Сны Эйлиса. Игра льора E-Book

Мария Токарева

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Герои других миров. Мария Токарева
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 393

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Мир Эйлис потерял свою Душу и окаменел. Уже три столетия он окутан тяжелым сном. Благодаря магии самоцветов уцелели только семь чародеев-льоров. Правители закрылись в высоких башнях, плетя интриги и мечтая уничтожить друг друга. Только у янтарного чародея Раджеда хранится великое сокровище — зеркало, портал на Землю. Обычная девушка из Москвы Софья не подозревала о существовании иных миров, пока в ее альбоме не начали проступать навязчивые признания в любви от таинственного льора Раджеда. Он зовет ее в свой мир и не принимает возражений. Раджед приходит за Софьей, вовлекая с помощью шантажа в опасную игру. Но своевольная девушка не готова подчиняться льору и намерена вернуться домой. Только хватит ли у нее сил противостоять властным чародеям? И кто разбудит спящий Эйлис?

Leseprobe

Мария Токарева Сны Эйлиса. Игра Льора

© Токарева М. Ю., текст и иллюстрация на форзаце, 2024

© Зимина О. А., иллюстрация на переплете, 2024

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2024

* * *

Пролог

– Этот мир обречен. Но, пока он умирает, мы еще повеселимся.

На вершине башни из серого камня стояли двое мужчин. Надменные манеры и безупречная осанка первого выдавали в нем безраздельного хозяина твердыни. Преподнося безрадостный факт, он хищно скалил мелкие зубы. Лишь слегка вздрогнули длинные пальцы, сжимающие трость с набалдашником из янтаря. Или тому виной оказался колючий ветер?

Порывы развевали полы темно-желтого парчового камзола, который оживлял не слишком молодое лицо с острыми чертами. Ярким пятном выделялась пышная копна медово-русых волос, легкомысленно торчавших во все стороны. Однако облик повелителя оставался серьезным, а взгляд – тяжелым.

– Радж, не надо! Думаешь, Эйлис умер? – отвечал ему второй встревоженно. На нем лежала печать бесконечной усталости. Сутулый, в изодранном буром доспехе из драконьей кожи, он зябко поправлял на голове капюшон. Тень скрывала юное лицо с карими глазами и заостренным носом. Но внешность не отражала груз лет, который нес за плечами вечный странник.

– Если учитывать, что в нем осталось всего семь живых человек, точнее, льоров-чародеев, то да, Эйлис умер, – немного раздраженно отозвался собеседник. – Ты ведь Сумеречный Эльф, неудавшийся Страж Вселенной. Тебе ли не знать, что случилось! – Он запнулся на миг. – Полагаю, ты знаешь даже больше меня.

Скорбный взгляд Сумеречного Эльфа потеплел, подернулся подобием надежды. Страж отвечал, а на его потрескавшихся крупных губах едва уловимо читалась улыбка:

– Знаю. И ты ошибаешься… Нет. Эйлис не умер, он просто спит.

– Ты считаешь, кто-то в силах разбудить каменных истуканов? Или превратить холодные глыбы в леса? Прошло уже почти четыреста лет, и ничего не изменилось.

Чародей развел руками, приподнимая причудливо изогнутые черные брови. В его тоне не было и капли сожаления. Да и откуда бы? Льоры – короли-чародеи – никогда не нуждались ни в подданных, ни в советниках, ни в военачальниках. Все решала великая магия. Хотя у подножья башен возникло когда-то несколько деревенек, но это не особо трогало правителей. До тех пор, пока не началась катастрофа их мира, пока не добралась до самих королей.

Владения янтарного льора Раджеда Икцинтуса расстилались на все четыре стороны света до горизонта. Но вид с вершины башни представал удручающий: сизо-бурая каменная пустыня растекалась небрежными штрихами, сливаясь острыми пиками скал с тускло-синим небом. Больше ничего не существовало, только в отдалении шелестело темными пластами волн Янтарное море. За ним располагался восточный материк, владения иных льоров-чародеев. Но пейзаж там ничем не отличался. Весь Эйлис поглотила «каменная чума», мир уже многие годы не жил, но и не умирал.

И лишь в башнях колдунов скрывались живописные сады, в которых гуляли зачарованные животные, били подводные ключи, светило ненастоящее солнце. Господа утопали в праздности и вражде друг с другом.

Льоры стремились когда-то выяснить причины окаменения, однако никто не дошел до истины. Ни древние книги, ни внимательные наблюдения не дали ответов. Все понимали безотчетно лишь одно: в Эйлисе что-то сместилось, пошло неправильно на уровне всего магического поля.

Общими усилиями, возможно, чародеи узнали бы правду, но не сумели прекратить давнюю войну. Особенно Раджед и его ненавистный сосед Нармо Геолирт – самые сильные, властолюбивые. С чародеем, талисманом которого была кровавая яшма, велась борьба уже несколько веков. Они неизменно что-то делили, скованные долгом взаимной мести.

«Противостояние, ненависть, неприязнь – каменный Эйлис уже не помнит иных слов»,– подумал Сумеречный Эльф и вздохнул. Он вечно пытался что-то доказать Раджеду, бессмысленно упорно, до яростных ссор. Зачастую он демонстративно уходил из башни, отправлялся в странствие по иным мирам. Однако каждый раз возвращался, давая льору повод для насмешек. Ох, знал бы чародей об истинных причинах… Да он и не желал вникать, только хвастался богатствами и красовался перед самим собой.

– Нет, Эйлис умирает, – мотнул головой Раджед. – И уже ничего не изменить.

– Если бы вы занимались чем-то, кроме интриг и развлечений… – отозвался Эльф и нахмурился. – К слову, о развлечениях: то, что ты намерен предпринять на этот раз, переходит всякие границы дозволенного.

– Отчего же? – нехорошо блеснули желтые глаза Раджеда. – Льор с помощью магии может получить все что захочет. Даже если это находится в другом мире.

– Но ведь речь не о вещах!

Кулаки Сумеречного невольно сжались, рука потянулась к тонкому мечу, висевшему в ножнах за спиной. Он остановился и заставил себя успокоиться. Проклятый Страж Вселенной мог испепелить все вокруг, не сходя с места. Но на большую силу и больше ограничений: он не имел права! Не имел права вмешиваться. Ни вредить, ни помогать, только каждый миг смотрел ленты судеб из тысяч параллельных миров. И страдал от ненужности вот уже две с половиной тысячи лет.

«Двадцать пять веков я проклят. Нас было тринадцать, из разных миров, с разными судьбами. Тринадцать добровольцев, верящих в возможность добра без зла. И семарглы так хотели создать защитников Вселенной, так желали уничтожить зло на корню… Но, видно, есть законы мироздания, против которых нельзя идти. Они вторглись туда, куда не дозволено любым человеческим существам. Эх, забытая легенда. – Сумеречный поежился, отвлекаясь от воспоминаний. – Впрочем, какое дело до всего этого Раджеду? Он нашел для себя новую игрушку и даже не понимает, что речь идет о человеческой жизни».

Льора мало интересовали истории древних времен, он четыреста лет алчно и эгоистично правил своей частью Эйлиса из башни. Прихоть и очередная навязчивая идея оставались его неизменными ориентирами. На этот раз в зеркале миров он увидел новую драгоценность, которую возжелал в свою коллекцию. Только не редкий самоцвет и не древний артефакт – живое существо. Сумеречный негодовал от новой неприятной игры «заклятого друга».

– А ты попробуй останови меня! – нагло рассмеялся Раджед.

– Знай же, ох, знай, что… – Сумеречный Эльф осекся, чтобы не выдать тайну; на лбу его вздулась венка или ее видимость.

Тело – лишь иллюзия, привычная оболочка духа. Чародеи же жили десять человеческих сроков, но оставались людьми из плоти и крови, способными умереть от заклинания или клинка. Несколько раз Эльф отводил неминуемую гибель от друга, порой соглашался с опасными и противоречивыми планами, но на этот раз помогать не собирался.

– Что? – посмеивался Раджед, поглаживая узорный лацкан парчового камзола. – Считаешь, я недостаточно хорош? Или, гром меня порази, уже слишком стар?

– Радж! Ты не понимаешь! Ты просто ничего не понимаешь! – покачал головой Эльф.

– Да будет тебе, друг мой. Наслаждайся! Пока жив, – махнул ему рукой льор, спускаясь сквозь бесконечные лестницы внутрь башни к зеркальному порталу.

Через него проступали контуры другого мира, живого мира, веяло ароматами лета, долетали голоса людей. Но не это интересовало чародея, он высматривал среди толпы один-единственный объект, точно прибыл на аукцион антикварных вещей. Он ненасытно тянул воздух узкими ноздрями, не переставая улыбаться. Вскоре нечеловечески зоркий взгляд впился в интересующее создание. Раджед протянул руку к зеркалу, кисть прошла через стекло, которое скорее напоминало парящую в невесомости воду.

– Вот ты где! – почти пропел льор бархатным тоном. Портал в мир Земли давал ему невероятное преимущество по сравнению с другими правителями Эйлиса, но использовал он его только ради собственного развлечения. Не злоупотреблял путешествиями в параллельный мир, но не спешил и помогать кому-то. Всего лишь играл судьбами случайных жертв… Из-за новой задумки Раджеда и случилась очередная ссора с гостем.

Сумеречный Эльф с глухим ворчанием удалился, растаяв в воздухе. Вновь и вновь разыгрывалась драма чужих жизней, но не его. Он лишь вечно наблюдал. И на этот раз снова злился от бессилия.

«Неужели настали те смутные времена, когда мир жив только во сне? Ох, Эйлис-Эйлис, где же твоя душа?» – устало подумал Эльф, рассматривая иссохшие земли каменного мира, паря над ним в облике черного ворона, пока его друг наслаждался началом новой опасной игры.

Глава 1 Софья-София

Москва, 2010 год

«О нет! Опять!» – испуганно расширились глаза Софьи. Она схватилась за голову, нервно теребя заколку в длинных русых волосах.

«Прекрасная София, зачем же снова вы молчите? Ведь когда обещают золотые горы, надо говорить либо „да“, либо „да, конечно!“» – отчетливо вырисовывалось на чистом альбомном листе, лежащем перед ней.

Она похолодела, хотя в тот день город плавился от июльской жары. Над Москвой висел легкий смог от сотен машин, солнце раскаляло асфальт, просвечивало через листья деревьев. Завесой ему не служили даже опущенные занавески, закрывавшие окно небольшой девичьей комнаты. Но она, Софья Воронцова, не любила часы до полудня, когда яркие навязчивые лучи светили прямо в глаза, мешая читать или рисовать. Впрочем, ныне не это заставляло нервно кусать карандаш, царапая стальным ободком ластика небольшие губы. Да, карандаш… Возможно, с него все и началось.

В свои шестнадцать лет Софья неплохо рисовала. Получалось у нее не слишком профессионально, но фантазией владели далекие миры. Часто она выписывала филигранными штрихами неведомую башню посреди леса. Но с возрастом пейзажи становились все более мрачными. Почему-то рощи и дубравы сменились пустыней из камней. Не оставалось ярких красок, только тусклые карандашные линии.

Родители списывали все на подростковую депрессию. Да и сама Софья не считала смену настроения в картинах чем-то необычным. Она была замкнутой, ее тяготил двадцать первый век, наполненный слишком быстрой сменой событий. Она же точно затерялась во времени, ошиблась эпохой, самим образом мыслей. Даже в ее гимназии слушать исключительно классическую музыку и читать в шестнадцать лет творчество Сартра и Фромма казалось чем-то ненормальным, за что она и прослыла странной, слишком «заумной».

Из друзей – всего две-три такие же чудачки, которые любили читать и не ходили по дискотекам. Скромная и осторожная, как барышня из девятнадцатого столетия, она не нажила врагов. Но среди людей нередко чувствовала себя невидимкой, отдыхая душой только в кругу семьи. Остальные люди, сверстники, почти не донимали, поэтому устраивало и одиночество. Ни друзей, ни завистников.

Но вот снова на чистом листе проступили письмена. Кому могло прийти в голову разыграть ее? Кто мог оказаться в ее комнате без ведома домашних? Да никто!

Странные послания начали появляться в конце мая. Первая запись, возникшая в альбоме, гласила: «Я – янтарный льор-чародей Раджед Икцинтус. Согласна ли ты стать моей королевой, прекрасная София?»

Она решила, что это и правда чья-то шутка. Даже ответила с иронией: «Нет, господин льор. Мне и дома хорошо».

Тогда Софья закрыла альбом, рассмеялась и забыла на какое-то время о странном приветствии. Но на следующий день обнаружила новое, где некий Раджед расписывал красоты своего королевства, настойчиво убеждая, что она многого лишится в случае повторного отказа. Тогда захотелось разузнать у близких и друзей, кто ведет с ней такую иносказательную переписку. Но все только отнекивались.

Настоящее оцепенение Софья испытала, когда в ответ на ее новый отказ бумага сама собой проявила буквы. Сначала они напоминали не то видоизмененную арабскую вязь, не то иероглифы. И лишь спустя пару мгновений превратились в привычный русский алфавит, словно какая-то неведомая сила работала переводчиком.

«Милая София, надеюсь, вы в добром здравии. Жаль, что все чаще вы не изволите отвечать любезностью на мои послания, – ткался узор высокопарных приветствий. – Возможно, я бываю слишком прямолинейным и резким. Не хотел вас пугать своим первым посланием. Но виной тому мой каменный мир Эйлис, где я проживаю совершенно один в высокой башне. Да, у нас здесь немноголюдно. Однако моя янтарная башня скрывает множество богатств и удивительных чудес. Все еще надеюсь увидеть вас в моих чертогах».

«Магия!» – самое верное слово, которое возникло в сознании Софьи. И участница странного спектакля восприняла это отнюдь не с восторгом, особенно когда захотела показать «переписку» родителям, а альбомные листы нежданно опустели, словно кто-то подменил их, пряча свои неоднозначные наглые предложения.

Тогда-то Софья по-настоящему испугалась. Больше всего томило, что никто не видел этих писем. И это наводило на мысли о собственном помешательстве.

Она выбросила старый альбом, но настойчивый льор оставлял послания и в школьных тетрадях, и в блокнотах, а иногда на магазинных чеках и случайных обрывках бумаги. Один раз написал сообщение даже на запотевшем зеркале в душе, чем вызвал крайнее негодование. И никто, кроме нее, не видел насмешливых обращений.

Иногда переписка превращалась во вполне осмысленное общение. Льор умел красиво выражаться и знал немало философских трактатов земных ученых. Несколько раз на листах проступали сонеты и стихи, очевидно, его собственного сочинения. Софья на какое-то время даже заинтересовалась, кто ее собеседник.

Но все же она уже второй месяц жила в безотчетной тревоге. Некий янтарный чародей обладал нездоровым чувством юмора и нечеловеческой настойчивостью, раз так упрямо возникал в совершенно неожиданных местах. Сердце сжималось от предчувствия чего-то недоброго.

С каждым днем обращения становились все более нетерпеливыми, порой напоминая угрозы. Софья иногда писала осторожные ответы на признания и разговоры о высоком, но порой испуганно замолкала, надеясь, что записи исчезнут. Но льор, этот странный Раджед Икцинтус, то упрямо заваливал ее вопросами, то порой пропадал на несколько дней.

Однажды Раджед Икцинтус отсутствовал неделю, в течение которой казалось, будто все закончилось. Но потом на альбомном листе снова появилась запись: «А вот и я, прекрасная София! Надеюсь, вы не очень скучали в мое отсутствие. Как поживаете? Очень надеюсь, что не слишком надоел своими письмами. Неужели и сейчас мне не дождаться от вас ответа? Возможно, при личной встрече вы бы оказались более разговорчивой».

Нет, ничего не закончилось, льор только дал немного передохнуть от своего навязчивого внимания. Возможно, у него возникли свои дела в башне, в другом мире…

Софья быстро сообразила, что это создание не житель Земли. Хотя не верилось, что за завесой привычной реальности прячутся тайны, о которых помышляли лишь писатели-фантасты и праздные мечтатели. И кто только считал, что путешествия в другие миры – это весело и забавно? Вместо захватывающих приключений с прекрасным рыцарем «принцесса» получила только бессонницу, темные круги под глазами и нескончаемый испуг. Порой он затихал, отпускал и забывался, ведь ничего ужасного не происходило. Но порой накатывал, словно цунами, сметая самоутешение и здравые доводы. Может, и правда безумие поймало в свои цепкие лапы, насылая галлюцинации? В это было проще поверить десятикласснице из Москвы. Проще усомниться в своей вменяемости, нежели принять, что она недвусмысленно понравилась чародею из другого мира. Что хуже? Оба варианта не устраивали! И что от нее зависело? Оставалось только читать очередные послания Раджеда Икцинтуса: «София, надеюсь, сегодня вы будете более разговорчивы».

«Если вы не прекратите, я вызову милицию!» – яростно написала София на альбомном листе.

«Милицию? Кого-кого? Стражников? Вы угрожаете мне? Мне? Льору-чародею? София, вы не понимаете, с кем имеете дело. Для нас, льоров, представители вашей власти ничего не значат, – проявилась очередная наглая угроза, но вскоре льор как будто смягчился: – Неужели я так пугаю вас? Ведь я и не намерен совершать ничего незаконного. Все будет лишь для вас, все как вы захотите. Поверьте, сотни, нет, миллионы девушек-простолюдинок будут завидовать вам, если вы станете моей королевой. Разве вы не желаете этого? Разве может желать чего-то иного обычный человек? Милость льора – это высшая награда. Ох, похоже, переписка лишь мешает нашему общению. Полагаю, при личной встрече вы бы изменили свое мнение обо мне. Так я могу явиться в ваш мир?»

«Нет! Ни в коем случае!» – хотелось написать Софье, но ее бил мелкий озноб, а карандаш отчаянно дрожал в руках. Она не знала, куда деваться от страха, тем более в этот день на ее попечение родители оставили младшую сестру, Риту, которая безмятежно возилась на диване, лепеча мягким игрушкам неразборчивые сказки.

– Мама… мамочка… ну, возьми же трубку! – шептала Софья отчаянно, едва попадая по клавишам простенького смартфона, едва не плача. Милицию она вызывать боялась, все еще сомневалась в собственной вменяемости. Казалось, только возвращение родителей способно все исправить, отогнать этого злого духа, который называл себя Раджедом. Он требовал, чтобы обычная девушка с Земли стала его королевой, но через каждую строку читалась лживость обещаний.

«София, сколько времени уже прошло? Можно было и ответить, – возникли новые строки. – Выбор за вами».

Карандаш выводил неверные каракули, бумагу в этот раз окропили соленые слезы: «Разве вы оставляете мне хоть какой-то выбор? Вы предлагаете стать своей королевой. Но я не желаю! Вы упорно не слышите меня. Уходите! Прошу вас, уходите! Оставьте меня в покое!»

Ответ непривычно задерживался. Переписка напоминала общение в социальной сети, с той лишь разницей, что выйти не удавалось, как и добавить собеседника в «черный список». На секунду появилась робкая надежда, что льор послушался. Но нет, Софья уже достаточно изучила характер Раджеда, чтобы понять: этот человек не остановится ни перед чем. Поэтому лишь тоскливой обреченностью повеяло от возникших вскоре строк: «Хм… Полагаю, это всё издержки нашего сухого общения. Я намерен вытащить вас из этих скучных, серых будней вашего мира. Думаю, самое время показать мой мир».

«Что же делать? Может, бабушке позвонить? Или в милицию? Бред… Бред полный!» – судорожно думала Софья, заламывая тонкие пальцы. Родители всё не отвечали, наверное, не слышали звонок в гуле супермаркета. А может, это чародей из другого мира гасил сигнал связи.

«София? София? Вы вновь молчите? Что случилось? Что ж… За два месяца мы достаточно друг друга узнали. Я думаю, настало время, чтобы вы увидели меня воочию», – констатировала новая запись. И после нее все пропало. Лист ослепил белизной, от которой сердце оборвалось.

Последнее послание буквально вдавило в витую спинку стула, почудилось, что стены с зелеными обоями и беленый потолок утрачивают стройность очертаний и скручиваются. Софья поперхнулась воздухом, заставляя себя дышать размеренно, чтобы не потерять сознание. Она каждой клеткой кожи ощущала, как некто приближается. И отнюдь не к входной двери.

Он появился из большого гардеробного зеркала, как и полагается всем потусторонним тварям. Застыл нечеткой темной тенью за гранью стекла.

Софья в исступлении бросилась к Рите, закрывая собой притихшую сестру. Маленькое солнышко с рыжеватым хохолком, она всегда несла радость и покой. И теперь ей угрожала опасность, потому что ничего доброго от иномирного пришельца ждать не приходилось. Софья и обычным-то людям редко верила, а этому чародею и подавно.

– София! – проговорило существо бархатным голосом, с деланым удивлением продолжая: – София, куда же вы?

Софья сгребла в охапку захныкавшую Риту и кинулась к двери, пытаясь сбежать. Куда угодно, только прочь! Подальше отсюда! Может, все дело было в их трехкомнатной квартире или в старом панельном доме? Может, здесь и до этого появлялась нечистая сила?

Но вряд ли. Софья ощущала, что льор найдет ее в любой точке мира, даже галактики. Его самодовольный тон лишь подтвердил опасения. Она уже переступила порог коридора, когда наткнулась на незримую преграду, о существовании которой ничто не предупреждало.

«Магия, злая магия!» – четко подсказывали уголки сознания, готовые верить невероятному. Только даже в них не нашлось плана действий на такой случай. Никаких планов, никаких идей – только крошечная птичка в узкой клетке. Да еще не одна, да еще с более беспомощным созданием на руках. Пальцы дрожали и теребили желтый сарафанчик ребенка.

Софья оглядела свою комнату, ища подобие выхода или… оружия. Хотя какой из нее боец? Она и на физкультуре нормативы едва-едва сдавала со своим худощавым телосложением и плохой координацией движений. А против магии, как она подозревала, не сработал бы ни один прием опытного бойца. Кругом пространство стягивалось тугим узлом ловушки. К горлу подкатывал ком слез, но глаза оставались сухими, а разум – лихорадочно ясным. Он точно заносил в незримый документ все, что происходило в эти мгновения.

Вот она наткнулась на прозрачную стену, вот стояла посреди собственной комнаты, которая вдруг стала чужой. Вот зеркало подернулось рябью, как вода под порывом ветра. И растворилось, сделалось проницаемой мембраной, дверью, из которой сначала показался высокий сапог, напоминающий старинные ботфорты, а затем и весь человек в золотистом камзоле, наподобие одеяния господ из восемнадцатого века. Он словно пришел с маскарада, лишь торчащая во все стороны золотая грива выбивалась из образа.

Пришелец стряхнул с себя остатки черного дыма с зеркальной рябью и повернулся к оцепеневшей Софье, которая лишь плотнее прижала к себе сестру.

– Приветствую, София, – сказал льор. Конечно, это был именно он. Чародей, Раджед Икцинтус.

– З-зачем вы пришли? – с трудом произнесла Софья, рассматривая колдуна. Тот по-хозяйски развалился на белом диване, точно на мягком троне.

– Хотел видеть тебя. Разве непонятно? Столько времени в переписке.

Мужчина рассмеялся, отчего в уголках его хитро прищуренных миндалевидных глаз сложились нити морщинок. Выглядел он лет на сорок, хотя лицо казалось достаточно молодым. Но с каких-то ракурсов проступали небольшие складочки вокруг век и рта, сложенного в пугающей загадочной улыбке. В ней обнажались не совсем ровные зубы. Впрочем, эта неровность придавала какой-то шарм, но оценить интересную внешность не позволял нараставший испуг.

– Это все-таки вы писали все эти… письма, – сбивчиво ответила Софья. Отпускать ее не намеревались, однако льор вел себя достаточно спокойно.

– Да, я! Раджед Икцинтус, янтарный льор, собственной персоной предстал перед тобой. Я прошел через грань двух миров лишь затем, чтобы повторить свою просьбу.

И он тут же, нечеловечески проворно вскочив с места, оказался совсем рядом с Софьей, которая жалась к невидимой преграде за спиной.

Пришелец заглянул в лицо жертвы, позволяя рассмотреть себя еще ближе: резкие скулы, желтые глаза, странно изогнутые изломанной линией черные брови. Но необычный облик не воспринимался, потому что Софья цепенела, как мышонок в присутствии кота. Помыслить, что кто-то пришел к ней из другого мира с честными, благородными намерениями, она не могла. Не так устроено мироздание…

Страх сцепил голову стальным обручем. Стены прыгали узором зеленых обоев, летели разноцветные «мухи», накатывала преступная слабость. Озноб, выламывавший суставы, подкашивающий ноги, вдруг сменился волной апатии. Все тонуло в темноте – ее предел потрясений был пройден. Она так и сползла вдоль магической стены, не смея уронить сестру. Сознание покинуло ее. Может, к лучшему. Почудилось, что так возможно сбежать, уйти от этой навязчивой галлюцинации, раствориться в кошмарных снах, чтобы не верить в эту деформированную реальность.

– Соф… София? Что это с вами? О, досадная мелочь.

С лица мужчины на миг слетела маска самонадеянности, но тут же вновь восстановилась, расползлась неизменной полуулыбкой.

Раджед подхватил ее, но Софья едва ли осознавала это, какое-то время блуждая на грани яви и нави, слушая нестройный гул в ушах, который чудился стенаниями призраков. Кто же плакал о ней и зачем? Не плачут о живых. Неужели ее пришли убить? Да за какие грехи? Она еще никому не делала зла, она никого не предавала, ни от кого не отрекалась. За что-то настигает наказанье без вины. Несправедливость загребает руками своей жадной воли тех, кто слабее, тех, у кого нет зубов, чтобы впиваться в ее незримые кисти. Но все лишь тени привидений, искрящихся во мраке и тающих в лучах летнего солнца.

Хотя нет… Кто-то на самом деле проводил тонкими длинными пальцами вдоль ее лица, осторожно убирая пряди растрепанных волос. Кто-то чужой, потому что она не помнила слегка пряный запах этих ладоней.

Софья лежала на диване, легкий синий сарафан, в котором она сидела до этого, спутался складками, стесняя ноги.

Создавалось впечатление, что ее бережно перенесли на кровать. Хотелось верить, что это приехали родители, что все произошедшее – страшный сон, действие нежданного теплового удара. Но стоило лишь повернуть голову, чтобы новая слабая надежда на избавление растаяла: напротив сидел тот же самый пришелец, льор Раджед Икцинтус.

– Очнулась, хорошо, – кивнул он, на миг задумавшись. – Как видишь, я не маньяк и не убийца. Или как там у вас их еще называют? Я знаю, что ты могла придумать. Возможно, я неверно подбирал слова? Но, поверь, это все не про меня.

Софья погружалась на самое дно отчаяния. Пробуждение не принесло ни капли облегчения.

– Рита, – только с ужасом пролепетала она, заметив, кого спокойно держит на коленях мужчина. Девочка выглядела менее напуганной, чем ее старшая сестра, видимо, не понимая возможной опасности. Доверчивая маленькая принцесса, верящая в добрые сказки! Или уже овеянная каким-то волшебством? Проклятый колдун!

– Да, давно я не видел детей в нашем мире, – пробормотал едва слышно льор, отвернувшись, точно желая скрыть истинное выражение своего лица.

В тот миг Софье даже стало интересно, что же случилось с его миром. Но вновь все заменила надменная игра, желтые глаза заискивающе мерцали:

– Так что, ты намерена стать моей королевой?

– Верните мне Риту, тогда я скажу! – твердо ответила Софья, вставая. О себе она уже не думала, все ее внимание приковала маленькая девочка, которую держал на коленях опасный незнакомец, заперший их обеих в ловушке.

– Вот это наглость, – картинно повел свободной рукой Раджед, другой придерживая Риту. – Нет, моя дорогая София, я тратил магическую энергию портала не для того, чтобы снова гадать ребусы с условиями.

– Но ведь… Я вам ясно ответила еще с первого… контакта: я никуда не хочу идти! Ни в другой мир, ни…

Предательская влага все-таки выступила на глазах. После обморока не осталось сил сдерживаться.

– Ох, София, слезы здесь не помогут. Ты только портишь свое милое личико, – отозвался с мнимой заботой чародей, поправляя кремовое жабо богатого одеяния. Будь он хоть трижды из другого мира, но поступал не лучше какого-нибудь олигарха, возомнившего себя властителем вселенной. И это невольное сравнение разозлило Софью, она сжала кулаки, буравя взглядом собеседника:

– Вы просто приказываете мне, а не спрашиваете!

– «Приказываете»? Я сделал все, как ты хотела: ты станешь королевой янтарной башни, – намеренно путал факты Раджед, покачивая ногой, отчего пряжка на его сапоге противно позвякивала.

Софья покраснела от непривычного гнева, внутренне холодея от тоскливой бессильной тревоги.

– Я не хотела этого! Отдайте Риту!

Расплакаться вновь, упасть в обморок – самый простой путь. Или, возможно, согласиться на все, что ей так навязчиво предлагали? Софья вдруг задумалась, что половина ее легкомысленных одноклассниц, пережив первый испуг, согласились бы. Но не она. Нет-нет! Никогда и ни за что она не собиралась изменять своим принципам. И нахальные намеки чародея не увязывались с личным «кодексом чести».

– Если я отдам ее, ты пойдешь со мной в другой мир? – тут же заинтересованно склонил набок голову льор.

– Нет! Отдайте Риту и уходите! В моем мире хватает и других девушек, которые с радостью кинутся на ваши золотые горы! – внезапно с яростью выпалила обычно застенчивая Софья. Раджед на миг как будто остолбенел, но потом рассмеялся:

– Какая самонадеянность! О! Просто невероятная!

И после этого лицо его исказилось, подернулось какими-то нечеловеческими чертами, которые скорее придавали ему сходство с хищной птицей. Чародей теперь уже не играл, а по-настоящему гневался. Тогда Софье стало еще более жутко. Она желала бежать прочь, но лишь отступила на шаг, а потом поняла, что просто обязана вырвать из цепких лап льора свою сестру. Даже ценой собственной жизни, потому что в противном случае оставаться на Земле не имело смысла. Она бы уже никогда не решилась взглянуть в глаза родителям.

Подумав так, Софья рванула наперерез помрачневшему чародею, простирая руки к младшей, но лишь опрокинулась на столешницу, спотыкаясь о перевернутый стул: льор уже очутился по ту сторону зеркала, медленно тая в дыме. И на руках у него испуганно сжимала кулачки Рита, маленькая беззащитная Рита, затянутая на другую сторону портала.

Произошло непоправимое!

Софья кинулась к отвердевшему стеклу, барабаня по нему руками и ногами, стремясь разбить. Но оно сделалось прочнее стали, оставляя в пустынной комнате.

– Верните сестру! Прошу! – кричала, проклинала, умоляла Софья, давясь накатывавшей истерикой.

– Только если ты последуешь за мной, – указал на нее пальцем чародей. – Я дам тебе время на размышления. Ты еще поймешь, чего себя лишаешь.

– Нет! Постойте! Рита-а-а! – захлебывалась рыданиями и бессильными приказами Софья, извиваясь возле зеркала, приникая к нему лицом и ладонями.

– Спи, дитя, в прозрачной колыбели, – напевал тем временем Раджед, скрываясь в анфиладе бесконечных отражений. Рита обмякла на его руках.

– Верните ее! – кричала Софья. Но Раджед напоследок только слегка обернулся, властно провозглашая:

– Если хочешь получить обратно сестру, то три раза постучи по зеркалу кусочком янтаря, затем произнеси мое имя. Портал откроется. Я жду тебя, прекрасная София!

– Козел! Проклятый старый козел! – крикнула она вслед самое обидное, что удалось придумать. На большее сил не оставалось, Софья сползла вниз вдоль зеркала.

Двигаться не хотелось, как и жить. Даже холод ушел, уступив место опустошенности: мир стал прежним, но не хватало самой важной его части – Риты. На диване все еще лежали разбросанные мягкие игрушки, в ее комнатке все еще стояла кроватка со смятым одеялом. Но маленькая сестра исчезла; Софья ощущала себя виноватой, тихо всхлипывая:

– Это все из-за меня. Рита… П-прости, это из-за меня! Не надо было… нет…

Разум погружался в тяжелый полусон, нападала нервная зевота, сводившая челюсть. Какое-то время Софья ждала, что все изменится, все встанет на свои места без ее участия. Но вскоре поняла, что невозможно избежать злого рока. Все ее страшные предположения сбылись, она еще с начала проклятой переписки опасалась, что кто-то из ее родных пострадает, и почему-то сразу подумала на младшую. Так и случилось, точно накликала. Хотя вряд ли… Не надо было провоцировать чародея. Но он просил слишком настойчиво, он слишком явно врал, точно наслаждаясь своей ложью, полагая, будто люди слишком примитивные создания.

Новая волна злости помогла подняться. Как и ожидалось, магическая стена пропала. Теперь можно было идти куда угодно. Да некуда, ей остался один только путь – через зеркало.

Софья обошла всю квартиру, еще раз горестно удостоверившись, что ей не привиделся произошедший кошмар. На ней точно сошелся клином весь белый свет, она будто слышала шепот, подсказывавший, что никто не преодолеет это испытание за нее. А ведь она так привыкла всегда оставаться в стороне, наблюдать за чужими успехами с молчаливым одобрением.

Лучшее, что она могла, – это получать неплохие оценки в школе. Больше ничего особенного. Ни выдающихся открытий, ни спортивных достижений. Она точно пряталась в раковину от этой жизни. Но вот ее поддели, открыли, будто настиг ловец жемчуга, который намеревался присвоить морскую драгоценность. Но она не позволяла считать себя вещью! И за это готова была сражаться.

Софья подошла к столу, ловя себя на мысли, что прощается со всеми предметами. Раскрытые листы перебирал поднимавшийся ветер: июльское солнце заволокло облаками, надвигалась буря. И погода под стать! Пусть! Пусть так!

«Приходи одна. Никому не говори. В противном случае ты никогда не увидишь сестру», – гласила последняя надпись, сама собой возникшая в ее неизменном альбоме.

– Ну да, конечно, не убийца он… А пишет как типичный бандит. Льор еще, называется, – утирая то и дело выступающие слезы, шептала Софья, сминая бумагу в ледяных руках. Звук собственного голоса немного успокаивал.

«Напоминаю: чтобы войти в портал, три раза постучи по зеркалу кусочком янтаря», – уточняла небольшая приписка.

– Кусочком янтаря? – встрепенулась Софья и обнаружила гладкий оранжевый камешек возле альбома. Она сжала его в ладони. Янтарь оказался теплым, словно его напитывало солнце.

Софья положила его в карман джинсов, когда переоделась, точно собралась в поход, – брюки, майка, куртка. Да, именно поход. Она отправлялась в неизвестность, в другой мир. Вот только раньше она даже в туристических поездках с палаткой никогда не была, предпочитая комфорт и безопасность. Думалось, если не высовываться, то ничего и не случится. Но какие звезды указали на нее янтарному льору?

Не оставалось времени сокрушаться, ведь неизвестно, чего стоил для Риты неестественный магический сон. Скорее! Скорее, даже если страшно, даже если ноги не слушались и пальцы трясущихся рук не желали завязывать шнурки кроссовок да рвали молнию небольшого рюкзачка. В него поместилось немного. Не удавалось оценить, насколько эти вещи были необходимы. Взятый на кухне большой нож Софья завернула в широкий шарф, хотя не слишком верила в шанс ранить льора холодным оружием.

«Почему это со мной? За что… за что это мне? Нет, это не реальность – это кошмар. Кошмар. Только я не могу проснуться!» – думала Софья, стоя возле зеркала и рассматривая свое отражение. Чье же это лицо с широко раскрытыми синими глазами? Трусихи, способной дерзить лишь на словах? Или человека, который может нести ответственность за то, что говорит? О нет, она расплачивалась не за свою дерзость. Вина лежала только на льоре-чародее. Раджед Икцинтус… При упоминании одного этого имени накатывал отрезвляющий гнев, подавлявший бессилие и панику.

Софья с минуту простояла в замешательстве, усмиряя бурю метавшихся мыслей, а затем постучала три раза по зеркалу осколком янтаря:

– Раджед Икцинтус… Раджед Икцинтус. Раджед Икцинтус!

Отражение пошло до отвращения знакомой рябью, портал разверзся перед ней, и Софья сделала шаг за грань неизвестности…

Вскоре в комнате никого не осталось, лишь записка любимым родителям: «Я вернусь! Мы обе вернемся!»

Глава 2 По ту сторону

Из портала сквозило холодом. Бесконечный коридор зеркал отражал хрупкий девичий силуэт, но вскоре он сменился круглыми сводами пещеры. Впереди распростерла крылья тьма, позади все еще соблазнительно мерцал синеватый контур зеркала.

Софья на миг обернулась, тоскливо различая через дымку привычные предметы своей комнаты. Сердце сжало малодушное желание бросить все и вернуться, привести на помощь более опытных и умных людей, снова спрятаться в тени чужой силы. Но чутье подсказывало, что могущественный льор просчитал и предусмотрел возможные варианты побега. Похоже, он в некоторой степени верил в нее, ведь встречались в мире и другие девушки, кто не решился бы пойти в неизвестность, даже под страхом навсегда потерять младшую сестру.

Легче от такой мысли не стало: что бы ни думал на ее счет Раджед, поступил он подло. Софья яростно кривилась и сжимала кулаки до побелевших костяшек. Хотя кого она собиралась ударить? Даже сжимала неверно: большими пальцами внутрь. Впрочем, сдаваться жертвенной овцой она тоже не намеревалась, скорее, пошла бы на смерть. Много силы умирания в юной душе, сложнее выжить и выцарапать из чужих цепких пальцев то, за чем она ступила через край миров.

Портал, казалось, высасывал из нее жизненную силу. Она замерзла и одновременно запыхалась, почти ощупью перемещая ноги по каменному полу. Пещера со сросшимися сталактитами и сталагмитами тонула в дымке нереальности происходящего.

«Это не сон, Соня, это не сон!» – твердила себе невольная путешественница, злостью подогревая свое стремление в неизвестность. До этого, чтобы побороть панику, она ушла в себя, отгородилась от реальности незримой ширмой. И именно в таком состоянии, без лишних мыслей и почти без ощущений, ступила в портал. Иначе не сумела бы покинуть комнату. Теперь же состояние лунатика могло помешать в случае опасности, и все чувства постепенно обострялись.

– Похоже, больше нет смысла скрываться, – донесся голос из-за ближайшей стены, откуда с невозмутимостью давней привычки вышел высокий человек, салютуя поднятой рукой: – Ну здравствуй!

– Кто вы? – испугалась Софья. За прошедшее утро ей с лихвой хватило незнакомцев, возникавших то из глади зеркала, то из непроницаемых стен.

– Можешь назвать меня волшебным помощником, – приветливо обратился к ней незнакомец в бурой накидке из странной ткани, напоминавшей чешую крупной рептилии.

Незнакомец во всем отличался от льора. Последний предпочитал яркие щегольские камзолы, новоприбывший же одевался как странник-пилигрим. Раджед обладал тонкими, властно сжатыми губами, длинным узким носом и немного раскосыми глазами с хитрецой. Пришелец из стены грустно смотрел большими карими очами, слегка скрытыми капюшоном, из-под которого выступал заостренный нос, а крупные губы выделялись ярким алым пятном. Однако внешняя красота не добавляла доверия к нему. Даже наоборот.

– Мне не кажется, что вы мне поможете, – помотала головой Софья. В ней с раннего детства сочетались странная недоверчивость ко всем и извечное ожидание чужой поддержки.

– Дело твое, верить или нет… Тьма я или свет. Помощь иль беда, я и сам не знаю иногда, – пропел незнакомец простенький экспромт, но остановил себя, зависая призраком над землей. – Я сумрак. Сумеречный Эльф. И… мне многое ведомо. Спрашивай, пока во мне свет. Иначе, если придет тьма, все ответы станут ложью.

Лицо его подернулось тенью невыразимой печали, разливавшейся рябью по тихой воде мнимой насмешливости. Но Софья только еще больше робела в присутствии нового сверхъестественного существа. Несмотря на его приветливость, он не производил впечатления создания света, ниспосланного ангела-хранителя или проводника во тьме.

Цель его визита мучила неопределенностью, как и все события, постигшие с начала этого безумного дня. Нервы натягивались струнами, которые, казалось, лопались под отдаленные раскаты грома. Тучи, оставшиеся за порталом, извергали из себя тонны воды, Москву накрыла буря. Она же закрутила в водоворот все чувства.

– Я устала от того, что вы все надо мной смеетесь! Сила не дает вам такого права! Даже с ней вы не лучше обычных людей! – разнесся клич бессильного создания. Софья вытянулась, как солдатик-новобранец на первом построении, и подняла гордо голову.

– Успокойся. Я не смеюсь. Это… м-м-м… нервное, – мягко прервал ее отчаянное восклицание странный человек, настойчиво призывая: – Спрашивай.

Софья сглотнула ком гнева, вставший поперек горла. В тот момент она испытывала больше возмущения от осознания, что ею играют, словно куклой, водят по невидимой доске, как пешку или фишку на полотне настольной игры. Вскоре пришел иной страх: если Раджед Икцинтус не единственный могущественный маг, а их множество, с самыми разными секретами силы, то мир Земли – ее родной мир – находится в неизбежной опасности.

В таком случае показалось разумным вернуться и предупредить всех. Но под сердцем тоскливо заныло от того, что она может никогда не увидеть Риту. Странно, что уже вполне разумная девочка, способная отличать своих от чужих, не плакала на коленях у льора. Видимо, он уже тогда заколдовал ее. Как только посмел!

Гнев! Он перекрывал здравые размышления Софьи, стоило вспомнить тот миг, когда король-чародей открыл портал, унося сестру. Нет, мир Земли все равно не поверил бы в россказни о невиданных мастерах магии, объявил бы сумасшедшей. А вот спасти сестру казалось реальной задачей, хотя Софья не представляла, с чего начать.

– Я иду в потусторонний мир? – спросила она у незнакомца, висевшего в нескольких сантиметрах над землей. Но эти странности не замечались. С той самой минуты, как она вошла в портал, Софья объявила себе, что отныне ничто и никто не заставит ее изумиться до потери сознания. Всякая магия и любая неожиданность делились отныне ровно на две категории: полезное и опасное. Незнакомец, очевидно, принадлежал к первой.

– Нет, ты просто перемещаешься между мирами, – ответил он. – Ваш мир – один из многих. Эйлис – еще одна далекая планета со своими законами. Соединяют их вот такие порталы. Как знать, может, человечество скоро тоже изобретет нечто подобное.

Софья кивнула, еще раз убедившись в нейтральности намерений существа. Волшебным помощником его называть не удавалось, потому что никакой настоящей помощи он не предлагал, скорее, открывал для нее «справочное бюро».

– Так… Чем опасен Раджед?

– О! Очень многим, – протянул собеседник, театрально закатывая глаза, отчего Софье показалось, что над ней намеренно издеваются, зная наперед, что случится в следующий миг. – Он один из самых сильных магов в Эйлисе. Но главное его оружие – самоуверенность и хитрость. Опасайся его обмана! И еще… если он предложит тебе что-то отведать с его стола, отказывайся, как бы ни была голодна.

– Он намерен отравить меня? – удивленно приподнялись брови Софьи.

– Нет-нет, как ты поняла, Раджед вообще не хочет убивать тебя, – помотал головой некто, еще раз подтверждая невеселые раздумья переходящей через границу миров. Стать игрушкой в руках чародея – участь едва ли более завидная, чем смерть.

– Да уж… И на том спасибо, – брезгливо фыркнула Софья. – Вы не будете мне помогать? Впрочем, это я уже вижу.

– Это твой путь, Софья. Ты должна пройти это испытание сама, – пристально поглядел на нее Сумеречный Эльф с теплотой и участием, которые отразились в его глазах. – В последний раз, когда я вмешался со своей силой в жизнь одного мира… Впрочем, тебе этого лучше не знать.

Он вновь натянул маску шута, хотя за миг до того Софья могла поклясться, что не встречала более несчастного и бесприютного создания за всю жизнь, столько боли и немого обреченного негодования выразило его лицо.

– Что за мир такой… Эйлис? – крикнула поспешно Софья, замечая, что нежданный посланец неизвестных сил намерен вновь раствориться, пройдя сквозь стену.

– Окаменевший умирающий мир, – донесся слегка приглушенный голос из-за гладкой породы. – Да минуй такой рок Землю! Да минуй Землю я…

Софья испуганно стиснула зубы, стирая тыльной стороной ладони испарину со лба. Последние слова незнакомца заронили в ее сердце тревогу о судьбе собственной планеты. Пока ее глушил нескончаемый страх за жизнь и здоровье Риты, но со временем это гнетущее чувство обещало вырасти в нечто куда более тяжкое, чем предостережение чудаковатого призрака.

Невеселый путь продолжался, острые камни с упорством цепких колючек рвали тонкие подошвы кроссовок. Вскоре портал родного мира скрылся за изгибом дороги. До того Софья шла, судя по ощущениям, в гору, а потом узкая тропа пошла под уклон. Когда забрезжил свет впереди, собственное тело разделилось на самостоятельные центры: ноги продолжали идти, руки совершали ненужные движения, то сжимаясь в кулаки, то судорожно теребя лямку рюкзака. А сердце билось где-то в горле, подбираясь к голове, отчего Софья рисковала позабыть все полученные советы. Но ясный разум в ее случае оставался единственным помощником в спасении сестры. Знать бы как!

Наверное, впервые в жизни она оказалась в такой ситуации, когда абсолютно не ведала, чего ждать от следующего утра. Перехитрить льора казалось невозможным. Уступить ему – тоже немыслимым. Бросить родную сестру – просто кощунственным.

С тяжелым вздохом неизбежности Софья перешагнула грань второго портала, выбравшись в другой мир тоже через зеркало. Мутное, в тяжелой раме, оно представляло собой запыленный памятник эпохи барокко-рококо, разве только мотивы резных завитушек не походили на земные. В их витиеватом плетении скалились не очень приятные создания, а вместо чудесных листиков райских кущ торчали умело вырезанные шипы терний.

– София! – тут же раздался знакомый бархатный голос, который хотелось слышать меньше всего. Это зычное приветствие по сравнению с хриплыми напутствиями нежданного пришельца из туннеля отзывалось неприятным контрастом.

Впрочем, ни тот ни другой мужчина не понравились Софье: они не производили впечатления тех, кто способен защитить. Один стал причиной ее злоключений, а другой оставил горькое послевкусие встречи с привидением. Но спокойнее было говорить с тенью, чем снова терпеть пытливый взгляд янтарных глаз льора. Чародей поджидал у портала, восседая на широком троне, который и правда чем-то напоминал диван в родной квартире, оставшейся слишком далеко, чтобы помышлять о побеге. Теперь она оказалась в башне чародея, в чужом мире, на другой планете.

Софья остановилась возле портала, спиной ощущая, что спасительная дверь пока не исчезла за ней, не сомкнулась западнёй.

– Я пришла. Верните теперь Риту, – глухо прозвучал собственный голос. Она не умела ни командовать, ни ставить ультиматумов, ей не приходилось вести за собой группы или отряды бойцов. Но в тот миг, когда она встретилась непреклонным взглядом с льором, Софья обнаружила в себе способность четко и без ненужного вызова формулировать свои требования.

– К чему такая спешка? – дернулся с места неутомимый Раджед, праздно ухмыляясь. Танцующей походкой он подскочил к невольной гостье. А она от ужаса не видела ни его лица, ни обстановки тронного зала с порталом.

– К тому… – прохрипела Софья, давясь вновь нахлынувшей волной страха, но заставила себя вспомнить, с каким спокойствием произнесла прошлую фразу, и продолжила непоколебимо: – К тому, что вы похитили маленькую девочку.

– Лиитэ София, или, как у вас говорят, мисс София, госпожа София, вы ведь моя гостья, – с притворным огорчением покачал головой Раджед, помахивая рукой. – К чему так спешить?

Льор мягко, но настойчиво подхватил ее под локоть. Его сапоги простучали отчетливым ритмом по темному мрамору пола. Звук отразился от изукрашенного узорами каменных лепнин сводчатого потолка и затерялся в нишах стен, где притаились изысканные статуи.

В тронном зале все венчал камень, разве только на троне лежали притягательно мягкие пурпурные подушки. Льор не отказывал себе в комфорте, а Софья при взгляде на них поняла, как сильно утомилась при переходе через миры. И чародей прекрасно знал это.

Он провел невольную посетительницу в соседний зал, усадив на мягкий стул с высокой спинкой. Ее не собирались приковывать или пытать, но настойчивое гостеприимство не успокаивало. Она ощутила, что ноги налились свинцовой усталостью, а разум затуманился в нездоровой сонливости. Глаза ловили отблески светящихся шаров, которые парили без креплений под потолком залы, создавая мягкое, приглушенное сияние.

В воздухе витал слегка пряный незнакомый аромат. Соня помнила, что так же пахли ладони льора, который тоже сел за стол. Оттиск аромата терялся в великом множестве новых запахов, порожденных яствами, расставленными на массивном деревянном столе.

– Путь через портал отнимает много сил, посидите отдохните. Приглашаю вас к моему столу. А после покажу вам башню, – обвел рукой блюда чародей, заискивающе и внимательно рассматривая недовольную гостью.

Желудок Сони издал обидчивое бормотание, напоминая о себе. Закономерно, ведь она не только устала, но и проголодалась, дивясь кушаньям. На столе нашли свое место запеченная рыба всех размеров, крабы и кальмары, птица и, конечно, сочное мясо на любой вкус. Гарниром к ним шли изысканно нарезанные овощи, порой даже фрукты, например печеные ананасы. На продолговатой тарелке в сопровождении меда и крупных виноградин расположилось великое множество сыров. Все блюда с аккуратностью ювелира украшались фигурными дорожками из соусов. Легкие закуски выстраивались изысканнее, чем в самом дорогом ресторане, а вазы с экзотическими фруктами буквально светились.

Льор Раджед с намерением еще больше подогреть аппетит уставшей странницы впился в крупное яблоко. Кожура с приглушенным треском лопалась под натиском его зубов, а затем тихо поддавалась спелая пористая мякоть, по пальцам на кружевные манжеты стекал прозрачный сок. При этом льор неотрывно следил за Софьей, буквально прожигал ее взглядом. И она представила, что в первые дни творения змей-искуситель точно так же соблазнил Еву попробовать плод с Древа познания добра и зла.

Раз уж человек отличал их, раз уж ее предостерегли, то пришлось вновь собраться, вновь отогнать преступную дремоту. А приглашение к столу Софья расценила как начало мучений, твердо заявив:

– Благодарю, льор Раджед, но я совсем не голодна.

– Вот как… – вздохнул он, пропев: – Возьмите хотя бы яблоко, лиитэ.

Раджед покрутил манящий круглый плод в руке, щурясь, показывая его с разных сторон. Но Софья настойчиво помотала головой, точно перед экзаменатором, который проверяет ее знания каверзным вопросом. Но если бы! В тот миг она была бы рада хоть до конца жизни сдавать сложнейшие экзамены. Лишь бы знать, что родные в безопасности.

– Нет, господин льор, – отрезала она, но робела прямо выказывать свою ненависть, добавив: – Я пришла по делу.

– Дела-дела… У всех дела, – посетовал Раджед, усмехаясь: – За четыреста лет дел я понял, что не так уж они важны. Даже самые ответственные. Все притупляет время.

В тот момент он говорил куда-то в пустоту перед собой, отчего Софья освободилась от плена пристального внимания. Она уже достаточно общалась с льором через альбомы и разные клочки бумаги, так что его напыщенные речи не трогали сердце. В конце концов, человека определяют поступки. Пока в ее глазах льор не совершил ничего, что занесло бы хоть один плюс в его копилку. За ним стелился шлейф лишь множества катастрофических минусов. Даже если бы он дни напролет вещал о всепоглощающей роли времени, шаткости мироздания и преимуществах своей роскошной башни, это не смирило бы ненависть Софьи.

– У меня нет четырехсот лет на ожидание, господин льор, – непреклонно заявила она. Пожалуй, именно непреклонность и нежелание идти на компромиссы отличало ее от сверстниц. Она и раньше часами спорила с учителями или родителями, если то или иное событие шло вразрез с ее представлениями о хорошем и плохом. А они не отличались оригинальностью, всего лишь призывали не лгать, не лицемерить и не причинять другому боль.

– Но ты хотела бы, чтобы у тебя завелось столько времени? – оживился льор.

Софья бессильно покачала головой. Вести разговор с существом, что насквозь пропиталось обманом, казалось ей бессмысленной тратой времени. Но все же иного выбора не нашлось, и она просто откинулась на подушки. Софья предчувствовала новые испытания, поэтому позволяла телу немного отдохнуть, стараясь не обращать внимания на уставленный тарелками стол. Да и голод не напоминал о себе от всколыхнувшейся волны паники.

Но, похоже, пришелец из туннеля не предупредил ее о колдовском сне: стоило на секунду моргнуть, как разум погрузился в тяжелое оцепенение. Софья что-то отвечала на бесконечные речи Раджеда. Тот попытался еще раз предложить яств, но она воспротивилась, встав с места.

Однако двигалась точно в каком-то тумане, обволакивавшем ее кисеей. Она и не заметила, когда и как на ней оказалось прекрасное синее платье в пол и пропал рюкзак с вещами. Вероятно, тоже по воле магии, ведь никто даже не прикасался к ней. Вопреки ожиданиям, одеяние не стесняло движений ни корсетами, ни железными каркасами и не принадлежало ни к одной известной в истории эпохе.

Складки подола и шлейфа струились водопадом чистых горных рек, рукава колыхались длинными невесомыми крыльями. Лишь по краю полукруглого ворота да на талии вились незамысловатые узоры. Точно такое как-то раз показал ей льор в зеркале вместе с очередным посланием. Теперь же он на миг замолк, замер, отступая на несколько шагов. Очевидно, он любовался Софьей, точно мастер произведением искусства. И не находил слов для описания. Но что с того?

– Ри-ита, – с трудом разомкнула губы Софья, воспользовавшись тем, что затихла трескотня чародея. Он сыпал цитатами из каких-то поэм, рассуждал об искусстве, о мире. Похоже, за свой век он перечитал все книги не только Эйлиса, но и Земли. Мог хоть целиком цитировать труды Гомера, Шекспира и творцов своего мира, но его поступок с похищением это нисколько не скрашивало.

– Да-да, скоро вы с ней увидитесь, лиитэ. Но пока пойдемте! – увлекал в утомительное путешествие по этажам башни льор, лишь слегка дотрагиваясь до плеча или локтя гостьи. Похоже, он не намеревался причинять ей вреда, по крайней мере, в ближайшее время.

Софья с трудом боролась с окутывающей дремотой. Ноги уже не ныли, усталость непостижимым образом прошла, но вот ясность разума куда-то подевалась. Она словно спала наяву, отдаленно и отчужденно надеясь, что при пробуждении все окажется просто ослепительно красивым кошмаром.

А интерьеры представали поистине сказочные. Каждый зал являл новые чудеса. В одних полыхали обволакивающим теплом роскошные камины с тонкими изразцами, окутывая свечением мягкие диваны и инкрустированные столики. В других били почти до потолка прохладные фонтаны, украшенные статуями нимф. Третьи оказывались садами, где щебетали пестрые птицы, скрывавшиеся в тени фигурно подстриженных деревьев, а в ландшафтных прудах беззаботно плескалась блестящая рыба. Встречались даже стройные олени, пушистые кролики и скрытные лисицы, но нигде не обнаружилось и следа домовых слуг, егерей или садовников. И вместо солнца и люстр везде одинаково мерцали парящие в воздухе оранжевые шары.

Во всем этом великолепии Софье становилось все труднее дышать. Комнаты сменялись одна за другой, ноги почти не ощущали под собой пола. А льор вел и вел куда-то сквозь бесконечные балюстрады и галереи, которые заплетались сложными лабиринтами, точно в одной башне собрались интерьеры всех старинных замков ее мира.

Находились покои в восточном стиле, с пестрыми подушками, разбросанными на полу. Напоминало о Средних веках обширное каменное пространство арсенала-музея с невиданными доспехами, покрытыми искусной гравировкой, мечами и шпагами. Софья не разбиралась в оружии, но сумела оценить красоту отточенных лезвий и превосходной стали.

Однако в те нелегкие мгновения путешествия по башне гостья-пленница скорее стремилась разбить стекло, схватить меч и всадить его по рукоятку в сердце Раджеда. Эта мысль выдернула ее из пагубного полусна, в котором она почти утонула. Но себя она не выдала, догадываясь, что лучшей тактикой для нее пока остается имитация легкой заинтересованности.

– Красивые? Не правда ли? – тихо проговорил льор, гордо рассматривая мечи. Одновременно его рука очень мягко скользнула от плеча до локтя спутницы, но большего он себе не позволял. И при иных обстоятельствах такое обращение, вероятно, даже тронуло бы Софью. Но не в тот день, когда была похищена сестра, когда ее саму вынудили скитаться по порталу-туннелю! Этот ненавязчивый жест отозвался лишь холодом и испугом.

Раджед представлялся дремлющим драконом, которого выдавали только торчавшие во все стороны волосы, словно грива чудовища, спрятанного под дорогим золотистым камзолом. Но стоило сделать неверный шаг, сказать неверное слово – обрушилась бы буря.