В свободном падении. Этан с Афона. Цетаганда E-Book

Лоис Макмастер Буджолд

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: ЗБФ/2
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 337

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Лоис Макмастер Буджолд принадлежит своеобразный рекорд: она удостоена ТРЕХ «Хьюго» за романы — успех, уступающий лишь достижению Роберта Хайнлайна. И еще рекорд — все эти романы относятся к одному и тому же циклу — самому, пожалуй, популярному циклу в истории научной фантастики — циклу о Майлзе Форкосигане, циклу, который переведен на десятки языков и покорил миллионы читателей. Вселенная Лоис Макмастер Буджолд — это Вселенная могущественных супердержав и долгих, жестоких войн, Вселенная тонкой политической игры и изощренных придворных интриг. И, конечно же, самое главное — это Вселенная одного из самых запоминающихся персонажей научной фантастики — Майлза Форкосигана, полководца, путешественника, дипломата, придворного и, наконец, просто героя.

Leseprobe

В свободном падении

Глава 1

За иллюминатором пересадочной орбитальной станции стремительно проплывал блестящий диск планеты Родэо. Женщина, которую Лео Граф вначале принял за одного из рабочих, прибывших с последним скачковым кораблем, несколько минут сосредоточенно смотрела в иллюминатор, затем отвернулась, сглатывая слюну, и поспешно опустилась в свое кресло с мягкой блестящей подушкой. Быстро моргая, она случайно встретилась взглядом с Лео. Он сочувственно улыбнулся ей, поскольку сам никогда не испытывал тошноты во время космических перелетов, и занял ее место у иллюминатора.

Далеко внизу, в тонкой атмосфере планеты, над красноватой пустыней, завивались спиралями легкие облака. Здесь, на окраине Вселенной, жили только горняки и бурильщики компании «Галак-Тэк» да еще обслуживающий персонал. «А я-то что здесь буду делать?» – подумал Лео. Горные работы не его специальность.

Из-за вращения станции планета ушла из поля зрения. Лео подошел к противоположному иллюминатору и стал внимательно изучать ступицу огромного колеса станции, отмечая участки максимального напряжения и прикидывая, когда в последний раз проводили рентгеноскопию для выявления скрытых дефектов. Здесь, у обода станции, где находились помещения для отдыха пассажиров, центробежная сила почти в два раза меньше земного притяжения. Как же при таком напряжении оптимально обеспечить надежность конструкции?

В главном офисе «Галак-Тэк» на Земле Лео сказали, что его посылают обучать контролю качества сварки и строительства в невесомости. Но кого обучать? И почему здесь – на краю бесконечности? Название «Проект Кая», стоявшее в приказе о его назначении, ничего ему не говорило.

– Лео Граф?

Он повернулся.

– Да?

К нему обращался высокий темноволосый мужчина средних лет, в хорошо сшитом строгом костюме. Служебный значок на лацкане свидетельствовал о его принадлежности к персоналу компании. «Лучший образец типичного исполнителя», – решил Лео, стискивая веснушчатой пятерней холеную загорелую руку незнакомца. Сам он к своим сорока годам так и не привык к какой-либо другой одежде, кроме просторного и удобного рабочего комбинезона компании. Это, во-первых, позволяло ему не выделяться среди собственных подчиненных, а во-вторых, избавляло от глупых раздумий по поводу того, что надеть. А надпись «Граф» над левым карманом комбинезона исчерпывающе объясняла, кто он такой.

– Я Брюс Ван Атта. Добро пожаловать на Родэо – задворки Вселенной, – ухмыльнулся Ван Атта.

– Спасибо, – улыбнулся Лео.

– В настоящее время я руковожу «Проектом Кая», – объяснил Ван Атта. – Я просил, чтоб прислали именно вас. Помогите мне сдвинуть с места всю эту махину и заставьте ее вертеться по-настоящему. Я знаю, вы, как и я, не любите волокиты. Когда я попытался сделать это предприятие прибыльным, на меня свалилось черт знает сколько работы. Но если мне удастся, я буду Золотым Парнем.

– Именно меня?

«Забавно – моя репутация уже существует сама по себе! Никого и никогда не приглашают просто так – за красивые глаза. Ну да ладно…»

– В главном офисе мне сказали, что я буду читать здесь расширенный вариант моего краткого курса лекций по неразрушающему контролю.

– И это все, что вам сказали? – изумился Ван Атта, а когда Лео утвердительно кивнул, запрокинул голову и расхохотался: – В таком случае вас ждет сюрприз. Ладно, ладно, не буду портить впечатление.

Хитрая ухмылка Ван Атты раздражала, как бесцеремонное похлопывание по плечу. «Черт возьми, не слишком ли фамильярен этот тип? Интересно, откуда он меня знает? И похоже, уверен, что и я его должен знать…», – подумал Лео, продолжая учтиво улыбаться. За восемнадцать лет работы в «Галак-Тэк» ему приходилось встречаться с тысячами людей. «Может быть, сориентируюсь по ситуации?»

– В инструкции говорится, что руководитель этого проекта – доктор Кай, – пустил Лео пробный шар. – Я увижу его?

– Устаревшие сведения. Доктор Кай умер в прошлом году. По-моему, его давно следовало турнуть отсюда, но он был вице-президентом, и к тому же крупным акционером – в общем, сидел крепко. Ну, а теперь сыграл в ящик, и на его место назначили меня. Я заменил его. – Ван Атта встряхнул головой. – Однако мне не терпится посмотреть на ваше лицо, когда вы увидите… Идемте! Нас ждет шатл.

В шестиместном шатле они были вдвоем, не считая пилота. Пассажирское кресло Лео в короткие секунды ускорения приняло форму его тела. Родэо вращалась внизу, уходя все дальше.

– Куда мы направляемся? – спросил Лео.

– Видите вон то пятнышко, примерно на тридцать градусов выше горизонта? Это и есть основная база «Проекта Кая».

Пятнышко быстро выросло и превратилось в причудливую конструкцию, сиявшую сотнями разноцветных огоньков. Наметанный глаз Лео выхватил основные элементы сооружения: резервуары, жилые отсеки, оранжереи, сверкающие на солнце огромные панели солнечных батарей.

– Поселок на орбите?

– Угадали, – сказал Ван Атта.

– Ничего себе, какой огромный!

– Да. Ну-ка угадайте, сколько человек он может вместить?

– Ну… тысячи полторы, пожалуй.

Ван Атта изумленно вскинул брови, несколько озадаченный точностью ответа.

– Черт побери, верно. Четыреста девяносто четыре человека вахтенного персонала «Галак-Тэк» и тысяча постоянных обитателей.

– «Постоянных»… – изумился Лео. – А вахтенные – как вы налаживаете адаптацию людей? Я даже… – он окинул взглядом огромную конструкцию, – не вижу у вас там центрифуги. Обходитесь без тренировок?

– Есть гимнастический зал с нулевой гравитацией, но это все ни к чему. Персонал проводит на планете месяц после трехмесячной вахты.

– Дороговато!

– Зато этот поселок обошелся нам вчетверо дешевле, чем жилье такого же объема с искусственной гравитацией.

– Все, что вы сэкономили на стоимости конструкции, вы со временем потеряете на перевозке рабочих и на медобслуживании, – возразил Лео. – Дополнительные рейсы, длинные отпуска. А каждый, кто из-за деминерализации костей в невесомости поломает себе руку или ногу, уже до самой смерти будет тянуть с «Галак-Тэк» страховку.

– Эта проблема тоже решена. Насколько эффективно – предстоит испытывать и доказывать нам с вами.

Шатл затормозил и плавно пришвартовался к причальному узлу поселка. Щелкнули зажимы, зашипел воздух в шлюзе. Пилот выключил систему управления, отстегнул ремни и, проплыв мимо пассажиров, проверил герметичность стыковки.

– Можно выходить, мистер Ван Атта.

– Спасибо, Грант.

Лео отстегнул ремни, потянулся и с удовольствием погрузился в приятное состояние невесомости, в котором чувствовал себя как рыба в воде. Там, внизу, он был обычным человеком, здесь же, где самообладание, умение работать в особых условиях и профессиональные навыки значили больше, чем сила, Лео ощущал себя чуть ли не суперменом. Отталкиваясь от поручней и улыбаясь про себя, он последовал за Ван Аттой через люк шатла.

В станционном коридоре, у приборного пульта возился румяный техник в красной рубашке с эмблемой «Галактик-Тэк». Светлые, кудрявые волосы юноши напомнили Лео шерстку ягненка, – возможно потому, что парень был очень молод.

– Ну, привет, Тони, – весело и фамильярно бросил Ван Атта.

– Добрый день, мистер Ван Атта, – почтительно ответил юноша. Улыбнувшись Лео, он выжидающе поглядел на администратора:

– Это новый учитель, о котором вы нам говорили?

– Да, Тони. Мистер Граф, Тони будет в числе ваших первых учеников. Он один из постоянных жителей, – Ван Атта сделал ударение на слове «постоянных». – Тони сварщик и сборщик второй категории, но работает уже по первой, верно, Тони? Поздоровайся с мистером Графом.

Ван Атта победоносно ухмыльнулся; чувствовалось, что не будь невесомости, он непременно принялся бы раскачиваться на носках.

Тони послушно привстал и потянулся через пульт. Лео мигнул, от потрясения у него даже дыхание перехватило: у парня не было ног. Из красных шорт торчала вторая пара рук.

Не какие-нибудь культяпки или биопротезы, а настоящие, работающие руки! Он и сейчас воспользовался своей… нижней левой рукой, – Лео решил, что так нужно это называть, – чтобы опереться на угол приборной панели. В его улыбке не было и тени смущения.

Лео пожал протянутую руку.

– Здравствуйте, – выдавил он, с трудом заставляя себя смотреть в блестящие голубые глаза парня, а не на его нижние конечности.

– Здравствуйте, сэр. Я очень ждал встречи с вами.

Рукопожатие Тони было искренним, а ладонь сухой и сильной.

– Как… – Лео запнулся, – как твоя фамилия?

– Да просто Тони – это мое прозвище, сэр. Мое полное обозначение – ТУ-7766-424-ХG.

– Я, гм… думаю, я буду звать тебя Тони, – пробормотал Лео, удивляясь все больше и больше.

– Меня все так и зовут, – приветливо ответил юноша.

– Возьми сумку мистера Графа, Тони, – распорядился Ван Атта. – Идемте, Лео, я покажу ваше жилье, а потом мы отправимся в большой поход.

Лео последовал за четвероруким проводником, с изумлением отметив, как ловко тот пролетел через люк шатла.

– Это, – Лео сглотнул, – это самое необычное уродство, какое я когда-либо видел. Дать ему работу в невесомости – гениальное решение. Внизу он бы просто считался калекой.

Ван Атта криво улыбнулся.

– Что ж, пускай будет уродство. Жаль, что вы не видели своего лица в тот момент, когда он встал. Могу поздравить вас с хорошей выдержкой. Меня чуть не вырвало, когда я впервые увидел их, а ведь меня предупреждали. Но вы скоро привыкнете к этим шимпанзятам.

– Как, он не один такой?

– Да их здесь целая тысяча, – Ван Атта выразительно развел руками. – Первое поколение новых суперрабочих «Галак-Тэка». Эта игра, Лео, называется биоинженерия. И я намереваюсь выиграть ее.

Тони, держа в правой нижней руке багаж своего нового учителя, стремительно пролетел по цилиндрическому коридору мимо обоих мужчин и резко затормозил, ухватившись за поручни сразу тремя руками.

– Мистер Ван Атта, а можно я по пути заверну в гидропонику, расскажу о прибытии мистера Графа?

Руководитель проекта поморщился, но тут же изобразил благожелательную улыбку.

– Почему же нет? Гидропоника сегодня так или иначе у нас в расписании.

– Спасибо, сэр, – с энтузиазмом воскликнул Тони. Рванувшись вперед, он открыл перед ними герметический люк в конце коридора и задержался, чтобы закрыть его с другой стороны.

Лео постарался сосредоточиться на окружающем, чтобы не оскорблять парня любопытными взглядами. Поселок был сооружен действительно очень экономно, из стандартных серийных модулей. Разумеется, эстетики здесь не было и в помине, лишь изредка попадались совершенно неуместные декоративные элементы, появившиеся, видимо, вопреки конструкторскому замыслу. Но зато строители позаботились об удобстве и безопасности – к примеру, на станции была предусмотрена взаимозаменяемость всех герметизирующих дверей.

Они пролетели мимо спальных отсеков, кухонь, мастерской… Лео задержался, чтобы заглянуть туда, и поспешил за своим провожатым. В отличие от большинства других орбитальных станций, на которых ему довелось побывать, здесь не старались придерживаться направлений верх-низ, как это обычно делается ради душевного комфорта обитателей. Помещения в основном имели цилиндрическую форму, рабочие места и склады размещались у стен, а центр оставался свободным для прохода – вернее, пролета.

По пути им встретились десятки четвероруких людей – «рабочих новой модели». «Есть ли у них какое-нибудь официальное название?» – гадал Лео, украдкой присматриваясь к ним и отводя взгляд, если кто-то оглядывался. Они же глазели на него открыто, перешептываясь между собой.

Теперь стало понятно, почему Ван Атта назвал их шимпанзятами. Они были узкобедрыми, без сильных мускулов, необходимых нормальным людям для передвижения. Нижняя пара рук, как у мужчин, так и у женщин, казалась короче верхней, но более мускулистой, приспособленной для мощных захватов.

Все они носили одежду одинакового фасона, только разных цветов. Очевидно, цвет обозначал ту или иную специальность; в одной из мастерских Лео успел заметить целую компанию четверорукой молодежи в желтом, сгрудившуюся возле обычного – двуногого – человека с полуразобранным насосом в руках. Инструктор рассказывал о работе насоса и объяснял, как его ремонтировать. Лео на миг представилась стайка золотистых летучих белок, резво снующих по стенам или парящих в воздухе.

Чувствовал он себя неважно – хотелось уйти в себя, даже заплакать. Но его подавленность была вызвана вовсе не избытком рук у этих странных существ, причина крылась в чем-то другом. Внезапно Лео понял: ему тягостно смотреть им в глаза. Это были взрослые с лицами детей…

Дверь с надписью «Отделение гидропоники» скользнула в сторону, открыв перед ними большой цилиндрический зал. Окна с фильтрами на солнечной стороне и ряд зеркал напротив заливали оранжерею ярким светом, смягченным зеленью, которая торчала во все стороны из тянувшихся вдоль «стен» труб. Воздух был напоен ароматом трав, но с примесью каких-то химикатов.

В передней части зала работали две юные четверорукие женщины в голубом. Они летали над плексигласовыми трубами со спиральными рядами отверстий и старательно пересаживали туда нежные саженцы из ящиков, укрепляя растения мягкими уплотнителями. Спутанные корни будут расти внутри трубы, поглощая питательный гидропонный состав, подаваемый насосом, а листья и стебли будут куститься в солнечном свете и со временем принесут плоды. «Здесь, в этих краях, – насмешливо подумал Лео, – это могут быть яблоки с оленьими рогами или глазастые огурцы, которые будут тебе подмигивать».

Темноволосая девушка оторвалась от работы, чтобы поправить какой-то сверток под рукой. У Лео все смешалось в голове – это был не сверток, а… ребенок.

«Живой ребенок! Конечно, живой. И что же ждет его в будущем?» – пробормотал Лео себе под нос. Малыш повернулся, недоброжелательно и подозрительно посмотрел на чужака и крепче ухватился четырьмя ручками за грудь матери.

– Экл! – воскликнул он довольно агрессивно.

– Ох! – темноволосая девушка рассмеялась и свободной нижней рукой постаралась разжать маленькие пухлые пальчики, не переставая верхними руками втыкать уплотнитель вокруг стебля. Закончив работу, она обрызгала уплотнитель фиксирующим раствором из баллончика, который плавал в воздухе рядом с ней, но вне пределов досягаемости ребенка.

Девушка была миниатюрной и стройной, с темными коротко подстриженными волосами, густыми и мягкими, как кошачья шерстка.

Другая девушка была блондинкой. Она первая подняла взгляд и улыбнулась.

– Гости, Клэр.

Лицо Клэр тоже осветилось улыбкой. Лео покраснел от тепла, хлынувшего из ее глаз.

– Тони! – радостно вскрикнула она, и Лео понял, что его просто случайно задел луч восторга, направленный другому.

– А-а!.. – Ребенок, отцепив три свои ручки, принялся размахивать ими.

– Ага, понятно, – засмеялась Клэр, – хочешь полететь к папе, да?

Она отцепила короткий поводок от мягкой шлейки на плечах и поясе ребенка.

– Полетишь к папе, Энди? Полетишь к папе?

На это предложение Энди энергично замахал всеми четырьмя ручками и радостно завизжал. Она отправила его к Тони с такой силой, что Лео испугался, но парень, нежно смеясь, очень ловко поймал малыша.

– Полетишь к маме? – в свою очередь спросил Тони.

– А-а! – согласился ребенок, и Тони подвесил его в воздухе, нежно расправив все ручки.

«Как морская звезда», – подумал Лео. А Тони завертел ребенка и покатил его в воздухе, как колесо.

Малыш прижал к себе руки, скорчив от усердия гримаску и завертелся быстрее. Он булькал и смеялся, радуясь своим успехам. «Закон сохранения момента вращения», – отметил про себя Лео.

Клэр еще разок толкнула малыша назад к отцу (с ума сойти, этот светловолосый мальчишка – отец) и последовала за ним, чтобы притормозить возле Тони, схватив его за руку, которую тот протянул ей. Они долго оставались в таком положении, и это была не просто вежливая поддержка.

– Клэр, это мистер Граф. – Тони произнес это так гордо, словно не знакомил их, а преподнес инженера своей подруге, как награду. – Он будет моим учителем по новейшему сварочному делу. Мистер Граф, это Клэр, а это наш сын Энди.

Энди, вскарабкавшись по отцу, вцепился одной рукой в светлые волосы, а другой схватил его за ухо, поглядывая на Лео, как сова. Тони нежно освободил ухо и положил ручку сына так, чтоб тот держался за его рубашку.

– Клэр у нас выбрали первой природной матерью, – сообщил Тони.

– Меня и еще четырех девушек, – скромно поправила Клэр.

– Клэр тоже была в отделении сварки и сварочных работ, но теперь она не может работать в открытом космосе, – объяснил Тони. – С тех пор, как родился Энди, она работает по хозяйству, технологии питания и в гидропонике.

– Доктор Еи сказала, что я – очень важный объект эксперимента: надо определить, где меньше всего страдает производительность, если я, работая, одновременно приглядываю за Энди, – объяснила Клэр. – Жаль, что нельзя выходить наружу – там было замечательно, но здесь мне тоже нравится. Больше разнообразия.

«Галактик-Тэк» заново изобретает женский труд, – подумал Лео. – Не организовать ли нам также группу исследований и разработок по добыванию огня? Отчего бы и нет, раз они – объект эксперимента…» Мысли беспорядочно роились в его голове, но на лице это никак не отражалось.

– Рад был познакомиться с вами, Клэр, – сказал он серьезно.

Клэр толкнула Тони локтем и кивнула в сторону своей светловолосой напарницы, которая подплыла к ним.

– О, а это Сильвер, – послушно отозвался Тони. – Она работает на гидропонике постоянно.

Сильвер кивнула. Ее длинные волосы лежали мягкими платиновыми волнами, и Лео подумал, что, наверное, отсюда ее «серебряное» прозвище. У нее были черты лица, которые кажутся угловатыми и некрасивыми в тринадцать лет и становятся пленительно-утонченными в тридцать пять. Сейчас это превращение находилось где-то на полпути. Ее голубые глаза смотрели прохладно и не так застенчиво, как глаза Клэр, которая уже занялась своим Энди.

– Добрый день, мистер Ван Атта, – громко произнесла Сильвер, проделав пируэт в воздухе. Ее глаза безмолвно призывали: «Взгляни на меня!» Лео заметил, что все двадцать ногтей ее рук покрыты розовым лаком.

Ван Атта постарался скрыть самодовольство и натянуто улыбнулся:

– Добрый день, Сильвер. Как дела?

– После этой трубы начнем еще одну. Думаю, до конца смены закончим.

– Хорошо, конфетка, – весело сказал Ван Атта. – Но не забывай о правильной стойке, когда говоришь с нижними людьми.

Сильвер моментально извернулась в воздухе, приняв более почтительную позу, подобающую при разговоре с начальством. Лео бесстрастно отметил, что, поскольку оранжерея имеет форму цилиндра, а Ван Атта находится в центре, это заставляет смотреть на него отовсюду как бы снизу. «Но где же я встречался с ним раньше?»

– Хорошо, продолжайте, девушки.

Ван Атта двинулся к выходу, Лео – за ним. Тони тоже, с большим сожалением оглядываясь назад.

Энди снова переключил свое внимание на мать и прильнул к ее груди – несомненно, в поисках пищи. Очевидно, этот элемент древней биологии компания не рационализировала – природные сосуды для молока оказались идеально приспособленными и к жизни в невесомости. Говорят, что даже с пеленками происходили какие-то героические трансформации на заре космической эры.

Это маленькое происшествие осталось позади, и он, молчаливый и задумчивый, следовал за Ван Аттой.

Воздух в служебном кабинете Ван Атты был затхлый, застоявшийся. Чувствовалось, что хозяин бывает здесь не часто, предпочитая, как заподозрил Лео, выполнять свои обязанности по управлению поселком издали, с планеты. Диск Родэо был виден и сейчас – он переливался радужными бликами за стеклом большого иллюминатора.

– Как видите, я определенно вырос с момента нашей последней встречи, – сказал Ван Атта, и глаза его сверкнули. Верхние слои атмосферы Родэо преломляли свет и переливались радужными бликами. – Вырос во многих отношениях, и мне некого за это благодарить. Но я не имею в виду благодарность. Просто я считаю, что человек наверху обязан помнить, как он туда попал, – noblesse oblige и все такое прочее.

Многозначительным поднятием бровей он как бы приглашал Лео разделить с ним гордость от собственных достижений.

«Спокойно. Вспомни». Аберрация памяти причиняла Лео мучительное неудобство. Он неопределенно улыбнулся и, пока Ван Атта включал настольный пульт управления, описал круг по комнате, изображая вежливое ожидание. На глаза ему попался небольшой плакат с шутливым изречением: «В день шестой Бог увидел, что не может сделать все сам. И тогда он создал Инженеров». Лео одобрительно хмыкнул.

– Мне оно тоже нравится, – заметил Ван Атта. – Этот плакатик – единственное, что оставила мне бывшая жена. Остальное эта жадная стерва забрала с собой, когда мы разошлись.

– А вы, значит, тоже… – начал было Лео, но проглотил слово «инженер», наконец-то все вспомнив и удивившись, как он мог забыть это. Лео знал Ван Атту еще в те времена, когда тот был одним из инженеров второстепенных служб, а вовсе не старшим администратором. «Значит, этот лоснящийся преуспевающий тип – тот самый идиот, которого я двенадцать лет назад выпихнул наверх, в администрацию, когда мы бились над проектом станции „Морита“! Выпихнул, чтобы он не путался под ногами и не мешал работать. Да, да. Вот черт!..»

Из настольного пульта Ван Атты выскочило несколько дискет, и он поймал их одну за другой.

– Вы сообщили мне нужное ускорение. Я всегда думал, что, отдав столько лет преподаванию, вы будете рады узнать, каких успехов добился ваш ученик.

Ван Атта был моложе Лео лет на пять, не больше. Лео подавил раздражение. «Черт побери, я же не заплесневелый девяностолетний учитель воскресной школы на пенсии! Я – работающий инженер, который не боится испачкать руки. Мои технические разработки близки к совершенству, а надежность конструкций бьет все рекорды…»

Ван Атта запустил дискеты через комнату к Лео:

– Вот расписание и программа. Идемте, я покажу оборудование, с которым вам предстоит работать. У «Галак-Тэк» на ходу две важные разработки, и они думают освободиться наконец от «Проекта Кая» и этих квадди.[1]

– Квадди?

– Официальное наименование.

– Не слишком ли, гм… уничижительно?

Ван Атта удивился, потом фыркнул:

– Что вы. Как их ни называй, это же мутанты, генетически ущербные существа, возникшие в результате провала затеи с вегетативным размножением солдат в Новой Бразилии. Весь этот проект можно было с большим удобством выполнить на земной орбите, но поднялся бы страшный крик о манипуляциях с человеческими генами. Так или иначе, есть солидные проекты. Один – сборка скачковых кораблей на орбите вокруг Ориент IV, а другой – строительство пересадочной станции у черта на куличках, возле Тау Кита. В системе нет обитаемых планет, а тамошнее солнце давно прогорело и уже начинает остывать. В общем, не курорт, но в том районе обнаружено не менее шести пространственно-временных туннелей, пригодных для прохода скачковых кораблей. Это может стать очень выгодным заказом – там предстоит выполнить массу сварочных работ в невесомости…

Лео покоробило от сквозившего в словах администратора презрения к четвероруким людям, но интерес к техническим проблемам вытеснил из его сознания остальное. Для него всегда главным была работа, а не зарплата или продвижение по службе. Руководящие должности его ничуть не привлекали – ведь тогда ему пришлось бы преимущественно торчать «внизу».

Он последовал за Ван Аттой в коридор, где их терпеливо ожидал Тони с багажом.

– Я думаю, что биоинженерию здорово подхлестнуло создание маточных репликаторов, – рассуждал Ван Атта, пока Лео устраивался в предоставленном ему жилище.

Это был не простой кубрик для сна. Имелся отдельный санузел и выносной пульт компьютера, а также понравившиеся с первого взгляда очень удобные спальные зажимы. «Утром хотя бы не будет болеть спина, – с грустным удовлетворением подумал Лео. – Головная боль – это уже другая проблема».

– Я что-то слышал об этом, – сказал Лео. – Их изобрели в Колонии Бета, не так ли?

– Да, – Ван Атта кивнул. – В последнее время все эти колонии чертовски поумнели. Земле следует поторопиться, если она хочет сохранить свое значение.

«Тут он прав, – подумал Лео. – Но уж таков извечный закон технического прогресса. Конечно, предприниматель, вложивший огромные деньги в осуществление какой-либо идеи, будет цепляться за нее до последнего. А тем временем новые изобретатели идут вперед – к огорчению инженеров, обслуживающих старое».

– Я думал, что репликаторы предназначены только для крайних случаев, когда беременность противопоказана.

– Вообще-то, единственный реально ограничивающий их применение фактор – дороговизна, – сказал Ван Атта. – Очень может быть, что вскоре на всех планетах богатые дамочки начнут уклоняться от своих биологических обязанностей и выпекать для себя детей таким вот облегченным способом. Ну, а для «Галак-Тэк» репликаторы означали эпоху массовых экспериментов по генной инженерии человека, не привлекая массу приемных матерей для вынашивания эмбрионов. Изящный, чистый, контролируемый технический способ. К тому же у этих квадди гены взяты из столь многих источников, что совершенно невозможно идентифицировать генетическое родство. Никаких юридических претензий.

– Тут можно и поспорить, – вяло произнес Лео.

– Думаю, все это было навязчивой идеей доктора Кая. Я с ним никогда не встречался, но он наверняка обладал гипнотическими способностями, раз ему удалось протолкнуть проект, который окупится через сто лет! Дополнительные руки – это, разумеется, дичайшая выдумка…

– В невесомости я часто хотел иметь четыре руки, – пробормотал Лео.

– …но наибольшие изменения произошли в системе метаболизма. У них никогда не бывает нарушений координации движения, никаких заболеваний вестибулярного аппарата, а тонус мышц поддерживается гимнастическими упражнениями по пятнадцать минут в день максимум, – а вот вам или мне приходится упражняться часами в условиях невесомости. Их кости не разрушаются вообще. Они более устойчивы к радиации, чем мы. Их костный мозг и половые железы могут принять вчетверо больше рентген, чем наши. Их физиологию подтолкнули так, что они способны размножаться в ранней юности, причем все генные изменения наследуются, а это, как вы понимаете, чрезвычайно важно. Работники, которые никогда не требуют отдыха внизу, настолько здоровы, что могут работать практически бесконечно; они даже, – тут Ван Атта рассмеялся, – очень охотно «самокопируются!»

Лео чувствовал, что теряет невозмутимость.

– А куда их девать, когда они… гм… доживут до пенсионного возраста? – медленно спросил он.

– Надеюсь, компания что-нибудь изобретет к тому времени, – ответил Ван Атта, пожав плечами. – Это, к счастью, не моя проблема: я отправлюсь на пенсию раньше.

– Что будет, если они… уволятся, уйдут куда-нибудь? Допустим, к примеру, что кто-то предложит им более высокую плату? Ведь в случае их ухода «Галак-Тэк» понесет огромные потери.

– Вы еще не совсем поняли всю прелесть этой системы. Они не могут уволиться. Они не наемные рабочие. Они – основное оборудование предприятия. Им не платят денег, но я бы очень хотел, чтобы мое жалованье равнялось тому, что компания тратит ежегодно на их содержание. Все наладится, когда первое поколение подрастет и начнет трудиться и плодиться в полную силу. Новых особей перестали производить около пяти лет назад, когда сообразили, что и эта работа по силам самим квадди.

– А вам не кажется, что профсоюзы могут назвать это рабским трудом?

– Союзы могут придумать и худшие названия, – проворчал Ван Атта. К счастью, их деятельность идет на спад. – Они только ковыряются в старом дерьме и сплетничают. А эти шимпанзята от люльки до могилы находятся под защитным колпаком. «Галак-Тэк» не опекал бы их лучше, даже будь они из чистой платины. Вам и мне остается позавидовать им, Лео.

Глава 2

После перелета на скачковом корабле Лео полагались сутки отдыха перед началом занятий. Он хорошо выспался за ночь в невесомости, и его настроение значительно улучшилось по сравнению со вчерашним днем, испорченным «дезориентирующей лекцией» Ван Атты (назвать ее иначе Лео не мог). Прогуливаясь, он зашел в сферическую камеру внешнего наблюдения на краю поселка. К своему удовольствию Лео обнаружил там телевьювер, и никого более.

Над краем планеты сверкали звезды. Панораму медленно пересекала одна из маленьких лун Родэо. Тут внимание Лео привлекла вспышка света над горизонтом, и он установил на телевьювере большее увеличение. Блестящий объект оказался шатлом компании «Галак-Тэк», который транспортировал огромную цистерну с очищенными нефтепродуктами; их отправляли отсюда на бедную нефтью Землю. На высокой орбите находилось уже несколько таких цистерн. Лео сосчитал их. Одна, две, три… шесть, и эта последняя – всего семь. Ракетные катера уже маневрировали, чтобы собрать цистерны и состыковать их друг с другом. После этого один из буксиров разгонит весь «эшелон» по направлению к пространственно-временному туннелю, через который можно выйти из этого сектора в иную точку галактики, вблизи Солнечной системы. Буксир вернется обратно, а груз по инерции сам проделает весь остаток пути до входа в туннель. Там его поймают и затормозят такие же буксиры. Потом за дело возьмутся супергрузовозы. Эти огромные грузовозы имеют под защитными кожухами по два генератора поля Неклина и два обычных реактивных двигателя. Кораблем управляет пилот-скачковик, мозг которого напрямую подключен к бортовым навигационным системам.

Каждый пилот-скачковик совершает в сутки по два рейса – от области Родэо и назад, с пустыми цистернами. После этого ему положен один день отдыха, а после двухмесячной вахты его отправляют на месяц вниз, в условия нормальной гравитации, в неоплачиваемый, но обязательный отпуск. Правда, во время отпуска ему разрешается подрабатывать на шатле. Пилоты скоростных пассажирских скачковых кораблей вроде того, на котором прилетел Лео, дразнят пилотов, называя их болотными прыгунчиками или наездниками на карусельных лошадках, а те в свою очередь обзывают коллег снобами.

Лео усмехнулся, рассматривая скользящий в черной пустоте космический поезд. Несомненно, поселок Кая, довольно интересный сам по себе, только незначительная часть всей деятельности «Галак-Тэк» на Родэо. Ведь одна только связка контейнеров, одна из бесконечного ряда, может обеспечить на Земле существование целого города неработающих акционеров, вдов, сирот. Это было похоже на перевернутую пирамиду, вершина которой – кучка работающих на Родэо и в космосе – поддерживает непрерывно растущую толпу держателей акций. Лео ощутил прилив гордости.

Из задумчивости его вывел женский голос:

– Мистер Граф? Я доктор Сондра Еи. Я возглавляю отделение психологии и обучения в поселке Кая.

Женщина, парившая в дверях, была в бледно-зеленом комбинезоне компании. Средних лет, некрасивая, но приятная, с монгольскими глазами, широким носом и кожей мулатки – цвета кофе со сливками – она легко проскользнула в дверь как человек, привыкший к состоянию невесомости. Лео вежливо подождал, пока она удобно устроится, прежде чем протянуть ему руку для рукопожатия.

– Мне сказали, что вы хотите поговорить со мной. А я тут с удовольствием наблюдал за перевозкой грузов. Мне кажется, это может быть подходящим занятием для ваших квадди.

– Вы правы. Они уже год выполняют эту работу. – Еи удовлетворенно улыбнулась. – Вы не испытываете затруднений при общении с квадди? Если вы психологически освоились с ними, то и все остальное пойдет хорошо.

– О, в этом отношении все в порядке… – Лео оборвал фразу, так как не был уверен, что сумеет правильно выразить свои переживания. – Я только удивился сначала.

– Естественно. Вы не боитесь, что вам трудно будет обучать их?

– Не думаю, что они хуже шайки бичей, которых я обучал на орбитальной станции Юпитер-4.

– Я тоже не думаю, что трудности возникнут из-за них. Вы сами увидите, что они умные и внимательные ученики. Очень сообразительные. В прямом смысле слова – хорошие дети. Но вот о чем я хочу сказать, – она остановилась, как будто приводя в порядок мысли. – Все учителя и инструкторы выполняют здесь также и обязанности родителей в поселковой семье. Хотя квадди безродные, сами они в один прекрасный момент могут стать – и уже становятся родителями. Мы стараемся укоренить в их сознании чувство взрослой ответственности. Но пока они все-таки еще дети. Они будут пристально следить за вами. Я хочу предупредить вас об этом и советую соблюдать осторожность. Они научатся у вас не только сварке. Они будут копировать все ваши манеры. Короче, если у вас есть какие-либо дурные привычки – а они есть у нас у всех – их нужно оставить внизу на все время вашего пребывания здесь. Другими словами – следите за собой, и в том числе за своей речью. Например, – продолжала Еи, чуть улыбнувшись, – как-то раз одна из наших сотрудниц в детских яслях употребила выражение «плевать в глаза». Квадди подумали, что это что-то очень веселое, и среди пятилеток началась настоящая эпидемия плевания в глаза. Пришлось несколько недель бороться с этим увлечением. Вы будете работать с детьми постарше, но подход к ним должен быть таким же. Кстати, вы привезли с собой какие-нибудь книги или видеозаписи?

– Ну, я не очень-то увлекаюсь чтением, – сказал Лео. – Я привез только материалы для подготовки к занятиям.

– Техническая информация меня не касается. Вот из-за чего у нас возникают проблемы, так это, гм… литература.

Лео понимающе усмехнулся:

– Порнография? Когда я был мальчишкой, мы частенько…

– Нет, нет. Не порнография. Я не уверена в том, что квадди вообще поймут что-либо в порнографии. Сексуальность здесь – открытая тема, часть их социального воспитания, биология. Я гораздо больше озабочена той литературой, которая преподносит фальшивые ценности или ужасы в привлекательной форме или извращает историю.

Лео обеспокоенно наморщил лоб:

– Вы преподаете этим детям какую-то историю? Или читаете им сказки?

– Конечно. Их хорошо снабжают и тем и другим. Но дело в том, чтобы правильно расставить акценты. К примеру, обычная история нижнего мира, скажем, о колонизации системы Ориент IV, отводит около пятнадцати страниц году Гражданской войны, этому краткому и нетипичному социальному катаклизму, а сотня лет освоения и развития планет описаны на двух страницах. В нашем варианте войне отведен один параграф, зато строительству монорельсового туннеля через каньон Витгоу, его экономическому значению и принесенной им пользе, – пять страниц. Короче, мы подчеркиваем норму в противовес исключениям: строительство, а не разрушения, мирная жизнь, а не война. Таким образом, у квадди никогда не возникает даже мысли о допустимости какого-либо насилия. Прочитав такую историю, они очень быстро усваивают все, что нам требуется.

– Я… да, наверное, я бы тоже усвоил, – пробормотал Лео.

От такого уровня цензуры ему стало не по себе, а идея текста, обязательного для всех работников огромного предприятия, вызывала желание немедленно встать по стойке смирно и крикнуть «ура!»

– Я действительно не привез с собой ничего такого, – чистосердечно заверил он психолога.

Доктор Еи повела его в детские ясли и спальни юных квадди. В первый момент Лео был ошеломлен их количеством. Впечатление еще усиливалось из-за невероятной подвижности этих «шимпанзят». Десятка три четвероруких ребятишек мельтешили вокруг гимнастических снарядов, как лавина сумасшедших пингпонговых шариков. Добродушного вида толстая женщина из «нижних», которую они звали мама Нилла, занималась с группой девочек постарше, обучая их чтению. Потом она хлопнула в ладоши, включила музыку, и маленькие квадди бросились демонстрировать игру или танец, смеясь и посматривая на Лео. В воздухе образовалось что-то вроде запутанного многогранника – руки, руки и руки – этакая многомерная акробатическая пирамида, изменявшая свои очертания в такт музыке. Если кто-нибудь нарушал ритм и портил правильность композиции, поднимался страшный крик. Все очень старались достичь совершенства в построении, не заботясь о том, чтобы как-то лично выделиться. Лео не мог бы сказать, что эта игра ему по вкусу, но все же расплылся в улыбке, когда юные квадди роем окружили его после выполнения упражнений и спрашивали, понравилось ли ему.

В конце прогулки доктор Еи кинула на него испытующий взгляд:

– Мистер Граф, вы все еще чем-то обеспокоены. Уверены ли вы, что в вас не затаился страх перед мутантами, нечто вроде комплекса Франкенштейна? Будет лучше, если вы сами расскажете мне о своих сомнениях.

– Страх здесь ни при чем, – медленно проговорил Лео. – Это… ну, я, конечно, не могу возражать против ваших стараний сделать их коллективистами. Благодаря этому каждый из них спокойно проживет свою жизнь в замкнутом мирке космической станции. Они чрезвычайно дисциплинированны для своих лет – тоже хорошо…

– Вы правы, это весьма существенно для их выживания в космических условиях!

– Да… но как обстоит дело с их… с их самозащитой?

– Помилуйте, мистер Граф, от чего им защищаться?

– Понимаете, здесь у вас предусмотрены тысячи разных технических штучек для защиты жизни – дверные уплотнители и прочее. Детишки милы! Но может, они немного феминизированы? – Он говорил, не замечая, что все больше и больше хмурится. – На мой взгляд, они идеально подготовлены для эксплуатации. Кем? Ну… кем угодно. И весь этот социальный эксперимент – ваша идея? Это похоже на женскую мечту об идеальном обществе. Все так хорошо воспитаны.

Он чувствовал себя очень неловко, поскольку не был уверен, что доктор Еи сможет – и захочет – понять его тревогу.

Она глубоко вздохнула и понизила голос:

– Мистер Граф, не я изобрела квадди. Меня назначили сюда шесть лет назад. Я унаследовала их. И я забочусь о них. Думать об их юридическом статусе – не ваша проблема, а вот меня это очень даже касается. И я считаю, что безопасность квадди зависит от их способности уживаться в человеческом обществе.

Вы как будто без предубеждения относитесь к подобным идеям генной инженерии. На некоторых планетах такой уровень генетических манипуляций людьми считался бы абсолютно противозаконным. Если такие люди вдруг воспримут квадди как угрозу, то…

Она сжала губы и выпрямилась, подчеркивая свой авторитет.

– Предоставьте уж мне направлять это дело так, как я считаю нужным, мистер Граф. Одобрять или не одобрять методы воспитания персонала для «Проекта Кая» – моя прерогатива. Мистер Ван Атта имел право пригласить вас сюда, а я вправе отстранить вас от работы. И я сделаю это без колебаний, чтобы сохранить незыблемость генеральной линии Отдела психологии, если вы будете не то говорить и не так поступать. Мне кажется, я выражаюсь достаточно ясно?

– Яснее некуда, – ответил Лео.

– Весьма сожалею, – искренне сказала она, – но пока вы находитесь в поселке, вы действительно должны воздерживаться от собственных суждений по этому вопросу.

«Я инженер и специалист по испытаниям на прочность, – подумал Лео. – И это не моя работа – весь день выносить суждения». Но он не сказал этого вслух. Они расстались несколько натянуто.

Развлекательная видеопрограмма называлась «Животные, животные, животные». Сильвер включила раздел «Кошки».

– Снова? – робко спросила Клэр, смотревшая видео вместе с ней.

– Еще только один раз, – умоляюще произнесла Сильвер.

Очарованная, она даже чуть приоткрыла рот, когда на экране появилась черная персидская кошка, но из уважения к Клэр приглушила звук. Кошка, изогнув спину, лакала молоко из чашки, удерживаемой на полу земным притяжением. Мелкие белые капли, стекая с ее розового язычка, летели назад в чашку, словно намагниченные.

«Как бы я хотела иметь кошку… Они такие мягкие на вид». Нижняя левая рука Сильвер вытянулась, чтобы приласкать кошку, но не почувствовала ничего – это ведь только иллюзия. На экране показалась земная хозяйка кошки, которая взяла ее на руки. Обе выглядели такими уверенными, довольными…

– Смотри, ее можно баюкать, как ребенка.

– Может быть, и тебе скоро позволят иметь ребенка, – предположила Клэр.

– О, это не одно и то же! – воскликнула Сильвер. Она не смогла удержаться от слегка завистливого взгляда на Энди, спящего в воздухе возле матери. – Неужели мне никогда не удастся побывать внизу?

– Зачем тебе это? Там же так неудобно. Да и опасно.

– Но они же там живут! И вообще, на планетах очень интересно, – сказала Сильвер, добавив про себя: «И люди интересные». Она вспомнила мистера Графа, которого видела вчера в Гидропонике во время своей последней смены. Еще один двуногий, который может бывать везде и от которого что-то зависит. Как сказал мистер Ван Атта, он и родился на старой Земле.

Кто-то тихо постучал, и Сильвер открыла герметическую дверь кнопкой дистанционного управления. Сигджи, в желтой униформе Отделения обслуживания воздушных систем, просунул голову в дверь.

– Поблизости никого нет, Сильвер.

– Ладно, входи.

Сигджи проскользнул внутрь, и она закрыла дверь. Потом он повернулся и, достав из большого кармана на поясе инструменты, открыл отмычкой пластинку в стене. Повозившись немного, блокировал механизм двери. Пластинку он оставил открытой на случай срочной необходимости, если вдруг постучится доктор Еи и весело спросит: «Что вы делаете?» Тем временем Сильвер сняла заднюю панель с видео. Сигджи подплыл и осторожно присоединил к контактам самодельный электронный жучок, чтобы на монитор шли помехи и никто не мог наблюдать за ними.

– Отлично придумано?

– Нам, наверное, здорово влетит, если это обнаружат, – засомневалась Клэр.

– Почему? – пожала плечами Сильвер. – Мистер Ван Атта всегда отсоединяет сигнал дымовой тревоги в своей квартире, когда курит «травку».

– Я думал, нижним не разрешается курить на борту.

– Мистер Ван Атта говорит, что у него привилегия ранга, – сказала Сильвер. – Я бы тоже хотела иметь ранг…

– А тебе он не давал курить? – спросила Клэр почти с ужасом.

– Один раз.

– Ой! – Сигджи замер от любопытства. – Ну, и как?

Сильвер состроила гримасу:

– Не знаю. Это очень неприятно. У меня аж глаза покраснели. Может быть, у людей, живущих внизу, действует какая-нибудь биохимическая реакция, которой у нас нет. Я спрашивала мистера Ван Атту, но он только смеялся.

Сигджи хмыкнул и переключил свое внимание на экран головидео. Все трое расположились вокруг и замолкли в ожидании. Музыка стала громче, и перед зрителями побежали четкие красные буквы: «Узник Зенды».

Действие разворачивалось на достоверной, до мельчайших деталей воспроизведенной городской улице времен древней планетарной цивилизации – видимо, еще до эпохи космических полетов или даже раньше, до открытия электричества. Четверка начищенных до блеска лошадей, звеня сбруей, тащила по земле тщательно отделанный ящик на колесах.

– Ты что, не могла достать другую серию «Ниндзя со звезд Близнецов?» – возмутился Сигджи. – Это опять твоя проклятая порнуха. Мне бы хотелось что-нибудь реалистическое, вроде той охоты в поясе астероидов… – Он замахал всеми четырьмя руками и зловеще заурчал, изображая шум двигателя при сильном ускорении.

– Молчи, смотри, сколько зверей! – восхищалась Сильвер. – Так много, а ведь это даже не зоопарк. И малышей полно.

– Наверное, там грязно, – хихикнула Клэр. – Они ведь без пеленок. Вот и представь себе, что получается.

– Конечно, – презрительно фыркнул Сигджи, – в те давние времена Земля представляла собой отвратительное место для житья. Ничего удивительного, что люди отрастили себе ноги. Нужно же было что-то иметь для передвижения в воздухе, а не…

Сильвер щелкнула выключателем.

– Если ты не замолчишь сию же минуту, – сказала она угрожающе, – я заберу этот фильм и пойду спать в свою комнату. А вы можете оставаться и смотреть «Технологию обслуживания агрегатов для приготовления пищи».

– Прошу прощения. – Сигджи обвил себя всеми четырьмя руками, обратившись в покорный, исполненный раскаяния шар.

– Ладно. – Сильвер включила видео и они продолжили смотреть программу молча и увлеченно. А когда показали железную дорогу, даже Сигджи перестал недовольно хмыкать.

Лео с удовольствием начал свою первую лекцию.

– Смотрите, вот типичный шов после сварки электронным лучом…

Он подрегулировал резкость на дисплее головида. В центре зала в ярком голубом свете возникло трехмерное изображение операции, заснятое с помощью компьютерного рентгенографического устройства.

– Располагайтесь так, ребята, чтобы вам всем было хорошо видно.

Слушатели принялись устраиваться вокруг дисплея. Они протягивали руки подлетавшим, помогая остановиться, и наконец образовали ажурную полусферу – что-то вроде гигантской живой раковины, полной внимания. Доктор Еи, никому не мешая, сидела (если это можно было так назвать) позади. «Проверяет мою лояльность», – подумал Лео, не придавая, впрочем, этому значения. Он не собирался что-либо менять в своей лекции из-за нее.

Лео медленно поворачивал изображение, так, чтобы каждый из учеников мог рассмотреть его под любым углом.

– Вот я показываю вам эту часть в увеличенном виде. Это поперечное сечение шва. Обратите внимание на вон те мелкие круглые поры. Кто скажет, дефектный этот шов или нет?

Он чуть было не прибавил: «Поднимите вверх руку», но вовремя сообразил, что здесь такое предложение было бы неуместно. Несколько учеников, решив эту задачу, в знак готовности скрестили верхние руки на груди (вместо того, чтобы поднять их). Лео кивнул Тони:

– Это же газовые пузыри, правда, сэр? Шов получился дефектный.

Довольный Лео улыбнулся. Ответ позволял продолжать лекцию так, как он запланировал.

– Да, это действительно поры, заполненные газом. Однако, как ни странно, при ближайшем рассмотрении шов оказывается не дефектным. Посмотрим, что покажет картина компьютерного сканирования по длине шва.

В углу дисплея замелькали цифры, а поперечное сечение быстро перемещалось.

– Как видите, в каждом сечении не больше двух пор, и во всех случаях они занимают менее пяти процентов его площади. Кроме того, сферические пустоты наименее опасны, по сравнению с другими формами. От них реже всего развиваются трещины. Такой неугрожающий дефект называется дискретным, то есть прерывистым.

Лео сделал паузу, а три десятка голов одновременно склонились над электронными блокнотами, которые квадди придерживали нижними руками.

– Впрочем, надо учесть, что этим швом сварены стены обычного бака для хранения жидкостей, а не камера сгорания реактивного двигателя, которая должна выдерживать высокое давление и температуру. Для двигателя такой же дефект, как правило, будет опасным.

– А вот это, – он переключил дисплей головида на красный фон, – изображение того же шва, снятое с помощью ультразвукового сканирования. Сможет кто-нибудь определить, какое нарушение здесь?

Лео взлетел вверх, в ярко освещенное пространство. Снова скрестились несколько пар рук. Лео кивнул другому ученику – красивому парню с прямым носом, блестящими черными глазами и крепкими мускулами. Его смуглая кожа эффектно контрастировала с красной футболкой и шортами.

– Да, Прамод?

– Это послойные нарушения.

– Правильно! Но присмотритесь к этому изображению. Куда девались все наши маленькие пузырьки? Может, кто-нибудь думает, что они каким-то чудом закрылись? Спасибо, – поблагодарил Лео за понимающие улыбки. – Я рад, что вы так не думаете. Давайте сложим вместе оба снимка.

Компьютер объединил красное и голубое, и общие точки изображения засветились пурпурным цветом.

– А теперь посмотрите на этих клопиков, – сказал Лео и снова взлетел вверх. – Эти две поры, плюс этот слой – они все в одной плоскости. И при таком повороте видно, что уже начинает формироваться опасная трещина. Вот это, ребята, настоящий дефект.

Он повернул изображение и подчеркнул трещину яркой розовой линией. Среди слушателей пронесся вздох восхищения. Лео улыбнулся и продолжил: