Тихий дрон E-Book

Алина Витухновская

• Herausgeber: Freedom Letters
• Kategorie: Poesie und Drama
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 54

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Новая книга Алины Витухновской звучит молодым Мэрилином Мэнсоном, помещённым в нынешнюю российскую реальность, но констатирующим то же самое: «Rock is deader than dead, shock is all in your head». Этот сборник является предзнаменованием похорон какого-то многовекового явления. Возможно, для того, чтобы на руинах старого, агрессивного возникло новое и, что также важно отметить, миролюбивое, гуманное. А в это действительно верится, поскольку именно в эти годы создаётся что-то монументальное. Liberal Rebel Poetry.

Leseprobe

№ 82

Алина Витухновская

Тихий дрон

Freedom LettersНью-Йорк2024

Когда атлант

Когда атлант затопит печи

И грянет русский Пиночет,

Дурных детей, что здесь не лечат,

Положат в русский лазарет.

Любить им век галлюцинаций

Под переливы жёлтых люстр.

Так просят устрицы люстраций

У поваров и заратустр.

Запомни этот твит, малышка,

Как на горящий кремль вид.

Не спрашивай — кому дровишки

И колокол по ком звенит.

Россия никого не лечит.

Тиран здесь больше, чем поэт.

И не держи меня за плечи.

Меня здесь нет.

Давно б случился русский бунт

Мы все учились понемногу, Но смысл знаний был распят. Вот здесь верхи — они не могут. Вот здесь низы — они молчат. Но тут почти как с верой в бога: не тот в конце нас ждет расклад. Вот здесь верхи — пока что могут. А вот низы — они хотят. Они хотят, но как-то робко. Вот бунт пригожинский как фарс. Вот карта как татуировка, где Путин в профиль и анфас. Да не в...ы, то карта мира, В ней взято всё, да за три дня, Всё в бомбочках, всё в чёрных дырах. Не для меня... Не для меня. «Прощай, немытая Россия...» — Писал поэт лет сто назад. А мы ему в ответ такие — «Тебя теперь же не простят». Хороший русский, идеальный, какой бы русский ни был ты, Ты суздально-суицидальный среди всей этой суеты Стоишь, как бытия изгнанник, И, согнанный со всех границ, Не разберешь, где кнут, где пряник И будет ли Аустерлиц. Когда в кремле сидит с гарантом Кадыров после всяких дел, Плохой бы русский эмигрантом Уже б заделаться хотел. Но было поздно, денег мало, Бежать теперь — напрасный труд. Спроси сегодня у менялы — Сколько за жизнь твою дают? А в 90-е б, в лихое, Давно б случился русский бунт, А вы кричите ну такое... Про «банду Ельцина под суд!»

Защита Нужина

Среди реальности завьюженной Уже сошествуя во ад, Оставят без защиты Нужина Те, кто ни в чём не виноват. Глотая жидкие жемчужины, Рождая мальчиков-кувалд, Родина-ад из рук натруженных Не вынимает автомат. Пока играл в защиту Лужина, Во тьме косматой шахматист, Тупое «русское» оружие ещё не слизывал Ленд-лиз, Пока на хохломское кружево, на византийский их елей, Стекало тело неуклюжее, Ложилось ловко в Мавзолей, Как нечто теплое, тюленее, Послекувалдное мясцо, Похожее на тело Ленина, На всех их, в общем, праотцов — От демиурга и до Брежнева, От ХХС-КПСС, Такое иволгово-нежное, Себя-любя́щее взасос. Такое детство здесь Иваново, Такой младенческий задор, Всё в откровение кувалдное Укладывалось до сих пор. Всё было так во веки ватные. Всё повторяется как встарь. Шагают пленные кувалдные, Жуки вплетаются в янтарь. И от мистического ужаса Сжимается толпа солдат. Вы все здесь будущие Нужины, Обмененные наугад…

То, что нас не убивает

Нам казалось — мир понятен

И ничем не удивит.

Описал его Замятин,

Дописал его ковид.

Ты вчера мне был приятель,

Интерзоновский агент,

А сегодня — отрицатель

И ковидодиссидент.

В азиатском, во адате,

Как христос, Хао́с парит.

Чёрный лебедь в чёрнквадрате

Обязательно взлетит.

Каждый метафизик знает,

Но никто не говорит —

То, что нас не убивает,

Только портит внешний вид.

В этой истине опасность

И кощеево яйцо.

Ницшеанская лжеясность,

Маской скрытое лицо.

Нам казалось, мир понятен,

Оказалось — ни хрена.

И к тому же, в общем, кстати,

Он не мир, а он …..

Коллаборанты Большого Брата

Каин Авеля как брата

Распинает на колах.

Обвиняет вату вата,

Сеет липкий сладкий страх.

От мордорского солдата

До потерянной вдовы

Вы ни в чём не виноваты.

Виноваты, но не вы.

Хомяков, коллаборантов

На российских площадях

Тоже водят мстить за брата,

Как привыкли при вождях.

Ложь, предательство, измена.

Поп Погон и тот с гнильцой.

Всё вы ждали перемены,

Комсомольский Виктор Цой?

Вы как девочки, что в бантах,

Очарованные вновь.

Но везде коллаборанты

Как основа всех основ.

Без лоха не жизнь в России —

Хохломская чепуха.

Вот стихи вам о насилье

Подпадают под УК.

Мимимишны и капризны

Эти хипстеры, увы.

Всё, что нужно, к экстремизму

Подпадает, но не вы!

Русь сансарная обратно

Повернулась лет на сто.

И бредут коллаборанты

По загонам средь ментов.

А теперь уж не гуляют,

На сансарном колесе

Провернувшись, в ад ныряют

Все, все, все.

От мордорского солдата

До потерянной вдовы

Вы ни в чём не виноваты.

Виноваты, но не вы…

Рок-н-ролл мёртв

Рок-н-ролл мёртв, а эмбиент — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а дарквейв — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а готика — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а electronic body music — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а неофолк — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а эмбиент-хаус — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а intelligent dance music — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а техно — нет!

Рок-н-ролл мёртв, а даб — нет!

Особенно русский рок, ЧК/ГБ-рок!

Бездна

Родилась. Сказали — «Мама», Но владела этим ртом Сумасшедшая программа. Бытия с небытиём. Разрывая пуповину, Убивали и меня. Как замедленная мина, Я торчал в зубах коня. Этот подленький подарок, Дар напрасный, антидар. Вкус замедленно-миндальный Как продуманный кошмар. Чувство, что и я исчезну, — это тень небытия. Нет, я не смотрела в бездну. Эта бездна — это я.

Распятие Скочиленко

Россияне на коленке Распинали Скочиленко. Приходите, люди, в гости, Приносите, люди, гвозди. Это ваши ценности — Убивать за ценники. Да на этих ценниках, собственно, и ценности. Экстремистам «экстремистка» пишет библию убийства. Вы и здесь не справились. Только лишь оскалились. Это весь ваш «мир май труд» — Апология иуд. Со Скочиленко вечером соскочило личико. Делать было нечего, Раздели и до лифчика. Это не насилие. Это импульсивное. Смерть идёт по зоне. Это по закону. Соскочили пальчики, Рассмеялись палачи. Год прошел и два, А она жива. Долгое занятие — русское распятие.

Фрагмент поэмы «Родина — это привычка к небытию»

Обретая ту кровь, что желаю, как волк

И как оборотень постмодерна,

Инфернально лакая инферно,

Словно красное млеко,

Я сосу из груди человека.

Молокаялакалмолокаялакал,

Пусть и стало синим мисимовым.

Ты Россию любил и её проклинал

За сакральную прелесть насилия,

За позорную плесень бессилия,

За плебейский и царственный волчий оскал,

Что глотал, что казалось Россиею,

Где мессии смешались с другими, кто пал

В котлованы Платонова,

В глубь ошарашенных шпал

Ускорения Анны Карениной

Вы хотели всегда повторения

И трагедий, моля на коленях

Серебряных рельсов,

Вы любили русалок и умерших дев

В обрамлении ад-эдельвейсов,

Завитых эдельвейсов распущенных кос.

Как повешенность точки, повешен парик на вопрос,

В отрицании реинкарнации Анны,

Я в кремацию верю как в матрицу. Данность —

Это худшая Дания Гамлета, но и Гамлет здесь — лишь нелегал.

Это глушь, это тишь, здесь никто бытия не видал.

И от этого небытие здесь предписано всем вам с рожденья любить.

И никто не задастся вопросом о быть иль не быть.

И поэтому каждый попал и пропал,

ОТТОГОЧТОИНОЙНЕВИДАЛОТТОГОЧТОИНОЙНЕВИДАЛ.

Нос

Ты исчез, как будто Нос, Что пропал с лица майора, Удалился как-то скоро И покинул рейх-колхоз. А когда-то в люди нёс Что-то доброе, благое. Но теперь «это другое» — Верно кто-то произнёс. Романтическая связь, Многолетнее общение, Всё столкнулось с превращеньем В хохломскую эту вязь. Говорил ты — надо знать, Что средь тления людского, В общем, ничего такого, Лишь лицо б не потерять. Я его не потерял. Им же я и вопрошаю — «Где же ты и что мешает Дать какой-нибудь сигнал?» Вспоминаю — это Русь, Вспоминаю, каждый — трус. Мутной кровью утираюсь, Да чего-то не утрусь. Ведь, как гоголевский нос, Ты пропал с лица майора — Всё в традициях Мордóра, Хорошо, хоть не донёс.

Все русские семьи несчастны по-своему