Хрустальные осколки E-Book

Крис Шрайфер

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Книжный клуб Мирай
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 523

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Небожитель Эниан — образец чистоты и милосердия Небес. Он горячо дорожит своим братом Дэвианом — опаснейшим преступником — и замаливает его страшные грехи. Но все меняется, когда Эниан спускается по заданию в Ад и попадает в острые когти заклятого врага Дэвиана — короля Маттиаса. Его Темнейшество принуждает Эниана расплатиться за проступки Дэвиана рабством. Сможет ли небожитель не только спасти брата, но и сохранить свою чистоту и рассудок в мире пороков и бесконечного обмана?

Leseprobe

Крис Шрайфер Хрустальные осколки

© Шрайфер Крис, текст

© Катико, иллюстрация на обложке

© Lanawaay, иллюстрации.

© Адель Кучкарова, иллюстрация на форзаце

Дизайн обложки Елены Лазаревой

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

* * *

Для тех, кто не может найти себе место в жизни, кто чувствует себя лишним кусочком пазла в этом многогранном мире. Все мы – капли одного большого Океана…

Мы встретимся, и я узнаю: это ты.

И сбудутся мои надежды и мечты.

Пройду вперед без сожалений и обмана.

Что будет дальше?

Дорогой читатель!

Перевернув эту страницу, ты отправишься в плавание по ледовитому океану. Название книги говорит само за себя: здесь бьются стекла, зеркала, посуда и надежды героев. Будет больно. Автор персонажей не жалеет, как и они – друг друга.

Но не стоит воспринимать происходящее всерьез. Данная история пестрит символизмом. Автор ни к чему не призывает и ничего не пропагандирует, а просто рассказывает о конфликте двух противоположностей, играя с контрастами.

В процессе чтения ты будешь находить осколки, из которых к концу книги соберешь свой хрустальный пазл.

А пока советую заварить ромашковый или лавандовый чай. Тебя ждет увлекательная драма в пышных черно-золотых декорациях.

Крис

Глава 1 Грязный

Эниан

Он очнулся на берегу, укрытый пушистыми крыльями, как белоснежным покрывалом. Горячий песок обжигал босые пятки.

Открыв глаза, небесный юноша резко закашлялся. Неужто воздух отравлен? Хлопковая рубашка до щиколоток успела прилипнуть к телу. Хотелось скинуть ее скорее и забыться в прохладе кристально чистых вод. Зной угнетал, да и во рту пересохло.

Белоснежные пески и камни окружали черные воды. Черные, словно ночное небо, лишенное серебристого светила и мерцания звезд. Но жажда не жалела юношу, изнуряла.

Он неуклюже приподнялся с раскаленной земли. Ладонь уперлась в гладкий камень, и внезапно под рукой раздался хруст. Мысли закружились вокруг скорлупы – диковинный же остров. Но стоило присмотреться к треснувшему яйцу, как небожитель, вскрикнув, отшатнулся. Находка оказалась зловещим черепом, отдаленно похожим на человеческий, только с острыми, как у зверя, клыками. Нелюди? Твари из Нижних миров?

Кошмар оживал перед глазами: причудливые камни обернулись останками существ разной формы и величины, а светлый песок оказался не чем иным, как прахом. И с каплями пота по спине пробежали ледяные мурашки.

Внезапно раздались дикие вопли. То сами души усопших пытались достучаться до юноши:

– Чистая душа, Эниан, помоги нам!

– Чистая душа, Эниан, спаси нас!

– Эни, тот самый Эни, вся надежда на тебя!

Но Эни не знал, как помочь, кроме как помолиться за их покой. Он глубоко вдохнул и сложил ладони на груди. Губы зашептали знакомые слова. Он прикрыл глаза и позволил молитве слиться с плачем темных душ.

Воображение рисовало кровью образы некогда обитавших здесь тварей: их кривые оскалы и янтарного цвета глаза. Длинные когтистые руки со скрежетом волочились по раскаленной земле. Пробирающие до костей неразборчивые голоса сливались с шарканьем ног. Жизнь бурлила кипящим котлом, пока черные сердца не перестали биться. Смерть забрала всех без исключения в свои крепкие объятия. Был ли это случайный катаклизм или спланированный акт уничтожения существ Нижних миров? Кто же создал некий остров Мертвых, Эни не знал. Теперь сушей из костей и черепов правила тишина. Никто не вечен, даже если ты способен прожить несколько тысяч лет.

Внезапные мольбы о помощи со стороны озера заставили Эни вздрогнуть. Он прислушался: то кричало живое существо. Образы клыкастых тварей расплылись. Эни прервал молитву и открыл глаза. Он поднялся и оглянулся: из черной глади тянулась вверх человеческая рука.

Ненасытная смерть потянула свои острые когти к новой жертве. Но Эни не собирался лицезреть очередную трагедию и мигом бросился спасать утопающего. Не погибать же невинному?

Он спрятал крылья за спину и уверенно нырнул в озеро. Вместе с водой в нос ударила вонь гниющей тины, и тугой ком подкатил к горлу. Но Эни продолжил плыть к тонущему человеку.

Бездыханное тело медленно опускалось на дно озера, но небожитель успел подплыть к утопающему со спины. То был мужчина, крепкий, в отличие от худощавого Эни. Он схватил незнакомца и с усилием вытолкнул себя вместе с ним на поверхность. Удерживая пострадавшего одной рукой, Эни, гребя другой, стремительно плыл в сторону берега.

Достигнув песчаной суши, Эни осторожно положил спасенного на спину и охнул, увидев до боли знакомые черты. Потемневшие от грязи красные пряди волос прилипли к бледному лицу. Черные одежды превратились в лохмотья. Дэвиан лежал перед ним неподвижно, как кукла.

– Брат! – закричал Эни и потянулся проверить пульс. Тонкие дрожащие пальцы коснулись шеи Дэвиана. Тот открыл фиалковые, с голубым отливом глаза и скривился. Наклонился и стал выкашливать грязную воду.

Освободив от мутной жидкости легкие, спасенный брат-близнец Эни медленно приходил в себя.

– Вот дерьмо! – проворчал Дэвиан и тут же оказался в теплых объятиях Эни.

Близнец нахмурился и пнул разбросанные на берегу останки тварей. Бледные кости с грохотом покатились к озеру.

– Брат, – прижался к нему Эни, едва сдерживая слезы. – Как ты оказался там? Что произошло? Я так испугался! Если я потеряю тебя, то…

– Да здесь я! Не раскисай! – перебил Дэвиан.

Эни улыбнулся. Пальцы потянулись к волосам брата, чтобы вытащить запутавшиеся в них пучки водорослей.

Дэвиан удивленно оглядел брата.

– Эни, ты не должен здесь находиться, – предостерегающе произнес он. – Это место… Эни, твои волосы почернели!

Эни оглядел свои длинные локоны и вздрогнул: серебристые пряди незаметно окрасились в цвет ночи, Тьмы. К горлу подкатила тошнота. Эни судорожно зажал рот рукой и глубоко задышал носом, надеясь успокоиться. Но это не помогло. А после его обильно вырвало черной жижей.

– Эни, ну е-мое! На хрена ты воды столько проглотил! – тряс за плечи близнеца Дэвиан. Напуганный Эни молчал. Он впервые так сильно отравился.

Каждый приступ рвоты отбирал у Эни силы. Тело юноши постепенно усыхало, теряя остатки живительной влаги.

И тогда Дэвиан нежно взял в ладони худое лицо близнеца и строго посмотрел ему в глаза:

– Эни, признай Тьму, присоединяйся ко мне! Так ты выживешь!

– Нет! – мотал головой Эни.

– Давай! Просто скажи эти гребаные слова!

– Нет!

– Упрямый придурок! Ты же так умрешь!

– Нет!

Гнев Дэвиана постепенно угасал. В глазах блестело отчаяние. Но Эни уже смирился с неизбежным. Его силы иссякли, и он мысленно прощался с любимым близнецом.

– Брат, я люблю тебя, – прошептал Эни.

Впалые щеки намокли от слез, как и губы от черной воды. Эни неспешно ловил ртом горячий воздух. Последний вдох… и в глазах потемнело. Крепкие руки брата все еще сжимали его, а уши разрывались от рева:

– Эни! Нет! Не-е-ет!

Но Эни уже не слышал его. Он собирался с улыбкой уйти в Вечную обитель[1]. Эни снова мерещились голоса тварей, но те уже не молили о спасении, как раньше. Они плакали о нем, провожая в бесконечный путь к Творцу всех миров.

Оставляя хрупкое тело позади, Эни разгадал имя создателя острова Мертвых. Его имя – Время, великий разрушитель миров[2]. Нерожденный и вечный, он несет гибель всему живому.

Белые кости преданного Свету небожителя станут недостающим фрагментом пазла, собранного на берегу острова Мертвых, и поведают правду о бренности тел заплутавшим странникам.

И теперь чистая освобожденная душа, сияя как солнце, радостно покидала неизведанный мир Тьмы и скорби. Началось долгожданное путешествие домой…

– Эниан! Эниан! – кричали его имя. – Эниан, проснитесь!

Чьи-то руки лихорадочно трясли его за плечи.

– А? – медленно открыл глаза Эни и сонно осмотрелся вокруг. – Я уже в Вечной обители?

– Если продолжишь спать на лекции мудреца, то никогда ее не достигнешь! – пробормотал рядом сидящий небожитель и толкнул Эни локтем в плечо.

– Как непочтительно! – возмущался рядом второй.

– Получил высокую должность и ведет себя как вздумается! – критиковал за спиной третий. – Никакого уважения к старшим!

– Кхе-кхе, – негромко откашлялся старец в желто-оранжевых одеждах, привлекая к себе внимание учеников. На высоком лбу красовались нарисованные белой глиной две прямые линии, пересекающиеся у переносицы, образуя острый угол – печать мудрецов. Его Светлая Милость Рави сидел в позе лотоса и терпеливо ждал, когда ученики прекратят шуметь.

Эни понадобилось несколько минут, чтобы окончательно проснуться. Он сидел на мягкой траве, как и все присутствующие, у священного водопада перед достопочтенным Рави в Мире мудрецов.

Свежий горный воздух бодрил и помогал сосредоточиться на получении сокровенных знаний из уст всеведающих старцев, а пение разноцветных птиц услаждало слух. Сами же птицы умиляли своей миниатюрностью: даже втроем они свободно умещались на ладони.

Солнце укрывало золотистыми лучами вершины величественных гор и макушки вечнозеленых деревьев, и каждый звук Мира мудрецов, будь то шелест листвы или шум водопада, гармонично переплетался в единый слог священной мантры, который мудрецы повторяли в течение всего дня.

Только не всякому небожителю позволяли прикоснуться к источнику мудрости и девственной природе. То был закрытый мир. Но Светлый Владыка – Ансиэль, заведующий всеми четырьмя уровнями Небес, договорился с достопочтенным Рави, и тот впустил юных небесных слуг вкусить древнейший плод знаний – Историю миров.

Получить знания из уст великого старца слыло большой удачей, но Эни, уснув на лекции мудреца, проявил неуважение. Угораздило ж именно сейчас! Какой позор!

Эни тяжело вздохнул, стыдливо опустив глаза на свой пустой лист бумаги. За всю лекцию горе-ученик не вывел серебряной тушью ни буквы.

Следовало бы извиниться за неподобающее поведение, и Эни растерянно склонил голову перед почтенным Рави:

– О лучший из мудрецов! Прошу простить меня за нанесенные оскорбления. Я настолько невнимателен и глуп, что недостоин вкушать нектар ваших слов.

– Довольно, – поднял правую ладонь Рави. – Ответьте, Эниан, какой из основных законов неоспорим для всех миров? Что связывает все Мироздание?

– Закон равновесия, он же – баланс, – уверенно начал отвечать Эни.

– В чем он заключается? Скорее поведай нам.

– Каждые миры были созданы для определенных существ. Верхние – для богов, мудрецов и нас – крылатых небесных духов, Средние – для людей и животных, Нижние – для созданий Тьмы. Никто не имеет права вторгаться в чужой мир и устанавливать свои порядки без полученного от Светлого и Темного Владык разрешения. Самые уязвимые из всех – люди и животные. Они смертны и не могут постоять за себя, в отличие от нас – бессмертных. Мы не стареем и не умираем от болезней, как они. Поэтому и был создан Орден хранителей, чтобы защищать человечество от незваных гостей из Нижних миров, – договорил Эни.

В ответ Его Светлая Милость кивнул и сомкнул тяжелые веки. Будучи с рождения слепыми, мудрецы могли видеть прошлое, настоящее и будущее. И это настораживало Эни, ведь от Рави ему ничего не удастся скрыть, даже крошечная мысль не ускользнет!

От напряжения затрещала голова, словно вот-вот прогремит гром.

Эни нервно сглотнул, ожидая ответа Рави.

– Все верно. А можете ли вы, Эниан, привести примеры нарушения Закона равновесия?

– В-в-война, – еле выдавил Эни. – Нападение и истребление смертных и бессмертных. Забирать чужую невинную жизнь – большой грех.

Эни не хотел поднимать тему насилия: только от упомянутого им слова перед глазами расплывались кровавые пятна.

– Кто бы говорил! – ранил слух осуждающий голос соседа. Ученики обернулись на хмурого крылатого коллегу. – У самого брат – убийца! Говорят, он признал Тьму в самом Департаменте! Тьфу! Разве может небожитель с чистым сердцем признать Тьму?

– Пожалуйста, не надо, не обсуждайте Дэйви, – тихо взмолился Эни, но остальные ученики не прислушались к нему, а, напротив, поддержали болезненную тему.

– Нет, это невозможно! – подтвердил другой ученик. – Если сердце чистое, Тьма не проникнет в него.

– Значит, он родился таким! Грязным! – высказал догадку третий. От его слов Эни стало дурно. – А они близнецы. Значит, Эниан тоже грязный!

– Грязный! Грязный! Грязный! – хором пропели небесные слуги.

– Ты недостоин находиться среди нас!

Вот она, буря! Всеобщее презрение и ненависть. Эни ощущал, как земля уходит из-под ног и он проваливается в пропасть. Чувство стыда душило его серебряной рукой, перекрыв кислород, а душевная боль коварным врагом затаилась в тени и нанесла удар в чувствительное сердце.

Эни ничем не отличался от остальных крылатых духов: такой же платиновый блондин в светлых одеждах. Но в направленных на него взглядах читалось лишь одно: «Чужой!».

Сами мудрецы пророчили его с Дэвианом явление:

«И придут они, как отражение в воде похожие. Отличат их лишь помыслы. Один надежду принесет, другой – погибель…»

Они пришли. Только Эни ничего не помнил, кроме собственного плача, а Дэвиан не издавал ни звука. Их нашли завернутыми в простыню у Золотых врат Первого уровня в солнечное затмение, когда Тьма торжествовала. Ухмыляясь, она закрыла медовое светило и лишила малышей благословения и мудрости, наслав проклятие. Их ждало вечное одиночество и истощение… Но удача в лице добросердечного небожителя им все же улыбнулась. Главнокомандующий крылатым войском Като возвращался со службы из Мира людей и не смог пройти мимо подкидышей. Он забрал их к себе и воспитал как собственных сыновей.

Попав под надежное крыло Като, Эни рос любознательным и великодушным. Он проявлял сострадание ко всем живым существам и, как опекун, стремился защищать людей от сил Тьмы. Но не видел он себя храбрым воином, ведь сил хватало лишь на утешение и молитвы. И сострадательный юноша выбрал путь милосердия. Он хотел заботиться о людях и стать их лучшим другом.

Когда Эни подрос, то вовсе перестал походить на Дэвиана. Черты лица смягчились, из-за чего юношу не раз принимали за небожительницу. Только радости ему такое сходство вовсе не приносило, а, напротив, лишало покоя.

Первое появление Эни в Академии Небес наделало немало шума. Введенный в замешательство стражник решил, что перед ним стоит юная студентка, и отказался пропускать в здание, где учились только юноши.

– Не пристало милой сестрице затмевать свет знания братьям небесным! – остановил он небожителя.

Эни засмущался и тихо протянул:

– Я-я-я не девица.

– Да как же не девица! По лицу видно!

– Но я…

– Не пущу!

Фиалковые глаза грозно засверкали, как и обнаженный клинок.

«А что мне делать? Не раздеваться же перед ним! – растерялся Эни, схватившись за голову. – Ох, какой позор!»

Но вскоре подоспевший Като не дал опуститься воспитаннику до оголения и сам решил конфликт со стражем.

На следующий же день перешептывания лишь усилились, Эни ловил на себе косые взгляды. Юноши смущались женоподобного сокурсника, а руководство не раз предлагало Эни перевестись в корпус для девушек. Но Като сумел поставить на место и самого директора Академии.

Эни ощущал себя одиноким, лишним, неправильным. С ним не общались, его сторонились. И единственным собеседником Эни был Дэвиан, который все время спал и не просыпался с тех самых пор, как Като их нашел.

Брат подрос, но его глаза так и оставались плотно закрытыми, а худощавое тело лежало в кровати неподвижно уже сотню лет. Только тихое дыхание и замедленный пульс говорили о том, что близнец жив. Никакие молитвы и целительные снадобья не могли поднять Дэвиана на ноги. Эликсиры также не оказывали целительного действия. Потому все свободное от лекций время Эни проводил в библиотеке Академии в надежде отыскать сведения о снах и проклятиях, но, к сожалению, долгие часы в царстве древних книг и свитков желаемого не принесли.

Дома Эни садился у мраморной койки Дэвиана, не переставая повторять все известные молитвы. Заканчивая шептать священные слоги, Эни всегда пристально смотрел на кукольное лицо неподвижно лежащего близнеца и плакал:

– Теплый, живой, но почему? Почему я не могу услышать твой голос? Я так хочу услышать твой голос! Братик, проснись, пожалуйста! Пожалуйста!

Из груди вырывался немой крик, а глаза слезились. Эни осторожно дотрагивался до длинных серебристых волос Дэвиана, постепенно успокаивался и ложился рядом с братом.

– Ты ведь проснешься, да? Скажи, что да! Ты же мой лучший друг, хоть и молчишь. Я люблю тебя, – шептал Эни и нежно целовал близнеца в макушку. Затем обнимал его и закрывал глаза в надежде, что завтра услышит долгожданный голос.

Но дни сменяли друг друга, затмевая лучи оставшейся надежды.

Непринятие окружающих и собственное горе рвали душу Эни на части.

Завидев как-то раз по пути к дому веселящихся в саду ровесников, он решил подойти к ним, пообщаться. Отвлечься от гнетущих мыслей о недуге брата. До боли не хватало друга, даже одного-единственного. Он мягко улыбнулся, сделал шаг навстречу, поприветствовал таких же юношей, как он. Но те лишь нахохлились:

– Не подходи к нам, ты странный.

– Мы не знаем, как к тебе обращаться. Ты парень, но почему выглядишь как девчонка? – осведомился небожитель, листая на скамье потрепанную временем книгу.

– Может, он украл чужое лицо?

Слова третьего мальчика ранили до слез. Эни не выдержал и закричал, будто накопившаяся за годы боль решила разом заявить о себе:

– Ничего я не крал! Я не выбирал родиться таким! Я ненавижу свое лицо! Ненавижу!

Одной ночью Эни решил добавить своей внешности недостающей мужественности. Он притворился спящим и стал ждать, когда Като спустится в Мир людей. И стоило опекуну оставить юношу одного, тот успел прокрасться в отчую комнату и достать из тайника спрятанное оружие. Эни вынул из ножен золотой клинок Солнца и дрожащей рукой приставил острие к лицу.

Рука, держащая клинок, предательски затряслась. Холодное лезвие неуклюже прошлось по щекам, оставив порезы. Кровь обагрила лицо, смешалась со слезами. И стало до тошноты тоскливо, одиноко. Боль не торопясь расползалась по венам, поглощая остатки душевного света. Насытившись сполна, она оставила отчаянного юношу, опустошила, вывернула наизнанку. Хотелось умереть, но жил ли он?

– Эни! Эни, что ты делаешь! – раздался крик Като за спиной.

Эни выронил клинок и разрыдался снова, прикрыв окровавленное лицо руками. Лезвие ударилось о мраморную плитку с таким грохотом, что заставило сердце подпрыгнуть.

Ожидая наказания, Эни съежился и задрожал. Но Като обнял его, вернув утраченный свет разума, будто отчаявшийся воспитанник не успел провиниться.

– Я здесь. Я рядом. Все хорошо, мой мальчик, мой сын, – успокаивал он.

Эни не хватало исцеляющих душу слов. Он хотел бы слышать их каждый солнечный день. Такие простые и бесценные: «Я здесь. Я рядом…»

В теплых отцовских объятиях Эни ощущал себя нужным, живым. Хотелось дышать, летать и в тысячный раз пытаться разбудить Дэвиана.

– Чем так провинилось твое лицо? За что ты так с собой? – задал вопрос Като.

– Я… Я не такой, как они. Почему я не такой? Творец ошибся со мной? – ответил Эни, глотая слезы.

– Эни… – вздохнул Като, осторожно отстраняясь. – Творец никогда не ошибается.

– Тогда почему я такой? – поднял заплаканные глаза воспитанник. – Почему никто не хочет играть со мной, общаться? Я как уродец какой-то!

– Эни, у тебя мягкое сердце, поэтому ты и на лицо такой нежный. Тебя лепили с любовью.

Хотелось рассмеяться, но Эни не умел.

– Не слушай никого, кроме меня и своего сердца. Зачем тебе быть как все эти крылатые себялюбцы? Они глупцы, Эни, раз не могут разглядеть такую же душу в другом теле! Мы все – одно целое. Капли одного большого Океана, понимаешь?

Эни попытался сделать вид, что понимает.

– И небесные слуги, и боги, и смертные, и творения Тьмы – мы все одно. У каждого из нас есть душа. Она как искра.

– Как искра, – повторил Эни, шмыгнув носом.

– Но у каждой искры есть свой цвет и свой путь. Мы – небесные слуги. Мы направляем смертных к Свету, оберегаем их от Тьмы. А у темных свои задачи. И у богов тоже полно забот. Но все мы – искры, и у нас есть общий дом. Вечная обитель.

– А как попасть в этот общий дом, Вечную обитель? Что это за место? – поинтересовался он.

– Говорят, это Царство Знания и Блаженства – дом изначального Творца всего живого и создателя всех миров. Но чтобы оказаться там, каждому следует выполнять свой долг и жить по совести. Сохранять чистоту души, тела, мыслей и речи на протяжении всей жизни. Не сомневаюсь, что ты попадешь туда, мой мальчик. Ты чист и благословлен, – улыбнувшись, ответил Като.

– Тогда я хочу вернуться домой! И чтобы мы трое попали в Вечную обитель! – воскликнул Эни.

– Обязательно попадем. Но пообещай мне, Эни, дорогой мой, что больше не будешь причинять себе боль! Наши небесные тела не так просто получить! Это редкость и большая удача. Цени свое тело, свою жизнь и не давай трудностям сломать тебя, никому не позволяй погасить свет твоей души. И не сходи с пути Света.

– Я никогда не сойду с него! Обещаю!

На лице Като заиграла одобряющая улыбка.

– Знаю, Эни. А теперь пойдем к Его Целительству Аскле. Ты же не будешь ходить со шрамами до конца времен?

– Нет! Не хочу ходить со шрамами…

– И волосы твои подстрижем, хочешь?

– Да!

Эни очнулся от мучительных воспоминаний. Он давно окончил Академию Небес, став небесным слугой, как и хотел. Даже Дэвиана удалось привести в чувства, исцелить! Он жив. Старания уже оставившего тело полубога иллюзии и забвения – Ниро пробудили Дэвиана. Божественный друг помог, исполнил мечту всей жизни Эни, но успел предать его, трусливо сбежав в Ад. Тот день Эни бы сам стер из памяти. И повернул последующие годы вспять, будь на то его воля.

И сам Дэвиан избрал иной путь. Он признал Тьму и совершил преступление, о котором Эни хотел бы молчать вечность, а после сбежал. Последний раз его видели среди людей. Он скрывался от небесных и огненных стражей. Эни горячо скучал по брату, но спуститься к смертным не мог: не разрешало начальство.

Эни глубоко вздохнул и прислушался: небесные коллеги все еще перемывали его хрупкие косточки, а Рави сидел в позе лотоса и качал головой.

– Если вы продолжите и дальше обсуждать Эниана, то разделите между собой его горькую участь, – улыбнулся мудрец.

Небесные служащие резко замолчали и в страхе упали в поклоне перед Рави. В знак одобрения он поднял ладонь и сверкнул слепыми глазами.

– Вы усвоили свои уроки. Я отпускаю вас. А ты, Эниан, останься, – закончил он лекцию.

Как только крылатые служащие скрылись за пределами врат, Рави жестом подозвал Эни присесть поближе. Он коснулся указательным пальцем межбровья ученика и закрыл глаза.

– Вижу я, великая ты душа. Редкая. Войдешь в Историю миров, прославишься. Но запутался ты. Не принимаешь себя, не видишь. А гаснущее солнце не может светить другим, – молвил Рави.

Глаза Эни удивленно расширились.

– О лучший из мудрецов! Как такой неудачливый небесный слуга, как я, войдет в Историю миров? Я не брат, сражаться не умею. Это он легендарный Воин Света и Четвертый хранитель, а я… – оправдывался Эни.

– Чтобы стать великим, не обязательно размахивать клинком, – мягко прервал его Рави.

Эни хлопал глазами, ощущая себя глупцом.

– Слушай меня внимательно, Эниан! Всегда держи свой ум в узде. Не позволяй ему бежать диким конем.

Мудрец продолжал говорить загадками, но Эни старательно изображал понимающего ученика.

– Сохраняй чистоту. Чистоту тела, ума и речи.

Эни кивнул.

– Что бы ты ни увидел, ни понял, знай свое место! – продолжал наставлять Рави. – Учитель Риши оставил тебе последнюю подсказку через сон. Истолкуй правильно, что увидел. Что самое важное во сне? Вспомни все, что говорил тебе Учитель.

– Что значит «последнюю», великий Рави? – занервничал Эни.

– Наше время вышло, Эниан. Ступай.

Эни смиренно поклонился, поблагодарив мудреца за наставления. Но от слов Рави на душе остался осадок, и сама интуиция шептала о приближении беды.

Вернувшись к Золотым вратам Первого уровня Небес, Эни заметил знакомую светлую фигуру. Он подошел поближе и тут же ощутил на себе задумчивый взгляд.

– Като? – удивился Эни.

Опекун молча схватил воспитанника за запястье и спустился с ним по воздушному коридору к людям. Горный воздух бодрил, как и прежде. Розовато-золотистые лучи нежно касались величественных вершин. Безмятежность манила, зазывая остановиться и встретить рассвет, но в груди стало на редкость тревожно и холодно.

– Като, что происходит? Почему мы… – обеспокоенно взглянул Эни на опекуна.

– Я не должен тебе это показывать, но… Посмотри вперед, – сухо произнес Като.

От увиденного Эни затрясся. Он прикрыл рот дрожащей рукой, отказываясь верить в происходящее. Заметив его реакцию, Като сочувствующе обнял воспитанника.

Эни сразу узнал это место – любимую деревню у подножия Святой горы. Они с Дэвианом нередко посещали ее. Последний раз он был там два года назад, перед тем как на них с братом напали огненные охотники. А после он и не помнил ничего.

В Горной деревне располагался ашрам – обитель мудреца, великого Риши. Он единственный спустился к людям поделиться сокровенными знаниями о душе и мире. Близнецы почитали наставника Риши как второго отца. Но теперь Эни не мог взглянуть на священное и родное место без боли – прямо сейчас Горная деревня была объята пламенем устрашающего цвета. Цвета крови…

Глава 2 Горячий

Эни и Като спустились к подножию гор. Кровавое пламя вздымалось яркой стеной, жадно поглощая деревянные постройки и древнюю святыню. На его фоне отчетливо виднелись три фигуры: женщина с короткой стрижкой, пытавшаяся успокоить плачущего ребенка, и мужчина, записывающий что-то в блокноте. Эни приветственно поклонился двум небесным защитникам из Ордена хранителей, а затем бросился обнимать мальчика:

– Садхир. Садхир, все хорошо. Мы здесь. Никто тебя не обидит.

Но Садхир продолжал молчать. Трагедия глубоко ранила маленькое сердце.

– Кхе-кхе, – откашлялся кудрявый хранитель. – Первый, я бы хотел переговорить с тобой и Третьей.

Первый – так другие хранители обращались к Като. Хранители называли друг друга порядковыми номерами, как было принято с момента основания Ордена. Эни знал только Като и Дэвиана – Первого и Четвертого, с остальными же небесными защитниками он не общался.

– Да, Второй, – кивнул Като и позвал Третью.

Хранители отошли в сторону, оставив Эни наедине с выжившим ребенком. Садхир все еще дрожал, а большие карие глаза блестели от слез. Эни опустился на одно колено и ласково посмотрел на мальчика:

– Я понимаю, ты очень напуган. Тебе страшно, и мы все переживаем за тебя.

Садхир поднял заплаканные глаза и посмотрел на Эни:

– Правда?

– Да, маленький братец. Но нам нужна твоя помощь. Без тебя мы не поймаем злых людей, которые сотворили такое.

По одному цвету и высоте пламени стало ясно: пожар устроили далеко не люди, а твари из Нижних миров. И стоило одной мысли о встрече с дикими и опасными огненосцами прокрасться в голову, как по спине пробежали мурашки. При человеке Эни предпочел умолчать о темной природе злоумышленников, дабы не пошатнуть и так неустойчивый ум.

– Расскажи мне, что произошло? Что ты видел? Что с Учителем? – поинтересовался Эни.

Садхир опустил голову и задрожал еще сильнее.

– Вчера рано утром Учитель запретил нам пить и есть после захода солнца и попросил передать это остальным жителям деревни. Он предупредил о большой красной луне ночью и сказал, что воду из озера набирать нельзя. Нельзя даже умываться ею. Что-то произойдет с водой в озере, что-то плохое… – Садхир шмыгнул носом. – А потом Учитель позвал меня и приказал бежать из деревни этим вечером. Он очень настаивал, чтобы я не возвращался до утра.

– Ты пил воду в тот день? – спросил Эни.

– Нет. Когда взошла большая красная луна, я прятался в пещере и никуда не выходил. Я не пил воду весь день, даже не прикасался к ней и не ел ни крошки, – ответил Садхир.

Эни задумчиво нахмурил брови.

– Когда я утром вернулся в деревню, то увидел яркий красный свет. Повсюду огонь! Все горело! Я испугался и убежал в город за помощью. Там я встретил дяденьку в белом, и мы вместе поднялись на гору. Потом к нам подошли другие люди в белом.

– А что с Учителем, Садхир?

– У-у-учитель сказал мне, что за ним придут и он вернется домой. Кто-то важный придет. Начнется новый цикл.

Эни ощутил резкую боль в груди, будто кол вонзили в сердце и провернули несколько раз, расширяя дыру, пустоту. И в ушах слова Рави зазвенели погребальным колоколом: «Учитель Риши оставил тебе последнюю подсказку».

«Учитель! – мысленно воскликнул он. – О нет! Учитель!»

Риши научил Дэвиана управлять гневом и справляться с другими зависимостями, а Эни – контролировать ум и чувства. И теперь ученик не желал осознавать, что больше не услышит наставлений дорогого Учителя. Его сморщенная от старости рука вела по жизни к Свету, к чистоте. А теперь Эни ощущал себя потерянным во мраке невежества.

Великий Риши, скорее всего, вознесся в Вечную обитель, но Эни не был уверен, что последует за ним, ведь мягкое сердце еще не очистилось от обид и приняло на себя тяжелый удар, став вновь грязным, как вода в горном озере во время кровавого полнолуния. Эни глубоко вздохнул и вновь обратил взгляд на смуглого ребенка. Юный ученик выжил только благодаря своей преданности и послушанию. В итоге Садхир остался не только без Учителя, но и без какой-либо поддержки старших. Мальчик нуждался в помощи. Эни искренне жалел, что не может стать его небесным защитником.

– Послушай меня внимательно, как старшего братца! – обратился он к Садхиру, и тот понимающе кивнул. – Сейчас я не могу позаботиться о тебе, но обещаю, что найду способ помочь. Пообещай мне, младший братец, что сохранишь все знания, какие передал тебе Учитель, и поделишься ими с остальными. Прошу тебя, сделай это! Я вверяю тебе это право от Его лица! Обещай мне.

– Обещаю, братец Эниан.

– Пообещай мне, что будешь помнить наставления Учителя и следовать им до конца своих дней. Обещай мне.

– Обещаю, братец Эниан.

Услышав уверенность в словах Садхира, Эни мягко улыбнулся: у человечества еще остался шанс приблизиться к сокровенным знаниям. Хоть Учитель больше не появится в этом мире, но навсегда останется в сердцах любимых учеников. С надеждой в душе Эни поцеловал Садхира в макушку и подошел вместе с ним к хранителям, обсуждающим что-то в стороне.

– Садхир мне все рассказал, – заявил он. – Позаботьтесь о нем, пожалуйста. Прошу вас как помощник Его Святейшества Аэлии.

В ответ Второй одобряюще кивнул, а Третья нежно взяла мальчика за руку. Все трое отправились в город.

– Като, я… – начал Эни, но опекун перебил его:

– Ты ведь не думаешь, что я привел тебя сюда только для того, чтобы успокоить ребенка?

Внезапно сзади чьи-то крепкие руки закрыли Эни глаза. Он дотронулся до длинных пальцев и, узнав их хозяина, мягко улыбнулся:

– Братец!

Близнецы тепло обняли друг друга. Небесная семья снова воссоединилась, но счастливая улыбка быстро сошла с лица Эни. Рана от тоски по Учителю была еще свежа. Он прижался к брату и сдержанно произнес:

– Брат, наш Учитель… Его больше нет. И деревня, эти люди, они все…

– Я знаю, Эни. Но я не могу сейчас скорбеть вместе с тобой, – отрезал Дэвиан и похлопал близнеца по спине. – Меня назначили помогать хранителям, а на службе нет места эмоциям, только холодный ум. И ты тоже должен быть сильным. Понимаешь?

– Это значит… что тебя восстановят? – Эни с надеждой взглянул на брата.

– Не совсем, – вздохнул Дэвиан и добавил: – Эни, роднуля, мне надо работать. Не обижайся, но я обязан помочь Като с делом.

Эни кивнул и выпустил брата из объятий.

Серьезный и сосредоточенный Дэвиан, освободившись, сразу занялся проблемой кровавого пожара. Он подошел к накрытым телам и поднял ткань. Труп лысого мужчины неестественно скрючило. Несчастный лежал на боку, его глаза были пусты, а рот широко открыт. Вены на лице вздулись, а изо рта текла густая черная жидкость.

Эни оцепенел. Зловещий пазл из черной крови на фоне алого пламени сложился. Недавний кошмар снова обездвижил, схватил за горло. Худые ноги подкосились, а перед глазами промелькнул портрет женщины. В ее каштановых локонах путались снежинки, а взгляд застилала пелена тумана. Капли черной крови блестели на тонких губах. Она кричала, звала на помощь.

«Нет! Я не хочу это вспоминать!» – Эни помотал головой.

Нежные оттенки рассвета начали темнеть. Ее смерть – это не все, о чем он так отчаянно желал забыть…

В ту зимнюю ночь Эни тайно сбежал к людям через Зеркало путешествий. Золотой артефакт директора Аэлии как раз позволял незаметно спуститься в Средний мир. Его Святейшество задерживался на позднем собрании Небесного совета, и непослушный подчиненный решил не упускать возможность увидеть лучшего друга. Предвкушение долгожданной встречи и подтолкнуло Эни нарушить одно из правил Небес – не покидать пределы Первого уровня без особого разрешения. И он вошел в сияющий портал.

Вскоре Эни уже стоял перед маленьким Ниро. Падший полубог иллюзии и забвения удачно переродился человеком в любящей семье, и теперь могущественный ранее синевласый парень сладко спал в колыбели в теле младенца. В прошлой жизни Ниро стирал память умершим, чтобы те безболезненно принимали новые воплощения, изучал редкие проклятия, развеивал древние иллюзии, мечтал создать что-то прекрасное и вечное, а Эни вдохновлял и поддерживал любые начинания лучшего друга. Именно Ниро поспособствовал пробуждению Дэвиана, и потому благодарность за возвращение брата к жизни тысячелетиями теплилась в душе Эни. И при первой же возможности он явился одарить Ниро благословением.

Эни осторожно взял младенца на руки. Нежная кожа приятно пахла молоком. Тот открыл бледно-голубые глаза, большие, как хрустальные блюдца, и стал внимательно рассматривать гостя.

– Ты проживешь долго и счастливо в любви, а в конце жизни благополучно вернешься на Райские острова Мира богов. Твои божественные родители очень скучают по тебе, – полушепотом произнес он и поцеловал малыша в макушку.

Но только Эни собрался вернуть Ниро в кроватку, как услышал всхлип:

– Его Темнейшество тоже скучает по тебе, дорогой Сапфир!

В детской вдруг стало невыносимо жарко, отчего малыш громко заплакал.

– Все хорошо, я с тобой, – пытался успокоить его Эни. Но небожителя самого начало потряхивать, ведь кто-то назвал настоящее имя Ниро – Сапфир.

Интуиция подсказывала бежать.

Эни обернулся и заметил высокую тень в углу комнаты. Существо неторопливо приближалось к нему, и деревянный пол заскрипел под тяжелыми шагами.

– Ну и грязища! Здесь, что, не убирались месяц? Крошки, волосы повсюду… Меня сейчас вырвет! – ворчала тень.

Эни молча хлопал глазами.

– Неужели так трудно взять тряпку и протереть пол? Надо было отрубить лентяйке руки, все равно не умела ими пользоваться.

Эни вздрогнул. Мысли о смерти матери Ниро вызывали тошноту.

Стоило бежать отсюда, и как можно скорее. Эни собрался скрыться через окно, но не успел и глазом моргнуть, как огненные толстые веревки обвились вокруг его шеи. Загадочная тень преобразилась в фигуру мужчины, на широких плечах которого вспыхнуло алое пламя.

Сердце забилось в бешеном ритме.

«Огненосец!» – догадался Эни.

Небожитель судорожно пытался освободиться от огненного шнура, но лишь обжег кончики пальцев. Огненный охотник, усмехаясь, резко потянул за конец веревки. Эни не удержал равновесия и повалился на спину, крепко прижимая к груди плачущего Ниро.

На свою беду, крылатый пленник невольно оказался у ног опасного существа Нижних миров. Он не мог пошевелиться: страх сковал тело, пока младенец на руках продолжал кричать во все горло.

Огненосец склонился над Эни. Образ незнакомца оказался пугающим и в то же время загадочным. Капюшон скрывал смуглое лицо, а из-под плотной ткани выбивались черные пряди.

– Отпусти его, – прошептал он.

– Нет, – помотал головой Эни. – Я не отдам вам Ниро.

Пухлые губы расплылись в коварной ухмылке:

– А ты что, его небесный защитник?

– Да! – отрезал Эни, далекий от героизма.

– Надо же! – фыркнул огненосец. И затем указал на Ниро. – Только я бы хотел… познакомиться с тобой наедине.

– Нет! – воскликнул Эни, прижимая лучшего друга к груди.

– Мне нельзя говорить «нет»! – прошипел враг и начал вырывать ребенка из объятий небожителя.

Огненосец забрал голосящего малыша к себе на руки. Эни же попытался подняться, но хрупкое тело почти не слушалось хозяина.

– Да не буду я тебя есть, прекрати орать! – успокаивал его огненный гость. – Я даже простил тебе все, Сапфир. Самое худшее ведь уже случилось – ты теперь жалкий смертный и не сможешь помешать моим планам.

Беспокойство за друга сводило с ума. Эни дергался, как пойманная в сеть рыба, но, вопреки зловещим ожиданиям, огненный гость начал медленно качать Ниро на руках. Эни хлопал глазами, пока крепкие руки мягко поднимали и опускали младенца. Проявление отцовской заботы никак не сочеталось с угрожающими языками пламени на плечах. Увиденное казалось немыслимым представлением. Вскоре Ниро сладко уснул, и огненный гость бережно уложил его в кроватку. Эни облегченно вздохнул: другу не грозит опасность. И, на мгновение расслабившись, он понадеялся на благополучный исход и для себя. Может, и его незнакомец отпустит?

Но тот вернулся к Эни и силой поднял его с помощью веревки, как непослушного питомца.

– Итак, белокрылый, на чем мы остановились? – произнес он и резко стянул с пленника капюшон. И дикая улыбка растянулась на наглом лице. – Мы остановились на перекусе. Я как раз предпочитаю обезжиренное мясо.

Его слова застряли в голове занозами. Эни не хотел верить услышанному, ведь в его планы никак не входило становиться чьим-то ужином.

– Нет. Пожалуйста, нет, – стал умолять он.

– Да.

Он схватил Эни за гладкий подбородок и потянул на себя. Огненная веревка полностью обездвижила пленника. Он ощущал себя мотыльком в паутине. Длинные черные когти скользили по лицу, покалывая кожу и внушая ужас. Кинжально-острые, они с легкостью разорвали бы любого на части. От одного вида истерика накрывала Эни, точно цунами.

Он задрожал, сдерживая слезы. С губ сорвалась робкая мольба:

– Прошу, отпустите меня. Я должен вернуться на Небеса. Меня будут искать.

Но огненный охотник лишь рассмеялся:

– Мне плевать.

Его внимание почему-то привлекла серебряная сережка Эни с тремя свисающими кристаллами хрусталя, и незнакомец с интересом тронул ее. Прозрачный камень походил на льдинки, приятно холодил кожу. Эни с теплом на сердце носил подарок далекого друга, но в минуты нарастающего ужаса был готов сорвать с себя украшение, избавиться от него. Он отчаянно потянулся за последнюю ниточку надежды и сказал:

– Я невкусный.

Огненосец резко вдохнул запах небожителя:

– Мирра и сандал.

– Правда, я невкусный. Одни кости. Вам не понравится.

Постепенно веревка на шее и плечах ослабла, сползла вниз. Эни было обрадовался, только свобода обернулась диким оскалом.

Крепкие руки сорвали с мантии застежку, а затем и пуговицы на вороте, обнажив ключицы. Эни не успел и взвизгнуть, как клыки вонзились в шею. Кровь брызнула на лицо, и слезы хлынули из глаз.

Хищник кусал его жадно и злобно, словно всю жизнь скитался голодным. Горячая слюна стекала на оставленные раны, обжигая. Чернота застилала глаза Эни, и бессилие кружило голову. Он мысленно прощался с жизнью и родными, просил прощения у брата за никчемность и неумение сражаться. Он уже смирился с гибелью, как хищник на мгновение остановился и тихо произнес:

– Не могу. Я не могу.

Эни едва не потерял сознание от шока, но раздавшийся за спиной хриплый голос окрылил и затянул оставленные клыками раны:

– Можешь! Продолжай! Приятного аппетита, тварь!

Огненосец резко отстранился, потеряв интерес к пленнику. Бархатный голос зазвучал угрожающе:

– Т-ты!

– Мог бы не выпендриваться, красавчик! Тебя за километр видно.

И Дэвиан тоже выглядел ярко. Глянец кожаного плаща ослеплял, а внушительная платформа на ботинках добавляла пару десятков сантиметров. Красная прядь неряшливо закрывала левый глаз.

Родной облик обрадовал Эни, чего не сказать о красных пятнах на шее. Братского проклятия никак не миновать. Каждая рана и царапина отражались на близнецах, как на зеркальной поверхности. Одна судьба, одна жизнь, одна смерть.

– Прости, брат, – виновато вздохнул Эни. Когда-нибудь он обязательно научится защищаться, и никто больше не причинит вреда близнецам.

Тем временем хищник стал выплевывать сгустки крови, кривясь, будто напился горькой настойки.

Откровенная неприязнь лишь позабавила Дэвиана. Он расхохотался, размахивая серебряным клинком Луны, позаимствованным у своей подруги.

– Дэви-ан! – прорычал огненосец, и стены задрожали.

– Скучал по мне? – улыбнулся близнец, уверенно приближаясь.

– Конечно, я скучал! Особенно мой клинок! Как же сильно он тосковал по тебе!

Огненосец оскалился. Его пламя разгорелось до самого потолка, охватив большую часть комнаты, а в правой руке зловеще блеснул золотой клинок Солнца.

Глаза Эни расширились от ужаса: он никогда не встречал прежде настолько сильного существа из Нижних миров. Но Дэвиан появился вовремя. Он выкрикнул:

– Эни, беги! Хватай мелкого и бабу. Она на первом этаже, вроде еще живая.

– Еще живая, да! – подтвердил огненосец, готовый напасть.

– Беги, я сказал! Сейчас будет жарко!

Между двумя темными душами разгоралась нешуточная битва. Пока близнец отвлекал внимание хищника, тот, будто специально, ослабил веревки и позволил Эни высвободиться. Он поднялся на ноги, выхватил Ниро из кроватки и выскочил с ним из комнаты.

Спустившись на первый этаж дома, Эни принялся искать мать ребенка. Та лежала на кухне без сознания: ее вьющиеся каштановые пряди прикрывали бледное лицо, а домашнее синее платье задралось, обнажив бедра. Но Эни не испытывал ни капли вожделения, глядя на полураздетых женщин. Он видел в них только сестер и матерей, а в мужчинах – братьев и отцов. Помыслы небесного слуги всегда были чисты.

Обеспокоенный взгляд зацепился за надкусанное яблоко, выскользнувшее из нежных женских рук. Мякоть медового плода почернела, а темно-красная кожура выглядела дурным предзнаменованием.

Эни не стал медлить. Он мягко положил спящего Ниро на пол и снял с себя запачканную кровью мантию. Оставшись в тонких хлопковых одеждах, он укутал мантией беззащитную женщину. Следом Эни осторожно закинул ее на не задетое укусами плечо, вновь взял малыша и выбежал с ними на улицу в поисках укрытия.

Морозный воздух ударил в ноздри и разбудил Ниро. Подгоняемые ветром снежинки врезались в глаза, точно мушки, путались в растрепанной косе. Эни едва держался на ногах, но никогда прежде холод не казался ему столь приятным. Следы от укусов еще напоминали о себе жжением, но небесный слуга насильно отогнал мысли о случившемся и сосредоточился на поиске. На ум Эни пришла лишь церковь: только в святом, намоленном месте гости из Нижних миров не представляли опасности ни для людей, ни для небесных слуг.

Он прикрыл глаза и с благоговением представил украшенный алтарь, разноцветные витражи, иллюстрирующие священные тексты. До ушей доносилось чистое пение детского хора, и пахло родной миррой. В груди разливались нежность и благодать. Светлые энергии вскоре и привели Эни к местной церкви. Он было обрадовался, что защитит мать и малыша от темных сил, но его ожидания треснули, как те самые воображаемые витражи.

Стоило Эни приблизиться к дверям святилища, как мать Ниро очнулась, и только один ее вид заставил небожителя вздрогнуть.

Зрачки глаз женщины побелели, а лицо покрылось черной паутиной вен.

– Милая леди, что произошло? Он обидел вас? – обратился к ней Эни. Он бережно коснулся плеча шатенки, другой рукой продолжая удерживать маленького друга. Эни пытался достучаться до нее.

Но в ответ мать Ниро дико закричала и оттолкнула его, а затем издала нечеловеческий рык. Сбросила мантию и широко разинула рот, готовясь проглотить собственного сына, чем до слез напугала его. Эни еще крепче прижал к себе Ниро, а одержимую тем временем скрючило от боли. Неожиданно ее вырвало черной водой. Затем еще. И еще. Сердце небожителя разрывалось. Эни желал спасти несчастную, но он не знал как. Женщина же продолжала мучиться, ее тело иссыхало на глазах, а кожа побледнела и обтянула кости. Вскоре она стала походить на мумию. Последний вдох… и женщина замертво упала в снег. Эни попытался нащупать дрожащей рукой пульс и замер. Он осознал страшное: Ниро остался без матери. Одинокая слеза скатилась по щеке. Эни сложил ладони на груди и помолился за душу несчастной:

– Спи, прекрасная душа, да простят Небеса грехи твои, и откроются тебе врата в Вечную обитель.

Он накрыл усопшую мантией, а сам топтался на месте, пока метель кружила тревожные мысли.

Теперь у Ниро остался только Эни. О каких-либо близких родственниках малыша небесный слуга ничего не знал, ибо в архиве «Воплотившихся в человеческом теле душ» он нашел только адрес, где на тот момент проживали будущие родители Ниро, и краткие сведения о них. Но Эни плохо запоминал имена и не планировал знакомиться с людьми.

Пока он пытался прийти в себя, Ниро расплакался сильнее. Эни начал утешать его, покачивая, но младенец не умолкал. Личико обрело мраморный узор, пальчики похолодели.

– О творец, создатель, как же я глуп! – отругал себя Эни.

Церковь, как и любое другое святое место, служила барьером от темных сил. Но Эни держал в своих руках человеческого младенца, нуждающегося в материнской любви и тепле. Малыш сам о себе не позаботится, и, если не найти ему подходящих родителей, тот погибнет от голода и холода.

Эни вернулся в жилой квартал. Снег хрустел, обжигая босые стопы.

Он представил, как передает улыбающегося друга благочестивым родителям и нежные материнские руки прижимают малыша к груди.

Интуиция звала повернуть направо. Эни зашел в переулок с говорящим названием Надежды и остановился перед первым двухэтажным домом из коричневого кирпича.

– Уверен, мы на месте. Я это чувствую. Здесь живет твоя новая семья, мой друг! – с улыбкой произнес Эни.

Но он не мог так просто посреди ночи зайти в дом и отдать чужого младенца спящим хозяевам. Требовалось как-то привлечь их внимание.

Эни, в отличие от родного брата, не обладал хитростью и изобретательностью. Единственное, до чего он додумался, – разбить оконное стекло и этим разбудить жильцов. Эни аккуратно положил Ниро у порога, затем подошел к боковому окну и разорвал левый рукав рубашки. После он обмотал ею правый кулак, глубоко выдохнул и приготовился. Собравшись с духом, Эни в прыжке ударил кулаком по стеклу, и крупные осколки с оглушительным звоном разлетелись в разные стороны. К счастью, он успел вовремя увернуться и поранил только костяшки пальцев.

Эни забежал за угол дома и стал выжидать. Через несколько минут дверь распахнулась, и на улицу выбежал высокий широкоплечий брюнет в наполовину застегнутой зимней куртке. Увидев разбитое окно, он громко выругался, но, заметив на пороге плачущего младенца в пижаме, успокоился и наклонился, чтобы взять его на руки. Вскоре следом за незнакомцем из дома выскочила одетая в пуховик молодая светловолосая женщина приятной внешности. Эни заметил у нее выпирающий из-под куртки животик – значит, у Ниро скоро появится братик или сестричка. Блондинка забрала у мужа ребенка, и все вместе они вернулись в дом.

Эни напоследок обратил внимание, как бережно та прижимала к груди малыша, и улыбнулся. И со спокойной душой сложил ладони вместе, благословляя новых родителей Ниро.

Приятное тепло медленно разрасталось в груди, позволяя Эни на время забыть о пережитом: укусах хищника из Нижних миров и одержимой злым духом несчастной женщине, умершей в муках.

И стоило начать ярко светиться от счастья, как жгучая боль резко пронзила целое плечо. Багровый поток хлынул из появившегося пореза и мигом окрасил полупрозрачную ткань. Эни сжал зубы, пытаясь стерпеть невидимый удар.

Он присел на замершую землю и стал разрывать низ рубашки, чтобы перевязать кровоточащую рану. Капли стекали по худощавой руке, беззвучно соприкасаясь с искрящимся от лунного света снегом.

Остановив кровь, Эни замедлился и с досадой вздохнул: Дэвиан снова ранен.

Не дожидаясь следующего удара, он вспорхнул за братом, надеясь прекратить смертельную битву двух черных душ, пока не стало слишком поздно.

Он вновь очутился в объятом пламенем доме. От такого едкого дыма обычные люди сразу бы задохнулись, а их тела мгновенно поглотил огонь, но Эни был бессмертным, хотя даже его сотканное из небесных энергий тело едва выдерживало столь высокие температуры. Он старался не вдыхать ядовитый дым и не касаться босыми стопами горящего пола. Тем временем пожар уже поглотил некогда жилые комнаты, еще час назад наполненные уютом. Эни стал взволнованно искать в языках пламени Дэвиана, игнорируя головокружение и одышку.

– Не сейчас! Я должен найти брата! – подбадривал себя он.

Дэвиан сражался где-то рядом, и вскоре Эни нашел близнеца.

Дэвиан находился в приподнятом настроении и наслаждался битвой с огненным противником. Эни пришлось силой оттаскивать брата за широкие плечи от уже почти пораженного врага.

– Брат, остановись! Хватит! – умолял Эни.

– Да мы уже закончили. Правда, красавчик? – рассмеялся Дэвиан, подмигнув раненому огненосцу. – Теперь до конца дней маску не снимешь!

– Она тебе этого не простит, – прошипел тот. – Ты перешел черту, ублюдок!

Он сидел на коленях, закрывая ладонями рассеченное клинком лицо. Капли крови стекали по изящным пальцам на горящий пол. В какой-то момент Эни сжалился над несчастным созданием Тьмы.

Но Дэвиан резко схватил Эни за руку, продолжая издеваться над противником:

– Это ты перешел черту! Нехрен нападать на нас. В следующий раз выбью тебе зубы.

– Следующего раза для тебя не будет, Дэви-ан.

– Угрожаешь мне, да?

Эни ощущал себя лишним. Ему так и хотелось закричать: «Брат, я здесь!»

– Я с наслаждением выкурю твои сигареты, когда тебя не станет.

– Так чего ждать-то? – усмехнулся он и полез в карман. Пачка полетела в сторону раненого, врезавшись ему в голову. – Угощайся!

– Подонок…

– Брат, ты закончил! – Эни не вытерпел и все же влез в их содержательную беседу. Он еле стоял на ногах, голова кружилась, а в глазах начало темнеть.

– Да, Эни, пойдем, – улыбнулся Дэвиан и подхватил на руки теряющего сознание близнеца. – Чао!

– А с тобой, Эни-ан, я не закончил, – прошипел огненосец, издевательски растягивая его имя. – И мы обязательно встретимся. Мы встретимся.

Его слова отразились зловещим эхом. Приближаясь с братом к окну, Эни уверял себя, что отныне будет осторожнее и ни при каких обстоятельствах не спустится к людям один, особенно ночью.

Огненосец расхохотался, еще сильнее разжигая вокруг себя огонь. Вскоре смех перетек в истерические вопли, и пламя полностью накрыло своего хозяина…

– Эни! Ты чего раскис? – уставился на брата Дэвиан.

– Прости, что привел тебя сюда. Не надо было… – Като покачал головой.

– Я в порядке, – проронил Эни, прогоняя воспоминания, но шея снова зачесалась от укусов, будто все произошло еще вчера. – Просто…

– Что просто?

– Им сейчас очень больно, брат. Я хотел бы помолиться за их души, – выкрутился Эни.

– Окей. Не будем мешать, – согласился Дэвиан и отошел с Като, оставив Эни возле накрытых тел.

Эни до крови прикусил губу и сжал кулаки, сосредоточившись на чужой боли. Душераздирающие крики и плач тут же явились синей тучей, зазвучали раскатами грома. Эни съежился и задрожал. Он видел, как женщины деревни плакали, прижимая к груди мертвых детей, в то время как их мужья отчаянно боролись за жизнь, пока не замерли статуями, захлебываясь в черной жиже. Старики и монахи смиренно принимали смерть и отдавали ей свои тела на растерзание. Темная вода текла ровной струей из улыбающихся уст…

Эни глотал слезы. Губы шептали успокаивающую молитву:

– Пусть слезы мои смоют ваши грехи. И льется рекой моя песня. И проводит вас она в Вечную обитель.

Нежное тепло заполнило его сердце и вылилось из груди ярким светом. Эни открыл глаза. Тела несчастных жителей сияли. Их освобожденные души белыми сферами медленно поднимались в небо. Они благодарили его.

Небожитель поднял глаза и застыл с широкой улыбкой на лице. Лучи восходящего солнца озарили его золотистым светом. Эни обнял себя и прикрыл глаза. Слабость валила с ног, а во рту ощущался привкус крови. Вопреки всему этому Эни был счастлив. Он глубоко вдохнул и погрузился в тишину. Только пробыл он в ней недолго.

Посторонний шепот неожиданно нарушил внутренний покой, ворвался незваным гостем в ясную голову и продырявил грудь. Слова лились плавно, поэтично, пугая откровенной ненавистью:

– Ты вспомнил обо мне, и я польщен, хрустальный мальчик. Я разобью тебя на осколки и смешаю с солью твоих слез. И никто не спасет тебя. Никто.

Глава 3 Ответственный

– Эни! Эни!

Теплые объятия Дэвиана заглушили посторонний шепот. Эни пришел в себя и улыбнулся.

«Такой сильный. Такой родной. Всегда защищаешь меня. А что я сделал для тебя? Ничего…» – с грустью подумал он.

– Ты весь дрожишь. Тебя души так напугали? – обеспокоенно спросил Дэвиан.

– Нет. Все в порядке. Они обрели покой, брат. Они меня больше не тронут, – заверил Эни.

– Эни, как ты, сынок? – вмешался Като. – Может, тебе вернуться в Департамент?

– Я останусь. Хочу побыть с вами, пока есть возможность, – настоял Эни и неохотно отстранился от брата. – Директор никуда меня не отпускает одного.

«Да и Зеркало путешествий переставил», – отметил он с досадой.

– Его Святейшество можно понять. Он переживает за твою безопасность.

– Но…

– Первый прав, Эни! Слушайся директора! И не перечь мне, – строгим тоном произнес Дэвиан и добавил: – Насчет расследования…

– Эни, расскажи нам, пожалуйста, что ты узнал от свидетеля?

– Садхир рассказал мне, что вчера утром Учитель запретил всем ученикам и жителям после захода солнца есть и пить. Похоже, в ночь кровавой луны с водой и пищей что-то должно было случиться.

– Значит, пойдем к озеру! – воодушевился Дэвиан. Но Эни лишь насторожился.

– Через огонь? Но это опасно…

– Да не ссы! Перелетим!

Дэвиан подошел к огненной стене и вспорхнул на глазах у близких. Через пару минут он громко заявил о себе, ожидая по другую сторону алого кольца:

– Эй, а я уже тут!

– Это… потрясающе! – воодушевился Эни.

– Ну что, братец, готов обжечь перышки? Или останешься здесь?

– Готов.

– Только не свались кубарем, ладно?

– Я не допущу этого. Эни, держи меня за руку, перелетим вместе.

Эни с благодарностью кивнул Като и вместе с ним миновал пылающее препятствие.

Все трое путников оказались за стеной огня. Като не упускал уязвимого воспитанника из виду, продолжая держать за руку, а Дэвиан шел впереди остальных, пристально рассматривая горящие вокруг руины. Эни старался не замечать пожар и зажал нос рукой от дыма.

Оставив пылающую деревню позади, они оказались на берегу озера, оттенком воды напоминавшего изумруд, обрамленный горным хребтом. Оно восхищало кристальной прозрачностью и зазывало окунуться.

Дэвиан сделал шаг вперед и жестом приказал Като и Эни остановиться:

– А теперь внимание! Этот трюк могут выполнить только профессионалы!

Он наклонился к изумрудной глади и зачерпнул ладонью немного воды. Но стоило попробовать ее на вкус, как тут же поморщился и сплюнул:

– Вот дерьмо! Это невозможно пить! Будто туда насса…

– Пожалуйста, без выражений, – прервал Дэвиана Като.

– Осквернили его.

– Брат, скажи мне, как это могло произойти? Что значит «осквернили»? – поинтересовался Эни, не веря своим ушам.

– Ты знаешь, что такое скверна?

– Нет. А что это?

– Это яд из Нижних миров. Вся почва и воздух пропитаны этой дрянью. Лучше туда не соваться.

– Ох. И как это попало в озеро?

– Да очень просто! – ответил Дэвиан. – Яд принесли с собой и вылили в озеро, и все! Пить из него больше нельзя! Иначе сдохнешь!

– Но ведь люди считают это озеро священным. Разве можно его осквернить?

В ответ Дэвиан прыснул от смеха:

– Ну конечно! Прям священным!

Като лишь молча вздохнул и покачал головой.

– Наивный ты дурачок! – Дэвиан мягко щелкнул брата по носу. – Люди сами придумали название, но вода здесь самая обычная. Будь это какое-то суперсвятое место, тогда его б не осквернили. Мне-то плевать на отраву, я признал Тьму. Моему телу все равно.

Эни задумался. Значит, в тот день он невольно стал свидетелем страшного отравления матери Ниро. И то был не первый раз, когда Эни встречался с подобным ужасом.

Перед глазами промелькнули фрагменты кошмара во время лекции у мудреца Рави, и теперь они уже не выглядели далеким вымыслом. Неужели он видел собственную смерть от отравления скверной? И в чем же кроется подсказка? Эни нервно сглотнул и посмотрел на брата:

– А можно как-то очистить озеро от скверны? Или это навсегда?

Дэвиан снова расхохотался, из-за чего Эни ощущал себя глупцом.

– Почему нельзя, Эни? Ты меня удивляешь!

– Прости.

– Можно очистить. Но для этого надо собрать миллион таких святош, как ты и Като, вокруг озера и заставить вас молиться. Тогда скверна, может быть, испарится. Еще вопросы?

– Да. Кто мог устроить подобное?

– Однозначно только конченый псих. А может, и психи. Ведь надо быть совсем отбитым, чтобы оставить после себя столько улик, – ухмыльнулся Дэвиан.

– Рядовые огненосцы не способны возвести такую стену. Их пламя янтарного цвета и очень слабое. А здесь мы имеем дело с Темной Элитой. Да и скверну, как и опасные артефакты из других миров, приносить с собой запрещено. Наш убийца либо не чтит законы, либо вовсе не знает о них. Хотя я сомневаюсь во втором варианте, – призадумался Като.

Эни вопросительно взглянул на Первого хранителя, а Дэвиан цокнул и полез в карман плаща за сигаретой:

– Еще как знает, поверь на слово. Просто решил выпендриться.

– Это неразумно. Все мы прекрасно знаем основные Законы миров: равновесия и неприкосновенности. Сейчас Элита, и Темная, и тем более Небесная, уязвима. Никто не хочет терять свои насиженные места. Кем бы убийца или убийцы ни были, они поступили неосмотрительно, нарушив одновременно два закона. Ведь приговор за подобное один – смертная казнь. Кто из Элиты способен на такое? Пострадал мудрец, его ученики, простые жители деревни… Эти негодяи напали на слабых, – продолжал рассуждать Като. – Более того, насколько мне известно, огненосцы уважали Великого Риши, приходили к нему за советом. Слишком много вопросов. Не припомню, чтобы мы расследовали настолько странное дело.

– А если они осознавали последствия? Возможно, их миссия была важнее собственных жизней, – вмешался Эни. – Брат, ты ведь напал на Департамент с определенной целью?

– Эни, роднуля, ты же сейчас несерьезно? – возмутился Дэвиан, выпуская изо рта густой сигаретный дым. Фиалковые глаза грозно потемнели до сливового цвета.

Эни замолчал и виновато опустил голову. Не стоило ему влезать в разговор двух хранителей и заикаться о трагедии двухлетней давности.

– В твоих словах есть доля истины, мальчик мой, – подбодрил Като. – Это преступление тщательно спланировано, но мудрецы и их ученики неприкосновенны. Даже если убийца сознательно пошел на этот шаг, ничто не оправдывает нарушение основных Законов миров.

– Это точно! Никому не избежать Межмирового суда, – кивнул Дэвиан и подмигнул брату. – Или все-таки наши судьи-владыки милосердны и прощают всяких выпендрежников? Не так ли, Като?

Опекун окинул своего непослушного воспитанника строгим взглядом:

– Нет суда более справедливого. Владыки знают свое дело. Если ты хочешь обсудить свой приговор, то давай наедине, пожалуйста…

– Да толку его обсуждать, – возразил Дэвиан, стирая пальцами в пыль догоревший окурок. – Я лишь хочу быть уверен, что этот урод поплатится за все.

– Что ж, мне следует доложить обо всем Его Святейшеству. Эни, – окликнул Като, – возвращаемся на Небеса.

Эни бросился обнимать брата на прощание.

– Прости меня, я наговорил лишнего. – Он виновато прижался к близнецу.

– На тебя грех обижаться, – улыбнулся Дэвиан и чмокнул брата в макушку.

– Береги себя, пожалуйста.

– Да что со мной будет? Это ты не лезь куда не стоит. Понял меня? Первый, не спускай с него глаз!

Като кивнул, а Эни улыбнулся. Ощущая тяжесть предстоящей разлуки, он неохотно выпустил Дэвиана из объятий.

Като взял воспитанника за руку, и вместе они переместились к вратам Первого уровня Небес. Мерцающие створки вздымались к небу, утопая в легкой белоснежной дымке. Хранитель подошел к вратам и оголил запястье. На его руке мгновенно проявилось и засияло голубым светом изображение миниатюрного перышка с одной короткой горизонтальной линией снизу. Небесные врата приветственно распахнулись – ключ сработал.

Глядя, как Като воспользовался дарованной печатью, Эни обреченно вздохнул. Он остался единственным из небесных слуг Департамента, кому директор отказал в возможности свободно посещать Мир людей, и на запястье юноши не было заветного ключа. Его Святейшество Аэлия разрешал ему спускаться к людям только в сопровождении опекуна, Эни же не радовали эти запреты. Тоска по брату сводила с ума, но и находиться под контролем Первого хранителя ему также не хотелось.

Успешно пройдя через врата и поклонившись двухметровым стражам, Эни и Като вышли на тропу из облаков, ведущую к зданию Департамента Небес.

Белоснежная высотка в семьдесят семь этажей величественно сияла на фоне небесной пустоши, а мраморные стены отражали золотистый свет солнца. Эни и Като поклонились стражу, и Департамент приветственно распахнул перед ними двери. На стене красовались высеченные слова: «Знание, Чистота, Справедливость, Вера», а на мраморном полу переливалась нанесенная золотой краской эмблема Первого уровня Небес – два могучих крыла под цифрой один. Миловидная блондинка-администратор, спрятавшаяся за высокой хрустальной стойкой, встретила Эни и Като лучезарной улыбкой. Поздоровавшись, небесные слуги направились в сторону лифта.

Эни и Като поднялись на семьдесят шестой этаж – в отдел проповеди и контроля. Они вышли из лифта и направились по мраморному коридору направо. Приемная директора – рабочее место Эни, его помощника, пустовало в течение всего дня. На письменном столе из хрусталя лежали еще не отсортированные стопки отчетов по деятельности всех шести отделов Департамента: транспортировки и учета, правосудия, перераспределения, защиты, знаний, проповеди и контроля.

Эни печально вздохнул, осознавая объемы предстоящей бумажно-аналитической работы.

На удивление, именно сейчас дверь кабинета директора была заперта. Като занервничал и потер аккуратную бородку. Эни начал разбирать вчерашние отчеты, как вдруг знакомый голос окликнул его:

– Эниан! Собирайся! Будешь вести протокол собрания! Наконец-то представлю тебя Совету!

– Да, Ваше Святейшество, – помощник послушно поднял голову и кивнул. Тонкие пальцы задрожали. Неужели он будет лично присутствовать на собрании Небесного совета? Какая честь! Ранее Эни и мечтать об этом не смел. Но и такому тихоне рано или поздно улыбается удача. Он забрал из ящика чистые листы бумаги и серебряное перо и взглянул на Аэлию. Тот остановился отдышаться, опершись рукой о стол помощника.

– Эти путешествия… меня с ума сведут. Что за день сегодня такой! – возмущался директор. Он достал из кармана шелковый платок и протер им шею.

Рука в белой перчатке поправила спадающий на лоб капюшон. Эни никогда не видел лица своего начальника. Никто не видел. Загадочный облик всегда скрывался под вытянутой золотой маской. Края мантии украшали вышитые золотыми нитками узоры, а на груди переливалась аббревиатура «ПУН» – Первый уровень Небес.

– Ваше Святейшество… – начал Като.

– Мне уже доложили, – Аэлия прервал речь хранителя и продолжил: – Като, ты проделал отличную работу, возвращайся в отдел защиты. Эниан же пойдет со мной на собрание.

– Благодарю вас, – поклонился Като и направился к выходу. – Присутствовать на собрании Совета – большая честь для моего сына. Знайте, я им очень горжусь.

Аэлия крепко схватил Эни за руку и вспорхнул вместе с ним на последний этаж здания Департамента.

Оба, запыхавшись, ворвались в зал переговоров. За овальным мраморным столом восседали четверо членов Небесного совета и председатель, спустившиеся с других уровней Небес. Как и представители Элиты, советники скрывали свои лица под золотыми масками и плотными белоснежными капюшонами.

Сияющий, как солнце, председатель Совета важно расселся во главе стола. Его гордо сложенные за спиной шесть золотистых крыльев подтверждали статус и могущество.

Аэлия молча поклонился и занял свое традиционное место напротив председателя. Эни смущенно последовал за директором и встал за его спиной, сжимая в правой руке перо, а в левой – стопку листов для записей.

Председатель громко откашлялся, дабы привлечь к себе всеобщее внимание.

– Уважаемые советники и господин директор! Сегодня мы проводим незапланированное собрание по случаю непредвиденных обстоятельств, – начал он. – Как вам уже известно, прошлой ночью на Святой горе в Мире людей неустановленные личности нарушили два основных Закона миров: равновесия и неприкосновенности. Представители Нижних миров проникли на гору и совершили ряд ужасающих своей жестокостью преступлений. Они отравили и сожгли жителей деревни, в том числе и учеников Его Светлой Милости – всеми почитаемого мудреца Риши. Мудрец Риши оставил тело, и, по словам Его Светлой Милости Великого Рави, вознеся в Вечную обитель. Это все сведения, которыми мы располагаем на данный момент. Причинение вреда мудрецу и его последователям считается нарушением Закона неприкосновенности, что является непростительным для любого представителя Верхних, Средних и Низших миров и карается смертной казнью.

При упоминании Учителя Эни нервно сглотнул. Рука, держащая перо, предательски затряслась, но разум велел своему хозяину не поддаваться эмоциям.

– Сперва я бы хотел задать вопрос ответственному за Мир людей – многоуважаемому правителю Первого уровня Небес. Господин директор, как вы прокомментируете столь жестокое преступление? – фиалковые глаза сверкнули через прорези в маске.

Руки директора задрожали, но он начал отвечать мужественно и хладнокровно:

– Многоуважаемый председатель и члены Совета! Я глубоко сожалею об утрате физического тела Его Светлой Милости. Меня, как одного из его учеников, крайне шокировала столь ужасная новость, и я скорблю вместе с вами о потере ста семи жизней учеников и трехсот пятидесяти местных жителей. На этот раз гости из Нижних миров не постыдились унести с собой невинные чистые души, осквернив человеческие тела ядом.

«Но я же даровал им покой!» – хотел возразить Эни, но в этом зале он был последним, кто имел право прерывать директора.

Аэлия же продолжал:

– Орден хранителей сработал оперативно и сумел оказать помощь единственному из выживших учеников. В настоящее время Орден хранителей проводит расследование и собирает улики для установления личностей и поимки преступников. Результаты анализа отравленной воды из Священного озера будут опубликованы в отчетах в ближайшее время. Я выражаю благодарность всем представителям уровней Небес, оказывающим нам поддержку в данном деле. Только общими усилиями мы поймаем нарушителей и восстановим справедливость во всех Трех Мирах[3], – спокойным тоном отчитался Аэлия.