Черное дерево E-Book

Мерседес Рон

• Herausgeber: Mainstreem
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 410

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Себастьян Мур нарушил каждое данное ей обещание, но всякий раз, стоит закрыть глаза, Марфиль слышит в голове только его голос: «Он мой телохранитель. Я его подопечная». Сможет ли Марфиль простить ложь, оставить прошлое позади и прислушаться к своему сердцу?

Leseprobe

Мерседес Рон Черное дерево

© 2019, Mercedes Ron

© 2019, Penguin Random House Grupo Editorial, S. A. U. Travessera de Gracia, 47–49. 08021 Barcelona

© Н. Рокачевская, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Дизайн обложки Василия Половцева

* * *

Моим «виновникам»,

за то, что поддерживали с самого начала,

за то, что верили в меня, когда никто не верил,

и особенно за то, что оставались рядом все это время.

Люблю вас!

Пролог

Дрожа, я взяла протянутый Маркусом пистолет. Я знала все тонкости: как заряжать, как стрелять, точное название каждой детали… но никогда так хорошо его не понимала, как в те минуты.

И все потому, что Себастьян не должен был здесь находиться.

Маркус обвел нас вокруг пальца, и теперь… Теперь все вот-вот полетит к чертям.

Я сказала Себастьяну, что готова умереть, лишь бы добиться нашей цели. Что я не против умереть за правое дело. Но сейчас, держа в руке оружие… Удивительно, но я сильнее боялась не за себя, а за того, кто стоит передо мной.

– Ну что, сыграем? – сказал Маркус, по-мальчишески улыбаясь, отчего у меня пошли мурашки по телу.

Я отвела взгляд от оружия и посмотрела Себастьяну в глаза.

Мне до сего момента было сложно понять, как ему удалось сюда попасть, хотя раны на его лице и животе ясно показывали, что он прошел через адское пламя, чтобы меня найти.

И почему я удивлена? Он же говорил, что, если ситуация выйдет из-под контроля, придет и вытащит меня.

Так он и сделал.

– Кто начнет? – спросил Маркус, забирая револьвер из моих пальцев, положил его в центре стола и резко крутанул. А когда револьвер перестал вертеться, Маркус ухмыльнулся от уха до уха. – Дамы вперед?

Я покачала головой.

– Пожалуйста… – взмолилась я дрожащим голосом.

– Давай, сделай это, иначе выстрелю я, причем не в голову, нет, я начну с ноги. Потом прострелю другую, затем ребра и еще что мне взбредет в голову, пока не начнешь вопить, чтобы убил его побыстрее.

Сдерживая слезы, я взяла револьвер со стола и подняла его трясущимися руками.

– На счет «три»… Да?

Наши взгляды встретились… Мой был полон ужаса, а его спокоен, как океан в летний день.

– Раз… – произнес этот сукин сын.

Себастьян ободряюще кивнул мне.

– Два…

– Не могу… – всхлипнула я, опуская револьвер.

Но Маркус с силой поднял мою руку обратно. Сжал мои пальцы и заставил прицелиться в человека, которого я любила.

– Давай, слоник.

Я энергично покачала головой, и Маркус до боли крепко прижал мои пальцы к револьверу.

– Три!

От грохота выстрела я закрыла глаза и закричала.

1 Марфиль

Вам когда-нибудь снились кошмары, когда в глубине души осознаешь, что происходящее – всего лишь сон, все не по-настоящему?

Вот именно так я себя и чувствовала. Я ждала, пока самолет, которому предстояло доставить меня прямо в ад, наконец приземлится, а мозг всеми силами пытался привести меня в чувство, но разум не спешил просыпаться.

Я с силой ущипнула себя, уставилась на красную отметину, оставшуюся на белом плече, и на глазах появились слезы. Но что толку? Эти слезы лишь могли наполнить водой колодец, в котором я оказалась.

Если бы еще три месяца назад кто-нибудь сказал, что мой отец наркоторговец, я рассмеялась бы ему в лицо. Если бы три месяца назад кто-нибудь сказал, что меня попытаются убить, и не один, а целых три раза, я посчитала бы его сумасшедшим. Но если бы три месяца назад кто-нибудь сказал, что я влюблюсь… Я бы внимательно его выслушала. Я всегда мечтала о любви, ждала ее долгие годы, но никогда не думала, что полюблю преступника.

Себастьян смотрел мне вслед, пока я поднималась по трапу в частный самолет Маркуса Козела. В глубине души я еще надеялась, что Себастьян со всем разберется и вытащит меня из этой ловушки, усадит в машину и увезет далеко-далеко от всего этого безумия. Но он этого не сделал.

Я позволила себе взглянуть на него в последний раз, прежде чем войти в самолет.

Он смотрел на меня как всегда, будто ничего не происходит. Как можно быть таким бесчувственным? Как он мог отдать меня в руки злейшего врага и продолжать жить как ни в чем не бывало?

Я не хотела больше об этом думать.

Себастьян Мур, как и все остальные мужчины моей семьи, для меня умер.

Кроме членов экипажа, в самолете было двое мужчин в костюмах – мои телохранители. Никто из них не потрудился ничего мне объяснить, тем более относительно распоряжений Маркуса, а я, как всегда, не слишком настаивала.

Когда мы приземлились, нас уже ждали два черных внедорожника. Самолет опоздал на пять часов, и, едва мы спустились по трапу, я поняла, что последствия случившегося два дня назад окажутся гораздо более серьезными, чем мне казалось. Охранник, ожидавший у подножия трапа, подошел ко мне и представился начальником службы безопасности Маркуса Козела.

– Добро пожаловать в Майами, мисс Кортес, – произнес он, снимая темные очки и протягивая руку.

Я пожала ее без особого энтузиазма и огляделась; от жары на лбу у меня выступил пот.

– Мистер Козел не вернется до вечера, а потому попросил доставить вас к нему домой.

При этих словах кровь вскипела у меня в жилах. Он что – мой хозяин, чтобы решать, куда и когда меня везти, да еще и без моего согласия?

Я ничего не сказала, лишь молча устроилась на заднем сиденье внедорожника и принялась обдумывать план побега. Мне было страшно, я не хотела видеть Маркуса, и от одной мысли о том, что предстоит остаться с ним наедине, меня бросало в дрожь.

Я должна быть сильной. Отец не оставит меня, он приедет за мной и заберет домой, а там уж мы разберемся с мерзавцами, которые пытались меня убить, ведь правда?

Хотя при мысли о том, чтобы вернуться домой с человеком, который лгал мне с самого моего рождения, с человеком, который наверняка виновен в смерти мамы… От одной этой мысли внутри все переворачивалось.

«Дыши глубже, Марфиль…» – подумала я.

Дорога до порта заняла двадцать пять минут. В порту мы сели на маленький элегантный катер и спустя еще двадцать минут добрались до Фишер-Айленда.

Я никогда не была в Майами. Лето обычно проводила дома или ездила на несколько дней в Хэмптонс с друзьями, но теперь вынуждена признать, что Майами – чудесное место. Небо здесь было безупречно синее, без единого облачка, и ничто не мешало наслаждаться летним солнцем. Повсюду росли пальмы, и везде, на сколько хватало глаз, сновали роскошные автомобили.

Богатство никогда меня не привлекало, но, когда мы прибыли на остров, я не смогла сдержать восхищения перед местом, где стоял особняк моего злейшего врага.

В машину садиться не пришлось. Катер доставил нас прямиком в личный порт Маркуса, предмет его гордости. Прямо напротив особняка покачивались на волнах впечатляющего вида катамаран, яхта, две маленькие моторные лодки и три водных мотоцикла.

Стало ясно, что скучать не придется.

Человек лет сорока в белом костюме подошел к катеру и протянул мне руку, чтобы помочь сойти на берег. Он представился Лайонелом, дворецким.

Дворецкий?

Неужели это слово еще в ходу?

Белый особняк с оранжевой крышей выглядел впечатляюще. Он был настолько огромным, что я не могла понять, зачем нужен такой большой дом, если живешь в нем один… Или я просто чего-то не знаю, и в доме полно женщин и детей? Я не удивилась бы, обнаружив целый гарем, скрывающийся в недрах особняка. Честно говоря, от такого гнусного человека я как раз и ожидала чего-нибудь в этом роде.

Ухоженный сад спускался почти к самому берегу моря. Казалось, что особняк стоит на частном острове.

Из маленького порта был виден гигантский квадратный бассейн под внушительным портиком с высоченными колоннами.

Никаких сомнений, что это дом наркоторговца.

Несмотря на всю эту красоту, я не хотела останавливаться на деталях.

Меня они не интересовали: я хотела поскорее уехать отсюда.

– Мисс Кортес, – произнес дворецкий, – Нейти, кухарка, приготовила для вас обед, а если желаете отдохнуть, комната уже готова.

– Я не хочу есть, – сухо ответила я. Мы вошли в дом через заднюю дверь, к которой мы подошли через сад.

Внутри все сияло: паркетные полы, белые стены, серая мебель – все как из каталога…

– Желаете осмотреть дом, мисс? – спросил Лайонел.

– Я устала, – ответила я. – В другой раз.

Не знаю, почему я обращалась с ним так холодно, но мне не хотелось говорить ни с кем, кто имел хоть какое-то отношение к Маркусу.

Лайонел проводил меня в комнату на втором этаже; мы поднялись по лестнице с балюстрадой ручной работы, прошли по коридорам, оставив позади несколько дверей, и Лайонел наконец открыл дверь в мою комнату.

Из окон открывался потрясающий вид на океан и сад. Я увидела катер, доставивший нас сюда, и охранников, стоявших по периметру резиденции.

Несомненно, они были не только моими телохранителями, но и сторожами, не спускавшими с меня глаз.

Я невольно вздрогнула, почувствовав, что меня загнали в угол.

– Чувствуйте себя как дома, – спокойно произнес Лайонел. – Если что-то понадобится, можете позвонить по внутреннему телефону.

Он указал на телефонный аппарат рядом с огромной кроватью под балдахином.

Я молча кивнула, после чего меня оставили в одиночестве.

Первым делом я достала свой телефон и отыскала в нем номер Лайама. Мне надо было узнать, что с Тами. Узнать, как прошла операция, после того как в нее выстрелили по моей вине…

Прежде чем позвонить, я несколько секунд колебалась.

Что ему сказать?

Я села на кровать, разглядывая небесно-голубого цвета пол.

Как рассказать лучшему другу, что мой отец – преступник, что пуля, ранившая Тами, предназначалась мне и рядом со мной им угрожает страшная опасность?

Я отложила телефон и огляделась.

Как бы здесь ни было красиво, я чувствовала себя в заточении. Спасения не было… Не было никакой возможности сбежать из этого дома и даже позвать на помощь. Никакой.

Придется остаться здесь, пока не будет принято какое-то решение, пока Маркус с отцом не устранят нависшую надо мной угрозу… А за это время надо позаботиться о себе самой…

Ведь я не сомневалась – то, что сделал со мной Маркус, было просто детской забавой по сравнению с тем, что он мог сделать. Мысли неизбежно возвращались к Себастьяну; я вспомнила, как он целовал и ласкал меня вчера вечером, как мы уже почти занялись любовью… Я вспомнила, как он внезапно остановился, как рассказал о своем прошлом, о мрачных тайнах… А затем против моей воли отвез меня в аэропорт, чтобы передать в руки Маркуса.

Мне было очень грустно, но это не было обычной грустью. Подобного чувства я никогда прежде не испытывала. У меня возникло ощущение, словно я могу потерять все самое дорогое; как будто меня поместили в тело другого человека и я живу чужой жизнью так не похожей на мою. Я всмотрелась в большое зеркало, висевшее на стене, и не узнала себя. А хуже всего то, что я в чужом доме и рядом нет ни родных, ни друзей… Только он.

Было странно не видеть его рядом, не слышать, что он может со мной сделать. Страшно думать, что Себастьян превратился вот в такое… в моем собственном доме.

Я думала, он любит меня. А теперь оказалась в этом адском особняке.

Внезапно что-то словно взорвалось внутри, и, вне себя от ярости, не понимая, что делаю, я схватила телефон и со всей силы запустила в огромное зеркало, висевшее напротив.

Оно разлетелось вдребезги, и осколки посыпались на паркет, многократно отражая мое лицо – совершенно разбитое… разрушенное, как моя жизнь.

Почему ты так поступил со мной, Себастьян?

Я свернулась калачиком на кровати и решительно вытерла слезы.

Должно быть, я уснула, потому что, когда открыла глаза, за окном уже почти стемнело. Я приподнялась, чувствуя, как от неудобной позы затекло все тело, и стала искать выключатель.

Со мной чуть не случился сердечный приступ, когда я увидела сидящего на диванчике Маркуса, залитого предвечерним светом; он спокойно смотрел на меня, опершись локтями о колени и уткнувшись подбородком в кулаки.

– Не хотел тебя напугать, – сказал он, не шевелясь.

Я схватилась за сердце, колотящееся не столько от изумления, сколько от страха.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

Он откинулся на спинку диванчика и улыбнулся.

– Ты очень красивая, когда спишь…

Прозвучало так мерзко, что меня едва не стошнило.

– Выйди из моей комнаты, – потребовала я.

Маркус поднялся с дивана и подошел ко мне, по-прежнему улыбаясь.

– Я понимаю, ты очень устала… и происшествия последних часов не на шутку тебя перепугали. Но ты не должна так говорить со мной в моем доме. Согласна, принцесса?

Когда он коснулся моей щеки, я попыталась отвернуться, но он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

– Хоть ты мне и не веришь, но ты здесь потому, что много для меня значишь, – добавил он, снова и снова поглаживая меня по щеке. Мне хотелось залепить ему пощечину, но что-то подсказывало, что лучше сохранять спокойствие. – Пока ты здесь, ничего плохого с тобой не случится, обещаю.

Я промолчала, а он снова улыбнулся и отошел.

Повернулся к разбитому зеркалу; пол был по-прежнему усеян осколками.

– Я велю убрать последствия этой катастрофы, завтра утром тебе принесут новое зеркало, – спокойно заявил он, словно во всех этих разрушениях не было ничего особенного.

– Не надо…

Он тут же перебил:

– Через полчаса жду тебя к ужину, – нарочито весело сказал он. – Надень что-нибудь красивое. Ужин – особое событие. Отвратительно, что люди перестали соблюдать элементарные правила этикета.

– Я не голодна, – серьезно ответила я.

– Тебе нужно поесть, Марфиль, – сказал он, направляясь к двери. – Не заставляй меня просить дважды, – добавил он, останавливаясь у выхода.

С этими словами он вышел, закрыв за собой дверь, а я тут же бросилась к ней, чтобы запереть. Но у двери не было ни замка, ни задвижки – ничего.

Кто угодно мог войти в комнату в любую минуту, и при этой мысли я похолодела от страха.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Придется как-то уживаться с Маркусом, в этом не было ничего нового, но стоило представить, как меня касаются его руки, как он гладит мои пальцы. И его угрозы…

«Делай все, что он говорит…»

Голос Себастьяна материализовался у меня в голове, как будто он рядом, и что-то у меня внутри помогло немного успокоиться.

«Шаг за шагом, Марфиль. Он лишь хочет, чтобы ты с ним поужинала».

Я приняла душ и высушила волосы феном, который обнаружился в ванной комнате. Мысли неизбежно возвращались к Тами, лежащей на полу в луже крови. Мне не удавалось выбросить ее из головы. Я огляделась, собираясь все же позвонить Лайаму, чтобы справиться о ее здоровье, а также попросить его позаботиться о моем псе Рико, пока я не вернусь, но тут же увидела, что телефон разбит. Он валялся в дальнем углу комнаты, покореженный и с безнадежно разбитым экраном.

– Черт! – только и смогла сказать я.

Сама уничтожила единственное, что еще связывало меня с теми, кого я любила.

Я тихонько чертыхнулась и заглянула в гардеробную, находящуюся рядом с ванной комнатой.

В шкафу было достаточно одежды, но я понятия не имела, кто распорядился все это купить, да и не хотела об этом задумываться. Пошарила на вешалке среди платьев и юбок, но не нашла никаких брюк, даже джинсов…

Это что, шутка?

Выругавшись про себя, я схватила платье – самое простое из тех, что там были, и надела его.

Я поискала какую-нибудь обувь, но нашла лишь туфли на шпильках и сандалии на высокой платформе.

«Этот тип – полный придурок», – подумала я.

Убедившись, что здесь нет моих вещей, как нет ничего, что могло бы мне понравиться или подойти, я решила спуститься вниз босиком.

Это что же, я с самого начала бросаю ему вызов?

Да, очевидно, так и есть.

Я спустилась по лестнице. Откуда-то доносилась музыка, показавшаяся мне знакомой.

Я плохо помнила, где находится столовая, но долго блуждать не пришлось. Внизу у лестницы меня ждала горничная, чтобы проводить к Маркусу.

В столовой стоял длинный дубовый стол со стульями, обитыми очень красивой белой замшей, в цвет штор. Тут и там попадались какие-то детали зеленого цвета; на стенах висели охотничьи трофеи. Я знала, что Маркус любит охоту и, по рассказам отца, они не раз охотились вместе. И это дало мне очередной повод возненавидеть его еще больше.

Когда я вошла, он говорил по телефону. Его взгляд обшарил мое тело с головы до пят.

Вопреки ожиданиям, его привлекательное лицо озарила улыбка.

– Позже перезвоню, – сказал он своему собеседнику и отключился, не дожидаясь ответа.

Убрав телефон в карман, он указал мне на стол с приготовленным для нас двоих ужином.

Меня охватила мелкая дрожь.

– Пожалуйста, садись, – сказал он, приглашая меня жестом.

Он отодвинул для меня стул, и я села, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватить нож и не вонзить ему в глаз.

– Ты просто неотразима, – заметил он, усаживаясь во главе стола.

– Мне бы хотелось, чтобы принесли мои вещи, – попросила я.

– Не беспокойся, ты можешь купить здесь все, что захочешь, – перебил он, открывая бутылку. – Налить тебе вина?

– Предпочитаю воду, – сухо ответила я.

– Брось, ты уже не маленькая, – упрекнул меня он, наливая в бокал темно-красную жидкость, не обращая внимания на мои протесты.

Две горничные принесли подносы с едой, наполнили наши тарелки, а подносы оставили в центре стола.

При виде телячьего филе и спаржи, приготовленной на гриле, у меня потекли слюнки.

– Ешь, – приказал он несколько минут спустя, потому что я смогла лишь наколоть на вилку кусочек спаржи.

Я вздохнула, и взяла кусочек мяса.

– Понимаю, сейчас ты меня ненавидишь, – произнес он абсолютно спокойно.

Я посмотрела, как Маркус подносит бокал к губам.

– Признаюсь, меня это не слишком беспокоит, – продолжал он, отрезая кусочек мяса, – но, если ты позволишь, я могу сделать так, что пребывание здесь доставит тебе удовольствие, Марфиль, – добавил он, протягивая руку, чтобы коснуться моей.

Я напряглась, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить его.

Его пальцы мягко коснулись моих, и этот день показался мне вдвое длиннее, чем минувший месяц.

Страх, что он может причинить мне боль, затуманил все остальные чувства.

– Мне очень жаль, что я поступил так с тобой в тот день, – сказал он, мягко поглаживая по руке. Меня тут же затошнило. – Как ты сама убедишься, у меня сильный характер. Порой я теряю самообладание, но поверь, я не хотел сделать ничего плохого. Мало того, – заверил он, крепче сжав мою руку и вынуждая посмотреть на себя. – Я хочу защитить тебя, Марфиль… Я готов убить любого, кто попытается убить тебя, и можешь быть уверена, скоро я это сделаю.

Я потянула руку, вырываясь.

– Не желаю ничего знать о том, чего ты хочешь и что собираешься делать, – серьезно заявила я. – Я здесь лишь потому, что у меня нет другого выхода. У меня даже нет возможности поговорить с отцом. Насколько я понимаю, ты меня похитил.

Маркус глотнул вина и осторожно поставил бокал на стол. Вытерев губы салфеткой, он вновь улыбнулся, хотя на этот раз в его глазах не было радости: лишь что-то темное, и мне вновь стало не по себе.

– Позвони отцу, – велел он. – Немедленно.

Я растерянно заморгала.

– У меня нет телефона.

Маркус вздохнул, извлек из кармана мобильный телефон, разблокировал и протянул мне.

Взяв его в руки, я увидела на экране свое фото, сделанное несколько часов назад, когда я спала.

– Прости, не смог удержаться, – признался он без тени смущения.

Осознавала ли я тогда, насколько все это ужасно?

– Звони, – потребовал он.

Я открыла список звонков и отыскала имя Алехандро Кортеса.

Прежде чем отец ответил, раздалось два гудка.

– Что случилось, Маркус?

Я встала из-за стола.

– Папа? Папа, это я, – сказала я и отошла к окну, подальше от Маркуса, не в силах сдержать слез, бегущих по щекам.

Впервые в жизни я была рада слышать его голос, впервые в жизни он был мне необходим. Неважно, что говорил о нем Себастьян: в эту минуту все, что не имело отношения к Маркусу, меня успокаивало.

– Почему ты звонишь с телефона Маркуса? – встревоженно спросил он. – Что-то случилось?

Я судорожно вздохнула, чтобы он не заметил, что я плачу.

– Нет, папа, просто он дал мне свой телефон… Прошу тебя, приезжай за мной поскорее.

– Что значит – приезжай? – возмущенно воскликнул он. – Марфиль, почти всех твоих телохранителей убили. Да и тебя пытались убить средь бела дня. Ты хоть понимаешь, какая опасность тебе грозит в эту минуту?

Слова застряли у меня в горле.

– Но… Сколько времени мне еще предстоит здесь пробыть?

– Сколько надо, столько и пробудешь, – отрезал он. – Маркус может обеспечить тебе защиту, которую я обеспечить не в состоянии. Пока опасность не минует, ты останешься там.

Я судорожно вздохнула и посмотрела в окно. Снаружи было уже темно.

– А как же моя учеба? – спросила я. – У меня экзамены на носу…

– Марфиль, у меня нет времени на твои капризы. Что меня сейчас меньше всего волнует, так это твои экзамены. Постарайся поладить с Маркусом, я серьезно. Этот человек дал нам столько, что мне не расплатиться до конца жизни…

Когда до меня дошло, что ему все равно, что я чувствую, меня охватила злость. Это равнодушие безжалостно обнажило его человеческую суть.

– Потом поговорим, – добавил он и отключился.

Я смотрела на потухший экран мобильного телефона, чувствуя себя одинокой как никогда.

Когда я вернулась за стол, взгляд Маркуса меня удивил.

– Ты здесь не по моему капризу, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Ты здесь потому, что так надо.

Если сейчас мое место рядом с убийцей… Во что я превращаюсь? Стану ли я сама преступницей, если останусь рядом с ним? И не возникнет ли у меня проблем в будущем, если об этом узнают? Я покосилась на Маркуса и начала понимать, что реальность, в которой я оказалась, на самом деле ужасна.

2 Марфиль

На следующее утро я спустилась вниз в платье в бело-розовых цветах и снова босиком. Маркус рассеянно завтракал за столом. Как ни противно это признавать, но он очень привлекателен. На нем были черные брюки и рубашка в бело-голубую полоску, без галстука. Похоже, он из тех, кто пользуется своей красотой, чтобы привлекать добычу. Сколько девушек пали к его ногам, а потом обнаружили, в какой опасности оказались? Увидев меня, он жестом велел сесть напротив.

– Что хочешь на завтрак? – спросил он, посмотрев на мои опухшие глаза. Я накрасилась, но скрыть красноту это не помогло.

– Стакан молока с медом, – ответила я, не глядя на него.

– А что будешь есть?

– Я не голодна.

– Вчера ты почти ничего не ела, Марфиль.

Я ничего не сказала, и он повернулся к Лайонелу, неподвижно, как статуя, стоявшему возле двери в ожидании распоряжений.

– Скажи Нейти, пусть приготовит яичницу, – велел Маркус.

– Но я не хочу…

– Ты должна поесть, – ответил он тоном, не терпящим возражений.

Я с силой сжала губы.

– Судя по твоим босым ногам, тебе не понравились туфли в твоем шкафу, – заметил он, обнаружив, что ему нечего сказать. – Или ты предпочитаешь ходить босиком?

– Я предпочитаю носить удобную обувь, тем более дома.

Маркус пристально посмотрел на меня и поднес чашку к губам.

– Скажи, что тебе нужно, я тут же это куплю.

Это меня потрясло: такого я не ожидала. Но вместо благодарности я ощутила приступ ярости, поняв, что он считает меня своей игрушкой, куклой, которую может наряжать в красивые платья, запирать в своем доме и часами любоваться ею.

– Я не хочу, чтобы ты мне что-то покупал, мне нужны мои вещи.

– Я пошлю кого-нибудь к тебе на квартиру, пусть соберут все необходимое, – сказал он.

Вот какого черта он так любезен?

Этот Маркус пугал меня еще больше, чем Маркус-мучитель, потому что я не знала, когда он перестанет улыбаться и оскалит зубы, чтобы напасть.

Или он просто пытается усыпить мою бдительность?

– Спасибо, – ответила я, чувствуя на губах ненавистный вкус этого слова, как у всего, что имело к нему отношение.

– Может быть, тебе нужно что-то еще?

«Вернуть мою жизнь, например, – подумала я. – Или чтобы тебя заперли в тюремной камере до конца твоих дней!»

Но смех смехом, а мне, к сожалению, действительно кое-что было очень нужно. Вернее, кое-кто.

– У меня есть собака. Его зовут Рико, и я ничего не знаю о ней с тех пор, как меня пытались убить на той вечеринке.

– Хочешь, чтобы пса доставили сюда?

– Мне бы очень хотелось… – с надеждой ответила я.

Присутствие Рико будет радовать меня, у меня появится компания; я не буду чувствовать себя такой одинокой и напуганной. Я представила, что смогу его обнимать, гулять с ним. А как чудесно бегать с ним по пляжу, купаться в море.

Впервые с тех пор, как меня сюда привезли, я почувствовала что-то вроде надежды.

Маркус пристально посмотрел мне в лицо; он наверняка заметил, какой радостью загорелись мои глаза. И, конечно же, тут же воспользовался ситуацией.

– Я распоряжусь, чтобы его привезли, – кивнул он, ставя на стол пустую чашку. – Но с условием…

Я понимала, что за этой милостью кроется какая-то подлость.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

– Перемирия.

Я глубоко вздохнула, пытаясь привести в порядок мысли.

– Если позволишь, твое пребывание здесь будет приятным, обещаю. Но взамен ты должна будешь проводить время со мной. Каждый вечер ты будешь ужинать со мной в столовой и надевать одежду, которую я купил для тебя; зато днем можешь носить все, что захочешь, даже ходить босиком, меня это не волнует. Но все вечера – мои.

Получить Рико в обмен на совместные ужины… Честно говоря, я не верила, что есть другие варианты. Но это все равно не делало меня вещью – тем более его вещью. Сердце сжалось при мысли о Рико, но я судорожно вздохнула и ответила:

– Я не буду твоей ни днем, ни вечером.

Маркус, казалось, не удивился такому ответу; более того, он как будто именно этого и ждал.

– Будешь… И раньше, чем думаешь, – уверенно добавил он не моргнув глазом. – А сейчас – ешь.

Давясь, я пыталась доесть яичницу, потому что кусок не лез в горло. Закончив завтракать, я допила кофе и встала из-за стола.

– Через полчаса я хочу видеть тебя в своем кабинете, – объявил он.

Ответа он дожидаться не стал. Развернулся и вышел через кухонную дверь.

Я осталась одна, уставившись в тарелку с полусъеденной яичницей, но стоило только подумать, что мне предстоит оказаться с Маркусом наедине, как меня чуть не вывернуло.

Его кабинет находился на втором этаже. Дверь выходила в холл, из гигантского окна которой открывался чудесный вид на сад.

Я невольно залюбовалась великолепным пейзажем, хоть и старалась возненавидеть все, что принадлежало Маркусу.

Я постучала, тут же последовало приглашение войти. Он сидел за письменным столом из светлого дерева. Слева стоял диван с белой обивкой и маленький журнальный столик, а справа – внушительный книжный шкаф. Я едва сдержалась, чтобы не подойти посмотреть книги, пробежаться пальцами по корешкам, вдохнуть запах старой бумаги. Но лишь молча застыла в ожидании.

Маркус поднялся, обошел вокруг стола и оперся на него. Он встал прямо напротив меня.

– Думаю, тебе пора узнать, кто хотел убить тебя и почему, – начал он без обиняков.

– Я и так это знаю, – перебила я, не желая в очередной раз обсуждать эту историю.

Маркус удивленно посмотрел на меня.

– Не думаю, что ты понимаешь…

– Вы наркоторговцы, – сказала я, невольно поморщившись, потому что это слово вызывало у меня величайшее отвращение.

Маркус испытующе уставился на меня. Прошло то ли несколько секунд, то ли минут.

– Кто…

Я не ответила, и в его глазах вспыхнула нескрываемая ярость.

– Это Себастьян тебе сказал, ведь так?

Услышав имя, я похолодела, но постаралась, чтобы он этого не заметил. Я не знала, повлечет ли это за собой какие-то проблемы или нет, но не хотела, чтобы Маркус заподозрил, как взволновало меня одно лишь упоминание о Себастьяне.

– Нетрудно было прийти к такому выводу, – соврала я. В глубине души я боялась за Себастьяна и не хотела, чтобы с ним что-то случилось, да еще по моей вине. – Он просто это подтвердил.

– Что именно?

– Что мой отец торгует наркотиками. Что кто-то попытался перехватить один из его каналов, и это привело к стычке с врагами.

Маркус направился ко мне.

– Ну что ж, логичные выводы, хоть и слишком поспешные. А что сказал Себастьян обо мне? – добавил он, остановившись в метре от меня.

Синие глаза испытующе смотрели в мои.

– Что у тебя достаточно власти, чтобы противостоять русской мафии, которая пыталась меня убить.

Маркус улыбнулся.

– Русская мафия… Русская мафия – это я, крошка, – произнес он, поднимая руку и убирая за ухо прядь моих волос. – Эти говнюки больше ничего не сделают, когда ты здесь, и пока… – Хотелось залепить ему пощечину, но я понимала, что лучше сдержаться. – Пока я не покончу с ними, а я это сделаю, поверь, ты останешься здесь, под моей крышей и под моей защитой.

– И долго ты собираешься меня здесь держать? – спросила я, не в силах скрыть едкой иронии.

Маркус снова улыбнулся.

– Ты так спешишь убраться отсюда?

– Больше, чем ты можешь себе представить.

Он погладил меня по щеке. Я зажмурилась, стараясь не показывать, насколько мне неприятно его прикосновение.

– Ты же понимаешь, что я это делаю ради тебя, верно?

От этих слов мои глаза невольно распахнулись. Он выглядел рассерженным, но держал себя в руках.

– Я тебя об этом не просила.

– Это неважно… Вопрос в том, что я никогда ничего не делаю, не попросив чего-то взамен… – Когда он приблизился ко мне, я напряглась. – Нет, не бойся, я не поставлю тебя на колени и не заставлю мне отсосать; я только хочу знать, чего стоит девушка вроде тебя…

– Ты омерзителен, – процедила я сквозь зубы, изо всех сил стараясь казаться невозмутимой, хотя внутри все дрожало и кипело…

Маркус посмотрел на мои губы, а потом заглянул в глаза.

– Я хочу тебя насовсем, Марфиль, – сказал он, поднимая руку и поглаживая меня по плечу. – Я хочу, чтобы ты была со мной всегда, когда понадобится… Чтобы все сдохли от зависти, увидев тебя рядом со мной… Чтобы я мог прикасаться к тебе, баловать тебя, любоваться тобой… – добавил он, похотливо глядя на меня.

Моя рука метнулась к его щеке, но он перехватил ее прежде, чем я успела понять, что делаю.

– Даже не пытайся добраться до меня, принцесса, – спокойно сказал он. Мои глаза наполнились слезами, оставалось лишь тайком утереть их, чтобы ни одна слеза не пролилась на виду у этого сукина сына.

– Мы будем продвигаться шаг за шагом, и я не потребую ничего такого, чего ты сама не захочешь.

Мне хотелось оттолкнуть его, ударить, причинить ему боль, применить все свои скудные умения в самообороне, изуродовать его смазливое лицо, но у меня хватило смелости только на одну фразу:

– Я хочу уехать.

Маркус отошел от меня, вернулся за стол и уселся на прежнее место.

– Это единственное, чего я не могу тебе позволить. Увидимся за ужином, – добавил он, уставившись в монитор.

Я застыла, обдумывая его слова.

«О боже… – повторяла я про себя. – Во что я вляпалась?»

Весь день я просидела, закрывшись в своей комнате. Я не хотела ни с кем разговаривать, не хотела ничего есть, не хотела встречаться с ним.

Поднявшись в свою комнату после встречи с Маркусом, я убедилась, что, как он и обещал, на стене уже висело новое зеркало. Массивная металлическая рама так манила запустить в зеркало чем-нибудь увесистым.

Я слишком поздно поняла, что разбить мобильный телефон было самой страшной ошибкой. В нем были все мои контакты, некоторые я, конечно, помнила, но далеко не все… Мне не хотелось даже думать о том, что нет возможности позвонить человеку, которого не хотела называть по имени.

Номер Себастьяна и единственное средство связи с ним исчезли, как исчезли осколки зеркала.

Когда я это осознала, сердце бешено заколотилось в груди. Кому я позвоню, если мне будет угрожать опасность? То, что разбитый телефон не заменили сразу, как зеркало, означало, что мне придется заслужить возможность иметь мобильник в своем распоряжении.

Время тянулось медленно, а я все думала о Тами, и неизвестность не давала сомкнуть глаз. Телевизор в углу работал постоянно, но меня интересовали только вечерние новости.

Рутину ничегонеделания прервало появление горничной, с которой я до сих пор еще не встречалась.

Она была довольно молода: видимо, не больше двадцати пяти, светлые волосы красиво сочетались с небесно-голубыми глазами. Когда она вошла, я лениво скользнула по ней взглядом.

Я выпрямилась, увидев, что она смотрит на меня, не говоря ни слова.

– Ты чего-то хотела? – спросила я спустя несколько бесконечно неловких секунд.

Она оглянулась на дверь, а затем посмотрела на меня, с силой сжав руки.

– Я не должна была приходить сюда…

Я невольно напряглась, почувствовав страх в ее голосе.

– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь казаться спокойной.

– Ника, – ответила она, впервые посмотрев мне в глаза.

– Приятно познакомиться, Ника, – ответила я, садясь на край постели. – А я Марфиль. Почему ты не должна была приходить сюда?

Она вновь покосилась на дверь, а когда повернулась ко мне, ее лицо исказилось от страха и ненависти.

– Не верьте ничему, что он вам говорит, мисс, – заявила она, приближаясь. – Он со всеми так себя ведет… Поначалу хозяин всегда очарователен, но потом…

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Со всеми? – переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

– Хозяин любит красивых женщин… – прошептала она. – Но скоро он устанет от вас, и переключится на другую. Не верьте его обещаниям.

Я глубоко вздохнула.

– Меня не интересуют никакие обещания Маркуса Козела. Уж поверь, Ника.

Она растерянно заморгала.

– Разве не он привез вас сюда? – спросила она.

– Я здесь, потому что они с моим отцом хорошие друзья.

От этих слов лицо ее внезапно изменилось, и на нем отразился ужас.

– О Боже, простите! Мне так жаль! Я же не знала… Я думала… – отчаянно бормотала она. – Прошу вас, не говорите мистеру Козелу, что я сказала о нем. Пожалуйста, не говорите!

Я встала и подошла к ней. Взяла ее руки в свои и заглянула в небесно-голубые глаза.

Она была очень красива – из тех девушек, что кажутся хрупкими, прелестными и невинными, с большими выразительными глазами… Типичная жертва таких, как Маркус.

Интересно, во мне он тоже видит такую жертву?

– Я ненавижу его, Ника, – сказала я не моргнув глазом, давая понять, что говорю совершенно серьезно. – Я здесь лишь потому, что у меня нет другого выхода, понимаешь?

– Но… Если ваш отец и мистер Козел…

– Мой отец и есть форменный козел! – сплюнула я сквозь зубы. – Мой отец нуждается в помощи Маркуса, и я здесь вовсе не потому, что хотела сюда приехать.

Ника растерянно заморгала и, похоже, посмотрела на меня совершенно другими глазами.

– Так вы не влюблены в него? – спросила она.

Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

– Даже в самых кошмарных снах не могу такого представить.

Нике, видимо, стало легче от моего признания. Она так трогательно беспокоилась за меня, хоть и совершенно не знала.

– Рада это слышать, мисс, – произнесла она с улыбкой. – Можете обращаться ко мне всякий раз, когда вам что-то понадобится, хорошо? Все что угодно…

Я взвесила ее слова и порадовалась, что у меня есть союзница под этой крышей.

– Вам нужно отдохнуть, – добавила она, глядя на темные круги у меня под глазами. – Хозяину не понравится, если вы за ужином будете выглядеть усталой…

– Я не приняла его предложение поужинать, – убежденно ответила я.

– Вы… Вам следовало его принять. Не стоит его сердить…

Ее глаза на миг потемнели, и у меня по коже поползли мурашки. Что бы Маркус ни сделал с ней, было ясно – это оставило в ее душе глубокий след.

Ника ушла, а я с трудом не последовала своему желанию придвинуть диван к двери. Мысль о том, что в любую минуту может войти Маркус, приводила меня в ужас. Но еще хуже было знать, что придется платить по счетам. Да, Маркус защищает меня, но какую цену он за это потребует?

Настал час ужина. В душе боролись две Марфиль; одна хотела оставаться независимой, какой всегда была, а другая понимала, что сейчас самое главное выжить; одна не хотела одеваться и спускаться к ужину, чувствуя себя ценным экспонатом в коллекции Маркуса, а другая понимала, что другие варианты намного хуже.

Я закрыла глаза и вновь увидела перед собой взгляд Ники.

«Не стоит его сердить», – прозвучал у меня в голове ее голос.

Я надела платье и спустилась к ужину.

3 Марфиль

На следующее утро случилось нечто такое, что невольно подняло мне настроение. Я завтракала одна в столовой, обдумывая свое вчерашнее решение, когда услышала собачий лай.

В первую секунду я застыла; затем вскочила со стула и бросилась к двери. Там, рядом с Маркусом, державшим его на черном кожаном поводке, сидел Рико. При виде меня он запрыгал как безумный, резко дернулся, и поводок упал на пол. Пес пулей бросился ко мне.

Я не смогла сдержать слез. Схватила его на руки, и он беспокойно заерзал, облизывая мне лицо, руки и все, до чего смог дотянуться.

– Не хочешь меня поблагодарить? – спросил Маркус, скрестив на груди руки и наблюдая за этой сценой.

Я поднялась, в то время как Рико носился вокруг, истошно лая и пытаясь перегрызть поводок. Мне было неловко смотреть на Маркуса. Увы, я убедилась, что он всегда знает, от чего я не смогу отказаться. Он был настолько уверен, что заранее послал за Рико.

– Спасибо, – сухо произнесла я.

– Что ты думаешь насчет того, чтобы поужинать сегодня вне дома? – Видимо, он понял по моему лицу, что это предложение меня не слишком обрадовало, поскольку продолжил, не дав мне вставить и слова: – Мы договорились, помнишь?

Это была правда, но в мои планы не входило ужинать с ним вне дома… Слишком похоже на свидание.

– Сегодня вечером? – уточнила я.

– Я зарезервирую столик, – просто ответил он.

Я посмотрела на Рико, невольно вспомнив о Себастьяне.

Как он намерен поступить? О чем он думал до сих пор? Неужели именно Себастьяна Маркус послал за Рико?

Остаток дня я провела на пляже вместе с Рико. Впервые я вышла из дома и тут же поняла, сколько денег потратил Маркус на мою защиту. Весь вечер меня сопровождали пятеро телохранителей; пока я загорала, играла с Рико, плавала и бродила по пляжу, пять пар глаз неотступно следили за мной.

Я провела на пляже несколько часов, стараясь не думать о том, что меня ждет вечером и чем этот вечер может закончиться. Обычный ужин с Маркусом мог оказаться намного опаснее любого убийцы.

Пока мы с Рико носились по пляжу, в моей комнате уже приготовили ванну. А когда я из нее вылезла, меня ждали две горничные, которые должны были помочь одеться для сегодняшнего вечера.

Я попросила их, чтобы они позволили мне самой выбрать одежду.

Всеми фибрами души я жаждала вернуть свой мобильный телефон, и Маркус, исполняющий все прочие мои капризы, конечно, это понимал. Он отнюдь не был дураком и таким образом добился того, чего хотел: изолировать меня от мира. Поэтому я очень обрадовалась, когда ко мне пришла Ника, чтобы помочь причесаться.

– Ника, могу я попросить тебя об одном одолжении? – спросила я, сидя перед зеркалом.

– Конечно, все, что захочешь, – сказала она, немного запнувшись, прежде чем перейти на ты.

– Телефон.

Она одолжила мне его без колебаний, и я, не медля ни секунды, набрала номер Лайама, который помнила наизусть, и убедилась, что Тами уже выписали из больницы.

– Родители хотели увезти ее в Лондон, – сказал Лайам, после того как я в пятый раз повторила, что все в порядке, умалчивая, естественно, обо всем, что имело отношение к отцу и к Маркусу.

Я объяснила, что отец задолжал каким-то бандитам, и из-за этого меня пытались убить. Но не сказала о наркоторговле, потому что не хотела волновать его. А кроме того, чем меньше они с Тами знают, тем лучше.

– А что говорит по этому поводу Тами? – спросила я.

Лайам раздраженно фыркнул.

– Она не знает, что делать. Растеряна и напугана случившимся… – Лайам прервался, и мне пришлось напрячь слух, чтобы убедиться, что он по-прежнему по ту сторону линии. – Она мне очень нравится, Марфиль, – сообщил он таким тоном, словно признавался в убийстве. – Девчонка проникла мне в самую душу, и мне уж точно не хочется, чтобы она оказалась на другом краю света…

Я растерянно заморгала, не в силах поверить услышанному.

Лайам влюблен в Тами?

– Тами никогда не хотела жить в Лондоне, она ненавидела это место…

– Ее отец делает все возможное, чтобы увезти ее… Кое-что от меня ускользает, Марфиль. Тами не хочет говорить мне об этом ни под каким видом… Может быть, ты что-нибудь знаешь? Знаешь, почему она так замыкается, когда я пытаюсь с ней сблизиться?

Никогда я не слышала такой безнадежности в голосе Лайама.

– Тами очень сдержанная… – начала я, но он тут же меня перебил.

– Она ведет себя неразумно! – выкрикнул он с такой силой, что я подскочила. – Представляешь, она даже не позволяет навестить ее! Черт возьми, Марфиль, я видел, как она лежала на полу, истекая кровью, и, клянусь Богом, никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот день!..

– Успокойся, Лайам, хорошо? – сказала я, усаживаясь на пол и глядя в окно. – Ты должен набраться терпения… А кроме того, не обижайся, но… Тами чувствует что-то к тебе?

Я должна была спросить… Несмотря на то что сама замечала перемены в Тами, которая в последние месяцы стала уделять Лайаму намного больше внимания, я все же сомневалась, что она испытывает к нему такие же чувства, как он к ней.

У них же нет ничего общего!

– Да она накинулась на меня перед тем, как в нее выстрелили!

Я ошеломленно распахнула глаза.

– Тами?..

– Ну, хорошо, может быть, это я на нее накинулся, но, уверяю тебя, она ответила на поцелуй… а теперь даже видеть меня не хочет. Она говорит, что не готова быть с человеком вроде меня, что я никогда не смогу ее понять и слишком брутален для нее… Что это значит?

– Лайам, – прервала я его тираду, – ты ничего не добьешься, если будешь давить на нее. Если ты ей нравишься, нужно дать ей время… Она сама должна сделать шаг навстречу.

– Это еще как понять?

Я закатила глаза.

– Ты должен набраться терпения. Ты привык получать все, что хочешь, при помощи одной лишь улыбки, но с Тами придется изменить стратегию… по крайней мере, мне так кажется.

– Знаешь что? – сказал он со злостью. – Пошло оно все в задницу! Ее хотят увезти в Лондон? Скатертью дорожка! Она ведет себя, как маленькая девочка, которая даже не имеет смелости признаться, что я ей нравлюсь…

Мне хотелось что-то ответить, рассказать, какая Тами необыкновенная, спокойная, нежная и очень сдержанная в отношениях с парнями, но он уже отключился.

Я недоверчиво посмотрела на экран.

– Иногда ты бываешь таким идиотом, Лайам.

Я вернула телефон Нике и пошла в гардеробную, чтобы переодеться к встрече со своим демоном. Я выбрала простое черное платье с круглым вырезом и босоножки того же цвета на высоком каблуке. Я не хотела, чтобы он думал, будто бы я наряжаюсь для него; даже напротив: чем очевиднее, что я его ненавижу, тем лучше. Затем я собрала волосы в обычный узел и даже не накрасилась.

Когда я спустилась вместе со скачущим по пятам Рико, Маркуса нигде не было. Войдя в гостиную, я увидела его сидящим на диване с бокалом виски в руке. В пепельнице на столе лежал затушенный окурок. При моем появлении в глазах Маркуса зажегся странный блеск, и он встал.

– Машина ждет, – сказал он, пройдя мимо меня к выходу.

Я молча последовала за ним и, устроившись на переднем сиденье черного «Феррари», услышала как Маркус глубоко вздохнул. Я посмотрела на него. Глаза закрыты. Казалось, его мысли где-то далеко.

Он завел двигатель, и мы двинулись в противоположную морю сторону.

Я чувствовала себя неловко. Я предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь.

– Чего бы тебе хотелось на ужин?

Я уже привыкла к тишине и от неожиданного вопроса вздрогнула.

– Мне все равно, – ответила я, глядя в окно.

Разве он не сказал, что собирается зарезервировать стол?

– «Мне все равно» – это не ответ, – спокойно произнес он, глядя на дорогу.

– Выбирай сам, – ответила я, пожимая плечами.

Я увидела, как на его губах появилась улыбка.

– Сказать по правде, я бы съел тебя, Марфиль, – сказал он, покосившись на меня, прежде чем снова переключиться на дорогу, – но, боюсь, тебе это не слишком понравится, – добавил он, посмотрев, как я гордо выпрямилась на сиденье автомобиля. – Можешь мне не верить, но я стараюсь.

Мне было все равно, старается он или нет… Если бы это зависело от меня, я бы даже не взглянула в его сторону.

Когда мы вошли в элегантный японский ресторан с черными столиками и интенсивно-красными креслами, я поняла, что под внешним спокойствием и показным дружелюбием скрывается все тот же монстр, пытавшийся меня изнасиловать.

Нас проводили к столику, стоящему отдельно от остальных. Я заметила, что к Маркусу здесь относились так, словно он был по меньшей мере королем какого-то европейского государства. Официанты бросили все дела, чтобы подойти к столику и обслужить нас с преувеличенной почтительностью.

– Вина? – спросил он, изучив карту вин.

Мы решили заказать суши, хотя я была уверена, что ком, застрявший у меня в горле с той минуты, когда меня сюда привезли, не позволит мне проглотить ни кусочка.

Я кивнула.

Если уж мне приходится ужинать с ним, лучше выпить, но не напиваться.

– Скоро твой день рождения, – сказал он, когда нам принесли вино и поднос с суши.

– Откуда ты, черт возьми, знаешь, когда у меня день рождения?

– Тебе исполняется двадцать один, ведь так?

Я молча кивнула, поднося бокал к губам.

– Важная дата… Желаешь что-нибудь особенное?

– Уехать домой, – решительно ответила я.

Маркус так и не донес бокал до рта, поставил его на столик.

– Сейчас это невозможно, – пояснил он, пристально глядя на меня. – Я буду рад устроить для тебя праздник, или ты мне не веришь?

Я хотела что-нибудь ответить, но он продолжил прежде, чем я успела произнести хоть слово.

– Ты можешь пригласить кого пожелаешь…

Он что, и вправду думает, что сможет привезти сюда того, кто действительно для меня важен?

– Я ничего не хочу, – повторила я, тоном давая понять, что это не предмет торга.

Маркус с такой силой грохнул бокалом об стол, что стекло лишь чудом не разлетелось на кусочки.

– Когда мы познакомились, ты все время улыбалась. Я тогда сказал себе, что это редкость, чтобы красивая девушка была еще и обаятельной, но, несомненно, когда доходит до разрушения стереотипов, принцесса, ты становишься королевой… Все это была ложь?

Я с силой сжала губы. Он смеет называть меня притворщицей?

– Полагаю, у меня пропало всякое желание быть очаровательной после того, как ты попытался меня изнасиловать в моем собственном доме, – спокойно ответила я, обхватив себя за плечи. – Прости, если я оказалась не такой, как ты ожидал.

Маркус принял мою отповедь с поразительной стойкостью.

– Что мне сделать, чтобы ты наконец меня простила? Ты поверишь, если я скажу, что сожалею о том, что, по твоим словам, собирался сделать? Поверишь, если я скажу, что даже не думал ни о чем настолько радикальном, как ты говоришь? Поверишь, если…

– Нет, – перебила его я. – Не поверю.

Несколько мгновений Маркус пристально смотрел на меня.

– Я не привык, чтобы женщины мне отказывали, – предупредил он, поглаживая пальцем краешек бокала. – Сегодня вечером мне так хотелось коснуться тебя, поцеловать… А ты сказала «нет».

Я молчала, затаив дыхание.

– Мои чувства к тебе, я никогда не испытывал ничего подобного ни к одной девушке. Ты сломала все мои планы, Марфиль, я не мог предположить, что ты меня отвергнешь. Я по-прежнему не понимаю – почему, но могу помочь тебе не наступить на те же грабли.

Как можно быть настолько лживым? Он и правда думает, что я ему поверю? После того, что он отмочил в том ресторане в Нью-Йорке?

– Я понимаю, мне порой трудно обуздать свой гнев…

Мне почти удалось сдержать смех. Почти, потому что смешок все же сорвался с губ.

– Ты чуть не сломал мне два пальца.

– И попросил за это прощения! – выкрикнул он так, что несколько человек, сидевших за соседними столиками, обернулись в нашу сторону.

Мое сердце замерло. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

«Спокойно, Марфиль», – прошептал внутренний голос.

Маркус на миг прикрыл глаза.

– Я лишь прошу дать мне еще один шанс.

Я ничего не ответила, и тогда он протянул руку через стол и нежно сжал мою ладонь. Его пальцы ласкали мои – те самые пальцы, которые совсем недавно причинили мне боль.

«Делай все, что он говорит…» – вновь прозвучал у меня в голове голос Себастьяна.

– Так ты дашь мне его, принцесса? – с надеждой спросил он.

С трудом сглотнув, я медленно кивнула.

Глаза Маркуса засияли.

– Тогда выпьем за это!

Его голубые глаза заблестели от радости, и он попросил официанта принести бутылку шампанского.

– За новое начало, принцесса, – произнес он, чокаясь со мной бокалом.

«За скорое завершение, Маркус», – подумала я про себя.

Домой мы возвращались в полном молчании. Маркус выглядел довольным, а я не находила себе места. Вырвав у меня обещание дать ему еще один шанс, остаток вечера Маркус был совершенно очарователен. Дома он проводил меня до двери моей комнаты.

– Тебе удобно в твоей спальне? – спросил он. – Она тебе нравится?

Я молча кивнула, мечтая, чтобы он поскорее ушел.

– Ты же знаешь, тебе достаточно сказать лишь слово, и ты все получишь.

– Мне ничего не нужно, Маркус… Я лишь хочу вернуться в свою жизнь.

Он подошел еще ближе, преодолев разделявшее нас небольшое расстояние, погладил локон моих волос и заправил его за ухо.

– Ты в нее вернешься… – прошептал он. – Я убью их… И резня будет названа твоим именем.

Я зажмурилась, дрожа от внезапно охватившего меня ужаса и отвращения.

Проклятый убийца… И неважно, что он защищает меня.

«Все мы убийцы, Марфиль…»

– А теперь отдыхай. – Он поцеловал меня в щеку. – Здесь никто не тронет и волоска на твоей голове.

Он вышел, так и не потребовав ничего большего – по крайней мере, сейчас.

На следующий вечер, когда я читала у себя в комнате, Ника принесла мне поднос с чаем и печеньем. Мне никогда не удавалось поболтать с ней: она постоянно была слишком занята, но на этот раз мне все же удалось уговорить ее перекусить вместе со мной.

Мне необходимо было поговорить с кем-нибудь, кроме Маркуса, а Ника производила впечатление человека, которому можно доверять.

– Как тебе удалось получить здесь работу, Ника? – спросила я.

Она немного поколебалась.

– Мистер Козел нанял мою мать много лет назад… Так что, я живу здесь с младенчества.

Я посмотрела на нее, делая подсчеты в уме.

– Но ведь Маркус не мог нанять твою мать, он слишком…

– Не он, а его отец, мисс, – ответила она, тут же забыв, что мы на ты.

– Отец Маркуса нанял твою мать?

Ника кивнула, но почему-то отвернулась.

– Ты предупреждала меня насчет Маркуса, как будто пережила в прошлом нечто похожее на то, что происходит со мной сейчас.

– Мистер Козел стал проявлять ко мне интерес, когда мы были еще детьми. Тогда мы жили в доме его родителей, в Москве.

– Он был твоей первой любовью? – с легкой иронией спросила я, но, увидев, как изменилось ее лицо, тут же пожалела об этом.

– У мистера Козела много лиц, Марфиль. Сегодня он само очарование, а завтра – невыносимый тиран. Мне повезло, что я скоро ему наскучила.

– Прости мою бестактность, но… Сколько тебе лет, Ника?

Моя собеседница улыбнулась.

– Здесь нет никакой бестактности. Мне двадцать шесть.

Я молча кивнула.

– А Маркусу? – спросила я.

– Тридцать два, – ответила Ника, откусывая печенье.

Я удивленно распахнула глаза.

– Он выглядит намного моложе.

А ведь я думала, что они с Себастьяном примерно ровесники. Хотя понятия не имела, сколько ему лет. Мне и в голову не приходило его об этом спрашивать – это меня совершенно не интересовало.

– Маркусу может быть сколько угодно лет, но ясно, что он быстро перенимает отцовский опыт. Провалиться мне на этом месте, если он не вылитый отец.

Она, казалось, даже не заметила, что впервые после нашего знакомства назвала Маркуса по имени. Она не осознает, с какой фамильярностью произнесла его имя?

– Что он сделал с тобой, Ника? – спросила я, помолчав несколько минут. – Ты можешь рассказать мне все…

Ника смахнула с передника невидимые крошки и встала.

– Иногда прошлое лучше не ворошить, чтобы оно не принесло новых бед.

– Но…

– Моя история никому не интересна, Марфиль, – сказала она, пожимая плечами. – Некоторые девушки рождены для того, чтобы быть брошенными, а другие…

Она многозначительно замолчала, оглядывая роскошную комнату и мой шикарный наряд.

Я встала и взяла ее руки в свои.

– Твоя история так же важна, как и любая другая, Ника, – сказала я, чувствуя, как в душе закипает ненависть. – Никто, а тем более такие, как Маркус Козел, не имеет право причинять тебе боль.