Память E-Book

Лоис Макмастер Буджолд

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Легендарные фантастические сериалы
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 583

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Майлз Форкосиган – живая легенда космоса, знаменитый герой межгалактических войн адмирал Нейсмит – вновь жив. Однако его криогенное оживление привело к неожиданным результатам – Майлз вынужден уйти в отставку по состоянию здоровья. Но Майлз не собирается опускать руки. Он готов начать все заново – в конце концов, если нет больше адмирала Нейсмита, то останется умный и тонкий политик и непревзойденный дипломат и шпион Форкосиган…

Leseprobe

Глава 1

Майлз очнулся. Сознание, казалось, растворилось в каком-то бессвязном сне, непонятном и медленно таявшем. От мысли, что он снова убит, его бросило в дрожь, и он дрожал до тех пор, пока память и разум не вернулись к нему.

Тем временем прочие его органы чувств пытались провести инвентаризацию. Так, он в невесомости, его короткое тело лежит, привязанное к какой-то поверхности и завернутое во что-то вроде тонкой медицинской фольги. «Ранен?» Вроде бы все на месте. На нем по-прежнему мягкий комбинезон, который он надел под боевую броню. А вот брони уже нет. Привязан не крепко. Многократно профильтрованный воздух, сухой и прохладный, щекочет ноздри.

Майлз осторожно высвободил руку, стараясь не повредить фольгу, и коснулся лица. Ни датчиков, ни проводов. Крови тоже нет. «Где моя броня, оружие и командирский шлем?»

Спасательная операция шла гладко и без эксцессов, как любая нормальная спасательная операция. Они с капитаном Куин и дендарийцами проникли на пиратский корабль, легко обнаружили гауптвахту. Там нашли пленного курьера барраярской Службы безопасности, лейтенанта Форберга, оглушенного наркотиками, но живого. Медтехник после беглого осмотра сообщил, что у заложника нет ни химических, ни механических ограничителей, и они все дружно и весело двинулись по темным коридорам к боевому катеру дендарийцев. Пираты, сильно занятые другими делами, даже не попытались на них напасть. Так что же пошло не так?

Доносившиеся звуки были привычными и мирными: попискивание медицинского оборудования, шелест воздушных фильтров, работающих в обычном режиме, приглушенный гул голосов. Послышался чей-то низкий животный стон. Майлз облизал губы – убедиться, что этот звук издает не он. Он сам, может, и не ранен, но кому-то явно не повезло. Слабый запах антисептика. Майлз распахнул глаза, готовый мгновенно изобразить беспамятство, если вдруг окажется, что он на вражеском корабле.

Но он – в целости и сохранности, хотелось бы думать – находился на дендарийском боевом катере, привязанный к носилкам в кормовом отсеке. Зрелище переносной станции медпомощи было вполне привычным, хоть с позиции раненого он видел ее впервые. Медтехник Синего отряда стоял спиной, склонившись над носилками, закрепленными у противоположной стены. На них кто-то лежал. «Всего лишь еще один раненый». Можно бы добавить «Прекрасно», только вот фокус в том, что раненых не должно было быть вообще.

«Лишь один раненый», – мысленно поправил себя Майлз. Голова в основании черепа раскалывалась от боли. Но ведь он не ощущает ни ожогов от плазмотрона, ни последствий удара нейробластера. Нет ни инжекторов, ни капельниц, вливающих в вены кровь или синергин. Не чувствуется одурманивающего воздействия болеутоляющих препаратов. Ничто не сковывает движений. Головная боль такая, как бывает после парализатора. Но как мог парализатор пробить боевую броню?

Медтехник, все еще в броне, только без шлема и перчаток, обернулся и увидел, что Майлз открыл глаза.

– Очнулись, сэр? Сейчас позову капитана Куин.

Он быстро склонился к Майлзу и посветил в глаза, проверяя реакцию зрачков.

– Сколько… я был в отключке? Что произошло?

– У вас было что-то вроде эпилептического припадка или конвульсий. Безо всякой видимой причины. Срочный тест на токсины ничего не выявил, но он очень поверхностный. Мы самым тщательным образом осмотрим вас, как только окажемся на корабле.

«Нет, это не смерть. Это хуже. Это последствия той смерти. Дьявольщина! Что же я натворил? И что они видели?»

Уж лучше бы… Черт, нет! Попасть под удар нейробластера, конечно, хуже, но не намного.

– Так сколько? – повторил Майлз.

– Приступ продолжался минуты четыре – пять.

Отлично, только вот для того, чтобы попасть с пиратского корабля на катер, требуется гораздо больше пяти минут.

– А потом?

– Боюсь, адмирал Нейсмит, вы были без сознания около получаса, сэр.

Никогда еще он не отключался так надолго. Похоже, этот припадок оказался намного хуже предыдущих. В прошлый раз он молился, чтобы тот приступ действительно оказался последним. Прошло уже почти два месяца после того, никем не замеченного, короткого припадка. Черт побери, он же был совершенно уверен, что новый препарат сработает!

Майлз начал выпутываться из теплозащитной фольги и ремней.

– Пожалуйста, не пытайтесь встать, адмирал.

– Мне надо выслушать рапорты.

Медик осторожно положил руку ему на грудь и уложил обратно на носилки.

– Капитан Куин приказала дать вам снотворное, если вы попытаетесь подняться, сэр.

«А я этот приказ отменяю!» – чуть было не рявкнул Майлз. Однако в данный момент никаких боевых действий вроде бы не велось, а в глазах медтехника читалось специфическое выражение человека, твердо намеренного выполнить приказ любой ценой. «Боже, храни меня от людской добродетели».

– Поэтому я и пробыл без сознания так долго? Меня накачали снотворным?

– Нет, сэр. Я всего лишь ввел вам синергин. Ваши показатели жизнедеятельности были в норме, и я побоялся давать вам что-то другое, пока мы не разберемся, что произошло.

– А что с людьми? Все выбрались? Барраярский заложник освобожден?

– Все выбрались. А барраярец, э-э-э… будет жить. Я ампутировал ему ноги, но шансы, что хирург пришьет их, достаточно велики.

Медик оглянулся, как бы в поисках поддержки.

– Что?! Как он получил ранение?

– Э-э-э… Я лучше позову капитана Куин, сэр.

– И побыстрее, – прорычал Майлз.

Медтехник оттолкнулся, проплыл к дальней стене и что-то пробормотал в интерком. Затем вернулся к своему пациенту. Лейтенанту Форбергу? В лежащего на соседних носилках человека аппаратура закачивала плазму и различные препараты через трубки, введенные в обе руки и шею. Туловище завернуто в теплозащитную фольгу. Зажегся индикатор, и медик быстро сел в амортизирующее кресло. Последовала серия ускорений и торможений. Катер готовился к стыковке с кораблем.

Как и положено, сразу после стыковки первым выгрузили раненого заложника. В двух частях. Майлз от злости зубами заскрежетал, наблюдая, как солдат с охлаждающим контейнером проследовал за медтехником и носилками. Впрочем, особо много крови Майлз тоже не заметил.

Он только-только начал освобождаться от ремней, устав дожидаться Куин, как она возникла в шлюзе.

Элли уже сняла шлем и перчатки и откинула назад капюшон, высвободив свои темные кудри. Ее точеное лицо было бледным от напряжения, в темных глазах стоял испуг. Но его маленькой флотилии из трех кораблей вряд ли грозила опасность, иначе бы Куин сейчас тут не было.

– Ты в порядке? – хрипло спросила она.

– Куин, что… Впрочем, нет, давай сначала общий рапорт.

– Зеленый отряд отключил команду пиратского корабля. Всех до единого. Повредили кое-какое оборудование, так что страховая компания будет не в таком восторге, как в прошлый раз, но личный состав в целости и сохранности.

– Благодарение Богу и сержанту Тауре. А пираты?

– Мы захватили самый большой корабль и взяли девятнадцать пленных. Трое убитых. Все пленные на нашей гауптвахте. Трофейная команда сейчас работает на захваченном корабле. Шесть или восемь ублюдков успели уйти на спасательной капсуле. Вооружение у капсулы слабенькое, а до ближайшего п-в-туннеля далеко. «Ариэль» догонит их в любой момент. Тебе решать, уничтожить их сразу или постараться захватить.

Майлз потер лицо ладонями.

– Допроси пленных. Если это те самые кровожадные ублюдки, что захватили в прошлом году «Солер» и перебили всех пассажиров и экипаж, то Станция Вега назначила за них награду, так что мы сможем получить тройное вознаграждение за одну операцию. Поскольку веганцы дают равноценную награду и за доказательство их смерти, то все тщательно записывай. Мы предложим пиратам сдаться, но лишь один раз. – Он вздохнул. – Насколько я понимаю, дела пошли не совсем так, как планировалось. В очередной раз.

– Эй, послушай, любая операция по спасению заложников, прошедшая без потерь, является безусловным успехом с любой разумной точки зрения. Если нашему хирургу удастся не перепутать местами правую и левую ногу твоего несчастного барраярца, то наша операция удачна на все сто.

– Э-э-э… да, конечно. А что произошло, когда… когда я отрубился? Что случилось с Форбергом?

– Попал под дружеский огонь. Хотя в тот момент так не казалось. Ты вдруг рухнул на пол, изумив нас всех несказанно. Твой шлем выдал кучу всякого дерьма по телеметрии, а потом включился твой плазмотрон.

Она взъерошила волосы.

Майлз глянул на плазмотрон, встроенный в правый рукав боевой брони Куин – такой же, как у него, и сердце его ушло в пятки.

– О, нет! Ох ты, черт! Только не это!

– Боюсь, именно это. Ты ударил из плазмотрона по спасенному заложнику. Очень чисто и аккуратно, прямо по ногам. К счастью – как мне думается, – луч прижег культи, поэтому парень не истек кровью. К тому же он так накачан наркотиками, что вряд ли вообще что-либо почувствовал. На мгновение я было подумала, что кто-то захватил дистанционное управление твоей броней, но инженеры клянутся, что это невозможно. Ты еще разнес приличный кусок переборки, пока мы вчетвером держали тебя, пытаясь вскрыть твою броню, залезть внутрь и все отключить. А ты в это время поливал все вокруг плазменным лучом и едва не задел нас, черт побери! От полного отчаяния я парализовала тебя, и ты отключился. Я перепугалась, уж не убила ли тебя.

Голос Куин чуть дрожал. Ведь, в конце концов, ее нынешнее лицо – не настоящее, а восстановленное после плазменного ожога, полученного почти десять лет назад.

– Майлз, что с тобой, к черту, творится?

– Полагаю, у меня было… что-то вроде припадка. Типа эпилептического, с той лишь разницей, что это никак не связано с неврологией. Боюсь, это последствия моего прошлогоднего криооживления.

«Тебе отлично известно, что так оно и есть».

Майлз коснулся уже едва заметных шрамов на шее. Самое безобидное последствие происшедшего. Вынужденный выстрел из парализатора, сделанный Куин, объяснял длительное беспамятство и головную боль. Значит, приступ не был хуже предыдущих…

– Боже, – ахнула Куин. – Но это ведь в первый… – Она замолчала и пристально поглядела на него. Затем продолжила уже более спокойно: – Это с тобой не впервые, не так ли?

Повисло тяжелое молчание. Майлз заставил себя заговорить, пока не последовал взрыв.

– Было раза три или четыре. – «Или пять». – Началось вскоре после того, как я вышел из криостаза. Криохирург сказала, что приступы могут пройти сами по себе, как посткриогенная амнезия и трудности с дыханием. И они вроде бы действительно прекратились.

– И Имперская служба безопасности отправила тебя на боевое задание с этакой бомбой замедленного действия в голове?

– Служба безопасности… э-э-э… об этом ничего не знает.

– Майлз…

– Элли! – отчаянно возразил он. – Они сняли бы меня с оперативной работы, ты же понимаешь! Непременно сняли бы! В лучшем случае прибили бы подошвы моих башмаков к полу за каким-нибудь столом. А в худшем – уволили по здоровью. И конец адмиралу Нейсмиту. Навсегда.

Она замерла.

– Я рассчитывал, если приступы возобновятся, попытаться справиться с ними самому. И думал, что мне это удалось.

– Кому-нибудь об этом известно?

– Немногим… Я не мог допустить, чтобы информация дошла до Имперской безопасности. Сообщил лишь нашему дендарийскому хирургу. И взял с нее клятву хранить секрет. Мы с ней пытаемся найти причину этих припадков. И пока что не очень далеко продвинулись. В конце концов, ее специализация – раны и травмы.

«Ага, вроде плазменных ожогов и приживления отрезанных конечностей. Так что лейтенант Форберг вряд ли попал бы в более надежные и умелые руки, даже если его вдруг чудом удалось мгновенно перенести в Императорский госпиталь на Барраяре».

Куин сжала губы.

– Но мне ты ничего не сказал. Не говоря о наших личных отношениях, я, в конце концов, являюсь твоим заместителем в этой операции!

– Мне следовало сказать тебе. Но все мы крепки задним умом. – «Слепцы».

Куин бросила взгляд в дальний конец катера, где медтех «Перегрина» протискивал в шлюз воздушные носилки.

– У меня дела. А ты останешься в медицинском отсеке до тех пор, пока я за тобой не приду. Договорились?

– Со мной все в порядке! До следующего приступа могут пройти месяцы! Если он вообще будет.

– Договорились? – сквозь зубы процедила Куин, сверля его взглядом.

Вспомнив о Форберге, Майлз сдался.

– Договорились, – нехотя кивнул он.

– Очень признательна, – прошипела Куин.

Майлз не пожелал лечь на носилки, заявив, что прекрасно доберется сам. Под бдительным присмотром медтеха он направился в медицинский отсек, чувствуя себя чрезвычайно подавленно. «Я теряю над этим контроль…»

Как только Майлз дошел до медотсека, обеспокоенный медтех немедленно подверг его сканированию, взял анализ крови и вообще все мыслимые и немыслимые анализы, а также заново проверил функции организма. Потом оставалось только ждать прибытия хирурга. Майлз потихоньку проскользнул в маленькую смотровую, куда ординарец принес ему форму. Поскольку ординарец явно норовил изображать заботливую наседку, Майлз раздраженно отослал его прочь.

Таким образом он остался один в тихом спокойном месте, где решительно нечем было заняться – только размышлять. Что оказалось тактической ошибкой. Конечно, Куин надежна как скала и будет держать язык за зубами, иначе чего ради он сделал бы ее своим заместителем? В последний раз, когда на Архипелаге Джексона его грубо оторвали от командования, разворотив грудную клетку иглогранатой, Элли вполне достойно справилась с возникшей проблемой.

Майлз натянул серые брюки и внимательно оглядел свой торс, пробежав пальцами по сети украшавших грудь шрамов. Джексонианский криохирург проделала великолепную работу. Новое сердце, легкие и прочие внутренние органы уже почти достигли нужного размера и прекрасно функционировали. Вдобавок хрупкие кости, отравлявшие существование с самого рождения, почти все были заменены синтетическими. Криохирург даже выпрямила ему позвоночник, так что теперь на месте горба, который вкупе с его карликовым ростом позволял соплеменникам-барраярцам называть его за глаза мутантом, осталась лишь практически незаметная выпуклость. И добавилась пара-тройка сантиметров роста. Правда, плата за них оказалась несколько высоковата, но эти дополнительные сантиметры для него весьма важны. И никаких признаков усталости. Для посторонних глаз он сейчас находится в лучшей физической форме, чем был когда-либо за свои почти тридцать лет.

Не считая одного маленького «но»…

Из всех возможных угроз, нависавших когда-либо над его многострадальной карьерой, эта оказалась совершенно неожиданной. И самой опасной. Много лет он напряженно работал, невзирая на возникавшие у многих из-за его физических дефектов сомнения. Работал, чтобы завоевать статус лучшего галактического оперативника Имперской службы безопасности Барраяра. Там, где официальные военные силы Барраяра не могли вмешиваться по политическим соображениям или из-за отдаленности цели, наемник – якобы независимый – мог запросто взяться за дело. Майлз потратил целое десятилетие, оттачивая образ адмирала Нейсмита, весьма своеобразного предводителя дендарийских наемников.

«Наша специализация – безнадежные спасательные мероприятия».

Вроде последнего задания. Команде пиратов напрочь изменила удача в тот день, когда они захватили безоружный торговый корабль Сумерек Зоава и обнаружили, что тот, кого они полагали самой ценной добычей, оказался вовсе не торговцем, а барраярским имперским курьером, перевозившим кредитки и важную дипломатическую информацию. Будь у них хоть капля здравого смысла и толика инстинкта самосохранения, они немедленно отпустили бы лейтенанта Форберга на ближайшей станции со всеми документами и чипами в целости и сохранности, рассыпаясь в извинениях.

Но вместо этого они попытались продать курьера тому, кто больше даст. «Уничтожь их всех, – приказал тогда глава Имперской безопасности Саймон Иллиан. – Дьявол разберется, где свои». Иллиан предоставил Майлзу самому разрабатывать операцию. Император весьма неодобрительно относился к тем, кто осмеливался покуситься на его личных курьеров. Или пытать их. Или пробовал выставить на продажу, как напичканные информацией куски мяса. Это оказалась единственная операция, где, несмотря на то что официальным нанимателем дендарийцев выступала страховая компания с Сумерек Зоава, можно было без особого ущерба дать понять всем, что за их спиной стоит Барраярская империя. Неплохая реклама на тот случай, если еще какому-нибудь имперскому курьеру не повезет.

Если, конечно, допустить, что Форбергу просто не повезло.

Майлз изнывал от желания присутствовать на допросе пленных. Помимо освобождения Форберга, Иллиан велел еще выяснить, было ли похищение лейтенанта случайным или спланированным. Если спланированным… кому-то придется заняться внутренним расследованием. И Майлза несказанно радовало, что такого рода расследования не входят в его обязанности.

Наконец появилась хирург, еще не снявшая стерильного комбинезона. Подбоченившись, женщина со вздохом посмотрела на Майлза. Выглядела она усталой.

– Как там барраярец? – рискнул поинтересоваться Майлз. – Он… гм-м… Он поправится?

– Не так уж плохо. Рана чистая и, к счастью, ноги отрезало чуть ниже коленных суставов. В конечном итоге он лишь станет сантиметра на три короче, только и всего.

Майлз скривился.

– Он уже встанет на ноги к тому времени, как окажется дома, – добавила она, – учитывая, что путешествие займет недель шесть.

– А! Прекрасно.

Но предположим, плазменный луч прошелся бы прямо по коленям Форберга. Или на метр выше, разрезав его пополам. Даже чудесам, творимым дендарийскими хирургами, есть предел. Вряд ли бы на пользу его, Майлза, карьере послужило то, если бы он привез лейтенанта упакованным в мешок для трупов. Точнее, в два мешка.

Майлз ощутил внезапную слабость от смеси ужаса и облегчения.

«О Господи, и как я все это объясню Иллиану?»

Хирург просмотрела результаты сканирования, бормоча то, что обычно бормочут врачи.

– Мы все еще в самом начале исследований. Никаких явных нарушений не видно. Единственный способ прояснить что-либо – это подвергнуть вас сканированию во время приступа.

– Дьявольщина! Я полагал, мы уже испробовали все известные науке виды стрессов, электрошоков и стимуляторов. Я думал, те таблетки, которые вы мне дали, решили проблему.

– Это обычный-то антиконвульсант? А вы его правильно принимали?

– Да. – Он еле удержался от глупых возражений. – А вы не думали о каких-нибудь еще средствах?

– Нет. Потому-то и дала вам этот монитор для постоянного ношения. – Она оглядела комнату в поисках прибора. – Кстати, где он?

– В моей каюте.

Она раздраженно поджала губы.

– Позвольте мне самой догадаться. Во время припадка его на вас не было.

– Он не помещался под боевую броню.

Хирург стиснула зубы:

– А вы не могли хотя бы позаботиться о том, чтобы отключить свое вооружение?

– Вряд ли от меня в таком случае был бы прок, случись что-то непредвиденное. Тогда я с тем же успехом мог остаться на борту «Перегрина».

– Вы сами и есть непредвиденное. И вам, безусловно, следовало остаться на «Перегрине».

«Или на Барраяре». Но обеспечение безопасности Форберга – самая сложная часть задания, а Майлз – единственный дендариец, которому Имперская безопасность могла доверить барраярские опознавательные коды.

– Я… – начал было он, но тут же оборвал бесполезные оправдания. – Вы совершенно правы. И больше такое не повторится до тех пор, пока… пока мы не решим эту проблему. Что мы предпримем теперь?

Хирург развела руками:

– Я провела все известные мне исследования. Совершенно очевидно, что антиконвульсанты проблемы не решают. Похоже, мы имеем дело с каким-то посткриогенным повреждением на клеточном или молекулярном уровне. Вам следует показаться самому лучшему крионеврологу, которого вы сможете отыскать.

Майлз вздохнул. Натянул черную футболку и серую форменную куртку.

– На данный момент все? Мне нужно срочно проследить за допросом пленных.

– Догадываюсь, – скривилась она. – Только сделайте нам всем одолжение. Идите безоружным.

– Есть, мэм! – смиренно поклонился Майлз и удрал.

Глава 2

Майлз сидел перед комм-пультом в своей каюте на борту «Перегрина» – флагманского корабля – и составлял свой тысячный рапорт начальнику Имперской безопасности Барраяра Саймону Иллиану.

Ну, не тысячный, конечно. В среднем он выполнял три-четыре задания в год и занимался этим лет десять, после верванской операции, когда дендарийцы получили на Барраяре официальный статус. Получается меньше сорока рапортов. Но он уже не мог навскидку сказать номер последнего. И это вовсе не следствие криоамнезии.

«Веди отчетность, мальчик». Его персональные записи – не просто краткий перечень необработанных данных, имеющихся в файлах Дендарийского флота. Конечно, аналитики Иллиана прямо-таки обожают необработанные данные, чтобы было над чем поразмышлять в крошечных кабинетиках здания Имперской безопасности в Форбарр-Султане. Видимо, записи Майлза тоже немало их развлекают.

«Перегрин», «Ариэль» и остальные корабли боевой группы адмирала Нейсмита висели на орбите у Сумерек Зоава. Главный бухгалтер флота провела два тяжелых дня, решая вопросы со страховой компанией, получившей наконец свой грузовик вместе с командой, а также договариваясь о деньгах за пиратские корабли, и заполняя в посольстве Станции Вега официальные бланки на получение премиальных. Майлз ввел в свой рапорт финансовый расклад в виде «Приложения А».

Пленных отправили вниз, чтобы веганские и зоавские власти сами их разделили. Желательно в том же аспекте, как беднягу Форберга. Пираты оказались большими мерзавцами. Жаль, что их спасательная капсула сдалась. В «Приложении Б» содержались записи допроса пленных. Власти Зоава получат отредактированную версию, откуда изъяты сведения, касающиеся барраярского курьера. Зато им достанется огромное количество преступных признаний, которые не представляют большого интереса для Имперской безопасности, но зато приведут в восторг веганцев.

Для Иллиана главное то, что похищение барраярского курьера всего лишь случайность. Разве что – Майлз специально отметил это в рапорте – нужными сведениями располагали только пираты, убитые во время операции. Поскольку в число погибших входили и так называемый капитан и два старших офицера, то тут аналитикам Иллиана есть над чем поработать. Но теперь к задаче следовало подходить с другого конца, поскольку курьера пытались выкупить у пиратов представители дома Харгрейв. Майлз очень надеялся, что Имперская безопасность сосредоточит на джексонианском полупреступном синдикате свои лучшие силы. Хотя агенты дома Харгрейв, сами того не желая, оказали дендарийцам весьма неплохую помощь при разработке операции.

Иллиану захочется взглянуть и на финансовый отчет. На сей раз дендарийцам не только удалось удержаться в рамках отпущенного бюджета, но и – для разнообразия – получить поистине грандиозную прибыль. Иллиан, который терпеть не мог понапрасну тратить имперские марки, вернул похищенного курьера совершенно бесплатно. «Ну, разве мы не молодцы?»

Так когда же столь способный лейтенант Имперской безопасности лорд Майлз Форкосиган получит наконец столь долгожданное повышение и станет капитаном? Просто удивительно, насколько барраярское звание для него весомее, чем дендарийское. Конечно, сперва он сам себя провозгласил адмиралом, а заработал сей чин гораздо позже, так что это трудно назвать нормальным ростом карьеры. Но на сегодняшний день едва ли кто может сказать, что он действительно не стал тем, кем когда-то себя называл. Для всей Галактики адмирал Нейсмит – личность реальная. А его барраярская личность – лишь еще одна личина. Может, приложение?

«Нет ничего роднее дома».

«Я не сказал, что нет ничего лучше. Я лишь сказал, что нет ничего роднее».

Эта мысль привела его к «Приложению В», в котором содержались записи, снятые с боевых скафандров дендарийцев в ходе последней операции. Вся информация о том, как Зеленый отряд сержанта Тауры освободил экипаж торговца. А еще – о его Синем отряде и… всех последующих событиях. С полным звуковым и цветовым изображением, телеметрией – медицинской и коммуникационной. Майлз с отвращением просмотрел запись своего припадка и его неприятных последствий.

Видеозапись скафандра № 060, обладатель которого оказался в непосредственной близости от лейтенанта Форберга. Крупным планом – лицо барраярца, выведенного плазменным ожогом из наркотического состояния. Крик нестерпимой боли. Форберг падает, лишившись сознания. Тело – в одну сторону, отрезанные ноги – в другую.

Майлз поймал себя на том, что, наклонившись к экрану, прижимает руки к груди.

Да, похоже, сейчас не самое подходящее время просить Иллиана о повышении.

Выздоравливающего Форберга вчера передали представителям барраярского консульства на Зоаве. Оттуда его отправят на родную планету уже официально. Майлз втайне радовался, что его нынешний статус избавил его от необходимости приносить Форбергу персональные извинения. До эпизода с плазмотроном Форберг не видел лица Майлза, скрытого за боевым шлемом. Да и потом, разумеется, тоже был лишен такой возможности. Хирург дендарийцев сообщила, что у лейтенанта сохранились лишь смутные воспоминания о своем спасении.

Майлз пожалел, что не может изъять из рапорта все записи Синего отряда. Увы – это бессмысленно. Отсутствие самых интересных файлов привлечет внимание Иллиана не меньше, чем яркий костер, разожженный темной ночью на вершине горы.

Конечно, если он выкинет все «Приложение» целиком, выкинет записи всех отрядов…

Майлз задумался. Чем можно заменить «Приложение В»? В прошлом он писал немало кратких и расплывчатых сводок – из-за нехватки времени, из-за усталости.

«В связи с неисправностью правый плазмотрон боевой брони № 032 заклинило в положении „включен“. За несколько минут последовавшей неразберихи, связанной с исправлением поломки, объект, к сожалению, оказался под ударом плазменного луча…» И не его, Майлза, вина, если читатель посчитает, что поломался скафандр, а не тот, на ком он надет.

Нет. Иллиану он лгать не может. Даже в пассивной форме.

«Но это не ложь. Я всего лишь немного сокращу рапорт».

Нет, нельзя. Майлз был полностью уверен: стоит ему опустить хоть незначительную подробность в записи, аналитики Иллиана немедленно это вычислят. И тогда его положение будет во сто крат хуже, чем сейчас.

Не то чтобы в других записях много упоминалось о злополучном эпизоде. Нет, совсем несложно перечитать весь рапорт и внести нужные коррективы.

«Очень скверная мысль».

И все же… это может оказаться весьма любопытным экспериментом. Не исключено, что в один прекрасный день – Боже упаси – ему придется самому читать такие рапорты. Так что весьма полезно выяснить, может ли быть подделан такого рода документ. Чтобы удовлетворить свое любопытство, Майлз записал полный рапорт, снял с него копию и принялся играть с ней. Какие минимальные исправления и умолчания могут скрыть промах полевого агента?

На это ушло минут двадцать.

Майлз уставился на плоды своих трудов. Великолепная работа. Ему стало нехорошо. «Эта бумажка может стоить мне карьеры».

«Но только если меня застукают». Похоже, вся его жизнь строилась именно по этому принципу. Он счастливо избежал наемных убийц, врачей, устава, ограничений, налагаемых форским титулом… Избежал самой смерти. «Я могу обмануть и тебя, Иллиан».

Он поразмыслил о внедренных к дендарийцам независимых наблюдателях Иллиана. Один остался с основными силами флота, второй служил офицером связи на «Ариэле». На борту «Перегрина» и в штурмовых отрядах не было ни одного. Ergo,[1] никто не может опровергнуть его версии.

«Над этим, пожалуй, стоит подумать». Поставив на отредактированной версии гриф «совершенно секретно», Майлз присоединил ее к оригиналу. Покончив с этим, он потянулся, разминая затекшую спину. Работа за письменным столом не слишком полезна для позвоночника.

В дверь каюты постучали.

– Да?

– Это Баз и Элен, – раздался из интеркома женский голос.

Майлз очистил комм-пульт, накинул китель и отпер дверь.

– Заходите.

Баз, то есть командор Дендарийского флота Баз Джезек, главный инженер флота и номинальный заместитель Майлза. Элен – капитан Ботари-Джезек, жена База, командир «Перегрина». Оба – из числа немногих барраярцев Дендарийского флота, которые знали Майлза в двух его ипостасях: адмирала Нейсмита – немного продажного бетанского наемника, и лейтенанта лорда Майлза Форкосигана – верного тайного агента Имперской службы безопасности Барраяра. Они знали его еще до создания Дендарийского флота. Тощий, уже начинающий лысеть Баз был с ним с самого начала дендарийской эпопеи. Дезертир-беглец, которого Майлз подобрал и (как считал Майлз) возродил. Элен… Элен – совсем другое дело.

Дочь барраярца – телохранителя Майлза, выросшая в доме графа Форкосигана, практически сводная сестра Майлза. Будучи женщиной, Элен была лишена возможности пойти на военную службу на Барраяре и лишь мечтала о военной карьере. На Барраяре все помешаны на армии. И Майлз нашел способ помочь ей. Теперь она выглядела как настоящий солдат: стройная, высокая, одного роста с мужем, облаченная в дендарийский серый мундир. Короткие темные чуть вьющиеся волосы обрамляли волевое лицо и подчеркивали глубину внимательных карих глаз.

Интересно, как бы повернулась их жизнь, если бы она ответила согласием на страстное и застенчивое предложение руки и сердца, сделанное Майлзом, когда им было по восемнадцать лет? Что бы с ними теперь стало? Вели бы они в столице респектабельную жизнь форов? Были бы они счастливы? Или со временем надоели бы друг другу и теперь сожалели бы об утраченных возможностях? Нет, тогда бы они и знать не знали о том, что потеряли. Возможно, у них были бы дети… Майлз оборвал мысль. Пустое занятие.

И все же где-то в самой глубине его души до сих пор жило ожидание… Элен, казалось, вполне счастлива со своим мужем. Но жизнь наемника – а Майлз теперь знал это на собственной шкуре – полна смертельного риска. Малейшая ошибка в проведении операции – и Элен стала бы скорбящей вдовой, жаждущей утешения. Только вот дело в том, что она за свою жизнь видела больше рукопашных, чем Баз. Гнусный замысел, будоражащий неугомонный мозг Майлза в ночные часы, имел существенный недостаток. Что ж, нельзя повлиять на чужие мысли. Однако можно открыть рот и высказать какую-нибудь очередную глупость.

– Привет, ребята. Садитесь. Чем могу быть полезен? – радостно промурлыкал Майлз.

Элен улыбнулась, и они с Базом расположились на стульях напротив Майлза. В их поведении было что-то непривычно официальное. Баз жестом попросил Элен говорить первой. Верный признак какой-то хитрости. Майлз весь подобрался.

Начало оказалось банальным.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Майлз?

– О, со мной все в порядке.

– Отлично. – Глубоко вздохнув, Элен продолжила: – Милорд…

А вот и еще один признак чего-то необычного. Когда Элен обращается к нему, как вассал…

– …Мы хотим подать в отставку. – Она застенчиво улыбнулась, будто преподнесла исключительно радостную весть.

Майлз чуть со стула не упал.

– Что? Почему?

Элен посмотрела на База, и тот немедленно перехватил инициативу:

– Мне предложили работу. Инженером на одной из орбитальных ферм Эскобара. Платят вполне достаточно, чтобы мы могли спокойно уйти в отставку.

– Я… я и понятия не имел, что вас не устраивает оплата. Если проблема только в этом, то она вполне разрешима.

– Никакого отношения к деньгам это не имеет, – отрезал Баз.

Этого-то он и боялся. Нет, было бы слишком просто…

Почему их просьба об отставке вызвала у него в памяти то мгновение, когда выпущенная снайпером иглограната разворотила ему грудь?

– Хм…

– Как офицеры-дендарийцы, мы, конечно, можем просто подать соответствующий рапорт и уйти в отставку. Но как ваши вассалы, мы обязаны просить оказать нам Особую Милость и отпустить нас.

– Э-э-э… Я… я не уверен, что флот может сейчас позволить себе потерю сразу двух старших офицеров. Особенно База. Я полностью полагаюсь на него, когда вынужден отсутствовать. И не только в сфере ремонта и обеспечения. Он держит под контролем все. Следит, чтобы частные контракты не мешали выполнению возложенных на нас Барраяром задач. Знает… все секреты. И я не вижу, кем его можно заменить.

– Мы думали, что ты можешь разделить нынешние обязанности База, – подсказала Элен.

– Да. Мой заместитель по инженерной части вполне готов к повышению, – заверил Баз. – С практической точки зрения он даже лучше меня. Моложе, знаете ли.

– И всем известно, что ты вот уже много лет готовишь Элли занять командный пост, – наступала Элен. – Она жаждет повышения. И вполне для этого созрела. Думаю, за последний год она это неоднократно доказала.

– Она… не барраярка. Иллиан может встретить это в штыки, – тянул время Майлз. – В такой пикантной ситуации…

– До сих пор он этого не делал. Он достаточно долго с ней знаком, чтобы составить о Куин определенное мнение. К тому же Имперская безопасность использует немало инопланетных агентов, – заявила Элен.

– Вы уверены, что хотите именно официальной отставки? Я хочу сказать, есть ли в этом необходимость? Может, вас устроит дополнительный или годичный отпуск?

Элен покачала головой:

– Когда люди становятся родителями, они меняются… Я не знаю, захочу ли потом вернуться.

– А я думал, ты хотела стать солдатом. Хотела всей душой, больше всего на свете. Как я. – «Имеешь ли ты хоть малейшее представление о том, насколько все это затевалось ради тебя, только ради тебя и для тебя?»

– Да, так оно и было. Но я… выдохлась. Я знаю, что «достаточно» – не твое кредо. И не уверена, что даже самый выдающийся успех удовлетворит тебя. – «Это потому, что я совершенно опустошен…» – Но… все детство, всю юность Барраяр вбивал мне в голову, что воевать – единственное стоящее занятие. Самое важное, что есть и может быть в жизни. И что я никогда не смогу приносить пользу, потому что никогда не стану солдатом. Что ж, я доказала, что барраярские взгляды ложны. Я стала солдатом, и чертовски хорошим к тому же.

– Верно…

– И вот теперь я задумалась – а в чем еще барраярские предпосылки ложны? Например, что в жизни действительно важно и кто важен? Когда ты в прошлом году лежал в криостасисе, я много времени провела с твоей матерью.

– О! – «Ну да, во время пребывания на родной планете, куда когда-то поклялась больше никогда ногой не ступать».

– Мы с ней тогда о многом говорили. Я всю жизнь считала, что восхищаюсь ею потому, что она в молодости была солдатом. Сражалась за Колонию Бета во время эскобарской войны, еще до того как бежала на Барраяр и вышла замуж за твоего отца. Но однажды она предалась воспоминаниям о том, кем ей за свою жизнь пришлось побывать. Астрокартографом, исследователем, капитаном корабля, женой, матерью и политиком… Список продолжался и продолжался. И она тогда сказала, что невозможно предсказать, кем ей придется стать еще. И я подумала тогда… Я тоже так хочу. Хочу быть, как она. Не кем-то одним. Я хочу выяснить, кем еще я могу стать.

Майлз украдкой взглянул на База, который гордо улыбался, глядя на жену. Совершенно очевидно, что все это затеяла она. Но Баз – и справедливо – всю жизнь преданный раб своей жены. И что бы она ни затеяла – он заранее согласен. Дьявольщина.

– А ты не думаешь… что тебе может захотеться вернуться… потом?

– Через десять, пятнадцать, двадцать лет? – воскликнула Элен. – И ты полагаешь, что к тому времени Дендарийский флот все еще будет существовать? Нет. Не думаю, что захочу вернуться. Я захочу идти дальше. В этом я абсолютно уверена.

– Тебе наверняка захочется работать, применить свои навыки и знания.

– Я подумывала пойти капитаном торгового флота. Там требуются практически все мои навыки, кроме умения убивать. Я устала от смерти. И хочу послужить жизни.

– Я… я абсолютно уверен, что ты блестяще справишься со всем, за что ни возьмешься. – На какое-то сумасшедшее мгновение Майлз подумал отказать им в просьбе. «Нет, вы не можете уйти, вы должны остаться со мной…» – Как вы понимаете, формально я могу лишь отпустить вас с нынешней службы. Но освободить от вассальной клятвы могу не больше, чем император Грегор – освободить меня от обязанностей фора. Однако это не мешает нам… забыть о существовании друг друга на неопределенный срок.

Элен одарила его ласковой улыбкой, на какой-то жуткий момент напомнив ему мать. Будто она считала всю систему форов в целом обыкновенной иллюзией. Да, Элен вполне самодостаточна, она не ищет ничего вне себя самой…

Это несправедливо! Люди уходят. Люди меняются по отношению к нему. Меняются, не спросив, без всякого предупреждения. Майлз готов был взвыть от чувства потери, только… «Ты потерял ее много лет назад. И эти изменения начались еще тогда. Ты просто-напросто патологически не способен признать поражение». Весьма ценное качество для военного лидера. И сущее наказание для возлюбленного. Или несостоявшегося возлюбленного.

Однако, сам удивляясь, зачем он это делает, Майлз тем не менее провел положенную церемонию. Элен с Базом по очереди встали перед ним на колени, вложив руки ему в ладони. Вытянув руки ладонями вверх, Майлз отрешенно смотрел, как узкие длиннопалые руки Элен порхнули, как выпущенные из клетки птички. «Я и не знал, что посадил тебя в клетку, моя первая любовь. Прости…»

– Что же, желаю вам всяческого счастья, – сказал Майлз, когда Элен поднялась и взяла мужа за руку. Он даже исхитрился подмигнуть. – Назовите первенца в мою честь. Идет?

Элен ухмыльнулась:

– Не уверена, что она это оценит. Майлзанна? Майлзия?

Майлзия смахивает на название болезни, – признал ошарашенный Майлз. – Ладно, тогда не стоит. Мне бы не хотелось, чтобы она, вырастая, возненавидела меня in absentia.[2]

– Когда мы можем уехать? – спросила Элен. – Сейчас у нас перерыв между контрактами. Да и в любом случае по графику у флота перерыв.

– С мат– и инженерным обеспечением полный порядок, – добавил Баз. – И разнообразия ради, в этой операции обошлись без повреждений.

«Отсрочка? Нет. Чем быстрее с этим покончим, тем лучше».

– Довольно скоро, полагаю. Конечно, мне нужно уведомить капитана Куин.

– Командора Куин, – кивнула Элен. – Не сомневаюсь, ей понравится новое звание.

Она совсем не по уставу обняла Майлза. Тот замер, стараясь напоследок запомнить ее аромат, затем дверь за ними с тихим шелестом закрылась.

Куин находилась внизу, на Сумерках Зоава. Майлз приказал, чтобы она немедленно явилась к нему, как только вернется на «Перегрин». Ожидая ее прибытия, он затребовал досье всех дендарийцев и внимательно изучил предложенные Базом кандидатуры. Кажется, все может получиться. Повысить вот этого, переместить этих двоих, чтобы заткнуть возникшую брешь… Майлз старательно заверял себя, что вовсе не пребывает в состоянии шока. В конце концов, даже его способность все драматизировать имеет предел. Конечно, он, возможно, несколько выведен из равновесия. Ну, как человек, привыкший опираться на трость и внезапно лишившийся ее. Или на шпагу-трость – как старина Куделка. Если бы не его, Майлза, личная проблемка со здоровьем, то можно сказать, что с точки зрения интересов флота супруги выбрали самый подходящий момент. Наконец появилась Куин – свежая и сияющая в чистом камуфляже, с кубом данных в руке. Поскольку они были одни, Куин поприветствовала его весьма неформальным поцелуем, на который Майлз охотно ответил.

– Барраярское посольство прислало тебе вот это, любовь моя. Может, это подарок к Зимнепразднику от дядюшки Саймона?

– Возможно.

Майлз раскодировал куб.

– Ха! Так и есть! Платежный чип. Промежуточная оплата. На Барраяре еще не знают, что мы уже все сделали. Должно быть, Иллиан захотел подстраховаться на тот случай, если мы в ходе операции выйдем за рамки бюджета. Я рад, что он так серьезно относится к сохранности личного состава Службы безопасности. Возможно, и мне когда-нибудь может понадобиться такого рода внимание.

– А тебе и понадобилось, в прошлом году. И – да, он действительно беспокоится. Уж в этом ты Имперской безопасности отказать не можешь. По крайней мере о своих они заботятся. Очень по-барраярски для организации, старающейся быть как можно современнее.

– А это что, м-м-м? – Майлз выудил еще что-то. Зашифрованные инструкции. Только для него.

Куин вежливо отошла в сторону, и Майлз быстренько просмотрел дискету на комме. Разумеется, врожденное любопытство не позволило Элли промолчать.

– И что это? Очередной приказ? Поздравления? Порицание?

– Ну… Хм. – Майлз озадаченно откинулся на спинку стула. – Коротко и неясно. Зачем это вообще нужно было шифровать? Мне приказано немедленно прибыть домой и лично явиться в штаб-квартиру Имперской безопасности. В приложении – расписание барраярского курьерского корабля, проходящего через Тау Кита, который задержится там до моего прибытия. А прибыть туда я должен как можно быстрее любым способом, включая, в случае необходимости, коммерческий рейс. Уж не пронюхали ли они там что-нибудь о недоразумении с Форбергом? Здесь не сказано «завершить операцию и…», сказано просто «прибыть». Похоже, я должен все бросить и мчаться. Но если это настолько срочно, то, должно быть, речь идет о каком-то очередном срочном задании. Тогда почему в таком случае они требуют, чтобы я потратил недели на поездку домой, откуда мне придется потратить еще больше времени, чтобы добраться до флота? – И вдруг его охватил леденящий ужас. «Если это не что-то личное. Отец… Мать…» Нет. Случись что-нибудь с графом Форкосиганом, ныне служащим Империи на посту вице-короля и губернатора Зергияра, галактические службы новостей донесли бы эти сведения даже до такой дыры, как Сумерки Зоава.

– А что будет, если во время поездки у тебя опять случится припадок? – Куин, прислонившись к комм-пульту, с интересом изучала собственные ногти.

– Да ничего особенного, – пожал плечами Майлз.

– Откуда ты знаешь?

– Хм…

Взгляд Элли стал пристальным.

– А я и не знала, что психологическое неприятие так сильно отражается на интеллекте. Черт тебя побери, ты должен что-то делать с этими приступами! Ты не можешь… просто игнорировать их, хотя, похоже, именно этим ты и занимаешься.

– Я пытался что-то сделать. И думал, что дендарийский хирург с этим справится. Я хотел побыстрее вернуться на флот, к врачу, которому полностью доверяю. Ну, доверять-то ей можно, только вот она сказала, что ничем не может мне помочь. Так что теперь мне нужно придумать что-нибудь еще.

– Ей ты доверился. А мне почему нет?

Майлз изобразил неловкое пожатие плечами. Однако явная недостаточность такого рода ответа заставила его добавить:

– Она подчиняется приказам. А я боялся, что ты можешь попытаться сделать что-нибудь – для моего же блага, разумеется – вне зависимости от того, хочу я этого или нет.

Куин некоторое время переваривала услышанное, затем продолжила уже чуть менее терпеливо:

– А как насчет твоей планеты? Сейчас Императорский госпиталь в Форбарр-Султане уже почти соответствует галактическим стандартам.

Майлз немного помолчал.

– Мне следовало это сделать прошлой зимой. А теперь… теперь я вынужден искать другие возможности.

– Иными словами, ты солгал начальству. И теперь попался.

«Еще не попался».

– Ты знаешь, что я рискую потерять.

Поднявшись, он обошел комм-пульт и взял Элли за руку, не дожидаясь, когда она начнет грызть ногти. Они обнялись. Майлз откинул голову и притянул к себе Элли. По ее участившемуся дыханию и потемневшим глазам он почувствовал: ее охватил страх, который она тщательно скрывает.

– Ох, Майлз! Скажи им… Скажи им, что тогда твой мозг еще не полностью восстановился. Что ты не отвечал за свои слова. Сдайся на милость Иллиана, и побыстрее, пока не стало хуже.

Майлз покачал головой:

– Возможно, еще неделю назад это сработало бы. Но после того, что я натворил с Форбергом? Не думаю, что может быть хуже. Я не был бы милостив к подчиненному, отколовшему такой номер. Так с какой стати Иллиан отреагирует иначе? Разве что Иллиан… пока еще не в курсе.

– Боги великие и малые! Ты что, думаешь, тебе и дальше удастся это скрывать, да?

– Из рапорта о последней операции эти сведения изымаются очень легко.

Элли ошарашенно отшатнулась.

– Твой мозг и вправду пострадал от криозаморозки!

Выведенный из себя, Майлз рявкнул:

– Иллиан постоянно культивирует свою репутацию всезнайки, но его «всезнание» сильно преувеличено! Не позволяй Глазу Гора, – он изобразил пальцами круглые значки Службы безопасности, приложил сложенные в колечко пальцы к глазам и поморгал, как сова, – пудрить тебе мозги! Мы лишь пытаемся изобразить, будто всегда знаем, что делаем. А я видел засекреченные файлы и знаю, насколько все может идти наперекосяк. Этот чип в голове Иллиана не делает его гением, а всего лишь дает ему эйдетическую память.

– Все равно есть много свидетелей.

– Все операции дендарийцев засекречены. Люди не станут болтать.

– Но не между собой. Слухи прошли по всему кораблю, причем сильно преувеличенные. Люди спрашивали меня, что произошло!

– Хм… А что ты им отвечала?

Элли сердито дернула плечом.

– Неполадки с боевой броней, разумеется.

– Ага! Хорошо. Тем не менее… они все здесь, а Иллиан – там. Далеко. Как он может узнать, если я сам ему не скажу?

– Не так уж далеко. – Губы Куин растянулись в подобии улыбки.

– Да ладно тебе. Ну, сама подумай! Если бы Служба безопасности могла узнать об этом, то узнала бы уже много месяцев назад. Совершенно очевидно, что все джексонианские перипетии ускользнули от их взгляда.

У Элли на шее запульсировала жилка.

– Ничего разумного в этом нет! Ты что, потерял хватку, утратил свой острый ум? Ей-богу, с тобой становится так же невозможно иметь дело, как с твоим братцем-клоном Марком!

– А Марк-то тут при чем? – Плохой признак. Сейчас они непременно поссорятся. Все три самые жаркие ссоры, возникавшие у них с Элли, были из-за Марка, и все – совсем недавно. О Господи! Он избегал – насколько мог – привычной близости с Куин во время нынешней операции. Боялся, что она увидит припадок. Майлз сильно сомневался, что сможет выдать приступ за некий новый вид оргазма. Уж не подумала ли она, что его холодность вызвана их разногласиями по поводу его брата? – Марк тут абсолютно ни при чем!

– Еще как при чем! Если бы ты не полез ему на выручку, тебя бы не убили! И у тебя не случилось бы короткое замыкание в мозгах! Может, ты и считаешь, что Марк – лучшее, что есть в мире, после двигателя Неклина, а я эту маленькую толстую жабу ненавижу!

– Ну а я люблю маленькую толстую жабу! Кто-то же должен его любить. Готов поклясться, ты просто ревнуешь! Ну, не будь такой стервой!

Теперь они уже стояли друг напротив друга, сжав кулаки и тяжело дыша. Если дойдет до драки, он проиграет. И Майлз решительно ринулся в атаку.

– Баз с Элен уходят в отставку, ты об этом знаешь? Так что я произвожу тебя в командоры и назначаю своим заместителем вместо База. Пирсон займет место главного инженера. Ты также становишься капитаном «Перегрина» до воссоединения с оставшейся частью флота. Выбор нового капитана «Перегрина» станет твоим первым приказом по личному составу. Выбери кого-нибудь, кому можешь до… с кем сможешь сработаться. Свободна!

Черт побери, совсем не так хотел он предоставить Куин столь долгожданное повышение. Он намеревался положить новое назначение к ее ногам, как ценный трофей, чтобы порадовать ее душу. Чтобы вознаградить ее за все. А не швырять, как сковородку в разгар семейной ссоры, когда слов уже не хватает.

У Элли отвисла челюсть. Она открыла рот, потом закрыла. Потом опять открыла.

– И ты думаешь куда-нибудь ехать без меня, твоего телохранителя? – возмутилась она. – Если мне не изменяет память, Иллиан однозначно приказал, чтобы ты не передвигался без охраны. Или тебе мало того, что ты уже натворил, чтобы разрушить свою карьеру?

– В этом секторе телохранитель – всего лишь формальность, пустая трата средств. – Он набрал побольше воздуха. – И я возьму с собой… сержанта Тауру. Такой телохранитель удовлетворит самого параноидального шефа Безопасности. А Таура уж наверняка заслужила отпуск.

– Ах, ты… – Большая редкость: Куин, утратившая дар речи. Развернувшись, она направилась к двери, где снова повернулась к нему лицом и резко отсалютовала, вынудив его ответить тем же. Увы, автоматической дверью хлопнуть нельзя, однако шелест, с которым она задвинулась за спиной Куин, сильно походил на змеиное шипение.

Майлз плюхнулся на стул и оперся на комм. Поколебавшись, он вызвал сокращенный отчет о задании и зашифровал его на дискету. Затем вызвал полную версию – и нажал кнопку «Стереть».

«Сделано».

Сунув зашифрованный доклад в сумку с кодированным замком, он швырнул ее на койку, медленно поднялся и начал собираться домой.

Глава 3

Единственные свободные смежные каюты на борту таукитянского скачкового корабля, уходившего с Сумерек Зоава, оказались каютами-люкс. Майлз улыбнулся такой «неудаче», сделав себе мысленную пометку объяснить эти расходы необходимостью секретности, причем объяснить желательно после того, как он расскажет о сногсшибательной выручке, полученной за последнюю операцию. Он поиграл с этой мыслью, размещая багаж и ожидая, когда сержант Таура покончит с тщательным обследованием корабля.

Каюты были светлыми, койки – широкие и мягкие, ванные комнаты – комфортабельные. Им даже не придется выходить, чтобы поесть, – все обслуживание входило в стоимость билета. Как только корабль окажется в открытом космосе, все семь дней полета они смогут жить в собственном замкнутом мирке.

Вот следующая часть путешествия домой будет не столь удобной. На пересадочной станции Тау Кита он сменит мундир, а вместе с мундиром – и личность. На борт барраярского корабля взойдет лейтенант Майлз Форкосиган, лорд-фор, имперский курьер. Скромный молодой офицер в том же звании и с теми же полномочиями, что и несчастный лейтенант Форберг.

Майлз встряхнул зеленый барраярский мундир и повесил в стенной шкаф, где уже стояли аккуратно упакованные форменные сапоги. Личина имперского курьера всегда служила отличным прикрытием во время многочисленных перелетов к дендарийцам и обратно. Курьер никому ничего не обязан объяснять. Ни при каких обстоятельствах. Отрицательной же стороной путешествия будет то, что общество там исключительно мужское – одни военные и, увы, все – барраярцы. Сержант Таура сможет отбыть к дендарийцам, а Майлз останется со своими соотечественниками – подданными барраярского императора.

Майлз заранее предвидел их реакцию на его явное физическое несоответствие военной службе. Открыто, конечно, никто ничего не скажет – для них совершенно очевидно, что Майлз получил эту синекуру благодаря могучей протекции со стороны отца – вице-короля адмирала Фор-такого-то. Именно такая реакция ему и была нужна, чтобы сохранять прикрытие. Лейтенант Форкосиган Унылый не предпримет ровным счетом ничего, чтобы убедить их в ошибочности суждений. А может, в команде будет кто-то, с кем ему уже доводилось летать и кто привык к его необычной внешности.

Майлз запер шкаф. Пусть лейтенант Форкосиган с его заботами пока недельку отдохнет. У адмирала Нейсмита найдутся заботы и поприятнее.

Сержант Таура наконец вернулась. Просунув голову в дверь, она сообщила:

– Все чисто. «Жучков» нигде не обнаружено. Вообще-то с момента нашего появления на борту не появилось ни новых пассажиров, ни груза. Мы только что ушли с орбиты.

Майлз улыбнулся, подняв голову. Его самый уникальный дендариец, и один из лучших. Впрочем, не мудрено, что Таура отлично справляется со своими обязанностями. Для этого ее и создали.

Ведь Таура – единственный оставшийся в живых результат одного весьма сомнительного генетического проекта, разработанного, конечно же, на Архипелаге Джексона. Дом Бхарапутра надумал получить суперсолдата. Для чего была создана целая лаборатория, в которой работали одни биоинженеры и ни одного опытного военного. На выходе требовалось нечто впечатляющее, что могло произвести на клиента незабываемое впечатление. И тут они, безусловно, преуспели.

Когда Майлз впервые повстречался с Таурой, ей было всего шестнадцать, но она уже достигла восьмифутового роста и состояла из сплошных мышц. Пальцы на руках и ногах заканчивались острыми когтями, а в уголках рта торчали клыки. Тело ее источало жар, вызванный бешеным метаболизмом, которому она была обязана необыкновенной силой и скоростью реакции. Все это, вкупе с золотисто-янтарными глазами, придавало ей несколько волчий облик. Когда Таура полностью отдавалась работе, ее злобный взгляд мог вынудить вооруженных до зубов мужчин побросать оружие и грохнуться наземь. Эдакий психологический эффект, свидетелем которого Майлзу как-то раз довелось быть к его великому удовольствию.

Майлз довольно долго считал, что Таура – одна из самых красивых женщин, которых ему доводилось встречать. В своем роде, конечно. Нужно только уметь увидеть. Он мог припомнить каждый из немногих случаев, когда им довелось заниматься любовью, начиная с первой встречи семь лет назад. Вообще-то, если честно, это было еще до того, как у них все началось с Куин. В каком-то смысле Таура была первой для него, а он – для нее, и эта тайна по-прежнему сближала их.

О, они очень старались быть хорошими! Дендарийский устав, запрещавший связи между начальниками и подчиненными, был придуман ради общего блага – чтобы защитить рядовых от эксплуатации, а офицеров – от дисциплинарных проблем. И Майлз, тогда еще совсем молодой и очень серьезный адмирал Нейсмит, был весьма решительно настроен подавать положительный пример своим подчиненным. Достойное решение, которое испарилось… когда-то. Возможно, после какого-то бессчетного раза, когда его чуть не убили.

Ну, раз уж не можешь быть хорошим, будь по крайней мере скрытным.

– Отлично, сержант. – Он протянул ей руку. – Можешь расслабиться… на следующие дней семь, а?

Лицо Тауры засияло, и губы растянулись в улыбке, обнажив внушительного вида клыки.

– Правда? – Ее звучный голос задрожал.

– Правда.

Таура мгновенно подскочила к нему – при этом пол каюты слегка содрогнулся – и одарила многообещающим поцелуем. Ее губы, как всегда, оказались горячими и возбуждающими. Огромные клыки придавали еще больше пикантности. Но главное – ее уникальный рост. Таура спешила жить, торопясь испробовать все, жила одним днем. И имела на это все основания… Майлз заставил себя не думать о будущем и запустил руку в ее густые черные волосы.

– Пойду освежусь, – ухмыльнулась Таура, оторвавшись от него и указывая на свою измятую форму.

– И постарайся получить максимум удовольствия, – сердечно напутствовал ее Майлз. – Таких сказочных условий, как здесь, я не встречал с Посольских бань Станции Дина.

Он удалился к себе, чтобы снять форму с адмиральскими нашивками и предаться упоительной процедуре подготовки к приятному времяпрепровождению. То есть побриться, помыться и сбрызнуться одеколоном. Таура заслуживает самого лучшего. Она так редко имеет возможность сбросить личину сурового сержанта, под которой скрывается очаровательная, слегка застенчивая женщина. Застенчивая и ранимая. Майлз всегда думал о ней как о Сказочной Принцессе. «Похоже, все мы имеем скрытую сущность».

Завернувшись, как в саронг, в махровое полотенце, он устроился на койке, с нетерпением ожидая появления Тауры. Интересно, предвидела ли она такую возможность, и если да, то какой наряд на этот раз прихватила с собой? Она наверняка захочет испытать на нем воздействие этих якобы сексуальных вещичек. Таура совершенно не осознавала, насколько она похожа на золотистую богиню, когда единственным украшением ей служат роскошные струящиеся черные локоны. Ну, ладно, положим, не струящиеся, а торчащие в разные стороны и щекочущие ему нос, но Тауре такая прическа очень идет. Майлз понадеялся, что на сей раз она не взяла с собой ту кошмарную розовую штуку с красными перьями. Потребовалась вся его тактичность, чтобы исподволь внушить Тауре, что такой цвет и фасон ей совсем не к лицу, и при этом ни разу не упомянуть о ее вкусе или внешности. Таура способна одной рукой свернуть ему шею, но он может убить ее одним только словом.

Таура появилась, и лицо Майлза засияло нескрываемым восторгом. На ней было что-то кремовое, нежное и шелковистое. Метры тонкой и прозрачной ткани. Такой тонкой, что ее запросто можно продеть сквозь колечко. В этом одеянии Таура еще больше походила на богиню.

– Просто великолепно! – с энтузиазмом выдохнул Майлз.

– Ты и вправду так считаешь?

Она покрутилась перед ним. Легкий шелк взлетел волнами, распространяя пряный аромат, который приятно щекотал ноздри и, казалось, проникал прямо в мозжечок. Огромные когти Тауры были аккуратно подстрижены и покрыты золотистым лаком. «Отлично, значит, на сей раз обойдемся без царапин».

Таура легла рядом, и разница в росте вдруг стала совсем незначительной. Теперь они наконец могли удовлетворить свое желание человеческой – или почти человеческой – близости, не боясь внезапного вторжения и не опасаясь грубых комментариев… Майлз мысленно ощетинился, представив, что кто-то застал их вот так и расхохотался или отпустил скабрезную шутку. Интересно, его столь обостренная реакция вызвана тем, что он нарушает им же придуманный устав, или чем-то иным? Он ведь вовсе не рассчитывал на то, что кто-то способен понять их с Таурой отношения.

Да и понимает ли их он сам? Раньше он пробормотал бы что-нибудь насчет одержимости скалолазанием – самой сокровенной сексуальной фантазии любого мужчины-недомерка. Потом, став постарше, возможно, изрек бы что-нибудь относительно торжества жизни над смертью. А может, на самом деле все гораздо проще.

Может, это просто любовь?

Проснувшись, Майлз долго смотрел на спящую Тауру. Она не проснулась, едва он пошевелился. А ведь того требовала заложенная в ней генетическая программа. Значит, она действительно ему доверяет?

Майлз изучал игру света и тени на ее длинном-длинном теле цвета слоновой кости, полускрытом изрядно помятой простыней. Он провел ладонью над женственными изгибами, не касаясь тела и ощущая жар, исходящий от золотистой кожи. От ее легкого дыхания тени колыхались в танце. Дыхание ее было, как всегда, чуть ускоренным и глубоким. Майлзу так хотелось замедлить его. Ведь дни ее сочтены. Эти вдохи и выдохи… Когда она исчерпает весь запас…

Таура единственная выжила из всех своих собратьев. Все они были генетически запрограммированы на короткую жизнь. Отчасти, возможно, для большей прочности, отчасти в попытке сделать их бесстрашными воинами. Видимо, генетики руководствовались некоей глупой теорией, что короткой жизнью легче жертвовать в бою, чем длинной. Майлз считал, что эти генетики мало что понимали в храбрости, да и в жизни вообще. Суперсолдаты умирали быстро, когда приходил срок, не страдая годами от старческих болезней. Они страдали лишь несколько недель, от силы месяцев, сгорая столь же быстро, как и жили. Будто им было суждено сгореть в пламени, а не медленно умирать в бессилии. Майлз поглядел на тоненькие серебряные нити в черной шевелюре Тауры. В прошлом году их еще не было.

«Господи, ей ведь всего двадцать два года!»

Главный врач дендарийцев тщательно обследовал ее и выдал медикаменты, замедляющие метаболизм. Теперь Таура ела только за двоих, а не за четверых. Год за годом врачи тянули жизнь Тауры наподобие тонкой золотой нити. И все же когда-нибудь нить оборвется.

Сколько ей осталось? Год? Два? Когда он в следующий раз вернется к дендарийцам, будет ли она жива? Поприветствует ли его официальным «здравствуйте, адмирал Нейсмит» на людях и весьма неформальным, чтобы не сказать грубым «привет, любовничек!» наедине?

«Хорошо, что она любит адмирала Нейсмита. Лорду Форкосигану такое не по плечу».

С некоторой долей вины он подумал о другой любовнице адмирала Нейсмита. Всем известной и признанной Элли Куин. Нет необходимости объяснять свою влюбленность в прекрасную Куин, настолько всем очевидно, что она ему подходит по всем статьям.

Если уж быть точным, то неверно говорить о том, что он неверен Элли Куин. Таура появилась раньше. И они с Куин не давали друг другу клятв и обещаний. Хотя он неоднократно и безуспешно делал ей предложение. Но она тоже любила адмирала Нейсмита. А не лорда Форкосигана. Одна мысль стать леди Форкосиган и оказаться навечно прикованной к планете, которую сама Элли иначе как «комком грязи» не называла, заставляла ее, рожденную на космической станции, с воплем бежать куда подальше или как минимум неловко просить позволения удалиться.

Любовная жизнь адмирала Нейсмита – в некотором роде мечта подростка: безграничный, иногда совершенно невероятный секс и никаких обязательств. Так почему же это вдруг перестало его удовлетворять?

Он любит Куин. Любит ее ум, ее напористость, ее кипучую энергию. Элли – лучший друг, какой у него когда-либо был. Но в конечном итоге она может предложить ему лишь… пустоту. У них не больше совместного будущего, чем было у него с Элен, привязанной к Базу, или у него с Таурой. Которая умирает.

«Боже, как мне больно». Перестать быть адмиралом Нейсмитом и стать снова лордом Форкосиганом – чуть ли не облегчение. У лорда Форкосигана сексуальной жизни нет совсем.

Майлз задумался. Так… когда же это началось, этот… пробел в его жизни? «Довольно-таки давно, по правде говоря». Странно. Он этого прежде не замечал.

Медово-золотистые глаза Тауры приоткрылись, и она одарила его сонной улыбкой.

– Проголодалась? – поинтересовался Майлз, заранее зная ответ.

– Угу.

Следующие несколько минут они посвятили приятному изучению длинного и разнообразного меню. Затем сделали большой заказ. Имея рядом Тауру, радостно сообразил Майлз, он может перепробовать практически все блюда, не рискуя оставить кучу недоеденной пищи.

В ожидании заказа Таура взбила подушки и, прислонившись к ним, села в постели. Глядя на Майлза светящимися золотыми глазами, она спросила:

– А ты помнишь, как впервые накормил меня?

– Да. В подземелье Риоваля. Мерзкой плиткой сухого рациона.

– Уж лучше сухой рацион, чем сырые крысы, должна заметить.

– Теперь я могу позволить себе кое-что получше.

– И насколько!

Когда людей спасают, они должны и впредь оставаться в безопасности. Разве нет? А потом мы живем долго и счастливо, верно? Пока не умрем. Но теперь, с этими конвульсиями, разве он может быть уверен, что Таура уйдет первой? Может, в конечном счете первым уйдет адмирал Нейсмит…

– Это была одна из самых первых моих операций. И в некотором роде до сих пор – одна из лучших.

– А это… для тебя это была любовь с первого взгляда?

– М-мм… по правде говоря, нет. Скорее, ужас с первого взгляда. Влюбился я через час или около того.

– Я тоже. Я по-настоящему влюбилась в тебя, когда ты за мной вернулся.

– Ты ведь знаешь… что изначально это была вовсе не спасательная операция. – Явное преуменьшение. На самом деле его наняли «положить конец эксперименту».

– Но ты превратил ее в спасательную. Мне кажется, это твое любимое занятие. Ты всегда радуешься, когда проводишь именно такие операции. Независимо от того, насколько скверно поворачивается дело.

– Не все награды в моем деле измеряются деньгами. Я вовсе не отрицаю, что получаю хороший эмоциональный пинок, когда пытаюсь вытащить кого-то совершенно отчаявшегося из глубокой-преглубокой ямы. Особенно когда все остальные считают это совершенно невозможным. Я обожаю производить впечатление, а публика всегда такая благодарная.

Ну, разве что кроме Форберга.

– Я иногда думаю, не похож ли ты на того барраярского парня, о котором ты мне как-то рассказывал. Ну, того, который дарил всем на Зимнепраздник печеночный паштет. Потому что сам его любил. И вечно огорчался, что никто не дарит паштета ему.

– Меня спасать не требуется. Как правило.

Прошлогоднее пребывание на Архипелаге Джексона было достопамятным исключением. Только вот в его воспоминаниях об этом эпизоде имелась огромная трехмесячная дыра.

– М-мм, не то чтобы спасать. Я имела в виду то, что следует за спасением. Свободу. Ты даришь свободу всем, когда только можешь. Ты поступаешь так потому, что это то, чего ты сам хочешь?

«И не могу получить?»

– Не-а. Просто я люблю риск.

Прибыл обед на двух тележках. Майлз встретил официанта на пороге и немедленно отослал. И они с Таурой занялись милыми домашними хлопотами, расставляя блюда. Каюта была настолько просторной, что стол был не выдвижной, а обычный, намертво прикрученный к полу. Майлз пощипывал еду, наблюдая за Таурой. Процесс кормления Тауры всегда доставлял ему непонятную радость. Это само по себе являлось весьма впечатляющим зрелищем.

– Не пропусти вот эти маленькие сырные пирожки в пикантном соусе, – подсказал он. – Уверен, в них куча калорий.

– Спасибо.

Наступило мирное молчание, нарушаемое лишь мерным чавканьем.

– Удовлетворена? – поинтересовался Майлз.

Таура проглотила кусочек крошечного пирожного в форме звезды.

– О, да!

Майлз улыбнулся. У нее положительно талант быть счастливой, живя одним днем. Преследует ли ее когда-нибудь видение близкой смерти, вьющейся над ней, как ворон?

«Да, конечно, преследует. Но не будем портить себе настроение».

– Что ты подумала, когда узнала в прошлом году, что на самом деле я – лорд Форкосиган? Что адмирал Нейсмит – фикция?

Таура пожала плечами:

– Мне это показалось правильным. Я всегда думала, что ты что-то вроде переодетого принца.

– Это вряд ли! – рассмеялся Майлз. «Боже, избавь меня от императорского трона. Аминь». А может, он лжет именно сейчас. Может, именно адмирал Нейсмит – реальный человек, а лорд Форкосиган – всего лишь маска. Ему так легко давался бетанский акцент адмирала Нейсмита. А гортанный барраярский выговор лорда Форкосигана требовал сознательного усилия. И чем дальше, тем больше. Становиться Нейсмитом так легко, а Форкосиганом так… болезненно.

– На самом деле, – вернулся он к предыдущей теме, уверенный, что Таура не станет возражать, – свобода – это как раз то, чего я вовсе не хочу. В смысле не иметь цели или… или оказаться безработным. – «Особенно безработным». – Мне нужно не свободное время… не считая настоящего момента, – поспешно добавил он. Таура поощрительно кивнула. – Я хочу… мое предназначение, наверное… Быть или стать настолько полностью собой, насколько это возможно.

Например, создав адмирала Нейсмита, чтобы сохранить все те части своей личности, которым нет места на Барраяре.

Он уже думал об этом. Господи, да тысячу раз. Забыть навсегда о Форкосигане, стать просто Нейсмитом. Сбросить финансовые и патриотические оковы Службы безопасности. Стать изменником, зажить в галактике вместе со Свободным Флотом Дендарийских Наемников. Но это билет в один конец. Для фора обладание личной армией – государственная измена. Совершенно незаконная вещь, тяжелейшее преступление. Ступив на этот путь, он больше никогда не сможет вернуться домой.

Но в первую очередь он не может поступить так с отцом. «Граф-мой-отец», все произносится на одном дыхании. Ни за что, пока старик жив и связывает все свои идеи преобразования Барраяра с сыном. В реакции матери он не так уверен. Даже прожив тридцать лет на Барраяре, она бетанка до мозга костей. В принципе у нее не было бы возражений, но она не слишком одобряет военную карьеру. Но и не не одобряет тоже. Просто отчетливо дает понять, что для разумных людей есть гораздо более интересные вещи в жизни. И когда отец умрет… Майлз станет следующим графом Форкосиганом, с майоратом и голосом в Совете графов и каждодневными дурацкими обязанностями… «Живи, отец, живи как можно дольше».

Но ведь есть в нем, в Майлзе, и некоторые глубины, где нет места и адмиралу Нейсмиту.

– Кстати, о памятных спасательных операциях, – вернул его к действительности голос Тауры. – Как поживает твой клон-близнец Марк? Он уже нашел свое предназначение?

По крайней мере Таура не называет его единственного брата толстой маленькой жабой. Майлз благодарно улыбнулся.

– Насколько я понимаю, поживает он отлично. Он улетел вместе с родителями на Зергияр, пробыл там с ними некоторое время и уехал на Колонию Бета. По просьбе матери там за ним присматривает наша бетанская бабушка. Он поступил в университет Силики – города, где она живет – и изучает там, помимо всего прочего, бухгалтерию. Ему, похоже, это нравится. Вот чего я никак не пойму. Мне почему-то казалось, что близнецы должны иметь больше общего, чем обычные братья.

– Может быть, с возрастом у вас появится больше общего.

– Сомневаюсь, что Марка когда-нибудь снова заинтересует карьера военного.

– Да, но, возможно, тебя заинтересует бухгалтерия.

Майлз подозрительно покосился на нее. О, отлично! Она таки шутит. Это видно по хитрым морщинкам в уголках глаз. Но даже когда она посерьезнела, похожие на птичьи следы морщинки все равно остались.

– Ну, если не стану таким толстым, как он…

Майлз медленно потягивал вино. Разговор о Марке навел на воспоминания об Архипелаге Джексона, пребывании в криостазе и последовавших за оживлением проблемах. А также о докторе Дюрона, его криохирурге. Удалось ли клану Дюрона основать клинику на Эскобаре, вдали от их ненавистной бывшей родины? Должно быть, Марку об этом известно. Судя по его посланиям, он по-прежнему переводит им деньги. А если удалось, готовы ли они принять нового, точнее, старого пациента? Очень-очень тайно.