Позывной "Технарь" E-Book

Константин Муравьёв

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 512

Veröffentlichungsjahr: 2023

Beschreibung

Сегодня ты обычный студент. И собираешься на лето отправиться в родной город, чтобы пройти там обычную практику. А завтра ты уже оказываешься дикарем с отсталой планеты, который вынужден искать свое место среди далеких звезд. И непонятно, удастся ли тебе когда-нибудь в будущем увидеть своих родных, ведь никто не может ответить на такой простой вопрос: а откуда ты родом? Ты не спецназовец, не супергерой. Ты бывший студент захолустного технического вуза. Но даже в таком, как ты, есть стальной стержень, который не позволит тебе сдаться и упасть духом. И хоть сейчас ты всего лишь "технарь", обслуживающий персонал самого невысокого уровня, — это не конец, а лишь начало твоего пути. Пути, ведущего к звездам. Пути того, кто стал многим известен под позывным "Технарь".

Leseprobe

Константин Муравьев Позывной «Технарь»

Оформление обложки Антонина Калласа

© Константин Муравьев, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1. Фронтир. Система Кетар. Сектор Сол. Граница Империи Атаран и Королевства Минматар

Сейчас

– Эй, парень, очнись, – раздается чей-то голос. И буквально через мгновение. – Ты как себя чувствуешь? – спрашивают явно у меня.

Почему так решил, понять не могу. Но был уверен в том, что обращаются именно ко мне.

«Интересно, кто это вообще говорит?» – сам себе задаю я вопрос. В голове каша и какое-то непонимание происходящего, муть, пелена и пронзающая, всепоглощающая сознание боль, которая не дает ни на чем сосредоточиться.

Удерживает меня от провала в беспамятство лишь страх. Или животный инстинкт. Не знаю. Но это не страх смерти. Смерти я почему-то никогда особо не боялся. Наверное, потому, что однажды уже умирал.

Нет, я всегда страшился того, что стану инвалидом, беспомощным и никому не нужным человеком, буду лежать бессознательным и тупым овощем, жизнь которого придется поддерживать через трубочку. А тут, все очень похоже на то, что так и произошло.

Не могу пошевелиться. Не чувствую ни рук, ни ног. Только боль – и то, она не в моем теле, а где-то в голове. Она билась в моем сознании и затопила его полностью.

И поэтому я боюсь. Не хочу! Так жить не хочу! Лучше уйти за грань. Начинает накатывать паника.

– Эй, ты меня слышишь? – повторяет вопрос все тот же голос.

«Но почему со мной тогда пытаются заговорить?» – пробивается единственная здравая за последнее время мысль, которая и выводит меня из того состояния панического страха, в которое я стал проваливаться.

Голос. Есть голос. И я его слышу. И он хочет понять, как я? А значит, тот, кто со мной говорит, уверен, что и ответить ему я смогу.

– Что-то не так, – прозвучала еще одна фраза.

Теперь голос раздается гораздо ближе, и в нем слышатся нотки некоторой озабоченности. И уже обращаясь к кому-то другому, этот голос произносит, вернее, сначала говорит, а потом спрашивает:

– Похоже, он совсем плох. Сколько точно молодой человек пробыл без сознания?

Видимо, этому неизвестному кто-то ответил, но ответа я так и не услышал. Зато реакцию смог оценить превосходно.

– Сколько? – и столько изумления было в одном этом слове, что я сам начал очень сильно беспокоиться. И это беспокойство пересилило ту боль, что сейчас разрывала мое сознание. Оно стало опять перевоплощаться в панику и страх. Но я попытался сдержаться.

«Нельзя, – сам себя постарался убедить я. – Надо отвлечься. Нельзя сосредоточиваться на том, что я услышал». И поэтому я постарался сосредоточиться на том, что сейчас происходит вокруг меня. Постарался перебороть то странное состояние апатии и безразличия, что внезапно накатило на меня, сразу после того, как отступили страх и паника. И это заставляло меня относиться ко всему словно сторонний зритель, вернее слушатель.

Я сконцентрировался и попытался проанализировать окружающую обстановку. Мысли, как это ни странно, заставили забыть о боли, о страхе, вообще обо всем. Они сузили мой мир только до одной точки. И этой точкой стало то, что я хотел сделать.

Я хотел понять, что происходит? И поэтому я переключился на то, что сейчас мог осознать. А это был лишь голос, который я слышал. Тот голос, что поднял меня и привел в сознание.

«Он вроде женский», – подумал я, попытавшись проанализировать свои ощущения. И пока у меня функционировал только слух. А значит, нужно было работать с тем, что он дает.

С голосом!

Голос женский. Но это почему-то было не очень хорошо понятно. Что-то мешало до конца поверить в то, что со мной разговаривает женщина.

Я постарался разобраться, почему же у меня сложилось такое двойственное впечатление. Вспоминаю, что все-таки меня смутило в услышанном голосе.

«Странно», – наконец мое сознание зацепилось за то, что не давало покоя. Создается такое ощущение, что я и правда слышу голос, но голос, раздающийся будто из-за стены или некой преграды. И из-за этого он кажется слишком глухим, но и каким-то гортанным и глубоким.

«Хотя, если у кого-то необычный голос, это еще ничего не значит», – размышляю я, пытаясь при этом собраться с мыслями, что позволяет отвлечься от боли, заглушить страх и панику. И это дает обратный эффект. Сознание теперь, наоборот, все время старается куда-то уплыть.

И меня затягивает в странный убаюкивающий омут, который поселился в моей голове. Но я этого тоже не хочу. Это состояние спокойствия страшит меня не меньше, чем страх бессилия. И поэтому я опять цепляюсь за то единственное, что и вывело меня из небытия в первый раз.

Этот непонятный голос! Он как тот маяк, что светит для меня в темноте. Думаю о нем. Стараюсь его понять и проанализировать. Этот неизвестный и чужой голос. Ведь только он связывает меня с реальностью и не дает провалиться в беспамятство. Он позволяет мыслить и заставляет постараться представить того, кто со мной говорит.

В этом голосе чувствуются несколько непривычные для меня интонации и странное построение предложений и фраз.

«Может, эта девушка или женщина не русская, она иностранка?» – предполагаю я. И это простое мысленное усилие помогает, оно еще немного отодвигает безысходность вдаль. На меня наплывают воспоминания. Немного, какими-то урывками. Но это все равно лучше, чем то безразличие, которое я только что ощущал.

«Да, – вспоминаю я, – общался я как-то с девушкой из Прибалтики, так, очень забавный у нее был говор, вернее, акцент. А ведь чем-то похоже на то, что я слышу сейчас», – осознаю я.

Только там девушка говорила на своем родном, а тут русский. И ведь я его очень хорошо понимаю, смог бы понять еще и английский, и то, если бы говорили не очень быстро. Но тогда бы я никак не определил, что со мной говорят с каким-то странноватым акцентом. А здесь я все понимаю очень отчетливо. Получается, что в речи этой неизвестной все несколько более непривычно и как-то более сложно, что ли.

«Черт. Я пока размышлял, совсем забыл о боли». Ведь и правда, ничего нет. «Или она ушла? Или я просто перестал ее чувствовать?» Последняя мысль напугала больше всего. Перестают чувствовать боль лишь в том случае, когда на нее перестают реагировать нервные окончания.

Этот страх заставляет меня что-то сделать. Как-то начать действовать. В этот раз паники нет, что несколько непонятно. Наоборот, страх выступил стимулятором, заставившим меня действовать. Хочу открыть глаза и пытаюсь это сделать. Но даже такое, хоть и мысленное, усилие приводит к возвращению сильнейшей боли. Кроме того, я ощущаю приступы рези в висках. И это только радует меня.

«Виски. Голова. Я чувствую свою голову и боль в ней».

И только я это осознаю, как все мое тело начинает корёжить. Оно бьется в конвульсиях. Оно напрягается и расслабляется. Через меня будто пропускают тысячи вольт электричества. Я трясусь, но при этом ко мне возвращается чувствительность.

Я понимаю, что лежу на чем-то твердом. Ощущаю вкус крови у себя во рту от прокушенной губы. Чувствую, как мой затылок бьется о пол или то, на чем я лежу. Но при всем при этом я начинаю оживать.

Радость.

«Я чувствую. Я могу чувствовать».

И эти мысли заставляют ухватиться меня за это непонятное ощущение покалывания во всем теле, которое, казалось бы, пробегает по мне, начиная от головы и заканчивая кончиками пальцев ног. Но что еще более непонятно, при всей этой странной и какой-то нереальной для меня ситуации мои мысли все так же продолжают течь несколько вяло и, я бы даже сказал, как-то отстраненно. Будто это все происходит вовсе не со мной.

И эта раздвоенность сознания настораживает меня, но она же и спасает. Дает возможность отстраниться от той боли, что корёжит мое тело. При этом я контролирую и ощущаю его и все, что с ним происходит. И я понимаю, что все это происходит со мной.

И опять голос.

Теперь я более чем уверен, что говорит женщина, вернее девушка лет двадцати пяти.

– Потерпи немного, сейчас идет ускоренная адаптация, у нас нет времени, чтобы позволить себе долго возиться с тобой, – произносит она.

И иголки, кусающие меня, вновь принимаются сверлить мое тело с новой силой. А волны электрических разрядов опять начинают разбегаться по моим мышцам и нервным окончаниям, заставив тело биться в еще больших конвульсиях.

– Все. Теперь все, – говорит женщина, и разряды прекращаются, – теперь отдыхай.

И я слышу удаляющиеся шаги.

Лежу. Что делать? Не известно. Но сейчас я, по крайней мере, уверен в том, что полностью ощущаю свое тело. И вокруг нет той пустоты и вакуума, которые окружали меня в момент пробуждения.

«Что делать?» – еще раз спрашиваю я у себя.

Страх все еще живет в моем сознании. Но теперь он не вгоняет меня в панику. Ведь я понимаю, что того фактора, который и послужил причиной его появления, больше нет. Теперь, в противовес всему произошедшему ранее, страх заставляет меня действовать. Думать и делать. Он перестал быть сдерживающим или останавливающим меня чувством, а перешел на уровень чувств, стимулирующих организм к каким-то действиям.

И поэтому я дожидаюсь, пока боль, стучащая в висках, немного спадет. Она, после того, как все мое тело искусали мелкие разряды электричества, возобновилась вновь. Но сейчас это была физическая боль тела, которую можно было понять. И от нее можно отключиться, что я уже сделал. Но вот ощущения все еще не поменялись.

Смотрю на себя будто со стороны. И чувство при этом такое, будто это вовсе не мое тело. Но пока так даже лучше. Такое двойственное восприятие не отвлекается на боль и позволяет трезво оценить обстановку. Оно же точно указывает и на то, что тело все-таки мое.

Разбор столь странного своего восприятия реальности решил оставить на потом. А сейчас пора было попытаться понять, где же я оказался и что же со мной произошло?

Открываю глаза. Это теперь получилось с первого раза. Хоть и с некоторым трудом. Будто я открыл глаза после очень долгого сна.

Осматриваюсь. Вернее просто смотрю вверх, прямо перед собой. Надо мной светлый потолок. Его я вижу сквозь какое-то слегка темноватое стекло.

«Так я лежу в каком-то аппарате», – доходит до меня. Пластиковая, на мой взгляд, облицовка.

«Вот что слегка приглушало голос той девушки», – смотря на полупрозрачный колпак, понимаю я. Немного поворачиваю голову, боясь повторения вспышек боли. Но она вполне терпимая.

«Точно. Это какой-то аппарат. Похож на тот, что делает магнитно-резонансную томографию. Видел такой пару раз по телевизору. Тут же, судя по всему, что-то нечто похожее». Лежу и осознаю следующую мысль: «Значит я в какой-то больнице».

Это подтверждает и мое обоняние, которое уловило хотя и слабый, но знакомый запах каких-то химических препаратов и лекарств. «Больница», – поселяется во мне уверенность.

Черт. Опять вспышка боли в голове. И от нее не спасло даже мое состояние отчужденного наблюдателя. Пережидаю ее, закрывая глаза. Так легче.

«Как же она болит, – непроизвольно думаю я и только тут задаю себе вопрос, который должен был появиться уже давно, – а что я вообще делаю в больнице?»

Напрягаюсь, стараясь вспомнить. Но совершенно ничего не помню. Голова пустая. Не в принципе ничего, а того, почему я мог оказаться тут. Последнее мое воспоминание – это как мы едем с частником-бомбилой по дороге, направляясь к небольшому городку, туда, где живут мои родители. И где я должен был провести свое будущее лето.

Не понятно сколько времени назад

– Парень, тебе куда? – раздается голос у меня за спиной. – Если в Поманск, то за триста довезу без проблем.

– Дороговато что-то, – отвечаю я местному извозчику, который не трется возле остальных таксеров. Это явно частник и работает втихаря от них. Те не любят делиться. А с этим можно было поторговаться. Я не жадный, но у меня просто больше с собой не было. Вчера отметили окончание сессии, и денег у меня чуть больше, чем кот наплакал. На электричке мне ехать не хотелось, так что решил попытать счастья среди местных водил.

Тот замялся. Посмотрел на толпу других таксистов, стоящую у входа на вокзал, и спросил:

– Сколько.

– Сотня, – с невозмутимым лицом ответил я.

Ну, наглеть, так по полной. Видимо, с наглостью я чуток переборщил.

И триста рублей было не много, а за сотню мараться, так вообще никто не будет. Этот водила считал точно так же. Но и искать других клиентов мужик не хотел.

– Давай двести, – сразу предложил он нормальную цену, что устроила его. Мне она тоже подходила. И поэтому я сразу согласился, не став больше тянуть резину, хотел попасть побыстрее домой.

Отец сегодня хотел свести с одним своим знакомым, у которого я и должен был проходить летнюю практику. Так бы я поехал к себе попозже, но так сложились обстоятельства, что знакомому отца уже сегодня ночью нужно было улетать, а место он предлагал хорошее. Не стоило упускать такой шанс.

Вот поэтому я после вчерашнего праздника жизни и собрался хмурый и не выспавшийся в дорогу. Поскреб по сусекам, нашел ту мелочевку, что завалялась в моих немногих карманах. И отправился на вокзал.

И вот сейчас мы несемся по трассе. Водила любил поболтать. В другое время я бы, наверное, и сам не прочь был пообщаться, но не сейчас. Голова гудела. Во рту сухо. Той бутылки воды, что я выпил, хватило едва на треть пути.

Поэтому поняв, что собеседник из меня никакой, тот включил радио и просто несся вперед. Я же задремал.

И все. Больше я ничего не помню. Следующее мое воспоминание – это голос неизвестной.

Неужели мы влетели в аварию? Да вроде и мужик гнал не очень быстро. Да и на трассе никого особо не было. Кто в такую рань, да еще и в выходной день куда-то выбирается?

Так что произошло? Додумать я не успел. Вдруг купол начинает отодвигаться в сторону.

«Вроде у томографа не так, но хотя кто его знает. Я же не медик».

Опять слышу шаги. Поворачиваю голову в сторону приближающейся девушки – медика. И непроизвольно поднимаю руку и протираю глаза. Нет. Так ничего и не поменялось.

«Я точно не в больнице, – спокойно и отстраненно констатирую я, – а если и в больнице, то точно не в той, о которой подумал первоначально».

Две с половиной недели назад. Фронтир. Военно-научная станция Цикада. Территория Империи Аграф

– Профессор, профессор… – Лаборант вбежал в двери кабинета, обращаясь к сидящему за столом серьезному аграфу. – Вот. Мы смогли получить нужную последовательность из генетического материала, после чего стало возможным синтезировать ее.

И он протянул ему ладонь, на которой лежала пробирка с какой-то сероватой массой. Ученый спокойно поднял свой взгляд от экрана персонального искина, за которым работал, и посмотрел на так бесцеремонно влетевшего к нему в кабинет молодого аграфа из группы ученых, только недавно присоединившихся к их научной работе. Потом профессор поглядел на его вытянутую вперед ладонь и на то, что лежало на ней.

– Где параметры тестирования? – спросил он, впрочем, даже не протягивая своей руки, чтобы что-то взять у своего молодого помощника.

– Ах, да, – воскликнул возбужденный лаборант. И он быстро передал сидящему за столом профессору информационный чип, на который до этого сбросил все результаты и входные параметры исследований.

Тот вставил его в считыватель и начал просматривать имеющиеся там данные.

– На ком проводилось тестирование? – спросил аграф. – Почему-то этого нет в описании.

Лаборант растерялся.

– Простите, – несколько смущенно произнес он, – я так спешил составить отчет, что забыл прикрепить список доноров и реципиентов к материалам по исследованиям, полученным в результате проведенной серии последних экспериментов. – И молодой научный сотрудник начал перечислять существ, на основании ДНК которых был получен генетический материал, и тех, кому он потом приживлялся.

Профессор, не дослушав его даже до середины, остановил этот длинный поток перечислений.

– Разумные? – спокойно спросил он, не отрывая своего пронзительного взгляда от молодого парня, совсем недавно ставшего работать на них. А если точнее, то на их секретную контору. Лаборант испуганно замер.

– Простите, – тихо, чуть ли не заикаясь и осторожно оглядываясь назад, ответил он, – но проведение испытаний на разумных существах запрещено конвенцией Объединённых Миров и Советом Содружества.

Аграф посмотрел на него, как на идиота.

– Ты все еще не понял, на кого мы работаем? – недоуменно спросил он у него в ответ. Немного посидел, молча глядя на него. А потом кивнул тому на дверь.

Парень, затравленно оглянувшись и выдохнув сквозь испуганно сжатые губы, с огромным облегчением, так и читающимся в его взгляде, вышел, даже выбежал, из кабинета.

– Сопляк, – процедил сквозь зубы пожилой аграф, глядя ему вслед. И, дождавшись, когда за его молодым помощником закроется дверь, протянул руку к видеовизору ближней связи. После чего набрал какой-то номер.

Над поверхностью визора появилось трехмерное изображение миловидной девушки аграфки.

– Геная, привет. Адмирал у себя?

– Да, господин Кораф. Связать вас?

– Конечно, – кивнул он.

«Иначе зачем бы я позвонил», – подумал аграф, глядя на симпатичную мордашку секретарши его начальника. Всем на станции было известно, из-за чего адмирал держит эту девчонку. И к ее профессиональным навыкам или умственным способностям это не имело никакого отношения.

Пока профессор размышлял, прошла пара мгновений, и изображение девушки сменилось на лицо еще одного пожилого аграфа, волевое и жесткое.

– Что хотел? – без предисловий спросил тот у профессора.

– Включи шифрованный канал, – сказал Кораф в ответ.

Адмирал, посмотрев на него, кивнул и протянул руку куда-то за пределы обзора камеры визора.

– Готово, – сообщил он и еще раз повторил свой вопрос, – так что ты хотел?

Профессор посмотрел на адмирала и ответил:

– Мы закончили разработку адаптивной нейросети.

– Хорошо, – прокомментировал сказанное военный, – но мне-то с этого что? Ты лишь этим докажешь, что мы не зря вложили столько денег в твою команду. Так что это ты делаешь одолжение не нам, а лишь прикрываешь свою… – Договаривать он не стал.

Профессор и так понял, что старый вояка имел в виду. Они все время конфликтовали на этой почве. Ведь львиная доля денег при распределении уходила именно Корафу и его команде. Но никакого результата добиться он до сих пор не мог. Так что в кулуарах шепотом поговаривали как о закрытии всего проекта в целом, так и о возможном скором несчастном случае, который может неожиданно случиться с самим профессором в частности.

По сути это был последний шанс Корафа реабилитироваться. И было понятно, почему адмирал не хочет ввязываться в это дело. Провал профессора ударит по всем, связанным с ним. Но тут делать нечего. Официально Кораф напрямую подчинялся именно адмиралу. И это знали оба. Так что и в интересах старого вояки было помочь этому книжному червю.

– Излагай дальше, – сказал адмирал, обращаясь к ученому.

Профессор посмотрел на него.

– Результаты исследований у меня на руках, и они очень убедительны, – медленно произнес он.

– Но… – протянул адмирал.

– Ты прав, – кивнул ему в ответ профессор, – всему этому не хватает главного штриха. – И он хлопнул ладонью по столу. – Следует завершить исследования. Мне нужны подопытные. У тебя есть расходный материал? – уже напрямую спросил он.

Второй аграф, даже не удивившись заданному вопросу, задумался.

– Ты опоздал со своей просьбой, – протянул тот, глядя куда-то в сторону, – только вчера ушла партия с заключенными. Сейчас у меня никого нет.

– Плохо, – с сожалением произнес в ответ Кораф, – в этом случае у меня уже не будет весомого обоснования для заключительного принятия в разработку нашего проекта.

Слово «нашего» профессор выделил особо. И он был прав. Ведь формально он и его бригада все необходимое уже выполнили. Ответственность за этап окончательного тестирования ложилась на главу всего проекта в целом, а не на научного руководителя.

Адмирал этот тонкий аспект уловил сразу. И он ему очень не понравился. Вояка пристально посмотрел в глаза находящемуся на другой линии канала связи аграфу.

– Что ты предлагаешь? – спросил он у профессора.

Тот бы не поднял столь скользкую тему, если бы у него уже не было какого-то решения.

– Взять кого-то из своих, – спокойно предложил ученый. И он прекрасно осознавал, что только что сказал. Тем более и кандидат на эту роль у него уже был: его помощник, который только что вышел за эту дверь.

Нельзя быть таким чистоплюем в их обществе и в это время. Слишком большие подозрения и опасения вызывал этот молодой аграф. Но адмирала этот вариант не устроил.

– Нет, – отрицательно покачал головой он, – так не пойдет. Имперский инспектор уже завизировал списочный состав нашей станции. И при смерти любого начнется полная проверка всего и вся.

После своих слов вояка задумался.

– Есть другое предложение, – глядя на что-то лежащее перед ним, сказал он, – но тебе придется полететь самому и взять с собой парочку надежных людей, тех, о ком потом ты не пожалеешь.

И он посмотрел в глаза профессору. И взгляд вояки не предвещал ничего хорошего. По сути, профессор сам себя загнал в ловушку. Видимо, у этого космического прощелыги был какой-то туз в рукаве, но слишком уж он, скорее всего, был грязный.

И если сейчас Кораф откажется, то его просто-напросто зачистят. Как и всю его команду вместе с ним. И не останется никаких следов их пребывания не то что на этой станции, но и в самой Империи.

За подчиненных ушлый ученый совершенно не переживал, но вот свою жизнь он ставил всегда выше всех иных ценностей. И поэтому сейчас он, лишь передернув плечами, спросил:

– Что у тебя есть?

Адмирал нажал какие-то кнопки, и рядом с его изображением появилась карта космического пространства.

– Буквально на этой неделе мы нашли червоточину. – И он выделил на карте космического пространства небольшую область. – Это наш сектор, – продолжал комментировать он, – червоточина находится немного за его пределами.

И он сместил изображение чуть вправо.

– Вот она, – на карте подсветилась определенная точка. – Мы не стали вносить эту аномалию в большой Императорский реестр, так как для нас она на тот момент была бесполезна.

И он вновь взглянул на профессора.

– Она не стабильная и пропадет с вероятностью, превышающей девяносто процентов, менее чем через сорок суток. Но… – И вояка вывел еще одну область пространства. – По показаниям исследовательских дронов, она ведет в сектор, расположенный далеко за границей Фронтира, в девяти прыжках, напротив районов пространства, принадлежащих Империи Атаран.

Профессор с непониманием смотрел на адмирала. Что-то все больно сложно у того получалось, и потому он не мог понять, к чему же старый вояка ведет. Видимо, это понял и военный. А потому вывел на карту еще один участок пространства.

– Это одна из систем, того сектора, куда ведет червоточина. И вот, смотри…

После этого адмирал вновь приблизил какой-то небольшой фрагмент карты. Девять планет, одно солнце.

– Вот, – сказал он и ткнул в небольшой шарик, – третья планета в этой системе, и она обитаема. Судя по всему, ее населяют гуманоиды. Очень похожи на людей. Вернее, практически чистокровные люди, без капли примесей чужой крови.

И адмирал посмотрел на профессора, до которого стал постепенно доходить смысл его предложения.

– Я думаю, они идеально подойдут для твоих целей.

Кораф задумался. Вояка выдал вполне рабочий вариант, вот только…

– Как мы туда доберемся, не на наших же кораблях?

– Все так. Но тут нам повезло дважды. Мы перехватили транспортник пиратов, перевозивший контрабанду. И можем воспользоваться им. Командой я тебя обеспечу. Но за тобой вся научная подготовка. И ты понимаешь, что все результаты у тебя должны быть до вашего возвращения.

Адмирал на пару мгновений замолчал, а потом исправился:

– До твоего возвращения, – акцентировал он внимание на слове «твоего», – ты понял меня.

В своих подчиненных вояка похоже был абсолютно уверен.

– Да, – кивнул аграф. Он прекрасно понял о чем сейчас говорил генерал.

Сборы были недолгими.

Средний корабль класса «Корсар» уже через несколько часов вылетел со станции и направился в сторону соседнего сектора.

Как раз туда, где шесть дней назад была обнаружена червоточина, ведущая очень далеко за пределы влияния Империи Аграф в частности и всего Содружества в целом.

Три дня назад. Фронтир. Граница Империи Атаран и Королевства Минматар

– Профессор, все готово к операции, – сообщил молодой аграф, который занимался подготовкой медицинского оборудования к очередной установке нейросети, обращаясь к мрачному и хмурому Корафу.

Это уже сотый по счету испытуемый. Они не думали, что потребуется столько подопытных. Но они ошиблись в комбинации последовательностей внедрения инородных генномодифицированных клеток, которые и составляли основу нового типа нейросетей, что приводило к последующей смерти пациента или практически сразу, еще во время проведения операции, или в процессе его адаптации к установленному ему нейроимплантанту.

И поэтому им предстояло провести это последнее испытание и возвращаться за новым материалом. Они проторчали тут практически полмесяца. И этот последний испытуемый был их последней надеждой из этой партии. Иначе им опять придется возвращаться на эту варварскую планету.

Кораф не знал, что кто-то может до такой степени превратить свою родную планету в свалку, состоящую из сплошных отходов и нечистот. Его вообще удивляло, как эти дикари до сих пор в принципе живут там и не повымирали до этого времени.

Ну да ладно. Главное, что они своим существованием смогут помочь ему и его делу. Вернее его жизни. Даже, правильнее будет сказать, сохранению его жизни.

Теперь, с таким опозданием по предоставлению результатов, профессор не надеялся на какие-то преференции, для него сейчас главным было остаться при своих.

– Хорошо, начинаем, – распорядился он и указал на бокс, в котором находилась очередная, немного модифицированная и измененная реинкарнация тестовой нейросети.

Правда, на боксе красовалась ничем неприметная надпись – «Технарь-2МК». Но это ничего не значило. Очередная шутка адмирала, который вместо обезличенных нейробоксов подсунул ему эту невостребованную партию контейнеров, предназначенную для перевозки технических нейросетей.

«Что поделаешь, такой вот уж у вояк юмор», – подумал Кораф и потянулся к панели управления медицинским комплексом. И в этот самый момент корабль тряхнуло. По ушам ударил пронзительно заверещавший сигнал тревоги.

– Займите свои места согласно штатному расписанию, – пришла команда от капитана судна по внутреннему каналу связи.

Потом это же сообщение было продублировано им на нейросеть.

Профессор переглянулся со своими сотрудниками.

– Продолжаем? – спросил один из них.

Но профессор не успел ответить.

К ним в каюту заглянула взъерошенная голова какого-то бойца в десантном комбинезоне.

– Господа ученые, – сообщил он прямо с порога, и голос его отдавал металлическими нотками, – если из вас кто-то умеет обращаться с бластерами или любым другим оружием, то прошу за мной. – И он махнул рукой вдаль по коридору.

– А что произошло? – удивился профессор.

– Нас взяли на абордаж, – ответил боец.

И только тут Кораф услышал шум стрельбы откуда-то с нижней палубы.

– Да и быстро облачайтесь в скафандры, а то через пару минут стравят весь воздух, – напомнил солдат замершим в шоке ученым и, подгоняя их, закричал: – быстрее. Ну чего встали. Быстрей. Они уже на подходе.

Это было правдой.

Как только он закончил говорить, двери, ведущие в их отсек, открылись и на пороге появилась фигура в штурмовой броне тяжелого космического пехотинца. Три выстрела. И тела профессора и его помощников падают вниз. Они так и не сумели сориентироваться в ситуации. Не их это профиль деятельности.

Бойца же, который прибегал за ними, тут уже не было. Он, воспользовавшись тем, что штурмовик отвлекся на ученых, выскользнул через запасную дверь в боковой коридор. Но и он прожил недолго. Не успел он добраться до капитанской рубки, где и забаррикадировалась большая часть команды корабля, как нарвался на второй отряд, идущий через нижнюю палубу.

Так и погибла команда ничем непримечательного корабля класса «Корсар».

Три дня назад. Фронтир. Граница Империи Атаран и Королевства Минматар

– Капитан, – обратился молодой курсант-гвардеец к пожилому военному, – радар заметил сигнатуры трёх кораблей. Похоже какое-то торговое судно и два пирата, напавшие на него. – Проверив донесения искина корабля, он добавил: – Торговец передавал по всему диапазону доступных частот сигнал бедствия и то, что на него напали. Но сейчас передача прекращена и ни на какие наши запросы он больше не реагирует.

– Ну что ж, – комментирует увиденное боевой офицер, которому было поручено натаскивать молодёжь, – вот и проверим, чему вас обучили там в вашей Академии. – И уже гораздо более серьезным, строгим и четким голосом скомандовал: – Боевая тревога по всему звену. Атаковать все три цели. При попытке сопротивления и отказе в требовании отключить энергетический щит и оружейные башни, считать встреченные суда пиратами и открыть огонь на поражение.

Это боевой фрегат и звено тяжелых истребителей, прикрепленных к нему, принадлежащее Королевству Минматар. И здесь не ведут переговоров с пиратами. Тут не обмениваются пленными и не идут на поводу у террористов. На все и всегда здесь один ответ: выстрел бластера.

– Корабли оставили одинокое судно и стараются уйти в гиперпрыжок по двум разным векторам, – доложил курсант.

Правильный шаг. В обычном случае одному кораблю удалось бы скрыться. Только вот с ними этот номер не пройдет.

– Истребителям на перехват дальней и более быстрой цели, мы же идем на сближение с тем, что движется медленнее.

Команду передали на авианесущую палубу, и от корабля отделилось звено тяжелых истребителей.

– Теперь им не вырваться, – прокомментировал увиденное на карте капитан боевого фрегата. Свою цель они уничтожили лишь на пару мгновений после того, как рой истребителей разорвал на части более быстрое судно.

– Торговец все еще не отвечает, – доложил курсант-связист, – судя по данным сканера биологической активности, живых на борту нет. Хотя…

И парень к чему-то присмотрелся.

– Простите. Я ошибся. Наблюдается слабая биологическая активность. Одно живое существо.

Капитан кивнул.

– Абордажников на борт, – приказал он, – заодно и проверим, кто же это там такой остался.

Три дня назад. Фронтир. Граница Империи Атаран и Королевства Минматар

– Корабль не торговец, – докладывал молодой лейтенант, командир абордажного отряда, – скорее похож на передвижной госпиталь. Куда летел, не известно. Хотя навигационный искин цел. Наши инженеры сейчас пытаются снять блокировку и взломать его базу данных.

Капитан кивнул.

– Что еще? Что по нашему спасенному? Проверили его генетическую карту?

– Так точно, – сразу ответил молодой боец, но потом несколько неуверенно добавил, – только нам это ничего не дало. Данных о нем нет. Он дикий. Вот, – и лейтенант положил на стол небольшой герметичный кейс, – это все, что было найдено при нем. Вернее возле него.

Капитан посмотрел на табличку.

– Нейросеть младшего технического персонала, серия «Технарь-2МК», – прочитал он вслух. После чего посмотрел на изображение медицинской капсулы, через крышку которой просматривались очертания человека, лежащего в ней.

– Теперь все становится более-менее понятно, – протянул он, глядя на корабль. И уже обращаясь к курсанту-связисту:

– Пробей-ка мне по базе идентификационный номер этого транспорта. Есть у меня определенные подозрения насчет них, – капитан кивнул в сторону изображения удерживаемого магнитными захватами судна. После чего он молча стал ожидать доклада молодого пиира.

– Ничего нет, – через некоторое время удивленно произнес тот.

– Так я и думал, – кивнул сам себе пожилой вояка.

– Капитан, вы расскажете нам, в чем дело? – поинтересовался у него абордажник.

– Почему нет, – пожал тот плечами в ответ, – вы все равно должны это знать. – И он показал на корабль, который был притянут к ним магнитными захватами. – У меня есть для вас две новости, – сказал он. После чего, посмотрев в заинтересованные лица молодых офицеров, продолжил: – Первая, это то, что формально этот корабль теперь никому не принадлежит. Пока на него кто-нибудь не заявит свои права. Но права на него кто-то сможет заявить лишь после того, как мы официально внесем данные о нем в реестр кораблей Содружества.

И он опять замолчал.

– А вторая новость? – спросил у него лейтенант.

Капитан посмотрел прямо на него.

– Если мы не сглупим, то можем неплохо навариться на этой сделке.

Молодые офицеры переглянулись между собой.

– И как? – тихо спросил у него один из них.

– Мы можем оформить его на себя и продать. Но для этого нам нужно отогнать это судно на любую нейтральную станцию, не принадлежащую Содружеству, и зарегистрировать его. А покупателя я найду даже на такое потрепанное корыто. – И капитан вопросительно поглядел на будущих защитников Содружества. – Так как? Вы в деле?

– По сколько мы получим? – спросил лейтенант, он, похоже, был более рассудителен и решителен, чем другие его товарищи.

– Я примерно четыре тысячи кредитов, вы по паре тысяч, вся остальная команда по тысяче. – Капитан продолжал внимательно смотреть на них.

– Мы в деле, – согласился за всех абордажник.

По сути тут не было никакого криминала или нарушения правовых норм. Это судно могли уже уничтожить или угнать. Так что формально для Содружества его уже нет.

– Хорошо, – кивнул капитан и хотел что-то приказать связисту, но тут его взгляд наткнулся на лежащий на столе кейс.

– Вот тарк. О нем-то я и забыл. – И его взгляд уперся в изображение медицинской капсулы, в которой кто-то лежал. – Ничего не выйдет. У нас есть живой свидетель. И по закону Королевства и Содружества, судно отходит в его собственность.

После этого капитан поднялся и начал что-то просматривать в тех материалах, что они собрали по этому делу.

– Нам нужны эти деньги? – напрямую спросил он.

Лейтенант сразу понял, к чему клонит капитан, и отрицательно покачал головой:

– Не такой ценой.

Связист удивленно переводил взгляд с одного на другого. Он не понимал, о чем сейчас идет речь.

Капитан нахмурился. Но потом его лицо просветлело.

– А нам это и не нужно, – быстро сказал он и добавил: – это же дикарь. И он не гражданин Содружества. Мы это проверили. Мы окажем ему помощь как беженцу или спасенному от пиратов не гражданину Содружества и этим закроем все юридические тонкости.

– А ведь точно, – согласился с ним молодой боец, – как я сам не подумал об этом. Но что мы ему можем предложить. Ведь нам это нужно сделать тут и сейчас, не садясь ни на какие станции. Иначе в силу вступит закон о гражданстве.

– Предложить… – и вояка задумался.

Но тут подал голос связист, о котором все забыли:

– Мы можем установить ему нейросеть, высадить на любой станции, где он гарантированно сумеет найти работу, и дать небольшие подъёмные.

– А ты уверен, что нейросеть ему подойдет? – спросил лейтенант абордажников. – Ведь нам не известно, для кого она предназначалась.

– Подойдет, – уверенно поддержал эту версию капитан, – она для него и предназначена. Не удивлюсь, если нашего дикаря и выбирали специально под эту нейросеть.

Оба офицера с удивлением посмотрели на своего командира.

– Это стандартная схема, – пояснил он и, видя их непонимание, вопросительно пробормотал: – Да чему же вас только в этой вашей академии учат?

– Да уж точно не подобному, – проворчал в ответ лейтенант.

– Это точно, – поддержал его капитан и продолжил: – Значит так. Если нужно найти кого-то на низкоквалифицированную точку, есть два пути. Выкупить раба, который согласится за свободу работать за гроши, или найти достаточно отсталого разумного, для которого это предел его способностей. Но в обоих случаях за найм надо платить деньги. А если для этого придется выкупить еще и раба у пиратов или агарцев, то деньги придется выложить не маленькие. Но есть и еще один путь.

И пожилой вояка продолжил наставления для молодых бойцов:

– Найти дешевую устаревшую нейросеть, – и капитан показал на стол, – и подобрать к ней идеально подходящего разумного на одном из отсталых миров. Потом или похитить его, или просто договориться с ним. Первый вариант проще. Стираем память, городим ему, что отбили его у тех же пиратов. И все, дело сделано. А сэкономленные деньги – это наш навар. И тут никто и никогда ничего не узнает. По идентификатору или генному коду этого бедолагу не вычислить – пираты затирают код или переписывают на какой-нибудь левый. Сам же ты этого новенького зарегистрируешь под своим, и если у него была когда-то запись в базе Содружества, то она просто-напросто затрется. Вот так все и происходит. И не только у них. Никто не хочет работать младшими техниками, мусорщиками или космическими крысами. А работа-то никуда не девается.

Оба молодых офицера с ошарашенными лицами сидели и смотрели на капитана, рассказывающего им прописные истины невидимой кухни, в которой им и придется теперь кашеварить.

– Ну а с ним-то что?

– А тарк его знает? – ответил капитан. – Где они его откапали, не известно. Нейросеть эту явно приготовили для него. Так что мы ее ему и установим. Да и работку для него быстро сыщем. Это же не топ-менеджер. Такие простые работяги всегда нужны. Только и тут следует поступить разумно.

Теперь молодняк слушал уже не перебивая. Капитан говорил о том, что ни в каких учебниках прочесть бы не удалось.

– Куда его устроить, – и поворачиваясь к связисту, – проверь ближайшие станции. Есть ли у них что?

Тот быстро пересел к гиперпередатчику.

– Вот, буквально в трех прыжках отсюда. Научно-исследовательская станция, сектор Сол. Нужен младший техник. Жилье и обучение предоставляется по месту работы. Обязательное условие – наличие уже установленной технической нейросети любого класса, позволяющей работать с тестером и малым ремонтным комплексом.

– Ну, а я что вам говорил, – усмехнулся капитан, а потом добавил: – а теперь учитесь. Главное, это необходимость убедить собеседника в том, что нужно это ему, а не тебе.

И он поворачивается с курсанту.

– Соединяй.

А через пару мгновений перед ним появляется слегка одутловатое лицо лысеющего человека.

– Вы кто? – удивляется тот.

– И вам добрый день, – отвечает ему капитан и, даже не давая ответить, продолжает: – Мне тут один знакомый сообщил, что вы очень давно ищете какого-нибудь техника. Могу предложить кандидата.

Толстяк с удивлением смотрит на него.

– В чем подвох? – спрашивает он.

– Никакого подвоха, – говорит вояка, – просто понадобились деньжата, а я слышал, что вы и небольшое вознаграждение готовы предоставить.

– Лгут, – уверенно отрубил толстяк.

– Тогда ладно, – сказал капитан и сделал вид, что потянулся к отключению визора, – простите, что побеспокоил. Говорят, тут еще есть пара станций, – будто размышляя, протянул он, – где младший технический персонал необходим.

– Постойте, – тормознул его толстяк, – не больше двух тысяч. Но прибытие кандидата за ваш счет.

– Да без проблем, – ответил ему капитан, – сделаем.

– Жду, – сказал одутловатый и отключился.

Капитан же повернулся к своим подчиненным.

– Вот мы и пристроили нашего дикаря. Дадим ему эти самые пару китов подъёмных, и пусть начинает устраиваться в новом мире.

На этом судьба неизвестного дикого и была решена.

Его дорога лежала на какую-то захудалую станцию на границе с Фронтиром.

Сейчас. Пока все еще не понятно где

– Вижу, что пришел в себя, – говорит мне девушка в серебристом костюме с какими-то нашивками на нем. Девушка с невероятно красивым, смугловатым лицом, темными волосами, сиреневого цвета глазами, точеной и стройной фигурой, которую не может испортить даже слегка мешковатая одежда. Девушка, которая одной рукой что-то набирает на панели управления того агрегата, в котором я лежу.

Второй и третьей руками она снимает с меня какие-то датчики. А четвертой она что-то записывает в небольшой планшет, который лежит у самого моего изголовья. Вот именно, у невероятно красивой девушки было четыре руки.

«Интересно, это галлюцинация?» – сам у себя спрашиваю я. И чтобы развеять свои страхи, трогаю ее там, где могу дотянуться.

Она как раз в этот момент наклонилась надо мной, снимая очередной датчик, ну или что это, и поэтому моя рука непроизвольно потрогала то, что обычно и привлекает внимание в первую очередь.

– Ну, ничего себе, какой резвый, – с насмешкой произносит медик, отстраняя мою руку от своей груди, – только очнулся, а уже туда же.

– Простите, – смутился я, – просто хотел проверить.

– Ну и как? – все так же усмехаясь, спросила она. – Проверил?

– Да, – ответил я.

– И что ты узнал? – насмешливо глядя на меня и продолжая отключать меня от аппаратуры, поинтересовалась девушка.

– Что, похоже, я попал, – пробормотал я себе под нос.

– Да не переживай ты, – махнула рукой она, – если хочешь, встретимся сегодня вечером, когда у меня смена закончится. Только не откладывай, ты у нас на корабле всего на пару дней. Потом мы забросим тебя на станцию, куда ты и летел. Так что давай, не теряйся.

И девушка подмигнула мне. После этого она отошла в сторону и исчезла из вида.

– Кстати, уже все, можешь выбираться, – произнесла она, обращаясь ко мне, – и одеваться. Одежда лежит на тумбочке рядом с медбоксом. Комбинезон, прости уж, наш местный, стандартный. Твой размер, правда, был только у техников. Людей у нас на корабле не так много, всего трое. Это же все-таки военное судно Королевства Минматар. Так что походишь, так сказать, сразу в родной униформе. Ты ведь техник, как я понимаю.

– Техник? – удивленно переспросил я, осторожно вставая и перекидывая ногу через край того аппарата, в котором лежал. Почему-то я ожидал того, что не смогу двигаться или буду ощущать боль, но ничего не было. Хотя мог бы и сообразить, ведь руками-то я двигал без особых проблем. Единственно странным было какое-то необычное ощущение легкости во всем теле. Даже необычная отстраненность ушла на второй план.

Как только девушка открыла этот самый медбокс, все как будто отрезало и о произошедшем остались только воспоминания.

– Ну да, – раздался голос девушки из-за ширмы, куда она ушла, – та нейросеть, что я тебе установила, предназначена для младшего технического персонала, а она была как раз возле тебя, когда твое тело нашли в медкапсуле. Видимо, на ваш корабль напали как раз в тот момент, когда тебе ее и собирались устанавливать.

Тело… Медкапсула… Корабли… Четырехрукий ангел… Королевство Минматар… Мало людей… Да еще и непонятные агрегаты. Нейросеть. А вообще, что это такое?

Я техник? Мне кто-то и что-то собирался устанавливать?

Слишком много понятий, выбивающихся из картины нормальной повседневности, к которой я привык. Состояние прострации и легкого помешательства.

«Интересно, я сейчас не в психбольнице хоть?»

И я посмотрел себе за спину, туда, где был виден силуэт девушки за ширмой.

«Черт его знает, если честно. Но этого сейчас никак не понять».

Я на автомате подошел к невысокой тумбочке. На ней лежал ворох одежды, серого цвета. Того же мешковатого фасона, что был надет и на девушку, с теми же значками-нашивками, что и у нее.

Одеваюсь.

– Я готова, – раздается из-за спины.

Вновь поворачиваюсь.

Новая форма идет девушке гораздо больше, чем тот балахон, что был надет на нее несколько мгновений назад.

– Ну чего замер? – спросила она, поторапливая меня.

– Тебе идет, – искренне сказал я, глядя на нее.

Похоже, только сейчас до нее дошло, что заставило меня замереть и перестать одеваться.

– Правда? – удивилась она.

– Да. Тебе очень идет, – подтвердил я свои слова.

Девушка внимательно посмотрела в мое лицо и сама себе кивнула.

– А ты и правда резвый, – сказала она мне, а потом добавила: – Одевайся, я должна отвести тебя к капитану, после того как ты придешь в себя. Он тебя зарегистрирует в базе Содружества. Ну а потом…

И она замолчала, еще раз оценивающе посмотрев в мое лицо.

– Пойдем, – и она кивнула в сторону двери.

Глава 3. Фронтир. Система Кетар. Сектор Сол. Научно-исследовательская станция Прана

Научно-исследовательская станция Прана. Административный уровень

Шли мы не долго. Буквально сразу после того, как мы с толстяком, идущим впереди меня, покинули пределы космического дока, а ничем иным площадка, откуда стартуют различные корабли, быть не могла, мы оказались у большой лифтовой площадки.

Что это такое, я догадался лишь по его примерному назначению, но вот как только на одной из ее стенок заметил маркировку производителя и название, выплыли и знания, касающиеся этого устройства.

«Антигравитационный станционный лифт. Предназначен для обеспечения связи между жилыми и нежилыми уровнями стационарных объектов».

Ну и еще достаточно большое описание.

«Странно, – подумал я, – пока точно не узнал, с чем имею дело, знания, полученные из баз, так и не выплыли. Но как только, хотя бы примерно, определился с этим устройством, все сработало. Ведь это даже не та модель, данные о которой у меня были. Но и этого мне хватило, чтобы раскопать о ней ворох информации».

Главное, я теперь прекрасно знал принцип работы этого антигравитационного лифта, не именно этой модели, а несколько более раннего ее варианта, судя по той маркировке, что была пробита тут, а также основные типы неисправностей, которые могут возникнуть при его эксплуатации. Помимо этого я прекрасно представлял весь производственный цикл и систему управления антигравитационным комплексом. Его возможности. Мог перепрограммировать его на свое усмотрение, сделать из этого лифта общего пользования, например, частный, который будет пропускать только определенных лиц с известным ему идентификационным номером. Но для этого мне требовалось через свою нейросеть подключиться к его интерфейсу управления.

Нейросеть практически мгновенно, как только я подумал об этом, выделила нужную рабочую частоту для подключения к интерфейсу управления и выдала запрос на активацию нужного окна интерфейсного соединения.

Делать я, конечно, ничего не собирался. Но для интереса, чтобы ознакомиться со своими возможностями, активировал нужное меню.

«Ну, в общем-то все, как я и думал», – оценил я увиденные возможные варианты управления, предоставленные нейросетью, и хотел уже отключиться от интерфейса управления, когда мой взгляд зацепился за последний пункт.

«Заблокированные функции». Вот оно то, что нельзя показывать ни одному человеку. Я естественно полез туда. Там было немного.

«Экстренное отключение». «Блокировка». «Преобразование лифтовой установки в антигравитационную несущую платформу».

Это интересно, что еще такое? Ответа не было. Но вот в комментариях к этому пункту стояло то, что данную операцию может провести только военный инженер в чине не ниже действующего лейтенанта инженерных войск и с уровнем допуска, превышающим пятый.

Так, эти лифты системы двойного назначения. Как только сопоставил я эти два факта, дошло до меня. Это как у нас. Одно время ты трактор, но если очень нужно, то тебя быстро преобразуют в танк или самоходную установку. Так и тут. В гражданской жизни это обычный антигравитационный лифт, а при необходимости его мгновенно могут использовать военные, к примеру, для переброски войск.

Все как и везде. Но однозначно чувствуется, что попал я в достаточно милитаризованное государство. Хотя про Минматар в тех базах по общественному устройству, что я изучил, именно так и было сказано:

«Военизированное государственное образование. Основной поставщик наемников и вооружений в остальные государства Содружества».

Тут и самые передовые военные технологии, и самая сильная армия. Но при этом и очень жесткая политика в отношении как внешних, так и внутренних врагов.

Не ведутся переговоры ни с какими террористическими организациями и пиратскими кланами, не выкупаются или не обмениваются заложники. Если ты попал в руки врага, это сугубо твоя проблема, и выбираться из нее ты должен сам. Поэтому тут их практически и нет. Никто не хочет без долгого следствия и либеральных законов получить разряд орудийного бластера в борт, если есть любые свидетельства твоей криминальной деятельности.

Жесткие законы. И такие же люди. Но, как и везде, в любом законе есть свои лазейки и выходы. Даже в таком строгом.

Правда, тут оказаться гораздо лучше, на мой взгляд, чем, например, на территории Агарской империи, где и пираты себя чувствуют достаточно привольно, и рабство разрешено.

По факту, капитан и говорил мне о том, что у кого-то из этой шайки меня и выкупили. Так что, я к ним по определению уже предвзято отношусь.

Было и еще парочка крупных государственных образований.

Это Республика Корпораций, сообщество торговцев и ученых, но опять же направленных на развитие этих самых корпораций. Самое продажное и в то же время открытое государство. Где за деньги можно устроиться как тебе вздумается.

И Империя Аграф. Как я понял, это какие-то гуманоиды, очень похожие на людей, но к нам они имеют лишь опосредованное отношение. Да и относятся они ко всем остальным расам примерно так же. Очень закрытое общество. Доступ в саму империю разрешен только в нескольких секторах космического пространства, где и осуществляются различные взаимоотношения со всеми остальными государствами.

Так что наиболее приемлемым для себя обществом я посчитал или Республику Корпораций, или Королевство Минматар, где, по сути, сейчас и нахожусь. Первое из-за его открытости и возможностей, второе из-за его относительной безопасности и защищенности.

Ну а если говорить о населяющих Содружество расах в принципе, то все мы, как оказалось, потомки некой Древней расы, на обломках которой и построено нынешнее общество.

И все великие открытия как раз и связаны именно с артефактами этой расы, которые удалось разыскать и как-то использовать.

Тот же гипердвигатель или нейросеть.

Но это я отвлекся.

Мы как раз подошли к не очень высокому зданию, всего каких-то десять или двенадцать этажей. Прошли быстро, и я просто не успел их сосчитать.

Сам по себе уровень был просторный. Тут располагалось множество различных зданий. Но все они имели серый цвет и создавали какое-то тусклое и невзрачное ощущение казенности.

«Тот самый административный уровень, про который что-то говорили и капитан, и Ксара», – понял я. И вошел вслед за толстяком в открывшиеся двери.

– Этот со мной, – сказал он человеку в форме, который сидел за небольшой консолью справа от входа. Тот лишь лениво посмотрел моему провожатому вслед, на меня же он вообще не обратил никакого внимания.

– Сейчас пройдем ко мне в кабинет, я внесу тебя в реестр станции, поставлю на довольствие и оформлю на твою рабочую точку. Потом выдам направление на оформление служебного жилья. Пройдешь с ним в жилищный фонд. После того, как закончишь здесь, дойдешь до своего непосредственного начальника. Это главный инженер станции. Он уже введет тебя в курс дела.

И толстяк взглянул на меня маленькими бегающими глазками.

– Ты все понял?

Я лишь пожал плечами. Но тут кое-что вспомнил.

– Да, – обратился я к семенящему впереди меня мужчине, – мне необходимо получить идентификационную карту.

– У тебя ее нет? – удивленно переспросил он у меня.

Я отрицательно покачал головой из стороны в сторону.

Он подозрительно посмотрел в мое лицо.

– А нейросеть?

– Стоит, – спокойно ответил я.

– Тогда ладно, – успокоившись, кивнул он и потопал дальше, – в этом случае после того, как уйдешь от меня, сначала дойди до медицинского сектора, я свяжусь с ними, они проведут обследование и выдадут тебе твою карточку. А уже с нею пойдешь дальше.

Я пожал плечами. Как я понимаю, мне пока торопиться некуда. Слишком все непонятно и странно.

Да и еще. Очень не хотелось проходить это самое обследование. Вот нутром чую, что с установленной мне нейросетью не все в порядке, и светить это очень не хочется. Однако я вспомнил Ксару, которая наверняка уже проводила подобную процедуру, но не выявила при этом никаких отклонений или странностей. Только обратила внимание на ускоренную адаптацию этой самой нейросети к моему организму. Но они это списали на нашу повышенную совместимость.

Надеюсь, и тут все пройдет подобным же образом.

Регистрация не заняла много времени. Было видно, что толстяк старается избавиться от меня поскорее и снять с себя этот груз ответственности.

Я, конечно, не знаю, о чем он говорил с капитаном, но я видел их лица во время разговора. И капитан был очень сильно чем-то недоволен.

И я так понимаю, это напрямую связано с этим самым толстяком. Ладно. Пусть делает то, что должен и может, а с остальным я уж как-нибудь сам разберусь.

– Все, – сказал он мне, – можешь идти.

И назвал номера секторов, куда я должен был попасть. Но я остался стоять в его кабинете.

– Чего еще? – недовольно спросил он.

– Ну, вообще-то, я даже не знаю, где все это находится, – ответил я ему.

– Вот же, понаберут по объявлению, – проворчал толстяк, хотя это он сам меня и принимал на работу, но все-таки сказал, – подключись к сети станции и посмотри маршрут по карте. Чего сложного-то?

– Понял, – ответил я ему и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Я ему ничем не обязан, наоборот, как я догадываюсь, это он задолжал мне кое-что.

Как только за новым вольнонаемным закрылась дверь, старший менеджер по персоналу станции Прана задумался: «Подозрительный он какой-то», – и протянул руку к внутреннему интеркому.

– Герг, – как только на том конце ответили, сразу произнес он, – я нашел тебе человека. Но учти, списать его нужно чисто. Ты же понимаешь, что выделенные на него средства уже не вернешь, а при появлении комиссии мы должны предоставить им его тело. Я учел твои пожелания… – Тут толстяк, говорящий в интерком, усмехнулся: – Как ты и просил, он техник. Но я устроил его на точку инженера. Все, как мы и договаривались. С моей стороны все сделано. Теперь дело осталось за тобой. И учти, что нейросеть должна быть целой, но данные с нее необходимо затереть. Он в глазах проверки должен быть инженером, хоть и слабым.

– Понял, – прозвучал грубый и не слишком уж довольный голос с другого конца канала. И интерком отключился.

– Не нравится ему, видите ли, – проворчал толстяк, – как делить кредиты, он был первый, а как заметать следы, так в позу встает. Чистоплюй.

И толстяк сплюнул на пол. Вернее попытался так сделать. Но как обычно попал себе на штанину. Именно за это его и называли – Слюнтяй. Хотя на самом деле никаким слюнтяем он не был. Жесткий и очень циничный человек, за внешностью неповоротливого и неуклюжего толстяка. Пока отряхивался, он уже как-то и позабыл об этом молодом парне, который только что вышел за двери его кабинета.

После этого толстяк спокойно вернулся к своим делам.

Следовало подготовить все документы к проверке. Ему было необходимо подчистить еще много хвостов.

И этот парнишка был лишь самым простым из тех дел, что ему предстояло провернуть за неполный месяц.

– Так, нужно подключиться к сети станции, – пробормотал я себе под нос. Мог бы и сам догадаться. Даже у нас в интернете можно найти карту практически любой местности или города, а в некоторых случаях даже трехмерную, с возможностью виртуального присутствия. А тут в мире прогрессивного и развитого будущего с этим проблем вообще не должно быть.

К сети я подключился быстро, как и зарегистрировался в ней. Регистрацию пока привязал к своей единой учетной записи, которую и создал первоначально. На данном этапе решил, что буду использовать ее для вполне легальных дел и чистых банковских операций.

А то, что нелегальные дела у меня будут, я уже даже и не сомневался. С такой-то нейросетью. Однако это дело будущего. Сейчас же идем в медицинский сектор и послушаем, что мне там скажут.

Пользоваться картой оказалось даже намного удобнее, чем я себе представлял. Привязываешь ее постоянное отображение к нейросети, и в углу интерфейса нейросети появляется небольшое окошко с квадратом карты, отображающим твое текущее местоположение. Ее можно как масштабировать, так и переключиться в полноэкранный режим, для удобства просмотра.

Пощелкал, проверяя, какие возможности дает использование карты. Не знаю, связано это с моей нейросетью или самой оболочкой карты станции, но я мог выбрать несколько типов маршрутов. Быстрый, короткий, и вообще, все любые параметры, которые хотел задать.

Можно было даже выбрать наиболее незаметный путь. Правда, в этом случае от меня потребовался доступ к системе безопасности станции, что я, конечно, сразу отклонил. Хотя нейросеть уже предложила провести сканирование доступных интерфейсов подключения и подпор различных кодов доступа. Но я решил этого пока не делать. Безопасники – это такие люди, с которыми так в открытую лучше не пересекаться.

Сам же я подумал о том, что надо бы мне сделать себе подставную учетную запись, через которую я и буду экспериментировать. Тем более сделать это не составляло особого труда. Я повторно прошел процедуру регистрации на станции и выбрал один из виртуальных идентификаторов, предложенных нейросетью. База приняла его без проблем.

Теперь можно было работать более спокойно. Уверен, коль этот идентификационный номер виртуальный, то и меня по нему найти не смогут. Ведь если каким-то образом начнут проверять (сканировать, вспомнил я), то моя нейросеть подсунет им реальные данные. Эти же данные будут выдаваться и при любой физической проверке, например, как сейчас, при медицинском обследовании. Удобная вещь для хакера.

Что-то сильно напутали с установленной мне нейросетью.

«Откуда они вообще взяли, что это техническая нейросеть?» – подумал я, проходя мимо какого-то здания. Об этом я как-то не догадался спросить. Но, видимо, все-таки эта информация где-то засветилась, коль на корабле так решили и были в этом полностью уверены. Хотя опять же никакой спецификации в сети Ксара на мою нейросеть найти не смогла, это она тоже мне сказала. Слишком много странностей во всем этом.

И хотя я не слишком хорошо разбираюсь в текущих реалиях, но уж понять, что мне досталось нечто большее, чем какая-то стандартная модификация этой самой технической нейросети, я точно мог.

Так я и шел, осматриваясь вокруг и исследуя возможности установленной мне нейросети.

До медицинского сектора станции идти было недалеко. Он располагался на этом же уровне.

– Добрый день, – поздоровался я, входя в названный мне толстяком кабинет. По его словам, мне необходимо было пройти обследование именно тут, но в кабинете никого не оказалось.

Тут вообще непонятно что творится. Во всем здании я не увидел ни одного существа, чтобы поинтересоваться у него, а туда ли я пришел и где найти того, кто мне нужен. Благо имя медика, к которому меня направили, мне было известно.

Но на мой голос отозвались. И из глубины кабинета, там оказывается была вторая дверь, ведущая дальше, вышел пожилой мужчина. По виду человек.

– Добрый день, – еще раз поздоровался я, – меня направили к вам на обследование.

– А, так ты от Слюнтяя, – кивнул доктор и показал мне в сторону ширмы, – проходи, раздевайся, потом залезай в медицинский комплекс.

– Простите, от кого? – не сразу сообразил я, что доктор говорит о толстяке.

– Ну, тот человек, толстяк из отдела по персоналу, это же он тебя ко мне направил?

Я кивнул ему в ответ.

– Ну, Слюнтяй – это его кличка тут, на станции, – сказал мне пожилой мужчина.

– Понятно, – протянул я. Почему-то он мне не показался слюнтяем, скользким, противным, это да, жирным. Но уж точно не слюнтяем. Слишком твердый и цепкий у него был взгляд.

Но комментировать слова доктора я не стал. А принялся выполнять его распоряжение. Прошел к небольшой ширме.

В общем-то кабинет этого медика мало чем отличался от медотсека Ксары на корабле. Разве что он был несколько больше в размерах, плюс тут еще, я так подозреваю, были и какие-то задние комнаты, которых на корабле просто-напросто и быть не могло из-за ограниченного внутреннего пространства. На станции таких принципиальных проблем с внутренним объемом, как на корабле, не наблюдал. Ну или я их пока не видел.

Хотя по идее это все-таки станции, и свободное пространство тут, тем не менее, должно быть как-то ограничено. Но это так, мои домыслы.

Я разделся и лег в приготовленный для меня медицинский комплекс. Как он выглядит, я теперь прекрасно знал. Их общий внешний вид, что на корабле, что тут, был примерно одинаков.

– Это займет не больше пяти минут, – сообщил мне пожилой врач, подключая какие-то датчики. После чего отошел куда-то за пределы моей видимости, а буквально через мгновение крышка бокса стала закрываться.

Я прикрыл глаза и стал ждать начала работы.

Вдруг в моей голове появилось сообщение нейросети: «Зарегистрировано сканирующее излучение».

И несколько вариантов действия:

«Нейтрализовать».

«Разрешить сканирование».

И в пункте, разрешающем сканирование, несколько подпунктов.

«Вывести актуальные результаты сканирования».

«Задать выводимые результаты сканирования вручную».

«Использовать предустановленную модель результатов сканирования».

Так. Это что-то новое.

Блин, не хватает понимания того, о чем меня спрашивают.

Но коль есть вопрос о том, вывести ли актуальные, считай, реальные, результаты сканирования, значит, они значительно будут отличаться от тех, что ожидается увидеть по завершению этой процедуры. Это меня пока не устраивает. Слишком странная нейросеть стоит в моей голове.

Тогда дальше. Задать их вручную я не могу, так как в принципе не знаю. Что там нужно указывать. Значит, придется воспользоваться предустановленными моделями.

Выбираю этот пункт и начинаю просматривать его. Чего там только нет. Инженер, ученый, доктор наук, военный, наемник, дипломат, ксенобиолог и прочая, прочая, прочая.

«Вот. То, что мне нужно».

По крайней мере это выражение я уже несколько раз слышал.

«Младший технический персонал».

Этот пункт я и выбрал. Ну а дальше, как я понял, сканирование пошло своим чередом. Я видел, что задавались несколько раз какие-то вопросы, но, похоже, выбранная модель сама вставляла нужные ответы. Единственный раз мне пришлось вмешаться, когда потребовалось указать название и модель установленной мне нейросети.

Тут я вписал – «Технарь-2МК».

По факту это и было завершающим штрихом сканирования. Когда я его прошел, то часы, которые были встроены в нейросеть, показали, что обследование заняло пятнадцать минут вместо обещанных десяти.

«Посмотрим, – подумал я, глядя на то, как открывается купол, – что мне теперь скажут».

И начал выбираться из комплекса.

– Я смотрю, ты удачно пристроился, – протягивая мне идентификационную карту, произнес пожилой врач.

– Почему? – удивился я.

– Ну как? – ответил он. – Я же видел твои параметры, они чуть ниже средних по Содружеству. Ты даже на младшего техника, если честно, не тянешь. А, погляди-ка, точку-то тебе выделили инженерную. Я же под нее составляю реестровую запись.

– Как инженерную? – еще больше удивился я. – Мне говорили, что я и буду работать младшим техником.

– Ну, – пожал плечами врач, – не знаю, что тебе говорили. Но приняли тебя на должность инженера по обслуживанию устаревшего оборудования. По факту, ты, конечно, все тот же простой ремонтник. Но реально ты инженер. И теперь, у тебя в карточке, – и он показал на выданную мне небольшую пластиковую пластинку, – значится, что ты инженер. Так, что радуйся. Это гораздо более удачный вариант.

Я же подозрительно посмотрел на графу, где указывалось место последней работы. Тут и правда было над чем задуматься.

Слишком удачно все складывалось. И это мне само по себе уже не нравится. Ну не бывает таких случайностей и совпадений. Не бывает. Не верю я в чудеса!

Вот, сижу сейчас за тысячи или десятки и сотни миллионов световых лет от Земли, а в чудеса не верю. Зато я верю в то, что если звезды зажигаются, то это кому-нибудь нужно. Так и тут, если я стал инженером ни с того ни с сего, не имея ни связей, ни опыта, ни каких-то знаний за плечами, то все это неспроста.

Придется разбираться. И держаться настороже. Слишком все гладко идет, чтобы быть правдой. После этого я перевернул свою карточку, на другую сторону. Там тоже оказались какие-то параметры. Название и цифры.

«Интеллектуальный индекс – 73. Память – 41. Психологическая устойчивость – 12. Физические параметры – 10. Индекс ментальной активности – Е9».

И следующим параграфом.

«Изученные базы – нет.

Уровень мастерства – не подтвержден.

Сертификация – не пройдена».

– Простите, – поинтересовался я у доктора, – эти параметры считаются средними по Содружеству?

Прямой вопрос я задавать не хотел, но и разобраться в том, что тут написано, мне непременно следовало. На что они влияют и что дают.

– Нет, – покачал головой он, – средними эти параметры были лет пятьдесят или около того назад. Сейчас общий процент интеллектуалов вырос и потому усредненные значения немного повысились. Так что твои показателя даже немного ниже. Ну не все, конечно. Физика и психологическая устойчивость уж точно находятся на среднем уровне. А вот интеллектуальный индекс не очень высок. И это уже с учетом установленной тебе нейросети. Так что если ты собираешься работать, как минимум, техником, то рекомендую тебе при первой же возможности поискать имплантанты на интеллект и поднять его хотя бы на пятьдесят баллов. А лучше на сто. Сразу заметишь разницу.

– А в чем? – поинтересовался я.

– Ну, – и доктор задумался, – да даже в том же изучении баз знаний.

Так, это уже интересно. Я заинтересованно посмотрел на врача.

– Например, сейчас, при твоих семидесяти трех, ты базу первого уровня, даже самого небольшого объема вынужден изучать не меньше двух часов, что уж говорить о более высокоуровневых базах знаний. При интеллекте в сто единиц у тебя на это уйдет уже час или полтора, тут от многого зависит. А при ста семидесяти ты управишься с такой базой минут за тридцать. – И он посмотрел на меня, проверяя, понимаю ли я то, о чем он говорит.

Я сидел с немного офигевшим лицом. И вызвано это было не только словами доктора, но и тем, что я мысленно сопоставил сказанное им с реальным временем обучения, которое мне потребовалось на изучение базы первого уровня.

И тут что-то очень сильно не сходилось в моих выводах. Настолько сильно, что я просто на несколько мгновений замер, пытаясь осознать получившуюся разницу.

Видимо, приняв мое состояние оцепенения за культурно-интеллектуальный шок, доктор сказал:

– Да ты не переживай так. Если немного вытянешь интеллект, то все будет путем. Тем более кто-то сделал тебе такой огромный подарок, как должность инженера. Быстрее сможешь накопить на имплантанты. Уже недели через две будет возможность приобрести парочку самых простых, добавляющих суммарно пятьдесят единиц к интеллектуальному индексу. Так что радуйся. Не все так плохо. Ну а с базами, конечно, придется немного покорпеть. Но тут ничего не поделаешь. Такова жизнь.

Я кивнул ему в ответ.

– Да, согласен, – медленно сказал я ему.

– Ну и хорошо, – произнес он и продолжил свой прерванный рассказ: – Так вот, в твоем случае, после установки имплантанта, ты получишь более высокий интеллектуальный индекс, и, как следствие этого события, значительно повысится скорость изучения баз знаний и усвоения изученного материала, что в свою очередь приведет к получению новых допусков к более высокоуровневой технике и получению сертификатов, позволяющих управлять ею или проводить те или иные инженерно-технические работы. Что, как ты сам должен понимать, особенно актуально именно в твоем случае, как специалиста-техника, и уж тем более инженера.

Я все так же оторопело кивнул ему в ответ. Все-таки у меня в голове не укладывалась настолько большая разница в названных доктором цифрах при изучении баз знаний. Но теперь, по крайней мере, я смог выделить и еще одну странность своей нейросети, о которой раньше не догадывался. И очень хорошо, что была возможность скрыть ее истинные возможности. И еще лучше, что я мог скрыть свои реальные параметры.

Не знаю, как думают другие, но я практически полностью уверен, что любой сильно выбивающийся из общей массы индивид со временем привлечет к своей персоне повышенное внимание. И к чему может привести этот интерес, я не знал. А потому этого нужно было избежать. И установленная мне нейросеть позволила это сделать превосходно. Так что текущее положение меня полностью устраивало.

– Ладно, – сказал мне врач, – ты иди. А то у меня еще дела есть, да и тебе, думаю, есть чем заняться.

– Да, конечно, – кивнул я, – спасибо.

И направился к выходу. Одеться я успел, пока мы общались с доктором.

– И еще, – когда я подошел к самой двери, приглушив голос, сказал мне он, – если будет нужно что-то установить или захочешь приобрести те или иные имплантанты, обращайся. У меня есть выход на проверенных поставщиков. Плюс знаю, где достать свежие базы знаний. Смогу договориться по умеренной цене за небольшой процент. Через прямые каналы ты точно не сможешь найти подобные предложения. Так что подумай. Где меня теперь найти, ты знаешь.

– Спасибо, – благодарно кивнул я в ответ, – я запомню. – И вышел за двери.

Доктор предложил мне неплохой вариант, правда, пока я не знал, что мне будет нужно в будущем, да и денег у меня ни на что не было.

Так что этот вопрос в текущий момент времени передо мной не стоял. К тому же кое-что я уже нашел в сети Содружества, только вот базы там все были устаревшие на три-четыре поколения. Но для начала и это сойдет.

После этого я сходил в жилищный департамент, где мне выделили небольшую квартирку где-то на нижних уровнях станции. Как я понял, на нее в принципе никто не претендовал. Слишком далеко она располагалась. А если исходить из моего понимания ситуации, то чем дальше от центрального уровня, тем беднее и проще жилье.

Мой же новый дом находился на самом нижнем жилом уровне. Мне даже предложили выкупить его в собственность за тысячу кредитов, если у меня будет такое желание. Много это или мало, я не знал и поэтому пока воздержался от сделанного мне предложения. Но оно было бессрочным.

В результате я в любой момент мог внести положенную сумму, и мне мгновенно будет выслан договор о купле-продаже, выводе этого жилья из ренты станции и переводе его в мою личную собственность.