Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Азбука
- Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
- Serie: Миры Марии Семеновой
- Sprache: Russisch
Много лет назад на берегах Змеева моря во время шаманского обряда было случайно пробуждено к жизни древнее существо — то ли хищная нечисть, то ли темная богиня, известная как Неспящая. С тех пор она бродит по землям Севера, призывая злых духов, подчиняя себе людей и сокрушая их судьбы. А тем временем по ее следам неотступно идет молодой шаман-нойда, потерявший из-за нее свою невесту, изгнанный и проклятый. Неопытный и неумелый поначалу, он странствует, учится, сражается, и понемногу приобретает славу опасного колдуна. Судьба сводит его с братьями-близнецами из Новгорода. Нежата — отважный воин, Велько — певец и гусляр, и у обоих есть причины считать себя детьми бога Велеса. Нойда понимает, что братья — лакомая добыча для его врагини, которая уже понемногу начала прибирать их к рукам. В одном просыпается сила огненного змея, другому Неспящая дает власть над мертвецами... Станут ли братья союзниками или противниками колдуна? Для чего они так нужны нечисти со Змеева моря? Лишь тот, кто поймет цели Неспящей, сумеет победить ее... Первая книга новой фэнтези-серии «Дети Змея» талантливой петербургской писательницы Анны Гуровой, автора более 30 книг, в том числе цикла «Аратта», созданного в соавторстве с Марией Семёновой.
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 522
Veröffentlichungsjahr: 2022
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Книги Анны Гуровой
Аратта
(в соавторстве с М. Семёновой)
Книга 1. Великая Охота
Книга 2. Затмение
Книга 3. Змеиное Солнце
Книга 4. Песнь оборотня
Книга 5. Зимняя жертва
Дети Змея
Книга 1. Колдун со Змеева моря
Оформление обложки Татьяны Павловой
Иллюстрация на обложке Владимира Ненова
Карта выполнена Юлией Каташинской
Гурова А.Дети Змея. Книга 1 : Колдун со Змеева моря : роман / Анна Гурова. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2022. — (Миры Марии Семёновой).
ISBN 978-5-389-20985-5
16+
Много лет назад на берегах Змеева моря во время шаманского обряда было случайно пробуждено к жизни древнее существо — то ли хищная нечисть, то ли темная богиня, известная как Неспящая. С тех пор она бродит по землям Севера, призывая злых духов, подчиняя себе людей и сокрушая их судьбы. А тем временем по ее следам неотступно идет молодой шаман-нойда, потерявший из-за нее свою невесту, изгнанный и проклятый. Неопытный и неумелый поначалу, он странствует, учится, сражается и понемногу приобретает славу опасного колдуна.
Судьба сводит его с братьями-близнецами из Новгорода. Нежата — отважный воин, Велько — певец и гусляр, и у обоих есть причины считать себя детьми бога Велеса. Нойда понимает, что братья — лакомая добыча для его врагини, которая уже понемногу начала прибирать их к рукам. В одном просыпается сила огненного змея, другому Неспящая дает власть над мертвецами... Станут ли братья союзниками или противниками колдуна? Для чего они так нужны нечисти со Змеева моря? Лишь тот, кто поймет цели Неспящей, сумеет победить ее...
Первая книга новой фэнтези-серии «Дети Змея» талантливой петербургской писательницы Анны Гуровой, автора более 30 книг, в том числе цикла «Аратта», созданного в соавторстве с Марией Семёновой.
© А. Е. Гурова, 2022© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022Издательство АЗБУКА®
Автор сердечно благодарит Марию Васильевну Семёнову за советы, поддержку и вдохновение
Пролог
Через черные надмирные просторы медленно текла мерцающая река, которую смертные звали Дорогой Инея. Солнце, луна; звезды, имеющие имена, и все прочие безымянные, коим нет числа, сиянием наполняли тьму. Огонь встречался в пустоте с ледяной влагой, порождая вихри и бури в черной, полыхающей бесчисленными искрами вечной бездне.
Шаман стоял на звездной дороге. Он уже задал вопрос и теперь ожидал, какая из звезд ответит ему.
Порыв ветра пронесся, заставив небесные искры замигать. Затем одно из светил приблизилось. Оно напоминало парящую в пустоте гору из синего льда и готово было поведать о прошлом.
Затем выплыло вперед второе светило — тусклое, туманное, подобное обезображенному бельмом глазу. Шаман вздрогнул, однако не отвел взгляда. Тому, кто хочет узреть будущее, надлежит быть смелым.
Третье светило было багрово-красным.
Несколько мгновений шаман смотрел на них, а они смотрели на него. Затем он протянул руку и свернул вселенную с углов, сгребая в кучу светила, ссыпая звездный песок. Наконец глубоко вздохнул, открывая глаза.
— Дальше плыть нельзя, — сказал он вслух. — Впереди гибель.
Обступившие его нурманы встретили предсказание разочарованными возгласами и бранью. Совсем другое они надеялись услышать от своего колдуна, когда позади долгий и трудный путь, а долгожданная цель совсем близка!
Короткая летняя ночь была на удивление теплой. Ярко сияли звезды, отражаясь в прозрачной воде. Казалось, скалистый островок среди озера, где остановился на ночевку корабль, летит в ночном небе.
Арнгрим Везунчик, морской ярл1, недовольно посмотрел на предсказателя:
— Это тебе твои камни сказали, финн?
Шаман кивнул и показал ему на ладони три голыша: синеватый, темно-красный и серый.
— Позади нас — чьи-то злые чары, — сказал он, заворачивая гадательные камни в особый кусок кожи, означавший три мира и три времени, и убирая сверток в поясную сумку. — Впереди — кровавая битва и смерть всем.
Голыши лишь на первый взгляд казались обычными камнями. Это были младшие родичи священных сейдов, испокон века хранивших его народ. И на самом деле они сказали ему иное: сперва смерть, а кровавая битва уже потом. Но как такое могло быть? Колдун решил, что где-то ошибся, а потому просто повторил:
— Надо убираться отсюда. Может, еще не поздно...
— Куда я тебе ночью корабль поведу? — рявкнул кормщик. — Чтобы в темноте о скалы разбить? И днем-то еле прошли, повсюду из воды зубы троллей торчат!
— Никуда мы сейчас не пойдем, — перебил Арнгрим. — Будь ты неладен, колдун! Тебе что смотреть велели? Где водяной дракон? Где его логово, набитое золотом?
Шаман поднял на него взгляд узких светлых глаз. Он был из племени саами, называвшего своих колдунов нойдами. Невысокий, безбородый, с длинными косами, он казался маленьким и беззащитным среди грозных воинов. Но ему будто и дела до них не было. Нойду сейчас тревожило лишь то, что поведали сейды.
— Я не видел никакого дракона, — устало ответил он, вызвав новый шквал проклятий на свою голову.
— Вы его слышали? Не видел! А еще хвалят похъёльских чародеев, дескать, лучше их на свете нет... — Надо было нанять скальда, как все. Почему с нами не пошел белобрысый, как его — Вархо? Ну тот! От оружия заговоренный!
— Так сбежал накануне похода. Видно, почуял что-то...
— А ты чего не сбежал, финн? — раздался насмешливый вопрос. — Наверняка твой приятель тебя с собой звал?
Нойда пожал плечами:
— Я от судьбы не бегаю.
Арнгрим Везунчик глядел на невозмутимого колдуна, испытывая большое желание швырнуть его в озеро. Если уж по правде, поход и в самом деле не задался с самого начала. На злом море Ниен угодили в бурю. С трудом вошли в защищенный от ветра Железный проран... и тем же вечером потеряли двоих. Парни подстрелили большую незнакомую птицу, следившую за ними с высокого утеса, пошли искать добычу — и не вернулись. Арнгрим потратил на поиски целый день, обшарил все окрестные скалы — ни птицы, ни собратьев. Что делать, поплыли дальше. Вечером высадились на этом острове, уставшие и подавленные. Теперь молодой ярл ругал себя за то, что решил подбодрить своих людей, устроив гадание. Подбодрил, называется...
— Послушай, Арнгрим... — Нойда поднялся на ноги. — Я защитил владения твоего отца от драугов и кое-что смыслю в ворожбе. Если малые сейды не показали дракона, значит не дракон ваша беда. Все три камня указывают на близкую смерть, я такого прежде не видел...
— Откуда она придет?
— Сейды не сказали.
Арнгрим только плюнул:
— Да что ж ты за гадатель паршивый!
Так или иначе, сейчас оставалось только устраиваться на ночлег, чем нурманы и занялись. Вскоре все, кроме дозорных, уже спали, намаявшись после долгого и тяжелого дня.
Звездные тропы сияли, медленно сдвигаясь в густо-синем небе. По одной из них этой ночью к Арнгриму пришла богиня.
Она явилась ему то ли во сне, то ли наяву — он сам не понял, да это и не имело значения. При виде прекрасной синеглазой женщины, что в призрачном сиянии подошла к берегу прямо по воде и остановилась, не касаясь ступнями земли, молодой ярл вскочил с ложа и преклонил колено:
— Славься, пресветлая Ран, хозяйка морских палат! Я видел тебя однажды, когда тонул с кораблем в заливе Чудовищ. И совсем недавно ты почтила меня явлением у карелов, в облике колдуньи. Тот, кто раз увидел тебя, не забудет вовек!
Богиня усмехнулась:
— Что ж, Ран так Ран... Называй меня так. Завтра твой поход закончится, ярл Арнгрим. Тебя и твоих людей ждет великая награда. О гибели не думайте, пока я с вами. Когда придет срок этого мира, вы сядете на весла моего корабля...
— Великая честь, Мать Бури!
Арнгрим запнулся.
— Что еще?
— У нас тут колдун, саамский нойда. Взяли его с собой, а то наш скальд сбежал... Так вот, он спрашивал своих богов, и те напророчили нам скорую смерть...
Синие глаза полыхнули, и богиня начала расплываться в воздухе.
— Что? Вздумал изменить мне? Обратился за помощью к похъёльским богам?
— Нет! — Арнгрим вскочил на ноги. — Прошу, не покидай меня!
Прекрасный облик неудержимо таял, расплываясь над жемчужной водой предутренним туманом.
— Как мне искупить вину?
— Подумай...
Арнгрим открыл глаза. Уже начинало светать. Молодой ярл вскочил на ноги. Ночной разговор с грозной синеглазой Ран подарил ему тот душевный подъем, которого нурманам так не хватало вчера. Еще один день — и они достигнут цели! Убьют дракона, заберут сокровища и, самое главное, обретут милость богини.
Но прежде надо было исправить ошибку, чуть не погубившую все дело. К счастью, милосердная Ран указала путь. Не колеблясь, Арнгрим взял секиру и подошел к тому месту, где спал нойда. Первым ударом разнес в клочья его шаманский бубен...
1 Историзмы и архаизмы объясняются в словаре, расположенном в конце книги.
1Дети Змея
Глава 1Черный островняк
— Вот он, Железный проран! — Проводник-карел взмахнул рукой, указывая в сторону высоких скал, что тянулись по левому борту. — А там и великанша вдалеке маячит... Правь влево!
Над студеной серой водой моря Нево еле-еле выступали плоские, красноватые, будто окровавленные, скалистые мели — луды. Над одними с криками вились чайки, другие были почти незаметны. Если бы не карелы, отлично знавшие здешние воды, новгородцы не сумели бы зайти так далеко.
Кормщик повернул рулевое весло, направляя лодью к берегу. Корабль осторожно пробирался между каменными ловушками, едва видными среди волн. Качка ослабла, грозные воды Нево поутихли. За нагромождением голых валунов, испещренных белым птичьим пометом, один за другим начали вырастать острова, покрытые лесом. Сосны цеплялись за каменные россыпи корнями, словно скрюченными пальцами, стараясь удержаться на кручах. Утесы поднимались все выше. Чуть заметная расселина, на которую указывал карел, вблизи оказалась узким извилистым заливом между двух отвесных скал, уходившим куда-то вглубь горы. Казалось, в незапамятные времена великан разрубил гору пополам и огромную трещину залило море.
Наконец бурный, ветреный простор Нево остался позади. Новгородская лодья вошла в Железный проран, похожий на затопленное горное ущелье, и поползла вперед, подгоняемая слабым ветерком. После грохота прибоя здесь было пугающе тихо. Когда рядом плеснула хвостом рыба, все аж вздрогнули, а среди скал пошло гулять долгое причудливое эхо.
Кормщик, немолодой словенин Богша, поглядывал по сторонам и хмурился. Не приведи боги, что случится — и где тут пристать? Сплошная каменная стена! Даже выбраться на сушу не получится...
— И зачем мы только сюда забрались, — ворчал он. — По пути едва не потонули, теперь здесь еще не хватало днище пропороть... Проклятое место!
— Дальше по правую руку должна быть рыбачья заводь, там можно встать на ночевку, — отозвался проводник, рыжеватый карел по имени Кевит. — А так-то ты прав, почтенный: в Черном островняке добрым людям делать нечего. Здесь и раньше-то было нечисто. А уж теперь...
— Я госпоже нашей так перед отъездом и сказал, — продолжал ворчать Богша. — Или зовите на помощь волхвов, или снаряжайте настоящий отряд, или вовсе не надо лезть в это дело! Так нет же, не послушала...
— Тебя, Богша, не спросили, — оборвал его стоявший у мачты богато одетый юноша. — Твое дело сидеть у кормила и вести лодью, куда я укажу.
— И зря ты на матушку киваешь, — добавил второй парень, разглядывавший берега во все глаза. — Она-то нас и благословила сюда идти.
Кевит косо посмотрел на юношей. Уже не первый день он задавался вопросом: «Почему именно они?» Звали их Нежата и Велько. Они были братья-близнецы — румяные, русоволосые молодцы с гордой статью, стройные, широкоплечие. Гребцы, знавшие парней с детства, как-то их отличали. Карелу же казалось, что они похожи, как две хвоинки с одной сосны. Только Нежата носил у пояса дорогой меч, привезенный из дальних земель, а у Велько была кованная в Новом городе секира. Нежата, кажется, мнил себя старшим, а Велько то и дело тренькал на гуслях и распевал песни, веселя гребцов. Лететь под парусом через бешеное Нево или пробираться на веслах среди незнакомых скал — казалось, все им было в забаву.
«Хоть бы они славились как воители...» — размышлял Кевит. Так ведь нет! В Новом городе, гостя́ на карельском подворье, он украдкой порасспросил родичей о братьях, но ему почти ничего не рассказали. Вот об их матери — именитой горожанке, вдовой боярыне Милолике, он чего только не наслушался. «Значит, она сыновей сюда и отправила, а старшины послушались. Как поспоришь с той, кого боятся и считают вещей колдуньей?» Да, парни крепкие, по всему видно, смелые. Ишь хохочут, аж эхо в скалах гуляет...
«Но среди карьяла, осмелившихся выступить против Великого Хауги, тоже было много крепких и смелых парней. И где они все теперь?»
* * *
— Смотри, Велько, вот и примета! — воскликнул Нежата. — Каменная богиня, о которой говорила ведьма с Кукушкина острова. Хвала Батюшке-Грому, мы на верном пути!
Прямо перед ними на ровном срезе гранитной скалы проступал облик огромной женщины. Серый гранит, испещренный красноватыми прожилками, придавал великанше жутковатый вид — словно с нее кожу ободрали. И лица почти не было — только линия рта, искривленная будто бы в насмешке. Глаза, едва намеченные, плотно закрыты.
«А ну как откроет?» — тут же представил Велько.
Видение явилось ему: вот она поднимает веки, выплескивая пронзительный синий свет... Взгляд падает на игрушечную лодью, скользящую по воде. И мгновенно сжигает ее...
Изумленно глядя на каменную великаншу, новгородцы невольно перестали грести.
— Кто это? — шепотом спросил кормщик.
Кевит развел руками:
— Древняя богиня. Мы не знаем ее имени. Но она была тут всегда. Она не делает ничего плохого, только наблюдает.
— Мне кажется, — тихо заметил Велько, — что это настоящая великанша. Просто она каменная... и поэтому никуда не спешит...
— Здесь и вправду водятся великаны? — Нежата повернулся к карелу.
— В Черном островняке каких только чудищ не встретишь. Сказал бы, да накликать не хочу. Надо бы почтить ее. Хоть и безымянная, а все ж богиня...
Нежата кивнул, развязал кошель, повернулся к каменной великанше и с поклоном кинул в воду горсть серебряных монет.
* * *
Железный проран понемногу становился шире. Его глухие гранитные стены сменились крутыми скалистыми берегами, где можно было легко поломать ноги, но появилась и надежда отыскать пристань. Вскоре взглядам открылись пологие скаты в рыжих пятнах лишайников, уходящие в прозрачную студеную воду.
— За той скалой, в леске, можно пристать, — прищурившись, сказал Кевит. — Спускайте парус, доставайте весла.
И тут же раздались крики:
— Корабль! Там корабль!
И впрямь, трудно было не заметить видневшуюся из-за скалы острую высокую корму нурманского драконьего корабля, который никак не спутать со словенской лодьей.
— Близко не подходить! — встревоженно приказал Нежата. — Не вижу дозорных... Да он, похоже, пустой!
Лодья плавно огибала скалу, взглядам открывалась небольшая укромная заводь. Корабль нурманов, накренившись, стоял, наполовину вытащенный на берег. Мачта и весла были убраны.
— Точно, пустой, — подтвердил Велько. — И на берегу никого.
— Дыма нет... — слышались голоса гребцов.
— Может, засада?
— Ладно, Богша, правь к берегу, — приказал кормчему Нежата, обшаривая взглядом прибрежные заросли. — Я узнаю его: это драккар Арнгрима Везунчика, мы с ним не враги. Но как его занесло-то сюда?
Братья переглянулись. Арнгрим Везунчик, молодой морской ярл, недавно получил от могущественного отца свой первый драккар, набрал хирд и горел жаждой подвигов. Он что, тоже решил заняться поисками Великого Хауги?
— Если он нас опередил, может выйти паршиво, — с досадой сказал Нежата. — Гляди, сейчас завернем за мысок, а навстречу — нурманы с нашей добычей!
— Меня другое больше занимает, — пробормотал его брат, — откуда Везунчик узнал о Хауги?
Тем временем кормчий переложил рулевое весло, направляя лодью к берегу. Есть там нурманы или нет, но эта заводь здесь единственная годна для стоянки, как карелы говорят. А куда на ночь глядя выведет извилистая теснина прорана — одним богам ведомо.
Медленно и осторожно опуская в воду весла, гребцы направили лодью в тенистый затон. Березы нависали над водой, крепко держа корнями тощую землицу, которую здешние холодные ливни норовили смыть со скал. Киль мягко ткнулся в придонный ил. Гребцы убрали весла и поднялись, готовясь вытащить нос лодьи подальше на берег. Молодой карел Руско, племянник Кевита, спрыгнул первым на особенно удобно торчащий из воды камень.
— Вон к той березе привяжи, — велел Богша, собираясь кинуть ему причальный канат.
— Кидай! — крикнул Руско, взмахнул руками... и плюхнулся в воду.
На лодье захохотали. Юный карел, окунувшийся с головой, тут же поднялся, с недоумением оглядываясь.
— Нога подвернулась, — удивленно сказал он. — На ровном месте! А где камень?
Вдруг его лицо перекосилось от боли и ужаса.
— Ай! — пронзительно вскрикнул он. — Помогите!
И мгновенно исчез под водой.
— Руско! — отчаянно закричал старший карел.
Нежата опомнился первым. Не раздумывая, он перемахнул через борт и с громким всплеском нырнул в озеро. В следующий миг все устремились к борту, чуть не перевернув лодью. Вода у берега, и так взбаламученная, колыхалась и бурлила.
— Смотрите, кровь! — закричал кто-то, указывая на расплывающееся по воде темное пятно.
Несколько воинов тут же полезли через борт. Велько уже ногу забросил, но тут опять раздался плеск, и у самого берега вынырнул Нежата. В одной руке он держал меч, другой тащил за шиворот Руско.
— Помогите вылезти! — тяжело дыша, приказал он.
Тут уже все попрыгали в воду и вскоре толпились на берегу, изумленно разглядывая окровавленную ногу карела. У того лодыжка была изжевана и измята так, словно побывала в жерновах, кожа содрана до мяса.
— Он схватил... схватил меня! — прохрипел Руско, когда к нему вернулся голос.
— Кто — он?
— Камень!
Нежата оглядел лезвие меча и изумленно поднял брови:
— Камень или нет, а шкура у твари жесткая! Ишь какие зазубрины — будто скалу рубил! Что же ты, Кевит? Не ты ли говорил, что до логова вашего Великого Хауги плыть еще две дня?
— Так это и не Хауги, — угрюмо ответил старший карел. — Хауги в десять раз больше!
Новгородцы, услышав эти слова, ошеломленно притихли.
— А это что было? — спросил Велько. — И много у вас тут таких хищных камней под водой сидит?
Кевит ничего ему не ответил. В тишине раздавались лишь стоны Руско.
— Это был не камень, а шева, — произнес наконец мерянин Тархо, лесной житель. — Шева — проклятие, злой дух погибели. Если ты не понравишься хранителю леса, озера или болота, он постарается убить тебя, насылая шевы. А какие — не угадаешь. Камень затаится в засаде. Дерево задушит во сне.
— Поплыли-ка прочь отсюда! — раздались голоса новгородцев. — Найдем другое место для ночевки!
— Некуда больше, — сердито ответил Богша. — Обратно до самого Нево нигде не пристать, сами же видели. А вести корабль ночью среди скал — вот уж избавьте...
— Ну и хватит, — решительно сказал Нежата. — Остаемся здесь. Угостим здешнего водяника, чтоб не гневался. И ночью сторожам глаз не смыкать!
* * *
Новгородцы разбрелись по берегу. Вскоре обнаружилось, что они высадились на длинном острове и нурманов тут в самом деле нет. Зато нашлось место их ночлега и кострище — остывшие и размокшие угли.
— Дождь был третьего дня, — заметил кормчий. — Давно же они ушли отсюда.
— На большой лодке, — добавил Велько, подходя к нему. — Там на берегу много следов. Верно, тащили ее за кораблем. Знали, что драккар дальше не пройдет, и лодку заранее припасли.
— Значит, пошли дальше, к диким ильменям, — негромко проговорил стоявший рядом Кевит. — И до сих пор не вернулись...
Вскоре вспыхнул костер, затрещали сосновые сучья. Новгородцы быстро поставили шатры, собрались вокруг огня, достали припасы. Всем казалось, что Черный островняк следит за ними, как зверь из засады. Каждый чувствовал, как сырая темнота чутко прислушивается к разговорам чужаков. И руки невольно тянулись к оберегам...
Поужинав, новгородцы не спешили расходиться. Усевшись потеснее у костра, они обсуждали недоброе место, в которое их занесла судьба. Больше всех о разнообразной нечисти, как оказалось, знал мерянин Тархо. Поверх синей, расшитой черным рубахи он носил на груди серебряную спираль — знак огненного змея Волозь-Шкая, верховного бога народа мере.
— Шевы, они разные бывают, — рассказывал Тархо. — Самые обычные — это злые коряги. Бывало, заблудится человек в лесу, зайдет куда не положено. Там его и поймает коряга — вцепится в ногу и больше не выпустит. Сколько народу так из чащи не вернулось! Но коряга ладно, ее хоть видно, можно остеречься. Куда хуже — нутряной мох...
— Это что еще за напасть? — с любопытством спросил Велько.
— С виду обычный белый лишайник, живущий на сырых камнях. Но если на нем ляжешь спать — переползет на кожу, заберется в ноздри и уши, поселится у тебя внутри...
— Ишь дрянь какая, — содрогнулся парень. — А как от нее избавиться?
— Никак. Скоро помрешь, а тело твое будет бродить по лесу...
— Зараза! Буду теперь смотреть, куда ложусь!
— Еще бывает, что лягушка вдруг захочет пить человеческую кровь...
— Да хватит уже! — крикнул кто-то.
— Нет, пусть еще расскажет! Давай, Тархо!
— А хуже всего — перерожденные звери, — охотно продолжал мерянин. — Если шевой становится зверь, он начинает расти и растет, пока не станет огромным. Ему нужно много еды, и он начинает охотиться на всех подряд — особенно на людей. Лесные звери человека боятся, но шеве страх неведом, а человечье мясо сладкое...
— Лягушка-упырь, ишь ты, — хмыкнул кормщик. — А про комаров что же не рассказываешь? Тут, в карельских землях, говорят, такие комары бывают — с филина! Подлетит такой, воткнет в тебя хоботок, да всю кровь разом и выпьет!
У костра раздался дружный хохот.
— Вам бы все смеяться, — недовольно заметил Кевит. — Лучше бы богов своих призвали на помощь! Скоро она вам понадобится! Черный островняк неспроста так назван. Тут и в прежние годы было нечисто, но с прошлой весны ни один рыбак по доброй воле сюда не сунется. Только безумные нурманы лезут очертя голову. Однако с сокровищами пока еще никто не вернулся. Зато неупокоенных мертвецов все прибавляется...
— И в самом деле, — громко сказал Нежата. — Хватит уже травить байки о лягушках-упырях. Кевит, расскажи парням о Великом Хауги. Мы знаем, что говорилось на вече, а кто он и откуда взялся...
Взгляды новгородцев устремились на проводника. Все они помнили, как посланники от карелов прибыли в Новый город и как просили защитить их родные земли от морского чудища.
— Стало быть, хотите побольше знать про Хауги, — не слишком охотно отозвался карел. — Ну, слушайте...
Большой, густо населенный Кукушкин остров — сердце земли карьяла. Он запирает устье богатой притоками реки Узервы, которая служит главной лесной дорогой из земли нурманов в земли словен. Неудивительно, что на такой полезный остров зарились и нурманы, и новгородцы. Те и другие уже предлагали местным карелам поставить там надежную крепость, якобы для защиты торговых путей. Карелы, понимая, чем дело пахнет, соглашаться не торопились.
Но однажды нежданно-негаданно пришла беда. В устье Узервы из моря Нево начало заплывать неведомое чудище. Сперва оно лишь рвало сети и пугало рыболовов. Потом начались дела похуже.
— Сам видел, — рассказывал Кевит. — Как-то на закате стояли на пристани с родичем. Вдруг моя белая лайка понеслась вдоль причала. Добежала до самого конца — и давай рычать на воду. Мы подивиться не успели, как вдруг вода будто вскипела! И прямо из-под пристани высунулась зубастая пасть — да такая, что человек влезет! — Кевит руками показал размах челюстей. — Схватила лайку — зубы щелкнули, словно капкан! Бедняжка только взвизгнуть успела и пропала. Вот тогда мы и поняли, что рядом с нами поселился огромный ящер. Ну а потом такие дела начались, что о собаке все позабыли...
Карел принялся рассказывать новгородцам, как жители Кукушкина острова решили устроить облаву на неведомую тварь.
— Вдруг лодка аж в воздух подскочила — и перевернулась! Восемь сильных парней вышли на ту охоту, ни один до берега не доплыл...
— Кто ж так делает, — проворчал Нежата. — Вот я бы... Ты слушаешь, брат?
Велько смотрел в другую сторону. Его взгляд был прикован к лунной дорожке, дрожащей в отдалении на глади залива. Не рябь ли это? Еле-еле заметная — будто кто-то очень медленно, осторожно плывет под водой...
— Здесь-то его нет, — проследив за взглядом юноши, заметил Кевит. — Великий Хауги не любит голых скал. Даже на Кукушкином острове он выбирал места, где можно неожиданно напасть из густых тростников. Его логово дальше, в диких ильменях...
«Как раз там, куда поплыли нурманы», — отметил про себя Нежата.
«Что же это за морской ящер такой, если он открытой воды не любит?» — подивился про себя Велько.
— А как вы узнали, что чудище ушло в Черный островняк? — спросил он.
— После того как Хауги потопил охотников, мы задумались, а не оскорбили ли какого-то чужого бога? У нас на острове живет небольшое племя лесных саами. У них есть молодая, но знающая шаманка. Она устроила гадание и назвала имя чудовища — Великий Хауги. «Хозяин вод вам не по силам, — сказала она. — Он будет пожирать вас, а вы будете только оплакивать мертвых. Если хотите навсегда от него избавиться — плывите к словенам, на Волхов. Они однажды изгнали своего ящера, помогут и вам...»
— Помню-помню, — кивнул Нежата. — Мы с Велько были на вече и слышали твой горестный рассказ.
— Я, право, заслушался, — добавил Велько. — Кстати, переделал его в песню, получилась дивная заплачка! Могу сыграть...
Он положил руку на гусельки, которые обычно таскал на поясе в берестяном туле, наигрывая на них, когда придет настроение. Новгородцы засмеялись. Кевит неодобрительно поглядел на близнецов.
— Смейтесь-смейтесь! Как бы плакать не пришлось... Знаете ли вы, откуда явился Великий Хауги? С холодного, темного севера, из самой Похъёлы!
— Почему ты так уверен, что оттуда? — спросил Нежата. — Ведьма сказала?
— Потому что оттуда приходит все зло! Откуда же еще?
И Кевит принялся рассказывать о Похъёле туманной — полночном крае, полном ужасов, нечисти и скверны. Всякий зверь, птица или рыба там были зловредными чудовищами, вскормленными на человечине, а жили там одни колдуны и ведьмы. Луна взошла уже высоко, костер погас, алые угли потемнели, а рассказы карела все не кончались. Он поведал об огромной птице с железными перьями, подобными стрелам; о щуке, способной утопить корабль; о медведе ростом с гору и волке, способном пожрать луну и солнце...
— И против этаких ужасов мы явились сюда с жалким десятком бойцов, — проворчал Богша, косясь на близнецов. — Очень вы, должно быть, вашей матушке надоели...
— Ты язык-то придержи, — холодно сказал Нежата, устремляя на него немигающий взгляд.
У кормчего холодок пробежал по спине. Глаза у близнецов были тоже одинаковые, прозрачно-зеленые. У словен такие глаза считались несчастливыми, зловещими. «Змеиные очи» — так их называли.
Но тут раздался голос Велько:
— Десяток, или два, или сотня — не важно! Дальше мы все равно пойдем одни.
— Одни? Как это? — громко заговорили у костра. — Почему?
— Так нам велела наша мать, боярыня Милолика. За Хауги пойдем лишь мы с братом, вдвоем на лодке под парусом. А вы оставайтесь здесь и ждите нас.
— Ушам своим не верю... — сердито начал Богша.
— Так и есть, — оборвал его Нежата. — Мы справимся с чудищем сами.
— Восемь могучих мужей не смогли одолеть водяную тварь! — воскликнул Кевит. — А у вас еще даже бороды не выросли...
— Зато, — лучезарно улыбаясь, заявил Велько, — у нас есть тайное средство!
— Что еще за средство?
Велько высоко поднял кожаную суму. В суме лежало что-то большое и плоское. Юноша распустил тесемки у горловины, и в ночи распространился сладкий, манящий аромат.
— Показать? — Он посмотрел на брата.
Тот кивнул, и Велько вытащил из сумы большой медовый пряник. Пряник был весьма необычный, в виде двух склеенных вместе человечков, стоящих плечом к плечу.
— Вот так средство! — послышались смешки. — Пряник!
— Матушка наша премудрая сама его испекла и зачаровала, — сказал Нежата. — Это дар от нее ящеру и знак для него...
Он вдруг осекся.
— Какой знак? — спросил Богша.
— Не ваше дело. Главное, матушка велела поклониться ящеру этим даром. А дальше... видно будет.
— Ах вот как, — протянул Кевит.
Ему вспомнились иные из рассказов новгородцев о вдове-чародейке Милолике. И совет, данный ведьмой-лопаркой. И главное — тот вопрос, с которым карелы пришли к ведьме...
— Что ж, — сказал он, — тогда слушайте. Завтра поплывете дальше по Железному прорану до самого его конца. Плыть придется долго, весь день. К вечеру попадете в большое заросшее озеро. Там есть примета — одинокий пустой островок посередине. Но туда вам не надо. В самом устье слева старая стоянка рыбаков, там можно заночевать. Тварь на берег не полезет... надеюсь.
— Хорошо, — кивнул Нежата.
— Кострище — под высокими скалами. На скалы не лезьте, ничего там нет, кроме гнездовий филинов... — Карел будто бы хотел что-то еще добавить, но не стал. — А послезавтра на заре отплывайте в ильмени. Там и найдете похъёльское чудище. Или оно само вас найдет.
— Если не вернетесь через пять дней, — добавил кормчий, — мы отправимся за вами следом.
Глава 2Крылатая мара
Братья отплыли рано утром, когда рассеялась легкая дымка над водой. Слабое течение несло лодку мимо высоких берегов. Покрытые лишайниками скалы встречались все реже, а сосновые боры подступали все ближе к воде. Над верхушками деревьев вздымались серые, покрытые красноватыми прожилками громады.
— Посмотри-ка! — прищурившись, воскликнул Нежата около полудня. — Чем это там дерево разукрасили?
На отвесной скале над лесом и в самом деле что-то было развешано на ветвях раскидистой сосны, росшей у самого края пропасти. Нечто, издалека напоминающее обрывки ветоши, чуть покачивалось на ветру.
— Не вижу, — признался Велько. — Слишком далеко. Да что бы там ни висело, людям туда не взобраться. Ты только погляди, какая круча!
— Это и чудно, — протянул Нежата. — Я видел в землях карел священные деревья. Их украшали яркими лентами. Но там висит что-то побольше...
— Да что бы ни висело — как это туда затащили?
Велько опустил весло в воду. Напоследок он еще раз оглянулся на увешанное яркими лоскутами дерево, и на душе у него стало тревожно.
Железный проран, извиваясь, тянулся все дальше. На проплывающих мимо скалах братьям начинали опять мерещиться то фигуры великанов, то огромные нечеловеческие лица, провожающие их угрюмыми взглядами. Пару раз Велько был готов поклясться, что пятна на камнях сами собой складывались в колдовские руны, какими нурманы любили украшать свое оружие. Он моргал и шепотом призывал на помощь богов, чтобы развеять наваждение. Но Черный островняк не боялся чужих богов. Он продолжал неспешно следить за чужаками, будто раздумывая, что бы с ними такое сделать.
Когда солнце начало клониться к закату и тени стали глубже и холоднее, проран внезапно закончился. Посветлело, берега разошлись, и перед близнецами открылось большое озеро. По берегам его стоял лес. Северная часть озера заросла камышом так густо, что братья сперва приняли его за просторный зеленый луг.
— Наверно, это и есть дикие ильмени, — предположил Нежата. — Ветер попутный — может, сразу и поплывем туда?
— Лучше не надо. Солнце вот-вот сядет. Не хватало еще напороться на логово Великого Хауги в темноте! Знаешь, хоть мы и с гостинцем, а все-таки хотелось бы сперва увидеть того, кому мы его везем...
Нежата не стал настаивать. Братья свернули вдоль левого берега озера и скоро нашли ту рыбацкую стоянку, о которой рассказывал карел. Место в самом деле было укромное — маленькая заводь под сенью леса у подножия одной из здешних огромных скал. Первым делом, пока не стемнело, братья прошлись по окрестному сосняку и убедились, что поблизости нет никого и ничего опасного. Не поленились они и взобраться на крутую скалу, хоть Кевит и не советовал это делать. Но и на горе было пусто. На самой вершине даже деревья не росли, камень прикрывал лишь колючий белый олений мох.
— Что это? — Нежата наклонился, что-то рассматривая.
Велько озадаченно поглядел на мох. Местами он был содран со скалы, будто граблями.
— Да я об этом!
Брат выпрямился, показывая длинное черное перо. Велько взял его в руки, повертел. Перо было жесткое, маховое.
— Орлиное, что ли? — вслух подумал Нежата. — Большие же тут орлы!
— Карел что-то говорил о филинах. Но я никаких филинов не видел...
Велько отвел взгляд в сторону и воскликнул:
— А это еще что?
На невысоком, выступающем из мха валуне, на который братья сперва не обратили внимания, что-то блеснуло в лунном свете. Велько подошел поближе и поднял позеленевшую бронзовую пряжку.
— Карельская, — сказал он. — Но ты лучше на камень посмотри. Видишь, какой ровный, да еще с выемкой? Это жертвенник, братец. Не просто так Кевит остерегал нас сюда подниматься.
— И кому же тут карелы жертвы приносят?
Велько вернул пряжку на камень.
— Пошли вниз, — сказал он. — Свежих следов тут нет. Какое нам дело, кому здесь молились рыбаки? Гляди, солнце почти зашло. Хоть ночи сейчас светлые, все равно неохота строить шалаш в потемках...
* * *
Над озером поднимался белесый туман, а из тумана, наливаясь ярким холодным светом, медленно всходила луна. От воды веяло холодом, в густом сумраке леса звенели комары. Братья сидели у догоревшего костра и беседовали. Оба были слишком взбудоражены, чтобы лечь спать. Да и ничто так не мешает отдыху, как тайные, не дающие покоя мысли.
— Как думаешь, зачем Арнгрим сюда потащился? — размышлял вслух Нежата.
— За тем же, что и мы, — предположил Велько. — Помочь карелам.
— Ха! Плевать ему на карелов.
— А ты что думаешь?
— А вот что. Слыхал ли ты нурманские песни о морских драконах, что сторожат зачарованные клады?
Велько усмехнулся:
— Ну конечно! Стало быть, Арнгрим поплыл в Черный островняк искать сокровища?
— Громом клянусь, так и есть! — Нежата возвел глаза к прозрачно-синему небу, усыпанному звездами. — Я и сам думал, пока сюда плыли, — наверняка здесь уйма скрытых пещер! Ты ведь слышал сказки о чуди, что ушла под землю, когда на берега Нево пришли карелы и словене?
— Кто ж их не слышал?
— Вот здесь-то, в Черном островняке, и скрываются их подземные чертоги! А в них — несметные сокровища, заклятое оружие...
— Погоди, сейчас возьму гусли и буду тебе подыгрывать...
Нежата расхохотался:
— Неужели сам не хотел бы добыть зачарованный меч?
— Ясное дело, хотел бы, — ответил Велько. — Но тут же, брат, дело в цене. Чудь свои сокровища так легко не отдаст.
Он внезапно перестал улыбаться, будто что-то вспомнив, и сказал:
— А теперь поговорим о деле! Хватит уже отмалчиваться. Рассказывай о лопарской ведьме. Ты не хочешь о ней говорить, и мне это не нравится.
— Да просто ты мне уже мозг выклевал своими вопросами, — вздохнул Нежата. — Ладно, что ты хочешь знать?
— Все! Как вы встретились, о чем говорили?
— Ладно...
И Нежата принялся рассказывать, как он, праздно бродя по торжищу на Кукушкином острове, встретил удивительную женщину.
— Сперва показалось, что она и на человека-то не похожа: коротышка сутулая в мохнатых шкурах, чисто медвежонок. Подошел поближе, вижу — нет, девка! Маленькая, худая, вся оберегами увешана, на поясе литые зверушки бренчат. Ага, думаю, чародейка. И тут она обернулась да как взглянет на меня... Громом клянусь, брат, — не бывает у людей таких глаз! Они меня словно холодным огнем обожгли, не знаю, как сказать. Я так и встал столбом, то-то, наверно, люди потешались! Она подошла ко мне, поглядела снизу вверх и говорит: «Ну, здравствуй, змеевич!»
— Змеевич?! — У Велько широко распахнулись глаза.
— Взяла она меня за руку, зыркнула еще раз своими глазищами и пошла с торга. Ну и я за ней.
— Эх, а я-то с карелами за столом сидел, пока ты бродил по торгу... Ну а дальше что было?
— Чародейка привела меня в свою вежу — в лесу, возле самой воды. Зачерпнула ковшом из реки, взяла один из своих оберегов с неведомым зверем и подвесила над ковшом. Пока тот зверь на нитке качался и в воздухе крутился, она за ним следила, шептала что-то по-своему. Ну и меня о том о сем расспрашивала... — Голос Нежаты внезапно сел. — В глаза заглядывала, за руки брала...
— Ясно, все колдунье выболтал, — проворчал Велько. — И что она тебе наворожила?
— Что тот, кого мы ищем, вовсе не в устье Узервы. Велела плыть морем в Черный островняк...
— Это-то я и сам знаю. Потом наши карелы к ней ходили, она им то же самое сказала.
— Не совсем то же, — ухмыльнулся вдруг Нежата.
К удивлению брата, он полез за пазуху и вытащил нечто круглое, блестящее.
— Что там у тебя? Покажи!
Велько принялся озадаченно вертеть в руках необычную вещицу. Плоский, неровный, твердый лепесток мерцал, как речной жемчуг, в свете догорающего костра. Края у него были острые, середина поблескивала радужными переливами.
— Чародейка сказала: идите по морю, дальше — через Железный проран, — говорил Нежата. — Пройдете зеленые ильмени, попадете на Костяной остров. Увидите там древнюю вежу на мертвых ногах. Там живет моя старшая сестра. Она знает больше меня. Покажите ей эту чешуйку, и сестра призовет Великого Хауги...
— Так это чешуя? — воскликнул Велько, уставившись на перламутровый лепесток. — Храни нас, Батюшка Гром! Если это чешуя Хауги, каков же он сам — с целую лодью?!
* * *
Велько остался сторожить первым. Он сидел у костра, неспешно обтачивал ножом сосновую ветку и, прищурившись, глядел, как по медленно остывающим углям пробегают сполохи, когда с озера налетал ветерок. Тихо потрескивало, догорая, сухое бревно. Неподалеку под наскоро поставленным наметом посапывал Нежата. Как и пристало воину, он провалился в сон сразу, едва завернулся в плащ, готовый проснуться по первому же оклику. Иногда где-то в вышине еле слышно шелестели кроны сосен. Больше ни единого звука не доносилось ни с озера, ни из леса.
Где-то очень далеко прокричала ночная птица. Велько отложил ветку, встал и неторопливо зашагал из-под деревьев на пологий скат скалы, спускавшийся к воде. Хотя солнце давно зашло, вода будто слабо светилась изнутри. Снизу волнами накатывал холод. Может, он поднимался от воды, а может, сочился из глубины поросшего белыми лишайниками камня. Здешняя вода то шелковисто шепчет, то звонко плещет, то сверкает и искрится на солнце, то неподвижна и черна. Только одно никогда не меняется — она всегда студеная как лед. Должно быть, море Нево тому виной.
Снова прокричала незнакомая птица — на этот раз где-то в лесу, на севере, будто отвечая первой. Велько вздохнул всей грудью и закрыл глаза.
С детства ему казалось, что он способен слышать и видеть больше, чем другие люди. Раскаты грома заставляли его сердце биться чаще, а дождь стремился погрузить тело и душу в долгую тихую дрему. Вот и эта бесконечно тихая ночь на краю мира будто призывала его замереть, растворяясь в сумраке, не шевелясь и не дыша, до самого рассвета. В такие мгновения Велько казалось, что он — и студеная озерная вода, и тучи, полные небесного огня, и ветер, который несет их по небу.
Резкий, странный крик, долетевший с неба неожиданно близко, пробудил его от грез. Велько распахнул глаза — и вдруг пригнулся, а затем бросился на землю, вжимаясь в мох. Над одиноким островом посередине озера кружила огромная птица. Медленно взмахивая крыльями, странная птица взлетала все выше. С неба снова донесся крик, от которого у парня мурашки пробежали по коже. «Да это же слова, — подумал он. — Она кого-то зовет!» Словно в подтверждение его догадки, из-за леса донесся далекий ответный зов. Огромная птица ударила крыльями и понеслась прямиком к берегу, где заночевали братья. Велько вжался в мох, с неба ударил ветер, а потом все стихло.
Выждав немного, парень медленно поднял голову и огляделся. Ночное озеро опять погрузилось в сонную тишину. Велько встал, стряхивая с себя клочья мха, и задумчиво поглядел на вершину скалы, под которой они заночевали.
— Вот так филины здесь водятся, — пробормотал он. — Это ж никакая не птица!
Юноша тихо подошел к месту ночлега, повесил на пояс секиру и направился на гору тем же путем, каким братья лазали туда еще засветло.
Подъем был крутой, сосновые корни и выступающие камни так и норовили вылезти под ноги. Велько не единожды споткнулся в густом ночном сумраке. Однако чем выше он поднимался, тем сильнее становилось его нетерпение. Что-то подсказывало ему: поднимается он не зря.
Запыхавшись, он наконец выбрался на голую вершину, залитую лунным светом. Переводя дыхание, быстро огляделся. Долго искать не пришлось. То, что Велько в первый миг принял за большой валун, вдруг шевельнулось и встало во весь рост. Незнакомец был закутан в черный мохнатый плащ до пят. На его длинных черных волосах блестел серебряный обруч.
— Ты кто? — спросил Велько.
Незнакомец поднял голову. Его глаза напоминали черные провалы на мертвенно-бледном лице. У живых людей не бывает такой бледной кожи... В следующий миг незнакомец повел плечами, будто расправляя плащ. «Да это же крылья!» — понял Велько. Существо с бледной сероватой кожей смотрело на него в упор, слегка распустив маховые перья. Внезапно оно улыбнулось — а может, и оскалилось, — показав острые как иглы зубы.
Нежата, пожалуй, в тот же миг залепил бы ему секирой в лоб, а Велько только сделал медленный шаг вперед.
— Кто ты? — повторил он на языке нурманов, вглядываясь в чужака.
Длинные, буйные черные волосы разбросаны по плечам... Боги, да это же девушка!
Тело ее покрывали короткие черные перья — Велько не понял, одежда это или перья ее собственные. Глубоко сидящие глаза, как два полированных камня, блестели в темноте. «Она не хочет зла, — почему-то подумалось новгородцу. — Кажется, сейчас ей просто любопытно, как и мне...»
— Я тебе не враг, — произнес он.
И, повинуясь внезапному порыву, снял с запястья обручье и протянул крылатой девушке.
Помедлив, она приняла его. А у Велько мурашки пробежали, когда он увидел длинные изогнутые черные когти на ее худых пальцах.
Губы крылатой девы зашевелились. В тот же миг у юноши помутилось в глазах, все вокруг побежало по кругу, пот выступил на лбу, а в ушах зазвучали далекие слова... «Что такое? Чары?» — подумал он, пошатнувшись. Незнакомка, догадавшись, что собеседник не понимает ее, указала в сторону островка, черневшего посередине озера. Затем ее крылья вдруг взметнулись и ударили воздух с такой силой, что Велько чуть не покачнулся от порыва ветра. А существо взмыло в небо и мгновенно исчезло.
Велько еще немного постоял, подумал и отправился вниз. Нежате он решил пока ничего не рассказывать. Ему хотелось для начала все обдумать самому.
Глава 3Похъёлец
Следующим утром, ясным и холодным, все произошедшее ночью казалось Велько таинственным, зловещим сном. Он то и дело поглядывал на запястье, где еще вчера блестело серебряное обручье с узором из вбитой золотой проволоки. Нет, девушка-птица ему не приснилась. Но чего она хотела? Зачем показалась ему, куда указывала когтистой лапой? И эта ее странная песня, от которой закружилась голова... Велько был до того задумчив, что даже Нежата, давно привыкший к привычке брата то и дело погружаться в свои мысли, не выдержал и резко окликнул его:
— Да что с тобой? Отплывать пора, а ты как зимняя муха бродишь! Приснилось что-то?
— Может, и приснилось, — пробормотал Велько. — Вот что я думаю, брат. Прежде чем идти в дикие ильмени, надо сплавать на тот остров.
Нежата с недоумением поглядел на островок посреди озера. Тот был совсем мал — просто невысокая, заросшая редкими соснами скала, окутанная утренней дымкой.
— Это не по пути... Да и зачем?
— Сам не знаю, — признался Велько. — Ну давай. Разве мы куда-то спешим? А вдруг там найдутся следы Арнгрима?
— С чего бы? — Нежата фыркнул. — Если уж нурманы решили бы здесь заночевать, то остановились бы на том же берегу, где мы. Удобнее стоянки тут не найти. Думаю, Везунчик со своими людьми сейчас где-то на той стороне озера.
Велько вздохнул. Ему не хотелось рассказывать брату о крылатой девице. Начнет браниться, почему не разбудил, зачем полез на гору без него...
— Мне приснилось, что нас там ждет нечто важное, — ответил он неохотно. — Этого довольно?
— Скажи это кто другой, я бы его высмеял, — покачал головой Нежата. — Но тебе, Велько, так и быть, поверю. Знаешь почему?
— Потому что меня точно так же, как и тебя, дразнили змеевичем, — буркнул его брат. — Давай поплыли!
Уже отчалив от берега, они все продолжали спорить, стоит ли тратить время на эту разведку. В конце концов Нежата уступил. В глубине души ему и самому стало любопытно. Вещие сны и предчувствия никогда не посещали его, но он с детства знал, что Велько порой способен видеть невидимое. А что, если на острове — пещера с сокровищами или могила древнего героя? Гостя́ у карелов, братья не раз слушали песни о битвах между доблестными предками озерных людей и злобными чародеями-похъёльцами с ледяного севера. Почему бы здесь не найтись следам тех древних битв?
Солнце всходило все выше, прогоняя остатки тумана. Лодка скользила по прозрачной, как стекло, воде, с севера волнами накатывал шелест камыша. Им заросла вся северная часть озера. На утренней заре ильмени, как никогда, напоминали широкий луг. Изредка налетал ветер, качая пушистые верхушки водяных трав. Одинокий скалистый островок поднимался из воды, как последняя крепость перед этим безмятежным зеленым простором.
— Может, здесь и пристать негде, — ворчал Нежата, оглядывая крутые берега.
— А вон заводь... Гляди, гляди! Следы!
Нежата и сам уже заметил, куда показывает брат. Прибрежный песок в заводи между двух скал прорезали глубокие борозды от киля. Ага — здесь вытаскивали на берег тяжелую лодку!
Высадившись, братья обнаружили еще множество следов. Да, тут несомненно побывали нурманы. Похоже, они не знали о рыбацкой стоянке под горой и провели ночь на острове, а потом ушли на лодке дальше. Остров был тихим и пустынным, только птички попискивали в кустах да шуршали невидимые лесные мыши в вездесущем черничнике.
— Никого, — сказал Нежата. Братья стояли на вершине скалы, оглядывая окрестный бор. — Нурманы уплыли еще вчера или позавчера.
Взгляд юноши скользнул по редким соснам, и вдруг его глаза сузились.
— Гляди-ка, — процедил он. — Вон там, на сосне!
Братья медленно и осторожно направились вниз по склону.
Когда густой черничник затрещал у них под ногами, с недовольным писком вспорхнула целая стая птичек, что-то клевавших с земли. По сухому упавшему дереву скользнул горностай. На вытоптанной полянке валялся раздавленный короб, рядом — выпотрошенный дорожный мешок. Лесные мыши и птицы растащили все припасы, до которых сумели добраться.
Хозяин припасов был привязан к стволу замшелой сосны. Он висел на веревках, низко опустив голову; если бы не ремни, он просто упал бы лицом вниз. Нежата подбежал к сосне, склонился над привязанным к стволу человеком и приподнял его голову, вглядываясь в лицо.
— Эге! — воскликнул он. — Да это похъёлец!
* * *
Братья переглянулись в замешательстве, разглядывая свою находку. Длиннокосый человек в кожаной одежде вроде дышал, но был без сознания. Разбитая скула и огромный сизый синяк вокруг опухшего глаза уродовали его изящно очерченное молодое лицо.
— Эй, очнись! — Нежата решительно тряхнул его за плечи. — Ты хоть живой?
Привязанный приоткрыл невидящие глаза. Они оказались узкими, блекло-голубыми.
— Да ведь это баба! — заявил Нежата. — Слушай, а вдруг это и есть та старшая сестра колдуньи с Кукушкина острова! Ну помнишь, которой я должен показать чешуйку...
Велько ответил не сразу — он как раз увидел прямо перед собой, на соседней сосне, большой кожаный бубен, насаженный на острый сук. Раскрашенная диковинными рисунками кожа была безжалостно разодрана. Сердце Велько забилось быстрее. Такие вещицы ему прежде видеть не приходилось, а вот об их хозяевах он кое-что слышал. «Уж не знаю, ведьмина ли это сестра, или брат, или оборотень с черными крыльями, но ясно одно — это колдун!»
— И глаза такие же, и одета в звериные шкуры... — рассуждал Нежата. — Ну точно, чародейка! Наверняка это нурманы с ней расправились. Наверно, не хотела им говорить, где драконий клад... Эй, красотка, очнись!
— Давай-ка сперва веревки перережем, — перебил его Велько. — Она же еле жива, бедняжка!
Вскоре освобожденный от пут похъёлец молча упал в мох.
— Давай отнесем ее на берег!
— Вот еще...
— Ну хоть воды принеси. А я погляжу, не ранена ли...
Рука незнакомца вдруг крепко схватила Велько за запястье. Похъёлец открыл глаза и взмахнул свободной рукой.
— У нее нож! — закричал Нежата.
Велько, не раздумывая, упал на колдунью сверху, прижимая к земле, а Нежата принялся выдирать из пальцев неприметный клинок. Похъёлец рычал, вертелся и отбивался с такой силой, какой никто бы не заподозрил в хрупкой, обессилевшей пленнице.
— Вот же бешеная ведьма! — выпалил Нежата с долей восхищения, когда маленькая цепкая рука все-таки разжалась, выпуская оружие.
— Погоди, братец, это никакая не ведьма, — прохрипел Велько, пытаясь удержать пленника, который извивался, как уж, пытаясь вырваться. — Ты кто такой, упырь?
— Так это мужик, что ли? — изумился Нежата. — У этих похъёльцев не разберешь! Ну тогда получай!
Могучая затрещина угомонила колдуна, и он упал ничком, больше, кажется, не притворяясь. Братья крепко стянули ему запястья за спиной и сели рядом, тяжело дыша.
— А сон-то твой и впрямь оказался вещим, — сказал Нежата. — Нас на острове ждал... подарочек!
— Какой сон? Ах да... Уж прости, брат, заклятый клад мы не нашли...
— Зато нашли мороку на свою голову. Что это за чучело? Ты только погляди, у него пояс расшит медвежьими когтями! А оберегов-то больше, чем на священной березе!
— Это лопарский колдун. Нурманы называют их финнами, карелы — похъёльцами, — ответил Велько. — Я о них слышал. Они живут далеко на севере. Сильнее их колдунов в мире не найдешь.
— Ну и что будем дальше с ним делать? Прибьем или просто бросим здесь?
Велько задумчиво поглядел на пленника, который снова начал шевелиться.
— С одной стороны, нехорошо оставлять колдуна за спиной, — продолжал рассуждать Нежата. — Но недаром же люди говорят: «Мертвый колдун втрое опаснее живого»...
— Для начала давай его перевяжем, напоим и накормим. Потом поговорим с ним. А там видно будет...
— Еще кормить его! Ладно, потащили к лодке...
Но стоило братьям подхватить похъёльца, как тот снова принялся изо всех сил упираться и вырываться.
— Ух, мало ты получил! — взвился Нежата. — Брат, давай я его прирежу. На что нам такая обуза?!
— Погоди, он что-то говорит, — остановил его Велько.
Похъёлец в самом деле что-то быстро повторял, то и дело оборачиваясь назад. Велько с изумлением осознал, что северянин говорит по-нурмански.
— Не оставлять тут... что? «Небесную лодку»? Какую еще лодку?
Похъёлец указал подбородком на бубен.
— Нельзя ее так оставлять, — взмолился он. — Она умрет без меня!
— Да этот парень, похоже, ума лишился! — расхохотался Нежата.
— Бубен живой? — с любопытством спросил Велько.
— Арнгрим разрубил ее секирой, чтобы я не мог призывать духов. Но ее еще можно вылечить.
— Арнгрим?
Братья тут же уставились в бледное лицо похъёльца.
— Давно тут был Везунчик? Это он велел привязать тебя к дереву? — наперебой забросали они его вопросами. — Где он сейчас?!
— Я не могу говорить, когда он страдает, — будто не слыша, произнес похъёлец, глядя на разорванный бубен. — Или не слышите, как он кричит от боли?
Велько наклонился и разрезал ремень на его запястьях:
— Иди спасай свою... «небесную лодку».
Колдун тут же вскочил на ноги, охнув от боли. Подошел к бубну, осторожно снял его с сучка, поднес к губам и начал что-то приговаривать по-своему.
— Ну и зачем ты его отпустил? — недовольно спросил Нежата.
— Куда он денется с острова? Он голоден и слаб. Бубен ему Везунчик сломал, значит колдовать не сможет...
— А если сбежит? Сейчас кинется в воду и был таков!
— Пусть кидается, если жить надоело, — хмыкнул Велько.
Он не понаслышке знал, что северяне плавать не умеют — даже не учатся, потому что в их вечно холодных водах это попросту ни к чему. Только дольше промучаешься.
— Похъёлец, или кто ты там, — мы тебе не враги, если ты нам не враг, — сказал Велько на языке нурманов. — Если больше не будешь нападать на нас и честно расскажешь, что здесь случилось, мы тебя не тронем и даже поделимся едой.
— Еще чего, — бросил Нежата.
Колдун, однако, поднял голову и устало поглядел на братьев:
— Спрашивайте.
— Кто привязал тебя к дереву? Арнгрим?
Похъёлец молча кивнул.
— Зачем он это сделал?
— Чтобы я не мешал ему губить себя.
— Узнаю Везунчика! — Нежата усмехнулся. — А где он сейчас?
— В чертогах Калмы.
— Так карелы зовут Смерть, — объяснил Велько.
— Умер, что ли? — нахмурился Нежата.
Колдун пошатнулся и оперся на сосну. Теперь, когда он стоял, было видно, как он измучен, — казалось, отпустит дерево и упадет. Похъёльца и в самом деле можно было на первый взгляд принять за девушку. Однако в выражении его лица не было ничего девичьего.
— Ярл Арнгрим выбрал ложный путь, и удача его оставила, — произнес колдун. — Пять дней назад, когда мы останавливались у карелов, ему приснился сон, который ярл посчитал вещим. Утром он приказал повернуть на север и направился к этим островам, которые все обходят стороной. Я предостерегал, что его здесь ждет только гибель. Но ярл отказался меня слушать. А когда я стал настаивать, он обошелся со мной, как с врагом. Он был мне кое-чем обязан, потому не убил, а оставил на милость богов...
Братья переглянулись.
— Ну а сам ты что делал с нурманами? — спросил Велько. — Людей вашего племени редко встретишь так далеко от родины...
— Это мое дело, — сухо сказал похъёлец.
— Ты в самом деле колдун?
— Нойда.
— Что это значит? — спросил Нежата.
Похъёлец провел пальцами по ободу испорченного бубна:
— Нойда значит добрый помощник.
— Ну что ж, может, хоть порчу на нас не наведет, — заметил Велько. — Как тебя звать?
— Нойдой и зовите, — буркнул пленник.
Велько пожал плечами — в отказе называть свое имя первым встречным не было ничего удивительного. Братья снова принялись обсуждать, как им поступить со спасенным колдуном. Который, похоже, никакой благодарности за свое спасение не испытывал и больше всего тревожился даже не о себе, а о своей «небесной лодке». Нежата выступал за то, чтобы оставить его на острове.
— На обратном пути заберем его с собой, не бросим! Что ж мы, звери какие? А пока пусть посидит тут.
Велько был с ним не согласен — он считал, что похъёльца надо взять с собой.
— Я много слышал о лопарских колдунах, — сказал он. — Это тебе не знахари какие-нибудь. Про них такое рассказывают, не поверишь! Они могут призывать диких зверей, повелевать ветром...
— Судя по этому нойде, все его чары — ничто перед хорошей оплеухой, — осклабился Нежата. — А ты все же думаешь, что он опасен?
— Я на это надеюсь, — сказал Велько. — Как знать, не пригодится ли нам опытный чародей? Не нравится мне то, что он рассказал про Везунчика. Что еще за вещий сон привел его сюда? Я сразу же подумал, что этот сон был кем-то наслан нарочно. И этот нойда, похоже, решил так же...
— Если колдун сам только что не сочинил эту побасенку с начала до конца, — возразил его брат.
— А вот мы его и спросим...
Велько повернулся к похъёльцу, который неторопливо собирал в кожаный мешок свои раскиданные по черничнику пожитки.
— Мы сейчас поплывем туда, в ильмени. — он махнул рукой в сторону зарослей тростника. — Нам надо кое-кого найти. Потом вернемся. Взять тебя с собой или покуда оставить здесь?
Губы похъёльца скривились в усмешке:
— Тоже явились искать сокровища дракона?
— Ничего подобного. Нас позвали на помощь карелы с Кукушкина острова. Они как-то разузнали, что в островняке — логово водяного чудовища, которое не дает им житья с весны. Вот мы и прибыли сюда с ним разобраться.
Нойда впервые поглядел на новгородцев с проблеском любопытства.
— Если поплывете туда — погибнете, как нурманы, — сказал он, перекладывая вещи из раздавленного короба. — Тварь, что здесь завелась, живая только по своему виду. Это не обычная шева, сущность ее — не от этого мира. Смертным с ней ничего не сделать.
Велько призадумался.
— Эй, ты чего посмурнел? — пихнул его в бок Нежата. — Он же сказал — смертным!
Братья переглянулись. Нойда заметил их взгляды, но ничего не сказал.
Глава 4Отвергнутый дар
— Вы только поглядите! — раздался восхищенный возглас Нежаты. — Разве такое возможно?! Велько, подгреби справа, хочу поглядеть поближе!
Длинная плоская скала далеко выдавалась в озеро из зарослей тростника, словно спинной хребет огромной рыбы. Непонятно было, то ли это мыс, то ли каменная мель — луда. На самом ее конце высилось нечто вроде столба в рост ребенка из окатанных водой камней. Камни, маленькие и побольше, были положены один на другой, порой едва соприкасаясь, так что сооружение казалось висящим в воздухе. Было совершенно непонятно, как этакий столб может стоять, не рассыпаясь. Именно это и заявил Нежата, перескочив с лодки на скалу.
— А если его слегка подтолкнуть, что будет?
— Брат, не трогай, — недовольно сказал Велько. — Не забыл еще, как сам нырял за Руско?
Кто знает, зачем сложен диковинный столб? В землях словен тоже ставили на высоких местах приметные камни — путевые знаки. Ну а если это что-то другое? Велько покосился на похъёльца: что тот скажет? Нойда сидел на корме с веслом в руках и с безразличным видом оглядывал озеро. С тех пор как они отплыли с острова, он и трех слов не проронил.
Нежата все-таки не удержался и ткнул пальцем один из камешков. Столб вполне ожидаемо рассыпался с громким стуком, часть камней укатилась в воду.
— И зачем? — укоризненно сказал Велько. — Было красиво, а ты...
Но его тут же перебил вопль брата:
— Они ползут назад!
Велько застыл с поднятым веслом. Он было не поверил глазам, но, судя по оторопевшему взгляду брата, тот видел то же самое. Укатившиеся в воду камни выползали на берег и собирались в кучку, будто огромные серые улитки. Неспешно и упорно они один за другим взбирались все выше и выше, пока не сложились снова в неустойчивый столб с похожим на ушастую шапку камнем наверху. И снова застыли, как и положено камням.
— Обороните, предки! — выпалил наконец Нежата. — Что делается! Эй, как там тебя... нойда! Что это за волшба?
— Ползучий сейд, — невозмутимо ответил похъёлец. — Я вас предупреждал, не надо сюда плыть.
— А, так это сейд, — кивнул Велько. — Волшебный камень. Слыхал, но представлял их иначе. И зачем он здесь поставлен?
— Указывает путь. Но не только...
Взгляд нойды вдруг остановился на чем-то, братьям невидимом.
— Ты куда смотришь? — напрягся Нежата.
Он поглядел туда же, куда колдун, но не увидел ничего, кроме неподвижной воды да сплошной стены тростника. А нойда все глядел. Вдруг он отложил весло, направил ладонь на воду и запел. Велько сразу же стало не по себе — совсем как тогда, ночью на горе. Сдавило горло, мир вокруг поплыл, стал рябить, медленно поворачиваться по кругу. Дневной свет мутнел, затягивался дымкой. Все еще стоявший на отмели Нежата сгорбился, принялся тереть глаза. Велько попытался глубоко вздохнуть, но не мог — в груди стало тяжело. Но вдруг как свежий ветер налетел и мигом сдул дымку. Ползучий сейд в тот же миг снова рассыпался до основания. Нойда опустил ладонь, встряхнул и провел ей по лбу.
— Я ошибся. Сейд не путь указывал, а наоборот — наводил морок, — хрипло сказал он. — Глядите туда.
Но близнецы уже и сами все увидели. Да и как можно было не заметить большую лодку, если она явно разбилась об эту самую скалу! Лодка торчала из камышей вверх днищем, наполовину погруженная в воду. Рядом плавали большие расщепленные доски, обломки поменьше валялись чуть ли не под ногами у Нежаты.
— Похоже, это лодка Арнгрима, — сдавленным голосом произнес он.
— Так и есть, — подтвердил нойда.
— Ну хоть мертвецы вокруг не плавают...
— Если их не сожрал Великий Хауги, — добавил Велько, оглядывая лодку. — А мне кажется, так оно и было. Гляди, из борта вырван кусок. И эти щепки... Лодку будто подняли из воды и швырнули на скалу. Вон какая дыра в боку! Я видел корабль, который выкинуло на прибрежные скалы в бурю, — очень похоже...
— Буря? На лесном озере?
Нежата подобрал обломок доски, повертел и кинул в воду.
— Следов крови я не вижу, — сказал он. — Битвы, похоже, не было.
— Значит, люди успели сбежать.
— Нурманы? Сбежать? — хмыкнул Нежата. — И не вступили в бой? Скорее уж все попадали за борт. Думаю, дело был так: чудище напало внезапно, одним ударом перевернуло судно...
Велько снова поглядел на нойду — тот все так же не сводил глаз с камышей. «Они в чертогах Калмы», — вспомнились ему слова похъёльца.
— Великий Хауги где-то рядом? — спросил он.
— Нет. Он не любит скалы, — ответил нойда. — Его логово там.
Он указал на стену тростника, что тянулась в обе стороны до самого леса.
Велько вздохнул:
— Вот туда-то нам и надо.
Нойда внимательно поглядел на юношу:
— Вы ведь не собираетесь с ним сражаться, но ищете с ним встречи. Что вы затеяли?
— А это тебя не касается! — заявил Нежата, перелезая обратно в лодку.
Похъёлец только плечами пожал.
* * *
Лодка неспешно скользила вдоль неподвижной стены тростника, разрезая носом ряску. День выдался безоблачный, солнце не только грело, но даже начинало припекать. Ветер совсем затих, воздух был теплый и вязкий. Над желтыми кувшинками носились стрекозы.
— Слышите? — встрепенулся вдруг Нежата. — Кажется, собака воет?
Все перестали грести и прислушались. Но, кроме шелеста камышей да тихого птичьего посвиста, никаких других звуков не было.
— Точно говорю, воет! — повторил Нежата. — Вот, опять! Где-то там, в камышах. Да так жалобно...
— Клянусь, никто не воет, — хмурясь, ответил Велько. — А если бы это был голос духа, то сам знаешь, я услышал бы его первым. Так что это тебе мерещится. Может, голову напекло...
Нежата не успел возмутиться, как раздался новый звук — да такой, что усомниться в нем было невозможно. Над водой прокатился гулкий, тяжелый вздох, как будто вздохнуло само озеро. По воде побежала рябь, лодка закачалась. Налетел резкий холодный ветер, тростники громко зашелестели и пригнулись.
— А вот и протока! — раздался голос Нежаты. — Правим прямо туда!
Велько сделал справа большой гребок, лодка плавно повернула в открывшийся проход среди камышей, и ильмени сомкнулись за ее кормой. Через миг ветер успокоился, и снова над озером воцарилось теплое сонное безветрие, будто никакой лодки и не было.
Теперь они плыли среди тростников, как по зеленому лугу. Казалось, лодка пробирается по тропинке — протока была такой узкой, что едва хватало места опустить весло. Пушистые метелки колыхались высоко над головой.
— Ничего не вижу! — проворчал Нежата. — Ну и местечко! Кто-то бросится сбоку — и ахнуть не успеешь.
Пока Велько и похъёлец осторожно гребли, едва-едва продвигая лодку вперед, Нежата стоял посередине наготове с мечом в руках. Велько всю дорогу посмеивался над братом из-за дорогого и ненужного на охоте оружия, которое тот таскал с собой красоты ради. Но сейчас подумал, что если на них кто-то нападет в таком узком месте, то как раз меч очень пригодится. А что впереди их очень скоро ждет неприятная встреча, он почти не сомневался. Велько привык доверять своим предчувствиям. Кому бы ни принадлежал этот внутренний голос, предупреждающий о грядущих неприятностях, он редко обманывал.
— Матушкин гостинец приготовил? — негромко спросил Нежата.
Велько отложил весло и вытащил из сумки сверток. В воздухе поплыл сладкий медовый аромат. Нойда бросил на сверток заинтересованный взгляд, но вопросов задавать не стал.
— А если ящер не примет дар, тогда что? — тихо спросил Велько. — Об этом подумал?
Нежата хотел ответить, но оглянулся и воскликнул:
— Впереди просвет!
Вскоре камыши расступились, и лодка вынырнула из травяной чащи на чистую воду. Близнецы одновременно вздохнули свободнее. Они и сами не осознавали, как давят на них эти зеленые стены. Нойда же, напротив, будто собрался и незаметно переложил к себе поближе копьецо-сулицу.
Перед ними раскрылся окруженный тростником затон. Гладь воды была почти полностью закрыта цветущими белыми лилиями и их круглыми плавучими листьями.Лишь посередине оставалось черное окно. «Красота какая!» — успел подумать Велько. Потом тростники медленно раздвинулись, и в затон выплыла серая, замшелая, усеянная ракушками узкая скала...
Близнецы оторопели. Нежата застыл, стиснув рукоять меча. Оба живо вспомнили шеву, едва не погубившую карела. А в следующий миг плавучая скала распахнула плоские желтые глаза...
Нойда схватил со дна лодки сулицу, направил ее на неторопливо плывущее в их сторону диво и пропел угрожающую фразу на своем языке. Вполне отчетливо прозвучало лишь «шуурхауги!»
— Хауги? — воскликнул Нежата, очнувшись. — Мы нашли его! Велько, давай пряник!
Быстро вытащив из свертка гостинец, он поднял его в вытянутой руке.
— Здравствуй, отец! Прими нас, твоих законных сыновей! Велено нам передать тебе этот дар — священный брачный пряник! Твоя земная супруга сама испекла его для тебя взамен того, который разделила с тобой на берегах Волхова восемнадцать лет назад!
Нежата бросил пряник в воду. Тот булькнул и исчез в глубине. Вслед за ним, подняв волну, погрузилась и глазастая скала. Велько, вцепившись руками в борт лодки, все смотрел в воду и ждал.
— Ящер принял дар? — наконец прошептал он.
— Не знаю, — тоже шепотом ответил его брат.
Ответ пришел, откуда не ждали, — и уж точно совсем не такой, какой близнецы надеялись получить. Лодку потряс такой могучий удар, что она даже подскочила над водой. Каким-то чудом никто из нее не вылетел.
— Гребите, иначе нам конец! — заорал Нежата. — Велько, сзади!
Он едва успел ухватиться за мачту, и в тот же миг новый тяжелый удар в днище отбросил лодку в камыши. Там она и застряла. Велько уронил весло, и оно поплыло среди лилий.
— Ну все, приплыли! — горестно воскликнул Нежата.
— Ставьте парус! — раздался вдруг голос нойды.
— Ты умом тронулся? Не лезь не в свое дело! Какой парус, мы тут застряли намертво!
— Быстро ставьте, иначе будет поздно!
Близнецы обменялись взглядами, посмотрели на похъёльца и дружно принялись отвязывать парус. Опустить его заняло несколько мгновений.
Тем временем по воде опять побежала рябь. Среди лилий поднялась серая, облепленная ракушками спина, и чудище, разгоняясь, поплыло в их сторону.
— Готово! — крикнул Велько, закрепляя парус.
Нойда одним движением распустил узел на привязанной к поясу веревке. Братья увидели, как беззвучно шевелятся его губы. В следующий миг на лодку налетел вихрь, подхватил ее и поволок куда-то прямо по склонившимся до самой воды тростникам.
— Руль держите! — донеслось сквозь вой ветра.
Они прорвались через заросли, проламывая в тростнике настоящую просеку, и вскоре вылетели в чистую воду. Берега здесь расходились, образуя широкую спокойную протоку между двумя лесистыми островами. Туда-то лодка и понеслась, увлекаемая колдовским ветром.
Глава 5Вещие песни
Лодка промчалась через озеро, как подхваченный бурей сухой лист. Братья не успевали ни думать, ни смотреть, куда их несет, — лишь бы удержать руль, только бы не налететь на скалу или торчащую из воды корягу. Потом резкий, больно бьющий шквал столь же внезапно исчез, как и появился, превратившись в тот обычный холодноватый ветер, который назойливо дул в Черном островняке на открытых местах. Подгоняемая им лодка неспешно поплыла вдоль поросших лесом незнакомых берегов. Только тогда близнецы вновь обрели дар речи.
— Хвала Грому! — выпалил Нежата. — Еле ушли! Отведу к жрецам рыжего быка, когда вернемся!
Велько перевел дух и обернулся к нойде:
— Спасибо тебе!
— За что?
— Но разве не ты вызвал ветер?
— Я, — не стал отпираться похъёлец.
— Ты нас всех спас! — с чувством воскликнул Велько.
— А вы меня. Долг платежом красен.
Нежата, открывший было рот, чтобы тоже поблагодарить спасителя, поглядел на него и промолчал. Похъёлец с безразличным видом сидел на своем месте, будто и не они только что чудом избежали смертельной опасности. И вместо благодарности Нежата ощутил только раздражение.
— Это ведь был он, ящер? — тем временем думал вслух Велько, мысли которого обратились в другую, куда более важную сторону. — Великий Хауги?
— Леший его знает, — сердито ответил Нежата. — Я и разглядеть его толком не успел, так быстро он бросился... Эй, нойда, ты что скажешь?
— Если вы о водяном чудище — да, это был он, Хауги, — невозмутимо подтвердил похъёлец. — Я вам еще на острове сказал, что его логово в ильменях.
Нежата уставился на него хмурым взглядом:
— Уж слишком ты много знаешь, да помалкиваешь! Что ветер вызвал — спасибо! Но еще чуть-чуть, и он бы нам не понадобился...
— Не ты ли велел мне сидеть тихо и не лезть? — напомнил нойда.
Старший близнец прикусил язык, краснея от гнева.
— Оставьте пустые ссоры, — вмешался Велько. — Брат, Великий Хауги не принял наш дар!
— Да! — подхватил Нежата, отворачиваясь от колдуна. — Даже не пожелал нас выслушать! Почему? Что мы сделали не так?!
Велько вздохнул:
— Я тут думаю — что, если это вовсе не тот, кого мы ищем? Помнишь, что матушка сказала? Если ящер примет дар...
Нежата выругался.
— Ну, если это какое-то здешнее чудовище, я попросту убью его! С большим удовольствием!
— Легко сказать... — Велько обернулся к нойде: — А ты что-то о нем знаешь?
— Я ничего не знаю ни о вас, ни о ящере, которого вы ищете.
«И знать не желаю», — было написано на его лице.
— Но про Хауги тебе что-то известно, я вижу! Это ведь твои родные места.
— Вовсе нет. Я родом со Змеева моря, это намного севернее.
— А сюда тебя как занесло? — неприязненно спросил Нежата. — Почему шатаешься по чужим землям, а не живешь со своим племенем, как все добрые люди? У тебя есть род, семья?
Нойда, и так-то бледный, побледнел еще сильнее и ничего не ответил.
— И как ты увязался за Арнгримом? — не отставал Нежата. — Может, ты-то его сюда и заманил?
— Брат, перестань! — с досадой сказал Велько. — Ты ведешь себя недостойно. Похъёлец вытащил нас, считай, из пасти этого Хауги, кем бы он ни был, а ты оскорбляешь его.
Он повернулся к колдуну:
— Прошу, друг, расскажи, что ты знаешь о Хауги!
Нойда помолчал, как будто думая, стоит ли вообще что-то говорить новгородцам.
— Великий Хауги — не просто какое-то «здешнее чудище», — наконец произнес он. — И заманили вас сюда вовсе не затем, чтобы отпустить обратно целыми и невредимыми.
— Заманили? — резко спросил Нежата. — Кто заманил?!
Вдруг он осекся и замолчал, краснея. Велько поглядел на него и вздохнул.
— А вот что скажи, чародей, — вновь спросил он нойду. — Тот вещий сон, что приснился Везунчику... Ты знаешь, о чем он был? Арнгрим говорил?
