Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: АСТ
- Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
- Serie: Мастера фантазии
- Sprache: Russisch
Когда впервые вышел «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкина, обозреватели поняли, что его можно по праву сравнить только с одной книгой, великим фантастическим романом Э. Р. Эддисона «Змей Уроборос». Действие этого потрясающего романа о необыкновенных приключениях разворачивается на далекой, захватывающе красивой планете, населенной лордами и королями, могучими воинами и красавицами с волосами, как вороново крыло. Это рассказ о великой войне за власть, героических деяних и изощренном коварстве. Впервые на русском языке — в переводе легендарной Валентины Маториной!
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 645
Veröffentlichungsjahr: 2024
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Эрик Рюкер Эддисон Змей Уроборос
Eric Rücker Eddison
THE WORM OUROBOROS
Перевод с английского В.А.М.
Иллюстрация на переплете – Дмитрия Андреева
© В. А. Маторина, наследники, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», 2019
От переводчика
Книгу можно по праву считать предшественницей и, в какой-то мере, литературным истоком «Властелина Колец» Дж. Р. Р. Толкина. В ней такая же обширная «география», масса стран, имен и названий, благородные герои совершают великие подвиги. Читатель знакомится с многовершинным Демонландом, Колдунией и другими странами, вместе с героями преодолевает горы и моря, встречается как с добрыми, так и со злыми чарами, попадает в зловещую крепость Горайса XII и в волшебную гору Коштру Белорну.
Толкин явно взял у Эддисона эпический размах повествования, построение книги (целыми блоками глав то про одни, то про другие события), манеру давать имена, деление героев на «белых» и «черных», причем, благородным могут быть присущи ошибки, а злобным – вполне положительные свойства, и описываются они столь же подробно и уважительно. Можно предположить, что замок Карсэ послужил прообразом Черной Башни, где властвует король Горайс, не доведенный до абсолюта будущий Саурон. И Эддисон, и Толкин вставили в одну из сцен старика, который появляется из ниоткуда, пророчествует и исчезает. В другой сцене герои, побывав в зачарованном месте, определяют по луне, на сколько дней выбыли из обычной жизни. Главные герои обеих книг, Арагорн и Джасс, владеют даром врачевания. Чтобы держать читателя в напряжении, оба автора часто доводят события до полной безнадежности, а потом неожиданно вводят помощь извне, и все решается. В конце книги Эддисон приводит хронологию событий, и точно такую же приводит Толкин. В обеих книгах примерно одинаковое количество стихотворных вставок, отлично дополняющих сюжет, с той разницей, что Эддисон брал стихи из средневековой литературы, а Толкин писал их сам.
Если пойти дальше, то Толкин использовал музыку в начале «Сильмариллиона», борьбу мелодий добра и зла при сотворении мира. Не была ли одним из первоистоков этого музыка в Коштре Белорне у Эддисона?
Борьба добра со злом вечна, мимо этой идеи не мог пройти Толкин, и конец книги Эддисона в этом смысле логичен, хотя весьма своеобразен. Если пойти дальше, то Тем, кто любит Толкина, обязательно стоит прочитать «Змея Уробороса», не забывая при этом, что иногда сходство может быть чисто внешним (литературная школа), а различия – глубоко внутренними (разница в идеологии, обусловленная временем написания, и мера таланта).
В.А.М., 2012 г.
Из вступительной статьи к английскому переизданию романа
Прошло 30 лет с тех пор, как «ЗМЕЙ УРОБОРОС» впервые вышел из печати в Англии и 26 – с тех пор, как я впервые поддался его мощным чарам. С тех пор я его несколько раз перечитывал, каждый раз находя новое подтверждение тому, что понял сразу: этот великолепный роман – шедевр, очень своеобразный, хотя, может быть, не вполне совершенный, а Эрик Эддисон – большой мастер английской прозы, несправедливо обойденный вниманием. Давно пора открыть его снова. Может быть, с переизданием книги это произойдет.
Эрик Рюкер Эддисон был преуспевающим госслужащим, а также автором нескольких мелких литературных произведений и трех замечательных романов: «Змей Уроборос», «Любовница из любовниц» и «Рыбный обед в Мемисоне» (а после его смерти в 1945 году был обнаружен большой фрагмент недописанного четвертого). Все три независимых романа отдаленно связаны одной идеей, являются частями бесконечного романтического эпоса. «Змей Уроборос» уникален в простоте своей темы: это героические приключения. В двух других книгах наличествует, кроме этого, достаточно глубокая философия. Поэтому лучше начать читать со «Змея», так легче войти в космос воображения Эддисона. А тот, кто раз насладится необыкновенным удовольствием от первой книги, наверняка захочет погрузиться в дальнейшие глубины метафизики и фантазии.
Каковы причины считать этот небезупречный шедевр (столь благородный по замыслу, богатый по охвату событий и вместе с тем не лишенный некоторых досадных огрехов) достойным серьезного изучения? Во-первых, в нем есть великолепный размах, квинтэссенция рассказа ради рассказа, что в нашем мире, который предпочитает самоанализ, стало редкостью. Во-вторых, это роскошная проза…
…Поскольку это эпический роман о воображаемом мире, Эддисон счел нужным очертить сцену и кое-что объяснить перед тем, как начинать собственно рассказ. Сделал он это неуклюже, отправив англичанина в магическом сне на планету Меркурий наблюдать за разворачивающимися там событиями. Это неудачный и отвлекающий прием. Но так как Эддисон после первых двадцати страниц забывает о своем земном наблюдателе, читатель может больше о нем не беспокоиться. На Меркурии Эддисон решил назвать представителей разных народов колдунами, демонами, гоблинами, бесами, пикси. Это тоже отвлекает, но ненадолго.
Темой этой современной Илиады становится великая война между демонами и колдунами. Такую войну так подробно еще никто не описывал. Намеки на нее можно найти у Гомера, в исландских сагах и в «Смерти короля Артура» Томаса Мэлори. Описываются битвы на море и на суше, гибельные походы и приключения, подлые измены и великие подвиги, совершаемые настоящими героями и титулованными негодяями. Сцена за сценой волнуют воображение, достигая такого уровня, что накрепко врезаются в память. Это поединок между лордом Голдри Блажко из Демонланда и жестоким королем Колдунии Горайсом XI; сражение лорда Джасса и лорда Брандока Даха с жутким чудовищем мантикорой; восхождение на сказочную гору Коштру Пиврарку; преступления злобных герцогов Колдунии Корсуса и Кориниуса; предательства храброго и умного гоблина лорда Гро, обреченного неким проклятием на постоянные измены.
Эти герои и подлецы, так же как прекрасные королевы и принцессы, появляющиеся вскользь, – вовсе не прописанные до тонкостей портреты. Они все – эпические герои, как Ахилл или Роланд, колоритные, живописные, нереальные и очаровательные. Подлые колдуны порой даже более привлекательны, чем героические демоны. Их приключения играют более важную роль, чем их взгляды, что вполне соответствует эпосу. Кроме того, Эддисон ведет рассказ в уникальном, чеканном стиле.
Проза «Змея Уробороса» не похожа ни на что, написанное позже семнадцатого столетия…
…Если бы «Змей Уроборос» был только красиво написанным славным приключенческим романом, это уже было бы большим достижением. Но дополнительный оттенок ему дает свежий ветер из иного мира с иной системой ценностей. Сам Эддисон, недолюбливавший двадцатое столетие, страстно верил в идеалы, вдохновлявшие лорда Джасса и лорда Брандока Даха, великих воинов и учтивых рыцарей. Храбрость, благородство и преданность само собой разумеются; женщины красивы, значит, им надо служить; славы добиваться стоит.
Все несложно, безоговорочно и оправдано. Эти воины могут быть язычниками или полуварварами, но им не свойственны скользкие сомнения или слезливая неуверенность. Даже подлецы у Эддисона героичны в своей монументальной подлости. Сама жизнь прекрасна и удивительна, а магические заклинания и сверхъестественные чудеса в большом количестве лишь делают ее более волнующей. Когда надо переплыть широкую реку Бхавинан на крокодиле или высидеть яйцо гиппогрифа, чтобы обрести нового Пегаса, жизнь становится славным приключением.
Мы живем в гораздо более прозаичном, но не менее опасном мире, и должны радоваться возможности побывать в многовершинном Демонланде и проникнуть в замок Карсэ, зловещую крепость короля Горайса XII в Колдунии.
Новое издание «Змея Уробороса» является в литературе событием первостепенной важности.
Орвил Прескотт, 1962 г.
Интродукция
Звали его Лессингам, и жил он в Востдейле в старинном приземистом особняке в глубине старого седого сада с роскошными тисами, которые еще саженцами видели викингов в Копленде. Лилии, розы и дельфиниумы цвели у ограды, а на клумбах перед крыльцом красовались бегонии с цветами крупными, как блюдца: белыми, красными, розовыми и лимонными. По камням стен ползли вверх вьющиеся розы, жимолость, клематис и огненно-пурпурные вьюнки. Справа и слева за садом темнел густой лес, а на открытом северо-востоке виднелось вдали одинокое озеро. Горизонт замыкали горы: над четким плавным абрисом холмистой гряды высоко поднимал голову скалистый Гэйбл.
На теннисный корт уже прокрались длинные прохладные тени, воздух стал золотистым. В деревьях ворковали голуби. Два зяблика играли возле сетки, по дорожке торопилась трясогузка.
Распахнутое французское окно открывало часть столовой с панелями темного дуба и столом времен короля Якова. Поблескивало серебро, искрился хрусталь, прихотливыми цветными пятнами перекликались цветы в вазах, горы фруктов на веджвудских блюдах: сливы, персики, мускатный виноград. Лессингам полулежал в кресле-качалке, устремив взгляд сквозь дым послеобеденной сигары на розы Слава Дижона, которые свисали из окна спальни, купаясь в мягком вечернем свете.
Её рука лежала в его руке. Это был Их дом.
– Давай докончим главу о Ньяле? – предложила она.
И, взяв тяжелый фолиант в выцветшей зеленой обложке, начала читать:
– «Он вышел в ночь на воскресенье, когда до зимы оставалось еще девять недель; услышал он великий треск, так что подумал, что земля сотряслась вместе с небом. Тогда посмотрел он на восток, и ему показалось, что он видит там огненное кольцо, а в кольце – всадника на сером коне. Приблизился всадник и промчался мимо него так близко, что он хорошо рассмотрел и его, и коня. Пылающий факел держал всадник в руке, а сам был черен, как смоль, и громким голосом пел такие слова:
И показалось ему, что всадник швырнул факел на восток в сторону гор, и пламя закрыло от него горы. А сам всадник ускакал в пламя, и не стало его видно.
После того пошел он в постель, и надолго отрешился от всего, а когда пришел в себя, то помнил все, что случилось, и поведал о том отцу. Но отец посоветовал ему рассказать обо всем Хьялти сыну Скегги. Итак, он пошел и рассказал все Хьялти, а Хьялти сказал, что было ему видение Волка-всадника, что бывает перед великими событиями…»
Некоторое время они сидели молча, потом Лессингам вдруг произнес:
– Ты не против того, чтобы мы сегодня спали в восточном крыле?
– Как, в Лотосовой Комнате?
– Да.
– Сегодня мне как-то лень, дорогой.
– Ты не будешь возражать, если я пойду туда один? Я вернусь до завтрака. Я люблю, когда ты со мной, но мы сможем отправиться вместе на исходе следующей луны. Ведь моя любимая не станет бояться?
– Нет! – сказала она, смеясь. Но глаза ее слегка расширились, а пальцы теребили его цепочку от часов. И она добавила: – Лучше бы ты пошел вместе со мной когда-нибудь потом. Здесь так необычно, и Дом, и все остальное. Вдобавок, путь долог, иногда в Лотосовой Комнате можно прожить несколько лет, хотя на самом деле всего лишь до утра. Лучше пойти вместе. Если что-нибудь случится, с нами обоими будет кончено, но тогда это уже не будет иметь значения.
– С нами обоими что? – спросил Лессингам. – Боюсь, что ты не совсем правильно выразилась.
– Ты же учил меня выражаться! – возразила она, и оба рассмеялись.
Они долго просто сидели, потом тени накрыли газон и наползли на верхушки деревьев, и высокие скалы горного отрога заалели в лучах вечернего солнца. Тогда он предложил:
– Хочешь, прогуляемся немного в сторону гор? Сегодня виден Меркурий. Он показывается сразу после заката.
Через некоторое время, стоя на открытом холме, они уже смотрели в небо, а над ними с писком кружились летучие мыши. Наконец, совсем низко на западе над полосой заката в темном небе засветилась туманная планета.
– Сегодня вечером Меркурий словно показывает на меня пальцем, Мери, – заметил Лессингам. – Я сегодня нигде не засну, кроме как в Лотосовой Комнате.
Ее рука сжала его руку.
– Меркурий? – произнесла она. – Это же другой мир. Это слишком далеко.
Но он засмеялся и ответил:
– Нет ничего слишком далекого.
Когда тени сгустились, они пошли назад. Задержавшись под аркой ворот, ведущих в сад, услышали, как из дома льются негромкие отчетливые звуки спинета. Она подняла палец.
– Слышишь? Это твоя дочь играет «Преграды».
Они постояли, прислушиваясь.
– Она любит играть, – прошептал он. – Хорошо, что мы научили ее. – И добавил, тоже шепотом: – «Тайные преграды». Интересно, что вдохновило Куперена на такое мистическое название? Только мы с тобой знаем, что оно означает на самом деле. «Тайные преграды».
В ту ночь Лессингам лежал один в Лотосовой Комнате. Ее решетчатые окна открывались на восток в сторону спящего леса и дремлющих обнаженных холмов Иллгил Хед. Сон его был спокоен и глубок, потому что это был Дом Мира, Послеполуденный Дом.
В самый глухой час ночи, когда убывающий месяц выглянул из-за горного отрога, он вдруг проснулся. Серебряный луч падал через открытое окно на маленькое существо, сидевшее в ногах на спинке кровати. Черная круглоголовая птичка с коротким клювиком и длинными острыми крылышками сверкнула яркими, как звезды, глазами и вдруг произнесла:
– Пора.
Лессингам встал, взял с кресла большой плащ, завернулся в него и сказал:
– Я готов, ласточка.
Ибо это был Дом Сокровенных Желаний.
Сияющие глаза ласточки наполнили комнату звездным светом. Комната была старая, резные узоры из лотосов украшали панели, кровать, кресла и потолочные балки. В призрачном свете лотосы изгибались, словно покачиваясь в ленивом водном потоке. Лессингам подошел к окну, ласточка села ему на плечо. За окном, не касаясь земли, ждала колесница цвета лунного нимба, запряженная странным крылатым конем, его передние ноги были покрыты перьями и заканчивались не копытами, а когтями. Человек вошел в колесницу, и ласточка пересела к нему на колено.
Взмахнув крыльями, дикий скакун взмыл в небо. Ночь вокруг заполнилась пузырьками, подобно тем, что окружают ныряльщика в глубокой воде под гладкой скалой. Скорость поглощала время. Мир кружился. Но всего через пару мгновений невероятный скакун широко распростер крылья и спланировал на большой остров в дремлющем море, окруженный другими островами поменьше. На острове высились скалистые горы, на холмах раскинулись пастбища, и в лунном свете блестела вода в родниках, ручьях и водопадах.
Они приземлились у ворот, увенчанных изваяниями золотых львов. Лессингам сошел с колесницы, ласточка закружилась над его головой, указывая путь через ворота на тисовую аллею. Словно во сне, он последовал за птичкой.
I. Замок лорда Джасса
О редкостных сокровищах, радующих глаз в высоком тронном зале; о разных обстоятельствах в Демонланде и о свойствах характеров их лордов; о посольстве Короля Горайса XI, отправленном к ним, и о полученном им ответе
Восточные звезды бледнели перед рассветом, когда Лессингам проследовал за своим проводником по заросшей травой тропе под тенистыми ирландскими тисами, стоявшими, как солдаты в карауле, в мрачном ожидании. Трава купалась в ночной росе, а воздух был отягощен душным ароматом крупных белых лилий, дремлющих под тисами. Лессингам не чувствовал земли под ногами, а когда, протянув руку, попытался дотронуться до ствола дерева, рука прошла насквозь, словно дерево было призраком в лунном свете.
Ласточка на его плече тихонько засмеялась:
– Дитя земли, не думаешь ли ты, что мы в мире грез?
Он ничего не ответил, и она продолжала:
– Это не сон. Ты первый сын человека, попавший на Меркурий, где нам предстоит долгое путешествие по морям и по суше, я покажу тебе леса и долины, древние горы, страны и дворцы, а также деяния тех, кто обитает в них. Но здесь, на Меркурии, ты не сможешь ничего пощупать, и не сможешь показаться местным обитателям, и они не услышат тебя, даже если станешь кричать до хрипоты. Мы здесь невидимы и неосязаемы, это мы здесь сновидения.
Они дошли до мраморных ступеней, ведущих на террасу замка, прошли под древним порталом, украшенным странной резьбой, сквозь массивные створы ворот, густо утыканных серебряными заклепками, и оказались во внутреннем дворе.
– Нам с тобой двери не преграда, – объяснила птичка. – Идем в высокий тронный зал, там немного подождем. Утро уже тронуло поднебесье, скоро в замке зашевелится народ, ибо здесь, в Демонланде, просыпаются, как только настает день. И знай, землянин, что это и есть Демонланд, а замок принадлежит лорду Джассу, и сейчас наступает день его рождения, когда демоны собираются на большой праздник, поздравляют его и оказывают почести его братьям, Спитфайру и Голдри Блажко. Эти высокородные лорды, наследуя своих отцов, с незапамятных времен правят всеми демонами в Демонланде.
Птичка договорила, и первые горизонтальные лучи солнца, как копья, ударили в восточные окна, и утренняя свежесть задышала в высоком зале, прогоняя смутные синие тени уходящей ночи из углов и ниш, и поднимаясь к балкам сводчатых потолков. И уж верно, ни один земной властитель, ни великий Крез, ни Минос в критском дворце, ни фараоны, ни царица Семирамида, и никто из царей Вавилона и Ниневии не владел столь роскошным тронным залом, какой был у лордов Демонланда. Стены и колонны были из белоснежного мрамора, в прожилках которого сверкали мелкие дорогие камни: рубины, кораллы, гранаты и розовые топазы. Семь колонн с каждой стороны поддерживали купол крыши. Опоры и перекладины под куполом были из золота с узорами, сам купол – из перламутра. У восточной стены за колоннами шла галерея, и было семь больших окон, а в западной галерее на стене висели семь больших картин. В конце зала на возвышении стояли три трона, с подлокотниками в форме золотых гиппогрифов, а спинка каждого представляла собой один огромный драгоценный камень. У левого трона это был черный опал, сверкающий серо-синим огнем, у среднего – опал огненный, как горящий уголь, а у правого – александрит, ночью пурпурный, как вино, а днем сине-зеленый, как море. За тронами стояли полукругом еще десять колонн, поддерживающих золотой полог. По бокам зала во всю его длину тянулись скамьи из кедра, инкрустированного кораллом и слоновой костью, а перед скамьями – столы. Пол зала был выложен мозаичными плитами из мрамора и зеленого турмалина, и на каждом квадрате турмалина красовались резные изображения рыб, дельфинов, угрей, зубаток, осетров, тунцов, осьминогов и прочих необыкновенных морских тварей. За тронами висели гобелены, затканные цветами, змеиными головами, драконами и прочими дивными рисунками. На подставках под окнами красовались изваяния животных, птиц и ползучих гадов.
Но самым удивительным было то, что капители всех колонн представляли собой совершенно живые фигуры волшебных созданий, чудищ и великанов, вырезанные вручную давними скульпторами из цельных драгоценных камней. Среди них была гарпия из охристого янтаря с разинутым в крике ртом, только вопля слышно не было; летящий дракон из винно-желтого топаза; рубиновый василиск; циклоп из звездного сапфира цвета луны, в чьем единственном глазу дрожал луч звезды; саламандры, русалки, химеры, лесные дикари, левиафаны – все из драгоценных камней чистейшей воды размером втрое больше крупного человека. Трудно было глаз оторвать от темных бархатистых сапфиров, светящихся хризолитов, бериллов, аметистов и прозрачно-золотистых цирконов.
Свет исходил от семи крупных кристаллов, размером с тыкву, висевших по центру вдоль зала, и девяти светлых лунных камней, стоявших на серебряных подставках между колоннами на возвышении за троном. Днем эти камни впитывали солнечный свет, а в темные часы отдавали его розовым свечением и лунным блеском. Еще одно чудо – нижний край полога над троном, инкрустированный лазуритом, и в нем, как в подобии небесного купола, все двенадцать знаков Зодиака, где каждая звезда – настоящий алмаз, горящий собственным сиянием.
Замок стал наполняться народом. Сначала в тронном зале появилось два десятка слуг с метлами, щетками и войлоком, чтобы все подмести, натереть и отполировать. Стройные, гибкие, проворные, с чистой кожей и светлыми волосами, слегка прикрывавшими рожки, они быстро все сделали и удалились, и в зал начали сходиться гости. Поражало радостное смешение красок и блеск одежд в движении: всюду бархат, меха, шитье, необыкновенные ткани, тончайший флер, кружева, воланы, массивные золотые цепи и ожерелья. Сверкали драгоценности и оружие, покачивались пышные перья над рогами. Некоторые гости рассаживались по скамьям или стоя облокачивались о столы, другие расхаживали по отполированному полу. Среди них были женщины, такие красивые, что хотелось сказать: вот эта, наверное, белорукая Елена; а эта – Аталанта из Аркадии; там Фрина, с которой Пракситель ваял Афродиту; а вон там Таис, из-за которой Александр зажег Персеполис, как свечку; а вон ту Бог Мрака мог похитить из цветущих садов Энны и сделать навсегда царицей мертвых.
У роскошной внутренней двери народ зашевелился, чтобы дать дорогу богато одетому дородному демону с высоким лбом и благородной осанкой. Он был краснолиц и слегка веснушчат, синие, как море, глаза смотрели спокойно, густая рыжеватая борода была разделена надвое и зачесана в стороны и кверху.
– Скажи мне, ласточка, – спросил Лессингам, – это лорд Джасс?
– Это не лорд Джасс, – ответила ласточка, – и он менее почитаем. Ты видишь Волла из-под Картадзы, что у соленого моря. Он славный капитан, верно служит Демонланду и совершил великие подвиги ради своей страны и всего мира в войне с вампирами. Теперь снова обрати взгляд к двери. Там в кругу друзей стоит высокий сутуловатый муж в серебряных латах и тускло-золотом расшитом плаще. Он слегка похож на Волла, но смугл и с колючими усами.
– Вижу, – сказал Лессингам. – Так это лорд Джасс?
– Нет, – объяснила ласточка. – Это всего лишь Визз, брат Волла. Но он самый богатый из всех демонов, не считая трех царственных братьев и лорда Брандока Даха.
– А это кто? – спросил Лессингам, указывая на демона со смеющимися глазами и легкой походкой, который в этот момент встретился с Воллом и заговорил с ним. Он был силен и красив, длинный острый нос его не портил. Чувствовалось, что он любит жизнь и умеет ей радоваться.
– Ты видишь лорда Зигга, прославленного укротителя коней, – ответила птичка. – Он всеми любим, потому что всегда весел, к тому же он могуч, и нет равных его всадникам, когда они скачут на врага.
Волл вздернул бороду и расхохотался, видимо, оценив шутку Зигга, которую тот прошептал ему на ухо, а Лессингам потянулся в зал, надеясь понять разговор. Слова терялись в общем гуле голосов, но Лессингам увидел, как на мгновение раздвинулись тканые занавеси за возвышением, и мимо тронов в зал прошел некто с царственной осанкой. Он двигался плавно, как проснувшийся хищник, и с ленивой грацией отвечал на приветствия. Он был очень высок, но тонок в талии, как девушка. Шелковую тунику цвета дикой розы украшали вышитые золотом цветы и молнии. На левой руке сверкали драгоценные кольца, на запястьях золотые браслеты, золотистые кудри обвивал обруч с перьями райской птицы. Рога были выкрашены шафраном и отделаны золотой филигранью. Поблескивала золотая шнуровка на сапогах. У пояса висел узкий острый меч с эфесом, усыпанным бериллами и черными алмазами. У него была удивительно стройная и изящная фигура, но при взгляде на него возникало ощущение дремлющей силы, подобно той, что таится в горе под белоснежной вершиной, нежащейся в лучах рассвета. Лицо было красиво, с нежным румянцем, выражение чуть надменно и слегка меланхолично, но в глазах иногда загорались огненные искры, и у рта под вьющимися усами появлялась решительная складка.
– Наконец, – пробормотал Лессингам. – Наконец-то лорд Джасс!
– Ты не так уж сильно ошибся, – заметила ласточка. – Ибо редко видел более благородных особ. Но это не Джасс, а лорд Брандок Дах, кому присягал весь Демонланд на запад от Шалгрета и Стропардона. Он владелец богатейших виноградников Кротринга, пастбищ Файлза, всех западных островов и скальных крепостей на них. Не думай, что раз он любит шелка и драгоценности, как королева, и держится изящно, словно серебристая береза на склоне, то у него легкая рука и не хватает храбрости в битвах. Он много лет считался третьим бойцом на всем Меркурии, наряду с Голдри Блажко и Горайсом Десятым из Колдунии. А теперь разве только Голдри превзойдет его в бою, после того как девять лет назад он одержал победу над Горайсом в поединке, когда колдуны совершили налет на гоблинов, и Брандок Дах повел пятьсот и восемьдесят демонов на помощь их королю Гасларку.
Раздалась буйная и сладкая музыка, гости повернулись к возвышению, занавеси раздвинулись, и ласточка произнесла:
– Наконец, является триумвират Демонланда! Тише, музыка; улыбайтесь, норны, в сей праздничный день! Да воссияет радость и покой во всем мире и в Демонланде! Сначала обрати взор на того, кто царственно шествует в середине, он в оливково-зеленой бархатной тунике с тайными знаками, вышитыми золотом и хризолитовыми бусинами. Заметь, как облегающие сапоги на сильных икрах сверкают золотом и янтарем. Обрати внимание на сумеречный плащ, пронизанный золотыми нитями и подбитый кроваво-красным шелком. Его сшили сильфы в забытые дни, он приносит удачу, если его носит храбрец с верным сердцем. А теперь смотри, на ком он. Видишь смуглое лицо, фиолетовый огонь в глазах, приглушенное тепло улыбки, представь осенний лес под солнцем. Вот лорд Джасс, хозяин этого древнего замка, почитаемый всеми в Демонланде. Он владеет неким волшебством, но не пользуется магией, ибо она выпивает жизнь и силу, и считается, что демоны должны полагаться не на чары, а на собственные силы.
Теперь обрати внимание на того, кто опирается на левую руку Джасса. Он ниже ростом, но, может быть, даже сильнее. Черный шелк его одежд искрится золотом при движении, волосы светлые, а головной убор между рогов украшен черными орлиными перьями. Лицом он суров, как морской орел, и взгляд умных глаз из-под густых бровей пронзает, словно копьем. Кажется, что из широких ноздрей время от времени вырывается бледное пламя. Это лорд Спитфайр, в бою стремительный.
Наконец, посмотри, кто выступает справа от Джасса. Этот лорд могуч, как Геракл, но идет мирно, словно теленок, и ступает легко. Мышцы и жилы играют у него под кожей, а кожа бела, как слоновая кость. Плащ из золотой ткани густо усыпан драгоценными камнями, узор из сердец на тунике из черного сендалина вышит алым шелком и отделан рубинами. На перевязи висит двуручный меч, рукоять которого венчает большой звездный рубин, вырезанный в форме сердца, ибо сердце – его символ. Меч ковали эльфы, и этим мечом лорд убил морское чудище, как можно увидеть на одной из картин на стене. Благородной внешностью он подобен Джассу, но волосы у него темнее, цвет лица ярче, и скулы выступают резче. Рассмотри его как следует, ибо нет лучшего бойца, чем лорд Голдри Блажко, полководец Демонланда.
Отзвучали приветствия, в последний раз вздохнули струны лютней, и их звон рассеялся под потолком, виночерпии наполнили выдержанным вином большие чаши из цельных драгоценных камней. Демоны покатили к лорду Джассу глубокие тележки с дарами в честь дня его рождения, а после поздравлений парами и по трое начали разбредаться по паркам, наслаждаться видом садовых растений, любоваться рыбами в прудах, играть в метательные игры и теннис. Некоторые увлекались военными упражнениями и верховой ездой, некоторые собирались на охоту в холмы. Светлое время отводилось на удовольствия, а вечером все должны были снова собраться в высоком зале, развлекаться за едой и питьем, как полагается в такой день.
Еще не все разошлись, как вдруг трижды резко пропела труба.
– Кто нам портит праздник? – возмутился Спитфайр. – Так трубят, извещая о пришельцах из-за границы. Костями чувствую, что какой-то негодяй явился в Гейлинг с камнем за пазухой и намерением бросить тень на солнце в наш великий день!
– Ни слова о дурных намерениях, – откликнулся Джасс. – Кто бы там ни был, мы быстро решим его дело и вернемся к развлечениям. Кто-нибудь, бегите к воротам и приведите гостя.
Побежал слуга, и так же бегом вернулся, докладывая:
– Милорд, там посол из Колдунии и его свита. Их корабль причалил в гавани Лукинг вчера на закате. Ночь они провели на борту, а утром твои воины сопроводили их в Гейлинг. Посол требует немедленной аудиенции.
– Ах, из Колдунии! – воскликнул Джасс. – Без дыма огня не бывает.
– Может, попросим посла подождать, пока мы веселимся? – предложил Спитфайр. – Жаль лишаться радости из-за чужого раба.
Голдри рассмеялся и произнес:
– Интересно, кого нам прислали? Думаете, это Лаксус снова ищет примирения, после того как сыграл грязную шутку с нами в Картадзе, нарушив свое слово?
Джасс обратился к слуге:
– Ты видел посла. Кто он?
– Его лицо мне не знакомо, милорд, – ответил слуга. – Он маленького роста, и, с вашего разрешения, я не видел никого менее похожего на знатного лорда-колдуна. На нем богатые и пышные одежды, но он кажется фальшивым камнем в ценной оправе.
– Ладно, – сказал Джасс. – Кислое питье от ожидания не становится слаще. Позовем посла.
Лорд Джасс сел на средний трон на возвышении, Голдри занял трон с черным опалом по правую руку от него, а слева на трон с александритом сел Спитфайр. Рядом с ними на возвышении расположились другие лорды Демонланда, а многие гости меньших рангов сели на скамьи и встали у полированных столов. Бесшумно распахнулись широкие двери на серебряных навесах, и посол напыщенно и церемонно прошагал по сверкающему полу из мрамора и турмалина, припадая на одну ногу.
– Что это за карла? – прошептал лорд Голдри на ухо брату. – У него волосатые руки до колен, и он ковыляет, как хромой осел.
– Мне не нравится его грязная морда, – заметил лорд Зигг. – У него нос, как ком глины, и через ноздри можно заглянуть в мозги. Верхняя губа выдает редкого болтуна. Будь его рот на палец шире, ее можно было бы затыкать за воротник, чтобы прикрывать подбородок зимними ночами.
– Мне не нравится запах от него, – сказал лорд Брандок Дах и послал за курильницами и распылителями лавандовой и розовой воды, а также приказал открыть хрустальные окна и впустить прохладную свежесть поднебесного ветра.
Итак, посол прошел по блестящему полу и встал перед лордами Демонланда, сидевшими на тронах с золотыми гиппогрифами. На нем была длинная пурпурная мантия, подбитая горностаем, с крабами, мокрицами и сороконожками, вышитыми золотой нитью. Голову прикрывала черная бархатная шапочка с приколотым серебряной брошью павлиньим пером. Поддерживаемый своими пажами и сопровождающими, он оперся на золотой посох и хриплым голосом провозгласил:
– Джасс, Голдри, Спитфайр, и вы, прочие демоны, я пришел к вам как Посол Горайса Одиннадцатого, славнейшего Короля Колдунии, Великого герцога Бутении и Эстремерина, командующего Шуланом, Трамной, Мингосом и Пермио, верховного правителя Эсамосийских болот, герцога Трейса, верховного владыки Бештрии, принца Ара, правителя Оджедии, Малтраэны, Болтари и Торибии, правителя многих других земель, славнейшего и величайшего, чья власть и слава известна во всем мире и чье имя переживет все поколения. Прежде всего прошу вас уважать мою неприкосновенность королевского Посла, признаваемую всеми народами и монархами, кроме совершенно варварских.
– Говори и не бойся, – ответил Джасс. – Я клянусь, а клятва не отменяется, кому бы ни была дана, будь то колдун или иной варвар.
Посол сложил губы буквой «О» и с угрозой потряс головой, потом усмехнулся, обнажив острые кривые зубы, и продолжал:
– Вот что сказал Король Горайс, великий и прославленный, давая мне поручение донести его слова до тебя, не убавляя и не добавляя ни единого слова: «Считаю я, что до сих пор церемония принесения присяги на верность Мне ни разу не проводилась в моей провинции Демонланде…»
По залу пронесся ропот, будто внезапный порыв ветра прокатил по каменному полу сухие листья. Лорд Спитфайр, не сдерживая гнева, вскочил, схватился за рукоять меча, словно собираясь напасть на посла, и вскричал:
– Провинции? Разве демоны не свободный народ? Можно ли стерпеть наглость Колдунии, приславшей раба оскорблять нас в лицо в нашем собственном замке?
В зале зашумели, некоторые встали. Посол втянул голову в плечи, как черепаха, заморгал и оскалил зубы. Но лорд Брандок Дах, мягко положив руку на плечо Спитфайра, произнес:
– Посол еще не все сказал, брат, а ты его напугал. Имей терпение, не стоит портить комедию. У нас хватит слов, чтобы ответить Королю Горайсу. Слов, а не мечей. Пусть не говорят, что Демонланду достаточно наглого намека, чтобы мы забыли о древней учтивости по отношению к послам и герольдам.
Лорд Брандок Дах говорил спокойным насмешливым тоном, словно лениво отбивая мяч в игре, но при этом так, чтобы все слышали. После того как ропот в зале стих, заговорил Спитфайр:
– Я смиряюсь. Говори дальше, и знай, что не ты ответишь за то, что скажешь, а тот, кто тебя послал.
– Я лишь ничтожные уста, – слегка набравшись смелости, продолжил посол. – У того, кто меня послал, невзирая на почтение к вам, хватит власти и силы отомстить за любое надругательство над его слугами. Вот что сказал Король: «Я призываю вас, Джасс, Спитфайр и Голдри Блажко, и приказываю вам поспешить в Колдунию и прибыть в мою крепость Карсэ, дабы всенародно покорно облобызать пальцы моих ног в знак того, что я ваш Повелитель и Король, Верховный правитель всего Демонланда».
Лорд Джасс выслушал посла хмуро и без единого жеста, опираясь спиной о спинку трона и положив руки на выгнутые шеи гиппогрифов. Голдри, насмешливо ухмыляясь, поигрывал рукоятью длинного меча. Спитфайр сидел скованно, сдерживая гнев, из его ноздрей готовы были полететь искры.
– Ты все сказал? – спросил Джасс.
– Все, – ответил посол.
– Ты получишь ответ, – сказал Джасс. – Пока мы держим совет, ешь и пей.
И он знаком приказал виночерпию налить послу светлого вина. Но посол отказался, уверяя, что он не хочет пить, и что на корабле у него достаточно еды и питья для него и всех сопровождающих. Тогда лорд Спитфайр сказал:
– Не удивительно, что отродье колдунов боится отравы. У тех, кто привык совершать подлости по отношению к своим врагам, как свидетельствует убийство Корсусом последнего владыки страны гоблинов при помощи отравленного питья, всегда дрожат колени от страха, что с ними поступят так же.
Он выхватил чашу у виночерпия, осушил ее единым духом и швырнул на мраморный пол к ногам посла, так что она разлетелась вдребезги.
После этого лорды Демонланда встали и вышли за цветные занавеси в смежный покой, обдумать свой ответ на послание Короля Колдунии Горайса.
Когда они остались одни, первым заговорил Спитфайр.
– Можно ли стерпеть позор и насмешки, с которыми король обратился к нам? Разве не мог сын Корунда или Корсуса быть назначен послом, чтобы передать нам его вызов? Вместо этого он прислал самого грязного из своей прислуги, косноязычного карлу, годного лишь на то, чтобы молоть языком, пока они до полусмерти пьяны сами?
Лорд Джасс презрительно усмехнулся и произнес:
– Колдуния мудро и предусмотрительно выбрала время двинуться на нас, зная, что тридцать три наших лучших корабля затоплены в проливе под Картадзой в сражении с вампирами, и у нас осталось только четырнадцать. Вампиры побеждены и полностью уничтожены, великое проклятие снято, и гибель мира предотвращена благодаря мечам и доблести сынов Демонланда. Нашим ложным друзьям момент для нападения на нас кажется удачным. У колдунов ведь есть сильный флот, который они не потеряли, отступив и предоставив нам решительно сразиться с вампирами. Теперь они намерены предательски напасть, использовав это свое преимущество. Король правильно рассудил, что мы сейчас не можем послать войска в Колдунию, строительство нового флота займет много месяцев. Он, без сомнения, собрал войско на судах в Тенемосе, чтобы отплыть оттуда, как только получит от нас ответ, которого ждет.
– Значит, можно сидеть спокойно и точить мечи, – сказал Голдри. – Пусть он переправляет войска через соленое море. Ни один колдун не высадится в Демонланде, они оставят здесь кровь и кости для удобрения наших полей и виноградников.
– Наверное, лучше перехватить негодяя, – сказал Спитфайр, – и сегодня же отправиться в море на оставшихся четырнадцати кораблях. Колдунов можно застать врасплох в крепости Карсэ, осадить ее и отдать их на растерзание воронам-падальщикам. Пусть оценят скорость нашего ответа. Вот мой совет.
– Нет, – сказал лорд Джасс. – Мы не застанем Горайса спящим. Будьте уверены, его корабли в морях Колдунии готовы к любому внезапному нападению. Неумно совать шею в петлю. Ожидая врагов здесь, Демонланд тоже славы не добудет. Вот мой план. Вызовем Горайса на поединок и предложим ему надеяться на удачу.
– План хорош, – отозвался Голдри. – Но как его выполнить? Он побоится выступить в поединке против тебя, да и против любого из нас. Но надо предложить. Ведь Горайс прославленный поединщик, в его дворце в Карсэ хранятся черепа и кости девяносто девяти могучих бойцов, которых он победил и убил своими руками. Он безмерно тщеславен, и говорят, что очень досадует оттого, что так долго не находится никого, кто бы сразился с ним, и чей череп стал бы у него сотым. Мне он проиграет!
Такой план всем показался удачным. Лорды Демонланда подробно обсудили его, и с легким сердцем вернулись в высокий тронный зал. Здесь первым взял слово лорд Джасс.
– Демоны! – сказал он. – Вы все слышали, какие слова король Колдунии в безмерном тщеславии своем и бесстыдстве вложил в уста своего посла. Наш ответ даст мой брат, Голдри Блажко. Мы требуем, о посол, чтобы ты передал его точно, не добавляя ни одного слова, и не убирая.
Тут лорд Голдри встал и произнес:
– Мы, лорды Демонланда, выражаем глубокое презрение к тебе, Горайс Одиннадцатый, как к великому трусу, который подло бежал, покинув нас, своих союзников, в морской битве с вампирами. Наши мечи, покончившие в той битве со страшной угрозой всему миру, не согнулись и не затупились. Новыми ножнами им послужат твои кишки, а также внутренности твоих приспешников, Корсуса и Корунда, и их сыновей, и Кориниуса, и всех злодеев, чьи корабли стоят в гаванях Колдунии, прежде чем тебе подчинится хотя бы розовый мох на утесах Демонланда. Но если ты захочешь, то можешь сначала испытать свою силу. Я, лорд Голдри Блажко, делаю тебе предложение: сойдемся один на один в поединке из трех раундов при дворе Красного Фолиота, который в этой ссоре не стоит ни на твоей стороне, ни на моей. Мы поклянемся страшной клятвой, что если я тебя одолею, демоны навсегда оставят тебя и Колдунию в покое, и ты забудешь о нас, и колдуны навсегда откажутся от наглых притязаний на Демонланд. А если ты, Горайс, одержишь победу, то насладишься своей славой и будешь вправе взять у нас оружием все, на что позаришься.
Так сказал Голдри Блажко, гордо выпрямившись во всем великолепии под звездным пологом и так грозно смотря на посла из Колдунии, что тот смутился и сдвинул колени. Голдри призвал писца, и послание Королю Горайсу было написано большими буквами на свитке пергамента, запечатано печатями лордов Демонланда и отдано послу.
Посол взял ответ и быстро направился к выходу, но в дверях, отдалившись от лордов Демонланда и оказавшись в кругу своей свиты, слегка собрался с духом, повернулся и сказал:
– Слишком необдуманно ты вознамерился получить согласие нашего Повелителя на поединок с тобой, о Голдри Блажко, это станет твоей погибелью. Как бы могуч ты ни был, он побеждал сильнейших. Драться он будет не ради забавы, а с целью лишить тебя жизни и добавить твои кости к костям девяносто девяти побежденных ранее.
После этого под грозными взглядами Голдри и других лордов и под крики гостей в зале, позорящие колдунов, посол поспешно вышел под небо, пробежал через двор, словно за ним гналась буря, и его схватят. Он боялся так, что запутался в собственном бархатном плаще, расшитом крабами и ползучими гадами, и плащ задрался выше колен. Раздался взрыв смеха и новые крики демонов:
– Видели? Уста у него лживые, а хвост настоящий! Ай да Горайс, прислал с посольством обезьяну!
С выкриками и неучтивыми возгласами толпа проводила посла от замка Гейлинг до самого причала. Там он взошел на борт крепкого дракара, и корабль на веслах доплыл до гавани Лукинг. Обогнув акваторию гавани, дракар поднял паруса и при попутном ветре поплыл на восток по глубокому морю в Колдунию.
II. Поединок за Демонланд
О предсказании, встревожившем лорда Гро, которое касалось поединка короля Колдунии с лордом Голдри Блажко; как они встретились, и чем поединок кончился
– Как я мог заснуть? – вскричал Лессингам. – Где замок демонов, и как мы покинули большой тронный зал, где принимали посла?
Ибо теперь он стоял на холмистой равнине, опускающейся к морю. Здесь не росло ни единого дерева, а с трех сторон внизу под солнцем искрилась вода. Свежий соленый ветер гнал бесчисленные облака в безграничном небе.
– Мой гиппогриф преодолевает не только расстояния, но и время, – объяснила черная ласточка. – Во мгновение ока прошло много дней и не одна неделя. Ты стоишь на одном из островов Фолиота, это мирная земля, где правит добрый принц, и настал день, назначенный для поединка Короля Горайса с лордом Голдри Блажко. Схватка таких могучих бойцов будет ужасна, и конец ее неясен. В глубине души я боюсь за Голдри Блажко. Он сильный и непобедимый воин. Но века не помнят поединщика, который бы сравнился с этим Горайсом, он не просто силен, упорен, ловок и искусен в нападении и защите, он жесток и беспощаден, как змей.
Там, где они стояли, холм разрезала глубокая лощина, по которой можно было спуститься к морю, и над ней стоял дворец Красного Фолиота, из нескольких невысоких строений, с множеством башенок и парапетов с бойницами. Дворец строился из камня, добытого тут же в лощине, так что трудно было различить, где стена, а где естественная скала. За дворцом простирался луг с большим плоским участком, покрытым коротким пружинистым дерном. С двух сторон луга стояли шатры, с одной стороны для колдунов, с другой для демонов. Участок в середине луга был размечен ивовыми прутьями на 60 шагов в обе стороны.
Луг был пуст, если не считать парящих птиц и ветра, лишь возле шатров для колдунов собралось шесть бойцов в полном вооружении. На них были сверкающие бронзовые кольчуги с нарукавниками, бронзовые наколенники и шлемы. Щиты тоже блестели на солнце. Пятеро казались совсем молодыми, у старшего из них, чернобрового, с крепким подбородком, только начала расти борода. Но шестой был на полголовы выше ростом, мощный, как бык, с окладистой бородой до пояса и пробивающейся сединой. Пояс его был утыкан железными шипами. Но голос и глаза его выдавали молодой задор, двигался он легко и без усилий играл толстым копьем.
– Смотри, удивляйся и скорби, – сказала ласточка. – Ясный день вынужден видеть детей вечной ночи. Это Корунд из Колдунии и его проклятые сыновья.
Лессингам подумал, что его ласточка слишком прямолинейный политик, для нее существуют только две противоположности: ангелы и проклятые враги. Про себя он решил не плясать ни под чью дудку, а понаблюдать, как развернутся события.
Шестеро прохаживались взад-вперед возле своих шатров, как львы в клетке, потом Корунд остановился, оперся о копье и сказал одному из сыновей:
– Иди найди Гро, я буду говорить с ним.
Сын Корунда ушел и вскоре вернулся с лордом Гро, который хоть и подошел почти крадучись, но выглядел вполне достойно. Руки у него были тонкие, нос серповидный, а глаза ясные, большие, как у быка, и такие же непроницаемые. Он был бледнолиц, худ и строен, его длинная черная борода была аккуратно завита и блестела, как шерсть ретривера.
Корунд спросил:
– Как там Король?
– Раздражен, – ответил Гро. – Чтобы убить время, он играет в кости с Кориниусом, а в игре удача ему изменяет.
– Что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Корунд.
И ответил Гро:
– Удача в игре в кости не обязательно сопутствует военной удаче.
Корунд что-то проворчал себе в бороду, потом положил руку на плечо лорда Гро.
– Поговори со мной без свидетелей, – сказал он, отводя Гро в сторону. – Не скрывай то, что знаешь, от меня и моих сыновей. Последние четыре года мы были, как братья, неужели сейчас ты станешь таиться от нас?
Гро грустно улыбнулся и сказал:
– Стоит ли, облекая в слова дурное предзнаменование, наносить еще один удар, когда дерево и так шатается?
Корунд застонал.
– Предзнаменования, – проговорил он. – Их все больше с тех пор, как Король принял вызов, не считаясь с твоим и моим мнением и советами всех великих в стране. Наверное, боги сделали его одержимым, предопределив его поражение и унижение перед демонами, – и добавил: – Знаки множатся. Во-первых, ворон летал вокруг дворца против солнца, когда Король принимал вызов демонов, а мы все тогда объелись на пиру и перепили вина. Во-вторых, Король споткнулся, входя на полуют корабля, который вез нас к этим островам. Далее, косоглазый виночерпий вчера облил нас вином. И все время Король выказывает дьявольское упрямство и только и делает, что похваляется. Нет, он одержим. И в кости ему не везет.
Тут заговорил Гро.
– О Корунд, я не скрою от тебя, что у меня так же тяжело на сердце, его прикрывает тень будущих несчастий. Когда я заснул под бой часов, тень ночи встала у моего ложа и посмотрела на меня так злобно, что я пришел в ужас и задрожал. Мне показалось, что мой сон разбил полог над ложем, крыша раздвинулась и открыла тьму, а в ней проплывала бородатая звезда и было много огненных знаков. На крыше появилась кровь, потоки крови потекли по стенам и на спинку моего ложа. Закричала сова: «Колдуния из руки твоей, Король!» Потом весь мир осветился, я заорал и проснулся.
– Ты мудр, – сказал Корунд. – Похоже, что твой сон вещий, посланный тебе через врата войны, и похоже, что он предвещает великие и зловещие события для Короля и всей Колдунии.
– Не открывай тайного другим, – сказал Гро, – потому что никому не дано победить, сражаясь с роком. Нельзя заранее повергать их в уныние. Надо достойно встречать неудачи. Если (да не допустят боги) поединок кончится бедой, прежде чем что-нибудь предпринимать, вы должны держать совет со мной. «Спина не прикрыта, если за ней не стоит брат». Нам следует все делать вместе.
– Будь уверен во мне, – сказал Корунд.
Тут из дворца вышла большая толпа и расположилась по обеим сторонам площадки для поединка. Эбеновая колесница, запряженная шестеркой черных лошадей с волнистыми гривами и хвостами, доставила Красного Фолиота. Перед колесницей бежали музыканты, дудочники и менестрели, а позади пятьдесят копейщиков в доспехах и с большими щитами, достающими от плеч до ног. Их доспехи были подкрашены мареной, так что казались запятнанными кровью. Красный Фолиот выглядел почти кротко, но царственно. Кожа его была алой, как макушка зеленого дятла. На голове красовалась серебряная диадема, на плечах – алая мантия с опушкой из черного меха.
Когда все фолиоты собрались, один из них по команде Красного Фолиота выступил вперед и три раза протрубил в рог. Из шатров Демонланда вышли три лорда, Джасс, Голдри, Спитфайр, а также Брандок Дах, со своими оруженосцами и воинами, в полном боевом вооружении. Без оружия шел только Голдри, завернувшись в золототканый плащ с узором из сердец, вышитым красным шелком. В свою очередь из противоположных шатров вышли лорды Колдунии и Король Горайс в сопровождении воинов в полном вооружении. Не было приязни во взглядах, которыми обменивались противники. Горайс вышагивал в плаще, как и Голдри. Его плащ из черного шелка был подбит черным медвежьим мехом и расшит крабами в алмазных коронах. Низко на лбу Короля сидела тяжелая железная корона Колдунии, в форме уродливого краба, так густо усыпанного драгоценностями, что под ними не было видно железа. Король был без усов, с коротко стриженными волосами и черной бородой, торчащей, как лопата. Рот он изогнул в презрительной ухмылке, из теней под нависшими бровями смотрели зеленоватые глаза, светящиеся, как у волка. По левую руку от Короля шел гигант Корунд, всего на дюйм ниже его, по правую – Кориниус в богатом небесно-голубом плаще поверх сверкающих лат. Кориниус был высок, молод, гладко выбрит и по-солдатски привлекателен, с грубоватыми чертами лица, дерзким взглядом и полными губами. Шел он, покачивая плечами.
Красный Фолиот снова затрубил в рог и, стоя в своей эбеновой колеснице, зачитал условия поединка:
– О Горайс Одиннадцатый, славнейший Король Колдунии, и ты, о Голдри Блажко, полководец Демонланда, сие есть поединок между вами, подтвержденный крепкими клятвами, а я, Красный Фолиот, подтверждаю, что вам предстоят три раунда, и если победит Король Горайс, то завоюет славу и возобладает многовершинным Демонландом; но если победа достанется лорду Голдри Блажко, то колдуны оставят демонов в покое, и демоны их не тронут, но колдуны должны будут навечно отказаться от притязаний на владычество над демонами. Оба вы, и ты, о Король, и ты, о Голдри Блажко, обязаны драться честно и подчиняться мне, кого вы в согласии избрали судьей. Я же клянусь судить вас честно. По законам поединка нельзя душить противника руками, кусать его, наносить удары кулаками, царапать, выдавливать глаза, или производить иные неподобающие действия. Борьба должна быть вольной, и если один боец повергнет другого на землю бедром или плечом, ему присваивается победа.
Красный Фолиот вопросил:
– Я верно говорю, о Король, и клянешься ли ты биться по правилам?
– Клянусь, – сказал Король.
Красный Фолиот обратился к его противнику:
– Клянешься ли ты биться на этих условиях, о лорд Голдри Блажко?
И Голдри ответил:
– Клянусь.
Без лишних слов Король вступил в огороженный участок со своей стороны, а Голдри Блажко со своей, они сбросили богатые плащи и остались обнаженными для боя. Народ замер от восхищения при виде могучих мышц этих двоих, и трудно было решить, кто из них может победить. Король был чуть выше, и руки его были чуть длиннее, чем у Голдри. Но Голдри был сложен, как бог, из двоих он казался крепче, и шея его была мощнее.
Король принялся насмехаться над Голдри, говоря:
– Ты взбунтовавшийся пес, мне подобает показать тебе, и этим фолиотам, и демонам, свидетелям нашей встречи, что я Король Колдунии не потому только, что ношу корону, которую только что отложил на час, а и потому, что превосхожу тебя мощью своего тела. Довольствуйся тем, что я окончательно разделаюсь с тобой лишь после того, как лишу тебя жизни и отправлю бестелесную душу в неизведанное. Твои кости и череп я заберу в свой дворец в Карсэ, как символ сотой победы над великими бойцами, из которых ты не последний. А потом я буду пировать, пить и веселиться в королевском дворце в Карсэ, и лишь после этого соберу войско и поплыву через море в многовершинный Демонланд. Я вытру об него ноги, и демоны станут моими рабами и рабами моих рабов.
Но лорд Голдри Блажко лишь негромко рассмеялся и сказал, обратившись к Красному Фолиоту:
– О Красный Фолиот, я прибыл сюда не препираться с Королем Колдунии пустыми словами, а потягаться силой, один на один.
Они приготовились, Красный Фолиот сделал знак рукой, и звон цимбал обозначил начало первого раунда.
Противники сошлись и обхватили друг друга сильными руками, правой за левый бок, а левой за правое плечо. Плоть проминалась под захватом, словно их руки были из бронзы. Так они стояли, покачиваясь, как мощные дубы под бурей, крепко уперев ноги в землю. Ни один не уступил противнику, захваты оказались равными. Они долго качались, тяжело дыша, наконец, Голдри собрал силы и слегка приподнял Короля над землей, намереваясь развернуть его и бросить об землю. Но Король, почувствовав, что отрывается, резко наклонился вперед, занес ногу и ударил Голдри пяткой по ноге над щиколоткой, так что Голдри пришлось ослабить захват. Зрители поразились, как он в этом положении сумел устоять и не упасть. Они снова сцепились, на спинах и плечах у них появились красные пятна. Король внезапно повернулся боком, захватил ногой ногу Голдри с внутренней стороны бедра под большой мышцей, притянул противника к себе и навалился на него, пытаясь повалить на спину. Но Голдри сумел резко выпрямиться и так яростно бросился вперед, еще усилив захват, что прием Короля не удался, и они оба, как были, сцепившись, с глухим ударом упали на землю набок и пролежали в ошеломлении ровно столько времени, за которое можно было досчитать до семи.
Красный Фолиот объявил их равными в этом раунде, и они отправились каждый к своим соратникам перевести дух и слегка отдохнуть.
Пока они отдыхали, со стороны шатров Колдунии вдруг прилетела летучая мышь, бесшумно облетела против солнца площадку для боя, и вернулась туда, откуда появилась. Лорд Гро ее заметил, и сердце у него упало. Он обратился к Корунду и сказал:
– Хотя уже слишком поздно, я должен все равно попытаться любыми средствами отговорить Короля от дальнейшего риска, иначе все пропало.
Но Корунд сказал:
– Действуй, как хочешь, но это напрасно.
Итак, Гро предстал перед Королем и произнес:
– Повелитель, прекрати поединок. Этот демон выше и сильнее всех, кого ты побеждал до сих пор. Мы все ясно видели, что именно ты его повалил, а не он тебя, а Красный Фолиот неверно признал вас равными, потому что твое величество тоже оказалось на земле. Не испытывай судьбу. Считай, что в поединке победа твоя. Мы, твои слуги, подождем, а тебе стоит только кивнуть, и мы внезапно нападем на демонов и убьем их, их легко одолеть неожиданно. Что же касается фолиотов, они мирные, как овцы, после расправы с демонами их можно держать в страхе. И ты уедешь отсюда, о Король, в радости и великой чести, а потом мы отправимся в Демонланд и покорим его.
Король недовольно посмотрел на лорда Гро и сказал:
– Твой совет неприемлем и неуместен. Что стоит за ним?
Гро ответил:
– Было три предвестия, о Король.
И спросил Король:
– Что за предвестия?
На это Гро ответил:
– Не стану скрывать от тебя, о мой Король, что однажды в самый темный час мне явился во сне призрак ночи и посмотрел на меня так злобно, что у меня волосы на голове стали дыбом, и я побледнел от ужаса. Сон разбил полог над моим ложем, крыша раздвинулась, и открылось черное небо с огненными знаками, и в полночном мраке пролетела бородатая звезда. Я увидел кровь на потолке и стенах. Потом мой сон закричал совой: «Колдуния из руки твоей, о Король!». Я заорал и проснулся в холодном поту.
Но Король в гневе сверкнул глазами на лорда Гро и произнес:
– Нечего сказать, верно служат мне интриганы вроде тебя, хитрый лис! Тебе не подходит, что я совершаю этот подвиг собственноручно, и ослепнув от безумной дерзости, ты являешься ко мне со сказками, которыми пугают детей, упрашивая меня отказаться от моей славы, чтобы ты и твои приспешники прославились в мире оружием.
Гро сказал:
– Повелитель, это не так.
Но Король не стал его больше слушать, а произнес:
– Мне кажется, что верные подданные должны искать величия в славе своего Короля, а не пытаться светить собственным светом. Что же касается этого демона, твои слова о том, что я одолел его, есть наглая ложь. В этом раунде я лишь примерялся к нему. Теперь я точно знаю, что если я приложу всю свою мощь, он не сможет противостоять мне, и все вы скоро увидите, что я сломаю и раздроблю кости этого Голдри Блажко так же легко, как ломают стебель дягиля. Что же до тебя, лживый друг, хитрый лис, слуга-предатель, я давно устал наблюдать, как ты крадешься по моему дворцу, занимаясь темными делами, о которых я не знаю. Ты не из колдунов, ты ссыльный гоблин, которого я пригрел на груди себе на беду. Но я положу этому конец. Когда я разделаюсь с этим Голдри Блажко, у меня будет время на досуге разделаться с тобой.
Гро в великой печали поклонился, уступая гневу Короля, и отступил.
Рог возвестил второй раунд, и бойцы снова вступили на площадку. Под звон цимбал Король прыгнул на Голдри, как барс, и сдвинул его к краю площадки. Их занесло почти в толпу демонов, наблюдавших бой. Голдри перекачнулся влево, пытаясь, как в прошлый раз, приподнять Короля над землей, но Король парировал прием и навалился на противника всем весом, так что хребет Голдри чуть не сломался под убийственной силой рук противника. Потом Голдри Блажко показал великую силу, толкнув Короля вправо, а затем влево могучими мышцами груди. Захват Короля ослаб, и все его мастерство еле спасло его от падения. Голдри, не ожидая следующего выпада противника, молниеносно ослабил свой захват, нырнул спиной под живот Короля и мощным движением подбросил его в воздух. Зрители, затаив дыхание, ожидали, что Король перелетит через голову Голдри, но лорд не смог полностью оторвать его от земли. Это у него не вышло даже с третьей попытки, и Король сумел ухватиться крепче. На четвертой попытке Голдри поднять Короля и швырнуть его через себя головой вперед Король толкнул его сзади, и Голдри оказался на четвереньках. А Король прижался к его спине, обхватил под мышками и завел руки снизу через плечи, намереваясь сомкнуть захват сзади у противника на шее.
Тогда Корунд сказал:
– Демон уже выдохся. Этот захват Короля погубил более шести десятков знаменитых бойцов. Но он не спешит сомкнуть пальцы на шее проклятого демона и нагнуть его голову так, чтобы позвонки разлетелись.
– Он не спешит, а я не могу чувствовать себя спокойно, – заметил Гро.
Король тяжело дышал и постанывал от натуги, пытаясь свести пальцы на шее Голдри. В этот час Голдри спасла от гибели толщина шеи и мощная грудь. В положении на четвереньках он не мог ни освободиться от захвата Короля, ни захватить его в свой черед. А Король, как ни старался, не смог закрепить свой захват. Когда он понял, что его усилия напрасны, то сказал:
– Сейчас я ослаблю хватку, и мы снова встанем лицом к лицу. Недостойно ползать на коленях.
Они встали и некоторое время боролись молча. Потом Король снова предпринял попытку завалить лорда, как в первом раунде, внезапно прижавшись к противнику левым боком и ногой захватывая ногу, одновременно налегая на него всем весом. И, как раньше, Голдри с великой силой рванулся вперед, усиливая захват. Король пошатнулся, навалился на него, и, озверев от того, что его в первый раз подвел проверенный прием, сунул пальцы в нос Голдри и стал драть нежную плоть в ноздрях, так что Голдри не смог откинуть голову назад. Тогда Король еще тяжелее налег на него и швырнул на спину, а сам сел сверху, пригвождая его к земле.
Красный Фолиот объявил Короля Горайса победителем в этом раунде.
Король вернулся к своим колдунам, которые громко славили его превосходство над Голдри. Обратившись к лорду Гро, король произнес:
– Как я и говорил. Сначала проверка, потом синяки, в конце враг разбит.
Король смотрел на Гро со злостью, но Гро не возразил ни словом, потому что его возмутила кровь на пальцах и ногтях левой руки Короля, и он понял, что в этом раунде Королю не удалось превзойти противника, и он прибег к зверскому приему, ибо иначе не смог бы повалить демона.
А когда лорд Голдри Блажко смог подняться, то в великом гневе подошел к Красному Фолиоту и громко сказал:
– Этот дьявол взял верх хитрым и постыдным способом, загнав когти мне в нос.
Сыновья Корунда заорали на Голдри, называя его лжецом и негодяем, и все колдуны возмущенно закричали. Но Голдри громким трубным голосом перекрикнул их:
– О Красный Фолиот, теперь суди наш поединок справедливо. Ты ведь поклялся. Пусть покажет свои ногти, и ты увидишь, есть ли на них кровь. Последний бросок был нечестным, и я заявляю, что этот раунд нельзя засчитывать.
Красный Фолиот частично видел, что произошло, и был намерен не засчитывать раунд, но побоялся Короля Горайса, который смотрел на него взглядом василиска, явно угрожая. А теперь, под крики колдунов и демонов, он совсем растерялся и не мог решить, что безопаснее: спасать свою честь или поддаться Королю Горайсу. Тем временем Король сказал пару слов Кориниусу, который прямо подошел к Красному Фолиоту и стал угрожать ему, говоря:
– Страшись идти на поводу у демонов. Ты справедливо присудил победу в этом раунде нашему повелителю Королю. Болтовня о пальцах в носу лишь предлог, больное воображение этого Голдри Блажко. Он был брошен на землю на глазах у тебя и всех нас, он понял, что не в состоянии выстоять против нашего Короля, жульничает и думает, что с важным видом избежит поражения. Если, не веря Королю на слово, отвергая свидетельство присутствующих здесь колдунов и отрицая то, что ты сам видел, ты будешь упорствовать в пользу этих демонов, то вспомни, что Король уже победил девяносто девять великих противников. Этот станет сотым. И еще вспомни, что доплыть к тебе морем из Колдунии можно на много дней быстрее, чем до Демонланда. У тебя не хватит силы выстоять под карающими мечами Колдунии, если ты пойдешь против нас и будешь судить в пользу наших врагов.
Так говорил Кориниус, и Красный Фолиот струсил. В душе он верил Голдри, понимал, что Король нарушил правила, и демон справедливо его обвиняет, но из страха перед Горайсом и угрозами стоящего рядом Кориниуса не посмел высказаться и приказал трубить в рог, объявляя третий раунд.
И стало так, что при звуке рога летучая мышь снова вылетела из-за шатров колдунов, бесшумно облетела против солнца площадку для боя и скрылась.
Когда лорд Голдри Блажко понял, что Красный Фолиот не принял во внимание его обвинения, кровь бросилась ему в лицо, оно сделалось красным. Страшно было смотреть, как нарастает его ярость и глаза сверкают, словно грозные звезды в полночь. Охваченный гневом, он заскрипел зубами, и пена показалась изо рта. Звон цимбал возвестил начало раунда. Одержимый одной мыслью, Голдри с ревом бросился на Короля, схватил его одной рукой за правое запястье, а другой за ту же руку у плеча, и прежде чем Горайс успел шевельнуться, развернулся к нему спиной и с невероятной силой, к которой прибавилась сила его гнева, бросил Короля через голову, направляя его, как массивное копье, головой вперед. Король ударился о землю головой, его позвоночник вмялся в череп, кости треснули, из ушей и из носа хлынула кровь. От такого броска ярость Голдри испарилась, и силы его покинули. Он выпрямился, качаясь, и его братья, Джасс и Спитфайр, поддерживая с обеих сторон, увели его с площадки, обернув могучее тело золототканым плащом с красными сердцами.
Колдуны пришли в отчаяние, увидев, как их Король был внезапно захвачен и брошен оземь, и теперь лежал бесформенной грудой, как сломанный и раздробленный стебель болиголова. В великом волнении Красный Фолиот сошел со своей эбеновой колесницы и поспешил к павшему Королю. Туда же подошли пораженные в самое сердце лорды Колдунии. Корунд поднял Короля на руки, но Король Горайс был мертв. Сыновья Корунда сделали из копий носилки, уложили на них Короля, накрыли его черным шелковым плащом, подбитым медвежьим мехом, надели на него корону Колдунии и молча понесли к своим шатрам. Остальные лорды Колдунии так же молча последовали за носилками.
III. Красный Фолиот
О приеме, устроенном для колдунов во дворце Красного Фолиота; о кознях и хитростях лорда Гро; и как колдуны отплыли ночью с островов Фолиота
Красный Фолиот вернулся в свой дворец, воссел на трон и послал за лордами Колдунии и Демонланда. Они приняли приглашение и незамедлительно явились. Их усадили на длинные скамьи, колдунов с восточной стороны, а демонов с западной. За ними встали их воины. В зале было сумрачно, через высокие окна светило заходящее солнце, бросая отблески на полированные латы и оружие колдунов.
Красный Фолиот обратился к ним и сказал:
– Сегодня великий боец был повержен на землю в честном и равном поединке. Согласно торжественной клятве, которой вы связаны, и которой я свидетель, кончается всякая вражда между Колдунией и Демонландом. Вы, колдуны, должны навсегда отречься от притязаний на управление Демонландом. Чтобы закрепить священное соглашение между вами, я предлагаю вам всем присоединиться ко мне сегодня на торжественном пиршестве, подтвердить дружбу, забыть ссоры, помянуть Короля Горайса Одиннадцатого, самого могучего и почитаемого правителя, и после этого мирно отбыть в родные страны.
Так сказал Красный Фолиот, и лорды Колдунии согласились с ним. Но лорд Джасс выступил со следующей речью:
