О явлениях и существованиях - Даниил Хармс - E-Book

О явлениях и существованиях E-Book

Даниил Хармс

0,0

Beschreibung

В настоящий сборник входят проза 1929—1939 гг., сценки, тексты автобиографического и квазиавтографического характера, статьи и трактаты, письма.

Das E-Book О явлениях и существованиях wird angeboten von Азбука und wurde mit folgenden Begriffen kategorisiert:
русский, современная проза, фикшн, проза, Азбука, Азбука-классика

Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:

Android
iOS
von Legimi
zertifizierten E-Readern
Kindle™-E-Readern
(für ausgewählte Pakete)

Seitenzahl: 327

Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:

Android
iOS
Bewertungen
0,0
0
0
0
0
0
Mehr Informationen
Mehr Informationen
Legimi prüft nicht, ob Rezensionen von Nutzern stammen, die den betreffenden Titel tatsächlich gekauft oder gelesen/gehört haben. Wir entfernen aber gefälschte Rezensionen.



Содержание

О явлениях и существованиях
Информация о книге
Проза
1. История Сдыгр Аппр
2. Вещь
3. «На набережной нашей реки...»
4. «Некий инженер задался целью...»
5. «Когда жена уезжает...»
6. «Шел трамвай...»
7. «Едет трамвай...»
8. «Как странно...»
9. «В 2 часа дня на Невском проспекте...»
10. «Прежде чем придти к тебе...»
11. «Дорогой Никандр Андреевич...»
12. Скасска
13. «Тут все начали говорить...»
14. «Старичок чесался обеими руками...»
15. О ровновесии
16. О явлениях и существованиях. №1
17. О явлениях и существованиях. №2
18. «Маляр сел в люльку...»
19. «Хотите, я расскажу вам...»
20. Рыцарь
21. «Иван Яковлевич Бобов...»
22. «Говорят, скоро всем бабам...»
23. «Однажды Антон Бобров...»
24. «Человек с глупым лицом...»
25. История
26. Карьера Ивана Яковлевича Антонова
27. Происшествие на улице
28. Неожиданная попойка
29. «Жил-был человек...»
30. «Окно, занавешенное шторой...»
31. Басня
32. «Одному французу подарили диван...»
33. Личное переживание одного музыканта
34. Смерть старичка
35. «В одном большом городе...»
36. Воспоминания одного мудрого старика
37. Судьба жены профессора
38. О том, как рассыпался один человек
39. «Один механик решил...»
40. Кассирша
41. Отец и дочь
42. «Однажды Петя Гвоздиков...»
43. О Пушкине
44. «Один человек лег спать верующим...»
45. «У Колкова заболела рука...»
46. «Так началось событие...»
47. «Один человек, не желая более...»
48. «— Есть ли что-нибудь на земле...»
49. Пассакалия № 1
50. Грязная личность
51. «— Я не советую есть тебе...»
52. Четвероногая ворона
53. «Когда сон бежит от человека...»
54. Шапка
55. Художник и часы
56. Новый талантливый писатель
57. «Господин невысокого роста...»
58. Рыцари
59. Победа Мышина
60. Лекция
61. Помеха
62. «Как легко человеку запутаться...»
63. Власть
64. Упадание (Вблизи и вдали)
65. «Перечин сел на кнопку...»
66. Приключение Катерпиллера
67. «На кровати метался...»
68. «Один человек гнался...»
69. «В трамвае сидели...»
70. «— Да, — сказал Козлов...»
71. Синфония № 2
72. Реабилитация
73. Старуха. Повесть
Сценки
1. Охотники
2. Грехопадение, или Познание добра и зла. Дидаскалия
3. Обезоруженный, или Неудавшаяся любовь. Трагический водевиль в одном действии
4. I. «Петя входит в ресторан...»
4. II. «Петя входит в ресторан...»
5. Дедка за репку. Балет
6. Всестороннее исследование
Тексты автобиографического и квазиатобиографического характера
1. Утро.
2. «Я один...»
3. «Мы жили в двух комнатах...»
4. «Я родился в камыше...»
5. «Теперь я расскажу, как я родился...»
6. Инкубаторный период
7. «Я не люблю детей...»
8. «Меня называют капуцином...»
9. «Я поднял пыль...»
10. «Однажды я пришел в Госиздат...»
1. «Однажды я пришел в Госиздат...»
2. «Я решил растрепать одну компанию...»
3. «Теперь я все понял...»
4. «Я слыхал такое выражение...»
5. «Когда два человека играют...»
6. «Теперь я скажу несколько слов...»
11. «Однажды Марина сказала мне...»
12. «Когда я вижу человека...»
13. «Я не стал затыкать ушей...»
Циклы и сборники
1. <«Голубая тетрадь»>
1. «Мое мнение о путешествиях...»
2. «Так, например...»
3. «Человеку полезно знать...»
4. «С давних времен...»
5. «Все крайнее сделать очень трудно...»
6. «Надо ли выходить...»
7. «Путешествуя, не предавайся мечтам...»
8. «Сидя на месте...»
9. «Всякая мудрость хороша...»
10. «Был один рыжий человек...»
11. «У одной бабушки...»
12. «Некий Пантелей ударил пяткой Ивана...»
13. «Одна девочка сказала: "гвя"...»
14. «Брейте бороду и усы...»
15. «Ведите меня с завязанными глазами...»
16. «Сегодня я ничего не писал...»
17. «Жалобные звуки...»
18. «— Федя, а Федя!..»
19. «— Федя, а Федя?..»
20. «Я подавился бараньей костью...»
21. «С прогулки возвратясь домой...»
22. «Погибли мы в житейском поле...»
23. «Обладать только умом и талантом...»
24. «Вписываю сюда события...»
25. «Довольно праздности и безделья...»
26. «Так начинается голод...»
27. «Тебя мечтания погубят...»
28. День. Амфибрахий
2. Случаи
[1] Голубая тетрадь № 10
[2] Случаи
[3] Вываливающиеся старухи
[4] Сонет
[5] Петро́в и Камаро́в
[6] Оптический обман
[7] Пушкин и Гоголь
[8] Столяр Кушаков
[9] Сундук
[10] Случай с Петраковым
[11] История дерущихся
[12] Сон
[13] Математик и Андрей Семенович
[14] Молодой человек, удививший сторожа
[15] Четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней не подготовленного
I
II
III
IV
[16] Потери
[17] Макаров и Петерсен. №3
[18] Суд Линча
[19] Встреча
[20] Неудачный спектакль
[21] Тюк!
[22] Что теперь продают в магазинах
[23] Машкин убил Кошкина
[24] Сон дразнит человека
[25] Охотники
[26] Исторический эпизод
[27] Федя Давидович
[28] Анегдоты из жизни Пушкина
1. «Пушкин был поэтом...»
2. «Как известно...»
3. «Однажды Петрушевский сломал...»
4. «Когда Пушкин сломал себе ноги...»
5. «Лето 1829 года Пушкин провел...»
6. «Пушкин любил кидаться камнями...»
7. «У Пушкина было четыре сына...»
[29] Начало очень хорошего летнего дня. Симфония
[30] Пакин и Ракукин
Незавершенное и отвергнутое
1. «Одна муха ударила в лоб...»
2. «Дорогой Саша...»
3. «К одному из домов...»
4. <Дует. Дербантова и Кукушин-Дергушин>
5. Ссора
6. Пиеса
7. Фома Бобров и его супруга. Комедия в трех частях
8. «П<етр> М<ихайлович>: Вот этот цветок...»
9. «В Америке жили...»
10. «Леонидов: Я утверждаю...»
11. Происшествие в трамвае
12. «Григорьев (ударяя Семенова по морде)...»
13. Окунев ищет Лобарь
14. «— Видите ли, — сказал он...»
15. Евстигнеев смеется. Водевиль о трех головах
16. I. Воспитание
17. Мальтониус Ольбрен
18. «Не маши колесом...»
Статьи и трактаты
1.
[1] Измерение вещей
[2] Сабля
§1. «Жизнь делится на...»
§2. «Нерабочее время — пустая труба...»
§3. «Ура! стихи обогнали нас!..»
§4. «Тут мы стоим и говорим...»
§5. «Вот три пары наших граней...»
§6. «Вопрос: Нач<а>лась ли наша работа?..»
§7. «Если нет больше способов...»
§8. «Козьма Прутков регестрировал мир...»
§9. «Регистрация мира...»
[3] Одиннадцать утверждений Даниила Ивановича 28
[4] Предметы и фигуры, открытые Даниилом Ивановичем Хармсом
[5] Мыр
[6] Cisfinitum. Письмо к Леониду Савельевичу Липавскому. Падение ствола
I
II
III
IV
V
VI
[7] Нуль и ноль
[8] О круге
2. Поднятие числа
3. «Бесконечное, вот ответ на все вопросы...»
4. «Числа не связаны порядком...»
5. <О существовании, о времени, о пространстве>
6.
I. О существовании
II. О ипостаси
III. О кресте
7. Разные примеры небольшой погрешности
8. Статья
9. О том, как меня посетили вестники 32
10. Связь
11. Пять неоконченных повествований
12. Трактат более или менее по конспекту Эмерсена 35
I. О подарках
II. Правильное окружение себя предметами
III. Правильное уничтожение предметов вокруг себя
IV. О приближении к бессмертию
V. О бессмертии
13. Концерт Эмиля Гиллельса в Клубе писателей 19-го февраля 1939 года 36
Письма
1. Р. И. Поляковской. 2 ноября 1931 г. Ленинград 38
2. Т. А. Липавской. 28 июня 1932 г. <г. Пушкин>
3. Т. А. Липавской. 1 августа 1932 г. Курск
4. К. В. Пугачевой. 5 октября 1933 г. Ленинград 40
5. К. В. Пугачевой. Понедельник, 16 октября 1933 г. Петербург
6. К. В. Пугачевой. 4 ноября 1933 г. <Ленинград>
7. Доктору. [1933?]
8. Е. И. Грицыной. 28 февраля 1936 года 42
От составителя
Примечания

Даниил Хармс

О явлениях и существованиях

Информация о книге

УДК 821.161.1

ББК 84(2Рос-Рус)6

Х 21

Хармс Д.

Даниил Хармс — один из самых неординарных и парадоксальных русских писателей XX столетия. В настоящий сборник входит проза 1929—1939 гг., сценки, тексты автобиографического и квазиавтобиографического характера, статьи и трактаты, письма.

ISBN 978-5-389-07427-9

16+

УДК 821.161.1

ББК 84(2Рос-Рус)6

© Д. Токарев, состав, 1999

© В. Пожидаев, оформление серии, 1996

© ООО «Издательская Группа
"Азбука-Аттикус"», 2014
Издательство АЗБУКА®

Проза

1. История Сдыгр Аппр

Андрей Семенович — Здравствуй, Петя.

Петр Павлович — Здравствуй, здравствуй. Guten Morgen1. Куда несет?

Андрей Семенович протянул руку Петру Павловичу, а Петр Павлович схватил руку Андрея Семеновича и так ее дернули, что Андрей Семенович остался без руки и с испугу кинулся бежать. Петр Павлович бежали за Андреем Семеновичем и кричали: «Я тебе, мерзавцу, руку оторвал, а вот обожди, догоню, так и голову оторву!»

Андрей Семенович неожиданно сделал прыжок и перескочил канаву, а Петр Павлович не сумели перепрыгнуть канавы и остались по сию сторону.

Андрей Семенович — Что? Не догнал?

Петр Павлович — А это вот видел? (И показывает руку Андрея Семеновича.)

Андрей Семенович — Это моя рука!

Петр Павлович — Да-с, рука ваша! Чем махать будете?

Андрей Семенович — Платочком.

Петр Павлович — Хорош, нечего сказать! Одну руку в карман сунул, и головы почесать нечем.

Андрей Семенович — Петя! Давай так: я тебе что-нибудь дам, а ты мне мою руку отдай.

Петр Павлович — Нет, я руки тебе не отдам. Лучше и не проси. А вот хочешь, пойдем к профессору Тартарелину, он тебя вылечит.

Андрей Семенович прыгнул от радости и пошел к профессору Тартарелину.

Андрей Семенович — Многоуважаемый профессор, вылечите мою правую руку. Ее оторвал мой приятель Петр Павлович и обратно не отдает.

Петр Павлович стояли в прохожей профессора и демонически хохотали. Под мышкой у них была рука Андрея Семеновича, которую они держали презрительно, наподобие портфеля.

Осмотрев плечо Андрея Семеновича, профессор закурил трубку-папиросу и вымолвил:

— Это крупная шшадина.

Андрей Семенович — Простите, как вы сказали?

Профессор — Сшадина.

Андрей Семенович — Ссадина?

Профессор — Да, да, да. Шатина. Ша-ти-на!

Андрей Семенович — Хороша ссадина, когда и руки-то нет!

Из прихожей послышался смех.

Профессор — Ой! Кто там шмиется?

Андрей Семенович — Это так просто. Вы не обращайте внимания.

Профессор — Хо! Ш удовольствием. Хотите, что-нибудь почитаем?

Андрей Семенович — А вы меня полечите.

Профессор — Да, да, да. Почитаем, а потом я вас полечу. Садитесь.

Оба садятся.

Профессор — Хотите, я вам прочту свою науку?

Андрей Семенович — Пожалуйста! Очень интересно.

Профессор — Только я изложил ее в стихах.

Андрей Семенович — Это страшно интересно!

Профессор — Вот, хе-хе, я вам прочту от сюда до сюда. Тут вот о внутренних органах, а тут уже о суставах.

Петр Павлович(входя в комнату):

Здыгр апрр устр устр 

Я несу чужую руку 

дыгр апрр устр устр 

Гда профессор Тартарелин? 

Здыгр апрр устр устр 

Где приемные часы? 

Если эти побрякушки 

С двумя гирями до полу 

Эти часики старушки 

пролетели парабо́лу 

Здыгр апрр устр устр 

Ход часов нарушен мною 

им в замену карабистр 

на подставке здыгр апрр

с бесконечною рукою 

приспособленной как стрелы 

от минуты за другою 

в путь несется погорелый 

А под белым циферблатом 

блин мотает устр устр 

и закутанный халатом 

восседает карабистр 

он приемные секунды 

смотрит в двигатель размерен 

чтобы время не гуляло 

где профессор Тартарелин, 

Где Андрей Семенович здыгр 

Однорукий здыгр апрр 

лечит здыгр апрр устр 

приспосабливает руку 

приколачивает пальцы 

Здыгр апрр прибивает 

здыгр апрр устр бьет.

ПрофессорТартарелин — Это вы искалечили гражданина, П. П.?

Петр Павлович — Руку вырвал из манжеты.

Андрей Семенович — Бегал следом.

Профессор — Отвечайте.

Петр Павлович смеется.

Карабистр — Гвиндалея!

Петр Павлович — Карабистр!

Карабистр — Гвиндалан.

Профессор — Расскажите, как было дело.

Андрей Семенович —

Шел я по́ полю намедни

и внезапно вижу Петя

мне навстречу идет спокойно 

и, меня как будто не заметя, 

хочет мимо проскочить. 

Я кричу ему: ах Петя! 

Здравствуй Петя мой приятель, 

ты как видно не заметил, 

что иду навстречу я.

Петр Павлович —

Но господство обстоятельств 

и скрещение событий 

испокон веков доныне 

нами правит как детьми 

морит голодом в пустыне 

хлещет в комнате плетьми.

Профессор — Так-так, это понятно. Стечение обстоятельств. Это верно. Закон.

Тут вдруг Петр Павлович наклонились к профессору и откусили ему ухо. Андрей Семенович побежал за милиционером, а Петр Павлович бросили на пол руку Андрея Семеновича, положили на стол откушенное ухо профессора Тартарелина и незаметно ушли по черной лестнице.

Профессор лежал на полу и стонал.

— Ой-ой-ой, как больно! — стонал профессор. — Моя рана горит и исходит соком. Где найдется такой сострадательный человек, который промоет мою рану и зальет ее коллодием?!

Был чудный вечер. Высокие звезды, расположенные на небе установленными фигурами, светили вниз. Андрей Семенович, дыша полною грудью, тащил двух милиционеров к дому профессора Тартарелина. Помахивая своей единственной рукой, Андрей Семенович рассказывал о случившемся.

Милиционер спросил Андрея Семеновича:

— Как зовут этого проходимца?

Андрей Семенович не выдал своего товарища и даже не сказал его имени.

Тогда оба милиционера спросили Андрея Семеновича:

— Скажите нам, вы его давно знаете?

— С маленьких лет, когда я был еще вот таким, — сказал Андрей Семенович.

— А как он выглядит? — спросили милиционеры.

— Его характерной чертой является длинная черная борода, — сказал Андрей Семенович.

Милиционеры остановились, подтянули потуже свои кушаки и, открыв рты, запели протяжными ночными голосами:

Ах как это интересно

Был приятель молодой,

А подрос когда приятель

Стал ходить он с бородой.

— Вы обладаете очень недурными голосами, разрешите поблагодарить вас, — сказал Андрей Семенович и протянул милиционерам пустой рукав, потому что руки не было.

— Мы можем и на научные темы поговорить, — сказали милиционеры хором.

Андрей Семенович махнул пустышкой.

— Земля имеет семь океянов, — начали милиционеры. — Научные физики изучали солнечные пятна и привели к заключению, что на планетах нет водорода, и там неумест<н>о какое-либо сожительство.

В нашей атмосфере имеется такая точка, которая всякий центр зашибет.

Английский кремарторий Альберт Эйнштейн изобрел такую махинацию, через которую всякая штука относительна.

— О, любезные милиционеры! — взмолился Андрей Семенович. — Бежимте скорее, а не то мой приятель окончательно убьет профессора Тартарелина.

Одного милиционера звали Володя, а другого Сережа. Володя схватил Сережу за руку, а Сережа схватил Андрея Семеновича за рукав, и они все втроем побежали.

— Глядите, три институтки бегут! — кричали им вслед извозчики. Один даже хватил Сережу кнутом по заднице.

— Постой! На обратном пути ты мне штраф заплотишь! — крикнул Сережа, не выпуская из рук Андрея Семеновича.

Добежав до дома профессора, все трое сказали:

— Тпррр! — и остановились.

— По лестнице, в третий этаж! — скомандовал Андрей Семенович.

— Hoch!2 — крикнули милиционеры и кинулись по лестнице.

Моментально высадив плечом дверь, они ворвались в кабинет профессора Тартарелина.

Профессор Тартарелин сидел на полу, а жена профессора стояла перед ним на коленях и пришивала профессору ухо розовой шелковой ниточкой. Профессор держал в руках ножницы и вырезал платье на животе своей жены. Когда показался голый женин живот, профессор потер его ладонью и посмотрел в него, как в зеркало.

— Куда шьешь? Разве не видишь, что одно ухо выше другого получилось? — сказал сердито профессор.

Жена отпорола ухо и стала пришивать его заново.

Голый женский живот, как видно, развеселил профессора. Усы его ощетинились, а глазки заулыбались.

— Катенька, — сказал профессор, — брось пришивать ухо где-то сбоку, пришей мне его лучше к щеке.

Катенька, жена профессора Тартарелина, терпеливо отпорола ухо во второй раз и принялась пришивать его к щеке профессора.

— Ой, как щекотно! Ха-ха-ха! Как щекотно! — смеялся профессор, но вдруг, увидя стоящих на пороге милиционеров, замолчал и сделался серьезным.

Милиционер Сережа — Где здесь пострадавший?

Милиционер Володя — Кому здесь откусили ухо?

Профессор(поднимаясь на ноги) — Господа! Я — человек, изучающий науку вот уже, слава Богу, 56 лет, ни в какие другие дела не вмешиваюсь. Если вы думаете, что мне откусили ухо, то вы жестоко ошибаетесь. Как видите, у меня оба уха целы. Одно, правда, на щеке, но такова моя воля.

Милиционер Сережа — Действительно, верно, оба уха налицо.

Милиционер Володя — O моего двоюродного брата так брови росли под носом.

Милиционер Сережа — Не брови, а просто усы.

Карабистр — Фасфалакат!

Профессор — Приемные часы окончены.

Жена профессора — Пора спать.

Андрей Семенович(входя) — Половина двенадцатого.

Милиционеры хором — Покойной ночи.

Эхо — Спите сладко.

Профессор ложится на пол, остальные тоже ложатся и засыпают.

СОН

Тихо плещет океян 

скалы грозные ду ду 

тихо светит океян 

человек поет в дуду 

тихо по морю бегут 

страха белые слоны 

рыбы скользкие поют 

звезды падают с луны 

домик слабенький стоит 

двери настежь распахнул 

неги теплые сулит 

в доме дремлет караул. 

А на крыше спит старуха 

на носу ее кривом 

тихим ветром плещет ухо 

дует волосы кругом

А на дереве кукушка 

сквозь очки глядит на север 

не гляди моя кукушка 

не гляди всю ночь на север 

там лишь ветер карабистр 

время в цифрах бережет 

там лишь ястреб сдыгр устр 

себе добычу стережет.

Петр Павлович —

Кто-то тут впотьмах уснул 

шарю, чую, стол и стул 

натыкаюсь на комод 

вижу древо бергамот 

я спешу, Срываю груши 

что за дьявол! Это уши! 

Я боюсь бегу направо 

предо мной стоит дубрава 

я обратно так и сяк 

натыкаюсь на косяк 

ноги гнутся, тянут лечь 

думал двери — это печь 

прыгнул влево — там кровать 

Помогите!..

Профессор(просыпаясь) — Ать?

Андрей Семенович(вскакивая) — Ффу! Ну и сон же видел, будто нам все уши пообрывали. (Зажигает свет.)

Оказывается, что, пока все спали, приходили Петр Павлович и обрезали всем уши.

Замечание милиционера Сережи —

— Сон в руку!

Март — апрель 1929

2. Вещь

Мама, папа и прислуга по названию Наташа сидели за столом и пили.

Папа был несомненно забулдыга. Даже мама смотрела на него свысока. Но это не мешало папе быть очень хорошим человеком. Он очень добродушно смеялся и качался на стуле. Горничная Наташа, в наколке и передничке, все время невозможно стеснялась. Папа веселил всех своей бородой, но горничная Наташа конфузливо опускала глаза, изображая этим, что она стесняется.

Мама, высокая женщина с большой прической, говорила лошадиным голосом. Мамин голос трубил в столовой, отзываясь на дворе и в других комнатах.

Выпив по первой рюмочке, все на секунду замолчали и поели колбасу. Немного погодя все опять заговорили.

Вдруг, совершенно неожиданно, в дверь кто-то постучал. Ни папа, ни мама, ни горничная Наташа не могли догадаться, кто это стучит в двери.

— Как странно, — сказал папа. — Кто бы там мог стучать в дверь?

Мама сделала соболезнующее лицо и не в очередь налила себе вторую рюмочку, выпила и сказала: «Странно».

Папа ничего не сказал плохого, но налил себе тоже рюмочку, выпил и встал из-за стола.

Ростом был папа невысок. Не в пример маме. Мама была высокой, полной женщиной с лошадиным голосом, а папа был просто ее супруг. В добавление ко всему прочему папа был веснущат.

Он одним шагом подошел к двери и спросил:

— Кто там?

— Я, — сказал голос за дверью. Тут же открылась дверь и вошла горничная Наташа, вся смущенная и розовая. Как цветок. Как цветок.

Папа сел.

Мама выпила еще.

Горничная Наташа и другая, как цветок, зарделись от стыда. Папа посмотрел на них и ничего плохого не сказал, а только выпил, так же как и мама.

Чтобы заглушить неприятное жжение во рту, папа вскрыл банку консервов с раковым паштетом. Все были очень рады, ели до утра. Но мама молчала, сидя на своем месте. Это было очень неприятно.

Когда папа собирался что-то спеть, стукнуло окно. Мама вскочила с испуга и закричала, что она ясно видела, как с улицы в окно кто-то заглянул. Другие уверяли маму, что это невозможно, так как их квартира в третьем этаже, и никто с улицы посмотреть в окно не может, для этого нужно быть великаном или Голиафом.

Но маме взбрела в голову крепкая мысль. Ничто на свете не могло ее убедить, что в окно никто не смотрел.

Чтобы успокоить маму, ей налили еще одну рюмочку. Мама выпила рюмочку. Папа тоже налил себе и выпил.

Наташи и горничная, как цветок, сидели, потупив глаза от конфуза.

— Не могу быть в хорошем настроении, когда на нас смотрят с улицы через окно, — кричала мама.

Папа был в отчаянии, не зная, как успокоить маму. Он сбегал даже на двор, пытаясь заглянуть оттуда хотя бы в окно второго этажа. Конечно, он не смог дотянуться. Но маму это нисколько не убедило. Мама даже не видела, как папа не мог дотянуться до окна всего лишь второго этажа.

Окончательно расстроенный всем этим, папа вихрем влетел в столовую и залпом выпил две рюмочки, налив рюмочку и маме. Мама выпила рюмочку, но сказала, что пьет только в знак того, что убеждена, что в окно кто-то посмотрел.

Папа даже руками развел.

— Вот, — сказал он маме и, подойдя к окну, растворил настежь обе рамы.

В окно попытался влезть какой-то человек в грязном воротничке и с ножом в руках. Увидя его, папа захлопнул рамы и сказал:

— Никого нет там.

Однако человек в грязном воротничке стоял за окном и смотрел в комнату, и даже открыл окно и вошел.

Мама была страшно взволнована. Она грохнулась в истерику, но, выпив немного предложенного ей папой и закусив грибком, успокоилась.

Вскоре и папа пришел в себя. Все опять сели к столу и продолжали пить.

Папа достал газету и долго вертел ее в руках, ища, где верх и где низ. Но сколько он ни искал, так и не нашел, а потому отложил газету в сторону и выпил рюмочку.

— Хорошо, — сказал папа, — но не хватает огурцов.

Мама неприлично заржала, отчего горничные сильно сконфузились и принялись рассматривать узор на скатерти.

Папа выпил еще и вдруг, схватив маму, посадил ее на буфет.

У мамы взбилась седая пышная прическа, на лице проступили красные пятна, и, в общем, рожа была возбужденная.

Папа подтянул свои штаны и начал тост.

Но тут открылся в полу люк, и оттуда вылез монах.

Горничные так переконфузились, что одну начало рвать. Наташа держала свою подругу за лоб, стараясь скрыть безобразие.

Монах, который вылез из-под пола, прицелился кулаком в папино ухо, да как треснет! Папа так и шлепнулся на стул, не окончив тоста.

Тогда монах подошел к маме и ударил ее как-то снизу — не то рукой, не то ногой.

Мама принялась кричать и звать на помощь.

А монах схватил за шиворот обеих горничных и, помотав ими по воздуху, отпустил.

Потом, никем не замеченный, монах скрылся опять под пол, закрыв за собою люк.

Очень долго ни мама, ни папа, ни горничная Наташа не могли прийти в себя. Но потом, отдышавшись и приведя себя в порядок, они все выпили по рюмочке и сели за стол закусить шинкованной капусткой.

Выпив еще по рюмочке, все посидели, мирно беседу<я>.

Вдруг папа побагровел и принялся кричать.

— Что! Что! — кричал папа. — Вы считаете меня за мелочного человека! Вы смотрите на меня как на неудачника! Я вам не приживальщик! Сами вы негодяи!

Мама и горничная Наташа выбежали из столовой и заперлись на кухне.

— Пошел, забулдыга! Пошел, чертово копыто! — шептала мама в ужасе окончательно сконфуженной Наташе.

А папа сидел в столовой до утра и орал, пока не взял папку с делами, одел белую фуражку и скромно пошел на службу.

31 мая 1929 года

3. «На набережной нашей реки...»

На набережной нашей реки собралось очень много народу. В реке тонул командир полка Сепунов. Он захлебывался, выскакивал из воды по живот, кричал и опять тонул в воде. Руками он колотил во все стороны и опять кричал, чтоб его спасли. 

Народ стоял на берегу и мрачно смотрел.

— Утонет, — сказал Кузьма.

— Ясно, что утонет, — подтвердил человек в картузе.

И действительно, командир полка утонул.

Народ начал расходиться.

<1—6 июня 1929 года>

4. «Некий инженер задался целью...»

Некий инженер задался целью выстроить поперек Петербурга огромную кирпичную стену. Он обдумывает, как это совершить, не спит ночами и рассуждает. Постепенно образуется кружок мыслителей-инженеров и вырабатывается план постройки стены. Стену решено строить ночью, да так, чтобы в одну ночь все и построить, чтобы она явилась всем сюрпризом. Созываются рабочие. Идет распределение. Городские власти отводятся в сторону, и наконец настает ночь, когда эта стена должна быть построена. О постройке стены известно только четырем человекам. Рабочие и инженеры получают точное распоряжение, где кому встать и что сделать. Благодаря точному расчету, стену удается выстроить в одну ночь. На другой день в Петербурге переполох. И сам изобретатель стены в унынии. На что эту стену применить, он и сам не знал.

<1930>

5. «Когда жена уезжает...»

Когда жена уезжает куда-нибудь одна, муж бегает по комнате и не находит себе места.

Ногти у мужа страшно отрастают, голова трясется, а лицо покрывается мелкими черными точками.

Квартиранты утешают покинутого мужа и кормят его свиным зельцем. Но покинутый муж теряет аппетит и преимущественно пьет пустой чай.

В это время его жена купается в озере и случайно задевает ногой подводную корягу. Из-под коряги выплывает щука и кусает жену за пятку. Жена с криком выскакивает из воды и бежит к дому. Навстречу жене бежит хозяйская дочка. Жена показывает хозяйской дочке пораненную ногу и просит ее забинтовать.

Вечером жена пишет мужу письмо и подробно описывает свое злоключение.

Муж читает письмо и волнуется до такой степени, что роняет из рук стакан с водой, который падает на пол и разбивается.

Муж собирает осколки стакана и ранит себе руку.

Забинтовав пораненный палец, муж садится и пишет жене письмо. Потом выходит на улицу, чтобы бросить письмо в почтовую кружку.

Но на улице муж находит папиросную коробку, а в коробке 30 000 рублей.

Муж экстренно выписывает жену обратно, и они начинают счастливую жизнь.

<Первая половина 1930-х>

6. «Шел трамвай...»

Шел трамвай, скрывая под видом двух фонарей жабу. В нем все приспособлено для сидения и стояния. Пусть безупречен будет его хвост и люди, сидящие в нем, и люди, идущие к выходу. Среди них попадаются звери иного содержания. Также и те самцы, которым не хватило места в вагоне, лезут в другой вагон. Да ну их, впрочем, всех! Дело в том, что шел дождик, но не понять сразу: не то дождик, не то странник. Разберем по отдельности: судя по тому, что если стоять в пиджаке, то спустя короткое время он промокнет и облипнет тело — шел дождь. Но судя по тому, что если крикнуть: кто идет? — открывалось окно в первом этаже, оттуда высовывалась голова, принадлежащая кому угодно, только не человеку, постигше<му> истину, что вода освежает и облагораживает черты лица, — и свирепо отвечала: вот я тебя этим (с этими словами в окне показалось что-то похожее одновременно на кавалерийский сапог и на топор) дважды двину, так живо все поймешь! Судя по этому, шел скорей странник, если не бродяга, во всяком случае такой где-то находился поблизости, может быть за окном.

<1930>

7. «Едет трамвай...»

Едет трамвай. В трамвае едут 8 пассажиров. Трое сидят: двое справа и один слева. А пятеро стоят и держатся за кожаные вешалки: двое стоят справа, а трое слева. Сидящие группы смотрят друг на друга, а стоящие стоят друг к другу спиной. Сбоку на скамейке стоит кондукторша. Она маленького роста, и если бы она стояла на полу, ей бы не достать сигнальной веревки. Трамвай едет, и все качаются.

В окнах проплывают Биржевой мост, Нева и сундук. Трамвай останавливается, все падают вперед и хором произносят: «Сукин сын!»

Кондукторша кричит: «Марсово поле!» В трамвай входит новый пассажир и громко говорит: «Продвиньтесь, пожалуйста!» Все стоят молча и неподвижно. «Продвиньтесь, пожалуйста!» — кричит новый пассажир. «Пройдите вперед, впереди свободно!» — кричит кондукторша. Впереди стоящий пассажир басом говорит, не поворачивая головы и продолжая глядеть в окно: «А куда тут продвинешься, что ли, на тот свет». Новый пассажир: «Разрешите пройти». Стоящие пассажиры лезут на колени сидящим, и новый пассажир проходит по свободному трамваю до середины, где и останавливается. Остальные пассажиры опять занимают прежнее положение. Новый пассажир лезет в карман, достает кошелек, вынимает деньги и просит пассажиров передать деньги кондукторше. Кондукторша берет деньги и возвращает обратно билет.

<Декабрь 1930 года>

8. «Как странно...»

Как странно, как это невыразимо странно, что за стеной, вот этой стеной, на полу сидит человек, вытянув длинные ноги в рыжих сапогах и со злым лицом.

Стоит только пробить в стене дырку и посмотреть в нее, и сразу будет видно, как сидит этот злой человек.

Но не надо думать о нем. Что он такое? Не есть ли он частица мертвой жизни, залетевшая к нам из воображаемых пустот? Кто бы он ни был, Бог с ним.

22 июня 1931 года

9. «В 2 часа дня на Невском проспекте...»

В 2 часа дня на Невском проспекте или, вернее, на проспекте 25-го Октября ничего особенного не случилось. Нет-нет, тот человек возле «Колизея» остановился просто случайно. Может быть, у него развязался сапог или, может быть, он хочет закурить. Или нет, совсем не то! Он просто приезжий и не знает, куда идти. Но где же его вещи? Да нет, постойте, вот он поднимает зачем-то голову, будто хочет посмотреть в третий этаж, даже в четвертый, даже в пятый. Нет, смотрите, он просто чихнул и теперь идет дальше. Он немножечко сутул и держит плечи приподнятыми. Его зеленое пальто раздувается от ветра. Вот он свернул на Надеждинскую и пропал за углом.

Восточный человек, чистильщик сапог, посмотрел ему вслед и разгладил рукой свой пышные черные усы.

Его пальто длинное, плотное, сиреневого цвета не то в клетку, не то в полоску, не то, черт подери, в горошину.

<1931>

10. «Прежде чем придти к тебе...»

Прежде чем придти к тебе, я постучу в твое окно. Ты увидишь меня в окне. Потом я войду в дверь, и ты увидишь меня в дверях. Потом я войду в твой дом, и ты узнаешь меня. И я войду в тебя, и никто, кроме тебя, не увидит и не узнает меня.

Ты увидишь меня в окне.

Ты увидишь меня в дверях. 

<1931>

11. «Дорогой Никандр Андреевич...»

Дорогой Никандр Андреевич, 

получил твое письмо и сразу понял, что оно от тебя. Сначала подумал, что оно вдруг не от тебя, но как только распечатал, сразу понял, что от тебя, а то, было, подумал, что оно не от тебя. Я рад, что ты уже давно женился, потому что, когда человек женится на том, на ком он хотел жениться, то значит, он добился того, чего хотел. И вот я очень рад, что ты женился, потому что когда человек женится на том, на ком хотел, то значит, он добился того, чего хотел. Вчера я получил твое письмо и сразу подумал, что это письмо от тебя, но потом подумал, что кажется, что не от тебя, но распечатал и вижу — точно от тебя. Очень хорошо сделал, что написал мне. Сначала не писал, а потом вдруг написал, хотя еще раньше, до того как некоторое время не писал, — тоже писал. Я сразу, как получил твое письмо, сразу решил, что оно от тебя, и потом, я очень рад, что ты уже женился. А то если человек захотел жениться, то ему надо во что бы то ни стало жениться. Поэтому я очень рад, что ты наконец женился именно на том, на ком и хотел жениться. И очень хорошо сделал, что написал мне. Я очень обрадовался, как увидел твое письмо, и сразу даже подумал, что оно от тебя. Правда, пока распечатывал, то мелькнула такая мысль, что оно не от тебя, но потом все-таки я решил, что оно от тебя. Спасибо, что написал. Благодарю тебя за это и очень рад за тебя. Ты, может быть, не догадываешься, почему я так рад за тебя, но я тебе сразу скажу, что рад я за тебя потому, потому что ты женился, и именно на том, на ком и хотел жениться. А это, знаешь, очень хорошо жениться именно на том, на ком хочешь жениться, потому что тогда именно и добиваешься того, чего хотел. Вот именно поэтому я так рад за тебя. А также рад и тому, что ты написал мне письмо. Я еще издали решил, что письмо от тебя, а как взял в руки, так подумал: а вдруг не от тебя? А потом думаю: да нет, конечно от тебя. Сам распечатываю письмо и в то же время думаю: от тебя или не от тебя? От тебя или не от тебя? Ну а как распечатал, то и вижу, что от тебя. Я очень обрадовался и решил тоже написать тебе письмо. О многом надо сказать, но буквально нет времени. Что успел, написал тебе в этом письме, а остальное потом напишу, а то сейчас совсем нет времени. Хорошо, по крайней мере, что ты написал мне письмо. Теперь я знаю, что ты уже давно женился. Я и из прежних писем знал, что ты женился, а теперь опять вижу: совершенно верно, ты женился. И я очень рад, что ты женился и написал мне письмо. Я сразу, как увидел твое письмо, так и решил, что ты опять женился. Ну, думаю, это хорошо, что ты опять женился и написал мне об этом письмо. Напиши мне теперь, кто твоя новая жена и как это все вышло. Передай привет твоей новой жене.

Даниил Хармс

25 сентября и октября 1933 года

12. Скасска

Жил-был один человек, звали его Семенов. Пошел однажды Семенов гулять и потерял носовой платок. Семенов начал искать носовой платок и потерял шапку. Начал шапку искать и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги.

— Ну, — сказал Семенов, — этак все растеряешь. Пойду лучше домой.

Пошел Семенов домой и заблудился.

— Нет, — сказал Семенов, — лучше я сяду и посижу.

Сел Семенов на камушек и заснул.

<1933>

13. «Тут все начали говорить...»

Тут все начали говорить по-своему.

Хвилищевский подошел к дереву и поцарапал кору. Из коры выбежал муравей и упал на землю. Хвилищевский нагнулся, но муравья не было видно.

В это время Факиров ходил взад и вперед. Лицо Факирова было строго, даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома, то делал сразу резкий поворот.

Хвилищевский все еще стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ своими близорукими глазами. Шея Хвилищевского была тонкая и морщинистая.

_________

Тут все начали говорить о числах.

Хвилищевский уверял, что ему известно, что такое число, что если его написать по-китайски сверху вниз, то оно будет похоже на булочника.

— Ерунда, — сказал Факиров, — почему на булочника?

— А вы испробуйте и тогда сами убедитесь, — сказал Хвилищевский, проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на сторону.

— Ну, какое же число? — спросил Факиров, доставая карандаш.

— Позвольте, это число я держу в тайне, — сказал Хвилищевский.

Неизвестно, чем бы это все кончилось, но тут вошел Уемов и принес много новостей.

Факиров сидел в своем синем бархатном жилете и курил трубку.

_________

Числа — такая важная часть природы! И рост и действие — все число. 

А слово — это сила. 

Число и слово — наша мать.

5 октября <1933—1934>

14. «Старичок чесался обеими руками...»

Старичок чесался обеими руками. Там, где нельзя было достать двумя руками, старичок чесался одной, но зато быстро-быстро. И при этом быстро мигал глазами.

_________

Из паровозной трубы шел пар или так называемый дым. И нарядная птица, влетая в этот дым, вылетала из него обсаленной и помятой.

_________

Хвилищевский ел клюкву, стараясь не морщиться. Он ждал, что все скажут: какая сила характера! Но никто не сказал ничего.

_________

Было слышно, как собака обнюхивала дверь. Хвилищевский зажал в кулаке зубную щетку и таращил глаза, чтобы лучше слышать. «Если собака войдет, — думал Хвилищевский — я ударю ее этой костяной ручкой прямо в висок!»

_________

...Из коробки вышли какие-то пузыри. Хвилищевский на цыпочках удалился из комнаты и тихо прикрыл за собою дверь. «Черт с ней! — сказал себе Хвилищевский. — Меня не касается, что в ней лежит. В самом деле! Черт с ней!»

_________

Хвилищевский хотел крикнуть: «Не пущу!» Но язык как-то подвернулся, и вышло: «Не пустю». Хвилищевский прищурил правый глаз и с достоинством вышел из залы. Но ему все-таки показалось, что он слышал, как хихикнул Цуккерман.

<1933—1934>

15. О ровновесии

Теперь все знают, как опасно глотать камни.

Один даже мой знакомый сочинил такое выражение: «Кавео», что значит: «Камни внуть опасно». И хорошо сделал. «Кавео» легко запомнить, и как потребуется, так и вспомнишь сразу.

А служил этот мой знакомый истопником при паровозе. То по северной ветви ездил, а то в Москву. Звали его Николай Иванович Серпухов, а курил он папиросы «Ракета», 35 коп. коробка, и всегда говорил, что от них он меньше кашлем страдает, а от пятирублевых, говорит, я всегда задыхаюсь.

И вот случилось однажды Николаю Ивановичу попасть в «Европейскую» гостиницу, в ресторан. Сидит Николай Иванович за столиком, а за соседним иностранцы сидят и яблоки жрут.

Вот тут-то Николай Иванович и сказал себе: «Интересно, — сказал себе Николай Иванович, — как человек устроен».

Только это он себе сказал, откуда ни возьмись, появляется перед ним фея и говорит:

— Чего тебе, добрый человек, нужно?

Ну конечно, в ресторане происходит движение, откуда, мол, эта неизвестная дамочка возникла. Иностранцы так даже и яблоки жрать перестали.

Николай-то Иванович и сам не на шутку струхнул и говорит просто так, чтобы только отвязаться:

— Извините, — говорит, — особого такого ничего мне не требуется.

— Нет, — говорит неизвестная дамочка. — Я, — говорит, — что называется, фея. Одним моментом что угодно смастерю.

Только видит Николай Иванович, что какой-то гражданин в серой паре внимательно к их разговору прислушивается. А в открытые двери метрдотель бежит, а за ним еще какой-то субъект с папироской во рту.

— Что за черт! — думает Николай Иванович. — Неизвестно, что получается.

А оно и действительно неизвестно, что получается. Метрдотель по столам скачет, иностранцы ковры в трубочку закатывают, и вообще черт его знает! Кто во что горазд!

Выбежал Николай Иванович на улицу, даже шапку в раздевалке из хранения не взял, выбежал на улицу Лассаля и сказал себе: «Кавео! Камни внуть опасно!» И чего-чего только на свете не бывает!

А придя домой, Николай Иванович так сказал жене своей: « Не пугайтесь, Екатерина Петровна, и не волнуйтесь. Только нет в мире никакого ровновесия. И ошибка-то всего на какие-нибудь полтора килограмма на всю вселенную, а все же удивительно, Екатерина Петровна, совершенно удивительно!»

Всё.

Даниил Дандан 

18 сентября 1934 года

16. О явлениях и существованиях. №1

Художник Миккель Анжело садится на груду кирпичей и, подперев голову руками, начинает думать. Вот проходит мимо петух и смотрит на художника Миккеля Анжело своими круглыми золотистыми глазами. Смотрит и не мигает. Тут художник Миккель Анжело поднимает голову и видит петуха. Петух не отводит глаз, не мигает и не двигает хвостом. Художник Миккель Анжело опускает глаза и замечает, что глаза что-то щиплет. Художник Миккель Анжело трет глаза руками. А петух не стоит уж больше, не стоит, а уходит, уходит за сарай, за сарай, на птичий двор, на птичий двор к своим курам.

И художник Миккель Анжело поднимается с груды кирпичей, отряхает со штанов красную кирпичную пыль, бросает в сторону ремешок и идет к своей жене.

А жена у художника Миккеля Анжело длинная-длинная, длиной в две комнаты.

По дороге художник Миккель Анжело встречает Комарова, хватает его за руку и кричит: «Смотри!»

Комаров смотрит и видит шар.

«Что это?» — шепчет Комаров.

А с неба грохочет: «Это шар».

«Какой такой шар?» — шепчет Комаров.

А с неба грохот: «Шар гладкоповерхностный!»

Комаров и художник Миккель Анжело садятся в траву, и сидят они в траве, как грибы. Они держат друг друга за руки и смотрят на небо. А на небе вырисовывается огромная ложка. Что же это такое? Никто этого не знает. Люди бегут и застревают в своих домах. И двери запирают, и окна. Но разве это поможет? Куда там! Не поможет это.

Я помню, как в 1884-м году показалась на небе обыкновенная комета величиной с пароход. Очень было страшно. А тут — ложка! Куда комете до такого явления.

Запирать окна и двери!

Разве это может помочь? Против небесного явления доской не загородишься.

У нас в доме живет Николай Иванович Ступин, у него теория, что все дым. А по-моему, не все дым. Может, и дыма-то никакого нет. Ничего, может быть, нет. Есть одно только разделение. А может быть, и разделения-то никакого нет. Трудно сказать.

Говорят, один знаменитый художник рассматривал петуха. Рассматривал, рассматривал и пришел к убеждению, что петуха не существует.

Художник сказал об этом своему приятелю, а приятель давай смеяться. Как же, говорит, не существует, когда, говорит, он вот тут вот стоит, и я, говорит, его отчетливо наблюдаю.

А великий художник опустил тогда голову и как стоял, так и сел на груду кирпичей.

Всё.

Даниил Дандан 

18 сентября 1934 года

17. О явлениях и существованиях. №2

Вот бутылка с водкой, так называемый спиртуоз. А рядом вы видите Николая Ивановича Серпухова.

Вот из бутылки поднимаются спиртуозные пары. Поглядите, как дышит носом Николай Иванович Серпухов. Поглядите, как он облизывается и как он щурится. Видно, ему это очень приятно, и главным образом потому, что спиртуоз.

Но обратите внимание на то, что за спиной Николая Ивановича нет ничего. Не то чтобы там не стоял шкап, или комод, или вообще что-нибудь такое, а совсем ничего нет, даже воздуха нет. Хотите верьте, хотите не верьте, но за спиной Николая <Ивановича> нет даже безвоздушного пространства или, как говорится, мирового эфира. Откровенно говоря, ничего нет.

Этого, конечно, и вообразить себе невозможно.

Но на это нам плевать, нас интересует только спиртуоз и Николай Иванович Серпухов.

Вот Николай Иванович берет рукой бутылку со спиртуозом и подносит ее к своему носу. Николай Иванович нюхает и двигает ртом, как кролик.

Теперь пришло время сказать, что не только за спиной Николая Ивановича, но впереди, так сказать, перед грудью и вообще кругом нет ничего. Полное отсутствие всякого существования, или, как острили когда-то: отсутствие всякого присутствия.

Однако давайте интересоваться только спиртуозом и Николаем Ивановичем.