Интриганка E-Book

Татьяна Тронина

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Дочери Евы. Романы Т.Трониной
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 296

Beschreibung

Он был красив, как молодой бог, – прекрасно сложенный, с идеальными чертами лица. Такого нужно рисовать или, даже лучше, – лепить. Вот только одно «но»: случайно ли он оказался на пороге ее дома?.. Возможно, Зоя слишком подозрительна, но как же иначе, если бывшая лучшая подруга ведет с ней необъявленную войну не на жизнь, а на смерть!

Leseprobe

Татьяна Тронина Интриганка

© Тронина Т., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

* * *

– Зоя Станиславовна, я вас не отвлекаю? – прозвучал из переговорного устройства низкий, без интонаций, мужской голос.

Сивохин.

– Нет, Василий Петрович. Что случилось? – ответила Зоя.

– На улице перед нашими воротами, как раз под видеокамерой, стоит внедорожник, – сообщил Сивохин, а затем отчеканил номер машины, который не был знаком Зое.

– Не знаю такого… А в чем проблема?

– Он полчаса уже там стоит. Похоже, заглох.

– А кто в машине? – Зоя кинула взгляд на окно. Белым-бело… Снег как начался с утра, так до сих пор и не думал затихать.

– Мужчина. Один, кажется. Сейчас вот под капот полез, мне на мониторе видно.

– И что? – недовольно произнесла Зоя.

– Нет, ничего. Информирую на всякий случай.

– Спасибо, Василий Петрович. Ну, заглох мужик и заглох. Его проблемы… – Она нажала на кнопку отбоя.

Зоя не то чтобы злилась на Сивохина, нет, но определенно ощущала некую досаду каждый раз, когда Василий Петрович приставал к ней с подобной ерундой. То люди у ворот остановились незнакомые, то к соседям гости приехали, машинами дорогу перегородили… Хотя, с другой стороны, его тоже можно понять – охранник честно отрабатывает свои деньги, сообщает своей хозяйке обо всем, что вокруг творится.

Сивохины, Василий Петрович и Елизавета Остаповна, жили в гостевом домике, неподалеку от главного дома, который целиком занимала одна Зоя.

Супруги – беженцы из ближнего зарубежья, эту работу воспринимали как подарок с небес. Тут и крыша над головой, тут и зарплата, пусть и весьма скромная… А куда им, в пятьдесят с лишним лет, бездетным, бездомным, никому не нужным, еще податься?

Елизавета Петровна вела хозяйство в доме Зои – готовила, убирала, Василий Петрович охранял.

Частный дом, что стоял в поселке под названием Рушницы, весьма далеком от Москвы, требовал постоянного присмотра, мужских рук. То крышу починить, то котлы в подвале проверить, то забитый листвой водосток прочистить…

Жизнь на природе, вдали от города, в собственном доме только сначала кажется сказкой. Ведь в городе жильцу многоквартирного дома ни о чем не надо думать – все за него сделают соответствующие муниципальные службы: и починят, и прочистят, и проверят… А тут – сам, все сам. Своими ручками, за свои денежки.

Так что, если подумать, Зое тоже повезло с Сивохиными. Поди найди в наше время хорошую прислугу… А Василий Петрович и Елизавета Остаповна работали не за страх, а за совесть.

…Зоя опять устроилась перед компьютером.

По электронной почте пришло сообщение от Лены Болконской: «Зоечка, жду тебя завтра в своем «салоне». Будут только наши друзья! И ни одного врага! Кстати, Аркаша Неверов о тебе спрашивал…»

«Постараюсь приехать», – скупо ответила Зоя. Однако, Болконская ее, что ли, за Неверова собирается сватать?! Бред.

Такие старые друзья, как Неверов и Зоя, уже не могут стать любовниками.

Еще сообщение – от заказчицы: «Зоя Станиславовна, получила фото, всем удовлетворена! Надо бы дальнейшие планы обсудить».

Зоя в ответ написала, что, возможно, будет завтра в городе и заглянет к заказчице.

– Зоя Станиславовна, – опять ожило переговорное устройство. – Мужчина из внедорожника ко мне обратился, я с ним по домофону общался… Просит телефон, чтобы позвонить в свой сервис. У него, похоже, машина сломалась.

– А у самого что, нет телефона? – удивилась Зоя.

– Говорит, забыл дома, – сообщил Сивохин. И добавил все тем же, без интонаций, голосом: – Других соседей нет, похоже. Больше не к кому ему пойти. Вроде приличный мужчина, и машина у него хорошая, иномарка…

«Иномарка… Можно подумать, отморозки только на «Жигулях» ездят! И телефон еще кому ни попадя давать!» – недовольно нахмурилась женщина.

– Вот что, Василий Петрович, запишите номер сервиса, а потом сами туда позвоните, вызовите эвакуатор.

Короткая пауза. Потом ответ:

– Да, понял.

На этом очередной сеанс связи закончился.

Зоя прочитала еще несколько писем, ответила на них.

В голове все еще вертелась фразочка Болконской: «Кстати, Аркаша Неверов о тебе спрашивал…» Вот надо этой Болконской людей сводить-разводить, быть в центре всех слухов и сплетен! Лена Болконская – неплохая тетка, многим помогает, часто дельные советы дает, но есть в ней эта противная черта – совать во все свой нос!

Лена считает, что Зое пора замуж. А какое ей вообще дело до Зоиной жизни?! 36 лет – это еще не возраст в наше время. Но нет, Лена при каждом удобном случае намеки делает, пытается познакомить с кем-то… И это при том, что сама Болконская одинокая! Ей, правда, шестьдесят уже, но это тоже не возраст… Ее сын давно в Германии, могла бы найти себе спутника жизни…

– Зоя Станиславовна! – опять включилось переговорное устройство, заставив Зою вздрогнуть. – Я, как вы и говорили, сам позвонил в сервисный центр. А они вот только что перезвонили на наш номер и сказали, что сегодня выехать не смогут. Погода не та…

– Что значит – не та… – пробормотала раздраженно Зоя. – Я не понимаю, чего этот мужик за воротами хочет.

– Да холодно ему там, вот что, – спокойно сообщил Сивохин.

– Ну так вы его к станции отвезите… Электрички-то ходят? А со своей машиной он пусть потом разберется.

– Зоя Станиславовна, и я тоже к станции проехать не смогу, потому что снегу – по самые уши. Вы знаете – грейдер только завтра утром дорогу будет чистить.

– Так много снегу?

– Очень много.

– И… что же делать?

– Вот я вас и спрашиваю, вы же хозяйка. Пусть мужик там помирает от холода или к себе его пригласить?

Зоя хотела сказать, что пусть Сивохин к себе незваного гостя в дом и зовет, но потом вспомнила, что в каморке прислуги и без гостей не повернуться.

– Василий Петрович, а он приличный, этот товарищ из внедорожника? – строго спросила она. – На бандита не похож?

– Нет, совсем не похож, – выдержанно ответил Сивохин. – Говорит, актер. И вот Елизавета Остаповна тоже утверждает, что видела его в телевизоре… Лицо очень знакомое.

– Возьмите у этого человека паспорт. Ну, или какие там у него документы… И проводите сюда, в дом. Ко мне. Посмотрю я на этого актера, – вздохнула Зоя.

Минут через десять она услышала из прихожей звук шагов. Распахнула дверь – на пороге стояли Сивохин и незнакомец.

– Вот, Зоя Станиславовна, как вы и сказали… – без интонаций загудел охранник – в овчинном светлом тулупе, мощных унтах, шапке-ушанке, приземистый, с бордовым румянцем на щеках – как есть персонаж из почти забытых поэм Некрасова о крестьянах. – Документы я проверил.

– Здравствуйте, – просипел незнакомец. Одет он был по-городскому, несерьезно – без головного убора, в короткой куртке… Корка снега на плечах, на волосах. Даже лица не разглядеть. Кажется, Сивохин был прав, когда забеспокоился о здоровье незадачливого автовладельца. В первый раз Зоя ощутила укол совести, и ей стало жаль человека, попавшего в передрягу.

Но с другой стороны, это ж какая глупость – пускаться в непогоду путешествовать, да еще без телефона… А если бы его машина где-нибудь в лесу заглохла? Он бы просто погиб, пропал бы! Идиотизм, пофигизм, инфантилизм…

– Здравствуйте, – печально ответила Зоя. – Проходите. Переодевайтесь, пожалуйста. Сейчас найду вам что-нибудь согревающее.

– Елизавета Остаповна уже идет сюда чай делать, – сообщил Сивохин.

– Да, спасибо. А у меня коньяк есть.

– Спасибо, – прокашлявшись, уже более внятно ответил гость. – Я Лука. А вы Зоя, я слышал.

– Лука? Редкое имя… Очень приятно, – улыбнувшись формально, кивнула Зоя. – Проходите сюда, в гостиную. Как же вы так…

– А вот так. Сам не знаю.

– Держите плед, в него еще завернитесь. Сейчас я вам коньяк принесу.

Зоя вышла из гостиной. А когда вернулась, то там уже хлопотала Елизавета Остаповна. На столе фырчал электрический чайник, звякали ложки о фарфор…

Гость к этому моменту уже приобрел более-менее человеческий вид – снег на его волосах растаял, щеки порозовели. Незнакомец оказался еще молодым мужчиной, примерно возраста Зои. Или старше? Но не намного, во всяком случае… Лет сорок ему, может быть? И бандитом он совсем не выглядел. Обычный городской житель. Красивый, кстати. И ухоженный. Даже непогода не лишила его лоска…

Лука. Стильное имя. Пожалуй, нечего его бояться. То есть Зоя его с самого начала и не боялась, она просто перестраховывалась, будучи нормальным человеком, поскольку кто ж в наше время готов просто так, с улицы, впустить к себе в дом незнакомца…

Но этот Лука, по крайней мере на первый взгляд, никаких опасений не внушал.

– Спасибо, Елизавета Остаповна, – вежливо сказала Зоя.

– Пожалуйста, – отозвалась та – низенькая, крепкая, щекастая, похожая на своего мужа, точно сестра. И шепнула на ухо Зое: – Я пока на кухне посижу.

– Да, конечно, – согласилась Зоя. Села на диван, включила телевизор – не выносила молчания, а говорить самой не хотелось. Какой-то фильм.

Лука пил чай, грел руки о стакан.

– Простите, что побеспокоил, – наконец сказал он. Голос у него был приятный, с хрипотцой. Бархатный голос.

– Да не за что, – пожала плечами Зоя.

– Ехал, ехал, и вдруг мотор заглох…

– Бывает.

– Вы одна здесь?

– Нет, как видите, – неохотно ответила Зоя. – Хотите еще чего-нибудь?

– Спасибо, нет.

«Не представляю, как с ним ночевать? Запереть его? Самой запереться? А вот как? С Елизаветой лягу в одной комнате, и запремся. Хотя… Он на бандита и вора не похож. Не вокзальный проходимец. Но все равно, нельзя терять бдительность. Красть у меня особо нечего, но… Да нет, он не из ворюг. А если обаятельный жулик? Не исключено. Маньяк?! Обязательно надо запереться. Хотя я не в том возрасте и не такая раскрасавица, чтобы маньякам нравиться. Ох, как же мучительно с чужими людьми общаться…» – размышляла Зоя, глядя на экран телевизора.

Фильм прервался рекламным блоком. Зоя хотела нажать на кнопку «отключение звука», но гость неожиданно весело произнес:

– Стоп! Минутку… Зоя… Можно, я вас Зоей буду называть? Узнаете?

В первый момент Зоя не поняла, что она должна узнать и где. А потом… На экране, в рекламе про кошачий корм – снимался именно он, Лука. Короткая история о брутальном мачо-мэне и его любимом котике… Так вот кого действительно занесла нелегкая в ее дом! Выходит, и правда актер.

– Надо же! Это вы, – улыбнулась удивленно Зоя.

– Да, это я. Я актер, снимаюсь в рекламе и кино, в сериалах, – Лука перечислил несколько названий, ни одного фильма Зоя не знала. Она не смотрела отечественное кино и тем более отечественные сериалы – только зарубежные, если на то пошло.

Но тем не менее после этого рекламного ролика в Зоином сознании произошел перелом – она вдруг успокоилась и перестала терзать себя, что впустила в дом незнакомца. И произнесла вполне благодушно:

– Придется вам остаться тут до утра, Лука. Утром грейдер снежные завалы расчистит, и можно будет спокойно по нашим дорогам ездить. Вашу машину заберут, а Василий Петрович вас до станции подбросит. На электричке доедете до Москвы или куда там вам надо…

– Вы не представляете, как я вам благодарен, – серьезно, с чувством произнес Лука. – Вы необыкновенная – пустить в свой дом чужака… Человека с улицы!

– Я бы и не пустила, – усмехнулась Зоя. – Честно. Если бы не эта жуткая погода… Я, одинокая женщина, и два пенсионера (вы их видели, мои помощники) – если что, то мы совершенно беспомощны перед серьезной угрозой.

– О, да, понимаю! Понимаю и ценю. Вы обязаны быть настороже.

– Да ничего я не обязана… – махнула рукой Зоя. – Столько дур вокруг, которые в дом к себе не пойми кого пускают, а потом расплачиваются. Я – не сентиментальна и не романтична. Просто меня бы совесть потом заела, если бы вы там на дороге замерзли, у моих ворот.

Лука смотрел на Зою во все глаза, с удивлением и интересом. Кстати, мужчина был не просто красив, а очень красив. Поэтому ничего удивительного, что он – актер. Все вполне логично. Такому красавцу – только на телеэкран: стройный, крепкий, гармоничный; безупречная улыбка, длинные ресницы, нос с небольшой горбинкой; но ничего женственного в чертах лица, и взгляд цепкий, хищный, откровенно мужской. Наверное, типичный альфа-самец этот Лука.

Короче, не метросексуал. Хотя… Волосы – длинноватые и какого-то подозрительного цвета, у корней темные, на концах светлее. Красится он, что ли? Или недавно участвовал в съемках, и краска еще не сошла?

Кстати, о сериалах. Очень похож по типажу на актера, игравшего в когда-то модном «Lost», то есть в «Остаться в живых», где самолет разбился на острове. Да-да-да, точно! Там еще Евангелина Лилли играла, рыжуля с хищной улыбочкой. А тот актер, с каким Зоя сравнила Луку, играл Сойера. Если напрячься, то можно вспомнить фамилию…

– А знаете, вы очень похожи на Джоша Холлоуэя, – сказала Зоя.

– Знаю. Мне это говорит не просто каждый второй, а… каждый, – кивнул Лука. Он допил коньяк из рюмки, отставил ее, задумавшись. У губ пролегала складка. Кажется, красавчик был недоволен тем, что его сравнивали с голливудской звездой. Наверное, он хотел, чтобы других сравнивали с ним…

– Наливайте еще, все равно завтра за руль не садиться, – напомнила Зоя.

– Не люблю я один пить, – пожал плечами Лука.

Зоя поднялась с дивана, села в кресло напротив. Лука придвинул к себе еще одну рюмку, налил в обе.

– За добрых людей, – серьезно, даже мрачно произнес он.

Они с Зоей чокнулись.

– Тяжело в рекламе сниматься? – спросила она.

– Не особо. Но там – все по-другому… – На экране фильм опять сменился рекламной заставкой, и вновь – Лука с кошачьим кормом. – Вообще, в рекламе три главных козыря – секс, дети и животные.

– Как все просто! – засмеялась Зоя.

– А человек прост сам по себе, чего уж там. Но! Если снимаешь рекламу с участием животных, тут главное – не переусердствовать. Иначе какой-нибудь кот запомнится, а что он там рекламировал – напрочь вылетит у зрителя из головы. Словом, должен запомниться сам товар.

– Надо же!

– А то. Потом, каждое животное – это символ чего-либо. Заяц ассоциируется у зрителя со стремительностью, вот с его помощью и рекламируют батарейки. У бобра крепкие зубы – значит, его можно использовать в рекламе зубной пасты. Некоторые животные становятся символами какой-либо марки.

– А кот что обозначает?

– Ну, в данном случае кот – просто кот. Реклама кошачьего корма. А вы, Зоя, кто по профессии?

– Я? Я скульптор.

– Боже… Это ж дико сложно, как я понимаю. Мужская профессия! – поднял красивые широкие брови Лука.

Зоя махнула рукой. О своей профессии она не хотела говорить.

– Нет, я потрясен, серьезно… У вас ведь должна быть мастерская своя, да?

– Ага. Она рядом. Я здесь работаю, в отдельном помещении.

– Покажите, – решительно произнес Лука.

– Зачем?

– Я вас очень прошу. Безумно интересно.

Зоя задумалась, вертя в ладонях пустую рюмку. Но она не могла не признать, что внимание Луки ей нравится.

– Ладно, покажу, – наконец сказала она. – Идемте за мной.

Прошли по узкому коридору, в конце которого – дверь, ведущая в другой коридор, и потом – новая дверь. Зоя распахнула ее.

Громадная комната с высоким потолком и огромными окнами. Скульптуры по периметру и на полках; отдельно, на деревянном столе, – инструменты, которыми пользовалась Зоя при работе: молотки, долото, резцы, разновидности электропил и шлифовальных машин…

– Ого… – потрясенно произнес Лука, оглядывая помещение.

– Собственно, это главное мое богатство, – сказала Зоя. – Но я не боюсь, что воры покусятся на мои скульптуры. Это не бронза, а мрамор, лабрадор. Вот там – гранит. Полтонны мрамора кто унесет? Без специальной техники и бригады рабочих это сделать невозможно. Эскизы я делаю в глине, как видите… Больше всего я боюсь, что упрут мои инструменты. Они в любом хозяйстве пригодятся!

Зоя кокетничать с мужчинами никогда не умела. Наверное, надо было как-то иначе разговаривать сейчас с Лукой, но… «А какой смысл мне стараться ему понравиться? Он же – невооруженным глазом видно – избалован женским вниманием. А тут перед ним не очень молодая, не очень красивая тетка. Зачем я ему? Ну, разве только из благодарности, что я пустила его в дом, заняться со мной разок сексом… Ой. Я что, уж думаю о сексе?»

– Можно? – Лука подошел к столу, вернее, верстаку, принялся с живым любопытством перебирать лежавшие на нем инструменты. – Отличная шлифовалка… А это что? Боже, мой дед за эту дрель полжизни бы отдал. У меня дед был столяром-краснодеревщиком, – пояснил Лука, обернувшись. – Делал мебель. Я все детство и юность в его мастерской провел… А это что – пылесос, промышленный?

– Ага, – кивнула Зоя. – Знаете, сколько пыли и шума бывает. Порой, работаю в полной защитной амуниции – очках, специальной маске, наушниках…

– Не-ве-ро-ят-но… Зоя, я искренне вами восхищаюсь, – Лука шагнул к ней, взял ее руку и галантно поцеловал. – Более неординарной женщины я еще не встречал. Но я не сказал главного! Как это все красиво, – он, не отпуская Зоиной руки, вновь огляделся. – Прекрасные работы.

– Вы ж не специалист.

– Я зритель! – горячо возразил он. – Вы думаете, в музеи ходят только художники и профессиональные скульпторы? Нет! Красоту способен оценить любой… – Лука отпустил Зоину руку, пошел вдоль стен, разглядывая скульптуры. С восхищением комментировал каждую.

Черт возьми, Зое было приятно его слушать. Пусть она и не умела кокетничать, но зато ловко сорвала кучу комплиментов в свой адрес!

– Но как же вы ворочаете все эти тяжести? Одна?!

– Василий Петрович помогает. Кроме того, у меня много всяких специальных приспособлений. Бригаду рабочих вызываю – когда камень надо привезти или отвезти… Есть знакомые, проверенные люди, из соответствующей фирмы. Так что тут все продумано, – объяснила Зоя.

– А это что? – Лука указал пальцем на один из монументов, прикрытый холстиной.

Зоя откинула ткань.

Черный лабрадор, работа в человеческий рост. Женщина сидит на скамейке, поджав ноги, с книгой на коленях. Лицо поднято вверх, она словно прислушивается к чему-то, рот мечтательно полуоткрыт.

– Класс. Нет слов. Слова пусты, – распинался Лука, прижимая руки к груди. – Как живая.

– Она мертвая, – после небольшой паузы произнесла Зоя, наблюдая за реакцией гостя. – Это надгробный монумент. Я работаю на заказ. Делаю вот такие штучки… Эту скоро увезут заказчики, на кладбище.

Лука вздрогнул, замер. Какая-то тень пробежала у него по лицу.

– Страшно? – с улыбкой спросила Зоя.

– Страшно, – не сразу ответил Лука. Взял из ее рук холстину, завесил аккуратно монумент.

– Ну, насмотрелись?

– Насмотрелся.

– Тогда идемте обратно, в гостиную.

Они вернулись назад.

– Минутку… – Зоя оставила гостя на время, прошла к Елизавете Остаповне на кухню. – Все в порядке. Можете идти.

– Да как же…

– Ничего-ничего. Идите. Это хороший, порядочный, известный человек, нет смысла его сторожить.

– Как скажете, – кивнула Сивохина.

Наверное, будет потом с мужем сплетничать – о том, как хозяйка с первым встречным роман закрутила. А то. Эти наемные работники… все они ненавидят своих хозяев. Просто потому, что хозяевам повезло, а им, прислуге, – нет.

Зоя вернулась в гостиную с тарелкой бутербродов.

– Есть не хотите? Или весь аппетит вам отбила? – весело спросила она гостя, ставя тарелку на стол.

– Не отбили, – задумчиво произнес Лука. Налил еще коньяка в рюмки. – А это что?

Зоя проследила за его взглядом. Над столом, на небольшой полочке, – резная миниатюра, наподобие открытки. Солнце, дерево, цветы. Зое она казалась банальной, но жалко выбросить.

– Я вырезала, – призналась она. – Это слоновая кость. Давно. Больше этим не занимаюсь.

– Очень мило! – восхитился Лука. – На все руки мастер…

– За искусство?

Они чокнулись, выпили. Некоторое время сидели молча.

– Удивительная вы женщина, Зоя… – пробормотал Лука. – И ваша профессия, и ваши взгляды на жизнь… Давайте на «ты»?

– Согласна. Будем на «ты». Только я не понимаю, чем мои взгляды на жизнь удивительны?

– Очень прямые. Очень мужские какие-то даже.

– О, мне многие говорили, что я мужик в юбке…

– Нет-нет, я не о том. Я об отсутствии хитрости, о прямоте. Об искренности. Женщины редко бывают искренними. А именно этого им и не хватает. Для их же счастья.

Лука говорил, а Зоя смотрела на него. И внешность гостя, и его повадки, и то, как он одет (вроде бы просто, но очень стильно), и как говорит – все это чем дальше, тем сильнее ее завораживало.

Зое было приятно общаться с красивым, очевидно, неглупым мужчиной.

«Он мне нравится. Если он вздумает позволить себе больше, то… я его не остановлю, – подумала она. Но тут же осекла себя: – Дура! Размечталась! – Потом: – А почему не помечтать? Хоть раз в жизни провести ночь с красивым мужчиной!»

Подобные мысли были удивительны самой Зое. Дело в том, что она никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяла себе авантюр. Наверное, именно поэтому и оставалась одинокой до сих пор, – все время строила барьеры между собой и окружающими.

И главное – красота. Зоя еще никогда не сталкивалась с красивыми мужчинами. Во-первых, круг ее общения был достаточно ограничен. Во-вторых, не все красивые мужчины, которых она хоть и редко, но встречала в жизни (те же натурщики, например), вызывали у нее восхищение: либо глуповаты, либо откровенные павлины, либо в их внешности Зоя, знаток пропорций и гармонии, непременно находила какой-нибудь изъян – то скошенный затылок, то чересчур выраженные надбровные дуги (делают человека похожим на обезьяну, на неандертальца), то коротковатые ноги, то еще что…

Лука же был совершенен. Причем совершенен и в статике, и в динамике, когда двигался. И не противен при этом, без актерской манерности, но и без нарочитой мужественности. Точно зверь, который двигается естественно, не думая о том, какое производит впечатление на окружающих. Или у Луки это была высшая степень актерского мастерства, когда самого мастерства и не заметно, когда игра – уже в крови?

И вот такой мужчина рядом. Они вдвоем. Судьба, случай?

– Итак, про мои взгляды на жизнь. Чем они тебя удивили? – хитро спросила Зоя.

– Очень рациональные. Например, помогать людям только в крайнем случае, да и то чтобы совесть потом не замучила. Редко кто способен в таком признаться! Обычно все строят из себя благородных, альтруистов, – заметил Лука и спросил: – А как же друзья? К друзьям ты предъявляешь столь же строгие требования?

– Да, – согласилась Зоя. – У меня даже целая теория на этот счет.

– Расскажи!

– А что тут рассказывать… – пожала плечами Зоя. – Я, если честно, думаю, что настоящей дружбы почти не существует. Так, потребительство. Друга обычно воспринимают как скорую помощь, МЧС, возможность получить банковские услуги без процентов…

– А что в этом плохого? – возразил Лука.

– Все это можно получить без проблем – не от друга, а от соответствующих служб. Дело в процентах! И в лени, – подняла палец Зоя. – Люди за копейку удавятся. И шевелиться тоже неохота… Проще свои проблемы на друга навесить – выручай, мол. Раньше, кстати, дружба имела смысл, когда не существовало всех этих прелестей цивилизации и приходилось выживать. Тогда без дружбы, без взаимной помощи – никак! На своем горбу тащили другу мебель по лестнице на последний этаж, срывая спину; возили друга по городу на собственном авто, не жалея времени и бензина; останавливались у друга в соседнем городе, напрягая и друга, и всех его домашних затянувшимся визитом… А сейчас и грузчики, и таксисты, и гостиницы – все есть! Только жадина нынче эксплуатирует друзей…

– То есть ты полностью отрицаешь дружбу в современном мире?

– Нет. Я за то, чтобы дружба была без налета потребительства. Деньги нужны – иди в банк, бери кредит, тем более что сейчас это легко сделать. А, проценты высокие? А то, что друг потеряет в деньгах, которые сожрет инфляция – это нормально? Неприлично в наше время брать у друга сто тысяч на полгода без процентов. Обещай сверху десять процентов, например.

– Гм. Тут я соглашусь, пожалуй, – Лука снова подлил коньяка в рюмки. – Но дружба – это еще и общность интересов… Что может быть лучше дружеской беседы? Кто, как не друг, поддержит в трудную минуту? Морально, я имею в виду.

– Ага. Прям. Я против того, чтобы взваливать на себя проблемы своей подруги. Пусть идет к психотерапевту. Не надо экономить, вываливая на меня, например, свои горести. У меня и без того проблем хватает. Поболтать, посплетничать «за жизнь» – ради бога, но годами выслушивать чужие проблемы, позволять сваливать в себя чужой душевный мусор, быть скорой психологической помощью…

– Но что тогда может связывать людей? – удивился Лука.

– Общение само по себе. Как приятно поговорить с умным, близким тебе человеком, не грузя его при этом своими проблемами и не выслушивая чужие…

– Ты страшный человек, Зоя, – то ли шутя, то ли всерьез заявил Лука. – Не хотел бы я быть твоим другом, уж извини. А… если друг болен, например? Ты его хоть навестишь?

– Если он заразен – нет, – жестко ответила Зоя. – Да и какой сволочью надо быть, чтобы, гриппуя, например, звать к себе друга… Болен – сиди себе дома один, пей лекарства. Сильно болен – ложись в больницу. Нет, если у друга есть связи, знакомства с хорошими врачами – тогда надо помочь, но не горшки же из-под больного выносить…

– А любовь? – вдруг спросил Лука. – У тебя есть муж, возлюбленный, Зоя? Извини, наверное, я не имею права…

– Нет, ничего. Нет у меня ни мужа, ни возлюбленного, – надменно ответила она. – Но в отношениях, в браке – совсем иначе, чем в дружбе. Другие законы! – торопливо добавила она.

– Даже боюсь спросить, что ты думаешь о любви, – пожав плечами, сказал Лука.

Кажется, она перегнула палку, отпугнула его своей жесткостью.

За окнами тем временем совсем стемнело.

– Идем, я покажу тебе твою комнату, – несчастная, недовольная собой сказала Зоя.

– Идем.

Она повела его по лестнице на второй этаж.

– Вот… – распахнула дверь в гостевую комнату. – Тут все есть. Постельное белье уже постелено, чистое. Напротив – туалет с ванной.

– Отлично. У тебя прекрасный дом, Зоя.

– Да? Спасибо.

– Одно плохо – его хозяйка выглядит совсем невеселой, – Лука вдруг взял ее за руку, притянул к себе. – Столько принципов и правил, а счастья – нет.

– Откуда ты знаешь, что счастья нет?! – возмутилась Зоя, но Лука в этот момент прижался к ее губам с поцелуем.

Значит, все-таки получилось… На одну ночь этот красавец – ее? Хотя, если быть до конца перед собой честной, в последнее мгновение перед тем, как ответить на поцелуй Луки, Зоя хотела его оттолкнуть. Машинально, по привычке. Просто потому, что крепко сидело в сознании – неправильно, глупо, неприлично затевать интрижку с первым встречным в первые же часы знакомства.

Но Зоя, всю жизнь отрицавшая неразумные поступки, с трудом переломила себя и все-таки нашла в себе силы не оттолкнуть Луку. Лишь вздрогнула всем телом, подняла руки и… обняла мужчину, стоявшего перед ней.

Потому что слишком долго была одна. Потому что, оказывается, трудно противиться обаянию красивого мужчины. Хоть и принято считать, что красота для мужчины не главное, но, боже мой, какое это счастье – прикасаться к красивому. Невозможно, невозможно противиться Красоте, нельзя ею не восхищаться – если еще живая, еще способна радоваться малиновому рассвету, ясному ночному небу, плеску морских волн, ветру, заплутавшему в молодой майской листве… и красивому мужскому телу. Ведь все это – сама природа. Диво дивное, бескорыстный дар свыше.

Дар, подарок. Всего на одну ночь. На несколько часов. Но и то хорошо! Кто надеется провести всю жизнь в сплошном счастье, не способен ценить яркие мгновения.

А Зоя – была способна. Вернее, она заставила себя, поскольку на долгую счастливую жизнь с прекрасным мужем уже не рассчитывала.

Она обнимала Луку во время поцелуя и чувствовала под рубашкой его тело – все мышцы, поименно (а как иначе, она скульптор, наизусть названия мышц знала), чувствовала их объем и пропорции, то, как они перекатываются под кожей, их гладкую, звонкую твердость.

Лука перехватил Зою, прижал ее к себе сильнее. В этот момент она приоткрыла глаза и увидела его лицо – близко, совсем близко. Широкие брови, сомкнутые ресницы, абрис скул… Красивое мужское лицо.

Лука чуть отстранил Зою, быстро, ловко снял с нее свитер, затем жестом фокусника стянул с нее джинсы и бросил в сторону. Туда же полетело и Зоино белье.

Она стояла перед ним обнаженная и старалась заглушить в себе стыд. Уж она-то не столь совершенна, как ее партнер… Не толстая – и на том спасибо.

Наверное, надо было ей раздеть Луку, но Зоя, неискушенная, замешкалась. Тот сам скинул с себя одежду, как-то незаметно ловко и быстро.

Там, под одеждой, ничего нового для Зои не пряталось – она знала, каким окажется тело Луки. Вообще, это была ее дурацкая особенность – видеть людей голыми, без одежды. Опять же, профессиональное… Но все равно она восхитилась.

Прекрасен, как бог.

Опять поцелуи, сплетение рук… Лука подхватил Зою, чуть подтолкнул вверх, назад… Она не заметила, как оказалась на кровати, Лука склонился над ней.

– Послушай, а… а как же… – в последний момент спохватилась она.

– Да, я знаю, – между пальцев Луки зашуршал квадратик фольги. Точно, он – фокусник!

Прелюдия не длилась слишком долго, поскольку и Зоя, и Лука хорошо знали, чего хотят.

Стиснув зубы, чуть приоткрыв глаза, Зоя наблюдала за Лукой. Как тот разорвал фольгу, как сделал все необходимое, опустился к ней.

Она вздохнула нетерпеливо и сразу, с первых мгновений, почувствовала себя наконец счастливой. Такой же восторг, такое же изумление – неужели получилось?! Словно Зоя выиграла в лотерею миллион. Миллион долларов, конечно.

* * *

Она с первого мгновения напомнила ему кошку, которая жила когда-то у деда при столярной мастерской.

У той кошки была темно-темно-серая, синевато-пепельная, шерсть. И белые маленькие носочки на лапках, и белые усы, и белые волоски над серо-голубыми глазами, и маленькое белое пятнышко на лбу.

Конечно, у Зои никаких белых усов и пятен не наблюдалось, но волосы своим оттенком напомнили вдруг Луке масть дедовой кошки. Они, довольно длинные, небрежно сплетенные в косу, перекинутую на плечо, имели как раз тот густо-сине-серый, пепельный, сизый оттенок, что и шерсть дедовой кошки. А отдельные тонкие белые прядки в косе Зои – начинающейся седины – довершали цепочку ассоциаций.

Да! Глаза у Зои тоже какие-то серовато-голубые или светло-голубые…

Не рано ли она седеть начала? И почему не красится?

Но, надо признать, лицо Зои при этом выглядело совсем юным, без единой морщинки. Лицо школьной скромницы, ябеды, сплетницы, отличницы, вредины.

Сама Зоя – высокая, с довольно широкими плечами, а ноги как у спортсменки, занимающейся конькобежным спортом – длинные, мощные.

Одета – в мешковатые джинсы, сверху – растянутый тонкий свитер бежевого цвета. Оно, конечно, понятно, что это домашняя одежда… Но все-таки дома женщина тоже должна выглядеть роскошно!

И зовут ее как-то… старомодно. Конечно, и у Луки имя не самое современное, да и мода сейчас на старину, но имя хозяйки дома отчетливо отдавало нафталином, рыбьим жиром, подгорелыми котлетами… коммунальной кухней 30-х годов двадцатого века! Когда этих Зоек, Раек и Клавок несть числа – рабфаковок в красных косынках и пролетарских матрон – толпилось возле примусов…

Не понравилась. Совсем не понравилась.

Она и не должна была нравиться Луке, эта незнакомая женщина, но Зоя как-то особо ему не понравилась.

Тем более после того, как он почти два часа замерзал под ее воротами.

У таких людей, как Зоя, говорят, зимой снега не выпросишь. Жадная, подозрительная. Неприятные качества, особенно в женщине. И только когда Лука уже начал концы отдавать на морозе, в снегу, в заледеневшем авто – только тогда соизволила его впустить.

И дом ее – основательный, большой, крепкий, добротный, откровенно очень недешевый, но совершенно неизящный – тоже не понравился Луке. Это не дом – это конюшня, манеж.

Хозяйка дома явно не обрадовалась незваному гостю. Да, потом, убедившись, что Лука – не разбойник с улицы, Зоя повела себя более-менее приветливо, но все равно какой-то неприятный осадок от общения с ней…

Когда они разговорились под коньяк, выяснилось, что у Зои к тому же какие-то деревенские, куркульские жизненные принципы. Тоже из серии – моя хата с краю, ничего не знаю. И – своя рубашка ближе к телу. Дружба дружбой, а табачок врозь – вот еще… Она потом это все подробно расписала, взгляды свои, особенно о своем отношении к дружбе.

Наверное, потому она одна, никто с ней не может ужиться.

Вот люди странные. Живут, не желая меняться, расти – словно в коконе своих принципов – несчастные, упрямые, зато на своих позициях! Она ведь явно не особо счастливая, эта Зоя, ведь глаза – все те же кошачьи, недоверчивые. Приглядывается, принюхивается к чужаку, все подвоха ждет…

«Да не будет тебе подвоха, нет! Я не злодей, не маньяк, неужели ты не видишь, я обычный человек!» – усмехаясь, думал Лука, беседуя с хозяйкой дома.

Но во время общения все же произошло нечто странное… В какой момент? Вроде это случилось после того, как Зоя стала рассказывать о себе.

И дело не в том, что у хозяйки интересная профессия, нет. Ну скульптор и скульптор, хотя, конечно, Лука и поудивлялся для виду, когда Зоя ему рассказала о том, чем занимается. Сейчас полно творческих людей, причем без полового разделения, как раньше. Архитекторы, дизайнеры… кузнецы (кованые штучки – вещь модная), гончары, чего еще там… Оружейники! Да, есть те, кто в собственной мастерской кинжалы, ножи роскошные кует – и женщины, совсем юные девушки в том числе. Ювелиров полно, ткущих из золота и драгоценных камней причудливые узоры…

Словом, нет ничего удивительного в том, что человек занимается этим – творчеством, ремеслом ли…

Лука и работам Зои не особо удивился, когда попал в ее мастерскую. Обычные скульптуры – мужчины, женщины, головы на постаментах, еще какие-то причудливые композиции… А что еще должно быть в мастерской ваятеля?

Странное случилось тогда, когда Зоя сдернула покрывало с одного монумента. Черный камень. Женщина какая-то с книжкой на коленях на скамейке сидит, вверх поглядывает, мечтательно так, словно живая, хоть и из черного камня.

А потом Зоя сказала, что это – надгробие…

Да и в надгробии ничего удивительного нет, кстати. Ну делает кто-то надгробные скульптуры, чего там. Такой уж заработок себе человек выбрал, бывает.

Странное, жуткое заключалось в том, что женщина из камня выглядела живой. Какая-то мистика, магия даже… Брр!

Пожалуй, именно этот момент и поразил Луку больше всего в тот вечер. Точно-точно. Потом уже Зоя про дружбу стала рассказывать и прочее…

А Лука сидел, точно пришибленный, и все ту скульптуру из черного камня вспоминал. Вот что она умеет, эта Зоя, оказывается… Оживлять черный камень! Колдунья, не иначе. Хотя нет, глупости это, про колдовство думать. Просто она профессионал. Ее есть за что уважать. Мало кто в наши дни умеет дело делать…

Потом Зоя повела Луку в гостевую комнату.

А у него в голове все вертелись события сегодняшнего дня, точно в калейдоскопе (наверное, и коньяк еще поспособствовал).

Странная эта женщина, Зоя. Женщина-загадка. Неприятная, но умеющая удивить, надо признать. И как ей, блин, не страшно заниматься всем этим… На ней как-то рано ставить клеймо безнадежности. Лука именно так оценивал слабый пол – женщина или не женщина перед ним? Если «женщина», то она уже интересна ему как мужчине. Надо попробовать затем, вот как конфетку, еще начинку выковырнуть – вкусно, невкусно? Если перед ним «не женщина», то и обертку разворачивать неинтересно.

У Луки были сложные, строгие требования к женщинам. Он смотрел на внешность, на то, как женщина двигается, как говорит, на то, как одевается, ведет общение… Очень много требований. Иногда вроде все к месту, а начинаешь дальнейшее исследование данной особы, разворачиваешь обертку, смакуешь языком сердцевинку – а там нечто несъедобное. Например, вдруг оказывается, что женщиной движет «самочья» сущность – она хочет замуж и детей, и все тут. При этом красива, совершенна, упакована правильно… Но это же так скучно! Мужчине хочется игры, драйва, безумных страстей – а тетка перед тобой просто мечтает о замужестве. Тьфу.

Или вдруг после некоторого времени вылезают у подруги какие-нибудь комплексы, желание подстроить под себя, требовательность, властность неприятная… такую особу – тоже вон.

У Зои что там внутри – пока еще непонятно. Вроде «не женщина», но… Или стоит пойти дальше, исследовать?

Обо всем этом размышлял Лука, стоя в гостевой комнате перед Зоей, вспоминая наиболее яркие моменты этого вечера. И ему до ужаса хотелось «развернуть обертку». Глупое любопытство. И страшно, и интересно. Настолько интересно (подобных экземпляров, как эта Зоя, у Луки еще не было), что он притянул женщину к себе.

Поцеловал.

Луку никогда не отталкивали, вернее, женщины никогда не отталкивали его всерьез. Вот и Зоя – не стала исключением. Только вздрогнула и… ответила на его поцелуй.

Она ничем не пахла, у нее не было вкуса. Это вода. Просто вода. Речная вода. Что за женщина, которая не признает даже духов… Нет, конечно, это ужасно, когда некоторые дамы выливают на себя полфлакона духов, но вот когда совсем ничего, когда даже дезодорант (хороший наверняка, поскольку ни малейшего намека на пот) – абсолютно без запаха… Тоже неправильно. Ведь это же здорово, когда на коже – капелька духов – аромат едва уловимый, но нежный, волнующий…

Белье у Зои тоже оказалось ужасным. Белого цвета трусы и бюстгальтер, простые, без кружев и прочего декора, самого скучного фасона. Тоже явно недешевые, качественные вещи, но, блин, женщины… Надо уважать мужчин, надо всегда быть во всеоружии, как же без красивого, эротичного белья!

Белая кожа. Очень белая, даже слишком. Солярий, конечно, вреден, но чуть-чуть солнечных ванн этой коже не помешало бы. Плечи ничего, грудь прекрасна, талия есть, живота нет, ничего не висит… Ноги. Вот с ногами непонятно. Слишком развиты бедра и икры. Ноги грубоваты.

Блин. Педикюра нет! То есть ступни в хорошем состоянии, пятки гладкие и розовые, форма ногтей ничего так, но… где лак на ногтях, пусть бесцветный? И это женщина?!

Тем не менее остановиться Лука уже не мог. Ладно, как-нибудь. Неудобно перед человеком. И, в общем, не такая уж она уродина… Просто не в его вкусе. Дался ему этот лак, кружева… Ладно! Только ни к чему затягивать. Пусть быстрее все закончится. Просто и быстро, тем более что этой Зое, кажется, особые изыски не нужны.

Лука сосредоточился только на своих ощущениях, он думал о себе. И очень удивился, когда к победному финалу они подошли вместе с Зоей.

Ну и хорошо.

Завтра он уедет и забудет об этой женщине.

* * *

Окно. Рамы распахнуты, белые занавески весело треплет летний ветер – словно щенок играет с тряпкой. Солнце. Банка на широком подоконнике. Обычная стеклянная банка с водой, трехлитровая («трюлик» – так говорила когда-то мама), отражает свет. Цветы в банке – букет из васильков, маков, еще каких-то – луговых, простых…

Надо скорее встать. Там, за окном – солнце и счастье. И цветы. И небо. Надо скорее… нельзя упустить ни минуты этого чудесного дня…

Любовь. Сердце наполнено любовью.

«Я тебя люблю. Я все для тебя сделаю. Если ты умрешь – я умру с тобой. Ты мой воздух, ты мое солнце, ты моя жизнь. Только ты!»

Там, у окна, ее любимый. Это он пришел, принес цветы и теперь стоит возле окна, ждет, когда она проснется. Надо скорее встать, надо обнять его. Нельзя, нельзя терять ни минуты этого чудесного дня, надо каждое мгновение разделить с ним, с любимым…

Глазам горячо, щекам.

Зоя застонала, потянулась и, сев уже в кровати, поняла – все это был только сон.

За окном – холодный, серый и вместе с тем пронзительно-яркий зимний свет. Значит, позднее утро. Она почему-то в гостевой спальне.

И вдруг – вспомнила!

Что вчера было-то…

Быстро оглянулась, рядом – никого. «Приснилось, что ли?» – испугалась Зоя и зачем-то потрогала вторую подушку. Вытерла уголком одеяла щеки.

– Дура, – вслух произнесла она. – Что же я наделала? Что на меня нашло? Ой, мама…

Она упала назад, закрылась с головой одеялом.

Где Лука и почему он исчез, Зою интересовало мало. Ее в данный момент волновало – что о ней подумают Сивохины? Почему-то перед прислугой было невыносимо стыдно.

Зое вдруг стало настолько тошно, что она решила не вставать, притвориться больной. Никуда не ходить, ничего не делать – и, быть может, через пару дней забудется, рассосется все, пройдет…

Скрип двери.

Зоя с бешено бьющимся сердцем откинула одеяло с лица.

На пороге стоял Лука, уже одетый.

– Привет… ты проснулась? – произнес он своим бархатным голосом. – Машину мою только что увезли.

– Да? – кисло сказала Зоя. – Значит, снег расчистили уже… Лука, вот что. Попроси Василия Петровича, чтобы он тебя к станции отвез. Да… Была рада знакомству.

Она заставила себя договорить фразу и опять юркнула под одеяло, отвернулась.

Пауза. Чего он не уходит?

– Ты не встанешь, не проводишь меня? – спросил.

– Я что-то неважно себя чувствую. Ты иди, все в порядке, – промямлила Зоя.

Но, вместо того чтобы уйти, Лука зачем-то подошел к кровати, сел, оттянул одеяло. «Господи, какой он красивый…» – встретившись с ним взглядом, машинально подумала Зоя.

– Что с тобой, Зоя?

– У меня нервы, – не выдержав, мрачно призналась она.

– Отчего?

– Оттого что Сивохины будут теперь не пойми что обо мне думать.

– Тебе не все равно, что о тебе будет думать твоя прислуга? – спокойно спросил Лука. – Нормальные они люди, кстати!

Зоя молчала.

Он потянул на себя одеяло.

– Что ты делаешь? – занервничала она.

– Что ты делаешь… – он откинул одеяло и принялся разглядывать Зою. Она уперла в его бок свою ногу, собираясь столкнуть с кровати. – Зачем сопротивляться? Поздно, Зоя, терять уже нечего. И чего ты стесняешься? Ты интересная женщина… Ты себя совсем не любишь?

– Дай я… я хотя бы умоюсь, что ли, – мрачно произнесла она.

– Ты ничем не пахнешь, удивительно, – сказал он, наклонившись к ней. Расстегнул на себе рубашку. Ах, ну да, мужчины же не могут без утреннего секса…

Он заставил ее повернуться, провел ладонью по бедру. Потом опять заставил повернуться, разглядывая.

«А чем я, собственно, недовольна? Я этого тоже хочу…» – Зоя сама не заметила, как оказалась уже в полной власти Луки и теперь послушно вертелась в его руках, ровно так, как он приказывал. В холодном, ярком свете, льющемся из окна, тело мужчины казалось высеченным из мрамора.

А именно – из паросского мрамора. Это единственный мрамор, который в древности добывали в каменоломнях при искусственном освещении, при лампадах. Другое название камня – «лихнит» (Lichnites). Это мрамор не чисто-белого цвета. Он имеет легкий желтоватый оттенок и просвечивает в глубину, причем довольно глубоко, сантиметра на три. Паросский мрамор отличается нежным, бархатистым блеском. Если подобный камень хорошенько обработать, то он благодаря просвечиванию как бы теряет свою материальность, и скульптуры, созданные из него, обладают почти мистической красотой…

– Теперь вот так. Не бойся.

– Ой, нет.

– Да. Не двигайся. Теперь вот так…

– Да… – в полуобмороке прошептала Зоя.

…Очнулась Зоя не сразу, ошеломленная. Оказывается, о подобных любовных экзерсисах она даже в теории не знала. Поэтому, очнувшись, засомневалась – опять ли сожалеть ей, мучиться совестью или же радоваться. Собственно, а почему не порадоваться-то?! Раз уж упала на самое дно, о чем сожалеть?.. И ведь сама, добровольно туда рухнула, никто ее не принуждал!

«Получается, я ему нравлюсь. Я еще женщина. Я еще ничего. Я как-то котируюсь… Но у нас ничего не будет. Это просто одна ночь, один день. Будущего у нас с Лукой нет».

– Что скажешь? – шепотом спросил Лука.

– У меня нет слов.

– Тебе стыдно?

– Очень! – с горячностью воскликнула она и рассмеялась – в один голос с Лукой.

– Можешь теперь дальше лежать, притворяться больной.

– Нет, нет… Я совсем забыла. У меня сегодня два дела в городе. Надо собираться.

– Минутку. Ты в Москву? Поехали вместе?

Пауза длилась всего лишь несколько мгновений. Потом Зоя сказала как ни в чем не бывало:

– А что, поехали. Какая разница – на электричке тебе в город добираться или со мной.