Ночь дракона E-Book

Джули Кагава

• Herausgeber: Popcorn
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 470

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Чтобы уберечь от неминуемой гибели всех, кто ей дорог, кицунэ-полукровка Юмеко отдала Генно, Владыке демонов, последний фрагмент Свитка тысячи молитв. Теперь Юмеко и ее спутники должны помешать Генно призвать Дракона. Чтобы спастись от смерти, Каге Тацуми из Клана Тени заключил сделку с демоном Хакаимоно. Вместе они помогут Юмеко остановить Генно, и тогда Хакаимоно наконец избавится от власти проклятого меча, в котором был заточен почти тысячу лет. Но как бы ни были сильны и отважны наши герои, они понимают, что одержать победу над злом почти невозможно. А в битву за Свиток вступает еще один игрок. До сих пор он лишь наблюдал, выжидая подходящего момента, чтобы потянуть за ниточки, о существовании которых никто не подозревал…

Leseprobe

Таше, Нику и сенсею Мисе. Arigatou Gozaimasu [1]

Часть первая

1 Призванный из Дзигоку

Тысячу лет назад

За свою долгую жизнь он не часто покидал Дзигоку по чьему-то зову — такие вылазки можно было по когтям одной лапы пересчитать.

Другие верховные демоны — например, Ябурама и Акуму — в этом уже поднаторели. Кровавые маги, распаленные амбициями, охотно спешили заручиться поддержкой демонических сил, но для дерзких людишек, возомнивших, что могут поработить могущественных óни, такие ритуалы часто заканчивались весьма и весьма плачевно. Четыре верховных демона славились гордым нравом и терпеть не могли, когда кто-нибудь из смертных букашек пытался подчинить их своей воле. Тогда они делали вид, что готовы к союзу, выясняли, что же им предлагают, и, если оказывалось, что наивный маг задумал их поработить, его разрывали в клочья. После этого демоны оставались в царстве смертных и творили в нем всё, что хотели, пока не приходило время вернуться в Дзигоку.

Призывы от смертных всегда были для Хакаимоно поводом позабавиться. Особенно его веселили лица людей, когда он впервые представал перед ними и они понимали, чтó натворили.

Сощурившись от густого дыма, Хакаимоно огляделся, стараясь не обращать внимания на легкое головокружение — вечный спутник демона, решившего перенестись из Дзигоку в царство смертных. В горле заклокотал гневный рык. Настроение у него было заранее испорчено. Акуму снова взялся за старое, коварно решил ослабить силы Хакаимоно у него за спиной, и, как раз когда демон уже почти добрался до третьего генерала, его объяло черное пламя, в голове пронеслись заклинания, пропитанные кровавой магией, и через мгновенье он уже переместился в край смертных. Теперь он стоял среди руин. Вокруг валялись обломки стен и столбов, в воздухе висел густой запах крови. Хакаимоно нестерпимо захотелось вцепиться в голову магу, который посмел его отвлечь, и сжимать когти, пока та не лопнет, точно яйцо.

Камни у него под ногами были липкими и источали сладковатый, медный запах, который он узнал мгновенно. На земле был нарисован кровью знакомый круг, украшенный сложным узором из магических слов и символов. Ритуальный круг для призыва демонов, содержащий в себе нешуточную силу. Кем бы ни был маг, пожелавший увидеть óни, он хорошо подготовился. Правда, это нисколько ему не поможет.

— Хакаимоно.

Первый Óни опустил взгляд. У самого края кровавого круга стояла женщина. Ее черные одежды и волосы сливались с тенями. В тонких пальцах она сжимала нож, а рука по локоть была алой.

Демон осклабился.

— Какая честь! — протянул он и опустился на корточки, чтобы лучше разглядеть женщину. Она смотрела холодно. — Меня что, призвала сама бессмертная тень? Интересно, а если оторвать бессмертному голову, он умрет или нет? — Хакаимоно поднял коготь, наблюдая за темной фигурой поверх своих огромных хищных лап.

— Ты меня не убьешь, Первый Óни. — В голосе женщины не слышалось ни страха, ни веселья, но он прозвучал так уверенно, что демон невольно усмехнулся. — Я не так глупа, чтобы проводить обряд подчинения или требовать слишком уж многого. У меня всего одна просьба, а потом можешь делать что хочешь.

— Вот как? — с усмешкой спросил Хакаимоно, хотя, сказать по правде, эти слова пробудили в нем любопытство. Чтобы призвать кого-нибудь из четверых генералов Дзигоку, надо быть либо отчаянным, либо глупым, либо могущественным и иметь на то очень веские причины. Например, если вдруг нужно разрушить замок или стереть с лица земли целое поколение. Риск слишком велик, чтобы просить о меньшем. — Что ж, я весь внимание. Что же ты хочешь мне поручить, человек?

— Принеси мне Драконий свиток.

Хакаимоно вздохнул. Ну конечно. А он уж и забыл, что в мире смертных опять настало время, когда сам великий чешуйчатый маг появится, чтобы исполнить желание кого-нибудь из никчемных людишек, чей век так краток.

— Какое разочарование, смертная, — прорычал он. — Я тебе не собака, которая по команде приносит палку. Отправила бы за свитком аманодзяку или кого-нибудь из своих ручных воинов. Меня призывают, чтобы истреблять армии и стирать крепости в пыль. Бегать за Драконьей молитвой мне некогда.

— Не могу, — голос женщины сохранял невозмутимость. Если она и понимала, что демон может разорвать ее на кусочки и сожрать, то не показывала виду. — Я уже отправила своего лучшего воина за свитком, но, боюсь, он меня предал. Теперь он хочет сам им воспользоваться, а я никак не могу допустить, чтобы Желание загадал кто-то другой. Мне нужно, чтобы ты нашел его и забрал свиток.

— Один-единственный воин? — Хакаимоно презрительно скривился. — Ну что за детский сад.

— Ты не знаешь Каге Хиротаку, — тихо проговорила женщина. — Он величайший воин из всех, кого только видела Империя Ивагото за последнюю тысячу лет. Он одарен ками, но владеет и самурайским искусством. Его боевые и магические таланты столь велики, что их признал сам император. Он погубил толпы людей, ёкаев и демонов — возможно, в смертном королевстве ты еще не встречал такого соперника, Хакаимоно.

— Что-то слабо верится, — с ухмылкой ответил Первый Óни, вдохнув аромат крови, которым было пропитано все кругом. — Но я, признаться, заинтригован. Посмотрим, так ли хорош этот воитель из мира теней, как ты говоришь. Где его найти?

— Хиротака живет неподалеку от деревни Кояма, в десяти милях от восточной границы земель Каге, — ответила женщина. — Его нетрудно найти. Он живет на отшибе, так что, кроме его слуг и воинов, тебе никто отпора не даст. Найди Хиротаку, убей и принеси мне свиток. А, и еще вот что. — Она подняла нож, разглядывая его сверкающее, окровавленное острие. — Ни в коем случае нельзя, чтобы меня заподозрили в кровавой магии. Особенно теперь, когда ночь Желания так близка. — Женщина вскинула на демона черные глаза и сощурилась. — Сделай так, чтобы свидетелей не осталось, Хакаимоно. Ни одного. Убей всех.

— Охотно, — медленная улыбка тронула губы óни, а в глазах запылал кровожадный огонь. — Вот будет веселье!

Впоследствии он пожалеет об этих словах, как не жалел больше ни о чем в жизни.

2 Знакомые тени

Тацуми

Тэнгу прогнали нас со своей горы.

То, что я выжил, стало для них последней каплей. Их дом превратился в руины, их дайтэнгу погиб, а фрагменты Драконьего свитка достались врагу. Мириться с нахождением демона на священной горе они не собирались, и, когда Юмеко спасла мне жизнь, нам четко дали понять, что больше нас в храме Стального Пера терпеть не намерены и что отныне его двери для нас навеки закрыты, а если хозяин Камигороши еще хоть раз объявится на горе, то его ждет неминуемая гибель.

Нам дали время до утра. Не успев даже как следует перевязать раны, мы покинули горную обитель тэнгу, спасаясь от гнева мстительных стражей свитка. С трудом спустившись к подножию, мы, уставшие, израненные, окровавленные, нашли пещеру и спрятались в ней от ледяного дождя, который как раз зарядил. Места там было маловато для пятерых человек и собаки, зато там было пусто и сухо, а лучшего варианта у нас не имелось. Пока ронин разводил костер, а служительница принялась обрабатывать и перевязывать наши боевые раны, я устроился в темном углу чуть поодаль ото всех, чтобы обдумать произошедшее. И найти ответ на вопрос, мучивший меня с тех пор, как мы вышли за храмовые ворота.

Кто же я?

Каге Тацуми или Хакаимоно? Я не чувствовал себя ни тем ни другим, но при этом отчетливо ощущал, что бесповоротно изменился. Когда это тело было во власти Хакаимоно, дух óни совершенно подавил человеческую душу, пленил ее, сделал беспомощной. Но потом появилась Юмеко: ее лисьи чары поработили убийцу демонов, помогли добраться до óни, скрытого у него внутри. Юмеко отыскала душу Тацуми, освободила ее, и вместе они попытались снова заточить Хакаимоно в меч. Вот только Первый Óни оказался куда сильнее, чем они думали.

Победитель в этой схватке так и не определился: ее прервало появление Генно. Тот пришел с целой армией демонов, чтобы забрать свиток. Он предал Хакаимоно, рассек его Камигороши и бросил умирать на поле битвы. Чтобы спасти нас обоих, души Каге Тацуми и Хакаимоно слились воедино — все ради того, чтобы демон, собрав всю свою силу, исцелил тело. Удивительно, но этот план сработал, и я перебил почти всю армию Генно, пока та нас не уничтожила. Увы, мне не хватило сил помешать разрушению храма, и Генно все же сбежал с тремя фрагментами Драконьего свитка.

Теперь у Владыки демонов имелось все необходимое, чтобы призвать Великого Дракона Ками и загадать желание, грозящее гибелью всей империи. Нужно было отыскать Генно и помешать ему, но это путешествие обещало быть долгим и опасным. Такое не каждому под силу преодолеть. Не говоря уже о том, что демон, живущий во мне, мог пробудиться в любой момент и разорвать моих спутников в клочья.

— Тацуми?

Я поднял взгляд. Юмеко, отделившись от остальных, стояла теперь передо мной. В спину ей бил свет от костра, и казалось, что от нее исходит оранжевое сияние. На ней по-прежнему был изысканный красно-белый наряд оммёдзи, который она надела в тот вечер, когда выступала перед императором, только теперь его широкие рукава были усеяны дырами, длинные волосы девушки растрепались, а на руках и лице темнели пятна грязи. Она мало походила на всеми уважаемую предсказательницу. Скорее, на крестьянку в маскарадном костюме, если не считать высоких ушек с острыми черными кончиками, которые торчали из волос, и пушистого хвоста с белым кончиком. От большинства людей эти лисьи приметы были скрыты, но с той ночи, когда Юмеко пробралась ко мне в душу, я видел их всегда. Они напоминали о том, что Юмеко — не совсем человек, а ёкай, кицунэ-полукровка.

Да и меня уже едва ли можно было назвать человеком.

— Можно с тобой посидеть, Тацуми? — тихо спросила Юмеко. Ее большие глаза золотисто блестели среди танцующих теней. Я кивнул. Она осторожно обогнула камни и устроилась рядом, прислонившись спиной к стене пещеры. Ее пушистый рыжий хвост скользнул по моей ноге. Удивительно, но я не отшатнулся, как раньше.

— Как ты? — спросила она.

— Живой, — ответил я, тоже вполголоса. — Это все, что я могу сказать наверняка. — Юмеко уставилась на меня вопросительным, ищущим взглядом, и я улыбнулся, слабо и горько. — Понимаю, к чему ты клонишь, Юмеко. И не знаю, что ответить. Я чувствую себя… иначе. Странно. Как будто… — Я попытался подыскать слова, чтобы описать невозможное. — Как будто во мне таится ярость… звериная жестокость, которая вырвется наружу, стоит только немного ее раззадорить.

Юмеко задумчиво нахмурилась.

— Когда Хакаимоно жил у тебя в сознании, ты постоянно с ним боролся, чтобы только не утратить контроль. Это похожее чувство? — спросила она.

— Нет, — ответил я и покачал головой. — Мы всегда были отделены друг от друга. Мы боролись за власть над одним телом, но оставались разными душами. И если… я по-прежнему Тацуми, то Хакаимоно как будто бы стал частью меня. И его кровожадная злоба может высвободиться в любой момент. А если я Хакаимоно, то Тацуми словно бы заразил меня своими человечьими мыслями, страхами и чувствами. — Я поднял ладонь и уставился на нее. С виду самая обыкновенная человеческая рука, но мне отчетливо помнились смертоносные когти, загибавшиеся на кончиках пальцев в ночь, когда я бился с армией Генно. — Думаю, будет лучше, если я уйду, — пробормотал я. — Я наполовину демон, и рядом со мной вы в постоянной опасности.

Я покосился на кицунэ, рассчитывая увидеть в ее золотистых глазах страх, но в них читалось только сочувствие.

— Нет, — отрезала она, и я удивленно сдвинул брови. — Не уходи, Тацуми… Хакаимоно… кем бы ты ни был. Ты обещал помочь нам отыскать Владыку демонов. Ты нам нужен.

— А что, если я не Тацуми? — спросил я, повернувшись к Юмеко. — Вдруг я Хакаимоно? Как узнать, чья душа во мне сильнее, пережил ли вообще Каге Тацуми слияние человека с демоном? Даже мне неизвестны ответы.

Она по-прежнему смотрела на меня без тени страха. А я не сводил с нее глаз и вдруг потрясенно почувствовал, как ее пальцы легонько опустились мне на руку. Внутри тут же волной пронесся жар. Юмеко слабо улыбнулась, хотя ее глаза были полны печали, в них мерцали искорки непонятной мне тоски, от которой мое сердце вдруг пропустило удар.

— Я тебе доверяю, — едва слышно проговорила Юмеко. — Даже если ты изменился, я видела твою душу той ночью. И точно знаю, что ты нас не предашь.

— Юмеко, — позвал голос, не успел я подавить бурю эмоций и сказать хоть слово. Служительница храма, сидевшая у костра, мрачно наблюдала за нами. Рыжий пес, лежавший у хозяйкиных ног, грозно смотрел на меня. Черные глаза мико недоверчиво заблестели, когда она задержала на мне взгляд. — Каге-сан, не желаете ли присоединиться? Теперь, когда мы спустились с горы, месть тэнгу нам не угрожает. Надо решать, куда мы пойдем дальше.

— Hai [2], Рэйка-сан. — Юмеко поднялась и пошла к огню, помахивая лисьим хвостом под подолом платья. Я медленно встал и зашагал следом, ловя на себе мрачные и подозрительные взгляды остальных. Служительница и ее собака смотрели на меня с плохо скрываемой враждебностью и опаской, словно я в любую секунду мог обратиться в демона и наброситься на них, обнажив клыки. Тайо Дайсукэ из Клана Солнца сидел у костра, скрестив ноги и спрятав ладони в широких рукавах. Под вечной маской благородной сдержанности сложно было разглядеть его истинные чувства. Рядом с ним, привалившись к походной сумке, сидел ронин, как и всегда, неряшливый и всклокоченный — рыжевато-каштановые пряди выбились из хвоста. Я обратил внимание, что для представителей совершенно разных сословий они устроились чересчур близко друг к другу. А ведь я знавал самураев, которые наотрез отказались бы находиться в одном помещении с ронином и уж тем более делить с ним место у костра.

Ронин поднял на меня темные глаза, невесело ухмыльнулся и кивнул. Я сел рядом. Окамэ задержал взгляд на моем лбу.

— Ой, Каге-сан, что это у тебя вот тут? — Он постучал себя над бровями. Я стиснул зубы, пропуская мимо ушей очевидное упоминание о моих маленьких, но все же заметных рожках. Все остальное — когти, клыки, пламя в глазах — исчезло, во всяком случае временно, а вот они остались как постоянное напоминание о том, что теперь я демон. Если любой человек видел меня таким, мне грозила верная смерть.

— Baka [3]. — Служительницаподошла к ронину сзади и дала ему тумака. Тот поморщился. — Не время сейчас для шуток. У Генно теперь все три фрагмента Свитка тысячи молитв, еще немного — и он призовет Дракона. Надо его остановить, а для этого нужен план. Каге… сан. — Она посмотрела на меня, запнувшись на моем имени. — Ты сказал, что знаешь, куда направился Владыка демонов?

Я кивнул.

— В земли Цуки. На острова Клана Луны. Именно там четыре тысячи лет назад впервые был призван Дракон. Ритуал будет проведен на скалах Рюгаке, что на северном острове Ушима.

— Когда? — спросил Тайо-сан. — Сколько у нас еще времени до ночи Желания?

— Меньше, чем вы думаете, — мрачно ответил я. На ум пришли слова, но я никак не мог вспомнить, где же их слышал. Память Хакаимоно была долгой: он видел рассвет и закат не одной эры. — В ночь на излете тысячелетия, прежде чем драконьи звезды погаснут на небесах и уступят их алой птице осени, тот, чья душа чиста, сможет призвать Предвестника Перемен. — Я немного помолчал и фыркнул. — Как это часто бывает с легендами, не все тут правда. Каге Хиротака и госпожа Ханшу, к примеру, чистотой души похвастаться не могли, когда призывали Дракона. Наверное, эти слова добавили в надежде уберечь свиток от жадных злодеев.

Юмеко нахмурилась.

— А что такое «драконьи звезды» и «алая птица осени»? — спросила она.

— Это созвездия, Юмеко-сан, — пояснил аристократ, повернувшись к ней. — С каждым временем года связано одно из священных животных. Кирин символизирует весну и новую жизнь. Дракон — лето, ибо ниспосылает ливни для богатых урожаев. Алая птица осени — это Феникс, готовый погибнуть и возродиться весной. А Белый тигр — это зима, терпеливая и опасная, точно земля, укутанная снегом.

— Если верить тому, что сказал Каге-сан, — нетерпеливо перебила их служительница, — и ночь Призыва будет в самом конце лета… — она встрепенулась, округлив глаза, — то времени у нас — лишь до конца месяца!

— Гораздо меньше, чем мы рассчитывали, — задумчиво подтвердил аристократ. Его взгляд потемнел. — Тем более что Генно уже порядочно нас опережает.

— Как же нам добраться до островов Клана Луны? — спросила Юмеко.

— Надеюсь, не вплавь. Нам понадобится лодка — если только никто из вас не сможет призвать из моря гигантскую черепаху.

— До земель Цуки можно добраться на корабле из городка Уми Сабиси Мура. Это скромное прибрежное поселение, но порт там впечатляющий. Почти все, что только везут на продажу с островов Клана Луны, проходит через Уми Сабиси. Правда, трудно будет найти капитана, согласного переправить пассажиров на территорию Цуки, но с этим разберемся на месте.

Юмеко склонила голову.

— А почему, Дайсукэ-сан?

— Клан Луны ведет затворническую жизнь, Юмеко-сан, — пояснил аристократ. — Им не по душе, когда к их берегам приплывают чужаки. Чтобы свободно перемещаться по землям Цуки, нужно получить разрешение у даймё, а у нас нет ни времени, ни рычагов, чтобы добыть нужные документы. Клан Луны всеми силами защищает свою землю и народ, с непрошеными гостями там обращаются жестоко, безо всякой пощады. — Он приподнял худое плечо. — Во всяком случае, так скажет любой капитан.

— Подумаем об этом, когда туда попадем, — прервала его служительница. — Наша единственная и главная цель — помешать Генно призвать Дракона, даже если ради этого придется ослушаться даймё и глав клана.

По лицу аристократа пробежал ужас, стоило ему услышать о неповиновении даймё, но он промолчал. Ронин рядом с ним вздохнул и сел поудобнее.

— До побережья пара дней пути, — прикинул он. — А у нас нет ни лошадей, ни телеги, ни каго [4] — ничего, чтобы ускорить дело. Завтра отправимся на своих двоих — надеюсь, больше не нарвемся на всяких демонов, кровавых магов и шиноби Каге, которые все еще охотятся за Драконьим свитком. Меня уже разок чуть не убили, спасибо, больше не хочется.

Я вздрогнул и перевел взгляд на кицунэ.

— Ano… [5] — с тенью смущения начала она. — Госпожа Ханшу просила нас тебя отыскать. — От этих слов у меня все внутри перевернулось. — Наганори-сан нашел нас по ее приказу и отвел Тропой теней на встречу с госпожой, в земли Каге. Она хотела, чтобы мы спасли тебя от Хакаимоно, заточили его в меч, и тогда убийца демонов снова обрел бы свободу. — Я вскинул бровь, и кицунэ подернула ухом. — Наверное, она рассчитывала на другой исход…

Мои губы тронула горькая улыбка. Отношения Ханшу с убийцами демонов всегда были поводом для споров в клане Каге. Именно она решила обучать юных воинов искусству владения Камигороши вместо того, чтобы прятать меч в семейном склепе, где он не смог бы никого соблазнить. Официально считалось, что таким образом Каге смогут контролировать Хакаимоно, следить за тем, чтобы он не попал в руки врага. Но все подозревали, пусть и боялись заявить об этом вслух, что Ханшу держала при себе убийц демонов, потому что они внушали страх. Искусные, бесчувственные, фанатично покорные бойцы, впустившие себе в душу демонов, — лучших убийц и придумать нельзя. В Клане Тени поговаривали, что Ханшу удается удерживать свои позиции, потому что никто не смеет перечить ни ей, ни ее ручному óни, которого госпожа может спустить с цепи в любой момент.

Но даже это было справедливо лишь отчасти. Никто и вообразить не мог, до чего на самом деле сложна и пугающа история Каге Ханшу и Хакаимоно.

— Верно, — сказал я Юмеко. — У нее были иные цели. А раз уж вам не удалось взять Хакаимоно под контроль и найти для нее свиток, скорее всего, она вышлет за всеми вами убийц.

— Прости, Каге-сан, боюсь, мне придется задать тебе один вопрос, — подал голос аристократ и серьезно посмотрел на меня. — Технически ты по-прежнему один из Каге. Разве твоя даймё не отправила тебя за свитком? Что ты будешь делать, если этот приказ еще в силе или тебе повелят устранить всех свидетелей? Убьешь нас и заберешь Драконий свиток?

Юмеко напряженно замерла рядом со мной.

— Я… перестал быть частью Клана Тени сразу же, как Хакаимоно меня поработил, — ответил я. Это осознание резко отрезвило меня — все-таки я всю свою жизнь был одним из Каге. Еще с самого зарождения империи от таких, как я, требовали беспрекословного, пожизненного подчинения клану и семье. Моя верность, повиновение, само мое существование — все это подчинялось Каге. И если бы мне отдали приказ в одиночку выступить против тысячи разъяренных демонов, я бы незамедлительно исполнил его, как подобает верному самураю, и отдал свою жизнь. А теперь я осиротел. Я потерял клан, семью, господина. Мне оставалось лишь скитаться по империи, бесчестно и неприкаянно, как ронин, хоть я и гораздо хуже. — Моя преданность Каге не будет чинить вам препятствий, — заверил я аристократа, но тревога с его лица не стерлась. — Госпожа Ханшу не станет связываться с óни, во всяком случае публично, — это большой риск. А я не имею никакого желания возвращаться к Каге. Во всяком случае, пока не найду Владыку демонов и не отомщу ему за предательство.

Последние слова сорвались с языка хриплым рыком, а внутри меня вдруг вспыхнула ярость. Теперь я — чудовище, жестокий демон, изгнанный из клана, и дни мои окончатся на острие меча моих бывших собратьев либо же после приказа о самоубийстве, но прежде чем покинуть этот мир, я убью Генно. Владыка демонов не укроется от моей мести; я выслежу его и разорву в клочья, не слушая мольбы о пощаде, а душу отправлю в Дзигоку, где ей и место.

— Тацуми, — приглушенным голосом позвала Юмеко. Остальные резко притихли. — У тебя глаза горят.

Я заморгал, потряс головой, огляделся. У всех кругом был мрачный вид. Тайо вцепился в рукоять меча, ронин сменил положение, чтобы в случае чего быстро вскочить и выхватить лук. Служительница нырнула пальцами в рукав своей рубашки хаори, а ее пес ощетинился и оскалился, глядя на меня. Я медленно вдохнул. Ярость внутри поутихла, и напряжение, сгустившееся вокруг костра, тоже ослабело, но по-прежнему висело в воздухе, хрупкое и неуютное.

— Что ж, у меня сон сегодня не предвидится, — объявил ронин с деланым весельем и достал из сумки стаканчик, а потом высыпал из него пару игральных костей себе на ладонь. — Не хотите в тё-хан [6] сыграть? Это несложно, заодно и время убьем.

Служительница строго взглянула на него.

— Тё-хан разве не азартная игра?

— Только если делать ставки.

Я поднялся, тотчас приковав к себе всеобщее внимание.

— Сегодня я нас постерегу, — вызвался я. Путь до побережья предстоял неблизкий, и Генно уже успел сильно от нас оторваться. Если мое отсутствие поможет им всем поспать, пускай и только пару часов, тем лучше. — Занимайтесь своими делами. Я буду снаружи.

— Погоди, Тацуми! — Юмеко тоже собралась было встать. — Я с тобой!

— Нет, — прорычал я. Девушка поджала лисьи уши и нахмурилась. — Оставайся здесь. Не ходи за мной, Юмеко. Я не…

Не хочу, чтобы ты оставалась наедине с демоном. Вдруг я не смогу его сдержать? Вдруг причиню тебе вред?

— Твоя помощь мне не нужна, — холодно процедил я. По лицу кицунэ пробежала тень смущения. Она уже столько всего сделала, преодолела такой путь… Но будет лучше, если она научится меня ненавидеть. Я чувствовал, что меня заполнил мрак, что внутри кипят злость и жестокость, готовые выплеснуться наружу. И мне меньше всего хотелось, чтобы под ударом оказалась девушка, спасшая мою душу.

Не успел я выйти из пещеры в теплую летнюю ночь, как уловил легкое движение в темноте. Волоски на затылке встали дыбом. Повинуясь инстинкту, я отскочил в сторону. Что-то рассекло воздух, пролетев у самого моего лица, и, тихо звякнув, ударилось о ближайшее дерево. Я и не глядя мгновенно понял, что это: метательный нож кунай, металлический, черный, как чернила, и такой острый, что без труда отсечет крылья стрекозе на лету. По моей щеке из тоненького, как лезвие, пореза побежала струйка крови. Раздражение внутри мгновенно сменилось огненной яростью.

Я поднял взгляд. Среди древесных крон что-то шевельнулось — я уловил движение бесформенной тени, снова нырнувшей во мрак, и сощурился. Это шиноби Каге — видать, думает, что сможет тайком напасть на меня из черноты, а может, хочет заманить в ловушку. Я хорошо знал свой клан. Если не устранить угрозу прямо сейчас, следом потянутся новые шиноби, точно муравьи к трупику цикады, и тени неотступно будут преследовать нас по ночам.

Криво ухмыльнувшись, я прыгнул во мрак следом за бывшим собратом по клану.

Погоня длилась больше, чем я рассчитывал. Я ориентировался на его запах и шелест ветвей впереди. Шиноби оказался проворным: он перескакивал с дерева на дерево с поистине обезьяньей ловкостью — и почти бесшумно. Угнаться за ним по земле оказалось трудной задачей, так что через несколько минут я, устав огибать кусты и продираться сквозь невысокие деревца, вскочил на поваленный ствол, взобрался на ветки и кинулся следом.

Мне в лицо полетело сразу три ножа. Темный металл блеснул во мраке. Я дернулся в сторону. Один кунай задел меня по плечу, просвистел мимо и с шипением исчез в листве. Я зарычал, поднял взгляд и заметил одетую в черное фигуру на одной из ветвей. Воин поигрывал кусаригамой — оружием, представлявшим собой серп кама, соединенный с цепью, на конце которой висела маленькая гиря.

Я выхватил Камигороши. В ночи полыхнула алая вспышка. На краткий миг меня охватила нерешительность — жаль было убивать бывшего собрата. Но Каге не знают пощады, а я поклялся остановить Владыку демонов, помешать ему призвать Дракона. Нельзя допустить, чтобы я стал их жертвой.

Шиноби ждал, уверенно вращая кусаригаму. Это было страшное оружие, довольно опасное даже на расстоянии: цепь опутывала и обезоруживала противника, а серп наносил смертельный удар. Я видел его в бою, но мне еще никогда им не угрожали. Считалось, что кусаригама — не для благородных самураев. Таким оружием впору пользоваться крестьянам, фермерам, монахам, наемным убийцам. Разумеется, шиноби из клана Каге такие предрассудки не разделяли.

Я сощурился, разглядывая воина, притаившегося во мраке.

— Ты что же это, один? — тихо спросил я. Как-то подозрительно. Шиноби Каге часто действовали в одиночку, незаметно пробирались в дома и лагеря, где находилась жертва, и убивали ее — или вызнавали важные сведения. Но на особо рискованные и опасные задания высылались целые отряды прекрасно обученных шпионов и убийц, чтобы точно достичь цели. Выследить самого опасного убийцу демонов в истории Клана Тени — миссия, которая точно должна была оказаться в списке «опасных». Вряд ли по его душу отправили одного-единственного бойца…

Резко обернувшись, я взмахнул Камигороши и сбил два ножа, несущихся ко мне. Они отлетели в сторону, звякнув. На ветке позади возник второй шиноби. В руках у него поблескивала пара серпов кама. В этот же миг холодная цепь хлестнула по мне и обвила руку, в которой я держал меч. Первый шиноби отвел мою руку назад, хорошенько натянув цепь, а его собрат набросился на меня, вскинув серпы.

Я ухмыльнулся и резко дернул рукой. Шиноби, который натягивал цепь, тут же сбило с ног. Он взмыл в воздух и столкнулся со вторым воином. Оба полетели вниз, но первый изловчился повиснуть на кусаригаме, точно рыба на леске. Его товарищу повезло куда меньше: он ударился о землю под неудачным углом, и по темному лесу разнесся отчетливый хруст костей. Дернув разок конечностями, шиноби застыл.

Цепь кусаригамы по-прежнему была обмотана вокруг моего запястья, поэтому я подтянул к себе второго шиноби, схватил за ворот и со всей силы ударил о ствол дерева. Воин ахнул — это был первый звук, который он проронил при мне, — и я остолбенел. Голос, послышавшийся под капюшоном и маской, никак не мог принадлежать мужчине.

Я сорвал с шиноби капюшон, стянул маску. На меня взглянули темные знакомые глаза, и сердце тотчас екнуло.

— Аямэ?

Куноити [7] с пренебрежением уставилась на меня и ухмыльнулась краешком рта.

— Удивлена, что ты меня узнал, Тацуми-кун, — сказала она насмешливо, с издевкой. — Или отныне тебя лучше звать Хакаимоно?

Я покачал головой. Аямэ была одной из лучших шиноби в клане, и когда-то, давным-давно, мы дружили. Пожалуй, я даже мог назвать ее самым близким моим другом. Но потом, когда меня выбрали новым убийцей демонов и мадзуцуши взял меня под свое крыло, у меня начались отдельные тренировки вдали от сверстников и других шиноби. Шли годы, и мы с Аямэ, как это часто бывает у детей, отдалились друг от друга и, даже когда я стал убийцей демонов, виделись только урывками, от случая к случаю. Но во мне еще жили воспоминания о той краткой дружбе — даже суровое воспитание мадзуцуши не смогло их стереть. Аямэ всегда была бойкой, дерзкой и бесстрашной. От мысли о том, что теперь она мой враг и мне, возможно, придется ее убить, у меня защемило в груди.

— Значит, тебя отправили за мной, — заключил я. — Таков был приказ госпожи Ханшу?

Темные глаза Аямэ блеснули, уголок рта еще выше приподнялся в усмешке.

— Тебе ли не знать, Тацуми-кун, что шиноби никогда не выдает своих секретов, даже демону. Особенно демону, — тихо проговорила она. По ее лицу пробежала тень жалости, сожаления, которое разъедало меня изнутри. — Милостивые ками, ты и впрямь стал чудовищем, да? — прошептала она. — Так вот почему все предводители Каге так боятся Камигороши. А я-то думала, если кто и сможет противостоять Хакаимоно, так это ты.

Ее слова не должны были меня задеть и все же вонзились в разум, точно меч танто [8] — в тело. И в то же время внутри закипал гнев, он твердил, что Аямэ надо скорее убить, надо скорее вцепиться ей в горло. Я разглядел в ее темных глазах свое отражение, собственные зрачки, горящие, как два раскаленных уголька. Кончики моих пальцев превратились в заостренные черные когти, которые тут же вонзились в ее тело.

— Я не хочу тебя убивать, — прошептал я извиняющимся тоном. Мы оба знали, что смерть была единственным возможным исходом. Шиноби не сдаются, пока не выполнена их миссия. Если сейчас отпустить Аямэ, она вернется с подкреплением, подвергнет риску Юмеко и остальных.

Аямэ улыбнулась — печально, но торжественно.

— Тебе и не придется. Не волнуйся, Тацуми-кун. Мое задание уже выполнено.

Ее челюсти дрогнули, точно она что-то прокусила, и я почувствовал сладковатый запах, от которого кровь тут же застыла в жилах, а все внутри перевернулось.

— Нет! — Я сдавил ей горло, прижал к стволу что было силы, лишь бы куноити не проглотила то, что растеклось у нее во рту, но было уже слишком поздно. Аямэ запрокинула голову, ее тело стали сотрясать конвульсии, а руки и ноги задергались, повинуясь беспорядочным, неконтролируемым спазмам. Она приоткрыла рот, и из него по подбородку и вниз, на форменный воротник, потекла белая пена. Я смотрел на нее, не в силах что-либо предпринять, а в горле комом встали горечь и злость. Наконец спазмы ослабели, и тело Аямэ безжизненно повисло у меня на руках, убитое слезами кровавого лотоса, самым мощным ядом, что только имелся в распоряжении клана. Всего несколько капель гарантировали смертельный исход. Все шиноби носили с собой маленький хрупкий сосуд, причем так, чтобы его при необходимости можно было достать даже со связанными руками. Слезы кровавого лотоса помогали шиноби беречь свои секреты до последнего.

Потрясенный случившимся, я усадил Аямэ на ветку, осторожно прислонил ее спиной к стволу, сложил руки на коленях. Она смотрела вперед невидящим взглядом, с ее лица пропало всякое выражение. Белая струйка пены все еще вытекала изо рта. Я вытер ее платком, закрыл Аямэ глаза — теперь казалось, что она просто уснула. В голове пронеслось яркое воспоминание: вот девочка задремала среди ветвей, спрятавшись от наставников. Как же она рассердилась, когда я сказал, что пора возвращаться, — пригрозила, что сороконожек мне под одеяло запустит, если я расскажу сенсею, где она была.

— Мне очень жаль, — тихо сказал я. — Прости меня, Аямэ. Мне горько, что все кончилось вот так.

Ты и впрямь стал чудовищем, да?

Я опустил голову. Моя бывшая сестра по клану права: теперь я демон, убийца и разрушитель по своей природе. Мне не место в империи, не место среди кланов, родственников и уж точно не место рядом с красивой наивной лисичкой, которую, как это ни опрометчиво, нисколько не пугает тот факт, что я могу не задумываясь разорвать ее на кусочки.

Ветерок зашелестел в ветвях. Я вздохнул и провел ладонью по лицу. Почему госпожа Ханшу отправила за мной только Аямэ с напарником? Аямэ была одним из лучших бойцов в Клане Тени и подчинялась непосредственно учителю Итиро, главному наставнику шиноби Каге. Только даймё клана могла поручить ей такую миссию, но Ханшу лучше всех знала, что в битве против демона пара шиноби — это ничто. Однако Аямэ сказала, что ее задание уже выполнено…

Я встрепенулся. Ханшу знала, что парочке воинов меня не одолеть, но цель была в другом. Задача Аямэ состояла не в том, чтобы меня убить, — она должна была просто меня отвлечь. Эта уловка нужна была, чтобы увести меня от Юмеко и остальных, оставить их в темной пещере без защиты…

Я с рычанием понесся сквозь заросли, проклиная свою глупость и надеясь, что еще не поздно.

3 Мечи во мраке

Юмеко

Мне было тревожно за Тацуми.

И не потому, что он стал демоном. Или полудемоном. И не потому, что половину его разума захватила демоническая душа. Честно сказать, я и сама не до конца понимала, кто он такой, Тацуми. Вряд ли и он это понимал, вряд ли знал твердо, какое начало в нем сильнее — óни или человеческое, Хакаимоно или Каге Тацуми. Но меня волновало вовсе не это. Меня не пугало, что он может внезапно напасть на нас среди ночи, пускай я и знала, что присутствие Тацуми изрядно нервирует Рэйку и всех остальных. Всем им, даже Окамэ, было не по себе от такого соседства. Мико бранила меня, твердила, что я поступаю наивно, что доверять демону нельзя, что это злые, коварные существа, что с ними надо всегда быть начеку, а я поступаю опрометчиво. Может, это и впрямь наивно, но, увидев истинную душу Тацуми, ее силу и свет, я ни капли не сомневалась, что он сделает все, чтобы дать отпор жестокости Хакаимоно.

Нет, я не боялась, что он нас предаст. Я опасалась, что чувство вины и страх перед собой нынешним заставят его бросить нас — ради нашей же безопасности. Что однажды ночью Каге Тацуми тихонько ускользнет от нас и я никогда больше его не увижу. Я догадывалась, что он попытается найти и победить Генно сам — слишком уж хорошо я знала Тацуми, — вот только, несмотря на огромную силу убийцы демонов, страшно было, что он не сумеет в одиночку одолеть армию чудовищ, кровавых магов и ёкаев вместе с их предводителем.

О, Тацуми. Я помогу тебе, только позволь! Ни к чему идти против Генно в одиночку. Ты и так долго был один.

— Юмеко-тян?

Я вздрогнула и подняла глаза. Напротив меня, скрестив ноги, сидел Окамэ. Его ладонь лежала на стаканчике, перевернутом вверх дном, а во взгляде читался вопрос.

— Угадывай! Твоя очередь! — сказал он.

— А. — Я взглянула на стаканчик, гадая, чего же от меня ждут. Когда он объяснял, в чем суть игры, я слушала только вполуха. — Gomen… [9] Напомни, пожалуйста, правила.

— Ничего сложного, Юмеко-тян, — хмыкнув, заверил меня ронин. — Говоришь «тё», если думаешь, что выпадет четное число очков, и «хан» — если нечетное. Вот и всё.

— И всё? — Я склонила голову набок. — Звучит чересчур просто, Окамэ-сан.

— О, поверь мне, все становится гораздо сложнее, если на кону целое состояние!

— Но у нас же тут ни монетки нет. Обязательно ставить деньги?

— Только если хоче… Ite! [10] — Мико снова отвесила ронину подзатыльник, и он поморщился. — Это еще за что?

— Юмеко умеет превращать листья в деньги, а гальку в золото, — спокойно отметила служительница храма. — Ты и впрямь собрался соблазнять кицунэ азартными играми?

Я понятия не имела, к чему это они клонят. Вдруг шерсть у меня на ушах и хвосте вздыбилась, а вокруг разлилась волна магии, ледяная, мрачная и знакомая. Спустя полсекунды наш костер погас, точно огонек задутой свечи, и пещера погрузилась во тьму.

Я поднялась на ноги — судя по звукам, мои спутники тоже — и, вскинув руки, отправила в воздух заряд лисьей магии. На ладони у меня тут же зажегся голубовато-белый огненный шар. Кицунэ-би осветила комнату призрачным светом…

…и оказалось, что нас окружил десяток шиноби. Их черные фигуры сливались с тенями, а мечи уже были подняты наизготовку. Воины застыли, будто вспышка огня их испугала, ведь они рассчитывали на непроглядный мрак. Я взвизгнула, Окамэ вскрикнул, а Дайсукэ тут же резко повернулся, мгновенно выхватив меч из ножен, и обезглавил шиноби, притаившегося у него за спиной.

В тесной пещерке наступил хаос. В отсветах кицунэ-би звучали громкие крики, сверкали мечи, метались мрачные тени. Я подбросила в воздух огненный шар, обернулась и оказалась лицом к лицу с шиноби в маске. Тот прицелился в меня ножом. Я успела отпрыгнуть назад и столкнулась с кем-то — и хорошо бы с союзником, — вытянула руки, и перед врагом разгорелось призрачное пламя. Шиноби отшатнулся, не понимая, что оно не сможет его обжечь. Пока он не опомнился, я сунула руку в пояс оби, достала один из листиков, припрятанных внутри, подбросила в воздух. Воин поднял глаза. Раздался хлопок, поднялась дымовая завеса, а когда она рассеялась, вперед выступила еще одна Юмеко.

Шиноби, явно сбитый с толку, застыл на мгновенье, но потом его взгляд ожесточился, и он обрушил удар меча на… ненастоящую Юмеко. Та вполне убедительно вскрикнула от боли, упала на землю и развеялась дымом. Воитель в черных одеждах нахмурился, перевел на меня взгляд. Смятение мгновенно сменилось яростью. Он поднял оружие и приготовился к атаке.

Как вдруг из его груди показалось острие меча, объятого алым светом. Шиноби оторвало от земли и откинуло в сторону. Я нахмурилась, подняла глаза и увидела Каге Тацуми. Его глаза и рога зловеще горели красным. Он опустил свое оружие и посмотрел на меня.

— Цела, Юмеко?

— Надо помочь остальным! — крикнула я, и Тацуми тут же с ревом бросился в бой. По стенам заплясали пурпурные отсветы от лезвия Камигороши и голубые — от кицунэ-би. Убийца демонов рассек надвое еще одного шиноби.

Сзади раздался крик, от которого кровь похолодела у меня в жилах. Я развернулась и метнула огненный шар в ближайшего шиноби, который прижал Рэйку к стене и вскинул меч. Огонь полыхнул у самого его виска, и воин испуганно отшатнулся. Служительница вскричала и метнула в него ленту офуда. Шиноби отшвырнуло к дальней стене. Он подскочил на камнях, поднял взгляд, и ровно в этот миг его живот рассек сверкающий меч. Шиноби, обливаясь кровью, сполз на пол. А Тацуми снова нырнул в самую гущу битвы. Я попыталась было последовать за ним, но в пляшущем свете смогла различить только беспорядочные движения, смутные силуэты друзей и врагов, скачущие по пещере, и блеск металла. Один за другим шиноби дергались и падали, а над ними взвивался кровавый фонтанчик. Мстительный демон выкашивал их отряд, точно губительный смерч.

Наконец последние шиноби пали замертво. Одного расчленил Тацуми, а второго обезглавил Дайсукэ. Их тела рухнули в самом центре пещеры. Воины развернулись в поисках новых врагов, и их мечи с лязгом встретились, подняв в воздух россыпь искр. На миг они так и застыли — демон и самурай, Тацуми с горящими глазами и мечом и Дайсукэ со спокойным, точно заледеневшим, выражением на лице. От каждого веяло нешуточной опасностью. Сердце тревожно заколотилось — на краткий миг мне показалось, что сейчас они продолжат схватку и проткнут друг друга, не сумев устоять перед азартом битвы.

— Гм, Дайсукэ-сан! Каге-сан! — Голос Окамэ нарушил внезапную тишину. — Бой окончен. Может, хватит друг на дружку пялиться?

Воины медленно опустили мечи и сделали шаг назад, пускай и с заметной неохотой. Дайсукэ смахнул кровь со своего оружия и серьезно кивнул Тацуми.

— Такого достойного противника, как ты, Каге-сан, еще поискать, — с нескрываемым восторгом сказал он. — Не забудь, ты обещал мне поединок, когда все закончится!

— Помню, — тихо ответил Тацуми. Зловещее мерцание в его глазах погасло. — И все же подумай еще раз: хочешь ли ты сразиться с демоном? Хакаимоно отнюдь не славится любовью играть по правилам.

— В бою никаких правил нет, Каге-сан, — невозмутимо парировал аристократ. — Они только сковывают обоих бойцов. Когда придет время дуэли, прошу, не сдерживай пыла.

— Все целы? — строго спросила Рэйка, выступив вперед. Чу последовал за ней. Его шерсть стояла дыбом, а грозный взгляд скользил по трупам, разбросанным по пещере. — У нас есть темы для разговоров поважнее ваших нелепых поединков во имя чести. Юмеко, у тебя кровь на лице. Ты ранена?

Тацуми тут же обернулся и встретился со мной взглядом. Я потрогала щеку. Кожа оказалась влажной и липкой.

— Нет, — ответила я, и он тут же с облегчением опустил напряженные плечи. — Это не моя. Я цела. Как остальные?

— Вроде ничего. Хотя меня что-то по башке здорово так стукнуло, — Окамэ поднялся, потирая затылок. Потом шагнул вперед, поморщился, опустился на колени. — Ite. Ладно, кажется, все чуть хуже, чем я думал. Почему земля из-под ног уплывает?

Дайсукэ тут же встревоженно метнулся к ронину и присел рядом. Его длинные пальцы скользнули по щеке Окамэ, осторожно повернули его голову. У основания черепа алело кровавое месиво. Ронин поморщился, закрыл глаза, а тревога Дайсукэ переросла в панику.

— Рэйка-сан! — тут же позвал он. Мико проворно подошла и нагнулась, чтобы лучше осмотреть рану. Она осторожно ощупала ее под шипение, рычание и проклятия, которые Окамэ цедил вполголоса. Внутри у меня все испуганно сжалось. Наконец Рэйка распрямилась и облегченно выдохнула.

— Его жизни ничто не угрожает, — объявила она. У меня точно гора с плеч свалилась. — Ты потерял много крови, но, судя по всему, рана оставлена тупой стороной клинка. Уж не знаю, как это тебе так повезло, но все заживет за пару дней. Скажи спасибо, что у тебя череп прочнее, чем дворцовые стены.

— Yokatta [11], — прошептал Дайсукэ, выдохнув, и слабо улыбнулся ронину. — Рановато тебе умирать, Окамэ-сан, — сказал аристократ с облегчением. — Особенно от руки такого подлого врага, напавшего исподтишка. Как же мы с тобой встретим славную смерть вместе, если ты покинешь меня раньше финальной битвы?

— Ой, не переживай ты так, павлин, — Окамэ, скривившись, прижал платок к затылку. — Тебе еще постараться придется, чтобы от меня отделаться. Я уже успел пережить нашествие призраков гаки, встречу с голодной многоножкой и óни, который обрушил башню мне на голову, — а теперь вот еще одно нападение. Я уже начинаю думать, что за мной присматривает сам Тамафуку [12]. — Ронин нахмурился, задержав взгляд на неподвижных фигурах шиноби в дрожащем свете лисьего пламени. — Но сейчас я и впрямь чудом отделался. Вот ведь крысы несчастные. Они что, сквозь стены просочились?

— Вам всем действительно повезло, — подал голос Тацуми, оглядывая трупы бывших соратников. — Такая атака рассчитана на то, что жертву получится застать врасплох. Обычно битва длится считаные секунды.

— Нас ждала бы та же участь, если бы не Юмеко, — сказала Рэйка. — Слава ками, что Клан Тени не ожидал застать тут кицунэ.

Я тоже обвела взглядом безжизненные тела и содрогнулась.

— Кажется, господин Иесада все пытается от нас избавиться, — заметила я. Мысли о господине Каге не будили во мне ничего, кроме злости. Этот аристократ из Клана Тени уже отправлял отряд убийц по нашему следу, когда мы еще шли в храм Стального Пера. Наставник Рэйки, учитель Дзиро, был убит, когда мы попали в засаду шиноби. Пусть подлый Каге не надеется на прощение. Я твердо решила, что, если мы когда-нибудь встретимся, он непременно узнает, что такое месть разъяренной кицунэ.

Тацуми сдвинул брови и склонил голову набок.

— Господин Иесада? — переспросил он.

— Ага, эта сволота уже пыталась такой трюк провернуть, — фыркнув, подтвердил Окамэ. — Казалось бы, пора сделать выводы после того, как весь твой отряд перебили.

Тацуми покачал головой.

— Господин Иесада тут ни при чем, — возразил он. — Они действовали по приказу госпожи Ханшу.

— Так это Ханшу-сама? — Я удивленно уставилась на него. — Как так? Она же сама просила нас тебя найти. Сказала, что хочет спасти тебя от Хакаимоно!

— Так и было, — убийца демонов кивнул. — Вы… практически справились с заданием. И стали для нее бесполезны. Теперь вы знаете слишком много о Клане Тени. А это угроза и для Каге, и для ее собственного положения.

— Так значит, она задумала нас убить?

— Да, это для нее куда лучше, чем допустить, чтобы вы кому-нибудь разболтали о том, что знаете. — Тацуми мрачно кивнул. — Не обманывайтесь, она что угодно может пообещать. Ханшу всегда была беспощадна и готова на все, чтобы только сохранить свою власть. Она знает, что вы охотитесь за Драконьим свитком. Это достаточный повод, чтобы вас всех убить.

— Не слишком-то любезно ты отзываешься о своей даймё, Каге-сан, — заметил Дайсукэ. Судя по голосу, он не вполне понимал, оскорбляться ему или нет. — Такие речи Тайо сочли бы предательством!

Тацуми ухмыльнулся уголком губ.

— Нас с Ханшу связывает долгая история, — проговорил он, хотя по алому блеску в глазах я поняла, что сейчас голос подает демон внутри него. — Я знаю тайны, которые она ото всех скрывает. Если бы Клан Тени знал обо всех злодействах, учиненных ею, жизнь их даймё давно бы оборвалась.

Я сглотнула, стараясь не смотреть на трупы, усеивавшие землю. Кровь медленно впитывалась в нее.

— Что же нам теперь делать?

— Идти дальше. — Тацуми убрал Камигороши в ножны, и зловещее пурпурное пламя погасло. — И как можно скорее. Главное — всегда быть на шаг впереди. И не терять бдительность, особенно по ночам. Это нападение далеко не последнее. Ханшу знает, когда и где призовут Дракона. Прознает она и о том, что мы держим путь на остров Ушима. — Он слабо улыбнулся, и у меня екнуло сердце. — Ночь Желания уже совсем близко. Ханшу непременно захочет прибрать свиток к рукам. Думаю, всю дорогу до священного острова нам придется прятаться от Клана Тени.

4 Прóклятый городок

Тацуми

Я почуял смерть, не успели мы добраться до побережья.

Путь от подножия Драконьего Хребта до небольшого рыбацкого города под названием Уми Сабиси Мура, расположенного у моря Кайхаку, занял у нас несколько дней. Клан Тени не предпринимал новых атак, но из-за моей… внешности нам приходилось огибать многочисленные деревеньки и селения, которые в изобилии встречались по дороге к окраине империи. Плодородные земли Клана Воды тонули в зелени. Тут было много озер, ручьев, рек, изумрудных холмов, а местные правители — семейство Мицу — славились миролюбивостью и мягким нравом. Члены Клана Воды разбирались в целительстве, умели выхаживать раненых, в совершенстве владели искусством дипломатии. Сам император не раз приглашал их к себе, если нужно было успокоить какого-нибудь оскорбленного генерала из Клана Огня или договориться с ним о чем-то. Но даже Мицу не потерпели бы демона, спокойно разгуливавшего по их землям. Миролюбие миролюбием, а их клан был вторым по величине в империи. Все понимали: если они обнаружат меня или решат, что Хакаимоно, пересекший их границы, представляет опасность для местных жителей, на нас ополчится весь клан, и двигаться дальше станет трудно, если вообще возможно.

Шли мы пешком, а ночевали под открытым небом — или в пещерах и заброшенных домах, если те попадались по дороге. Чаще всего мы разбивали лагерь и разжигали костер в лесу или по соседству с каким-нибудь ручьем. Продвигались мы медленно, поскольку держались в стороне от крупных городов и больших дорог. Спали мало: страх, что шиноби прячутся среди ветвей и теней, мешал расслабиться. Как-то раз ронин предложил нам «одолжить» несколько лошадей в ближайших деревнях — это же, как-никак, нужно на благо империи! — но служительница с аристократом наотрез отказались даже слушать про воровство. К тому же теперь животные слишком остро на меня реагировали — мы поняли это, когда попросили торговца вином подвезти нас. Когда его быки почуяли меня, они так рванули прочь, что едва нас не затоптали.

Так что путь до Уми Сабиси верхом или на телеге был для нас закрыт.

И вот спустя несколько дней зеленые долины сменились скалистым берегом, за которым раскинулось море цвета железа. Над головами у нас закружили чайки и другие морские птицы. Холодный бриз разносил эхо их далеких криков. Волны с шумом разбивались о камни, вскидывая гроздья пены. В нос ударил солоноватый запах океана.

— Sugoi [13], — с восторгом прошептала Юмеко. Она подошла к самому краю скалы и восхищенно скользнула взглядом по бескрайней водной шири. Ветер трепал ее длинные волосы и рукава. Ее глаза сияли. — Это и есть океан? Я и представить не могла, что он такой огромный! — Она резко обернулась, и лисьи ушки, еще секунду назад выставленные вперед, тоже затрепетали на ветру. — Где же он заканчивается?

— Дальше, чем можно помыслить, Юмеко-сан, — с едва заметной улыбкой ответил аристократ. — Поговаривают, что по ту его сторону лежит далекая страна, но путь туда занимает много месяцев, а назад почти никто не вернулся.

— Далекая страна? — Глаза у Юмеко заблестели. — А какая она?

— Никто точно не знает. Триста лет назад император Тайо но Юкимура запретил плавать к тем берегам и закрыл границы империи для незваных гостей. Он боялся, что в далеких странах узнают о наших землях, и тогда наши берега наводнят чужаки и придется от них защищаться. Поэтому мы живем в изоляции и безвестности, вдали от других.

— Не понимаю. — Юмеко склонила голову набок и едва заметно нахмурилась. — Почему император так боится внешнего мира?

— Ну потому что в дальнем краю полно варваров, которые рычат друг на дружку и носят звериные шкуры! — вмешался ронин, с усмешкой косясь на служительницу. Та поморщилась. — У некоторых даже есть хвосты и копыта, потому что они не только носят шкуры животных, но и…

— Не всем тут нужны такие подробности, — громко и твердо сказала мико. — Тем более что мы сильно отвлеклись от цели. Уми Сабиси где-то рядом, верно, Тайо-сан?

Аристократ невозмутимо кивнул.

— Все так, Рэйка-сан. Если пойдем по этой дороге на юг, к ночи успеем добраться.

— Отлично. — Служительница метнула в ронина грозный взгляд и отошла. Ее пес последовал за ней. — Тогда скорее в путь, — проворчала она, — пока тут некоторые остолопы случайно в море со скалы не свалились.

И мы продолжили идти по извилистой дороге, которая тянулась к югу мимо острых скал и крутых уступов океанского побережья. Небо над нами потихоньку заволокло серыми тучами, а над водой разнесся гром. Чуть позже на смену скалам пришло ровное, плоское каменистое побережье. То тут, то там гнулись под порывами ветра редкие деревья.

— На, Тацуми! — крикнула Юмеко, когда шквал раздул наши одежды и разметал волосы. Воздух нагрелся и стал тяжелее, в нем угадывался запах морской соли и скорого дождя. Девушка с улыбкой протянула мне широкополую соломенную шляпу — такие носят крестьяне, когда работают в поле. — Держи, она тебе пригодится.

Я покачал головой.

— Оставь себе. Мне дождь не страшен.

— Это ненастоящая шляпа, Тацуми, — пояснила кицунэ. Я нахмурился, и ее улыбка тут же стала смущенной. — А иллюзия, поэтому от дождя она не защитит. Но раз уж мы скоро войдем в город, нелишним будет спрятать твои… — она переместила взгляд на мой лоб и торчащие из-под волос рога. — Чтобы люди чего не подумали. Окамэ рассказывал про факелы и разъяренные толпы — не хотелось бы с ними столкнуться…

Я усмехнулся.

— Да, пожалуй, лучше обойтись без этого.

Я потянулся за шляпой. Удивительно, но на ощупь ее соломенные поля оказались жесткими и плотными. Она была совсем как настоящая, хоть я и знал, что чары кицунэ обманчивы, они могут заставить человека видеть, слышать и даже чувствовать то, чего хочет их обладательница. Стоило мне сосредоточиться на самой шляпе, держа в голове мысль о том, что она ненастоящая, я ощутил, что держу в руке стебелек тростника — именно его заколдовала Юмеко, придав ему сходство с головным убором.

Я с едва заметной улыбкой надел шляпу, пряча свои демонические отметины от остального мира, и кивнул лисичке.

— Спасибо.

Она ответила мне улыбкой, заставив все внутри перевернуться. До чего удивительное чувство.

Мы продолжили путь. Вскоре спустился вечер и начался дождь, сперва слабый, а потом мощный и неумолимый. Мы вымокли до нитки, а все кругом потонуло в серости. Как и предсказывала Юмеко, шляпа не спасла меня от сырости; холодные струи пропитали мне волосы и побежали по спине. Так странно было видеть у себя над головой край шляпы и в то же время чувствовать, как дождь капает тебе на лицо.

— Кажется, там впереди город! — объявил ронин, взобравшись на большой валун у обочины и всмотревшись в туманную даль у океанской кромки. — Во всяком случае, я вижу пятнышки, похожие на дома. Надеюсь, это и впрямь город, больно уж надоело плестись под дождем. — Он спрыгнул с валуна на размытую ливнем тропу и потряс головой, точно пес. — Надеюсь, у них там есть приличная гостиница. Редко такое говорю, но сейчас бы мне ванна не повредила.

— Ну и ну, а я постоянно об этом думаю, — съязвила мико, когда мы двинулись к темным силуэтам вдалеке.

— Уж не знаю почему, Рэйка-сан, — парировал ронин с ухмылкой. — Ты-то почти всегда благоухаешь!

Служительница кинула в него камень, но ронин увернулся.

Чем ближе мы подбирались к Уми Сабиси, тем шире и грязнее становилась дорога. Вокруг городка было разбросано несколько ферм, но в полях никто не работал. Это можно было бы объяснить дождливой погодой, но с каждым шагом во мне все крепла смутная тревога.

— Интересно, что света совсем не видно, — вслух удивился аристократ и сощурил зоркие глаза. — Мы бы его разглядели, несмотря на дождь. Я знаю, что Уми Сабиси окружен стеной, и хотя бы в сторожке уж точно должны гореть окна.

В город вели деревянные ворота с двумя сторожевыми башнями по бокам. Створки были открыты и тихо поскрипывали под дождем, а в башнях было темно и пусто.

Ронин обвел взглядом этот пейзаж и тихо присвистнул.

— Не к добру это все.

Ветер сменил направление, и мне в нос ударил новый запах. Я резко остановился прямо посреди дороги. Юмеко обернулась и вопросительно посмотрела на меня.

— Тацуми, что случилось?

— Кровь, — пробормотал я. Остальные тоже застыли как вкопанные. — Где-то впереди кровь. Я ее чую. — Воздух был пропитан этим запахом, а еще кругом густо пахло смертью и разложением. — Что-то произошло. В городе беда.

— Будьте начеку, — скомандовала мико, вытащив из рукава ленту офуда. Пес у ее ног ощетинился и зарычал на ворота. — Мы не знаем, что нас ждет по ту сторону стены, но вряд ли там что-то приятное.

Я бросил взгляд на Юмеко.

— Держись поближе ко мне, — тихо сказал я. Кицунэ кивнула. Я вытащил из ножен Камигороши. Алый свет тут же упал на сторожку. Я толкнул створку ворот кончиком меча, и та со скрипом распахнулась. За ней показался темный пустой город.

Мы ступили в Уми Сабиси. Скромные домики здесь стояли на толстых подпорках в несколько футов высотой, изрядно пострадавших от морского воздуха и соли. На крышах тут лежали камни, чтобы в непогоду кровлю не сорвало, а некоторые строения слегка кренились влево, будто бы поддавшись напору нескончаемого ветра.

Людей не было нигде — ни живых, ни мертвых. Ни тел, ни оторванных конечностей, ни даже кровавых лужиц, хотя здесь, судя по всему, развернулась ожесточенная битва. Раздвижные двери были изрублены на кусочки, стены — пробиты, улицы — усеяны личными вещами. Посреди дороги валялась перевернутая телега, а рядом — корзины с рыбой, над которыми вились мухи. В луже лицом вниз лежала соломенная кукла — казалось, хозяйка уронила ее здесь, а вернуться не смогла. Улицы, пускай и пропитанные водой, превратившей землю в топкую грязь, хранили следы десятков перепуганных ног.

— Что же тут случилось? — тихо спросил ронин, оглядываясь, и выставил лук наизготовку. — Где все? Если погибли, нам бы попалось хоть несколько трупов.

— Может, все горожане бежали из-за какой-то катастрофы, — предположил аристократ, сжав рукоять меча и обводя взглядом пустые улицы.

— А с домами тогда что случилось? — Я кивнул на остатки ресторанных дверей неподалеку. Их бамбуковая рама была поломана на кусочки, а рисовая бумага изорвана в клочки [14]. — На город недавно напали. Причем не люди.

— Куда в таком случае все подевались? — снова спросил ронин. — Неужели сюда пришла целая армия óни и сожрала всех местных до единого? Ни крови, ни трупов, ничего! Должны же были остаться хоть какие-то следы!

Аристократ снова огляделся.

— Пойдем дальше или повернем назад? — уточнил он. Голос сохранял спокойствие, но пальцы, не выпускавшие рукояти меча, выдавали тревогу.

Я посмотрел на остальных.

— Дальше, — выдержав паузу, объявила мико. — Нам нужна лодка, если мы хотим добраться до островов Клана Луны. Вплавь точно не получится. Давайте поищем порт. Может, встретим тех, кто возьмет нас в попутчики.

— Рэйка-сан? — позвала Юмеко встревоженным, натянутым голосом. — Кажется… Чу хочет нам что-то сказать.

Мы опустили взгляд на стража мико, и все мои инстинкты вдруг разом скомандовали: будь начеку! Пес напряженно замер, грозно глядя куда-то за наши спины и вскинув изогнутый хвост. Шерсть у него вздыбилась, клыки обнажились, а из горла послышался угрожающий рык.

Я поднял глаза. К нам сквозь пелену дождя шла размытая, нечеткая фигура. Она пошатывалась и то и дело оступалась на ходу, точно пьяница. Чем ближе она подбиралась, тем громче рычал Чу. Наконец мы разглядели женщину в рваном платье — такие часто носят торговки — и с ножницами в руке. Ее лицо было скрыто под белой улыбающейся маской — как у актеров театра но [15], — она шагала по грязи босиком, и, хоть ее сильно болтало из стороны в сторону, не оставалось никаких сомнений, что идет она именно к нам.

Тут-то я заметил кусок обломанного копья, пронзившего ее живот. Вокруг него расплылось огромное пятно крови. Эта рана, вне всяких сомнений, была смертельной, вот только женщину она, казалось, нисколько не тревожила.

Потому что она неживая, подумал я, но тут женщина подняла лицо в маске… и вдруг кинулась в нашу сторону, замахнувшись ножницами, точно обезумевшая марионетка.

Чу зарычал еще громче и злобнее. Ронин ругнулся и выпустил стрелу — как всегда, с безупречной меткостью. Он попал женщине в грудь. Та пошатнулась, отступила назад, поскользнувшись в грязи, но продолжила путь, издав нечеловеческий вопль.

Аристократ выхватил меч, но я опередил его. Нежить с воем прыгнула на меня, а я одним ударом выбил из ее рук ножницы и перерубил бледную шею. Голова отлетела назад, тело по инерции сделало еще несколько шагов и тоже упало на землю.

Над подергивающимся трупом взвился едкий запах кровавой магии, гнили и разложения. Из перерубленной шеи не вытекло ни капельки крови — должно быть, ее просто уже не осталось.

Юмеко зажала ладонями нос и рот — наверное, боролась с тошнотой. Даже мико с ронином слегка побледнели, глядя на дрожащее тело. Воцарилось молчание. Несмотря на дождь, я отчетливо чувствовал вокруг нас движение и пристальное внимание несчетного множества глаз.

— Не стойте как истуканы! — рявкнул я, развернувшись. — Пойдемте скорее! Вряд ли кровавый маг поставил на ноги всего одного мертвеца. Возможно, весь город…

Меня перебил стук со стороны чайной через улицу от нас. Бледные улыбающиеся фигуры вынырнули из темного дома и, спотыкаясь, стали выползать из дверей и дыр в стенах. Мы двинулись дальше, и из каждой постройки, что только нам встречалась, из каждого переулочка выбирались мертвецы, чтобы преградить нам путь. Влажный воздух пропитался запахами смерти и кровавой магии, а толпа улыбающихся тел заполнила улицу, не сводя с нас пустых незрячих глаз.

Мы бросились бежать в сторону центра Уми Сабиси. Вокруг не смолкали пронзительные крики и вопли нежити. Трупы в масках выскакивали на дорогу, тянулись к нам цепкими пальцами, целились в нас самодельным оружием. Мы с аристократом шли впереди. Тайо отбивал атаки тех, кто подбирался слишком близко, и с потрясающей меткостью отсекал руки и головы. Чу, вновь обернувшись грозным великаном, вился вокруг нас золотисто-алой молнией, сбивая нежить с ног или раскидывая мертвецов в стороны. Стрелы ронина не слишком-то нас выручали: трупы останавливало лишь обезглавливание или потеря ног, а вот раны, которые стали бы смертельными для живого человека, никак им не мешали. И все же Окамэ упрямо атаковал их — его стрелы опрокидывали нежить или хотя бы заставляли пошатнуться, давая нам время нанести удары мечом.

Воздух был напоен лисьей магией. Юмеко не нападала на ходячих мертвецов, но наколдовала целую толпу наших копий. Двойники отвлекали нежить, она не понимала, как отличить их от нас настоящих. От ударов иллюзии рассеивались с тихим хлопком, но им на смену тут же являлись другие, и их присутствие ощутимо сдерживало вражескую толпу, пока мы пробивали путь сквозь улицы.

— Самураи! Сюда!