Артефакторы. Уходя, закройте двери E-Book

Екатерина Соболь

• Herausgeber: Черным-бело
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Артефакторы
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 362

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Этот город выглядит, как Санкт-Петербург, но все не так просто. Здесь постоянно открываются магические двери — они ведут неизвестно куда и разрушают улицы, держа жителей в страхе. А еще двери — источник драгоценных артефактов, за которыми идет круглосуточная охота. Безжалостный Клан намерен уничтожить благородную Стражу и захватить власть над городом. Лишь девушка с особым даром может противостоять злу — вот только дар ей не подчиняется, напарник предает доверие, а злодей по прозвищу «Гудвин» одержим идеей от нее избавиться. Как спасти и себя, и магический город, если у каждого здесь есть тайна, и самая страшная из всех — твоя собственная? Новинка! Продолжение трилогии Екатерины Соболь о призрачных дверях и таинственной Страже Санкт-Петербурга. Вселенная с уникальной магической механикой: таинственные двери разрушают город, и никто не знает, куда они ведут. Волшебные артефакты с непредсказуемым действием: забавные, опасные, драгоценные. К каждой главе — эпиграф из стихотворений о Петербурге. Slow-burn романтика. Сближение противоположностей: дерзкая провинциалка и петербургский сноб на страже города. Для тех, кто любит Дарителей, Нила Геймана или Майора Грома.

Leseprobe

Екатерина Соболь Артефакторы. Уходя, закройте двери

© Соболь Е., текст, 2025

© ООО «Вимбо», 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Пролог

Бывают двери, которые никуда не ведут. Точнее, ведут, но куда – неясно. А еще бывает, что вокруг них нет стены.

Именно такая дверь – мерцающая, гостеприимно приоткрытая – сейчас украшала поляну в заснеженном парке. Ее нежно-голубое сияние подсвечивало каждую снежинку, пролетавшую мимо. Что скрывается за дверью, разглядеть было невозможно. В проеме виднелись только очертания деревьев, чуть размытые сиянием.

Но единственный, кто был на поляне, знал: на той стороне не только безобидные березки. Он толкнул в проем девушку, она упала – и исчезла без следа. Возможно, сияние убило ее. Человек тяжело дышал, снег холодил ему голову, накрывая волосы ледяной шапкой. Приоткрытая дверь бледнела с каждой секундой – она не нуждалась в том, чтобы кто-нибудь ее закрывал.

Три главных мгновения нашей истории произошли в снегопад, и в каждом кто-то пересекал порог волшебной двери. Первое из них: человек по прозвищу Гудвин лишил ребенка матери, выбросив ее в сияющий голубой проем. Второе происходит сейчас на ваших глазах: парень избавился от девушки, которая перевернула его жизнь с ног на голову. А третье, с которого все началось… Ну, о нем позже. В городе, полном загадок и волшебства, время не так важно.

Итак: поляна, метель, одинокий парень – и исчезнувшая дверь, которую видел только он.

– …Жаль, у нас премий не выдают. Со слезами зависти говорю: Антох, без тебя Стража бы загнулась.

Антон обернулся, с трудом сосредоточившись на словах. На поляне появились двое, а он и не заметил. Стражи Смольнинского района, Марк и Зоя.

– Почталлион на открытие двери среагировал, приезжаем – двери нет! Ну даешь: уже и ее закрыл, а это даже не твоя часть города. Мало тебе на сегодня подвигов? – тараторил Марк, пока Зоя деловито осматривалась в поисках артефакта. – Спасибо, конечно, но давай-ка отдохни. Кстати, а как ты вообще узнал, что тут дверь?

– Просто гулял и увидел ее. – Антон поморщился от собственного фальшивого тона.

– Класс! Артефакт успел забрать?

– Нет, прохожие уже тиснули, когда я пришел.

Обманщиков подозревают, даже когда те говорят правду, а он годами был таким правильным занудой, что ребята верят каждому слову, хотя он мямлит и не смотрит в лицо. Антон помотал головой, но перед глазами стояла все та же картина: Таня хватается за него, а он отрывает от себя ее руки и толкает в голубое марево. Вот так они увиделись в последний раз.

Скрыть преступление не так трудно, как кажется. Особенно в снегопад, особенно там, где нет свидетелей. Марк с Зоей не заметили очевидного: к тому месту, где стоял Антон, вели две пары следов. Снегопад уже заметал их, и скоро единственная улика исчезнет.

– Ой, я вас сразу узнала, – сказал женский голос рядом. – Вы из Стражи.

Антон обернулся со своим любимым выражением лица, которое, как надпись «Осторожно, злая собака», гласило, что лучше держаться подальше и не нарушать его душевный покой. Рядом стояла девушка с бульдогом на поводке, тоже, кстати, довольно злым.

– Мы с Графом уже домой собирались, и тут за деревьями – оп! – дверь открылась, – сообщила девушка. – Боюсь их до смерти. Но я видела, как вы в парк до этого заходили. Ну, думаю, повезло!

Антон затаил дыхание. Вот оно, разоблачение. В парк он заходил не один, и сейчас она точно это скажет.

– …Тут же успокоилась. Думаю: стражник тот, высокий, симпатичный, сейчас закроет, дверь ничего порушить не успеет. И точно! Спасибо вам.

Похоже, злые духи преступлений выбрали Антона своим любимчиком и болели за него. Значит, кара настигнет его позже, пусть что угодно его настигнет, но только после того, как Гудвин выполнит обещание и спасет его маму.

– Вас как зовут? – спросила девушка, преданно глядя снизу вверх.

Она что, флиртует? Только этого сейчас не хватало. Зато бульдог смотрел на Антона так, будто видел его грязные секретики насквозь.

– Антон его зовут. Да, да, он крут, – поддакнул Марк. – Всю ночь двери по городу закрывал, спас от разрушений и Литейный, и Адмиралтейский.

Марк был счастливо женат на Зое и не упускал случая прорекламировать Антона всем подряд. Сам Антон сейчас мог думать об одном: двери всю ночь закрывала Таня, он просто был на подхвате. А теперь, когда ее больше нет, о ней все забыли.

– Ой, Антон, приятно познакомиться! Я в очереди стою на артефакт, письмо недавно писала. Можно я как-нибудь зайду к вам в Стражу? Поможете мне узнать, когда примерно…

– Марк поможет, у него связи, – быстро ответил Антон, стараясь не встречаться с осуждающим взглядом бульдога. – Ребят, я пойду? Спать охота.

Вообще-то день был в разгаре, но Антон еще никогда не отпрашивался с работы, и репутация опять его спасла.

– Иди, конечно, мы подменим. – Зоя забрала почталлион Литейного округа, потянулась к уху Антона и прошептала: – Эта не понравилась, да? Другую найдем. Ну согласись, плохо одному!

Как же бесят счастливые парочки.

Машину Антон оставил около Таврического сада – завтра заберет. Лучше пройтись пешком в тяжких думах, как Раскольников. И чтобы снег, от которого уже не чувствуешь ушей, напоминал о содеянном всю дорогу до дома.

Худшие вещи в жизни Антона происходили в снегопад. Сначала он лишился мамы, и это воспоминание до сих пор било под дых, как кулак. Потом был еще целый список зимних неприятностей, от проигранных драк за артефакты до падения с крыши во время погони. Этой зимой он спокойно дотянул аж до февраля, а потом началось. Пару дней назад – конечно, в ту ночь валил снег, и надо было сразу заподозрить неладное – в город попала Таня. Когда Антон мысленно перестал называть ее «эта, которая бесит», он выдал ей прозвище Ромашка – из-за крашенных в белый цвет волос и желтой куртки. Впрочем, он ни разу не произнес его вслух, оставил при себе, как и многие свои мысли.

А вообще, он и тут ошибся. В мире растений Таня скорее была бы мексиканским кактусом. Острые колючки, яркие цветы. Растение нелепое, зато радует глаз и выживает в любой ситуации. Антон усмехнулся этим мыслям, а потом вспомнил, как Таня цеплялась за него, умоляя не выбрасывать ее за дверь, и улыбка растаяла. Гудвин обещал, что дверь вернет ее домой живой и невредимой, но как ему верить?

Метель все не утихала, намекая, что ужасный день далек от завершения. Улица казалась бесконечной, острые снежинки летели в лицо, не вдохнешь. Сквозь мельтешащие в воздухе хлопья проглядывали огоньки кафе и магазинов, желтые и бежевые стены зданий. Антон тащился, как писал его любимый Бродский, «мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров». Ноги вязли в сугробах. Снег уже двадцать второй год посылал Антону всякие кары, но сегодня, похоже, особенно гневался. Что там было дальше в стихотворении про пилигримов? «И хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным и сомнительно нежным». Хорошо, что на свете есть стихи – они придают красоты даже безнадежным моментам.

Когда Антон наконец добрел до дома, руки так окоченели, что еле нашарили в кармане ключ от подъезда. Еще и Василиса из седьмой квартиры опять свое объявление вывесила: «Собираю денег на артефакт памяти для больной бабушки. Дорогие соседи, подбросьте, сколько не жалко, в щель для писем, квартира 7». Антон сорвал объявление, скомкал и выкинул. Артефакты надо не у Клана покупать, а на очереди в Страже стоять, как положено. Ну, Василиса и стояла – значит, рано или поздно артефакт найдется.

В темной прихожей он спихнул с ног ботинки. Прошел по скрипучему паркету в гостиную, подсвеченную фонарями за окном, стащил куртку и упал на диван лицом вниз. Снег неприятно таял в волосах, ноги в промокших носках заледенели, но пошевелиться не было сил.

На тумбочке зазвонил телефон. Пришлось отлепить себя от дивана и подойти. Только один человек мог так настойчиво ему трезвонить. Ну и еще Вадик с криком: «Ты опять украл мои жвачки?» Это было почти игрой – Антон много лет находил их в любом тайнике Стражи, а Вадик возмущался, но в следующий раз снова прятал и злорадно ждал, справится ли Антон с задачей.

Звучало бы как детская возня, если бы Вадик не был трюкачом, который умеет зачаровывать жвачки, даря им способность закрывать волшебные двери. Повезло же козлу!

– Да, Белла, я в норме, – пробухтел Антон в трубку.

– Полдня звоню, – укоризненно сказала она. – Мы же волнуемся! Клан увез вас с Таней, и ни слуху ни духу. Как она?

Ну хоть кто-то вспомнил.

– Вернулась домой. – Антон слышал свой голос будто со стороны. – Решила, что эта работа не для нее.

Ромашка появилась в городе внезапно и так же внезапно ушла, что странного?

– Еще бы, после такой-то ночки, – вздохнула Белла. – Жаль, конечно, способности у нее фантастические. Вадик расстроится.

– Чего это он расстроится? – Антон почувствовал неуместное возмущение. – Запал на нее?

– Или так, или просто обрадовался, что кто-то еще будет закрывать двери и можно расслабиться. Ты-то как? Давай я приеду, приготовлю тебе что-нибудь?

– Да не надо, я в норме.

Он огрызался все пятнадцать лет знакомства, а Белла по-прежнему за ним приглядывала. Вот и Ромашке он казался лучше, чем он есть.

– Ладно, Антош, отдыхай. Вадик тут просит передать, цитирую: «Молодец, что не сдох».

Все были добры к нему, ну почему он не умел отвечать людям тем же? Антон повесил трубку, рухнул обратно на диван и заснул. А проснулся оттого, что вокруг изменилось освещение. Он открыл глаза, и сердце застучало с бешеной скоростью. Когда лежишь, уткнувшись лицом в сиденье, обзор так себе, но главное он уловил. На его окне сто лет пылилась электрическая гирлянда, которую он никогда не включал. Сейчас она работала, огни вспыхивали и гасли. Красные, зеленые, синие.

Антон забарахтался на диване и обернулся. Рядом мирно сидел Гудвин. Глава Клана, заклятый враг Антона и всей Стражи. Тот, кто пятнадцать лет назад толкнул его мать за волшебную дверь и велел Антону сделать то же самое с Ромашкой в обмен на исполнение желания. Как Гудвин миновал полосу препятствий в виде невероятно скрипучего паркета и подобрался так близко?

Был вечер, а может, ночь или утро – в февральском Питере разницы никакой. Гирлянда бросала красные, зеленые, синие отсветы на лицо Гудвина: спокойное, вовсе не злодейское. Аккуратная седеющая борода, кудрявые волосы, расслабленная поза человека, который привык управлять. Сколько ему лет? Шестьдесят, меньше? Они виделись всего сутки назад, но кое-что едва заметно изменилось. Сейчас Гудвин казался обеспокоенным.

– Привет, Антош.

Так называли его только близкие. Антон с трудом подавил желание врезать по дружелюбному бородатому лицу и сел, спустив ноги с дивана. Гудвин явно не собирался его убивать, он же не маньяк, чтобы включить для этого гирлянду, но лучше быть начеку.

– Как вы вошли?

– Ты забыл закрыть дверь.

Эту дату стоило обвести в календаре как «день всеобщего вранья». Антон не оставил бы дверь нараспашку. Еще больше тревожило другое: главный злодей города в курсе, где он живет.

– Перейду сразу к делу. – Гудвин аккуратно сцепил руки на коленях. – Я велел тебе выпроводить Таню, и с этим ты справился. Хвалю.

Откуда он знает, что Антон справился? Откуда он знает все?

– …Но у меня, как в сказках, три желания. Это было первое. Исполни все три, и я верну тебе мать. Желания простые, справишься даже ты.

Антон пропустил оскорбление мимо ушей. Пятнадцать лет он думал, что мама погибла, но если нет, если ее правда можно спасти… Когда уже сделал пару шагов по скользкой дорожке, остается только идти по ней до конца.

– Мне нужно больше артефактов, поэтому в ближайшие месяцы я собираюсь избавиться от вашей Стражи – она сильно мне мешает. Объявляю перемирие завершенным. – Гудвин щелкнул пальцами. – Все, его нет. Раз Таня смогла попасть в город, пора ускориться и перестать с вами цацкаться. Отныне мои люди будут выбрасывать за волшебные двери и трюкачей, и тех, кто им помогает.

Антон похолодел. Никто не знает, что происходит с теми, кто попал за дверь. Для простоты их считают мертвыми.

– Я велю им тебя не трогать, ты еще пригодишься, – тоном светской беседы продолжил Гудвин. – Но не провоцируй их. Мне кое-что от тебя понадобится месяца через три. Оставляю тебе интересный артефакт. – Гудвин вытащил из кармана сияющий синий шарик и положил на журнальный стол. – С его помощью ты выведешь из здания Стражи всех, кто там к тому времени останется.

– Чтобы вы их убили?

Антон выпрямил спину, чтобы рост помог ему выглядеть хоть немного увереннее. Толкая Ромашку за дверь, он мог хотя бы надеяться, что вернул ее домой, но это… Это уже гнусное, масштабное злодейство, предательство всех, кто ему доверял.

– Ну, не сгущай краски. Тех, кто дотянет, я уже не трону, смысла не будет. Мне нужно здание Стражи и хранилище артефактов, но пока что его защищает слишком большая компания.

Гудвин говорил про уничтожение Стражи так, словно это игра. Может, он просто тупой и главного не понимает?

– Если не будет трюкачей, чтобы закрывать двери, те разрушат город, и некому будет это остановить, – сказал Антон как можно терпеливее. – Зачем вам это? Тут останутся одни руины.

– Но артефакты по-прежнему будут появляться, и некому будет уводить их у меня из-под носа. У меня деловой подход, ничего личного.

– У вас крыша поехала. Проваливайте, беседа окончена.

Вокруг дивана сгущались тени, углы комнаты терялись во тьме.

– Дай-ка я представлю, о чем ты думаешь, – мирно сказал Гудвин. – О том, как расскажешь любимой Страже о моих планах и вы вместе мне помешаете. Позволь разочаровать, ничего вы мне не сделаете. Паша слабак, он просто скажет: «Очень интересно, надо все обдумать» – и этим ограничится. А еще тебя спросят: «Как же ты раскрыл планы самого Гудвина?» И что ты ответишь? Ну и главное для тебя: я верну тебе мать, если ты сделаешь все, что я велю, и не будешь мне мешать. И я знаю, ты согласишься, так что сбереги мое время. К счастью, любовь заставляет людей принимать глупые решения.

– Вас тоже? – спросил Антон, чтобы дать себе хоть пару секунд на размышления.

– Меня нет. Поэтому я правлю городом, а ты грустно живешь в этом, с позволения сказать, музее и скучаешь по мамочке.

Гудвин вдруг сгреб Антона за волосы на затылке – тот дернулся, но решил не сопротивляться.

– Этот город мой, и я сделаю с ним все, что хочу, с тобой или без тебя. – Он смотрел в глаза, будто правда хотел, чтобы Антон понял. – А ты можешь получить единственное, чего хотел всю жизнь. Хватай свой шанс.

В его голосе вдруг прорезалось что-то настоящее, что-то, отчего Антону стало не по себе. Он годами слушал легенды о Гудвине, о его хитрости и всезнании, и сейчас легко было поверить им всем.

– Я не видел никаких доказательств, что мама жива, – еле слышно сказал Антон, и Гудвин выпустил его волосы. – Мне вам на слово верить?

– Ну хоть чему-то учишься. Молодец! – Гудвин полез во внутренний карман уютного шерстяного пиджака, вытащил какую-то фотографию и бросил на диван. – Держи.

Антон поднял фотографию – и чуть не выронил. На фото мама в одиночестве читала за столиком кафе. Конечно, он сразу узнал ее, но…

– Она старше, чем… Чем я помню.

– Потому что снимок сделан месяц назад, Антон. – Гудвин постучал пальцем по фотографии. – Как видишь, Лия жива. Посмотри, какая она грустная, как постарела. А ты во всем ее подвел. Не удержал ее, когда она падала за дверь. Не стал трюкачом, не нашел подарок, который она оставила тебе перед уходом. – Он издевательски похлопал Антона по плечу. – У тебя ни образования, ни денег, ни подружки. Печальное зрелище. Не разочаруй маму хоть в этот раз.

– Никто не позволит вам разрушить Стражу. Она нужна городу. И я не понимаю, как…

– Тебе необязательно хоть что-то понимать, Антон. Пусть серьезными вопросами занимаются серьезные дяди, а ты просто делай, что велено. Ну, по рукам?

Антон смотрел и смотрел на фотографию, сжимая ее так, что она уже помялась. Гудвин протянул руку для рукопожатия, но Таня была права: когда ведешь переговоры с мошенниками, надо читать в договоре мелкий шрифт.

– Вы сказали, у вас три желания. – Антон не отрывал взгляда от фотографии. – Какое третье?

– Ну надо же, ты меня слушал! Вдруг из тебя еще и выйдет толк… Идем. – Гудвин встал и одернул пиджак. – Покажу кое-что.

Антон, как зомби, побрел за ним в коридор, к запертой двери в мамин кабинет. Он давно не заходил туда – и ухнул, когда Гудвин просто повернул ручку и дверь распахнулась.

– Что застыл, вперед, – сказал Гудвин. Он что, действительно всесилен? – Твоя мать любила тайники. Жаль, ты не блеснул в их поиске. Подойди к столу.

Так вот как Гудвин украл исследования его матери… Запертые двери, похоже, от него не спасают. Антон зашел, тяжело наступая на скрипучие половицы. Свет уличных фонарей едва обозначал очертания заваленного бумагами стола.

– Открой нижний ящик. Вытащи из него все. – Антон послушно опустился на колени. Когда-то он был одержим поиском маминых тайников, все здесь перерыл, но уже давно оставил эту застывшую комнату в покое. – Запусти обе руки внутрь. Нажми одной на правую стенку, второй на дно. И посильнее, там все заедает.

В недрах ящика раздался отчетливый «щелк».

– Теперь выдвигай из задней стенки маленький ящик, – негромко приказал Гудвин. Он так и не зашел в комнату, стоял в дверях. – И береги глаза.

Антон нащупал деревянный контур, неизвестно откуда взявшийся посреди задней стенки ящика, потянул на себя – и зажмурился, когда в глаза ударил яркий голубой свет. Такой же, как сияние дверей и артефактов, но гораздо, гораздо сильнее. Он запустил пальцы в ящичек и осторожно ощупал прохладный предмет. Неплотный, как сгустившаяся вода, через которую пропускают электрический ток. Это точно артефакт. Антон бережно вытащил его, щурясь от сияния.

По шкале яркости – а значит, мощности действия – Стража разделяет артефакты по уровням от первого до пятого. Сейчас у Антона в руках была скорее семерка, о существовании которой он даже не подозревал.

– Что это такое? – выдохнул он.

Оставалось надеяться, что Гудвин не ответит очевидное: «Артефакт в виде снежинки, похожей на елочную игрушку». Но Гудвин верно понял суть вопроса.

– Это первый артефакт. Тот, что дала самая первая дверь.

Мерцающий потусторонний свет артефакта освещал и мамин кабинет, и лицо Гудвина – сейчас совсем не веселое. Антон погладил снежинку. Азарт стражника ненадолго заслонил все беды, все подозрения. Первого артефакта никто не видел, и ходили легенды, что он самый могущественный из всех.

– Зачем вы его сюда подкинули?

– Его спрятала твоя мать.

– Не верю. Она бы сразу сдала такую ценность в Стражу.

– Бедняга, как ты ее идеализируешь.

– Хотите сказать, что артефакт лежит тут пятнадцать лет?

– Представь себе.

Никто не знает, где открылась первая дверь. Никто не помнит тот вечер. Никто не знает, какой артефакт был первым, и уж точно он не хранится у Антона дома. И все же… Сияние было таким ослепительным, что продолжало гореть под веками, даже когда он закрыл глаза.

– Вы все это время знали, что он тут?

Гудвин пожал плечами, словно хотел повторить:

«Я знаю все».

– Он бесценный, а вы повернуты на деньгах. – Антон отчаянно пытался понять, в чем смысл этой игры. – Почему вы его не украли?

– Много будешь знать, Антош, скоро состаришься. В твоем случае я буду удивлен, если ты доживешь до старости, так что увеличь-ка свои шансы, не задавая лишних вопросов. Давай к делу. Вот мое третье желание: если в Изумрудный город снова прибудет наша Элли, то…

Так Гудвин называл Таню. Сердце у Антона застучало сильнее.

– Если вы говорите, что она может вернуться, значит, она не умерла.

Гудвин посмотрел на него снисходительно, как учитель – на туповатого ученика.

– Ну конечно, она не умерла, Антон! – раздраженно сказал он, и Антон постарался дышать как можно тише, чтобы не выдать своего триумфа. – Я ни в чем еще тебе не соврал, так что будь хорошим мальчиком, заткнись и слушай. Если Таня вернется, ты заставишь ее использовать этот артефакт.

– Что он с ней сделает?

– Изгонит из нашего города. В этот раз – навсегда.

«Ты – никто, и я – никто, вместе мы – почти пейзаж». Ромашке почему-то нравились эти стихи, хотя она уж точно не была никем. Гудвин так ее боится, что готов потратить на нее величайший из артефактов? Чем его напугала девчонка в желтой куртке? Не важно, главное, что она жива, иначе они бы эту беседу сейчас не вели.

– То есть артефакт ее убьет. – Антон поднялся с пола. – Да пошли вы!

– Не кипятись, не убьет. Просто наша Элли никогда больше не вспомнит об этом городе и не сможет сюда вернуться. Только, когда будешь это делать, не забудь сказать два слова.

Гудвин произнес их, и Антон запомнил, пусть запоминать и не хотел.

– Она и так не вернется. Вы ее плохо знаете: она мечтала только выбраться отсюда.

– Это ты ее плохо знаешь. Если она сможет попасть сюда второй раз, ее будет не остановить, так что давай надеяться, что больше ее не увидим. Но вот мое третье условие: если Таня придет, ты немедленно заставишь ее сжать снежинку в руке.

«Ну конечно, – подумал Антон. – С моей-то снежной удачей, как еще мог называться опасный артефакт?» Одно радовало: их странный городок Ромашке точно не нужен, и эта часть сделки ничем ему не грозит.

– Почему вы ее боитесь?

– Понимание – самая дорогая валюта в мире, Антон. Куда дороже, чем деньги. Хоть что-то понимать в этой жизни – роскошь, которую не каждый может себе позволить. Ну как? Либо договоримся, либо я ухожу. Стражу я все равно развалю, это будет нетрудно, а ты останешься ни с чем. Ну?

Все еще стоя у двери, Гудвин протянул ему ладонь для рукопожатия. Антон убрал снежинку в потайной ящик, где она пролежала столько лет, и комната сразу утонула во тьме. До Таниного появления он жил как во сне, но она привела все вокруг в бешеное, беспощадное движение.

«Если ты правда жива, никогда не возвращайся», – мысленно попросил Антон, а вслух сказал:

– Что не так с нашим городом? Почему из него нельзя уехать?

Гудвин молча смотрел, стоя на пороге полутемной комнаты, и Антон совершил последнюю попытку. Он никогда не сможет победить этого козла, не понимая его.

– Хорошо, можно мне один ответ? Один! Зачем вы включили гирлянду?

Кажется, этот вопрос Гудвин счел достаточно невинным, чтобы ответить:

– Почему бы и нет? Жизнь – игра, а ты такой серьезный. Попробуй относиться ко всему проще, без драмы. Ну что, мы договорились?

Два дня Антон наблюдал за каждым Таниным шагом и кое-чему научился: быть похитрее, играть до конца, биться за то, чего хочешь. Ему нужно всего лишь освободить здание Стражи, когда Гудвин прикажет. Не такая уж большая плата за возвращение матери! А в остальное время он будет вести свою игру и спасать все, что можно спасти. Единственное, что могло бы усложнить дело, – это возвращение Ромашки, но такого не случится, зря Гудвин перестраховался. Еще и выболтал Антону, где хранится величайший артефакт их города! Гудвин, похоже, не так умен, как хочет думать. И Антон пожал ему руку, глядя прямо в глаза.

Когда Гудвин ушел, Антон запер дверь на все замки, сел около телефона и набрал номер.

– Ты на часы смотрел? – сонно спросил Вадик. – Зараза, я только уснул!

Антон запоздало глянул на часы: пять утра. Ну и ладно. Вдруг до начала рабочего дня что-нибудь случится, а он не предупредил?

– Клан отменяет перемирие и собирается выкидывать трюкачей за двери. Как на вызов поедешь, держи ушки на макушке и всем нашим скажи. Ты болтун, от тебя это неподозрительно. Соври, что подслушал.

– Откуда новость?

– Сон видел. Я серьезно, будь поосторожнее, не торчи долго у дверей, закрыл – ушел.

Когда Вадик повесил трубку, Антон набрал еще один номер.

– Антон? – удивился Павел Сергеевич.

Голос такой, словно он и не ложился. Конечно, для директора Стражи это похвально, но как помощь нужна, так до него не достучишься! И Антон без зазрения совести пересказал ему все планы Гудвина.

– Как интересно, – осторожно произнес Павел Сергеевич, и сразу стало ясно: не поверил. – Надо все обдумать. Не волнуйся, я уверен, это просто слухи.

Да откуда же Гудвин все про всех знает… Антон бессильно брякнул трубку на рычаг. Нет, нельзя сдаваться. Он разболтал в кипятке растворимый кофе, включил свет в мамином кабинете и, чихая от пыли, принялся за поиски других тайников.

Через пару недель снег начал таять, затем опять повалил (Антон подвернул ногу и даже не удивился). В город пришла весенняя слякоть, потом опять заморозки. Весна разгорелась и отцвела, дни стали длинными, а ночи – белыми. Снегопады остались позади, и пусть неприятности заканчиваться не думали, Антон повеселел. Хоть в чем-то он оказался прав: Ромашке их город даром не сдался, и постепенно все, кроме него, о ней забыли.

С той ночи, когда Гудвин явился к Антону домой, пролетело полторы сотни ночей. Но пришло лето – и в самый неподходящий момент Элли вернулась в Изумрудный город.

Глава 1. Не выходи из комнаты

Не выходи из комнаты,

не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце,

если ты куришь Шипку?

Иосиф Бродский

Комната была поразительно тесной – казалось, потолок вот-вот прихлопнет и меня, и скучающую женщину напротив. Лампы горели мертвым светом, в печальном прямоугольнике окна видно было только стену соседнего здания. Я представила, как провожу целые дни в одной из таких комнат, и горло сжалось. Архитекторы, создающие прекрасное, не должны трудиться в обувной коробке.

– Я очень хочу здесь работать, – твердо сказала я. – Вы не пожалеете, если наймете меня.

– Какая уверенность, – ответила неприятная женщина, глядя только в экран ноутбука.

Нет уж, не дам ей сбить себя с толку. Спина чесалась от синтетической блузки и теплого пиджака, но я приосанилась, как важная персона.

– Как видите, у меня хорошие результаты экзаменов, большое портфолио, широкий опыт работы и…

– Даже слишком широкий, – перебила женщина и начала зачитывать вслух с экрана: – Менеджер магазина электроники. Сотрудница склада. Кассир супермаркета. Промоутер ветеринарной клиники. Даже не представляю, как вы нашли время отточить чертежные навыки.

Спокойно, Таня, можно и потерпеть.

– Их я оттачиваю на учебе, – дружелюбно ответила я. – Вы же понимаете, как трудно студентам найти работу по специальности.

– Но вы, похоже, и не пытались.

– Сейчас пытаюсь. – Мой жизнерадостный голос, похоже, раздражал ее, и я заговорила серьезнее. – Взгляните еще раз на мои работы. Вам требуется выполнение чертежей и проектной документации по нежилым помещениям, это именно моя область! Учусь на архитектора, в свободное время рисую городские пейзажи, особенно… Особенно нежилые объекты! А мой опыт работы точно скажет, что я не лентяйка. Я хорошо выполнила тестовое задание, иначе вы бы меня не позвали. Работала в нужных вам графических программах – да, пока только на учебе, но ведь надо с чего-то начинать!

Женщина полистала на экране мое портфолио, совершенно не впечатленная. Вот тут я приуныла. Она явно не собиралась нанимать меня, так зачем пригласила?

– Я ищу кого-то более креативного, чтобы в будущем натаскать его до своего помощника, – сказала она, решив добавить парочку гвоздей в крышку моего карьерного гроба. – Ваши наброски выглядят скучно, глазу не за что зацепиться. Может, для Пыреевского строительного колледжа уровень приемлемый, но мне нужно что-то яркое.

Взгляд, который она бросила на меня, говорил, что я и при личной встрече яркостью ее не впечатлила. Угу, блестящие таланты прямо в очереди стоят, чтобы над чертежами складов поработать… Но партию надо доигрывать до конца, даже если дело не в твою пользу. Главное – не сдаваться. Я на секунду решилась вспомнить свой призрачный город. Мысли о нем всегда придавали сил.

– Вы предлагаете очень скромную оплату – я получаю столько же, сидя на телефоне в магазине электроники. Как я и писала вам, я готова много работать и выполнять любые дополнительные задания, не требуя прибавки. Могу хоть баннеры на сайт делать, хоть клиентов обзванивать – все, что угодно.

– Может, еще и пол нам вымоете? – Женщина посмотрела на меня, и я безмятежно улыбнулась.

Никто не может задеть тебя, если держишь при себе все, что чувствуешь. За годы борьбы с жизнью я отрастила толстую шкуру, меня такой ерундой не разозлить.

– Могу. Я работы не боюсь. Но если я не подхожу вам, то благодарю за уделенное время.

Я подняла сумку с пола. Комната давила со всех сторон, как будто стены незаметно двигались к нам.

– Погодите, – сказала женщина, и я затаила дыхание. – Вы были бы готовы за ту же оплату вести таблицы учета?

– Конечно.

– Ну что же… Хочу посмотреть еще несколько кандидатов. Я подумаю и, если все же выберу вас, перезвоню.

Я вежливо кивнула и вышла в коридор. Он был не сильно уютнее: приплюснутый, с уныло-серыми стенами. Работать здесь под руководством этой милой дамы было бы тяжко, но они хотя бы готовы взять кандидата без высшего образования. Если не хочу навечно застрять в магазине электроники, надо продолжать поиски, отсюда мне вряд ли перезвонят. Все равно понятия не имею, чем хочу заниматься, а так хоть будут деньги и карьерное продвижение. Надо просто остаться на плаву, не подвести Еву, забыть о глупостях.

Точнее, об одной глупости. Вот только забывать о ней совсем не хотелось.

На улице был оглушительно теплый июльский вечер. Я глубоко вдохнула и расстегнула воротник, пока он меня не придушил. Одежды для собеседований у меня нет, так что я выбрала из маминых старых вещей блузку, юбку и пиджак. Эх, так принарядилась, и все зря!

После сокрушительного провала сила воли всегда подводит. Кому-то охота навернуть пирожных, кому-то – на пару дней уйти в онлайн-игру, а мне… Готова поспорить: более странного хобби, чем у меня, вы не встречали.

Был вечер пятницы. Я пораньше ушла с работы в магазине, чтобы успеть на собеседование в Киров, ближайший к нашему Пырееву город. Собеседование было обидно коротким, до электрички домой осталось время, и я решила позволить себе маленькое утешение.

Кое-кто – ладно, это был Антон – однажды сказал мне: «Ты чокнутая». И имел бы право повторить, когда весной я составляла список всего, что меня пугает, от хоррор-фильмов до похода к врачу и смотровой площадки на высотном здании. Думаете, я это делала, чтобы избегать этих вещей? Наоборот: чтобы заняться ими на досуге.

Я вытащила телефон и изучила оставшиеся в списке пункты. На прыжок с парашютом я еще не накопила – и решила, что сегодня мне подойдет террариум. От змей я в ужасе, может, там у меня получится открыть волшебную дверь? Знаю, звучит глупо, но логика в этом есть. Дверь в призрачный город однажды открылась для меня сама. Моя гипотеза: это случилось, потому что я перепугалась до смерти. Повторить такую ситуацию – и я окажусь там снова. Сначала я пыталась испугаться сама, потом готова была платить, чтобы мне с этим помогли.

На самом деле – и это правда, которую я никому не выдам, – я не люблю учебу в строительном колледже и работу в магазине, не хочу искать парня или нормальное хобби, строить карьеру архитектора в унылых фирмах с унылыми коридорами. Хочу только вернуться туда, где провела два лучших дня своей жизни, и ради этого готова на все. В детстве мама читала нам с Евой мрачную сказку про девушку, которая заглянула в мир фей и не смогла о нем забыть. Вот это – мой случай. Тот город мне снился, я бесконечно перебирала в памяти моменты, которые пережила там, даже записала их – а потом порвала записи. Вот ирония: в закрытом городе, откуда нельзя уехать, я чувствовала себя свободной как никогда. Там я узнала, какая я, когда стены маленьких комнат не давят на меня со всех сторон. Иногда я просыпалась от ощущения сияющей двери под пальцами. Иногда мой внутренний голос разговаривал с грубыми, но забавными интонациями Антона. Иногда я начинала забывать, как этот голос звучал по-настоящему.

Вскоре я стояла в душном помещении и смотрела через стекло на змею, а та смотрела на меня. Увы, в отличие от Гарри Поттера в той же ситуации по-змеиному я не заговорила, да и с попаданием в магический мир дела у Гарри обстояли лучше.

– Тоже чувствуешь себя никем? – тихо спросила я, глядя на змею. – Тебе, наверное, одиноко тут.

Я коснулась стекла. До чего дошла: жалею змею. Табличка гласила, что она ядовитая, а мне показалась даже милой. Но вот если бы нас не разделяло стекло… Я воровато покосилась на стену. Если тут нет камер наблюдения, ради страха я могла бы придумать, как запустить руку в обиталище змеи. Может, за секунду до укуса я бы увидела дверь, и… Ладно, Таня, не сходи с ума.

Змее надоело внимание, и она уползла. Я прошлась по следующему залу, обещавшему огромного варана. Варан, хоть и большой, выглядел сонно и грустно. Его мне тоже стало жаль, и я вышла на улицу, в летний вечер.

Июльское небо было синим с утра до ночи, клумбы у подъездов буйно цвели, люди носили шорты и юбки, об учебе можно было забыть на два месяца. В сентябре начнется мой последний год в колледже, а пока – живи и радуйся. Но в освободившееся время я искала две вещи: работу и способ перепугаться до истерики.

Вывеску я заметила, когда уже почти дошла до вокзала. «За открытой дверью: квесты в виртуальной реальности, эскейп-рум, праздники». Слово «двери» уже полгода привлекало мое внимание в любой ситуации, и я решила: домой можно и на следующей электричке поехать.

За стойкой скучал парень с татуировкой на всю руку. В углу висел одинокий воздушный шарик: может, остался от детского дня рождения, а может, от квеста с клоуном из «Оно».

– Какой у вас самый страшный виртуальный квест? – требовательно спросила я, и парень нехотя оторвался от игры в телефоне.

– «Проклятие заброшенной лечебницы».

– Когда ближайший?

– Да хоть сейчас.

Я изучила прейскурант и мысленно посчитала деньги на карточке – ладно, хватит.

– Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так спешил испугаться, – фыркнул парень. – Еще и не в компании!

Я взглядом попросила его оставить свое ценное мнение при себе, и мы вошли в комнатенку с мягкими стенами. Окон нет, зато есть куча оборудования и запах пота – ха, вот и наглядное свидетельство ужаса прошлых игроков. Я довольно заулыбалась. Гениальная идея, почему она раньше мне в голову не пришла!

Одна проблема: вдруг волшебная дверь откроется, а я в VR-очках ее не увижу? Но почему-то я была уверена, что почувствую прохладное мерцающее сияние даже вслепую, даже убегая от нарисованных зомби.

За час я чуть не оглохла от собственных воплей. В очках зомби выглядят пугающе настоящими, особенно когда пытаются тебя задушить. Я выла от ужаса, отстреливаясь от них, блузка противно липла к телу, сердце чуть не остановилось раз шесть. Квест я успешно прошла, но главного приза в виде двери мне это не принесло. Парень вернулся, и я отдала ему очки. Мне впервые пришло в голову: возможно, моя мечта просто невыполнима.

– Погодите! – Парень догнал меня у самого выхода. – Может, вам чаю? Я свободен, погода не для квестов: все на пляже или шашлык жарят.

Еще не хватало пить чай неизвестно с кем! Я помотала головой. Парень налил воды из кулера и протянул мне стаканчик.

– Ну хоть это выпейте.

– А вы не знаете, есть в городе квесты пострашнее? – охрипшим голосом спросила я и жадно хлебнула воды. – Не виртуальные, а с актерами? Ну, когда тебя хватают за ногу в темноте и все такое.

Парень смешно округлил глаза.

– За ногу – это не для вас. Я через экран наблюдал, вы орали как ненормальная! Если за компанию – понимаю, но вот так…

С чего мне посвящать его в свои дела? Я сунула пустой стаканчик ему в руки и направилась к двери. Парень с протестующим звуком метнулся за стойку и принес леденец на палочке.

– Вот, держите, мы их детям даем. Ну правда, зачем вам это? Какое-то терапевтическое задание, страх прорабатываете?

Я развернула леденец и сунула его в рот с видом человека, которому море по колено. Историю про свои февральские приключения я не доверила даже сестре. Хотя… Может, легче будет рассказать незнакомцу? Пусть считает чокнутой, все равно мы больше не увидимся. Я брякнулась на диванчик из скрипучей оранжевой кожи, парень сел рядом. Надо же, какой высокий, прямо нависает. Не такой дылда, как Антон, но точно выше меня.

– Ладно, окей. Полгода назад я шла домой из колледжа и за мной погнался один тип, – притворно бодрым голосом начала я и вытащила изо рта леденец. – Я убегала и среди гаражей увидела дверь. Такую… сияющую. Думала, она ведет в гараж. Зашла и оказалась в Петербурге. – От воспоминаний у меня перехватило дыхание. – Но, кажется, не в настоящем Петербурге. Я потом съездила в настоящий, и это не он. Тот псевдо-Питер я называю Дверенбург, потому что там все время открывались вот такие сияющие двери. Они разрушают город, и оказалось, у меня есть крутая способность: я могу их закрывать. Знаю, звучит безумно, но с головой у меня порядок. – Я снова сунула в рот леденец, чтобы успокоиться, и неразборчиво продолжила: – Пока я была там, хотела только домой. А теперь очень-очень хочу обратно.

– Зачем? – спросил парень.

Как же ему скучно, если он так внимательно меня слушает! Я отчаянно покраснела, но выдавила вполне честный ответ:

– Я там почему-то чувствовала себя как дома. Была нужной, особенной. Трюкач с ценным даром! А кто я здесь?

Все как в том стихотворении, которое любил Антон. «Ты – никто, и я – никто, вместе мы – почти пейзаж». Парень с интересом разглядывал меня, а потом, как ни странно, задал вполне здравый вопрос:

– С чего ты решила, что тебе надо испугаться, чтобы туда попасть?

– Первая дверь открылась, когда я решила, что мне конец, – медленно ответила я, ожидая насмешек. – Других идей нет. Сначала я думала, может, время или место важнее, но сколько я вдоль тех гаражей ночью ни бродила – ничего.

– Ну, тогда надо пугаться дальше. Квесты – это хоть не жесть вроде пьяных тусовок. Я знаю страшный квест с актерами, у меня там однокурсник работает. Давай сходим в выходные? У него есть скидка для друзей.

– Так мы не друзья.

– Ну, еще и не вечер.

Я насторожилась. Что за поведение? Кто вообще предлагает незнакомым людям вместе идти на квест? Может, он скажет адрес, а там окажется стройка, и он меня прикончит, и никто не найдет мое тело! Похоже, паника живо промелькнула у меня на лице.

– Ну чего ты? – тихо сказал парень, нависая так, что я перестала различать стену за его спиной. – Если хочешь, вдвоем не пойдем, я своих друзей позову.

Еще лучше! Он рехнулся?

– И ты своих приглашай, – торопливо прибавил парень. – Соберем компанию!

У меня друзей не было, так что легче мне от этого не стало, да и мозг уже полыхал от ужаса. И вдруг, совершенно неожиданно, я почувствовала ровно то, что нужно: какой-то другой тип страха, похожий на тот, который испытала в феврале среди гаражей.

– Эй, да не пристаю я к тебе, – возмутился парень. Ну конечно, все маньяки так говорят! – Давай просто телефонами обменяемся? Я скейт люблю, ты, случайно, не катаешься?

У меня все внутри скрутилось горячим узлом, не вздохнешь. Мы сидели на диванчике близко друг к другу, я вдруг остро ощутила, какое крохотное между нами расстояние. Так и было или парень придвинулся? Или стены сжались вокруг нас и комната стала меньше? Я вскочила и молча бросилась на улицу. Плевать на вежливость, надо свою жизнь спасать! Парень пробормотал мне вслед что-то обидное, но я не оглянулась и помчалась по улице, судорожно втягивая свежий летний воздух. Мне казалось, я слышу за спиной быстрые шаги, но мало ли на улице людей в пятницу вечером! Спина взмокла, обернуться было слишком страшно. Парень же реально может быть убийцей, так? Сколько людей каждый год пропадает бесследно!

Я остановилась, только когда поняла, что мчусь не к вокзалу, а в другую сторону. Спряталась за углом. Осторожно выглянула. Погони нет. Сердце колотилось от страха, руки дрожали, но мозг уже бешено размышлял, какую пользу можно извлечь из этого опыта. Беспомощность, которую я внезапно почувствовала, оказалась эффективнее, чем походы на хоррор-фильмы или гляделки со змеей. Я зажмурилась, сосредоточившись на желании открыть волшебную дверь, но ничего не произошло. И тогда я увидела себя будто со стороны: девчонка в старом мамином костюме среди обшарпанных кировских пятиэтажек пытается открыть дверь в несуществующий мир. Какое жалкое зрелище! Наверное, про Дверенбург стоит забыть, я же не хочу с ума сойти.

Лоб был мокрый от ужаса, и я вытерла его шерстяным рукавом. Может, парень был просто любезным и не хотел ничего плохого. Извиниться перед ним и сходить на жуткий квест? Вдруг его компания вместе с темнотой, полной монстров, напугают меня так, как нужно? А уж если он еще и попытается меня поцеловать… Фу. Но тогда получится, что я использую беднягу ради выгоды. Все, ладно, забыли. Даже теплым вечером, даже после бега мне стало так холодно, что я сунула ледяные ладони под мышки и побрела искать дорогу к вокзалу.

– Тань, ты от бешеной собаки бежала? – воскликнула Ева, когда я ввалилась домой. Я торопливо пригладила волосы. – А я еще утром сказала, что сегодня не твой день! Собеседование провалила, да? Не расстраивайся, это все Луна в Близнецах.

Моя сестра обожает делать расклады на картах Таро, изучать лунный календарь и все такое. К счастью, помимо этого она нашла себе нормальную работу: месяц назад устроилась на стажировку к флористу, и ей за это даже платят. Я рухнула за кухонный стол, и Ева критически потрогала мои волосы:

– Солома! Может, покрасим тебя?

– Рано, пусть еще отрастут.

Я уже полгода старалась, чтобы стрижка и цвет волос оставались неизменными: светлое каре с отросшими сантиметров на пять корнями. А то вдруг меня не узнают в моем Дверенбурге, когда план увенчается успехом? Лицо у меня не особо запоминающееся.

– Ладно, залью нам лапшу, – деловито сказала Ева. – У меня скоро созвон с друзьями, вместе фильм смотрим.

У нее получалось жить с такой легкостью, что аж зависть брала, хотя завидовать младшей сестре – последнее дело. Нет, ну правда: занимается любимым делом, в свободное время тусит с друзьями. А еще переписывается с занудным мальчиком, который тоже разбирается в фазах Луны. Она даже перестала целыми днями ходить по квартире в ночной рубашке! А я чего добилась?

– Спасибо, давай лапшу, – вздохнула я и поняла, что по-прежнему, как в электричке, обнимаю себя обеими руками. Заставила себя опустить их на колени. – Как там букет, который вам вчера заказали? Гладиолусы нашлись?

Здорово, что в нашей крохотной семье хоть кто-то нашел себя – а то, что я немного поехала крышей, буду держать при себе. Ева словно прочла мои мысли и прищурилась, набирая воды в чайник. Мы с ней слишком хорошо друг друга понимали.

– Серьезно, Тань, у тебя все нормально? Ты странная. Вот с того раза в феврале, когда уехала куда-то на целый день. На природе она гуляла, ага. Не верю! – Ева подошла и строго нависла надо мной. – Собеседование было сегодня в шесть, я все помню. А где ты потом была?

– Да это я у тебя должна спрашивать! – притворно возмутилась я, чтобы отвести от себя подозрения. – Кто тут младший?

– Ты тоже можешь на меня положиться, это работает в обе стороны, – мрачно сообщила Ева и отставила чайник, так его и не включив. – Алло, мне девятнадцать скоро, я все что угодно пойму! Даже если это полная дичь. Ты встречаешься с женатым стариком? У него не только дети, но и внуки? Надеюсь, он хотя бы богатый! Ладно, не угадала… Ты же не торгуешь чем-нибудь незаконным? Нам это не надо, у нас все хорошо, я же теперь работаю.

Ева так трогательно сияла с тех пор, как устроилась на работу! Видимо, в своих бесконечных поисках себя она реально познала дзен, которого мне так не хватало. Я представила, как говорю Еве правду: «Я побывала в странном городе: то ли это параллельное измерение, то ли альтернативная вселенная, то ли волшебный мир, о котором не слышали даже в интернете». И промолчала. Даже старик с внуками был бы лучше.

– Тань. – Ева нахмурила свои идеальные брови. – Ты бы мне сказала, если бы заболела? Ну, как мама?

Мне тут же стало не до смеха. Я взяла Еву за руки и сжала их. Мамы не было уже два года, а мне до сих пор иногда мерещилось, что она зовет меня принести воды или лекарство.

– Да ты чего, дурища! Со мной все в порядке. Клянусь! Просто, ну… Тоже ищу себя, шатаюсь везде. Вот сегодня ездила в террариум.

– Зачем?!

– Решила: вдруг я в душе зоолог. – Я со смехом пихнула ее ногой. – Не волнуйся, ты от меня не избавишься. Давай уже лапшу!

– Ты бы не стала искать себя в террариуме! Я чувствую подвох. Какая же ты скрытная!

– Да я открытая книга! Ну вот, рассказываю: собираюсь кое с кем на страшный квест.

Лицо Евы стало еще более подозрительным.

– Ты не пошла бы неизвестно с кем туда, где тебя могут в темноте схватить за ногу. Ты жесточайше не доверяешь людям.

– Ой, все, закрыли тему. Хочешь, дам тысячу на расходы? – сказала я и сама пошла ставить чайник.

Этим Еву всегда можно было отвлечь. Но сейчас она – впервые в жизни! – гордо ответила:

– Не надо, я зарплату получила. Хочешь, сама дам тебе тысячу.

– Бальзам на мое сердце! – весело сказала я, лишь бы не показать, какой ненужной себя почувствовала. – Оставь себе.

Единственное дело, где я всегда чувствовала себя необходимой, – это помощь бестолковой фантазерке Еве, которая без меня не выживет. Но вот, оказывается, все с ней в порядке, а бестолковая как раз я. Такая смена ролей мне не понравилась. Я залила кипятком лапшу в стаканчике и понесла к себе в комнату.

– Давай вместе деньги копить? – Ева не отставала ни на шаг. – Пора ремонт сделать. Выкинем старую мебель, обои переклеим.

Эта идея мне тоже не понравилась. Моя комната раньше была маминой, и все осталось как при ней. Зачем что-то менять? Да и накопить вряд ли получится, и так денег едва хватает.

– Ну Тань, хватит цепляться за прошлое! Вот глянь на это. – Ева потянулась к пробковой доске над столом, где я во время учебного года закрепляла чертежи. – Зачем папины эскизы копировать? Он нас бросил, на фиг его! Свои нарисуй! Давай жить дальше, а?

Весной я нашла среди старых вещей папины наброски и решила на них тренироваться, чтобы подтянуть оценки. Он классно умел поймать дух здания, архитектурный рисунок был его сильной стороной. Меня особенно вдохновило, что я нашла несколько набросков с Петербургом – может, папа ездил туда на этюды? Как жаль, что уже не узнать. Ева порылась в бумажках на столе и нашла мой дурацкий рисунок с комнатой для писем в Страже Несуществующего Петербурга.

– Это хотя бы искренне. – Ева размашисто приколола его на доску. – Ладно, потом еще поговорим, я не отстану. Раскрою твои секреты, у меня все-таки Марс в Козероге. Ушла на созвон, ко мне не заходи!

Хлопнула дверь в ее комнату, и все стихло. Она что, правда обиделась на мою скрытность? Я быстро прогнала это чувство и набросилась на лапшу. Потом сходила в душ, натянула домашнюю одежду и уныло прилегла на диван, глядя на свой рисунок со Стражей. Попасть туда снова – задача покруче, чем добраться до Австралии. Та хотя бы существует.

«Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло. Что интересней на свете стены и стула?» Это стихотворение вызывало у меня сладкую боль в солнечном сплетении, будто кто-то раскрыл мои тайны. Ева права, в этой комнате тоскливо, но вещи родителей казались тут более уверенными жителями, чем я, и выкинуть их рука не поднималась. Разложенный диван, который давно не складывается обратно, письменный стол, явно переехавший из квартиры побольше, папины книги по архитектуре, мамины книги по медицине.

«О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Потому что пространство сделано из коридора и кончается счетчиком». От этих строк веяло и безопасностью, и ощущением, что комната сейчас тебя сожрет. «Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями». Я уткнулась лицом в обивку дивана и вспомнила сегодняшнего парня. Вспомнила, как близко мы сидели, как он нависал надо мной и как это было неуютно. Хм! Я открыла глаза – и вдруг кое-что поняла.