Каста мимов E-Book

Саманта Шеннон

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: 5-я волна
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2016

Seitenzahl: 588

Beschreibung

Близкое будущее, Лондон. Грань между мирами стерлась. Многие люди обзавелись сверхъестественными способностями, а заодно и врагами — правительство ненавидит "паранормалов" и старается натравить на них "невидцев", обычных людей. Вдобавок из потусторонней реальности вторглись могущественные рефаиты и начали наводить свои порядки; еще немного усилий, и эти таинственные и жестокие существа поработят человечество. Бывшая пленница рефаитов, юная ясновидица Пейдж Махоуни, решает дать им бой, не догадываясь о том, какие чудовищные испытания ее ждут.

Leseprobe

Оглавление

5 волна

Каста мимов

Выходные данные

Посвящение

Эпиграф

Состав потустороннего совета

Часть первая

1

2

3

4

5

6

7

8

9

Часть вторая

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

Часть третья

20

21

22

23

24

25

26

27

Словарь

Благодарности

Samantha Shannon

THE MIME ORDER

Copyright © 2015 by Samantha Shannon-Jones

All rights reserved

Published by arrangement with DGA Ltd., London

Перевод с английского Анны Петрушиной

Шеннон С.

Каста мимов : роман / Саманта Шеннон ; пер. с англ. А. Петрушиной. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. — (5-я волна).

ISBN978-5-389-11377-0

16+

Близкое будущее, Лондон. Грань между мирами стерлась. Многиелюди обзавелись сверхъестественными способностями, а заодно и вра­гами — правительство ненавидит паранормалов и старается натравить на них невидцев, обычных людей. Вдобавок из потусторонней реальности вторглись могущественные рефаиты и начали наводить свои порядки; еще немного усилий, и эти таинственные и жестокие существа поработят человечество. Бывшая пленница рефаитов, юная ясновидица Пейдж Махоуни, решает дать им бой, не догадываясь о том, какие чудовищные испытания ее ждут.

©А. Петрушина,перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016 Издательство АЗБУКА®

Борцам и творцам посвящается

Актеров сонм — подобье бога —

Бормочет, говорит,

Туда, сюда летит с тревогой, —

Мир кукольный спешит.

Безликий некто правит ими,

Меняет сцены вид.

Эдгар А. По. Червь-победитель

Разве не очевидно превосходство нас, паранормалов, над прочими? Пусть мы зиждемся на костях общества, ютимся в клоаках и клянчим на хлеб, но при этом служим проводниками в иной мир. Доказательством загроб­ной жизни. Катализатором безграничной энергии, незыб­лемого эфира. Мы укротили смерть. Обезоружили старуху с косой.

Таинственный Автор. Категории паранормального

1

Эвакуация

Редкая история начинается с истоков. Вот и меня водо­ворот событий отбросил к началу эпилога. Впрочем, история с рефаитами и Сайеном началась почти за двести лет до моего рождения, а человеческая жизнь, по меркам рефаитов, скоротечна как миг.

Одни революции меняют мир за считаные часы. Другие тянутся десятилетиями и веками, но и в этом случае не все­гда приносят заветные плоды. Моя началась с мгновения и выбора. С цветка, распустившегося в тайном городе на границе двух миров.

Подождите и сами увидите, чем все закончится.

И снова добро пожаловать в Сайен.

2 сентября 2059 года

Все десять вагонов поезда были обставлены на манер гос­тиной. Пушистые алые ковры, столы розового дерева, ди­ванчики с вышитым на спинках золотым якорем — эмблемой Сайена. Из невидимого динамика лилась классическая музыка.

В углу восседал Джексон Холл, главарь мимов в I-4 и по совместительству главарь нашей кодлы. Сложенные руки покоились на набалдашнике трости, немигающий взгляд был устремлен вперед.

Через проход, держась за свисающее с потолка железное кольцо, стоял мой лучший друг Ник Найгард. После шести месяцев разлуки его родное лицо вызывало чувство щемящей ностальгии. Рука в переплетении вздувшихся вен покрепче стиснула кольцо, глаза были прикованы к окну, за которым мелькали сигнальные огни. Неподалеку устроились еще трое: Даника с огромной раной на голове, окровавленная Надин и ее брат Зик с простреленным плечом. Последняя «печать», Элиза, осталась в Лондоне.

Я сидела чуть поодаль, наблюдая, как во тьме тают очертания туннеля. На предплечье, в том месте, откуда Даника извлекла микрочип, горел свежий ожог. В ушах звучало прощальное напутствие Стража: «Беги, юная Странница, беги!» Но куда бежать Стражу? Запертую дверь на станцию охраня­ют вооруженные легионеры. При своих внушительных габаритах Страж мог двигаться бесшумно, как тень, но даже тень не проскользнет мимо такого заслона. Нашира Саргас, его бывшая невеста и правительница рефаитов, не пожалеет сил, чтобы отомстить неверному возлюбленному.

Где-то во мраке притаилась золотая пуповина, связующая нить между мной и Стражем. Я погрузилась в эфир, но ответа так и не получила.

Сайен наверняка знает о восстании. Кто-нибудь наверняка успел передать послание до того, как пожар уничтожил пути сообщения. Малейший намек — и архонт догадается о беспорядках в колонии. Скорее всего, нас уже ждут с винтовками и транквилизаторами. Ждут, чтобы отправить обратно в тюрьму.

По крайней мере, чтобы попытаться.

— За дело! — Я поднялась с кресла. — Когда прибываем?

— Минут через двадцать, — отозвался Ник.

— Как насчет пункта назначения?

— Не очень хорошо, — криво ухмыльнулся Ник. — Попадаем прямиком в архонт. Конечная станция аккурат под ним. «С-Уайтхолл».

У меня екнуло сердце.

— Только не говори, что вы планировали смыться через архонт!

— Нет. Мы собирались тормознуть поезд чуть раньше, а там как повезет, — пояснил Ник. — Промежуточные станции еще никто не отменил. Дани вообще предлагает идти через служебные туннели.

— Эти туннели кишмя кишат подземщиками, — возра­зила я, поворачиваясь к Данике. — Не слишком ли риско­ванно?

— Охраны там нет, максимум рабочий персонал, — успокоила та. — Меня больше волнуют старые туннели. Вряд ли СайОРТ туда вообще заглядывал.

СайОРТ расшифровывался как «Сайенский отдел робото­техники». Кому, как не его сотрудникам, знать про те туннели.

— Должен быть другой вариант, — настаивала я. Даже если доберемся по главной подземной артерии, нас арестуют у первого же терминала. — Как насчет того, чтобы развернуть поезд? Может, отсюда есть выход на улицу?

— Здесь нет ручного управления. И не такие они идиоты, чтобы открывать проход наружу по этой линии. — Даника убрала со лба насквозь пропитанную кровью тряпку. — Состав запрограммирован на возвращение в «С-Уайтхолл». ­Активируем пожарную сигнализацию, а сами соскочим на ближайшей станции.

Идея провести толпу народа по мрачным полуразрушенным путям попахивала безумием. Все устали, измучились, а идти нужно в темпе.

— Мне кажется, под Тауэром тоже есть платформа, — заявила я. — Не могут же они отправлять ясновидцев и начальство с одной станции.

— Когда кажется — крестятся, — вклинилась Надин. — Все-таки не пять минут идти. От Тауэра до архонта топать и топать.

— Ясновидцев держат в Тауэре. Логично предположить, что станция там под боком.

— Допустим, ты права, — подключился к беседе Ник. — Тогда нужно рассчитать, когда лучше врубить сигнализацию. Есть идеи? Дани!

— Чего?

— Как определить, где мы сейчас?

— Говорила же — понятия не имею.

— А ты рискни.

Она помешкала с ответом; у нее под глазами уже наливались синяки.

— В принципе... на путях должны быть отметки, чтобы рабочим проще ориентироваться. Ну, такие таблички с расстоянием до ближайшей станции.

— Но разглядеть их можно, только остановив поезд?

— Вот именно. А попытка у нас одна.

— Ладно, вы тут решайте, а мне надо найти, чем активировать сигнализацию.

С этими словами я направилась в соседний вагон. При моем приближении Джекс демонстративно отвернулся.

— Джексон, есть зажигалка?

— Нет, — отрезал он.

— Ясно.

Вагоны были разделены автоматическими дверями. Такие не запереть, за стеклянными перегородками не укрыться. Атакуй нас сейчас — все, труба.

В смежном вагоне сбились в кучку выжившие ясновидцы. У меня еще теплилась надежда, что Джулиан успел сесть на поезд, но увы — моего сообщника нигде не было. Сердце разрывалось от тоски и боли. Даже если они с отрядом спаслись, Нашира снимет им голову с плеч еще до рассвета.

— Пейдж, куда мы едем? — спросила Лотти, одна из арлекинов. На ней по-прежнему был костюм для празднования двухсотлетнего юбилея, бесцеремонно сорванного нашим по­бегом. — В Лондон?

— Да, — кивнула я. — Послушайте, мы остановим поезд заранее и пешком двинем к станции. В противном случае нас доставят прямо в архонт.

Все в ужасе переглянулись.

— Сомнительный план, — буркнул Феликс.

— Другого нет. Когда вас грузили в поезд до Первого Шиола, кто-нибудь не спал?

— Я, — откликнулся прорицатель.

— Есть под Тауэром подземная станция?

— А то! Нас забирали прямиком из камер — и туда. Но мы же не пойдем той дорогой?

— Если не будет альтернативы, пойдем.

Ясновидцы зашептались. Сколько же их всего? Не считая наших, получалось двадцать два.

Сумеют ли они адаптироваться к нормальной жизни после всего того скотства, что творили рефаиты? Лишь еди­ницы помнят цитадель, а в бандах их давно и благополучно забыли.

Отогнав мрачные мысли, я опустилась на корточки рядом с Майклом, сидящим чуть поодаль от товарищей. Милый, добрейший Майкл — второй человек, кого Страж взял под крыло.

— Майкл. — Я коснулась его плеча, и он поднял заре­ванное опухшее лицо. — Майкл, понимаю, тебе страшно, но я не могла бросить тебя в «Магдален».

Паренек кивнул. Немым он не был, просто предпочитал помалкивать.

— К родителям ты не вернешься, обещаю. Постараемся пристроить тебя куда-нибудь. — Я запнулась. — Если выкарабкаемся, конечно.

Майкл вытер слезы рукавом.

— Зажигалка Стража у тебя?

Он пошарил в карманах серой туники и протянул мне блестящий прямоугольник.

— Спасибо, Майкл.

В уголке одиноко скорчилась Иви, хиромантка. Ее обритая голова и впалые щеки служили наглядным доказательством безжалостной натуры рефаитов. Тубан Саргас, куратор Иви, пользовался ею как грушей для битья. Подбородок у несчастной дрожал, она то и дело судорожно стискивала руки. Пожалуй, одну ее оставлять не стоит. Я уселась напротив, ужаснувшись при виде громадных синяков на изможденном теле.

— Иви?

Та едва заметно кивнула. Перепачканная желтая туника висела на ней мешком.

— В больницу нельзя, сама понимаешь. Есть на примете какое-нибудь убежище? Шайка, которая о тебе позаботится?

— Нет, — прошелестело в ответ. — Я просто побирушка из Камден-Тауна, но туда мне возвращаться нельзя.

— Почему?

Она только помотала головой. Камден находился в Четвертом секторе Второй когорты, где обитала основная масса ясновидцев. Оживленный торговый район, расположенный вплотную к каналу Гранд-Юнион.

Я положила зажигалку на полированную столешницу и уставилась на свои ногти с полумесяцами застарелой грязи.

— Неужели нет никого, кому ты можешь довериться?

Больше всего на свете хотелось предложить ей надежное укрытие, но Джексон вряд ли позволит привести в логово посторонних, особенно с учетом моего нежелания плясать под его дудку. Долго эти бедолаги на улице не протянут.

Повисла пауза. Наконец Иви пробормотала:

— Есть. Ее зовут Агата. Работает в бутике на рынке.

— Что за бутик?

— Просто «Бутик Агаты». — Из нижней губы хиромант­ки сочилась кровь. — Мы давно не виделись, но она поза­ботится обо мне.

— Вот и замечательно. — Я встала. — Скажу, чтобы тебя проводили к ней.

Запавшие глаза девушки смотрели куда-то вдаль. От осо­знания, что ее куратор по-прежнему жив, у меня скрутило желудок.

Автоматические двери распахнулись, и к нам присоединилась оставшаяся пятерка. С зажигалкой в руке я шагнула навстречу.

— Это сам Белый Сборщик, — зашептались ясновидцы. — Из Четвертого сектора Первой когорты.

Джексон застыл поодаль, сжимая шпагу-трость. Его молчание действовало на нервы, но времени на игры и обиды у меня не было.

— Откуда Пейдж его знает? — послышалось в толпе. — Неужели она...

— Все готово, Странница, — проговорил Ник.

Моя кличка лишь подтвердила их догадки. Я всеми фиб­рами сосредоточилась на эфире. В тот же миг вокруг растре­воженным пчелиным роем закружилось множество лабирин­тов. Мы были точно под Лондоном.

— Давай. — Я бросила Нику зажигалку. — Окажи любезность.

Он откинул крышку и поднес огонек пламени к стене. Пожарная сигнализация мгновенно вспыхнула красным.

— Внимание, пожарная тревога! — разнесся по составу голос Скарлет Берниш. — Возгорание в последнем вагоне. Экстренная блокировка дверей.

Створки как по команде захлопнулись. Глухо скрип­нули тормоза — поезд замедлил ход.

— Просьба пассажирам перейти в головной отсек и сохранять спокойствие. К вам направлена бригада спасателей. Просьба не эвакуироваться самостоятельно. Просьба не открывать окна и двери. В случае нехватки воздуха отрегулируйте систему вентиляции.

— Надолго их не обманешь, — констатировала Даника. — Если датчики дыма не сработают, поезд снова тронется.

Хвостовая часть заканчивалась небольшой площадкой, отгороженной перилами. Оседлав поручни, я повернулась к Зику:

— Брось фонарик, — и посветила назад, на пути. — Вдоль рельс места предостаточно. Можно перевести стрелки, Фурия?

Кличка вырвалась сама собой. Умение быстро переключаться было главным принципом выживания в Синдикате.

— Нет, — ответила Даника. — И потом, велика вероятность, что мы просто-напросто задохнемся в туннеле.

— Ясно. — Не сводя глаз с контактного рельса, я спрыг­нула на щебень. Зик помогал спускаться остальным ясновидцам.

Всей толпой мы устремились вперед, старательно обходя рельсы и шпалы. Мои потемневшие от грязи сапоги шуршали по насыпи. Огромный выстуженный туннель утопал во мраке, местами озаряемом сигнальными маячками. В арсенале у нас имелось пять фонариков, один — с почти севшими батарейками. Дыхание эхом отдавалось у меня в ушах, руки покрылись гусиной кожей. Спустя десять минут рельсы завибрировали, и мы разом припали к стене. Мимо, по направлению к архонту, промчался опустевший поезд — тот, что ­вывез нас из тюрьмы.

Когда впереди возник стрелочный указатель с горящим зеленым огоньком, мои колени уже подгибались от уста­лости.

— Фурия, что это означает? — кивнула я на зеленый свет.

— Что впереди путь свободен, а поезд запрограммиро­ван свернуть на второй развилке направо, — ответила Да­ника.

Левый поворот был перекрыт.

— Получается, нам сворачивать на первом?

— Да вроде выбора нет.

За поворотом туннель заметно расширился. Мы припус­тили трусцой, Ник тащил на себе Иви. Поразительно, как в таком состоянии она вообще ухитрилась добраться до по­езда.

Проход освещали тускловатые белые лампочки. Привинченная к шпалам грязная табличка сообщала: «ВЕСТМИНСТЕР, 2500 м». На въезде в первый туннель выделялся указатель: «ТАУЭР, 800 м». Я приложила палец к губам. Если на платформе Вестминстера нас поджидал спецотряд, они уже встретили пустой поезд и теперь наверняка шныряют во мраке.

Вдоль рельс прошмыгнула тощая крыса. Майкл испу­ганно отпрянул, а Надин, напротив, посветила вслед фонариком.

— Интересно, чем они тут питаются?

Долго гадать, увы, не пришлось. Чем дальше, тем многочисленнее стаи крыс. В тишине отчетливо раздавался скрип острых зубов. Рука Зика дрогнула, когда луч упал на обглоданный труп. Лохмотья выдавали арлекина, а по грудной клетке не раз успел прокатиться поезд.

— Напоролся на контактный рельс, — мрачно констатировал Ник. — Пошел без фонаря, и вот результат.

Какой-то ясновидец покачал головой:

— И как ему удалось преодолеть такое расстояние в одиночку?

Кто-то приглушенно всхлипнул. Бедняга-арлекин сумел сбежать из тюрьмы и совсем чуть-чуть не добрался до дома.

Наконец во мраке высветилась платформа. Перешагнув через рельсы, я вскарабкалась на нее и подняла повыше фонарь. Одинокий луч прорезал тьму, озарил белые каменные стены, сифон для санобработки и груду сложенных каталок — словом, все в точности как в пункте отправления. От паров перекиси водорода слезились глаза. Неужели люди всерьез думают, что могут подхватить от нас заразу? И, погрузив очередную партию на поезд, дезинфицируют руки, чтобы не занедужить ясновидением? Я буквально увидела саму себя, одурманенную, привязанную к каталке, а вокруг суетятся врачи в белых халатах.

Охраны поблизости не наблюдалось. Мы тщательно осветили каждый угол. К стене был привинчен огромный знак: красный бриллиант, расколотый надвое синим долотом. Поверх белым шла надпись:

Лондонский Тауэр

И без карты ясно, что официально такой станции не существует.

Под знаком виднелась крохотная табличка. Наклонившись, я сдула пыль с выбитых букв и прочла: «Линия „Пентад“». Судя по схеме, под цитаделью находилось пять сек­ретных станций. Надпись гласила, что их построили при возведении «Метрополитен рейлвей» — это старое название лондонской подземки.

— Как мы допустили такое? — пробормотал за моей спиной Ник.

— Нашего брата годами держат в Тауэре, прежде чем отправить сюда.

Он легонько сжал мое плечо:

— Ты помнишь, как здесь очутилась?

— Нет, меня шарахнули «флюидом».

Перед глазами вдруг замелькали точки. Полученный от Стража амарант почти восстановил мой лабиринт, но периодически слабость возвращалась, и тогда резко садилось зрение.

— Нужно поторапливаться, — заявила я, глядя, как остальные взбираются на платформу.

Выходов было два: просторный лифт, куда запросто помещалось несколько каталок, и тяжелая металлическая дверь с надписью «Пожарная лестница». Ник распахнул массивную створку.

— Дальше по ступенькам, — резюмировал он. — Кто-нибудь вообще ориентируется в Тауэре?

Лично для меня единственным ориентиром была Белая башня, мозговой центр гигантской тюрьмы, возглавляемый бойцами элитного подразделения «Щит». В Синдикате их называли «воронами»: одетые в черное безжалостные легионеры с неиссякаемым набором пыток.

— Я ориентируюсь, — откликнулась Нелл. — Немного.

— Как тебя зовут? — просил Ник.

— Девятая. То есть Нелл.

В маске и костюме она до того походила на мою подругу Лисс, что различить их не мог даже надсмотрщик: те же темные вьющиеся локоны, хрупкая фигурка, вот только черты лица у Нелл были жестче. И глаза — не маленькие и темные, как у Лисс, а голубые озера, особенно выделявшиеся на фоне оливковой кожи.

Голос Ника потеплел:

— Расскажи, что знаешь.

— Это было десять лет назад, с тех пор многое могло измениться, — возразила девушка.

— Все же лучше, чем ничего.

— Тогда к некоторым не стали применять «флюид», — покорно начала Нелл. — Я притворилась, что потеряла сознание. Если лестница выведет к лифту, мы окажемся у Ворот Предателей. Только они наверняка заперты.

— Замки не проблема. — Надин вытащила кожаный мешочек с отмычками. — И вороны тоже, если решат затеять драку.

— Не выпендривайся, не на поле боя, — осадил ее Ник, косясь на низкие своды. — Пейдж, сколько нас?

— Двадцать восемь, — рапортовала я.

— Хорошо, выдвигаемся малыми группами. Мы с Нелл первые. Сборщик, Бриллиант, проследите за...

— Надеюсь, ты не собираешься мне указывать, Алый Взор? — подал голос Джексон.

В спешке я почти забыла про него. Сейчас Джекс стоит навытяжку, руки покоятся на трости, прямой и величественный, как только что зажженная свеча.

— Я только просил помочь, — выдавил после паузы Ник.

— Предпочитаю подождать тут, пока вы будете разбирать­ся, — фыркнул Джексон. — Если тебе, конечно, не слабо самому запачкать руки, выдергивая оперенье у воронов.

— Не слабо, — буркнул Ник, стараясь, чтобы Джекс не услышал.

— Я присмотрю за ними, — вклинился Зик, прежде хранивший молчание.

Он зажимал рану на плече, вторая кисть была стиснута в кулак.

Ник сглотнул и сделал знак Нелл:

— Веди нас.

Оставив бывших узников на платформе, мы втроем стали подниматься по крутым ступеням винтовой лестницы. Нелл двигалась на редкость проворно, я с трудом поспевала за ней. Ноги сводило от быстрой ходьбы. Наши шаги громким эхом отдавались от стен. Ник вдруг споткнулся, но Надин живо ухватила его за локоть.

Наверху Нелл остановилась и чуть приоткрыла новую дверь. В щель ворвался пронзительный вой тревожной сирены. Если наше отсутствие обнаружено, то вычислить местонахождение — лишь вопрос времени.

— Все чисто, — шепнула Нелл.

Я вынула из рюкзака нож. Стрельба только привлечет воронов. У меня за спиной Ник достал из кармана серую трубку и набрал номер.

— Давай, Элиза, — пробормотал он. — Jävla telefon!..1

— Просто пошли ей картинку, — посоветовала я.

— Уже. Но надо уточнить, когда Элиза появится.

Как и предсказывала Нелл, лестница вела к неработаю­щему лифту. Справа возвышалась стена, сложенная из огром­ных кирпичей на цементном растворе, а слева под крошащей­ся каменной аркой виднелись Ворота Предателей: мрачная темная постройка с кованой решеткой, во времена монархии служившая входом. Мы стояли слишком низко, чтобы попасться на глаза охране. За Воротами тянулись поросшие лишайником ступени и узкий пандус, предназначенный для каталок.

Луна освещала видимый отсюда кусочек Белой башни. Высокая стена между ней и Воротами могла послужить нам неплохим укрытием. Из бойницы бил луч мощного прожектора. Сирены снова завыли — громко и монотонно. Так Сайен сигнализировал о первой степени нарушения безопас­ности.

— Там живут охранники, — кивнула Нелл на башню. — А ясновидцев держат в Кровавой.

— Куда ведут ступени? — шепотом осведомилась я.

— Вглубь Тауэра. Нам лучше поспешить.

Внезапно на тропе, прямо напротив Ворот, появился отряд воронов. Мы прижались к стене. На лбу у Ника выступил пот. Если решат, что ворота заперты, может, и пронесет.

Удача была на нашей стороне. Вороны прошествовали мимо. Я отлепилась от стены, чувствуя, как дрожат руки. Нелл сползла на землю, вполголоса осыпая стражников проклятиями.

Вой первой сирены вскоре подхватили другие. Я попы­талась открыть Ворота, но безуспешно. Мешал замок. Видя мои тщетные усилия, Надин протиснулась вперед и сняла с пояса миниатюрную отвертку. Сунула ее в основание замка, а сверху втиснула серебряную отмычку.

— Придется повозиться. — За шумом слов было практически не разобрать. — Механизм заржавел.

— Некогда возиться!

— Приведите пока остальных, — скомандовала Надин, не отрывая глаз от замка. — Нам нужно держаться вместе.

Тем временем Ник зашептал в трубку:

— Алло? Муза? — Быстро переговорив с Элизой, он повернулся ко мне. — Она скоро будет. И заодно пошлет на подмогу сапоги-скороходы Джека-Пружинки-на-Пятках.

— Как скоро?

— Минут через десять. Скороходы прискачут раньше.

Десять минут — это очень долго.

Луч прожектора шарил по главной башне. Нелл отпрянула, щурясь от яркого света, а после забилась в угол и, обхватив себя руками, задышала через нос. Я обшаривала стены, проверяя каждый кирпич. Если вороны патрулируют весь комплекс, они не замедлят вернуться. Нужно успеть открыть Ворота, вывести пленников и снова навесить замок. Я сунула пальцы между створками лифта в надежде их распахнуть, но увы.

Надин уже орудовала второй отмычкой. Работая под не­удобным углом, едва дотягиваясь до замка, ее руки двигались на удивление проворно. На лестнице показался Зик. За его спиной испуганно сгрудились недавние узники. Я сделала ему знак оставаться на месте.

Наконец засов отворился. На пару с Надин мы сняли ­тяжелую цепь, стараясь, чтобы та не звенела, и распахнули Ворота Предателей. Решетка зашуршала о гравий, петли громко заскрипели, но эти звуки потонули в вое сирены. Нелл бросилась вверх по ступеням и поманила нас за собой.

— Они перекроют все выходы, — шепнула она, едва я приблизилась. — Ворота — единственное слабое звено. При­дется лезть на южную стену.

Лазанье. Мой конек.

— Взор, приведи остальных, — распорядилась я. — Пусть готовятся бежать.

Я крадучись взбиралась по лестнице, крепко сжимая револьвер. Ступени упирались в башни по бокам арки. Один прыжок — и окажемся меж двух зубцов на примыкающей стене, которая на поверку была много ниже, чем чудилось на первый взгляд. Сайен явно не рассчитывал, что ясновидцы заберутся так далеко, даже если им посчастливится сбежать из Кровавой башни. Я жестом велела Нику собрать народ и пулей преодолела следующий пролет, стараясь держаться в тени. При виде открывшейся со стены панорамы у меня ­защемило в груди.

Вот оно!

Лондон.

Внизу простирался крутой берег Темзы. Слева — Тауэрский мост. Если наши расчеты верны, мы сможем обогнуть тюремный комплекс и выйти на главную дорогу незамеченными. Ник достал из кармана кисет и стал натирать ладони мелом.

— Я иду первым. Пейдж, поможешь ребятам спуститься. Элиза будет ждать на дороге.

Я шарила глазами по мосту, выискивая снайперов. Вроде никого, но в эфире четко обозначились три лабиринта.

Ник протиснулся между зубцами и, ухватившись за них, повернулся лицом к стене. Ноги заскользили по крошащимся камням в поисках опоры.

— Осторожно, — предупредила я, что было совершенно излишне: Ник лазил лучше, чем ходил. Улыбнувшись мне, он преодолел оставшиеся несколько футов и бесшумно приземлился на четыре точки.

Стена между нами странным образом действовала мне на нервы.

Настал черед спускаться узникам. Майкл и Нелл поддерживали беспомощную Иви. Приобняв девушку, я помогла ей взобраться на стену.

— Сюда. — Потом закутала ее в плащ Ника, а сама осталась в белом платье, успевшем превратиться в лохмотья. — Давай руку.

Вдвоем с Майклом мы переправили Иви вниз. Ник подхватил ее невесомое тело и уложил на траву.

— Майкл, приведи раненых. Живо! — властно распорядилась я. Парнишка тут же бросился помогать хромающему Феликсу.

Один за другим через стену переправились Элла, Лотта, трясущийся хрустальщик, прорицатель со сломанным запястьем. Все сбились в кучу под надежной охраной Ника и его револьвера. Я уже протянула руку Майклу, но его бесцеремонно оттолкнул Джексон. Грациозно вскарабкавшись на стену, он перебросил вниз трость и, склонившись к моему уху, прошептал:

— Даю тебе последний шанс, милочка. Возвращайся в Севен-Дайлс, и я прощу твою наглость в Первом Шиоле. — С этими словами он плавно заскользил по стене.

Я обернулась к Майклу. Из рассеченной щеки на рубашку лилась кровь.

— Смелей, — подбадривала я, крепко ухватив его за за­пястья. — Главное, не смотри вниз.

Тот перекинул ногу через стену, до синяков стискивая мои руки.

Нелл вдруг пронзительно вскрикнула. На штанине ее брюк расплывалось алое пятно. Акробатка в ужасе уставилась на меня.

— Все вниз! Быстро! — заорала я, силясь перекричать вой сирен.

Подчиниться никто не успел: на тех, кто толпился у лестницы, обрушился град пуль.

Изрешеченные дробью тела валились на землю, корчась в мучительных конвульсиях. Раздался истошный вопль. Ладони Майкла выскользнули у меня из рук. Я спряталась за балюстрадой, прикрывая голову.

Это был бой на уничтожение: стреляй в каждого, кто попадется.

Снизу Ник исступленно звал меня по имени, но страх не давал мне двинуться с места. Мое восприятие сузилось до лихорадочного биения сердца, учащенного дыхания и отдаленных звуков пальбы. Сильные руки обхватили меня, пе­ребросили через стену, и я полетела вниз.

Подошвы моих сапог гулко стукнулись о землю, ударная волна накрыла меня до пояса, и я ткнулась носом в пыль. Рядом с приглушенным стоном приземлилась субтильная фигурка. Нелл! Стиснув зубы от боли, она с трудом поднялась и заковыляла прочь что есть мочи. Я поползла следом. Ник кинулся меня поднимать, но встретил неожиданный отпор.

— Надо им по...

— Пейдж, нет времени!

Надин перескочила через стену, еще двое никак не могли пробраться к зубцам. Очередной залп из Белого Тауэра — и беглецы бросились врассыпную. Даника и Зик зависли в прыжке — два силуэта в лунном свете.

Мое чутье уловило снайпершу на верхотуре. Выстрел — и юная невидица рухнула со стены; после падения череп развалился надвое, как гнилой фрукт. Майкл едва не споткнулся о несчастную. Снайпер тут же взяла его на мушку.

Внутри у меня вспыхнуло пламя. Высвободившись, я из последних сил протаранила своим фантомом лабиринт снайперши, отправив ее дух далеко в эфир, а тело — переваливаться через балюстраду. Когда бездушный труп рухнул на землю, Майкл уже во весь опор мчался вдоль берега. Напрасно я звала его — бывший слуга стремительно исчез во тьме.

Мои ноги неслись вперед, обгоняя мысли. Трещины в лабиринте увеличивались подобно свежим ранам.

До дороги оставалось совсем чуть-чуть. На обочине ­ярким светом сияли фонари. За спиной по-прежнему громыхали выстрелы. Их перекрыл рев мотора. Сверкнули голубоватые фары. Кожаный салон. Новый залп. Короткий пронзительный вопль. Поворот на мост. И мы растворились в цитадели, словно тень во мраке; только сирены надрывались нам вслед.

1 Чертов телефон! (шв.)

2

Долгая история

Как обычно, она появилась ровно в шесть утра.

Моя рука машинально схватила со столика револьвер.

Играла заставка «Ока Сайена» — мелодичная композиция на основе двенадцати мотивов Биг-Бена.

Я ждала.

И тут возникла она. Скарлет Берниш. Верховная вещательница в черном платье с белым кружевным воротником. Бесстрастное, как у робота, лицо не выражает никаких эмоций; лишь когда передавали об «убийстве» или «нападении» паранормалов на мирных граждан, ей удавалось изобразить нечто вроде скорби. Правда, сегодня вещательница улы­балась.

— Доброе утро, граждане Сайена! Сразу к хорошим новостям. Накануне гильдия легионеров сообщила об увеличе­нии дневного карательного отряда. По меньшей мере пятьдесят офицеров примут присягу в этот понедельник. Как ­заявил глава легионеров, грядущий год принесет цитадели но­вые испытания. В свете обострившейся обстановки жителям Лондона необходимо сплотиться и...

Я выключила программу.

Никакого экстренного репортажа. Ни фотографий преступников, ни сцен казни.

Револьвер полетел обратно на столик. Всю ночь я пролежала без сна, вздрагивая от малейшего шороха. Все мышцы затекли, встать удалось с трудом. Едва одна боль ослабевала, на смену ей приходила новая, вызванная очередным синяком или перенапряжением. Вместо того чтобы вернуться в постель, тянуло пройтись. Чуточку естественного света мне не повредит.

Вытянув ноги, я включила стоящий в углу музыкальный центр. Из динамиков полилась песня Билли Холидей «Guilty». По пути на работу Ник закинул мне парочку конт­рабандных дисков, немного денег — все, что сумел скопить — и связку книг, к которым я даже не притронулась. Меня одолевала странная тоска по проигрывателю Стража. Со временем привыкаешь засыпать под любовные баллады свободно­гомира.

С момента побега минуло уже три дня. Моим новым домом стала затрапезная ночлежка где-то на задворках I-4 в Сохо. Большинство ясновидцев обитали в жутких Трущобах,мало пригодных для жизни. Стараниями домовладельца-кли­доманта, занявшегося арендой с единственной целью — разжиться ключами для своих ритуалов, в моей лачуге не было грызунов, но в остальном дыра, конечно, адская. Он понятия не имел, кто я. Знал только, что мне необходимо убежище после стычки с легионером, который изрядно меня покалечил, а теперь разыскивает по всему городу.

Пока не решился вопрос с Джексоном, мне придется кочевать из ночлежки в ночлежку с регулярностью раз в неделю. Денег на это улетает уйма, а дотации Ника едва покрывают расходы, но иначе от Сайена не спрячешься.

Опущенные жалюзи не пропускали в комнату ни единого лучика света. Я приоткрыла их самую малость и с непривычки чуть не ослепла от яркого солнца. По узкой улочке спешили куда-то два невидца. На углу гадатель высматривал паранормальных клиентов или, на худой конец, невидцев. Иногда те оказывались любопытными бездельниками, а иногда — шпионами. Агенты-провокаторы Сайена давно наводнили улицы, помогая рассекречивать нашу братию.

Я снова опустила жалюзи, и комната погрузилась во мрак. За полгода куратор-рефаит приучил меня не спать по ночам. Чтобы вернуться к прежнему режиму, необходимо время, и немалое. Я плюхнулась на кушетку, сунула в рот две голубые таблетки снотворного и запила водой.

Мой лабиринт восстанавливался медленно. После схватки на сцене, когда меня пытались убить на глазах сайенских эмиссаров, падшие ангелы Наширы оставили в моем сознании трещины, откуда с пугающим постоянством всплывали воспоминания. Мрачная часовня, где погиб Себ. Покои в «Магдален». Грязные извилистые Трущобы, спиритическая комната Бабая и мое собственное лицо — изуродованное до неузнаваемости, вырванная челюсть рассыпается на части, словно глиняная плошка.

И Лисс — ее рот плотно зашит золотой нитью, тело отдано на растерзание эмитам — монстрам, притаившимся в лесах вокруг колонии. Следом возникли семь окровавленных карт. Я потянулась открыть последнюю — свое будущее, итог, но от моего прикосновения прямоугольник занялся огнем. Я вздрогнула и проснулась, дрожа с головы до ног. Влажные щеки пылали, на губах остался солоноватый привкус.

Эти семь карт не давали мне покоя. Предсказывая мое будущее, Лисс успела прочесть первые шесть: Пятерку Кубков, перевернутого Короля Жезлов, Дьявола, Любовников, перевернутую Смерть и Восьмерку Мечей. Увы, завершить гадание подруге не удалось.

Я заковыляла в ванную, где проглотила пару обезболивающих. Таблетками меня снабдил Ник. Подозреваю, что большая серая была успокоительным, чтобы снять судороги и при­вычку хвататься за револьвер каждые пять минут.

В дверь тихо постучали. Проверив барабан, я чуть приоткрыла створку. На пороге, при полном параде, стоял домо­владелец со старинным ключом на шее.

— Доброе утро, мисс.

— Лем, ты когда-нибудь спишь? — вымученно улыбнулась я.

— Очень редко. Постояльцы ведь всегда бодрствуют. Сейчас наверху сеанс, — устало добавил он. — Стол громыхает на весь дом. Кстати, выглядите сегодня неплохо.

— Спасибо. Мой друг не звонил?

— Он навестит вас в девять вечера. Если будут пожелания, не стесняйтесь.

— Непременно. Хорошего дня.

— Вам тоже, мисс.

Для владельца ночлежки Лем был подозрительно лю­безен.

Я плотно затворила дверь и щелкнула замком.

Револьвер выпал из руки, ноги подкосились, и я осела на пол, уткнувшись лбом в колени.

Через пару минут поднялась и направилась в крохотную душную ванную, сняла сорочку и принялась изучать свои раны в зеркале. Особенно выделялись глубокий, с наложенными швами, порез над глазом и длинная царапина на щеке. Вся я какая-то изможденная, поникшая. Ногти расслаиваются, кожа потускнела, ребра выпирают. В нашу первую встречу домовладелец опасливо покосился на мои израненные руки и подбитый глаз. Разумеется, он не узнал во мне Бледную Странницу, подельницу и протеже Белого Сборщика.

Шагнув в кабинку, я включила душ и блаженно зажмурилась. Горячая вода хлынула на плечи, расслабляя мышцы.

Хлопнула дверь.

Моя рука схватила спрятанный под мыльницей нож. Я одним прыжком перемахнула из кабинки к противоположной стене и затаилась, прижимая лезвие к груди. В ушах бешено стучал адреналин.

Лишь спустя пару минут пульс пришел в норму, и мне удалось отлепиться от мокрого кафеля, по которому стекала вода пополам с потом. Ничего страшного, абсолютно ничего. Просто громыхает стол на спиритическом сеансе.

Вся дрожа, я оперлась о раковину. Влажные волосы кудельками падали на бледное, нездоровое лицо. В зеркале отразилось мое тело, прошедшее все круги ада в колонии, избитое и истерзанное рефаитами и «алыми». Отвернувшись, я нащупала отметину на плече. XX-59-40. Этот шрам останется до конца жизни.

Но мне повезло, думала я, натягивая рубашку. Я выжила, и Саргасы об этом знают.

Впервые за два дня Ник переступил порог комнаты и осторожно обнял меня, памятуя о ноющих синяках и ссадинах. Сколько раз я видела его в воспоминаниях, вызванных нумами Стража, но те образы не могли сравниться с настоящим Ником Найгардом.

— Привет, sötnos.

— Привет.

Мы улыбнулись друг другу безрадостной улыбкой.

И замолчали. Ник принялся накрывать на стол, я распахнула дверь на крохотный балкончик. С улицы в комнату во­рвался запах сайенской осени — смесь паров бензина и смрада от костров балаганщиков, но божественный аромат из коробочек с едой заставлял забыть о вони. Это был настоящий пир: горячие пирожки с курицей и бужениной, свежий хлеб, жареная картошка, щедро сдобренная солью и перцем. Ник протянул мне витаминку и добавил:

— Угощайся. Только не спеши.

Пирожки были с хрустящей корочкой, сочные. Я покорно сунула капсулу под язык.

— Как рука? — Ник внимательно исследовал круглый ожог. — Не болит?

— Уже нет. — Боль стоила того, чтобы избавиться от мик­рочипа.

— Не запускай это дело, — посоветовал Ник. — Дани, конечно, молодец, но она не врач. — Он пощупал мой лоб. — Мигрени не мучают?

— Да так... — Я принялась отщипывать кусочки от булки. — В «Оке Сайена» по-прежнему тишина.

— Молчат до поры до времени.

Мы тоже замолчали. Синяки у него под глазами выдавали бессонные ночи. Ночи, полные тревог и мучительного ожидания. Обхватив ладонями чашку с кофе, я уставилась на цитадель, на зловещую махину из металла, стекла и света, простиравшуюся в бесконечность. В ее недрах остался Майкл. Где он сейчас? Спит под мостом или на чужом пороге? Правда, если наскрести немного денег, можно переночевать в перевалке. Одна беда — легионеры проверяют такие заведения каждую ночь, дабы выполнить план по арестам и со спокойной душой вернуться в участок.

— Это тебе. — Ник вручил трубку, похожую на ту, что мой друг использовал в Тауэре. — Деньги на счету уже лежат. Плюс система автоматически меняет модуль идентификации, поэтому отследить звонок практически невозможно.

— Где достал? — Импортная штучка, в Сайене таких не делают.

— У меня есть приятель на блошином рынке Спиталфилдс. Телефоны положено выбрасывать, но спекулянты неплохо зарабатывают именно на трубках. Насчет входящих звонков толку от нее мало — номер постоянно меняется, но для исходящих сойдет. Пригодится на крайний случай.

— Ага. — Я сунула трубку в карман. — Как дела на ра­боте?

— Вроде неплохо. — Ник нервным жестом пригладил щетину на подбородке. — Если меня видели в том поезде...

— Не бойся, не видели.

— На мне была форма Сайена.

— Ник, послушай. Сайен — огромная организация. Шансы, что кто-нибудь свяжет респектабельного доктора Найгар­да с колонией-поселением, практически равны нулю. — Я намазала хлеб маслом. — Вот не вернись ты­ — другое дело. Возникли бы подозрения.

— Это верно. И потом, я тут не учился, глаза никому не мозолил — короче, бог не выдаст, свинья не съест. — Заметив мою унылую физиономию, Ник вымученно улыбнулся. — О чем думаешь?

— Мы потеряли столько народу в Тауэре. — Внезапно у меня пропал аппетит. — Я ведь обещала, что привезу их ­домой.

— Пейдж, прекращай. С таким настроением ты себя угробишь. Это не твоя вина, а Сайена.

Я не ответила.

Ник опустился на корточки рядом с моим стулом.

— Милая, посмотри на меня. Ну же, посмотри.

Наши взгляды встретились, но от этого стало лишь больнее.

— Почему тогда не обвинить во всем того рефаита? Ведь это он посадил тебя на поезд, позволил сбежать. — Видя, что я по-прежнему молчу, Ник обнял меня за плечи. — Мы разы­щем остальных, обещаю.

Повисла пауза, каждый думал о своем. Ник прав, вне всяких сомнений.

Но вдруг виноват кто-то еще? Кто-то — помимо Сайена? Знал ли Страж, что поезд прибывает в Вестминстер, в самоелогово зверя? Не предал ли меня в последний момент? В кон­це концов, это рефаит — монстр, а не человек, — но хочется верить, что исходил он из лучших побуждений.

После ужина Ник убрал со стола. Внезапно в дверь постучали. Я потянулась за револьвером, но Ник перехватил мою руку.

— Все в порядке, это свои.

Ворвавшись в комнату, мокрая от дождя Элиза Рентон даже не поздоровалась и с таким воинственным видом, словно намеревалась устроить мне взбучку, одним прыжком очу­тилась возле кушетки. Но вместо этого стиснула меня в объ­ятиях.

— Пейдж, ты овца! — Ее голос звенел от гнева. — Кретинка! Какого черта тебя понесло в метро? Знала ведь и про подземщиков, и про шмоны...

— Решила рискнуть. Глупо, сама понимаю.

— Почему не подождала Ника, он бы тебя отвез! Мы уже думали, что тебя похитил Гектор... или Сайен...

— Так и было. — Я успокаивающе погладила подругу по спине. — Но теперь все в порядке.

Ник осторожно оторвал от меня Элизу.

— Поаккуратнее, — предупредил он, уводя ее к соседней кушетке. — У нашей путешественницы синяк на синяке. — Он повернулся ко мне. — Я подумал, Элизе стоит знать. Союзники нам не помешают.

— У вас есть союзники! — отрезала та. — Джекс беспокоится о тебе, Пейдж.

— Ага, так беспокоится, что чуть не придушил, — фырк­нула я.

Элиза обвела нас изумленным взглядом и нахмурилась.

Я задернула шторы. Мы молча сидели в полумраке. Ник вынул фляжку и разлил по бокалам салеп — весьма популярный в кофейнях напиток из молока, молотого корня орхидеи и корицы. Его сливочный вкус казался божественным после стольких месяцев голода.

По телевизору шло короткое включение со Скарлет Берниш.

— Через несколько недель планируется увеличить чис­ло легионеров в Первой когорте. К началу декабря в секторе установят прототип сканера «Экстрасенс», единственный в своем роде прибор для обнаружения паранормалов. Граждане Лондона должны подготовиться к регулярным проверкам в метро, автобусах и легализованных машинах такси. Подземщики просят местных жителей оказывать максимальное содействие во время карательных рейдов. Если ваша совесть чиста, бояться нечего. А теперь к прогнозу погоды...

— Больше легионеров. К чему бы? — удивился Ник.

— Разыскивать беглецов, — пожала я плечами. — Не пойму только почему.

— Может, дело не в этом, — возразила Элиза. — Не забывайте, через два месяца Ноябрьфест. К празднику всегда усиливают охрану. Тем более в этом году наши ждут верховного инквизитора Франции.

— На двухсотлетнем юбилее присутствовал Алоис Миннэ, помощник инквизитора Менара. Если Миннэ погиб, верховному будет не до веселья.

— Праздник все равно не отменят.

— Если Нашира прикажет, отменят еще как.

— Нашира? Кто это?

Такой простой вопрос, и так трудно подыскать ответ. Кто это, Нашира? Чудовище. Монстр. Убийца.

— С «Экстрасенсом» нам не поздоровится, — пробормотала я, глядя на экран. — Надеюсь, Потусторонний совет уже принял меры?

Совет состоял из тридцати шести главарей и королев мимов, царящих в цитадели, задачей которых было поддерживать порядок в подведомственном секторе. Действовали главари независимо, но по настоянию темного владыки Сенного Гектора регулярно собирались на совещания.

— В июле поднимали эту тему, — откликнулся Ник. — Граб-стрит объявила, что знает о ситуации, но с тех пор оттуда нет вестей.

И тут меня осенило.

— Гектор просто не знает, что предпринять. Никто не ­знает.

— «Экстрасенс» — еще не самое страшное. По секретным каналам шепнули, что сканер различает лишь первые три ­касты.

От этих слов Элиза поежилась. Из нас всех именно она попадала под удар. Медиум. Третья каста.

Ник успокаивающе взял ее за руку:

— Не переживай. Дани сейчас разрабатывает генератор помех, блокирующий «Экстрасенса». Процесс затяжной, но наша умелица справится.

Элиза кивнула, но продолжала озабоченно хмуриться.

— К февралю закончит наверняка.

Обещание нисколько не обнадеживало — до февраля еще ждать и ждать.

— Как вы вообще добрались до колонии? — сменила я тему. — Она же засекречена от и до.

— К августу Джекс совсем было отчаялся, — признался Ник. — Ты как сквозь землю провалилась: в Лондоне тебя нет, требований о выкупе от других банд не поступало, трупа не обнаружили, в квартире отца ты не появлялась. Та стычка на Трафальгарской площади и твои слова про Оксфорд стали первой зацепкой.

— С тех пор Джексон забросил все дела, — многозна­чительно добавила Элиза. — Думал лишь о том, как тебя вытащить.

Такой поворот меня отчасти удивил. Понятно, что Джексон взбесился: у него из-под носа увели драгоценную странницу. Как-никак, главарю мимов бросили вызов, унизили. Поражала его самоотверженность, готовность рискнуть всем, только бы спасти меня, вырвать из лап Сайена. Такие жерт­вы требуют человеческого, никак не собственнического от­ношения.

— На службе я пытался разузнать что-нибудь про Окс­форд, — продолжал Ник, — но вся информация оказалась зашифрованной. Лишь спустя пару недель удалось пробраться в кабинет начальницы и пошуровать в ее компьютере. Сразу всплыла таинственная сайенская сеть с ограниченным доступом. Правда, информации набралось мало. Только то, что Оксфорд — это закрытая зона категории А, уже не новость. И что под архонтом находится подземная станция. Вот это нас насторожило. Еще там был список имен чуть ли не с момента Сотворения мира. Как позже выяснилось, это список пропавших людей. И ты значилась в самом конце.

— Дани принялась за дело, — подхватила Элиза. — Сперва нашла туннель. Пускали туда лишь горстку проверенных инженеров, но она разузнала, как можно попасть внутрь. На тридцать первое августа назначили ремонт состава. И Джекс велел всем выдвигаться. Меня оставили дома на подстра­ховке.

— Не в правилах Джекса самому марать руки, — нахмурилась я.

— Ты дорога ему, Пейдж, — горячо возразила Элиза. — Ради нас он готов на многое. А ради тебя — на все.

Как бы не так! Элиза всегда принимала сторону Джексона Холла, что неудивительно, ведь он защищал нас от внешнего мира. Но недавние события заставили меня усомниться в его непогрешимости. Да, Джекс способен на красивые поступки, но добрым его не назовешь. То же самое с показной заботой. Мне потребовались годы, чтобы очнуться и узреть истину.

— Той ночью, когда отремонтированный состав спустили на рельсы, — рассказывал Ник, — Дани проникла в туннель по пропуску, который украла у инженеров. А после впустила нас.

— И вас не остановили?

— Просто не увидели. Когда в поезд сажали эмиссаров, мы уже спрятались в техническом отсеке. Легионеры туда не вхожи, поэтому сама поездка прошла спокойно. Выбраться незамеченными — вот что было проблемой.

— Но ведь эмиссаров сопровождали зрячие легионеры! — воскликнула я. — Мимо них и муха не проскочит.

— Мы затаились, пока не выпустили эмиссаров, — объ­яснил Ник. — Правда, охранник запер дверь с той стороны, но нам удалось найти заброшенный туннель за решеткой. По нему выбрались на улицу, оттуда — через заднюю дверь в «Гилдхолл».

Заброшенный туннель! Если Страж знал о его существовании, есть шанс, что мой куратор сейчас жив-здоров.

— Вы точно рехнулись! — вырвалось у меня.

— Мы должны были спасти тебя! — отчеканила Элиза. — Джекс настроился решительно.

— Джекс не такой дурак. Всей шайкой сунуться в Сайенский поезд без страховочной сетки — в высшей степени глупость.

— Может, ему просто надоело просиживать штаны в кабинете.

— Главное, ты снова с нами, Пейдж. — Ник подался вперед. — Теперь твоя очередь.

Я уставилась в бокал с салепом:

— Это долгая история.

— Начни с той ночи, когда тебя похитили, — подсказала Элиза.

— Началось все намного раньше. В далеком тысяча восемьсот пятьдесят девятом году.

Они выразительно переглянулись.

Рассказ и впрямь затянулся. Я обстоятельно поведала, как в 1859-м на землю из загробного мира — перевалочного пункта между жизнью и смертью — явились рефаиты и эмиты. Случилось это, когда под напором множества неприкаянных душ размылись границы между мирами и рухнул эфирный порог.

— Ладно, — кивнула Элиза с таким видом, словно боялась расхохотаться. — И кто такие эти рефаиты?

— Если честно, сама до сих пор не поняла. Внешне очень похожи на людей, только кожа с металлическим отливом. А еще они высокие, настоящие гиганты. Глаза у них желтые, но когда рефаит... ест, радужная оболочка меняется под цвет поглощаемой ауры.

— А эмиты?

Слова нашлись не сразу.

— Наверняка не скажу — они появляются лишь в полной темноте, ничего не разглядишь, но... — Мою речь прервал судорожный вздох. — В колонии их называли жужунами или гниющими великанами. Духи не приближаются к ним даже на пушечный выстрел. Питаются твари человеческой плотью.

Ник, и без того бледный как полотно, ухитрился побелеть еще сильнее.

Я рассказала про договор между рефаитами и правительством: пришельцы гарантируют защиту от эмитов, а взамен получают рабов-ясновидцев, — и про то, как этот самый договор положил начало становлению Сайена. Рассказала про колонию-поселение ШиолI, возведенную на руинах Оксфор­да, чтобы маяком приманивать эмитов, отвлекая внимание от цитаделей. Поведала о том, как села в поезд и нарвалась на двух подземщиков. Как меня выследили у отца и подстрелили «флюидом». Как очнулась уже в КПЗ.

Рассказала, как меня отдали Арктуру Мезартиму, по прозвищу Страж, — возлюбленному Наширы, чтобы тот сделал из меня тренированного бойца. Объяснила систему, сложившуюся в колонии, и описала каждую касту. Сообщила об элитном отряде «алых», заслуживших расположение рефаитов своей отвагой и преданностью; об арлекинах — источниках ауры, прозябающих в трущобах; о страшной участи невидцев, об их рабском труде, неизбежно изнуряющем до смер­ти. Рассказала, как рефаиты избивали и подпитывались от тех, кто провалил испытания.

Салеп в бокалах давно остыл.

Не умолчала я и том, как за смерть Себа меня удостоили нового ранга. Как тренировалась со Стражем на лугу. Рассказала про оленя и жужуна в лесу, про Джулиана и Лисс. Про нашу попытку пленить Антуанет Картер на Трафальгарской площади, в результате которой меня ранил Ник.

Горло уже саднило, но я довела повествование до конца, не коснувшись лишь своих взаимоотношений со Стражем. Просто не рискнула, видя неприкрытое отвращение на лицах друзей при всяком упоминании о рефаитах. Умолчала и о вос­поминаниях под действием шалфея, о музыке в часовне и о «прогулке» по лабиринту Стража. По моим скудным описаниям выходило, что Арктур — замкнутое, молчаливое существо, с которым мы не обменялись и парой слов и которое помогло мне сбежать. Разумеется, Ник сразу уловил нестыковки в моей истории.

— Не понимаю! — воскликнул он. — Тогда на Трафальгарской площади этот Страж мог отпустить тебя, но не сделал этого, а вернул в Шиол. Теперь ты утверждаешь, что он тебе помогал?

— Ну да, чтобы я помогла ему. Он пытался свергнуть Саргасов в две тысячи тридцать девятом. Нашира раскрыла заговор и подвергла зачинщика жестоким истязаниям.

— А после решила выйти за него замуж?!

— Не факт, что после. Вполне возможно, они обручились намного раньше.

Элиза скорчила гримаску:

— Как романтично! — Сейчас она лежала на боку, закинув босые ноги на подушки. — Разве предательство не повод аннулировать брачный контракт?

— Думаю, Нашира сочла грядущий брак лучшим наказанием для изменника. Она ведь знала, что Страж ее ненавидит. Представляете, какая для него была пытка оставаться в статусе жениха, презираемом всеми рефаитами?

— Почему она просто не убила и его, и сообщников? Зачем сохранила им жизнь? — недоумевала Элиза.

— Вероятно, смерть для них — не самое страшное, — предположил Ник. — Они ведь не простые смертные.

— Верно. А у простых смертных есть более важные за­боты. — Я кивнула на экран. — Страж — это дело прошлое.

«Лгунья», — раздался у меня в ушах голос Арктура. Настолько осязаемый, что дрожь пробежала по рукам до кончиков пальцев.

— Считаешь, уговор с рефаитами по-прежнему в силе? — спросил Ник. — Мы ведь вторглись в колонию, значит их тайна в опасности.

— Похоже на то, — вздохнула я и ткнула в телевизор. —Сомневаюсь, что повышенные меры безопасности как-то свя­заны с Ноябрьфестом. Перво-наперво им необходимо уни­чтожить всех, кто причастен к этому делу.

— А что потом? — прошептала Элиза.

— Потом начнется новый сезон. Наберут свежую кровь взамен беглецов.

— Но им придется искать другое место дислокации, — возразил Ник. — Колония-то рассекречена, соваться туда очень рискованно.

— Они планируют устроить Второй Шиол во Франции, но процесс только на стадии переговоров. Пока для них главное — разыскать нас.

Повисла короткая пауза.

— Говоришь, Страж хочет помочь людям? — пробормотала Элиза. — Куда он отправился?

— Искать Наширу.

— Нет никаких доказательств, что он на нашей стороне, — отрезал Ник, пряча датапэд. — Лично я никому не верю.­ Рефаиты — наши враги, включая Стража. Это мое мнение, и оно не изменится, пока не удостоверюсь в обратном.

Он встал и повернулся к окну. У меня в душе происхо­дила чудовищная борьба. Нет, нельзя говорить про поцелуй. Ник решит, что я свихнулась. Да, я поверила Стражу, хотя по-прежнему не понимала его истинных намерений: кто он, к чему стремится.

Элиза облокотилась о стол:

— Надеюсь, ты вернешься в Севен-Дайлс?

— Нет, с меня хватит.

— Джекс тебя переубедит. Только там ты будешь в бе­зопасности, и он довольно неплохой главарь мимов. Ни разу не пытался затащить тебя в койку. Согласись, есть начальники и похуже.

— По-твоему, надо сказать спасибо, что он не сделал меня лунатиком? Что не уподобился Гектору? Не ты билась с ним. Не тебя он покалечил! — Я задрала рукав блузки, продемонстрировав неровный белый шрам. — Псих!

— Он же не знал, с кем имеет дело.

— Он знал, что выколачивает душу из странницы. Не ­при­помню, чтобы, кроме меня, в округе были другие стран­ники.

— Спорами мы ничего не добьемся, — вмешался Ник, потирая уголки глаз. — Элиза, передай Джексу, что мы с Пейдж скоро будем в Севен-Дайлсе. А пока нужно выработать план действий.

— Что еще за план? — нахмурилась Элиза.

— Как быть с рефаитами, — пояснил Ник. — Сезонам кос­тей необходимо положить конец.

— По-моему, нас это не касается, — буркнула Элиза, на­девая пальто. — У нас была задача спасти Пейдж. А теперь пора подумать о хлебе насущном. Джекс говорит, что с твоим исчезновением мы потеряли основной доход, — повернулась она ко мне. — Ты должна вернуться в Ковент-Гарден. Чем скорее, тем лучше.

Я ошалело уставилась на нее:

— Хотите снова затащить меня на черный рынок? Пойми, Сайен — это марионеточное государство с концлагерем для ясновидцев!

— Мы отбросы общества, Пейдж. Пока сидим тихо, никакой концлагерь нам не грозит.

— Нет, мы не отбросы! — пылко возразила я. — Мы «Семь печатей», крупнейшая банда в Центральной когорте. Сайен нам не указ. Выступим единым фронтом, и нас не посмеют назвать преступниками или отбросами, как ты говоришь. Синдикат должен объединиться, причем срочно, до запуска «Экстрасенса».

— Зачем?

— Чтобы дать бой.

— Сайену? — Элиза покачала головой. — Пейдж, опо­мнись. Потусторонний совет не пойдет на такое.

— Я попрошу аудиенции и объясню ситуацию.

— Думаешь, тебе поверят?

— Ты же поверила. — Видя, что Элиза молчит, я вскочила с места. — Поверила или нет?

— Меня там не было, — слабо возразила та. — Ну да, в колонию верю, но... Пейдж, тебя держали под «флюидом», и вся эта история смахивает на...

— Хватит, — оборвал ее Ник. — Тебя там не было, зато я был.

— По-твоему, меня полгода накачивали «флюидом»? — прошипела я. — Невинные люди гибли на моих глазах, пытаясь выбраться из этой чертовой дыры. Нельзя, чтобы все повторилось. Второй Шиол, Третий, Четвертый... Нет, я не стану притворяться, словно ничего не случилось!

Молчание затягивалось.

— Скажу Джексу, что вы оба скоро придете, — нарушила гнетущую тишину Элиза и стала повязывать шарф. — На­деюсь, так и будет. А то уже поговаривают, будто ты уво­лилась.

— Что, если так? — мягко спросила я.

— Подумай хорошенько, Пейдж. Без шайки ты долго не протянешь, — бросила Элиза и скрылась за дверью.

Едва на лестнице стихли шаги, я дала себе волю.

— Она совсем свихнулась! Или не понимает, что начнется, когда на улицах установят «Экстрасенс»?

— Ей страшно, — вздохнул Ник. — Она не мыслит жизни без Синдиката. В детстве Элиза осталась сиротой, росла в ка­ком-то грязном подвале в Сохо, а закончила бы лунатиком, не повстречайся ей Джекс.

От неожиданности я опешила.

— Постой, разве до Синдиката она не работала в мюзик-холле?

— Работала, но все деньги спускала на астру и притоны. Судьба свела ее с Джексоном, и тот сразу разглядел талант. Купил бедняжке дорогие краски, дал убежище, лучших муз, каких только можно пожелать. Не забуду день, когда Элиза впервые появилась в логове, — несчастная растрогалась до слез. Не удивляйся, что сейчас для нее главное — сохранить незыблемость «Печатей».

— Если ее схватят, Джекс уже завтра найдет замену, тебе ли не знать! Ему плевать на всех нас. Наши способности — вот единственное, что он ценит. — Я потерла веки. — Слушай, задача, конечно, сложная. И опасная. Но если бездействовать, нас истребят всех до одного.

Ник молча слушал.

— Синдикат — серьезная угроза для рефаитов, — продолжала я. — Это монстр, которого они сами же и создали. Но пока всем заправляет Гектор, мы просто жалкая кучка воров. В Синдикате сотни ясновидцев. Это целая организация, причем могущественная. Если объединимся — вместо того, чтобы резаться в карты и убивать друг дружку, — сможем раз и навсегда избавиться от рефаитов. Но для начала мне нужно выступить перед советом.

— Но как? Гектор не созывал совет уже целых... — Ник помешкал и заключил: — На моей памяти вообще не созывал.­

— Можно попросить, чтобы он организовал встречу.

— Серьезно?

— Роль подельницы меня многому научила. — Я достала из тумбочки письменный прибор. — Любой участник Синдиката вправе послать темному владыке депешу с требованием провести собрание. — Закончив писать обращение, я указала свой сектор, вложила лист в конверт и вручила Нику. — Передай это «Призрачному клубу».

— Что это? Депеша?

— Гектор все равно не заглядывает в почтовый тайник, а члены клуба пошлют курьера, чтобы отдать письмо ему лично.

— Джексон разозлится, если узнает.

— Я теперь в свободном полете. Забыл?

— Пейдж, без шайки ты долго не протянешь. Элиза права: тебя пинком вышибут из Синдиката.

— Попытаться стоит.

Ник покорно убрал конверт и неуверенно добавил:

— Такие вещи быстро не делаются. Тебе никто не поверит, а Гектору и вовсе плевать. Но допустим, совет прислу­шается, и что дальше? Пойми, ты посягаешь на корруп­ционные традиции, складывавшиеся десятилетиями. Даже ве­ками! Зна­ешь, что случается, если опрокинуть тележку с яблоками?­

— Яблоки рассыплются. — Я облокотилась на подоконник. — Ник, медлить нельзя. Рефаитам нужна пища, а ясновидцев в городе раз-два и обчелся. Рано или поздно они явятся за нами. Не знаю, как им противостоять — и удастся ли противостоять вообще! — но я не могу молча позволить Сайену решать мою судьбу. Не могу!

Наступила тишина.

— Я тоже не могу, — проговорил наконец Ник.

3

И стало их пятеро

Следующий мой день ничем не отличался от предыду­щего. Послезавтрашний — тоже. Просыпалась на закате, на рассвете засыпала.

Потусторонний совет так и не ответил на мою депешу. Ладно, через неделю можно послать еще одну. Курьеры в клубе работают оперативно, вот только Гектор частенько игнорирует почту.

Оставалось только ждать. Сложно загадывать, не зная, что творится в архонте. Ясно одно: власть теперь в руках Наширы.

На пятые сутки я осмотрела свои раны. Синяк на спине почти сошел, мелкие царапины благополучно зажили. После очередной порции пустых новостей я устроилась на кушетке и в мгновение ока проглотила завтрак, принесенный заботливым хозяином.

Ник раздобыл для меня кое-какие вещицы в берлоге, включая ПСВ-2 — кислородную маску для жизнеобеспечения в длительных «странствиях». Растянувшись на диване, я приложила маску к лицу. Давно не использовала свой дар, но если намерена хотя бы попытаться вступить в схватку, тело и дух должны быть в полной боевой готовности. Теперь, ко­гда мой талант достиг пика, он станет лучшим оружием, чтобы победить врагов. Я включила подачу кислорода и погрузилась в недра сознания.

Погружение далось болезненно. Мой фантом прорвался сквозь дебри к полю увядших маков. Открыв призрачные глаза, я обнаружила, что стою на краю солнечной зоны, под ногами облетевшие лепестки, а над головой знойное алое небо. Раскаленный ветер трепал мои волосы.

Целые куски поля были выкорчеваны. Такой мне грезилась искалеченная ткань моего сознания — словно по ней прошлись невидимым плугом.

Я склонилась к пожухлому маку и вытряхнула содержимое коробочки на ладонь. От моего прикосновения семена дали крошечные побеги, расцвели — но уже не маками. Крас­ки стали насыщенней, завязей — меньше. В воздухе разливался аромат костра.

Кровь Адониса. Единственное, чего боятся рефаиты. Они алой волной хлынули в мой лабиринт. Сотни тысяч багровых анемонов.

На время я завязала со странствиями. Психологический шторм такой мощности нужно переждать. Перед следующей попыткой проникновения в эфир должно пройти как минимум несколько дней.

Пока необходимо прикинуть, как поступить. Есть вариант, что Гектор проигнорирует депешу. Тогда придется все делать самой.

При таком раскладе передо мной встают две серьезные проблемы: деньги и уважение. Точнее, их полное отсутствие.

Если не вернусь на службу к Джексону, потребуется уйма денег, чтобы выжить. Мои сбережения остались в берлоге, зашитые в подушке. Возможно, мы с Ником сумеем орга­низовать собственную банду. Объединим средства — его от Сайена и мои от Джексона — и купим небольшое логово где-нибудь на окраине, а там уже начнем искать союзников.

Обхватив себя за плечи, я шагнула к балкону. Осталась вторая проблема — уважение. За деньги его не купишь. Я не королева мимов, а без Джексона меня и подельницей не назовешь.

Существует неписаное правило: любой, кто хочет орга­низовать собственную банду, должен спросить разрешения у местного главаря мимов, а после получить добро от темного владыки, что случалось крайне редко. Если действовать вопреки системе, нам в конечном итоге перережут глотку — и нам, и тем, кого мы наймем в порыве безрассудности или эгоизма.

С другой стороны, если вернусь к «Семи печатям», Джекс примет меня с распростертыми объятиями и кошельком. Откажусь — потеряю последние крупицы уважения, от меня отвернется весь Синдикат, ясновидцы будут презирать. Реши Фрэнк Уивер назначить вознаграждение за мою голову, те же ясновидцы наперегонки бросятся сдавать меня архонту.

Джексон напрямую не отказывался помочь бороться с рефаитами, но я уже не тешила себя ложными надеждами. Не знаю, в какой момент мне открылась истина — может, во время того жуткого избиения на Трафальгарской площади или когда Джекс чуть не придушил меня на лугу, — но ясно одно: Джексон Холл — опасный человек, не гнушающийся поднять­ руку на близкого.

И все-таки это мой единственный шанс быть услышанной в Синдикате. Возможно, самый оптимальный вариант — вернуться к «Печатям» и сидеть там тише воды ниже травы, как раньше. Иметь Джексона в начальниках — приятного мало, но иметь в его лице врага еще хуже.

Подавленная, я отвернулась от окна. Нет, нельзя вечно торчать в четырех стенах. Раны зажили, пора встретиться с Джексом и расставить все точки над «и».

Хотя нет. Сначала схожу в Камден, куда хотела отправить­ся Иви. Надо удостовериться, что с ней все в порядке.

Рюкзак с моими вещами висел на ручке двери. Подхватив увесистую штуковину, я заперлась в ванной, прики­дывая, как бы получше замаскироваться. В итоге остановилась на черном драповом пальто, подняла воротник, а волосы­ убрала под фуражку. Если пониже наклонить голову, распухшие губы можно спрятать под кроваво-красным шейным платком.

Подарок Стража — заряженный амулет, отгоняющий злых духов, — висел на столбике кровати. Я надела цепочку и повертела в пальцах кулон. Какая тонкая, поистине филигранная работа! Такую штучку на улицах Лондона, где пачками бродят неприкаянные души убийц, с руками оторвут.

Раньше я с наслаждением ныряла в лабиринты Лондона, насквозь пропитанные опасностью и пороком. Раньше никто, даже рыщущие по округе НКО, не могли удержать меня взаперти. Двойная жизнь давалась мне легко, как, впрочем, и большинству ясновидцев. По сути, прошмыгнуть мимо сайенской охраны так просто: всего-то надо избегать камер слежения, обходить стороной зрячих легионеров и шагать, шагать без остановки. Главное, не бросаться в глаза и смот­реть в оба, поучал Ник. Вот только теперь мне известно, что Сайен — лишь марионетка, а силы, управляющие им, затаились в тени.

Меня вдруг охватила паника. Но стоило глянуть на кушетку, где я корчилась дни и ночи напролет в страхе, что за мной вот-вот явятся, как сразу стало ясно: не выйду сейчас — не выйду никогда. Распахнув окно, я вылезла на пожарную лестницу.

В лицо ударил ледяной ветер. На секунду я в ужасе за­стыла.

Свобода! Вот она, совсем близко.

Ноги предательски задрожали. Вцепившись в подоконник, я вернулась обратно. В комнате безопасно, лучше сидеть тут и не высовываться.

Но ведь улицы необходимы мне как воздух! Я рвала жилы, чтобы вернуться сюда, сражалась ради этого не на жизнь, а на смерть.

Трясущимися руками я снова вцепилась в лестницу и мед­ленно двинулась по ступенькам, боясь, что каждый шаг может оказаться последним.

Едва подошвы коснулись асфальта, я воровато оглянулась, прощупывая эфир. У телефонной будки вполголоса переговаривались двое медиумов. Один зачем-то нацепил солнечные очки. Меня собеседники не удостоили даже взглядом.

До Камдена на своих двоих топать минут сорок. Я по­правила фуражку, следя, чтобы светлые пряди не вылезли наружу.

Мимо, оживленно болтая и смеясь, проходили люди. Вспомнились прежние прогулки по городу. Ну кто будет останавливаться и заглядывать в лица прохожим? Правильно, никто. Значит, есть шанс проскочить незамеченной.

Ноги несли меня в центр, наполненный ревом моторов и ослепительным сиянием габаритных огней. Все частники оказались заняты, нелегальные рикши тоже не спешили тормозить. Белые такси и велорикши, белые повозки с черными кожаными сиденьями. Белые трехъярусные автобусы с рель­ефными тонированными стеклами. Вдоль дороги высились здания, все в неоновых вывесках и растяжках с изображением якоря — эмблемой Сайена; рядом устремлялись в звездную высь небоскребы. Яркий свет резал глаза, от оглушительного шума закладывало уши. Я привыкла к тихим улочкам без электрического освещения и гомона. Здесь же царил совершенно иной, безумный мир. Вот он, убогий в своем великолепии Лондон, моя тюрьма и мой дом.

Впереди показалась Пикадилли. Ни с чем не перепутать эти исполинские экраны на верхотуре, по которым днем и ночью крутят рекламу, объявления и пропаганду. Самые лако­мые места достались «Бреккабоксу» и «Флокси» — безуслов­ным лидерам на потребительском рынке, экраны поменьше транслируют свежие обновления для датапэдов: «Шпионский глаз», «Антибалаган», «Часовой механизм». Новомодные приспособления помогают мирным гражданам вычис­лять и избегать паранормалов и даже веселиться за их счет. По широкому экрану бегущей строкой идет памятка безопас­ности:

ПОМНИТЕ О ГРАЖДАНСКОЙ СОЗНАТЕЛЬНОСТИ. ОТРЯДЫ НКО ПАТРУЛИРУЮТ СТОЛИЦУ. ПРИ ПЕРВЫХ ПРИЗНАКАХ ПАРАНОРМАЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ НЕМЕДЛЕННО СООБЩАЙТЕ ЛЕГИОНЕРАМ. ВНИМАТЕЛЬНО ОЗНАКОМЬТЕСЬ С ПРАВИЛАМИ БЕЗОПАСНОСТИ.

Музыка, рев моторов, гудки клаксонов, гул толпы, голоса с экранов и грохот повозок сливались в дикую какофонию. Факельщики с неизменными зелеными фонарями привалились к столбам, предлагая защиту от коварных ясновидцев. Я направилась к рикшам.

В очереди передо мной стояла невидица. Легкий кремовый плащ перекинут через руку, красное бархатное платье с рюшами а-ля Берниш облегает тело, как вторая кожа. Плечом женщина прижимала к уху телефон.

— ...Глупости! Это временное явление. Нет, сейчас прямиком в кислородный бар. Может, успею на казнь. — Звонко расхохотавшись, она залезла в кабинку моторикши.

Я терпеливо ждала, вцепившись в металлическое заграж­дение. Наконец настал мой черед. Подкатила легкая повозка на электрической тяге; закрытая кабинка позади водителя вмещала одного-двух пассажиров.

— Камденский рынок, пожалуйста, — попросила я, ста­рательно копируя британский акцент.

Если по моему следу пустили ищеек, то ищут они ир­ландку.

Рикша уверенно колесил по когорте I, направляясь к сектору 4. Я откинулась на сиденье. Предприятие, конечно, рис­кованное, но удовольствие от поездки того стоило. Кровь быст­рее побежала по венам. Меня, такую дерзкую и отчаянную, везут по самому центру Сай-Лона, а никто не замечает. Пятнадцать минут спустя я шагнула на тротуар и протянула водителю монету.