Короли небес E-Book

Ричард Нелл

• Herausgeber: Астрель
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Шедевры фэнтези
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 668

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Иногда даже победа может обернуться поражением, а былые несчастья не идут ни в какое сравнение с тем, что уготовано тебе судьбой. Рока остался один, но триумфатором себя не чувствует. Принц Кейл теперь преследует его везде, разрушает даже внутренний мир великана, обещает отомстить, и сила мага как будто растет с каждой секундой. На островах Пью царит хаос: наступает огромная и безжалостная армия Ижэня Лувея, императора Нарана, и мечты Роки о новой земле для своего народа оказываются под угрозой неминуемого разрушения. Несмотря на выдающиеся способности, он сталкивается со слишком большим количеством противников, совладать с которыми никому не по силам. И теперь ему снова нужна сила темной половины, что вечно обитает в его разуме. Возможно, вместе они смогут объединить разрозненные племена, собрать армию пепла и защитить свой мир. Но в финале может остаться только один король небес…

Leseprobe

Ричард Нелл Короли небес

Richard Nell KINGS OF HEAVEN

Originally published in Canada by Richard Nell in 2020.

You can find him and his other work at: www.richardnell.com

© 2020 by Richard Nell

© Катерина Щукина, перевод, 2025

© Михаил Емельянов, иллюстрация, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

⁂

Краткое содержание второго тома «Короли пепла»

Примечание от автора

Ниже приведено очень краткое изложение важных сюжетных моментов и событий второй книги, «Короли пепла». Учитывая столь большой объем романа, многое, конечно, будет опущено. Из-за временного разрыва я разобью сюжет на события так называемого настоящего и прошлого (события прошлого происходят примерно за пятнадцать лет до событий настоящего).

Прошлое

Рока, сын Бэйлы, отплыв на север из Аскома, попадает в Пью, архипелаг островов-королевств. В городе Халин его берут в плен и отправляют в жуткие рабские ямы островного монарха – короля Трунга. Его пытают и заставляют сражаться, но в один момент его вызволяет из заточения бывший батонский монах и пират по имени Арун, а затем отвозит к королю Фарахи и его сестре Кикай.

Во дворце Шри-Кона Рока помогает предотвратить покушение на короля, спасает жизнь Аруну и начинает обучаться на острове под руководством Фарахи. Он узнаёт много нового о мире, помогает в строительстве новых объектов и в итоге становится другом островному королю. При содействии Фарахи Рока отправляется домой, заручившись помощью и дружбой Фарахи, и планирует уничтожить короля Трунга.

В стране пепла Рока начинает собирать союзников. Он воссоединяется с могучим вождём Айдэном, своими бывшими последователями и скальдом Эгилем. Он заключает договор с Далой, ныне Верховной жрицей, и «ночным человеком» Бирмуном, и вместе они собирают силы не только для осуществления заговора Роки, но и для того, чтобы перевезти свой народ в новый мир.

Как только всё оказывается готово, они отплывают в Халин, уничтожают Трунга вместе с большей частью его семьи и забирают множество женщин пленницами домой, в страну пепла. Верный своему слову, Фарахи запускает тайную торговлю и начинает отправлять Роке припасы и разных мастеров своего дела, чтобы помочь Роке и его народу отправиться в новый мир. При помощи Далы Рока убеждает вождей, матрон и жриц, что они должны объединиться, чтобы мечта о рае стала реальностью. Они готовятся к многочисленным трудностям, о которых Фарахи узнаёт из своих видений, в том числе к предательству островных владык, болезни и угрозе Наранской империи. Им требуется более десяти лет, чтобы преобразить Аском, построить огромный флот и накопить достаточно оружия и доспехов.

Настоящее

По сговору с Фарахи на острова прибывает первая волна «завоевателей» во главе с Рокой. Они занимают Шри-Кон, пытаются сдержать многочисленные болезни, передающиеся от одного народа к другому, и разделываются со всеми, кто, по словам Фарахи, может в будущем их предать.

Тем временем Кейла Алаку в Мезане отравляет отец Оско, его друга, и принц вынужден прибегнуть к магии, чтобы спастись. Оско лишает отца титула патриарха и забирает тот себе, оставив жену главной, а сам вместе с элитными войсками своего отца отправляется в поход с Кейлом. Они совершают долгий изнурительный марш-бросок в Тонг и по пути вынуждены сражаться с наранскими силами. В рисовых полях царит засуха, и Кейл предлагает исправить ситуацию в обмен на помощь короля Капуле. Не сразу, но всё же ему удаётся вызвать муссон, и он пересекает море Короля с флотом и армией, чтобы отвоевать родные земли.

После спора с Фарахи Рока вместе с людьми пепла встречают Кейла. Кавалерия атакует армию принца, но магия Кейла заставляет их отступить, а увидев невероятную силу Кейла своими глазами, Рока подумывает сдаться. Но Кейл его преследует, пролетая над городом ко дворцу и разрушая крепость своего отца, чтобы встретиться с Рокой. Большую часть его силы каким-то образом поглощает альтер эго Роки, Букаяг, и Кейл отступает, но во время битвы Фарахи погибает.

Рока решает стереть Кейла и его армию с лица острова. Он бросает на него все свои силы, и в хаосе битвы убивает Кейла. Его армия уничтожает и обращает островитян в бегство – всех, кроме Оско и его мезанитов. Рока щадит их и отправляет обратно в Тонг, чтобы они передали предложение мира и союза.

В своей Роще Рока копает Кейлу могилу. Но вскоре понимает, что островной принц не похож на остальных местных мертвецов…

Пролог

– Брат! Брат! – Обливаясь потом, молодой монах с трудом полз по истёртым ступеням, ведущим на уединённую площадку для медитации. – Брат, – падая ниц, почтительно произнёс он, задыхаясь от бега. – Прости, что побеспокоил… – Он сделал несколько прерывистых вдохов, пытаясь отдышаться.

Лонакарак из племени джунасита, бывший мастер чинга, с трудом сфокусировал взгляд старых слезящихся глаз и выдохнул, пуская остатки спокойствия на ветер.

– Кончай с любезностями, мальчик, я слишком стар, чтобы их выслушивать.

Батонский послушник оглянулся, убеждаясь, что никто их не услышит.

– Дух света, мастер. Он пробуждается.

Мастер Ло замер, чувствуя, как по сутулой спине пробежала дрожь. Он встал на ноги и при помощи послушника спустился к древнему монастырю.

– Не жди меня, мальчик, беги разбуди брата Анзана и брата Гэнё, они знают, что делать.

– Уже разбудил, мастер.

– Молодчина. Пусть принесут списки и приведут по ребёнку из каждой семьи, у которой есть потенциал. – Над горами забрезжил полуденный свет, и Ло едва не споткнулся, когда в голову ему пришла мысль. – А физические обряды… провели?

– Да, мастер. – Глаза мальчика светились гордостью. – Мы собрали вырезки, масла и прочие выделения – как полагается. Дух проснётся чистым и обновлённым.

Сердце старого Ло как будто даже воспрянуло, и он потрепал мальчика по руке. И всё же как-то это слишком быстро. Дух должен был проснуться не ранее чем через месяц, а это значит, что его потревожило некое сновидение, или же у него есть какое-то требование. То, что кто-то или что-то мог пробудить его насильно, было совершенно немыслимо, и потому Ло даже спрашивать не стал, так ли это.

Опираясь на мальчика, он дохромал до своей кельи и взял церемониальные одеяния и масла. Крайне важно, чтобы дух пробудился в знакомой обстановке, в окружении знакомых лиц и запахов, иначе он может растеряться или… разволноваться.

Скрываясь от любопытных глаз непосвящённых, Ло и его проводник спустились по тайному ходу в старом крыле, ведущему через пещерный туннель к основанию горы. Выйдя на поверхность, они увидели других мастеров в кое-как напяленных одеяниях и перепуганных посвящённых, расставляющих миски с едой, водой и алкоголем. Полдюжины женщин с завязанными глазами стояли с плачущими младенцами на руках и пытались их накормить или ещё как-то успокоить.

– Брат Ло, – на лице брата Гэнё читалось явное облегчение. – Прости нас за этот переполох, но уверяю тебя, почти всё готово. Если тебе что-то потребуется, мы всё сделаем.

Ло вежливо улыбнулся и поклонился. Гэнё и правда исполнит любую просьбу Ло, но не из преданности и не по доброте душевной. Он был честолюбивым змеем, который вот уже несколько десятилетий ждал, когда Ло наконец помрёт, однако он понимал, что сейчас именно от Ло зависят жизни всех.

– Благодарю за твою неизменную поддержку. Пожалуйста, отведи претендентов к пристанищу духа и скажи готовиться.

– Конечно, брат.

Ло похромал вверх по священной тропе. Его ждал нелёгкий подъём на вулкан, и обычай требовал, что совершать его следует без чьей-либо помощи. За многие века ступени изрядно истёрлись, а теперь ещё и были захламлены бесполезными священными реликвиями, украшены табличками и покрыты лужицами. На мгновение Ло задумался, сколько раз он уже проделывал этот путь наверх, но тут же бросил это занятие, давно уже сбившись со счёта.

На полпути он заметил, что в голове у него как-то тихо, и усмехнулся.

– Что, нечего сказать?

– Я готовлюсь к смерти, – прошипела его тень, – и тебе следует.

– И думать забудь, – пробормотал Ло. – Мне будет не хватать твоей жизнерадостности.

В тишине они дошли до священной пещеры и плато. К счастью, дух ещё не до конца пробудился, кожа его светилась на солнце, а сам он излучал тепло перерождения. Ло преклонил колени и стал терпеливо ждать.

Он мог просидеть так целый день, прежде чем дух его бы заметил, но лучше уж сносить неудобства, чем рискнуть и потревожить духа разговорами до того, как тот будет готов. Чтобы занять время, Ло медитировал и повторял в уме молитвы. В свои сто восемьдесят семь Лонакарак прекрасно овладел искусством ожидания.

– Доброе утро, дитя.

Ло улыбнулся, услышав голос хозяина. То, что сейчас было не утро, не имело значения – когда дух пробуждался, он предпочитал думать именно так. Ло моргнул и поднялся, повторяя слова, что произносились ещё до того, как у острова появился первый король.

– Доброе утро, Всемогущий. От имени твоих служителей благодарю тебя за то, что ты с нами.

Островной бог Андо улыбнулся, и Ло сдержал вздох облегчения. Он круто рисковал, но будет лучше, если ему удастся направлять разговор, и первоначальный успех придал ему достаточно уверенности, чтобы попытаться.

– Вы пробудились раньше, чем мы ожидали, Всемогущий. Что-то случилось? Я могу вам как-то послужить?

Андо моргнул, словно не понимая, о чём речь, и обратил взгляд на солнце.

– Мне приснился сон, – произнёс он, и взгляд его по-прежнему был расфокусирован.

– Очередная битва, Всемогущий?

Дух повернул шею и опасно прищурился.

– Откуда тебе известно?

Ло поморщился, поняв свою оплошность. Обычно духу нравилось рассказывать о своих снах.

– Я… мне не известно, Всемогущий, это всего лишь предположение. Ведь вам раньше снились подобные сны.

Ло облегчённо выдохнул, когда угроза в глазах призрака слегка притухла. Андо пробормотал что-то неразборчивое, отвёл взгляд и в изнеможении опустил веки.

После едва не разразившейся катастрофы Ло решил, что лучше всего будет подождать и позволить призраку самому решать, когда говорить, если тот вообще захочет разговаривать. Солнце скрылось под пологом серых туч и окрасило мир в красные и оранжевые оттенки, прежде чем Андо встал. Он подошёл к Ло и поклонился, и глаза его уже в значительной степени прояснились.

– Ничего не случилось. Раз уж я проснулся, я желаю сейчас же взглянуть на твоих претендентов, если они готовы.

Ло опасался, что его древние колени на сей раз не выдержат, но всё же умудрился встать.

– Конечно, Всемогущий. Благодарю вас. Они ждут вашего решения.

Вместе они дошли от плато до дна пещеры, где уже собрались остальные монахи. Все они были опытны и знали протокол – за исключением одного новопосвящённого, как того требовала традиция. Они вышли вперёд с младенцами на руках, некоторые из которых ревели из-за слишком затянувшегося ожидания. Андо приблизился, и дети, как обычно рядом с ним, замолчали и уставились на него округлившимися глазами. Он улыбнулся и подошёл к каждому из них, касаясь и осматривая их, позволяя хватать себя за пальцы.

– Все они были замерены, Всемогущий, – сказал Ло, стоя подле него. – Их головы правильной формы, их кожа безупречна. Их матери принадлежат родам, что ведут своё происхождение от изначальных королевств.

Андо кивнул и засунул руки в рукава.

– Благодарю вас, дети. Можете их унести.

Ло сделал жест, и монахи поспешили прочь, подталкивая женщин с завязанными глазами впереди себя по тропинке. Иногда Андо приглашал монахов помедитировать вместе с ним, но, кажется, сегодня этого не случится. Разочарование духа в новопосвящённом было настолько ощутимым, что он не сумел его скрыть даже от самого Ло, и это было крайне оскорбительно. Теперь его никогда больше не допустят до Андо. К счастью, призрак, кажется, ничего не заметил.

Он вновь повернулся лицом к плато и сел на утёс. Ло пыхтел позади. Призрак молчал, но Ло чувствовал, что нельзя упускать возможность, ведь теперь дух вновь может заснуть на месяцы, если оставить его одного.

– Простите, что беспокою, Всемогущий, но с островов пришли дурные вести. Из-за моря прибыло ещё больше чужеземцев. Болезнь распространяется. Некоторые Алаку убиты.

Казалось, Андо не слышал, но в конце концов всё же пробормотал:

– Это неважно.

– Но… – Ло сдержался и не фыркнул, хотя очень хотелось. – Алаку правят вот уже сто лет, Всемогущий, и теперь мир под угрозой. Острова волнуются.

– Скажи, дитя: здесь, на Бато, их род в безопасности?

– Разумеется, Всемогущий.

– Это всё, что имеет значение. Болезнь и насилие не проникнут на сей священный остров. А то, как эти животные решают управлять своими землями, нас не касается.

Ло знал, что лучше ему оставить этот разговор, но он проделал так много работы… Он облизнул губы и склонил голову.

– Всемогущий, вы благословили Фарахи и его сына, и… и я подумал, что их смерть вас обеспокоит… Что…

Андо слегка повернул голову, а Ло съёжился и задрожал, сидя на камне.

– Я видел взлёт и падение сотен королей, – с наслаждением произнёс дух. – Разве не говорил я тебе, что твой замысел обречён? – Его голос изменился, теперь в нём сквозила тьма. – Все вы – насекомые в ожидании вознесения. Сколько раз мне тебе повторять? Твои «претенденты» вновь оказались непригодны. Они – полые оболочки, и я потворствую этому ритуалу лишь для того, чтобы хоть чем-то занять твоих братьев. Их оджас – это всегда смерть, а ваши союзы с островными владыками – бесполезное развлечение. Лишь одобренные мной родословные имеют значение.

Ло прижался лицом к земле, чувствуя, как по коже волнами разливается жар.

– А я говорил, – прошипела тень. – Сегодня всё и случится. Сегодня мы умрём.

Жар медленно угасал. Андо шумно вздохнул, затем отполз от края обрыва и помог Ло встать.

– Посиди со мной, дитя. Давай очистим наш разум и познаем покой.

Ло едва не расплакался от благодарности. Он устроился на камне, и какое-то время они сидели, обдуваемые тёплым ветерком.

– Иногда, – много позже улыбнулся Андо, – я забываю, что ты из Вишан. До чего же печально не ведать блаженства путешествий вне себя, не странствовать по небесам. Как давно ты служишь мне, Ло?

– Сто сорок лет, Всемогущий.

– Так мало. Однако тебе, полагаю, кажется иначе.

– Да, Всемогущий. – Ло задержал дыхание, чувствуя, что его тень в кои-то веки оказалась права. Может, он не умрёт, но места своего лишится. Наконец этот змей Гэнё получит то, чего желает, Ло сместят, а его соперники смогут перестать елозить перед ним и будут наказывать его за то, что так долго оставался посланником духа, пока в конце концов Ло не рассыплется в прах.

– Я не случайно избрал тебя, дитя. – Андо улыбнулся. – Я говорил в гневе, но сути это не изменило. Избавься от претендентов. Можешь продолжать скрещивать своих мастеров с островитянами, ибо знаю я, что у людей есть желания, и ищут они разнообразных утех. Однако от того, что получится в итоге, следует избавиться. Я предвижу, что нужные нам кровные линии появятся в другом поколении, а до тех пор мы лишь зря растрачиваем усилия. Благодарю тебя, дитя. Можешь идти.

Ло отвесил глубокий поклон. Его беспокойство улетучилось. Их разговоры уже не раз заканчивались именно так. Ло прикажет утопить конкретных детей, как ему приказано, а затем продолжит работу над выведением нужных ему образцов. Также он продолжит заключать сделки с островными владыками, поскольку духу нет дела до подобных вещей.

И в конце концов Ло докажет свою правоту. Покажет, что его усилия были не напрасны, что бессмертную искру можно найти где-то ещё. Он был уверен в этом. Абсолютно уверен. Поскольку, хотя дух этого и не знал, Ло и сам был бастардом.

Глава 1

442 ГОД Г. Э. (ГАЛЬДРИЙСКОЙ ЭРЫ),

СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ БИТВЫ ЗА ШРИ-КОН

Рока наблюдал за тем, как ласковые, полные трупов волны омывают кровью берега островного рая. Пробираясь сквозь мутные воды, его люди забирали мертвецов, словно вылавливающие добычу чайки. Большинство из них были местными. Но плавали в море Короля и многие сыны пепла.

Всё, что произошло, было ужасно неправильно.

Казалось, ни один провидец не предсказал бы, что у младшего сына будет сила бога. Кейл вернулся, чтобы заявить свои права на будущее, не зная и не заботясь о чаяниях и трудах своего предшественника. Рока его не винил, но своими действиями тот перечеркнул все тщательно продуманные планы своего отца.

После того как Рока убьёт всех врагов Фарахи, Король-Чародей намеревался «вдруг» объявиться и стать «невольным» союзником Роки. Вместе они собирались, как и прежде, защищать моря и планировали объединить острова, формально отдав власть Шри-Кону, затем возобновить союз с Нонг-Минг-Тонгом и, опираясь на эту власть, создать новые прибрежные союзы. Вместе они бы противостояли Нарану, силой насаждали бы мир и построили бы новую жизнь.

Но без Фарахи это было невозможно.

Конечно, оставались и другие сыновья Фарахи. Рока мог посадить на трон Тейна – но лишь одному Фарахи были известны их тайные планы. Тейн, как и Кейл, считал бы истиной то, что лежало на поверхности: то, что Рока и его люди – завоеватели, пришедшие с армией в его дом и силой его захватившие.

Тейн не обладал даром предвидения. У него не было за плечами десятилетий уловок и обмана, не было налаженных связей с адмиралами и иноземными королями. Смерть патриарха Алаку пошатнёт веру людей в их род. Тейну придётся доказывать, что он достойный правитель.

Арун, королевский начальник разведки, ныне известный как Эка, хотя бы частично знал правду. Но поверил бы ему Тейн? Не логичнее ли предположить, что тот сменил хозяев, чтобы спасти собственную шкуру?

Без Фарахи остатки флота Шри-Кона теперь наверняка стали Роке заклятыми врагами, а не его будущими слугами и союзниками. Если Тейна удастся убедить – и если ему можно будет доверять, – то Рока, возможно, и сумеет вернуть их на свою сторону. А возможно и нет.

Рока вздохнул и прислушался к волнам. Погода никак не намекала ни на его страдания, ни на жестокие деяния на поле боя. Высоко в небе сияло яркое островное солнце, окружённое обрывками облаков, а море омывало берег, безустанно атакуя его, и ему не было дела до людских трагедий.

Было так много «если». Последнее и основное – если Фарахи был прав, а он обычно был прав, то времени у Роки оставалось мало.

– Выход есть, – прошептал Букаяг, брат Роки, а может, это был голос из самых тёмных глубин его сознания. – Мы можем расправиться с островитянами, – произнёс он ровным тоном, милосердно скрывая жестокое возбуждение. – Мы были в долгу перед Фарахи. Но им мы ничего не должны. Не эти жалкие людишки послали корабли с зерном – и не они протянули руку помощи. Это был Фарахи, и никто иной. А теперь Фарахи мёртв.

Рока сжал челюсти. Спорить ему не хотелось. Более десяти лет, с момента объединения Аскома, «братец» Роки почти никогда не подавал голоса. Но во время битвы с Кейлом он пробудился и спас Року от гибели. И, как обычно, его слова хоть и были чудовищны, они несли в себе крупицу правды.

– А что насчёт Нарана? – не удержался Рока. – Что ты планируешь делать без флота Шри-Кона? Кто объединится с нами, когда мы начнём резать мужчин и детей по всему Пью?

– У нас есть собственные корабли, – отвечал Букаяг, – нам не нужны союзники.

– В нашем распоряжении в основном транспортные судна. У нас мало боевых кораблей и не хватает опыта, чтобы сражаться с островитянами, а ещё мы плохо знакомы с опасными водами этого моря. Нас остановят.

– А мы не будем сражаться в море, – прорычал Букаяг. – Мы высадим армию на незащищённые берега. Заставим их сдаться. А затем, когда будем готовы, отправимся на континент. Может быть, к тому моменту болезнь так распространится, что сделает за нас большую часть работы.

Рока презрительно фыркнул, и тон Букаяга ожесточился.

– Нельзя установить мир, не убивая. Это несбыточная мечта, братец. Их империя сильна, а наша слаба, и они придут за нами. Мы должны пролить реку крови, сравнимую со слезами Брэй, что протянется от Нарана до моря Мёртвого Короля. Лишь тогда они оставят нас в покое.

Рока ничего не сказал, продолжая наблюдать за плавающими трупами. Он понимал: его брат, возможно, и прав насчёт Нарана – ну, или по крайней мере, не совсем неправ. Но всё же ему не надо убивать островитян. Ему всего-то-навсего нужно перемирие, и тогда, возможно, удастся устроить переговоры. Для начала он бы расторг фиктивный брак Лани, склонил бы Тейна на свою сторону и попытался бы сохранить союз с Тонгом.

Но у него были и другие заботы. Земля пепла также требовала внимания. Он должен был сообщить Дале и матронам, что ему нужно больше людей, больше оружия, больше лошадей. На равнинах Нарана лошади станут его козырем. Он мог бы попытаться привлечь на свою сторону степняков – воинов, которые на протяжении тысяч лет совершали набеги на своих соседей-земледельцев и поклонялись собственным богам. Эта затея тоже может провалиться.

Вздохнув напоследок, Рока зашагал прочь от пляжа в сторону дворца своего погибшего друга и союзника. Его многочисленные слуги и сторонники остались, ожидая указаний, наверняка сбитые с толку всем этим промедлением и милосердным обращением с островитянами. Им предстояло много работы, а без Фарахи проделать её мог только он.

За ним следовало несколько его сторонников и телохранителей. Их молчаливая преданность придавала ему хоть какую-то силу. Теперь будущее лежало в его руках. Фарахи мёртв. Но Рока не был совсем уж одинок.

Вокруг него собрались сильные, храбрые люди, готовые сражаться и умирать за своих потомков. Они проследовали за ним из ледяного ада; они пересекли море, которое нельзя пересечь, и достигли большего, чем могли мечтать их отцы и деды. Рока понимал, что должен быть сильным хотя бы ради них.

– Да будет так, – прошептал он, а может, то был его брат. Человек терпит фиаско в двух случаях, говорила ему Бэйла. Когда он сдаётся или когда умирает.

Если Фарахи ошибся и Наран медлит, то Рока ударит первым, и ударит сильно. Подобно Имлеру он соберёт армию аскомских всадников и пронесётся по равнинам, орудуя луком и копьём. Они отправятся грабить бескрайние земли великого континента и сожгут всё, что встретится им на пути, пока враг не научится бояться великанов из-за моря.

Если Фарахи был прав и Наран атакует, он остановит империю при помощи железных бойцов Вола, несокрушимых при осаде, и сломит дух этого «сына неба».

Пусть ему уже и не создать то будущее, о котором он мечтал, но мир можно установить и иными путями. Рока мог бы обратить в пыль будущих завоевателей своего народа. В руинах Нарана люди пепла и песка будут в безопасности. Хотя бы на время.

Он повернулся к своим последователям, чувствуя, как брат наполняет его конечности новой силой. Люди увидели его глаза, затем переглянулись и подобрались, словно готовые к погоне.

Рока чувствовал, как его сознание и дух заключаются в броню, что превосходила любую аскомскую сталь и была прочнее разума, веры, ненависти и любви. У него всё ещё оставалось то единственное, что у него всегда было, то, что ему всегда было нужно. У него оставалась цель.

– За мной, братья, – проревел он. – У нас много работы.

⁂

Кейл коснулся холодной окровавленной плоти под одеждой и вспомнил, как умирал. Боль уже забылась. Ощущение, а быть может, и осознание того, что его тело не исцелится, должно было заставить его в панике задыхаться. Однако всё это казалось таким далёким…

Он споткнулся о поросшую травой кочку и чуть не упал. Судя по всему, то, что он был мёртв, не мешало ему ходить.

Гнулись стебли, и он чувствовал их подошвами сандалий. Шаг за шагом он пробирался сквозь туманы разума своего убийцы, а может, шёл по загробному миру или же блуждал в некоем мираже, созданном из мечты о чужом рае или аде.

Вскоре на него обрушились воспоминания о жизни, а с ними нахлынули ярость и скорбь, слившиеся в единое целое, неразделимые, неразрывные, и сдержать их удалось, лишь стиснув кулаки и представив себе тёплый костёр в тёмной ночи. Он ускорил шаг.

Здешний воздух не имел вкуса, а в тумане не было влаги. Но с другой стороны, его тело онемело и одеревенело, и он подумал – может, он теперь в принципе ничего не может чувствовать? От этой мысли он ощутил растущую печаль из-за того, что потерял, – из-за осознания, что больше никогда не сможет никого коснуться и никогда не сможет любить.

Слёзы не пролились из его глаз. Всё это было так неправильно – эта жизнь после жизни. Кошмар наяву, трагедия, пронизанная ужасом. Он знал, что должен чувствовать отчаяние, что должен паниковать, но ощущал лишь жажду мщения. Она назревала медленно, прорастая из отказа принять случившееся и желания это изменить.

На самом деле он не понимал, как умер, не осознавал, кто его убил. Перед смертью Кейл чувствовал себя как никогда могущественным. Его взгляд пронзал самую ткань мира, и он выдернул так много нитей из земных основ, что казалось, будто они теперь привязаны к нему как к новому центру силы. Так как же он мог потерпеть неудачу?

Сама реальность просыпалась пылью меж его пальцев. Всего несколько дней назад он погрузил свои руки в небо и в море и вызвал муссон. До этого – обманул «мастера» Ло; пережил Нандзу и Мезан и провёл армию по широким просторам вражеской империи, когда тысячи солдат противника дышали ему в спину.

А затем вдруг всё это закончилось так же внезапно, как и началось.

Кто вообще был этот Рока? Что за монстр с острыми зубами и золотыми глазами? Кем были эти бледные великаны, что напали на его народ, убивали его друзей, насиловали женщин и приносили в жертву детей, совершая жестокие чужеземные ритуалы?

Разум Кейла заволок тот же туман, что клубился в этом незнакомом аду, и он попытался вспомнить пляж, полёт над Шри-Коном и всё, что тогда увидел. Он знал, что злился – более того, он был вне себя от ярости: волна праведного гнева затуманила глаза и наполнила его жаром и силой, как фляга рома. Смерть мало что изменила.

Не таким должно было быть его возвращение домой. Он хотел помочь. Он явился, полный смирения, веря, что сможет помочь хотя бы кому-то, хотел учить людей медитации, желая принести в этот мир силу без насилия.

Однако прокручивая в памяти свой последний день в Шри-Коне, он видел только смерть. Где-то между Нандзу и своей родиной он стал солдатом, подобным Оско, – солдатом, обладающим божественной силой и неистово разрывающим врагов на части. И даже несмотря на это он проиграл.

Кейл чуть не поскользнулся на траве в своих сандалиях, резко остановившись. Он сжал кулаки и сломанные челюсти, разглядев сквозь туман золотые глаза.

Сгорбившись, великан, сняв рубашку, потел, восстанавливая то, что разрушил Кейл. Сваливал в кучи сломанные инструменты, убирал каменные обломки и мертвые растения с дорожек и полей. Вокруг него трудились молчаливые мертвецы.

Кейл попытался с ним расправиться, и ему не удалось. В глубине души он понимал, что именно это его больше всего и злило. Он понимал, что в нём говорит гордыня и что он должен быть выше неё. Но имел право на гордость.

Эта мысль принесла ему нестерпимую боль, и он упал в траву на колени, ненавидя себя, ненавидя действительность. Он отвернулся: одного поражения уже было достаточно. Он не хотел снова с ним встречаться и быть осмеянным.

Вместо этого он вернулся в туман. Кейл шёл мимо трупов, и они на него смотрели – кто-то словно испуганно, другие, возможно, растерянно. Через какое-то время ему пришла в голову мысль: они были правы, что боялись или считали его иным. Даже сейчас Кейл ощущал силу – она была повсюду и будто только и ждала, чтобы её призвали.

Нити паучьим шёлком тянулись ко всему вокруг. Они были такими крепкими и упорядоченными, что напоминали строительный каркас, совсем не похожий на хаос мира живых. У Кейла возникло непреодолимое желание схватить и спутать эти нити. Он быстро потянулся к ним своими притуплёнными чувствами, но они противились его прикосновению, прочные, будто металлические прутья. Всё, что он мог сделать – провести по ним пальцами, извлекая негромкий звук.

«Будь ты проклят!» – попытался закричать он, но вместо этого по траве дуновением ветра пронёсся бесплотный голос, из-за чего мертвецы в панике разбежались.

Он попытался закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании, но тщетно – он более не мог дышать. После очередного приступа бессильной ярости он снова вызвал в воображении чёрное полотно ночи и представил, как сидит с братьями у костра на берегу. Они ему улыбались, их лица расплывались в его несовершенной угасающей памяти. Некоторое время он прислушивался к несуществующему потрескиванию огня, восстанавливая контроль над эмоциями.

Я дух в воображаемом месте, почти рассмеялся он, воображающий огонь в воображаемом мире.

Он задумался, существует ли вообще слово, которым можно это описать. Видят ли мертвецы сны? Могут ли они творить? Или они могут жить лишь в чьей-либо памяти?

Кейл понял, что мысли не перестают бурлить, и на время прекратил попытки их успокоить. Он никогда в жизни не отличался терпением, но, возможно, смерть дала ему шанс терпению научиться. Возможно, впервые за всю жизнь у него появилось время потренироваться без вмешательства непредвиденных обстоятельств, которыми полна постоянно изменяющаяся жизнь; возможно, у него появилось время раскрыть секреты своего убийцы и понять, в чём была ошибка, что привела Кейла к поражению.

И, возможно, думал он, прекрасно осознавая, что наливающаяся в его груди надежда, скорее всего, безумна, возможно, у меня есть шанс обмануть смерть, как то сделал Рупи.

От размышлений Кейла отвлекли – он готов был поклясться, что услышал голоса неподалёку. Он замер, вращая головой, не понимая, как вообще мог что-то «услышать» в этом месте. Но слабый звук повторился, и он на него побежал.

Короткая ухоженная трава уступила место мощёной дорожке вдоль реки, что ускользала за пределы пустошей и убегала в лес, который казался обитаемым, но всё ещё диким, полным разнообразной диковинной жизни. Кейл пробирался между деревьев, пока не вышел на очередную просеку с огромным тёмным прудом.

Пруд превратился в озеро; вода, такая тёмная и глубокая, что дна было не разглядеть, растекалась за пределы видимости. Кейл подошёл ближе, потому что впервые почувствовал что-то, похожее на тепло – словно из глубин каким-то образом вдруг вырвался луч света, словно солнце томилось в ловушке подобно яйцу в кокосовом супе. Он шёл по грязи и гравию вдоль берега, пока не наткнулся на белые песчинки. Что казалось невозможным – даже здесь: как будто бы это место враждовало само с собой и две силы боролись за существование.

Ил усеивали огромные следы, а в воду уходила сгнившая верёвка. Схватившись, Кейл её потянул, но та, судя по всему, была привязана к некоему якорю. Он снова услышал голоса из-под воды.

На него смотрело лишь его размытое отражение, но он напряг глаза и попытался вглядеться в глубину. Каждый раз, когда Кейл моргал, его периферийное зрение расплывалось всё больше, пока тьма озера не заполонила его мир. Загробная обитель Роки постепенно теряла свою значимость, и наконец Кейл увидел иное место – мир, полный тепла и солнечного света.

Если бы у него было сердце, в тот момент оно бы забилось быстрее. Зрение поплыло и исказилось, как однажды в Нандзу, когда он впервые практиковал прогулку духа. Но, моргнув и сосредоточившись, он понял, что уже прошёл.

Перед ним простиралось жёлтое тепло, дул ветерок и доносились приглушённые звуки жизни. Он почувствовал знакомый запах какого-то фрукта с нотками ванили.

В свете материализовалась фигура – длинноволосая, темнокожая, красивая, с зелёными глазами. Лицо было знакомым, но смотрела фигура на него с выражением, которого он никогда не наблюдал.

Каким-то образом он мог видеть. Он мог видеть, и смотрел он на Лани.

Безжизненное сердце Кейла заныло в груди. Каким-то образом он мог её видеть, настоящую, собственными глазами. И он слышал её голос.

Я здесь, попытался прокричать он, ничего не понимая, но желая лишь, чтобы его заметили. Он попытался её коснуться, но у него не было ни рук, ни ног – в этом водном мире он был лишь развоплощённым духом, лишённым нитей силы. У него было только зрение. И голос? Да! Голос! Он услышал свой голос.

Его голос звучал странно, но в то же время знакомо – он был глубоким, звучным. Этот звук вернул его в действительность, отвлекая от тоски по Лани.

– Привет, принцесса, – сказал он.

Но голос принадлежал не ему. Это был голос Роки.

Глава 2

– Займёмся тем, что не терпит отлагательств, – пробормотал Рока, останавливаясь и кладя ладонь на латунную ручку засова двери гостевой комнаты. Он сжал руку в кулак, сердясь на себя из-за нерешительности и страха перед тем, что ему скажет и как на него посмотрит какая-то там девчонка. Глубоко вздохнув, он постучал.

Вскоре дверь со скрипом отворилась, и он неловко поклонился согласно обычаям Пью. Он ожидал, что ему откроет слуга.

– Лоа, принцесса. Надеюсь, ты и твоё дитя в добром здравии.

Он выпрямился и посмотрел ей в глаза, потому что именно так полагается поступать сильным мужчинам в этих землях.

Очи принцессы пылали – казалось, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не ответить грубостью.

– В добром. Благодарю.

Рока молча ждал и, как всегда, презирал слова за их беспомощность. Его беспокойство угасло.

– Фальши я предпочитаю суровость. Я пришёл, поскольку на карту поставлено будущее обоих наших народов и у нас есть возможность его изменить. Не желаешь со мной прогуляться?

Лани моргнула, затем обернулась. Рока понял, что она смотрит на своего сына. На сына Кейла.

Но затем принцесса кивнула и последовала за ним в одной лишь шёлковой сорочке, а может, то было платье, которое женщины пепла приняли бы за нижнее бельё.

Они шли молча. Эшен и ещё несколько людей Роки шагали впереди, проверяя каждый коридор и лестницу и изредка оглядываясь на Року, чтобы он направлял их в этом лабиринте.

Ему потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не смотреть на тонгскую принцессу. Она была очень маленькой и красивой, и рядом с ней Рока как никогда чувствовал себя неуклюжим чудищем. Она бросила на него несколько сдержанных оценивающих взглядов, за которыми без сомнения таилась ненависть. Но Роке было не привыкать к презрению. Он заговорил, посчитав, что оба уже достаточно остыли для разумного диалога.

– Я желаю заключить союз с твоей семьёй. – Они вышли на выложенную плитняком дорожку во внутреннем дворе, оказавшись теперь в окружении лишь прекрасных садов и живых изгородей. Кровь уже смыли, трупы унесли. Лани моргнула и нахмурила свои тонкие выщипанные брови.

– Обычно в таких случаях прибегают к браку. Я думала, ты это знаешь. Однако поскольку мой супруг, судя по всему, жив и находится в заточении в твоей тюрьме, подобное соглашение может оказаться несколько… затруднительным.

Это Фарахи предлагал свадьбу, сказав, что его сын из-за своих предпочтений никогда не сможет стать отцом. Но также он сказал, что Лани служила залогом доверия Капуле.

Роке не хотелось спорить или пытаться объяснить столь сложные вещи. Он не желал ни деликатничать, ни продолжать обман, ни ввязываться в островную или континентальную политику. Он прочёл все их книги и знал все их слова, но не понимал их методов, и ему были неинтересны игры властных мужчин.

– На это нет времени, – сказал он громче, чем намеревался. – Ложь больше не поможет. Правда такова: Наранская империя скоро нападёт на твоего отца и твой народ. Без моей помощи им не выжить. Затем Наран потребует у Пью откуп зерном. Начнётся гражданская война, люди будут страдать, а Наран станет подогревать конфликт, разбрасываясь подарками и обещаниями королевским семьям, пока твой муж и его народ не будут вынуждены сдаться или умереть с голоду. Я желаю предотвратить катастрофу и защитить оба народа. Мне требуется помощь.

Лани уставилась на него, и Рока понял, что не может прочитать её мысли. Его руки беспокойно дёргались, пока в итоге она не заговорила.

– Защитить нас? Хочешь сказать, добыть себе богатства и острова?

Рока отвернулся. Он был братом Фарахи на протяжении пятнадцати лет и совершенно не знал, как ей объяснить, что это значило.

«Да, защитить, потому что один великий человек спас мой народ, – хотел сказать он, – и потому что мир – злое и жестокое место, но вместе мы, возможно, сумеем ему противостоять».

Вместо этого он решил озвучить иную причину – ту, которую, как ему казалось, ей будет проще принять.

– Да. Мне требуется урожай твоего отца, но я собираюсь его купить. Его товар мне нужен, чтобы мой народ смог выжить. Фарахи на протяжении десяти лет был посредником. Мне нужно…

– Тогда почему ты убил его?

От несправедливости обвинения Рока сжал кулак.

– Я его не убивал. Но ты всё равно не поверишь и не поймёшь. – Когда она ничего не ответила, продолжая смотреть на него, Рока вздохнул. – Мы всех обманули. Фарахи всегда был моим другом и союзником. Он привёл нас сюда, чтобы мы разгромили его многочисленных врагов на островах. Если б он выжил, он бы стал героем Пью и «заключил мир» с моим народом. Вместе мы собирались противостоять Нарану и начать новую эру на островах. Но… его сын…

– Ты имеешь в виду моего друга детства и брата моего мужа, которого ты убил.

Рока захлопнул рот. Под кожей забурлило сожаление, ярость и многое другое, чего он не мог себе позволить и с чем не мог справиться, но он не знал, что ему делать.

– Да, – ответил он. – И отца твоего ребёнка. Ты любила его, а я его убил. Но мой народ не собирался просто так склониться пред его армией. Мы были врагами. Он уничтожил моих людей при помощи божественной силы, он…

Рока моргнул, услышав раскаты грома. Он смотрел на голубое безоблачное небо, пока не понял, что звук не принадлежит истинному миру.

В своей Роще он расчищал завалы на тренировочной площадке. Теперь он смотрел на клубящийся над ней туман, видел, как столы с оружием и доспехами сотрясают порывы ветра, наблюдал, как мертвецы у кузниц беспорядочно мечутся в поисках укрытия. Рока колебался, не решаясь переводить взгляд дальше, почти страшась того, что, как он знал, там будет.

– Не смей с ней разговаривать, – прошептал ветер, и Рока увидел мёртвое лицо Кейла. – Не смей её касаться. Не смей даже смотреть на неё, или, клянусь всеми духами и богами, я уничтожу это место.

Бесплотный голос принца теперь звучал громче, чем то нежное дуновение, которое Рока впервые услышал у его могилы в Роще. Он смотрел на странного чародея, всё ещё не представляя, что делать.

– Он что? – огрызнулась Лани в истинном мире. – Нарушил твои тщательно продуманные чудовищные планы? Возможно, тебе не следовало захватывать его родину и держать его сына в заложниках? Даже если ты говоришь правду, может, Фарахи стоило попробовать довериться собственным сыновьям, а не…

Рока поднял руку, пытаясь вернуть контроль. Он чувствовал, что проигрывает в обоих мирах, и подумывал сказать принцу, что тот ничего не сможет сделать, так что угрозы его пусты. Что ответить человеку, которого ты убил и в чью бывшую жизнь теперь вмешиваешься?

– Послушай. – Рока опустился на колено, чтобы оказаться с принцессой на одном уровне. – Я чудовище, как ты и говоришь. Но цель моя благородна, и я предан ей. Я дам любую клятву, сделаю всё, что ты попросишь, но пойми: моя цель – защитить наши народы. Для этого мне нужно высадиться с армией на континент. Мои люди будут проливать за вас кровь. Понимаешь? В моём подчинении величайшие воины мира, и они будут сражаться и умирать за вас. Такова моя цель. Но сперва мне нужно, чтобы ты помогла мне убедить твоего отца принять мою помощь, иначе всё будет потеряно.

Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.

– Это лишь слова.

Рока перевёл взгляд на красиво подстриженную траву и заметил сорняк, который нужно было выдрать. Он никогда не был особо искусен в переговорах и торгах – в отличие от Фарахи. Как мог народ, который никогда не верил в благородство, понять доверие? Судя по тому, что ему до сих пор доводилось видеть, доверять они не умели. Они боялись только закона, да и то лишь тогда, когда Фарахи демонстрировал им, что закон реален. Но теперь Фарахи мёртв.

Мысли Роки устремились прочь от принцессы и соглашения с Тонгом. Он мог пришвартовать свои транспортники и занять дворец, который с побережья практически не охранялся. Захватив короля, он мог принудить Тонг сотрудничать с ним и защищать свои стены. Это было бы более рискованно и, возможно, обошлось бы ему дороже, но…

– Освободи Алаку. – Всё это время Лани шагала туда-сюда по тропинке, но теперь остановилась, вновь встретившись с ним взглядом. – Помоги Тейну стать законным королём Шри-Кона. Позволь ему и моему отцу вынести тебе приговор и поклянись его принять. Выполни это, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь.

Букаяг едва не заскрежетал зубами, пытаясь перенять контроль и, крича, схватить девушку, выдавливая жизнь из её тоненькой шейки. «Кто ты такая, чтобы торговаться со мной? Жалкая ничтожная мошка!»

– Ты просишь меня рискнуть всем, доверившись решению злобного неопытного мальчишки. – Рока постарался не зашипеть. – Как думаешь, что случится, если Тейн прикажет моим людям уйти? Народ пепла – суровые люди, вояки. Они сражались и страдали за эти земли, за новые солнечные территории. Думаешь, они просто так возьмут и уйдут?

Лицо Лани ожесточилось.

– Ты сказал, что готов принести любую клятву, сделать что угодно. Мой отец не признает твоего слова. Даже если ты посадишь Тейна на трон, отец будет считать его твоей марионеткой. Ты должен показать ему. Доверие требует доверия.

Рока встал и отвернулся, желая покинуть её, а может, и сад и уплыть на хрен с этого клятого острова. Но он знал, что она права. «Суди человека по делам», говорилось в книге Гальдры, и с незапамятных времён этими словами начиналось каждое испытание в Аскоме. Поступки человека показывают его суть – это правда.

Освободить сыновей Фарахи – одно. Освободить Кикай – совсем другое. Он знал, что должен её убить, и Букаяг едва не замурлыкал от этой мысли.

Но он не мог, иначе станет тираном. И если он желал союза, должен был сперва проявить слабость.

– Быть посему. – Выражение её лица оставалось нечитаемым, но общее неодобрение было ему очевидно, и он едва мог поверить, что принимает её требования. – Я освобожу Алаку и верну им трон.

В этот момент Рока встретился взглядом с островным принцем, который всё ещё бушевал в Роще, швыряя обломки всё дальше и дальше, и в один момент улыбнулся Роке, грозно сверкая глазами.

– Но знай, принцесса. Я ожидаю ненависти и вероломства. Один принц Алаку едва нас не уничтожил. Быть может, следующий завершит начатое.

⁂

Лани оставила сына с нянькой и пошла на встречу с Алаку и «слугой» Экой в тронном зале.

Великаны их покинули, оставив еду и воду, и, как только дверь закрылась, Лани бросилась в объятья мужа.

– Ты в порядке? – шёпотом спросил он. – Как с тобой обращались? – Тейн обхватил её и прижал к себе. Лани улыбнулась ему в плечо и кивнула:

– Я собиралась спросить тебя о том же.

Он улыбнулся, и она ответила улыбкой. Они никогда не пытались стать любовниками – Тейн недвусмысленно заявил о своём к этому отвращении, – но всё же у них было одно на двоих детство, одна на двоих непорочная постель и одна на двоих корона. Обстоятельства их сблизили.

Тейн выглядел здоровым, хотя, возможно, и более усталым, чем после смерти Фарахи. Под красными глазами залегли тусклые синяки, но Тейн, который, казалось, всегда был полон безграничной энергии, в принципе никогда не спал подолгу.

Она кивнула остальным принцам, затем Эке, а потом вежливо обняла Кикай. Уже в более формальном ключе они расселись за столом, и Лани, откашлявшись, заговорила.

– Их лидер согласился поддержать Тейна в качестве короля Шри-Кона.

Алаку непонимающе на неё уставились. Тейн кивнул первым и вздохнул:

– Значит, ему нужна марионетка. Неплохо.

– «Неплохо»? И в каком таком месте это неплохо? – взъярилась Кикай, ёрзая на стуле. – Он будет держать нас всех под железной пятой, готовый в любой момент раздавить. Станет давать тебе советы, которые на самом деле будут приказами. Одно неверное движение – и мы мертвецы.

Тейн пожал плечами.

– Так у нас будет гораздо больше власти и влияния, чем если мы останемся в тюремной камере, тётя. На данный момент нам ничего не известно. Что делают другие острова? Где остатки нашего флота? Армии? Да я даже не знаю, как долго меня держали в заточении. Я сбился со счёта.

Кикай и Эка обменялись многозначительными взглядами. Затем Кикай сказала:

– Мы знаем больше, чем ты думаешь.

Тейн прищурился, но Кикай лишь пожала плечами.

– Ситуация сложная. Букаяг… сотрудничал с Фарахи.

Лани удержалась от того, чтобы разинуть рот, а Тейн скрылся за маской, став очень похожим на своего отца, и чуть ли не шёпотом ответил:

– Что ты сказала?

Кикай явно почувствовала эту перемену и ответила так же тихо:

– Это долгая история, племянник. Я не знаю всего. Настоящее имя этого Букаяга – Рока, и мы с твоим отцом были с ним знакомы пятнадцать лет. Ты даже видел его однажды, но был слишком мал, чтобы запомнить.

Она взглянула на главу шпионов Алаку, которого повсеместно боялись. Он заговорил в своей вечно спокойной, практически монашеской манере.

– Это правда, мой принц. Я привёл его к вашей тёте и к вашему отцу. Так мы и познакомились.

На протяжении долгих минут, наполненных неловкой тишиной, Тейн ничего не говорил, и усталое выражение его лица вполне гармонировало с тьмой, разлившейся в глазах.

– Нам предстоит очень долгий и очень откровенный разговор.

Кикай снова поёрзала на стуле.

– Я с самого начала советовала твоему отцу не водить дружбы с Рокой. Он чудовище. И всегда им был. Что бы он ни планировал, ему нельзя доверять. Его нужно уничтожить.

Эка не выглядел настолько же уверенным, но ничего не говорил. Лани была удивлена не меньше Тейна, но изо всех сил это скрывала. Она была склонна довериться Кикай – если не её конкретным идеям, то хотя бы общему настрою. Но всё, что она узнала за этот день, было настолько абсурдным, что принцесса чувствовала себя немного потерянной. А затем вспомнила, зачем вообще сюда пришла.

– Он хочет союза с моим отцом, – произнесла она как можно ровнее. – Он сказал, что Наранская империя скоро уничтожит Тонг, а затем возьмётся за острова и что он желает этого не допустить. Сказал, что его люди станут сражаться за Тонг.

Кикай фыркнула, и из её рта вылетело несколько капель слюны.

– Ему нужны наши земли и, возможно, женщины. – Она покачала головой. – И духи знают, что ещё. Амбиции этого человека не ведают предела.

Лани не ответила, и выражение её лица осталось прежним, как и выражение лица Тейна. Всплеснув руками, Кикай продолжала.

– Наран мог уничтожить Тонг давным-давно, но до сих пор этого не сделал. Так с чего бы им воевать с нами сейчас? Мы торговые партнёры. У Нарана и так огромное количество территорий. Зачем им добавлять себе головной боли?

Тейн поморщился, взглянув на Эку.

– Отец этого ожидал. Он всегда ясно давал понять, что боится Нарана. Говорил, что только Тонг и наши торговые партнёры удерживают их в узде. Может, теперь это изменилось. Не мне тебе говорить, тётя, что у Фарахи имелась привычка всегда оказываться правым.

Кронпринц – или, быть может, уже король – обвёл взглядом собравшихся, ища поддержки, но лишь Лани кивнула ему.

– Два поколения моей семьи ожидали войны с Нараном, – сказала она. – Может, даже больше. Отец не перестаёт об этом думать.

Кикай натянуто улыбнулась.

– При всём уважении, последний раз дома ты была ещё девочкой. Да и в политику начала играть не так давно.

Лани оставила этот комментарий без внимания. Она почувствовала разочарование из-за неодобрения Кикай, но в конце концов «королева» Шри-Кона была женщиной, которая просто по привычке огрызается на всех, с кем не согласна. Кикай перевела взгляд на короля, и голос её смягчился.

– Племянник, я любила твоего отца и служила ему всю жизнь. Но он ошибался чаще, чем ты думаешь. – Она опустила взгляд на стол, и глаза её наполнились слезами. – Он и подумать не мог, что его сын при помощи магии разнесёт дворец на кусочки и убьёт его самого.

Лани почувствовала, как у неё свело живот и напряглись желваки, и отвела взгляд. Тейн тоже отвернулся, и гнев в его глазах сменился глухой печалью. Он откинулся на спинку стула.

– Что ты предлагаешь?

Кикай вздохнула и взглянула в открытое окно.

– Ты прав. Лучше быть марионеткой, чем пленником. Мы согласимся и посмотрим, действительно ли Рока настолько глуп, чтобы посадить на трон Алаку. Если да, то мы созовём двор и пригласим всех владык, каких только сможем. Соберём армию и флот, задействуем советников и шпионов, и всё снова заработает, как прежде. – Она слабо улыбнулась и перевела взгляд на него. – Ты прав, Тейн. Это лучшее, на что мы можем надеяться, даже если он намерен нас предать. Мы сможем значительно подпортить ему планы, прежде чем он вмешается. Кто знает, что может случиться.

Тейн кивнул, и Кикай сжала его руку.

– Мы с Экой тебе поможем. Мы много лет были советниками твоего отца.

Лани внимательно наблюдала за таинственным Экой, но его лицо не выдавало ничего. Тейн благодарно улыбнулся и похлопал тётю по руке.

– Спасибо, Кикай. Разумеется, я приму вашу помощь и попрошу вас обоих присоединиться ко мне во время встречи с нашим «новым другом».

Кикай слабо хохотнула:

– Ему это не понравится, племянник. Это будет идеально.

Лани очень внимательно вглядывалась в лица своей приёмной семьи. В их манерах и показной уверенности она ощущала тревогу. Лишь в глазах Эки читалось нечто большее – может, разочарование, а может и страх. Она смотрела на него, пока их взгляды не встретились, а затем на остальных, пока они этого не заметили и не замолчали.

– Это ваш дом и ваш народ, – сказала она. – Но напоминаю тебе, супруг мой: твой брат пришёл сюда с половиной твоего флота, с армией моего отца и прочими союзниками, не говоря уже о невероятной магической силе. И всё равно потерпел поражение. Мы должны быть крайне осторожны. Моему народу тоже может грозить опасность – если не от Нарана, то от этих варваров.

Кикай вновь улыбнулась с той же снисходительностью. Тейн встретился с тётушкой взглядом и кивнул, словно услышал её и понял. Ни то ни другое не принесло Лани особого утешения.

Глава 3

Кейл бродил по берегам таинственного зелёного озера в личном аду Роки. В голове бескрайним туманом клубились и путались мысли. Смерть, считал он, должна быть мирной.

Посреди прохладной скользкой грязи и гравия он обнаружил участки белого песка. Там, брошенное или забытое, валялось оружие – в основном метательные копья, но также мечи и щиты, зачастую окроплённые засохшей кровью, и прочие странные приспособления из дерева и разных металлов.

Озеро казалось каким-то неправильным. И опасным. Кейл был мёртв. Он это знал. И всё же ему было боязно касаться воды. Дважды он опускался к неподвижной зловонной жидкости и протягивал к ней руку, и дважды у него кололо внутри, будто он оказался на краю обрыва.

– Не сейчас, – сказал он себе, а затем повернулся, чтобы получше осмотреть свою тюрьму.

Устав от озера, он побрёл сквозь туманы, касаясь пальцами чужеродной флоры и прислушиваясь к её запахам, едва чувствуя их. По крайней мере, прочие органы чувств работали нормально. Он увидел парящую в воздухе силу и попытался отыскать изъяны в туго сплетённых нитях магической решётки – что угодно, что можно было бы как-то использовать или нарушить. Но плетение под его пальцами было безупречно и идеально упорядочено – так не похоже на естественный мир.

Кейл прошёл мимо реки, что пересёк, когда впервые тут оказался, мимо прекрасного сада и тихого дома, и приблизился к странному облаку металлических звуков и гулу кипящей работы. Это напоминало безголосый город.

Из тумана проступали ткацкие станки, кузницы, печи и дубильни, выстроенные ровными рядами и окружённые аккуратно сложенными материалами. Полузагруженные телеги стояли на длинных металлических брусьях, как в шахте, и были обмотаны верёвками так, чтобы их можно было тянуть по рельсам. Посреди всего этого великолепия трудились ходячие трупы.

Молчаливые мертвецы не обращали на Кейла никакого внимания. Над ними клубился дым, вокруг валялся всяческий хлам. Гвозди, обрывки кожи, ветошь, монеты и разнообразные металлические предметы отправлялись из их рук прямо в телеги. Некоторое время Кейл заворожённо за ними наблюдал, а потом заметил позади огромные стены, от вида которых его сломанная челюсть отвисла.

Сделаны они были из камня, который показался ему смутно знакомым и напомнил о доме – бледный коралл; а ещё перед ним оказались зелёные Ноги Странника, идеальная реплика, выполненная с сохранением мельчайших деталей. За ними высился небольшой дворец – практически точная копия Шри-Кона.

Кейл отвернулся и пошёл по дороге, усаженной цветами, с величайшим тщанием подобранными к окружающим их оттенкам мира. Потом они исчезли, сменившись рядами статуй – в основном, статуй мужчин, которые смотрели в небо, отдыхали или были погружены в раздумья. Внизу виднелись таблички, но Кейл не мог прочесть символы на них; также надписи были выгравированы на скамейках и стенах. Когда естественная растительность бегущей вниз реки сменилась прямыми углами каменных столбов и деревянных балок, из тумана появилось здание.

Огромное, многоэтажное здание из цельного гранита. Снаружи за столами сидели мертвецы и перебирали стопки книг и бумаг. Они заметили Кейла, и некоторые испуганно разбежались, но ни приближаться, ни мешать ему они не стали, и он вошёл внутрь.

Здание было очень похоже на батонский храм. Вообще-то, понял он, это и был почти что храм, только вместо привычной утвари всё было уставлено полками. Тысячи книг заполняли прямоугольные стеллажи, что выстроились вдоль стен подобно полоскам какого-то животного. Это хранилище было по крайней мере в два раза больше библиотеки Фарахи. Те же незнакомые символы он заметил на полках, а также на некоторых книгах, дверях и лестницах.

– Что это за место?

Голос Кейла разнёсся по коридорам раньше, чем он подумал произнести слова вслух. Оставшиеся мёртвые тут же разбежались, и Кейл вздохнул, а затем начал подниматься по спиральной лестнице.

Был бы он на самом деле на Бато, нашёл бы ещё несколько помещений, лишь некоторые из которых ему доводилось посещать. Однако здесь не было дверей, только арки, и Кейл видел, что за каждой из них хранятся тысячи книг.

Он прошёл в ближайшую и удивился ещё больше, обнаружив табличку, которую смог прочитать на родном языке.

«Книги Пью», гласила она; ниже эти же слова были написаны на наранском, а под ними значились те же непонятные символы, что он видел раньше – вероятно, с тем же значением.

Кейл бродил по проходам и заметил множество книг, которые когда-то читал – или должен был прочесть – ещё в детстве. Здесь были религиозные труды, древние мифы, история и математика, даже книга про островной флот. Он взял её с полки и устроился в одном из множества пустых кресел, а пролистав её, понял, что у него в руках точная копия книги, которую он читал, будучи морпехом.

Он вернул её на место и пошёл дальше. Это место казалось ему знакомым и незнакомым одновременно, и ему было не стряхнуть это чувство. Кейл прошёл ещё несколько комнат с ещё большим количеством книжных стеллажей, пока чувство «знакомости» не взяло верх, и он ясно понял, где находится.

Комната, испещрённая символами, заканчивалась балконом, и эти символы разворошили его память. Это была комната испытаний на Бато – место, где он танцевал чинг с мастером Тамо и прошёл духом сквозь стену. Правда, на этот раз, символы были переведены на наранский и островной языки.

– «Мы – Вишан, – прочитал Кейл. – В нас течёт божественная кровь, мы – дети богов. Мы – всё, что осталось от истреблённого народа. Нас мало, и мы уходим за море. Это наша история».

Он читал дальше, не совсем понимая, что чувствует, за каждой строчкой ощущая надвигающуюся угрозу, которую предпочёл бы не видеть. А затем он понял. Причина несправедливости – мясник, странник, просвещённый.

Позади раздался тихий глубокий голос.

– Мне не удалось перевести все руны.

Кейл застыл и сжал челюсти. Рока зашёл ему за спину, как будто не ощущая его напряжения.

– Времени вечно не хватает, – вздохнул он. – Приходится решать более практические задачи. Мёртвые – полезные помощники, но вот переводить они не могут.

Кейл повернулся ровно настолько, чтобы взглянуть на того, кто его убил. И вновь Роке, казалось, не было до него дела. Он повернулся к противоположному концу комнаты и указал на огромную карту, которую Кейл не заметил.

– Я ожидал смерти, когда нашёл ваш народ. Что уже само по себе было невероятно. Но увидеть знакомые слова в чужом храме? В это мне даже сейчас трудно поверить.

Кейл повернулся и, сжав кулаки, стал изучать карту. Он видел много разных карт во дворце и в Нандзу, но ни на одной из них не были изображены земли чужаков, похожие на неправдоподобно огромную шишковатую клешню, тянущуюся к островам. Кейл вновь вгляделся в окружавшие его слова, складывающиеся в рассказ о чужеземцах, которые как ни в чём ни бывало заявили, что острова являются их родиной.

– С чего бы мне во всё это верить? – разнеслось по коридору его шипение.

Рока удивлённо моргнул.

– В реальность не нужно верить. Предки моего народа, Вишан, бежали от войны в Пью. Возможно, они жили исключительно на Бато, хотя это маловероятно. Но, как бы то ни было, они отплыли на юг и нашли земли, что мой народ зовёт землёй пепла. Судя по текстам обоих наших народов, это случилось не менее тысячи лет назад.

Кейл покачал головой, не зная, что думать, что ответить, и было ли ему вообще до этого дело. Это больше смахивало на философию, чем на историю. Но всё же он задумался: если это правда, то откуда произошёл его собственный народ? И почему они ушли?

Рока мерил шагами комнату, опустив голову.

– Когда-то я винил вас, островитян, в том, что произошло. Я ошибался. Ни один человек не виновен в деяниях своего отца. – Когда Кейл ничего не ответил, Рока хищно сверкнул глазами. – И ни один человек не должен принимать дары своего отца, не понимая, какое бремя на себя взваливает. – Его голос снова смягчился. – Все мы лишь свидетели прошлого. Мы не можем изменить ни строчки, как не можем и повторить славные деяния предков. – Он указал на окружавшие их каменные стены. – Это зал знаний. Полки здесь хранят свидетельства о добре и зле – малом и великом. Прежде чем всё закончится, я передам эти знания тем, у кого будет желание и силы черпать из них мудрость.

– Скажи. – Наконец решил заговорить Кейл. – А где записаны твои злодеяния? Или Букаяг останется в истории отважным героем-завоевателем?

Рока повернулся к двери.

– Они здесь, принц.

Кейл сжал кулаки и сломанную челюсть, но всё же последовал за ним. Великан дошёл до комнаты в дальнем конце коридора, и звук его шагов гулко отражался от каменных стен. Книг тут было меньше, а вот места на полках – больше. За одним из столов сидела красивая островитянка, одетая в шелка.

– Здесь ты найдёшь каждую сказанную мной ложь, каждого мужчину, женщину и ребёнка, которых я убил или в чьей смерти повинен. Здесь – список животных, которых я умертвил, и цель, ради которой это сделал. Я стараюсь возвращаться к таким вещам и тщательно их анализировать, но времени вечно не хватает. Я записал их твоими словами, потому что они подходят лучше, чем руны. Можешь прочесть, если желаешь.

Кейл редко когда знал, что ответить этому существу, и сей раз не стал исключением. Он смотрел на множество страниц, посвящённых, судя по всему, одной-единственной жизни, и на покамест пустые полки.

– Уверен, что здесь достаточно места для такого прославленного мужчины?

Рока вздохнул.

– Я причинил тебе зло, – сказал он тоном, в котором подразумевалось сожаление. – Я причинил зло многим. За эти деяния я буду гореть, пока клеймо не будет стёрто. Но я не знаю. Может, богов не существует, и такие слова как «правосудие» и «милосердие» – лишь пустой звук. Но я продолжу жить так, будто они что-то значат.

С этими словами он повернулся, собираясь уйти, но остановился у двери.

– Эта девушка тебе поможет. Она знает твой язык, а также местонахождение и содержание каждой книги. Её имя мне неизвестно. Как и остальные, говорить она не в состоянии, но, если спросить её о книгах на конкретную тему, она придет на выручку.

Девушка встала, и её шёлковое голубое платье зашелестело у ног. Кейл внимательно посмотрел на неё и заметил странный шарф – такие редко носили на островах. Молча шагнул к ней и сорвал его, обнажая шею с россыпью тёмных синяков.

– Ответь мне, могущественный военачальник. – Разнёсшийся по храму голос Кейла сочился ядом. – Если ты не знаешь даже имени этой девушки, почему тогда ты её задушил?

Лицо Роки застыло, лишённое всяческого выражения, но золотые глаза пылали. Он заговорил, и в словах его сквозила тихая угроза.

– Верни его.

Кейл нахмурился, увидев на лице девушки что-то вроде постыдного страха. Она прикрыла шею руками, её обезумевший взгляд метался между Кейлом и Рокой. Кейл помедлил, но шарф вернул. Не поднимая глаз, она точным, явно привычным жестом обернула его вокруг шеи. Лицо Роки расслабилось.

Он прошёл к девушке и положил ладонь на её лицо. Она взглянула на него и печально улыбнулась.

– Я убил её из гордости, – прошептал он и отвернулся. – Я убивал и за меньшее.

Кейл стоял молча, пока в коридоре и на спиральной лестнице эхом раздавался звук шагов Роки. Он остался наедине с мёртвой девушкой, у которой не было имени, и ему стало стыдно за шарф, а потом он разозлился за то, что ему стыдно.

– Всё это безумие какое-то, – покачал он головой и вздохнул. Чувствуя себя глупо, он изобразил пьюский полупоклон.

– Прошу прощения за то, что схватил тебя. Больше я так не сделаю.

Девушка ответила поклоном.

Кейл вздохнул и уселся в резное деревянное кресло. Он никогда не был охоч до учёбы. Но теперь, подумал принц, он был мёртв, и, конечно, в таком положении человек может изменить привычки. Он взял в руки первую книгу автобиографии своего убийцы.

⁂

Вскоре стало понятно, почему в томе так много страниц. Каждая «книга» больше походила на дневник, написанный от лица Букаяга, в котором события иногда излагались с невозможными, болезненными, чрезмерными подробностями.

Изучая его жизнь, расписанную по дням – каждый был подписан приблизительной датой – на одной из страниц Кейл обнаружил изображение кролика настолько детальное, что зверь выглядел совсем как настоящий: его тело было рассечено на части и каждая подписана.

Туловище животного было вскрыто, органы извлечены, кости скрупулёзно перечислены. Кейлу это показалось жутким, и смысла в этой вставке он не видел, но иногда в книге встречались сноски на другие книги, которые, судя по всему, составляли коллекцию живых существ, задранных похожим образом. Этот человек был одержим деталями. Зачастую он описывал каждое своё чувственное ощущение, каждое животное и каждое природное явление, и всё равно не считал, что понимает их.

В его Роще и связующих её нитях царило некое упорядоченное совершенство – непреодолимая последовательность, что казалась невозможно глубокой и колоссальной, как будто даже её создатель считал Рощу настолько сложной и зловещей, что и сам не ожидал когда-либо её понять. Это не выглядело высокомерно или самонадеянно. Ровно наоборот. Казалось, Рока мало думает о себе – просто о человечестве он думает и того меньше.

Кейл терпел, покуда мог, но в конце концов поднял голову и увидел, что девушка на него смотрит. Он прокашлялся.

– Ты умеешь писать? – спросил он своим новым странным голосом. Девушка нахмурилась. – Ты же с островов, верно? Ты можешь общаться со мной письменно?

Она покачала головой.

– Мне бы хотелось увидеть начало, – вздохнул Кейл. – Я хочу понять. Хочу увидеть, где всё началось.

Она улыбнулась, радостно кивнула и пошла собирать книги.

Кейл сидел в кресле, жаждая на что-нибудь отвлечься, но не мог придумать на что. Терпение никогда не было его сильной стороной. Однако сидя тут в ожидании, пока мёртвая девушка собирала для него всё растущую стопку томов с подлинной историей того, что случилось, он поразмыслил над полным отсутствием вариантов и решил, что здесь ему, возможно, будет даже проще. Сейчас им двигало лишь любопытство и, возможно, месть. Здесь не было ни наставников, готовых проверить его знания, ни братьев, с которыми он бы мог себя сравнить. Как только книги были собраны и принесены ему – роскошь, которая у него ещё оставалась, – Кейл их взял и принялся за чтение.

Биография Букаяга, а точнее Роки, начиналась в утробе матери.

Пока что Кейл решил об этом не задумываться. Это не особо выбивалось из его новых представлений о реальности, так что он продолжил читать, решив не обращать внимания на естественное чувство раздражения, что приливной волной поднималось внутри.

Описание его жизни было таким же прямолинейным, как и сам Рока, который ничего не приукрашивал и гораздо сильнее фокусировался на деталях, нежели на эмоциях или мыслях. Повсюду встречались примечания – он задавался вопросами о предметах и явлениях и часто ссылался на другие тома, которые были написаны позже. Как птицы летают? Он провёл короткое исследование птичьих крыльев и скелета.