Отчаянный холостяк E-Book

Сабрина Джеффрис

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Светский роман: дневники дебютантки
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 415

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Леди Гвин Дрэйк удавалось сохранять репутацию своей семьи, скрывая порочную связь – ошибку молодости, пока ее бывший поклонник не появился в Эрмитэджхолле, угрожая поведать секрет широкой публике. Брат Гвин нанимает Джошуа Вулфа, егеря поместья и героя войны, чтобы защитить сестру от посягательств. Взяв на себя обязательство, Джошуа не может не выполнить свой долг, но для него все большей пыткой оказывается близость красавицы, которую он призван защитить. Тем временем Гвин должна решить, что для нее рискованнее – подвергнуться преследованию негодяя или открыть свое сердце суровому телохранителю…

Leseprobe

Сабрина Джеффрис Отчаянный холостяк

Из газеты «Лондонское общество»

БЛИЗНЕЦЫ ГЕРЦОГИНИ ЭРМИТЭДЖ ПОКОРЯЮТ ЛОНДОН

И снова, дорогие читатели, мне удалось раскопать пикантные сплетни, чтобы повеселить вас. Можно было бы ожидать, что герцогиня Эрмитэдж подождет положенный год перед тем, как представлять высшему обществу свою дочь леди Гвин Дрейк. Но вдовствующая герцогиня снова демонстрирует пренебрежение к правилам, установленным в обществе воспитанных людей, и это шокирует. Ее дочь будет представлена при дворе в этом сезоне. Конечно, пойдут разговоры, а молодая женщина, несомненно, обеспечит достаточно поводов для них – другого ожидать не приходится. Леди Гвин точно доставит нам всем удовольствие и всех позабавит. По крайней мере, ее матушка оказалась достаточно мудра, чтобы следовать хоть каким-то правилам приличия для женщины, овдовевшей всего полгода назад: мне сообщили, что она не станет посещать никакие мероприятия вместе с дочерью. Вместо нее леди Гвин будет представлять при дворе близкая подруга герцогини леди Хорнсби, которую большинство считает исключительно добродетельной женщиной.

Несомненно, что возраст леди Гвин (а ей уже исполнилось тридцать) является причиной такой поспешности ее матери, которая хочет побыстрее выставить дочь на ярмарке невест, как чистопородную лошадь выводят для завоевания призов на Дерби, хотя, судя по слухам, наследница очень даже привлекательна внешне. Ваш покорный слуга слышал, что характерец у нее, как у брата, герцога Торнстока – оба горячие и темпераментные. Так что, вероятно, лишь очень немногих джентльменов остановит ее возраст, в особенности если в награду дается огромное приданое.

К этому можно добавить, что единоутробный брат леди Гвин, герцог Грейкурт, также в этом сезоне будет представлять при дворе свою новую жену. Эта новость только усиливает возбуждение! Все гадают, какая же женщина согласилась выйти замуж за такого надменного человека. Мы также с нетерпением ждем появления лихого и беспутного брата-близнеца леди Гвин. Бальные залы Лондона будут просто кишеть членами семьи герцогини, включая двух холостых герцогов, если считать Шеридана Вулфа, совсем недавно получившего титул герцога Эрмитэджа. Юные леди определенно будут очень стараться, чтобы прихватить хотя бы одного из них. Сезон обещает быть очень интересным.

Глава 1

Апрель 1809 года

Эрмитэдж-Холл, Линкольншир

Леди Гвин Дрейк ходила взад и вперед по декоративному мостику, как тигрица в клетке. Что означает это опоздание шантажиста? Определенно, это не очень хорошо для переговоров, которые она надеялась начать.

Может, она пришла не на то место.

Она достала записку из кармана и снова ее перечитала:

Леди Гвин,

Завтра в 4 часа дня принесите мне пятьдесят гиней[1] к мосту через реку, протекающую по поместью Эрмитэджей, если хотите обеспечить мое молчание. В противном случае я буду считать себя вправе раскрыть те тайны о Вас и обо мне, которые испортят Вашу репутацию. Вы знаете, что я могу это сделать.

Капитан Л. Мэлет

Значит, то место. Это был единственный мост через реку на территории поместья. А Мэлет понимает, что совсем рядом находится дом, в котором живет симпатичный егерь, майор Джошуа Вулф? Или Мэлету просто все равно?

Гвин нахмурилась. Последний раз она видела Л. Мэлета десять лет назад. Тогда он служил в армии, всего лишь в звании энсина, а ей самой было двадцать лет. Но если он ожидает встретить все ту же глупенькую юную девушку с широко раскрытыми глазами, его ждет большой сюрприз.

Она смяла записку и бросила получившийся бумажный шарик в реку. Затем Гвин запустила одну руку в муфту, чтобы коснуться карманного пистолета, который взяла в шкафу своего брата-близнеца Торна, также известного как герцог Торнсток. Хотя пистолет не был заряжен – Гвин понятия не имела, как стрелять из пистолета и как его заряжать, но ей просто становилось спокойнее, когда она касалась пальцами рукоятки, украшенной резной слоновой костью. Пистолет будет выглядеть достаточно впечатляюще, чтобы отпугнуть такого труса, как Лайонел Мэлет.

Она услышала скрип колес по гравию и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вылезает из фаэтона. Вероятно, Мэлет и за фаэтон задолжал, но, как подумала Гвин, по его виду этого не скажешь – он неторопливо спускался с пригорка к мосту с таким видом, как может только человек без забот и хлопот.

Ей было трудно представить, что десять дет назад она была готова рискнуть всем ради этих голубых глаз, самодовольной улыбки и копны локонов цвета воронова крыла. Даже в форме энсина Лайонел казался невероятно привлекательным для девушки, окруженной стареющими друзьями ее отчима или все время поддразнивающими ее братьями, полнородными и единоутробными.

Сегодня же, хотя Лайонел и был одет гораздо более впечатляюще – так, как одеваются джентльмены, – он больше ее не привлекал. Он утратил над ней власть. Как она тогда не смогла разглядеть его истинное лицо? Как она не увидела, что это обманщик и пройдоха, скрывающийся за маской вежливости и веселости, который проскользнул как змей в жизнь наивной девушки, а потом отравил ее и ее будущее одним укусом? Если бы она тогда поняла…

Не важно. Она теперь увидела, что он на самом деле собой представляет. Он приближался, полностью уверенный в себе, а Гвин достала пистолет Торна из муфты и направила на Лайонела.

– Вы подошли уже достаточно близко, сэр.

Он рассмеялся, да будь он проклят!

– Ты собираешься меня застрелить? Правда?

– Если придется.

– Не придется. – Он нахально склонил голову набок. – От тебя требуется только заплатить столько, сколько я прошу. Пятьдесят гиней – это вполне разумная сумма за мое молчание, ты не находишь?

У нее дрожали руки. Она надеялась, что он этого не видит.

– Я удивлена, что ты просишь так мало, если учесть, что ты мог бы получить, если бы на мне женился.

– Тебя еще это интересует? – Гвин не ответила, только продолжала гневно смотреть на него. Мэлет пожал плечами. – Не думаю, что я бы что-то получил. Как жаль! Брак подошел бы нам обоим.

– Я уверена, что он помог бы тебе поправить твое финансовое положение, но как бы от него могла выиграть я? – холодно спросила Гвин.

Он нагло оглядел ее с головы до ног.

– Ты, несомненно, уже не такая молоденькая, как была в двадцать лет. Пройдет совсем немного времени, и тебя начнут считать бесперспективной старой девой, и тогда уж точно никто на тебе не женится.

– Отлично. Это меня полностью устраивает. – Странно, но это было правдой. – Именно благодаря тебе я потеряла интерес к мужчинам. – И это тоже было правдой. Или, по крайней мере, какой-то ее частью. – Я больше не неопытная девушка, чтобы попасться на твою удочку.

– Так тогда зачем тебе пистолет?

– Мой брат опасается, что ты можешь попытаться меня похитить, как пытался похитить Китти Никмэн на Святки в этом самом поместье.

Упоминание сорванных планов, казалось, вывело его из себя.

– Я думал об этом. Но я знаю Торнстока. Если бы я тебя похитил, то он лишил бы тебя наследства, и мы оба оказались бы нищими. На самом деле он именно этим угрожал мне десять лет назад.

Воспоминания о том предательстве оставались у нее в груди, словно застаревшая простуда, которая никак не проходит. Ее злило то, что думать об этом было больно до сих пор.

– Он пытался меня защитить, как сделал бы любой хороший брат. – Гвин же до сих пор мучилась оттого, что ее брат-близнец сразу же понял, что на самом деле представляет собой Лайонел, а она этого тогда не увидела. – А судя по твоей попытке меня шантажировать, он поступил мудро.

– Это не попытка. – Лайонел сделал шаг вперед. – Я собираюсь получить свои деньги.

Гвин покрепче сжала пистолет, нацеливая на него.

– У меня их нет.

Лайонел скрестил руки на груди.

– Ну, тогда я расскажу о нас всему свету, и начну с твоего брата.

Ей стало очень страшно от одной мысли о том, что Торн – или вообще кто-нибудь – узнает правду.

– Обещаю, что раздобуду для тебя деньги после того, как наша семья переедет в Лондон к началу сезона. Осталось всего несколько дней. Ты определенно можешь подождать несколько дней.

– А почему?

– Да потому, что если я попрошу у Торна пятьдесят гиней в городе, он воспримет это как само собой разумеющееся – ведь в Лондоне я легко могу потратить их на драгоценности и одежду. Но здесь, в сельской местности, тратить их не на что, поэтому он посчитает такую просьбу подозрительной и захочет знать, зачем они мне на самом деле нужны. И мне не придумать для него никакую правдоподобную ложь. Если же я скажу ему правду, он вполне может просто тебя убить.

Лайонел рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что не рассказывала своему братцу-ублюдку о том, чем мы с тобой занимались?

– Конечно, нет! И я знаю, что ты тоже не рассказывал. Потому что если бы рассказал, то сейчас не стоял бы здесь, пытаясь меня шантажировать. Торн убил бы тебя много лет назад.

– Правильно. – Вся веселость исчезла с его ужасно красивого лица, остался только холодный блеск в глазах. Вот это был тот самый Лайонел Мэлет, которого она знала и ненавидела. – К счастью, теперь я гораздо лучше подготовлен, чтобы дать отпор твоему брату, – продолжал он. – Я же не зря обучался военному мастерству. Я – солдат, а Торнсток, несомненно, размяк с возрастом.

– Если ты так считаешь, то ты в последнее время не имел с ним дел.

– В любом случае я не собираюсь ждать деньги, – заявил он, словно не слышал ее. – Если не можешь заплатить мне сегодня, то мне придется взять что-нибудь другое в качестве компенсации.

Он прошел по мосту к ней, и, хотя Гвин быстро попятилась, Мэлет без труда догнал ее. И только когда он вырвал пистолет у нее из руки, она поняла, что именно он интересовал Мэлета, а не она сама.

– Ты не можешь его забрать! – закричала Гвин, и у нее упало сердце. – Это пистолет Торна! Я не могу его отдать!

Это была самая последняя покупка Торна, и он необычайно полюбил это новое приобретение. Брат ее никогда не простит, если она позволит Мэлету забрать пистолет с собой.

– Мне плевать. – Лайонел осмотрел пистолет, а затем, поняв, что он не заряжен, фыркнул. – В Лондоне за него можно получить неплохие деньги, пока я жду то, что мне причитается. – Он сунул пистолет в карман пальто. – О, и цена моего молчания только что поднялась. Теперь оно будет стоить сто гиней.

Когда он уже собрался уходить, Гвин схватила его за руку, пытаясь не позволить сбежать с оружием Торна.

– Я достану для тебя эти треклятые деньги, но ты не можешь забрать пистолет!

Ей удалось наполовину вытащить его из кармана, но тут Мэлет схватил ее за плечи и встряхнул.

– Я возьму у тебя все, что захочу, даже не сомневайся в этом. Так что если ты хочешь, чтобы я хранил твои тайны…

У них над головами прозвучал выстрел. И Гвин, и Лайонел дернулись, и оба повернули головы в том направлении, откуда стреляли, – в сторону небольшой возвышенности у нее за спиной, где находился вдовий домик, предназначенный для вдовствующей герцогини.

Майор Вулф, который жил в этом доме, что-то сделал со стволом то ли ружья, то ли огромного пистолета, который держал в руках, потом нацелил его в сердце Лайонела. Если честно, Гвин никогда в жизни не была так рада видеть мрачного бывшего военного.

– Отойди от дамы! – крикнул майор Вулф, направляясь к ним. При этом у него получалось все время держать Лайонела на мушке, несмотря на то, что, спустившись с возвышенности, требовалось идти по неровной тропинке вдоль берега реки, а это было не так легко с его тростью.

Лайонел ухмыльнулся, глядя на него.

– Или что? Простой егерь не осмелится застрелить сына виконта.

Гвин нахмурилась.

– Откуда ты знаешь, что он еге… А, все правильно. – Она забыла, что майор Вулф помог помешать планам Лайонела, когда тот задумал похищение после Рождества. Хотя это не имело значения. – Майор – внук герцога и к тому же меткий стрелок. Он не только осмелится в тебя выстрелить, но и не промажет.

Майор Вулф перевел взгляд на нее. Казалось, его удивили ее слова, хотя Гвин не могла понять почему. Она достаточно часто с ним флиртовала и давала ясно понять, что о нем думает. С другой стороны, она прекратила уделять ему внимание, получив несколько сердитых и грубых ответов. Никто ее больше не одурачит. Она позволила в свое время это сделать Лайонелу, и закончилось это ужасно.

Майор снова посмотрел на Лайонела, так и держа его на мушке.

– Ты стоишь на моей земле и пытаешься напасть на члена семьи, на которую я работаю. Так что для тебя же лучше будет отпустить даму, или ты об этом пожалеешь. Клянусь! Ни один судья в графстве не вынесет мне обвинительного приговора за то, что застрелил вооруженного человека на моей земле.

Лайонел вздрогнул и явно испугался.

– Я не вооружен.

Когда майор Вулф кивнул на карман пальто Лайонела, из которого все еще торчала отделанная слоновой костью рукоятка пистолета Торна, Лайонел побледнел.

– Пистолет не заряжен, – сообщил он, и у него хватило ума отпустить Гвин.

– И это не упоминая того, что он тебе не принадлежит. – Гвин встретилась взглядом с майором Вулфом. – Это пистолет Торна. Мистер Мэлет забрал его у меня.

Майор Вулф вопросительно изогнул одну темную бровь, глядя на нее.

– А вы что собирались делать с незаряженным пистолетом?

– Не важно. Я просто говорю, что хочу получить его назад.

– А-а. – Майор Вулф взмахнул стволом своего оружия, показывая Лайонелу, что тому следует сделать. – Ты слышал даму. Отдай ей пистолет.

Лайонел прищурился, а сердце Гвин почти прекратило биться в груди. А что, если он решит раскрыть майору Вулфу ее тайну? Это как раз будет в его стиле – он может таким образом отомстить ей. А она тогда умрет от стыда и унижения, а это кое о чем говорило, потому что теперь она вообще мало чего стыдилась.

Гвин шагнула к Лайонелу.

– Давай его сюда, – велела она, потом добавила шепотом: – Обещаю, что ты получишь деньги после того, как я доберусь до Лондона. Но только если ты ничего не скажешь ему о нашем общем прошлом.

Лайонел перевел взгляд с оружия майора Вулфа на серое лицо Гвин.

– Я не забуду про твое обещание, – так же тихо ответил он, затем вручил ей пистолет Торна, попятился к концу моста, а затем пошел по тропинке, которая вела к тому месту, где его ждал фаэтон.

Майор Вулф, который внимательно наблюдал за ними, к счастью, не спросил, о чем они говорили. Гвин была практически уверена, что он не мог их слышать из-за рева реки внизу, но ее все еще трясло оттого, что она чудом избежала крайне опасной ситуации.

И положение дел не изменится, пока Лайонел находится где-то поблизости. Гвин будет в опасности, пока он жив.

– Как жаль, что ты его не убил, – пробормотала она себе под нос, когда майор Вулф уже приближался к ней, не сводя глаз с отступающего Лайонела.

После того как Лайонел сел в свой фаэтон и уехал, майор Вулф расслабился. Затем он убрал свой огромный пистолет странного вида во вместительный карман потрепанного пальто. Гвин всегда видела его в этом пальто, когда он занимался своими обязанностями на территории поместья.

– Я провожу вас в Эрмитэдж-Холл, – сказал Вулф, а когда Гвин открыла рот, чтобы возразить, добавил: – На тот случай, если Мэлет маячит где-то поблизости, надеясь, что ему представится еще одна возможность вас похитить.

О, прекрасно, что майор так решил!

– Спасибо, что спасли меня.

Вулф кивнул. Как и всегда, он был неразговорчив и жестом показал ей, чтобы шла вперед. Они перешли мост, а потом стали подниматься на возвышенность. Какое-то время оба молчали, Гвин украдкой несколько раз попыталась взглянуть на сопровождавшего ее мужчину. Боже, да он же красив! Да, такая внешность сейчас не в моде – черные волосы были стянуты в хвост простой кожаной лентой, – но тем не менее ведь все равно красив!

Некоторые сказали бы, что челюсть у него слишком сильно выпячивается вперед, губы слишком тонкие, чтобы назвать их привлекательными. Это все было так. Однако Гвин находила сочетание всех его черт привлекающим внимание. А глаза орехового цвета отличали его от всех других мужчин, которых она когда-либо встречала, даже Хейвуда, цвет глаз которого тоже можно было назвать ореховым. Нет, глаза майора были скорее цвета темного меда, с каким-то совершенно необычным золотистым отливом. Казалось, Гвин могла смотреть в них весь день.

Хотя такие возможности представлялись ей редко. Когда на территории поместья жила его сестра Беа, Гвин видела майора гораздо чаще, но после того как Беа вышла замуж, казалось, он нацелился не общаться ни с кем из тех, кто жил в Эрмитэдж-Холле.

Но это не останавливало горничных, которые постоянно шепотом обсуждали его – как он выглядит, что сказал, что сделал. Одна даже заявила, что вышла бы замуж за майора Вулфа, не задумываясь, несмотря на хромоту. Тем не менее, как казалось, он совершенно не понимал, что женщины находят его привлекательным, или он бы уже, конечно, нашел себе жену. По словам сестры, ему уже исполнилось тридцать один год.

– Что хотел Мэлет? – наконец спросил майор Вулф.

Гвин порадовалась, что у нее для него имеется правдоподобное объяснение.

– Чтобы я уехала вместе с ним. Именно поэтому я и размахивала пистолетом.

Майор Вулф внимательно смотрел на нее.

– И давно вы носите с собой пистолет на территории поместья?

– С тех пор как мистер Мэлет заявил Хейвуду, что собирается похитить меня в отместку за то, что Хейвуд и его друг сделали за границей, – огрызнулась Гвин.

– Мэлет угрожал этим четыре месяца назад, – заметил майор Вулф. – Странно, что он ждал столько времени, чтобы попытаться это сделать.

– Возможно, он ждал, когда мы утратим осторожность, – сухо заметила она. – Или, возможно, он попытался ухаживать за наследницей, которая не знает про его дурные намерения, а когда она оказалась неперспективной, он решил взяться за старое.

– И как раз так получилось, что вы гуляли по поместью с незаряженным пистолетом вашего брата, когда Мэлет приехал, чтобы вас похитить.

Гвин прекрасно понимала, что майор Вулф не поверит в подобное. Он вообще не очень-то доверчивый. Но затем ей в голову ударила мысль.

– Торн слышал, что мистер Мэлет что-то разнюхивает в Сэнфорте, поэтому предупредил меня, чтобы была настороже.

– Ваш брат в настоящее время живет в главном доме на территории поместья?

– Да. И он дал мне свой карманный пистолет для самообороны.

– Ценный незаряженный пистолет, который он не научил вас заряжать и из которого не научил стрелять? Безрассудно с его стороны, а ваш брат-близнец никогда не казался мне безрассудным человеком.

– Вы удивитесь, узнав, какой он на самом деле.

Да зарази чума этого майора Вулфа с умом солдата! Ситуация складывалась не очень хорошо.

– Более того, похоже, вы с Мэлетом знакомы друг с другом, по крайней мере, достаточно близко, чтобы обмениваться секретами.

– Секретами? Не дурите! То, что видели, – это совсем не то, на что вы намекаете.

– Хм. Ну, если вы так утверждаете. – Майор Вулф шел по лесной тропе поразительно быстрым шагом, учитывая раненую ногу. – А почему ваш брат находится здесь? Разве у него нет собственного поместья, которым нужно управлять?

– Конечно, есть. Но он решил сопроводить нас с мамой в Лондон и быть с нами на протяжении сезона. Меня должны представлять при дворе и высшему обществу.

– Я в курсе, – сказал он напряженным голосом.

И что это значит?

О, вероятно, он думает о своей сестре Беа и о том, что ее тоже будут представлять, но только как новую жену Грея, герцогиню Грейкурт.

– К счастью, сегодняшний инцидент заставит Торнстока понять, что за вами и вашими поклонниками в Лондоне нужно лучше следить.

Это заявление было типично мужским и высокомерным, и Гвин хотелось бы надрать Вулфу уши за подобнее, но внезапно до нее дошло, что означают его слова и какие последствия могут ее ждать.

– Но вы же, конечно, не расскажете Торну о случившемся?

Майор Вулф вопросительно приподнял бровь.

– Конечно, расскажу. Он должен это знать, чтобы принять меры – организовать для вас сопровождение. Вас кто-то должен сопровождать всюду, куда бы вы ни пошли.

Гвин встала перед ним, заграждая путь.

– Нет, вы не должны! Я не хочу, чтобы Торн лез в мои личные дела. Хватит мне Берлина, где мы с ним росли. Мне там от него покоя не было!

В лесу, в тусклом свете, пробивавшемся на тропу сквозь ветви деревьев, глаза майора, казалось, изменили цвет на цвет дуба, и взгляд стал таким же жестким, как дерево.

– Неужели вы думаете, что я просто так оставлю это дело? Забуду о случившемся?

– Почему нет? Это не ваша забота. Я – взрослая женщина. Я прекрасно справлюсь с типами вроде мистера Мэлета, если столкнусь на каких-нибудь мероприятиях. Я никогда не буду одна.

– Никогда? Даже в городском доме Эрмитэджей? А если выйдите на балкон во время бала, чтобы подышать воздухом? Или…

– Уверяю вас: я везде буду проявлять осторожность. И в любом случае теперь больше не должна возникнуть ситуация, позволяющая ему совершить похищение, не привлекая к себе внимания. Возможностей у него будет гораздо меньше!

И их будет еще меньше, если майор расскажет Торну о Лайонеле, а ее брат-близнец решит ходить за ней по пятам, куда бы она ни направилась. Тогда ей вообще не удастся встретиться с Лайонелом один на один и передать ему деньги.

И она также не могла рассказать Торну про шантаж. Он или сразу убьет Лайонела и окажется в тюрьме, или вызовет Лайонела на дуэль и тоже окажется в тюрьме. Нет, Торну нельзя рассказывать о том, что задумал Лайонел.

– Пожалуйста, майор Вулф, вы не должны говорить моему брату…

– Ваш брат, леди Гвин, может прислушаться к вашим мольбам, но я знаю, что делаю. Или вы сами ему рассказываете о случившемся в моем присутствии, или это делаю я. Но, так или иначе, он узнает о том, что пытался сделать Мэлет. Все, больше обсуждать нечего.

Боже праведный, да он же упрямый как осел. И теперь из-за него ей становилось в десять раз труднее расплатиться с Лайонелом и положить конец этому безумию.

Глава 2

Джошуа не мог поверить, что они с леди Гвин спорят по этому вопросу. Даже его сестра не была такой безрассудной, даже она не стала бы подвергать себя такой опасности.

«Но она бы просто скрывала опасности от тебя. И скрывала до того, как на ней женился Грейкурт. Так что, возможно, у леди Гвин и Беатрис гораздо больше общего, чем ты думаешь».

Это не имело значения. Он не собирался вместе с леди Гвин скрывать ее тайны. А судя по ее реакции на его вопросы, у нее определенно были тайны. Джошуа сразу видел, если негодование было показным.

Один тот факт, что леди Гвин не хотела привлекать к делу своего брата, говорил о многом. Вероятно, тайны были как-то связаны с сегодняшним появлением Мэлета на территории поместья. Значит, не рассказать Торнстоку об их встрече нельзя, это будет неблагоразумно. А что, если Мэлет как-то ей навредит из-за того, что Джошуа не предупредил ее брата об опасности?

Нет, Джошуа не будет так рисковать. При виде Мэлета, который дал волю своим рукам, у него чуть сердце не остановилось. Не потому, что леди Гвин интересовала Джошуа. За богатую сестру герцога, конечно, можно беспокоиться, но только беспристрастно, испытывать что-то еще было бы нелепо и глупо. Даже хотя, по словам сестры Джошуа, леди Гвин уже исполнилось тридцать лет, она выглядела не старше Беатрис. Как только леди Гвин окажется в Лондоне, вокруг нее сразу же появится толпа поклонников. Будет из кого выбирать. Ему лучше помнить об этом, чтобы не позволить себе какую-нибудь глупость… например, страстно желать ее.

Джошуа посмотрел на леди Гвин и отметил, что она немного побледнела, что было необычным для женщины с нежной кожей алебастрового цвета. Вероятно, она пользовалась какой-то косметикой, типа того, что Беатрис постоянно пробовала на себе. Бог знает, что использовала леди Гвин для того, чтобы ее губы приобретали очаровательный персиковый оттенок, а зеленые глаза смотрели так искушающе. Цвет ее глаз он назвал бы изумрудно-зеленым, поскольку они блестели, как настоящие драгоценные камни.

Проклятье, да он уже чуть ли не стихами о ней думает. Нужно проявлять осторожность. Может, он и внук герцога, но его отец был младшим из трех сыновей того герцога, да к тому же и прожигателем жизни и в общем никчемным человеком. Джошуа с самого рождения не подходил для изнеженной – и да, красивой – дочери другого богатого герцога. А сейчас он подходил для нее еще меньше со своей раненой ногой, из-за которой его держали на половинном окладе, и он не мог продолжать службу в морской пехоте Королевских ВМС, как хотел.

Кроме того, раз он не мог служить своей стране, он предпочитал держаться насколько можно дальше от фривольностей и интриг так называемого «хорошего» общества.

– Что-то вы замолчали, – заметил Джошуа и сам не мог объяснить, почему это вызвало у него раздражение.

Леди Гвин фыркнула:

– Не вижу смысла с вами разговаривать, если вы все равно отказываетесь меня слушать.

– Я слушаю. Но это не означает, что я автоматически стану выполнять ваши приказы. Именно из-за этого вы и разозлились: все другие джентльмены делают то, что вы хотите, а я отказываюсь.

Она остановилась и гневно уставилась на него.

– Торн не делает того, что я прошу, и мои другие братья, единоутробные, тоже не делают.

– Самое важное слово в этой фразе – «братья». Братья всегда лучше видят и понимают женщину, чем другие джентльмены.

– Правда? Вы и подумать не могли, что ваша сестра станет герцогиней, тем не менее вы ошиблись. – Ее правдивые слова явно вызвали у него раздражение, и Гвин добавила: – Не знаю, заметили ли вы, но мистер Мэлет не был мною покорен там, на мосту.

– Я заметил. Именно поэтому вам нужно быть с ним осторожнее, а то вполне можете оказаться в карете, в которую он вас затянет и повезет в Гретна-Грин[2].

Леди Гвин уперла руки в бока.

– Определитесь, майор Вулф. Что со мной? Я – испорченная и избалованная, потому что все мужчины падают к моим ногам, или я в опасности, потому что не падают?

Да будь проклята эта женщина за то, что указала ему на отсутствие логики. Она мешала ему нормально думать – для него было невозможно рационально с ней спорить.

Джошуа не хотелось разбираться, почему так получалось.

– Вы видели меня только с моими братьями и мистером Мэлетом, – тем временем добавила леди Гвин. – Вы не знаете, как я веду себя с другими джентльменами. Тем не менее вы уже делаете выводы о моем характере. – Она расправила плечи и пошла дальше. – Вам должно быть стыдно.

Джошуа покачал головой. Эта женщина могла своим острым язычком содрать кожу с мужчины, если он не сделает так, как хотела она. Но он не собирался попадаться на эту удочку.

Джошуа не ответил ей сразу же, и женщина тяжело вздохнула.

– Раньше я не понимала, почему Беа так страдала и постоянно расстраивалась, когда жила с вами. Теперь я очень хорошо понимаю.

Замечание о его сестре укололо его так, как не могли никакие другие слова.

– Вы говорите о том, что кто-то делает выводы о других, полагая, будто знает этих других. Тем не менее вы сами даже не знаете мою сестру достаточно хорошо, чтобы понять, как она не любит, когда ее называют Беа.

После его слов воцарилось молчание и тянулось так долго, что Джошуа посмотрел на леди Гвин, а потом пожалел, что это сделал. Ей явно было так стыдно, что ему захотелось взять свои слова обратно.

– Это правда? – спросила она таким тоном, что было ясно: она мучается угрызениями совести. – Или вы просто… сказали это, чтобы как-то мне досадить?

Джошуа уже подумывал, чтобы соврать, если только и для того, чтобы исчезло это выражение ее лица.

– Простите меня, леди Гвин. Беатрис придушит меня за то, что я вам это сказал.

– А почему она сама не сказала нам? Мы никогда преднамеренно не стали бы… То есть мы все думали… Нет, нам нет оправдания. – Она нахмурилась. – Просто мама стала так называть ее с самого начала, потому что ваш дядя Эрми так называл ее в своих письмах.

Джошуа вполне мог представить почему. Их дядя, предыдущий герцог Эрмитэдж, унижал Беатрис всеми возможными способами, даже имя ее сократил, и она терпеть не могла, когда ее так называли. Дядя был извращенцем и пытался заставлять Беатрис делать то, что он хотел. К счастью, ублюдок умер до того, как успел осуществить свои самые подлые планы.

Но леди Гвин не могла этого знать. И несмотря ни на что, ее угрызения совести из-за того, что не называла Беатрис правильно, улучшили его отношение к ней. Он смягчился, потому что леди Гвин на самом деле любила его сестру и сожалела о том, что сделала что-то ей не по нраву.

– Тем не менее нам следовало у нее спросить, как нам к ней обращаться. Мы были не правы, не поинтересовавшись, чего она хочет. – Щеки леди Гвин пылали уже не так сильно. – Хотя это объясняет, почему Грей всегда называет ее Беатрис. Я предполагала, что он, как обычно, ведет себя как высокомерный герцог, у которого все должно быть официально, но ему она, вероятно, сказала, как ее называть. Не могу понять, почему она не сказала нам всем.

Джошуа вздохнул.

– Она хотела соответствовать, ужиться с вами, хотела нравиться вам и людям типа вас. Она просто не хотела все это испортить, сообщая вам всем – в особенности нашей тете, – что ей не нравится этот сокращенный вариант ее имени.

– Ну, в таком случае я извинюсь перед ней, как только мы послезавтра приедем в Лондон, – тихо сказала леди Гвин. – Я понимаю, что Беа, то есть Беатрис не является моей кровной родственницей, но я все равно считаю ее членом семьи. И я хочу, чтобы она чувствовала: вся наша разношерстная компания очень рада, что она стала членом нашей семьи.

Теперь Джошуа чувствовал себя отвратительно из-за того, что вообще об этом сказал. В особенности потому, что ему нравилась их тетя, и он прекрасно знал, что она не собиралась никого оскорблять.

Тетя Джошуа и Беатрис, которую звали Лидия, также была матерью Гвин. Она вышла замуж за одного из Вулфов после смерти отца леди Гвин – за дядю Мориса, который был на дипломатической службе и практически сразу же после их вступления в брак был отправлен в Пруссию, где в конце концов стал послом.

Именно поэтому Джошуа и Беатрис только недавно познакомились с тетей Лидией и двумя ее сыновьями. Они вернулись в поместье после смерти предыдущего герцога, за которым наследовал дядя Морис.

Затем дядя Морис умер, и их кузен Шеридан стал новым герцогом Эрмитэджем. Младший брат Шеридана Хейвуд унаследует титул, если после Шеридана не останется наследника.

Сам Джошуа был сыном младшего из братьев Вулфов и мог унаследовать титул только в том случае, если и Шеридан, и Хейвуд умрут, не оставив наследников. Это казалось маловероятным, потому что оба брата были молодыми и здоровыми мужчинами.

Хотя он совсем не стремился стать герцогом. Он видел, какие усилия приходится прилагать Шеридану, чтобы заплатить все накопившиеся долги, расплатиться по всем счетам, разобраться с делами и управлять поместьем. Джошуа не хотелось всем этим заниматься. Он хотел вернуться в морскую пехоту, где служил, а не сидеть в запасе на половинном окладе. К сожалению, это было маловероятно из-за состояния его ноги, да и военный министр, который также был министром по делам колоний, даже не отвечал на его письма.

Внезапно он понял, что леди Гвин что-то сказала.

– Да? – вернулся он к действительности.

– Мы пришли.

Джошуа поднял глаза на впечатляющее здание Эрмитэдж-Холла и вздохнул.

– Пришли, – эхом повторил он. И также пришло время неприятного разговора с ее братом, герцогом Торнстоком, с которым он почти не общался.

Они вошли в дом, и им сообщили, что герцог находится в малом кабинете, где хозяева обычно писали письма. Джошуа задумался, что там делает Торнсток. Кабинет представлял собой тесную комнатенку, где помещались только письменный стол и книжная полка с альманахами за последние несколько лет. Джошуа почему-то сомневался, что этот человек станет что-то читать: Торнсток не производил впечатления человека, увлекающегося чтением.

Оказалось, что герцог нашел отличный бренди, который хранили как раз в этом кабинете. И он также что-то напряженно писал, но, очевидно, результат его пока не устраивал, потому что по всему полу валялись шарики из смятой писчей бумаги.

– Только не говори мне, что ты пишешь пьесу, как Марлоу[3], в честь которого тебя назвали, – сказала леди Гвин. – Мама будет так тобой гордиться.

Джошуа впервые услышал, как на самом деле зовут герцога Торнстока, и предположил, что это дань уважения драматургу Кристоферу Марлоу. На самом деле одному из любимых авторов самого Джошуа.

Торнсток резко поднял голову и нахмурился, глядя на сестру-близнеца.

– Герцоги пьес не пишут. Забыла? Но мы пишем огромное количество писем, черт побери.

Джошуа заметил, как герцог убрал то письмо, которое писал, в верхний ящик письменного стола.

Леди Гвин ухмыльнулась, глядя на брата, и кивнула на бумажные шарики на полу.

– Вероятно, это очень важное письмо, раз потребовалось столько черновиков.

Как и обычно, леди Гвин дразнила Торнстока. Эти двое постоянно ругались и о чем-то спорили, примерно такие же отношения были у Джошуа с Беатрис перед тем, как она так удачно вышла замуж. Но только их споры и разногласия с Беатрис подпитывались отчаянием, тем положением, в котором они оказались, а леди Гвин и ее брат оба были богатыми. Так что же подпитывало их язвительность?

Нет, его это не касается и не волнует. Это не его проблема. Леди Гвин – не его проблема.

Торнсток встал и кивнул Джошуа, таким образом показывая, что заметил его.

– Что привело ко мне егеря Шеридана и мою любимую сестру? Что заставило вас почтить меня своим присутствием?

– Любимую? А у тебя что, есть еще одна сестра, о которой я не знаю? – едко спросила леди Гвин.

– Надеюсь, что нет. Мне с одной-то сложно справляться.

Джошуа знал, что близнецы могут часами иронизировать друг над другом, и становился свидетелем этого. Но в этот день он не мог долго слушать их язвительные замечания. Его терпение было на пределе.

– Простите за вторжение, ваша светлость, но мы только что встретили Лайонела Мэлета на территории поместья.

– Что?! – Торнсток бросился к маленькому окну и выглянул наружу. – Где? Давно?

Леди Гвин склонилась к Джошуа и прошептала:

– Вы могли бы сообщить ему об этом как-то помягче.

– В отличие от вас двоих у меня много дел. Я не могу тратить время на реверансы, – ответил ей Джошуа и повернулся к герцогу: – Мэлет напал на вашу сестру на мосту рядом с вдовьим домиком, где я живу. К счастью, я их увидел и пригрозил ему ружьем до того, как он успел что-то еще сделать. Я проследил, чтобы он покинул территорию поместья, но я не могу обещать, что он не вернется.

– Это не имеет значения. Может возвращаться. Мы же уезжаем в Лондон, – хмыкнула леди Гвин.

– И поэтому становится еще важнее следить, не появится ли он снова, – сказал Джошуа. Эта женщина еще упрямее, чем грейхаунды, которые пытаются вытянуть зайца из норы.

Торнсток нахмурился и вернулся к письменному столу.

– Мэлет был вооружен?

– Собственного оружия я у него не видел, – сообщил Джошуа. – Но он пытался украсть пистолет, который вы дали леди Гвин для самообороны.

Торнсток взглянул на леди Гвин так, что Джошуа понял: она врала о том, как получила пистолет брата. К тому же на щеке у Торнстока начала дергаться жилка, и это тоже служило доказательством.

– А ты зарядила пистолет, который я тебе дал, Гвин? Или не подумала об этом? – спросил герцог, саркастически делая ударение на слове «дал».

Она смотрела на брата с явным вызовом.

– Конечно, нет. Для того чтобы его зарядить, нужно знать, как с ним обращаться, а ты пока не удосужился меня этому обучить.

На Джошуа произвело впечатление ее умение поворачивать разговор в нужную ей сторону. Речь шла об угрожавшей ей опасности, а она представляет случившееся, как вину ее брата. Слава богу, что Беатрис не овладела этим мастерством.

– Ты права, – вежливо сказал Торнсток. – Возможно, поэтому тебе следует его вернуть, поскольку всегда неразумно размахивать оружием, которое ты не готова использовать.

– Я именно это и сказал ей, – вставил Джошуа.

Торнсток улыбнулся ему.

– Я вижу, что вы уже привыкаете к тому, что моя сестра редко прислушивается к тому, что ей говорят.

– Послушай, ты… – открыла рот леди Гвин.

– И это не упоминая того, что пистолет стоит целое состояние, – продолжал Торнсток, не обращая внимания на слова сестры.

– В таком случае думаю, что я хорошо сделал, не позволив Мэлету его украсть, – заметил Джошуа.

– Вы правы, – Торнсток загадочно посмотрел на сестру. – Отдай мне его, Гвин.

Леди Гвин улыбнулась:

– Может, будет лучше, если ты научишь меня стрелять?

– Содрогаюсь при мысли о тебе, вооруженной до зубов для представления высшему свету. – Торнсток протянул руку. – Верни его мне, сестренка.

– О, хорошо, – проворчала она и фактически шлепнула пистолетом по руке брата, причем так сильно, что он поморщился.

Торнсток прищурился, глядя на нее.

– Вулф, оставьте нас, пожалуйста, на несколько минут наедине с сестрой.

Джошуа поклонился, радуясь, что наконец может избавиться от общества близнецов. Пусть ругаются друг с другом сколько хотят.

– Не торопитесь. Мне в любом случае нужно возвращаться к работе.

Но когда он повернулся к двери, герцог его остановил:

– На самом деле, Вулф, я хочу, чтобы вы подождали в коридоре, пока я не закончу разговор с Гвин.

Его сестра побледнела.

– Зачем? – спросила она.

Джошуа интересовало то же самое, но у него хватило ума не спрашивать. В любом случае Торнсток проигнорировал вопрос сестры.

– Если не возражаете, сэр, подождите, пожалуйста.

Джошуа не был дураком и не собирался говорить герцогу правду – долгое пребывание рядом с леди Гвин выведет из себя и святого.

– Я подожду, – ответил он.

– Обещаю: это не займет много времени.

Торнсток подошел к двери и открыл ее. Джошуа легко кивнул ему и вышел, а услышав, как дверь за ним захлопнулась, напрягся. Неприятно, когда тебя так бесцеремонно выгоняют вон. Он не был уверен, что хуже – отношение как к слуге со стороны человека одного с ним возраста или просьба подождать эту чертову леди.

Хотя это не имело значения. Выбирать ему не приходилось: в нужде всякий хлеб вкусен. И случившееся снова подтверждало, что ему нужно побыстрее найти себе новое место. Потому что жизнь в поместье Эрмитэджей становилась с каждым днем все более невыносимой.

* * *

Гвин гневно уставилась на брата.

– Не нужно было ему грубить.

– Разве я был груб? – Торн немного помолчал, затем заговорил снова: – А, ты просто пытаешься сменить тему. Но я тебя слишком хорошо знаю и не поддамся на эту уловку.

– Ты меня раскусил, – соврала она, потому что не смогла бы объяснить брату, почему в ней закипела злость, когда Торн захлопнул дверь практически перед носом Джошуа.

Торн кивнул на второй стул в маленьком кабинете. Больше здесь устроиться было негде.

– Присаживайся, – приказал брат, а сам занял место за письменным столом. – Я хочу услышать правду о том, что произошло между тобой и Мэлетом.

– Я уже сказала тебе правду.

В его глазах появилась ярость, и они изменили цвет – небо бывает таким серым над штормовым морем.

– Подозреваю, что далеко не всю правду.

Да зарази его чума за то, что так хорошо ее знает! Иметь брата или сестру-близнеца – это и благо, и проклятие. Они не могут ничего скрыть друг от друга.

Гвин раздумывала, что бы такое сказать Торну, чтобы он от нее отстал, пока устраивалась на стуле. Торну определенно нельзя было знать «всю правду» об этом деле. Но какой-то ее части может оказаться достаточно, в особенности той, в которой она предстанет дурой. Кажется, братья всегда считают сестер дурами, и Торн определенно считал ее такой с того самого дня, как заплатил Лайонелу в Берлине, чтобы оставил Гвин в покое.

– Сегодня утром я получила записку от мистера Мэлета, – сообщила Гвин. – Он написал, что хочет поговорить о возобновлении нашего… знакомства.

Торн вскочил на ноги.

– И ты согласилась с ним встретиться? Просто взяла и согласилась? Что на тебя нашло? Почему ты сделала такую глупость, когда знала, что он уже пытался похитить одну наследницу?

– Я взяла твой пистолет. Я считала, что если пригрожу ему пистолетом, то буду в безопасности.

Торн подошел к стулу, на котором она сидела.

– Но все оказалось совсем не так.

– И именно поэтому тебе следует научить меня стрелять, – ответила она и невозмутимо встретилась взглядом с раздраженным Торном.

– Только через мой труп, – прорычал он.

– Или мой.

Лицо Торна просто на глазах наливалось краской.

– Я никогда не стану тебя учить ни заряжать оружие, ни стрелять из него, так что выкинь эту мысль из головы!

– Ну, тогда не удивляйся, если я в Лондоне вляпаюсь в какие-нибудь неприятности.

Торн выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. Он начал мерить шагами комнату, а потом наконец остановился перед Гвин.

– Ты имеешь в виду неприятности с Мэлетом?

– Конечно, нет. – Или, по крайней мере, не те, о которых думал Торн. – Уверяю тебя: все мои нежные чувства к мистеру Мэлету улетучились много лет назад.

Торн посмотрел на нее скептически. Это было смешно, потому что Гвин имела в виду именно то, что говорила.

– Тогда почему ты одна отправилась на встречу с ним?

– Да для того, чтобы сказать ему то, что я только что сказала тебе – что я не хочу больше иметь с ним никаких дел и он должен оставить меня в покое. Я знала, что если лично не откажу ему, то он решит, что это ты заставляешь меня ему отказывать, и продолжит меня донимать. Но я очень четко выразилась. Ему просто не понравилось то, что я говорила.

Торн скрестил руки на груди.

– Тогда что ты имела в виду сейчас, когда говорила, что можешь вляпаться в неприятности в Лондоне?

– Мужчины – безрассудные, нетерпеливые и непредсказуемые создания, а я – наследница, поэтому у меня могут возникнуть некоторые трудности, когда меня представят высшему обществу. А если у меня будет оружие для самообороны, оно поможет решить возникающие проблемы.

– Скорее их решит мое постоянное присутствие рядом с тобой, – проворчал Торн.

У нее на мгновение остановилось сердце.

– Да ничего оно не решит! – Если Торн постоянно будет рядом, то она никогда не сможет передать деньги Мэлету. Гвин встала и гневно посмотрела на брата. – Я не могу допустить, чтобы ты постоянно маячил рядом со мной, пока меня представляют обществу. Это не только отпугнет всех поклонников, но и ты будешь умирать со скуки, потому что терпеть не можешь ярмарки невест, а когда тебе скучно, ты начинаешь всех раздражать. Я предпочитаю на балах другую, более приятную компанию, так что избавь меня от своего присутствия. Спасибо, не надо!

Он уже открыт рот, чтобы ответить, но потом все-таки решил не говорить то, что собирался. Вместо этого Торн тяжело вздохнул.

– Что мне с тобой делать, liebchen[4]?

Знакомое ласковое обращение не остановило ее – ей нужно было добиться своей цели.

– Быть моим братом, а не отцом, – мягко произнесла Гвин. – У меня уже есть любопытная мать, которая сует нос во все дела. Одной родительницы для меня достаточно! Мне тридцать лет, ради всего святого! Не думаешь, что тебе уже пора прекратить все время болтаться рядом со мной? Ты что, мать семейства или дуэнья?

Торн напрягся, услышав это оскорбительное сравнение, и ответил:

– Поверь: мне самому хотелось бы это прекратить, но не могу.

– Может, если бы ты для разнообразия стал мне доверять…

– Я тебе верю. Я не доверяю охотникам за приданым, а таких ублюдков в обществе полно. Возьми, например, Мэлета. А если уж мы его вспомнили, скажи мне: Вулф слышал достаточно, чтобы понять, что ты когда-то чуть не оказалась помолвлена с этим мерзавцем?

– Не думаю. Майор стоял недостаточно близко, чтобы слышать наш разговор.

Торн выдохнул с облегчением.

– Слава богу! Представителям высшего света не нужно знать про твою связь с Мэлетом. Слухи о том, как его с позором выгнали с военной службы – и почему, – уже дошли до высшего общества, и он там персона нон-грата. Так что люди вполне могут начать говорить и о тебе, и делать необоснованные выводы, если станет известно, что десять лет назад ты чуть не вышла замуж за этого негодяя.

Она моргнула, глядя на Торна.

– Выгнали с позором? Я об этом не знала. А что случилось?

Ее брат-близнец помрачнел – по его лицу словно пробежала тень.

– Спроси у Хейвуда и Касс, если хочешь услышать всю историю полностью. Достаточно сказать, что Мэлет теперь не считается приемлемым ухажером для любой молодой женщины.

– Насколько я помню, ты сделал все, чтобы я сама это поняла, – едко заметила Гвин.

По крайней мере, ее брат покраснел.

– Ты на меня все еще злишься из-за этого?

– Не дури. Ты спас меня от ужасной судьбы – стать женой мистера Мэлета.

«И в процессе чуть не лишил меня будущего вообще».

– Да и с тех пор столько воды утекло! – добавила она беззаботным тоном.

– Врешь, – мягко произнес брат-близнец. Когда она ничего не ответила и не стала настаивать, Торн вздохнул. – В любом случае нам не нужно сообщать Вулфу о твоей прошлой связи с Мэлетом. Пусть и дальше предполагает, что Мэлет пытался тебя сегодня похитить из-за его конфликта с Хейвудом. Согласна?

– Конечно.

От одной мысли о том, что майор Вулф узнает о том, какой дурой она была в юности, у нее скрутило живот, хотя Гвин не была уверена почему. Теперь она редко будет видеть бывшего офицера. Ее семья уезжает в Лондон, а он остается здесь.

– Я рад, что ты согласна, – продолжал Торн. – Если честно, я не считаю Вулфа сплетником, но чем меньше кто-либо знает о том деле, тем лучше.

– Совершенно верно.

Когда брат направился к двери и распахнул ее, Гвин запоздало вспомнила, что майор Вулф ждет в коридоре. Но зачем? Торн собирается как-то его вознаградить за то, что спас ее сегодня?

Гвин надеялась, что нет. Майор был гордым как лев – а рычать умел в два раза сильнее. Ему это совершенно не понравится.

– Заходите, сэр, – пригласил Торн. – У меня есть для вас предложение.

О, нет! Звучит как-то подозрительно.

Судя по настороженному лицу майора Вулфа, он с ней соглашался.

– Что за предложение? – спросил он, заходя в кабинет и бросая на Гвин вопросительный взгляд.

Она беспомощно пожала плечами. Она понятия не имела, что задумал ее брат.

– Вы, возможно, знаете, что вся наша семья через несколько дней перебирается в Лондон. Уезжаем на следующий день после Пасхи.

– Я в курсе, – кивнул майор и скрестил руки на груди.

– Мне хотелось бы, чтобы вы присоединились к нам.

– Осмелюсь сказать, что в вашем лондонском доме не должно быть работы для егеря, – майор Вулф подозрительно посмотрел на Торна.

– Вы правы, но вы нужны мне не для того, чтобы трудиться егерем. Я хочу, чтобы вы стали телохранителем Гвин.

Глава 3

Черт побери! Вот это было неожиданно.

А сама леди Гвин знала о том, что запланировал ее брат-близнец? Одного взгляда на выражение ее лица было достаточно для Джошуа, чтобы понять: не знала и поражена не меньше его.

– Я согласен, что при нынешнем положении вещей вашей сестре нужен телохранитель, но вас, сэр, определенно будет достаточно, чтобы отпугнуть Мэлета, – высказал свое мнение Джошуа.

Герцог постукивал пальцами по письменному столу.

– Моя сестра говорит, что не хочет, чтобы я «маячил рядом с ней», потому что это «отпугнет» мужчин, которые хотели бы за ней поухаживать, – едко произнес Торнсток. – Но большинство людей не знают о вашей связи с нашей семьей. Так что вы сможете присматривать за ее ухажерами так, что люди не поймут, чем вы занимаетесь.

Леди Гвин напряглась:

– Мне не нужна нянька при представлении меня обществу!

Торнсток вопросительно приподнял бровь.

– Я не стал бы называть морского офицера нянькой. Предполагаю, что ему будет скучно охранять тебя. К счастью, я не против того, чтобы хорошо ему платить за эту работу.

Джошуа были нужны деньги, но, учитывая то, как он реагировал на громкие звуки, он содрогался при одной мысли о Лондоне.

– Нужно принимать во вниманиеи другие вещи, герцог. Я не смогу преследовать Мэлета, если придется за ним быстро бежать – он же может попытаться скрыться вместе с вашей сестрой. Возможно, для вас будет лучше нанять полностью здорового телохранителя.

– Стрелять вы умеете? – уточнил Торн. – И пользоваться ножом? Грей рассказывал, как вы сбили с ног одного из помощников Мэлета, один раз врезав ему кулаком в рождественские праздники. Он потом нормально идти не мог, так его шатало. Так что, похоже, вы способны и кулаками поработать. Очевидно, единственное, что вы не можете, – это бегать.

– Да, я умею стрелять, вести ножевой бой, сражаться врукопашную, но…

– Этого для меня достаточно. – Герцог украдкой посмотрел на сестру. – Я буду доволен, если вы станете защищать мою сестру средствами, имеющимися в вашем распоряжении.

До Джошуа стало доходить, что, несмотря на трудности, с которыми он может столкнуться, этот шанс отправиться в Лондон может пойти ему на пользу. Его письма определенно не доходили до военного министра, но если он лично появится в министерстве, то сможет убедить министра позволить ему вернуться в морскую пехоту и получать офицерское жалованье в полном объеме.

Однако до того как Джошуа смог задать какие-то вопросы и согласиться на предложение, леди Гвин откашлялась и спросила:

– А мое согласие на это не требуется? У меня вообще право голоса имеется?

– Конечно, имеется, – ответил ей Торн. – Или я буду маячить рядом с тобой на всех мероприятиях, или это будет делать Вулф, но не так явно. Но один из нас обязательно будет сопровождать тебя во время всех твоих выездов в свет. Так что тебе решать, кто это будет.

– Да, не очень большой выбор, – заметила леди Гвин, бросая на Джошуа взгляд, значения которого он не понял. Тревога? Злость? Желание?

Он мысленно фыркнул. Последнее было нереально. Может, эта женщина и флиртовала с ним время от времени, но это совсем не означало, что он вызывал у нее желание. Она уже несколько месяцев готовилась к представлению высшему обществу. Несомненно, частью этой подготовки был флирт, и она просто на нем практиковалась.

Тем не менее Джошуа затаил дыхание, пока она обдумывала два предложенных варианта. Он так хотел, чтобы она выбрала его… но только потому, что ему нужно было в Лондон, чтобы встретиться с военным министром.

Это не имело никакого отношения к тому, как очаровательно она выглядела, в особенности теперь, когда впервые за несколько месяцев начала носить не траурные платья, не только черное. И дело было не в том, как ее рыжие волосы напоминали вспышки пламени в падавшем из окна свете, и не в том, как слегка подрагивала ее пухлая нижняя губа, когда она обдумывала предложение брата.

Боже, если он согласится, то это будет ошибкой. Он может оказаться в дурацком положении. Сама поездка в Лондон будет для него потенциально опасной. Его вполне может ждать череда неприятных событий, после которых Джошуа уже никогда не сможет восстановиться. И рисковать рядом с ней? Он же может опозориться у нее на глазах! Он же отреагирует на любой внезапный громкий звук, который может прозвучать на улице, и леди Гвин увидит его с самой худшей стороны. Он не сможет сдержаться!

Джошуа уже был готов открыть рот, чтобы отказаться служить телохранителем леди Гвин, но не успел ничего сказать. Она сама заговорила первой:

– Хорошо. Я выбираю майора.