Кислород. Неугодный элемент E-Book

Амалия Лик

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Фантастические детективы-головоломки
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 410

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Победитель конкурса «Любовь между строк» 2024 от Литрес. Интерактивный фантастический детектив в духе культовых YA-антиутопий «Голодные игры», «Бегущий в лабиринте» и «Дивергент». Разгадывайте авторские шифры, чтобы найти преступника и раскрыть секрет «Синтеза». Каждый вдох — вызов системе. Через 400 лет после катастрофы из-за нехватки воздуха на Земле корпорация «Синтез» взяла под контроль доступ к кислороду, а все люди начали делиться по статусам. Зои, одиночка без родных и друзей с пожизненным вторым статусом, работает в заброшенном Архиве реликтов. Когда в здании убивают известного профессора-эколога, она оказывается единственной подозреваемой. Август — член Совета «Синтеза» с девятым статусом – намеревается выяснить, что именно искал профессор в Архиве в день смерти. Для расследования он объединяется с Зои, которая должна раскрыть преступление, чтобы доказать свою невиновность. Среди тысяч реликтов они обнаруживают не только тайны прошлого, но и страшный секрет «Синтеза», который ставит под угрозу тысячи жизней...

Leseprobe

Амалия Лик Кислород. Неугодный элемент

© Лик А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Чтобы найти разгадку, нужно увидеть элементы, из которых состоит загадка.

Разгадай шифр и найди ответ.

Каждая цифра имеет значение, каждый элемент – кусочек пазла.

Загадка 1

Каждая цифра – подсказка.

Чтобы найти разгадку и верно собрать разбросанные буквы, тебе нужно не только прогуляться по главам истории, но и побродить по этажам и секциям, исследовать стеллажи, полки и контейнеры, что хранятся в Архиве реликтов.

Подсказка:

1 цифра – номер главы;

2 цифра – номер буквы в слове.

Реликт № 1:

Пролог

Вы когда-нибудь были никем?

Зои сидела в маленькой камере, яркий неоновый свет бил с потолка и освещал каждый сантиметр белых стен и пола.

Когда ты никто, тебя не услышат, не увидят, не поймут. Когда ты другой, лучше бы тебе быть никем.

И Зои была никем последние четыре года, а может, она родилась такой. Другая с самого детства, непонятая, ненайденная, брошенная всеми, потерянная среди других, таких как все.

«Особенная», – говорила бабушка.

«Изгой», – думала Зои.

Только последние недели она ощущала себя нужной… Словно кто-то включил фонарь и осветил ей путь к выходу. Она наконец чувствовала, жила, дышала, перестала быть безликой.

Но она все та же Зои, девушка из Архива со вторым статусом.

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появились два высоких парня в красно-бордовой одежде.

Она медленно встала с пластмассового стула и на подкашивающихся ногах пошла к выходу. Через несколько минут будет объявлен приговор…

Ее судили за убийство, которого она не совершала.

Если Зои признают виновной – ее обнулят.

И она знала, что ее обнулят.

Зои грустно улыбнулась, понимая, что ее предали, а она даже не может рассказать об этом. Ей уже некому рассказывать, и вчера она сделала свой выбор между жизнью и правдой.

«Видимо, ничего не изменилось, слова людей по-прежнему ничего не стоят, а я ошиблась. Для всех и для него я никто, все тот же ноль. А что будет, если ноль разделить на ноль…»

Глава 1.1.22.1.2.1.2

Объект: _________________

Месяц назад

Зои сидела за крохотным столом на одиннадцатом этаже Архива и вносила новые данные в базу реликтов, мысленно кляня сбой системы, который произошел еще на прошлой неделе. Техники до сих пор полностью игнорировали ее сообщение о неполадках, видимо, устраняя более важные проблемы, чем сбои в Архиве. Сегодня она почти весь день провела здесь, сканируя реликты воспроизводителем, а теперь, чтобы внести все в базу Архива, тратила в пять раз больше времени, чем положено. После каждой загрузки ей приходилось самой проставлять все отметки в карточке реликта и завершать загрузку вручную, вводя следующую информацию: «Данные внесены по состоянию на 404 год от Мировой катастрофы». Работа и так двигалась медленно – Зои была единственным сотрудником Архива реликтов. Ее офис и жилище располагались в самом Архиве, под который было выделено никому не нужное старое высотное здание в пятьдесят четыре этажа, сохранившееся еще со времен прошлой эры и расположенное на окраине Центрального поселения Первого континента. Только в этом здании еще жила история человечества до Мировой катастрофы. Многие считали пустой тратой пространства хранение вещей, книг, механизмов прошлой эры. Но такое решение было принято за сотни лет до рождения Зои, и никто не отваживался оспаривать его. Кроме того, все равно это здание было бесполезным для поселения, никто не пожелал бы разместить тут рабочие или жилые зоны. Зои была единственной, кто любил это место.

Она посмотрела на часы.

«Еще целых два часа до смены картриджа – времени на целую жизнь. Интересно, а у профессора, который изучает реликты на сорок девятом этаже, заряжен баллон? Он там уже целую вечность», – подумала Зои, и внутри зазвучало легкое эхо тревоги.

«Это совершенно не должно меня волновать, я уже делилась с ним. Хотя с моей-то работой у меня нет лишних картриджей, мне самой завтра нужно покупать кислород», – убеждала себя Зои, но беспокойство распылялось по ней с нарастающей силой.

Она заглянула в электронный кошелек и убедилась, что до ежемесячной выплаты у нее осталось еще на три картриджа кислорода и совсем немного на еду. Трех картриджей и того, который у нее сегодня есть на смену, вполне достаточно, чтобы выжить, но не более того. Зои давно научилась дышать экономно и не растрачивать ценные глотки воздуха, но для этого должно быть минимум эмоций и никаких физических затрат.

«Надо бы подняться и проверить, как он там», – наперекор здравому смыслу подумала Зои.

Посетители в Архиве бывали крайне редко, но профессор ходил сюда, сколько она себя помнила. А последние три месяца вообще зачастил, являясь каждую неделю. Но Зои это радовало, для нее он был живым связующим элементом с внешним миром, другом, тем, кто понимал ее. Тревога вспыхнула вновь: профессору было уже около шестидесяти лет, а это опасный возраст, когда организму требуется больше кислорода для поддержания всех функций. Зои читала об этом в первой после Мировой катастрофы энциклопедии, реликте, который нашла на сорок втором этаже.

Она любила свою работу и вещи, которые большинство называли «старьем прошлых веков» и до которых никому не было дела. Но для Зои Архив был целым, не известным никому, кроме нее самой, миром, в нем хранилось столько всего интересного и странного. Ее бабушка любила рассказывать о прошлом, о тех историях, которые дошли до нее. Сейчас это выглядело нереальной сказкой, но реликты подтверждали, что когда-то именно так и было.

Прошел еще час, время неумолимо неслось к закрытию Архива, и Зои спустилась в свой кабинет на первом этаже. Через час нужно заблокировать главные двери и сменить картридж, можно немного посмотреть что-то в «Нейро» или отправиться в капсулу для инкубационного сна. Бодрствовать в ночное время позволительно только богачам, чьи лимиты кислорода неиссякаемы, а она жила в режиме жесткой экономии каждого вдоха.

Зои улыбнулась, представляя, как прогуливается с безлимитным усовершенствованным картриджем, заправленным в баллон, под ночным небом, которое каждый вечер видит из окна Архива, смотрит на густые тучи, а если повезет, то и на звезды. Может, она даже бежит по улице, наслаждаясь движением и свежими каплями пара, которые касаются ее лица.

Прошло еще десять минут, но профессор по-прежнему не возвращался.

«Может, он опять забыл про время?»

В прошлом месяце такое уже случилось, и Зои пришла к нему очень вовремя: кислорода у профессора оставалось на десять минут, и ей пришлось делиться с ним своим. Ну и пусть после этого весь следующий день ей было тяжело дышать, зато она чувствовала себя нужной и, может, не такой одинокой.

Зои свернула голограммное изображение, отключила рабочий планшет, надетый на руку, и вышла из кабинета. В зданиях, сохранившихся с тех далеких времен, было что-то дикое, но уютное: пустые длинные коридоры, огромные безлюдные холлы и лифты. Ее это не пугало, а, наоборот, успокаивало, в отличие от большинства жителей Центрального поселения, да и других центров Первого континента. Люди боялись отголосков прошлого, лифтов и больших зданий, не оснащенных зарядными устройствами для баллонов и другими электронными приспособлениями новой жизни. Зои же испытывала необъяснимое чувство страха именно в новых районах, в капсульных домах, в нейросетевых центрах. Как рассказывала бабушка, Зои с самого детства недолюбливала нейрореальность, она предпочитала играть с пакетиками каши, а не лежать в инкубаторе, блуждая по сети «Нейро».

Зои посмотрела на свою правую кисть, на которую был надет планшет: небольшая квадратная пластина, от которой шли тонкие эластичные проводки, обнимавшие пальцы до самых кончиков. Входить в «Нейро» можно было через такой наручный планшет «устаревшим способом», как многие это называли, или через чип, установленный у каждого жителя в левой мочке уха. Нажал на чип – и ты уже в нейропространстве, обездвижен и спокоен. Погружаясь в сеть полностью, человек мог экономить кислород и другие ресурсы. Но на Зои «Нейро» действовало иначе, и чем больше времени она проводила полностью погруженной в сеть, тем больше ее организм потреблял, сердце бешено колотилось, а легкие требовали кислорода.

Зои потрогала мочку уха. Когда ей было пять лет, родители погибли, а ее передали на воспитание бабушке, которая поселилась с ней в Архиве. Именно бабушка Ро научила Зои экономить кислород, жить в реальном мире, несмотря ни на что и без длительных погружений в «Нейро». Они каждый день существовали среди стен, бетона, стекла и реликтов, среди тех сказок прошлого, что бабушка рассказывала. Но полгода назад бабушка умерла, оставив Зои совершенно одну в этом огромном чужом мире.

Зои дотронулась до стен главного холла и вспомнила, как бабушка Ро первый раз привела ее сюда, показала эти огромные пространства, заполненные реликтами, и помогла найти свое место в жизни и дом, где она была счастлива, где могла быть собой.

Когда Зои исполнилось семнадцать, она поняла, что получить профессию в «Нейро» или, тем более, в «Синтезе» она никогда не сможет, а покупать кислород – жизненная необходимость. И тогда она подала заявку на работу в Архив, чтобы трудиться в нем вместе с бабушкой. Как оказалось, никто, кроме них, не хотел работать здесь – это была бесперспективная, к тому же мало оплачиваемая должность, не та профессия, о которой все мечтали. Престижным считалось разрабатывать, создавать, чинить, перерабатывать программы, нейроресурсы и электронику, которая заполонила все поселение и стала неотъемлемой частью жизни. Ну а как было еще выжить, если все растения на планете погибали и никто не мог остановить этот процесс.

Четыреста четыре года назад настал день, который называют Мировой катастрофой, когда Земля стала непригодна для растений, а количество кислорода в атмосфере уже не позволяло человеку дышать. Только корпорация «Синтез» была готова к этому дню и смогла оградить крошечную часть Первого континента синтезированной кислородной паутиной. Выживших обеспечили специально разработанными баллонами, в которые вставлялись картриджи с кислородом. Но как бы «Синтез» ни пытался восстановить прошлое, ни его постоянно совершенствуемые механизмы, ни искусственно выращенные аналоги растений не могли вырабатывать кислород в нужном количестве. Он стал валютой и богатством современного мира. Так человечество, или то, что от него осталось, начало новую эру.

Звук шагов Зои эхом разлетался по широкому холлу, она повернула за угол к лифтам и взглянула на часы баллона – тридцать минут.

«Надеюсь, успею», – подумала Зои и нажала кнопку лифта.

Она никогда не боялась ездить на лифте, хотя этой фобией страдало большинство жителей поселения, поговаривали даже, что вскоре все лифты старых зданий будут запрещены в целях безопасности, ведь если лифт застрянет, а кислород в картридже закончится, то никто и ничто уже не поможет. Поэтому все современные постройки последних столетий были оснащены только элеваторами и лестницами, а их высота не превышала пяти этажей. А вот высотки прошлых веков оказались бесхозными и никому не нужными, и только две из них были сохранены как напоминание о прошлом и как основные источники энергии, так как их окна переоборудовали в солнечные батареи. Одна высотка была приспособлена под хранилище реликтов и стала Архивом, вторая башня была адаптирована и использовалась для лабораторий «Синтеза», но не ее верхняя часть, а то, что было спрятано под землей. Говорили, что там целый город лабораторий, но все могли только гадать, так как корпорация «Синтез» отлично охраняла свои тайны.

Зои поправила кислородную трубку в носу и улыбнулась. У нее была обычная прозрачная тонкая трубка, которую она могла себе позволить. Недавно в рассылке «Нейро» она видела новые, тонкие, из материала, который сливался с кожей, и трубка становилась почти незаметной.

«Ну и мода пошла, – подумала Зои. – То трубки украшали росписями, то они были матовые или разных цветов, а сейчас все хотят представить себя без них».

Она этого никогда не понимала, какая разница, через какую трубку дышать, главное – дышать. Но для других трубка, картридж и баллон были показателями достатка, должности и статуса человека в поселении.

Двери лифта открылись, Зои зашла и нажала на сорок девятый этаж. Дверь закрылась, и лифт понес ее наверх.

– Профессор, вы где? – крикнула она, и ее голос разнесся по длинному коридору.

Тишина, которая царила на этаже, показалась ей странной. Обычно, когда профессор приходил в Архив, от него было достаточно много шума. Он то разбирал реликты, то пытался включить какие-то штуки и всегда что-то приговаривал сам себе. Сейчас же на этаже была пугающая тишина.

Зои еще раз крикнула и, не дождавшись ответа, пошла к первому отсеку. Открыла дверь и заглянула в темную комнату. Над ней зажглись два длинных светильника, и холодный белый свет залил заставленное стеллажами пространство. Она пробежалась взглядом и машинально посмотрела на часы – двадцать пять минут.

Вышла и быстро пошла дальше. Еще несколько секций тоже оказались пустыми.

«Может, он спешил и ушел, пока я была на одиннадцатом этаже? Хотя странно, профессор всегда прощался со мной, дожидался меня, даже когда я была на других этажах».

Оставалось еще с десяток секций и совсем мало времени. Зои повернула направо и прошла еще три отсека. Ничего. На часах – пятнадцать минут. Через пять минут зеленая кнопка на баллоне и часах начнет раздражающе мигать красным. Она сжала губы, накрыла баллон кофтой, чтоб сигнал не маячил перед глазами, и повернула налево. В дальнем отсеке, в конце длинного коридора мигал свет.

– Профессор, вы там? – крикнула Зои, но ответ не прозвучал.

Она остановилась и огляделась: тишина все так же висела в воздухе, за матовыми стеклами боковых отсеков никакого движения, свет нигде не горит. Она сделала короткий вдох и пошла прямиком к дальней двери. Подойдя ближе, заметила, что дверь не закрыта, потому что в проеме на полу что-то лежит. Наклонилась, подняла странный прямоугольный предмет, и двери тут же сомкнулись.

«Наверное, реликт. Только вот что он здесь делает? Может, профессору зачем-то понадобились приоткрытые двери отсека? Что происходит у него в голове?»

Зои решила, что, как только найдет профессора, сразу выразит ему свое недовольство, а если не найдет, то при следующей встрече. А пока нужно убрать этот реликт туда, где ему и место.

«Только вот где его место?» – Она насупилась и еще сильнее разозлилась на профессора.

Этот этаж пока не занесен в базу, и ей придется сканировать реликт, искать его название в «Нейро», потом спускаться на минус второй этаж и рыться в журналах, чтобы понять, в какой контейнер его нужно вернуть. Она осмотрела тяжелый реликт: сверху он был покрыт шершавой пластмассой, на одной короткой стороне торчали два тонких металлических штырька – острые, тонкие, сделанные из какого-то металла. На другой стороне была небольшая плоская кнопка. Зои хотела нажать на нее, но взгляд упал на часы – одиннадцать минут. Она засунула реликт в карман широких штанов и нажала на панель отсека. Двери разъехались, лампы спокойно осветили помещение, и Зои осторожно вошла внутрь. Перед ней возвышались до самого потолка ровные ряды стеллажей, заполненные контейнерами. Один из них стоял на полу открытым, но профессора не было видно.

«Я все ему выскажу, теперь точно! Мало того, что ушел и не сообщил, так еще и не убрался за собой».

Она подошла к контейнеру, заглянула внутрь и боковым зрением заметила что-то в темном углублении за стеллажами. Сжала запястье левой руки, там, где у нее был шрам, и ее пальцы почувствовали тонкую неровную поверхность кожи, прошлись по очертаниям и надавили на зарубцевавшийся порез, словно пытаясь вдавить его внутрь и спрятать. Немного уняв подступающую злость, Зои отпустила руку и двинулась в сторону углубления. Через каждые несколько шагов загоралась новая лампа на потолке, освещая определенный участок отсека. Она сделала еще шаг, и яркий свет загорелся над углублением. В углу на полу лежал профессор, глаза его были открыты и, не моргая, смотрели в потолок.

Зои вскрикнула и быстро закрыла рукой рот и нос. Оставалось всего шесть минут до смены картриджа, а она застыла и не могла пошевелиться, пытаясь подавить всхлипы и крики, которые рвались из нее. От сбитого дыхания и заканчивающегося кислорода Зои тяжело и шумно задышала, словно всасывая воздух.

«Успокойся, успокойся, успокойся», – твердила она себе.

Потом сжала руки в кулаки и сделала то, что запрещала себе делать уже очень давно: рывком вытащила трубку из носа и закрыла глаза. Сердце все еще стучало, голова кружилась, а кислород в ее легких иссякал. Но только в такие моменты страх и тревоги отпускали ее, а все тело и мысли успокаивались. Она не боялась смерти, у нее не было самого известного страха ее поколения – «кислородного голодания». Вопреки всему, именно в эти секунды она чувствовала себя живой, существующей, способной удержать жизнь в руках.

Зои открыла глаза, вернула трубку в нос, сделала глубокий вдох и, подбежав к профессору, попыталась растормошить его, но его кожа была холодной, а глаза незрячими. Она тут же взглянула на баллон, на котором горела тусклая маленькая зеленая лампочка.

«Не может быть… Видимо, баллон сломался», – подумала Зои и побежала к лифту, задерживая дыхание.

Три минуты.

Лифт едет одну минуту сорок семь секунд, значит, в запасе будет еще минута. Она нажала кнопку, и двери тут же открылись.

«Хорошо, что в здании обычно никого нет, и лифт, как охранник, ждет меня на нужном этаже», – подумала Зои.

Она домчалась до своего кабинета. Дышать было тяжело, и она задерживала каждый глоток воздуха в легких, стараясь не паниковать. Облокотилась о рабочий стол, где на видном месте лежал приготовленный заранее картридж, дрожащей рукой сняла с ремня круглый баллон размером с ладонь, ловким движением достала из него пустой и вставила новый. Ее тело слабело, голова кружилась, но, как только огонек зажегся зеленым, она сделала глубокий вдох и осела на пол…

Глава 2.8.22.2.1.3.12

Объект: _________________

«Одно дело вытаскивать трубку из носа, зная, что в любой момент ты можешь вернуть ее обратно, и совершенно другое – чувствовать, как ты задыхаешься».

Зои восстановила дыхание и закрыла лицо ладонями. Нельзя плакать, ей нельзя плакать: сбитое дыхание – это всегда дополнительный расход. Она задержала воздух внутри, досчитала до пяти и включила планшет на руке. Нажала на экстренную кнопку, которая давно стала частью главного голографического экрана любого планшета, и услышала электронный голос, призывающий к спокойствию. Следом монотонно прозвучала инструкция, что необходимо говорить.

– Зои, статус два, чип № 543 787, восемнадцать лет, Первый континент, Центральное поселение, Западный район пять, здание «Архив реликтов».

– Опишите проблему тремя словами, – произнес механический голос.

– Мне кажется, умер человек. – Зои запнулась, поперхнулась воздухом и, закашлявшись, добавила: – Профессор Володар.

– Продиктуйте номер чипа пострадавшего, для этого отогните мочку уха и посмотрите с обратной стороны, где находится вход для нейроподключателя.

«Нет уж, отгибать ему я ничего не буду», – подумала Зои, трясущимися руками нашла в планшете журнал посещения, открыла его и продиктовала номер чипа профессора.

Голос оповестил, что защитники и медики выехали к ней.

Она сидела на полу и смотрела на металлические ножки стола, черная краска на которых уже начинала шелушиться. Ей хотелось подползти и избавить металл от этих отслоившихся частиц, помочь ему очиститься, но она отбросила глупые мысли, встала и поправила одежду. В кармане мешался тот странный предмет, найденный наверху. Зои вытащила его и стала рассматривать, чтобы хоть как-то избавиться от картинки лежащего на полу профессора с бледной кожей и такими же бледными глазами.

«Наверное, это реликт, который профессор изучал. Или он мог выпасть из контейнера. Но почему тогда он лежал у двери? Как там оказался? Может, профессор его туда зачем-то положил? Надо было мне поехать к нему раньше, он всегда был таким увлеченным и безрассудным, когда втягивался в изучение реликтов, мог ведь и не заметить, что кислород заканчивается, а этот баллон… Как он мог сломаться, не отправить сигнал? О, святой фотосинтез! Он задохнулся в одиночестве Архива. Это я виновата, я! Я же знала, какой он, ну почему не пошла, не проверила его».

Зои открыла замок на центральной двери, села в кресло и, уронив голову на стол, зажмурила глаза. Еще один человек, который общался с ней, кому она была небезразлична, умер, покинул ее, а она ничего не сделала. И что теперь? Она осталась одна в этом Архиве никому не нужной, как и все, что хранилось здесь.

Зои стащила планшет с кисти, сжала его всеми пальцами и, не выдержав, швырнула в стену. Он ударился о толстое матовое стекло, упал на пол, а она, закинув голову назад, тихо сказала в потолок:

– Почему все меня оставляют? Что я делаю не так? Сначала родители, потом бабушка Ро, теперь профессор… Почему?!

С улицы послышался вой сирены. Зои убрала реликт в ящик стола, подняла планшет с пола – ни единой царапины. Заведующий Архивом не солгал, когда говорил о сверхпрочном корпусе и экране, передавая его Зои. Как в дальнейшем оказалось, эта прочность – единственное, на что выделили достаточно средств.

Створки центральной двери разъехались, и Зои увидела, как в помещение входят двое мужчин в форме защитников правопорядка темно-бордового цвета и два медика в форме бледно-желтого цвета. Странная мысль пришла ей в голову:

«Кто и почему выбрал именно эти цвета для разделения профессий?»

Защита – красно-бордовый.

Медики – желтый.

Работники «Синтеза» – белый.

Оттенки зависели от должности и назначения – от кипенно-белого у руководства и Совета «Синтеза» до серого цвета у самых простых техников.

Административно-управленческие функции выполнялись в синей форме. Все остальные могли одеваться, как хотели, видимо, от неважности их профессии для поселения и отсутствия высокого статуса.

– Добрый вечер. Нам поступил сигнал о происшествии, – сказал пожилой мужчина из защиты.

«Еще пару лет, и его отправят на пенсию дожить свою жизнь и додышать пенсионные картриджи», – подумала Зои, вставая. Она как-то читала в архивной книге, что средняя продолжительность жизни человека до Мировой катастрофы составляла семьдесят лет – целые полторы жизни обычного человека по новому счету. Дожить до пятидесяти – это уже огромная удача. Хотя говорят, что богачи Континента, профессора и важные работники «Синтеза» живут и больше семидесяти. Зои таких ни разу не видела, но ей очень хотелось верить, что это возможно.

Покашливание защитника отвлекло ее от мыслей, и она сказала:

– Да, простите.

Защитник достал считыватель и выставил перед собой. Зои подошла и подставила мочку левого уха. Он посмотрел информацию и поднял на нее высокомерный взгляд.

– Я работаю в Архиве.

– То есть тут.

– Да.

– И что же произошло? – с недоверием спросил защитник.

– Сегодня пришел профессор Володар – он изучал реликты на сорок девятом этаже, но к закрытию не спустился. Я обычно блокирую двери в семь вечера. – Она глянула на часы – без четверти восемь – и тяжело выдохнула.

– И?

– Я пошла его искать и… нашла.

– Что нашли? – уточнил один из медиков.

– Мертвого профессора.

– Хорошо. И где он? – продолжал тот.

– Ничего хорошего! – возмутилась Зои.

Защитники усмехнулись.

«Конечно, цинизм в наше время никто не отменял. Чем меньше людей, тем больше кислорода. Но не до такой же степени», – подумала Зои.

– Покажите, где тело, – сказал медик.

– Надо подняться, – ответила она и пошла к лифту.

Но когда сделала несколько шагов, почувствовала, что за ней никто не идет. Зои обернулась – на лицах защитников и медиков явно читалось смятение.

– И как мы поднимемся… на какой, на сорок девятый этаж? – нервно спросил второй защитник.

– На лифте, – спокойно ответила Зои.

Лица мужчин сморщились, словно она предложила им искупаться в кислотной реке.

– Привезите тело сюда, – важно сказал защитник.

– Я не могу.

Их брови взлетели вверх. Второй статус Зои не позволял перечить защитникам, да он вообще ничего не позволял. Поэтому она быстро начала пояснять свои слова:

– Я не смогу его поднять и дотащить до лифта.

Защитники недовольно переглянулись.

– Это безопасно? – спросил один из них у медиков.

Те только пожали плечами.

– Все нормально, лифты здесь исправно работают, – произнесла Зои громко и уверенно.

Она вызвала самый большой лифт из пяти имеющихся, и они впятером вошли в кабину.

– Может, нам стоит разделиться? – уточнил медик. – Для безопасности.

– Не переживайте, я катаюсь на них каждый день. По инструкции этот лифт выдерживает до двадцати человек.

Зои пыталась убедить их, что все безопасно, но видела по взглядам мужчин, что ее слова звучат не как заверение знающего и смелого архивариуса, а как бред сумасшедшей, которая за тридцать картриджей в месяц несколько раз в день рискует своей жизнью.

Лифт без заминок поднял их до нужного этажа. Когда они вышли из кабины, один из медиков громко выдохнул. Наверное, он полторы минуты пытался не дышать или боролся с приступами страха. Первое время Зои тоже паниковала в лифте, но со временем поездки стали неотъемлемой частью ее жизни.

Зои отвела всех к отсеку, где нашла профессора, и показала в тот угол, где лежало его тело. Защитники и медики пошли к нему, Зои же осталась у дверей. Она посмотрела на открытый контейнер с реликтами посреди помещения и решила отодвинуть его с прохода. Подошла, заглянула внутрь, увидев какие-то коробочки и пакетики с яркими картинками, закрыла крышкой, валявшейся на полу, аккуратно сдвинула вбок и тут услышала, как мужчины взволнованно переговариваются за стеллажом. Защитник громко спросил:

– Вы уверены? Как такое могло произойти? Ясно. Тогда я вызываю ловца.

Старший защитник прошел мимо Зои и вышел в коридор, вызывая кого-то.

Зои аккуратно заглянула за стеллаж, но увидела только второго защитника, осматривающего все вокруг. Медиков видно не было, они находились в углублении. Через несколько минут вернулся защитник и, подойдя к Зои, сказал:

– Не трогайте здесь ничего. Скоро прибудет ловец.

– Зачем? – неуверенно спросила она.

– Здесь произошло убийство, – важно произнес защитник и пошел между стеллажами к медикам.

– А-а-а, – только и ответила Зои.

«Убийство… Что он имел в виду? Может, они считают меня виноватой, что не предупредила профессора, что не проследила?!»

Она судорожно начала вспоминать перечень своих обязанностей, указанных в инструкции, но, как ни старалась, не могла вспомнить ни одного пункта, подходящего под этот случай.

«Следить за Архивом и сохранностью реликтов. Открывать Архив, закрывать Архив. Сканировать реликты, заносить в базу. Отмечать в базе посетителей. Раз в месяц направлять в главный офис администрации отчет о количестве занесенных реликтов. Ставить отметку об утраченных и поврежденных реликтах. Сдавать раз в три года испорченные реликты на утилизацию. Вроде все.

Ничего про то, что я должна обеспечивать кислородом посетителей. Да и мне никто не выдавал для этих целей запасных картриджей».

Зои еще раз посмотрела на контейнер, который только недавно закрыла, – № 49-327.

Стрелка на часах уже стремилась к девяти, а она все так же стояла в отсеке и ждала указаний, хотя ей давно пора было отправляться в инкубатор. Она встала и подошла к защитникам.

– Подскажите, пожалуйста, я могу идти к себе?

Они обернулись и внимательно посмотрели на нее:

– Нет. Мы ждем ловца.

– Но мой кислород…

– Мы ждем ловца, – как-то зло произнес пожилой защитник. – Хотя иди вниз, когда ловец прибудет, проводи к нам.

Зои спустилась и пошла в кабинет. Налила теплой воды из литрового фильтра, открыла ящик и посмотрела на найденный реликт. Только теперь она поняла, какую глупость совершила, взяв его с пола. Но деваться уже было некуда: не пойдет же она наверх и не скажет, что забрала что-то важное?! Она даже не представляет, что они с ней сделают за такое.

Основные двери судорожно раскрылись, и в здание зашла целая группа людей в ярко-красной форме. Во главе шел высокий мужчина с небритым лицом и синяками под глазами. Зои вышла им навстречу.

– Добрый вечер. Я – Зои.

– Отведи нас на место происшествия, – приказным тоном велел небритый мужчина.

Зои машинально пересчитала людей, как обычно пересчитывала контейнеры в отсеке, – всего семь человек. Увидев суровые лица мужчин, она не стала даже предлагать им поехать в лифте без ее сопровождения. Проводила сначала ловца с угрюмым лицом и двух защитников постарше, а потом еще четырех, которые ждали внизу.

«Сколько времени они все тут пробудут, даже страшно подумать. А мне их всех еще спускать надо, – расстроенно подумала она. – Слишком много людей и потраченного времени. Очень много». – И машинально погладила свой плоский баллон.

Ловец приказал Зои идти к себе, и она вернулась в кабинет, направила экстренный отчет в администрацию и стала ждать, устроившись в кресле. Делать было нечего, время тянулось так медленно и напряженно, что внутри нее разрасталась странная тревога от непредсказуемости происходящего. Она еще никогда не слышала про убийства. В поселении такое случалось крайне редко и противоречило всем принципам.

Зои нужно было срочно отвлечься, она прикрыла глаза и стала вспоминать отсканированный сегодня реликт – хрустальную вазу двадцать первого века, служившую для того, чтобы хранить цветы.

Она никогда не видела живых цветов, только поразительные картинки с диковинными вспышками цвета. Неужели раньше на планете существовали такие удивительные живые растения?

«Только зачем нужна ваза, если все растения произрастали из земли?»

Бабушка Ро обожала картинки с цветами, и часто они с Зои рассматривали их перед сном, представляя, как тот или иной цветок мог выглядеть вживую, какого он был размера, как пах, каким был на ощупь. Бабушка Ро привила Зои настоящую любовь к изучению истории прошлых веков, интерес к тому, что уже давно было утрачено. Воображение тут же переносило ее в несуществующий мир, где вокруг буйствовали яркие краски распускающихся цветов, зеленые листья на растущих из самой земли деревьях, сочная натуральная трава. Зои постаралась представить, как в вазе, наполненной землей, растут ирисы. Это были ее любимые цветы. Она рассматривала на фотографиях каждый лепесток и часто делала зарисовки у себя в планшете, разукрашивая свои собственные ирисы в разные цвета. Сейчас бы пойти в инкубатор, уснуть и очутиться в собственном саду…

– Зоя, чип № 543 787? – вырвал ее из несуществующей реальности чей-то хриплый голос.

Она открыла глаза, внимательно посмотрела на ловца, который стоял прямо перед ней, и по коже пробежали мурашки.

«Ну и тип, даже сам спустился на лифте».

– Зои, – тихо поправила она, но ловец не среагировал.

Высокий, худощавый, с блеклым цветом лица и какими-то прозрачно-серыми глазами. Губы сухие и потрескавшиеся. Он явно мало употреблял положенные витамины, и Зои было странно видеть у человека в ярко-красной униформе признаки истощения. Она-то всегда думала, что ловцов снабжают всем не меньше, чем сотрудников «Синтеза».

– Мне нужно вас допросить, – сухо сказал ловец и покрутил черный резиновый браслет на руке. – Мы закончили обследование места происшествия, тело отправлено в крематорий, – привалившись к столу, отчеканил он.

Зои кивнула, подумав о надменности ловца, который даже не соизволил представиться, но ничего не сказала.

– Зоя, вы были знакомы с профессором Володаром?

– Да, он был посетителем Архива. Зовите меня, пожалуйста, Зои.

– Как часто он сюда приходил? – продолжал ловец, никак не отреагировав на ее просьбу.

– Где-то раз в неделю, иногда раз в две недели.

– Направьте мне регистрационную базу. Свои реквизиты я вам переслал.

Зои заглянула в планшет, который все еще держала в руке:

«Рим. Чип № 542 114. Старший ловец Центрального района. Статус семь».

«Вот это статус, а я-то думала, что седьмой дают только управляющим. Но, может, старшим ловцам тоже полагается, не мне судить, у меня вообще второй, почти самый низ статусной шкалы. Моя работа и моя жизнь не нужны и не важны никому. Хотя две ступени от ноля – это же тоже что-то».

– Завтра все вам направлю, – спокойно ответила Зои и сдержанно улыбнулась.

– Сейчас, – надменно произнес ловец.

– Сейчас не могу.

– Это почему?

– У меня второй статус.

– И? – недоуменно спросил он.

– Мне не положено пользоваться «Нейро» и административными ресурсами в ночное время, то есть после десяти вечера.

Ловец взглянул на часы: стрелка приближалась к одиннадцати.

– Я должна быть в инкубаторе уже час как. – И Зои пожала плечами, стараясь скрыть улыбку, которая так и рвалась к губам.

– Ясно, жду завтра с самого утра, – недовольно согласился ловец. – Вы общались с профессором?

– Бывало.

– Значит, общались, – сделал свой вывод ловец. – Вы были близки?

– Что?! – Зои нервно вскочила с кресла.

Ловец внимательно посмотрел на нее холодными, невыразительными глазами и повторил:

– Вы были близки?

– В каком это смысле?

– В прямом. В том смысле, о котором вы подумали.

– Нет, конечно нет. Он был посетителем Архива.

«И другом бабушки», – про себя добавила Зои.

– И часто у вас бывают тут посетители? – уточнил ловец и, окинув маленький кабинет взглядом, чуть поморщился.

– Нет, – с горечью призналась Зои.

– Ясно. Что вы делали и где были с пяти вечера и до момента, когда позвонили в экстренную службу?

– Я? – удивилась Зои.

– Да, вы.

– Вначале я была на одиннадцатом этаже, сканировала реликты и заносила их в базу, а потом здесь, в своем кабинете.

– Данные вы заносите через планшет?

– Да, конечно.

– То есть вы могли быть в любой точке здания.

– Я ничего не понимаю, – тихо произнесла Зои. – Меня не снабжают запасными картриджами кислорода для посетителей. Я не могу контролировать их смену.

– Вы это о чем? – удивился ловец.

– Ну, я не знала, что у профессора заканчивается кислород или что у него что-то с баллоном. Как я могла это знать? Да я бы и не смогла ему помочь, у меня только этот картридж, – сказала она и показала на пояс.

– Ах, вот вы о чем.

– Профессор же умер от этого? Да?

– Нет, Зоя. Профессор умер от сильного и продолжительного разряда тока. Кислорода у него было предостаточно.

– Вы хотите сказать, вы… что… его убили? – испуганно посмотрела на ловца Зои.

– Я хочу сказать то, что говорю. Так, значит, как вы утверждаете, вы были на одиннадцатом этаже и в этой комнате.

Она кивнула и стала нервно теребить свою трубку. Ей так хотелось рвануть ее из носа и задержать дыхание, а потом открыть глаза и понять, что все, что случилось в этот вечер, было всего лишь ночным кошмаром.

– Кто-нибудь еще был в здании? Другие посетители? Работники?

– Нет, – удрученно ответила Зои. – Из посетителей был только профессор.

– А рабочие, техники или кто тут у вас еще есть?

– Тут работаю только я, – полностью скукожившись, сказала Зои, понимая, как это выглядит со стороны.

Ловец вольготно откинулся назад и прижался спиной к стене.

– Зоя, вы не хотите мне ничего рассказать? – спросил он, нависая над ней.

Она уже теребила пальцами края кофты и не знала, как ей стоит себя вести. А еще ее мысли постоянно возвращались к реликту, который лежал в верхнем ящике стола. Если ловец найдет его в столе, то ей уже не выкрутиться. С каждым вопросом она все четче осознавала свое прискорбное положение и не знала, как же ей объяснить, что она тут ни при чем.

– Нет, – почти шепотом сказала Зои.

– Вы уверены? Может, есть какой-то секрет, которого я не знаю. Или профессор вел себя неподобающе с вами, и вы были вынуждены что-то предпринять? Особенно с вашей разницей в статусах.

– Нет, нет, нет! – резче и громче, чем ей хотелось, выкрикнула Зои. – Он был хорошим и воспитанным. И он никогда не говорил о наших статусах. Мы общались по-человечески. Он помогал мне, спрашивал, как у меня дела, чем я занималась и что интересного отсканировала из реликтов. Он всегда интересовался реликтами, это была наша любимая тема.

– Хорошо, я вас понял. То есть вы, молодая, красивая девушка, его не интересовали, а вот старые реликты прошлой эры он очень любил. Ясно. Как вы думаете, могло это быть ограбление и могло ли что-то пропасть из Архива?

– Я не знаю. Я вношу в реестр пока только реликты с одиннадцатого этажа, а он был намного выше.

– А почему профессор был на сорок девятом этаже? Вы знаете, что он искал, что изучал?

– Нет. Он часто здесь появлялся, изучал то реликты, то старую архивную базу, ее составили еще сто пятьдесят лет назад, когда свезли сюда все вещи прошлого. Я создаю новую базу с полномерным объемным изображением реликтов, их историей, описанием, составом.

– А как было раньше?

– Раньше указывали только название, предположительный период и цель использования и прикрепляли фотографию.

– Понятно. И вы ничего не видели и не слышали сегодня? Может, что-то странное произошло? Пришел какой-нибудь техник?

– Нет, все было как обычно.

– А кто-то мог войти в здание без вашего ведома? Слежение работает по всему зданию?

– В здании нет системы слежения. Все камеры старые и нерабочие, считай, тоже реликты, – ответила Зои. – Поэтому когда я ухожу наверх, то закрываю центральные двери. А если кто-то из посетителей придет, он позвонит по коммуникатору, и я спущусь и открою дверь. Еще можно войти, отсканировав чип (но это только для тех, у кого статус от восьмого), как и во все административные помещения. Поэтому никто не мог войти без моего ведома, – совсем поникшим голосом закончила она.

Ловец взглянул на часы, а Зои на только замигавшую кнопку на его баллоне.

– Мне пора и вам тоже. Но я еще вернусь. Вы живете здесь?

– Да, мой инкубатор стоит в дальней комнате на этом этаже.

– Хорошо, во сколько вы должны открывать Архив?

– В восемь утра.

Ловец еще раз оглядел кабинет Зои, покрутил браслет на руке и вышел, тяжело шагая в сторону главной двери.

Глава 3.5.22.2.1.1.2

Объект: _________________

Зои проснулась от привычного звука будильника. Она лежала в своем инкубаторе, который был простым и дешевым, но она им очень дорожила. Длина его была всего два метра и сорок сантиметров, ширина и высота – по метру. Он стоял на невысоких металлических подставках полуметровой высоты. Дверь инкубатора из матового стекла открывалась вручную, не то что у моделей последних двух лет, где открытие и закрытие осуществлялось через голосовую команду. Бабушка купила его ей на четырнадцать лет, когда ее длинное худое тело перестало помещаться в детский.

Внутри инкубатор Зои тоже не отличался оригинальностью. Никаких наворотов, новшеств, но все удобно и практично. Спальное место с регулировкой температуры на всю длину, на левой стороне у изголовья расположились панель управления и небольшая выемка для баллона с зарядной пластиной, под выемкой – небольшой пластиковый дезинфицирующий карман для трубок. Зои протянула руку к панели управления и выключила будильник. Перевернулась на бок и, открыв глаза, посмотрела на экран:

Время: 07:00.

Время минимального расхода кислорода:

5 часов 52 минуты.

Уровень кислорода: 19,9 %.

Обычно Зои спала не меньше восьми-девяти часов, чтобы сэкономить кислород: чем дольше сон, тем экономнее он расходуется. Но вчера она поздно легла и никак не могла уснуть, думая о произошедшем. И вот ее легкие потратили больше, чем она планировала.

«И как тут накопить, чтобы исполнить заветные мечты? Видимо, я никогда не буду гулять ночью по городу, не зайду в бар, не буду кружиться в танце, не думая о дыхании. И я никогда не смогу бежать по улице навстречу рассвету».

Она столько раз представляла себе эту заветную ночь, когда сможет позволить себе все. Но для этого ей нужен был кислород, а копить его оказалось намного сложнее, чем она ожидала.

Зои нащупала баллон, достала его из зарядной выемки и сунула в специальный карман домашних штанов. Достала трубку и надела на себя, подключив к баллону, нажала на кнопку экрана и проверила уровень кислорода за инкубатором – одиннадцать процентов. Включила баллон, вдохнула и открыла инкубатор. Прошла в ванную и включила монитор по системе жизнеобеспечения:

H2O очищенная: 60 литров.

H2O нагрето: 10 литров.

H2O без очистки: не ограничено.

«Отлично! Плюс десять литров очищенной воды, которые я вчера не израсходовала, – подумала Зои и слабо улыбнулась. – Интересно, зачем сделали кран с неочищенной водой и еще выводят ее неограниченное количество на мониторы? Разве кто-то ей пользуется, если она не соответствует параметрам безопасности?»

Зои никогда не открывала кран с неочищенной водой. В детстве бабушка часто повторяла, что все болезни и ужасы их времени именно от неочищенной воды. И каждый раз, когда Зои подходила к монитору, сразу вспоминала эти слова, даже мысль нажать не ту кнопку и включить не ту воду вызывала неподдельный ужас. Она, конечно, слышала, что это все байки и что эту воду только пить нельзя. Но вдруг химикаты попадут на кожу, останутся на ней, она забудет о безопасности, и так они «проберутся» внутрь нее? И что тогда? Медика она себе позволить не может и будет скрюченно валяться на полу, ожидая, когда все ее органы перестанут функционировать. Ее передернуло, тут же появились перед глазами белое лицо профессора и его широко открытые глаза. Она постаралась отвлечься, налила немного воды в стакан, умылась и почистила зубы, а в паровой кабине ее тело облепило дезинфицирующим паром, и в воздухе повис сладкий аромат. Пару недель назад Зои не удержалась и заказала себе ароматизатор для паровой кабины, чтобы перебить этот тошнотворный запах антисептика, который был повсюду: в ее комнате, в кабинете, в инкубаторе, в холле Архива, на улицах поселения, на телах и одежде людей. Все пахло невыносимой чистотой.

Зои с наслаждением еще несколько раз вдохнула новый приятный аромат и вышла из кабины. Надела привычный рабочий костюм, широкие штаны, которые болтались на тонких длинных ногах, и широкую серую кофту. Год назад она заказала себе одежду, но в программе произошел сбой, и ей прислали на три размера больше. Первой мыслью было тут же сообщить об ошибке и вернуть все и сразу. Но, к разочарованию Зои, она дотянула до последнего дня, когда всю одежду нужно было сдать в чистку, иначе ей светило еще тридцать дней ожидания. Зои, кривясь, натянула широкую кофту и впервые ощутила себя свободно и удобно. Больше никакой синтетический материал не прилипал к коже, не натирал и не сжимал всю ее, оголяя кусочки бледной кожи. Бабушка ничего тогда не сказала, а только посмеивалась над новым стилем внучки. Но Зои было удивительно удобно, и с тех пор, в обход моды и подтруниваний бабушки, она продолжала носить одежду большего размера. Кроме того, эту программную ошибку так никто и не заметил, а ее саму никто в Архиве не видит, а значит, никто не осудит и не подаст жалобу. Единственное, что она оставила из прошлой одежды правильного размера – праздничный костюм светло-фиолетового цвета, купленный бабушкой на ее семнадцать лет, и черный костюм, который бабушка не позволила утилизировать.

Зои открыла дверь миниатюрного кухонного шкафа. На верхней полке стояли ровными рядами коробки, в которых лежали пакетики растворимой еды. На средней: четыре чашки разного размера, две чайные ложки и две столовые. Нижняя полка была заставлена витаминами и препаратами, выделяемыми «Синтезом» для жизнеобеспечения граждан. Зои не любила пилюли и периодически забывала их выпивать. Но получала их, как положено, каждый месяц, чтобы не вызвать подозрений в своей гражданской безответственности. Как гласил один из главных лозунгов «Синтеза» и, соответственно, администрации поселения: «Каждая жизнь на счету. Мы обязаны выжить, несмотря ни на что».

Подняв глаза, Зои посмотрела на пакетики и достала несколько с верхней полки.

«Завтрак со вкусом фруктов – не хочется. Завтрак бодрость – надоело. Завтрак гурманов – может быть. Хотя что я выбираю, когда они отличаются только красителями и вкусовыми добавками…»

Она порвала пакетик с завтраком для гурманов, высыпала бело-коричневую сухую смесь в стакан, залила горячей водой и размешала. Попыталась вдохнуть запах, но завтрак пах мерзко и ненатурально. Зои, морща нос, запихнула в себя несколько больших ложек получившейся каши, достала жевательную таблетку, необходимую, как говорят медики, для зубов при отсутствии твердой пищи, и пошла в кабинет. Натянула планшет на руку ровно в восемь, как и каждое утро до этого, и разблокировала двери.

По плану сегодня она должна была продолжать сканировать реликты на одиннадцатом этаже, но профессор и вчерашний день никак не желали уходить из ее мыслей. Зои никогда не интересовалась, чем он занимается, почему приходит в Архив. Он был другом бабушки Ро, и этого было достаточно. Если бабушка доверяла ему, то и Зои тоже. Но почему тогда его убили именно в Архиве, кто это сделал, кем был профессор и чем он занимался? Зои ничего не понимала. Ей казалось, что она на самом деле и не знала профессора, хотя он был частью их с бабушкой жизни. Зато ясно осознавала, что подозрения в убийстве упадут именно на нее.

«О святой фотосинтез, дай мне побольше кислорода! Убийство! Убийство профессора. Как такое вообще могло произойти! Чтобы не просто смерть… К смерти, которая повсюду, мы привыкли еще с детства. Но намеренно отнять жизнь – это же совершенно другое. Да еще и в моем Архиве, где никогда ничего не происходит, где покоится история прошлых веков».

– Включись, – сказала Зои планшету.

Перед ней высветилась голограмма портала.

– Володар, чип 541 324. Центральное поселение. Отобразить текстом.

Перед Зои появилось множество разных разделов: «Статус», «Профессия», «Заслуги», «Семья», «Статьи», «Фотографии», «Видео-чат», «Контакты», «Позвонить», «Медицина»…

Зои водила пальцами по голограмме и просматривала информацию.

«Восьмой статус?! – удивилась она. – Достичь этого статуса – просто верх всех мечтаний: это и пожизненный запас кислорода, и все блага поселения без ограничений. Чем же он таким занимался? Неужели работал в „Синтезе“?»

Сколько она помнила, профессор всегда приходил в Архив в обычной одежде, хотя разгуливать по поселению в белой форме было намного престижнее, к тому же давало куда более широкие возможности. И он мог заходить в Архив по чипу, но никогда этого не делал, а ждал, пока бабушка или Зои откроют дверь.

Зои знала, что восьмым статусом обладало всего около сотни человек их поселения и человек триста со всего Континента. Большинство жителей поселения, которые были заняты функциями жизнеобеспечения, получали с третьего по пятый статус, те, кто занимался работой, никак не влияющей на нужды людей, были наделены первым и вторым статусом. Шестой статус – это техники и сотрудники Защиты и Помощи. Седьмой – те же профессии, только в высшей руководящей категории. Ну а восьмой статус – незаменимость, гениальность, самоотверженность – жизнь ради других людей. В основном это ученые и разработчики, которые внесли огромный вклад в деятельность «Синтеза» и, естественно, поселения.

«И этот великий человек приходил в Архив, общался и шутил как ни в чем не бывало со мной, девушкой со вторым статусом, был другом бабушки Ро и ни разу не указал мне на нашу разницу! Он учил меня, интересовался моим мнением, хвалил и восторгался моими способностями. Ну и ну…»

Зои еще раз пробежалась по информации о профессоре. Он действительно работал в «Синтезе», занимался разработкой специальной аппаратуры, которая помогла бы человечеству дышать воздухом с минимальным процентом кислорода. Перед ней всплыло множество его статей о жизни, дыхании, баллонах и картриджах.

«Моя мечта – вернуть планете ее жизнь. Наконец вытащить из носа эту противную трубку и без страха и последствий глубоко вдохнуть», – сказал профессор на одном из собраний перед Советом «Синтеза».

– Я тоже мечтаю об этом, – тихо произнесла Зои и поправила трубку, закинутую на ухо.

Один из последних его трудов назывался «Шаг в будущее».

Профессор с энтузиазмом рассказывал про время до Мировой катастрофы, про растения и их пользу. Он верил, что наша земля может быть пригодна для нового витка эволюции. Но для этого необходимо вложить все ресурсы в разработку специальных составов для обработки земли и воды. Как уверял профессор, эти составы, над которыми он работал, способны очистить почву от большинства ядов, чтобы она вернула свою плодородность. Одним из его предложений было выбрать кусок почвы, который не накрыт кислородной паутиной, то есть за пределами поселения, и проводить опыты на нем. Именно за это предложение на профессора посыпался шквал неодобрений.

Конечно, никто не хотел и не собирался покидать поселение, зная с самого детства, что за паутиной нет жизни. Даже если человек будет с баллоном, то это его не спасет. Все инструкции кричали, что выходить можно только в специальном защитном костюме, разработки которого до сих пор велись. Зато на десятом этаже Архива Зои видела, как ей казалось, прототипы таких костюмов для внешних территорий, реликты, которые назывались космическими скафандрами. Жаль, что «Синтез» очень медленно двигался в этом направлении. С одной стороны, кому захочется так рисковать… Но с другой – а вдруг это могло спасти их?

Зои задумалась: она бы не испугалась рискнуть. Ей было интересно надеть созданный учеными новейший костюм и выйти за территорию поселения, посмотреть на пустоши и на то, что скрыто за ними. Но проводить там каждый день, безрезультатно очищая безжизненную землю в ожидании, когда же уйдут яды? Кроме того, сам профессор отмечал, что на это могли уйти десятки лет.

Когда кто-то спросил профессора, почему бы не поставить эксперимент внутри поселения, его лицо осунулось, блеск в глазах потускнел, он замялся на мгновение, а потом сказал, что эксперименты проводятся. Все ждали продолжения, но на этом его выступление закончилось.

Зои остановила картинку, вгляделась в лицо профессора, удрученно вздохнула и вернулась на главный экран, выбрав раздел «Семья». У профессора был сын Лавр двадцати трех лет, статус шесть, техник, работает в «Синтезе», в лаборатории отца. Она внимательно посмотрела на изображение невысокого парня с золотистыми волосами и светло-карими глазами. Он улыбался в камеру, и Зои это понравилось. Она улыбнулась его голограмме и свернула поисковик.

Потом погладила холодную столешницу, и руки сами нырнули вниз, вытаскивая из ящика реликт, который не давал ей покоя.

«Что же мне с тобой делать?»

Зои еще раз внимательно его осмотрела, потрогала выступающие металлические штуки, взяла обеими руками и нажала на боковую кнопку. Ток неровным ярким жгутом прошел между выступающими элементами. Она вздрогнула, отбросила реликт, словно он источал яд. Реликт упал на пол, издав громкий глухой звук, и скользнул по полу до стены. Зои вскочила с кресла, не отрывая взгляд от реликта.

«О боже, это же ток! Эта вещь выпускает ток!» – И, закрыв руками лицо, замахала головой.

Зои надеялась, что защитники ошиблись, что профессор умер собственной смертью, что произошла какая-то ошибка или путаница. А теперь в ее комнате оружие, которое убило профессора, и она никак не сможет отдать его защитникам и объяснить, почему взяла его. Как она будет доказывать, что он не ее?

«Думай, думай, думай! Да что тут думать, чушь какая-то! – вскинулась Зои. – Ладно, успокойся, – сказала она себе и протяжно выдохнула. – Оно работает только от нажатия, значит, кто-то надавил на эту кнопку. Это мог быть и сам профессор, и кто-то еще. Зачем это профессору? Бред! Он же не мог специально прийти в Архив, чтобы убить себя таким способом, когда можно было просто вытащить трубку, лежа дома на диване. Значит, это сделал кто-то другой. А теперь это у меня в кабинете, с моими отпечатками, и в Архиве была только я, и я нашла профессора! О святой фотосинтез, что же мне теперь делать?»

Зои оглядела кабинет, словно искала какие-то подсказки или ждала, что сейчас из невидимой двери появятся ловец и защитники, чтобы ее арестовать. Она подбежала к реликту, схватила его и сунула в свой карман для баллона. Карман оттопырился, штаны оттянуло вниз, и казалось, что они вот-вот упадут. Зои схватилась за ремень и побежала в свою комнату.

В правой части стоял инкубатор, слева – небольшой шкаф с одеждой, напротив которого разместилось старое массажное кресло. Вот и все, что было в этой комнате. Зои подошла к креслу, осмотрела его со всех сторон, но мыслей, как бы спрятать в нем эту штуку, не было. Она метнулась к шкафу, отодвинула в стороны двери, посмотрела на три полки слева и на нишу с вешалками справа. Сунула штуку под одежду на верхней полке и быстро задвинула двери.

«Нужно будет спрятать среди реликтов. Там, где его точно никто не найдет», – подумала она и отошла к окну. Отодвинула в сторону панель, посмотрела на улицу. Яркий свет рвался сквозь кислородную паутину и врезался в солнечные панели. По бульвару быстро шел одинокий человек, постоянно посматривая на часы, – привычка всех жителей поселения следить за временем. Она еще несколько минут наблюдала за пустой улицей, но никаких изменений не заметила. Через каждые три метра кислородные столбы, а через каждые пять – распылители, или, как их правильно нужно было называть, паровые столбы. Первые пускали кислород в воздух, а вторые – специальный пар, который спасал кожу от воздействия новой атмосферы. Круглый год днем на улице было душно, влажно и солнечно-серо, за исключением Центрального района, где все выглядело куда уютнее, с учетом разноцветных стен, искусственных деревьев и клумб, а еще сооруженных паровых фонтанов, которые создавали радугу.

Зои вспомнила, как год назад они с бабушкой Ро гуляли по Центру и радовались воздушной полупрозрачной радуге. Она трогала рукой струи пара, словно прикасаясь к разноцветным дугам. Ей так хотелось, чтобы и ее рука покрылась радугой и перестала быть такой бледной и холодной. Бабушка, улыбаясь, погладила Зои по волосам и поцеловала в макушку.

– Зои, помни, что бы ни случилось, я люблю тебя, – сказала она, но в ее голосе слышались странная неизбежность и грусть. Зои не придала значения этим словам, она думала, что бабушка будет с ней вечно, и не верила, что наступит день, когда ее не станет.

«Что же мне делать, бабушка, что делать? Ты бы нашла ответ, нашла выход, но тебя рядом нет…» – Одинокая слезинка скатилась по щеке.

Зои отошла от окна и снова приблизилась к шкафу. Глупо прятать этот предмет даже на короткое время в самом очевидном месте. Ей надо избавиться от него или связаться с ловцом и рассказать все. Но кто ей поверит? Девушке со вторым статусом. Девушке, которая никто…

Она достала реликт из-под одежды, хотя уже не была уверена, что он вообще есть в списках Архива, и пошла к лифтам, но ее часы завибрировали – кто-то звонил в дверь.

«Нет, нет, нет! Что же делать?»