Гром среди вторника E-Book

Соня Субботина

• Herausgeber: Like Book
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Young Adult. Дни любви
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 423

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Любовь как драма жизни? Кто бы мог подумать, что небольшая интрижка Ильи Громова со старостой перерастет во что-то более серьезное. И никто точно не мог предположить, что в момент, когда он готовится сделать самый важный в их отношениях шаг, и ничего не предвещает беды, он застукает ее в постели с их одногруппником. Илья понимает, что жизнь не стоит на месте, но никак не может отпустить призраков своих отношений. Друзья вытаскивают его развеяться на вечеринку, где он знакомится с Верой, которая исчезает из его жизни так же стремительно, как и появляется в ней. И теперь все его мысли заполнены той девушкой из клуба. Но как найти свою любовь, когда все кругом твердят, что ты сходишь с ума и никакой Веры на самом деле там не было?..

Leseprobe

Соня Субботина Гром среди вторника

© Субботина С., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Дорогие читатели!

Некоторые сцены этой книги могут сработать как триггеры. Предупреждение о триггерах вы найдете на последней странице (осторожно, там будут спойлеры!).

Ваша Соня Субботина

Плейлист

Lemium – Пой же, пой

IROH feat. Flipper Floyd – Весна

Soltwine – Умирать или убивать

Рубеж Веков – Маковое поле

Егор Крид – Не могу

КакОска – Красиво

GSPD – АМНЕЗИЯ

IROH – Принц

Электрофорез – Русская принцесса

КОНВИРСЫ – Мама, я иду домой

Катя милтей – Вспомни меня

Король и Шут – Дурак и молния

Лунный бард – Человек человеку

Нехудожник – Дикая Роза

Алена Швец – Перекрестки

Soltwine – Пришла весна

Егор Крид – Будильник

GONE.fludd – Музыка сфер

DISNEY – SQWOZ BAB, ЛСП

INSTASAMKA, Лолита – На Титанике

Рубеж Веков – Гуляй

IROH – Забирай

Дипинс – Этажи

Лампабикт – Холодно

Рубеж Веков – Наивно

Гости Гаррисона – Ядовит

GONE.fludd – Проснулся в темноте

Мама сказала нет feat. Мартгорит – И не вспоминай

IROH – Не хватило

Глава 1 Наперекосяк

Вкусу твоих губЗамены нет, и временноЯ срываюсь в клуб,Ведь это план проверенный.

Мартгорит. И не вспоминай из альбома Мама сказала нет

На противоположной стороне глубокой расселины виднелись алмазы. Найти эту генерацию, не используя сиды, дорогого стоило. Эти бирюзово-голубые пиксели как будто подсвечивались, подавая знак: тебе сюда. А может, это глаза сигналили вовсю, что с них хватит, и нужно срочно прекращать ночной марафон, если Громов не хочет ослепнуть. Целая жила маячила где-то впереди. Видно три блока, но в массиве камня должны были скрываться еще штук пять-шесть как минимум. Настоящий джекпот мира «Майнкрафт». На пару блоков ниже был лазурит, чуть левее – железная руда. Илья медленно и осторожно продвигался, ставя блоки перед собой. Опасная затея для человека, который уже давно не мог нормально выспаться, а сейчас и вовсе отправился в небольшое виртуальное путешествие с инвентарем, полным ценных ресурсов. Еще немного, и он у цели, но неожиданно тело решило отомстить ему за все бессонные ночи. Палец соскользнул с кнопки. Громов судорожно прокрутил инвентарь, пока летел, но так и не успел разлить ведро воды под собой. На весь экран телевизора появилась надпись:

Dr.Plague решает поплавать в лаве

Очень смешно, спасибо, «Майнкрафт».

На самом деле Илья по-прежнему по-детски наивно любил эту игру. Даже несмотря на то, что уже пошел третий год, как на лекциях ему рассказывали про природные ресурсы, а на семинарах требовали воспроизвести усвоенный материал, Громов каким-то чудом сохранил свой интерес к игре, в которой он все время пропадал в шахтах, как раз таки в поисках натурально сгенерированных ресурсов. Хотя, возможно, будь и в «Майнкрафт» нефтяные скважины и ректификационные колонны, устройства для разделения только что поднятого из недр земли черного золота на фракции, Илья бы тут же позабыл о его существовании как о страшном сне. Но пока игра не напоминала ему об учебе и была безопасным убежищем, где можно было скрыться от настоящей жизни, Громов продолжал проводить часы в ней. Кубический мир был по-прежнему проще и понятнее реального, поэтому так и тянул в свои объятия уставшего парня. Хотя порой, в такие моменты, как сейчас, «Майнкрафт» напоминал, что и в нем далеко не все так сладко и справедливо, как хотелось бы.

Илья мог бы нажать кнопку возрождения, снова появиться на своей базе и попытаться начать все сначала, но это было не в его духе. Кирка с чарами на починку и удачу, незеритовая броня с фиолетовыми аметистовыми полосочками (за этим кузнечным шаблоном он гонялся не один день) и куча только что добытых ресурсов – все безнадежно сгорело в лаве вместе с его желанием продолжать игру в мире, в котором он провел уже без малого месяц. Потраченного времени было жаль. Деморализованный внезапной неудачей, он решил, что к этой игре точно не притронется еще столько же, сколько сейчас в нее играл, а может, даже и больше. Может, даже целый год. Громов разозлился, будто вместо тех пикселей были настоящие бриллианты, которые можно было преподнести ей. Как в том кольце. Так всегда. Все, на что уходят часы, дни, месяцы и годы, рушится в один момент, оставляя после себя только сухой остаток в виде злости и досады. Сначала Илья швырнул джойстик куда-то в сторону и только потом подумал о последствиях, когда услышал противный треск пластика. Последний месяц в его жизни все только и делало, что трескалось, ломалось, рушилось. Обломки не пазлы, их обратно в красивую картинку не соберешь. Сколько раз ему твердили, что нужно сначала думать, а потом только делать, а не наоборот. Но Громов очень редко прислушивался к советам, поэтому перед ним всегда простиралось целое минное поле ошибок, каждая из которых жаждала дать Илье не самый приятный, но все же жизненный опыт.

«Ну и хрен с ним, есть второй», – подумал он, глядя на экран телефона. Шесть сорок пять, значит, скоро проснется Макар (если звуки неумения держать себя в руках его уже не разбудили) и начнет собираться в институт. А еще непременно заглянет в комнату к Илье перед уходом, ненавязчиво поинтересуется самочувствием друга и даст пару бесячих непрошеных советов, которые накануне вечером вычитал в интернете. Лучше бы занялся своей жизнью и не лез в чужую, а не по-тупому отшучивался, что тренеры не играют. Ну или на крайняк мог бы найти какой-нибудь новый интересный мод для “Майнкрафта” (но без нефтяных скважин и вышек!) для их сборки, чтобы повыживать вместе в игре. Хотя с одним джойстиком это было бы весьма проблематично. Ну и плевать на этот джойстик. Поиграли бы с компов каждый из своей комнаты, а переговариваться будут через дискорд, как когда-то делали, будучи школьниками, отрицавшими домашние работы по физике, информатике и математике. Забавно, ведь в итоге оба поступили в один из технических вузов, пусть и на факультет с уклоном в сторону химии, где изрядно настрадались на первом курсе с интегралами, функциями и другими последствиями пренебрежения школьными уроками. Пусть их факультет и считался одним из самых «лайтовых» в нефтегазе, но намучились они с некоторыми предметами знатно, и по большей части из-за преподавателей, которых Макар считал немного специфичными, а Илья – ужасно душными. Громов сдержал порыв выкинуть плойку в окно. Нельзя все крушить. Она того не стоит. Макар бы сказал, что его друг находится во второй стадии принятия – гневе. Илья считал, что этому дураку давно пора вырубить интернет, жаль, вайфай у них общий. Макар ожидал, что Громов сможет перешагнуть через торг сразу в депрессию, поэтому давал советы на опережение, что бесило того на протяжении всей последней недели.

– Какого… – Макар подавил желание начинать утро с конфликта и опустил нелестное слово, хотя внутри крыл Илью русским трехэтажным, – ты тут шумишь?!

Илья вынырнул из своих рассуждений и заметил, что коллекционная фигурка, стоящая все время у него на столе, теперь, чудом уцелевшая, лежала рядом с разбитым джойстиком.

– Прости… – только и смог выдавить он.

– Прекращай. Я понимаю, что ты сегодня на пары не идешь, но не мешай, пожалуйста, тем, кому не могут купить место и экзамены в институте и кто делает все возможное, чтоб не слететь со стипухи. Ты хоть знаешь, какая пара сегодня?

– Химия?

– Смешно.

– Нефтехимия?

– Обхохочешься.

На самом деле Громов почти угадал: сегодня его друг собирался на практическое занятие по основам газохимии, где им опять дадут какие-то непонятные тесты. Главная их непонятность заключалась в том, что никто не знал, по какому пособию их преподаватель составляет эти невыполнимые задания и по какому принципу проверяет. Группа Ильи была не первой и точно не последней (преподаватель, видимо, решил, что покинет институт, только если его будут выносить оттуда), кто не мог найти ответы в интернете. Радовало, что от ребят постарше остались хоть какие-то решенные варианты, фотографии которых пересылались из чата в чат с такой бережностью, что им позавидовала бы даже транспортировка королевских реликвий, и с такой осторожностью и скрытностью, как будто эти ответы были настоящей контрабандой.

Илья устало потер глаза. Сколько он не спал? Сутки? Двое? С момента их расставания? Он окинул взглядом банки из-под энергетиков, стоящие у него на столе. Одна, вторая… семь.

– Приберись, пока я умываюсь, – добавил Макар, – я выкину мусор. Ужин с тебя. Доставка не катит! Тебе нужно вернуться в реальность, заземлиться и прекратить все ломать, а то я расскажу твоему от…

– Вот только не надо мной манипулировать. – Илья рухнул на кровать лицом вниз, лишь бы не видеть лучшего друга. Нужно поспать. Нет, только не спать… опять приснится она. Лучше покурить.

– Я переживаю за тебя. Ты агрессивен, сегодня разбил джойстик, а завтра уже будешь резать себя. Ты в шаге от аутоагрессии и депрессии.

– Нашелся тут диванный психолог, – огрызнулся Громов, – тебя бы в гугле заблокировать. Резать себя, придумаешь еще, я же не девочка-подросток, которую бросил парень.

– А это уже обесценивание чужих проблем пош… – Макар не успел договорить, как подушка пролетела в паре сантиметров от его рыжей головы. Спасибо, что не в глаз. Спасибо, что не чем-то потяжелее.

Ключ в замке сделал пару оборотов, и Илья остался один. Хотя последнюю неделю он никогда не оставался по-настоящему один. Ника всегда была где-то рядом: мелькала в его ленте (сил заблокировать ту, с кем он надеялся провести остаток жизни, не осталось), смеялась где-то внутри черепной коробки, приходила во снах, чтобы соблазнить на его глазах очередного парня. Возможно, Макар прав. Надо отвлечься, прибраться дома, выйти из комнаты хотя бы на учебу. Хотя нет, только не на учебу. Там Ника. Смеется с подружками и клеится к парням с потока, потому что в группе тех, с кем не заигрывала, уже не осталось, даже несмотря на то, что она уже давно нашла себе нового парня. Как будто ничего не произошло. Как будто двух лет их отношений с Громовым и не было. Как будто она не сидела на кухне у его родителей и не пила чай из сервиза с маками. Она живет на полную катушку, пока Илья изо дня в день вот уже целый месяц умирает внутри снова и снова, как в гребаном дне сурка, и не может прийти даже на пары, чтобы развеяться. В этом семестре преподаватели его еще ни разу не видели, и Громов пожалеет о пропусках, когда настанет пора экзаменов и зачетов. Или нет, если папа поможет закрыть очередную сессию.

Тысячетонная усталость опустилась на веки Ильи и плотно закрыла их. От режима давно ничего не осталось, уснуть в восемь утра теперь не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Кадры сна, как вспышки, сменяли друг друга. Ника смеется. Ника плачет. Ника целует. Ника утыкается носом в очередной роскошный букет. Ника просит застегнуть платье перед походом в клуб, а потом просит помочь снять его. Ника уже с другим.

Он хотел бы кричать, хотел бы рыдать, хотел бы биться в истерике, как девчонка, хотел бы показать свою слабость, но промолчал, как и всегда. Спасибо папе за активное участие в воспитании. Что «мальчики не плачут», Громов хорошо усвоил, хотя иногда ему очень хотелось нарушить это глупое правило.

Илья молча посмотрел в экран телефона. Макар вернется через пару часов. Доставка успеет до его прихода, но Илья решил прислушаться к совету друга. Громову показалось: чем более нестандартное блюдо он выберет, тем легче будет отвлечься. Двух часов хватит, чтобы сделать онигири, а потом они смогут посмотреть какое-то аниме про баскетбол, которое Макар нашел им еще месяц назад, но так и не смог включить, потому что планы Ильи на каникулы и жизнь резко поменялись. Так долго убиваться из-за девушки глупо. Даже из-за такой, как Николь. Тем более из-за такой, как Николь.

Поход в магазин оказался самой легкой частью намеченного плана, а дальше все вновь пошло наперекосяк, в духе «лучших» моментов последнего месяца его жизни.

Что в магазине остался рис только в пакетиках для варки, Илья понял только дома. Коробка и рецепт из интернета давали разную информацию касаемо готовки. Не задумываясь, Илья разрезал пару пластиковых пакетиков, высыпал их содержимое в кастрюлю и залил водой. Пока рис стойко принимал свою участь быть приготовленным Громовым (а не любым другим человеком, который бы справился с этой задачей куда лучше), горе-повар принялся картофелечисткой снимать шкурки с огурцов. Ему казалось, что их отсутствие спасет его блюдо, а не просто угробит кучу времени. Вода закипела, запузырилась и пригрозила вылиться на плиту. Следующие полчаса Илья метался между непокорным рисом и начинкой будущего кулинарного шедевра. С последней почти не было проблем. Ключевое: почти. Макар опять наточил ножи и забыл предупредить об этом своего соседа – бытового инвалида. Одно неаккуратное движение – и деревянная разделочная доска пропиталась первой отрицательной. Пока Громов носился в поисках аптечки, перекиси и лейкопластыря и оказывал себе первую доврачебную медицинскую помощь, практически вся вода выкипела. Илья решил помешать рис и понял, что у него подгорает не только содержимое кастрюли. Громов плеснул еще немного воды. Ситуация критическая, но он не растерялся и теперь чувствовал себя поваром со звездой Мишлен, не меньше. Или хотя бы выпускником какой-нибудь кулинарной академии.

До прихода Макара оставалось минут двадцать. Рис уже не был таким горячим, и наконец-то можно было предпринять попытку слепить несколько треугольничков с огуречно-творожно-сырной начинкой. Половина риса пригорела, вторая – разварилась, и обе, как бы Илья ни старался, не лепились и не хотели держать форму, прямо как его жизнь. Громов даже не думал, что можно одновременно и сжечь, и утопить что-то. Но его лучший друг был прав: готовка помогла отвлечься, и Илья за эти пару часов ни разу не вернулся мыслями к своей бывшей. «Бывшая»… до этого Илья никогда не думал о Нике в таком ключе. Возможно, он еще надеялся все вернуть, но ему ли не знать, что такие проступки, как совершила она, не забываются и не проходят бесследно, хоть ты в кривое полусгоревшее полуутопшее онигири расшибись… Но сейчас, когда он обезличил свою девушку до шести букв слова «бывшая», задышалось легче. Хотя окошко все же пришлось открыть, чтобы не задохнуться от запаха подгоревшего риса. С бывшими не нежатся по утрам в кровати, щурясь от лучей солнца, пробивающихся сквозь шторы. С бывшими не запираются в душе, пока сосед по квартире в наушниках готовит завтрак и ничего не слышит, кроме своих «Короля и Шута» или «Нирваны». С бывшими не строят совместные планы на будущее и для них не хранят изящное кольцо ко Дню всех влюбленных. Бывших не замечают, за ними не следят с фейковых аккаунтов в соцсетях. О бывших шутят. Бывших ненавидят. С бывшими дружат, а если не получается, то их поливают за спиной грязью. Хотя настолько низко Громов не стал бы опускаться.

Дома Макар застал своего друга сидящим на полу кухни. Илья вытянул ноги, а спиной прислонился к духовке. Глаза его были прикрыты, мимические мышцы слегка подрагивали. Казалось, что еще немного – и Громов не выдержит под натиском чувств, и сквозь трещины прочного панциря предрассудков польются слезы. Вот и ожидаемый скачок из гнева в депрессию. Но да ладно, согласно гуглу, следующим шло принятие, а это уже какие-то подвижки.

– Ты чего? – слова находились с трудом. Запах гари и уксуса, разделочная доска в крови… Макар знал, что так и будет. – Что тут произошло?

Как по щелчку, Илья вскочил на ноги, вытер руки о фартук, который всегда надевал его лучший друг, когда готовил, и начал по порядку рассказывать обо всем. Громов активно жестикулировал, но все его движения выходили нервными и дергаными, хоть он и храбрился, и пытался делать вид, что у него, как и всегда, все в порядке. Спустя пятнадцать минут истерического смеха до слез Макар смог прийти в себя и выдавить что-то связанное.

– Повтори еще раз, что ты сделал? Разрезал пакетики для варки?!

– Да, а что такого? Я решил, что ни одна коробка не будет меня учить жить и варить рис! – Илья успел перенять весело-истеричное настроение лучшего друга и вытирал тыльной стороной ладони проступившие из-за смеха в уголках глаз слезы.

Макар снова приоткрыл крышку кастрюли, оценил масштабы бедствия и, подавляя очередной приступ хохота, ответил:

– Ну, ты в следующий раз прислушайся к ней, коробка не дура.

– А может, сейчас доставка уже катит? – осторожно и с надеждой в голосе спросил Илья, проигнорировав шпильку друга.

– Даже не возразишь, что ты не дурак?

– Заслуженно.

– Суши или пиццу? – Макар достал телефон из заднего кармана джинсов.

– Пиццу, я не могу больше видеть этот чертов рис.

Доставку, конечно же, задержали. В Москве в час пик садиться за руль – самоубийство. Когда раздался звонок домофона, друзья уже успели посмотреть несколько серий аниме и уничтожить часть запасов хлеба, колбасы и газировки.

С уходом Ники из жизни Ильи его комната снова превратилась в холостяцкое убежище, куда стыдно приводить людей. Дома его разбаловали домработницей и еженедельным клинингом. Сейчас, когда Громов уже третий год снимал квартиру со своим лучшим другом, его привычки никуда не исчезли. Ника была его единственной мотивацией разгребать завалы из одежды, банок из-под энергетиков и посуды (ел он зачастую, не отходя от компьютера, потому что каждая катка казалась ему смертельно важной).

Хотя у Ильи и висел телевизор понавороченнее, Макар заявил, что слишком трезв, чтобы провести в комнате друга дольше нескольких минут, и парни отправились смотреть свои японские мультики в зал.

– Рисовка ужасная, – высказался Илья в перерыве между поеданием пиццы.

– Я бы кинул в тебя подушкой, но это твоя фишка, – метнул рассерженный взгляд на друга Макар.

– Ладно… – Громов снова провалился в свои мысли и уставился невидящим взглядом на полку с книгами.

Илья не любил читать, а учебники открывал лишь перед колками, зачетами или экзаменами. И то не всегда: обычно Макар делился с ним конспектами. «О, там любимая книга Ни… моей бывшей», – быстро поправил себя Илья, но опередить свои мысли так и не смог. Корешок «Тайной истории» стал очередным триггером к нахлынувшим воспоминаниям. В Нике органично сочетались глупая тусовщица-стерва и начитанная студентка-энергетик. Вторую свою ипостась она раскрывала только в кругу своих близких друзей. Также она никогда не была обделена мужским вниманием, хотя у Ильи и в мыслях не было ее ревновать. Но, видимо, зря. Илья успокаивал себя тем, что они с Никой никогда не подходили друг другу, поэтому их отношения были обречены. И почему она выбрала его, а не Макара, с которым у нее явно побольше общих интересов? Взять хотя бы эту книгу, которой Макар и Ника вместе зачитывались. Вместе сравнивали их трио с персонажами Донны Тартт. На одном из свиданий, проходившем в гончарной мастерской, она нанесла на кружку цитату из книги. Что-то на латыни, что Илья не понял и над чем Макар тут же начал смеяться. Кружка, которую в тот день смастерил Илья, была уже давно разбита. Он не заметил ее, задел случайно локтем и смахнул со стола. Возможно, это было знаком, что скоро так же разобьются их с Никой отношения. Но, стоило признать, Илья с Николь смотрелись как голливудская парочка с обложек журналов. Таинственный жгучий брюнет, для которого кроме черного не существовало других цветов, и зеленоглазая блондинка с хитрым, как у лисы, взглядом. Их бы в «Мистер и Миссис Смит» вместо Джоли и Пита. Сделай Николь другой выбор, Илья бы сейчас не сидел дома перемазавшейся в рисе амебой. И все это из-за нее. Ненависть и любовь в сердце Ильи Громова сошлись в быстром, страстном и чувственном танце. Еще пара дней самоизоляции – и он точно сойдет с ума. Хотя его болезнь Никой не заразна, так что разумнее было и вовсе не садиться на карантин.

– Как на учебе дела? – начал прощупывать почву Илья, готовясь к своему возможному возвращению в институт.

– Тебе ж плевать на учебу. – Макар потянулся за очередным куском пиццы. Побесить лучшего друга дорогого стоит, тем более из агрессии он сделал не просто скачок в депрессию, а гиперпрыжок в принятие, так что Сорокин ощущал себя в безопасности.

– Сейчас ударю.

– Только попробуй! – Макар оперативно бросил кусок пиццы обратно в коробку и выставил подушку как щит.

– Вернуться в социум хочу.

– Давно пора. Кстати…

– Что? – Илья, негодуя, наблюдал, как друг медленно берет свой кусочек пиццы, а затем тщательно пережевывает, испытывая его терпение.

– Санек тусовку устраивает, – наконец-то соизволил ответить Макар.

– Где?

– Совсем мозги отшибло?

– Отшельником стал, забыл уже всех, – посмеялся Илья, мысленно перебирая всех Саньков из их окружения. В тот год явно был какой-то бум на Сонь и Саш. – В «Дикой Розе», что ли? – Громов наконец-то вспомнил нужного Санька – сына владельца клуба.

– Да, а то я уж подумал, ты совсем безнадежен. Все наши будут.

– Ника?

– Нет. Все наши, кроме нее.

– Врешь, не верю, чтобы она бы пропустила такое.

– Илья, – Макар тут же стал серьезным, – я специально узнавал про нее. У нее какие-то суперсрочные девчачьи дела в этот день, я не стал загружать себе мозг, какие именно.

– Когда? – Илью терзали смутные сомнения. Он все еще не хотел видеться с Никой. Друг ему никогда не врал, но какое-то шестое чувство шептало, что стоит опасаться какого-то подвоха. Хотя, если относиться с подозрением даже к лучшему другу, недолго и с катушек слететь.

– Завтра. К десяти все начнут потихонечку подъезжать, а там до победного. Так что?

Илья колебался. За полтора года отношений он успел узнать свою уже бывшую девушку очень хорошо. Ника никогда не пропускала ни одной вечеринки и всегда могла грамотно составить свои планы так, чтобы не возникало накладок. У нее было идеальным чувство не только стиля, но и тайм-менеджмента. Либо Макару наврали, либо Макар сам врет, либо с Никой что-то случилось.

«Черт! Почему я вообще переживаю за нее?» – резко прервал себя Илья.

Он чувствовал, что что-то тут точно нечисто, но отказать другу не смог:

– Погнали.

Глава 2 Да начнется представление

Когда я увидел тебя, я влюбился.

А ты улыбнулась, потому что знала.

Шекспир. Ромео и Джульетта

Проклиная откровенно тупую идею Макара поехать на машине, а не на метро или такси, Илья наконец-то нашел, где припарковать свой «Ягуар» – прекрасный выбор для жителя гигантских каменных джунглей, но ужасный для человека, который решил напиться. Всего лишь спустя полчаса поисков Громов смог заглушить двигатель и выбраться из машины. Хорошо хоть заранее выехали. В четырех стенах он уже чуть ли на стенку не лез, поэтому подгонял как мог своего друга, озадаченного сложным выбором одежды. Все-таки отшельнический образ жизни не для Ильи, месяца изоляции хватило, чтобы окончательно в этом убедиться.

«Надеюсь, не эвакуируют», – думал Громов, направляясь к двери до боли знакомого клуба. Раньше он сюда приходил в компании Ники, тогда как сейчас рядом шагал Макар. Илья почувствовал себя его тенью. На Громова будто наложили черно-белый фильтр. В то время как его друг отсвечивал своей огненно-рыжей шевелюрой и выглядывающим из-под расстегнутого темно-вишневого пуховика ярким подобием футболки. Казалось, что Макар вырвал это чудо моды в схватке с бездомным, но озвучивать свое предположение Илья не стал. На самом деле друг откуда-то откопал очередного андеграундного дизайнера, продвигавшего идею разумного потребления. Свои «шедевры» он шил из кусочков старой одежды, и в итоге получались подобия лоскутных одеял с короткими рукавами. В таком прикиде Макар ощущал себя осознанным и особенным. А еще, как сам заявлял, он проявлял так свою черту, по-модному обозначаемую как «эко-френдли». Сначала отказался от лежания в ванной в пользу бодрящего душа, затем отказался от покупки пакетов и начал ходить в магазин с авоськой. Еще немного – и мусор сортировать начнет, чтобы потом все равно его вывалили в одну кучу где-то на свалке на окраине города. Илья же считал, что такой сдвиг по фазе у лучшего друга произошел после того, как им весь первый курс пришлось учить экологию и пересдавать контрольные по пятому и десятому разу из-за очень специфичной преподавательницы. «Никого из вас нельзя допускать до работы на скважинах! Вы угробите всю экологию к чертовой матери! А она у нас и так ни к черту, вы вообще видели статистику по заболеваемости раком среди детей? А все потому, что всем плевать, в каком мире мы живем!» – часто причитала она. Возможно, именно одержимость этим предметом и тяга к такой моде и склонили чашу весов в сердце Ники в сторону более сдержанного в вопросах внешнего вида и проявлениях своей осознанности Ильи.

Не успел Громов скинуть куртку в гардеробе, как его друг исчез и материализовался вновь где-то рядом с барной стойкой. Ну да, ну да, не Макару ехать обратно за рулем. Идея добираться на машине казалась Илье все более тупой. Или это коварный план его лучшего друга? Чтобы Громов не напивался в хлам, не творил глупости и не закрывался в туалете, но не чтобы трахнуть какую-нибудь одногруппницу (это было уже давно в прошлом), а позвонить своей бывшей и сказать пару ласковых. Раз так, то Илья принципиально глотнет чего покрепче, оторвется на всю катушку и поедет обратно на такси. Машину заберет потом, как проспится. Возможно, придется ехать на штрафстоянку. Но ничего страшного, не первый и не последний раз такое случится.

Илья беглым взглядом окинул клуб. «Все наши», состоящие в основном из членов баскетбольной команды вуза и их пассий, были практически в сборе. Первым делом Громов решил поздороваться с Саньком. Тот уже начал обжиматься с какой-то девушкой, которую Илья раньше не видел среди студенток их потока. Новенькая? Восстановленная? Переведенная? Первокурсница? Или, наоборот, с курса постарше? От Санька можно было ожидать чего угодно. Чего только стоила его любимая байка о какой-то девочке из языкового лагеря, «на год старше, но такой наивной». Илье каждый раз становилось не по себе, и он надеялся, что Лавров просто выдумал изощренную и не очень красивую историю, чтобы хвастаться перед своими друзьями.

– Спасибо за приглашение, – Громов прервал разговор парочки и протянул руку Саньку. Девушке было явно некомфортно в такой компании.

– Думал, ты не придешь, – улыбаясь, пожал руку одногруппника Санек. – Это Соня, – кивнул он в сторону своей миниатюрной спутницы, едва достающей ему до плеча, – перевелась к нам из… Сонечка, откуда ты?

– Казань, – подала голос блондинка в розовом платье.

– Точно, из Казани. Наша новая одногруппница.

– Приятно, – кивнул Илья, Сонечка улыбнулась в ответ.

«Точно, бум на Сань и Сонь был», – мысленно добавил он.

– А это неуловимый Илья Громов, которого практически месяц искали все преподы, но так и не смогли найти. Они просто не знают, где искать. Если бы лекции проводили у бара, Илья бы ни одной не пропустил.

– Продолжишь чернить мое имя, я начну – твое. – Илья попробовал вложить в улыбку всю свою доброжелательность, чтобы скрыть угрозу. – Сонечка, следи за своими напитками и держись поближе к вон тому парню, – он указал пальцем в сторону своего друга. – Это Макар, думаю, вы уже знакомы, он тебя точно не обидит, в отличие от… – Громов бросил многозначительный взгляд в сторону Санька.

Сонечка вспыхнула, отдала свой коктейль Илье и удалилась к барной стойке. Она испытывала облегчение из-за того, что так и не успела отпить из бокала, протянутого Сашей.

– Знаешь, я уже пожалел, что позвал тебя, – скрипнул зубами Санек.

– Совесть имей, а не только девушек. Девочка только приехала в столицу и сразу угодила в твои лапищи. Осуждаю.

– Козел ты, Громов. И что только Ни… – договорить он не успел.

Заметивший краем глаза какое-то движение, Илья перебил одногруппника.

– Это кто? – указал Илья в сторону девушки в коротком платье в крупную бирюзовую пайетку, каждая из которых ловила лучи света и отблескивала, как заветный блок алмазной руды в темной шахте.

– Ты о ком? – неподдельно удивился Санек.

– Если это твоя месть за Сонечку, то не смешно.

По-прежнему держа бокал в руках, Илья направился в сторону незнакомки. По пути он бросил взгляд в сторону барной стойки. Макар и Сонечка сидели рядом. Друг, кажется, опять включил режим дурака и начал до слез смешить своими глупыми шутками их новую одногруппницу. Судя по тому, как смеялась Соня, компания Макара для нее была куда более приятной. Жаль, что за работу купидоном Громову никто не платит. Потом эта сладкая парочка еще спасибо скажет. Илья надеялся, что их благодарность уравновесит проклятия Санька, и его кармический план никак не пострадает. Хотя в карму он не верил. Пока что.

– Привет! – Илья наконец-то добрался через танцпол до незнакомки. – Дай угадаю, тоже новенькая, как Соня? – он кивнул в сторону барной стойки.

– Что-то вроде… – замешкалась девушка, но тут же взяла себя в руки. – А ты, наверное, и есть тот Илья Громов?

– Надо же, пропустил начало семестра и тут же стал местной знаменитостью. – Он посмотрел в ее сине-голубые, как алмазы, как лазурит, как ясное небо, как теплый океан, глаза и утонул. Проблем с учебой у нее точно не будет, за них можно не только автомат поставить, но и убить, и умереть. Илья понял, что он слишком долго пялится на девушку и что пауза затянулась. – А ты?..

– Я Вера, – казалось, что она умеет улыбаться одними глазами.

Илья хотел продолжить их разговор, но не знал, что сказать. Давно он так не терялся. Пока собирался с мыслями, Вера добавила:

– Прости, мне нужно отлучиться попудрить носик. – Она поправила прядь и улыбнулась, прежде чем раствориться среди людей и звуков.

И как Макар мог молчать об этой новенькой?! Хотя Илья и не интересовался новостями университета и группы, с чего тогда его другу рассказывать хоть что-то?

Все это время за ним издалека наблюдала девушка в скользком зеленом атласном платье-комбинации. Возможно, для такой одежды уже давно был не сезон, однако белая шуба, подаренная новым парнем, во время коротких минут на улице отлично грела тело (хотя и не душу), а в такси класса бизнес всегда был подогрев сидений. От взгляда ее хитрых глаз не ускользнула растерянность Громова. Он попал, точно попал. Она хотела, чтобы Илья теперь заметил и ее саму.

«Да, начнется представление», – подумала Николь и вышла из тени.

Илья скорее почувствовал присутствие своей бывшей, чем увидел ее. До него донесся еле ощутимый цветочный аромат. Волею злодейки судьбы обе его бывших питали слабость к одним и тем же духам. Но если в случае Евы Садовской, при ее фамилии и родителях-садоводах, такой выбор воспринимался разумом Громова как логичный и обоснованный, то в случае Ники он не понимал, почему от нее пахнет не ментолом, холодом и натуральной кожей. Запах цветов принес с собой воспоминания.

В тот раз молодые люди были так увлечены друг другом, что не услышали, как дубликат ключей, который Илья успел сделать еще несколько месяцев назад, с позволения своей на тот момент нынешней девушки, провернулся в замке. Чужие, но какие-то до жути знакомые, как будто Илья видел их регулярно в раздевалке перед тренировками, кроссовки в прихожей и платье, явно принадлежавшее Нике, на полу в коридоре были красноречивее тысячи слов. А через пару шагов от платья обнаружилось и темно-зеленое белье, которое Громов подарил своей девушке когда-то просто так, без повода. Дверь в спальню была открыта. Действительно, кого теперь стесняться, если ты уже приняла решение об измене? Илья молча привалился к косяку двери и, не в силах выдавить из себя и слова, молча наблюдал за этими двумя. Николь была сверху, и Громов смотрел на ее обнаженную спину, стараясь не думать об остальных частях двух сплетенных тел перед ним. Вытатуированный змей, едва прикрытый ее светлыми волосами, извиваясь, сползал с плеча на лопатку и, казалось, смотрел Илье прямо в душу. Громов зажмурился, а когда открыл глаза, то будто услышал в шлепках тело о тело и стонах девушки его шипение:

«А теперь представь: каково было Еве?»

«Ева нас не видела вместе при таких обстоятельствах, и никогда не увидела бы, – мысленно ответил Илья и тут же почувствовал себя настоящим дураком: разговаривает с татуировкой на спине своей, видимо, уже бывшей, девушки, пока она скачет на члене какого-то парня. Он не понимал, в чью сторону направлено больше его злости и неприязни: Ники или того, с кем она сейчас проводила время.

Илья негромко прокашлялся. Столь долгое его нахождение на пороге спальни было уже похоже на какое-то извращение или розыгрыш. Сейчас ему скажут, что его снимает скрытая камера или предложат присоединиться. А может, и все вместе.

Николь вздрогнула, повернулась головой и корпусом в сторону звука, но со своего партнера не слезла. От ее привычного хитрого прищура не осталось и следа. Ее глаза округлились от страха. Она резко схватила одеяло и прикрыла им свою наготу, как будто Громов никогда не видел ее голой.

– Илья?.. Я… Я все объясню… – залепетала она.

Денис, одногруппник Ники и Ильи, приподнялся на локтях и взглянул ему прямо в глаза, казалось, он ничуть не стеснялся своего положения. Будто испытывал только одно чувство – разочарование оттого, что их прервали.

Оправдания Ники и самодовольный вид Дениса выбили Громова из состояния тонкого душевного равновесия. Он честно попытался сосчитать до десяти, прежде чем совершить необдуманный поступок, но сорвался уже на цифре «три». Ника, по-прежнему голая, сидела, поджав колени к груди, и безуспешно пыталась справиться с подступившей истерикой. Нет, ее Илья не тронул, слишком уж любил. Просто столкнул с Дениса, которому повезло куда меньше. От каждого звука удара Николь всхлипывала и содрогалась всем телом. Броситься их разнимать самостоятельно смелости не хватило. Она не придумала ничего лучше, чем взять с прикроватной тумбочки телефон и написать Макару, попросить срочно приехать. День не мог стать еще хуже. Но Ника вынесла для себя, ценой их с Ильей отношений, своих нервов и крови Дениса, урок: не умеешь врать, скрывать и утаивать – даже и не пытайся идти на измену. Хотя, как покажет время, она его забудет так же быстро, как и усвоила.

Илья никогда не считал себя особо впечатлительным, но события того вторника не раз приходили к нему в кошмарах в последнее время. На Дениса было смотреть страшно, на рыдающую бывшую – жалко, на Макара, которого зачем-то заставила приехать Ника, – неловко. И зачем эта тупица ему написала? С того дня и начались все непрошеные советы про агрессию и депрессию.

– Привет, Илья! – Николь сейчас чувствовала себя гораздо увереннее. Клубные платья были для нее как самая крепкая броня. Если выражаться в категориях, понятных ее уже бывшему молодому человеку, – броня была незеритовой. От той голой рыдающей девушки теперь не осталось и следа.

Громов забыл, что по-прежнему держит бокал, который ему вручила Сонечка, и выпустил его из рук. Многие сказали бы, что на счастье, но битая посуда никогда не предшествовала в его жизни хорошим событиям, вот и сейчас Илья не видел развития событий, при которых остаток дня мог бы обрадовать его.

Он знал, что после того вечера, когда он застукал Николь и Дениса вместе, они прекратили скрываться. В обилии совместных фото в социальных сетях Ники Илья видел злую насмешку и провокацию, на которую каждый раз велся. Он никак не мог понять, что же сделал не так и почему Ника решила избавиться от их отношений настолько грязным и мерзким способом. Очевидно, фотографии были сделаны заранее. В том состоянии, в котором Илья оставил любовника своей бывшей девушки, вряд ли кто-то захочет позировать перед камерой, изображая любовь и счастье. К сожалению, пока он думал о Николь как о лживой изменнице, напрочь забывал все свои ошибки прошлого и недостатки.

Начиная отношения с Никой, Громов и не думал, что эта интрижка выльется во что-то более серьезное, чем связь на пару ночей. Но с каждым днем «глупенькая» одногруппница все больше раскрывалась с новых сторон. Она была так похожа на Еву, но, в отличие от нее, успевала еще посещать тусовки и думала не только об учебе. А еще всегда была рядом. Казалось, Ника сочетала в себе лучшие черты первой девушки Громова и еще немного из того, что парню так не хватало в отношениях с Евой. Илья так и не смог отследить тот момент, когда секс без обязательств и свободные отношения превратились в полноценные, но как только понял, что нашел себе спутницу на всю жизнь, взял Николь в охапку, посадил в машину и помчался с ней в свой родной город, знакомить с родителями. Ну и давно было пора расстаться со своей первой девушкой, которая все это время ждала его приезда. Но это так, мелочи жизни. Ника о Еве не знала. Первая и уже не единственная любовь Ильи о существовании новой догадывалась.

Музыка становилась все громче и громче, «все наши» уже давно подтянулись и теперь отрывались на танцполе вокруг Ильи и Ники. Но в этот момент для Громова никого, кроме Николь, не существовало, будто ее специально подсвечивали разноцветные лучи. Ему обещали, что она сегодня не появится. Обещали! И кто обещал? Макар! Его лучший друг! Мысли, что могли солгать Ника или Санек, витали где-то рядом, но никак не могли пробиться через твердый лоб Громова. Он старался не думать, что теперь вот уже как месяц (а может, и дольше, он не знал, как долго Николь крутила за его спиной роман с Денисом) его, уже бывшую, девушку обнимают не его руки и целуют не его губы. Он закипал от ревности и ненависти, хотя где-то в глубине души осознавал, что заслужил такое развитие событий. Ему хотелось понять еще кое-что: заслуживает ли он после всего, что натворил, второй шанс, с кем-то еще, но не с Никой. Громов сжал кулаки, его снова отбросило в гнев. Бокал уже был разбит, джойстика под рукой не было. Как и любой человек на эмоциях, он пытался найти виноватого. Девушку трогать нельзя. Даже если это не девушка, а змея, пригретая на груди. Санька трогать опасно, Илья и так наговорил при Сонечке слишком много. Дениса он пока еще не видел, а искать его долго, хотя, скорее всего, он должен быть, как верный пес, где-то у ног Побединской. Это все Макар. Точно Макар! Он все знал. «Какие-то девчачьи делишки». Ну да, конечно. Макар с Никой точно в сговоре!

Растолкав людей на своем пути, Громов добрался до барной стойки. Макар, судя по всему, уже изрядно выпил, но его состояние сейчас было последним, что волновало Илью. Он потряс друга за плечо, чтобы тот обернулся. Макар посмотрел на него и расплылся в широкой улыбке. Но улыбку быстро смазал удар Ильи. Прямо в скулу. Макар ударился виском о барную стойку. Не успел он опомниться, как Громов схватил его за дизайнерское недоразумение и повалил на пол. Сонечка, сидящая рядом, завизжала. От шока она смогла выдавить только: «Помогите!» Кидаться разнимать двух парней она не стала. И правильно, ведь прыгать Илье под горячую руку было сродни самоубийству. Тем более когда ты едва достаешь до плеча каждому из участников драки и даже случайный удар может тебе спокойно раздробить кость. Она надеялась, что здесь помимо нее остался кто-то трезвый, кто сможет помочь.

Громов бил быстро, методично и прицельно. Старался нанести наиболее сильный урон самодовольной веснушчатой роже своего лучшего друга. Он услышал хруст. Брызнула кровь. Он сбил костяшки, и они теперь пощипывали, но это лишь раззадорило его. На черной одежде Ильи крови было не видно, а на дизайнерской футболке Макара незаметно. С каждым ударом Громову становилось легче, но до конца выпустить пар он не сумел. Кто-то бросился разнимать парней и обхватил Илью со спины. Не глядя, Громов ударил локтем. Этот кто-то ослабил хватку. Илья развернулся и увидел Дениса, который подоспел раньше бармена, не видевшего начало стычки. Через пару секунд из разбитой губы нового парня Ники пошла кровь.

«Пора поскорее убираться отсюда, – подумал Илья, – все-таки приехать на своей машине было хорошей идеей».

Уходя, краем глаза Громов заметил, как Сонечка, вся в слезах, упала на колени рядом с Макаром. Илья ей показался очень милым и неравнодушным, а Макар – веселым и добрым. Но первое впечатление, видимо, оказалось обманчивым. Просто так друзья драки не затевают. Она не понимала, что произошло. Ей казалось, что ее втянули куда-то, куда ей втягиваться никак не следовало.

«Купидон был сегодня зол и сыграл злую шутку», – ухмыльнулся Громов.

Уже на улице он трясущимися руками достал из кармана куртки зажигалку и пачку сигарет. Оставалась последняя. Огонек зажигалки трепыхался. Громов закурил. Выпустил дым и посмотрел в темное равнодушное небо. На руках Ильи осталась кровь его друга. Возвращение домой, а потом и на пары будет «веселым». Кажется, у Ильи действительно проблемы, и не только с агрессией. Тут одним «прости» и деньгами уже не отделаешься. Сломанный нос не разбитый джойстик, новый в магазине на следующий день не купишь.

Потерявшись в своих мыслях, Илья не заметил, как дошел до своей машины. Опершись на капот его черного «Ягуара», стояла она. Из-под короткого расстегнутого серого пуховика, еле прикрывающего поясницу, блестело бирюзовое платье.

«Как долго она здесь стоит? Она не замерзла? Значит, она ничего не видела?» – пронеслось у Ильи в голове.

Он посмотрел на свою руку, сжимающую сигарету. Даже если Вере и повезло не стать свидетельницей его неоправданной жестокости, то сейчас она уже точно могла о чем-то догадаться. Илья сделал еще пару шагов в сторону Веры. Несмотря на мороз, его кожа и все нутро горели. Он будто решил поплавать в лаве.

Глава 3 Совесть громова

Закрою глаза за рулем «Мерседеса»…

Открою – там справа принцесса.

Открою глаза – мне сигналят машины.

Поворот головы – пустое место.

Где ты? Где ты есть, интересно.

Где ты? Какие сейчас интересы?

Егор Крид. Не могу

Пару минут они стояли молча и просто смотрели друг на друга. Илья докурил сигарету, бросил окурок себе под ноги и раздавил его. Громов поежился. Вера излучала недоверие и осуждение. С каждой минутой Громов все больше и больше разочаровывал ее, однако она продолжала стоять рядом с его машиной и изучать его. Движения Ильи были резкими и отрывистыми. Еще бы не переживать, когда только что избил лучшего друга! Это тогда надо совсем бездушной тварью быть. К тому же что-то ей подсказывало, что под этой агрессивной опасной оболочкой прячется кто-то, пусть и не белый (следы крови на руках завладели ее вниманием), но пушистый. Как раз этого кого-то она хотела достать за те несколько часов, что у них с Ильей остались до рассвета. Почему-то после всего, что подкидывала ей судьба, она продолжала верить в этот мир и в людей. Вера скрестила руки на груди: не чтобы закрыться, а чтобы немного согреться. Да и Илья все равно не придавал значения невербальным сигналам. А вот конец февраля «радовал» морозами. Если после этого похода в клуб она не сляжет с пневмонией на пару недель, ей очень повезет. Если «низ» она утеплила шерстяными трусами и теплыми колготками с имитацией капрона, то про «верх» забыла. Да и подходящих к этим куртке и платью шарфа с шапкой все равно не нашлось бы, а нужно было выглядеть безупречно.

– Так и будешь испепелять меня взглядом? – не выдержал Илья и прервал тишину.

– Нет, просто жду. – Вера пожала плечами. Подул ледяной ветер. Она ненавидела зиму и жалела, что выбрала сегодня быть красивой, а не умной. Зато, как и хотела, не выделялась из толпы подружек баскетболистов. Хотя она все бы сейчас отдала за нормальную зимнюю одежду, вместо этой циститной курточки. Илья, в свете последних событий, разделял ее нелюбовь к холодному времени года.

– Что?

– Пока ты не поймешь, что нельзя с друзьями так.

– Ты все видела?

«Значит, она не так уж и долго стоит на холоде», – пронеслось у него в голове.

– Не все, но достаточно, – таинственно улыбнулась Вера, намекая, что, возможно, знает, даже больше, чем кажется на первый взгляд.

– И почему тогда не бежишь от меня?

– А надо? Ты настолько трус, что можешь тронуть не только пьяного друга, но и хрупкую девушку? – Она не боялась. Во-первых, ей было интересно спровоцировать Громова и увидеть его настоящего. Во-вторых, в кармане пуховика лежал шокер. Вечеринка вечеринкой, а домой придется возвращаться одной. Очень удобно, когда папа следователь и регулярно сталкивается с проявлениями самых темных сторон человеческой природы. Как вести себя, если вдруг на нее решат напасть в темном переулке, и приемам самообороны Вера училась лет с двенадцати. Шокер ей купили, когда она перешла в старшие классы. С того момента эта «игрушка» ей еще ни разу не пригодилась. Если она его и доставала, то только чтобы наклеить на него очередной стикер с котом или капибарой.

Илья не поддался на провокацию Веры, хотя в его духе было бы разозлиться, сжать кулаки, ударить со всего размаху ногой в колесо машины или кулаком по капоту, но Громов второй раз за вечер не нашел, что ответить. Вера оказалась права: он настоящий трус. Нападает, только когда знает, что не может проиграть. Ломает вещи, потому что знает, что папа обязательно даст денег на новые. Из-за страха перед счастьем Ники не появлялся месяц на парах. Не смог признаться Еве в изменах – испугался, что может увидеть ее слезы. А сейчас расплачивается за всю свою трусость.

– Так и будем стоять на морозе? – бесцеремонно прервала его поток мыслей Вера. – Или прокатишь меня? А то зима, холода, цистит, – придала строчке из песни более актуальный оттенок она.

– Да, конечно… – Илья нащупал в кармане куртки ключи от машины.

В салоне он первым делом включил своей спутнице подогрев сиденья. Теперь Илья и Вера ехали по пустым улицам ночной Москвы. Громов, к неподдельному ужасу Веры, продемонстрировал все свое мастерство вождения без рук, пока пытался оттереть с них кровь влажными салфетками, которые она по его просьбе достала из бардачка. Сбитые костяшки саднило, но это было ничем по сравнению с его душевными терзаниями. Совесть Громова была ветреной особой, прямо как он сам. Пока он изменял Еве, совесть молчала и лишний раз не показывала и носа из глубин его души, а вот сейчас объявилась так же внезапно, как и когда-то исчезла. Тем временем за окном огни города сливались в пятна и полоски. Вера, не привыкшая к такой лихой езде, вжалась в кресло и вцепилась в ручку над окном, которую отпустила лишь на одном светофоре, чтобы собрать волосы, которые на резких поворотах падали на глаза, в низкий хвост. Хорошо хоть пристегнулась. Но она до сих пор не понимала, как тонкая полоска ремня спасет ее, если Громов решит врезаться в фонарный столб или в другую машину. Она уже тысячу раз пожалела, что напросилась покататься с ним. Он точно когда-нибудь поплатится за такую неаккуратную манеру вождения. Главное, чтобы это произошло не сегодня. Умирать молодой Вера не хотела, а шокер в наклейках может остановить насильника, но не мчащийся к ним навстречу грузовик. И как Илье права выдали? Хотя она бы не удивилась, если их ему купили, в качестве подарка на день рождения, как приятный бонус к машине. Вера провела совсем немного времени с этими студентами нефтехимического института, но сразу поняла, что попала в настоящий золотой ураган из детишек богатеньких родителей. Тех, кто из этой компании поступил в вуз честно, можно было пересчитать по пальцам. И как ее вообще занесло в их тусовку? Вопрос был риторическим, «как» и «зачем» она прекрасно понимала.

Громов не собирался сбрасывать скорость или начинать разговор, поэтому ей пришлось снова брать инициативу в свои руки. Она специально начала снова давить на мелкие ранки его души. Наверняка Илья переживает сейчас именно из-за стычки.

– Ты можешь не вжимать в пол педаль газа так сильно? Или ты представляешь вместо нее голову Макара? – смеяться не хотелось, но получилось достаточно естественно, чтобы он поверил в насмешку.

– Ты не можешь так говорить, – процедил Илья, резко тормозя на светофоре. Если бы Вера не была пристегнута, то точно ударилась бы головой. Больше она не сядет к нему в машину. Ни под каким предлогом. – Ты не знаешь всей истории.

– Так посвяти же меня в нее. И прекрати, пожалуйста, лихачить. – Ей слишком часто приходилось быть свидетельницей последствий потери рассудка и бдительности за рулем. Она могла мыслить здраво практически в любых ситуациях, и ее страхи всегда были оправданны.

Илья забарабанил пальцами по рулю, высчитывая, какой процент правды рассказать одногруппнице, которую видел впервые в жизни и которую знал от силы час. Громов не гордился своим прошлым, и если выложить сейчас все, то потом каждый поход в институт будет равен игре со спичками на заправке, где автолюбитель-неудачник случайно разлил бензин. Как ни крути, нельзя вечно прятаться от жизни в шахтах «Майнкрафт». Скоро придется возвращаться на учебу. Прятаться сразу от двух девушек, чтобы не рассыпаться до молекул от стыда, он не хотел.

В Вере было что-то гипнотическое и завораживающее. Стоило ей откинуть от лица выбившуюся из хвоста прядь волос, как Илья заговорил. Опытный факир мог заставить плясать под свою дудку одну из самых опасных змей, не боясь быть укушенным. Вере же хватило легкого движения руки и одного взгляда, чтобы укротить Громова.

– Я не хотел пересекаться кое с кем, – начал он. – Макар об этом знал, равно как и о том, что этот кое-кто придет. Но все равно потащил ме…

– Илья! Справа!!! – вскрикнула Вера.

Громов резко выкрутил руль и еле избежал столкновения с другой иномаркой. Номера он не смог разглядеть, но ему показалось, что он знает, чья эта машина. Хотя… это глупо. На всю Москву можно было насчитать десятки, а может, и сотни красных «Мерседесов». Первой мыслью было догнать машину, чтобы посмотреть, кто за рулем, и начать еще один конфликт.

– Просила же! Останови машину! Я ухожу! – Покидать Илью она не хотела. Пока что. Но тонко подметила, на что нужно сделать упор, чтобы Громов услышал ее. Он тут же отпустил педаль газа.

– Прости. – Илья виновато посмотрел в боковое зеркало, дорога была пустая.

– Дурак. И я не про машину. Я про ситуацию с Макаром. Поступок взрослого человека, – съязвила девушка. Громов снова не нашел, что ответить, и сделал вид, что следит за дорогой, хотя в обозримом пространстве новых помех справа в виде красных «Мерседесов» не наблюдалось. Вера продолжила: – А Дениса-то за что? За сговор с Макаром? – хмыкнула она.

– Просто под горячую руку попался, – оправдался Илья не очень удачно. Они с Никой уже давно не встречались, но он продолжал ее ревновать.

Станиславский сказал бы: «Не верю». Вот и Вера не поверила.

Все события того вторника были похожи на артхаусное творение бездарного режиссера. Или отвратительную трагикомедию. Хотя если по событиям того дня поставили бы пьесу в «Современнике» или любом другом прогрессивном театре с молодой труппой, все билеты были бы проданы. Если есть «Гроза», то почему бы не быть и «Грому»? «Грому среди вторника»?

Когда в тот раз Макар смог пережить час пик в метро и добраться до квартиры Николь, Громов апатично сидел в кресле, прикрыв глаза рукой. Ника была голой, Денис – побитым, но почему-то именно Илья чувствовал себя крайне уязвленным и уязвимым. Его беспокоил один вопрос: что делать?

Входная дверь, к удивлению Макара, была не заперта. Из глубины квартиры раздавались женские всхлипы. Перед его глазами пронеслись кадры вероятного развития событий прошлого. Он читал достаточно статей о домашнем насилии, да и прибавив к ним сообщение от Ники и вспыльчивость лучшего друга, он быстро сложил два плюс два. И получил пять.

В глаза ему бросились те же вещи, что и Илье: кроссовки, платье, мужская одежда, белье.

– Что за… – Макар быстро закрыл глаза рукой и, проматерившись, продолжил: – Ника! Прикройся, блин! Котов! Тебя это тоже касается!

Макар успел оценить, что пострадал только Денис. Хотя бы Побединская цела физически (но не психически), и на том спасибо.

До Ники наконец-то дошло, что она так и осталась, как и была, совершенно обнаженной, – сразу побежала за аптечкой, а сейчас сидела на кровати рядом с Денисом и пыталась обработать последствия грома на его лице. Хотя она мало чем могла помочь. Нужно было срочно ехать в травмпункт. Николь смущенно накинула халат на голое тело. Змей скрылся под темно-зеленым атласом. Из-за дрожи в руках она долго не могла завязать аккуратный бант, но нужно было выглядеть красиво в любой ситуации.

«Сука… и как теперь кровь от простыни отстирывать?» – подумала она, только сейчас заметив отвратительные засохшие буро-красные пятна на кремовом белье. Это был ее любимый комплект. Мысли путались, на передний план выходили такие глупые и незначительные вещи.

– Ну что ты, посмотрел бы на шлюху во всей красе, – подал голос Илья. – Годы наших отношений Котов пустил Нике под хвост.

Макар в секунду подлетел к креслу и дал другу звонкую пощечину. Не открывая глаз, Громов откинулся на спинку кресла и потер щеку.

– М-да уж, бил ты всегда плохо, – посмеялся Илья.

– А это не удар, это предупреждение. Чтобы ты траханье охладил. Если не заткнешься и продолжишь говорить гадости в ее адрес, твое лицо будет выглядеть так же, как у Котова.

Объяснения Макару были не нужны. Ситуация не из приятных. К тому же он знал, что его друг собирался сделать Нике предложение на День всех влюбленных. Но какое-то проклятье измен уже давно повисло над его друзьями.

Оставлять этих троих в одной комнате было так же безопасно и разумно, как поджечь фитиль динамита, надеясь, что он отсырел, и думая: «А вдруг не долбанет?» Ситуация требовала быстрых, решительных, а главное, хладнокровных действий. Другу все высказать можно и дома. Так что сначала Макар поинтересовался у Дениса, сможет ли тот сам доехать до больницы, или стоит вызвать скорую. Состояние Котова оказалось немного лучше, чем он ожидал. Потом дал Нике распоряжение собрать себя и своего товарища. Затем вызвал такси Громову. Илья, как зомби, слепо побрел прочь из квартиры, а перед уходом оставил в прихожей свой дубликат. В эту квартиру он больше никогда не вернется.

Макар проторчал в травмпункте с Николь и Денисом, как ему казалось, бесконечно долго, но на деле даже меньше часа. И все это время Ника пыталась ему что-то объяснить. Сначала он кивал с серьезным видом, но вскоре ему все надоело.

– Ника, то, что я тебе помогаю, не значит, что мы остались друзьями. Ты сделала свой выбор. Мне плевать на все, что ты мне скажешь. Мне плевать на тебя. Повторю: ты сделала свой выбор. Теперь живи с этим. Я тут только потому, что разгребаю все дерьмо, что натворил Илья. Как всегда. – Макар устало вздохнул, встал, чтобы уйти, и добавил: – А он еще, дурак, жениться на тебе хотел.

Стоило Макару отвернуться, как он сразу услышал ее истеричные рыдания. Илья бы сказал, что заслуженно. Но Ильи тут не было.

Дорога до дома заняла около часа. Макар застал друга играющим в «Майнкрафт».

– Может, создадим вместе новый мир? – спросил Макар.

– Только давай назовем его «Без баб», – измученно улыбнувшись, ответил Громов. – От них одни проблемы.

Они копались в шахтах, строили базу, разводили овец, торговали с жителями и убивали ифритов в крепостях всю ночь. Когда первые лучи солнца упали им на мониторы, весь реальный мир показался друзьям таким же простым и кубическим, как и виртуальный.

А сейчас Илья сидел и думал: что еще сказать своей спутнице по поводу ситуации с Макаром?

– Или не просто, – наконец произнес он. Не смог вынести взгляда Веры, но не стал ворошить прошлое и посвящать в его тайны собеседницу: – Но это касается не только меня, прости.

Громов снова провалился в свои мысли. Макар этого не заслужил. Друг всегда приходил ему на помощь. В каждом из его глупых советов была забота. В каждом часу, который они провели за игрой в «Майнкрафт» или «Доту», – поддержка. Тот день не превратился в настоящую катастрофу только потому, что Макар вовремя приехал и начал действовать, пока Илья сидел в кресле и жалел себя, какой он бедный-несчастный из-за измены девушки. С того момента Макар старался не говорить о Нике, для него она как будто перестала существовать, хотя раньше они были хорошими друзьями. Илья понимал, что потеря Николь для Макара была не менее болезненной, чем для него самого. Вместе они были как Гарри, Рон и Гермиона. Только их всезнайка была блондинкой с прямыми волосами, сделавшая выбор не в пользу рыжего, а «избранный» не носил очки. Их Хогвартсом был Университет нефти и газа. Вместо истории магии они изучали историю нефтегазовой отрасли. Вместо зельеварения у них было сто тысяч видов химий: нефти и газа, физическая, коллоидная, органическая, аналитическая… А вместо трансфигурации – интегральное исчисление и сопромат, в которых из всей группы разбиралась только Ника. Да и, если поискать, у них на курсе тоже спокойно можно было найти человека, в чьих руках взрывается все. Преподаватели молились каждый раз, когда впускали его в лаборатории. И неважно, что ничего опасного в институте не хранилось.