Так близко E-Book

Сильвия Дэй

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Темный соблазн
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 484

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Три женщины. Один мужчина. Одна правда. Преуспевающий бизнесмен Кейн Блэк тоскует по погибшей жене Лили и старается заглушить свою боль общением с красивыми женщинами. Горе опустошило его… Но однажды он замечает на людной улице Манхэттена ту, что как две капли воды похожа на его возлюбленную. Что это — мираж? Наваждение? Или надежда? Кейн пытается выяснить правду о прошлом, но на его пути встают мать и бывшая любовница, а ныне — жена его брата. Они знают жестокую правду жизни — на троне может быть только одна королева. И они готовы пойти на все, чтобы не дать незнакомке, которой очарован Кейн, и шанса на будущее с ним. На кону слишком многое — страсть, деньги и власть. Кто заплатит наибольшую цену?

Leseprobe

Сильвия Дэй Так близко

Для Шанны

Фактов не существует, есть только интерпретации фактов.

Фридрих Ницше

Sylvia Day

SO CLOSE

© Sylvia Day LLC, 2023

© Зимин Ю., перевод, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

1

Витте

На вечеринке чрезвычайно много людей, но все же острее всего я ощущаю присутствие одной особенно важной персоны – жены моего работодателя, которая умерла много лет назад. В бескрайней ночи ярко сверкают огни Манхэттена, раскинувшегося перед огромными окнами пентхауса. За ними пенятся облака, и в просветах между ними иногда открывается великолепный вид на мрачные просторы Центрального парка и водохранилище. Башня поскрипывает от порывов ветра, но этот жалобный звук моментально растворяется в музыке и шуме разговоров.

Внутри этих стеклянных стен витает напряжение. Атмосфера накаляется – неизбежный итог столкновения соперников на нейтральной территории. Сдерживаемые рамками приличий и страхом потери репутации, хищники на мгновение выпускают когти, чтобы тут же стыдливо отступить.

Прием посвящен новой линейке космецевтических[1] продуктов. На нем присутствуют известнейшие представители золотой молодежи Манхэттена – самые богатые и красивые. Здесь не только лучшие друзья, но и заклятые враги. Это заслуга мистера Блэка, сумевшего собрать столь разношерстную публику в одном месте.

Гости подобно шахматным фигурам заняли наиболее выгодные позиции в просторной гостиной. Старый друг мистера Блэка, Райан Лэндон, стоит напротив делового партнера Блэка, Гидеона Кросса; они унаследовали непримиримую вражду своих отцов. Печально, разумеется, что у них имеются разногласия, но меня восхищает их публичная демонстрация взаимной ненависти.

Неподалеку расположились основные противники мистера Блэка – сводные братья Рамин и Дариус, которые подрывают его авторитет при каждом удобном случае. Здесь же стоит Эми, жена Дариуса, единственная женщина, которая даже не хочет смотреть в сторону хозяина вечера. Даже украдкой.

Пространство между ключевыми игроками заполнено медийными личностями, инфлюэнсерами, моделями и музыкантами. Вспышки света отражаются от блестящих платьев и окон, а телефоны неустанно рассылают бесконечные селфи для миллионов подписчиков. Обычно компании платят огромные деньги за такую информационную поддержку, но сегодня не тот случай. Приглашение в пентхаус можно считать своеобразным социальным лифтом, ведь тут присутствует Кросс со своей супругой Евой, а они являются самой популярной парой в мире, если верить данным СМИ.

Я осматриваю гостиную, убеждаясь, что обслуживающий персонал занят делом: ненавязчиво предлагает канапе и напитки, убирает пустые хрустальные бокалы Баккара и тарелки из лиможского фарфора.

Необычные букеты черных лилий сорта блэклист[2] изысканно подчеркивают текстуру столов из африканского черного дерева с серебряными вставками. Повсюду звучит легкая и непринужденная современная музыка. Ее исполнитель здесь же, обнимает за талию девушку и целует ее в подбородок. Он смотрит на мистера Блэка, а потом переводит взгляд на меня. Как раз в этот момент смарт-часы вибрацией сообщают о прибытии новых гостей.

Я иду в фойе.

В двери появляется красивая брюнетка на высоких каблуках, и я точно знаю, что ее соблазнит мой работодатель. Она пришла под ручку с привлекательным кавалером, но это не имеет значения. Девушка непременно сдастся, как и все остальные.

Дама похожа на покойную миссис Блэк: чернильно-черные волосы, притягательные зеленые глаза, алые губы. Да, она по-настоящему красива, но остается всего лишь бледной тенью женщины, увековеченной на портрете в коллекции мистера Блэка. Что ж, не она первая.

Я приветствую их кивком головы и предлагаю взять ее накидку, пока спутник помогает снимать ее.

– Спасибо, – благодарит она, а кавалер передает мне одежду. Брюнетка обращается ко мне, но все ее внимание уже приковано к мистеру Блэку.

Несмотря на то, что он сознательно отошел куда-то в глубь помещения, рост все равно выдает его. Энергетика Блэка – непокорный шторм, сдерживаемый только огромной силой воли. Этот человек скуп на движения, но каждый раз производит настоящий фурор. Я вижу, что наша новая гостья с нежеланием отводит взгляд в сторону.

Сестра мистера Блэка, Розана, занимает стратегическую позицию возле окон. Высокая темноволосая красавица в расшитом бисером бирюзовом платье. Блестящие волосы цвета красного дерева ниспадают на плечи, и ее внешность контрастирует с Евой Кросс, которая стоит рядом. Ева – миниатюрная блондинка с пышными формами, одетая в элегантное шелковое платье розового цвета. Эти любимицы СМИ такие разные, но они вместе работают над новым проектом.

Я смотрю на мистера Блэка, поскольку мне интересна его реакция на вновь прибывшую гостью. Внимательный взгляд, как я и ожидал. Признаки едва ли будут заметны постороннему, но я чувствую его разочарование и отчаяние.

Он явно надеялся, что это будет она. Лили. Неземная красота этой женщины запечатлена в единственном портрете, который висит в личных покоях, но трудно не заметить ее влияние на этот дом и его хозяина. В ней было нечто такое, что он продолжает искать в каждой встречной женщине.

Лили исчезла из жизни мистера Блэка еще до моего найма, поэтому я знаю ее лишь посмертно, но все же мне удалось многое разузнать. Окружающие признают, что она самая красивая женщина, которую они когда-либо видели. Хотя ее имя вызывает ассоциацию с деликатным и хрупким цветком, знакомые описывают ее как независимую, умную и смелую женщину. Ее запомнили как человека доброго и заботливого, веселого и всегда готового прийти на помощь – это, на мой взгляд, многое о ней говорит.

Некоторое время я довольствовался только этой скудной информацией, пока не настал тот вечер, когда мистер Блэк, пьяный и измученный, решился раскрыть свои страдания. И в тот момент я понял, что она продолжает оказывать на него огромное влияние; я чувствую энергию и силу, глядя на ее портрет в его спальне, который занимает почти всю стену напротив кровати.

Эта фотография – единственное цветное пятно во всей комнате, но не это приковывает к ней внимание. Дело во взгляде Лили, проницательном и волнующем.

Кем бы ни была эта женщина, но они с Кейном Блэком полностью растворились во взаимной любви. Эта одержимость сохраняется и по сей день.

Я смотрю на нашу новую гостью, которая пробирается через толпу, оставляя своего спутника позади, и подходит к мистеру Блэку. Она в огненно-ярком малиновом платье, но правда в том, что она – мотылек, а он – пламя.

Одно популярное издание совсем недавно назвало его самым сексуальным мужчиной в мире. Мистеру Блэку скоро исполнится тридцать три, и он достаточно богат, чтобы позволить себе мои услуги – дворецкого в седьмом поколении, британского происхождения, обученного безупречно справляться с любыми жизненными ситуациями. Он отстраненный и скрытный, но женщины все равно тянутся к нему, совершенно позабыв об инстинкте самосохранения. Несмотря на их усилия, он остается неприступным. Он – вдовец, который остается верным своей жене.

Он часто появляется вместе со стройной блондинкой, предпочитающей бежевые оттенки и жемчуг. Это его мать, и никто бы не смог догадаться об их родственной связи, если бы об этом не писали на каждом углу. Алия прекрасно скрывает свой возраст. Ключом к пониманию ее характера является маникюр: миндалевидные ногти очень похожи на звериные когти.

Я отворачиваюсь от гардероба и слышу звук вылетающей пробки из бутылки шампанского. Весело звенят хрустальные бокалы, а беседы оживляются. Каблуки дорогой дизайнерской обуви стучат по обсидиановой напольной плитке, которая настолько хорошо отполирована, что напоминает спокойную темную воду. Резиденция мистера Блэка являет собой прекрасный образец максимализма: темное дерево, натуральный камень, дорогая кожа и меха… Все в самых темных оттенках, что создает пространство столь же элегантное и мужественное, как и его владелец.

Моя дочь уверена, что он наделен необычайно привлекательной внешностью – такой задумчивый и страстный, и эта же внешность является его проклятием. Тот факт, что он когда-то сильно любил и теперь живет под вуалью личного горя, лишь дополняет его природное очарование. По ее словам, его аура недосягаемости – поистине великолепна.

И это не шутка. Если не принимать во внимание многочисленные сексуальные связи, мистер Блэк выглядит очень таинственным мужчиной. Частые воспоминания о Лили опустошили его. От него осталась лишь оболочка. Но я все равно полюбил этого человека, как отец любит своего собственного сына.

Девушка громко смеется. Вероятно, слишком много выпила. И она не одинока в чрезмерном усердии в плане алкоголя. Кто-то роняет бокал, и он с неровной мелодией разбивается на миллионы осколков.

2

Витте

– Витте, ты ее проводил?

На следующее утром мистер Блэк входит на кухню, одетый в дорогой деловой костюм от Сэвил Роу с идеально завязанным галстуком. Раньше он не носил такую одежду. Это я научил его выбирать ателье для пошива костюмов на заказ, а он оказался способным учеником.

Я уже не могу разглядеть в нем неотесанного молодого человека, который нанял меня шесть лет назад, недавно овдовевшего и парализованного горем, из-за чего именно мне пришлось общаться со всеми, кто желал выразить свои соболезнования. Со временем он сумел справиться с болью утраты, переплавив ее в завидное трудолюбие. Оно и его исключительный интеллект помогли возродить фармацевтическую компанию, которая обанкротилась по вине его отца.

Несмотря ни на что, он преуспел во всем.

На черном мраморном столе уже разложены столовые приборы. Я поворачиваюсь и ставлю на серную мраморную столешницу его завтрак: яичницу, бекон и свежие фрукты – его любимое меню.

– Да, мисс Феррари ушла, пока вы были в душе.

– Феррари? Серьезно? – Он скептически приподнимает одну бровь.

Я не удивлен, что он никогда не спрашивает их имена, хоть и немного опечален. Для него совершенно неважно, кто эти женщины, имеет значение только то, что они воскрешают воспоминания о Лили.

Я никогда и не видел, чтобы он проявлял искреннюю привязанность к противоположному полу, если не считать его сестру Розану. С любовницами он всегда вежлив. Внимателен, когда пускается в ухаживания. Но вся его нежность заканчивается с окончанием ночи. Он никогда не отправляет им цветы, не флиртует по телефону, не приглашает на ужин и не провожает ее. Поэтому я не имею понятия, какой он в серьезных отношениях. Возможно, этот пробел в моих знаниях так и останется незаполненным.

Мистер Блэк тянется за кофе, который я ставлю перед ним, и его разум явно занят прокручиванием предстоящих дел, все любовницы забыты. Он мало спит и очень много работает. У него глубокие морщинки в уголках рта, а их не должно быть у человека его возраста. Я видел его улыбку и слышал его смех, но веселье никогда не добирается до его глаз. Он не наслаждается жизнью, а страдает от нее.

Я уговаривал его дать себе время, позволить себе насладиться тем, что он имеет. Он сказал тогда, что станет по-настоящему счастлив только после смерти. Воссоединение с Лили стало его целью. Все остальное только помогало скоротать время.

– Витте, ты вчера прекрасно справился на вечеринке, – рассеянно произносит он. – Ты всегда хорошо работаешь, но все же. Никогда не помешает напомнить, как я тебя ценю, верно?

– Верно. Благодарю.

Я оставляю его за трапезой и чтением дневной газеты, а сам по длинному коридору с зеркальными стенами направляюсь в укромную дальнюю часть резиденции. Прекрасная мисс Феррари провела ночь в ослепительно белой, практически стерильной спальне, расположенной в противоположной части пентхауса. Эта часть дома специально спроектирована так, чтобы выглядеть совершенно не похожей на остальную. Это место не понравилось бы Лили, поэтому, наверное, оно и имеет столь неудобное расположение, словно хозяин дома попытался спрятать его от взгляда призрака.

Мистер Блэк приобрел пентхаус еще на стадии строительства здания, вскоре после того, как нанял меня. Он тщательно контролировал разработку интерьерных решений, начиная с выбора материалов и заканчивая расположением стен и дверей. Но ничто из этого не отражает его личные предпочтения. Он подбирал мебель и аксессуары с учетом вкусов любимой Лили. Он не желал начинать жизнь с чистого листа, в которой не будет памяти о ней, мистер Блэк просто хотел продолжить жить так, словно она где-то рядом. Здесь многое напоминает о ней. И мне порой кажется, что я все-таки ее знаю.

Элегантная. Эффектная. Чувственная. Загадочная, очень загадочная.

Я останавливаюсь на пороге спальни мистера Блэка, чувствуя повышенную влажность после недавнего душа. Апартаменты «для него и для нее» занимают значительную часть резиденции: с огромными шкафами, общей гостиной и ванными комнатами, отделанными мраморной плиткой.

Из женской спальни открывается прекрасный вид на Ряд миллиардеров[3], реку Гудзон и значительную часть нижнего Манхэттена. Закаты разливаются багровыми отблесками по роскошно обставленной комнате, придавая декору теплые оттенки, а каждые несколько дней по просьбе работодателя я меняю пышные букеты в вазах, которые еще лучше подчеркивают внутреннее убранство. Ее комната всегда готова, ожидая возвращения хозяйки. Монограмма ЛРБ красуется почти на всех предметах интерьера, словно закрепляет владение этой комнатой. В шкафах лежат ее вещи, а ванная полностью укомплектована всеми необходимыми средствами гигиены.

Заброшенность пространства, кажется, должна портить прекрасную обстановку, но тут присутствует странная энергетика, предвестница жизни во всей ее полноте.

Лили здесь: невидимая, но почти осязаемая.

Главная спальня по сравнению с комнатой Лили выглядит скромнее. Мистер Блэк спит на узкой кровати, с любой точки которой видно фотографию на стене напротив, и ничто постороннее не отвлекает внимание от нее. На ящиках комодов и на простынях изображены королевские лилии. Внизу, словно подарок победителю, раскинулся целый мегаполис, но он поставил кровать изголовьем к окну, чтобы видеть перед собой только портрет Лили. Это отражение всей его нынешней жизни: равнодушие к миру и одержимость давно ушедшей женщиной.

Мистер Блэк буквально живет с Лили: он засыпает и просыпается, глядя на ее портрет. В отличие от ее комнаты его спальня похожа на склеп: холодная и мрачная, лишенная всяких признаков жилого помещения.

Я перевожу взгляд с окон, выходящих на Центральный парк, на портрет женщины, приковывающей взоры своим бессмертным совершенством. Он очень личный и интимный: Лили изображена во весь рост, она лежит на кровати, грудь прикрыта простыней, а рука наполовину скрыта в длинных темных волосах. Губы опухли от поцелуев, на щеках румянец, а глаза вызывающе прищурены. На фоне безликой стены пепельного цвета она – серена, поющая свою песнь о красоте, одержимости и гибели.

Я не раз ловил себя на том, что начинаю вглядываться в ее безупречное и чувственное лицо. Некоторые женщины привлекают мужчин одним лишь фактом своего существования.

Она была так молода, ей едва исполнилось двадцать, но она производила неизгладимое впечатление на всех, кто с ней встречался. И она оставила своего супруга в мучениях, сомнениях, с чувством вины и бесконечными вопросами… ответы на которые она унесла в холодную могилу.

3

Витте

Я плавно вливаюсь в движущийся ряд на «Рендж Ровере», а мистер Блэк раздает короткие указания по телефону. Сейчас только восемь утра, а он уже погружен в управление различными аспектами корпоративной деятельности.

Вокруг нас шумит Манхэттен, переполненный потоками машин и людей, спешащих во всех направлениях. Иногда на тротуарах встречаются огромные кучи неубранного мусора, ожидающие, когда о них позаботятся. В первые дни моего пребывания в Нью-Йорке это зрелище изумило меня, но теперь я считаю мусор частью городского пейзажа.

Мне нравится этот город, настолько отличающийся от родных зеленых холмов и долин. Здесь можно найти буквально все. Энергичность, разнообразие и многогранность здешних людей поражает воображение.

Я смотрю то на потоки машин, то на пешеходов. Впереди нас грузовик доставки перекрыл улицу с односторонним движением. На тротуаре слева бородатый мужчина, ловко жонглируя кучей поводков, вывел на утреннюю прогулку свору активных собак. Справа я вижу молодую мать, которая толкает коляску в сторону парка. Высокие здания и густые кроны деревьев почти полностью перекрывают солнечный свет.

Дорожное движение замедляется.

Спокойным и серьезным голосом мистер Блэк продолжает деловые разговоры в своей непринужденной и уверенной манере. Машины ползут вперед, изредка увеличивая скорость. Нам нужно в центр города. Какое-то время нам везет, и на всех перекрестках нас встречают зеленые огни. А потом удача отворачивается от нас: мы уже почти добрались до места назначения, но красный сигнал светофора остановил движение.

Перед нами проносится толпа людей: большинство идут с опущенными головами, многие в наушниках – возможно, пытаются отдохнуть от гула мегаполиса. Я смотрю на время, чтобы убедиться, что мы не отстаем от расписания.

Внезапный возглас полный боли заставляет застыть кровь в моих венах. Слабый стон, который едва ли напоминает человеческий. Я встревожено оборачиваюсь.

Мистер Блэк сидит неподвижно и безмолвно, лицо посерело, а глаза остекленели. Он смотрит на пешеходный переход, и я тоже поворачиваю голову в ту сторону.

Мимо машины идет стройная темноволосая женщина. У нее прямое каре, прекрасно подчеркивающее красивые скулы. Нет, прическа не похожа на роскошную копну волос Лили, совсем нет. Но женщина смотрит по сторонам, я вижу ее лицо и понимаю, что я где-то уже видел эти черты.

Задняя дверь резко распахивается. Водитель такси опускает стекло и ругается, требуя, чтобы мы освободили дорогу.

– Лили!

Поведение работодателя ошеломляет меня, как грохот выстрела. От шока я забываю дышать.

Женщина смотрит в нашу сторону. Спотыкается. Застывает на месте.

Сходство поистине поразительное. Зловещее. И это… невозможно.

Мистер Блэк выскакивает как раз в тот момент, когда на светофоре загорается зеленый. Его действия импульсивны, а я все еще нахожусь в замешательстве. Знаю только, что мой работодатель сильно возбужден, а я заперт за рулем внедорожника в самом центре Нью-Йорка. Со всех сторон сигналят раздраженные водители.

Лицо женщины, и без того бледное как фарфор, становится серым. Я читаю по ее пухлым алым губам: «Кейн».

Она не может скрыть свое крайнее удивление.

И страх.

Мистер Блэк бросается между рядами машин, пришедших в движение. Звук автомобильных гудков сотрясает воздух.

Их резкость возвращает ее в реальность. Она срывается на бег, лавируя в оживленной толпе пешеходов, но ее платье изумрудного цвета служит отличным ориентиром.

Мистер Блэк, привыкший всегда добиваться успеха, пускается в погоню. Но черная машина, несущаяся на всех парах, настигает ее первой.

Секунду назад Лили была зеленой полоской в сером унынии городского пейзажа. А теперь она превращается в сверкающую, как драгоценный камень, каплю, упавшую на грязную нью-йоркскую улицу.

4

Эми

Я медленно и непринужденно улыбаюсь официанту:

– Еще один «Манхэттен», пожалуйста.

– Господи, – стонет Сюзанна, потирая виски. Великолепно уложенные блестящие черные локоны танцуют в такт ее движениям. – Я не знаю, как ты это делаешь. Если бы я пила алкоголь днем, я бы сразу завалилась спать.

Я со скукой смотрю на ее вилочку для коктейлея и представляю, как вонзаю ее в глаз собеседницы.

– А как продвигается твоя книга? – отбиваю атаку я.

Она морщится, а я пытаюсь скрыть улыбку. Сейчас она начнет болтовню о муках творчества и энергетических потоках, а я буду представлять ее милое личико с зияющей дырой вместо глаза. А за ним, наверное, вместо мозга окажется пустота.

– Я твоя большая фанатка, – признается Эрика Феррари.

Она, блин, шутит? Вчера мне пришлось изрядно поторопиться, чтобы успеть позвать эту Эрику на ланч, пока Кейн не потащился пристраивать к ней свой член. Осознание того, что Эрика согласилась только из-за Сюзанны, приводит меня в ярость. Эта сучка использовала меня!

А теперь они сидят друг перед другом, и она лижет Сюзанне задницу!

Та лучезарно улыбается, забыв о тревоге, вызванной моим вопросом. У нее красивые губы: чуть темные по контуру и нежно-розовые внутри, словно при рождении она воспользовалась подводкой для губ.

– О, спасибо! Рада, что тебе нравится мое творчество.

Поверх столиков я смотрю в сторону барной стойки, надеясь, что бармен уже готовит мой напиток. У меня остался всего один глоток, и скоро я буду смотреть на дно пустого бокала. Я не могу спокойно сидеть, пока Эрика и Сюзанна обмениваются любезностями. Без алкоголя это шоу просто невыносимо. Господи, как же хорошо, что у меня есть навык моментально забывать любую бесполезную информацию. Если повезет, к обеду у меня не останется и мысли об этом эпизоде.

Однажды моя свекровь, со свойственной ей двусмысленной любезностью, сказала: «Знаешь, что тебе нужно, Эми? Культура. Заведи себе друзей, которые повысят твой культурный уровень. Писателей, художников, музыкантов… Людей, которые смогут тебя чему-то научить».

Будто я совсем ничего не знаю. Я вообще-то ходила в государственную школу, два года училась в колледже и получила диплом маркетолога в университете. Правда, я совершенно не знаю, с какой стороны нужно класть вилки, но от этого еще никто не умер.

Алия считает, что я недостаточно хороша для ее драгоценного Дариуса. Ах, если бы она только знала, что я трахалась со всеми ее сыновьями.

Итак, Сюзанна – хотя в свидетельстве о рождении указано, что ее зовут просто Сьюзен, – моя литературная находка. Она пишет ужасные любовные романы о богачах, которые трахаются со всем, что движется, и женщинах, которые их приручают. Она – мой средний палец для моей стервозной свекрови.

Из-за Алии и Кейна я впустую трачу пару часов своей жизни с женщинами, которых даже терпеть не могу. Эрика и Сюзанна с таким волнением обсуждают сексуальные похождения вымышленных персонажей, которое, на мой взгляд, должно появляться только после близости с живым человеком. Думаю, что Феррари прямо сейчас вспоминает о том, как Кейн оттрахал ее до потери пульса, и думает, что побывала героиней одного из романов. Она поглядывает на экран телефона, наверное, успела оставить ему свой номер, но я полностью уверена, что этим утром Витте моментально – со всей британской вежливостью – выставил ее за дверь.

Я пытаюсь представить эту сцену. Вежливый стук в дверь. Отполированный до зеркального блеска серебряный поднос с изящным кофейным сервизом и одинокой белой розочкой. Белый шелковый халат в ванной комнате, где есть все необходимое, чтобы женщина могла привести себя в порядок. И когда Эрика вернулась в спальню, то она нашла свою одежду, которую снял с нее Кейн, аккуратно разложенной на белой скамейке с бархатной обивкой, а небрежно скинутые туфли – рядом с уже перестеленной и заправленной кроватью.

Витте – идеальный и безупречный работник.

Кейн же… такой предсказуемый. Эрика только появилась, а я уже знала, чем все закончится. Мы с ней похожи на его покойную жену. Она этого не знает, но она – очередной объект моего исследования с ласковым названием «Женщины, которых трахнул и бросил Кейн Блэк».

Похоже, для интимной близости ему нужно только внешнее сходство. Полный идиот. Сюзанна должна написать о нем книгу. Я даже поделюсь названием своего исследования. Да, я очень щедрая, если не сижу рядом с радостной копией с опухшими губами и заспанными глазами.

Господи, у меня просто отвратительное настроение.

Эрика Феррари. Глупое имя, скорее всего, полностью выдуманное.

Она украдкой смотрит в свою сумочку от Шанель, где лежит ее телефон экраном вверх. Сюзанна бросает на меня понимающий взгляд.

Я тревожно осматриваюсь по сторонам, ища глазами свой напиток. Мужчины элегантно одеты. У женщин великолепные прически и дизайнерские комплекты, но мало кто из них пользуется косметикой. Я совершенно этого не понимаю. Зачем париться из-за укладки, если ты даже не удосужилась нанести макияж? Нет ничего хуже, чем останавливаться на полпути.

– Как ты познакомилась с Дариусом? – спрашивает Эрика, доставая из хлебницы еще один ломтик хлеба.

– Нас познакомил Кейн.

Она оживляется при упоминании его имени.

– А как ты познакомилась с Кейном?

Я выжидаю, чтобы создать определенный эффект.

– Выходила из ресторана, и он подошел ко мне на улице. Я похожа на его жену. Это его пунктик. Темные волосы и зеленые глаза. И еще ему нравится красная помада.

Эрика нервно улыбается.

– Ну, у некоторых мужчин есть любимый типаж.

Она смущенно трогает волосы, и они падают на обнаженные плечи. Эрика не носит лифчик, ведь у нее маленькая грудь, прямо как у меня. И как у жены Кейна, которая всегда крепко держала его за яйца.

Кейну ни до кого нет дела. Если ты не стоишь прямо перед ним, значит, он уже забыл о твоем существовании. Кейн живет только настоящим. Он уже и не помнит о вчерашнем дне, ему наплевать на завтрашний, и у него происходит много всего интересного прямо здесь и сейчас. Но психологически он все еще привязан к Лили.

Я совершенно его не понимаю.

Он не из тех мужчин, то добровольно обречет себя на страдание, а это значит, что мысль о покойной Лили приносит ему странное удовольствие. Или это такая уловка для противоположного пола? Типа как горячий парень с щеночком? Не слишком ли это безумно?

– Мы поладили, – непринужденно продолжаю я. Мы нашли общий язык. На всю ночь. – А потом пару раз пересекались. – Я преследовала его. – И однажды с ним оказался Дариус.

И мой нынешний муж стал его заменой в моей постели. На этом все могло закончиться, но Алия настояла, чтобы средний сын получил нечто большее – окольцевал меня. А ей досталось то, чего она так хотела – моя компания, связанная с социальными сетями, «Сливки общества». И теперь она сожалеет, что связалась со мной.

И это немного утешает.

– Какой она была? – спрашивает Эрика. – Его жена.

– В писательском мире такой типаж называют Мэри Сью, – со смехом отвечает Сюзанна. – А Эми называет ее Мэри Поппинс.

Эрика вопросительно смотрит на нас.

У меня вырывается невеселый смешок:

– Идеальна во всех смыслах.

– Вот как…

– Во всяком случае, так говорят люди, которые знали ее лично. Никто из семьи Кейна не видел ее, поскольку они уже много лет не общаются между собой. Знакомые рассказывали, что она была красивая, умная, стильная и великолепная домохозяйка, и так далее, и тому подобное… – ядовито произношу я. – Все ее просто обожали.

– О мертвых либо хорошо, либо ничего, – важно заявляет Сюзанна, глядя на меня осуждающим взглядом.

– Подобные фразочки еще никого не возвращали к жизни. И как ни странно, Кейн вообще не желает рассказывать о ней. Даже не произносит ее имя.

– Что ж… возможно, он готов двигаться дальше, – с противной улыбкой говорит Эрика, и за это мне хочется схватить ее за волосы и ударить по лицу.

Я борюсь с желанием показать ей фотографии женщин, которые очень похожи на нас и почти являются нашими копиями, но я не хочу, чтобы она приняла меня за сумасшедшую. Я улыбаюсь в ответ.

– Да, именно поэтому он все еще носит обручальное кольцо. Ты не заметила узоры на домашнем фарфоре? Цветы? Ее звали Лили, и теперь повсюду изображены лилии.

Она небрежно пожимает плечами. Верно. Она упустила эти важные детали. Я и сама не знаю, почему другие не видят того, что вижу я. Просто безумно невнимательные люди. Когда я рассказала Дариусу о рубашке Кейна с узорами из лилий, он равнодушно заметил, что я слишком мнительная. «У него просто девчачий вкус, ну и что?»

Но самодовольная уверенность Эрики исчезает. И к тому времени, когда мы закончим наш ланч, она уже не будет сидеть такой радостной. Она будет чувствовать себя использованной и не такой особенной. Ее самооценка получит удар, от которого она, наверное, не оправится до конца жизни. Я ненавижу ее за то, что она переспала с Кейном, но мне все же приятно осознавать, что не я единственная поддалась его обаянию.

Я вежливо улыбаюсь симпатичному официанту, который принес мой коктейль. Делаю большой глоток и на минутку закрываю глаза, чтобы насладиться приятным вкусом прохладного бурбона, смешанного со сладким вермутом. Кайф, возникший в результате употребления алкоголя, снимает приступ моей стервозности, а в глазах появляются соленые слезы.

Господи. Я пытаюсь подавить эти чувства.

Забавно, что всего одна ночь с Кейном определила всю мою дальнейшую жизнь. Мой психолог говорит, что это все из-за проблем, связанных с отцом, поэтому-то я и не могу принимать здравые решения. И это бесит меня еще больше. Какая женщина позволит мужчинам так с собой обращаться?

Кейну никогда не понять и не почувствовать, каково это – быть подобранной на улице и затащенной в пентхаус мужчиной, который ведет себя подобно ему. В ту самую ночь я почувствовала, что, возможно, достойна чего-то большего, а мои желания могут наконец-то исполниться. Я могла бы стать миссис Блэк. Я бы начала жизнь в шикарной обстановке пентхауса и приглашала бы в гости тех самых людей, которые когда-то заставляли меня унижаться перед ними, пока я пыталась создать свой бизнес. Конечно, он почувствовал мою слабость. Поэтому и решил очаровать, а уже через несколько часов я лежала под ним.

Примерно год спустя Алия показала Дариусу тайно сделанную фотографию портрета Лили из спальни Кейна. Никто из нас его не видел, поскольку Витте каким-то непостижимым образом материализуется перед гостями, которые пытаются пройти в эту часть дома. Я украдкой посмотрела на фотку, и в моем сознании раздался крик.

Эрика касается моей руки, чтобы привлечь внимание.

– Вы с Кейном работаете в Кроссфайер-билдинг?

Меня бесит, что она не называет его мистером Блэком. Но даже если они трахались, кому какая разница? Он уже забыл о ней. Они никогда не станут друзьями.

– Главный офис моей компании находится в этом здании, – отвечаю я, слизывая с губ капли после последнего глотка. И я чувствую знакомую злость, когда речь заходит о моем бизнесе. – Но я не хожу туда каждый день. Многие процессы происходят без моего участия.

Еще одно звено в империи «Бахаран-фарма».

Я не могу спокойно говорить о компании, которую построила с нуля. Компания «Сливки общества» стала символом моей независимости и моим доказательством, что я могу чего-то добиться. Я тщательно изучила тенденции социальных сетей, особенности использования платформ и набрала команду профессионалов. Это люди, которые могут продвигать и продавать что угодно. Остроумные копирайтеры, которые знают свое дело и умеют, черт побери, правильно доносить информацию в мире безграмотных идиотов. А я воспользовалась своим обаянием, чтобы заполучить клиентов и их бренды.

А затем появилась Алия с предложением передать «Сливки общества» под крыло «Бахаран-фарма», чтобы объединить семейные компании и распределить ресурсы. Дариус счел за счастье возможность работать вместе, а я недостаточно хорошо знала Алию, поэтому не проявила осторожность.

Мы подписали документы, и почти сразу после этого она начала критиковать мой стиль ведения бизнеса и мои идеи. Алия завоевала лояльность моих сотрудников бесконечными подарками и бонусами, большинство из которых – мои задумки, но все заслуги записала на свой личный счет. Потенциальные союзники дистанцировались, чтобы не вступать с ней в конфликт, и в итоге вся компания ополчилась на меня.

Сюзанна и Эрика жмутся друг к другу, восторгаясь платьем девушки, которая проходит мимо нашего столика. Облегающая ткань с абстрактным принтом – интересный выбор, но оно будет смотреться намного лучше, если надеть корректирующее белье, скрывающее недостатки фигуры.

Я делаю очередной глоток и мурлычу от удовольствия. И предвкушения.

Скоро наступит тот день, когда вся моя жизнь изменится. Я с процентами верну свою компанию и все остальное, что эта «семья» когда-то забрала у меня. Мой бизнес связывает меня с ними сильнее, нежели кольцо и клятва, данная Дариусу. Будь я проклята, если уйду без своего детища.

Телефонный звонок заставляет Эрику с идиотским энтузиазмом броситься к своей сумочке. Я смеюсь про себя, когда мы все понимаем, что звонит мой телефон.

Улыбка улетучивается, поскольку на экране мелькает имя Алии.

– Привет, мам, – приветствую я, прекрасно зная, что она ненавидит подобное обращение.

– Эми, – отвечает она хриплым голосом, от которого я всегда теряюсь. – Я пыталась разыскать твоего мужа, но только сейчас вспомнила, какой сегодня день.

Жирный намек на потрахушки Дариуса со своей помощницей напрочь убивает мое настроение. На языке ощущается горечь.

Больно. Хорошо это или плохо, но Дариус все же только мой. Я даже думала, что он полюбит меня и станет лучше ко мне относиться, если я перестану думать о Кейне, трахающем меня до потери пульса. Но я не могла перестать думать об этом, поэтому мой муж прямо сейчас имеет свою бесценную помощницу. Эта симпатичная блондинка всегда приносит мне именно тот кофе, который я люблю, и она настолько милая, что мне хочется шлепнуть ее своей сумочкой.

– Чем я могу быть полезна? – любезно интересуюсь я.

– Не волнуйся. Я напишу ему сообщение. – У нее такой сладкий голос, когда она рушит мой мир. – Кстати, жена Кейна восстала из мертвых.

5

Алия

Я смотрю на свое отражение и стираю ярко-розовую помаду оттенка «Розана», а затем наношу нюдовый блеск. Отступив назад, я оценивающе осматриваю себя и киваю – да, эта смотрится лучше. Я с улыбкой представляю выражение лица Эми после нашего телефонного разговора. Если я в чем-то и могу быть уверена, так это в умении моей невестки напиваться к пяти часам вечера. И если я выбрала правильное время для звонка, она отключится уже к трем.

Она, конечно, красивая, но бестолковая. От нее была какая-то польза, но мы исчерпали все ее ресурсы. И ее зацикленность на одном из моих сыновей только вредит всем остальным. Поэтому я хочу, чтобы она навсегда исчезла из наших жизней. Ждать осталось совсем немного. Один бокал за ужином превращается в два. А потом и в целую бутылку. Почему бы не выпивать стаканчик виски каждое утро? И еще коктейль во время ланча. Все слишком просто. Она хочет упасть на дно стакана. И я слегка подталкиваю ее, чтобы она не задерживалась.

– Ты готова? – хмуро спрашивает Дариус, неожиданно появившийся позади меня.

Он одет в строгий пиджак, на лбу пролегла заметная морщина. От него приятно пахнет духами с утонченным древесным ароматом. Я разработала этот парфюм специально для него. И он ему идет. Дариус такой же сильный и непоколебимый, как вековая секвойя. Он – моя гордость. Слишком многие матери воспитывают сыновей абы как.

Я смотрю ему в глаза.

– Ты спрятал чертежи?

– Да, разумеется. А где я, по-твоему, был?

Его темные волосы красиво ниспадают на лоб. Лицом Дариус похож на меня, но светло-голубые глаза достались ему от отца. То же самое с Рамином и Розаной.

Дариус хмурится.

– Мы почти закончили. Могли бы уже сегодня отдать замечания архитектору.

– И он приступит к ним не раньше понедельника. – Я разглаживаю лацканы его пиджака.

Если бы только Эми знала, что ее муж проводит большую часть дня пятницы за работой над проектом нашего будущего исследовательского центра в Сиэтле. Но она думает только о плохом. Небольшое внушение – вот и все, что нужно, чтобы вызвать у нее паранойю.

Дариус не такой изменщик, как мой первый муж Пол. Я подозревала, что у отца Кейна были интрижки, но ничего не могла доказать. Я решила, что для него я важна не только в роли матери, но и в роли партнера в компании, которую помогла создать, поэтому он никогда не решится расторгнуть брак. «Бахаран-фарма» стала для него делом всей жизни, и он восхищался Кейном – так я думала до тех пор, пока не узнала, что он высосал из компании все деньги, после чего сбежал в Южную Америку.

Я поправляю его галстук.

– Ты меня разочаровываешь.

– Почему?

– Тебя бесит, что ты должен поддерживать брата во время его личного кризиса.

Его брови удивленно приподнимаются.

– Я не хочу и не буду его поддерживать, ведь он никогда не снизойдет до этого по отношению ко мне.

– Дариус, – тон моего голоса стирает с его лица заметное недовольство, – ты не знаешь наверняка. И если ты не хочешь делать это ради него, сделай это ради меня. Меня это так огорчает.

Он смотрит на меня с издевкой, но мне без разницы, даже если он считает меня лицемеркой. Я делаю все необходимое для выживания в этом мире. Предательство Пола изменило меня, и поэтому я лучше справилась со вторым браком, а также с составлением брачного контракта, по которому я получала все необходимое. И я всячески поддерживала Кейна до его совершеннолетия.

Не стоит винить Дариуса в том, что он никогда не испытывал жизненных сложностей. Кейн вернулся в семью и обо всем позаботился. Дариус всем обязан старшему брату: свободой от оплаты обучения, наличием денег на жизнь и даже женой.

Я подумала, что мы наконец-то сможем стать единой семьей, когда Кейн обратился ко мне с предложением реанимировать «Бахаран-фарма». Мой второй муж, не заинтересованный воспитанием сына от другого мужчины, наконец-то не мог на это повлиять. Кейн согласился с моим предложением насчет того, что младшие братья должны получить соответствующее образование, чтобы они смогли занять ключевые посты. Я думала, что мои дети наконец-то будут вместе, но только Розану обрадовало воссоединение со старшим братом. Дариус и Рамин приняли Кейна без особого энтузиазма, поскольку сочли, что не обязаны радоваться по такому поводу.

Сомневаюсь, что даже смещение Кейна с поста руководителя компании смогло бы как-то успокоить Дариуса. Он считает, что у него отняли возможность заботиться о младших. Наверное, это даже к лучшему, что дети не испытывают привязанности друг к другу. Если бы они объединились, это могло бы стать большой проблемой.

– Я просто не понимаю, зачем мы так спешим к нему?! – возмущается Дариус. – Ему сейчас просто нужно время, чтобы разобраться в новых обстоятельствах, а жену вылечат и без нас. Мы зря откладываем важные дела.

– Да? Думаешь, Кейн просто так говорил всем, что овдовел, хотя на самом деле все совсем не так?

Хотя Лили, конечно же, все еще могла умереть. Водитель, сбивший ее, не стал останавливаться и скрылся с места ДТП. Витте рассказал, что это он позвонил в «Скорую», а также находился рядом, пока девушку грузили в машину «Скорой помощи». Я не стала говорить Дариусу, что в голосе Витте было нечто такое, что заставило меня вздрогнуть.

– И что? Ты удивлена, что твой сын соврал? – упрямится Дариус. – Да ладно. И я не говорю, что не волнуюсь о судьбе его жены. Я просто говорю о текущей ситуации. Кейн много лет прекрасно справлялся в одиночку. Он сам во всем разберется. Это вообще не моя проблема.

Он так говорит, потому что ничего не знает о прошлом. Дариус был учеником старших классов, когда к нам домой в Седл-Ривер пришла полиция Гринвича с вопросами о старшем сыне, которого я много лет не видела и не слышала.

Детективы заявили, что вопросы относительно характера и склонностей Кейна – «обычная формальность». Может, так оно и было. Они быстро догадались, что я ничего не знаю о взрослой жизни собственного сына, – я даже не знала, что он официально сменил фамилию, они перешли к расспросам из разряда «почему вы не общаетесь?». Я сказала им правду: он не поладил с моим новым мужем. Они переглянулись, поблагодарили за уделенное время и ушли.

Я до сих пор не знаю, имел ли их визит какое-то отношение к его супруге. На тот момент я даже не знала, что он женат. Я никогда и ни с кем об этом не говорила, даже с самим Кейном, который спустя несколько дней пришел ко мне, чтобы обсудить возрождение «Бахаран-фарма».

Наши отношения можно назвать шаткими, и поэтому я не стану рисковать и ставить под угрозу мое влияние в компании, в которую я вложила столько сил.

– Разумеется, это твоя проблема, – настаиваю я. – Это наша общая проблема. Почему она вернулась именно сейчас? Где она пропадала все эти годы?

– А я скажу. Повсюду эти статьи о самом сексуальном мужчине мира. Черт возьми, Кейн зарабатывает едва ли не больше, чем Дуэйн Джонсон! Итак, она увидела статью о нем и его богатстве, снова сделала ставку на него и поэтому вернулась в родную гавань. Мама, я же не идиот. Просто я не вижу в ней угрозы, пока она не доставляет неприятности.

Я позаботилась о том, чтобы ребята из «Сливок общества» включили Кейна в рубрики о сексуальных мужчинах, ведь известность – синоним богатства. Меня раздражала сама мысль о том, что на сияние славы слетятся бывшие друзья и любовницы, не говоря уже о давно умерших женах. Но как я могла предвидеть такое?

Я даже не знаю ее девичью фамилию. После ее смерти не было поминальной службы – всем просто объявили, что она, возможно, погибла. Меня не приглашали участвовать в этой трагедии, да и никаких официальных заявлений я не видела. А Кейн отказывается обсуждать ее. Любые попытки заговорить о ней приводят его в ярость. Я попыталась что-то узнать хотя бы о женитьбе, но потом прекратила расспросы. И вот эта таинственная любовь из колледжа снова возникла на горизонте.

– Думаю, она просто бросила его, – задумчиво продолжает сын. – И он все это время лгал, чтобы сохранить репутацию.

– Это совсем какая-то фантастика, тебе так не кажется?

– Как и его пентхаус. Или наем Витте, черт возьми. Кейн делает много странного. Ты устраиваешь сцену на пустом месте.

Злость переполняет меня. Я не позволю, чтобы со мной говорили свысока или игнорировали мои мысли и чувства. Благодаря Полу я усвоила непростой урок, который никогда не забуду.

– Следи за языком, Дариус. Я проявляю осторожность, а не впадаю в истерику. Я защищаю нашу семью и нашу компанию, и я не стану за это извиняться.

– Я тебя понял, – бормочет он.

– Не забывай про пункт о морали в нашем экономическом соглашении «ЕКРА плюс» с «Кросс-индастриз». Если нас втянут в скандал из-за подставной смерти в нашей семье, очевидно, этот скандал станет для нас весьма убыточным. Мы не можем потерять вложенные ресурсы, не говоря уже о том, что Гидеон Кросс может запросить неприлично крупную компенсацию.

Кросс до сих пор помнит о растратах Пола, но не говорит об этом напрямую. Кстати, его отец, Джеффри Кросс, широко известен своей финансовой пирамидой, убытки инвесторов от ее деятельности исчисляются миллиардами. Если кто-то сейчас услышит его фамилию, то этот человек, скорее всего, подумает именно о Гидеоне, поэтому он ни за что не позволит разрушить свою столь хрупкую репутацию.

Дариус хмурится, и я по глазам вижу, что сын обдумывает возможные последствия.

– Давай не будем забегать вперед. Пока все идет по плану. Розана стала лицом новой косметической линии, а Ева Кросс изо всех сил пытается доказать мужу, что она может возглавить процессы в «ЕКРА» плюс «Космецевтика». И если Рози будет умницей, Ева позаботится обо всем остальном. Нам просто нужна правдоподобная история для семейной ситуации Кейна, но мы что-нибудь придумаем.

– Ты уверена? Ты же ничего не знаешь о Лили, а также о том, что произошло между ними в прошлом.

– Ты говоришь так, словно все проблемы из-за нее, но нам нужно беспокоиться не о ней, а о Кейне. – Я выразительно смотрю на сына.

– Итак, мы едем в больницу, верно? – уточняет он. – Скоро мы все узнаем.

Он не извиняется за то, что сначала был против поездки в больницу, но я не настаиваю. Я ничего не забываю.

Дети никогда не узнают, через что мне довелось пройти, чтобы забрать химические патенты Пола у партнера, которого он обанкротил. И из-за этого незнания они никогда не поймут, почему компания так важна для меня. Однажды, возможно, я все же расскажу Розане о том, каково приходится женщине в мире хищных мужчин.

Я не знаю, что мог натворить мой старший сын. В конце концов, Кейн – солидный мужчина, поэтому вряд ли мог вляпаться в гнусные делишки. Но я не повторю ошибку, которую совершила с Полом. Я не собираюсь оставаться с пустыми руками. Я имею полное право руководить всей компанией «Бахаран-фарма».

– Возможно, есть и положительный момент, – продолжает сын. – Авария серьезная, да? Поэтому Кейн взял недельный отпуск, чего раньше никогда не делал. Вероятно, он на некоторое время отойдет от дел, и у нас будет шанс убедить правление в важности постройки нового отделения в Сиэтле. И мы позаботимся, чтобы тендер на строительство достался именно нашему подрядчику. Мы добавили в проект много ненужных деталей, которые потом достаточно легко убрать, чтобы скорректировать цену. С прибылью, полученной при строительстве, я приобрету еще больше акций, и тогда все поймут, что Кейн не смог разглядеть золотую жилу у себя под носом.

Я обхожу Дариуса и направляюсь к дамскому столику образца середины века – моему любимому предмету мебели в личном кабинете, который столь прекрасно сочетается с висящими над ним картинами Джаспера Джонса. Беру клатч, поправляю волосы и сережки, стараясь придать себе беззаботный вид. У меня самый большой личный угловой кабинет в офисе «Бахаран-фарма». Отсюда мне открывается потрясающий вид на центр города.

– Если все действительно серьезно, она может умереть, – размышляет Дариус. – И тогда тебе не придется волноваться.

Зажав сумочку под мышкой, я смотрю в зеркало, оценивая мои белые брюки-сигареты и золотистый шелковый топ. Ароматический диффузор с эфирными маслами наполняет воздух ароматом азалии.

– Мама, серьезно. Перестань переживать из-за этого. Кейн всегда быстро теряет интерес, – продолжает Дариус. Он стоит перед закрытой дверью – высокая темная фигура на фоне блестящей панели из орехового дерева. – Ему нравится охотиться. И если она задержится, то быстро ему надоест. И он найдет способ от нее избавиться.

Любовь и красота увядают. Клятвы ничего не стоят. Только семейные узы крепки. Мои дети еще слишком юны, но со временем они усвоят эти уроки.

Дариус открывает для меня дверь.

Я останавливаюсь и кладу руку ему на плечо.

– Напиши Рамину еще раз. Попроси снова, чтобы он встретил нас на месте.

– Я позвоню ему, – отвечает сын, доставая телефон.

Я иду вперед с высоко поднятой головой.

6

Лили

Я просыпаюсь под звуки ударов своего сердца. Это происходит медленно и постепенно, сопровождается назойливым механическим сигналом бип-бип-бип. Я выныриваю из глубокой вязкой тьмы, и слышу отдаленные голоса, но на таком расстоянии слова теряются, и их остатки кувалдой отдаются у меня в голове.

Запах лекарств дает мне очевидную подсказку о том, где я оказалась. Я заставляю себя открыть глаза, сдергивая эту неприятную колкую пелену, застилающую все передо мной. Что-то сжимает мне горло, и я с трудом поднимаю руки, чтобы освободиться от этих оков. Сердцебиение учащается, я кашляю, а ногти скользят по трубкам, которые подают кислород в легкие.

– Сетаре[4], не надо.

Твой голос… такой нежный…

Мой взгляд скользит по бледно-голубым стенам темной комнаты. Я вижу, как высокая темная фигура быстро направляется к двери.

– Сестра! Подойдите сюда. Она очнулась.

Лейкопластырь отклеивается, и дыхательная трубка смещается, царапая дыхательные пути. Боль заполняет все мое тело. В голове слышен крик, который отдается в грудной клетке.

– Остановись, – просишь ты, и твой голос так мучительно дорог мне. Ты подходишь к свету, и мои глаза наполняются слезами.

Моя любовь. Это сон?

Тени подчеркивают твои полные губы. Твои глаза, все такие же мрачные и внимательные, выглядят уставшими. Юношеская неуклюжесть исчезла. Ты стал тверже, плечи и грудь – шире, а волосы – короче. Подобно лучшим сортам виски, ты постепенно превращаешься в нечто более крепкое и пьянящее.

Ты хватаешь мои запястья, и от твоего прикосновения я чувствую волну энергии, которая прокатывается по всему моему телу. Твоя кожа теплая и мягкая, как атлас, а сила до боли нежна. Задыхаясь, я втягиваю твой запах, который никогда не смогу забыть. Знойный, простой, но такой мужественный.

Мое сердце сжимается, и дробный писк аппаратов превращается в сплошной вой сирены.

– Сэр, отойдите, – сухо приказывает мужчина.

Ты нехотя освобождаешь место для медбрата. Этого места хватает для него, но не для доктора, быстро входящего в палату.

– Мистер Блэк, – обращается женщина, надевающая латексные перчатки. – Пожалуйста, дайте нам немного пространства. Ваша супруга в надежных руках.

Ты отступаешь назад, но твой пристальный взгляд не отрывается от моего лица. Чувствуя его, горячий и пронзительный, я медленно проваливаюсь в желанный сон.

7

Витте

Мистер Блэк выходит из палаты и оглядывается на дверь с небольшим окошком. Он проводит рукой по лицу, а потом сжимает руки в кулаки, словно готовится к нападению. Ногой нетерпеливо и требовательно стучит по полу.

Когда мы только познакомились, он был человеком, постоянно находившемся в движении: расхаживал туда-сюда, качался на стуле, кидал скомканную бумагу в небольшие баскетбольные кольца, которые специально крепил над мусорными корзинами. Постепенно он стал более сдержанным. Некогда вспыльчивый и импульсивный, он превратился в закаленную и несгибаемую сталь.

Единственный раз, когда я увидел, что он почти окончательно сдался, случился в ту самую ночь, когда он решился рассказать мне о Лили. Он безостановочно ходил по личной библиотеке. Туда-сюда. Туда-сюда. Это была либо годовщина ее смерти, либо годовщина важного этапа их отношений, поэтому он не сдержался.

Я был поражен, когда он показал медсестре водительские права жены, подтверждая свое право как ближайшего родственника осуществлять уход за ней. Я и не знал, что он всегда носит ее документы в своем бумажнике. Хотя, оглядываясь назад, я не должен удивляться: он хочет, чтобы она всегда была рядом. Удостоверение оказалось действительным еще на два года, поскольку они переоформили его, когда Лили вышла замуж за мистера Блэка и взяла новую фамилию. Судьбе было угодно, чтобы эта сентиментальная мелочь оказалась полезна.

Он поворачивает голову и смотрит на меня так, словно не ожидал увидеть меня так близко.

– Сэр?

– Она в сознании. – Он отворачивается к окну и долго, совершенно не мигая, смотрит.

Я помню взгляд Лили, когда она заметила мужа: полный неприкрытого ужаса, даже животного страха, который вынудил ее выбежать прямо на полосу встречного движения. И я не могу связать такую реакцию с мужчиной, которого прекрасно знаю.

«Я потерял ее там же, где обрел». Я никогда не забуду эти слова или то, как он метался, словно зверь в клетке. Его страдания были настолько нестерпимы, что вариант последовать за ней был для него искушением, поэтому его воля к жизни с каждым днем все оставляла его, а сам он погружался во тьму. Но теперь сомнения закрадываются мне в душу, опутывая ее густым черным туманом, подтачивая основы доверия.

Я припоминаю, что он ни разу не заикался об организации похорон или поминальной службы. Сочувствуя его утрате, я все ждал, когда же он объявит о церемонии прощания, но он ничего не делал. Пусть гроб остался бы пустым, но ее память не увековечили даже небольшим надгробием.

Мы стоим и ждем. Мрачный обшарпанный коридор переполнен пациентами. Всюду пахнет химическим дезинфицирующим средством, но он не может перебить запах болезни и тления. Где-то неподалеку человек, бьющийся в агонии, выкрикивает самые грязные ругательства.

О Лили некому больше позаботиться. Нет ни родителей, ни братьев или сестер, даже дальних родственников. Никого. По крайней мере, так она сообщила моему работодателю, когда они были вместе. И правда, за все эти годы никто не назывался членом ее семьи и не интересовался ее судьбой. Вопросы задавали только полицейские, но их волновало только установление личности водителя, скрывшегося с места происшествия. Остальное они узнают от других свидетелей и с записей дорожных камер: жена потеряла всякую связь с реальностью, пытаясь избежать преследования со стороны мужа. И тогда мистеру Блэку начнут задавать совершенно другие вопросы.

По счастливой случайности я заметил изящную сумочку миссис Блэк, отлетевшую под припаркованную машину, поэтому сумел незаметно спрятать ее под куртку. Наверное, будет лучше, если полиция не найдет в ней водительские права, выданные в штате Невада на имя Айви Йорк с фотографией Лили. Возможно, и сама сумочка могла вызвать ненужные вопросы, поскольку являлась подделкой известного бренда. Власти, несомненно, заинтересует тот факт, что жена состоятельного мужчины ходит с подделкой, а не с оригиналом.

Если миссис Блэк поправится, следователи опросят ее. И ответы определят дальнейшую судьбу человека, за которого я бы принял пулю.

Мистер Блэк скрещивает руки на груди.

– Нам нужно разместить необходимое медицинское оборудование в пентхаусе и нанять персонал для круглосуточного ухода.

Это заявление рождает много вопросов в моей голове, но я задаю только один:

– В какие сроки?

– Как только мне удастся убедить врачей, что так будет лучше, и мы разберемся со всеми бумагами. Я хочу, чтобы она была со мной под одной крышей.

Язык тела – мощная вещь, вот и сейчас мое тело говорит, поднимая дыбом волосы на затылке. Маловероятно, что миссис Блэк в ближайшее время выпишут из больницы. Не слишком ли опасно перевозить ее? Мне следует уточнить. Моя подготовка включает в себя решение неотложных медицинских ситуаций и помощь в уходе за пациентами. И все же: я должен послушать работодателя или действовать в интересах здоровья его жены?

Меня смущает, что один-единственный взгляд Лили подорвал основы моего личного доверия к человеку, которого я уже считал почти родным сыном. Я был убежден, что ни один мужчина не любит свою женщину так сильно, как мистер Блэк любил – любит – свою жену. Возможно ли такое, что именно этой любви она и боится?

– Я обо всем позабочусь.

Я начинаю рассылку сообщений по списку контактов, которые могут помочь выполнить просьбу мистера Блэка.

– И поставь двух охранников возле лифа. Никому не входить и не выходить без моего личного разрешения.

Я растерянно смотрю на него. Лили, оказывается, будет не только пациенткой, но и заключенной.

Еще один врач бежит к палате миссис Блэк. Большинство медработников одеты в свободную голубую форму и кроссовки, а этот носит дорогие мокасины и строгие брюки. Седые волосы на висках контрастируют с подчеркнутой молодостью его лица.

Мой работодатель преграждает ему путь, зловеще нависая над ним.

Представившись неврологом Шоном Ингом, мужчина начинает беседовать с мистером Блэком. Я отхожу в сторону, чтобы не мешать. Беседа, впрочем, быстро заканчивается, а потом доктор идет в палату к Лили, с тихим щелчком закрыв за собой дверь.

– Она дезориентирована и находится в параноидальном состоянии, – сообщает мистер Блэк, глядя на дверь палаты. – Компьютерная томография не выявила черепно-мозговую травму, но подобные симптомы вызывают беспокойство.

Мимо нас в палату Лили идет медсестра.

Проходит целая вечность, прежде чем два врача выходят и направляются к нам.

– Мистер Блэк, – с усталой улыбкой произносит доктор Хамид. – Давайте пройдем в кабинет доктора Инга.

– Как она?

– Состояние стабильно. Мы ввели успокоительное, и теперь она отдыхает.

– Не своди с нее глаз, – просит меня мистер Блэк, указывая взглядом на палату жены. Он с озабоченным лицом идет вслед за врачами к лифту.

Я продолжаю смотреть в ту сторону, и тут из соседнего лифта выходят его мать и братья, разминувшись с моим работодателем. Миссис Арманда одета в облегающий белый брючный костюм, ее светлые волосы рассыпаны по плечам.

Она замечает меня и плавно поворачивается в мою сторону, а ее младшие сыновья занимают стратегические позиции по бокам. Сходство между ними неоспоримо, но она – сверкающая жемчужина на фоне смуглых сыновей в черных костюмах.

Алия замедляет шаг и перестает хмуриться. Она выглядит обеспокоенной, и для этого ей не приходится прикладывать особых усилий. Все это представление предназначено для медперсонала и пациентов, которые моментально обращают на нее внимание. Взгляды следуют за ней. Все поворачивают головы.

Она проходит мимо меня и заглядывает в окошечко палаты. Персонал не успевает отреагировать, а она уже поняла, что внутри нет того, кого она ищет, поэтому поворачивается ко мне.

– Витте, где он? – Раздражение в ее тоне вызвано тем, что я еще до вопроса не выдал ей всю известную мне информацию.

Я убираю телефон в карман, поскольку уже успел выполнить основную часть своей задачи.

– Он обсуждает перспективы лечения миссис Блэк с лечащими врачами.

Она резко поворачивается ко мне.

– Что мы уже знаем?

– Надеюсь, мы вообще что-то узнаем, когда мистер Блэк закончит этот разговор.

Рамин нервно усмехается.

– Ты можешь быть более прямолинейным?

– Разумеется.

– Значит, нам остается только сидеть и ждать? – уточняет Дариус, упирая руки в бока и демонстрируя развитый торс под облегающей рубашкой. – Я бы предпочел провести время с моей женой.

– Я тоже, – поддакивает Рамин с лукавым огоньком в голубых глазах. Намек очевиден, ведь он все еще не женат.

– Иди ты, – огрызается Дариус.

– А что? Эми наливает отличный мартини…

– Вот ты…

Алия призывно щелкает пальцами, переключая внимание братьев:

– Довольно. Рамин, принеси нам приличный кофе. Дариус, узнай имена врачей. – Братья расходятся в разные стороны, и Алия переводит на меня мрачный взгляд. – Только мы с тобой по-настоящему переживаем за Кейна. Нам нужно следить за происходящим, чтобы быть уверенными, что с ним все хорошо.

– Как скажете.

Но все мои мысли заняты девушкой за дверью, которая, очевидно, боится мужчину, изъявившего желание заботиться о ней.

8

Эми

– Как мило с вашей стороны, миссис Арманда.

Витте забирает у меня огромный букет желтых роз, который я принесла в пентхаус. Они идеально впишутся в обстановку женской спальни, поэтому Кейн не сможет проигнорировать мой заметный подарок. Конечно, если они попадут в спальню Лили… Я заглядывала к нему пару раз в неделю на протяжении последнего месяца. Лили все это время была дома, поэтому я понятия не имею, заметил ли Кейн мои усилия.

Приглашая пройти в гостиную, Витте закрывает за мной входную дверь.

– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, а я пока поставлю цветы в воду.

Тихо выстукивая каблуками, я делаю шаг на территорию Кейна. Мне хочется поторопиться, но я пытаюсь обуздать это желание. Я раздражаюсь из-за своей же нервозности.

Чертов Витте. Я не знаю, как этому придурку удается, но он несет чушь похлеще Алии. Я бы могла поддаться фирменному добродушию, но я же не идиотка. Прекрасно знаю, что он терпеть меня не может.

– Как она? – спрашиваю я, поправляя ремешок сумочки. Я целую вечность искала эту чертову штуку. Сложно подбирать наряды, которые выглядят достаточно скромно для визита к девушке, находящейся в состоянии комы, и в то же время достаточно игриво и обольстительно, чтобы привлечь случайный взгляд Кейна. Мне повезло, что я успела зайти в здание до начала ливня. Надвигается летняя гроза, поэтому на улице очень влажно, а давление растет.

– Состояние миссис Блэк без изменений.

– Мне жаль это слышать. – Бесит, что я никак не могу понять, насколько мои слова искренни. Она же лежит там трупом: либо умирай, либо просыпайся уже. – Будем стараться мыслить позитивно.

Я прохожу в чертовски чистую гостиную. Ни единой пылинки. Пол сияет, как безупречно отполированное зеркало.

Я скидываю туфлю на высоком каблуке и ставлю вспотевшую ступню на черный пол. Плитка на ощупь совсем не прохладная, идеальной температуры.

Волна возбуждения пробегает по телу. Полы с подогревом напоминают мне о чувственности Кейна.

Господи, я такая жалкая.

Я делаю шаг вперед, и на полу остается едва заметное пятно с четкими отпечатками пальцев. Внутри настолько тихо, что я слышу собственное дыхание. Пентхаус кажется склепом, наполненным тайнами, которые я непременно раскрою. Рано или поздно.

Слишком много вопросов. И единственный человек, способный на них ответить, заперт в собственном сознании.

Передо мной словно во сне появляется столь желанный мужчина, и я поспешно надеваю туфлю. Кейн идет ко мне, и я заставляю себя отвести взгляд. Как такому крупному человеку удается ходить настолько бесшумно? Господи, он такой высокий. Наверное, все остальные в мире кажутся ему карликами.

– Эми.

Я дрожу. Его восхитительно низкий голос – настоящее оружие, которое пронзает меня насквозь, будто остро заточенный клинок. Я опускаю взгляд на его прекрасно начищенные оксфорды, а потом смотрю чуть выше, прямо в пах. У портных, наверное, есть какой-то секрет, чтобы замаскировать его дубинку между ног. Думаю, что большой член достался ему от отца, поскольку у Дариуса и Рамина размеры совсем не удивляют.

Возможно, поэтому Алия такая стерва. Отец Кейна трахал ее здоровенным членом, а потом ему надоели ее выходки и он сбежал.

Подняв взгляд, я пытаюсь изобразить подходящую улыбку. Я стараюсь выдавить искреннее сочувствие, но мой разум затуманивается, когда наши взгляды пересекаются. Витте сказал бы, что его работодатель чертовски безупречен. Он – возмутительно совершенен с головы до ног. Костюм-тройка свежевыглажен и аккуратно обтягивает мышцы, которые, как я знаю, твердые и рельефные. На запонках и зажиме для галстука красуются узоры в виде лилии, сделанные из сапфиров. Галстук повязан виндзорским узлом[5] настолько идеально, словно его отфотошопили, и мне хочется поскорее развязать его зубами.

Если бы он отращивал свои блестящие темные волосы, они бы стали завиваться. Его прическа всегда выглядит аккуратно, словно он только что вышел из парикмахерской. Витте занимается стрижкой, бритьем и бог знает чем еще. Я помню, что эти черные волосы на ощупь густые и шелковистые. У него развитая квадратная челюсть и острый подбородок, красивые скулы, которые акцентируют внимание на прямых чувственных губах.

Некоторые мужчины были бы слишком сильно встревожены из-за жены, вернувшейся с того света, чтобы позаботиться о своем внешнем виде. Но только не Кейн. Он выглядит сексуальнее, чем когда-либо. И он слишком хорош для работника на удаленке, который последние три недели не выходит на улицу. Он быстро сумел договориться о том, чтобы жену выписали из больницы и отправили домой. Алия просто в ярости. Она не может смириться с присутствием в жизни Кейна другой важной для него женщины. И этого достаточно, чтобы я радовалась присутствию Лили в пентхаусе.

– Привет.

Я хочу сказать еще что-нибудь, но не могу. Я часами репетирую разговоры с Кейном, но всякий раз, когда у меня появляется такая возможность, мой чертов язык перестает работать.

Ничего не поделаешь, Кейн Блэк ужасает. Он просто великолепен в образе буйного пламени, столь разрушительного и завораживающего, что ты сгораешь дотла еще до того, как почувствуешь опасность. У него есть фишка: быть устрашающе неподвижным, заставляя тебя чувствовать, что ты попала в центр настоящего торнадо. Я не психоаналитик, но могу поспорить, что девушки, включая меня, возбуждаются не только от его физической привлекательности, но и от страха, который он вызывает. Его сексуальность сулит не только удовольствие: после него остается выжженная земля.

Пристальный взгляд скользит по мне. Глаза Кейна похожи на угольки. Матовые, жесткие и очень черные.

Замечает ли он мою прическу? Это копия ее оттенка, подобранного по образцу ее волос, которые я умудрилась состричь во время первого визита. Любой другой человек не заметит разницу, но Кейн славится своей наблюдательностью. Я не стала делать короткую стрижку, решив придерживаться привычного Кейну стиля, который он много лет видит на том старом портрете.

Сейчас я больше похожа на его обожаемую Лили, чем она сама, и я надеюсь, это сыграет в мою пользу.

Внезапно его лицо смягчается, и у меня перехватывает дыхание. Не думаю, что он обращал на меня внимание после того, как я вышла замуж за Дариуса, но теперь он действительно смотрит на меня. Пульс учащается, и я неловко переминаюсь с ноги на ногу. В сумке лежит фляжка с водкой, и от мысли об этом у меня текут слюнки. Плевать на чужое мнение, лично я считаю, что в огненном эликсире храбрости нет ничего плохого.

Он убирает руку в карман и моментально становится сексуальнее и доступнее.

– Витте передал мне, что ты несколько раз в неделю приходишь посидеть с Лили.

Я отмахиваюсь, мол я просто хороший человек, делающий доброе дело. Но потом понимаю, что это слишком формальная фраза для данных обстоятельств.

– Жаль, что я не могу сделать что-то еще.

– Ты читаешь ей вслух. – Это утверждение, а не вопрос.

Я лезу в сумку и достаю из нее электронную читалку и несколько глянцевых журналов, которые купила в киоске на углу.