Люблю, не брошу E-Book

Марина Белкина

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Особенно люблю. Романы Марины Белкиной
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 254

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Нина никогда не сдается. Даже когда общество не принимает ее сына, когда на работе воспринимают как легкомысленную блондинку и спорят на нее… Она продолжает идти с высоко поднятой головой. Коллеги не понимают, в чем ее сила, в чем ее крылья. Но когда «солнечный» сын улыбается, Нину окутывает ощущение мира и тепла. Он — ее главный антидепрессант в это смутное время. И только марсианские глаза выдают в нем особенного малыша… Неужели Нину ждет настоящая любовь, которую не остановят никакие препятствия?

Leseprobe

Марина Белкина Люблю, не брошу

Ирине, маме Алсу. Ольге, маме Сони.

Ольге, маме Леши. Никите и его маме

Ирине, а также всем мамам особенных

детей, у которых все будет хорошо.

Воспитаннику Свято-Софийского

социального дома Архипу Талалаеву, который дает мне

гораздо больше, чем я ему.

© Коростелева М.Н, текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

На скамейке под козырьком автобусной остановки сидит мужчина, похожий на цыгана. Смуглая рука с крупными ногтями крепко держит потрепанную дорожную сумку. Архип подходит к дядьке своей танцующей походкой и улыбается. У сына манера: прилипнуть к незнакомцу на улице – не уведешь.

Старушка, сидящая на другом краю скамьи, качает головой:

– Дочка, это ты такого родила?

Люди разные.

Цыган гладит Архипа по легким светлым волосам и смотрит на меня.

– Вы простите, что я обращаюсь. Кошелек вытащили, домой надо, а билет не на что купить. Не хватает двух тысяч.

«Развод? А вдруг нет? Или?.. – Я начинаю размышлять. – Да за две тысячи рублей мы на два занятия с логопедом сходим!»

Тяну Архипа за руку – а сын встал как вкопанный, в лицо дядьке заглядывает. Понравился. И как Архип их выбирает?

Цыган улыбается, а в глазах – все горе мира. И, главное, по голове Архипа все гладит ручищами своими. Такими только людей душить… Я тяну из сумочки деньги, сую их цыгану, а сама хватаю брыкающегося Архипа в охапку – и к автобусу.

– Спасибо вам, – кричит. – Я все верну! Вы мне телефон свой скажите!

«Вернешь, – думаю, – конечно…»

Надо же быть такой дурой сердобольной. Но номер дала.

Через две недели мне на карточку пришли деньги, а на телефон сообщение: «Спасибо, что моего папу спасли! Его в Москве ограбили, двое суток проскитался. Он сердечник, таблетки почти кончились. Вас и вашего сына нам Господь послал! Как зовут мальчика? Я за него молиться буду!»

У моего сына синдром Дауна.

Он – солнечный ребенок.

Мой сын никогда не станет великим математиком и не будет юристом в модной иностранной конторе. Он другой.

У Архипа вместо линий сердца и ума на руке всего одна. Умный сердцем, он чувствует то, чего не понять.

Глава 1

Июль 2018 года

Лешка Антонов зверски опаздывал на эфир. Знал, что Коля прикроет, но прайм-тайм – самая рейтинговая программа информационного вечера. Положение на грани фола. Причина для опоздания уважительная – фитнес-тренировка. В их спортивный клуб с мастер-классами прикатила личный тренер голливудских звезд такого формата, как Дженнифер Лоуренс и кто-то там из «Игры престолов», а руководство клуба презентовало Лешке бесплатную тренировку. Работа лицом популярной программы приносила свои бонусы. Тренерша Лешке понравилась: на голове дреды, под мышками кусты – за естественность выступает, продвинутая. Фигура высший класс, бицепс в два раза больше, чем у него. Такие банки! Впрочем, в смысле комплекса упражнений Америки для него не открыла. Как ни крути, а в фитнесе Лешка и сам профи.

Над раскаленным проспектом плыло марево, в котором огни машин смешивались с визгом тормозов и воплями клаксонов. Лешка вынырнул из подземного перехода и пересек велодорожку. Сначала разрыли полцентра, как будто искали библиотеку Петра Первого, Ивана Грозного. Или кого там? Потом велодорожками со всех сторон обложили, фашисты, – машину негде припарковать. А зачем они нужны, эти велодорожки? Что он, из Выхина до работы должен педали крутить? С другой стороны, заднюю поверхность бедра так нехило прокачать можно. Лешка как раз сейчас в зале над бедром сзади работал.

– Вхожу в здание! – прокричал он в айфон, влетая по ступенькам башни, где располагался их канал.

Пиликнул электронным пропуском на проходной. Лифт поднял его на пятый этаж, и Лешка в два прыжка очутился в гримерке.

– Где ты ходишь? – подскочила гримерша Светочка, блондинка средних лет с ультрамодной стрижкой.

– Спокойно, знаешь, что самое главное в танке?

– И знать не хочу! – отрезала Светочка. – Переодеваться, живо!

Лешка шагнул за ширму и, не задвигая ее, стянул майку. А что такого? Пусть Светочка посмотрит, много она хорошего-то в жизни видела?

Отглаженная рубашка, галстук, пиджак прямо поверх шорт – все равно в кадре не видно. Лешка уселся перед зеркалом с горящими лампами по периметру. Хорош, как бог, и без всякого грима!

Светочка колдовала над прической, кружа вокруг – в одной руке расческа, в другой лак, – окутывала Лешку удушливым облаком.

– Ну все! – он вскочил.

– Куда? А грим?

У студии на Лешку, как пираньи на кусок мяса, набросились коллеги. Техник вешал «звук», вездесущая Светочка припудривала, администратор с рацией прыгал вокруг, поддерживая общее ощущение паники.

– Вся информация у Николая, пока реклама идет, почитаешь, – напутствовала редактор Кира. – У нас засада!

Засада перед эфиром была всегда. Обстановка напоминала приемный покой больницы сразу после катастрофы: кто-то кричал, что «все пропало» и «мы все умрем», кому-то даже тащили кислородную подушку. Адреналин зашкаливал. Некоторые ради такого драйва с парашютом прыгают, а Лешке еще и зарплату платят! Это ли не везение?

– Полминуты до конца рекламы!

– Все, пошел!

Лешка шагнул за дверь, как в открытый космос.

– Эй, подожди! А «ухо»?

Вокруг большого круглого стола прохладной студии располагались три стационарных камеры, и еще одна сверху, летала на «кране». Соведущий Лешки – Коля, одарил его долгим испытующим взглядом и передал несколько листов формата А4, скрепленных степлером. Осталось только поправить прическу, одернуть пиджак и можно приземляться рядом.

Гостю студии, пожилому мужчине с замысловатой укладкой и сизым носом, на вид было все сто двадцать лет. «Да полегче гребешком-то, у меня там не сады!» – вспомнил Лешка сказку Филатова, которую читал при поступлении в «Щуку». Есть у Коли слабость – таскать на эфиры этаких нафталиновых старцев, деятелей науки. На канале недавно поменялось руководство, и с тех пор, как продюсера их программы «ушли», темы и гостей выбирал соведущий.

– Десять секунд! – из микрофона эфирки, словно глас с небес, раздался голос режиссера.

«Ухо»-то забыл как назло! Не то чтобы Лешка не готовился к программам… По крайней мере, уж кто будет в гостях узнавал у редактора всегда. Но тут эта тренировка, в соцсетях куча запросов на добавление в друзья, надо было рассортировать – люди же ждут, волнуются. Ничего, выкрутится как-нибудь, он же профи. Лешка уставился в шпаргалку.

«Калинин Денис Аркадьевич. Главный врач частной наркологической клиники», – прочитал он.

Скандал в наркологической клинике, о котором он сегодня слышал в новостях. Кажется, там наркоши напали на медсестру, взломали шкаф с лекарствами. Вечеринку, в общем, устроили. А теперь медсестра в больнице в тяжелом состоянии. К тому же один из торчков оказался сыном известной певицы, что, бесспорно, служило подогревом всей этой истории.

– Это «Московский вечер», мы продолжаем, – сказал Коля на свою камеру и повернулся к гостю: – После майских указов вас обязали поднять зарплату медперсоналу, как это сказалось на расходах на лекарства?

– Ну, с лекарствами вашим пациентам перебарщивать не стоит, – Лешка перехватил подачу и включился в игру.

Это была фишка их тандема: Коля докапывался до сути, знал все нюансы, грамотно троллил, а Лешка играл роль тупой блондинки, которая с наивностью, граничащей с идиотизмом, задает неудобные вопросы.

– Скажите, в частных клиниках пациентов так же строго контролируют, как в государственных? – продолжал Лешка. – Вы их к кроватям привязываете?

– Что вы? Наши пациенты очень мирные! – Гость обиженно шмыгнул сизым носом.

Вот до чего же все главврачи на своих пациентов похожи! Брал Лешка как-то интервью у главврача психиатрической больницы, так он к собеседнику всегда в профиль поворачивался и при этом прямо в глаза смотрел. А этот точно нюхает с таким-то носом, к бабке не ходи!

– Дерутся они часто? Случаи поножовщины раньше были? – строго спросил Лешка.

– Какие драки? Какая поножовщина? – Седые брови гостя поползли вверх. – И с лекарствами мы не перебарщиваем, совсем наоборот! Активно внедряем новую, не побоюсь этого слова, революционную программу по моей авторской методике, на основе которой я защитил докторскую диссертацию. Одна из ее частей – танцевальная терапия. Вы знаете, у нас полностью изменились показатели! Например, есть у нас пациентка – звезда культового детского фильма полностью избавилась от депрессии и встала на ноги!

– Мажоры, значит, – прищурился Лешка.

Гость изумленно пошевелил косматыми бровями и стал похож на обиженную сову.

– Для тех наших телезрителей, которые только что к нам присоединились, – с нажимом сказал Коля, – я напоминаю, что у нас в гостях сегодня Викентий Игоревич Тарасов, доктор наук, главврач дома престарелых, а также представитель общественного движения «Счастье третьего возраста». Викентий Игоревич, вы сейчас упомянули звезду черно-белого кино Аллу Окуневскую, неужели никаких таблеток, только танцы? Расскажите подробнее о вашей авторской методике.

– О, прошу вас, только без имен, это конфиденциальная информация, мы не имеем права…

Лешка чуть из кадра не выпал. Бабульки и дедульки, божьи одуванчики, как и этот Викентий Игоревич, а он – драки, поножовщина! Лешка ошарашенно посмотрел на телесуфлер, на котором белым по черному было написано правильное имя гостя, потом на шпаргалку, которую дал Коля, потом на самого Колю. Его соведущий беседовал с профессором, держался как ни в чем не бывало, с абсолютно невозмутимым лицом! Наверное, если бы Коля сорвался в пропасть, он бы летел вверх тормашками с таким же покерфейсом. Лис. Провел его снова. Ладно. Пять – один.

Эта игра началась пару лет назад, когда Коля только пришел к ним с РТР. Лешка тогда вел кулинарную программу, в которой политики и артисты готовили блюда по своим фирменным рецептам, а Лешка на подхвате смешивал ингредиенты, резал лук и плакал над историями из звездной жизни. В общем, домохозяйкам нравилось. Руководство канала поставило задачу пропиарить нового ведущего, и в очередную программу пришел Коля. Лешка должен был понять: что-то пошло не так, еще когда они бросили в кипящий мясной бульон две ложки сахара, полбанки хрена, нарезанное ломтиками киви и вывалили пластмассовое ведерко фермерской сметаны «чтобы ложка стояла, это важно». Но Лешка не словил весь ужас происходящего. А этот гад заставил сей змеиный супчик еще и попробовать. У Лешки чуть глаза из орбит в кастрюлю не выпали!

– Послевкусие немного не то, – с серьезным видом прокомментировал тогда Коля, – это потому, что к нему «пАнтов» не хватает. Пантов марала у вас случайно нигде не завалялось?

Лешка тогда прям взбесился – хрен, видно, в голову ударил, – решил отомстить любой ценой. И понеслось. Стали друг друга периодически разыгрывать. То Лешка среди ночи машину ищет, которая преспокойно в гараже стоит, то Коля девушку свою любимую в стриптиз-клубе на шесте высматривает. С девушкой было жестко, согласен, но сегодняшний заход вообще за гранью добра и зла. Змеиный супчик они в записи варили, а тут – прямой эфир, первый прайм! Да еще и когда Лешка опоздал на пятнадцать минут! В конце концов, со стороны Коли это просто непрофессионально!

– Нет ощущения, что как-то вот перебор был сейчас? – спросил он у Коли после эфира в гримерке.

– Лех, извини! – Коля стирал остатки тона с лица влажной салфеткой. – Не думал, что все так далеко зайдет. Имя и регалии гостя были же на суфлере. Думал, сразу заметишь, сгруппируешься. А ты как начал предлагать бабулек к кроватям наручниками пристегивать, я сам испугался.

– Да какими наручниками, ты озверел?

Тут дверь гримерки распахнулась, и на пороге появилась красотка Кира, их редактор, с неопознанной девицей. Волосы собраны в конский хвост на затылке, толстовка на молнии, узкие джинсы. На Лешкин вкус слишком худая, но при этом с шикарным бюстом. Третий номер, – как определил он опытным взглядом. Суповой набор с грудью. Лешка сейчас «сушился», сидел на жесткой диете, поэтому все ассоциации носили гастрономический характер. Наверняка новая администраторша.

Кира прилипла к стене, а «администраторша» решительно направилась к ним.

– Куколка, кофейку мне сделаешь? – попросил Лешка в образе усталого бойца, чудом выжившего в Сталинградской битве.

– Спасибо за доверие, но я, пожалуй, воздержусь, пупсик, – неожиданно низким поставленным голосом сказала девица. – Нина Макарова. Новый продюсер канала, – представилась она.

– Николай. Кержаков. Не футболист, – в тон ей сказал Коля.

– Алексей. Антонов. Не нарколог, – пошутил Лешка.

– И, по-вашему, это смешно? Поздравляю вас, Алексей, Викентий Игоревич больше никогда не придет к нам на программу, – объявила «администраторша».

Обиделся дедок, ясно, с поножовщиной Лешка палку перегнул. Но вот что за народ эти продюсеры? За своих гостей готовы ведущим глотку перегрызть. Ну и не придет, беда какая! Другого найти не судьба? Лишь бы не работать!

– Ну и невелика потеря, – Коля встал со стула и посмотрел сверху вниз на этот метр с кепкой, вернее, с конским хвостом, – авторская методика, танцующие старички и старушки, все это прекрасно, но, при всем уважении, не для этой программы. Рейтинга не будет.

Нина вспыхнула. Она восприняла Колины слова как личное оскорбление.

– Нарколог и певица отказались приехать буквально перед эфиром. Их адвокат посоветовал воздержаться от публичных комментариев. Если бы вы, Николай, смогли найти за час до эфира нового героя программы, который в течение получаса добрался бы до студии, честь вам и хвала. Вы, кстати, не смогли.

– То есть в программу теперь зовем по территориальному признаку. Понятно.

– И потом, что уж такого страшного я сказал вашему распрекрасному гостю? Объясни, Кира! – потребовал Лешка.

Три пары глаз уставились на Киру, словно истину в последней инстанции. Кира стала бледнеть и попятилась.

Нина сладко улыбнулась.

– Ну раз все считают, что ничего страшного не произошло, давайте возьмем запись сегодняшнего эфира и пойдем к новому генеральному продюсеру канала, встречу с которым вы, Алексей, сегодня пропустили, так же как и первые пятнадцать минут эфира, между прочим. Пусть он нас рассудит.

О сегодняшней летучке, на которой должен был познакомиться с коллегами новый генеральный директор, он же генеральный продюсер канала, Лешка напрочь забыл. И это был нокаут. Лешка даже, кажется, слышал звук, с которым его челюсть стукнулась о банки с пудрой и палетки румян и теней, которыми был усыпан стол гримерной. Он так и смотрел на Нину с открытым ртом. И стал рассматривать дальше. Цвет волос, который в зависимости от отношения к человеку, называют либо пепельным, либо мышиным. Бледное лицо без грамма косметики, горящие карие глаза, губы большие, но явно несделанные, слегка припухшие, как у обиженного ребенка. На вид лет двадцать пять, не больше. Стерва малолетняя.

– Ниночка, милая, мне было стыдно признаться, но ведь мы теперь коллеги и практически одна семья. – Лешка обворожительно улыбнулся, он знал, что в этом свете при улыбке на щеках особенно заметны ямочки, от которых девки просто млели. – У моей любимой бабушки сломался «Запорожец», и я весь день проторчал в гараже, тягал железо, совершенно забыл о времени! Может, спустимся все вместе в кафе, выпьем за знакомство по рюмке капучино и забудем об этом досадном недоразумении?

– Выпьем обязательно, – согласилась Нина, – но только когда будет повод. А на будущее прошу вас быть осторожнее в высказываниях.

Она направилась к выходу и вдруг обернулась.

– И что у вас, Алексей, за нездоровая страсть к бабушкам? То вы им «Запорожцы» чините, то призываете к кроватям привязывать. До свидания, коллеги, хорошего вечера!

И она вышла из гримерной, Кира выскользнула сразу за ней.

В гримерке повисла прямо-таки мхатовская пауза.

– Не расстраивайся, – наконец сказал Коля, – просто сегодня не день Бекхэма.

– Да уж. Это надо перекурить!

Из здания все пепельницы давно убрали, а само курение было под запретом – поэтому пришлось спускаться вниз в летнее кафе, где друзья облюбовали себе столик.

– И как она? Хоть стоила того? – усмехнулся Коля.

– Нина?

– Бабушка! Из-за которой ты эфир чуть не прогулял, клоун.

– А! – Лешка таинственно вздернул бровь. – Сильна старушка, девять по десятибалльной шкале!

Признаваться, что опоздал из-за фитнеса, а не из-за секса, как-то не комильфо, решил он.

– Добрый вечер, как обычно? – спросил их подоспевший официант.

Лешка кивнул, распечатал пачку «Парламента», вынул сигарету и уставился на экран телевизора под потолком, который был настроен на их канал. Информационный вечер продолжала экономическая программа Юры Киселева.

– И она теперь главному нажалуется? – Лешка кивнул на телевизор, закуривая.

Коля мрачно посмотрел на экран с молочным планом толстого бородатого Юрика.

– Не думаю. В крайнем случае, вместе на ковер пойдем, выкрутимся.

– Меня в Думе каждая собака знает, я с Путиным селфи делал, – обиженно сказал Лешка. – А она кто такая вообще? Кстати, правда, откуда? Агентурные сводки?

– Окончила Университет дружбы народов. Не замужем, детей нет, и это пока вся информация, которая у нас есть к этому часу.

– Это в Университете дружбы народов теперь учат мужику с порога член отрывать? Значит, на место безвременно ушедшего Артема студентку-практикантку взяли? Сильно.

Коля затянулся и выпустил изо рта струйку сизого дыма. Он стал курить снова совсем недавно, когда с Женькой расстался.

– Новая стратегия руководства, нужна им свежая кровь. Думаю, сейчас еще много голов полетит.

Настроение у Лешки совсем испортилось.

– Что еще на летучке сказали?

– Есть хорошая новость. – Коля взъерошил волосы. – В новом сезоне запускают новый проект в формате интервью-портретов с интересными людьми: политиками, художниками, оперными певцами мирового уровня. Съемки в Москве и Европе, будет что-то грандиозное, как я понял, серьезные деньги под нее выделяют, спонсоров подтягивают. Кандидатура ведущего пока на повестке.

Им принесли кофе. Лешка отхлебнул из своей чашки и задумался. Вот это проект! Совсем другой уровень, и бабла спонсоры хорошо накинут, если не как обычно. Машину давно менять пора. Лешка вспомнил картинку «Мерседеса» SL купе с официального сайта, и живо представил, как подкатывает в красном кабриолете к ресторану, в котором планировали отмечать банкет по случаю пятнадцатилетия окончания школы. Выгружается он из авто весь в белом, загорелый после командировки в Испанию. Жизнь удалась, и все это видят. И Лиза тоже. Нет, к юбилею не успеет. Пока там проект запустится, а еще тюнинг бы тачке сделать.

– Как думаешь, тюнингованная она?

– Машина?

– Нина! Молодая вроде для пластики, хотя от этих девок чего хочешь можно нынче ожидать.

Коля безучастно смотрел за борт веранды на улицу, где, хоть и было довольно светло, разливались закатные тени.

Лешка помешал ложечкой свой эспрессо. «Значит, вопрос о ведущем пока открыт», – продолжал размышлять он. А кого брать на такой проект? Ну не ту «соску» из новостей точно. Клоунов из «Утра», которые подводки с пятого дубля пишут? Явно не в этой жизни. Остаются только он и Коля. Если уж по чесноку, Лешка Коле как интервьюер в подметки не годится. Он вообще на «Московском вечере» сидит как Колино приложение. Отдадут проект Коле, это железно. И не будет никакой Испании и никакого тюнингованного кабриолета… Но тут Лешке пришла в голову идея, поражающая своей новизной и оригинальностью.

– Программу предложат либо тебе, либо мне. Без вариантов. Давай не будем поддаваться манипуляциям сильных мира сего, а решим вопрос между собой. По-мужски.

– И что ты предлагаешь?

– Пари. – Лешка посмотрел на пачку «Парламента», лежащую на столе. – Кто первый распечатает зарвавшуюся продюсершу, тот и забирает проект. А проигравший отказывается в пользу победителя.

Коля сдвинул густые брови.

– А доказательства?

– Допустим, селфи в постели. Или любое интимное фото.

Коля с безразличием пожал плечами, но Лешка видел, что внутри у того как будто зажглась лампочка. Просто виду не подает, парень с двойным дном.

– И работать потом с ней вместе? Я тебя умоляю. Ад.

– А сейчас как с ней работать? Ведь стерва! Ждать, когда жаловаться побежит? Или еще похуже чего выкинет? Надо ей рога обломать, говорю. И потом, девочке самой за счастье. Такие парни за нее бьются, еще внукам рассказывать будет! – Лешка стряхнул пепел в блюдце. – Заодно выясним, натурелька она или нет.

Коля поморщился.

– Не знаю. Как-то это все…

– Не в твоем вкусе она? – понял Лешка.

– Почему? Есть что-то. Скорее, что-то есть, чем чего-то не хватает.

– Фигурой, кстати, на Женьку твою похожа.

Лешка попал в больное место. Коля помрачнел. Заглянул в пустую чашку с черными разводами кофейного осадка.

– Извини, Николя, что напомнил. Не подумал.

– Да перестань. Не о чем напоминать. Все в прошлом, умерло. И теперь тоска смертная. – Коля улыбнулся своему каламбуру. – А там, где есть игра – есть жизнь. Тем более ставка достойная.

– Ну вот! Совсем другой коленкор!

Лешка ликовал, считай, дело сделано. Нет такой бабы из ныне живущих, которая бы ему отказала. Если бы Лешка захотел, конечно. Тут тебе не эфир, на этой арене равных ему не найдешь!

Коля провел кончиком пальца по кромке своей чашки, описывая круг.

– А тебе не показалось, что в этой ее бледности и серьезности есть что-то готическое? Надлом внутренний, что ли…

– Да молодая она просто! А через пару лет откроет для себя гиалуронку и витамин D и будет вечно румяная и веселая! Готичность как ветром сдует!

Глава 2

«Сказали, что у ребенка синдром Дауна, когда я на кресле лежала. Я начала истерить. Не подходите ко мне, кричу.

Думала, врачи специально так говорят, чтобы подменить.

Девочку схватила и не отдавала».

Ирина Петрова, мама солнечного ребенка

Июнь 2011 года

– …И она жила с удавом в квартире как с домашним питомцем. Фотографировалась с ним то в купальнике, то без и все «ВКонтакте» выкладывала, как потерпевшая. Смотрелась эффектно на фоне удава, понятно. Ну и родственную душу в нем вроде как нашла. Куча комментариев от парней, девчонок, психологов, зоозащитников – все переживают, как они там со змеем живут. И вот однажды пишет: «Что такое? Мой удав стал худеть! Может, заболел?» А ей специалист по змеям отвечает: «Девушка! Он худеет, потому что съесть вас планирует, место готовит!» Видала? Правильно! Удав – это тебе не котенок. Да он при желании быка сожрать может! Щечки организуй!

Нина растянула губы, и гримерша Наташа провела по ее скулам кисточкой с персиковыми румянами.

– Подходит вроде к этому цвету волос?

Нина посмотрела в зеркало и нахмурилась.

– Румяна подходят, а к цвету волос никак привыкнуть не могу.

Недавно Нину перекрасили из блондинки. Продюсерам казалось, что для ведущей новостей она слишком молодо выглядит. Доверия нет.

– А мне цвет нравится. Шоколадный. Как у Беллы из «Сумерек». И образ сразу строгий, деловой. А была? Дите мороженое!

Дверь приоткрылась, и на пороге гримерки появился редактор Жорик с торчащими в разные стороны волосами:

– Нина, мы горим! Тут новые данные по взрыву, – он протянул листы бумаги с информацией о происшествии, – подводку про выставку не читай, сюжет слетел, он в шестичасовом пойдет. Вместо него бэзэшка, я все тебе на суфлер отправил, посмотри пока!

Сердце ушло в пятки. Думала, хоть последний сегодняшний эфир пройдет в рабочем режиме, без изменений и стресса, но точно не в новостях. Тут стресс – рабочий режим. Нина положила листы в микрофонную папку, взяла ручку, зажала ее зубами с двух сторон и стала читать выпуск – упражнение для дикции лучше всяких скороговорок.

– Куда? Я еще губы не сделала! – возмутилась Наташа и взяла со стола красный карандаш. – Ну как тебе? – спросила она, когда закончила.

– Цвет крови. Теперь я не Белла, а прямо-таки женское воплощение Влада Цепеша! – мрачно сказала Нина.

– Красота – это наша профессия! – поняла Наташа. – Давай для «Контакта» сфоткаем? Я удачные луки всегда выкладываю. Столько халтуры оттуда приплывает, не представляешь! Кому на день рождения макияж, а кому и на свадьбу. А целую невесту сделать, знаешь, совсем другие деньги. Улыбочку! – Она вооружилась старенькой «Nokia».

От улыбки у Нины свело скулы и начал дергаться глаз. Листы с информацией о взрыве жгли ей пальцы. До эфира оставалось не так много времени.

– Вери секси, – удовлетворенно кивнула Наташа, рассматривая снимок, – выложу сегодня, и тебе как ведущей реклама не помешает, между прочим.

– Ты «ВКонтакте» есть?

Нина помотала головой с ручкой во рту.

– А Никита твой есть. Сестра, кстати, на него похожа, как ее зовут?

– Сестра? – C ручкой во рту она произнесла это как жертва интриг Миледи из cоветского фильма: «Имя, сестра!»

Нина выплюнула ручку, и они с Наташей посмотрели друг на друга.

– Ёперный театр! Сейчас притащу!

Наташа поставила перед Ниной ноутбук, такой старый, что он чем-то напоминал патефон. Компьютер долго и страшно гудел и наконец показал страницу в социальной сети. С монитора смотрела девушка на фоне клумбы с цветами, и правда похожая на Нининого мужа Никиту. Только страшная. С наклеенными ресницами. Как вульгарно! «Ольга Климова» – прочитала Нина. На каждой фотографии, опубликованной девицей с ресницами, был Никита. Вот они в компании друзей сидят в ресторане, на блюде аппетитно раскинул клешни омар, и Никита картинно ужасается. Что за ребята? Друзья Ольги? Вот она в магазине примеряет вечернее платье, а Никита показывает большой палец. Муж снят спиной, но Нина узнала его по тату. Наташа что-то подкрутила на своей бандуре, опуская страницу, и калейдоскопом развернулась целая серия фото. Никита и эта страшилка при свечах на романтическом ужине!

Нина яростно захлопнула бандуру.

– Ты что! Это же техника, тонкая вещь!

– Ты была права. Она Никитина троюродная сестра из… Урюпинска! Я просто забыла. Ты же знаешь этих дальних родственников: познакомь их с друзьями, проведи по магазинам, покажи омара. Обычная история.

Наташа кивнула.

– Да не переживай ты! Все они такие, мужики. Только и ищут, к кому яйца подкатить. Пойдем уже в студию, я на мониторе посмотрю, может, румян добавить надо.

– Ты иди, я сейчас, – Нина опустила голову. – Наташ! Не говори никому, ладно?

– Что ты? Я могила!

И она вышла из гримерки.

Нина посмотрела на себя в зеркало. Лицо напоминало маску японского театра кабуки.

В дверь гримерки просунулась взлохмаченная голова редактора Жорика:

– Нин, режиссер тебя в кадр требует!

– Иду.

– Прочитать успела? Ты это, сильно не дергайся!

– В смысле подводок?

– В смысле мужа! Муж – дело наживное. Тебе лет-то сколько?

– Двадцать восемь, – упавшим голосом сказала Нина.

– О! Да к этому возрасту можно было уже пару раз замуж сходить. Это ты, мать, еще засиделась!

Когда особенно хочется сдохнуть, надо улыбаться. От улыбки, даже механической, в нейронах головного мозга вырабатываются эндорфины, гормоны радости. Боль отступает и становится легче. Этому трюку Нину научила свекровь, зожница со стажем. Легче от улыбки Нине обычно не становилось. Зато окружающие не лезли со своими вопросами и сочувствием. Ведь если человек улыбается, он в порядке. И все вокруг довольны. К тому же опытным путем выяснилось, что улыбка у Нины красивая: на щеках ямочки, и зубы некривые.

Нина стояла перед зеркалом ванной комнаты бабушкиной квартиры, куда приехала сразу после эфира, и улыбалась.

– Нина, ты тут?

В проеме двери появилась бабуля с уложенными в высокую прическу крашеными светлыми волосами, в любимом шелковом халате с иероглифом на спине.

– Что это ты так оскалилась? Сделала ботокс и лицо перекосило? И не ври мне сейчас, у меня интуиция животного!

Нина перестала улыбаться, решив, что эндорфинов с нее достаточно.

– Мне Никита изменяет. С вульгарной девицей в накладных ресницах, – неожиданно для самой себя призналась она.

Все-таки бабушка, Ольга Филипповна Ланская, была самым родным человеком, она вырастила Нину, ведь родители внучки погибли в автокатастрофе, когда той не было и пяти лет. И потом, бабуля прожила уже долгую жизнь. Может, даст совет, скажет какие-то важные и такие необходимые сейчас слова.

– Мой первый муж, твой дедушка, Царствие Небесное, тоже клеил ресницы, когда выходил на сцену, – сказала бабуля. – Видела бы ты это жабо, этот кок! О, как хорош он был в дворянских ролях! И тоже был неверен. А твой Никита всегда вызывал у меня подозрение. У него столько наколок, Нина! Он случайно не сидел?

– Бабуля! И после этого ты жалуешься, что я ничего тебе не рассказываю?!

Нина выскользнула из ванной и побежала по коридору, увешанному иконами и портретами Ольги Филипповны в стиле кубизма, которые больше напоминали натюрморты из глаз, носов и грудей – культурное наследие ее второго мужа, художника. А потом закрылась на ключ в комнате, которая раньше служила кабинетом бабушкиного мужа номер три, профессора МГУ, ныне тоже покойного.

Старенький ноут на столе являлся сейчас Нининой целью. В конце концов, она не просто какая-то глупая обманутая жена, а журналист. Она сопоставит даты, факты и проведет собственное журналистское расследование. Без эмоций, с холодной головой. Нина нажала кнопку «Пуск», вошла в «ВКонтакте», еще раз посмотрела на девицу с ресницами, как у ее дедушки.

– Холодная голова и чистые руки, – задумчиво сказала она и швырнула ноутбук в стену.

Компьютер развалился на две части.

– Нина! – заверещала бабуля, которая, по всей видимости, стояла под дверью. – Откуда этот шум? Ты режешь вены? Открой сейчас же!

– Бабуль, какие вены? И чем я их тут порежу, томиком Блока?

Нина с болью перебирала то, что осталось от ноутбука. В нем было столько фотографий и университетская курсовая в единственном экземпляре!

– Что ты делаешь? – ахнула бабуля прямо над ее головой.

Комната была проходная, поэтому бабушке не составило труда войти через другую дверь.

– Да вот. Ищу мастера по ремонту компьютеров. Ноутбук… сломался.

Бабуля окинула диким взглядом искореженный компьютер.

– Пойдем со мной, детка, – вкрадчиво сказала она. – Достанешь мне с антресолей… комбайн для варки яиц!

– Зачем тебе сейчас комбайн для варки яиц? – застонала Нина.

– Я старый, больной человек. Мне нужно диетическое питание.

– Прямо сейчас, сию секунду?

– Кормила, поила, в институт пристроила. И вот благодарность! Ты мне на старости лет даже комбайн для варки яиц не подашь! – Бабушка упрямо скрестила руки на груди, изогнула бровь и стала ужасно похожа на престарелую Скарлетт О’Хара.

Нина в отчаянии топнула ногой, схватила стул и побежала в коридор. Там вместе со стулом полезла на старинный дубовый шкаф, как на баррикады. Яростно рванула дверцу антресолей. И оттуда на нее вдруг полезли… рога! Нина приняла их, пошатнулась вместе со стулом под тяжестью и рухнула вниз. Приземлилась на мягкое место, больно ударившись спиной о шкаф. Рога гулко стукнулись об пол рядом.

В воцарившейся тишине бабушка ахнула и схватилась за щеки, как героиня пин-апа.

– Будь они неладны! Думала, пол пробьют и улетят в Преисподнюю! Ниночка, тебе не больно?

– Мне жизнь рогами пробило! А ты говоришь, больно.

Сидя на полу, Нина опустила голову и заплакала.

– Да что ты, детка! – Бабушка коршуном бросилась к ней. – Да знаешь, сколько еще таких Никит у тебя будет? Через год о нем и не вспомнишь! Кости целы?

Потирая ушибленное место, Нина поднялась на ноги.

– В порядке. Рога только эти давай уберем с глаз моих.

Она потянулась к ветвистой вешалке, но бабуля Нину решительно отодвинула. Вскарабкалась на стул, потянула за собой рога, резво закинула их на антресоль и плотно закрыла дверцу.

– Да шут с ними! Пойдем лучше чай пить с травками! Я в кулинарии такие эклеры купила!

– Ты же вроде на диете?

– А они низкокалорийные!

Кухня была словно создана для задушевных разговоров и тайн, покрытых мраком ночи. В центре стоял круглый стол под бархатной скатертью винного цвета. Прямо над ним с потолка низко свисал зеленый абажур с бахромой по краям. Старинный чугунный утюг с хищными зубами на холодильнике использовался в доме как ваза для полевых цветов или шкатулка для чеков и квитанций. По настроению. С пожелтевшей афиши на стене широко улыбался известный актер советского кино в солдатской пилотке, а рядом – задорная медсестра, чем-то похожая на Любовь Орлову, – Ольга Филипповна в молодости. Кино называлось «Счастливый день», и это был единственный фильм, в котором снялась Нинина бабушка. Карьеру ей сломал высокий партийный чин, искавший расположения молодой актрисы. Доступа к телу чин не получил и в отместку перекрыл кислород. Печальная история. Впрочем, все истории о жизни, которые бабуля рассказывала, округлив глаза и глядя вдаль, словно слепой гусляр, всякий раз складывались по-новому и были очень похожи на фантазии. Нине казалось, что на самом деле Ольга Филипповна не так сильно была предана искусству и в какой-то момент решила, что ей интереснее играть не на сцене, а в жизни: крутить романы, менять мужей, убивать наповал подруг туалетами и украшениями.

Бабуля разлила чай по фарфоровым чашкам и положила перед Ниной ее «раскладушку», невесть откуда взявшуюся у Ольги Филипповны.

– Тут тебе послание, – загадочно сказала она.

Нина с опаской посмотрела на свой телефон, подозревая очередную бабулину интригу.

Там было шесть пропущенных вызовов от Никиты и сообщение:

«Ниночка! Ты не берешь трубку. Позвонил вашему режиссеру, и он сказал, что ты увидела фотки в инете! Это не то, что ты думаешь! Это по работе, от агентства. Приезжай домой, и я тебе все объясню! Люблю и очень жду!»

– Как тебе это нравится? Весь канал уже в курсе моей семейной жизни, – прощебетала Нина, чувствуя, будто наполняется жизнью, словно шарик воздухом. – Красавцы!

– Мой третий муж, Владимир Георгиевич, тоже был красавец. Умница! – сказала бабуля. – А как меня любил?! Думала, убьет, как Рогожин Настасью Филипповну, но нет… ушел к молоденькой аспирантке. Зато, спасибо ему и Царствие Небесное, теперь есть крыша над головой, какая-никакая!

После третьего мужа, профессора МГУ, бабушке осталась трехкомнатная квартира в сталинском доме на Ломоносовском проспекте.

– Ты же сама ему изменяла, – вспомнила Нина.

Бабушка поправила прическу.

– Ну, знаешь! Не мне же одной было носить рога! Кстати, Нина, как же удачно, что рогами тебя не зацепило! О! Это трофейные рога, Владимир Георгиевич сбил лося на лесной дороге, когда возвращался с дачи на своем автомобиле, и вот из его рогов, в смысле, из рогов лося, мы решили сделать вешалку. Но она нам так и не послужила, да и дачу сразу после смерти Владимира Георгиевича пришлось продать. А какие там были ели! Ты где?

Нина в коридоре поспешно натягивала балетки. Она постаралась, чтобы голос звучал безразлично:

– Надо же послушать, что он скажет.

– Сияет, как начищенный самовар, – скорбно констатировала Ольга Филипповна.

– Бабуль, как я выгляжу?