Тринадцать E-Book

Ава Хоуп

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Дьяволы
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 331

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Меня зовут Оливия Джонсон, и я не представляю своей жизни без книг. Книги о любви — то, что заставляет мое сердце биться чаще, а желание встретить Мистера Дарси современности и стать его возлюбленной — мечта, которая всегда казалась мне несбыточной. Но оказалось, что мечты сбываются. И все мои осуществил Остин Стоун. Наша с ним встреча была случайной, а любовь — неземной, как в любовных романах, и такой же… нереальной. Буквально. Ведь Остин предложил мне стать его фальшивой девушкой. Вот только зачем это капитану футбольной команды «Непобедимые дьяволы» и самому популярному парню университета Манчестера? И как быть, если к тому моменту, как я узнаю ответ на этот вопрос, наша любовь вдруг станет… реальной?

Leseprobe

Ава Хоуп Тринадцать

Посвящается моему мужу, который день за днем собственным примером доказывает, что идеальные книжные мужчины существуют в реальном мире

Иллюстрации в блокеКсении Холь

© Хоуп А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Smash Mouth – I’m a believer

Оливия

Официально: сегодня худший день в моей жизни.

Неофициально: почему наш самолет в Манчестер просто не затерялся где-нибудь в воздушном пространстве?

Еще пару недель назад моя жизнь была похожа на сказку. Не на какую-то токсичную, вроде «Русалочки», где главная героиня отдала свой голос во имя принца, которому она и вовсе была не нужна. А на самую настоящую: волшебную и прекрасную.

Я училась в университете мечты, где изучала издательское дело, была членом команды по чирлидингу и встречалась с капитаном баскетбольной сборной. Каждое утро я садилась в свой «Порше» с откидным верхом, заезжала по дороге на учебу в «Старбакс» за стаканчиком флэт уайт на овсяном молоке и, будучи одной из самых популярных девчонок, целый день купалась в лучах славы элиты Темплманского университета. И моей самой главной проблемой было то, что влажный климат Флориды портил мои идеально уложенные прямые волосы, превращая их в кудряшки.

Но две недели назад все изменилось, и ровно в полночь моя жизнь превратилась в тыкву.

Вот кем-кем, а Золушкой я точно никогда себя не представляла. Со своим сварливым характером я бы просто не смогла послушно выполнять все требования злобной мачехи. И в момент, когда она бы заставила меня перебирать ведро с чечевицей и горохом, я бы надела ей это ведро прямо на голову. Так что с вероятностью примерно в сто процентов она бы выгнала меня из дома. Ну а дальше вместо принца я бы подружилась с местными бомжами, и мы бы держались друг друга на пляжах Флориды.

Другое дело – персонаж Круэллы. Вот это прямо мой типаж. Дерзкая, громкая и безумная. Делает то, что хочет, за каждую свою идею стоит до конца и когда любит, то любит всем сердцем. Конечно, не все так гладко в ее образе, и моя мать наверняка упала бы в обморок, если бы я сотворила со своими длинными рыжими волосами подобное, но вот выбор гардероба ей бы точно понравился. И вообще, я считаю, что именно Круэллу нужно показывать детям, а не Рапунцель или Спящую красавицу. Ну, чтобы они сразу осознавали, что их ждет во взрослой жизни. И чтобы сразу понимали, что эта самая взрослая жизнь – отстой.

– Тыковка, дай Манчестеру шанс. Тебе понравится в Англии, – звучит мелодичный голос моей матери из динамика телефона. – Когда я прилечу, то мы обязательно посетим Бат, где пройдемся по тем же городским улочкам, по которым ходили герои романов Джейн Остин. И клянусь, что доедем до Стратфорд-апон-Эйвона, чтобы вдохновиться атмосферой, созданной для нас Уильямом Шекспиром. О, и конечно же – Хоэрт! Жить в Англии и не увидеть своими глазами пейзажи, описанные в истории Хитклиффа и Кэтрин [1] – просто унизительно!

– Хорошая попытка, мам, – усмехаюсь я, и на моих губах впервые за последние две недели появляется улыбка. – Не знаю, откуда у тебя вдруг такие познания, учитывая, что до сегодняшнего дня все, что ты знала об Англии, так это то, что London is the capital of Great Britain, а Эдинбург – место, подарившее нам Гарри Поттера.

– Я основательно подготовилась к этому разговору, детка.

– Похвально, – издаю смешок. – Когда ты сможешь прилететь?

– Как только решу все вопросы с салонами. Надеюсь, это не займет много времени.

Моя мать – успешная бизнесвумен. Ее спа-салоны, расположенные по всем Соединенным Штатам, получили невероятную популярность благодаря звездам шоу-бизнеса, а особенно – знаменитому американскому певцу Тиджею Моргану. Так что, к моему большому сожалению, мама не может в одночасье все бросить и улететь в Манчестер так же, как это сделали мы с отцом, дистанционно прошедшим собеседование на должность преподавателя английской литературы в местном университете.

– Я уже скучаю, мам.

– Я тоже, тыковка. Торжественно клянусь, что приложу все усилия, чтобы найти толкового управляющего как можно скорее.

Какое-то время мы молчим, что совершенно не свойственно нам обеим, а затем я тяжело выдыхаю и шепчу:

– Мне жаль, что все так вышло. Я не…

– Оливия Уитни Джонсон, если ты не перестанешь говорить мне эту фразу, то мне придется вылететь к вам в Манчестер ближайшим же рейсом, чтобы отвесить тебе хороший подзатыльник, – перебивает меня мама. – Что я тебе говорила?

– Если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец – они будут плюсами [2], – тихо произношу я.

– Что? Я не слышу!

– Мама, я часами читаю классическую литературу, а ты заставляешь меня цитировать Эминема, прости господи!

– Эминем дело говорит.

Я хихикаю.

– Я люблю тебя, мам.

– Я сильнее. И даже не пытайся спорить, ведь я люблю тебя дольше.

Закатываю глаза и слышу недовольный возглас матери:

– И не закатывай глаза, а то вдруг они так сильно закатятся, что не вернутся на место. Хочешь на всю жизнь остаться косоглазой?

– Мама, что за буллинг!

Мы одновременно начинаем смеяться. И на мгновение я перестаю испытывать вину за то, что из-за меня наша жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов.

Слышу звук открывающейся входной двери и поворачиваюсь в ее сторону.

– Лив, ты готова? – раздается голос моего отца.

– Почти! – кричу я. – Мам, папа здесь. Хочешь с ним поговорить?

– Нет, тыковка, мы поговорили до того, как я позвонила тебе. Но просто передай ему, что я его люблю.

– Окей. Я отключаюсь. Пойду с папой осматривать преисподнюю.

– Ох, детка. Держи средний палец наготове. Уверена, он тебе пригодится. И не один раз.

На этот раз я громко хохочу.

– Пока, мам!

– Люблю тебя, Ливи.

– И я тебя.

Сбрасываю звонок и поворачиваюсь к отцу. Его темные волосы уложены гелем, на нем простая белая футболка, подчеркивающая мускулистые плечи, и серые спортивные штаны, а на ногах – белые конверсы.

Честно говоря, когда нас видят вместе, то наверняка думают, что я его подружка, потому что кажется просто невозможным, что у этого неотразимого мужчины может быть такая взрослая дочь.

Родители поженились сразу после школы, а через два года родилась я. Сейчас им по тридцать восемь лет. И выглядят они просто сногсшибательно. Оба высокие, подтянутые и чертовски красивые. Что неудивительно, учитывая многочасовые ежедневные тренировки в спортзале, пилатес, диету и косметологические процедуры в мамином салоне.

– Как мама? – вскидывает бровь папа.

– Просила передать, что любит тебя.

Отец кивает, поджав губы, и я тяжело вздыхаю, когда на мои глаза наворачиваются слезы.

Мои родители вместе всегда и везде. Понятия не имею, как им удается на протяжении вот уже двадцати пяти лет быть такими влюбленными друг в друга, но ни одна пара из так мною обожаемых любовных романов не сравнится с той, что вот уже восемнадцать лет у меня перед глазами. А теперь им придется жить порознь какое-то время.

И все из-за меня.

– Иди сюда. – Папа широко раскрывает руки для объятий, и я делаю несколько шагов к нему навстречу, чтобы уткнуться носом ему в грудь.

– Мне так жаль! – С губ срывается всхлип.

– А мне нет, Ливи. Новая глава в твоей жизни.

– Скорее уж, целая новая книга.

– И пусть, – усмехнувшись, произносит отец. – Стань той, какой тебе бы хотелось быть. Создай свою собственную историю. Твори, Лив.

От его слов еще сильнее хочется рыдать. Что я, собственно, и делаю.

– Почему ты поехал со мной? – мямлю ему в грудь.

Не уверена, что он понял хоть слово.

– А разве я мог поступить иначе?

Ладно. Видимо, понял.

Надо отдать ему должное: он владеет суперспособностью распознавания звуков через призму рыданий.

– Да, – шмыгаю носом. – Ты мог бы остаться во Флориде. И тогда тебе бы не пришлось кардинально менять свою жизнь из-за меня.

– Тыковка, для меня ты все еще та самая малышка, которая умещалась у меня на сгибе руки и посапывала, пока я тихо напевал песню «Let it be». И несмотря на то, что тебе уже восемнадцать, я буду оберегать тебя. Всегда. Это не означает, что я буду отслеживать каждый твой шаг и пытаться контролировать. Я бы никогда не сделал подобного, потому что уважаю твои личные границы. Но я буду рядом.

Слезы ручьями текут по моим щекам. Честно, не знаю, что такого я сделала в прошлой жизни и чем заслужила таких крутых родителей, но я, черт побери, самый счастливый ребенок на всем белом свете.

Они любят меня. Несмотря ни на что.

– Спасибо, пап.

– Пожалуйста, Ливи. Готова отправиться в путешествие по мрачным подземным туннелям замка Дракулы?

Отстраняюсь от его груди и удивленно смотрю на него, вскинув при этом бровь.

– Ну, может быть, туннелей там и нет и я немного приврал, – прыскает со смеху он, и я фыркаю в ответ. – Хотя я думаю, что есть, учитывая, что интерьером здесь определенно занималась сама Уэнсдэй Аддамс [3]. Но я точно уверен в том, что это самый что ни на есть настоящий замок. И живут здесь определенно не принцессы, тыковка.

Губы отца раскрываются в широкой улыбке, и я звонко смеюсь.

– Всегда готова!

Папа целует меня в макушку и открывает входную дверь. Мы выходим из находящейся неподалеку от университета квартиры, которую он арендовал для них с мамой, хоть ее пока и нет рядом, и направляемся к кампусу университета, в общежитии которого я теперь буду жить.

Конечно, перевестись посреди учебного года, будучи при этом первокурсницей, – не просто отстой, а полный отстой, но отец прав: я должна создать новую, лучшую версию себя и не ударить лицом в грязь.

Снова.

Глава 2

AC/DC – Highway to Hell

Оливия

Уже начало марта, а весной даже не пахнет.

На улице ни единого намека на солнце. Небо полностью затянуто серым полотном, погружающим город в подобие Сайлент-Хилла. После жаркой Флориды, где сейчас определенно солнечно и тепло, все вокруг кажется мне каким-то угрюмым. На часах четыре часа дня, и сегодня суббота. Видимо, у студентов уже закончились занятия, потому что у огромного фонтана, расположенного прямо по центру площади перед главным корпусом, нет ни единой души. По обеим сторонам дорожки из светло-серой брусчатки, по которой мы направляемся к общежитию, раскинулись многочисленные кустарники. Пронизывающий холодный ветер шатает их голые ветви из стороны в сторону, заполняя абсолютную тишину вокруг нас их шелестом. Ветер такой сильный, что я сильнее кутаюсь в свое кашемировое пальто, пытаясь согреться.

– Это, конечно, не Темплманский во Флориде, но выглядит не хуже. Что думаешь? – спрашивает отец, когда мы подходим к корпусу моего нового университета.

Выглядит не хуже?!

Это он так шутит, да?

Мы стоим перед величественным замком из бордового кирпича, башни которого устремлены вверх, к облакам. Вход в здание украшает большое гобеленовое панно с гербом университета: огненный дракон с пером в лапах, изображенный на темно-зеленом фоне. На массивной готической двери из темного дерева выгравировано высказывание Шекспира: «Где мало слов, там вес они имеют». Витражные разноцветные окна в пол, расположенные по обеим сторонам от двери, кажутся блеклыми из-за темно-серого неба и невольно заставляют задуматься о чем-нибудь мрачном. Например, о моей жизни.

– Звони Дину Винчестеру, я в аду.

– А по-моему, миленько.

– Как думаешь, здесь обучают экзорцизму?

– Думаю, нет. Иначе бы кто-нибудь из студентов уже изгнал бесов из тела канцлера университета. А этот демон в юбке ни за что на свете не допустит такого вопиющего поведения студентов.

– Все настолько ужасно?

– Ну, как тебе сказать… что-то между Мирандой Пристли [4] и Свежевателем душ [5].

– Сильно. Когда ты успел с ней познакомиться?

– Она заходила в мой кабинет.

– Что ж, значит, она не вампир, раз ей не нужно твое разрешение, чтобы войти, – фыркаю, вспомнив «Дневники вампира».

– Определенно нет. – Папа издает смешок. – Скорее – левиафан [6].

Морщусь, вспоминая внешний вид левиафанов, и показываю два пальца в рот. Папа смеется и целует меня в висок.

– Тыковка, мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещала.

– Все что угодно, – тут же отвечаю я.

– Если ты вдруг решишь стать частью тайного общества каких-нибудь готов, как в последнем сезоне сериала «Уэнсдэй», то молю: не крась волосы в черный, купи парик. Мама этого не переживет.

– Окей, пап. Я сделаю себе пару пирсингов на лице и татуировку на весь лоб, но волосы трогать не буду. Это святое.

Папа скептически смотрит на меня, и я вздыхаю:

– Шутка.

– И я шучу. Лив, ты же знаешь, что можешь хоть ирокез розовый себе сделать и все равно для нас ты останешься самой прекрасной девочкой в галактике.

– В галактике?! Хан Соло [7], ты ли это? – театрально визжу я, пока отец издает смешок.

Мы с папой просто обожаем старые фильмы и сериалы про сверхъестественных существ и другие миры. Это наша с ним фишка, когда мы вдвоем устраиваемся на диване в гостиной, приносим кучу еды и наслаждаемся просмотром. Конечно, учитывая мою специализацию в области английской литературы, мне довольно сложно сочетать просмотр культового фильма «Завтрак у Тиффани» с очередным сезоном сериала «Сверхъестественное», но я это делаю. И получаю от просмотра расправы над демонами перекрестков [8] точно такое же удовольствие, как от сцены с поцелуем Пола и Холли под дождем [9]. Это определенно досталось мне от отца.

– Мистер Джонсон, не знал, что вы уже прилетели! – внезапно раздается мужской голос позади нас.

Поворачиваюсь на звук и вижу перед собой невысокого парня с темными кудрявыми волосами. На нем темно-синий пиджак с эмблемой университета, из нагрудного кармана которого виднеется золотая перьевая ручка.

– Прошу, зовите меня Скотт! – Отец пожимает ему руку, а затем обнимает меня, положив руку на плечо. – Мистер Гибсон, это моя дочь, Оливия.

– Джейкоб. Просто Джейкоб. Рад наконец познакомиться лично. И с тобой, Оливия.

– Приятно познакомиться, – вежливо произношу я, понятия не имея, кто это такой.

Наверное, это кто-то из сотрудников, раз он знаком с моим отцом. Но для преподавателя он слишком молодо выглядит. Ему лет двадцать пять, не больше. Аспирант?

– Добро пожаловать к «Непобедимым дьяволам». Я буду вести у тебя английский язык, Оливия. Если вдруг что-то понадобится, то не стесняйся, обращайся. А сейчас прошу меня извинить, меня ждет канцлер Мерфи. – Мистер Гибсон поджимает губы, отчего становится понятно, как ему не хочется с ней встречаться, а затем поправляет очки в черной оправе и уходит, бросив напоследок: – Рад знакомству!

– Увидимся! – ухмыльнувшись, говорит ему мой отец.

– Кто это? – громко шепчу я, когда парень отходит от нас.

– Преподаватель английского языка. Чем ты слушаешь?

– Он слишком молод для преподавателя.

– Джейкоб выпустился в прошлом году. Хватит болтать, давай отнесем вещи к тебе в комнату, а затем прогуляемся по этому ужасному местечку. – Отец мотает головой в сторону корпуса общежития и ведет меня к темно-синей двери с ручкой в виде дракона.

«Непобедимые дьяволы» – местное прозвище Университета Манчестера. Оно не имеет ничего общего с Дьяволом, а напрямую связано с местным футбольным клубом «Манчестерские дьяволы». Именно их футбольный тренер предложил использовать символику «Дьявола» на эмблеме клуба. И когда владелец «Манчестерских дьяволов» учредил в этом университете футбольную стипендию для особо выдающихся футболистов-студентов, то университет стал носить название «Непобедимые дьяволы».

– То есть ты все-таки признаешь, что оно ужасно? – тоном победителя интересуюсь я, следуя за ним.

– Ой, я сказал «ужасное»? Оговорился. Я имел в виду «прекрасное».

– Ну да, эти слова так легко спутать, они так похожи. – Закатываю глаза.

– Кто из нас специалист в области английского: ты или я?

– Разве можно доставать подобные козыри в битве с собственным ребенком?

– Дай-ка подумать, – задумчиво произносит отец, обхватив пальцами подбородок. – Однозначно – да!

Фыркаю и захожу в общежитие, ожидая увидеть перед собой самое обыкновенное общежитие в стиле братств американских колледжей, позабыв о том, что мы в Англии. Но, едва переступив порог, останавливаюсь как вкопанная.

– Ого! – восклицаю я, увидев перед собой просторный холл с темно-синим мрамором на полу. Вдоль стрельчатых потолочных сводов и стен, украшенных панелями из темного дерева, расположены большие витражные бело-голубые окна. Слева от нас уютно расположился камин с окантовкой из камня, напротив него стоят два бордовых бархатных дивана и круглый журнальный деревянный стол с патиной на золоченой резьбе. Справа вдоль всей стены – деревянные стеллажи, полностью забитые книгами.

Проходим вперед и направляемся к широкой лестнице из дерева, на поручнях которой вырезаны готические узоры, а прямо над ней – большое круглое окно из матового голубого стекла.

– Это место какое-то…

– Странное.

– Мягко сказано. Ты уверен, что это не какая-нибудь тайная академия злобных магов?

– Разве что злобных маглов [10].

Запрокидываю голову и громко хохочу.

Мой смех зловещим эхом разносится по территории замка, отчего мое тело покрывается мурашками.

Резко замолкаю и с широко распахнутыми глазами произношу:

– Жуть.

– У-у-у-у, – завывает отец, изображая привидение, и останавливается.

Я тоже останавливаюсь рядом с ним и вздрагиваю, увидев на двери номер «13».

– Чертова дюжина?! – широко распахиваю глаза. – Это что, шутка?

– «13» – счастливое число. Прочти Натаниэля Лакенмайера [11].

– Я не буду читать бредни про суеверия, если и так знаю, что тринадцатым на шабашах ведьм был Дьявол!

– А что не так с Дьяволом? Тебе не понравился последний сезон «Люцифера»?

Зажмуриваю глаза и издаю стон отчаяния.

– Расслабься, тыковка, я пошутил, нам вот сюда. – Отец громко смеется, держась за живот. Затем он поворачивается к двери с номером «22», расположенной напротив тринадцатой комнаты, и вставляет в замочную скважину ключ.

– Ты такой шутник! Может быть, оставишь карьеру в университете и попытаешь счастья в стендапе?

– Какая хорошая идея. Я подумаю, тыковка.

Он открывает дверь, и я вижу прямо перед собой высокую блондинку с пенящейся зеленой маской на лице.

– Привет. Ты, должно быть, Оливия! – восторженно произносит она. – А я Кейти, твоя соседка.

Глава 3

Taylor Swift – I knew you were trouble

Оливия

Это. Просто. Какой-то. Кошмар.

Эта девчонка болтает без умолку.

Можно мне как-то переселиться в тринадцатую комнату? Не такое уж и плохое число.

Подумаешь… ну и что, что после того, как король Македонии добавил к двенадцати статуям греческих богов свою, тринадцатую, его зверски убили? Это ничего не значит!

В Каббале, тринадцатая глава которой касается Апокалипсиса, упоминается о тринадцати злых духах? Тоже ерунда!

А Иуда? Он же был тринадцатым!

Но все это детский лепет по сравнению с этой блондинкой. Вот настоящее воплощение демонизма! И ОНО в комнате «22»!

– Ливи, ты меня слушаешь?

– Ага. Слушай, а Тони Райт [12], случайно, не твой родственник?

Кейти странно на меня смотрит своими голубыми глазами, а затем начинает хохотать.

– Я все ждала, когда ты наберешься смелости и скажешь мне, чтобы я заткнулась.

– Знаешь Тони Райта? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, я стремлюсь побить его рекорд.

Я улыбаюсь, внезапно осознав, что не так уж сильно Кейт меня и бесит.

– В следующий четверг игра. Пойдешь со мной?

– Что за игра?

– Футбол.

– Футбол – это когда потные мускулистые парни бегают по полю в обтягивающих лосинах и кричат: «Тачдаун!»?

– В Америке – да. Но в Англии нет американского футбола. Здесь играют в другой футбол. Ну, когда одиннадцать парней бегают по полю и мячик пинают. Ты же знаешь, кто такой Бекхэм, да?

– Муж Виктории Бекхэм?

Кейти снова хохочет и встает из-за туалетного столика, перед которым последние полчаса делала себе макияж с яркими голубыми блестками.

– Господи, Ливи, ты как с луны свалилась.

– Вы, англичане, такие странные.

– Вы, американцы, недалеко ушли. Еще скажи, что никогда не смотрела футбольный матч. Ты хотя бы знаешь, что в нашем вузе есть стипендия от владельца «Манчестерских дьяволов»?

– Я читала об этом, но соккер никогда не смотрела.

– Футбол!

– Называй как хочешь, суть не изменится.

– Ни разу не смотрела футбольный матч?! – Кейт застывает у шкафа с платьем в руках и с изумлением смотрит на меня.

Мотаю головой.

– Следующий четверг. Ты и я. Стадион «Дэвилс», – пальцем показав на меня, докладывает она.

Святые угодники.

Она же от меня не отстанет, да? Нужно согласиться, а потом что-нибудь придумаю по ходу дела. Ну, живот заболит, вся моя обувь куда-то исчезнет или мое сознание украдут зеленые человечки.

– Окей.

– Посмотришь на наших горячих футболистов, – добавляет она. – Капитан «Непобедимых дьяволов» – невероятный красавчик.

Вот теперь точно нет.

Нет, нет и нет.

Никаких больше горячих спортсменов, спасибо.

В свои восемнадцать я уже прекрасно знаю, что от этих самовлюбленных говнюков, которым все сходит с рук, нужно ждать только бед.

– Меня не интересуют спортсмены.

Кейти вскидывает брови и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Вот ты чудила. Всех интересуют спортсмены.

– Но не меня.

Соседка хмурится и еще пристальнее смотрит на меня.

– Я приехала сюда учиться и после окончания учебы вернусь в Америку. Зачем мне англичанин?

– Мы первокурсницы, Ливи! Нужно отрываться, пока есть возможность. Никто не предлагает тебе замуж выходить. Успеешь еще пожить скучной взрослой жизнью.

Не убедила.

Теперь слово «отрыв» – антоним моей жизни.

Прошлая версия меня обожала вечеринки, толпу, веселье. Но раз у меня появился шанс начать все с нуля, то я буду маленькими шажками выстраивать новую себя. И новая я определенно не хочет участвовать в том, где замешана толпа, и тем более – горячие футболисты и спортсмены в целом.

Достаточно.

– Слушай, а поблизости есть какой-нибудь торговый центр? – решаю сменить тему я. – Мне нужно купить кое-что из одежды.

– Да, я как раз сейчас собираюсь туда. – Она закусывает губу, словно думая, рассказывать мне причину поездки или нет. – У меня там… встреча. Могу тебя подбросить.

– Было бы здорово. Спасибо.

Весь мой гардероб во Флориде состоял из мини-юбок, укороченных джинсовых шорт, больше напоминающих трусы, коротких топов, из которых выпирали мои прелести, и босоножек на высоких каблуках. Так что я просто отдала на благотворительность свои шмотки, по стилю напоминающие одежду Меган Фокс после развода, когда она начала встречаться с Машином Ганом Келли, и теперь мне просто необходимо купить себе хоть что-то. Я оставила лишь несколько домашних пижам (с перьями и стразами выбросила сразу, так что осталось всего три более-менее нормальных комплекта), единственные темно-серые джинсы, в которых прилетела в Манчестер, и белые конверсы. Пальто я одолжила у мамы, она как раз накануне приобрела себе его в Бостоне, у нее же взяла просторный зеленый свитер.

Конечно, мне не потребуется большое количество вещей, учитывая, что я не планирую выходить за пределы кампуса в ближайшее время. А для обучения мне выдали форму: зеленая жилетка с эмблемой университета, белая рубашка с длинным рукавом, сине-зеленая юбка в складку и темно-синие лоферы. Но все-таки раз у меня сегодня совершенно свободный вечер, то почему бы не провести время с пользой?

Выхожу следом за Кейти из нашей комнаты и направляюсь за ней на парковку.

На улице так тихо, что слышно, как на ветру качаются ветви кустарников, растущих вдоль здания. Мы подходим к белому «Ягуару», припаркованному прямо у выхода из общежития, и я по привычке направляюсь к пассажирской двери, расположенной справа.

– Ну ты даешь! Мы едва познакомились, а ты уже собралась за руль моей тачки? – усмехается рядом со мной Кейт.

Точно. Праворульные машины. Движение по встречке.

– Англичане слишком странные, – бубню я, усаживаясь на расположенном с другой стороны пассажирском сиденье автомобиля. – Зачем вы усложнили себе жизнь, придумав езду по встречке?

– Это называется «левостороннее движение», Ливи.

– Ты же знаешь, что все автомобили, которые пригоняют в Англию, изначально леворульные?

– Ты прочла об этом в туристическом справочнике Манчестера?

– Да.

Кейт громко смеется. Мои губы тоже расплываются в широкой улыбке.

– Как тебя вообще занесло в Англию?

Резко перестаю смеяться, и мое тело покрывается мурашками. Вот черт. Я же заучила ответ на этот вопрос и повторила его перед зеркалом сотни раз.

Дыши, Ливи, просто дыши.

– Моему отцу предложили преподавать английскую литературу, и мы решили, что это прекрасная возможность и для меня получить свою порцию вдохновения, побывав в тех самых местах, где творилась история многих книг.

– Значит, издательское дело?

– Да.

– Почему?

– Когда я читаю, то выпадаю из реальности. Мне нравится становиться частью созданного автором мира, представлять в своей голове, как выглядят герои, испытывать вместе с ними чувство влюбленности и их эмоции в целом, проживать историю вместе с ними. Это удивительно.

– Ух ты! Я думала, американцы умеют читать только меню в ресторанах.

Теперь я снова смеюсь.

Отчасти Кейт права. Американцы не самая читающая нация. Мало с кем можно обсудить любимые книги, а книжные клубы в нашей стране вообще можно пересчитать по пальцам.

Об этой части своей жизни я никогда и никому не рассказывала. В Темплманском все считали, что я учусь на «Издательском деле» только для того, чтобы стать редактором какого-нибудь «Космополитена». И они считали так, потому что я сама же об этом заявила.

Та Лив, которая вела себя как Реджина Джордс в «Дрянных девчонках», была пустышкой.

Это была не настоящая я.

Зачем я это делала?

Все просто. В школе я не была популярной, ни разу не целовалась с мальчиками и не была на свиданиях. Практически все свое свободное время я проводила дома, в компании родителей и книг. И меня полностью это устраивало. Но однажды, когда мне только исполнилось восемнадцать, мама привела меня в свой салон для подготовки к выпускному, и меня преобразили до неузнаваемости.

Изменение ЖУПы [13] из «Простушки» и рядом не стояло с тем, что я увидела перед собой в зеркале. Мои длинные рыжие волосы локонами струились по плечам, большие зеленые глаза были подведены золотой подводкой, а длинные ресницы казались километровыми из-за нескольких слоев туши. Мама подобрала мне изумрудное платье в пол, верх которого держался на моей груди, подчеркивая ямочку. Я выглядела как роскошная Джессика Рэббит, не иначе.

Именно тогда я подумала, что, возможно, уже пора вырваться из книжных миров и устроить свою личную сказку в реальном мире. Найти друзей, ходить на вечеринки, влюбиться.

В кратчайшие сроки я кардинально сменила образ ботаника на образ куклы, разобралась, кто такая Тейлор Свифт и чем она отличается от Арианы Гранде, пересела с «Шевроле спарк» на «Порше» с откидным верхом и полюбила приторно-сладкий и просто отвратительный на вкус флэт уайт на овсяном в «Старбаксе».

Так появилась новая я, которая, как мне казалось, нравится всем.

Но проблема в том, что новая я не нравилась мне.

А еще в том, что всем нравиться невозможно. И большинству людей нравится лишь пользоваться красивыми куклами и играть с ними, а когда это надоест, просто взять, растоптать и сломать их.

Больше я не хочу прятаться за всеми этими масками, чтобы понравиться кому-то. Мне все равно, понравлюсь я кому-нибудь такая, настоящая, или нет.

Главное – нравиться самой себе.

Глава 4

Mykey – Runaway

Оливия

Университет Манчестера – одно из шести самых престижных учебных заведений Англии, расположенных в крупных промышленных городах. Он был основан еще в девятнадцатом веке и функционировал как место, где можно было обучиться основам наук. В 2004-м же он стал тем университетом, что есть сейчас. Факультет издательского дела здесь появился относительно недавно, поэтому пока не пользуется большим спросом. Благодаря этому я так быстро смогла получить здесь место. Конкурса не было никакого.

Сегодня был мой первый день учебы. Я посетила лекцию по книгоизданию, семинар по литературе и видеомаркетинг. Помимо меня в группе еще около десяти человек, с которыми я не перекинулась и словом. На протяжении всего времени обучения каждый из них судорожно записывал что-то в своем блокнотике, в то время как я пришла на пары с макбуком.

Просто «Блондинка в законе» наоборот.

Что не так с англичанами?

На часах – шесть вечера, и я решаю отправиться в местную библиотеку, чтобы оценить ее масштабы. Поднимаюсь на последний этаж главного корпуса и оказываюсь перед массивной деревянной дверью с выгравированным на ней пером.

Открыв дверь, я замираю, с неописуемым восторгом осматриваясь по сторонам. Несмотря на отсутствие на улице солнца, в огромном пространстве библиотеки так много света, что после мрачного коридора мне даже приходится прищурить глаза. Высокие стеклянные прозрачные арочные окна располагаются вдоль обеих стен помещения. Между окнами, на колоннах из красного кирпича, висят старинные гобелены с вышитыми на них цитатами из классики мировой литературы. По центру библиотеки стоят многочисленные книжные стеллажи из темного дерева, а вокруг них – деревянные письменные столы с красивыми настольными лампами с синими бархатными абажурами.

Прохожу по рядам книжных шкафов, пытаясь отыскать что-нибудь интересное, но пока взгляд находит лишь книги по химии, астрологии, физике и робототехнике.

Пройдя уже практически все стеллажи, но так и не обнаружив классической литературы, я поджимаю губы и произношу себе под нос:

– Какие же эти англичане странные. Куча бесполезных книг, информацию из которых можно найти в «Гугле», и ни одной истории Джейн Остин.

– Американка? – неожиданно раздается голос справа от меня, и я вздрагиваю.

Поворачиваю голову и вижу стоящего рядом со мной парня с темными взъерошенными волосами. На нем – форма университета, в его руках – какая-то большая книга в твердой обложке, а на губах – ухмылка.

– Здорово, что все и так это понимают, а то я боялась, что придется набить на лбу татуировку с этим словом.

Парень усмехается и протягивает мне руку.

– Я Кристофер. Мы вместе ходим на лекцию по книгоизданию.

Точно.

– Оливия. – Пожимаю руку. – Почему ты решил, что я американка?

– Только американцы приходят на занятия с ноутбуком.

– Только англичане ведут себя как Эль Вудс [14] в первый день в Гарварде.

– Кто?

– Неважно.

Кристофер снова усмехается и опускает глаза вниз, на мои ноги.

– Ты даже не укоротила юбку?

– Что?

– Мне казалось, что американки любят оголять большую часть своего тела.

– Мне казалось, что англичане едят на завтрак овсянку, а вместо нее сегодня на завтрак давали бекон с фасолью. И что?

На этот раз парень разражается хохотом.

– Ты забавная.

– А ты странный.

Молча стоим, пристально смотря друг на друга, и я первая прерываю игру в молчанку:

– Что?

– Ничего. Ты красивая. Не хочешь как-нибудь вместе поесть овсянки?

Скептически смотрю на него.

– Что за книга у тебя в руках? «Искусство пикапа»?

– Нет, – усмехается Кристофер. – Всего лишь «Большие надежды» Диккенса.

Вскидываю бровь и подхожу к нему ближе, смотря на книгу.

– Где ты ее взял? Я не нашла ни одного стеллажа с английской литературой во всей библиотеке.

– Ты просто до него не дошла. – Он мотает головой в сторону стеллажа, рядом с которым стоит, и улыбается.

– Один стеллаж? – негодую я. – Всего один стеллаж?

– Издательское дело появилось здесь всего два года назад, – пожимает плечами Кристофер.

– С ума сойти. Англичане слишком странный народ.

– Ничего, привыкнешь. Так что насчет овсянки, составишь мне компанию?

Кристофер не настолько милый, как Кристофер Робин, но и явно не такой горячий, как Крис Эванс.

Но почему бы и нет? Мне не помешает чья-то помощь, чтобы обосноваться здесь.

– Если честно, не люблю овсянку, но от кофе не откажусь. Или вы тут, в Англии, пьете только чай?

Парень снова смеется и произносит:

– Пойдем уже, буду разрушать стереотипы об англичанах, засевшие в твоей голове.

Мы спускаемся на первый этаж, где берем свою верхнюю одежду из гардероба, и выходим из корпуса. Сильный ветер сразу же ударяет мне в лицо, заставляя жалобно застонать.

– Что такое? – интересуется Кристофер.

– Ненавижу холод, – шиплю я, натягивая шарф по самые глаза.

Он снова усмехается.

– Откуда ты приехала?

– Из Флориды.

– И что же ты тогда делаешь в Англии?

– Мучаюсь.

Кристофер звонко смеется. Его смех такой заразительный, что я начинаю смеяться вместе с ним.

Мы проходим через оживленную центральную площадь, возле фонтана которой сейчас собралось множество студентов. Небольшая компания парней играет на гитаре, сидя на плитке и прислонившись спиной к фонтану. Немного правее, прямо на зеленой траве, вокруг какого-то большого, сделанного из пластиковых бутылок робота суетятся очкарики. Но сильнее всего мое внимание привлекает компания девушек, передающих по кругу какую-то книгу.

– Что они делают? – спрашиваю я Кристофера, указывая на девушек.

– А, это метеозависимые.

– Что, прости?

– Метеозависимые. Они читают книги по астрологии и делятся впечатлениями от действия ретроградного Меркурия.

Наверняка мои глаза сейчас увеличились настолько, что вот-вот выпадут из орбит.

Вдруг Кристофер начинает громко смеяться и произносит:

– Я пошутил.

– Ха. Ха. Так смешно, что прям сейчас умру.

Парень продолжает смеяться:

– Книжный клуб. Каждую неделю они собираются и обсуждают какой-нибудь любовный роман.

– Почему ты еще не с ними? – Я поигрываю бровями.

– Предпочитаю не читать про любовь, а заниматься ею.

Цокаю от очередного глупого подката, пока он звонко смеется.

Когда мы подходим к корпусу наук, Кристофер открывает передо мной дверь, и я захожу внутрь. Слева замечаю небольшую кофейню под названием «Чайное время», вскидываю бровь и спрашиваю:

– Очень странное название для кофейни, не находишь?

– Ее владелец – американец.

Я запрокидываю голову и хохочу.

Мы берем два кофе и подходим к маленькому круглому столику у окна. Вешаю пальто на вешалку позади меня и удобно устраиваюсь на одном из стульев.

– Так, значит, англичане все-таки пьют кофе? – начинаю допрос я.

– Иногда. В основном они все-таки пьют пиво. Эль.

– Ладно, а что с овсянкой?

– Она обычно есть в меню, но едят ее только туристы или фанаты Шерлока Холмса.

– Британский снобизм? – продолжаю перечислять.

– Что ты подразумеваешь под снобизмом?

– Угрюмость, вечное недовольство, осуждение.

– Конечно, да. Разве при такой погоде может быть иначе?

Улыбаюсь.

– На самом деле нет, – издает смешок Кристофер. – Англичане отнюдь не снобы.

– А что насчет старомодного чувства юмора?

– Английский юмор просто нужно понять. Он не для всех. Иногда вообще не понять, шутит англичанин или говорит серьезно.

– Есть же какой-то способ понять это?

– И ты думаешь, я вот так вот сразу раскрою тебе все секреты?

– Почему нет?

– Вдруг ты станешь скандальной журналисткой и заработаешь на моих словах.

– Это вряд ли. Не люблю скандалы, мне по душе книги.

Книги – именно то, что заставляет мое сердце стучать в сумасшедшем ритме. Я испытываю невероятные ощущения, когда в моих руках оказывается новая долгожданная книга. Несколько часов я могу просто смотреть на нее, гладить идеальную обложку и чувствовать ее вес в своих руках. Затем какое-то время я буду любоваться ею, стоящей у меня на полке. И только потом я возьму ее в руки и открою. И этот миг станет для меня моментом абсолютного счастья. Я жадно вдохну аромат страниц, после чего переверну одну из них, наслаждаясь этим шелестом. Самый прекрасный звук на планете.

Люди привыкли посещать интернет-площадки для покупки текстов, нежели поднимать свою пятую точку с дивана и идти в книжный магазин за осязаемой книгой. Бумажные книги обесценились. Именно поэтому я хочу работать в издательстве. Хочу, чтобы чудесные электронные текстовые версии книг стали полноценными бумажными книгами и смогли осчастливить книголюбов всего мира. И меня в том числе.

– Не думал, что американцы умеют читать что-то помимо журналов.

– Глупый стереотип, – возмущаюсь я. – Почему все мне об этом говорят?

– Ну, ты же поверила, что англичане на завтрак едят овсянку, – усмехается Кристофер.

– Твоя правда. Спасибо за кофе, но мне уже пора возвращаться в общежитие. – Встаю со стула и беру пальто, но парень опережает меня, помогая надеть его. Замечаю этот галантный жест и смущаюсь. – Спасибо.

– Смотри-ка, первый учебный день, а ты уже превращаешься в англичанку, – усмехается Кристофер, открывая передо мной дверь кофейни.

– Это еще почему? – непонимающе спрашиваю я.

– Англичане – самая вежливая нация. Их лексикон на пятьдесят процентов состоит из слов «спасибо», «пожалуйста», «благодарю».

– Вот это да. И почему в американских журналах ничего об этом не сказано?

– Потому что статьи пишут американцы, ни разу не общавшиеся с настоящим англичанином. Они просто глянули пару серий сериала про Шерлока Холмса, снятого одним из американцев, и написали свою лживую статейку.

Я смеюсь и выхожу следом за Кристофером из корпуса. На улице уже успело стемнеть. Небо из светло-серого превратилось в темное, бурое, хмурое. В густом тумане прячется фонтан, стоящий по центру площади. Все студенты разбрелись кто куда, и сейчас ночную тишину вокруг нарушает лишь карканье пролетающих мимо ворон.

Когда мы подходим к общежитию, я останавливаюсь и в неловком молчании поворачиваюсь к Кристоферу.

– Спасибо… за кофе. И за то, что разрушил мифы об англичанах.

– Ты уже благодарила меня за кофе. Не хочешь поблагодарить чем-то помимо «спасибо»?

– О чем ты? – Свожу брови к переносице.

– Я люблю горячих американок.

Мои глаза расширяются, когда он делает шаг ко мне и запускает руку мне под пальто. Кладет ее на талию и ведет ладонью ниже. Знаю, что должна оттолкнуть его, но не могу пошевелиться. Меня одолевает настолько сильный страх, что я даже не могу просто закричать.

Не думаю, что этот парень сделает что-то, чего я не хочу, посреди улицы. Здесь же холодно. Но… а вдруг сделает?

Когда извращенцев пугал холод?

Боже мой!

– Мышонок, я везде тебя ищу, – неожиданно произносит кто-то, направляющийся к нам.

Кристофер поворачивает голову и, убрав руку, делает шаг в сторону от меня.

– Остин, – цедит Кристофер.

Я по-прежнему не могу пошевелиться, даже просто повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это спросил. По каждой клеточке тела стремительно распространяется страх.

Неожиданно этот кто-то подходит ко мне и кладет руку на мое плечо. Он целует меня в макушку и произносит:

– Лив, детка, я же просил дождаться меня в комнате. Я бы сам за тобой поднялся. О, Крис, и ты здесь. Уже успел познакомиться с моей девушкой?

Девушкой?!

Теперь меня не на шутку трясет. Во что я вляпалась?

– Твоей девушкой? – удивленно переспрашивает его Кристофер.

– Какие-то проблемы, Миллз?

– Нет. Никаких. – Он поджимает губы. – Я, пожалуй, пойду.

– Пожалуй, пойди, – ухмыляется парень рядом со мной, пока меня изнутри всю колотит.

Кристофер странно смотрит на меня, а затем разворачивается и уходит. Парень, назвавший меня своей девушкой, склоняется надо мной и шепчет на ухо:

– Дыши.

И лишь в эту секунду я понимаю, что все это время не дышала.

Глава 5

AC/DC – Thunderstruck

Остин

Последние пять минут тренировки Джейк отбивает мяч внутренней стороной стопы на автопилоте. Его взгляд вроде бы устремлен на мяч, который я раз за разом накидываю ему, но на деле он смотрит куда-то вдаль, сквозь меня. Резко прекращаю выполнение «венгерки»[15], а мой лучший друг этого даже не замечает, продолжая смотреть в одну точку и поочередно шевелить ногами.

– Ты же в курсе, что я уже не накидываю, да?

Джейк замирает и сводит брови к переносице.

– Черт. Прости.

Мы меняемся местами, и теперь он набрасывает мне мяч, пока я отбиваю его внутренней стороной то левого, то правого бедра.

– Все в порядке, просто ты должен сфокусироваться, – произношу я. – Тренировка идет уже минут двадцать, если ты вдруг до сих пор этого не заметил.

На выходных Джейк узнал, что его девушка, Элизабет, изменила ему с одним из футболистов основного состава «Манчестерских дьяволов». Они были вместе несколько лет, и для него это стало настоящим ударом. Прошло слишком мало времени, чтобы он смог прийти в себя, так что я его не виню.

К сожалению, во время сезона у футболистов нет права на то, чтобы спокойно пережить психологическую травму. Отвлекаться на личные проблемы равно подвести свою команду.

Ты должен полностью выключить эмоции, когда выходишь на поляну. Если же не можешь этого сделать, то сиди весь матч на скамейке запасных. Эта участь вряд ли грозит Джейку Эвансу, учитывая, что он – чертовски хороший нападающий, развивающий на поле невероятную скорость. А, ну и чуть не забыл еще одну причину: его отец – главный спонсор команды нашего университета «Непобедимые дьяволы» и футбольного клуба «Манчестерские дьяволы». Именно он помог мне поступить в Манчестерский университет, когда я влип в неприятности. Но, как я уже сказал, обо всех неприятностях нужно забыть, едва ты вышел на поле.

Звучит свисток, и коуч дает команду приступать к двусторонке [16]. Лучший момент каждой тренировки. Все выполняемые нами упражнения в качестве разминки – хорошая прелюдия перед тем, как перейти к главному блюду.

Делимся на две команды и занимаем свои места на поле.

Первый тайм пролетает быстро. Джейк несколько раз пробивает по воротам, но ни одного точного удара за эти пятнадцать минут тренировочного времени.

После небольшой паузы мы меняемся воротами, и я снова занимаю свое место в защите. Я слишком медленный для нападающего и слишком тупой для хава [17], поэтому я нашел свою золотую середину в защите. Благодаря моему высокому росту и широким плечам я в прямом смысле преграждаю собой путь противнику, словно стена.

Несколько минут спустя вижу на противоположной стороне поля какую-то стычку, не похожую на игровой момент. Тренер громко свистит, и двусторонка останавливается. Когда я подбегаю ближе, то вижу драку между Джейком и Томасом, нашим хавом. И хоть он играет чертовски плохо, все равно приходится выпускать его в основе, ведь он сын канцлера.

Только этого дерьма не хватало сейчас.

– Что здесь происходит? – Мой рев проносится по футбольному полю.

Я подхожу к воротам и вижу, что парней уже разняли. Двое защитников из команды удерживают Томаса с одной стороны, а наш голкипер Коллинз – Джейка с другой.

– Твой дружок переживает, что денег папочки не хватило, чтобы удержать потаскушку, – усмехается Миллз.

– Закрой рот, Томас, – шикаю на него я.

– Судишь по своей мамочке, которая бросила вас и укатила с богатеньким шейхом в Дубай? – подливает масла в огонь Джейк.

– Тебе конец, – плюет в лицо Джейку Томас.

– В тренерскую! Оба! – раздается громкий голос коуча, и все вокруг перестают дышать.