Теневая палитра E-Book

Тери Нова

• Herausgeber: Like Book
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Young Adult. Власть чувств. Романтика от Тери Нова
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 397

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Первая часть новой авторской трилогии «Оттенки чувств» от автопокупаемого автора сентиментальной прозы Тери Нова! Убийства, страсть, любовь — все есть в книге «Теневая палитра». Элси Грин бежит от прошлого, пытаясь начать жизнь с нуля. Новое имя, внешность, город и друзья. Внезапно легенды, которые мама рассказывала ей в детстве, перестают быть выдумкой. Даже та, в которой зверь с зелеными глазами крадет душу при помощи одного только взгляда. Джош Холл - хладнокровный убийца, процветающий во мраке, работающий по обе стороны закона. Для нее он всегда был тенью, приставленной, чтобы защищать, наблюдать, но не иметь возможности прикоснуться, ведь она - девушка его друга. Кажется, что настоящие монстры существуют в реальности. Они больше не прячутся в темноте. И только Джош может спасти Элси от опасности. Судьба уже соединила их крепкой нитью, которую не в силах разорвать даже смерть.

Leseprobe

Тери Нова Теневая палитра

Боль утраты делает нас сильнее, заставляя проживать эту жизнь так, чтобы они могли гордиться, видя сверху, кем мы стали.

Оттенки чувств

Иллюстрация на переплете AceDia

В дизайне книги использованы элементы оформления:

© Avector / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Нова Т., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Плей-лист

Amy Winehouse – Bac-k To Black

The New Shining – This Present Darkness

The Black Moods – Bad News

Lady Gaga – Perfect Illusion

Ocean Jet – Not Anymore

Empathy Test – Demons

Guns N’ Roses – November Rain

Silent Anthem – Hunted

Isak Danielson – Power

Kontinuum – Two Moons

Andrew Belle – Pieces

Nostalghia, Tyler Bates, Joel J. Richard – Plastic Heart

Leap – Where The Silence Goes

Enjune – Lost In The Woods

The Broken View – All I Feel Is You

Marilyn Manson – Blood Honey

Twiztid – Woe Woe

Пролог

В каждой культуре, какой бы древней она ни была, есть свои легенды. Некоторые из них похожи на романтические сказки – они учат жить и вдохновляют на подвиги. Но есть и такие, от которых у простого обывателя кровь в жилах стынет, а то и вовсе перестает течь, покрываясь тонкой коркой льда. Эти истории оседают, передаваясь из поколения в поколение, из уст в уста, а шепот с придыханием разносит молву по ветру… Таинственность хоть и пугает, окутывая сознание холодными щупальцами, но неизменно ими же и притягивает, сжимая нутро так крепко, что не отпускает, пока не выжмет досуха. Испокон веков на каждую историю находится свой верный слушатель, но лишь единицы задаются вопросом, сколько в рассказанном правды, а сколько – вымысла…

Древние племена, затерянные в джунглях Южной Америки, рассказывают легенду о звере, способном истреблять целые деревни и обладающем несокрушимой силой, подобной водам самой Амазонки. Он умеет запутывать следы и обманывать даже опытных путешественников, полностью лишая способности ориентироваться, изменяет сознание, рассеивая мысли и внушая нечеловеческий ужас, доводит до грани безумия, пока не вцепится острыми когтями в дрожащую плоть.

Вы, конечно, сейчас думаете, что быть пойманным в плен – самое страшное. Вовсе нет. Ведь хищник, чей облик настолько обманчив, что жертва поначалу и не подумает о грядущей опасности, одним только взглядом способен поглотить душу, целиком, без остатка, пока не останется лишь пустая бесформенная оболочка.

Три месяца назад я не верила в домыслы и сказки, предпочитая довольствоваться рациональным мышлением и щедрой долей скепсиса. Но все изменилось, когда ищейка вышел на охоту. Я думала, что больше не нужно заметать следы и скрываться, но все оказалось иллюзией. На самом деле погоня никогда не прекращалась.

Глава 1

Джош

Наши дни

Звук потолочного вентилятора над головой эхом отдавался в мозгу, наполняя назойливым жужжанием не только стерильную на первый взгляд комнату, но и весь город за ее пределами. Белые стены, выкрашенные дешевой краской, отражали свет люминесцентных ламп и жалкие крики. К счастью, это место было слишком далеко от ближайшего человека, способного распознать скупую просьбу о помощи.

После того как вопли превратились в плач и затихли, я выпрямился во весь рост, разминая плечи и шею, вращая головой из стороны в сторону. Прошел всего час с начала моего визита, а этот слабак уже потерял сознание. С такой динамикой я рисковал застрять здесь на всю гребаную ночь без возможности сменить рубашку.

Из-за спины послышался щелчок затвора, заставив меня резко обернуться.

– Какого хрена ты делаешь?

Губы Уэйда изогнулись в довольной улыбке, когда он повернул телефон так, чтобы я мог видеть фото.

– Он обделался прямо на твои любимые ботинки.

Я прищурился, глядя на изображение ног на экране, а потом опустил взгляд вниз, где растекалась мерзкая зловонная лужа, медленно омывая подошву моих черных челси, подбираясь все ближе к каблуку. Пришлось отступить на шаг.

– Дерьмо. Я увлекся.

Уэйд хохотнул, поднимаясь с хлипкого стула, служащего местом, откуда он мог следить за моими действиями, раз в две минуты раздражая своими едкими комментариями.

– Ты отличный палач, но такой чистюля. Если бы это было дерьмо, ты точно устроил бы истерику, братишка.

Что поделать, я ненавидел телесные жидкости, грязь и вонь так же сильно, как монотонные звуки вроде долбаных щелчков лопастей, вращающихся под потолком, так что был благодарен за последовавшее за сарказмом одолжение в темных глазах Уэйда. В большинстве своем я предпочитал работать на расстоянии, а этот крохотный нервный срыв – всего лишь легкая погрешность в моем обычно несокрушимом фасаде. Истязание пленника не входило в планы, но я чертовски устал и, возможно, хотел немного выпустить пар, прежде чем вернуться в привычное русло, где отглаженные рубашки и сшитые на заказ костюмы являются частью обыденности, второй кожей.

Тяжелая татуированная рука опустилась на мое плечо, когда Уэйд вразвалку прошествовал мимо. В своей кожаной куртке, рваных черных джинсах, увешанный железом настолько, чтобы свести с ума металлоискатель, стоя на расстоянии ярда от него, он больше походил на того, кто разбивал гитары о головы и мочился со сцены, даже не глядя на толпу. Часть темно-красной шевелюры была коротко выбрита на висках, остальные волосы спадали на угловатое лицо длинными прядями, а черные, как смоль бездны, глаза, казалось, засасывали в небытие. Образ Уэйда, как и вся его сущность, был полон загадочной остроты. Хотя, как известно, внешность бывает обманчивой, никто по-настоящему не знал, что скрывается под поверхностью.

Если же вернуться к его словам, на самом деле мы никакие не братья. Но мы с Линком не возражали против этого звания. Было в нашей дружбе нечто, что оказалось гораздо крепче уз родственной крови.

Узы крови, капающей из раны Фергюса Макдорманда, например.

– Спящая Красавица, пора просыпаться, – почти ласково позвал Уэйд, упираясь тяжелым черным ботинком в сиденье стула, не брезгуя мочой.

Он приложил лишь небольшое количество силы, когда тыльная сторона его ладони постучала по влажной щеке Макдорманда. Но этого все равно хватило, чтобы тот очухался и что-то неразборчиво промычал, веки подернулись, а голова, ранее свисающая на правый бок, теперь откинулась в другую сторону. Последнее – дешевый спектакль, чтобы мы решили, будто он все еще в отключке.

– Черта с два, ублюдок, – злорадно ухмыльнувшись, Уэйд обошел комнату и остановился перед инструментами, аккуратно разложенными перед ним на железном столе. – Что это у нас здесь? – задумчиво протянул он, вытаскивая из стройного ряда предметов медицинские стальные щипцы. – Ой, смотри-ка, Зубная фея передала подарок! Думаю, мы отправим ей ответный, выложив твоими зубами слово «спасибо». – Маниакальный смех, который разлетелся по кабинету, будто звучал из самой преисподней, наполняя пространство вибрациями полной безысходности.

– Прошу, не надо, – принялся умолять мужчина. Его плечи пришли в движение, ритмично сотрясаясь под тяжестью душераздирающих всхлипов.

То, чего доктор Фергюс Макдорманд не знал, и то, почему мы все вообще здесь оказались, – это факт, что ни один из троих людей в этой комнате не был восприимчив к мольбам, в особенности он сам. Меня они попросту раздражали, а вот Уэйд питался чужим страхом с теми же упоением и ненасытной жаждой, с которыми хищное растение высасывает сок из попавшего в ловушку насекомого. Иногда я задумывался, что станет с моим другом, если у него отнять эту кровожадную сторону, останется ли что-нибудь кроме пустоты, обернутой тугими мышцами и кожей, которой он, по сути, и являлся, когда не был на задании.

– Забавно, ведь именно эту фразу говорят твои жертвы прямо перед тем, как провалиться в беспамятство, – заметил я, с отвращением разглядывая пятно свернувшейся крови, оставшееся на тыльной стороне моей кожаной перчатки.

– Это какая-то ошибка, – в пятый раз за сегодня произнес доктор, отрицательно качая головой и выпучивая глаза. От моих ударов они заплыли, так что серый цвет зрачков помутнел, а белки практически заволокло красной сеткой капилляров. Синяки вокруг впалых век становились багрово-фиолетовыми, превращая лицо Макдорманда в восхитительную картину человеческой боли.

Рука Уэйда сжалась вокруг рукоятки щипцов, с минуты на минуту он должен был перевоплотиться из весельчака-садиста в нечто гораздо более пугающее, даже разрушительное, но мне не хотелось бы выходить отсюда без нужной нам информации, поэтому я подошел чуть ближе, с трудом игнорируя проникающее в ноздри зловоние.

– Мы можем сделать это быстро, а можем повторять одни и те же действия в ответ на твою заезженную пластинку. Сперва тебе может показаться, что все мы застряли в какой-то фантастической временной петле, но потом я начну добавлять по одному новому способу пыток, просто чтобы это не казалось тебе рутиной, – сказал я ровным холодным тоном.

Губы Уэйда зашевелились, расползаясь в радостной улыбке, будто эта идея пришлась ему по вкусу, но одного моего взгляда хватило, чтобы он сбавил обороты. Ненадолго… Я обошел друга и встал прямо перед доктором. Его глаза метались по комнате, оценивая несуществующие варианты бегства, но везения у него было не больше, чем у бедняги, заплывшего слишком далеко от берега и столкнувшегося сразу с парой акул.

– Ты прекрасно знаешь, что нам известно гораздо больше, чем твое имя и место работы, Фергюс. Скажи, где они. Чем дольше ты тянешь, тем больше Уэйд выходит из себя, а когда он это делает… – я бросил взгляд через плечо, поймав знакомый блеск в темных зрачках, а потом вернулся к изучению полного ужаса лица Макдорманда. – Лучше тебе не встречаться с тем, другим парнем.

Скользкий мудак внезапно поджал окровавленные губы и попытался с притворной храбростью взглянуть на Уэйда, но тот, как последний придурок, уже сменил позицию и нарочно встал почти позади своей жертвы, достаточно близко, чтобы та чувствовала направленные в затылок флюиды угрозы. Когда молчание затянулось, мои глаза метнулись к другу, и легкий кивок головы послужил ему сигналом.

– Ну, надеюсь, никто не будет скучать по твоей сверкающей улыбке, – подмигнул и беззаботно проговорил Уэйд, нависая над задранным вверх лицом Макдорманда, драматично взмахнув своим орудием. Холодный металл почти коснулся рта Фергюса, когда пронзительный крик прервал развлечение Уэйда, заставив того презрительно фыркнуть.

– Стой! Стой! Я все рас-скажу… – Повиновение так и сквозило из пор слизняка, привязанного к стулу трубками от капельницы и жгутами. Он дергался и вопил, пока от раздражения у меня на виске не запульсировала вена.

– Говори.

– Мы не держим их в здании, это слишком рискованно, и у нас н-недостаточно оборудования. Они присылают бригаду, которая должна ожидать еще д-до начала операции, потом на транспортировку дается от трех часов до п-полутора суток, в зависимости от органа. Я лишь посредник между пациентом и заказчиком.

– Забавно, что ты называешь пациентами тех, кто не давал согласия на твое вмешательство, – цокнув языком, проговорил Уэйд, расслабленно обходя Доктора-смерть, вертя в руках щипцы. – Я дам тебе телефон, и ты наберешь номер того, кто у них главный.

– У м-меня нет их номеров, – откашлявшись, просипел Макдорманд.

– Голубиная почта? Гребаная телепатия? Как вы общались? – заорал Уэйд, с силой пиная стул, на котором сидел пленник. Тот опрокинулся, упав вместе с телом Макдорманда, который вздрогнул, сжавшись всем существом, захныкал и начал капать слюной на некогда белый халат, теперь усеянный алыми пятнами и грязью.

– Как они с тобой связывались? – спросил я, снимая перчатку, чтобы вытащить телефон и позвонить Линкольну.

– У меня есть п-пейджер. – Макдорманд попытался кивнуть вниз, где к поясу его перепачканных брюк был пристегнут черный прямоугольник с поцарапанным экраном. – Они сами н-назначали день операции, я лишь д-должен был явиться в указанный день и время по н-нужному адресу.

– Пейджер? В каком веке ты живешь, бабуля? – рассмеялся Уэйд, срывая прибор с ремня доктора и убирая его в карман своих джинсов. – Купи айфон, твое дерьмо давно устарело. Хотя он тебе уже не понадобится.

Пока мой напарник занимался своей «медитацией», я набирал номер на закрытой линии связи. Линк ответил после первого же гудка, я велел Уэйду поторопиться и отвернулся, отходя подальше, чтобы крики доктора, который через мгновение встретит свою судьбу, звучали тише.

– Мы здесь закончили, пришли уборщиков. Я передам информацию с Уэйдом.

– Тебе нужно приехать в офис. Это срочно, – почти сразу же перебил Линк. Его голос прозвучал чуть более нервно, чем обычно.

– У меня слушание в суде через два часа, а на мне слишком много чужой крови, – возразил я.

– Есть кое-что, что ты должен увидеть своими глазами.

Черт.

Я оглянулся как раз в тот момент, когда обезумевший Уэйд вынимал очередной зуб изо рта брыкающегося Макдорманда.

– Завязывай. Нужно ехать.

– Вот так всегда, – расстроенно сказал тот, не скрывая садистского огня в глазах. – Прости, приятель, нам было весело и я бы хотел остаться и побыть с тобой подольше, но долг зовет. – С этими словами он обхватил шею Макдорманда рукой и сжал его горло с такой силой, что в тишине кабинета отчетливо раздался оглушительный треск костей.

– Господи Иисусе… – Я покачал головой, убирая перчатки и поправляя черный пиджак. – Идем.

Мы вышли в коридор, аккуратно перешагивая через трупы охранников, пока Уэйд насвистывал песню Тейлор Свифт.

* * *

– Это какая-то гребаная шутка? – Я уставился в монитор Линка, почти ложась на стол, чтобы получше разглядеть изображение.

– Не похоже. – Линк тоже не отрывал глаз от экрана.

Мы втроем погрузились в молчание, рассматривая единственное нечеткое изображение с камеры слежения. Впервые за долгое время мое самообладание пошатнулось. Я повидал и сделал столько всего, что половина историй вам показалась бы выдумкой, мне думалось, уже давно закончились вещи, способные задеть меня за живое. Но вот я, как абсолютно безмозглый мотылек, пялился в горящее пламя монитора в приступе легкой надежды.

– Ты можешь увеличить четкость? – на всякий случай спросил я Линкольна, хоть и знал, что мой лучший друг наверняка уже совершил бессчетное количество манипуляций, чтобы ни у кого из нас не осталось сомнений.

– Совпадение девяносто два процента, это не может быть ошибкой, – проговорил Линк. – Уилмингтон, Северная Каролина.

– Теперь это еще больше похоже на шутку, – озадаченно сказал Уэйд. – Это ведь буквально в паре часов на самолете. На ее месте я бы выбрал другую планету или хотя бы сменил континент.

Я тоже.

Но не мог произнести это вслух, потому что внезапно отяжелевший язык застрял где-то в горле, пока я завороженно смотрел на девушку, что выходила из какого-то здания, похожего на магазин, высоко подняв голову, словно подставляя лицо под солнечные лучи. Чертовски красивое лицо. Камера запечатлела момент рождения улыбки на ее губах, и мои собственные губы непроизвольно дернулись в ответ.

– Это что, настоящие эмоции? Черт! Да ты в полной заднице! – Уэйд хлопнул меня по плечу с понимающим видом.

– Отвали. – Я скинул его руку и отошел от стола, взвешивая варианты.

– Я просто могу передать местоположение заказчику, и дело с концом, – сказал Линк, переключаясь на соседний экран. Он не переставал работать даже во сне, пять мониторов непрерывно шерстили мировую Сеть, транслировали изображения с камер наблюдения в режиме реального времени, отслеживали и передавали всю необходимую информацию и составляли отчеты. Но как бы виртуозен в своем деле ни был мой друг, ей удавалось скрываться дольше некоторых опытных ребят из теневого мира. Это вызывало одновременно и восхищение, и желание пробить стену головой.

Долбаных три года.

– Джош? – Беспокойство в голосе Линкольна вывело меня из оцепенения. Его рука зависла над кнопкой «отправить», и я знал, что в зашифрованном письме уже содержатся все данные о ее местонахождении.

– Сначала я должен убедиться, – коротко ответил, собирая всю волю в кулак.

– Ну разумеется, – рассмеялся Уэйд, за что получил мой убийственный взгляд.

Тишина повисла в воздухе, звеня громче слов. Я прекрасно знал, что нужен здесь гораздо больше, чем в чертовой Северной Каролине, но в потоке бессвязных мыслей одна кричала яростней всего: я должен ее увидеть!

– Мы не можем знать наверняка, – поспешил оправдаться. – Нам поручили найти ее, и мы не можем облажаться, если девушка на фото окажется кем-то другим. Забронируй мне рейс, – бросил я Линку, набирая сообщение своей ассистентке.

– Если ложь помогает тебе крепче спать, то конечно… – начал Уэйд.

– Остынь! – сняв очки и запустив руку в растрепанные светлые волосы, прервал его Линк. Серые глаза уже вновь шарили по экрану, сверяя мое расписание со временем вылета рейсов в Уилмингтон. – Он прав, нужно убедиться, что это не девяностадвухпроцентная ошибка. – Уголок его рта приподнялся в полуулыбке. Уэйд расхохотался над его шуткой.

– Чертовы клоуны! – я покачал головой.

– Готово, твой вылет завтра в половине седьмого, неприметный отель на побережье в паре кварталов от супермаркета, где камера ее засекла. Документы на имя Уильяма Пауэлла. Я продолжу искать среди новых жителей за последние три года, может быть, узнаю более точный адрес и кое-какую информацию до того, как ты сядешь в самолет.

Пока Линк продолжал давать инструкции, Уэйд не сводил с меня глаз, все веселье в них исчезло, а на его место пришла расчетливая задумчивость. Как я уже говорил, внешность бывает обманчивой, и за безумной маской Уэйда скрывалось гораздо больше. Если Линкольн был гением по части поиска и сбора информации при помощи любых доступных девайсов и оптоволокна, то Уэйд являлся тем, чей расчетливый, пытливый ум выходил за рамки человеческих возможностей. Ему нравилось ломать кости и купаться в крови буквально, но именно он стал тем, кто возглавил нашу деятельность после гибели предыдущего руководителя, потому что был прирожденным лидером не только в бою, но и там, где игра разума выходила на передний план.

– Будь осторожен, – тихо сказал он, продолжая буравить меня взглядом. – Девчонка умна, но не настолько, чтобы в одиночку провернуть трюк с исчезновением.

– Будто я не знал, – сухо сказал я, все равно кивая в знак согласия.

Кто-то или что-то помогло ей обойти радары Линка, и не только его. Главной причиной, по которой я порывался отправиться в Уилмингтон как можно скорее, была моя убежденность, что существует третья сторона, охотящаяся за белокурой головой Элси Грин, а это могло означать лишь одно: если нам удалось найти ее, то рано или поздно удастся и другим.

– На всякий случай проверь старое окружение Карсона, – сказал я Линку перед тем, как набрать код на входной двери этажа.

Чувство, с которым я покидал родное логово, было отчасти первобытно и лишено каких-либо рамок. Сама охота никогда мне по-настоящему не нравилась, я любил получать свою добычу уже готовой. Так же как и в суде, я упивался мольбой в затравленном взгляде человека, пойманного в ловушку, мне нравились признаки капитуляции: покорность в движениях, поверхностное дыхание, расширенные зрачки и учащенный пульс. Но три года назад я впервые испытал другой азарт, граничащий с одержимостью, когда обнаружил, что одна моя цель ускользнула. И вот эта новая вспышка энергии от крови, вскипающей под поверхностью кожи, означающая, что ловушка вот-вот захлопнется. Нужно было лишь правильно расставить приманки и убедиться, что теперь все пройдет по-моему.

Глава 2

Элшси

Мимо на огромной скорости пронесся поток девушек, все они щелкали камерами как одержимые, и Голди демонстративно закатила глаза, громко фыркая в сторону убегающего стада. Мы с Рин предпочли сделать вид, что не замечаем ее острых взглядов, позволяя нашей подруге немного свободы в выражении чувств, пусть даже не всегда теплых. Голди напоминала круглогодичную версию Гринча до момента, когда Синди Лу вошла в его беспросветную скучно-сварливую жизнь. Мы были соседками по квартире, а вдобавок мы с Рин работали в местном баре с тех самых пор, как я переехала в город.

В Уилмингтоне найти приличное жилье было не так-то просто, но мне повезло снять прекрасную светлую комнату с видом на цветущий парк всего за семь сотен баксов. Объявление, попавшееся в газете, не зря показалось расплывчатым, и поначалу я даже немного растерялась, обнаружив, что квартира уже занята чужими вещами. Но моих оставшихся на тот момент сбережений едва хватило бы на двойную пиццу и стакан воды в кафе за углом, поэтому, продолжая чувствовать себя не в своей тарелке, я подписала договор аренды и потащила единственный, наспех собранный рюкзак в выделенную комнату. Тем же вечером, когда девочки вернулись домой, им хватило одного взгляда, чтобы оценить меня, по крайней мере, так говорит Голди. Это была любовь с первого «Ты еще кто, на хрен, такая?». Приветствие вышло немного скомканным и неловким, но потом мы разговорились и на удивление прекрасно поладили, а теперь, спустя все это время и уйму постыдных историй, вовсе стали подругами. Заводить здесь друзей никогда не входило в мои планы, но так уж вышло, как бы сильно я ни клялась, что перестану сближаться с людьми.

– Ну, задница у него действительно что надо! – нарочито громко сказала Рин, закрывая один глаз, а большими и указательными пальцами изображая у себя перед лицом прямоугольник камеры. Как по сигналу, наши головы повернулись в сторону яхтсмена, что пару минут назад спрыгнул на причал и теперь щеголеватой походкой прогуливался перед фанатками, которым не помешало бы что-нибудь сделать с повышенным слюноотделением.

– Ну не знаю, по-моему, слишком тощий, чтобы удержать тебя в воздухе, пока его судно будет искать, где пришвартоваться. – Голди наклонила голову вбок, оценивая парня скептическим взглядом, словно он стейк не той прожарки.

Тот обернулся как раз вовремя, и нахальная ухмылка сверкнула на изогнутых губах при виде нас троих, бессовестно глазеющих на его упругий зад. Парень подмигнул, прекрасно зная, что хорош собой, а потом послал воздушный поцелуй в нашем направлении. Я была уверена, что этот жест не попадет в цель в любом случае. На самом деле его перехватит стайка кричащих девушек-чаек еще до того, как он долетит до нас троих.

Но это неважно, можете все равно вычеркнуть меня из списка, я покончила с мужчинами.

– Как дети, оставленные без присмотра в кондитерской, – смеясь, я покачала головой, неспешно спускаясь на песчаный пляж. Вот почему мне нравилось жить в этой части штата. Ветер с Атлантики играл моими распущенными волосами, путая пряди между собой, пока я усаживалась почти у самой воды, зарывая ступни в горячий песок. В такие моменты обычно накатывала грусть, а в груди разрасталась тяжесть, поэтому я никогда не приходила на пляж одна.

– Двигайся! – Голди не слишком изящно опустилась рядом, подпирая меня плечом, потуже затягивая светлый хвост, а после сложила руки рупором, чтобы окликнуть Рин. Та теперь таращилась на остальную команду спортсменов, участвующих в регате. На причале позади нас значительно повысилась концентрация тестостерона. – Она безнадежна. – Взгляд подруги устремился к воде, пока мы сидели вот так, бок о бок, наслаждаясь закатным солнцем, играющим на поверхности. – Это так красиво… – Ее голос прозвучал надрывно, словно расстроенное пианино.

– Знаю, – купаясь в безмятежности, ответила я, не сводя глаз с горизонта.

– Прости…

– За что ты извиняешься? Это ведь не твоя вина. – Я старалась звучать как можно более беззаботно и мягко, когда изобразила улыбку, чтобы смести с лица подруги сочувствующее выражение. – Черта с два ты будешь меня жалеть. Лучше расскажи, какие они.

И она рассказала, не упуская ни одной детали, но описывая оттенки не так, как привыкли другие. Голди использовала вкусы и запахи, даже звуки, иногда напевая мелодии, и я слушала ее с таким упоением, что не заметила, как по щекам покатились слезы. На мгновение я прикрыла глаза, пытаясь представить, как бы это выглядело в реальности, но попытка закончилась неудачей.

– Выкусите, сучки! У меня сегодня свидание! – взвизгнула Рин, падая перед нами и дрыгая ногами в воздухе. На ее волнистые темные волосы налипли крупицы песка, но она этого даже не заметила. Приехавшая по обмену из Киото, бросившая учебу, азиатка в нашем трио отвечала за распутную часть, так что это была ее привычная рутина – цеплять одноразовых парней ради спортивного интереса. Я не осуждала, пока она была осторожна и хоть немного осмотрительна.

– В одиннадцать смена, – напомнила я на всякий случай.

Подруга надула пухлые губы и подползла ко мне, чмокая в нос.

– Но ты ведь прикроешь мою задницу, чтобы вон тот красавчик смог ее как следует полапать, верно? Ну же, Вайолет! – она умоляюще сложила руки с длинными острыми ногтями, и я безвольно кивнула, потому что была слишком слаба, чтобы перечислять все аргументы из списка «нет». – Я твоя должница! – воскликнула Рин, усаживаясь по другую сторону от меня с радостной улыбкой.

Мы еще долго сидели на берегу, пока солнце медленно утопало в океане, забирая с собой все красивые образы, нарисованные в моем воображении, пока я уверяла себя, что эта жизнь ничуть не хуже предыдущей, несмотря ни на что.

* * *

Быть единственной двадцатитрехлетней студенткой на курсе немного неловко, особенно когда другие присутствующие уже давно усвоили большую часть материала в течение года, а я только-только научилась разбираться, с какой стороны в главном здании нужный вход. Теперь же, в придачу ко всему, я была вынуждена посещать летние курсы Университета Северной Каролины трижды в неделю, чтобы нагнать программу.

Я выбрала этнографию в качестве специальности не просто так. Однажды мне довелось стать жертвой пустых иллюзий, потому что с детства верила в несуществующие вещи, но не потому, что была юна или глупа, а потому, что никогда не думала заглянуть глубже. Услышать историю, приправленную мифическим флером так щедро, чтобы у слушателя перехватывало дыхание, конечно, здорово. Но докопаться до первоисточника народного фольклора, его быта и духовной культуры, чтобы узнать, что на самом деле лежит в основе той истории, – в сотни раз лучше.

Одну из первых легенд я услышала, когда была совсем маленькой. Четырехлетняя я была слишком доверчивой и глупой, чтобы отрицать или перепроверять услышанное. Моя мать, будучи истинной любительницей романтического экшена, годами травила байку, будто мой биологический отец – настоящий герой, сражающийся с несправедливостью и карающий тех, кто учиняет беззаконие. Она по три порции зараз кормила меня вымышленными историями о том, как он убивал плохих людей при помощи одного лишь листка бумаги и спасал невинных жертв из западни, не моргнув глазом. Якобы даже существует целая супер-пупер-секретная организация, с древних времен воспитывающая самых искусных воинов, живущих прямо среди нас. Вот уж кому стоило бы поступить на филологический, а еще лучше на факультет чокнутых лжецов. Но я ее не винила, думаю, она просто по уши была влюблена в отца, даже после того, как он ее бросил одну, беременную мной.

Мама без конца уверяла, что ему пришлось пойти на эту жертву, чтобы защитить нас от злых людей, но реальность оказалась куда прозаичней. Я разыскала «героя» после ее смерти. Как вы думаете где? Спойлер: в прокуренном трейлере на окраине Бостона. Там, под звук поездов и звон бутылок, некто по имени Шерман Лонсдейл, больше напоминающий откормленного хряка, чем легендарного ассасина, сообщил, что ему на нас плевать, а потом в доказательство смачно харкнул мне под ноги, едва не попав на потрепанные школьные туфли. Не дослушав его скупое «пошла ты», я выбежала из трейлера и плакала так сильно, как никогда раньше, поклявшись перепроверять все сказанное трижды, чтобы не угодить в одну и ту же засаду снова. Не то чтобы я ожидала, что мамины сказки окажутся правдой, просто увиденное и услышанное было абсолютной противоположностью образа любящего отца, готового оставить семью ради благой цели.

Вот основная причина, по которой я желала получить эту специальность, – чтобы знать корни всего. Да, легенды и мифы, безусловно, прекрасны, но реальные истории, которые за ними стоят, – чаще всего нет. Люди могут верить в то, во что хотят, но я, будучи однажды обманутой, предпочитала оставаться сторонником фактов. Поэтому, изучая культуру народов, живущих на берегу Амазонки, во время утренней лекции в очередной раз подняла руку.

Профессор скривил тонкие губы и переключил слайд. Я изо всех сил постаралась не смотреть на каменное изваяние на экране, чей взгляд казался настолько живым, что даже через полотно на стене вызывал мурашки по всей спине.

– Вам что-то не понятно, мисс Грей?

– Сэр, вы только что сказали, что Эльдорадо не миф. – Стоило огромных трудов не закатить глаза и подавить улыбку.

– У вас есть доказательства обратного? – Он скептически выгнул седую бровь и усмехнулся.

– А как же насчет обрядов посвящения у индейцев, во время которых вождя покрывали золотой пылью, называя его Эль Дорадо, что фактически означает «золотой человек»?

– И откуда, по-вашему, взялось то золото?

– Кучка потали – еще не целый город, – парировала я.

– Некоторые платформы, на которых вождей чествовали, целиком состояли из золота, как и посуда, украденная конкистадорами, стоит мне перечислить другие обнаруженные артефакты?

Сделав вид, что задумалась, я перебирала аргументы, выигрывая время.

– И все же сам город ведь так и не был обнаружен. – Жалкая попытка, но спор есть спор.

– Тот факт, что местные власти запретили поиски из-за скопления паломников, не говорит, что история завершилась. Снимки и анализ показали, что в бразильском штате Акри находится сеть траншей, предположительно появившаяся с двухсотых по тысячадвухсотые годы нашей эры. Там мог бы уместиться целый город с населением в шестьдесят тысяч человек. Даже в Европе в то время он был бы одним из самых крупных. На сегодняшний день в научном сообществе существует ряд открытий, доказывающих, что в подобных городах в бассейне Амазонки проживали в общей сложности несколько миллионов человек, включая племенные группы, чей быт изобиловал золотом, но все это по-прежнему надежно укрыто джунглями. И это, мисс Грей, как погружаться в мировой океан без скафандра и кислородного баллона в попытке разглядеть, что же там на дне. Вы не можете утверждать, полагаясь лишь на исследованную часть местности.

Мне не оставалось ничего, кроме как вымученно улыбнуться и кивнуть, и профессор продолжил лекцию, рассказывая новую легенду о звере, чьи глаза цвета тропического леса гипнотически воздействовали на любого, кто осмеливался в них взглянуть, но это было последним, что жертвы видели. Я приказала себе сидеть смирно, чтобы не поднять руку и не спросить, кто же тогда поведал о нем, если никого не осталось в живых после встречи, но взгляд каменного идола на экране по-прежнему буравил меня сквозь кожу. Словно я сама прямо в эту минуту подвергалась гипнозу.

* * *

– Два «Гиннесса» и клубничную «Маргариту» для пятого! – выкрикнула Рин, пробегая между посетителями. Она изящно лавировала от столика к столику, пока я орудовала за стойкой, поочередно болтая с несколькими завсегдатаями и теми, кто прибыл в город на соревнования. Бар был набит под завязку, так что свидание моей подруги пришлось перенести на неопределенное время. Но ее это, кажется, ничуть не расстроило, ведь здесь столпилось еще больше яхтсменов, чем в разгар дня на набережной. Через три недели все они разъедутся, и в Уилмингтон наконец-то вернется привычная тишина.

– Ты когда-нибудь каталась на «Cobalt 222»? – протянул подвыпивший блондин, подпирая кулаком тяжелую от алкоголя голову. Он пытался неуклюже флиртовать уже около часа и выглядел вполне безобидным, а мне, видит бог, нужны были чаевые и эта работа. Пытаясь сохранить вежливый тон и подозревая, что речь идет о яхте, я ответила:

– У меня морская болезнь, – после чего виновато улыбнулась и перешла на другой конец барной стойки, где музыка звучала громче, чтобы ответ прилипалы потерялся в шуме. Внезапно появилось ощущение, что кто-то прожигает меня взглядом, оно было таким ощутимым, как если бы его обладатель в эту минуту дотронулся рукой до моих волос. Я оглянулась, но тот блондин печально глядел в свой стакан, больше не обращая на меня никакого внимания.

Я не пыталась набивать себе цену или казаться недотрогой, просто за эти годы многому научилась, в частности тому, как оставаться целостной, будучи одной. Из-за всей этой истории с отцом и маминой смертью я выросла с искривленным восприятием того, что можно назвать нуждой в партнере. До определенного момента все мои отношения строились на отчаянной жажде быть любимой, что было постыдно, ведь порой я превращалась в ту самую навязчивую подружку, которая впадала в панику всякий раз, когда ее бойфренд пропускал телефонный звонок или где-нибудь задерживался. Этот метафорический удушающий захват был по плечу немногим, поэтому меня чаще всего бросали, что только подкрепляло в голове знакомый сценарий.

Но это было до того, как в моей жизни появился человек, который все изменил. Он был эталоном сдержанности и чуткости, никогда не пренебрегал моими чувствами, точно знал, когда демоны требовали покоя, но не кормил враньем и пустыми обещаниями. Он просто был рядом, а я слишком быстро привязалась к чувству комфорта и осознала, что бывают вещи поважнее любви. Дэмиен исцелил мои раны своими теплыми улыбками и глубоким мелодичным смехом, мы строили планы на будущее, мечтали объехать весь мир и… может быть, даже завести домашнее животное. Но порой жизнь решает за нас, лишая права выбора, не оставляя возможности сказать последнее слово.

Знакомая клокочущая боль поднялась в животе и начала разрастаться с такой скоростью, что я едва успела взять свое лицо под контроль, пока веселая маска не сползла с него, являя миру все, что оставалось скрыто.

– Эй, Рин! Присмотришь за баром минуту? – окликнула я подругу, та обернулась и в знак подтверждения лишь вскинула вверх большой палец, не переставая болтать с парнями, сидящими у окна.

Я вышла из-за стойки, стараясь не споткнуться о собственные ноги, пока хваталась за мнимое спокойствие, пробираясь к выходу для персонала. Как только мне удалось выбраться наружу, в тесный переулок, все тело скрутило сильной болью, пришлось упереться руками в колени, чтобы не упасть.

Странно, как легко душевная боль может превосходить физическую, каждый раз удивляя меня, как в первый. Я пыталась дышать глубоко и ровно, закрыв глаза, позволяя слезам капать на грязный и все еще горячий асфальт, где они вскоре испарялись. Здесь было так тихо, что мысли, наполняющие голову, звучали оглушительно громко, но я не давала им времени, чтобы завладеть сознанием, мой рот двигался сам по себе, пока губы шептали знакомую мантру.

– Давай же, давай… – стиснув зубы умоляла, перебивая всхлипы и панику. Грудная клетка просто разрывалась, словно набитая миллионами мелких осколков, впившихся в нее изнутри.

«Я люблю тебя, Элси…»

– Нет, нет, нет! Заткнись, замолчи! – почти прокричала, мотая головой. – Тебя нет. Нет…

Мои глаза все еще оставались плотно зажмуренными, но я знала, просто знала, что это не более чем плод моего воображения. Болезненное видение, которое я желала прогнать, пока боль не сломала меня окончательно. В голове абсолютно неосознанно и хаотично всплыла недавняя история профессора, и я, должно быть, рехнулась настолько, что мой воспаленный мозг выдал:

– Если ты существуешь, приди и забери мою душу.

Забавно, ведь чаще всего в периоды, предшествующие падению, люди молят о чем угодно, только не о смерти. Они просят о спасении, перебирая любые известные молитвы, готовы барахтаться на поверхности из зыбких возможностей, лишь бы выкарабкаться, выжить, получить еще один шанс, я же свои все истратила. Теперь не осталось сил на борьбу, я потеряла слишком много, в том числе и часть своей души, так что с того, если монстр с глазами цвета джунглей поглотит ее остатки, вырвав мое сердце с корнем, чтобы оно никогда больше не познало той боли…

Перебивая гудение в висках, из меня вырвался одинокий истеричный смешок, слишком громкий для моих собственных ушей. Я просто идиотка, умоляющая несуществующего зверя из легенд исполнить мою волю, стоящая в темном переулке на грани панической атаки. Что может быть глупее? Но эта мысль каким-то образом распутала узел у меня в груди и помогла начать дышать ровнее.

– Ты можешь это сделать, ты можешь, слышишь? У тебя отлично получается, Элси… вот так, – сделала паузу, чувствуя, как сердце успокаивается, – дыши, ты можешь это сделать…

Продолжала повторять себе это, пока не пришло облегчение, а затем выпрямилась, вытирая щеки, и улыбнулась больше по привычке, чем от искренней радости.

– Вот видишь, Элси, ты настоящая умница, – сказала с триумфом, радуясь результату. И, глубоко вздохнув, поспешила вернуться к работе, готовая сверкать ослепительной улыбкой до конца ночи, совершенно позабыв о словах, что так беспечно бросила в пустоту.

Глава 3

Джош

Какой черт меня понес в Северную Каролину в самый разгар яхтенного сезона? Это адское пекло могло посоперничать даже с Луизианой. Я всей душой презирал открытую одежду, о чем пожалел почти сразу после приземления.

Линк вскрыл координаты последнего места, где камеры слежения заметили Элси, и я ожидал, что им окажется тихая деревушка в Мэне или, может быть, ферма в Техасе, но никак не один из крупнейших городов в не самом отдаленном штате. Уилмингтон насчитывал более трех сотен тысяч человек и в эту пору буквально излучал ауру всеобщего гостеприимства.

Когда люди хотят исчезнуть, они выбирают что-нибудь неприметное и безлюдное, становятся отшельниками, вечно оглядываются по сторонам и втягивают шею, будто это сможет помочь спрятаться. Девушка за барной стойкой не была похожа на беглянку. Ее длинные волосы оказались выкрашены в цвет сирени – тот же оттенок, что и вся одежда на ней, и ее смех был таким громким, что перекрывал весь остальной шум в баре. Она лучезарно улыбалась посетителям, когда рассказывала очередную шутку, слишком рьяно протирая деревянную стойку, и это никак не вязалось с фотографией, прожигающей внутренний карман моего пиджака. Там была запечатлена блондинка с пронзительными карими глазами и непроницаемым лицом, которая упрямо смотрела в камеру, не подавая даже намека на ямочки на щеках. Я снова перевел взгляд за стойку, где барменша застыла на миг или два, погрузившись в собственные мысли, а потом, окликнув напарницу, покинула пост, направившись в сторону служебного выхода. Ее легкая походка казалась почти невесомой, и вся она выглядела как дитя двух эльфов, живущих на облаке из сахарной ваты. Двойная дверь за ней закрылась, и я встал, бросив двадцатку на столик, так ничего и не заказав.

Пара ребят протолкнулась мимо меня у центрального входа; от жаркого воздуха, ударяющего в лицо с улицы, рубашка прилипла к спине, и это раздражало даже больше, чем отсутствие возможности прояснить ситуацию более грубым способом. Но публичный допрос привлек бы внимание, а я не мог выделяться среди местных, с этим и так прекрасно справлялись мой костюм и челси. Логичней было бы нарядиться в поло и чертовы шорты цвета хаки, как половина придурков, расхаживающих по городу.

Первое, что услышал, достигнув узкого переулка за баром, – истеричный смех, пронзивший воздух. Я ожидал, что обнаружу Элси за разговором с одним из парней, которые не сводили с нее своих чертовых глаз весь вечер, но последовало лишь ее тихое бормотание и прерывистые вздохи. Чем ближе я подходил, тем отчетливей становился мягкий обеспокоенный голос. Элси была одна и вела диалог сама с собой, что выглядело немного тревожно.

– Ты можешь это сделать, ты можешь, слышишь? У тебя отлично получается, Элси… вот так, – минутная заминка, – дыши, ты можешь это сделать…

Она продолжала бормотать, зажмурившись, упираясь обеими руками в колени, отчего кожа под ее ладонями стала почти белой. Яркие волосы заслоняли лицо, но я отчетливо слышал дрожь в ее голосе. Признаки панической атаки нельзя было не узнать, я достаточно хорошо научился разбираться в интонациях и языке тела. Еще какое-то время она занималась самоуговорами и приводила дыхание в норму, а потом вдруг резко выпрямилась, вытирая мокрые щеки быстрыми размашистыми движениями, хмурое выражение стерлось внезапной улыбкой, такой же искрящейся, как пять минут назад в баре. Две крошечные ямочки полностью преобразили весь фасад, а маленькие ладони легли на вздымающуюся грудь, слегка надавливая, а потом постукивая.

– Вот видишь, Элси, ты настоящая умница, – снова пробормотала она, кивая, хваля саму себя за успех в этой короткой борьбе. Имитация улыбки немного дрогнула, но не сползла с лица, когда Элси наспех приклеила ее на свой рот, позабыв, что глазные мышцы тоже должны быть задействованы. Девушка испустила пару глубоких вдохов и вернулась в бар той же летящей походкой, пока я стоял в темноте, переваривая увиденное.

Час спустя в своем номере я сидел на кровати с телефоном в руке, опершись на изголовье и пялясь в стену, пока мерные гудки не прекратились, оповестив, что собеседник ответил.

– Я нашел ее. – Струйка дыма покинула легкие вместе со словами, пока я все еще слушал тишину на том конце телефонной линии. Кто-то за тонкой стенкой фальшиво напевал песню Карли Саймон, перекрикивая воду в душе. – Ты слышал, что я сказал?

– Ты говорил с ней?

– Пока нет, мне нужно немного времени. Но есть кое-что, о чем тебе следует знать.

– Говори.

– У нее здесь жизнь и друзья, не похоже, что ей есть от чего убегать. Смогу сказать точнее, когда узнаю больше.

– Ты должен вернуть ее в Бостон, Джош, – чуть более нервно проговорил он.

– Это не тебе решать. Если девушка захочет остаться, ты не должен вмешиваться. Судя по тому, что мы знаем, ей пришлось несладко и у нее есть право жить спокойной жизнью вдали от всего дерьма…

– Тогда я сам приеду, чтобы поговорить с ней.

Это заявление заставило меня сесть прямо. Я мог быть беспристрастным и хладнокровным большую часть времени, но не тогда, когда от этого зависело благополучие Элси. Много лет назад я поклялся, что буду ее защищать, и мне плевать, если для этого придется лететь обратно в Бостон, чтобы приструнить моего заказчика.

– Плохая идея. Вы сможете поговорить по телефону, как только я узнаю что-нибудь еще.

– Я нанял тебя не для того, чтобы спорить.

– А я взялся за эту работу не для того, чтобы ты путался под ногами. Занимайся своей новой жизнью, Каллахан, и жди звонка.

Я завершил вызов.

Когда полтора месяца назад Доминик Каллахан ворвался в мой офис с просьбой о помощи, я решил, что таких совпадений просто не бывает. Но он выглядел по-настоящему обеспокоенным и растерянным, а это именно то состояние, при котором из людей легче всего выудить информацию, поэтому я согласился почти сразу. Что, если это – ключ ко множеству вопросов из нашего прошлого?

Линкольн, Уэйд и я всегда держались вместе, мы прошли через многое и выжили ради одной цели – восстановление справедливости. У нас было дерьмовое детство и еще более дерьмовая юность, это научило каждого из нас крепче держаться друг за друга. Поэтому если я должен был, несмотря ни на что, выполнить заказ, то сделаю это не для себя, а для своих друзей, которым многим обязан.

* * *

Воздух в легких почти закончился, но до поверхности слишком далеко, и моя голова отключается. Крепче вцепляюсь пальцами в тощую руку Линка и, стиснув зубы, гребу что есть мочи, но хватка разжимается от недостатка сил, грудную клетку саднит. Вижу, как вода переливается бело-золотыми бликами у самой поверхности, мы почти у цели, я не могу проиграть.

Но что-то тяжелое цепляется за ногу и тащит вниз с огромной силой, и мой рот открывается, впуская воду в легкие, а глаза затуманиваются. Сквозь рябь вздымается столб пузырьков воздуха, это последняя порция жизненно необходимого кислорода, что у меня оставалась. Я тону… Пытаюсь оглядеться, чтобы найти Линкольна, ведь больше не чувствую его руку в своей… Мы проиграли…

Вскочив на кровати, я отбросил пропитанную потом простыню в сторону, она обволакивала руки, что в моем все еще спутанном после сна сознании напоминало эффект утопления. Потребовалась секунда, чтобы понять, где я, и оценить обстановку. Правая рука не дрогнула под тяжестью пистолета, направленного на мерно колышущиеся у окна занавески. Чертова жара, будь она проклята.

На часах была половина третьего ночи, а я почти не спал, но плевать. Встав, быстро натянул тренировочные шорты и майку, выходя из номера. Нужно было выбраться на воздух как можно скорее.

Набережная в это время оказалась совсем безлюдна, и я побежал, слушая звук волн, разбивающихся о камни, и крики чаек, вдоль береговой линии в сторону порта, наслаждаясь слабой прохладой, которая скоро обещала смениться сорокаградусной жарой. На мои часы пришло сообщение.

Линк: Какого черта ты не спишь?

Я: Хватит следить за мной, ты, псих!

Это было частью его обычной рутины – отслеживать наши маячки каждые два часа. Я бы назвал происходящее паранойей, если бы не обстоятельства и тот факт, что Линк трижды выручал меня из переделок благодаря своему извращенному хобби и высокотехнологичной системе слежения. И одному только богу известно, где оказался бы Уэйд, не будь у него няньки в лице нашего чрезмерно опекающего компьютерного гения.

Линк: Все из-за нее?

На этот раз пришлось остановиться. Я уставился на экран часов, буравя взглядом сообщение, потому что ноги просто отказывались двигаться дальше. На самом деле они всю дорогу подводили, сворачивая прямо к дому, в котором снимала комнату моя цель, и это изрядно выводило меня из себя. А теперь еще и гребаный Линк со своими вопросами.

Я: Мне приснился кошмар.

Линк: Хочешь колыбельную? ㋡

Отправив изображение среднего пальца, я заблокировал экран. Солнце медленно поднималось над водой, окрашивая все вокруг такими разными цветами, что у меня никогда в жизни не хватило бы слов, чтобы их все описать. Они постепенно сменялись от лазурного с желтыми бликами до кораллово-розового, перестраивая, кажется, саму структуру воды в океане. Не помню, когда в последний раз вот так безмятежно наблюдал за рождением нового дня или вообще останавливался, чтобы потратить минуту хоть на что-нибудь прекрасное.

Возможно, всего раз, вчера в баре…

Время в нашем мире играло слишком большую роль. В зале суда скорость, с которой ты запутываешь умы оппонентов, – решающий фактор среди прочих, но за пределами обычной жизни, там, где настоящий я выходил на охоту, достаточно было крохотного мгновения промедления, чтобы время для тебя остановилось навсегда. Это было одновременно ужасно и честно.

Люди привыкли считать, что справедливость – это какая-то бесплотная субстанция, окрашенная в белый и позволяющая им спать спокойно, пока мрак вокруг сгущается. В дурацких историях, что родители читали детям перед сном, совершались чудеса, чудовища погибали от взмаха волшебной палочки или чудаковатого заклинания. В реальности чудовищ убивали другие чудовища, здесь не было только черного или только белого. Диапазон настоящей справедливости переливался всеми пугающе-прекрасными оттенками, известными человечеству, как тот восход, что сейчас поднимался над Атлантикой.

Несправедливость родилась с первым криком человека на этой грешной планете, а беззаконие – с появлением самого понятия «закон». Ежеминутно в мире совершались преступления, творились такие вещи, что у простого мирного жителя случился бы припадок, я сам видел и делал ужасные вещи, которые в моей картине мира так или иначе приравнивались к понятию о справедливости. Я предпочитал благородное возмездие слепому беззаконию; вы можете впасть в отрицание, но такие люди, как я, нужны были миру, чтобы он не прогнил изнутри окончательно.

Организация, к которой мы принадлежали, существовала уже более пяти сотен лет и насчитывала около двух тысяч участников по всему земному шару. В рядах «Стикса»[1] числились инструкторы и наставники – те, кто занимался обучением новобранцев. На вершине иерархии – совет всех глав организации, которые собирались несколько раз в год, обмениваясь информацией, следя за тем, чтобы секретность не была нарушена, и принимая решения, от которых зависела вся дальнейшая деятельность.

Были также жнецы, чистильщики, вербовщики, ищейки, профайлеры и многие другие. Линкольн и его команда отвечали за аналитику, они – наши глаза и уши. Мы с Уэйдом в числе тех, кто чаще всего занимался поиском и устранением объектов. Когда погиб полковник Роддс, который спас нас с Линком, а потом привел в «Стикс», Уэйд занял его место, став главой части организации в Бостоне и на всем Восточном побережье. Хотя фактически этим филиалом управляли мы трое: так как Уэйд чаще других отправлялся на полевые задания, а Линк не отлипал от монитора, я брал существенную часть работы на себя, когда не занимался своим прикрытием в образе адвоката по уголовным делам.

Но вернемся к моему последнему нетипичному заказу.

Элси Грин – двадцатитрехлетняя уроженка Бостона, три года назад бесследно исчезнувшая со всех радаров, – внезапно засветилась на камере в супермаркете в Северной Каролине, словно никогда и не думала прятаться. Вдобавок она еще и поступила в местный университет, начала работать в прибрежном баре, куда чаще всего забредали туристы, и одеваться в кричащие оттенки сиреневого. Слишком много «но» для статуса беглянки. И Вайолет Грей[2] – ее новое имя по поддельному удостоверению, которое будто насмехалось надо мной и всей поисковой системой «Стикса». Была в этом во всем очевидная ирония.

Вернувшись в номер, приняв душ и позавтракав, я проверил входящую почту, получив свое расписание и список судебных дел, ожидающих моего вмешательства. Очередь из клиентов тянулась на три месяца вперед, но всем им придется подождать, пока я не разберусь с мисс Грин и ее секретами.

Остаток дня, коротая время до открытия бара, я провел за бумажной работой: составил инструкцию для своей помощницы и отправил Линку запрос на кое-какие примочки. Нужно было пробить новое окружение Элси, прошерстить все то, что ускользнуло от наших глаз за эти три года, и постараться какое-то время держать моего заказчика на расстоянии, не вызывая подозрений и вопросов.

После заката в дверь постучали. Я вытащил пистолет из-за пояса и подошел достаточно близко, чтобы услышать возню по ту сторону, но не выдать себя, прижавшись к примыкающей стене. Что было скорее по инерции, ведь эта картонная стена все равно не спасла бы меня от случайно или намеренно выпущенной пули, судя по тому, как прошлой ночью я отчетливо слышал шлепки кожи о кожу в соседнем номере.

– Кто там?

– Вам доставка, сэр, – раздался приглушенный голос. Я не торопился открывать. Из всех людей только четверо знали, что я не в Бостоне, включая моих друзей, меня и заказчика, последний из которых пока не знал о точном местонахождении Элси.

– Оставьте у двери.

– Я должен передать лично, мистер Холл.

Какого?..

Мой телефон подал сигнал.

Линк: Отопри дверь, придурок!

Сняв цепочку, я повернул двойной замок и завел руку с пистолетом за спину. Паренек, одетый в форму службы доставки, широко улыбнулся, протягивая прямоугольный сверток размером с обувную коробку.

– Срочная доставка для Уильяма Пауэлла. – Он заговорщически подмигнул.

Я прищурился и выглянул в коридор, но, кроме курьера, никого не заметил. Взяв коробку, взвесил ее в руках, отмечая, что содержимое оказалось тяжелее, чем предполагалось.

– Вы настоящая легенда, – не переставая улыбаться, восторженно прошептал парень. Весь его вид так и искрил плохо скрываемым восторгом, он переминался с ноги на ногу, будто собирался описаться или обслюнявить мне лицо, но не мог решить, что из этого выбрать. – Когда-нибудь я тоже стану устранителем, как вы, мистер Холл.

Мой острый взгляд метнулся вверх, и лицо доставщика побледнело от посылаемой в его адрес безмолвной угрозы.

– Не станешь, если не научишься держать рот на замке. – С этими словами я захлопнул дверь и подошел к столу, положив пистолет справа от коробки.

Внутри было кое-какое оборудование для слежки, несколько комплектов подслушивающих устройств, девятимиллиметровые камеры и прибор ночного видения: Линк выполнял заказы быстрее, чем озвучивались наши желания, надо отдать ему должное.

Переодевшись в новую одежду, что купил сегодня днем, я подошел к зеркалу в ванной и с отвращением окинул себя взглядом, неодобрительно прищурив зеленые глаза. Сиреневая рубашка поло и белые шорты превратили меня в ожившую версию Кена. Я поправил темно-каштановые волосы, зачесав их на одну сторону, и сменил беговые кроссовки на белые мокасины из замши. Вылитый президент фан-клуба яхтенных придурков. Но мой привычный гардероб был не к месту, особенно перчатки, которых так не хватало моим рукам, регулярно сталкивающимся с отвратительными гостиничными поверхностями. Подхватив ключи от арендованной машины и заперев дверь, я отправился в местный бар, чтобы успеть занять место до того, как у мисс Грин начнется вечерняя смена. Сегодня все изменится в лучшую или в худшую сторону.