Последователи Хаоса E-Book

M.K. Lobb

• Herausgeber: Mainstreem
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Mainstream. Фэнтези
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 477

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Дамиан Вентури привлек убийцу к ответственности, но он подозревает, что за это ему придется заплатить слишком высокую цену. Он изо всех сил пытается вести себя как компетентный офицер, но мрачные мысли заставляют его задуматься, действительно ли он контролирует себя. Роз Ласертоза должна чувствовать себя победительницей. Убийца ее отца мертв, а повстанцы выставили на всеобщее обозрение недостатки Палаццо. Тем не менее война с Бречаатом продолжается, и сторонники города изо всех сил стараются сохранить статус-кво. Когда новый могущественный генерал прибывает, чтобы восстановить порядок, десятки людей арестовывают и отправляют на север, в том числе друзей Роз и Дамиана. Полные решимости освободить их, Роз и Дамиан нацелились на Бречаат. Но их путешествие сопровождает странная магия, и Дамиан все больше становится не тем мальчиком, которым был раньше. То, что находится на севере, изменит их судьбы... и судьбу Омбразии…

Leseprobe

М.К. Лобб Последователи Хаоса

© Copyright © 2024 by M. K. Lobb

© В. Мехрюкова, перевод на русский язык

© В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Посвящается всем тем, кто блестяще овладел искусством заострять углы, но все еще учится проявлять мягкость

Пролог. Милос

На землю опускалась ночь, а колючий ветер пощипывал щеки.

Милос дрожащими пальцами застегнул верхнюю пуговицу куртки и в последний раз оглянулся на свой дом. В сгущающейся тьме здание было практически неразличимо, но он знал это место так же хорошо, как свое отражение: простые прямоугольные окна, увядающий сад и потрескавшаяся штукатурка, под которой угадывалась пыльная каменная кладка.

Милос не знал, вернется ли сюда снова. Но его это не волновало, хотя сказать почему, он не мог.

Он поправил ремешок кожаной сумки, висевшей на плече, чувствуя, как в жилах кипит кровь. Ему не терпелось пуститься в путь. Что-то изменилось за последние несколько дней. Это ощущение поселилось под его кожей неукротимым зудом, и с каждым часом Милос все больше убеждался в своей правоте. Его тело почувствовало изменения раньше, чем спохватился разум, но до этого момента он не мог точно сказать, что именно так его волновало.

Но теперь Милос понял.

Его терзала нужда бежать.

Или, по крайней мере, что-то похожее. Сердце в груди билось так неистово, словно кто-то его преследовал, но Милос испытывал странное, необъяснимое ощущение, будто это он бежит навстречу чему-то. Нечто неизвестное притягивало его, и Милосу оставалось лишь подчиниться зову.

Все это навевало мысли о сумасшествии. Но Милос чувствовал свою правоту так же, как магию, обволакивающую его кости. Вероятно, именно это ощущение гнало его вперед и подпитывало пламя волнения, горящее внутри. Он сглотнул и устремил взор на темнеющее небо. С его губ слетела молитва.

Если он продолжит идти в этом направлении, за такие молитвы его точно бросят в темницу. Но пока Милос лишь представил, что его святой покровитель стоит на горизонте, прислушиваясь. Наблюдая.

Темный пейзаж простирался перед ним, словно река забвения. Чуть дальше, за скалами, окаймлявшими ущелье, что разделяло Бречаат и Омбразию, лежало море. Милос мог представить, что услышит шум волн, если хорошо прислушается. Разумеется, это было невозможно. Но мир казался таким маленьким, когда тьма съедала все на расстоянии нескольких ярдов вокруг.

Вдруг это святой покровитель звал Милоса на юг? Вдруг что-то божественное тянуло его вперед, оплетая магическими сетями?

Милос задрожал, но вовсе не от холода. Его охватило непривычное беспокойство, на смену которому пришла сосредоточенность. Он обратил взгляд на юг и продолжил путь.

Ведомый Хаосом или на пути к нему.

1. Дамиан

В детстве Дамиан Вентури всегда больше хотел быть легендой, чем мальчиком.

Он вырос на историях о святых и их последователях, благословленных магией. Он грезил о славе, которую могла принести ему война на севере, об оружии, которое сжимал твердой рукой. Он представлял, как станет капитаном корабля и будет бороздить залитые звездным сиянием моря, как ступит на край света, гордо расправив плечи в святой праведности. Дамиан представлял, как влюбится.

И во всех мечтах его сопровождал Сила. Ребенком он верил, что святой покровитель отца однажды наградит и его своим благословением.

Стоя у могилы Баттисты Вентури, Дамиан скривился от этой мысли. Сверкающая мраморная плита была слишком длинной, дорогой и совершенно бесполезной. Внушительный кусок камня для мужчины, который считал себя столь же внушительным.

Сколько бы раз Дамиан ни приходил сюда, он не мог избавиться от дымки горечи. Разочарование было неумолимо. Когда погиб его отец, Вентури-младший впал в отчаяние. Он наблюдал, как алая кровь растекается по белому полу Палаццо, ощущая тупую, неотвратимую пульсацию этого чувства в каждой клетке тела. Оно было столь же знакомо ему, как звук собственного голоса. Но сейчас он сбрасывал с себя страдания, словно плохо сидящий наряд, и заменял их злостью, которую подавлял в себе многие годы.

Дамиан впился пальцами в сочную зеленую траву, ногтями зарывшись в грязь. Святые – если они существовали где-то там – не интересовались земными делами. Последователи умирали так же легко, как и другие существа из плоти и крови. Перед Смертью все были равны.

Дамиан точно это знал. Он сам застрелил последователя. Возможно, именно поэтому и продолжал сюда приходить: чтобы заставить себя страдать. Он хотел понести наказание за то, что вновь забрал чужую жизнь. И это убийство было самым ужасным. Даже хуже множества мгновенных смертей, что Дамиан приносил врагам на северном фронте.

Потому что в этот раз оно далось ему чертовски легко.

– Держу пари, ты хотел бы на это посмотреть, да? – прошептал Дамиан, обращаясь к могильному камню, на котором была выведена знакомая эпитафия: «Баттиста Вентури – прославленный генерал, благословленный Силой». Баттиста запомнится всем не как любящий муж или заботливый отец, а как высокопоставленный солдат. Дамиан полагал, что это вполне уместно, учитывая, в какого человека Баттиста превратился под конец.

Он отряхнул ладони и поднялся на ноги, сглотнув подступившую к горлу желчь. Когда пошевелился, солнечный луч упал на плоский камень. Это походило на насмешку.

– Так и знала, что найду тебя здесь.

Роз Ласертоза подошла к нему, сжав губы в тонкую линию, прекрасная и невозмутимая, как и всегда: черная рубашка с высоким воротничком почти полностью закрывала ее тонкую шею, а длинные темные волосы были собраны в тугой хвост. Она смотрела на могилу Баттисты с выражением смутного отвращения. Дамиан не мог винить ее в этом.

– Как долго ты здесь сидишь?

Роз провела пальцами по пояснице Дамиана, и от прикосновения по его телу прошла дрожь.

– Не очень долго, – пожал он плечами.

Дамиан солгал, и, судя по тяжелому взгляду Роз, она это поняла. Ее пальцы легли на его подбородок, сжав не терпящей возражений хваткой, и девушка заставила Дамиана посмотреть на нее.

– Он не заслуживает того, чтобы ты… бдел над его могилой. К тому же его убил Энцо, а не ты.

Дамиан мягко отвел ее руку от своего лица и притянул Роз к своей груди, вдохнул аромат ее кожи и губами прижался к нежной шее.

– Дамиан, пожалуйста, – произнесла она, вцепившись в его плечо. В ее голосе, впрочем, сквозило веселье. – Не при твоем отце.

Он хмыкнул и потянул ее прочь от просторного кладбища, расположенного на территории Палаццо. Настроение уже улучшалось. Теплые порывы летнего ветра играли с его волосами, принося с собой шум прибоя.

– У тебя руки грязные, – заметила Роз, подняв их переплетенные пальцы. Казалось, это открытие ее ни капли не встревожило, но Дамиан смутился и попытался отстраниться.

– Прости.

Но Роз держала крепко.

– Чем ты там занимался?

Он оставил свои попытки высвободиться, ведь ему все равно не хотелось отпускать ее ладонь.

– Помнишь хтониум, который Энцо оставлял на телах своих жертв? Я зарыл этот металл рядом с могилой отца. Не хочу больше на него смотреть.

Дамиан не знал, почему вообще так долго держал хтониум при себе. Он никогда не забудет матово-черные сферы, которыми последователь заменил глаза у тех, кого убил.

– Тебе стоило выбросить его в море, – сказала Роз, крепче сжав его ладонь. – Но я рада, что ты от него наконец избавился. Некоторые вещи лучше зарыть в землю и навсегда забыть.

Дамиан никогда не сможет забыть ужас, который Энцо навел на город, но говорить об этом вслух не стал. Вместо этого он решил сменить тему.

– Как прошла твоя встреча с мятежниками?

Роз задумалась над вопросом. Каблуки ее сапог гулко стучали по брусчатке, пока они рука об руку шли по широкой дороге, ведущей к Палаццо.

– Думаю, встреча прошла настолько хорошо, насколько возможно. – Она высокомерно тряхнула длинным хвостом. – Некоторые из них все еще боятся мне доверять. Но они придут на собрание.

– Ты имеешь в виду, что они боятся доверять мне. – Дамиан, разумеется, намекал на то, что друзья Роз были не очень рады узнать, что все это время она сотрудничала с офицером стражи.

Роз моргнула, обратив лицо к вечернему солнцу, и ресницы отбросили длинные мягкие тени на ее щеки.

– Они доверяют тебе достаточно, чтобы поверить, что ты сможешь обеспечить им безопасность на сегодняшнем собрании. К тому же они знают, что ты мой друг и помогал расследовать убийства.

– Погоди-ка, – произнес Дамиан, жестом заставив Роз остановиться. – Ты сказала, что мы друзья?

Голубые глаза Роз потемнели, наполнившись весельем.

– Мы всегда были друзьями, Вентури.

– Я думаю, ты знаешь, что я не это имел в виду.

Она неопределенно хмыкнула и уставилась в небо с притворно задумчивым видом.

– Так значит, мы не друзья?

– Россана… – прорычал Дамиан.

Они дошли до Палаццо, и Роз толкнула его к стене так, что спиной он оказался плотно прижат к прохладному камню. Разумеется, Дамиан мог бы воспротивиться, но не стал этого делать.

– Хочешь, чтобы они узнали, что я терпеть не могу находиться вдали от тебя? – прошептала Роз, скользя ладонями по его груди, и на ее губах заиграла опасная улыбка. – Хочешь, чтобы они знали, что я одержима твоим смехом и прикосновениями к твоей коже?

Дамиан хотел ответить, но в то же мгновение Роз накрыла его губы своими. Их поцелуй можно было бы назвать целомудренным, если бы она не запустила пальцы ему под рубашку. Малейшего касания ее губ хватило, чтобы воспламенить его. Дамиану никогда не надоест целовать Роз. Ее тело, прижатое к его, знакомый сладкий аромат, то, как их губы идеально подходили друг другу, словно были созданы только для поцелуев… Но Роз отстранилась слишком быстро, унося с собой вздох, вырвавшийся из его груди.

Она вновь встретилась с ним взглядом, и Дамиан понял, что их мучила одна и та же невысказанная мысль. Она преследовала их уже много дней, но что-то не давало им заговорить об этом вслух. Так было проще. Проще для Дамиана продолжать выполнять свои обязанности в Палаццо, где он пытался восстановить подобие порядка после гибели Баттисты и главного магистрата Форте. Проще для Роз проводить время с матерью в квартире, которая когда-то принадлежала Пьере, и размышлять над будущим мятежников.

– Просто произнеси это вслух, – хрипло прошептал Дамиан, опустив руки. – Я чувствую, что ты постоянно откладываешь этот разговор, так что давай поговорим начистоту, Роз.

Девушка внимательно осмотрела его с серьезным выражением лица. В ее взгляде не было подозрения; она лишь хотела понять, о чем он думал.

– Я боялась, что ты расстроишься.

– Если ты увидишь, что со мной что-то не так?

– С тобой все нормально.

– Прошу тебя, Роз. – Дамиан провел рукой по лицу, все еще пылавшему от ее поцелуев. Он вспомнил слова, сказанные девушкой на прошлой неделе: «Я вижу тебя, Дамиан. Даже все твои темные стороны». – Я почувствовал радость, когда убил Энцо. Во мне есть… что-то плохое.

Она упрямо вскинула подбородок.

– Ты думал, что он убил меня. Я бы ужасно разозлилась, если бы ты не испытал хотя бы каплю удовлетворения, пристрелив его.

– Я говорю серьезно.

– Я тоже.

Дамиан ждал, гадая, произнесет ли она что-нибудь еще. Признает ли, что замечала, как его порой внезапно одолевают вспышки дикой ярости. Впервые он ощутил эту злость в ту ночь, когда убил Энцо, но в последующие дни такие приступы начали случаться все чаще. Он привык, что после трех лет, проведенных на фронте, порой его посещали тревожные воспоминания, но недавние приступы были чем-то совершенно иным. В эти странные, пугающие моменты Дамиан ощущал, будто собственная кожа становилась слишком мала для него. Он словно хотел вырваться из тела так же, как Энцо выступил из личины главного магистрата, позволив иллюзии плоти кровавыми ошметками опасть вокруг него. В этом чувстве не было ничего нормального. Когда последователь Хаоса ходил по улицам Омбразии, Дамиан думал, что сходит с ума. Разве не должен этот страх покинуть его теперь, когда Энцо мертв?

Но страх не исчез. Если уж на то пошло, сейчас Дамиан боялся больше, чем когда-либо.

– Мы многое пережили, – сказала Роз, взяв его ладонь в свою и погладив ее большим пальцем. Ее прикосновения несли утешение, но слова – нет. Его подруга просто констатировала факт: она редко пыталась кого-то успокоить и говорила только то, что считала правдой. – Ты слишком много времени тратишь, переживая о том, как стоит реагировать на произошедшее, вместо того чтобы просто позволить себе постепенно со всем разобраться.

Дамиан хотел верить ей, но за свою жизнь ему довелось повидать слишком много ужасных вещей. Эти воспоминания никуда не исчезали, а чувство вины и горе постепенно стягивали его горло тугой петлей. Но в этот раз все было по-другому, хотя Дамиан не мог точно сказать почему. Ему казалось, будто он распадается на части, но это не вызывало в нем никаких чувств, кроме безразличия. Он чувствовал себя опасным. Лучшего слова подобрать нельзя. В те короткие моменты, когда ему казалось, что он сходит с ума, Дамиан будто слетал с катушек и не думал о последствиях своих действий. Он не мог избавиться от ощущения, будто к нему, словно невидимый саван, льнуло нечто ужасное.

– Ты права, – ответил он Роз, потому что не мог продолжать этот разговор.

Вероятно, почувствовав его смятение, девушка показала в сторону Палаццо.

– Пойдем. Я хочу занять хорошее место до того, как начнется собрание.

Дамиан не был уверен, что на мероприятии, подобном этому, вообще есть хорошие места, но вслух ничего не сказал. Следом за Роз он пошел к тяжелым входным дверям Палаццо. Казалось, древнее каменное здание впитывало соленый морской ветер, заставляя его утихнуть. Над ними возвышались башни, пронзая серое небо металлическими шпилями, самый высокий из которых терялся в дымке облаков. Когда-то Дамиан находил Палаццо прекрасным. Это место стало сияющим убежищем от грязной линии фронта, где он потерял друзей и невинность. Но теперь при одном взгляде на это здание Дамиан чувствовал, как холод просачивается под кожу. Смерть последовала за ним сюда, и он не мог избавиться от нее. Она затаилась в эхе его шагов по мраморному полу, подглядывала за ним глазами статуй, украшавших главный вход. Каждый раз ступая на порог Палаццо, Дамиан видел тело отца, лежащее у подножия лестницы, и чувствовал кислотный запах ржавчины и пороха.

Но он заставил себя кивнуть офицерам – Маттео и Ноэми, стоявшим на дежурстве, прежде чем позволил прохладному и тихому мраморному коридору поглотить себя.

Но тишина не продлилась долго.

– Вентури!

Нетерпеливый гнусавый голос разнесся по фойе, заставив Дамиана устало вздохнуть.

– Сальвестро. – Имя ударом кнута рассекло воздух между ними, когда Дамиан повернулся лицом к последователю Смерти. – Что я могу для вас сделать?

Несмотря на то что Сальвестро Агости совсем недавно стал представителем Смерти в Палаццо, он уже привык к власти, словно был рожден для того, чтобы отдавать приказы. Возможно, так оно и было – это не редкость для могущественных последователей. Сальвестро благословила Смерть, что позволяло ему видеть последние мгновения жизни умерших, лишь единожды их коснувшись. Но судя по окружавшей его ауре превосходства, последователь и живых людей видел насквозь.

Сальвестро спускался по лестнице, не сводя взгляда с Роз. Он выглядел, как всегда, безупречно: его костюм был идеально отутюжен, темные волосы зачесаны назад, а начищенные до блеска обсидиановые кольца сверкали на длинных пальцах. Губы Сальвестро расплылись в широкой улыбке, но лицо при этом сохранило выражение ледяного спокойствия. Он двигался так плавно, словно на его челе, преждевременно изборожденном морщинами, покоилась корона.

Дамиан познакомился с этим мужчиной не так давно, но уже знал его достаточно, чтобы возненавидеть.

– Ну и ну, Вентури, – протянул Сальвестро с фальшивым дружелюбием в голосе, – ты же сказал мне, что до начала собрания в здание никого не пустят.

Эти слова предназначались Дамиану, но последователь не сводил взгляда с Роз. Понять, о чем он думал, было невозможно, зато угадать – несложно.

Дамиан выпрямился и стиснул челюсти.

– Спасибо вам, синьор Агости. Я хорошо знаком с планами безопасности. Синьора Ласертоза – моя личная гостья.

– Неужели? – Мужчина протянул ей руку. – Сальвестро Агости Третий, последователь Смерти.

Роз сжала его пальцы своими болезненно крепкой хваткой.

– Россана Ласертоза Первая. Последовательница Терпения.

Губы Сальвестро дернулись.

– Счастлив познакомиться. – Его голос стал резким, когда он наконец посмотрел Дамиану в глаза. – Кстати, говоря о безопасности: я решил, что ты был прав. Заурядные могут начать нервничать, если на собрании будет присутствовать слишком много стражи.

Дамиан нахмурился. Они повздорили на эту тему два дня назад, когда Сальвестро попросил рассказать о планах по охране собрания. Последователь считал, что офицеров слишком мало, и не обращал внимания на уверения Дамиана в том, что, если вокруг соберется чересчур много стражников, столь пристальное внимание заставит заурядных чувствовать себя неуютно.

«Удвой количество стражи, – рявкнул Сальвестро. – Это приказ».

Дамиану пришлось прикусить язык, чтобы не указать на очевидное: Сальвестро не был главным магистратом, а значит, не мог отдавать приказы начальнику стражи. Но он все равно подчинился, зная, что такая покладистость улучшит настроение последователя в день собрания.

Теперь Дамиан был озадачен.

– В прошлую нашу встречу вы говорили совершенно иное. – Он попытался сохранить нейтральный тон голоса. – Что заставило вас передумать?

Сальвестро нетерпеливо взмахнул рукой.

– Я хочу, чтобы собрание прошло гладко. Чем меньше у заурядных будет поводов открывать рты, тем лучше.

Дамиан понял, что Роз не оставит его слова без ответа, еще до того, как она сказала хоть слово.

– Если вы хотите, чтобы собрание прошло гладко, – произнесла она, и ее голос сочился фальшивым дружелюбием, – вам лучше самому открывать рот как можно реже.

Выражение лица Сальвестро было бы абсолютно бесценно, если бы из-за него живот Дамиана не ухнул куда-то вниз. Возможно, несколько мгновений назад последователь действительно с особым вниманием смотрел на Роз, но теперь его интерес сменился неверием и злой насмешкой.

– Сочувствуешь заурядным? – Ноздри Сальвестро раздулись. – От последовательницы я ожидал большего, но, с другой стороны, ты уже делишь постель с одним из них.

Его прохладный взгляд метнулся к Дамиану, который стиснул зубы так крепко, что заболели челюсти.

Одна бровь Роз едва дернулась вверх. Она презрительно улыбнулась.

– Если вы завидуете, синьор, так и скажите. Кто вас осудит?

Дамиан отчаянно возжелал, чтобы земля под ним разверзлась и поглотила. Он не был уверен, может ли Сальвестро уволить его, и не очень хотел это проверять. Если последователь Смерти займет пост главного магистрата, как многие полагали, у этого разговора могут быть очень дурные последствия.

– Прошу простить нас, mio signore[1], – пробормотал Дамиан, чувствуя, как извинения застревают в горле. Его щеки пылали жаром. – Мы вернемся к первоначальному плану и уменьшим количество офицеров.

Попытка вернуть разговор в прежнее русло с треском провалилась. Сальвестро выпрямился одним плавным движением, и, когда встретился взглядом с Дамианом, его улыбка стала еще шире.

– Держу пари, тебе хорошо живется, Вентури? Носишь симпатичную форму, ходишь под ручку с последовательницей Терпения… Готов поспорить, тебе очень легко забыть, что ты всего лишь заурядный. Что ты ничто.

– Да кто, черт возьми, ты такой, чтобы… – начал было Роз, но Дамиан остановил ее, резко дернув головой.

Но было слишком поздно. Роз попалась на удочку. Сальвестро прижал ладонь к груди, звякнув кольцами.

– Ты научил ее вступаться за тебя или она делает это из жалости? – Он цокнул языком. – До чего унизительно, должно быть, не иметь возможности постоять за себя. Но держать язык за зубами – твоя работа, не так ли, Вентури? И мы все прекрасно знаем, как тебе важно ее не потерять.

Роз замерла, наконец догадавшись, что здесь происходит. Но Дамиан сохранял молчание. Ярость затуманивала его сознание, собираясь в груди. Это было порочное чувство, незнакомое и свирепое. Он ощущал, как оно подтачивает его самообладание, уничтожает решимость, подталкивая сорваться. Ему отчаянно хотелось обхватить пальцами шею Сальвестро, вонзиться ногтями в его кожу, пустить горячую кровь. Он жаждал почувствовать бесполезное биение сердца последователя, пока тот будет бороться за каждый глоток воздуха.

– Я сказал, – медленно повторил Сальвестро, словно разговаривал с умалишенным, – держать язык за зубами – твоя работа. Я прав?

– Да, – процедил Дамиан сквозь крепко сжатые зубы.

Слова оставили на его языке горький привкус желчи.

Но Сальвестро все еще ждал.

– Да, mio signore.

С исключительно самодовольным видом последователь хлопнул Дамиана по плечу.

– Такой хороший солдат. – Он бросил взгляд на Роз, которая стояла рядом с каменным выражением лица. – Я с нетерпением жду этого собрания.

Коридор быстро поглотил эхо удаляющихся шагов Сальвестро, но дымящийся в груди Дамиана гнев, живой и яростный, так никуда и не исчез.

2. Роз

– Я его убью, – объявила Роз, когда они с Дамианом подошли к залу совета.

– Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.

Дамиан не смотрел в ее сторону. Он злился или все еще думал о том, что сказал Сальвестро? В том, что разговор пошел не так, виновата Роз, и все же последователь отыгрался на них обоих, унизив Дамиана у нее на глазах. Святые, как же Роз ненавидела этого мужчину. Его самодовольная улыбка клеймом отпечаталась в ее сознании, и девушке не терпелось стереть ее с его лица. Желательно силой.

– Прости меня, – произнесла она. – Я не думала, что он…

– Давай не будем об этом говорить. – Дамиан крепко сжал губы и резко распахнул двери, ведущие в зал совета. Для этого он приложил куда больше сил, чем было необходимо, отчего их обдало порывом воздуха. – Ты можешь подождать внутри. Заурядным отвели место в дальней стороне комнаты.

Разумеется, он знал, что Роз не захочет сидеть рядом с другими последователями. Но она замешкалась, нахмурив брови.

– Ты не идешь?

– Я вернусь, как только проверю, что все в порядке. Мне нужно передать офицерам, которых вызвали на дежурство, что в их присутствии больше нет необходимости.

Роз внимательно посмотрела на Дамиана. Казалось, она увидела его впервые за прошедшую неделю. После случившегося стоило ожидать, что он похудеет и осунется. Но все было совершенно наоборот. Ткань темно-синей формы обтягивала его мускулистую грудь, и он сам будто стал больше: сплошные мускулы и широкие плечи. Его подбородок был жестким, словно закаленная сталь, а челюсти напряжены, отчего на шее выступало сухожилие. Роз вспомнила, как юноша выглядел в иллюзии, созданной Энцо. В этом видении последователь Хаоса показал ей каждую деталь своего плана, вплоть до собственной смерти – за мгновение до гибели в реальности.

Роз нетерпеливо обвела пальцем ободок своего кольца последователя. За миг до того, как иллюзия оборвалась, она видела Дамиана. Он стоял в окружении гнетущей тьмы Святилища с пистолетом в руке. Она могла лишь наблюдать, как его глаза обратились в черный обсидиан, а губ коснулась едва уловимая незнакомая улыбка.

– Ладно, – согласилась Роз, потому что больше сказать было нечего.

Дамиан склонил голову.

– Твои друзья уже пришли.

А затем он ушел. Роз обернулась и увидела, что Насим Кадера и Дев Вильнев смотрят в ее сторону. Она направилась к ним, пройдя мимо офицеров стражи, стоявших по периметру огромной комнаты. Почти весь ее центр занимал стол, по размеру превосходящий всю таверну «Бартоло», но для того, чтобы разместить всех желающих посетить собрание, все равно пришлось добавить стулья в каждом свободном уголке. Темно-малиновые стены были украшены разноцветными гобеленами и портретами, на которых, по предположению Роз, были изображены прошлые представители Палаццо. Из центра потолка свисала замысловатая люстра, ее искусно вырезанные хрустальные подвески сверкали на солнце ярче драгоценных камней.

За Насим и Девом сидели Аликс, Йозеф и Арман, погруженные в беседу. Роз заметила Рафаэллу и Джианю, потом Николину с Цзэминем и Баситом. Аликс улыбнулся Роз, его дружелюбное лицо выражало осторожный оптимизм. Арман едва ей кивнул, а Йозеф только слабо махнул рукой. Роз знала, что никто из ее друзей не был счастлив быть здесь. Заурядные – и мятежники в частности – не доверяли Палаццо и последователям. Но они пришли, потому что именно за это сражались так долго – за место в зале совета.

Для Роз оставили свободное место рядом с Насим, которая сидела в первом ряду. Роз устало опустилась на стул с жесткой спинкой, словно это могло помочь ей справиться с кипящим внутри волнением.

– Что случилось? – требовательно спросила Насим.

Сегодня она отказалась от привычных кос – чернильно-черные волосы свободно ниспадали вокруг ее лица. Дев наклонился вперед, чтобы лучше расслышать ответ Роз, и его плечо коснулось плеча Насим.

– Со мной все нормально. Зато с Сальвестро Агости точно не все в порядке – начать хотя бы с того, что он полный урод.

Роз скрестила руки на груди и уставилась на двери, будто последователь Смерти мог пройти сквозь них в любую секунду.

– Ты с ним встречалась? – Брови Дева взлетели вверх.

– К сожалению.

Он ухмыльнулся. После гибели сестры Дев впал в глубокое саморазрушительное уныние, но, когда правда о причастности Энцо к убийствам всплыла наружу, ему, казалось, стало лучше. Его лицо все еще было изможденным, а глаза поблекли после недель, проведенных в тоске, но парню хотя бы удалось вытянуть себя из затяжного пьяного оцепенения.

– Готов поспорить, встреча пройдет отлично, – иронично заметил он.

– Сальвестро ведь не главный магистрат, – заметила Насим.

Роз поджала губы.

– Однако считает, что уже получил эту должность. Если бы ты слышала, как он разговаривал с Дамианом… Но если нам повезет, в скором времени этой должности вообще не будет.

Если они собираются изменить политическую систему Омбразии, стоит забыть о прошлом и начать все с чистого листа. История показала, что, когда городом управляет кучка последователей во главе с главным магистратом, который, по всеобщему мнению, вершит волю святых на земле, заурядным приходится туго. Учитывая, что простые люди не владеют магией, способной помочь экономическому развитию города, их нужды редко учитываются. Обычные кузнецы и каменщики никогда не сравнятся в эффективности с последователями Терпения и Силы. Портные и алхимики даже в своих мечтах не могут соревноваться с последователями Изящества и Хитрости, а заурядные лекари были совершенно бесполезны, если рядом находился последователь Милосердия. В Омбразии давно решили, какие навыки стоят вознаграждения, но заурядные ими не обладали.

Дев поморщился.

– Ты думаешь, что представители добровольно откажутся от власти?

– Нет. Я думаю, нам придется убедить их сделать это. Но после всего, что произошло в последнее время, они определенно напуганы. Они знают, на что способны мятежники, и не рискнут разозлить нас снова.

– И ты уверена, что Дамиан держит своих офицеров под контролем? – спросила Насим, должно быть, в пятый раз за последнюю неделю.

Роз знала: не только ее подруга боялась, что это собрание – ловушка. Пригласить мятежников в Палаццо, где в каждом темном углу скрывались стражи порядка? Если бы Роз была не так хорошо знакома с Дамианом и его друзьями, то и сама не поверила бы в происходящее. Но после того как генерал и главный магистрат погибли, Палаццо ослабло. Для них выгоднее всего как можно быстрее заключить мир с диссидентами, прежде чем ситуация окончательно выйдет из-под контроля.

– Да, – сказала Роз. – Вы можете доверять Дамиану.

Насим ничего не ответила, но от нее практически осязаемо исходило волнение.

– Все будет хорошо. – Роз сжала запястье подруги. – Если что-то пойдет не так, я выступлю от имени заурядных. Последовательнице они ничего не сделают.

К тому же если завяжется спор, Роз все равно не сможет сидеть тихо. Она чувствовала острую необходимость принять участие в обсуждении, ведь в противном случае у нее просто взорвется голова.

– Роз, – решительно произнесла Насим, – может, ты больше не живешь в квартале Терпения, но это не значит, что ты можешь публично принимать сторону мятежников. Вдруг тебя выгонят из гильдии? Как ты будешь зарабатывать?

– Я живу над работающей таверной, – напомнила ей Роз, но по ее коже побежали мурашки.

Могут ли ее изгнать из гильдии Терпения? Она слышала, что последователей могли выставить за дверь только за совершение тяжкого преступления. Роз всегда старалась хранить свои истинные убеждения в секрете, но глупо полагать, что она сможет делать это вечно. Лучшего момента, чтобы прекратить играть в шарады, не придумаешь.

Дев пристально рассматривал ногти на своих руках.

– В таверне дела идут неплохо, но денег она приносит не так уж и много. Знаешь, мы можем и сами за себя высказаться. Мы не хотим, чтобы ты жертвовала всем ради нас.

Насим кивнула, и Роз стиснула зубы. Дев сказал «мы», но было совершенно очевидно, что Роз не одна из них. Но так было не всегда. Роз была заурядной большую часть своей жизни. И знала, каково это – страдать под гнетом режима, который погубил ее отца. Теперь, когда она стала последовательницей, должно ли ее прошлое просто… исчезнуть? Должна ли она забыть о том, что пережила, и благодарить святых за благословение? Должна ли просто принять свой новый статус и жить дальше?

Роз не могла так поступить.

Они замолкли, потому что в зал совета начали заходить новые люди. Последователи рассаживались на стульях, стоявших на другой стороне зала, и Роз выпрямилась, когда вошла Виттория со своими друзьями. Бывшая подруга Роз и другие последователи Терпения заметили ее среди заурядных и теперь кидали в их сторону любопытные взгляды. Роз вежливо улыбнулась в ответ, словно ничего необычного не происходило. Она всегда чувствовала себя чужой среди них, но теперь метафорическая черта, отделявшая ее от других последователей, стала реальной. Дни, когда она создавала металлическое оружие в храме Терпения, подошли к концу.

Представители Палаццо и главы гильдий начали занимать свои места за столом. Представители облачились в броские красные мантии, украшенные вышивкой из золотых звезд, но взгляд Роз был прикован к Сальвестро. Мужчина сидел на почетном месте, устроившись так вальяжно, словно его уже назначили главным магистратом. Он сложил руки на столе перед собой, и кольца сверкнули в свете люстры. Воротничок его рубашки съехал в сторону, обнажив бледную впадину горла. Должно быть, Сальвестро почувствовал внимательный взгляд Роз: на мгновение их взгляды пересеклись, но затем он пренебрежительно отвернулся.

Представители Палаццо в смутном удивлении оглядывали зал. Несмотря на то что всему городу было предложено посетить собрание, они явно не ожидали, что придет так много людей. Зал совета был забит под завязку, и разница между двумя концами комнаты казалась очевидной. Последователи были хорошо одеты – над их нарядами трудились благословленные Изяществом портные. Иначе как объяснить, что одежда сидела на них так хорошо и струилась, как шелк, вне зависимости от того, из какой ткани ее пошили? Если кто-то из последователей и волновался, то лишь от того, как близко к ним сидели заурядные.

Но сами заурядные казались напряженными. Большинство из них надели свою лучшую одежду, но свидетельства их бедности виднелись в выбившихся из швов нитках и поношенных ботинках. В заурядных присутствовала некая грубость, которой последователи были лишены. Большинство из пришедших заурядных наверняка были ветеранами войны. Роз не могла винить их за то, что они испытывали дискомфорт в присутствии людей, которые их туда отправили.

Сидевший по правую руку от Сальвестро мужчина в сером костюме откашлялся.

– Как, должно быть, многие из вас знают, – начал он, – я медиатор Д’Алонцо. Являясь советником представителей Палаццо, я часто руковожу собраниями в этой комнате. Для меня честь присутствовать здесь сегодня, пускай обстоятельства, по которым мы собрались, куда мрачнее, чем обычно. Надеюсь, вы, как и я, молились за ушедшие души тех, кого мы недавно потеряли.

Дамиан скользнул в комнату, пока медиатор произносил свою речь. На его лице застыла маска, которую Роз называла офицерской; он смотрел равнодушно, крепко стиснув челюсти. Дамиан слега склонил голову вбок, упершись взглядом в спину Сальвестро. Темная ярость все еще клубилась вокруг него подобно неутихающей буре.

Мгновение спустя в зал совета вошли Киран и Сиена. Киран коротко улыбнулся Роз, когда они прошли мимо.

– Почему они опоздали? – шепотом спросила Насим.

Роз пожала плечами. Она вновь сосредоточила внимание на Сальвестро, который посматривал в сторону двери, словно ожидая, что там вот-вот появится кто-то еще. Тревога кольнула ее кожу, но Роз не могла определить причину своего беспокойства. Любой житель Омбразии, стоящий ее волнения, уже наверняка присутствовал в этой комнате.

Д’Алонцо все еще говорил, сложив руки на отполированной поверхности стола.

– На повестке дня стоит несколько вопросов для обсуждения. – Его хриплый голос задрожал. – К сожалению, генерал и главный магистрат покинули нас, присоединившись к святым, но мы можем почтить их память тем, что восстановим порядок в городе, который они оба так сильно любили.

Сделав небольшую паузу, он продолжил.

– Мы с моими коллегами провели последние несколько дней, советуясь с представителями Палаццо. – Эти слова он адресовал публике. – Все они сохранят свои текущие должности, хотя, естественно, нам предстоит выбрать нового представителя Изящества. Главный магистрат Форте погиб, и получается, его должность была свободна всю прошлую неделю. – Кудрявая женщина, сидевшая в трех местах от Д’Алонцо, кивнула. Наверняка это была глава гильдии Изящества. – Разумеется, это означает, что на должность главного магистрата также должен быть назначен новый человек. После долгих обсуждений мы пришли к выводу, что Сальвестро Агости, последователь Смерти, является идеальным кандидатом на эту роль.

Шепотки поднялись над маленькой толпой. Роз чувствовала себя так, словно в нее кто-то швырнул кирпич. Широко распахнув глаза, она посмотрела на Насим и Дева, на лицах которых отразился похожий ужас.

– Да он издевается, – прошипела Насим, а Дев только покачал головой.

Роз онемела, когда Сальвестро поднялся со стула и широко улыбнулся, не разомкнув губ.

– Спасибо, – произнес он, хотя никто ему не аплодировал.

На самом деле довольными выглядели всего несколько человек. Остальные, как предполагала Роз, были поражены тем, что представителей их собственных гильдий не выбрали на почетную должность. Сальвестро обвел взглядом комнату, сумев при это принять еще более самодовольный облик, чем прежде, отчего Роз затошнило. О чем она подумала, когда впервые увидела Сальвестро в Базилике? Этот мужчина выглядел так, словно ожидал, что ему должны подчиняться. А теперь власть ему вручат на блюдечке.

– Синьор Агости будет назначен на должность главного магистрата через неделю, – продолжил Д’Алонцо. – Ему предстоит семь дней поститься и читать молитвы, что позволит ему установить связь со святыми и подготовиться к новой роли. После этого мы проведем церемонию назначения в Базилике.

Роз сжала лежащие на коленях руки в кулаки. Не так все должно было случиться. Не в этом заключалась цель собрания.

С лица Дамиана, стоявшего на другой стороне комнаты, начала сползать маска. Роз видела, как слегка сузились его темные глаза. Тот, кто не был близко с ним знаком, ничего бы не заподозрил: ни один мускул в его теле не дрогнул, а все внимание офицера было полностью сосредоточено на Сальвестро.

– Разве новым главным магистратом не должен стать другой представитель гильдии Изящества? – спросила кудрявая женщина. – Я не хочу никого оскорбить, синьор. Просто главный магистрат Форте прослужил нам совсем недолго.

– Никто и не говорил, что срок службы должен быть долгим, – возразила пышная последовательница, сидевшая напротив.

Это Мариана – глава гильдии Смерти. Роз уже встречала эту женщину, когда они с Дамианом расследовали убийства Энцо, и та не особо ей понравилась.

Недовольство морщинами пронзило лоб Сальвестро. Роз поняла, что это ее шанс. Она поднялась с места, прежде чем мужчина успел сказать хоть слово. Если другие могут открыто высказывать свое мнение, то почему она должна молчать?

– Я думала, цель этого собрания – обсудить новый путь развития. Путь, в котором, возможно, вовсе не будет главного магистрата, – громко заявила она, стараясь сохранять вежливый тон. – Люди, очевидно, не особо довольны тем, как ведется управление городом, так с чего вы взяли, что продолжать старые традиции – хорошая идея?

Этот вопрос предназначался всем, сидящим за столом, а не только Д’Алонцо. Краем глаза Роз заметила, как напряглась Насим. Дамиан сделал шаг вперед, и на его лице отразилось смятение. Неужели он ожидал, что подруга будет сидеть молча?

Д’Алонцо в неверии посмотрел на Роз, словно только сейчас заметил, что на другой стороне комнаты кто-то сидел.

– А вы кто такая?

Сальвестро взмахнул рукой, жестом веля медиатору замолчать.

– Позвольте мне, signore. – Он подался вперед, обратившись напрямую к Роз. – Перемены определенно грядут, нравится тебе это или нет. Мы сменим персонал и способ управления этим местом. Но система останется прежней.

– Не припомню, чтобы на это согласились все, – возразила Роз. Ее гнев казался живым, готовым вспениться и разлиться вокруг токсичной рекой.

Сальвестро пожал плечами. Словно ее слова ничего не значили, а разговор был совершенно неважным.

– Мы приняли решение, а затем передумали. – Он вновь изучающе взглянул на Роз. Это мерзкое удовлетворение она видела на его лице? Или он проанализировал ее и счел недостойной? – Тебя благословила Терпение, не так ли? Тебе бы пошло на пользу лучше поработать над этим качеством.

– Я была терпелива. И думала, мы собрались здесь, чтобы обсудить новую систему правления.

– Нет нужды менять систему, которая прекрасно работает. Иногда люди умирают, и их место занимают новые, – произнес Сальвестро так, словно говорил с полной идиоткой. Остальные присутствующие в комнате наблюдатели могли с тем же успехом испариться. – В этом заключается суть политики. Мы находим проблемы и избавляемся от них. Подавляем мятежи и наказываем непокорных.

Лед сковал вены Роз. Если бы она наверняка не знала, что это невозможно, то подумала бы, что Сальвестро все известно. Его слова били точно в цель.

– Разве не легче построить систему, против которой у людей не возникнет желания восставать? – парировала она.

– Недовольные всегда найдутся.

– Есть большая разница между недовольством и отчаянием, которое может заставить людей поднять восстание.

– И все же нам приходится вносить изменения вовсе не из-за мятежников. Это дело рук последователя Хаоса. – Сальвестро уперся ладонями в столешницу, пригвоздив Роз к месту презрительным взглядом. – Держи свой грязный рот на замке, девчонка, и оставь политику тем, кто в ней хоть что-то понимает.

Роз вскинула брови. Она чувствовала, как Насим рядом едва ли не тряслась от злости, и видела, что Дамиан напряженно замер на другой стороне комнаты.

– Я думаю, – вмешался Дев и поежился под внезапно обратившимися к нему взглядами, – синьора Ласертоза пытается сообщить нам о проблеме заурядных. Сейчас у нас нет права голоса, когда речь идет об управлении Омбразией, и, насколько я понял, сегодняшнее собрание открыто для публики, чтобы позволить всем принять участие в обсуждении нашего общего будущего.

Некоторые из мятежников начали шепотом выражать свое согласие.

– И что вы знаете о том, как управлять городом-государством? – встрял широкоплечий представитель Палаццо, заставив сидящую рядом женщину захихикать. – С чего вам требовать право голоса? Вам нечего предложить Омбразии.

– Потому что вы не позволяете нам ничего предложить, – сорвался Аликс, и его обычно спокойный голос был полон ярости. – Что бы мы ни делали, последователи делают это лучше и быстрее. По крайней мере, вы сами так считаете. Чтобы выжить, нам пришлось создать собственную экономику, но она неустойчива.

– Вы, кажется, неплохо справляетесь, – ответил представитель снисходительным тоном.

– Вы шутите? – Это произнес Йозеф. Он поднялся на ноги, и одного вида его массивной фигуры хватило, чтобы несколько офицеров напряженно подались вперед. – Мы всю жизнь едва сводим концы с концами, и единственные из нас, кому не приходится влачить нищенское существование, – это те, кого вы отправляете сражаться в вашей бессмысленной войне.

Медиатор Д’Алонцо ударил ладонями по столу.

– Хватит!

Ни его приказ, ни эхо удара не произвели никакого эффекта. Насим тоже поднялась с места.

– Сколько заурядных должно погибнуть на войне с Бречаатом? Сколькие из нас должны каждый день задаваться вопросом, живы ли наши любимые?

– Вы выполняете свой долг! – закричала Мариана с другой стороны стола. На ее щеках алел румянец. – Учитывая ваши недостатки, это самое малое, что вы можете сделать.

И тогда в зале разверзся ад. Роз не могла наверняка сказать, сколько людей участвовали в споре, стараясь перекричать друг друга. В обычной ситуации она бы тоже не стала молчать, но сейчас ее внимание было приковано к Сальвестро, который поднялся со своего места и направился к входу, где стоял на страже Дамиан, словно собираясь сбежать.

Но он не сбегал. Он начал что-то говорить Дамиану, и от его слов лицо юноши побледнело. Дамиан оглянулся через плечо, туда, где в дверном проеме темнела фигура высокой женщины в военной форме. На ее груди висело больше медалей, чем Роз когда-либо видела. Выражение ее лица было серьезным, а поза говорила о безоговорочной уверенности в себе. Седеющие каштановые волосы были собраны в тугой пучок, а твердый взгляд был непреклонен. Отвращение исказило острые черты ее лица, когда она резко отдала приказ, который Роз расслышать не удалось.

Но она видела, как двигались губы женщины, и мгновение спустя из-за ее спины выступили несколько десятков офицеров.

«Арестуйте их», – вот что произнесла незнакомка.

3. Дамиан

Разум Дамиана отказывался воспринимать происходящее.

«У нас гости», – произнес Сальвестро несколько мгновений назад, и на его лице отразилось искреннее самодовольство. Дамиану потребовалась секунда, чтобы понять, о чем тот говорит. Разумеется, у них были гости – зал совета до отказа забит людьми. Но затем он проследил за взглядом Сальвестро и увидел в коридоре целую армию офицеров стражи.

Но ни один из этих офицеров не находился под его командованием.

Он увидел женщину с генеральским значком на погонах. Ее форма была зеленой – армейской, – а не синей, как принято в Палаццо. Он услышал команду, отданную грубым голосом, и прижался к стене, когда офицеры ринулись в зал.

Их было несколько десятков. Определенно больше, чем находилось под командованием Дамиана. Они направились в ту часть комнаты, где сидели заурядные, и только тогда он понял, что происходит. И закричал, желая предупредить людей об опасности, но в царившем хаосе его никто не услышал. Роз его не услышала. Это армейские офицеры – они охраняют периметр военных лагерей Омбразии на северной границе. Это они преследуют дезертиров. А женщина, возглавлявшая отряд, была военным генералом.

Дамиан ее не знал, но на ее груди висело больше наград, чем было у его отца. Работа военного генерала очень отличалась от работы генерала при Палаццо. Баттиста в основном занимался административными делами. Эта женщина прибыла сюда прямо с линии фронта. Она наверняка много лет потратила на то, чтобы процарапать себе путь на вершину, и не гнушалась ставить на кон чужие жизни. Дамиан знал, что хоть технически его отец и занимал такую же должность, но ему пришлось бы подчиниться ее приказам.

Женщина наблюдала за развернувшейся сценой с холодным равнодушием. Ее офицеры заключали заурядных под стражу. Всего несколько простых граждан пришли на собрание с оружием – мятежники, как подозревал Дамиан, – но у них все равно не было шанса выстоять против солдат. Офицеры двигались с поразительной слаженностью; они быстро надевали наручники и с легкостью отражали удары. Один офицер схватил Насим. Девушка оскалилась, но не воспротивилась. Сердце Дамиана дрогнуло, когда он мысленно приготовился, что Роз вмешается в конфликт, но та вовсе исчезла из поля его зрения.

«Проклятье, где же она?»

Он оттолкнулся от стены, пытаясь отыскать ее высокую фигуру в толпе. Со всех сторон Дамиана огибали последователи, которых офицеры выпроваживали из зала. Те, что остались внутри, наблюдали за арестами в полном замешательстве. Некоторые из офицеров Дамиана делали то же самое, а другие пытались поймать его взгляд, надеясь получить команду своего начальника. Среди последних были и Киран с Сиеной. Оба в панике обратили свои взоры к нему, но Дамиан лишь пожал плечами – он и сам испытывал схожее кошмарное изумление. Остальные его подчиненные присоединились к армейским офицерам и тоже начали задерживать заурядных. Одной ладонью Дамиан накрыл свой пистолет, а другую сжал в кулак. Позже они получат за этой по полной.

– Дамиан!

Он обернулся, панически пытаясь отыскать Роз в толпе. Это удалось ему мгновение спустя: за ее спиной стоял офицер, а у ног валялся кинжал. Лицо девушки пылало чистой яростью, но в глубине ее глаз плескалось неверие.

«Она подозревает, что я причастен к этому», – с досадой осознал Дамиан.

Он отчаянно покачал головой и устремился к ней сквозь толпу. Задержавший Роз офицер пытался оттеснить ее к краю комнаты, но девушка сопротивлялась. По крайней мере до тех пор, пока он не дернул ее в сторону, отчего она пошатнулась. Гнев взметнулся в груди Дамиана белым пламенем. Он не знал, как ему удалось добраться до нее, но, когда оказался рядом, его кулак впечатался офицеру в висок. Мужчина отшатнулся, его взгляд потерял фокус. Кто-то дернул Дамиана назад, и, обернувшись, он нос к носу столкнулся с Кираном.

– Что ты делаешь? – спросил друг; на его лице не осталось ни следа обычной смешливости.

Дамиан тяжело вздохнул. Он знал, что не стоило нападать на другого офицера, но ему было все равно.

– Они пытаются арестовать ее. Они…

Несколько прядей выбились из узла на затылке Кирана, и он смахнул их с лица, перебив Дамиана:

– Они арестовывают заурядных. Я так понимаю, ты об этом не знал?

– Конечно, не знал.

Комната практически опустела. Здесь остались только подчиненные Дамиана, представители Палаццо и несколько армейских офицеров. Всех последователей заставили уйти, а скованных наручниками заурядных вытолкали за двери. Дамиан гадал, куда их отведут, но отвратительное предчувствие подсказывало, что он уже знает ответ на этот вопрос. Он вновь попытался отыскать Роз, но на месте, где она только что находилась, уже стоял кое-кто другой. Графитово-серые глаза приковали его к месту.

– Я так понимаю, это вы синьор Вентури, – произнесла генерал. – Я о вас наслышана.

Дамиан коротко поклонился, заставив себя проглотить ядовитый гнев, все еще кипевший в горле. Видела ли эта женщина, как он ударил офицера?

– Для меня честь познакомиться с вами, signora.

Она не улыбнулась, вообще никак не отреагировав на его приветствие. Когда заговорила, ее слова, полностью лишенные эмоций, были обращены ко всему залу.

– Я генерал Катерина Фалько. Можете называть меня «генерал». В этом ранге я прослужила пять лет. До этого девять лет занимала пост командира на передовой линии, но свое первое повышение получила в тренировочном бюро. Практически всю свою жизнь я провела на передовой, но сейчас складываю с себя обязательства лишь для того, чтобы навести в этом месте порядок. Я с сожалением узнала о смерти Баттисты Вентури; он был замечательным человеком. Пока нахожусь в этом здании, относитесь ко мне так же, как относились к нему, и мы прекрасно поладим.

Воцарилась тишина, но затем все присутствующие закивали. Несколько подчиненных Дамиана бросили в его сторону обиженные взгляды. Они наверняка подозревали, что он знал о прибытии Фалько, но утаил от них эту информацию. Сальвестро, все еще стоявший в дверях, едва не светился от счастья, будто не существовало большей радости, чем стоять рядом с этой грубой, неприятной женщиной. Приложив некоторое усилие, Дамиан тоже кивнул. Неконтролируемая ярость, вспыхнувшая в нем несколькими мгновениями ранее, утихла, и ее место занял холодный расчет. У Дамиана уже появился план: он подыграет Фалько, узнает, куда увели Роз, а затем добьется для нее помилования. В конце концов, у них не было доказательств совершенных ею преступлений.

– Продолжим, – произнесла Фалько. – Многие из вас уже знакомы со мной благодаря времени, проведенном на фронте. Я также привезла с собой подкрепление, – она указала на солдат в зеленой форме, – чтобы усилить охрану Палаццо.

Наконец ее взгляд вновь обратился к Дамиану, но он не мог понять, какие эмоции прячутся в глубине серых глаз. Фалько ожидает, что он окажет ей помощь? Почему никто не сообщил ему о прибытии нового генерала заранее?

– Я уверена, – продолжила она, – что с вашим содействием мы сможем восстановить мир в Омбразии. – Фалько переплела пальцы перед собой, и на одном из них сверкнуло кольцо последователя. Наверняка она благословлена Силой, как Баттиста. А если не Силой, то Хитростью. – Я хочу поблагодарить синьора Агости за то, что сообщил мне о ваших трудностях. Мое письмо с ответом пришло только сегодня на рассвете, но, как видите, мы были рады помочь. Возможно, в данный момент наши силы сильно рассредоточены, но тем не менее мы с вами идем к одной цели.

Холод разлился в животе Дамиана. Это Сальвестро позвал Фалько в Палаццо? Он отправил письмо на фронт, никому ничего не сказав? И поэтому отменил свой приказ усилить охрану собрания. С приездом Фалько лишние офицеры только мешались бы под ногами.

– Почему никто не сообщил нам об этом? – требовательно спросил Эоин, мускулистый представитель Силы, который выступал во время собрания.

Ему еще не исполнилось и тридцати, у него был квадратный подбородок, золотисто-каштановые волосы и досадная привычка озвучивать абсолютно все свои мысли.

– Я собирался рассказать вам, как только получил подтверждение о помощи от генерала Фалько, – ответил Сальвестро, проигнорировав раздраженный взгляд Эоина. – Понимаете ли, мы лично знакомы, поэтому я сообщил ей последние новости и рассказал о том, как население города утратило уверенность в нашей власти. Или, – добавил он с усмешкой, – по крайней мере, часть населения. После событий прошлой недели получилось так, что большая часть военной мощи Омбразии сосредоточена на севере, а не в Палаццо. Думаю, все согласны, что так никуда не годится. К тому же генерал Фалько сможет взять на себя обязанности Баттисты Вентури на время его отсутствия.

Он сказал это так, словно отец Дамиана взял длинный отпуск, а не лежал в могиле.

Лекан – представитель Милосердия – подошел ближе к Эоину.

– И все же мы ожидаем, что с нами будут советоваться по поводу таких важных решений.

– У меня появилась идея, которая, по моему мнению, должна была помочь городу. Я воспользовался своими связями, чтобы претворить ее в жизнь. Мы ведь хотим одного и того же, не так ли? Разумеется, вы тоже превыше всего ставите безопасность и порядок в Омбразии?

Сальвестро смерил Лекана взглядом, достаточно острым, чтобы разрезать стекло. Он не спрашивал, а бросал вызов.

– Разумеется, – покорно ответил Лекан.

Дамиан понял, что Сальвестро действительно удалось завоевать власть в Палаццо. Другие представители не хотели противиться ему. За плечом Лекана последователи Хитрости и Терпения стояли, сохраняя непроницаемое молчание. Насколько Дамиан мог судить, никто из них точно не знал, что думать о событиях прошлой недели. Эти люди должны управлять городом, но без чужой подсказки не понимали, что следует делать. В отсутствие главного магистрата Форте они, казалось, были согласны следовать за Сальвестро.

– Хватит, – мягко произнесла Фалько, и Дамиан мгновенно понял: этой женщине не требуется повышать голос, чтобы внушать страх. – Сальвестро поступил правильно, связавшись со мной. В молодости я была хорошо знакома с его отцом – он, как и я, был последователем Смерти. – Она обвела оценивающим взглядом представителя каждой гильдии, полностью проигнорировав Дамиана. – Вам не стоит волноваться об арестах, произведенных нами сегодня. Мои офицеры обо всем позаботятся. Всех заурядных подробно допросят, так что мы сможем узнать имена мятежников, причастных к атаке, совершенной на прошлой неделе.

– А если заурядные невинны? – рискнула спросить Сиена, стоявшая рядом с другими офицерами стражи Палаццо. – Вы отпустите их на свободу?

Фалько резко тряхнула головой.

– Вы озвучили вторую причину, по которой я прибыла сюда не одна. Сейчас нам как никогда важно усилить войска на северной границе. Видите ли, недавно генерал войск Бречаата скончался от болезни. В Бречаате солдат награждают званиями не за заслуги, а за принадлежность к одному роду, так что теперь их армией на южном фронте командует сын покойного генерала. Этот мальчик молод и неопытен, а мы все так же контролируем главный торговый порт на северной реке. Что бы еретики ни попытались у нас отнять, мы им этого не позволим. Если у нас получится увеличить число призывников вдвое, а может быть, и втрое, мы, вполне вероятно, сможем одержать победу в войне.

Несколько представителей довольно закивали, но Дамиана затошнило. Сколькими заурядными они готовы пожертвовать, чтобы добиться этой иллюзорной победы? Кто-нибудь об этом подумал? Или им все равно? У таких людей, как Сальвестро и Эоин, не было реальных причин переживать о войне. Члены их семей не сражались и не умирали на северном фронте. Для них Вторая война святых была всего лишь далеким сражением, о котором писали в газетах и рассказывали в историях.

– Значит, всех, кого вы арестовали сегодня, отправят на войну? – Дамиан задал вопрос, не успев его обдумать. – И неважно, причастны они к атакам мятежников или нет?

– Верно, – ответила Фалько, впившись в него бескомпромиссным взглядом. – Это их долг перед городом.

Дамиан подумал о Роз и понял, что она согласится отправиться на север вместе со своими друзьями. Если мятежники будут страдать, она будет страдать вместе с ними.

Вместе с осознанием пришло ощущение, будто ему вкололи яд, притупляющий разум. Пульс взлетел до небес, а зрение затуманилось. Но наваждение прошло, и на его месте остались только злость и ставшее знакомым чувство неправильности. От этого вдоль позвоночника выступил пот.

– Одна из задержанных сегодня – не заурядная, а последовательница. Она просто сидела среди заурядных.

Роз была последовательницей, а значит, у нее есть выбор: отправляться на войну или нет. Дамиану лишь осталось убедить ее, что это того не стоит.

Уголки губ Фалько поползли вверх.

– Я это знаю.

– Что?

– Я знаю, кто она такая. И что она сделала.

Мир замер, а затем исчез из-под ног Дамиана. Никто не знал, что Роз – предводительница мятежников. Никто, кроме него и самих мятежников. Кирану и Сиене было известно, что она связана с восстанием, потому что Дамиан не смог сохранить это в секрете, но его друзья поняли и неохотно согласились молчать о ее причастности. Фалько не могла узнать о Роз, ведь она только-только прибыла сюда. Однако Сальвестро мог что-то разведать и сообщить ей в письме.

– Я знаю, что эта девочка пришла за тобой на корабль, Вентури. Признаю, я собиралась разобраться с этим в частном порядке, но твоя игра окончена. Дезертир, который притворяется благородным лидером?

Фалько мрачно покачала головой. Под ее осуждающим взглядом во рту у Дамиана пересохло, а сознание отделилось от тела.

Что, черт возьми, происходит? Никто, кто мог бы опознать Дамиана, не видел, как он покидал плывущий на север корабль. Но она определенно знала. Каким-то образом Фалько узнала, что он сбежал с корабля, чтобы не возвращаться на войну. Она считала его трусом и предателем еще до их встречи.

Кровь прилила к лицу, и его щеки вспыхнули. Дамиан чувствовал вес чужих взглядов, но не видел ничего, кроме равнодушного лица генерала. Когда Фалько отказалась нарушать тишину, чтобы избавить его от необходимости ее выносить, Дамиан понял, что должен заговорить первым.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду. – Его голос звучал так, словно он давился каждым словом. Глазами Дамиан невольно нашел Кирана и Сиену. Казалось, его друзья затаили дыхание.

Генерал проследила за его взглядом.

– О да, я знаю, что эти двое тоже причастны к твоему побегу. Вы все правда думали, что это сойдет вам с рук? Вы считали, что сможете вернуться и занять прежние посты?

Дамиан даже не стал пытаться возразить ей во второй раз. Смысла не было. В зале повисла тишина. Несколько офицеров покосились на него, но ничего не сказали. Сальвестро же выглядел как голодающий, которого только что пригласили на пир.

И в то же время облегчение тонкой струйкой потекло по венам Дамиана. Сегодняшние аресты никак не связаны с мятежом. Они ничего не знают о Роз и ее причастности к событиям прошлой недели.

– Отдай мне свой значок и оружие. – Тон Фалько не подразумевал возражений.

Несмотря на охватившие его страх и стыд, Дамиан почти рассмеялся, стянул значок с груди и плавным движением бросил на стол. Он с грохотом ударился о древесину, завертелся и остановился напротив Фалько, внезапно показавшись Дамиану маленьким и незначительным. Генерал убрала значок в карман.

– Оружие, Вентури.

С нехарактерной для него неуклюжестью Дамиан вытащил пистолет из кобуры и снял аркебузу с плеча, достал один нож из кармана, а второй – из-за голенища сапога. Все оружие он выложил на стол – от самого крупного до самого маленького. Фалько знаком велела офицеру – своему, а не чужому подчиненному, – забрать амуницию.

– Это все? – уточнила она, и Дамиан кивнул.

– Хорошо. Кальвано. Пеши. Разберитесь с остальными двумя. Они могут отправиться в тюрьму с другими арестованными.

Из шеренги офицеров вышли двое мужчин, и Дамиан подался вперед.

– Нет. Они ни в чем не виноваты, клянусь. Я приказал им отправиться за мной, и они подчинились, потому что я их командир.

Сиена покачала головой, глядя на него. «Не стоит зря стараться», – было написано у нее на лице, но Дамиан не мог не попробовать. Как он мог позволить, чтобы их жизни, их карьеры были разрушены из-за него?

Казалось, его внутренности облили кислотой. Непривычная жажда насилия вспыхнула в нем жарким огнем. Руки горели от желания схватить Фалько за шею и сжимать до тех пор, пока ее щеки не покраснеют, а глаза не выкатятся из орбит…

Дамиан тряхнул головой и судорожно выдохнул. Каждую мышцу его тела сковало напряжение. Он был готов броситься в атаку, забыв о здравом смысле. Кроме собственных ног, ничто не привязывало его к земле. Он словно оказался в совершенно другом месте и наблюдал за Фалько сквозь алую пелену, искажавшую реальность до неузнаваемости. Дамиан стиснул челюсти настолько крепко, что болезненный спазм пронзил мышцы шеи, и позволил офицерам Фалько вывести себя из зала совета. Генерал последовала за ними.

– Это действительно так необходимо? – не смог сдержаться Дамиан, когда сзади захлопнулась дверь.

– Необходимо? – переспросила Фалько, глядя на Дамиана стальным взглядом, пока офицеры заковывали его в наручники. Ледяной металл до боли сдавил запястья. Наручники изготовили последователи Терпения, так что вырываться не было смысла. – Да, Вентури, думаю, необходимо.

– Не уверен, что у вас есть основания для моего ареста.

– О, а я, напротив, совершенно уверена. – Фалько больше не смотрела в его сторону. Ее внимание было сосредоточено на трех офицерах, которые только что вышли из-за угла. – Подозреваю, очень скоро ты поймешь почему.

Стоило троице приблизиться, Дамиан понял. Желудок ухнул вниз, словно его только что столкнули с высокой башни. Он узнал одного из офицеров. Высокий, худощавый мужчина с красновато-коричневыми волосами мрачно смотрел на Дамиана. Он сбрил усы, от чего его лицо стало выглядеть более молодым. Более невинным. Вместо привычного офицерского значка на его мундире прямо над сердцем висел золотой герб в форме якоря.

Руссо.

В последний раз, когда Дамиан видел старшего брата Микеле, Роз выстрелила ему в голову, нарочно промазав на несколько сантиметров.

Они не должны были оставлять его в живых. Дамиан понимал это даже тогда, хотя и попросил Роз пощадить мужчину. Только Руссо видел, как Дамиан сбежал с корабля. По его мнению, Дамиан и так легко отделался: его отправили служить в Палаццо, тогда как Микеле погиб на севере.

Хуже всего то, что невозможно было с этим поспорить. Он действительно легко отделался. Он должен был умереть вместе со своим лучшим другом. Но выжил, и Руссо никогда ему этого не простит.

Но он может встать в очередь; Дамиан тоже себя никогда не простит.

– Вентури! – гаркнул Руссо, остановившись перед ним. Офицеры, следовавшие по обе стороны от него, замерли в нескольких шагах позади. Их каменные лица были незнакомы Дамиану. Руссо выглядел лучше, чем в их последнюю встречу: он стал шире в плечах, его одежда была куда более чистой, а щеки уже не пугали впалостью. Руссо явно больше не голодал, но, когда он заговорил, стало ясно, что даже это не умалило его ненависти к Дамиану. – Я знал, что в конце концов ты попадешься. Каким тупым надо быть, чтобы вернуться сюда и занять прежнюю должность? – Из его горла вырвался хриплый смешок. – Ты не смог вынести даже секунды вдали от власти?

Дамиан почти чувствовал, как покачивается под ногами палуба корабля, почти ощущал запах морской соли в воздухе. Впервые оказавшись в милости Руссо, он отделался разбитой губой и несколькими синяками. Это воспоминание заставило его подобраться.

– Я вернулся не поэтому. После всего, что произошло, другие офицеры захотели, чтобы я занял свой прежний пост. У меня не нашлось причин подвести их.

Вместо того чтобы ударить Дамиана, Руссо сплюнул ему на ботинки.

– Ах. Так значит, в эту переделку тебя завела честь? Странно. Мне показалось, у тебя не осталось ни капли чести, когда ты удрал с моего корабля, как трус, поджав хвост.

– Достаточно, capitano[2], – мягко произнесла Фалько, хотя Дамиан знал, что она нарочно предоставила Руссо шанс увидеться с ним. Чтобы Дамиан понял, почему его поймали, и смог посмотреть в глаза мужчине, который этому поспособствовал. – Я назначила вас капитаном флота не для того, чтобы вы измывались над пойманными дезертирами.

Руссо заметил шок на лице Дамиана и выгнул бровь.

– Все верно, Вентури. Теперь я возглавляю военный флот. Каково это – смотреть на человека, который заслужил звание честным трудом?

– Я рад за тебя, – прохрипел Дамиан, удивившись искренности своих слов. Если бы все сложилось по-другому, если бы Микеле выжил, они с Руссо могли бы подружиться. Возможно, их пути пересеклись бы на передовой, и между ними могло бы возникнуть то чувство сплоченности, которое объединяет людей, переживших одинаковые невзгоды. – Твой брат гордился бы тобой.

В этот раз Руссо все-таки ударил его. Новоиспеченного капитана нельзя было назвать крупным мужчиной, но у Дамиана не было возможности блокировать удар, так что он ощутил его силу в полной мере. Его голова резко дернулась вправо. Боль расцвела в скуле и распространилась на всю голову.

Фалько дернула Дамиана за наручники, заставив выпрямиться, и так цыкнула языком, словно это он опустился до насилия.

– Алексий, прошу тебя, отведи пленника в тюрьму. Мне нужно вернуться на собрание.

Дамиан не сразу понял, к кому она обращается. Ему понадобилось мгновение, чтобы догадаться, что Алексий – это имя Руссо.

– Почему вы не оставите меня в темнице Палаццо? – спросил он, не в силах скрыть замешательство.

Фалько фыркнула.

– Я знаю, что у тебя здесь до сих пор есть союзники, Вентури. К тому же ты слишком хорошо изучил это место. Всегда говорю: лучше перебдеть. – Она вновь перевела взгляд на Руссо. – Сведи насилие к минимуму, хорошо? Он нужен мне в сознании.

Руссо пробормотал что-то себе под нос, но склонил голову, принимая приказ. Фалько скользнула назад в зал совета. Когда она ушла, Дамиан, к своему удивлению, почувствовал себя еще более неуютно, чем прежде. Нет, в новом генерале не было ничего, что внушало бы ощущение безопасности, но она хотя бы играла по правилам. О Руссо и его приспешниках сказать того же Дамиан не мог.

– Знаешь что, Вентури? – спросил Руссо, хлопнув его по спине настолько сильно, что Дамиан закашлялся. – Я твой должник. А то уже начал бояться, что люди теперь не получают по заслугам.

Дамиан хранил молчание, пока офицеры вели его вниз по коридору и прочь из Палаццо. Что он мог сказать? У него не было ни оправданий, ни причин сопротивляться. В конце концов, это и правда было дезертирство.