Избранное E-Book

Юрий Кублановский

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Poesie und Drama
• Serie: Золотая серия поэзии (новое оформление)
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 131

Beschreibung

Юрий Кублановский – лауреат Патриаршей премии и премии им. Солженицына, поэт, писатель и эссеист, один из организаторов легендарной группы СМОГ, в которую входили Леонид Губанов, Владимир Алейников и другие поэты. Стихотворения Кублановского высоко оценили и Александр Солженицын и Фазиль Искандер, а также множество читателей по всей России. В книгу вошли избранные стихотворения поэта, написанные в разные годы.

Leseprobe

Юрий Кублановский Избранное

© ООО «Издательство «Эксмо», 2023

На этюдах

Дворы безлюдные. Замшелые дрова.Лицо и руки вымочила морось.Окрестный лес блестит, как конский волос,болотная поломана трава.Приятель мой в тяжёлых сапогахс этюдником в руке по грязи скачет.И церковь разорённая маячит,чуть видимая в четырёх шагах.Сельхозмашины остов голубойнавстречу людям выгибает шею.Ты зябнешь, друг. Я тоже холодею.И одиночеством насытился любой.Лесной мираж напоминает быль.Когда по ватману плывут, щетинясь, ели,как утешают нас размывы акварелиплюс два стаканчика и красного бутыль!

1969

Ночь в Останкине

Клумб взошедшая маками пашня.Ртутно блещет сырая листва.Вдалеке огоньки телебашни,словно маленький дом божества.Где-то узник ложится на нары,где-то птица уснула, а тутсплошь и рядом влюблённые парыне решили, где ночь проведут.Перед ними судьба свои картыне раскрыла ещё до конца.Знайте, юные дамы и барды,если в вас не остыли сердца,не помогут вам куртки с кистями,ливень вымочит ложе травы…Прижимаясь друг к другу телами,постепенно расстанетесь вы.Знай, любитель гитарного звона,от тебя в предыюньскую ночь,испугавшись, в родимое лоноубежит адмиральская дочь.

1970

В Абрамцеве

Helene Grosbois

Ты помнишь неба нежный хрящи леса чёрную корягу?Я не забыл твой узкий плащ,твоих волос ржаную тягу!Как, торопясь в обратный путьв осеннем сумраке лиловом,решили мы передохнутьна тёплом ворохе кленовом.И соблазнял вороний крики терпкий аромат грибницытебя, читавшую в тот мигэдемский стих самоубийцы.Щедра у памяти казна:скупой огонь последней спички,затяжка первая вкусна,свистки далёкой электрички,открытый тамбур, тусклый свет,фигуры пассажиров спящих…Как много вырастает летиз тех минут животворящих!

1971

«…Когда густой туман осел…»

…Когда густой туман оселна разорённую обитель,сноп лунный в озере истлел,не хорошо, а как умел,запел, подвыпив, здешний житель.Бог любит каждый свой острог:ещё вчера глазки, овчарки,с прощаньем письма между строк,а вот сегодня вдруг помогтоварищам наполнить чарки.Весь день гребенчатой косойкосили водоросли в море,а вот теперь ночной порой,галдя, расходятся домой,и матерок крепчает в споре.Пора и мне – большую печьнабить дровами из сарая,с трудами всё-таки разжечьи дни считать до наших встреч,клюкой по углям ударяя.

1972

«Осеннее солнце садится…»

Осеннее солнце садитсяза тёмный с прожилками лес,в котором кустарник дичитсяи листьев осталось в обрез.У берега выпрыгну с лодки,гремучею цепью взмахну.Устал я, и хочется водкихорошую рюмку одну.Закат зеленеющий ярок,но вкруг него стало темней.И шёлковый шарф – твой подарокповязан на шее моей.

1972

Евфросин

Октябрь на дворе.Холода в октябреНа Псковщине вдруг наступили.Осыпалась крона убогих осин.В нетопленной келье не спит Евфросин,сомненья его помутили.В лампаде сильнее коптит фитилёк,просфора, черствея, пылится.Рука уставала – был слишком далёкзамах, чтобы перекреститься.С вопросом спешит он к церковным мужам,а те пожимают плечами.Тогда Евфросин обращается к намс такими, примерно, речами:– Я, детки, иду к патриарху в Царьград,где вера сияет Христова.…Зима на носу, отгорел листопад.Но что православному холод и глад!Он ищет последнего слова.Вот нет его триста, четыреста дней;как вдруг по наитию ночьюмы все повскакали с тесовых скамейи пастыря видим воочью.– Не зря, правдолюбцы, я выдержал путь,в Царьграде победствовал славном.Об этом ещё расскажу как-нибудь,теперь повествую о главном.В Софии, сравнимой с началом начал,одетый в парчу золотую,Иосиф воскресную службу кончал.Я, голос теряя:– Отец! – вопрошал, —двоить иль троить аллилую?Небесный отлив патриарших сединмешался с дымком фимиама.Он пристально глянул:– Двои, Евфросин.И вышел из Божьего храма.

1972

«Старый зубчатый храм…»

В.Б.

1

Старый зубчатый храмс трещиной пополам.Целые дни сюдальётся с небес вода.Сад наш пошёл ко дну.Красную ветвь однуветер раздул во мгле,словно огонь в золе.

2

За оградою дол и лес.И блеснувший реки надрезперетянут жгутом моста,где заклёпка середь креста.

3

Гул окраины. По пятамрастекается по домамвязкий дёготь людских лавин.И задевших кювет машинтормоза переходят в альт.И бутылочно-жёлт асфальт.

4

От подземки квартал всего.Там товарища моегообложили со всех сторон.Слушают телефон.По ночам в окошки глядяти пространство окрест когтят.

1974

Белой ночью

С сей Клеопатрою Невы…

Пушкин

Всё львы, да конюхи, да конные дворы,укрытые в лазурную личину.Вот-вот покатятся гранитные шарыи рухнут – в невскую пучину.С листвы накапало в одну из тёмных ниш,где ёжится сатир женоподобно…Но раб надеется, что ты его казнишь,но перед смертью наградишьвсем тем, чем госпожа способна.И потому бегу по лестницам в галоп,беру рукой трамвай за жестяные жабрыи слушаюсь, когда – жидковолосый снобзаводит в конуру, конечно, полугроб,чтоб за полночь читать абракадабру.Но ночь-то белая! Но на Литейном тишь!Мост на попа стоит, подобно башне Трои.Но раб надеется, что ты его казнишьи, пусть на цыпочках, введёшь в свои покои.

1974

Тени

Ты, как библейская Эсфирь,

пропахла миррой ароматной.

И, разрумянившись, снегирь

сидит на ветке бородатой.

…Сбрасываешь шубку торопливо,варежку, похожую на мышь.Отчуждённа и самолюбива,вся-то ты сухим огнём горишь.В доме всё запущено, что в хлеве.Разобьётся чашка на краю.Ты сегодня в молодости, в гневе,узнаю, родная, узнаю.Но глаза разжалоблены плачем!Но заколка съехала к челу!Погоди, налью, пока горячий,брошу сахар в золотую мглу.Наши тени долго колебались,но, пока мы ссоримся сейчас,вдруг взметнулись и перемешались…Наши тени выбрали за нас!

1974

Коньки

Борисоглебск Ростову брат,там тоже снежные излишки.Имбирно-розовый закатбросает блики в аккуратв тетрадь хозяйского сынишки.Пацан готов считать деньки,когда мытарствам окончанье:ему отец купил коньки,но держит их покамест в тайне.…Однажды, лишнего хватив,тот потащил меня в кладовкуи даже стал велеречив:– Гляди, купил мальцу обновку! —Ножи прикручены винтомк свиной блестящей чёрной коже.– Но я их дам ему потом,когда исправит неуд, рожа!Сквозь иней смотрят звёзд глазкина двор, где голубятни пика,на ветках лёд пустил ростки.Тропа скрипела, как мостки,и полулаял пёс заика.

1974

Сквозь вьюгуОтрывки

Полнолунье и страшный мороз.А твою приоткрытую шею,локон вьющийся, маленький нос,как всё это мне жалко до слёз,чужеродным дыханьем согреют.Как подбитая, бьётся свеча.Так и жизнь пролетит сгоряча.И в гробу отдохнуть не успею.. . . . . . . . . . . . . . .Чу, сверчок замогильный печнойперестал бушевать сквозь извёстку.Сад за окнами в маске мучной.Шум в ушах уподобился воску.. . . . . . . . . . . . . . .О, ещё ты попомнишь, придёшь,распахнутся бесшумные двери.Вот тогда-то ты только поймёшь,как мне сытно от хлеба на грош,как любви твоей мертвенно верен.

1974

Мастер и МаргаритаТриптих

И смерть пришла: наступило

за гробом свиданье…

Но в мире новом друг друга

они не узнали.

Л.

I

Два слабых снопика невидимого света.Он – занят изучением предмета.Она – на веки навела сурьму.В запасе сахар, хлеб, подчас бутылка зелья.Так жили эти дети подземелья,совсем забыл – когда и почему.

II

Он возвратил значенье слову.Её душа легла в основувещей, классических теперь.Ночного неба воздух сжатый.Родной земли пустырь богатый…И в мирной жизни – вкус потерь.

III

В её зрачке сверкнула рысья риска,и сердце билось слишком горячо.Он над своим столом склонился низко,свёл пальцы в горсть, потом размял плечо.И лишь когда окончилась работа,когда совсем глаза закрылись те,свои земные оборвав тенёта,они соединились для полёта…Так пустота летела в пустоте.

1974

«Голубая косилка при входе…»

Голубая косилка при входе.Не разбейте о притолку лбы.Солея в голубином помёте;золотые осколки резьбы.Полустёрта сусальная фреска.На апостоле копоть и гарь.Заржавела на петлях нарезка.Некрещёные входят в алтарь.Сквозь проломы небесное тестовяжет отблеск огня своего.Это Богом забытое местобыло некогда храмом Его.А теперь мы сквозь ветхие мрежинаобум отпускаем судьбу…Но зачем, Иисусе, и где жехочешь слышать Ты нашу мольбу?

1975

Рыбак

Рыбак, надеясь на улов,силки сетей забил в колодкии до утра сидеть готовв ребристо-влажном чреве лодки.Его замшелая фелонь,как видно, не имеет сносу,когда под красную ладоньон подставляет папиросу.…Но вот качается гамакс большим и белым телом щуки.И счастлив сумрачный рыбак,сжимая ей на жабрах руки!Не думаю, что я добрей,когда тебя ищу и кличу,а отзовёшься – поскорейспешу вернуть свою добычу.Голодных чаек хищный гами огоньки-сороконожки.И в темноте по берегамвсё реже светятся окошки.

1975

Диптих

1

По настилу таёжного мхаскорым шагом я вышел – к поморью.Сталь морская не знает греха.Сеет дождь по лесному подворью.За осокой на чёрном бревнепапироской сырою балуюсь.От черники все пальцы вчерне.Чайка вскрикнула на валуне.Я ещё и люблю, и волнуюсь…

2

Осока по пояс. Болотная хлябь.Осеннего неба холщовая рябьраспорота острым лучом до концаи сразу зашита иглой из свинца.Ещё с полминуты мы видим стежки,чуть розовы их бахрома, гребешки,но так молода, верно, ткань в небесах,что шрам заживает у нас на глазах.Не то наше сердце и наша душа:не пользуя нить и иголку,они выздоравливают не спеша,их раны открыты подолгу.

1975

«Дольним стараниям наперерез…»

Дольним стараниям наперерездуши усопших манят с небес:– Эй, поднимайтесь сюда по холмам,блудные, что вы замешкались там?По миру, по миру, по миру – к нам.И на игольчатой белой зареочи в слезах обращая горе́,наши ответствуют во плоти:– Мы в пути.

1975

Окраина

1

Этот свет фонарей в молокеосвещает ни много ни мало:неживые часы на руке,на снегу воробья налегкеу дымящихся свалок.Во – живём, ни туда ни сюда,замурованы в общем.Вынимаем с трудом невода,а когда и совсем без труда,на удачу не ропщем.Перекрёсток. Плакат на щитес бородатыми только.Даже рады своей нищете.Даже сладко, что горько.Сыроватый табак да винцов подворотни темнице.Но подмена – она налицо,посмотрите на лица!Потому и смеёмся вот так:«с потрохами запродан»,что последний решающий знакс неба наземь не подан.

2

Поверх неопрятной побелкиграфлённые дёгтем дома.Там прыгают тени, как белки,там падает в венчик горелкисухих папирос бахрома.Сквозь комнату движется Лета,дверь выдранным дразнит крючком,и зеркало, спутник поэта,стекает продольным сучком.Так страшно, как будто осталсядо смерти какой-нибудь час,а ты ещё не причащался,для мира ещё не погас.Сегодня пенаты родные,тепло человеческих гнёзд…Но выше – уже не чужие,зазывные россыпи звёзд.

3

Сухие метёлки – ковыль позапрошлого летав кувшине, готовом рассыпаться или —$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$похоже на это,на подоконнике с блеском огня ледяного…Настольная лампа до половины второго.Чего ж,$$$$$$$оставайся, живи, отмыкай эти ящики,$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$пробуйк тусклой бумаге примерить перо,$$$$$$$$$$$$$$$$$словно гвоздик ко гробу,в этой каморке, в которой хотел умереть яв то доземное допервое тысячелетье!

1976

«О бедность! – затвердил я наконец…»

О бедность!..

Пушкин

О бедность! – затвердил я наконец…С отросшими до шеи волосами,с подрезанною криво бородойшатаюсь часто у Москвы-реки,то заберусь на Воробьевы горы —на место доморощенных присяг,то в щель воткну пожухшую медяшкуи окажусь глубоко под землёй,где в драповых пальто провинциалыкочуют с сумками, нагруженными впрок.А в нишах статуи: угрюмые матросы,спортсменки в облипающих трикои партизаны в бронзовых опорках.…То заберусь поутру в электричкуи вот качу на завтрак во дворец,чтоб в парке с голубиными тенямисебя с Еленой встретить невзначай.На берегу в воротничок пальтоуткнулась.– Холодно?– Не очень.И я целую в щёку наугад…А встретимся теперь – как мёртвые бормочем.

1976

Башмачок

1

Тени прошлого, словно скитальцы,забредают сюда по ночам.Я запомнил холёные пальцы,грешный ливень волос по плечам!…Подносила к концу сигаретызажигалку – с прищуром зрачка,осветив на мгновенье предметы,воды Стикса, течение Леты,воронёный зажим башмачка.

2

Скрипит за окнами морозная дорога,как будто это тоже месть,а не болтливая январская сорокамне принесла чужую весть.Как будто неспроста упали с небосводана тёмное стекло колючие цветы.И узкий башмачок с улыбочкой юрода,откинув волосы, застёгиваешь ты.

1976

«Когда на ролике античном…»

Когда на ролике античномсидит нахохлившись снегирьс крутым крылом, брюшком клубничным,перетекающим в имбирь,когда лимонные синицыклюют в снегу с ветвей нагар,в тулупах вышитых девицыпохожи чем-то на татар.Их оторочки той же масти,заместо шляпок – лисий ком.И бычья кровь советской властистекает за высотный дом.

1976

Признание

С улыбочкой жалкой – и жалок и свят,он вдруг говорит, что его вызывали.А рядом другие за водкой стоят,железные двери опять зарыдали.Мы вышли на воздух. Снежок моросил,синели на небе прогалины света.Ну нет, я ещё башмаков не сносил,и весело задрана пулька берета.Его? Обо мне? Но какой в том резон?И чем так моя интересна персона?Ну да, уповаю на чудо, на сон,ну, строю рога за спиной у закона,конечно, и дерзкий побег в лесостепь,и кража своих же монет из кармана…И всё же в мордовскую яму на цепьсажать мою душу бессмертную – рано.

1976

Архангельское

В.А.

Плашки листьев вморожены в лёд,чей разлив бесприданницы-ивыперейти собираются вброд,наклоняя покорные гривы.Пробивается свет из оконк бледногубым голубкам Ротари:куртизанки ли видели сонили фрейлины в жмурки играли —но пугала своей белизнойманекенная грудь у корсажа,чей атлас отливал голубойчернотой, что холодная сажа.И косынок щекочущий газобегал обнажённые плечи…Ничего не осталось у нас,кроме щиплющей влаги у глаз,кроме отзвуков собственной речи.Знать, само провидение, рокв перекошенных тапках с тесьмоюпредназначили этот чертогдля прощальной размолвки с тобою.

1976

Встреча

Б. Михайлову

Когда в мильонной гидре дняузнаю по биенью сердцав ответ узнавшего менямолчальника-единоверца,ничем ему не покажу,что рад и верен нашей встрече,губами только задрожуда поскорей ссутулю плечи…Не потому что я боюсь:вдруг этим что-нибудь нарушу?А потому что я – вернусьи обрету родную душу.Не зря Всевышнего рукакладёт клеймо на нас убогих:есть нити, тайные пока,уже связующие многих.

1976

Элегия

Мерещится, я не один брожупо этим сумеркам – с тобою.То что-нибудь тебе скажу,то утаю, солгу, сокрою.Столь ясно помнятся и стать твоя, и прыть,любая ипостась и складка,что лгать не совестно и правду говоритьтебе, единственная, сладко.Кривую улицу, покрытый снегом храм,где вороньё обсело крышу,я не один, а пополамс тобою чувствую и вижу.И что мне до того, что там, где ты – июль,а тут воротники да шубы?Запью ли горькую, умру ли, оживу ль —всё так же радуют глаза твои и губы.Всё так же радуют… Но нет, ещё сильней,зане не гаснут, не твердеют.И волосы твои ещё рыжейна полотне подушки тлеют.Чего ж… Благодарю, что ласкова с чужим,ты лучшие часы крадёшь для нас, воровка.Да мне и так легко! Да я смеюсь над ним!И не скучна моя зимовка.

1976

«Кто пробовал силу и волю…»

Кто пробовал силу и волю,да вдруг надорвался в пути,за кем через вьюжное поленам трудно и страшно идти,кто в землю холодную ляжет,отпетый худым вороньём,тот Господу правду расскажетпро то, как на свете живём.

1976

Переделкино

На луковицах петухи – или кресты?Овраг и долы.Бориса вещие стихи.Трёх сосен слитные верхи,соцветья, чешуя и смолы.(Подумать, десять лет тому:все было кончено, однакоещё не знали, что к чему,и шли, болтая про сурьмугрозы и мыслящих инако.)Кусок земли, где Сетунь с нитьгде наши старые шакалыумеют мёртвых хоронить.Где мужикам нельзя не пить,а бабам не ворочать шпалы.

1976

«Второй Зачатьевский… Тумана пелена…»

Второй Зачатьевский… Тумана пелена,родные трещины асфальта.Там церковь белая видна,в которой золотая смальта.Второй Зачатьевский… Лазейка, желобок,калиточки из пластилина.Стреляя зонтиком, выходят на порогИван Тургенев и Полина.Значки страховщика на всех особнякахо чём-то повествуют глухо.Зелёная вода трепещет на кустах,и шелковисты комья пуха.Когда-нибудь, вот так – и я седой как луньсо скрипом бережно возьму тебя под ручку.Ты скажешь: «Благодать. Проспали весь июнь».И перепутаешь – приняв Муму за Жучку.

1976

Разговор

И.П.

1

Две снежинки – залётные поздние гостьизасыпают в зелёной траве.До краёв пустотою наполнены горсти.И темны облака в синеве.Что приснится и что тебе снилось намедни,расскажи заодно.Разглядим эти вешние вещие бредни:где там соль, где зерно.