Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Freedom
- Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
- Serie: Young Adult. Молодежная российская романтическая проза
- Sprache: Russisch
В мир Алисы их пришло трое. Сив — кровавая ведьма из Чернолесья. Инг — талантливый хирург, у которого по нелепой случайности погиб пациент. Йен — слепой мальчик, который все время повторял одно слово «Расплата!». Между ними существовала некая связь, берущая начало в межмирье — таинственном месте, где девушка оказывалась во снах. Алиса помогала каждому предвидеть будущее, но не знала, почему именно ей была уготована эта роль. Только когда она встретит парня, обладающего тем же даром, судьба подскажет разгадку снов. И станет ясно: есть двери мироздания, которые лучше не отворять… Межмирье с потайными дверями, тайные знания, пророческие сны и кровавые ритуалы — Freedom врывается в русскоязычный сегмент Young Adult литературы с блестящим мифическим фэнтези от российской писательницы Алекс Джун! Роман вошел в Топ-10 рейтинга шорт-листа литературного конкурса Animedia Co «Новый старт» и теперь выходит на широкий книжный рынок. Верить ли собственным снам? Да, если они возвращаются каждую ночь. Алиса работает администратором в больнице и во снах попадает в особое место, где встречает Сив, Инга и Йена. Они живут в разных мирах, но только Алиса может читать их судьбу. Кровавая ведьма, трудоголик-хирург — каким образом связаны их жизни? И кто сама Алиса — пророчица судьбы или всего лишь марионетка в ее руках? Роман — настоящий калейдоскоп осколков сюжета, рассыпанных по страницам, где каждый из них — ключик к заветной двери, скрывающей главную тайну. Кто ты, Алиса? О чем твои сны? Писательница признает, что вдохновлялась «Алисой в Стране Чудес». Разбитое зазеркалье, двери, в которые нельзя войти… Это не привычная нам сказка, здесь ставки гораздо выше. Испытывая судьбу, зачастую мы сами становимся жертвами парадоксов бытия. Роман «Спи, Алиса» напоминает: череда трагических случайностей вовсе не случайна. Помните фильм «Эффект бабочки» и рассказ Рэя Бредбери «И грянул гром»? Мурашки по коже идут и от этой истории. Никогда нельзя быть уверенным в том, череду каких событий ты запускаешь одним лишь своим решением.
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 387
Veröffentlichungsjahr: 2024
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Алекс Джун Спи, Алиса
© Алекс Джун, 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
* * *
Пролог. У дерева
Маленькая девочка сидела на поляне у подножия огромного дерева и усердно мастерила куколок из обломанных веток, время от времени бросая взгляды на лежащего неподалеку мальчика, который также был занят изготовлением игрушек. Куклы у него получались какими-то угловатыми и неуклюжими, но мальчик ими был весьма доволен. Расставив трех уродцев в ряд, он начал снабжать их крошечными копьями и мечами. Все ясно, игрушечные воины. Никакой фантазии! Девочка презрительно фыркнула и любовно провела кончиками пальцев по шершавой ветке, чуть сгибая ее у основания. Идеально! Снова посмотрев на мальчика, она тихонько запела незамысловатую песенку, которую сама же и придумала пару минут назад:
Три куклы были готовы. Девочка с торжествующим видом разложила перед собой поделки.
– Судя по твоей песенке, ты мастеришь каких-то калек. У одной только руки, а у другой – глаза. – Мальчик оторвался от собственных творений, рассматривая куколок подружки.
– Ничего ты не понимаешь! Я просто хочу каждую из них наделить особым даром, вот и все! А ты?
– Что я?
– Не хочешь сделать их особенными?
Мальчик задумчиво почесал затылок, неуверенно перебирая свои изделия.
– Не знаю, пусть будут воинами-защитниками, как мой отец. Этого вполне достаточно.
Девочка с жалостью взглянула на корявых человечков и покачала головой. Бедные! Тоже мне дар – быть воином-защитником! Да уж, с таким хозяином вас ждут лишь унылые сражения.
– Что ты там про глаза сочинила? Мне понравилось. – Мальчик нахмурился и взял одного человечка в руки. – Пусть этот тоже видит то, что скрыто.
Девочка улыбнулась и, сорвав с дерева пару алых ягод, помогла мальчику нарисовать его кукле жутковатые кроваво-красные глаза.
– А теперь попробуем их оживить? – Девочка в предвкушении потерла ладони. Она схватила маленький ножик мальчика, небрежно отброшенный им на траву, и прежде, чем он успел ее остановить, порезала себе палец. – Ритуал кормления кровью, слышал? – произнесла девочка каким-то потусторонним шепотом и придвинулась ближе, странновато изогнувшись, будто нарочно старалась запугать своего друга. Мальчик тут же отпрянул, выругавшись словами, которые ему вообще-то пока не полагалось знать в силу своего возраста.
– Да не делай ты такое лицо! – Девочка вздохнула и растерла по голове куклы каплю крови. – Помажем их вот так, и все. Или ты боли боишься? А еще воином стать хочешь!
– Да хоть все пальцы мне изрежь, не дрогну, – злобно откликнулся мальчик и с готовностью подставил руку. – Мне просто не нравится, когда ты кривляешься. Тоже мне демон!
Девочка отвечать не стала: она бросила ему нож и подтолкнула поближе кукольных воинов. Мальчик торопливо вспорол себе ладонь и умыл кровью своих человечков.
– А теперь что? – с вызовом поинтересовался он, ловко вращая нож между пальцами.
– А это только мой секрет.
* * *
В нашем мире сокрыто множество тайн мироздания: одни лежат на поверхности и ждут момента, когда их обнаружат и разгадают те, что ищут ответы. Другие спрятаны настолько хорошо, что обречены на вечное забвение. Третьи же тайны отгадываются случайно, ими часто пренебрегают, недооценивают… до поры до времени…
Знала ли девочка, что за любой дар нужно платить? Слышала ли о равновесии в природе? Ведь старуха Шэл частенько перед сном рассказывала ей своим скрипучим голосом истории о добре и зле, о красных нитях судьбы, связывающих людей сквозь пространство и время, о дарах и расплате, о священных древах жизни, что стоят на распутье дорог или растут на полянах посреди непроходимого леса, о том, что ритуалы и клятвы на крови даже в шутку совершать ни в коем случае нельзя, особенно глупым детишкам. Но сказки кажутся правдой лишь ночью, когда ожившие тени пляшут вокруг костра и скользят по стенам, словно силуэты приближающихся снов. А при свете дня все просто и ясно. И нет нужды вспоминать предостережения, таящиеся в позабытых историях давно выжившей из ума старухи Шэл.
Покуда не придет их срок.
Глава 1. Серая дверь
«Опять дождь и ветер».
Алиса недовольно наморщила нос, глядя на тоскливое, затянутое мрачными тучами небо. Капли барабанили по стеклу, время от времени попадая через открытую форточку прямо ей на лицо. Она потянулась и нехотя вылезла из постели. Маленькая черная тень, извиваясь, словно змея, выскользнула из-под одеяла и затаилась где-то под кроватью. Видимо, один из ее снов не успел уйти вовремя.
«Интересно, я плакала во сне из-за того, что на улице дождь, или это мои слезы, напротив, просочились в этот мир?» – рассеянно подумала она, все еще не отрывая глаз от окна и пытаясь нащупать босыми ступнями тапки. Оставив безуспешные попытки обуться, Алиса вздохнула и поплелась на кухню, бормоча себе под нос что-то о снах, погоде и пропавших тапочках.
Из сонного оцепенения ее вырвал бодрый оклик:
– Доброе утро, говорю! – Инг повторил приветствие, обаятельно улыбнувшись.
– Во-первых, убери ноги со стола, – Алиса поморщилась, – а во-вторых, пока не приму ванну и не выпью кофе, можешь даже не пытаться разговаривать со мной.
– Как скажешь, только поторопись, – развел руками Инг. – Я ненадолго, хотел только уточнить пару моментов.
Алиса молча включила кофеварку и направилась в ванную, отмахнувшись от Инга, как от назойливого комара. Ее мысли, как часто случалось по утрам, немного путались, и она пыталась систематизировать увиденное во сне, разложить все по полочкам. Девушка повернула кран, скинула пижаму и забралась в ванну, медленно наполнявшуюся теплой водой. Блаженство.
– Я давно не видел Сив. Почему она больше к тебе не приходит?
Алиса, вздрогнув, распахнула глаза. Инг бесцеремонно уселся на край ванны, задумчиво глядя в зеркало, словно изучая собственное отражение.
– Не мог бы ты выйти? Я моюсь, – прошипела Алиса, мысленно взывая к своему терпению.
– Я же говорю, у меня не так много времени, – разозлился Инг. – Меня могут вызвать в любой момент, я сегодня на смене. Да ты и сама на работу опоздаешь, нечего тут разлеживаться. Даю тебе пять минут.
С этими словами он выскользнул из ванной, и Алиса с головой погрузилась под воду. Однако Инг был прав: Сив давно не приходит, а на всех ее дорогах судьбы – лишь кромешная тьма. Знать бы еще, что это значит. Если бы Сив была мертва, то пути бы оборвались, как случилось с Йеном, а дверь больше бы не открывалась. Алиса поежилась, и, несмотря на довольно высокую температуру воды, ее начало знобить. Так много вопросов и лишь один ясный ответ: Алиса сходит с ума уже очень долгое время. Девушка решительно вынырнула и с молниеносной быстротой начала приводить себя в порядок.
– Коротко про Шу: скажи ей, наконец, правду! Рано или поздно тебе придется это сделать, другого исхода нет. – Алиса вихрем влетела на кухню и бросила грозный взгляд на Инга, снова примостившего свои ноги на обеденный стол.
– Шу снова сбежала из школы. Что с ней происходит?
– Как она сама это объясняет? – Алиса отхлебнула кофе и с жалостью посмотрела на Инга, который заметно нервничал.
– Говорит, ей надоело ходить парами с другими девочками, вплетать дурацкие ленты в косички и слушать лекции настоятельницы про домоводство. Возможно, Шу чувствует себя неуютно потому, что она старше своих одноклассниц. Ей ведь пришлось остаться на второй год из-за частых пропусков по состоянию здоровья. А в этот раз она просто притворилась больной, и ее отпустили ко мне на неделю.
– Это не впервой. Что конкретно тебя беспокоит?
– Да я сам точно не знаю. – Инг принялся ковырять пальцем скатерть. – Какое-то предчувствие беды, что ли. Не могла бы ты сказать, чего мне остерегаться в будущем, дать совет? Какой меня ждет выбор?
– Придумай способ, как сказать ей правду. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.
– И это все?
Выдержав драматическую паузу, чтобы придать своим словам бо́льшую убедительность, Алиса произнесла:
– И не отправляй ее в школу в ближайшую неделю.
– А какой-то долгосрочный прогноз? – не унимался Инг.
– Инг, – Алиса провела рукой по его шершавой щеке, – я не могу. Чем больше будешь знать, тем сильнее запутаешь все пути. Я говорю ровно столько, сколько необходимо в данный момент, не хочу, чтобы ты метался. Если будет грозить серьезная опасность, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе ее обойти, обещаю. Ты ведь помнишь, что произошло, когда мы пытались предотвратить похищение Шу и я дала тебе слишком много информации?
– Да ладно тебе! Тогда мы были лишь глупыми детьми и не знали, что делать.
– В любом случае, это моя ошибка. – Алиса потрепала Инга по волосам. – И причины подобного поведения Шу кроются в том травмирующем опыте.
– Не вини только себя.
– Нет, я должна была все предвидеть. Как и в случае с Йеном.
– До сих пор переживаешь из-за смерти того слепого мальчика? – Инг склонил голову, пытаясь поймать взгляд Алисы.
– Конечно! Я вспоминаю о нем каждый божий день.
– Алиса, он был болен и не отдавал себе отчета в собственных действиях. Я тебе это как врач говорю. Йен был совершенно неадекватен. Сколько его помню, он все время стоял на одном месте и выкрикивал одно и то же слово. Только я забыл, что именно. Возможно, у него были органические расстройства…
– Расплата, – прошептала Алиса, не слушая разглагольствования Инга, пытающегося в очередной раз поставить Йену какой-то заковыристый диагноз. – Когда он чувствовал мое приближение, то все время кричал «Расплата».
Глава 2. Фиолетовая дверь
Шу, уставившись в потолок, лежала на старом выцветшем диванчике в квартире Инга. Ей казалось, что с каждой минутой настенные часы тикают все медленнее и медленнее, словно вот-вот уснут и вовсе остановятся. Только щелчки секундной стрелки да грохот трамвая, периодически раздающийся вдалеке, нарушали звенящую тишину, от которой ужасно ломило виски.
Прошла целая вечность с тех пор, как Инг отправился на работу в свою захолустную больницу. По-хорошему нужно было приготовить ему что-нибудь на ужин или хотя бы нарезать бутерброды и заварить чай, но Шу не могла заставить себя подняться. Она продолжала лежать, даже не предпринимая попыток встать, пока, в конце концов, не услышала скрежет ключа, поворачивающегося в замочной скважине.
– Снова надоел весь мир? – улыбнулся Инг, буквально с порога оценивая настроение сестры.
Шу трагически закатила глаза.
– Мне всегда казалось, что девятнадцатилетние девчонки должны думать о других проблемах. Нечего надеть и тому подобное. Но ты меня удивляешь.
Инг прошел на кухню и с огорчением оглядел пустые кастрюли, после чего вернулся к Шу.
– Я кое-что принес с работы для тебя, новые разработки. – Он вытащил из кармана тюбик и вложил в ее руку. – Мажь этим свой шрам на лбу перед сном, месяца через два оценим результат.
– Меня вовсе не шрам беспокоит, – воскликнула Шу, швырнув тюбик на стол. – Через месяц я заканчиваю школу, а ты так и не нашел способ, как помочь мне. Ты же врач, да и мой брат, к тому же. Занимаешься какой-то ерундой!
Инг прикусил губу. Снова эта бредовая идея Шу – поступить после школы в военное училище. Никакие логические доводы, просьбы и разговоры не возымели ни малейшего успеха. С каждым днем ее желание только росло вопреки здравому смыслу.
– Я уже все сказал. Тебя туда не возьмут по состоянию здоровья, я узнавал. Не веришь – сама сходи.
– Так вылечи меня!
– Я пытаюсь много лет, но я не волшебник. – Инг взял со стола небрежно брошенный Шу тюбик. – Как ты собралась служить, если с трудом выносишь вид крови, страдаешь паническими атаками и приступами астмы? От курсантов требуется гораздо больше, чем маршировать по площади в красивой военной форме и отдавать честь.
– Ты просто хочешь, чтобы я поступила в какое-нибудь швейное училище или, того хуже, вышла замуж!
– Послушай. – Инг выдавил из тюбика немного мази и принялся аккуратно наносить ее на шрам Шу. – Если уж тебе так хочется этого, то попробуй. Я не запрещаю. Но иметь хотя бы один запасной вариант на случай провала вполне разумно. Куда, кстати, собирается поступать эта твоя подруга, Мия?
– Мия… А черт ее знает, на курсы акушерок вроде. Да какая вообще разница? Не хочу про нее говорить. – Шу резко встала и принялась расхаживать по комнате.
– Вы поссорились?
– Скажем так, неправильно друг друга поняли.
Шу подошла к шкафу с зеркальной дверцей и скривилась. Она никак не могла отделаться от ощущения, что ее тело должно принадлежать кому-то другому, а не ей. Все было каким-то неправильным.
– Почему с каждым годом я все больше становлюсь похожа на какого-то богомола? Эти длинные худые руки и ноги. Я сегодня мерила твои ботинки, и они мне как раз! Кажется, мои ступни никогда не перестанут расти. Даже после смерти. Клянусь, в конце концов они вылезут из-под земли и будут торчать, словно два огромных памятника. Нет, ну чего ты смеешься, только взгляни на эти ножищи. – Шу подняла ступню и для наглядности помахала ею перед носом Инга.
– Я работаю хирургом в приемной, вряд ли ты удивишь меня огромными ногами, для этого нужно что-то посолиднее, – улыбнулся Инг. – Да брось, Шу. Подумаешь, длинные ступни. Ты все равно миленькая. Зато плавать удобно. Всех обгонишь!
Девушка покачала головой и снова легла на диван.
– Внешность – не главное. Вот я невысокий, и что с того? Ты хоть раз слышала, чтобы я мечтал стать выше?
Шу не ответила. Легко Ингу рассуждать. Он хоть и был ниже большинства парней, но при этом прекрасно сложен, чертовски обаятелен и умен. А его руки? Шу могла часами наблюдать за изящными движениями пальцев Инга, когда он штопал ее платье, плотничал, готовил или чинил игрушки. Подумать только, ведь он и людей так чинить умел. Бережно и осторожно.
– Я тут вспомнила, а где тот скелет, с которым ты в детстве разрешал мне играть? – задумчиво поинтересовалась Шу, все еще разглядывая руки брата.
– Ты его сломала, и я унес его, – помедлив, ответил Инг.
– А откуда он взялся? В смысле, он был настоящим или нет?
– С чего вдруг такие вопросы? Решила сменить тему? – Инг насмешливо щелкнул Шу по носу. – Да, он был настоящим. Мне его подарил один профессор для подготовки к экзаменам по анатомии.
– Теперь понятно, почему я выросла такой странной. Ведь он был моей любимой игрушкой. Я называла его Скелеша. – Шу потерла лоб, голова по-прежнему немного болела. – Меня радует, что этот скелет достался в подарок, а то я всегда втайне опасалась, что ты сам откопал его на кладбище и приволок домой. Зная твою тягу к медицинским знаниям, это было бы не удивительно. Куда ты его потом дел? Зарыл в землю?
– Шу, у тебя было полно других игрушек, помимо Скелеши. И это был довольно старый экспонат, который десятки лет пылился в университете. Надо же мне было как-то занимать тебя, чтобы ты не мешала учиться. Я рассчитывал, что ты тоже пойдешь в медицину, вот и готовил тебя заранее. Но потом ты окончательно его разломала, а я побоялся, что ты можешь пораниться, и выкинул его.
– Если подумать, то ты достаточно циничный человек.
– Еще какой. Пойдем лучше чай пить, – подмигнул Инг и, наклонившись к самому уху Шу, добавил заговорщическим шепотом: – И больше никогда не засовывай свои ноги в мои ботинки, вдруг в один прекрасный момент ты их порвешь, большеногая женщина.
Сидеть вечерами на кухне с братом, пить чай и молча смотреть в окно на горящие фонари, в свете которых иногда мелькали фигуры запоздавших прохожих, было одним из самых любимых занятий Шу. Инг обычно листал какую-нибудь книгу, временами шумно прихлебывая из своей чашки. Эта его особенная манера пить чай многих раздражала, но только не Шу. Она, наоборот, ценила в людях маленькие несовершенства. Даже дурная привычка Мии грызть ногти, с которой так усердно боролась настоятельница, казалась Шу милой и трогательной. Но Мии, конечно же, она этого никогда не расскажет. Ведь Шу была довольно скрытной девушкой и только лишь Ингу могла высказать все, что тревожило ее на самом деле.
– Сегодня тебе удалось хоть немного поспать на смене? – спросила Шу, намазывая джем на хлеб.
– Часок, потом вызвали. Привезли мужчину с довольно интересной травмой, на заводе его руку чуть не намотало на… Хотя вряд ли тебе стоит такое слушать.
– Уж избавь от кровавых подробностей.
Инг хмыкнул, но не стал отвечать и взял протянутый Шу бутерброд. Военное училище и без кровавых подробностей, она это серьезно?
– А если я пойду с тобой завтра на работу, помогу с перевязками? Попытаюсь помочь… – уловив ход его мыслей, предложила Шу.
– Ох, Шу, – улыбнулся Инг. – Я верю, что ты будешь очень стараться, но ты даже не представляешь, каких людей привозят к нам в приемную и с какими травмами. В стране до сих пор невообразимая разруха. Бандитские группировки, враждующие кланы – это то, что терзает наш город по сей день. Мне ли тебе об этом говорить?
Шу судорожно провела пальцами по шее, словно пытаясь стянуть невидимый ошейник, и прошептала:
– Я помню. Поэтому тоже хочу сражаться против этих подонков, пока не наступит пора безопасности и спокойствия.
– Не обязательно брать в руки оружие ради этого, Шу, мы все боремся за лучшее будущее, и я в том числе, – мягко произнес Инг. – Тебе стоит подумать о том, где твое место на самом деле. Не обязательно губить всю оставшуюся жизнь, гоняясь за призраками из прошлого.
– Но Инг!
– Смотри, – перебил ее Инг.
Одно мгновение, и он ловко достал из кармана перочинный ножик. Вытащив лезвие, Инг с хирургической точностью сделал небольшой разрез на своей левой руке чуть ниже локтя. Шу побледнела, но не вымолвила ни слова.
– А теперь займись перевязкой, – будничным тоном продолжил Инг, положив руку на стол. – Сама знаешь, где аптечка.
Струйки алой крови медленно заскользили к запястью Инга, оставляя на коже красные извилистые дорожки. Шу почувствовала, как у нее перед глазами все поплыло, а пол радостно устремился навстречу. Если бы не Инг, она бы так и рухнула навзничь, словно кто-то резко столкнул ее со стула.
– А ведь это даже раной назвать нельзя, – прошептал Инг, подхватывая сестру.
Он бережно усадил ее в стоявшее у стены кресло, после чего достал аптечку из кухонного шкафчика и заклеил порез пластырем.
– Что мне делать, Инг? – чуть ли не всхлипывая, выдавила из себя Шу, закрыв лицо руками.
– Прежде всего начать объективно смотреть на вещи и трезво оценивать свои собственные способности. Я видел, как ты тренируешься: бегаешь по утрам, а после задыхаешься. Такое себе зрелище. Приемная комиссия явно не оценит. Направь свою энергию в другое русло. Не нужно становиться швеей или выскакивать замуж. Почитай газеты, которые я оставил утром на твоей тумбочке. Может, что-то и заинтересует тебя, помимо военного училища. Ну, вижу, медицинская помощь тебе не требуется, а это значит, что я могу идти спать. Спокойной ночи, сестренка.
Инг выжидающе посмотрел на Шу, которая сосредоточенно изучала собственные руки. Расценив молчание как согласие, он направился в свою комнату, на всякий случай оставив дверь приоткрытой. Шу откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чувствуя, как в груди разрастается пустота, сотканная из безнадежности и отчаяния. Как долго будет продолжаться эта запутанная игра?
– Я помню гораздо больше, чем ты думаешь, Инг, – прошептала Шу, прекрасно зная, что брат ее не услышит. – Я помню все.
Глава 3. Красная дверь
Сив нервничала, и поэтому суп, который она варила, получался безвкусным и неаппетитным на вид. Удручающая картина. Свекровь недовольно покачала головой и вышла из кухни, не сказав ни слова. Конечно, она ведь знала, что через неделю Сив покинет их дом, вероятно, навсегда. Хакон объявил о своем решении прошлым вечером. Новый круг – новая жена. «Спасибо за сына, Сив, может, я выберу тебя как-нибудь еще лет так через пять-шесть». Девушка в отчаянии бухнула в кастрюлю столовую ложку перца. Острое не могло быть невкусным. Нет, сегодня она не просто злилась и нервничала – она была в бешенстве.
Краем глаза Сив заметила знакомый силуэт, промелькнувший в окне. Попался! Отшвырнув ложку прямо на пол, девушка стремглав бросилась во двор, преследуя свою жертву, если, конечно, Хакона можно было так назвать. Высокий, сильный, он одним ударом мог повалить дерево, в то время как макушка Сив едва доставала ему до плеча. Но несмотря на физическое превосходство, Хакон опасался вспыльчивого нрава жены и со вчерашнего вечера пытался не попадаться ей на глаза. Как будто от Сив можно было ускользнуть.
– Я не вернусь в круг, – выскочив на улицу, заорала она. – Не стану больше безропотно следовать этим ужасным традициям. Вот увидишь!
– Возвращайся в дом. – Хакон напустил на себя самый грозный вид из всех имеющихся, но это лишь сильнее обозлило Сив.
– Тебе придется или убить меня, или тащить в круг за волосы.
– Если мужчины увидят твою строптивость, никто тебя не выберет. Разве что старый Фин или жестокий Олин. Хочешь такого мужа?
Сив побледнела. А ведь он был прав. Чертовы законы! Почему мужчины выбирают женщин, а не наоборот? За какие такие грехи она родилась бесправной женщиной?
– Нет, Хакон! Оставь меня и на этот круг. Пожалуйста. – Сив заломила руки и упала на колени перед мужем, возненавидев себя за это. – Я буду самой лучшей женой. Только не отрекайся от меня. Амину муж уже семь лет не возвращает в круг. Они счастливы!
– Муж Амины обычный кузнец. Я же – Хин, главный защитник Чернолесья, потомок могучего рода воинов. Дело не в том, плохая ты жена или хорошая. Пойми, дети от разных женщин значительно укрепят мой род. Тебя выберет Ньен, он мне пообещал. Как Советник Хина, Ньен выходит в круг вторым, следом за мной.
– Да горите вы все огнем! – Сив вскочила с колен и бросила горсть песка прямо в глаза Хакону.
Но тот успел увернуться. Эта его чертова привычка всегда быть начеку. Глаза Хакона потемнели от злости: он ненавидел и боялся, когда Сив выкрикивала подобные проклятья, считая ее ведьмой (и не без оснований).
– Как ты можешь поступить так со мной?
– Я не совершил ничего плохого, таковы правила нашего мира, смирись с этим. – Хакон прищурил глаза. – Можешь, конечно, попробовать сбежать из Чернолесья в поисках лучшей доли, как делают некоторые строптивицы. Но вряд ли ты выживешь в диких землях. Племена кочевников обращаются с женщинами куда ужасней, чем ты можешь себе представить. А близлежащие поселения придерживаются законов круга. Как далеко ты уйдешь?
Словно раненая лисица, Сив издала душераздирающий вопль и бросилась обратно в дом, едва не сбив с ног свекровь и даже не заметив слез на ее лице. Да, свекровь очень жалела Сив и была полностью на ее стороне, хотя девушка упорно этого не замечала, упиваясь собственным горем.
– Больше нет смысла подавлять свои способности, – прокричала себе Сив. – Плевать на страхи Хакона. Алиса скажет, что делать.
Глава 4. У дерева
Алиса всегда оказывалась здесь. Первое, что она видела, открыв глаза, – это переплетенные белые ветви огромного дерева, заслоняющие голубое небо. Сейчас они были покрыты искрящимся белым инеем, напоминающим сахарную глазурь. Но бывало и так, что на ветвях распускались розово-фиолетовые цветы, обрамленные персиковыми лепестками. Реже всего Алиса наблюдала гроздья мелких красных ягод, свисавших нарядными сережками. Никакой логики в смене времен года этого чудесного места не существовало – дерево могло меняться прямо на глазах. Вот и сейчас Алиса не успела моргнуть, как хрустящая от инея трава вновь позеленела, а на ветвях повылазили мелкие листочки. Девушка села и потянулась.
Поляна с деревом была небольшой, со всех сторон ее окружал лес черных скрюченных деревьев, тощих и неказистых. А еще двери, разбросанные кем-то странным сюрреалистическим образом. Красная дверь – яркая и блестящая – всегда стояла в центре поляны, и ее с легкостью можно было обойти кругом. Фиолетовая лежала на земле чуть дальше, вся опутанная колючками и засыпанная увядшими листьями. Голубая и вовсе умудрялась балансировать на одном из своих углов. Краска на двери давно облупилась, а сломанная бронзовая ручка валялась неподалеку. Это была дверь Йена, которую Алиса больше не могла открыть. Запертой была и белая дверь, неуклюже привалившаяся к одинокому чахлому деревцу. Каждый раз Алиса безуспешно искала способ отпереть ее, но попытки пока оставались лишь напрасной тратой времени. Да, и еще имелась серая дверь – самая маленькая, Алиса всегда боялась застрять в ней. А ведь именно этой дверью она пользовалась. Ну что ж, за дело. Прежде всего ей нужно было разобраться с проблемами Инга. Алиса опустилась на корточки и принялась смахивать шелестящие листья с фиолетовой двери.
– Алиса! Ты мне нужна.
Девушка обернулась и не поверила своим глазам: на одной из веток огромного дерева сидела Сив.
– Сив! Где ты пропадала все это время? – Алиса бросилась к ней навстречу.
– Пыталась угодить Хакону, чтобы он оставил меня на новый круг. – Сив горестно вздохнула, спрыгивая на землю. – Ты же сама говорила, что он до ужаса боится сверхъестественных вещей. Вот я и не прибегала к своим талантам сновидения. – Она развела руками.
– Но он отказался от тебя? – в ужасе прошептала Алиса.
Девушка грустно кивнула. Алиса покачала головой: это было предсказуемо, более чем. И все-таки какие ужасные нравы в мире Сив.
– Открой мою дверь и взгляни, какие там теперь дороги появились. – Сив села на траву, поджав ноги.
Она не видела дверей, как Алиса, – перед глазами Сив неизменно стоял лишь непроходимый лес. Алиса кинулась к красной двери и распахнула ее настежь. Сотни дорог, переплетаясь, убегали вдаль. Темнота медленно отступала, хотя некоторые пути были по-прежнему затуманены. Ох уж эта Сив с ее импульсивным характером и постоянной сменой решений в последнюю секунду. Алиса внимательно начала изучать вероятности.
– Тебе не избежать круга, – в конце концов, промолвила Алиса. – Не осталось тех путей, которые могли бы заставить Хакона передумать. Сама виновата, надо было чаще ко мне приходить.
Сив вскочила и принялась вышагивать по поляне, запустив руки в свои пышные каштановые волосы.
– Хочешь знать, кто тебя выберет? Здесь всего два варианта, – нерешительно предложила Алиса.
– Нет! Да какая вообще разница? Я только привыкла к Хакону, а теперь снова, здравствуй, новый муж. Гори весь круг!
– Ты его полюбила?
– Да ну какая любовь, Алиса. Это не про наш мир, – засмеялась Сив. – Случались подобные истории у моих подруг: полюбил, оставил на один круг, потом на второй. Но рано или поздно почти всех возвращают. Мужчинам всегда кажется, что чужая жена лучше. Нет, не верю я в вечную любовь, в страсть – да, но и она угасает, оставив после себя лишь привязанность, которую мужчины ценят гораздо меньше новых ощущений и неизведанных прелестей.
– Инг о тебе вспоминал, – поведала Алиса, продолжая изучать дороги Сив.
– Как он?
– Ничего нового. Кстати, давно хотела спросить, – не поворачивая головы, начала Алиса. – Почему одна ты можешь приходить сюда вместе со мной? Инг навещает меня только в моем мире, как и Йен, вернее, навещал…
– Кто знает, – пожала плечами Сив. – Но это место кажется мне знакомым, словно я бывала здесь когда-то давно, еще в детстве. Там, где я родилась, полно таких черных уродливых деревьев.
Краем глаза Алиса заметила, как медленно струящийся по земле туман начал затягивать поляну, а это означало лишь одно – Сив скоро проснется.
– Вот что, – торопливо заговорила Алиса, закрывая красную дверь. – Ты сейчас должна слушать меня очень внимательно. В будущем тебе грозит серьезная опасность, и не только тебе. Пожалуйста, не забудь наш разговор!
Сив фыркнула. Это только Инг никогда не помнит Алису. Он считает, что не видит снов вовсе, а предостережения и советы Алисы, чудом закрепившиеся в его мозгу, списывает исключительно на счет собственной интуиции. Скольких бы проблем он избежал, если бы внимательнее слушал свой внутренний голос, на самом деле принадлежащий Алисе.
Дав необходимые указания, Алиса едва успела обнять на прощание Сив: слишком беспокоен и короток был в этот раз ее сон. Сив исчезла, оставив после себя лишь клочья бело-серого тумана, цепляющегося за ветви огромного дерева. Алиса снова осталась одна. Она немного постояла возле фиолетовой двери, но так и не решилась открыть ее, – очень уж устала, выбирая наилучший для Сив путь. Ну что ж, пора лезть через эту ужасную серую дверь. Алиса кое-как протиснулась в узкий проем и ощутила, что падает. Сердце в груди ухнуло и заколотилось с безумной скоростью. Алиса открыла глаза в собственном мире. На часах было без четверти семь: самое время вставать с кровати и собираться на работу.
Глава 5. Фиолетовая дверь
Шу снова лежала, закрыв глаза. Воспоминания, подобно щупальцам огромного спрута, опутывали ее с ног до головы, не позволяя заснуть. Навязчивые картины из прошлого вспыхивали друг за другом, пытаясь утянуть Шу в потаенные глубины памяти, – на самое дно, сокрытое мгновениями прожитых лет, счастливых и грустных моментов, но не забытое. Шу сделала глубокий вдох, словно перед отчаянным прыжком в ледяное бушующее море, и позволила воспоминаниям окончательно завладеть своим разумом. Так много крови. Кровь на полу и на стенах. Но самое пугающее в этом – люди, лежащие в красных лужах, чьи лица страшны, рты открыты, глаза не двигаются, а одежда находится в беспорядке. Шу знала этих людей: наставницы приюта и старшие дети, среди которых также был ее брат, неловко привалившийся к стене. Почему он не встает? Шу куда-то тащат грубые злые люди, а брат так и остается неподвижно сидеть, уставившись в пустоту. Очень трудно собрать из разрозненных воспоминаний целостную картину, ведь тогда ей было всего три года (а брату уже минуло девять?). Но Шу продолжала упорно склеивать фрагменты в своей голове воедино. После была долгая дорога, рядом с ней на лавке сидели куклы, ах нет, должно быть, это тоже были дети, такие же, как и она, – молчаливые и напуганные. Кто-то давал им пить из железной кружки и вкладывал в руки куски хлеба. Тем, кто начинал громко плакать, что-то засовывали в рот (вероятно, кляп?), но Шу молчала.
Она помнила, как ее привели в огромный красивый дом. Мама и папа (так их велели называть) с огромной радостью встретили Шу и проводили в новую комнату. О ней заботились: кормили, играли, наряжали. Но если Шу вела себя неподобающим образом, ее частенько отправляли в подвал к другим непослушным детям. Шу боялась подвала, в особенности детей в нем. Они были страшными и всегда молча лежали, свернувшись в клубок и не шевелясь. Так странно. Со временем Шу все чаще и чаще оставляли в этом отвратительном подземелье. Сколько лет прошло? Кажется, два года. А после она услышала шум и крики. Кто-то другой пришел за ней в подвал. Не мама с ее мягкой походкой, ласково шепчущая: «Где моя послушная доченька?» И не папа, постоянно кашляющий и любящий светить фонариком прямо в лицо Шу, а люди в форме. Они сказали: «Только один ребенок остался в живых!» И навсегда унесли ее из красивого дома с жутким подвалом. Что сталось с другими непослушными детьми? С мамой и папой? Затем была больница и худенький мальчик, бегающий по коридору с бинтами в руках: он старался быть полезным, помогал врачам. Шу тут же узнала его и закричала, вцепившись в белый халат. «Это моя сестра», – прошептал он, прижимая к себе девочку.
С тех пор Инг всегда находился рядом.
Позже Шу рассказали, что Инг был сильно ранен во время нападения на приют. Один из врачей, выхаживавший мальчика, усыновил его, а после позволил и Шу остаться в его доме. «Где бы я была без тебя, Инг? В очередном приюте? Еще в одной семье?»
Шу ненавидела вспоминать ужасы прошлого, но и совсем не думать о них не могла. Замкнутый круг. Но больше всего на свете ее терзало не это. Моменты, связанные с нападением банды работорговцев на детский приют, и последующие годы, конечно, были отвратительны. Но было еще кое-что. Более ранние воспоминания о счастливых днях, проведенных Шу в стенах приюта, почти истертые временем. Что ты помнишь, Инг? В травмированном детском мозгу Шу все настолько перемешалось и спуталось, что сложно было разделить явь и вымысел. Шу скинула одеяло, ища прохлады.
«Нужно расспросить брата», – решила она, но в ту же секунду новая волна сомнений накрыла ее с головой. Инг ведь может и соврать. И какой тогда окажется правда? Да и что с ней делать потом?
– Валяюсь как какая-то падаль уже который день, аж тошно, – прошептала Шу, нехотя разлепляя веки. – А ведь я по-прежнему жива. – Она схватила первую попавшуюся газету из стопки, что подготовил для нее Инг, и наугад ткнула пальцем в объявление.
Глава 6. Красная дверь
Жаркая ночь уходящего лета полыхала множеством костров, ветер развевал нарядные ленты, повязанные на стволах деревьев. Ритмичный тихий бой барабанов сотрясал воздух.
Сив до сих пор не могла поверить в происходящее. Она была частью круга, точнее не круга, а неровного овала, образованного из сотни стоящих плечом к плечу женщин. Хотя нет, некоторые из них сидели прямо на земле, видно, особо не рассчитывая на завидную партию. Одни были нарядными, другие – в повседневной одежде; кто-то весело болтал с подружками, кто-то тихо плакал, ну а некоторые, такие как Сив, бросали на мужчин полные ненависти взгляды и беззвучно нашептывали проклятия. Чуть в стороне располагался круг поменьше из девушек в белых легких платьях. Их впервые допустили к участию в Круговороте Жизни. Сив поморщилась. Ведь не так давно она сама стояла в таком же ужасном белом платье, словно нелепый подснежник, не к месту вытянувшийся посреди летней поляны. Тогда ее выбрали самой первой. Хакон уверенно зашел в круг и вывел Сив, крепко сжимая в руке ее ледяные пальцы. Возможно, он решил стать ее первым мужем в память о тех далеких днях беззаботного детства, когда они вместе играли в дремучих лесах и мастерили шалаши. Иногда с ним было даже весело. Ха! Вряд ли Хакон был настолько сентиментален. Вероятнее всего, он просто хотел, чтобы его могучие потомки, которыми он беспрестанно бредил, унаследовали особые способности Сив. Хакон – единственный в Чернолесье, кто знал о ее секретах.
Она обернулась, выискивая в толпе знакомую фигуру. Хакон стоял на возвышении и контролировал процесс жеребьевки. Каждый из допущенных к кругу мужчин в случайном порядке вытягивал листок с нацарапанным номером. Первым выбирал жену Хин, главный воин и защитник их деревни, после – его Советник, а дальше в круг входили, повинуясь вытянутому порядковому номеру. К слову сказать, для Хакона Сив тоже была первой женой. Молодым людям позволялось участвовать в Круговороте Жизни позже девушек, ведь они должны были заслужить это право: построить дом и освоить профессию. Хакон стал самым молодым Хином за всю историю Чернолесья, и в этом была доля заслуги Сив, вернее, ее «способностей».
Сив раздраженно потерла левую щеку, потому что от нанесенной краски кожа ужасно чесалась. На ее левой щеке был изображен символ материнского рода Сив – алые языки пламени. Много лет назад родная бабка Сив пришла в Чернолесье из диких земель и попросила принять ее в круг. О своем прошлом она никогда не рассказывала, зато охотно делилась с Сив тайными знаниями и секретами мироздания, взяв с девочки обещание бережно хранить полученные уроки и передать их той, кому можно доверять как самой себе. Мать Сив скончалась рано, потому бабка немало времени уделяла воспитанию внучки. На правой щеке Сив красовалась жирная черная точка – символ рода отца. Родственники по отцовской линии были простыми тихими людьми и с Сив почти не общались. Поговаривали, что именно бабушка Сив свела в могилу ее папу, чтобы тот не мешался под ногами. И Сив охотно в это верила. Ее бабка люто ненавидела всех представителей мужского пола, а потому до сих пор оставалось загадкой, какая неведомая сила вынудила эту женщину заявиться в Чернолесье и добровольно войти в круг. Правда, лишь один раз. Сив сжала кулаки. Бабушка о многом ей рассказала, не поведала только об одном: как ей удалось уговорить деда больше никогда не возвращать ее в круг?
Сив снова взглянула на Хакона: левая щека парня была ярко-синей, ведь мать его происходила из рода лекарей, правая же была исполосована красными рваными линиями – символом древнего рода защитников и сильнейших воинов. Гордость Хакона. Когда сын Сив подрастет и заслужит право участвовать в Круговороте Жизни, на его левую щеку нанесут алые языки пламени, а на правую – красные рваные линии, как и у отца. Это делалось для того, чтобы исключить кровосмешение с ближайшими родственниками: если у мужчины и женщины совпадал хотя бы один знак, то они не могли быть парой. Весьма разумно, учитывая частые браки, принятые в Чернолесье. Сив внимательно изучала пришедших мужчин. В этот раз было довольно много чужаков из соседних земель. Своих женщин уже недостаточно? Сив вздохнула. Уж лучше тогда Ньен. Она, по крайней мере, останется тогда в родном Чернолесье и сможет видеться с сыном хотя бы ближайшую пару лет.
Размышления Сив прервал оглушительный барабанный бой. Началось. Сив с трудом подавила внезапно возникшее желание совершить что-то безумное: выбежать из круга, задирая юбку, или начать смеяться диким зловещим смехом. Нет, за такие выходки могут и изгнать, а сумасшедшую ни один дом не примет. Хакон медленно направился в сторону девушек. Конечно, он станет выбирать из девиц в белых платьях, он ведь не дурак. Хин вошел в маленький круг и спустя пару секунд вышел, держа за руку высокую, хрупкую, белокурую девушку. Сердце Сив предательски сжалось. Новая жена Хакона была ее полной противоположностью. Прямые светлые волосы, величественная осанка, прозрачные голубые глаза. Рядом с ней Сив смотрелась этаким косматым коренастым гномом, только кирки с лопатой не хватало. А про глаза и говорить было нечего; радужка Сив была болотно-зеленого цвета с мелкими коричневыми крапинками, как выражалась бабушка: «Это тебе отец подгадил», – ведь у самой старухи Шэл были изумительные зеленые глаза, напоминающие два омута.
Хакон прошел мимо, даже не взглянув на пылающую от гнева Сив. Теперь его новая жена будет год жить в доме Хакона. Если за это время она не забеременеет, то снова вернется в круг, но муж, конечно же, может решить дать ей еще один шанс и оставить в доме. Если же жизнь зародится в ее чреве, то она будет считаться женой Хакона вплоть до того момента, пока ребенку не исполнится год. А затем, как это случилось с Сив, муж начнет размышлять, возвращать жену в круг или нет. Ребенок в любом случае останется в доме отца. О нем станут заботиться свекровь и другие родственницы мужа, которых не принимает круг. Не принимает круг! Сив завистливо вздохнула.
Избежать круга можно было по нескольким причинам, например, когда у сына женщины рождался ребенок, то новоиспеченная бабушка могла с гордостью отвергнуть традиции и не участвовать в обряде (как это и сделала мать Хакона), и вместо этого посвятить свою жизнь заботам о внуке. Другой причиной могло стать лишь плохое состояние здоровья, подтвержденное лекарем. В этом случае они отправлялись жить в дом к родственникам, где помогали по хозяйству и следили за детьми. Сив снова вздохнула, у нее не было ни одной из вышеперечисленных причин, по которой ее могли бы исключить из круга.
А вот и Ньен. Идет с таким видом, будто ему не жену, а смерть предстоит выбрать. Обещал так обещал! Сив взъерошила волосы и отвернулась. Ньен был старше Хакона, но у него было всего три жены, и это, возможно, ее шанс навсегда попрощаться с кругом, кто знает? Но Ньен прошествовал мимо. Сив от неожиданности клацнула зубами и начала в ужасе озираться. Может, не заметил? Стоит ли подняться на цыпочки и выкрикнуть ему нечто вроде: «Я здесь, протри глаза»?
Время шло, а Ньен продолжал бестолково метаться по кругу, наводя смуту в рядах как женщин, так и мужчин. Кто-то начал недовольно покашливать, кто-то – бросать едкие фразочки. Все ждали. Сив снова начали одолевать странные желания, вроде таких, как швырнуть в Ньена камешек и отвернуться или заорать голосом Хакона: «Должок!» А что, если самой вывести его за руку из круга? Может, он, бедняга, запаниковал, увидев ее красоту? Но Ньен на радость всем наконец-то опомнился и, сделав пару решительных шагов, выволок из круга Сив, неуклюже схватив за запястье.
Новый муж, новый дом. Едва они отошли на пару метров от собравшейся толпы, как Сив выдернула свою руку из цепких пальцев Ньена, а тот даже не сопротивлялся. Ньен вообще выглядел каким-то потерянным и разбитым, и Сив стало даже его немного жаль.
– Не знаю, что тебе наговорил Хакон, но я, в общем-то, хорошая девушка, – почему-то решила приободрить его Сив. – Я злая, только если меня обидеть, ну, или расстроить.
Ньен странно посмотрел на Сив, словно впервые ее видит, и ничего не ответил. Так, в молчании, они и шли до самого дома Советника. На пороге их встретила младшая сестра Ньена, Лит: она была хромой, потому никогда не участвовала в Круговороте Жизни, зато заботилась о двух маленьких дочках брата. Лит выразила свое почтение и поприветствовала Сив в новом доме, пожелав, как полагается, счастья и мира. Дети уже спали. Ньен снова вцепился в локоть Сив и подвел ее к двери одной из комнат.
– Это твоя. Располагайся, – буркнул он и растворился в темноте ночного дома, прежде чем Сив успела опомниться.
Даже обидно стало. Хакон был гораздо инициативнее в качестве мужа в их первую ночь. Сив решила списать побег Ньена на его нервное возбуждение, порожденное выбором такой прекрасной жены, как она. Сив бодро распахнула двери своей новой комнаты и завалилась на кровать. Неплохо! Даже лучше, чем она предполагала.
Но уснуть в эту ночь Сив так и не смогла. Ее сердце тосковало по сыну и злилось на бестолкового Хакона. А еще в голове беспрестанно крутилась мысль, что она забыла о чем-то важном.
Только вот о чем?
Глава 7. Серая дверь
Алиса стояла, прижавшись лбом к стеклянной раздвижной двери. Перед глазами проносился давно наскучивший пейзаж. Город, серый огромный безликий город, царство стекла и бетона. Небоскребы, мосты, туннели, машины, провода и рельсы, по которым мчались сверкающие поезда. Инг всегда восхищался миром Алисы. Железнодорожные пути, подобно кровеносной системе, оплетали город. На поезде можно было добраться практически в любой район. Бескрылые металлические птицы, как называла их Сив. Она побаивалась поездов. Алиса же считала свой мир скучнейшим из всех возможных. Все происходило согласно расписанию и протоколу, нормам и правилам. Порядок и скука. Дом – работа – учеба – дом. Однообразная рутина, на которую были обречены практически все жители мегаполисов. Неудивительно, что многие сходили с ума.
– На работу мчишься? – Инг прислонился спиной к двери и улыбнулся Алисе.
Его появление всегда было немного неожиданным. Виной тому, видимо, был сумасшедший напряженный график Инга и его беспокойный характер. И сон урывками в свободное от дежурства время, потому что Инг очень много работал. Алиса совсем уже позабыла их первую встречу, настолько это было давно, еще в далеком детстве. Она порылась в кармане, достала смартфон и быстро набрала сообщение в одном из мессенджеров. «Привет, Инг». Не хватало еще в поезде разговаривать с невидимым другом, ведь кроме нее больше никто не видел Инга. Парень бросил взгляд на экран и кивнул.
– Так что там с моими путями? – поинтересовался он, разглядывая пассажиров поезда.
«Прости, Инг. Не успела посмотреть. Объявилась Сив. Ей грозила опасность. Пришлось разбираться с ней», – написала Алиса, чуть развернув к Ингу экран.
– Успешно хоть?
«Пока не знаю. Если Сив внимательно меня слушала, то все должно пройти хорошо».
– Будем надеяться, – пробормотал Инг. – А ты свои пути хоть иногда смотришь? Или все время тратишь на нас?
«Редко. В этом нет нужды: у меня самые скучные дороги. Они отличаются только тем, выберу я на обед булочку с яблоком или черникой, забуду зонтик или нет. Обычно я открываю свою дверь и становлюсь на самый ближайший путь, а после просыпаюсь». Пальцы Алисы стремительно перемещались по экрану, выбирая необходимые буквы и стирая предыдущие сообщения, отчего Инг едва успевал читать напечатанное.
– Жаль, я не вижу дорог, – ответил он.
«Они у тебя в сердце: ты их не видишь, но чувствуешь. Делаешь свой выбор».
– Порой у меня складывается ощущение, что выбора никакого и нет, – грустно улыбнулся Инг, взъерошив волосы. – Судьба хитра и коварна.
«Если его нет, тогда зачем ты постоянно спрашиваешь меня о будущем?»
Алиса укоризненно посмотрела на Инга, но тот промолчал в ответ. Поезд остановился, издав мелодичный звуковой сигнал. Алисе и Ингу пришлось потесниться, пропуская направившихся к выходу людей. Инга пусть и не замечали, но старательно обходили, словно кожей ощущали его незримое присутствие.
– Алиса, там Шу! – внезапно заорал Инг и выскочил из вагона.
– Да стой же ты! Я на работу опоздаю! Подожди, – завопила в ответ Алиса, бросившись следом за ним.
Люди изумленно проводили девушку взглядом, некоторые осуждающе поджали губы, потому что в общественном месте полагалось вести себя тихо и вежливо, а не бегать с криками, натыкаясь на пассажиров.
«Ну какая Шу! Он совсем спятил. Или это я вконец слетела с катушек», – злилась Алиса, всеми силами пытаясь нагнать мчавшегося впереди Инга, который умело маневрировал между людьми, чего нельзя было сказать о ней.
– Вон она! Идет за тем типом в форме. – Инг немного сбавил скорость, заметив, что Алиса едва не врезалась в какого-то недовольного верзилу, словно нарочно преградившего спешащей девушке путь.
– Ты про полицейского?
– Ну да, не видишь, что ли?
– Нет там никакой Шу, – с отчаяньем воскликнула запыхавшаяся Алиса.
Услышав ее слова, полицейский резко остановился и обернулся.
«Ну блин, я вслух ругаюсь со своим воображаемым другом», – без единой кровинки в лице подумала девушка, нервно хватая Инга за руку.
– Вы сказали, «Шу»? – Полицейский осторожно приблизился к Алисе, побледнев при этом еще сильнее, чем она.
– А что?
– И с вами Инг?
– Кто… что… я… – заблеяла Алиса, подбирая слова и как никогда остро ощущая собственное умопомешательство.
– Шу сказала ему, что я с тобой! Она меня видит, но вот он – нет. – Инг помахал рукой у полицейского прямо перед носом, но тот даже не моргнул.
– Так, давайте куда-нибудь отойдем, – заявил полицейский и протянул Алисе ладонь.
– В участок? – сглотнула она, делая шаг назад и мысленно готовясь к бегству.
– Да нет же! В кофейню или еще куда. Мне кажется, нам стоит поговорить.
Алиса кивнула и поплелась за мужчиной в форме. Вернее, это был молодой парень, наверное, лет на пять-шесть моложе самой Алисы. Она исподтишка изучала его внешность, стараясь не рассматривать слишком уж пристально. Полицейский был симпатичным, с правильными чертами лица, светлыми волосами и голубыми глазами. Именно такими изображали хранителей правопорядка на рекламных буклетах военной академии. Алиса задумчиво намотала на палец прядь волос. Похоже, к нему приходит Шу, а это значит… Впрочем, еще рано было делать какие-то выводы. Инг оживленно болтал с Шу, но ее ответов Алиса не слышала.
Вскоре они подошли к небольшому уличному кафе, что располагалось прямо у оживленной дороги. На входе висели яркие красные бумажные фонарики и стояли огромные декоративные вазы, одну из которых едва не уронила разнервничавшаяся Алиса. Полицейский все-таки взял ее за руку и увел в самый дальний угол, хотя свободных столиков было предостаточно.
– Зови меня Матс, – сказал он, протягивая меню. – Мне двадцать лет, я первый год на службе в полиции, отдел охраны городской безопасности.
– Алиса, – буркнула девушка, не понимая, к чему ей слышать такие подробности. Ну хоть размер одежды не назвал, и на том спасибо. – Работаю в больнице администратором, вечерами учусь на психолога в университете. Вижу невидимых людей и двери в странном лесу.
– Почему ты не сказала, что тебе двадцать шесть? – ехидно усмехнулся Инг.
Алиса попыталась испепелить его взглядом, но не вышло.
– Двери? – удивился Матс, однако больше не выглядел бледным и растерянным и вел себя так, словно они с Алисой – закадычные друзья, встретившиеся поболтать за завтраком перед работой.
– Ну знаешь, такие разноцветные, стоят в лесу, а за ними – пути-дороги. – Девушка отложила в сторону меню, даже не раскрыв его.
– В каком лесу? – Матс принялся перебирать зубочистки в стаканчике, что стоял посреди стола.
– В том месте, где я оказываюсь во сне. – Алиса в свою очередь начала нервно теребить салфетку: вопросы Матса слегка напрягали ее, но и утаивать правду она не видела смысла.
– Если я правильно понял, то место в твоих снах, где сплетаются вероятности, выглядит как лес с дверями?
– А у тебя нет?
– У меня остров, окруженный бескрайним морем, с минимальным количеством растительности, зато есть большое раскидистое дерево. И нет дверей. – Матс, наконец, оставил в покое стакан с зубочистками, вытащил сигарету и закурил.
– А что есть?
– Норы, в них ходы. Но я редко туда заглядываю. – Он помахал рукой, изображая нечто непонятное, что, по его мнению, должно было помочь Алисе представить картину загадочного острова из сновидений.
– А почему редко?
– Они не хотят, – пожал плечами Матс, медленно выдыхая сизый дым.
– Норы не хотят?
Матс засмеялся, небрежно воткнул сигарету в пепельницу и сделал жест, подзывая официанта.
