Корона льда и лепестков E-Book

Шеннон Майер

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 354

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Я — Каллик Всех Фейри. После того, как королева Неблагих пожертвовала жизнью, чтобы уберечь наш мир от огромного зла, ответственность за судьбу моего народа лежит на моих плечах. Мне отчаянно необходима передышка, но испуганные люди требуют ответов, фейри обоих дворов перешёптываются за моей спиной, а мачеха стремится занять трон. Но это не самое страшное. Гигант Рубезаль вернулся — и захватил моего Неблагого. У меня не осталось времени на то, чтобы подготовиться к битве. Я должна раз и навсегда избавиться от всех секретов, чтобы спасти не только фейри, но и людей. Чтобы защитить своих близких, которые для меня важнее жизни. Две армии столкнутся в Андерхилл, и да поможет нам богиня. Долгожданное завершение цикла «Мёд и лёд» для поклонников Сары Маас, Дженнифер Арментроут, Холли Блэк и Кассандры Клэр. Оригинальный мир, где фейри давно не скрываются от людей, а в их королевство устраивают экскурсии. Сильная героиня, динамичный сюжет, колоритные персонажи и напряжённая любовная линия. Высокие оценки на Amazon и от русского книжного сообщества.

Leseprobe

Шеннон Майер, Келли Сент Клер Корона льда и лепестков

© К. Гусакова, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Как всегда, благодарим редакторов, первых читателей, бета-читателей и рецензентов, которые помогли перенести Каллик, Цинт, Фаолана и всех остальных персонажей из этого мира в наш.

Без вас мы бы не справились.

1

Я старалась расположиться на кресле с высокой спинкой так, будто сидела на таком каждый день. Как будто вокруг всегда сиял студийный свет. Как будто то, что на мое лицо с разных ракурсов навели как минимум две камеры, было обычным делом. Как будто жить и спать в королевских покоях Благого замка – самая заурядная вещь на свете.

Журналистка-человек, бойкая и необычайно дерзкая, посмотрела мне прямо в глаза.

– По понятным причинам человеческое население обеспокоено недавними событиями, королева Каллик. Какие гарантии вы можете предоставить относительно нашей безопасности?

Вот вам краткое изложение того, что я не могла рассказать людям. Две недели назад фейри-великан Рубезаль был отброшен в Андерхилл – дабы его изгнать, королева Неблагих, Елисавана, пожертвовала жизнью. Однако, прежде чем покинуть это царство, Рубезаль обрушил на Унимак армию изгоев, уничтожавшую людей и любых других живых существ на своем пути к дворам фейри. Эти-то сопутствующие потери и были очень серьезной проблемой, учитывая, что люди превосходят нас численностью пятьдесят к одному и обладают целым рядом орудий массового поражения.

– С фейри, о котором идет речь, уже разобрались, – ответила я, и меня охватило противное дежавю. – Мы работаем над локализацией последствий, и до сих пор наши усилия были успешными.

Это было мое первое интервью для людей с тех пор, как меня распределили и я начала править Благим двором, но Сити-эн, или Си-эм-эм, или к какому там еще новостному агентству принадлежала журналистка, не первые люди или фейри, кто преследовал меня в стремлении получить ответы. Старые советники отца научили меня, как правильно отвечать, и указали, что лучше дать интервью именно этой женщине. Я уже вызубрила все так, что хоть ночью разбуди – расскажу слово в слово.

Женщина подалась вперед, пригвоздила меня взглядом поверх очков с толстыми стеклами.

– Значит, этот фейри, этот… гигант никак не сумеет вернуться, чтобы сеять хаос и вредить нашим детям?

Я приподняла плечо.

– Нет, насколько мне известно. Однако не стоит исключать такую вероятность. Он стар и могуществен.

И гораздо более изобретателен, чем кто-либо мог предположить за всю его многовековую жизнь. В попытке подчинить себе оба двора он неуклонно промывал мозги сотням фейри-изгоям, используя особый чай.

Стоящие в ряд слева от меня Благие советники шумно втянули воздух. Что? А, точно, неправильные слова.

– Известно, что в Аляскинском треугольнике обитает поселение фейри, – продолжила журналистка. – За последние годы число человеческих исчезновений и смертей в этом районе резко возросло до ужасающих масштабов. Ответственен ли ваш вид и за это?

Я чуть склонила голову к плечу, удерживая взгляд женщины.

– На что вы намекаете?

Журналистка дважды моргнула, затем повернулась к одной из камер и врубила улыбку на полную мощность.

– Это Эмили из Си-эн-эн, и мы только что близко пообщались с новоиспеченной королевой Каллик. Далее в эфире – как поднять с детьми тему техники безопасности рядом с фейри. А также – как в смутное время человеческая раса сумеет защитить свою идентичность от посягательств со стороны других видов. Спецвыпуск, посвященный сохранению культурной автономии. Не переключайтесь.

Я было вскинула брови, но вовремя вспомнила про остальные камеры.

Просто… вау.

Камеры выключились, следом тут же погасли яркие лампы. Журналистка протянула мне руку, продолжая широко улыбаться.

– Спасибо, Каллик.

Я уставилась на ее ладонь, затем перевела взгляд на лицо, отчасти отдавая ей должное: она не из тех радостных, вечно фотографирующихся туристов, которых мы обычно видим на Унимаке. В остальном же меня оскорбил ее намек на то, что мы вторженцы, от которых надо защищаться.

– Королева Каллик вообще-то.

Улыбка женщины растаяла, как лед на раскаленном противне.

Я встала и направилась к балкону – пусть советники выпроваживают журналистку, – а потом расстегнула тяжелую цепь плаща, сковавшую мою шею. Собрала накидку и бросила ее на ближайший предмет мебели, нечто среднее между кроватью и креслом. Расправив плечи, я скинула туда же золотые перчатки, натиравшие мои запястья.

– Ваше величество… – советник, чье имя я забыла, низко поклонился. – Вполне вероятно, что человеческое население истолкует ваше последнее замечание неверно. Мы должны без промедления собраться, чтобы решить, как действовать дальше и как лучше всего отвечать на новые вопросы людей.

Облокотившись на балюстраду, я полюбовалась разделявшей дворы рекой. Благой двор с одной стороны, Неблагой с другой. Прямо как я.

– Думаете, они поймут меня неправильно и решат, что Рубезаль все-таки не вернется вредить их детям?

– Нет, королева Каллик. Мы думаем, что они полностью вам поверят.

Я выдохнула.

– Так в чем проблема?

Шарканье советника раздражало не меньше его колебаний.

– Отношения с людьми непросты. Мы подробно это обсуждали.

Ну да. Просто я не понимала, как вранье может принести кому-то пользу. Рубезаль, конечно, хотел отомстить дворам, но к нашим немагическим соседям он питал такую же ненависть, что и к фейри, которые давным-давно изгнали его в Треугольник. Как ложные заверения защитят нас или людей? Им нужно хотя бы осознавать, что их подстерегает опасность.

Короче, в политике я полный профан. Или, может, мне просто было наплевать.

– Сделаю завтра несколько звонков.

Все равно собиралась. Советники выдали целый список, по которому я должна была пройтись. Различные человеческие правители, главы других рас, которые еще не открылись людям, – оборотни, вампиры, ведьмы и демоны. А еще другие дворы фейри.

Каждый хотел заполучить частичку новой королевы. Королевы смешанных кровей.

Королевы, которой они надеялись манипулировать.

Советник замялся, и пусть я не смотрела на него, перед глазами все равно возник образ, как он, будто рыба, открывает и закрывает рот.

– А теперь оставьте меня, – приказала я. – Все. Покиньте комнату. И больше меня сегодня не тревожьте.

Плюсы быть королевой: окружающие прислушиваются к твоим просьбам. Уже через минуту я оказалась в блаженном одиночестве.

Как раз вовремя.

Солнце опускалось за западный горный хребет на земле Неблагих. На полпути вверх по склону возвышался еще один замок, похожий на тот, где сейчас жила я, на восточном хребте.

И там был точно такой же балкон.

В угасающем свете мои глаза вполне хорошо различили мужской силуэт. Я узнавала его даже без бинокля.

В те дни, когда мы с Фаоланом не встречались, чтобы обсудить вопросы дворов, мы договорились видеться вот так. Я подняла руку, и Лан ответил тем же.

Сердце сжалось от боли, но это был необходимый шаг. Пусть Жрица и объявила меня королевой всех фейри, реальность оказалась не такой уж благосклонной… и не такой уж простой. На протяжении веков наши дворы существовали параллельно, близко физически, но в то же время полностью независимо. Наши общества были разными, начиная от одежды, заканчивая этикетом и внутренними правилами. Перемешать их в одночасье – нелепость.

Итак, после смерти Елисаваны я выбрала Фаолана регентом Неблагого двора. Лан не хотел этого, но он – единственный Неблагой, которого я знала и которому доверяла. Был и другой вариант – поселиться в темном замке, но это значило оставить Адэр и дядю Джозефа строить козни при Благом дворе. Шаг, что обернулся бы для всех катастрофой. Я понимала это и без дара предвидения.

Без сомнения, мне хотелось руководить не больше, чем Лану.

Но я все равно делала все, что в моих силах. Не потому, что считала себя лучшей кандидаткой на пост правителя, а потому, что Жрица буквально сказала, что единственный путь к успеху лежит именно там, где я сейчас нахожусь.

Ох, богиня, куда мы впутались.

Я опустила руку, наблюдая за Фаоланом. Он сделал то же самое. Мы часто стояли каждый на своем балконе, пока свет не иссякал.

Быть может, на протяжении многих лет король Александр и королева Елисавана так же стояли, вглядываясь в силуэты? Жаждали ли они быть вместе в открытую?

Были ли они вообще влюблены, когда решили слить частички своего духа и поместить меня в утробу человеческой матери?

Теперь они оба мертвы, и я никогда не узнаю правду.

Солнце скрылось, и пусть Лан оставался на месте, даже зрение фейри не позволяло мне его разглядеть.

– Так будет не всегда, – прошептала я.

Вот только, черт возьми, те невероятные дни в Андерхилл, когда нам с Ланом не нужно было скрывать чувства, когда мы могли прикасаться друг к другу и улыбаться и просто быть вместе, казались жесть какими далекими.

Счастливый вздох, который раздался у меня за спиной, заставил подпрыгнуть.

– Вы такие милашки, ну правда, – произнесла Цинт.

Оглянувшись, я вскинула бровь.

– Серьезно?

– Вы, ребята, каждые сумерки выходите сюда, чтобы помахать друг дружке. Да, я все сказала. Абсолютные очаровашки.

Я окинула пристальным взглядом подругу – и, конечно же, осмотрела поднос с выпечкой, который она мудро захватила с собой.

– По ощущениям – ничего милого тут нет, скажу я тебе.

Выражение лица подруги смягчилось.

– Знаю, Алли. Но у вас все серьезно, большинство подобного не обретает. Аж самой такого начинает хотеться.

С моих губ сорвался смешок.

– Остановиться на одном мужчине после стольких лет? Как долго Джексон тебя уламывает?

– Лет десять, наверное. Просто… приятно же знать, что кто-то всегда поддержит тебя или просто будет рядом, несмотря ни на что. – Цинт покачала головой. – Я даже не верила, что такое возможно, пока вас двоих вместе не увидела.

Немалое признание из уст моей подруги. Она не стремилась хомутать парней, это они стекались к ней, как детишки на праздник. Если не считать ее долгоиграющую связь с Джексоном, которая то затухала, то вспыхивала, я никогда не замечала за ней серьезного подхода к отношениям.

– Понимаю. Именно это я и чувствую с Ланом.

Защищенность, которую я даже не подозревала, что хотела.

Безусловную любовь.

Не скажу, что у нас не было взлетов и падений, но, надеюсь, они остались позади. Ну, кроме обитания по разным замкам.

Я потянулась к тому, что выглядело как «беда» – изумительное пирожное, названное так из-за невозможности удержаться и не съесть куда больше, чем планировалось.

Цинт шлепнула меня по руке.

– Фу, нельзя.

У меня вырвался смешок.

– Ты что, шлепнула королеву всех фейри?

Подруга фыркнула.

– А когда-то я вообще тебя купала. Так что да, черт побери. Проблемы?

А ведь это как раз единственное, с чем за последние несколько недель у меня проблем не было.

– Что не так? Или опять надо глаза сперва закрыть?

Цинт всегда приносила на пробу свои последние кулинарные изобретения, иногда с необычными просьбами.

После того как шеф-повара Благих, шпиона из числа изгоев Рубезаля, скрутили и заточили, я отдала его должность подруге. Те, кто поначалу жаловался, быстро заткнулись, когда она приготовила бруадар – деликатес, который фейри на Унимаке не видели уже много лет.

– Хочу задействовать как можно больше чувств, – пробормотала она.

Держа поднос на одной руке, Цинт подняла вторую и пошевелила пальцами. Магия красивого бирюзового оттенка тут же заплясала, повинуясь приказу и превращаясь в дымку дождя, что осела на бедовые пирожные, словно сахарная пудра.

– Давай, – шепнула Цинт.

С благоговением я остановила выбор на одном покрытом магией пирожном и откусила от него немного. Магия прокатилась по мне плавной теплой волной, которая сперва разгладила морщинки у меня на лице, затем расслабила напряженные мышцы плеч и спины. Истома проложила путь к восхитительной ореховой сладости, которая проследовала за ней, будто прохладный ветерок после бури. Я выдохнула, наслаждаясь вкусом и ощущением, пока они не рассеялись.

– Как ты это сделала? – прохрипела я после.

Цинт сияла самодовольством.

– Обалдеть, да?

Спрашивать о процессе приготовления бесполезно, это я знала наверняка. Кулинарные секреты подруга не раскрывала даже мне.

– Изумительно – не то слово. Что-то неземное.

Цинт сверкнула счастливой улыбкой, глядя на поднос. И, Луг свидетель, я была как никогда благодарна за стабильность, которую подруга привносила в мою жизнь.

– Как прошло интервью для людей?

– Облажалась.

Цинт усмехнулась.

– Теперь ясно, почему советники так психуют.

У меня дрогнули губы.

– Зато не скучают.

Что, несомненно, выйдет мне боком уже завтра. И послезавтра. И послепослезавтра тоже.

– Ты вымотана, – заметила Цинт. – Оставлю тебя в… более шикарном, чем раньше, покое. Увидимся завтра?

– Звучит неплохо.

Я помахала рукой на прощание, и подруга заспешила к выходу, остановившись на секунду, чтобы аккуратно оставить бедовое пирожное на круглом столике, у которого наверняка было вычурное название.

Постель. Наконец-то.

Надо отдать должное королевским особам – необходимость вести беседы, держать лицо и выглядеть на должном уровне весь день напролет истощала силы так, как не дано никаким тренировкам. Я сняла с головы золотую диадему и положила ее на треугольный стол, затем сбросила одежду из яркой дорогой ткани, которую, очевидно, положено носить Благой королеве. От платьев я отказалась, поэтому для меня сшили туники с воротником-стойкой, которые сзади были длинней, чем спереди, и туго подпоясывались на талии, что подчеркивало лацканы и все же делало наряд отчасти напоминающим платье. Ну и ладно. Если в нем можно сражаться, то я счастлива.

В дверь нерешительно постучали, на что я без промедления отозвалась:

– Спасибо, не нужно!

Бедные служанки. Я принимала их помощь только по утрам. Девушки были довольно милыми, но я вполне допускала, что они стучат на меня советникам.

Надев простую белую ночнушку, я сунула под подушку кинжал и положила на пустую половину кровати один из мечей, которые мне подарила королева Неблагих, то есть дражайшая мамочка. Второй занял место на тумбочке. Затем, запихнув в рот остатки недоеденного первого пирожного, я улеглась и, благодаря магии, буквально растеклась по мягчайшей кровати, на которой когда-либо спала.

Мои глаза закрылись.

Тело налилось тяжестью и теплом.

И кто-то обдал мое лицо дыханием.

С трудом придя в себя, я резко села с кинжалом в руке. И обнаружила, что удивленно моргаю, уткнувшись носом в прозрачное тело духа.

– Ой… извини, – я снова легла на спину, глядя снизу вверх на свою наставницу. – Ты вернулась!

Женщина улыбнулась, и внутри меня зародилось знакомое тепло. Определенные поступки создают прочные узы, и этот дух однажды прошел по такому же пути, каким иду я, чтобы победить Рубезаля и сохранить связь между мирами, но потерпел неудачу. То, что я ожидала от себя каждый день.

– Приветствую, королева всех фейри, – произнесла женщина, и ее голос слегка отдался эхом.

Я поморщилась.

– Можно просто Каллик.

– И все же ты – королева всех фейри.

– Я не хочу ею быть, – призналась я темноте.

Женщина кивнула и, плавно сдвинувшись, присела на край кровати.

Под пристальным взглядом я дернула плечом.

– Привыкну. Справедливости ради, я все равно не знала, чем хочу заниматься. Так-то вариант не хуже других. По крайней мере, теперь не нужно ходить и оглядываться.

Ну, как раньше.

Я же не дура. Прекрасно понимала, что врагов у меня все еще масса.

– Ты открыла для себя Андерхилл. Я рада. И ты прошла испытание гласа Андерхилл, фейри крови.

Девон была гласом Андерхилл? Серьезно?

– Похоже на то. Не то чтобы я далеко продвинулась.

– Дальше, чем те, кто был до тебя. – В словах духа сквозила печаль, и, если бы я могла его обнять, я бы так и сделала.

Я ни в коем случае не была любительницей обнимашек. Просто чувствовала это в наставнице.

Вместо этого я почесала щеку.

– Наверное. Рубезаль пока заперт. Все стало получше, чем раньше.

Женщина-дух покачала головой.

– Великан просто выжидает своего часа, королева всех фейри. Потому что знает цену потери доступа к высокочтимой Андерхилл.

Чего?

– Но все же было подставой. Отрыв от Андерхилл не приводит к безумию. Руби это выдумал, чтобы устроить всеобщую панику и привлечь к себе сторонников. Это…

Выражение лица женщины не изменилось.

Я шумно выдохнула.

– Расскажи. Какова цена? Или снова оставишь в неведении?

Женщина мягко улыбнулась.

– Сегодня день нашей последней встречи, какой бы путь ты ни избрала дальше. Меня не будет ни на одном из них. Вот то, что я знаю и чем могу поделиться.

Я снова села, облизывая губы. Что-то новенькое. Я еще никогда не получала ответов, не схлопотав по лицу и не пожертвовав кровью.

– Фейри, лишенные Андерхилл, и в самом деле слабы, – проговорила женщина. – С течением месяцев, лет, десятилетий они чахнут и чахнут, пока от их магии не остается лишь воспоминание. Ибо Андерхилл восполняет нашу связь со своей силой и сутью. Таков ее дар. И Рубезаль прекрасно это знает. Фейри на Земле отрезаны от Андерхилл уже достаточно долго, и скоро наступит час расплаты. Скоро их захватит зловещая нечестивая мощь.

Зловещий и нечестивый – вполне емкое описание Рубезаля. Во рту пересохло.

– Если так и будет продолжаться, здешние фейри потеряют силу? – Я закрыла глаза. – Он просто переждет.

– Вы оба вольны выбрать место, где в конце концов произойдет ваша схватка.

Это расшифровать было уже труднее. Я молча изучала наставницу взглядом.

– Я могу попасть в Андерхилл. Вот о чем речь. Но ты говоришь, что и Рубезаль может вернуться сюда?

Призрачная женщина склонила голову.

Я отбросила одеяло и принялась расхаживать по комнате. Он мог вернуться. Твою ж мать. В глубине души, после зловещих слов Жрицы, я предполагала, что так и будет.

«Проблема не в том, что он заперт. Проблема в том, что Андерхилл должна открыться, иначе магия фейри здесь умрет. Как ты думаешь, что произойдет, когда Андерхилл однажды откроется, Одуванчик?»

Иначе она не стала бы говорить о пути.

– Хочешь сказать, что мне нужно будет сразиться с ним там?

– Это еще предстоит выяснить. – Женщина потянулась, желая коснуться моей руки, но ее пальцы прошли сквозь нее.

Нутро сжалось. Проглотив иной вопрос, я задала следующий:

– Мы видимся в последний раз? Почему?

Дух встретился со мной взглядом.

– Потому что ты миновала ту грань, где способен помочь проводник. Никто прежде не заходил так далеко. Отныне путь неведом никому, кто помог бы, не препятствуя твоему успеху.

Жрица тоже все видит – и скована подобными путами.

– Ну, как бы там ни было, спасибо. В убежище ты спасла нас, направив к сухопутному келпи. Без тебя меня бы здесь не было.

– Тебя не было бы здесь со мной, – отозвалась женщина. – И пусть расставание с сестрой причиняет боль, мне легче уходить, зная, что моя неудача могла привести к твоему будущему успеху. Если бы я не избрала неверный путь, мы бы и вовсе не встретились.

Я замерла, затем тяжело опустилась на кровать рядом с духом.

– С сестрой?

Женщина склонила голову, словно прислушиваясь к чему-то, доступному лишь ей, затем кивнула этому невидимому собеседнику.

– Прощай, королева всех фейри. Твоя победа согреет мне сердце. И сердца наших родителей, которые, в надежде спасти наш вид, отказались от всего. Дорогая, теперь ты – последняя надежда.

Она подалась вперед, и вдруг из-за закрытой двери донесся звук – звон столкнувшихся клинков.

Да блин, ничего хорошего это не предвещало.

– Прощай, сестра. – Женщина подалась еще ближе, невесомо прижалась губами к моей щеке.

Несмотря на замес неподалеку, я осталась сидеть неподвижно, только грудь поднималась и опускалась.

– Прощай, – прохрипела я.

Моя призрачная наставница – сестра из иной эпохи – начала рассеиваться, и, когда за дверью раздались крики, я наконец пришла в себя.

– Стой! Скажи! Когда Рубезаль вернется? И как?

Если бы я знала хотя бы столько, то сумела бы подготовиться гораздо лучше.

Женщина бросила взгляд на закрытую дверь, и, когда я сделала то же самое, с той стороны странным звоном донеслись звуки битвы.

– Дорогая моя, он уже вернулся.

2

Я пробыла королевой всех фейри даже меньше недели, а моей власти уже бросают вызов.

Потрясающе.

Я выбежала из комнаты, на ходу сдирая ночнушку, затем схватила кожаные штаны, тунику и легкий доспех.

– Пошлите за Бресом! – заорала я служанке, которая высунулась из смежного помещения и поспешила отскочить с моего пути. – Пусть ждет меня в командном пункте.

Ладно, на самом деле я еще ни разу в нем не была, но именно там отец и Брес регулярно встречались и обсуждали вопросы безопасности.

А я вроде как подслушала парочку советников, которые бормотали, мол, не будет у нас больше командного пункта, раз теперь во главе Благих стоит женщина. Придурки. Ну, не понимают по-хорошему, значит, усвоят по-плохому.

Я закрепила плотную кожаную броню, пронизанную чарами, и двинулась дальше, помедлив лишь для того, чтобы захватить два меча. Вооруженная и в броне, я выбежала через дверь с противоположной лязгу металла стороны. Меня коробило то, что я бросаю сражение на других, но сейчас я не могла думать только о себе.

Распугивая слуг, я неслась по замку. Так много этажей, так много ненужных комнат, и через все надо пробежать как можно быстрее, что было нелегко, поскольку я обычно не пользовалась черным ходом.

– Привести Джозефа в командный пункт! – крикнула я советнику, который буквально отскочил с моего пути, чтобы я его не затоптала.

Хоть я и не питала особенно теплых чувств к дядюшке, он прожил на свете дольше меня. Он может подсказать что-то, чего я не знаю.

– И сообщить Неблагому двору, что на нас напали! – добавила я через плечо.

– Напали? – тоненьким голоском переспросил советник.

Сирен, конечно, не звучало, и у ворот замка не стояла армия, но я достаточно хорошо знала Рубезаля и понимала, что такое не в его стиле. Он же скользкий, как лед во время весенней оттепели. Он бы подослал ко мне убийц.

Он бы нанес удар, когда мы этого не ждали.

– Как он, блин, добрался сюда так быстро? – проворчала я.

Гигант явно знал о перемещении между мирами больше моего.

Я резко затормозила перед командным пунктом. Внутри были повсюду разбросаны карты и книги. По периметру, от пола до потолка, вращались шары размером с голову. На них мелькали разные сцены, на некоторых даже виднелись лица. Мне говорили, что их использовали для наблюдения за миром и людьми. Фейри-версия шпионских телеэкранов, только более эффективная.

– Покажите мне Рубезаля! – гаркнула я.

Один шар подлетел ближе, быстро вращаясь, и туман внутри него рассеялся.

Передо мной появился гигант, которого я когда-то считала другом и учителем, но слишком близкое изображение не позволяло понять, что он делает. Я попробовала наклонить шар, чтобы разглядеть побольше окружающего пространства и поменьше носа Руби и зажатой в его зубах трубки.

Бесполезно.

– Не фокусируется, – раздался у меня за спиной голос Бреса. – Мы не знаем почему, но нам не видно, что он затеял. Ни один шар упорно не показывает ни лицо, ни чем он занят.

Нахмурившись, я оттолкнула шар в сторону.

– Рубезаль где-то на Унимаке. Его приспешники уже в замке. У меня за дверью звенела сталь.

– В замке? – переспросил Брес, переглянувшись с остальными. – Никто из стражи ни о чем не докладывал.

Но я же слышала!

Морщинка у меня на лбу разгладилась. Может, звон был делом рук моей сестры, своего рода предупреждением. Все же он показался мне странноватым.

– Может, насчет этого я и ошибаюсь, но Рубезаль уже на Унимаке.

– Думал, королева Неблагих его прикончила. – Брес обошел массивный стол и уселся во главе.

Я сдержалась и не вскинула брови, хотя очень хотелось. Занять мое место – это откровенный вызов.

– Нет, – я уперлась ладонями в столешницу. – Смерть королевы позволила вышвырнуть его в Андерхилл. На открытие портала ушли все ее силы.

По крайней мере, так все объяснила Жрица. Смерть того, кто обладает достаточно мощной магией, способна разорвать ткань между мирами. Да и то портал раскрылся в ту ночь лишь потому, что барьер ослабило солнцестояние. Елисавана это знала – и выиграла нам немного времени. Вот только куда меньше, чем кто-либо предполагал.

Неделю. Единственную неделю. Как, черт его дери, он успел здесь оказаться?!

Я еще не готова к этой битве.

– И где же он?

Знакомый голос будто острыми когтями прошелся сверху вниз по моей спине. Я даже не потрудилась обернуться на его обладательницу.

– Адэр, я тебя не вызывала. И раз уж тебе повезло не томиться в темнице, предлагаю убраться с глаз долой, пока я не передумала и не определила тебя в новые покои, полные железа.

– Право слово, ваше величество, я даже не осознавала, что задеваю вас за живое, высказывая взгляды на политику нашего великого народа.

Повернувшись, я обнаружила Адэр в низком реверансе, со склоненной головой. Но мне все равно хотелось ее разнести, из чистого принципа.

– Как именно ты убила моего отца?

Адэр ахнула. Вскинула голову так резко, что было удивительно, как только она шею не свернула.

– Я ничего подобного не делала!

Я уставилась ей в глаза, давая магии во мне заклубиться, и Адэр медленно перевела взгляд куда-то мне за плечо.

– Обсудим твою ложь в другой раз, – тихо произнесла я.

Правда, теперь, когда Рубезаль показал истинное лицо, я стала склонна больше винить в убийстве отца именно его. От смерти короля выиграли и Адэр, и Рубезаль, они оба жаждали сесть на трон.

Однако Адэр вовсе не нужно было знать, что я колеблюсь. Она вообще-то приказала запереть меня в темнице и казнить через утопление.

Брес кашлянул.

– Так почему ты думаешь, что гигант здесь? Если он вообще здесь.

Богиня их всех раздери, этот тоже не поверил, и теперь я сама начала сомневаться в предупреждении призрачной сестры. Наверное, был способ узнать. Я дернула шар обратно к себе.

– Покажи детей луны.

Шар тут же мигнул изображением и показал мне легион, что собрался на дальней южной оконечности Унимака, болтающиеся на воде лодки, заполненные фейри-изгоями, которые называют себя «дети луны». Некоторые были мне знакомы, большинство – нет. Судя по количеству нечесаных бород, к ним примкнули дикие фейри. Я не питала иллюзий относительно того, кто стоит у них во главе. Рубезаль вернулся.

Я глянула на Бреса и с мрачным удовлетворением полюбовалась, как у него отвисла челюсть.

– Теперь верите?

– Поднимай армию, генерал! – гаркнула Адэр.

Я рывком развернулась.

– Дура. Думаешь, если ты всю жизнь жеманничала и расточала улыбочки, тебе достает опыта, чтобы с этим разобраться? Убирайся. Вон!

Я поддала в слова капельку магии: белая молния, заплясав по комнате, ужалила Адэр в зад. Она вскрикнула и бросилась прочь, едва не сбив с ног Джозефа, который неторопливой походкой вошел в зал с наполовину полным бокалом вина в одной руке и почти пустой бутылкой в другой.

– Чем я могу быть полезен, племянница? – поинтересовался он так, словно мы тут обсуждали погоду.

Я указала на шар.

– У нас гости. Я хочу, чтобы вы с Бресом выяснили, что они здесь делают. Как посланники. Пока что разыграем добреньких. Пусть считают, что мы их опасаемся.

Брес фыркнул.

– Ты глупа. На твоем берегу высадилась армия, а ты хочешь с ними поболтать?

Я изо всех сил постаралась сохранить спокойное лицо.

– Минуту назад ты даже не верил, что они здесь. Я предлагаю провернуть все так, чтобы наш мир не стал мишенью для людей.

Брес напрягся, но кивнул, едва шевельнув головой.

– Конечно.

Я развернула шар, чтобы разглядеть врага получше. Они не спешили к южной границе, не разворачивали орудия. Они разбивали лагерь.

Наивностью я не страдала. Враги явились на бой, но, если есть возможность договориться и спасти жизни фейри, я готова рискнуть.

Я сцепила руки за спиной.

– Вы двое отправитесь в качестве посланников. Ничего больше. Будьте осторожны, но слишком уж большой опасности быть не должно. Рубезалю нравится… изображать цивилизованность. Просто не пейте его чай и не подходите слишком близко.

Этим я, судя по всему, уязвила Бреса еще больше, но мне было плевать, что он там думает. Он много лет был моим наставником, но я потеряла к нему всякое уважение, когда он поддержал беспочвенные обвинения Адэр, будто я убила собственного отца.

– Если посланники окажутся недостаточно высокого ранга, Рубезаль оскорбится. А я пока хочу, чтобы он не дергался. Я подожду здесь, присмотрю за шарами. Если вам понадобится помощь, уверяю, я ее организую.

Джозеф пожал плечами.

– Меня устраивает. Прекрасный денек для прогулки, а, друг? – Он попытался хлопнуть Бреса по плечу, но промахнулся и споткнулся.

Я сдержала стон.

– Встретимся в конюшне, – резко бросил Джозефу Брес, явно близкий к потере самообладания, если судить по пульсирующей на шее вене. Как только Джозеф ушел, мой бывший тренер набросился на меня: – Что за игру ты ведешь?

– Джозеф занимает достаточно высокое положение, чтобы не оскорбить Рубезаля, но и достаточно низкое: если мы его потеряем, то утрата будет не так уж велика. – Я пошуршала бумагами на огромном столе, но не потому, что интересовалась их содержимым, просто хотела выглядеть… непринужденно. – Мне нужно сделать парочку телефонных звонов, узнать, какие у нас еще могут быть союзники.

– Союзники? В смысле другие дворы? Ирландия и Луизиана не поддерживают связь больше столетия и…

– Иди и поговори с гигантом. Я напишу послание, которое нужно ему передать.

Когда Брес даже не шелохнулся, я заняла место во главе стола, где он только что сидел.

– Свободен.

Брес резким движением отдал честь, круто развернулся и исчез.

По крайней мере, этот раунд я выиграла. Я схватила чистый лист, ручку-перо и баночку чернил. Занесла острый кончик над пергаментом и помедлила, не зная, что лучше сказать. Стук в дверь заставил меня вскинуть голову.

На пороге стоял незнакомый слуга в свежевыглаженной ливрее.

– Да?

– Ваше величество, прибыл посланник от… – слуга с трудом сглотнул, – Рубезаля, короля диких фейри.

Короля диких фейри, ха.

Может, Бресу и Джозефу все-таки не придется никуда отправляться.

– Освободить тронный зал, пусть прибывший ждет там. Позови мне Бреса, – я сделала паузу, – Цинт, Рябинника и Папоротник. Эти трое пусть держатся в тени.

Я мало кому доверяла из своего окружения. Цинт – само собой. А Рябинник и Папоротник… ну, они однажды от меня отвернулись, но я с ними тренировалась. Я знала их лучше, чем многих, и если не доверяла им полностью, то хотя бы представляла их недостатки. И поэтому, само собой, чувствовала себя с ними куда комфортнее, чем с остальными; а еще я знала, что они оба видели многое иначе, чем я, и это было ценно.

Я закрыла глаза, жалея, что Лан не рядом. Он куда больше смыслит в делах правления. Он уже держал в узде Неблагой двор как мой регент.

– Я этого не хочу, – прошептала я себе под нос.

Я никогда не желала заполучить корону. И все еще не желаю. Я хотела… семью, друзей, свободу. Впрочем, жалеть себя бессмысленно, ведь нынешнее положение уже шаг вперед по сравнению с жизнью в бегах. Встряхнувшись после минутного приступа нытья, я направилась в огромный тронный зал.

Там уже поджидала Салли, управляющая двора. И у нее отвисла челюсть.

– Ваше величество. Вам нельзя идти в таком виде, будто…

– Будто я могу без напряга разрубить нашего гостя пополам? – Я протиснулась мимо Салли. – Все мне льзя.

Тронный зал вовсе не пустовал, как я приказывала. Там были Адэр и Джозеф, а также половина двора. По другую руку от Адэр стоял Брес.

От столь вопиющего неуважения, пренебрежения простым запросом, у меня начала медленно закипать кровь. Я не удостоила взглядом посланника, который стоял на коленях в ожидании, лишь мельком отметила, что у него опущена голова, ни волос, ни лица не рассмотреть из-за капюшона.

У меня было два способа разыграть эту партию. Заорать и выставить всех вон или побеседовать с посланником так, словно я сама захотела, чтобы все присутствовали… то есть дать Адэр и Бресу победить. Потому что это их рук дело, я не сомневалась.

И в долгосрочной перспективе оба варианта не сработают.

– Понятно, – тихо произнесла я, усиливая слова магией, чтобы их услышали все.

Несколько фейри уставились в пол, но Адэр, с холодными как лед глазами, лишь улыбнулась. Они с Бресом думали, что загнали меня в угол.

Еще посмотрим.

– Рябинник, подойди, – приказала я.

Мой бывший одноклассник шагнул вперед, опустился на колено и коснулся кулаком пола.

– Ваше величество.

– Похоже, наш генерал Брес не в состоянии выполнять даже самые простые приказы.

Я встретилась взглядом со своим бывшим тренером, мол, ну что, возразишь мне публично? Он весь напрягся, раздувая ноздри.

– Генерал Брес, вы свободны и теперь полностью посвятите себя обучению юных фейри. Знаю, что наблюдение за тем, как растет и развивается новое поколение, вам доставляет огромную радость, – я изогнула губы в усмешке, и Брес ответил скованным поклоном.

– Ваше величество.

Прозвучало так, будто его кто-то душил.

Отлично.

Я опустила взгляд на фейри, которого когда-то называла другом. Я даже доверяла Рябиннику, пока он не отвернулся от меня во время последнего испытания. Однако если оглянуться назад, то его поступок выглядел… мелко по сравнению с настоящим злом. И теперь я могла признать, что его слова ударили прямиком в гноящиеся раны, которые я носила в себе. Каждый заслуживает второго шанса. Не третьего. Но второй я готова дать.

– Рябинник. Клятву.

Он ударил кулаком по груди, поверх сердца.

– Я, Рябинник из Дома Желтых, подчиняю свой меч приказам королевы Каллик. Если однажды я нарушу клятву, пусть мне не будет места в нашем мире.

Когда он договорил, кончики моих пальцев согрело магическое тепло.

Рябинник поднял взгляд и понизил голос:

– Клятва уже дана, но я бы все равно так и поступил. Потому что я не совершаю ошибок дважды.

Приятно знать. Время покажет. Ну, я тренировалась бок о бок с этим парнем несколько лет. Видела, как он по доброте душевной принимал нелегкие решения, когда можно было принять простое и жестокое. А еще я припоминала, что по вопросам стратегии он был лучшим в классе, так что, возможно, было бы неплохо держать его под боком. Я кивнула.

– Солдат, твой первый приказ – очистить помещение. Немедленно.

Я в ожидании застыла у трона.

Рябинник тут же вскочил и вместе с Папоротник в считаные мгновения сбил придворных в группу и повел на выход. Я постаралась не выказать, насколько меня впечатлила его сноровка, но не могла не отдать должное.

Адэр в гневе вылетела прочь из зала, Брес и Джозеф выскочили следом. Она вызывала все больше беспокойства, но у меня совсем не было времени разбираться с ее дерьмом прямо сейчас. Адэр тоже это понимала. Именно поэтому-то и решила устроить тщетную демонстрацию силы.

Сзади ко мне подкралась Цинт.

– А как насчет меня?

– Останься, пожалуйста, – пробормотала я. – Прислушивайся, вдруг я что-то не уловлю.

Подруга похлопала меня по плечу и незаметно встала у стены.

Я понаблюдала за посланником. Тело худенькое, даже слишком для фейри, и на протяжении всей драматичной сцены с понижением Бреса и клятвой Рябинника он (или она) даже не шелохнулся.

Главные двери захлопнулись.

– Папоротник, запечатай зал, – приказала я.

– Конечно, ваше величество.

– Без этой херни, когда рядом никого, спасибо.

Папоротник усмехнулась и стала переходить от входа к входу, запечатывая их так, чтоб никто не мог подслушать, ни собственными ушами, ни чарами. Когда она закончила, я сошла с возвышения и обратилась к посланнику.

– И что же слышно от гиганта?

Ты глянь, прозвучало почти как у настоящей правительницы.

Посланник держал голову опущенной, и слова прозвучали глухо:

– Рубезаль не остановится, пока не получит все, что желает. Ты должна его убить.

Ла-а-адно.

Я склонила голову к плечу.

– Ты разве здесь не от его имени?

Закутанное в плащ тело сотрясла дрожь.

– У меня появился шанс ускользнуть, я им воспользовалась. Он… он слишком долго причинял мне боль, утверждая, что так лучше для меня и нашего народа. Но Рубезаль использует всех в своих целях. Точно так же, как он использовал вас.

Меня пробрало холодком – я поняла, кого скрывал плащ. Ухватилась за единственную мысль, принялась повторять ее в голове.

«У тебя красивые волосы».

У фейри вырвался смешок, и она, вытащив из-под плаща бледные руки, откинула капюшон.

– Я и не думала, что сумею вас одурачить, королева Каллик. Может, я и умею читать мысли, но вы – та, кто видит.

И я действительно ее видела.

А теперь вопрос: и что, блин, с ней делать?

3

Я уставилась на беловолосую фейри-мистика.

– Что бы там ни было, придется подождать. У меня тут в буквальном смысле армия на пороге.

Фейри вскочила на ноги.

– Нет, вы должны выслушать.

Я сощурилась.

– А это идеальный способ меня отвлечь, если Рубезаль возжелал напасть.

– Поступайте, как нужно, – фейри подняла руки, – но не воспользоваться тем, что я предлагаю, было бы с вашей стороны совершенной глупостью. Я способна читать мысли, королева Каллик. Мысли любого.

«Даже Рубезаля?» – подумала я, пристально за ней наблюдая.

– Даже Рубезаля, – кивнула фейри. – Вот почему я могу сказать, что любое послание, которое вы отправите с подчиненными, он пропустит мимо ушей. Рубезаль здесь не для мирных переговоров. Совсем. Если в какой-то момент Рубезаль и мог бы свернуть на этот путь, то теперь в его сознании он закрыт.

Я подавила настойчивое желание потереть виски.

– Ты точно знаешь, какими словами меня убедить, раз уж посвящена в мои мысли.

В голосе фейри зазвучали нотки горечи:

– Да, мне подобных этим ославили. Тех, кто остался, во всяком случае. Потому нас уничтожили, потому я стала настолько уязвима, что «защитник изгоев» превратил меня в оружие.

Я подняла голову. Да чтоб вас. У меня не было на это времени. Однако фейри права. Если она действительно восстала против Руби, ее информация может оказаться бесценной. Спасти жизни фейри. Жизни людей. Потраченные на разговор двадцать минут способны остановить войну.

Мистик низко поклонилась.

– Именно поэтому я и здесь. Ваше сердце истово.

– Так и есть, черт возьми, – подала голос Цинт от стены.

– И, – внимание фейри скользнуло к моей подруге, – так же истовы сердца ваших близких. Вы не только добры, но и обладаете способностью чуять это качество в других. По моему опыту, это великая редкость.

Я сцепила руки за спиной.

– Рябинник, – глянув на него, я заметила, как он насилу оторвал взгляд от Цинт.

Еще один попался в ее сети.

– Каллик, – отозвался он с поклоном и снова мельком посмотрел на мою подругу.

Богиня упаси меня от членов и неспособности их обладателей сосредоточиться. Ну, кроме Лана.

– Поднять армию. Воины должны быть готовы принять бой в любой момент. Отправить сообщение регенту Неблагих, чтобы он поднял нашу армию и там. Затем отправить несколько гвардейцев с посланием Рубезалю. Передать ему, что я сочувствую бедственному положению фейри, которых веками изгоняли в Треугольник. Я хотела бы переговорить с ним или другими представителями детей луны, дабы создать будущее вместе. Во время пребывания при моих дворах этим представителям ничего не угрожает. Если в течение двенадцати часов никто не выйдет на связь, я сочту дальнейшее молчание и присутствие здесь Рубезаля объявлением войны, – я сделала паузу. – И пусть поблагодарят его за то, что в качестве жеста доброй воли он прислал фейри-мистика.

Беловолосая вздрогнула.

Я бросила на нее пристальный взгляд: «На всякий, если ты решила поиграть за обе стороны».

С ее розовых губ слетел легкий вздох, но она опустила голову.

– Рубезаль придет в ярость.

Именно этого я и ожидала.

Рябинник щелкнул каблуками сапог.

– Да, ваше величество. Немедленно.

Фу, блин. Все это вашевеличканье стояло у меня поперек горла, но Рябинник пока создавал неплохое впечатление.

– Доложи как можно скорее.

Он снова поклонился и вышел из тронного зала, бросив еще один взгляд на Цинт и покраснев. Серьезно? Рябинник жил в приюте, но оказался в числе так называемых счастливчиков. Через несколько лет его усыновила семья фейри. Он явно не имел дела со взрослой Цинт.

Я покачала головой и уставилась на трон. Десять минут на этой конструкции – и у меня вся задница онемеет. Я подошла к ближайшему столу, за которым обычно сидел дядя Джозеф с прочей королевской родней, опустилась на стул и забарабанила пальцами по деревянной поверхности. Рубезаль может и проигнорировать мое послание, но это само по себе даст уже какую-то определенность. Через двенадцать часов я так или иначе получу ответ. Я сделала глубокий вдох и сосредоточилась на фейри-мистике, затем указала на соседний стул.

– Хорошо, говори. Буду признательна, если услышу что угодно, что приведет к быстрому и мирному прекращению разногласий с Бродягами.

Фейри послушно заняла место движением столь грациозным, что я бы даже назвала его парящим, и сцепила пальцы поверх стола, изучая меня взглядом.

– Когда я встретила Рубезаля, меня ни в коем случае нельзя было назвать юной и наивной фейри. Даже в то время подобных мне оставалось совсем немного, и встретить того, кто не опасался бы нашего присутствия, было большой редкостью. На нас охотились, нас порабощали и использовали злодеи, и теперь нас совсем мало. Лишь горстка, – фейри скривила губы. – Рубезаль не принадлежал к тем, кто осторожничал. Более того, он обладал таким же сердцем, что и вы.

Я вскинула бровь.

– Какой молодец.

Фейри повела плечом.

– И все еще им обладает.

Ну вообще.

Ухмылка фейри стала шире.

– Проблема с плохишами заключается в том, что они верят в свою тяжкую судьбу. Я повидала мир, но ни разу не встречала зла, подобного тому, каким является Рубезаль, – ее пристальный взгляд встретился с моим. – Куда проще, когда кто-то откровенно гнусен. И что ж, должна сказать: после того как Рубезаль помог мне оправиться от жестокого обращения, я упустила из виду множество знаков. Я не хотела, чтобы он был злодеем. В то время он куда больше походил на героя.

Ага, плавали, знаем.

– Он и тебя чаем поил.

– Нет, никогда. Хотя это был довольно внушительный тревожный звонок, на который я, к сожалению, закрыла глаза. Я… так сказать, приложила руку к его созданию.

– В смысле? – спросила я, вся внимание.

Фейри на мгновение прикрыла глаза.

– Случалось, что Рубезалю было нужно завербовать определенных членов сообщества Бродяг. Диким фейри слишком нравилось быть дикими. Изгоям, нарушавшим закон, слишком нравилось нарушать закон. Мирные Бродяги просто хотели спокойно жить. А Рубезаль и я в то время яро верили, что единственный способ изменить правила и запреты фейри – это заставить Бродяг объединиться. Мы набирали обороты, но слишком медленными темпами. Каждый фейри, которого мы привлекали на нашу сторону, был потенциальным слабым звеном. Потенциальным шпионом для дворов. Если б дворы узнали о задуманном до того, как мы стали силой, с которой будут считаться, нас бы просто раздавили. Мы должны были расти в геометрической проекции. Но нет. В предрассветные часы мы вдвоем мучились над тем, как добиться невозможного. Пока Рубезаль неохотно, по крайней мере, как мне тогда показалось, не упомянул о свойствах моей крови.

Я откинулась на спинку стула.

– Каких именно?

Большинство даже не подозревали, что фейри-мистики до сих пор существуют. Я мало что о них знала, помимо самых базовых вещей.

Беловолосая поколебалась.

– Пожалуйста, поймите, что я раскрываю это с большим риском для себя. Читать мысли – одно, а вот если население узнает, что фейри-мистики обладают способностью изменять мысли и разрушать разум – будет совсем другое. Именно потому на нас и охотились самые жадные до власти фейри. Из-за нашей крови.

Я постучала пальцем по столу.

– Расскажи мне, как ты в тот момент не сумела разгадать истинные намерения Руби.

– Защитник изгоев и сам обладает неслабой магией, – ответила беловолосая. – И пусть он, по сути, не способен блокировать мои силы, как некоторые фейри, он владеет предметом, который он использует с большим мастерством и ловкостью, и предмет этот позволяет ему защищать свои мысли или изменять то, как они выглядят.

Я потрясенно заморгала.

– Арфа.

– Да. Он долгое время использовал ее против меня. И пусть я не буду отрицать, что в те полные злости и боли дни мне было очень важно поставить дворы на колени, арфа сыграла, скажем так, важную роль в том, чтобы я согласилась пожертвовать кровь для приготовления напитка, который помог бы убедить лидеров Треугольника к нам присоединиться.

Линии сошлись, сразу и все. В убежище я спрашивала, не пострадала ли мистик. Она мучилась от боли и была так напугана, что я обратила на это внимание.

– В чае твоя кровь.

Фейри сглотнула.

– Да. Я даже помогла Рубезалю найти особое заклинание, чтобы подчинить свойства моей крови его воле. Утерянное и схороненное, а мне удалось его заполучить, – она стиснула зубы.

Мистик была той, кто от природы обладал магией разума, а Рубезаль – тем, кто по-настоящему вил веревки из ее дара.

– Мне жаль, что он так с тобой поступил.

Фейри удивленно распахнула глаза.

– Правда?

– Других тебе подобных, попавших в рабство, хотя бы не натаскивали любить своих тюремщиков. Полагаю, ты в какой-то момент пыталась прекратить давать ему кровь?

– Беспокойство по поводу некоторых его мутных мыслей и действий нарастало так, что я уже не могла закрывать на него глаза, – ответила фейри. – Рубезаль использовал чай вовсе не с целью заставить тех, кого он стремился убедить, задуматься. Не с целью ослабить их тревогу и страх. Он использовал наш отвар, чтобы подавить мысли и убеждения в мозгах Бродяг и внедрить собственные планы как факт.

Правда вызвала у меня отвращение – особенно если учесть, что я сама стала жертвой этого напитка.

– Сколько у него твоей крови?

– Недавно он взял свежей. Силой. Достаточно для победы, если вы об этом. Те, кто под его началом, упиваются чаем уже так долго, что дозаправка им нужна очень редко. Лишь раз в пять-десять лет. Он мог бы держать их в плену столетиями.

Проклятье.

– Важно, чтобы он больше ее не получил.

Как ради блага этой фейри, так и ради нашего. Ради всеобщего блага, если уж начистоту. Кто знает, что предпочли бы Бродяги, если б не чай и арфа Руби? У воинов его армии тоже промыты мозги. Капитально. Пойманные в ловушку, вынужденные нести ответственность за последствия действий, которые выбрал за них кто-то другой.

Я провела по лицу ладонью.

Блин. Ну и как теперь отправлять войска их убивать?