Хранитель памяти E-Book

Ханна Трив

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Обретая себя: искра жизни
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 463

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Задумывались ли вы когда-нибудь, какими будут ваши последние слова в этом мире? Возможно, эти слова принесут утешение не только вам, но и смогут спасти жизни тех, кого вы оставляете после себя… Зои, будучи не в силах пережить семейную трагедию, сбегает из Австралии в Англию. Здесь она устраивается на работу медсестрой в хоспис. Теперь ее миссия – записывать последние мысли своих пациентов и передавать их близким. Бену, начальнику Зои, совсем не нравится, что она так активно вмешивается в жизнь обитателей хосписа. Но со временем они сближаются и обнаруживают, что у них гораздо больше общего, чем они думали. Вместе с Беном Зои учится противостоять своему прошлому и собственному горю. Ее боль постепенно затихает, она вновь готова жить и любить… Но сможет ли выстоять Зои, когда ее мир снова разлетится вдребезги?

Leseprobe

Ханна Трив Хранитель памяти

Hannah Treave

THE NOTEKEEPER

Печатается с разрешения литературных агентств Blake Friedmann Literary, TV & Film Agency Ltd и Andrew Nurnberg

© Hannah Treave 2023

© Литвинова И., перевод, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пролог

Двумя годами ранее

Впереди сверкающей лентой стелилась взлетно-посадочная полоса. Казалось, мерцающие бело-голубые огоньки расставлены специально для нее – как напоминание о том, что она сделала правильный выбор. Когда сдвоенные двигатели с ревом ожили, она глубоко вздохнула. Грохочущая мощь унесет ее за тысячи миль отсюда. Вот и все. Пути назад нет.

Когда лайнер набрал скорость, женщина устремила пристальный взгляд на огни. Они промелькнули мимо так быстро, что слились в ровную линию и уже не воспринимались как отдельные точки. Затем самолет взмыл в ночное небо Австралии с грациозностью и изящностью балетной танцовщицы. Она громко ахнула, когда осознание содеянного обрушилось на нее с такой силой, что ее потрясение потревожило спящего в соседнем кресле пассажира. Поспешно пробормотав извинения, женщина снова отвернулась к окну, впитывая глазами темные очертания родной земли, зная, что больше никогда не вернется домой.

Проснувшись тем утром, она не ожидала, что уже к вечеру окажется на международном рейсе. На самом деле ее день начался так же, как и любой другой. Ночью она не спала, потому что сон был чем-то, принадлежавшим ее прошлой жизни. Жизни, когда-то наполненной счастьем, работой, поездками в школу, вечерами в кино, прогулками по пляжу, ранними утрами и любовью.

Тем утром, после того как муж ушел на работу, она приготовила свой обычный кофе и отщипнула кусочек гренки. До начала дежурства в больнице оставалось время, и она принялась за глажку. Выудила из груды белья одну из рабочих рубашек мужа и свою униформу медсестры. Но когда потянулась за темно-синей футболкой сына, нервы сдали. При виде этого предмета одежды, безобидно лежащего в корзине, она рухнула на пол, увлекая за собой и футболку, и гладильную доску с утюгом. Распластавшись на холодном кафеле, она долго и безутешно рыдала, оплакивая жизнь, которую когда-то знала, жизнь потерянную – и уже навсегда.

Когда были выплаканы все слезы, она оглядела дом, в котором прожила почти всю свою замужнюю жизнь. Она чувствовала, что задыхается – ей нужно было выбраться отсюда. Она бросилась к прикроватному столику в спальне, полезла в ящик и взяла оттуда девственно чистый синий паспорт, которым не пользовались годами. Затем надела туфли и пальто, схватила сумку и вышла из дома.

Уже собираясь захлопнуть дверь, она вспомнила, что забыла самую важную вещь. Взбежав обратно по лестнице, она снова полезла в ящик тумбочки и достала сложенный листок разлинованной бумаги. Одно только ощущение его в руках придавало женщине сил. Прижав бумажку к губам, она нежно поцеловала ее, затем сунула в сумку и сбежала вниз по лестнице. Она выскочила за дверь, даже не потрудившись проверить, закрыт ли замок. Ею двигало лишь одно желание – сбежать.

И ей это удалось. На автобусе доехала до аэропорта и, как в сцене из фильма, купила билет на первый же рейс до Лондона, не думая о стоимости. Теперь, когда бортпроводники начали толкать тележку с напитками по проходу, она подалась вперед и потянулась за сумкой. Вытащив драгоценный листок бумаги, она смаковала скупые слова, дорожа каждым из них.

Я просто хочу быть ковбоем.

Читая, она чувствовала прилив сил. Этот клочок бумаги дарил ей то, что, как она думала, ушло навсегда. Надежду.

Глава 1

Два года спустя

Звук хриплого затрудненного дыхания нарушал тишину в комнате, пока Зои Эванс перечитывала несколько строк в блокноте, который лежал у нее на коленях. Она читала запись уже в четвертый раз, и ей по-прежнему не нравилось почти каждое слово. Она резко подняла голову, отчего седеющий светлый локон выбился из низкого пучка на затылке.

– Артур, ты уверен, что именно это хочешь сказать? – уточнила она, пристально глядя на автора строк.

Одышка усилилась, когда пожилой мужчина в инвалидном кресле кивнул. Его слезящиеся глаза были полны стальной решимости.

– Уверен. Я слишком долго отрицал это, пришло время сказать правду.

Зои подавила стон отчаяния. Она проработала медсестрой более двадцати лет и давно усвоила, что придираться к пациентам – не самый эффективный способ заставить их делать то, что лучше для них.

– Ладно. – Она ободряюще улыбнулась Артуру. – Но тебе не кажется, что говорить своей жене, с которой прожил шестьдесят лет, что ты никогда не любил ее и что смерть станет приятным избавлением от ее бесконечного ворчания, острого языка и, – Зои сделала паузу, чтобы заглянуть в блокнот, – постоянного пуканья, это немного жестоко?

Артур кивнул.

– Я уверен. Я никогда не одобрял ложь.

Зои отложила блокнот и сунула ручку в карман. Она тоже не любила ложь, но и не считала, что всегда уместно говорить людям неприкрашенную правду.

– Что-нибудь еще? Может, скажешь что-нибудь приятное? – улыбнулась она. – Одри – твоя жена. Последние шесть недель она возила тебя в дневной стационар этого хосписа. Вы столько лет прожили вместе, построили свой мир для вас двоих.

Выражение лица Артура смягчилось.

– Конечно, я люблю Одри, но этот чертов рак дал мне пинка под зад. Я не хочу встречаться со своим создателем, зная, что не был до конца честен. Я благодарен Одри за все, что она сделала. Мы с ней хорошо ладили, но я так и не смог забыть свою первую любовь – Дейрдре Гамильтон.

При упоминании имени Дейрдре на лице Артура появилось мечтательное выражение. Зои видела, что он где-то далеко от этой викторианской виллы на окраине Бата, где ныне разместился хоспис. Когда лучи позднеапрельского солнца проникли в окно, она похлопала Артура по ноге, возвращая его в настоящее.

– Я не уверена, что Одри нужно это знать. – Зои предприняла еще одну попытку: – Наверняка есть что-то еще, что ты мог бы сказать? Смягчить удар.

Наморщив нос, Артур на мгновение задумался, а потом добавил:

– Ладно, скажи ей, чтобы купила себе моркови. Она недоедает овощей, но всегда любила морковь.

Зои подавила смешок и, увидев, что Артур серьезен, быстро изменила выражение лица. Достав ручку из кармана, она записала его слова и выжидающе посмотрела на пациента.

– Все поняла? – спросил он.

– Да, все, – заверила она. – Ты точно хочешь, чтобы я передала это Одри?

– Да, хочу. – Артур промолвил слабым, но решительным тоном.

Зои предпочла не настаивать на своем. Она видела, что пребывание в комнате отдыха истощило его силы. Румянец на щеках Артура поблек, а дыхание стало еще более напряженным.

Медсестра встала и покатила Артура обратно к его кровати. Зои мысленно отметила, что Артур, вопреки своему обыкновению, не посмотрел в окно и не восхитился парой дубов, которые и дали название хоспису «Оукс». Опыт подсказывал Зои, что дни ее пациента сочтены.

По правде говоря, Артур был не первым, кто захотел передать своим родным и друзьям прощальные откровения, и Зои была уверена, что он не станет последним. Записывать предсмертные слова умирающих и послания к тем, кого они покидают, Зои начала с тех пор, как два года назад устроилась медсестрой в хоспис. Она знала, какое мощное воздействие может оказать финальная нота на тех, кто остается, и каким катарсисом это становится для тех, кто уходит.

– Привет, Зои! – Громкий голос с австралийским акцентом, донесшийся сзади, прервал ее размышления.

Обернувшись, она столкнулась со своим коллегой Майлзом Андерсоном. В теплом пальто, запихивая в рот остатки сэндвича с беконом, Майлз выглядел так, словно только что закончил смену на городской свалке, и уж никак не походил на медбрата, заступающего на дежурство.

Зои гневно посмотрела на него:

– Я думала, ты уже полчаса как на работе?

Майлз пожал плечами, стряхивая крошки с густой темной бороды, ничуть не смущаясь упрека от Зои.

– Знаешь, как это бывает. Гуляли вчера допоздна, утром не мог встать.

Зои нахмурилась. Как это бывает, она действительно знала, но не одобряла. Коренной австралиец, как и она, Майлз в свои тридцать девять, будучи на пять лет моложе Зои, не в пример ей изо всех сил старался проживать каждое мгновение так, будто оно последнее. И, по его собственному выражению, в свои почти сорок был практически мертв.

– Может, хотя бы попробуешь, – произнесла Зои сквозь стиснутые зубы. – Ты живешь за углом. Опаздывая на работу, ты поступаешь нечестно по отношению к пациентам и ко всем нам.

– Да, да.

Изогнув светлую непослушную бровь, Зои выпрямилась во все свои пять футов пять дюймов и окинула Майлза, как она надеялась, испепеляющим взглядом. Казалось, это возымело эффект. Майлз поспешно снял пальто и сунул обертку от сэндвича в карман.

– Извините, босс. – Он как будто искренне раскаивался.

Зои пожала плечами.

– Босс еще только на сутки, а потом приступит к работе новый траблшутер.

– Временный траблшутер, – поправил Майлз, вытирая засаленные руки о скраб-брюки. – Как долго он здесь пробудет?

– Пока семья Харпер не убедится в том, что под их крылом дела в «Оукс» идут хорошо, – ответила Зои.

– И тогда объединят его с хосписом Святой Марии, – мрачно заметил Майлз, имея в виду новый современный хоспис в Бристоле, обгоняющий «Оукс» почти во всех опросах.

Когда на лице Майлза появилось хмурое выражение, Зои хихикнула. С тех пор как Майлз переспал с одной из медсестер хосписа Святой Марии и женщина имела наглость разбить ему сердце, у него был пунктик по поводу конкурирующего заведения.

– Я не понимаю, зачем нам вообще нужен траблшутер, – проворчал Майлз. – Мы и так со всем справляемся.

– Видимо, недостаточно хорошо справляемся, – усмехнулась Зои, устремив ясные голубые глаза на медбрата. – Единственное утешение в том, что он будет еще и руководить средним медперсоналом, так что меня наконец избавят от этой повинности.

Майлз рассмеялся.

– Надеюсь, тебе повезет. Ходят слухи, что парень с характером.

– Вот и отлично! – воскликнула Зои. – Значит, он сумеет приструнить тебя, когда ты опаздываешь или отлыниваешь от работы по субботам, звоня утром и притворяясь больным.

– Ну, не каждую же субботу, – запротестовал Майлз.

– Достаточно часто, чтобы я это заметила, – вздохнула Зои и тут же просияла. – В любом случае, теперь это не моя проблема, а Бена Таскера.

– Что ж, было бы неплохо иметь в начальниках парня вместо всех этих женщин, – проворчал Майлз, и выражение его лица снова стало страдальческим.

– Мне все равно. – Зои ухмыльнулась. – Скоро я смогу вернуться к тому, что люблю больше всего.

Майлз закатил глаза.

– Я бы предположил, что это персональный груминг, но, зная, что твой бьюти-режим включает только мыло и воду, исключу такой вариант.

Кого-то, возможно, и задели бы столь грубые шутки, но Зои сохраняла невозмутимость:

– Если я не тщеславна по поводу своей внешности, это не значит, что у меня нет личной жизни.

– Не нужно быть тщеславной, чтобы пробежаться расческой по волосам или привести в порядок брови, которые выглядят так, будто к твоему лицу прилипла пара слизней! – воскликнул Майлз, но, спохватившись, что, возможно, зашел слишком далеко, виновато посмотрел на нее из-под своих ухоженных бровей. – Извини, Зои, я не со зла. Просто мы беспокоимся. Все мы. Насколько можно судить, твоя жизнь вращается вокруг одного лишь хосписа.

– И что с того? – теперь уже возмутилась Зои, чувствуя, как ее бледные щеки пылают от негодования. Одно дело – критиковать ее внешность, но ставить под сомнение ее профессионализм – это уже слишком. – Есть способы проводить время и похуже, чем помогать умирающим.

– Верно, – осторожно согласился Майлз, засовывая руки в карманы. – Но в жизни нужно соблюдать баланс. Ты работаешь сутки напролет. И все эти заметки, Зои! Это такой прошлый век. Ты как святой покровитель умирающих.

– Никакой я не святой покровитель, а письма никогда не устареют. Это очень личная форма общения. – Зои взглянула сверху вниз на Артура, который уже дремал в своем инвалидном кресле.

– Ну, думаю, ты единственная, кто поддерживает на плаву магазины канцтоваров, – поддразнил Майлз.

Зои ничего не сказала. Она не была уникумом, многие медсестры и парамедики из ее окружения писали письма пациентам с неизлечимыми заболеваниями, чтобы поднять им настроение. Многие, как и она, верили, что в наш цифровой век в письме есть что-то особенное. Физическая запись, наполненная радостью, к которой пациенты могут прикоснуться и почувствовать с ней связь, чего не способны воспроизвести текстовое сообщение или электронная почта.

Но Зои знала и то, что никто не занимался этим с такой самоотдачей, как она. Только она старательно расспрашивала каждого пациента хосписа, не желает ли он оставить напоследок какое-нибудь послание. Случалось, она делала эти записи за мгновение до последнего вздоха, иногда – за несколько дней или часов до того, как пациенты уходили в мир иной. Просто Зои не понаслышке знала, насколько важны последние слова для тех, кто остается жить. Как эти слова становятся опорой в мрачные моменты предстоящей скорби.

– Ты – потрясающая медсестра, Зои, – продолжил Майлз. – Я просто ума не приложу, почему тебе не хочется жить веселее.

– Мне хватает веселья на работе, – спокойно сказала она.

Майлз покачал головой, как будто понимая, что перед ним безнадежный случай.

– Зои, работа здесь – это сущая каторга. Ты ни разу не брала отпуск, никогда не берешь отгул…

– Да, я знаю!

– Хотя бы чтоб заняться стиркой. – Он припечатал ее взглядом. – Мне твоя соседка Сара рассказывала.

– Ну, ей бы следовало поменьше болтать, – горячо запротестовала Зои. – Чем я занимаюсь в свободное время – это мое дело.

– Хорошо-хорошо! – воскликнул Майлз, отступая назад, словно опасаясь, что она взорвется. – Это я так, к слову.

– Вот и помалкивай. В любом случае, кто знает, как все сложится, когда завтра здесь появится Бен Таскер.

Майлз улыбнулся.

– Да уж, кто знает. Может, у тебя найдется время для кружки пива в пабе или желание носить одежду, которая не похожа на военно-морскую форму.

На последнем замечании у Зои лопнуло терпение, и она покатила Артура обратно в палату. По дороге она мельком увидела свое отражение в одностворчатых окнах. Майлз прав, она выглядела как старуха в неглаженной униформе, бледная, с седеющими светлыми волосами, настолько неопрятными, будто они жили своей жизнью. Но разве это имело значение? Главное – помогать пациентам уйти достойно, и Зои была уверена, что в этом с ней согласится и новый управляющий.

Глава 2

Майлз был не единственным, кто опоздал на работу в тот день. До конца своей смены Зои недосчиталась еще двух медсестер и волонтера из группы поддержки, которые не явились вовремя на дежурство. В автобусе по дороге домой она чувствовала облегчение, что с нее наконец-то снимают груз ответственности. К тому времени, как она поступила на работу в «Оукс», хоспис как независимое учреждение уже более тридцати лет принимал пациентов, молодых и старых. Зои полюбила это место сразу, как только переступила порог, но недавно стало очевидно, что фонды иссякают.

Постоянно проводилось сокращение персонала, и Зои часто видела, как члены правления слоняются по коридорам и ведут приглушенные разговоры об экономии средств. Раньше в заведении царила атмосфера оптимизма, но в последние месяцы, по мере того как нещадно урезали бюджет и штат сотрудников, Зои поняла, что прозвучал похоронный звон. Потому никто не удивился, когда совсем недавно семья Харпер, владеющая несколькими хосписами по всей стране, объявила о том, что добавит «Оукс» в свой портфель. Вполне естественно, это известие вызвало смешанные чувства, но правление сделало все возможное, чтобы убедить персонал в том, что Харперы сумеют изменить ситуацию к лучшему, и сделка была заключена.

На прошлой неделе Зои узнала, что Бен Таскер возьмет ее роль на себя на ближайшие месяцы. Словно чудо-нянька, мистер Таскер в течение нескольких лет работал с семьей Харпер как траблшутер, следил за тем, чтобы все хосписы приносили прибыль, а уход за пациентами оставался приоритетом для каждого учреждения. В то время как все вокруг ворчали по поводу грядущих перемен, Зои была в восторге. Она хотела лишь одного – быть медсестрой, так что приезд Бена Таскера считала благом.

Маршрут автобуса пролегал через центр Бата, и при подъезде к Гилдхоллу Зои выглянула в заляпанное грязью окно. Дальше впереди виднелся кремовый камень аббатства, затем плотина у моста Палтни, где вода неслась так громко, что приходилось кричать, чтобы быть услышанным.

Древний город Бат покорил сердце Зои спустя два месяца после того, как она приехала в Великобританию. Вместе с подругой-медсестрой она отправилась в однодневную поездку из Лондона и была очарована, как только они вышли из автобуса. Они любовались элегантным Королевским полумесяцем и Батским цирком, гуляли по центру, наслаждаясь видами аббатства и Большого насосного зала. К сожалению, посещение римских терм оказалось не по карману, и пришлось довольствоваться сэндвичами в Королевском парке. Наблюдая за игроками в петанк, Зои впервые с момента приезда в Англию почувствовала умиротворение.

Тогда же, возвращаясь на автобусе в свою убогую квартирку в Эрлс Корт, Зои написала домовладельцу и в агентство по найму патронажного персонала уведомления о расторжении договоров. Месяц спустя она переехала в Бат и нашла работу в хосписе «Оукс». Ну, а остальное известно.

И вот теперь она брела по каменным мостовым города, и вечернее весеннее солнце ласкало ее кожу. Всего через несколько минут Зои была дома.

– Привет? – позвала она, отпирая тяжелую деревянную дверь и ступая в крошечную прихожую.

– Мы здесь, – раздалось с другого конца тесного террасного дома.

Зои улыбнулась, услышав голос своей соседки. Сара Рокби, социальный работник, в кои-то веки вернулась с работы пораньше. Зои направилась в сторону кухни, но сделала всего пару шагов, как дочь Сары бросилась к ней, влетая прямо в голени.

– Как у тебя дела, Мэтти? – с теплотой в голосе спросила Зои, когда малышка по имени Матильда, но более известная как Мэтти, обхватила ее ноги своими короткими ручонками.

– Хорошо. Мама рисовала со мной пальчиками, а в школе я ела сэндвичи с ветчиной, – отчиталась шестилетняя девочка, уткнувшись лицом в брюки-скрабы Зои.

– Какой чудесный день. – Зои просияла и подхватила малышку на руки, усаживая себе на бедро. Вместе они прошли на кухню, где Сара стояла у раковины, наполняя водой блестящий чайник Dualit. Он стоил бешеных денег, но Сара утверждала, что в нем получается лучший чай в мире и ей не жаль ни одного потраченного пенни.

Зои ничего не сказала. Возможно, она и привыкла к жизни в Англии, но все еще не могла понять одержимости чаем. В лучшем случае это помойная вода.

– Как прошел день? – спросила Зои, опуская Мэтти на пол.

– Неплохо, – ответила Сара, и ее каштановые волосы, подстриженные под боб, скользнули по плечам, когда она улыбнулась. – Мне удалось кое-что сделать по работе, пока Мэтти спала после обеда.

Зои одобрительно кивнула.

– Молодец. Как скоро вы пригласите кого-нибудь еще в свой офис?

– Через месяц у нас будет новенькая. – Сара подавила зевок. – Будем надеяться, что ее хватит дольше, чем на пару недель. Тогда я, возможно, получу выходной.

Сара протянула ей кофе, и Зои, улыбнувшись, с благодарностью взяла чашку. С круглым открытым лицом, теплыми карими глазами, полными доброты, и заразительной улыбкой, ее подруга и соседка по комнате славилась своим состраданием. Когда Зои приехала в Бат, Сара радушно приютила ее у себя. В то время Сара как социальный работник была прикреплена к хоспису «Оукс». Незадолго до этого она рассталась с отцом Мэтти и, чувствуя себя неуютно в роли матери-одиночки шестилетнего ребенка, предложила Зое комнату, настаивая на том, что нет необходимости вносить никакого залога. Зои была благодарна, поскольку с деньгами было туго, но заверила Сару, что поживет у нее всего несколько недель, пока не встанет на ноги. С тех пор они так и жили втроем одной, можно сказать, семьей.

Зои почувствовала, как завибрировал ее телефон в кармане. Доставая его, она недовольно поморщилась, когда увидела, как на экране вспыхнуло сообщение с именем Глен.

Сара нахмурилась.

– Это тот, о ком я думаю?

Зои кивнула и сунула телефон обратно в карман, не читая текста.

– Как раз вовремя, – ровным голосом произнесла Сара, усаживаясь за круглый кухонный стол.

Отодвинув для себя стул напротив подруги, Зои вздохнула.

– Его сообщения как часы. Приходят в день рождения, на Рождество, первого числа каждого месяца и когда Шон… всегда в тот день, когда Шон…

Слова повисли в воздухе: Зои не смогла закончить предложение, а Сара в этом не нуждалась.

– Ты читаешь их? – спросила Сара, усаживая Мэтти к себе на колени.

– Иногда. Но они все одинаковые. Он любит меня, скучает по мне, ждет не дождется, когда я вернусь домой. Как будто я в отпуске и должна приехать со дня на день.

Сара покачала головой, и Мэтти повторила за ней, заставляя Зои рассмеяться над не по-детски серьезным выражением лица девчушки.

– Почему бы тебе не избавить своего бывшего от страданий и не сказать ему, чтобы он отвалил и оставил тебя в покое? – предложила Сара уже в тысячный раз.

– Это не так просто. – Зои высвободила волосы из пучка и тряхнула прядями, мысленно готовясь к спору с Сарой, который возникал всякий раз, когда Глен напоминал о себе.

– Но зачем усложнять? – рассуждала Сара. – Все эти сообщения. Они не приносят пользы ни ему, ни тебе. – От этих слов Зои охватила печаль. Не так она представляла себе супружескую жизнь. Она вышла замуж, как только ей стукнул двадцать один год, и никогда не думала, что они с Гленом в конце концов будут жить раздельно на разных концах света. – Серьезно, Зои, почему бы тебе просто не развестись с ним? – Сара перегнулась через щербатый сосновый стол и потянулась к руке Зои. – Ты могла бы стать полностью свободной и не жить враскоряку: одной ногой в стране Оз, а другой – здесь.

– Все не так, – пробормотала Зои.

– Это именно так, – твердо проговорила Сара.

Наступило молчание, пока Зои переваривала мудрые изречения своей подруги.

– Развод кажется чем-то окончательным. Мы были вместе больше двадцати лет.

– Вы не были вместе последние два года. – Сара отпустила руку Зои и взяла себе печенье в шоколадной глазури с тарелки, что стояла в центре стола.

Зои подождала, пока Сара закончит жевать.

– Даже если так, мысль об этом слишком болезненна. Я бы чувствовала себя предателем по отношению к Шону.

– Даже если бы я согласилась с тем, что этим ты предаешь Шона, чего, кстати, ты от меня не дождешься, – сказала Сара, снова набивая рот печеньем, – это неправильно, что ты застряла в подвешенном состоянии. Ты не можешь отпустить прошлое и не можешь двигаться вперед. Если бы ты решила раз и навсегда покончить с этим, тебя мог бы заинтересовать карьерный рост.

– Все это неправда! – горячо возразила Зои. – К тому же я не стремлюсь к руководящей работе, мне нравится ухаживать за больными.

– Как скажешь. – Сару явно не убедили эти доводы. – В любом случае, ты не думала, что этот новый управляющий…

– Бен Таскер, – перебила ее Зои.

– Да, хорошо, Бен Таскер, возможно, вынашивает другие планы на твой счет. – Сара потянулась за вторым печеньем. Она протянула тарелку и Зои, но та лишь отрицательно покачала головой. – Может, он хотел бы, чтобы ты взяла на себя больше ответственности, учитывая твой огромный опыт. – Ужас промелькнул на лице Зои, и Сара хихикнула. – Да ладно, все не так уж плохо, – ободряюще сказала она.

– Черт возьми, хуже некуда! – Зои передумала насчет печенья и взяла себе сразу два. – Когда Харперы пришли на встречу с сотрудниками перед вступлением в права собственности, их менеджер по персоналу дважды спрашивал меня, не возьму ли я на себя больше обязанностей, и я отказалась. Этому Бену Таскеру лучше не смотреть в мою сторону. Мне нравится разносить лекарства, возиться с пролежнями и утками, так что спасибо.

– И с записями, – вставила Сара. – Не забудь про записи.

– Я надеюсь, ты говоришь это без сарказма! – рявкнула Зои, и крошки печенья полетели у нее изо рта, что рассмешило Мэтти.

– А то. – Сара бросила на нее невинный взгляд, и Зои допила свой кофе.

Зои подумала о том, что это самое замечательное в их дружбе. Каждая из них точно знала, как далеко можно зайти в споре и когда отступить.

– Кстати, раз уж мы заговорили об этом, мне нужно передать записку, – сказала она. – Вы с Мэтти не хотели бы пойти со мной?

– Но ты же только что вернулась домой, – запричитала Сара. – Я думала, мы посмотрим какое-нибудь дерьмо на Netflix и выпьем дешевого вина, после того как уложим Мэтти спать.

– Так нечестно! – запротестовала Мэтти, не желая упускать ни минуты развлечений. – Я тоже хочу дешевого вина.

Услышав это заявление, женщины захихикали, в то время как на лице Мэтти отразилась ребяческая досада.

– Это недалеко, – ответила Зои. – Вы обе можете пойти, это будет весело.

Сара посмотрела на нее с сомнением.

– В последний раз, когда я ходила с тобой, ты передала женщине записку на ярко-розовой бумаге от ее умирающей сестры, в которой та признавалась в краже всех ее драгоценностей, но хотела очистить душу на смертном одре. Сказать, что я чувствовала себя неловко, – значит ничего не сказать.

Зои рассмеялась. Справедливости ради стоило заметить, что доставка была неудачной, но она понятия не имела о том, что сестра умирающей окажется такой пожилой и неумолимой, и уж никак не могла предположить, что среди украденных украшений была пара бриллиантов от «Де Бирс».

– На этот раз будет по-другому, обещаю.

Сара все еще сомневалась.

– Хорошо. Но если все обернется таким же позором, с тебя жареная картошка и бутылка вина.

– И мне тоже! – добавила Мэтти, соскальзывая с коленей Сары и вкладывая свою ладошку в руку Зои. Глядя на маленькую девочку, Зои почувствовала прилив нежности. Она всегда обожала детей, и Мэтти занимала особое место в ее сердце, рядом с дырой, которую нельзя было заполнить.

Глава 3

К счастью, доставка записки сыну бывшего морского офицера прошла гладко. В конверте не оказалось никаких сюрпризов, только несколько любящих слов от отца к сыну – идеальное прощание.

Несмотря на успех миссии, отменивший необходимость в покупке дешевого вина, Зои проснулась наутро с ощущением усталости и тумана в голове. Непрочитанное сообщение Глена засело в сознании, и она почти всю ночь ворочалась с боку на бок, а образы бывшего мужа вторгались в мимолетный сон.

Теперь она сидела на двуспальной кровати, едва втиснутой в гостевую комнату. Выровняв дыхание, Зои потянулась за стаканом воды на прикроватном столике и сделала глоток. В ее снах все казалось таким реальным. Она читала книгу на пляже, когда подошли Глен и ее мать, Рут. Они сказали, что у них для нее сюрприз. После долгих аплодисментов и радостных возгласов появился Шон, сияя, как всегда, улыбкой. «Он ничуть не изменился», – подумала она, пока ее глаза блуждали по его лицу, впитывая образы золотистых волос и мальчишеского веснушчатого носа. Она поднялась на ноги, отчаянно желая заключить его в объятия. И только когда она встала, Шон попятился назад, исчезая в море. Зои кричала, умоляя его вернуться, и проснулась от собственного крика, с каплями пота на лбу, запутавшаяся в тенетах влажных простыней.

Она медленно вдохнула через нос и снова выдохнула, как учил психолог. Наконец успокоившись, Зои оделась и наполнила свою фляжку кофе. Спохватившись, она потянулась за ключами от машины, радуясь тому, что столь ранний приезд на работу гарантирует ей парковочное место.

Зои прикатила в хоспис на рассвете и воспользовалась моментом, чтобы оценить окружающий пейзаж. «Оукс» раскинулся в парковой зоне с широкими аллеями, усыпанными розовыми цветками вишни. Уютные лощины и укромные уголки создавали атмосферу уединенности, а густые живые изгороди, окаймлявшие сад, заглушали любой шум с дороги, так что пациенты хосписа чувствовали себя здесь как дома, хотя от собственного дома находились далеко. Таким она впервые увидела «Оукс» и сразу влюбилась в это место. Окидывая взглядом викторианскую виллу, она могла только надеяться, что Бен Таскер разделит те же чувства по приезде.

Выходя из машины, она поймала себя на том, что нервничает. Несмотря на то, что ее дни в качестве руководителя группы закончились, грядущее слияние хосписов, несомненно, означало перемены. Приветствуя кивком охранника и не обращая внимания на ударивший в нос запах хлорки, сопровождавший утреннюю уборку, Зои услышала, как кто-то окликнул ее по имени. Обернувшись, она столкнулась лицом к лицу с директором хосписа Карен Хокинс. Хотя делопроизводство в хосписе было в значительной степени переведено в электронный формат, Карен в силу своей старомодности предпочитала бумагу. Вот и сейчас она держала в руках кучу папок, очки у нее сползли на кончик носа, и кардиган был застегнут сикось-накось. Глядя на нее, Зои расслабилась. Приземленная, ответственная и добрая, эта пожилая женщина всегда заставляла Зои чувствовать себя счастливой в ее обществе.

– Ты наконец-то сорвалась с крючка, – сказала Карен с усмешкой.

– Наконец-то, – подтвердила Зои, наслаждаясь чувством облегчения даже от этих слов.

– Я попрошу тебя провести полный инструктаж для Бена. У нас наверху для него приготовлена довольно напряженная программа с видеороликами по регламенту и тому подобным, – объясняла Карен, быстро шагая по коридору.

Зои старалась не отставать от директора.

– Я все сделаю.

– Не сомневаюсь, – произнесла Карен с акцентом, в котором Зои научилась распознавать аристократический шик Бата. – В общем, пока он не войдет в курс дела, ты присматривай тут за всем еще денек-другой. – Зои кивнула, когда Карен сделала паузу. – Однако есть еще кое-что, – продолжила директор. – Сегодня утром к нам прибудет довольно необычный пациент. Ты, конечно, знаешь Саймона Харпера, нового владельца хосписа. Так вот, он привозит к нам свою мать и просит тебя лично проследить за процессом.

– Меня? – У Зои перехватило дыхание. – Почему?

– Я полагаю, репутация работает на тебя. – Карен многозначительно улыбнулась. – Общеизвестно, что ты – лучшая медсестра в нашем хосписе, как известно и то, что ты снимаешь с себя мантию руководителя.

– Моей главной заботой всегда был уход за пациентами.

– Мы все это знаем и благодарны тебе, – мягко молвила Карен. – Потому-то люди и просят, чтобы именно ты присматривала за их умирающими матерями.

– Хорошо. – Зои вздохнула. Она знала, что должна быть польщена, но усталость брала свое, и голова шла кругом из-за снов, которые казались скорее реальными, чем воображаемыми. – Когда ее привозят?

– Утром, чуть позже. – Карен протянула Зои папку. – Здесь все ее данные. Сначала она будет дневной пациенткой.

– Мадлен Харпер, 74 года, опухоль головного мозга… – Зои бегло пролистывала историю болезни. – Ну надо же! Она ведь не так уж стара по нынешним меркам.

– Это да, – резко ответила Карен. – Ее ждут в девять, так я могу на тебя рассчитывать?

Зои едва успела кивнуть, как Карен уже зашагала прочь.

– И да, Зои. – Карен внезапно остановилась в коридоре. Зои подняла глаза. – Пожалуйста, позаботься о том, чтобы ты и персонал оказали радушный прием мистеру Таскеру.

– Конечно, – кивнула Зои. – Я уверена, Бен желает того же, чего желаем и все мы – создать лучшие условия для наших пациентов.

Карен разразилась лающим смехом.

– Может, и так, но имей в виду, что мистер Таскер вынашивает некоторые новаторские идеи в отношении этого отделения. Для меня как члена команды, отвечающей за этот чертов процесс слияния, было бы крайне важно, чтобы ты оказала ему и его идеям полную поддержку. – Карен отличалась властными манерами, так что ей невозможно было перечить. Однако она более тридцати лет сражалась на передовой как медсестра, и Зои относилась к ней с большим уважением, поэтому покорно кивнула. – Я знала, что могу на тебя положиться, – проговорила Карен с улыбкой. – В папке с историей болезни миссис Харпер найдешь несколько форм, которые нужно заполнить. Я была бы признательна, если бы ты сделала это как можно скорее и положила их в почту мистера Таскера.

– Хорошо.

Зои пролистала бумаги, обнаружив среди них вопросник о понимании роли медсестры, тест для определения стиля руководства, мини-анкеты о хобби и увлечениях с предложениями по личному вкладу в развитие хосписа. Зои пришла в ужас. Когда новый траблшутер успел напридумывать все это? Она уже собиралась высказаться, но Карен еще не закончила.

– Да, и не забудь освободить день четырнадцатого мая.

– Что? – Зои устремила на директора недоуменный взгляд.

– Четырнадцатое мая, – повторила Карен с некоторым нетерпением. – Это четверг. Мы устраиваем небольшое мероприятие в хосписе для персонала и друзей, чтобы поприветствовать наших новых владельцев. Приводи свою соседку.

Это прозвучало больше как приказ, чем приглашение.

– Ах, да.

– Превосходно, – просияла Карен. – Рада была повидать тебя, Зои.

С этими словами Карен направилась по коридору к своему кабинету, оставляя Зои с досье миссис Харпер. Пробравшись в пустующую комнату отдыха, Зои присела на краешек кресла с подголовником. Запустив руку в свой набитый до отказа рюкзак, она перебрала обычный хлам из геля для рук, масок для лица, букридера, мобильника и чистой футболки, пока не нащупала то, что искала. Достав пачку ярких открыток, она выбрала одну с вдохновляющим морским пейзажем. Развернув открытку, Зои занесла над ней черную шариковую ручку, на мгновение задумалась, а затем вывела аккуратным почерком:

Дорогая миссис Харпер,

Добро пожаловать в «Оукс». Я знаю, что впереди непростой путь, но все мы постараемся окружить вас заботой, чтобы вы ни в чем не нуждались, и всегда будем в вашем полном распоряжении.

С уважением,

Зои Эванс, старшая медсестра.

Зои сунула открытку в конверт и направилась к кровати миссис Харпер. Аккуратно положив письмо на подушку, она поправила и без того идеально убранную постель и улыбнулась. Записка, возможно, не изменит диагноза миссис Харпер, но Зои надеялась, что этот маленький жест поможет ей понять, что все еще остается надежда, за которую стоит цепляться.

Глава 4

Несмотря на обещания Зои, ей не удалось встретиться с Беном Таскером во время своей смены. Как только она заступила на пост медсестры, к ней подскочила заместитель Карен, Мира, прижимая к груди устрашающую кипу документов.

– Ты можешь просмотреть это? – Дьявольская ухмылка расплылась по ее лицу цвета карамели.

– Что это? – Зои с сомнением оглядела листы формата А4, выпавшие из рук Миры.

– Бюджетные ведомости, в том числе и по твоей части, заказы и инвентарные описи. Карен хочет, чтобы Бен все начинал с нуля.

Зои выглядела ошеломленной.

– Ты шутишь?

Мира, женщина чуть старше Зои, застенчиво улыбнулась.

– Это не займет много времени. Не могла бы ты начать сразу после того, как устроишь миссис Харпер?

– Миссис Харпер уже здесь? – встрепенулась Зои. Проследив за взглядом Миры, она заметила пожилую женщину с густыми темными волосами, тронутыми сединой, а рядом с ней – нового владельца «Оукс» Саймона Харпера. На мгновение Зои испугалась. Она встречалась с мистером Харпером лишь однажды, и он запомнился ей как сильный и непреклонный человек крепкого телосложения с волевым подбородком. Однако теперь, когда мистер Харпер пытался уговорить свою мать сесть в инвалидное кресло, он выглядел как потерянный маленький мальчик, и Зои сочувствовала им обоим.

– Я еще не инвалид, мой дорогой, – ровный, твердый голос миссис Харпер разнесся по коридору, когда Зои приблизилась к ним. – Пожалуйста, не обращайся со мной так.

– Я всего лишь пытаюсь помочь! – взмолился мистер Харпер. – И делаю это для тебя.

– Нет, Саймон, – резко оборвала его миссис Харпер. – Ты делаешь это для себя. Не переписывай историю, притворяясь, что это не так.

Зои гостеприимно улыбнулась, стремясь прекратить ссору.

– Миссис Харпер, мистер Харпер. – Каждому из них она протянула правую руку для пожатия. – Рада приветствовать вас. Я – Зои. Вместе с другими медсестрами я буду присматривать за вами сегодня.

Пожилая женщина повернулась к Зои и одарила ее улыбкой, которая не коснулась бледно-серых глаз.

– Спасибо, милая. Я тоже хотела бы сказать, что мне приятно, но, честно говоря, кому охота оказаться в хосписе в конце своей жизни?

Зои подавила смешок, когда женщина с отвращением осмотрелась вокруг, задерживаясь взглядом на стенах цвета магнолии, которые остро нуждались в перекраске. Зои втайне восхищалась прямолинейными пациентами, они делали жизнь интереснее.

– Мама, пожалуйста! – снова взмолился мистер Харпер, и Зои догадалась, что он уже не раз слышал эту фразу.

Миссис Харпер подняла руки, сдаваясь.

– Ладно, я просто шучу. Это всего лишь один день, и я уверена, что мы с Зои отлично поладим.

Уловив намек на ободряющую улыбку, Зои приподняла уголки рта и повернулась к своему новому боссу:

– Конечно, поладим. Миссис Харпер, позвольте мне провести для вас небольшую экскурсию.

Выражение облегчения промелькнуло на лице мистера Харпера.

– Я заеду за тобой позже, мама.

С этими словами он наклонился, чтобы поцеловать мать в щеку, а затем быстро зашагал по коридору.

Миссис Харпер вздохнула.

– Я знаю, у него добрые намерения, но с тех пор, как мне поставили диагноз, он суетится вокруг меня, как старуха. Клянусь, это одна из причин, почему он захотел купить это место.

Зои обошла кресло сзади и вдохнула облако аромата Chanel No. 5. «Миссис Харпер явно не растеряла своей гордости», – подумала Зои, когда повезла свою новую подопечную в комнату отдыха.

– Почему это вызвало у него желание купить хоспис?

– Потому что, прежде чем здесь открыли хоспис, это было мое родовое гнездо! – с оттенком запальчивости произнесла пожилая женщина. – Однако мой сын упустил из виду тот факт, что я ненавидела это место. – Она обернулась, чтобы посмотреть на Зои, когда они вошли в ярко освещенную комнату, теперь заполненную пациентами, которые вели беседы, читали или играли в карты. – Здесь была столовая. Моя мать закатывала сказочные вечеринки только для того, чтобы мой отец напивался и выставлял себя дураком. Это были не самые счастливые времена. Я уехала отсюда как только смогла.

Подталкивая инвалидное кресло к окну, Зои похлопала миссис Харпер по плечу, а затем налила ей чашку чая из чайника, стоявшего в другом конце комнаты. Вложив чашку в руки пожилой женщины, Зои села напротив.

– Тогда почему же ваш сын хотел, чтобы вы именно отсюда отправились в свой последний путь?

Миссис Харпер криво улыбнулась и поставила чашку на деревянный столик, разделявший их.

– Он думает, что для меня это будет похоже на возвращение домой. Только вот не помнит, как редко я привозила его сюда повидаться с бабушкой и дедушкой. А когда это случалось, мне всегда хотелось поскорее сбежать.

– Простите, – перебила ее Зои, – вы не хотите, чтобы я поговорила с ним?

Еще один смешок сорвался с губ миссис Харпер.

– Чтобы мой сын послушал кого-нибудь? Я так не думаю, милая, хотя ценю твое любезное предложение. У тебя есть дети?

Зои по привычке приготовилась отрицательно покачать головой, но что-то в поведении миссис Харпер вызвало у нее желание сказать правду.

– Да, мальчик.

– Что ж, если хочешь мой совет, не позволяй ему взрослеть, – глубокомысленно заметила миссис Харпер. – Когда сыновья вырастают, они становятся мужчинами, которых ты едва узнаёшь.

С этими словами миссис Харпер обратила сияющие глаза к окну, и Зои попыталась выбросить образ Шона из головы. Она не могла позволить своему прошлому взять верх над ее работой. Работа – единственное, что поддерживало ее на плаву.

На Зои свалилось так много дел, что она переложила заботу о миссис Харпер на Майлза до конца дня, и к шести часам вечера, когда смена закончилась, была более чем готова уйти домой. Выйдя из дверей хосписа, она завернула за угол. Убедившись, что ее никто не видит, она прислонилась к раскидистому дубу и громко застонала.

– Похоже, ваш день был почти таким же плохим, как и мой, – раздался низкий голос.

Она вздрогнула, чувствуя досаду и смущение оттого, что ее застали врасплох в столь сокровенный момент. Выглянув из-за дерева, она заметила высокого темнокожего мужчину, одетого в серый костюм с галстуком, свободно болтающимся на шее. Когда мужчина прислонился к стволу, скрестив ноги, она увидела, что он дымит сигарой, похоже, очень дорогой.

– Здесь нельзя курить, – отрезала она.

– Почему? – удивился мужчина, округляя губы и выпуская идеальное кольцо дыма. – В прошлый раз вроде разрешали курить на улице.

– Да, но это хоспис, – прошипела Зои, старательно отгоняя дым от лица. – Здесь не положено курить.

– Почему? Потому что все умирают? – Мужчина рассмеялся, и улыбка тронула его карие глаза. – Думаю, вряд ли курение что-то изменит.

– Нет, просто это неуважительно, – возразила Зои.

Она терпеть не могла такие споры. Иногда посетители «Оукс» приносили своим близким виски, вино и даже наркотики, чтобы облегчить их последние минуты, и все потому, что «это больше не имело значения». Зои презирала такое отношение. Дело не в том, что наркотики и выпивка могли навредить пациентам, речь шла об уважении. Зои окинула незнакомца хмурым взглядом и ощутила вспышку удовольствия, когда он бросил сигару на землю и затушил ее подошвой ботинка.

– Вы правы, извините, – произнес он с выражением раскаяния на лице. – Тяжелый день.

Зои кивнула.

– Да, у меня тоже.

– Я так понимаю, вы здесь медсестра, а не ординатор? – Мужчина жестом указал на ее униформу.

– И что же меня выдало? – поинтересовалась она саркастическим тоном, оглядывая темно-синие скрабы, которые никого не красили.

– Так вы здесь старшая? – не унимался он.

Она тряхнула головой, не скрывая нетерпения. Она устала и хотела пойти домой, чтобы выпить бокал вина.

– Нет.

– Вы уверены? – Мужчина приподнял бровь. – Вы как будто не в духе, и в том, как набросились на меня за курение, определенно был привкус начальственности.

– Я вовсе не набрасывалась на вас, – горячо запротестовала Зои. – Только попросила не курить на территории хосписа. Кто я такая, чтобы мешать вам в приближении собственной кончины?

– Резонно. – Мужчина ухмыльнулся. – Значит, даже несмотря на то, что эта сигара затушена, вы не будете возражать, если я закурю другую через несколько минут?

– Что бы вы там ни делали, – Зои мотнула головой в сторону дороги, – мне на это наплевать.

– Вы, должно быть, пользуетесь успехом у пациентов, – с ухмылкой произнес мужчина. – Ваши манеры у постели больного просто очаровательны.

Закатив глаза, Зои сунула руки в карманы и направилась к парковке. У нее не было никакого желания продолжать этот бессмысленный разговор.

– Даже не попрощаетесь? – крикнул он вслед.

Зои подавила чувство досады и, добравшись до машины, чуть не бросилась внутрь. День начался плохо, а после разговора с миссис Харпер и вовсе покатился по наклонной. Она склонила голову на руль, закрыла глаза и наконец отдалась мыслям о сыне. Образы проносились в сознании, как кадры фильма при ускоренной перемотке. Шон строил замки из песка на пляже; хихикал, бесконечно просматривая мультик «История игрушек»; засыпал, живой и невредимый в своей постели. И тогда Зои дала волю слезам, которые копились в ней целый день. Благо мужчина с сигарой остался в парке и не мог этого видеть.

Глава 5

Придя на работу на следующее утро, Зои прокралась мимо поста медсестры, желая остаться незамеченной. Она хотела кое-что сделать до начала смены.

Подойдя к комнате Артура, она осторожно толкнула дверь и увидела, что он лежит в постели, тихонько похрапывая, а его жена Одри спит в кресле рядом с ним. Зои внимательно посмотрела на пару, обратив внимание на их переплетенные пальцы. Как бы Артур ни бахвалился, было ясно, что он обожает свою жену.

Стараясь не потревожить спящих супругов, Зои передвинула кувшин с водой и положила два конверта на прикроватный столик. Для Артура она выбрала один из своих любимых морских пейзажей, вложив в него несколько слов благодарности за ту радость, что он приносит ей каждый день. Письмо к Одри было написано на листке бледно-голубой бумаги, раскрашенной вручную. Зои купила его в ремесленной лавке: увидев серебристую падающую звезду, выбитую в верхней части страницы, она сразу поняла, что это идеальный вариант для того, кому нужно доброе слово, чтобы пережить трудную минуту.

Благополучно доставив записки, Зои вернулась на свое рабочее место и увидела Миру, примостившуюся на стуле. Ее глаза были прикованы к Instagram.

– Что ты здесь делаешь?

Мира подняла взгляд и улыбнулась.

– Бен попросил меня обновить наш аккаунт в Instagram, так что я загружаю фотографии и собираюсь запечатлеть подходящие моменты, пока мы готовим комнаты для приема новых пациентов.

Зои нахмурилась, заглядывая ей через плечо.

– Я не знала, что мы сегодня принимаем новых пациентов.

– Двоих переводят из Святой Марии, – поведала Мира. – Они были пациентами дневного стационара, но Бен договорился, чтобы они переехали сюда. Да, и миссис Кеннингтон умерла прошлой ночью.

– О, нет. – Зои опустила свой рюкзак на пол. – Она успела привести свои дела в порядок?

– Если ты имеешь в виду, записал ли кто-нибудь ее последние слова, то ответ – нет. – Мира слегка закатила глаза.

Зои подавила чувство досады. Миссис Кеннингтон поступила только вчера, а Зои была так занята, общаясь с миссис Харпер и разбираясь с документами для Бена, что не нашла времени поговорить с ней о прощальном послании и даже написать приветственную открытку.

– Послушай, не переживай ты так, она мирно ушла, – ласково произнесла Мира, увидев выражение лица Зои. – Рядом с ней была ее дочь.

– О, это хорошо. – Зои вздохнула. – Жаль, что я не успела хотя бы поприветствовать ее.

– Ты же не можешь разорваться.

– Нет, но я надеюсь, что теперь, когда у нас новый начальник, меня освободят от бумажной работы.

Мира ничего не сказала, оглядывая хоспис. Зои проследила за ее взглядом. Как обычно, в семь утра в заведении царило оживление: врачи совершали обход, пациенты сидели в постели и ловили каждое их слово. Другие проводили время в комнате отдыха, цепляясь за старые привычки: слушали радио за завтраком, читали газеты или копались в своих телефонах. В общем, ничто не выбивалось из повседневной рутины. Разве что в углу сидел мужчина в такой же темно-синей униформе, как у нее, но Зои не могла его узнать.

– Кто это там беседует с миссис Тейлор? – спросила она, когда мужчина издал утробный смех, который эхом разнесся по комнате.

– Это Бен Таскер. Разве ты не познакомилась с ним вчера?

Зои отрицательно покачала головой.

– Не удалось.

– Он славный, – тепло произнесла Мира. – Иди, представься.

Когда Бен снова рассмеялся, Зои поймала себя на том, что тоже улыбается. В этом звуке было что-то очень успокаивающее. Чувствовалось, что смех искренний, от души. Зои кивнула Мире и направилась в комнату отдыха, но тут Бен обернулся, что заставило ее резко остановиться. Дело в том, что Бен Таскер оказался тем самым мужчиной, которого она отчитала за курение прошлым вечером.

Когда их глаза встретились, она почувствовала, как ее щеки вспыхнули румянцем и кровь забурлила по венам. Она вела себя так грубо. Бен был новичком, да к тому же ее боссом! Ей придется извиниться. Заставляя себя шагать уверенно, Зои попыталась изобразить теплую улыбку, игнорируя ужас, нарастающий внизу живота.

Подойдя ближе, Зои внимательно посмотрела на него. Лысый, с блестящей темной кожей и манящими глазами цвета печенья, он мало походил на того, с кем она вчера скандалила.

– Зои Эванс, – нервно выдохнула она, протягивая руку. – Я думаю, мы не совсем удачно начали наше общение.

Бен заговорил не сразу. Он оглядел ее с ног до головы, затем улыбнулся и пожал ей руку.

– Вы имеете в виду – когда набросились на меня за то, что я выкурил праздничную сигару после первого дня на моей новой работе? – В его глазах плескалось озорство.

– Что-то вроде того. – Зои почувствовала себя неловко, когда отпустила его руку. – Я не знала, кто вы такой.

– А, – кивнул Бен, и уголки его рта дрогнули, – так вы кричите только на тех, кто не является вашим боссом?

– Все было не так. – Зои снова попыталась оправдаться, но Бен только улыбнулся.

– Не беспокойтесь. Давайте просто забудем об этом.

Зои испытала облегчение.

– Как вы, осваиваетесь на новом месте?

Бен кивнул, оглядывая комнату отдыха.

– Вполне. Все выглядит мило, но это отличается от моего последнего места работы.

– Как так? – не поняла Зои.

– Масштаб другой, пациентов больше, – объяснил Бен. – Предстоит серьезная работа, и у Харперов много планов.

– У вас, как я понимаю, тоже избыток идей.

Бен кивнул.

– Проблема в том, что никогда не задерживаешься в этой роли надолго, обычно от шести месяцев до года, поэтому успеваешь только внести какие-либо изменения, а вот пожинать плоды уже не удается.

– Звучит сложно, но, по-моему, это здорово – начинать все сначала.

– Да, неплохо, – ответил Бен. Когда он замолчал, Зои увидела, как его взгляд остановился на двери, ведущей в детское отделение. – Похоже, у вас здесь больше детей, чем в моем последнем заведении, – произнес он тихим голосом. – Там мы принимали по одному каждые несколько месяцев, а тут я уже наблюдал за приемом двух ребятишек. Родители выглядели опустошенными.

– Еще бы. – Малькам особенно тяжело, но что удивительно, они всегда и самые веселые.

Бен прищурился.

– Малькам? Мне показалось, что я уловил австралийскую нотку? Откуда вы родом?

Зои улыбнулась, готовая в очередной раз повторить ответ на вопрос, который ей обычно задавали.

– Из Австралии. Точнее, из Сиднея. Я все думаю, что избавилась от своего акцента оззи, но выясняется, что нет.

– Вы не должны отказываться от акцента, – заметил Бен. – Акценты важны. Они показывают, что мы не одинаковые.

– А вы, конечно, аристократ из Бата, – добродушно поддразнила она.

– Я, любовь моя, вырос на злых улицах этого города, – он отбросил нейтральную интонацию и продемонстрировал очень убедительный акцент Уэст-Кантри.

Зои опешила.

– Вы либо очень хорошо имитируете, либо говорите правду.

– Я говорю правду. – Глаза Бена заблестели от неподдельного восторга. – Первые двадцать лет моей жизни я звучал именно так.

– И что изменилось?

– Я уехал из Бата, поступил в Оксфорд изучать биомедицину, а затем перебрался в Лондон. – Бен пожал плечами.

– Ага, – понимающе произнесла Зои. – И как же вас, выходца со злых улиц Бата, впустили в круг избранных?

– Я из меньшинства, творившего добро, – ответил Бен, как показалось Зои, немного устало, и засунул руки в карманы скрабов. – Чернокожий ребенок, умный, получил поддержку от своей матери-одиночки и соседа, который был хорош в математике. Моего рвения к учебе хватило, чтобы поступить в университет. Я стал первым в семье, кому это удалось.

Зои кивнула.

– Я тоже была первой в своей семье, кто поступил в университет.

– Что вы изучали? – спросил Бен.

– Уход за больными. – Зои ответила так, будто это было чем-то само собой разумеющимся. – Это все, чем я когда-либо хотела заниматься.

– Должно быть, это здорово, когда все спланировано с юных лет? – Бен задумался.

– Я никогда не смотрела на это под таким углом. – Зои потерла подбородок. – Но, пожалуй, так оно и было. А вы, я полагаю, не мечтали о карьере медбрата?

Бен рассмеялся.

– Ни в коем случае! Я хотел быть рэпером.

Зои захихикала вместе с ним.

– И для этого изучали биомедицинские науки? Что произошло?

– Я понял, что у меня хреново получается читать рэп, – признался он. – Словом, Дрейка из меня не вышло, зато медицина оказалась в выигрыше.

Зои уставилась на него, и в следующее мгновение ее осенило.

– Так вы тот самый Бен Таскер, который пару лет назад получил премию «Забота об умирающих»?

Теперь настала его очередь зардеться от смущения.

– Ну, я был частью очень большой команды. И принял эту награду за всех.

– Вы – автор той книги! Там все о последних стадиях умирания, интервью с пациентами, – продолжила Зои, как будто пропуская его слова мимо ушей. – О вас писали во всех газетах. Вырученные средства пошли на благотворительность, вас назвали героем, который противостоит неизбежности.

– Книга действительно была моей идеей. Но над ней работала вся моя команда, – объяснил Бен, все еще смущаясь. Он выдержал короткую паузу и сменил тему: – Можно перейти на «ты»? Зои, я бы хотел кое-что обсудить.

– Хорошо.

Бен взял ее под локоток и вывел из комнаты отдыха в укромный уголок на лестничной площадке. Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что они одни.

– Пару слов о твоих записках. Они меня беспокоят.

– Беспокоят? – эхом повторила Зои.

– Да, – кивнул Бен. – Мне нужно, чтобы ты покончила с ними.

Зои почувствовала, что ей стало нечем дышать. На мгновение она растерялась, не зная, что сказать.

– Почему? – наконец вырвалось у нее.

Бен потер затылок, и на его лице промелькнула тень неловкости.

– Я думаю, что они могут вызвать проблемы. Этим ты подвергаешь себя и хоспис ненужному риску.

Волна гнева накрыла ее.

– Ты, должно быть, шутишь!

– Я говорю серьезно. Прости, Зои, мне сказали, как эти записи важны для тебя…

– И для пациентов, – перебила его Зои. – Они счастливы, зная, что их последние пожелания будут переданы близким, а мои открытки скрашивают их пребывание здесь. Подумай, как приятно в наши дни получать что-то написанное от руки. И для пациентов особенно важно сознание того, что кто-то потратил время и потрудился написать им, подумать о них как о живых людях, а не как о тех, кто стоит на краю пропасти. Боюсь, ты даже не представляешь себе, насколько это ценно.

– Я в этом не сомневаюсь, но риски перевешивают преимущества.

– Что Карен говорит по этому поводу? – требовательным тоном произнесла Зои.

Выражение лица нового начальника посуровело.

– Я здесь главный и пользуюсь полной поддержкой высшего руководства в отношении этого и любого другого решения. Меня пригласили для устранения проблем в хосписе, и для меня эти твои письма – серьезная проблема. – Зои молчала, не позволяя себе говорить, поскольку понимала, что означает для нее и ее будущего приказ Бена. Записки были спасательным кругом не только для пациентов, но и для нее самой. – Я уверен, Зои, ты найдешь другие способы показать пациентам всю степень заботы о них. – Бен кивнул, прежде чем уйти.

Глядя ему вслед, Зои почувствовала новый приступ ярости. Ее записки были не просто прихотью. Она твердо знала, что последние слова умирающего помогали спасти тех, кто остается и продолжает жить.

Глава 6

К тому времени, как Зои вернулась домой, она довела себя до такого исступленного состояния, что потеряла дар речи, что, конечно, не ускользнуло от Сары.

– Зои, милая, что случилось? – ахнула она, когда Зои, словно зомби, прошла в гостиную.

– Я в порядке! – прорычала Зои, бросаясь на диван.

– По тебе не скажешь. – Сара вложила большой бокал красного вина в руки Зои. – На самом деле ты выглядишь чертовски ужасно. Что произошло?

Зои печально уставилась в свой бокал.

– Даже не знаю, с чего начать.

– С самого начала, – подбодрила Сара. – Давай выкладывай.

И Зои рассказала подруге все без утайки. О первой неловкой встрече с Беном, о том, как узнала, что это ее новый босс, и о полученном приказе покончить с записками, в которые она вкладывала столько любви.

– Ты шутишь! Что за придурок! Прости, Зои, как он посмел это сделать?!

– О, он смеет. – Зои издала глухой смешок. – Говорит, что я подвергаю риску себя и хоспис.

– Чушь собачья! – огрызнулась Сара. – А что Карен?

– Я не говорила с ней об этом, – призналась Зои. – Я знаю, что она оказывает Бену полную поддержку. Он практически прямым текстом напомнил мне об этом, когда велел прекратить мои записи.

– Засранец! – снова прорычала Сара.

Зои улыбнулась подруге, и Сара сжала ее коленку. Сара лучше других понимала, что записки были не просто помощью пациентам, они оставались связующей нитью между Зои и Шоном.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросила Сара.

– Кроме фантазий о том, как я втыкаю булавки в глаза Таскеру?

– Да, помимо этого. – Сара пристально посмотрела на Зои. – Ты же не можешь с этим смириться.

Зои пожала плечами.

– А какой у меня выбор? Он – новый босс.

– Да, которого не станет через полгода или около того. – Сара потянулась за своим бокалом и сделала большой глоток. – Я бы на твоем месте продолжала это делать.

– Серьезно? – воскликнула Зои.

– Да, черт возьми, я бы так и поступила! – с воодушевлением заверила Сара. – Ему не хватило хороших манер, чтобы обсудить этот вопрос с тобой. Даже в Восточном Лондоне такое не прокатит.

Зои невольно рассмеялась над ее ужасающим акцентом кокни.

– Я не могу этого сделать.

– Почему? – Сара осушила бокал.

– Потому что меня уволят.

– Никто тебя не уволит. – Сара отмахнулась от беспокойства Зои, как от назойливой мухи. – А если такое случится, пойдешь в газеты и расскажешь о том, как тебя уволили за то, что ты записывала последние пожелания умирающих. Я уверена, что тогда мистеру Таскеру придется распрощаться со своей блестящей репутацией.

– Черт возьми! – Зои в изумлении уставилась на подругу. – Напомни мне никогда не переходить тебе дорогу.

– Не забывай подливать мне вина и можешь быть спокойна на мой счет. – Сара подтолкнула свой пустой бокал к бутылке. – Уловив не слишком тонкий намек, Зои наполнила бокал Сары и освежила свой. – Серьезно, Зои, ты же не пытаешься выманивать у пациентов их пенсии. Я бы на твоем месте, возможно, поумерила свою активность, действовала более скрытно, но этот парень, Таскер, скоро уйдет.

Прикусив губу, Зои на мгновение задумалась. Сара была права. Никто ни разу не пожаловался на ее письма. На самом деле согласно опросам, проводимым в хосписе, пациенты и их семьи высоко оценивали качество обслуживания и внимательное отношение Зои к подопечным.

Поджав под себя ноги, Зои положила голову Саре на плечо.

– Спасибо тебе.

– Не за что.

– Ладно, расскажи мне о своем дне, – попросила Зои, устыдившись того, что до сих пор не поинтересовалась делами подруги.

– День как день. – Сара зевнула. – Как всегда, утомительный.

– Я так понимаю, Мэтти уже в постели? – спросила Зои. Сара кивнула.

– Сегодня она встречалась со своим отцом, поэтому сейчас совершенно измотана. Он повел ее в парк и разрешил скатываться с горок для взрослых.

– Ух. – Зои понимающе кивнула, отправляя в рот пригоршню чипсов и наслаждаясь их громким хрустом. – И все же каждому ребенку нужен отец.

– Ага, – согласилась Сара. – Я знаю, он пытается наладить с ней контакт, но почему мне достаются все скучные вещи, а ему – самое веселое? Это нечестно.

– Радость быть мамой. – Зои потянулась за следующей порцией чипсов, заработав от подруги шлепок по руке:

– Принеси себе и ешь!