хорошенько подумала и спросила:

– Тогда зачем вообще было брать ученика?

Хвост у серебристого лиса распушился так, что стал похож на метлу. Видно, не стоило и об этом спрашивать, хоть вопрос и напрашивался сам собой.

Ху Баоцинь мастерски проигнорировал его и сказал, вильнув хвостом:

– Помимо заданий из свитка ты должна будешь еще выполнять прежнюю работу: натирать полы, подметать двор и кухарить. Постарайся, чтобы все выполнялось вовремя. Никаких поблажек я тебе давать не буду: никто и не говорил, что лисьим знахарем стать легко.

«Об этом вообще-то речи и не было», – подумала Ху Сюань, на этот раз благоразумно промолчав.

Выйдя от Ху Баоциня, Ху Сюань села, свесив ноги, на край террасы и развернула свиток с заданиями. Сроки в нем указаны не были, предполагалось, что она должна выполнить все задания за месяц, а в каком порядке или с какой скоростью – значения не имело. Задания, в основном, касались сбора и заготовления лекарственных трав и корений.

Ху Сюань поболтала ногами и мысленно составила для себя расписание, не забыв отвести время для изучения «Лисьего травника». В свитке ничего не было сказано о том, что ей нужно учить «Лисий травник» дальше, но Ху Сюань рассудила, что это ей пригодится в любом случае: к тому же, она все еще не умела прятать уши и хвост.

В книгах, которые она прочла, прямого ответа, как это делается, не нашлось, но Ху Сюань сделала определенные выводы: нужно медитировать в любую свободную минутку, чтобы укрепить Лисье пламя внутри. Чем больше духовных сил, тем шире лисьи возможности.

Хоть у Ху Сюань, как и у всех лисьих демонов, было девять хвостов с самого рождения и девять же язычков Лисьего пламени, но управляла она своими лисьими силами еще с трудом. Да, прежде нужно укрепить Лисье пламя и освоить Лисий огонь – основа основ лисьей культивации.

«Наверное, стать учеником Верховного лисьего знахаря почетно», – подумала Ху Сюань.

Вообще-то в Лисограде так не думали. Характер у Ху Баоциня был скверный, и он уже не в первый раз набирал себе подмастерьев, чтобы выбрать из них себе ученика, но до этих пор ни один подмастерье не продержался до конца: их или прогоняли, потому что они не справлялись, или они сами сбегали, не выдержав придирок.

Лисы даже начали поговаривать, что Верховный лисий знахарь специально усложняет всем жизнь, потому что вообще не хочет передавать кому-то свои знания, но вынужден проводить отбор, потому что лисьим знахарям полагается брать учеников. Те, кто не прошел, рассказывали безумные ужасы, и слушатели были склонны верить.

Когда Ху Цзину донесли, что Ху Сюань от ворот увел Ху Баоцинь, он тут же решил забрать дочь и передать ее какому-нибудь другому лисьему знахарю. Как глава Великой семьи, такими полномочиями он обладал. Но лисы-фамильяры его и на порог не пустили, а Ху Баоцинь даже к нему не вышел.

Тогда он оставил у дома лисьего соглядатая и велел забрать Ху Сюань, как только та выйдет на улицу. Ху Цзин полагал, что Ху Баоцинь разгонит всех подмастерьев, как это всегда бывало, еще до конца года.

«Некоторые просто не созданы быть учителями», – сказал Лао Ху, а дядюшки Ху согласно закивали.

Но Ху Сюань из дома так и не вышла: подмастерья выходили не через парадный, а через черный ход, – а на исходе года лис-фамильяр прибил к дверям бамбуковую дощечку рядом с именем Ху Баоциня, написано на которой было: «Ху Сюань, ученица Верховного лисьего знахаря».

[440] (М)ученичество Сюаньшэн

Первое время Ху Сюань нечасто видела своего учителя: тот действительно был занят по самые уши и редко появлялся дома, а когда появлялся, то внимания на ученицу не обращал. Ху Сюань подумала, что это даже неплохо: если к ней не будут придираться, у нее останется больше свободного времени, чтобы изучать «Лисий травник». Ей хватало одного-двух раз прочесть, чтобы запомнить, и к концу первой недели своего ученичества она уже выучила второй том и принялась за третий.

Из этих соображений Ху Сюань решила не попадаться Ху Баоциню на глаза, даже когда тот был дома. Сделать это было просто: учуяв или услышав, что хозяин дома возвращается, Ху Сюань брала корзину и уходила в лес, и никогда не возвращалась засветло, поскольку знала, что Ху Баоцинь непременно уйдет до захода солнца. Она всегда могла оправдаться тем, что собирает травы для заданий из свитка (хотя давно уже все их не только собрала, но и высушила должным образом), а на самом деле медитировала в каком-нибудь подходящем местечке. Под тенистым деревом, к примеру.

Один раз, когда Ху Сюань вернулась из леса, оказалось, что Ху Баоцинь еще не ушел. Он был в кабинете, стоял у стены и сворачивал какой-то свиток, чтобы спрятать его в тайник под картиной.

Заметив краем глаза Ху Сюань, серебристый лис ощетинился и рявкнул:

– Тебе еще рано читать Лисьезнахарское Дао! И не вздумай разорить тайник!

Ни о чем подобном Ху Сюань не думала, а остановилась, лишь чтобы поприветствовать учителя, потому что пройти мимо было невежливо. Так она и сказала. Ху Баоцинь, видимо, не поверил: Ху Сюань потом заметила, что за ней повсюду ходит лис-фамильяр. Как приклеился. Это Ху Сюань не слишком нравилось, но лис-фамильяр хотя бы не ходил за ней в лес, так что привычный порядок дел нарушен не был. Ху Сюань просто сделала вид, что не замечает слежки, и исправно выполняла работу по дому: натирала полы, стирала белье, подметала двор.

Вот этого Ху Сюань не понимала: зачем подметать двор? В поместье Ху дворы не подметали, потому что в осенних листьях можно вываляться, а еще они шуршат под ногами или лапами. Ху Сюань нравилось шуршание листвы. Но в доме Ху Баоциня двор был до омерзения пустой стараниями лис-фамильяров: от листвы, травы и сора они моментально избавлялись.

«Это как-то не по-лисьи», – подумала Ху Сюань.

Ее так и подмывало нарушить правила и хорошенько намусорить, чтобы внести толику хаоса в идеальный порядок. Она взяла и кинула на дорожку веточку, подобранную где-то в лесу.

«Немножко напакостить очень даже по-лисьи», – подумала Ху Сюань удовлетворенно.

Один раз Ху Сюань потихоньку улиснула в лес, чтобы предаться медитативным размышлениям – ей казалось, что она вот-вот постигнет Дао Сокрытия Хвоста, – и так в этом преуспела, что даже не заметил, как Ху Баоцинь, проследивший за нею, взял ее за шиворот и встряхнул.

– Спишь в тенечке, когда у тебя дел полные лапы? – грозно спросил Ху Баоцинь. – Или ты все уже сделала, что я тебе велел?

Вообще-то Ху Сюань сделала, но предпочла о том умолчать, чтобы учитель не прибавил ей еще работы.

Она расправил воротник и ответила степенно:

– Я размышляла, сяньшэн.

– О чем? – насмешливо спросил Ху Баоцинь, заглянув в ее корзину. – Пустая!

– Как выполнить задание, – сказала Ху Сюань и показала пальцем на дерево, под которым сидела. – Вы велели собрать молодые побеги и завязь листьев, и я размышляю, как мне к ним подобраться, ведь они растут только на верхушке дерева.

Ху Баоцинь фыркнул:

– И над чем тут размышлять? Достаточно ударить по дереву, чтобы листья посыпались на землю. А впрочем, духовных силенок у тебя для этого маловато. Отойди.

Но, к его изумлению, Ху Сюань не только от дерева не отошла, но и расставила руки в стороны, не подпуская его к дереву!

– Ты что это делаешь? – изумился Ху Баоцинь.

– Во-первых, – сказала Ху Сюань строгим голосом, – если вы мне поможете, то получится, что задание я провалила, раз не смогла достать листву и ветки самостоятельно. Во-вторых, даже если вы засчитаете мне это задание, я не соглашусь, поскольку пострадает моя лисья гордость. А в-третьих, нельзя бездумно калечить деревья. Если ударить по стволу духовной силой, дерево сломается. Если так делать, никаких деревьев не наберешься!

– Этот лисеныш только что меня отчитал? – потрясенно спросил сам себя Ху Баоцинь. – Сюаньшэн, у тебя, что ли, лишний хвост появился?

Ху Сюань нахмурилась. Ученика полагалось называть сюэшэном, но Ху Баоцинь переврал имя Ху Сюань и называл ее Сюаньшэн. Это ей нисколько не понравилось.

– Ладно, – фыркнул Ху Баоцинь, – посмотрим, как ты решишь эту задачу. Не возвращайся домой, пока не соберешь листья и ветки, ясно?

– Да, сяньшэн, – сказала Ху Сюань и проводила Ху Баоциня спокойным взглядом.

Оставаться одна в лесу она не боялась, поскольку уже знала здесь каждый закоулок и каждую живую тварь. Перспектива провести несколько дней в лесу ее даже порадовала: не нужно выполнять работу по дому. Еда и питье в лесу найдутся, нужно только поискать, к тому же у нее за пазухой было несколько лисьих галет, которые она на всякий лисий случай прихватила с кухни. Лисьи галеты делали из сушеных мышей и муки, на вкус они были не очень, но голод утоляли отлично.

Но задачка оказалась не из легких. Сначала Ху Сюань попробовала взобраться на дерево, но ствол был гладкий, она и на два лисьих роста не взобралась и соскользнула на землю. Цепляться когтями при лазании Ху Сюань не любила: когти могли сломаться, а это очень неприятно, да к тому же кора у этого дерева была твердая, не вцепишься. Вероятно, это задание Ху Баоцинь вписал, чтобы Ху Сюань с ним помучилась.

– Да и фыр с ним! – проворчала Ху Сюань.

Ночь она провела на моховой подстилке и даже относительно неплохо выспалась, не считая того, что шерсть на хвосте промокла от росы.

Проснувшись, она разгрызла галету и стала думать, как еще можно достать листья с верхушки дерева. Способ нашелся, но для этого Ху Сюань требовалась веревка, а ее-то как раз у нее и не было, и вернуться за ней она не могла, раз учитель ей запретил. Ничего не оставалось, кроме как сплести веревку самой.

Ху Сюань никогда еще не плела веревок, но прилежно набрала пеньки, травы, тонких веточек и даже пощипала шерсть с хвоста – для крепости. Несколько неудач спустя веревка была готова. Ху Сюань подергала ее в стороны, проверяя на крепость: она не порвалась.

«Годится», – решила она.

Способ достать что-то, когда лисьи лапы коротки и не дотягиваются, был стар как мир: зацепи веревкой и пригни к себе, если гнется. Они с Ху Вэем так доставали персики с веток в отцовском саду.

Ху Сюань считала, что неплохо умеет закидывать веревку. Правда, она никогда не замахивалась на такую высоту, но все же… Ху Сюань задрала голову и посмотрела вверх, прикидывая, сколько лисьих пальцев высотой ее дерево, потом смотала на локоть веревку, подсчитывая ее длину.

«Ну, – подумала она, – необязательно ведь закидывать на самый-самый верх, достаточно подцепить одну из верхних веток, достаточно крепких и гибких, чтобы гнулись, а не ломались».

Ху Сюань поплевала на лапы и, привязав к концу веревки противовес – крепкую корягу, – забросила ее на дерево. Получилось далеко не с первого раза, и все время приходилось увертываться, чтобы не получить корягой по голове, но Ху Сюань была настырным лисенком, снова и снова закидывала веревку, пока она не обвилась вокруг толстой ветки почти у самой верхушки.

– Ага! – сказала Ху Сюань торжествующе.

Но торжествовать еще было рано: разве лисенку под силу согнуть дерево? Лисье пламя внутри нее уже окрепло, но не настолько же. Тогда она мотнула веревку вокруг толстого дерева и, упираясь в него ногами, стала тянуть, тянуть, тянуть…

Медленно, но дерево все-таки стало клониться к земле. Ху Сюань пыхтела на весь лес и сожалела, что не захватила с собой перчатки.

Когда дерево согнулось достаточно, чтобы до него дотянуться и нарвать листьев и молодых веток, Ху Сюань завязала конец веревки вокруг толстого дерева, подтащила свою корзину и стала собирать завязь листвы и обламывать молодые ветки.

Сколько нужно набрать – она не знала, поэтому решила наполнить корзину доверху. С одной стороны она уже все оборвала и теперь собралась перелезать на другую – когда нужно было обойти! – как вдруг услышала очень подозрительный треск, а потом – вжух! – только свист в ушах, лиса даже не успела бы сказать «фыр!» – как она уже сидела с вытаращенными глазами, намертво вцепившись в ветки, на самой верхушке распрямившегося дерева!

Веревка все-таки порвалась.

[441] Новый взгляд на Ху Баоциня

С верхушки дерева открывался замечательный вид на окрестности, но Ху Сюань была далека от того, чтобы восторгаться новым опытом. Она лихорадочно соображала, как спуститься на землю.

Способов было, разумеется, два: скатиться или свалиться, – но и то, и другое грозило неприятностями на свою лисью попу. Если она свалится, то потом и костей не соберешь – с такой-то высоты! А если попытается слезть, то скатится, потому что на стволе не за что зацепиться, и ее руки превратятся в птичьи лапы: она непременно сдерет с ладоней не только кожу, но и мясо.

Можно попробовать перепрыгнуть на другое дерево, которое выглядит многообещающе: ствол в сучках и ветках, по ним слезть будет проще, – а если промахнешься? Лисы ведь не белки, по деревьям не прыгают.

Если же сидеть на дереве слишком долго, то лапы затекут. В общем, как ни рассуждай, свалиться все равно придется – так или иначе.

Разумеется, можно было заверещать во весь голос и позвать на помощь. Вероятно, лисы-фамильяры бы ее услышали, но это было слишком унизительно. Даже представить страшно, как бы после этого над нею издевался Ху Баоцинь!

«Лис на выдумки горазд», – гласит известное присловье. Лисы были изворотливы и умели выкручиваться даже из безвыходных ситуаций.

Ху Сюань оторвала от подола два приличных куска ткани и обмотала руки – теперь можно было спускаться. И хоть она не свалилась в процессе, но с дерева спустилась не без потерь: она расцарапала лицо о ветки, а про одежду и говорить не стоит.

Корзина, по счастью, не улетела в неведомые дали, а лишь опрокинулась, так что Ху Сюань собрала рассыпавшиеся листья и ветки и подула на руки. Лекарств с собой у нее не было, она просто смыла кровь водой из ручья и зализала ссадины – до дома потерпит. А вот одеяние, конечно, было безнадежно испорчено, и Ху Сюань ожидала взбучки от учителя, когда вернется.

Ху Сюань надеялась, что Ху Баоциня дома не окажется, когда она вернется, но тот был дома и, вероятнее всего, специально поджидал ее возвращения.

Ху Баоцинь сидел на террасе, обмахиваясь веером, и пил чай.

– А ты быстрее, чем я ожидал, – сказал он, заметив Ху Сюань, и та поняла, что ее догадки оказались верны.

Ху Сюань поставила перед террасой корзину, чтобы учитель мог взглянуть на содержимое, и спрятала руки за спину.

Ху Баоцинь окинул ее скептическим взглядом и спросил:

– Тебя что, собаки гнали, или ты с котом поцапалась?

Ху Сюань ничего не ответила, но подумала очень даже многое.

– Покажи лапы, – велел вдруг Ху Баоцинь, и крылья его носа дернулись. – Ну!

Ху Сюань неохотно подчинилась, ожидая, что получит веером по рукам.

Ху Баоцинь показал на угол террасы:

– Сиди здесь.

Сам он поднялся и куда-то ушел. Ху Сюань очень хотелось пойти к себе: она устала, руки болели и требовали, чтобы о них позаботились, – но приказа ослушаться не посмела и присела на самый краешек террасы, как можно дальше от подноса с чайником и чашкой. Ей вовсе не хотелось, чтобы Ху Баоцинь вылил ей чай на голову, если рассердится.

Он, наверное, уже сердится. Сейчас принесет еще один длиннющий список заданий и отправит обратно в лес на необозримое будущее.

Ху Баоцинь вернулся с ворохом бинтов и какой-то гнусно пахнущей мазью в маленьком глиняном горшочке, сел рядом с Ху Сюань и опять велел ей вытянуть руки. Ху Сюань прижала уши, но подчинилась. Ху Баоцинь полил ей ладони из чайника, в котором оказался вовсе не чай, а лисье вино: руки защипало.

– Нельзя столь безответственно к себе относиться, – строго сказал Ху Баоцинь, протерев ладони Ху Сюань собственным рукавом, и почерпнул мазь из горшочка. – Руки лисий знахарь должен беречь, это чувствительный инструмент. Если они огрубеют или появятся шрамы, как ты сможешь точно определять, должным ли образом приготовлены порошки?

Ху Сюань невольно взглянула на руки Ху Баоциня – ухоженные, без единого шрама, с длинными когтями, которыми так удобно отмерять порошки для лекарств.

Ху Баоцинь, продолжая на нее ворчать, смазал ей ссадины мазью и туго забинтовал. А после позвал лиса-фамильяра и велел ему хорошенько отмыть Ху Сюань от грязи и смолы. Лис-фамильяр взял лисенка за шиворот и отнес в купальню, где в точности исполнил приказ хозяина, вооружившись щеткой на длинной ручке и так надраивая Ху Сюань, что из купальни она вышла красной, как ошпаренный рак. Слуга-фамильяр принес ей чистую одежду.

Поскольку Ху Баоцинь ничего не говорил о том, что Ху Сюань после бани должна вернуться на террасу, Ху Сюань ушла к себе, залезла под одеяло и тут же заснула. Некоторое время спустя Ху Баоцинь заглянул в комнату, постоял у кровати Ху Сюань, задумчиво глядя на нее, потом наклонился, подоткнул одеяло и вышел.

Ху Сюань отлично выспалась и даже проспала побудку. Это несколько попортило ей настроение: вот за это Ху Баоцинь, если он еще не ушел, выволочку ей устроит. Правилами дома было установлено, что просыпаться нужно в установленное время.

Ху Сюань поспешно умылась, оделась, все это время – дуя на руки, жжение в которых чувствовалось даже через бинты, и поспешила заняться обычными делами, но двор был уже выметен и полы натерты, лисы-фамильяры как раз собирали метлы и щетки.

Ху Сюань подалась на кухню, но там кашеварил толстый лис-фамильяр в поварском фартуке. Заняться ей оказалось совершенно нечем.

Ху Сюань проверила лисьезнахарскую лабораторию, но принесенные вчера листья и ветки уже были рассортированы и развешаны на веревках сушиться.

– Что ты мыкаешься, как неприкаянная? – раздалось у нее за спиной.

Ху Сюань подскочила на месте от неожиданности, хвост у нее распушился как щетка. Когда лисы пугаются или при внезапном всплеске эмоций, шерсть у них тоже встает дыбом. Она не заметила, как подошел Ху Баоцинь.

«Надо же так подкрадываться!» – сердито подумала Ху Сюань, рукой подталкивая хвост за спину.

– Я собиралась работать, но… – начала Ху Сюань.

– Работать? – непередаваемым тоном переспросил Ху Баоцинь. – С такими руками? Ты уже забыла, что я вчера тебе сказал, Сюаньшэн? Никакой работы, пока руки не подживут. Не хватало мне еще в учениках лиса-калеку! Иди учи «Лисий травник».

Вообще-то Ху Сюань «Лисий травник» уже выучила – все девять томов, и сейчас изучала книги по культивации.

– Но ведь… – начала Ху Сюань.

– Не спорь со мной, – возмутился Ху Баоцинь. – Учитель тебе дал задание, а она еще фыркает!

– Я не фыркала, – возразила Ху Сюань.

– И пререкается.

– Я не пререкалась.

– А что ты тогда прямо сейчас делаешь?

Ху Сюань невольно прижала уши и втянула голову в плечи. Но Ху Баоцинь только потрепал ее по ушам, а не стукнул. Ху Сюань удивилась. Учитель не то что ее не поощрял – даже не хвалил, а тут потрепал по ушам, когда, положа лапу на сердце, следовало за эти самые уши выдрать, чтобы не дерзила старшему.

– В общем, хватит фыркать, Сюаньшэн, – резко сказал Ху Баоцинь, пряча руку за спину, словно сам не ожидал от себя того, что сделал, и теперь постарался скрыть смущение за нарочитой резкостью. – Иди и делай, что я тебе велел.

– Да, сяньшэн, – растерянно отозвалась Ху Сюань и побрела к себе.

Быть может, не такой уж и гадкий характер был у Ху Баоциня?

Ху Баоцинь стоял, не двигаясь, пока Ху Сюань не ушла, потом громко выдохнул и уставился на свою руку. Было такое чувство, словно рука его жила своей жизнью, а он своей.

– Ты что это выдумал? – вопросил Ху Баоцинь и явно не у своей руки. Скорее, у себя самого.

[442] Феномен

Время в поместье Ху и в Лисограде шло по-разному, это Ху Сюань знала точно, а теперь она начала подозревать, что и время в доме Верховного лисьего знахаря идет особым образом. Иногда оно тянулось, как подстывшая живица, а иногда пролетало быстрее, чем она успевала щелкать пальцами. Часы отдыха, к примеру, всегда слишком быстро заканчивались: только закрыла глаза, а уже пора вставать и приниматься за работу.

«Лисьи чары», – подумала Ху Сюань.

Зато время в обществе Ху Баоциня тянулось бесконечно долго. Изредка он все же снисходил до того, чтобы поучить Ху Сюань чему-нибудь, и тогда Ху Сюань маялась. Сложно сказать, почему.

Ху Сюань уже успела понять к этому моменту, что Ху Баоцинь не такой страшный, каким казался. Он был строгим, но справедливым, и если Ху Сюань слушалась и справлялась с заданиями, то опасаться выволочки было ни к чему. Другое дело, если напортачила. Но с Ху Сюань это случалось редко.

Наверное, дело было в ауре серебристого лиса: она была могущественная и подавляла ауру Ху Сюань. Лисы неуютно чувствуют себя с превосходящим их по силе противником, а тренировать боевые лисьи навыки Ху Сюань приходилось именно с Ху Баоцинем. Ху Сюань стала значительно сильнее за это время, но разве сравнишься с матерым лисом? Пыли и шерсти из нее Ху Баоцинь повыбил порядком.

Каждое утро Ху Сюань начинала с умывания, как и полагается всякому воспитанному лису. Из бочки на нее смотрело отражение: сначала взъерошенный кудрявый лисенок, потом кудрявый же лис-подросток, потом девушка со слегка волнистыми волосами – и никаких кудрей!

Ху Сюань была бесконечно горда, что научилась прятать уши и хвост, а вместе с ними и кудрявость волос. Когда у нее это впервые получилось, она едва не расплакалась, а потом еще целый час вертелась перед зеркалом, любуясь собой и то и дело заглядывая себе за спину, чтобы удостовериться, не вылез ли хвост. Прямые, гладкие волосы было легко расчесывать и прибирать.

Ху Баоцинь нового вида ученицы не оценил. Увидев ее, он с кислой миной спросил:

– Ты лис или кто? Где твои уши и хвост?

– Я научилась их прятать, – сообщила Ху Сюань сияя, забыв о том, что сиять в присутствии учителя не стоит: он быстро спустит тебя на землю!

– А, вот, значит, на какую ерунду ты тратишь время, – протянул Ху Баоцинь.

Ху Сюань потрясенно на него уставилась. Ерунду? А впрочем, удивляться нечему: Ху Баоцинь ее не поймет, он-то ведь никогда не был кудрявым или вихрастым, у него волосы – шерстинка к шерстинке. Над ним никогда не смеялись, не показывали на него пальцем и не обзывали обидным «феномéн».

Ху Сюань была так возмущена несправедливостью, что многое из своих мыслей протявкала вслух.

– Фенóмен? – переспросил Ху Баоцинь. – Ты считаешь, что фенóмен – это оскорбление?

– Не фенóмен, а феномéн, – исправила Ху Сюань.