Кровник смотрящего E-Book

Евгений Сухов

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Я - вор в законе
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 590

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Сержант – киллер-одиночка. Его очередной заказ – смотрящий по России Варяг. Трудная цель даже для такого стрелка-виртуоза, расчетливого, точного и холодного, как его винтовка. Кроме того, что Варяга надежно охраняют, он и сам умеет играть на опережение. Для него снайпер-убийца всего лишь проблема, которую надо решить. Их с Сержантом игра набирает обороты, когда в нее вступает майор Чертанов, рисковый мент, у которого свои расклады. Он хорошо знает обоих, знает, на что идет, но он раскрутит игру по-своему…

Leseprobe

Евгений Сухов Кровник смотрящего

ЧАСТЬ 1 ШКОЛА СНАЙПЕРОВ

Глава 1 ГДЕ ЧАЛИЛСЯ?

Вытащив блокнот, Варяг с минуту рисовал на листочке бумаги какие-то значки. Так он делал всегда, когда хотел сосредоточиться. Потом неожиданно перечеркал записи несколько нервными движениями и, смяв бумагу в плотный комок, швырнул в воду. Посмотрев на застывшего Тарантула, спросил:

– Ты уверен?

Обычно таких вопросов Варяг не задавал. Законный прекрасно знал, что его начальник службы безопасности перепроверяет информацию из нескольких источников и всегда избегает скоропалительных выводов. А уж в таком вопросе, как предательство, он должен быть предельно осторожным.

Тарантул проследил за тем, как бумага, намокая, медленно стала погружаться на дно реки. Ему следовало бы, конечно, обидеться, слегка нахмуриться, как бы показывая свое неудовольствие. Ведь, в конце концов, он не бессловесный узколобый бычара, а человек, который имеет немалые заслуги. Но Константин поступил по-иному, губы его дрогнули в понимающей полуулыбке, и он сказал:

– Как никогда. Сосо Маленький – крыса! Деньги из общака он прокручивал через банки, а процент забирал себе.

– Как ты узнал об этом?

– Совершенно случайно, от своих людей, когда они вели Макарова…

– Это который заместитель министра финансов?

– Да. Он у нас уже давно на примете… В правительстве Макаров отвечает за финансовые потоки, идущие из России в Западную Европу. Эти деньги поступают в банки, которые курирует Макаров. Сосо Маленький вышел на него с предложением прокручивать общак в его банках, предложив за услугу очень неплохой процент. Тот согласился.

– Информацию перепроверили?

Тарантул кивнул:

– Самым тщательным образом. Все сходится! А потом, когда состоялся их первый контакт, то на квартире у любовницы Макарова мы установили радиозакладку. Когда Макарова не было, к ней пришел Сосо и все рассказал. Если хочешь, можно прослушать запись.

– Не надо.

Сегодня у Варяга выдался свободный день, и он с удовольствием махнул на рыбалку – посидеть у воды, расслабиться, в спокойной обстановке обговорить назревшие проблемы. Их скопилось немало…

Владиславу было известно, что Макаров каждый четверг остается на ночь у своей любовницы, живущей недалеко от Кутузовского проспекта. В общем, живет на две семьи. Об этой его тайной квартире знали только самые доверенные. Там располагался его теневой кабинет. Сюда заглядывали директора банков, представители крупных компаний. Все те, кто хотел заручиться его поддержкой. От каждой проведенной сделки он имел два-три процента, позволявшие ему с оптимизмом смотреть в будущее. И если бы сейчас он получил отставку, то можно не сомневаться – смерть от голода ему не грозит. В нескольких весьма солидных зарубежных банках у него имелись весьма приличные счета, которые беспрестанно пополнялись.

Полгода назад Тарантул заложил в квартире у Кутузовского проспекта «жучки» и скрытую видеокамеру и знал практически обо всех переговорах, что происходили в квартире любовницы Макарова. Раз в неделю информацию эту снимал охранник Макарова, в обязанности которого входило охранять квартиру и отваживать от дома возможных поклонников его содержанки. Однако пикантность ситуации заключалась в том, что в роли обольстителя выступал как раз он сам. Завербовать его Тарантулу не стоило труда. И теперь в его распоряжении было несколько кассет с постельными сценами.

За прошедшие полгода Константин сумел хорошо изучить Макарова, и материала на шантаж хватало с головой. Но интуиция подсказывала Константину, что снимать закладки рано. И когда Сосо Маленький объявился в квартире любовницы Макарова, то он понял, что не ошибался.

Известно, что идеальных людей не существует. Что любой человек обладает тем или иным набором недостатков. Но всегда хочется, чтобы люди, которые рядом, оставались тебе преданными в благодарность за то добро, которое ты для них сделал. Ведь ты затрачиваешь усилия, чтобы протолкнуть их наверх. Но жизнь вносит свои коррективы, порой не самые приятные, и часто правда заключается в том, что чем выше люди поднимаются, тем меньше надо ждать признательности от них. Рано или поздно в них просыпается гипертрофированное чувство собственной значимости, которое поражает все то лучшее, из-за чего ты продвигал их прежде.

Нечто подобное произошло и с Сосо Маленьким. Было время, когда он входил в пристяжь Варяга и искренне полагал, что лучшей доли ему не сыскать. Но стоило вору заполучить мало-мальский авторитет в уголовном мире, как он тут же стал с недовольством высказываться о своем прежнем покровителе.

Как все-таки коротка человеческая память!

– Где сейчас Сосо?

– Скорее всего, он уже где-то далеко. Видно, он что-то почувствовал, потому что когда мы пришли за ним, то его уже не было.

– А может, он уже давно готовил себе пути отхода и при первой же опасности поспешил уйти?

– Возможно.

Всего лишь на какое-то мгновение на лице законного вора появилась явная враждебность, а руки сжались в кулаки. Тарантул, натолкнувшись на пристальный взгляд Владислава, невольно поежился, будто бы сам являлся источником неприятностей.

– Выяснили, как давно Сосо работает на Макарова?

– Уже второй год. У Макарова он числится, так сказать, человеком по отдельным щекотливым поручениям. Помнишь, три месяца назад в автокатастрофе погиб начальник одного из отделов Счетной палаты?

– Помню.

– Это дело рук Сосо. Этот начальник имел серьезный компромат на Макарова.

Варяг помолчал, прищурился на посверкивающую под солнцем воду.

– В чем он заключался?

– Макаров отвечал за поставку из Германии оборудования для Челябинского металлургического завода. Но, как впоследствии оказалось, это был какой-то списанный хлам. Немцы должны были выбросить станки на свалку, но продали их в Россию, правда, задарма. Однако по российским документам станки проходили как новейшее оборудование с самыми передовыми технологиями. Разумеется, разницу Макаров положил к себе в карман. Есть информация, что начальник отдела Счетной палаты решил его шантажировать. Требовал какую-то крупную сумму. За что и поплатился… Мы тут подъезжали к его вдове, интересовались, в чем дело. Жена рассказала, что муж в свой последний день вышел на работу очень довольный, сказал, что отныне все их финансовые вопросы будут решены. Но домой не вернулся ни в этот день, ни на следующий. Его нашли мертвым через неделю в разбитой машине, где-то на глухой проселочной дороге за городом. В крови обнаружилась изрядная доля алкоголя. Хотя он совсем не пил. Однако дело было закрыто из-за отсутствия состава преступления… Макаров очень сильный враг.

– Догадываюсь.

– Теперь на очереди у него ты, Владислав.

Варяг невольно хмыкнул:

– Придется пободаться. Чем же я ему так не угодил?

– Он знает, что компромат, который он пытался забрать у человека из Счетной палаты, находится у нас. Здесь интересы Макарова и Сосо сходятся. Сосо Маленький понимает, если он не устранит тебя, то уроют его самого! И причем в ближайшее время. Может, дать ход компромату?

Смотрящий отрицательно покачал головой:

– Не надо. Там фигурирует очень много имен. Это наши люди, засвечивать их мы не имеем права. Мне непонятно, как Макаров и Сосо нашли друг друга?

Тарантул негромко рассмеялся:

– Макаров познакомился с Сосо Маленьким через их общую любовницу! А общие женщины, как известно, способствуют доверительным отношениям. Одно время она работала крупье в крупном московском казино. Приобрела влиятельных покровителей. Сосо Маленький и Макаров были одними из них. Сначала она была любовницей Сосо, потом переключилась на Макарова. А у того от своей любовницы не было никаких секретов. Когда у Макарова вдруг возникли серьезные сложности по службе, то она вспомнила о своем прежнем дружке.

– Интересная получается связь.

– Мне тоже так показалось. Кстати, между Сосо Маленьким и его бывшей любовницей состоялся любопытный разговор. Он пытался уговорить ее оставить Макарова и вернуться к нему.

– Значит, у них все-таки было чувство?

– Скорее всего.

Варяг любил небольшие провинциальные города. В Первопрестольной всегда существовал риск натолкнуться на неприятность, которая могла выскочить из любой подворотни. А в таких вот полусонных городках, где жизнь можно распланировать едва ли не на месяц вперед, удавалось почувствовать себя совершенно свободным.

Именно таким городом для Варяга всегда была Коломна. Уютный городок, расположенный в каких-то ста километрах от Москвы. Нельзя сказать, чтобы Владислав был завзятым рыбаком, но сейчас, сидя на травянистом берегу Коломенки, чувствовалось, что он испытывает необыкновенное удовольствие. А выуженным серебряным плотвичкам он радовался с настоящим мальчишеским энтузиазмом. Константину подумалось о том, что он давно не видел смотрящего в таком приподнятом настроении, и только упоминание о Сосо сделало его прежним – серьезным и сосредоточенным, мгновенно увеличив между ними дистанцию.

С минуту Владислав созерцал течение реки, углубившись в какие-то свои думы, после чего сказал твердым голосом:

– Что обещал Макаров Сосо Маленькому… так сказать, за любезность?

Тарантул вновь стал свидетелем стремительного перевоплощения. От прежнего восторженного мальчишки не осталось и следа. Перед ним был хищник, изготовившийся к прыжку, – собранный, расчетливый, очень опасный.

– Обещал отдать ему под «крышу» крупный металлургический завод на Среднем Урале, – усмехнулся Константин.

– Немало, – сдержанно заметил Владислав.

– Да. По существу, тот будет полноправным его владельцем. Макаровым и Сосо уже разработан план, как поменять там совет директоров.

– Какова будет его прибыль?

Тарантул задумался:

– Не менее ста миллионов в год!

– Видишь, как дорого я стою! – радостно воскликнул Варяг, улыбнувшись.

И вновь он напоминал озорного мальчишку, необыкновенно довольного удачной рыбалкой.

Подростки, сидевшие неподалеку, с удивлением посмотрели на двух мужчин с удочками в руках. По тому, с каким изяществом дядьки подсекали рыбу, было понятно, что рыбалка дело для них привычное. Не совсем понятен был только их восторг от каждой пойманной рыбы. В какой-то степени поведение Владислава было откровением и для самого Тарантула. Каждый пойманный пескарь вызывал у него нешуточную бурю ликования. Тарантул с улыбкой припомнил случай, когда Варяг в Монте-Карло снял банк почти в миллион долларов. Тогда на его лице не было и сотой доли удовольствия, которое он получил от сегодняшней рыбалки. Да и выигрыш он сгребал с таким спокойствием, как если бы то были обычные речные камушки.

Тарантул хмыкнул, вспомнив, как сегодня утром какой-то серьезный старикан с перстнями-наколками беззлобно обругал Варяга, когда тот случайно зацепил его пакет с рыбой. Варяг, обезоруживающе улыбнувшись, извинился перед ворчливым дедом. Когда же Владислав снял рубашку, выставив на обозрение наколку вора в законе – ангелов с распростертыми крыльями, – старый уркаган, в досаде крякнув в кулак, отложил в сторонку удилище и с покаянным видом подошел к коронованному.

– Извини, если что не так…

– Все в порядке, батя, – улыбнулся смотрящий, похлопав его по плечу.

Старик среди рыбаков имел немалый вес и, заметив, как расшалилась ребятня, грозно цыкнул. Молодняк тотчас присмирел и понуро уставился на застывшие поплавки. Старик, посмотрев на Варяга, растянул губы в извиняющейся улыбке. Дескать, шантрапа, сплошная безотцовщина, что же с нее возьмешь!

Почаще следует выбираться на природу!

– Может, стоит заручиться поддержкой Павлова?

– Против него в администрации президента серьезно копают. На его место хотят поставить своего человека, и наиболее вероятной кандидатурой будет…

– Макаров?

– Он самый, – подтвердил Константин. – Павлову уже дважды прозрачно намекнули на то, чтобы он подал в отставку, но Виктор Аркадьевич не сдается. Не та фигура, чтобы так сразу пасовать!

– Вице-премьер сам рассказал тебе о разговоре?

– Да. Если Павлов и дальше будет отказываться, то его могут просто убрать. Очень многих раздражает его влияние на президента.

Виктор Аркадьевич Павлов занимал в правительстве должность вице-премьера. Последние пять лет его отношения с Варягом были более чем приятельскими. Дважды, прихватив подруг, они вместе отдыхали в Новой Зеландии на одном из небольших частных островков. Нетрудно предположить, что стало бы с карьерой крупного чиновника, если бы хотя бы одна из фотографий их совместно проведенного отпуска сделалась достоянием общественности. Но Павлов всецело доверял Владиславу, зная, что Варяг находится под усиленной охраной и случайных людей к нему просто не подпускают. А люди в окружении смотрящего умели крепко держать язык за зубами.

Их дружеские отношения начались с того времени, когда у Павлова, тогда еще молодого, но преуспевающего бизнесмена, выкрали семнадцатилетнюю дочь прямо из колледжа, запросив за нее пять миллионов долларов. На раздумье Виктору Аркадьевичу дали двадцать четыре часа, по истечении которых обещали прислать ему посылку с кистями рук дочери.

Поразмыслив, Виктор Аркадьевич вышел на Варяга. Смотрящий внимательно выслушал взволнованную просьбу Павлова, дважды переговорил с кем-то по телефону и после некоторого раздумья пообещал сделать все от него зависящее для вызволения дочери бизнесмена. Владислав предупредил Павлова, что ситуация не из простых, а потому следует готовиться к самым худшим вариантам. Виктор Аркадьевич мужественно выслушал слова смотрящего и лишь сдержанно кивнул в конце разговора.

Уже через сутки ему вернули дочь. Только через три года Павлов узнал, что подобная услуга обернулась для Варяга серьезными осложнениями с одной из влиятельных кавказских группировок, промышлявших киднепингом. В дальнейшем Варяг так и не нашел никакого компромисса в отношении этой группировки. На Владислава было совершено три покушения, одно из которых едва не стало для законного роковым.

Павлов не забывал людей, которые протягивали ему руку помощи, а потому вряд ли он сумел бы отказать Варягу в крохотной просьбе.

– К Павлову пока не обращайся. Может, они специально добиваются того, чтобы я пошел на контакт с ним. Это будет очень серьезный компромат против него. Сейчас такая хитрая аппаратура, что всего учесть невозможно!

– Хорошо. Для твоего устранения Макаров решил организовать две группы снайперов. Он финансировал все это. Сосо набрал нужных людей. Некоторые из них воевали в «горячих точках». Эти люди прошли очень серьезную подготовку у квалифицированных инструкторов. Первую группу нам удалось вычислить и уничтожить. Однако Макаров с Сосо не успокаиваются и сейчас набирают вторую.

– Как вам удалось отыскать их? – удивился Варяг.

– Один из них похвастался в кабаке, что может с расстояния в километр попасть из обыкновенного карабина в спичечный коробок. Среди официантов был наш человек. Он прислушался к их разговору и понял, что речь идет о подготовке покушения на тебя. Через неделю мы вышли еще на троих.

– Понятно. Что за инструктора у них были?

– В основном «дикие гуси». Они нам неизвестны. Но все же один из инструкторов личность знакомая – Сержант! Степан Юрьев…

– Значит, все-таки он, – задумчиво кивнул Владислав. – Степан Юрьев, он же Сержант… Хотя чему тут удивляться? Это должно было когда-нибудь произойти. Он так и не простил мне смерти брата… Знаешь, остальные мне не страшны. Если кого-то и стоит опасаться, так только Сержанта! Разыщи его!

Тарантул понимающе кивнул:

– Уже ищем. Последний раз он останавливался в гостинице «Прибалтийская». – Помолчав, добавил: – Ушел оттуда за десять минут до появления наших людей.

– Ты кого-нибудь подозреваешь? – негромко спросил смотрящий.

Пожав плечами, Тарантул так же тихо ответил, четко выговаривая каждое слово:

– Все люди проверенные. Уже не раз показали себя в деле. Скорее всего, у Сержанта очень сильно обострено восприятие опасности, куда выше, чем у самого осторожного зверя. Все-таки всю жизнь играет со смертью. Он уже не впервые уходит из-под самого нашего носа.

– Ладно, пойдем, – поднялся Владислав. – Не век же нам здесь куковать!

– А что с рыбкой-то делать? – улыбаясь, спросил Тарантул.

– С рыбой… Эй, дед, подойди сюда, – махнул рукой Владислав. – Дело есть.

Старик живо отложил в сторону удочку и заторопился к Варягу, смешно семеня ногами.

– Чего-то сказать хотел?

– Ты где чалился? – спросил Варяг, когда дед подошел поближе.

Старик широко заулыбался, сверкнув золотой фиксой:

– Бродяга я по жизни. Где только не пришлось! В Казани на «двойке» чалился, в Екатеринбурге был на пересылке, в Инте на зоне чалку надевал, под Воркутой парился…

– А сколько всего отпарился?

– Двадцать шесть годков наберется, – в голосе старика прозвучала скрытая гордость.

– Немало, – уважительно оценил Владислав.

– Повидал, – сдержанно согласился старик, как бы невзначай выставив вперед левую кисть.

Владислав увидел на костяшках пальцев у старикана пять небольших крестиков. Следовательно, за его плечами пять ходок в зону. Боевой старик!

– Рыбу возьми, батя, – протянул законный старику ведро. – Мне она без надобности.

Старик благодарно улыбнулся:

– Спасибо… А как тебя звать-то?

– А тебе-то зачем?

Старик выглядел немного смущенным.

– Да наколку я твою приметил. Похвастаюсь, что с уважаемым человеком на одном бережку рыбу удил.

– Погоняло – Варяг. Слыхал?

Старик недоверчиво посмотрел на законного.

– У меня все три сына через «чалкину деревню» протопали. И каждый о тебе рассказывал. Неужели тот самый?

Владислав улыбнулся:

– Другого Варяга я не знаю. Ну, будь здоров, старина… Да и удочку мою захвати. Она мне тоже теперь ни к чему. А сыновьям от меня привет передавай.

– Передам, – растерянно протянул старик.

Глава 2 СТРЕМНОЕ ДЕЛО

Тяжело грохнув, открылась дверь, и сухощавый человек с тощим сидором в руках уверенно перешагнул порог камеры.

– Приветствую, бродяги, – весело поздоровался он и, смело посмотрев в глубину хаты, задорно поинтересовался: – Кто за смотрящего?

Незнакомец держался свободно и уверенно. Можно было сделать вывод, что в хату забрел не мужичишка от сохи, мечтающий об амнистии, чтобы побыстрее вернуться на родимую завалинку, а человек, большую часть жизни проведший на чалке, для которого кича – родной дом.

Сидельцы невольно заулыбались. От облика прибывшего веяло доброжелательностью и силой одновременно. Порядки знает, а потому учить его не придется. В расспросах такой человек не нуждается – расскажет все сам, как и положено. А если недавно с воли, так поделится новостями. Без них на киче тоска смертная.

Цепкий и слегка насмешливый взгляд новичка скользил по лицам сидельцев, пытаясь распознать в одном из них смотрящего хаты.

Глаза Беса и новичка встретились. Они и не могли не встретиться, слишком пытливым был взгляд новичка, слишком мала была площадь камеры. Можно было бы отвернуться, отмолчаться, сделать вид, что не услышал вопроса. Но вряд ли такое поведение спасло бы ситуацию. Скорее всего, наоборот, осложнило бы.

Михаил Чертанов – по кличке Бес – не однажды слышал о том, что у человека есть предел психологической выносливости. Вот только у каждого он разный. Если одному достаточно влепить пощечину, чтобы сломать его, то с другим предстоит основательно повозиться, испробовав весь комплекс психологического подавления: от обыкновенного запугивания до применения изощренных пыток. Через какое-то время силу духа все-таки разъедает губительная ржа, а прежние твердые убеждения расшатываются и в конце концов падают. Обратный процесс практически невозможен, дальше – только падение.

Встретившись с вошедшим взглядом, Михаил вдруг понял, что сам он находится на пределе психологической выносливости. Еще небольшой нажим, и пружина внутри его лопнет и разорвет в клочья ту личину, которая на время сумела стать его вторым «я».

Последствия могут быть самыми неожиданными.

Чертанов нащупал в кармане небольшой кусок лезвия и понял, что первым умрет человек, перешагнувший порог хаты. Шок длился всего лишь пару минут – психологическая закалка дала о себе знать, именно стресс заставил его мобилизоваться и спокойно ответить:

– Проходи, браток, места для всех хватит. Я – смотрящий хаты. Мое погоняло – Стрелок. – И, глянув на руки вошедшего, уточнил: – Блатной?

На лице новичка промелькнуло нечто похожее на замешательство. Внешне это почти никак не проявилось, лишь слегка округлились глаза, а поднятые брови обозначили на лбу глубокую морщинку.

– Блатной, – отозвался гость. – Погоняло – Святой… Звать Герасим.

Чертанов кивнул:

– Знатное погоняло. Где-то я о тебе слышал.

– Возможно. Мир тесен, – неопределенно ответил Святой. – Кажется, и я о тебе что-то слышал.

Чертанов слегка насупился:

– Через эту хату много бродяг прошло. Может, и слышал…

– Так где мне кости бросить?

Гость как будто проверял смотрящего на крепость, непрестанно буравил его откровенным и пристальным взглядом. На мгновение его губы слегка дрогнули, словно он хотел что-то добавить к своим словам, но неожиданно расслабленно улыбнулся. Чертанов поймал себя на том, что его пальцы вновь стиснули острое лезвие. Михаил даже не мог припомнить, в какой именно момент он сунул руку в карман.

– Вот это твой шконарь, – указал Чертанов на соседние нары. – Рядом со мной будешь. Еще вчера здесь бродяга один кости грел…

– И куда же он делся?

Спросил Святой безо всяких интонаций. Всего лишь соблюдение некоторых светских условностей.

Чертанов уверенно выдержал его острый взгляд и устало ответил:

– В больничке. Кровь горлом пошла… Неизвестно, когда вернется. И вернется ли вообще!

Получилось нечто вроде намека.

– Тогда конечно, – так же невесело вздохнул Святой, бросив свой тощий сидор на шконарь.

Чертанов старался не смотреть в его сторону, но чувствовал, как тот буквально точит его пристальным взглядом. Ему очень хотелось обернуться, чтобы узнать, чего же в этом взгляде больше – ненависти или откровенного любопытства. Но Михаил сдерживался.

Глупо полагать, что Святой забыл своего следака, который не раз допрашивал его три года назад. Тогда Святого – Герасим – припомнил Чертанов его имя – задержали в связи с ограблением ювелирного магазина. Святой оставил там свои «пальчики». Дело удалось довести до суда, где оно благополучно рассыпалось. И даже брошь, обнаруженная в квартире Герасима, не сыграла роль улики. Тут же нашлась парочка свидетелей, утверждавших, что эту покупку Герасим совершил за несколько дней до ограбления магазина.

Между следователем и обвиняемым, как это нередко бывает, установились почти приятельские отношения. Хотя, если вдуматься, удивляться этому не стоило. Симпатия – чувство трудно объяснимое, и подчас она возникает там, где ее вроде бы и не должно быть. Возможно, именно поэтому бывший подследственный пока и не задал ему рокового вопроса: «А ты случайно не тот самый следак, что тянул из меня жилы три года назад?»

Объяснений было не избежать. Чертанов это знал. Он даже предполагал, когда именно произойдет разговор, – вечером, когда бродяги, намаявшись за день, разбредутся по шконарям и заснут.

Чертанов лег на шконарь и закрыл глаза. И тотчас вспомнил разговор с полковником Гордеевым.

* * *

Всем было известно, что Александр Антонович Гордеев очень редко надевает форму. Он шутил, что видит форму один раз в несколько лет, когда нужно привернуть на погоны очередную звезду. Но даже без формы было заметно, что человек он служивый, а взгляд, которым чекист встречал каждого встречного, выдавал в нем человека, обремененного немалой властью. По хорошо поставленному голосу и по тому, с какой интонацией он говорил, чувствовалось, что свою власть он способен при случае применить незамедлительно.

В управлении Александр Антонович слыл классным специалистом по оперативным комбинациям, и там, где он появлялся, обычно намечалась нешуточная игра.

– Ты знаешь, почему выбор пал именно на тебя? – спросил полковник, хитро прищурившись.

– Наверное, меня рекомендовал полковник Крылов.

Александр Антонович улыбнулся:

– Верно. Тогда ответь, почему же он тебя рекомендовал?

Гордеев держался просто, без всякого официоза. На нем не было даже привычного галстука. Верхняя пуговица модной рубашки расстегнута. Да и говорил он по-приятельски, слегка растягивая слова. И на протяжении всего разговора вполне уместно вставлял в диалог коротенькие анекдоты. Однако капитан Чертанов, несмотря на доверчивый тон, чувствовал, что разговор у них идет серьезный и расслабляться нельзя ни на минуту.

– Может, потому, что у меня уже есть кое-какой опыт внедрения? – предположил Чертанов.

– Вот видишь, и с логикой у тебя все в порядке. Ты очень хорошо проявил себя в последний раз, когда тебя подсадили в «крытку» к домушнику. Если бы не твоя помощь, мы бы так и не сумели колонуть его. До сих пор не знаю, почему он так разоткровенничался с тобой. Мы ведь и до тебя подсаживали к нему «наседку», однако он ни перед кем не раскрылся.

Чертанов оставался серьезен:

– Видно, посчитал меня за своего.

Полковник кивнул:

– Согласен… В этот раз тебе придется немного легче.

Беседа происходила в кабинете Гордеева. Полковник устроился напротив Михаила за столиком, приставленным к его рабочему столу. Но легче от этого не становилось. Гордеев невольно подавлял его своим авторитетом.

– Знаешь, с чего начинается внедрение? – неожиданно спросил полковник.

– С хорошей легенды, – уверенно ответил Чертанов.

– Верно, – согласился Гордеев. – Легенда у тебя простая… Авторитета из себя не строй. Расколют в два счета! Авторитет всегда привлекает к себе внимание. Запомни, ты всего лишь рядовой баклан и на многое не претендуешь. Правда, ходил в «пристяжи» у очень уважаемых людей. Каких именно, я скажу тебе позже. – Задумавшись на секунду, он продолжил: – Нужно будет согласовать кое-какие детали. Но лунявым ты не будешь. Обещаю! Но и не быкуй понапрасну, таких тоже не любят.

– Понял, – кивнул Михаил.

– Кажется, ты занимался стрельбой?

Каким-то шестым чувством Чертанов вдруг осознал, что это и есть главный вопрос, из-за которого, собственно, и состоялась их беседа. Все будет зависеть от того, как он на него ответит.

– Да. Стендовой стрельбой.

Полковник расслабленно улыбнулся. Для полной картины не хватало вздоха облегчения. Михаил понял, что ответ удовлетворил его.

– Прекрасно! Твое погоняло будет Стрелок.

– Ого!

Полковник понимающе кивнул:

– На такое погоняло сразу обратят внимание. Если будут спрашивать, откуда оно у тебя, то не стесняйся и говори правду. Мол, у тебя серьезный разряд по стрельбе. В конце концов, это услышат те, для кого и предназначена твоя легенда. И вообще, если есть возможность говорить правду, то врать не рекомендуется. Любое необоснованное вранье подтачивает внутренние ресурсы, а силы тебе еще пригодятся. Сам понимаешь, тюрьма не сахар!

– Понимаю. Сколько мне придется находиться… там?

Полковник широко улыбнулся:

– Я тебе о серьезном, а ты опять о пустяках. Думаю, что где-то около года… Да ты не отчаивайся. Если все пойдет так, как мы планируем, то я буду хлопотать о досрочном освобождении.

Чертанов шутку оценил, но ответил серьезно:

– Досрочное освобождение не прокатит. Блатные могут устроить допрос с пристрастием, почему это вдруг мне выпала такая честь?

– А ты – молодец, сразу сориентировался, – похвалил его полковник Гордеев. – Задание очень серьезное, выполнишь его, лично буду хлопотать о присвоении досрочного звания. Ты у нас сейчас кто?

– Капитан.

– Когда майора должны дать?

– Года через два.

– Вот видишь… А могут дать и в этом году!

– Спасибо.

– Благодарить пока рано, а потом не за просто так, а за работу звездочку получишь. За эти полгода попробуем организовать для тебя кое-какой уголовный авторитет. Потом сделаем смотрящим хаты. Это в наших силах. Срок у тебя будет небольшой, сядешь за банальную хулиганку… Сейчас таких много… А теперь о самом главном, – полковник сделал паузу, как бы собираясь с мыслями, после чего продолжил, четко выговаривая каждое слово: – Нам известно, что Сосо Маленький, из грузинских воров, намеревается устранить Варяга. Они, а Сосо действует не один, но об этом позже, планируют ликвидировать и других ключевых воров, тех, кто держит сторону Варяга. По нашей оперативной информации, в Кремле у Варяга имеется очень серьезный союзник. Он тоже под ударом. Уничтожив «кремлевского союзника», они сумеют добраться и до смотрящего. Скажу так, в уголовном мире грядет большая революция. У тебя в школе какие отметки были по истории? – неожиданно спросил полковник.

– Пятерки, – улыбнулся Чертанов.

– Вот видишь, – уважительно протянул полковник Гордеев. – Пятерки! Это хорошо. Значит, ты должен знать, что любая революция – это в первую очередь большие потрясения. А потрясения нам не нужны. Лично я всегда был сторонник эволюционных процессов. Что мы знаем о Варяге?

– Многое, – лаконично ответил Чертанов, припомнив свои встречи со смотрящим.

– Верно, многое. Во всяком случае, благодаря ему в воровской среде сейчас наблюдается определенная стабильность. Если Варяга не станет, воровское общество немедленно разобьется на множество группировок, которые только тем и будут заниматься, что начнут стрелять друг в друга. – На некоторое время Александр Антонович задумался. – Ты, конечно, можешь мне сказать, пускай себе стреляют! Меньше останется воров. Возможно, ты будешь прав… Но каждая из этих групп принесет нам дополнительные проблемы. Сейчас процессы в этой среде более-менее предсказуемы и даже как-то управляемы. А как же мы будем влиять на них, если они разобьются на множество групп? Ты понимаешь, к чему я клоню?

– Понимаю. Сосо Маленький должен привлечь меня в группу для устранения Варяга, – предположил Чертанов.

– Верно! По нашим оперативным данным, решено сколотить большую группу. Причем людей набирать будут исключительно из заключенных. В основном из блатных. Больше Сосо Маленький никому не доверяет.

– Среди них тоже имеются классные стрелки? – удивился Чертанов.

– А ты как думал? Сейчас, чтобы научиться как следует стрелять, имеются большие возможности, полигоны, тиры… Так что есть где шлифовать мастерство. Были бы только деньги! Оружие продают официально, и свою форму блатные привыкли поддерживать. Так вот, первая группа была создана еще полгода назад, но Варягу удалось засечь ее. Она исчезла!

– Сколько же в ней было народу?

– Восемь человек. Скорее всего, никого из них больше никогда не найдут. Накрыл эту группу его начальник охраны. Погоняло – Тарантул, весьма способный малый. Одно время он даже служил в ФСБ, так что с методами работы нашей организации он знаком, как говорится, не понаслышке.

– И что, неужели никто не сумел сделать прицельный выстрел? – удивился Чертанов.

– Нет… Это еще не все. К Варягу невозможно приблизиться ближе чем на километр, а потому Сосо Маленький нанял первоклассных инструкторов, которые учат стрелять именно на дальние расстояния, – километр, полтора.

– Ого! На таких дистанциях могут работать только самые одаренные стрелки.

– Вот именно. Из этих стрелков его инструктора делают настоящих снайперов.

– Похоже, за Варяга взялись всерьез.

Полковник кивнул:

– Серьезнее некуда. У нас имеется оперативная информация, что Сосо покусился на общак. Если это соответствует действительности, то он поставил себя вне закона. Любой из воров вправе его убить! Снайперским выстрелом он хочет не только избавиться от Варяга, но и замести следы, убрать свидетелей. Кстати, старшим инструктором у них некто Сержант. По нашим данным – Степан Юрьев. Бывший военнослужащий. У него какие-то серьезные разногласия с Варягом, и он охотно взялся посодействовать Сосо. Весьма колоритная фигура! Типичный террорист. Часто его выстрел ставит точку в затяжных политических спорах. Нам важно нейтрализовать его. Слишком много за ним тянется всякого нехорошего. Как мне стало известно, сам Сержант обучался выстрелам на дальнюю дистанцию у какого-то финского снайпера, воевавшего еще в финскую кампанию. Кроме того, у нас есть основания предполагать, что подготовка снайперов будет осуществляться где-то в районе российско-финской границы.

– А вы знаете, что это за финн?

Полковник отрицательно покачал головой:

– К сожалению, я не располагаю информацией о нем. Знай мы об этом, нам легче было бы выйти на Сержанта. А за ним, в свою очередь, и на всю группу.

– В чем заключается моя задача?

– Она проста. Закрепишься в группе и уничтожишь Сержанта, а заодно и всех тех, кого он подготовил.

– Да уж, это действительно очень простая задача, – иронично улыбнулся Чертанов.

Полковник улыбнулся в ответ:

– А ты молодец, Михаил, не разучился спорить с начальством. Значит, мы в тебе не ошиблись. Но ведь легких задач мы никогда не ставим.

Все шло именно таким образом, как и предполагал полковник Гордеев. Он действительно был выдающийся стратег. Через три месяца Михаила определили на чалку, где он вошел в пристяжь к одному из тамошних авторитетов.

За свою легенду он не опасался. Добротная, разработанная до любых мелочей, его «уголовная биография» вызывала нешуточную зависть любого баклана. В какой-то степени она служила трамплином для его дальнейшего карьерного роста в уголовной среде. Через полгода прежнего смотрящего хаты, где сидел Михаил, перевели на другую кичу, и Чертанов самым естественным образом занял его место, заручившись советом тюрьмы. Это был нешуточный взлет. О такой карьере мечтают многие блатные. Вместе с привилегиями нового положения в его руки свалилась власть почти над сотней зэков, внимавших теперь его словам с уважением и некоторым страхом.

Теперь на Михаиле замыкалась вся жизнь в хате: он должен был улаживать возникающие споры, от его воли во многом зависели отношения между сидельцами, за ним было последнее слово, кому лезть под нары, как делить грев, как строить отношения с тюремным начальством.

Чертанов старался быть справедливым смотрящим. Он дотошно, с тщательностью, которую ему привил прежний хозяин хаты, вникал во всякий конфликт или спорный вопрос, требующий его личного разрешения.

Месяц назад он получил маляву от Сосо Маленького, в которой тот писал, что следит за его ростом и был бы рад начать кое-какие совместные дела.

Это был прорыв!

Когда в следующий раз Чертанова «выдернули» из камеры, он не замедлил передать эту информацию для полковника Гордеева.

Но сейчас с появлением в камере Святого Чертанов как никогда остро осознал, что все время живет в шаге от гибели. Достаточно новичку заикнуться об их встречах в следственном кабинете, как все рухнет, – сидельцы тотчас «законопатят» его. Затянут на горле шнур, чтобы не рыпался, и, как говорится, сделают то, что положено делать в подобных случаях. Всем хором!

От подобного предположения его бросало в жар. Внешне Михаил держался, как и прежде, спокойно, вот только ладони порой покрывались липкой предательской сыростью.

Святой растянулся на шконаре, заложив руки за голову, и, видно, погрузился в какие-то воспоминания.

Чертанова неотступно продолжала терзать мысль, каким образом Герасим оказался в одной камере с ним? Следовательно, в оперативной комбинации полковника Гордеева произошел какой-то сбой, в результате которого Святой оказался рядом с ним и просто подавлял психику Михаила одним своим присутствием.

Сначала Чертанов и в самом деле подумал, что Святой запамятовал об их встречах в следственном кабинете, уж слишком непринужденно он вел себя. Но взгляд, брошенный им через минуту в сторону Чертанова, – откровенный и вызывающий, – свидетельствовал о том, что им ничего не забыто!

Время подбиралось к отбою. Сидельцы в ожидании заслуженного отдыха суетились, спеша закончить дневные дела. Чертанов решил подсесть к Святому. Тот, не показав удивления, лишь ободряюще усмехнулся: «А ты – молодец, хорошо держишься!»

Стоило смотрящему хаты присесть на шконарь к Святому, как тотчас вокруг них образовалось пустое пространство. Создавалось впечатление, будто они уединились в отдельную кабину. Каким-то неведомым чутьем, присущим заключенным, сидельцы хаты угадали, что разговор между смотрящим и новичком пойдет серьезный, а потому освободились даже соседние нары, чтобы хотя бы случайно не подслушать беседу между двумя авторитетами.

Кто знает, о чем они будут перетирать? Может быть, власть в хате начнут делить? Лучше держаться от этого подальше.

Некоторое время Михаил и Герасим просто смотрели друг на друга. Будто поединщики перед схваткой. Святой заговорил первым:

– Так какие проблемы ломать будем… смотрящий? – приглушенно спросил он.

Вроде бы и сказано это было доброжелательно, даже с некоторым уважением в голосе. Смущала лишь заметная пауза перед словом «смотрящий». В любом другом случае подобной заминкой можно было бы пренебречь (мало ли?), но Чертанов понимал, что в стенах кичи ничего не происходит просто так. Любая интонация имеет четко выстроенный подтекст.

Это был вызов, на который следовало отвечать незамедлительно. И Чертанов, нащупав в кармане лезвие, сказал как можно спокойнее:

– Хм… А ты имеешь что-нибудь против смотрящего?

– Я-то нет, но вот другим может кое-что не понравиться. – Оглянувшись, Святой добавил: – Хочешь, раскину карты, как ты здесь оказался?

– Не утруждайся. Значит, нужда пришла.

– А не боишься, что тесемочку на кадыке затянут?

– Если и затянут, так только по твоей милости, – мрачно сказал Чертанов. – Тебе, впрочем, тоже тогда не жить, сам понимаешь. Вот такой он, расклад, – неторопливо сообщил Михаил, подмечая малейшие движения лицевого нерва Герасима.

– Выдерни меня отсюда, Стрелок… Тогда могила! – неожиданно попросил Святой. И, расценив затянувшееся молчание Михаила по-своему, прибавил: – Мне терять нечего, уж больно большой срок мотаю.

– Я тоже сюда не конфеты жрать пришел, – отрезал Чертанов.

– Без базара. Я все понимаю!

Чертанов взвешивал шансы «за» и «против».

В углу хаты неожиданно раздался дружный смех. – сидельцы разыгрывали в карты, кому сегодня ночью предстояло стоять «начальником сортира». Суть игры заключалась в том, что каждый, кто встает ночью по нужде, обязан спросить разрешения у «начальника сортира». И попробуй не спроси! Могут повесить косяк. Обязательно отыщется несколько пар глаз, которые заприметят нарушение.

Но хуже всего самому «начальнику», который на протяжении ночи будет обречен на выслушивание доклада по полной форме и обязан будет давать разрешение на пользование толчком. Все бы ничего, если бы в хате было немного народу, шутка удалась бы сполна. Но сложность заключалась в том, что камера от пола до потолка была забита сидельцами и даже думать о сне не имело смысла. Будут будить через каждые пять минут. А это перебор!

На этот раз в неудачниках оказался Барсук – шут хаты. И теперь каждый предвкушал, что за ночь у Барсука накопится немало презабавных историй, которыми он щедро поделится с сокамерниками.

Святой улыбнулся:

– Жизнь такая. Так что скажешь? Ништяк? Руку-то из кармана вынь, чего за писалку-то держаться. Уколешься.

В голосе вора послышался укор.

Чертанов усмехнулся. Пальцы разжались, выпустив осколок лезвия. Вынув руку из кармана, он демонстративно хлопнул ладонью по колену:

– Вот так тебя устроит?

– Да, – кивнул Святой, – так оно лучше будет. А то разговариваю с тобой, а сам будто бы на угольях сижу. Не знаю, когда именно ты меня по горлу полоснешь. – Чертанов посмотрел на сидельцев, которые теперь развлекались новой игрой. Святой его перегляд понял по-своему: – Не боись, ты здесь в авторитете, тебя никто не подсекает.

– Ты хоть представляешь, во что впрягаешься? – задумчиво протянул Чертанов.

– Пластинку не гони, – возмутился Герасим, – не так все хреново, как расписываешь.

– Ты что, пиджачком прикидываешься? – зашипел Чертанов. – Не мне решать! И повесомее меня люди есть.

На какое-то мгновение лицо Святого застыло:

– Может, я и будырга, а только одно хочу тебе сказать, если не поможешь мне… поесть простокваши, тогда, начальник… печенками рыгать будешь. Зуб даю! Я все сказал… И не надо плести кружева, я сам ученый!

– Хорошо, я подумаю, – пообещал Чертанов, судорожно сглотнув. Такое впечатление, что кто-то и вправду очень крепко стянул на его шее тесьму.

– Только побыстрее рогами шевели, уж больно мне муторно здесь становится. – И, не дождавшись ответа, Святой развалился на шконаре.

* * *

При следующей встрече с полковником Чертанов, не сдерживая интонаций, высказал ему все свои претензии. Ожидал, что тот начнет оправдываться за явный прокол, плести кружева, рассчитывал получить извинения, но полковник слушал его совершенно бесстрастно, словно жалобы касались кого-то другого. В какой-то момент Чертанов хотел психануть, глядя на иезуитскую улыбку полковника. И только благодаря усилию воли сумел подавить эмоциональный взрыв.

– Значит, он хочет заодно с тобой?

– Да.

Прикрыв глаза, полковник помассировал пальцами глазные яблоки.

– И что ты предлагаешь?

На мгновение Чертанов смешался. Подобного вопроса он не ожидал. Стараясь не выдать своего замешательства, сказал:

– Его надо как-то нейтрализовать.

– Каким образом? – пожал плечами полковник. – Прибить, что ли? Не выйдет. Не исключено, что он уже кому-то шепнул о тебе. И как только его найдут с распоротым животом, так тотчас все это аукнется и на тебе. Нужно придумать что-то похитрее… Кстати, а ведь Святой неплохой стрелок, – неожиданно сказал Гордеев.

Чертанов поднял брови:

– Откуда вы знаете?

Разговор происходил в кабинете начальника оперативной части. Весьма симпатичное местечко. Стены кабинета почему-то были оклеены политическими картами мира. На некоторых из них красовались разноцветные флажки. Чертанову очень хотелось знать, какой смысл вкладывался в подобное обозначение. Но спросить было не у кого – начальник оперчасти тотчас оставил кабинет, едва в него вошел полковник Гордеев.

Для зэков все вертухаи на одно лицо. Но в действительности тюрьма уже давно перешла под «крышу» ФСБ и контрразведчики чувствовали себя в ее стенах не менее комфортно, чем в собственных кабинетах.

– Я читал его личное дело, – хитро улыбнулся полковник. – В армии он занимался тем, что пристреливал автоматы. Несколько раз участвовал в армейских соревнованиях по стрельбе. А в дивизии был первым стрелком.

Горло Чертанова перехватил спазм. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы справиться с колючим комом.

– Так, значит, вы это сделали не случайно?

Полковник мелко рассмеялся:

– Ха-ха, мы ничего не делаем просто так. Нам интересно было посмотреть, как ты себя поведешь. А ты молодец, достойно держался, – одобрительно кивнул Александр Антонович. – Другой на твоем месте растерялся бы, ударился бы в панику, а ты только побледнел. Настоящий смотрящий!

Михаил едва сдержался, чтобы не выругаться. Значит, все это время хата находилась под присмотром ФСБ. Где-то под самым потолком прятался видеоглазок, который зорко посматривал за каждым передвижением жильцов хаты. А ведь когда зэки резались в карты или наказывали кого-то за провинность, никто из них даже заподозрить не мог, что в это самое время за ними пристально наблюдало всевидящее чекистское око.

Открытие неприятно поразило Чертанова. Удивительно, но на этот раз в нем сыграла психология зэка. Он вдруг неожиданно остро возненавидел всех вертухаев. Вот оно как бывает, достаточно провести на чалке всего лишь годик, как начинаешь рассуждать, как и остальные заключенные.

Чертанов проглотил брань и ответил как можно спокойнее:

– Мне ничего другого не оставалось.

– Вот что сделаем… Нам стало известно, что на твой счет у Сосо Маленького появились кое-какие сомнения. Их надо развеять. Сделать это поможет Святой! Человек он в блатном мире популярный. Пробивать его серьезно не станут. А уж мы найдем, на чем его можно будет зацепить. Это чтобы он потом не дергался. – Подмигнув, Гордеев добавил: – Зря, что ли, мы с тобой свой хлеб едим! Ты же сделаешь вот что: пустишь слушок, что Святой отличный стрелок, а уж мы позаботимся, чтобы молва докатилась туда, куда нужно!

* * *

– Ты хорошо подумал? – спросил Чертанов, пытаясь увидеть на лице Герасима хоть нечто похожее на сомнение.

Губы Святого дрогнули в легкой улыбке, после чего приняли жестковатое выражение.

– Ты меня на крепость, что ли, проверяешь? Я свое слово сказал! – зло пробурчал он. – Мне здесь не фонтан. Кичман – не санаторий. Я ведь тоже воздух нюхал. Все будет в ажуре! У меня просто нет другого выхода. Моего побратима в хате задавили. Теперь очередь за мной. Ведь нас вместе закрыли. Когда узнают, где я, тогда и мне кранты! – рубанул он рукой. – Да и вообще, я жизнь хочу поменять. В монастырь пойду…

Чертанов понимающе кивнул, он знал даже больше того, что отважился сказать ему Герасим.

Воровская специальность Святого называлась «слесарь». Он занимался тем, что проникал в квартиры путем подбора отмычек к замкам. В случае необходимости мог взломать крепкий запор, выдернуть решетку. Но рогометом не был. И если масть не канала, мог свернуть в сторону. Специализировался он на дорогих коттеджах, щедро делился с подельниками и всегда давал хорошие деньги за стоящую «наколку».

Богатых коттеджей в Подмосковье было много, а потому Святой со своей группой не бедствовали. Неприятности начались месяц назад, когда на пару с сообщником они влезли в один роскошный дом, в котором не было установлено даже банальной сигнализации и который к немалому удовольствию налетчиков от пола до потолка был забит весьма привлекательным добром. Только одного золота они выгребли почти на триста тысяч баксов!

Но как выяснилось позже, дом принадлежал весьма авторитетному вору, который незадолго до ограбления был отправлен постановлением сходняка в чалкину деревню смотрящим. Охранять его дом не было особой надобности. Местная братва знала, кому принадлежит хибара, а потому держалась от нее подальше. На беспредел могла отважиться только залетная шпана, которую здесь не жаловали. И когда авторитету сообщили о том, что его обобрали до нитки, как последнего лоха, он немедленно отдал приказ разобраться с налетчиками.

Беспредельщиков отыскали быстро. Кем-то из бригады, контролирующей район, было замечено, что незадолго до того, как колупнули хату вора, в поселке вертелся один подозрительный тип, очень смахивающий на ливеровщика. А позже этого наблюдателя засекли в одном из ресторанов, где он, сняв дорогую проститутку, лихо сорил деньгами, обращая на себя внимание всех посетителей.

В тот же вечер подельщика Святого закрыли в следственном изоляторе, а еще через неделю вертухаи вынесли из хаты его труп с десятком черепно-мозговых травм. Чертанову также было известно, что убийство ливеровщика взял на себя мужичок, за которым числилось уже три загубленных души. Странность ситуации заключалась в том, что мужичок этот был человеком хлипким и едва доставал до пупка покойного. Но признание налицо, а потому следаки особенно не копали. Более того, в стремные уголовные ситуации тюремная администрация старается не вмешиваться, давая зэкам возможность самим спрашивать за косяк.

Закрыли Святого неожиданно, а потому он даже не успел рассовать рыжье по укромным местам. Герасим понимал, что он не просто «замочил ноги», а вляпался по-крупному. И если не предпримет каких-то усилий, то будет разыскан в самое ближайшее время. И даже вмешательство смотрящего не сумеет спасти его от расправы. Так что по большому счету терять ему действительно было нечего.

– Ладно. Только курорта я тебе не обещаю.

Глава 3 ПОБЕГ С КИЧЕМАНА

Революционеры были весьма неглупыми людьми и никогда не верили своим соратникам, бежавшим из царских тюрем. Чаще всего подобные вещи организовывала сама охранка. Такой «беглец» оказывался или двойным агентом, или обыкновенным стукачом. Достаточно было задаться вопросом, каким это образом человек, не наделенный сверхъестественными способностями, может вырваться из здания с толстыми стенами, да еще к тому же строго охраняемого и обнесенного несколькими рядами колючей проволоки. Разумеется, если он не птица или не агент охранки.

А потому когда Гордеев заговорил о побеге, то Чертанов серьезно засомневался:

– Это может вызвать подозрение. Воры ведь народ очень недоверчивый, обязательно устроят допрос.

Куратор постучал костяшками пальцев по столу, выбивая какую-то замысловатую дробь. По его напряженному лицу было заметно, что он и сам не очень-то был склонен к такому повороту событий, но лучшего варианта не находилось.

Не выпускать же Чертанова со Святым просто так, в самом-то деле!

– Другого выхода нет, – невесело подытожил Гордеев. – Знаешь, я сам об этом подумывал. Можно все подстроить. Будет выглядеть вполне натурально. Вас будут перевозить в автозаке из Бутырки в Лефортово. Конвой два человека. Все солдаты второго года службы. – Задумавшись, он добавил: – Мы уже давно наблюдаем за этой парой. Через них проходит дорога в тюрьму.

– И чем же они занимаются?

– Тем, что приносят блатарям водяру и наркотики. Копят себе деньжат на дембель. Кстати, во время перевозок заключенных в автозаке иногда бегают за водярой. Только плати! Служба у них уже заканчивается. А в такой период чувство самосохранения притупляется. – Лицо Гордеева враз посуровело. – Разрешаю действовать жестко! Надо же, в конце концов, прекращать этот бардак!

– Попробую, – кивнул Чертанов.

Подумав, Гордеев продолжал:

– Когда вы «сделаете лыжи», то воры наверняка будут наводить об этих конвойных справки и поймут, что подобным они уже занимались. Так что ваш побег будет самый что ни есть реальный. И многое будет зависеть от того, как вы себя поведете. В автозаке с вами будет ехать еще один-два человека, так что свидетелей вашего «подвига» тоже будет предостаточно. Они подтвердят, что побег был настоящий. Тех, кто побежит с тобой, мы отловим сразу, а на тебя со Святым наводку делать не станем.

– А если не получится?

Полковник Гордеев задумался, после чего уверенно ответил, посмотрев в глаза Михаилу:

– Тогда придумаем что-нибудь еще.

– Когда прибудет автозак? – по-деловому спросил Чертанов.

– Завтра, в одиннадцать часов утра, – твердо сказал Гордеев.

Чертанов кивнул:

– Хорошо. Я скажу Святому, чтобы готовился.

* * *

Автозак прибыл точно в назначенное время. Заключенных препроводили под конвоем с тюремного двора и заперли в металлической клетке. Как это бывает, никто из осужденных не знал, куда их везут на этот раз. Оставалось только гадать: то ли перевозят на другую кичу, то ли хотят отправить на дальняк. А если все-таки последнее, то, значит, впереди очередная пересылка, которую трудно назвать даже местом приписки.

Лица у сидельцев были унылые, напряженные. Какая бы ни была тюрьма, но если живешь в хате долго, то появляется чувство хоть какого-то своего угла. А уезжать из обжитого места всегда тяжело. Совершенно не представляешь, через какие тропы будет проложен следующий маршрут и как встретят новичка на новом месте. А кроме того, новая дорога всегда пролегает через несколько пересылок, где бал чаще всего правит Господин Беспредел. Оно и понятно, пересылка – это не дом, а всего-то перевалочная база, где люди надолго не задерживаются. А потому направо и налево вешают косяки, за которые и спросить-то не с кого!

Сбиваясь в агрессивные стаи, сторожилы-арестанты пощипывали мужиков, понимая, что спрашивать с них за беспредел впоследствии будет некому, потому как уже на следующий день дороги разведут их навсегда.

Пересылка, одним словом!

Место глухое и темное. Как черная дыра. Правды там не доискаться. В ней могут призвать к ответу мужика, получившего досрочное освобождение. И попробуй растолкуй, что получил амнистию не потому, что носил красную повязку активиста, а оттого, что просто повезло, что угодил под очередное помилование всего лишь по капризу судьбы.

Металлическая дверь «уазика» захлопнулась, и мужичок, сидевший рядом с Чертановым, спросил, стараясь скрыть некоторую нервозность в голосе:

– Ты случайно не знаешь, куда нас везут?

Святой, сидевший напротив, скривился, показав желтоватые клыки:

– Домой везут, братан! Все! Под чистую отпарились.

Мужичок шутку не оценил. Лишь вполголоса пробурчал какое-то проклятие, но с расспросами более не лез.

Через решетчатое окошко Чертанов видел крепкого краснощекого сержанта, сидевшего в конце фургона. Лицо простоватое, но одновременно с этакой хитрецой в глазах. Такие физиономии бывают только у деревенских ухарей, вроде бы понятен, как раскрытая ладонь, вот только никогда не знаешь, в какой именно момент пальцы сложатся в фигу.

Машина выехала за ворота тюрьмы. На лице сержанта отобразилось нечто похожее на удовольствие. Какое-никакое, а развлечение. Пока катаешься, полдня прошло, а следовательно, дембель приблизился еще на двенадцать часов.

Машина покатила по Новослободской улице, а затем дорога пролегла далее в сторону Марьиной Рощи.

– Братан, – ухватился Чертанов за решетку.

«Уазик» крепко тряхнуло, Чертанов едва не разбил о металлические прутья лицо. Сержант лениво повернулся и обронил:

– Не положено разговаривать.

– Я же не просто так, а по делу, – быстро нашелся Чертанов. – Глянь сюда, – вытащил он пятидесятидолларовую купюру. – Водки купи, будь человеком!

Сержант повернулся еще чуток. С такого ракурса можно было увидеть блеснувший в черных зрачках цирика алчный огонек. На его простоватом лице застыло удивление, замешанное на каком-то диковатом малодушии: «И откуда у этих зэков башли водятся? Я почти два года лямку тяну, а денег набралось только на то, чтобы сходить в кабак! А эти сидят безвылазно в четырех стенах и запросто способны отстегнуть полсотни баксов за пузырь бормотухи! Ну где же тут справедливость!»

– Что я тебе… курьер, что ли? – после некоторой паузы подобрал он нужное слово.

По личному опыту сержанту было известно, что сразу соглашаться на предложение зэков не следовало. Глядишь, еще что-нибудь обломится. А потому стоило немного покочевряжиться да понабивать цену.

По тому, с какими глазами вертухай смотрел на баксы, Чертанов понял, что согласие уже получено. Следовало только соблюсти некоторые правила приличия.

– Тебе на дембель лавэ, что ли, не надо? Хоть девочку свою в кабак сводишь. А может, ты думаешь, что кто-то настучит? Да мы стукача сразу на хрящ любви посадим!

– А может, тебе и бабу еще привести? – поинтересовался сержант.

Лениво так, совершенно без злости. Дескать, всего лишь рабочий момент, нужно уточнить кое-какие существенные детали. Водка имеется, а к ней и бабенку нужно приложить.

Чертанов мелко рассмеялся, но руку с деньгами не убрал.

– А почему бы и нет? За телку я и добавить могу!

– И сколько же добавишь? – вяло поинтересовался сержант.

Повернулся немного, всего лишь на какой-то градус, но теперь отчетливо улавливалось хищное выражение его лица. Но тем не менее в каждом его движении было столько лени, будто у него в деревне долларами разжигали печи.

– Могу дать еще полста.

Чертанов подобно фокуснику раздвинул пальцы, и тотчас в его ладони обнаружилось еще пятьдесят долларов. Совершенно не лишняя прибавка к сержантскому жалованью.

– Хорошо, – смилостивился сержант. – Куплю!

И ловко вытянул через решетку протянутые деньги.

– Пару бутылок водки возьми, – напутствовал его Михаил.

– Что я тебе, верблюд, что ли, чтобы все это на себе тащить? А потом, патруль может заметить. Одной хватит!

Чертанов неодобрительно покачал головой:

– Когда-нибудь жадность тебя погубит.

– Будешь выступать, так вообще без бухла останешься, – вяло огрызнулся конвоир. И, повернувшись к шоферу, блондинистому малому, сказал: – Степа, тормозни около магазина.

– Не положено, Петро, – неуверенно запротестовал тот.

– Ты думаешь, что кто-то вложит?

– Мало ли? – неопределенно протянул белобрысый.

– Тридцать баксов твои, – торжественно пообещал Петро.

– Лады! – весело кивнул Степа.

«Уазик» подкатил к магазину. Петро уверенно спрыгнул и, аккуратно положив автомат рядом с водителем на кресло, бросил через плечо:

– Я мигом! Покарауль ствол.

Через решетку Чертанов видел, как сержант уверенно вошел в магазин. Хлопнула дверь. Ждать пришлось недолго, Петро вышел через несколько минут с тяжелым пакетом в руках.

Распахнув дверцу, он облегченно плюхнулся в кресло. На этот раз Петро сел рядом с шофером.

– Поехали! Чуть на прапора не напоролся! – «Уазик», просигналив поворотником, отъехал от обочины. – Здесь два пузыря, один тебе, а другой нам, – сказал Петро Чертанову. – Надеюсь, ты не в обиде? – весело поинтересовался он. – Сам понимаешь, за труды. Не бывает же так, одним все, а другим ничего!

– Хорошо… Что с тобой сделаешь, – попытался Чертанов изобразить скрытое неудовольствие. – Ты бы где-нибудь тормознул, передал бы нам флакон. Мы бы тут его и раздавили. А то, сам понимаешь, не в кайф на сухую ехать. Еще неизвестно, что завтра будет, а потом ведь на выходе шмонать станут!

– Давай завернем вон в тот переулок, – приказал водителю сержант. – Пускай флакон выдуют. А потом дальше покатим.

Шофер кивнул:

– Хорошо.

– Только дворик побезлюднее выбери.

Автозак съехал с оживленной улицы и завернул в малолюдный тенистый переулок. Густой разросшийся кустарник надежно прятал машину от посторонних глаз.

Держа бутылку в руках, дубак спрыгнул на землю. «АКМ», сползший с плеча, ударил его по ноге. Петро чертыхнулся и поправил автомат. Он обошел машину и остановился перед дверцей. Бутылка водки через решетку не пролезала, дверцу следовало открыть.

Подобные вещи проделывались во все времена, а Петро почти за два года службы в этом деле преуспел по-настоящему. Случалось, что он открывал дверцу фургона с зэками по нескольку раз за переезд. Ведь мало отдать зэкам бутылку водки, ее следовало еще и забрать. Иначе могут возникнуть нежелательные вопросы: «Каким это образом пустая бутылка оказалась в автозаке?»

Со стороны зрелище должно было выглядеть по меньшей мере странным. Около автозака стоит конвоир с бутылкой в руке и с автоматом за спиной и о чем-то разговаривает с заключенными. Поэтому следовало все сделать быстро, чтобы избежать ненужных свидетелей. Но сержант как будто бы и не торопился. А может, он почувствовал неладное?

Ключ от автозака на крепкой цепочке был прицеплен к поясу конвоира. Справедливое решение – за потерю могут спросить строго. Взяв ключи свободной рукой, Петро поиграл ими несколько секунд, после чего спросил у Чертанова:

– А зачем тебе водяра-то?

Внутри у Чертанова взорвалось. Михаил почувствовал, как к лицу приливает кровь, с головой выдавая его напряжение. Важно по-прежнему оставаться ровным, иначе все пропало!

Призвав на помощь остатки самообладания, Михаил заговорил ровным, слегка усталым тоном:

– Подразнить, что ли, решил, служивый? Считай, что у тебя получилось! Ну а теперь давай пузырь, трубы горят! Неизвестно, когда еще бухнуть придется.

Петро подкинул на спину сползший «АКМ» и с минуту, не говоря ни слова, рассматривал Чертанова, прильнувшего к решетке. Михаил чувствовал, как нервы натянулись до предела.

Михаил прекрасно понимал, что такие типы, как сержант Петро, обладают повышенной наблюдательностью. Важно в минуту наивысшего напряжения вести себя как можно естественнее и попытаться выдержать подозрительный взгляд.

Чертанов, стараясь усыпить в сержанте проснувшуюся подозрительность, широко улыбнулся.

– Мы так и будем друг на друга пялиться?

С такими типами, как вертухай Петро, Чертанову приходилось сталкиваться. Формула их существования весьма проста, Михаил даже составил их психологический портрет. Во-первых, они трусоваты, а во-вторых, очень мнительны. Мнительность – наиболее уязвимое их место. По-другому это их жизненная сущность. Трусость – главная векторная величина, превалирующая над всеми остальными составляющими. Они стараются всячески скрывать эту свою черту, а потому подчас действуют вопреки обычной логике. Именно это обстоятельство и следовало использовать сейчас.

Михаил почувствовал, что конвоир заколебался. Следовало сделать еще небольшое усилие, чтобы склонить чашу весов в свою сторону.

– Или, может, ты боишься? – с некоторой иронией спросил Чертанов. – Хм, у тебя же автомат!

Всему свету такие типы, как Петро, стремятся доказать, что опасаются только дьявола. Преодолевая свою трусоватую сущность, они теряют значительную часть жизненной энергии. Сильный и неожиданный отпор их делает беспомощными, как паралитиков.

Секундное колебание, и цирик, с напускной неторопливостью, загремел ключами:

– Только быстро! Даю вам десять минут, чтобы выжрали флакон, и едем дальше!

Петро повернул ключ. Один оборот, затем второй. Дверь открылась, и в проеме показалось простоватое краснощекое лицо, совершенно не озабоченное какими бы то ни было мыслями. А вот и рука с водкой! Чертанов мгновенно вцепился в запястье, а другой рукой, ухватив сержанта за загривок, с силой ударил его головой о дверь.

Петро мгновенно обмяк.

– Ну, что сидишь? – прикрикнул Михаил на мужичонку, что доставал его вопросами. – Давай тащи его сюда!

В глазах заключенного застыл немой ужас. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: он был из тех, про кого говорят: «Угодил на кичеман от сохи». Срок небольшой, а потому он старался провести его как можно тише, чтобы поскорее вернуться на волю и вспоминать тюремное житье только в кошмарных снах.

– Сейчас. – Бестолково засуетившись, мужичонка подхватил под руку сержанта. Два других зэка молча жались в углу. – Крепко ты его уделал. Мертвяк? – Он показал взглядом на рассеченную голову.

– Поживет еще, – по-деловому высказался Святой, снимая с плеча сержанта автомат. – Водяру не забудьте, раззявы!

Мужички таращились на оглушенного конвоира со смешанным чувством облегчения и ужаса одновременно. Каких-то несколько минут назад свобода представлялась им такой же далекой, как соседняя галактика. И вот сейчас, когда дверца машины была распахнута, а в проеме были видны кусты, воля пугала. В сновидениях она представлялась совершенно иначе.

– Выпить бы, – вздохнул один из сидельцев сдавленным голосом.

– Прямо сейчас, что ли? – спросил Чертанов, по-деловому обыскивая сержанта. В одном из карманов отыскалось сто долларов. – Ага, вот они, родимые! – обрадованно воскликнул Михаил, перевернув сержанта на бок. – А здесь что? Еще тысяча рублей… Ладно, сгодится. Не хило краснопогонники живут.

– Приспичило, – прохрипел все тот же мужичонка, преисполненный отчаянной решимости.

Он мотал пятерик за мелкое воровство. Большая часть срока уже прошла, а потому мужичонка решал для себя почти непосильную задачу – ломануться вместе со всеми в открытую дверь или все-таки остаться и терпеливо дожидаться момента, когда конвой защелкнет на запястьях браслеты.

Последнее чревато. Братва может не понять бездействия, устроят разбор, а там и косяк повесят. Воля очень тонкая материя, а потому с ней следовало обращаться поаккуратнее.

В общем, без бутылки не разобраться.

– Тогда держи! – Чертанов протянул бутылку водки.

Мужичонка привычным движением отвернул пробку и в каком-то злом раздражении отшвырнул ее в сторону. Приложившись к горлышку, он сделал несколько крупных глотков. Наконец, оторвавшись, он одобрительно крякнул и громко сказал:

– Ша! Режьте меня на куски, рогометы, никуда отсюда не пойду!

Хмельные его глаза сверкнули недобрым огнем, сейчас его лучше не задевать. Похоже, что и двое других решили остаться.

– А вас никто и не неволит, – сказал Чертанов, забирая автомат. – Пойду водилу навещу.

В три прыжка Михаил добрался до кабины и с силой рванул дверцу на себя. В какую-то долю секунды он увидел глаза шофера, враз наполнившиеся ужасом. И, вкладывая в удар неизвестно откуда взявшуюся ярость, ткнул прикладом в раскрытый рот.

Странное дело, он вдруг поймал себя на том, что в нем проснулся заключенный, люто ненавидящий все племя краснопогонников. От расправы с конвойными Чертанов получил невероятное удовлетворение. Оказывается, не так много нужно человеку, чтобы перестроить его психику, – достаточно заточить его в четырех стенах и держать там полгода с такими же горемыками, как и он сам.

Еще один удар, и шофер завалился на бок, так и не разжав пальцы на баранке. Уж не убил ли? Чертанов потрогал его шею и, почувствовав под подушечками пальцев ритмичное биение, успокоился. После того как очнутся, у них будет достаточно времени, чтобы подумать, стоит ли впредь останавливаться около водочных магазинов.

Чертанов осмотрелся. Кажется, никого. Положив автомат в кабину и прихватив вторую бутылку водки, он вернулся к задней дверце.

– Все, уходим! – объявил он.

То ли от долгого воздержания, то ли от нервного напряжения мужичонку развезло. Он совершенно некстати лыбился и весело посматривал по сторонам. Глаза его сверкали пьяным огоньком.

– На, забирай! – протянул Чертанов мужику вторую бутылку. – Выпьете еще, чтобы не скучно было ждать. – И, повернувшись к Герасиму, поторопил: – Ну, чего стоишь?! Делаем ноги!

* * *

Все получилось так, как говорил полковник Гордеев. Стоило им только объявиться в ресторане «Полнолунье» и назвать свои имена, как беглецов сразу же отвели в заднюю комнату, куда не осмеливался заглядывать даже обслуживающий персонал, и заперли там.

Здесь не было ничего такого, что могло бы удручающе действовать на психику: ни белых стен, ни звуков капающей воды, ни темноты, которая могла бы давить на мозги. Это заточение напоминало обыкновенный карантин, который надо выдержать перед новой жизнью.

Голодом тоже не морили. Давали возможность есть от пуза. Принесли бутылку хорошего коньяка. Единственное ограничение – запрещалось шататься по зданию. Руки им никто не заламывал, не пытался затолкать обратно в комнату, просто когда они выходили из комнаты, от стен коридора отделялись фигуры в черных костюмах и с вежливыми улыбками просили их вернуться обратно. Охрана! Вышколенная, хорошо обученная, получавшая за свой профессионализм немалые деньги. При надобности могут и пристукнуть, а потому в конфликт с ними лучше не вступать.

Пошли уже третьи сутки их здешнего заточения. За это время их посетили только два человека, один из которых был начальником службы безопасности заведения, а второй, с тюремными авторитетными наколками на пальцах, сам хозяин. Подробно расспросив о том, как им удалось бежать, он удалился, обещав скоро вернуться. Однако отсутствовал уже вторые сутки.

Но даже он не был главным среди тех, кто интересовался беглецами, в чем Чертанов убедился, выглянув как-то в окно. У входа в ресторан хозяин заведения беседовал с каким-то лощеным типом. С первого взгляда было понятно, что это очень важная персона. Когда он сел в машину, то хозяин не осмеливался уходить до тех пор, пока автомобиль лощеного не отъехал.

Михаил понимал, что сейчас их серьезно пробивают. Причем по всем каналам. Узнают подробности побега, расспрашивают сокамерников про возможные косяки, смотрят, не замечены ли они в связях с администрацией. Если что-нибудь пойдет вразрез с их легендой, то вряд ли им дадут возможность выбраться отсюда живыми. Может, поэтому никто и не показывался, чего, мол, разговаривать с потенциальными покойниками?

Чертанов старался не показывать своего настроения, а Герасим не унывал, делал хорошие заказы в ресторане, в чем ему не было отказа, а вчера вместе с ужином пожелал еще и бабу.

Привели! Уважили! Святому для этого свидания отвели даже небольшую комнату, откуда он не вылезал до обеда следующего дня.

Порой Чертанову казалось, что о них попросту забыли. Ешь да гуляй, и ничего более! Их томительное заточение прервалось на четвертые сутки. Вновь пришел хозяин заведения и, усевшись за стол, брезгливо отодвинул в сторону пустые пивные бутылки.

– Ладно, братаны, хорош скучать. Весь этот хлебушек, – показал он взглядом на стол, – нужно как следует отработать. Просто так у нас никто никого не кормит. – Покосившись на Святого, жевавшего кусок копченой колбасы, он неожиданно рявкнул на него, блеснув золотыми зубами: – Выплюнь эту жвачку, она мешает тебе слушать меня с открытым ртом!

Герасим, как-то нелепо улыбнувшись, торопливо проглотил колбасу. Чертанов впервые видел, чтобы он был столь послушен. Возможно, что этому способствовал распахнутый ворот рубахи хозяина, так, что можно было рассмотреть краешек звезды коронованного вора.

Статус собеседника впечатлял. С такими людьми обычно не спорят.

– Прожевал? – поинтересовался он. – Вот и славно… Вы знаете, для чего вы здесь?

– Не совсем, – покачал головой Чертанов. – Сосо Маленький написал в малявке, чтобы я, когда откинусь, дал о себе знать. Работенка, мол, будет стоящая. Потому я и здесь. Амнистировал сам себя, а еще и кореша прихватил.

– Что сплел лапти, молодец! А со стволом ты дружен?

– Есть такое дело.

Святой лишь кивнул.

– Лады, – подытожил коронованный. – Не люблю играть в прятки. В общем вы скоро получите по плевательнице. Настоящей… А не какой-нибудь винт! Работы будет много, но за каждый плевок будете получать хорошие бабки.

– Ништяк! – восторженно протянул Герасим.

Хозяин смерил его суровым взглядом.

– Хочу предупредить, вам еще не поздно пройтись фуксом. Такая работенка не для каждого… Сегодня еще можете уходить. Но если надумаете слинять завтра… матку вывернем! Даю вам минуту на размышление.

И хозяин демонстративно посмотрел на часы.

– Мы уже все решили, – ответил за двоих Чертанов. – Для нас все едино, что ствол, а что фомич!

На какую-то секунду лицо вора скривилось. Михаилу показалось, что ему не понравился такой ответ.

– Лады! Пару дней еще придется сидеть на фонаре, пока мы сделаем вам новые ксивы. И тогда у вас начнется другая жизнь. Советую никогда не спрашивать, кто будет следующий клиент. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь! Очередной заказ вы будете получать через «почтовый ящик». Детали обговорим позже. После того как будет заказ выполнен, позвоните. Перед каждым заказом вы будете получаете аванс. После исполнения – остальное бабло.

– Какова сумма за плевок? – по-деловому поинтересовался Святой.

Коронованный понимающе кивнул:

– Все будет зависеть от сложности заказа. Но скажу так – денег вам вполне хватит на кабаки и казино. Даже еще останется, чтобы жарить центровых телок. – Улыбнувшись каким-то своим мыслям, он добавил: – Женщины любят обхождение.

Законный сидел напротив Чертанова. Лицо худощавое и с запавшими щеками, как у подавляющего большинства зэков. Еще не старый, нет и пятидесяти. Несколько годков ему добавляли глубокие морщины, что рассекали лоб.

– Когда начнем? – спросил Святой.

Герасим в который раз удивил Чертанова – в его голосе слышалось такое воодушевление, как будто они вознамерились расписать партию в преферанс.

Законник выждал содержательную паузу.