Пощади меня E-Book

Сара Кейт

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Erotik
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 476

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Я не хочу причинять боль — я просто хочу наказывать. Вы знаете правила Клуба Распутных Игроков: не нужно бояться своих желаний. Третья часть цикла: «Мэгги». Признаюсь, я гораздо больше похожа на чертова владельца Клуба Распутных Игроков, чем думала. Только есть одна проблема — я понятия не имею, как быть доминой. До того момента, пока я не встречаю Бо. Он слишком упертый. Слишком хорош собой. Он — сын Эмерсона Гранта. Но за этой маской скрывается человек, которого не понимают. Бо бескорыстный, честный и добрый. Но если он хочет пощады, он должен ее заслужить. «Если бы я знал, к чему приведет моя идея, я бы… Все равно основал свой клуб». — Эмерсон Грант, Владелец Клуба Распутных Игроков и администратор канала «Лучше, чем твой бывший».

Leseprobe

Сара Кейт Пощади меня

Посвящается домине внутри каждой из нас

Sara Cate

MERCY

Copyright © 2024 by Sara Cate All rights reserved.

Перевод с английского Татьяны Бушуевой

© Бушуева Т., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Предупреждение автора

Дорогие читатели!

Эта книга получилась не такой веселой, как другие романы в серии. В ней рассказывается о мужчине с подавленными эмоциями, не подготовленном должным образом справляться с сильными чувствами. На этих страницах вы найдете немного насилия и сексуальной деградации. Вы также найдете исцеление и преодоление последствий пагубного воспитания.

Естественно, в романе вы обнаружите сильное присутствие БДСМ. Книга призвана вдохновлять вас, но ни в коем случае не должна служить руководством или инструкцией по здоровым сексуальным отношениям. С помощью человека, имеющего больший опыт, чем есть у меня, я сделала все возможное, чтобы описать этот образ жизни, показать его безопасным, разумным и приемлемым образом, но, пожалуйста, прежде чем приступать к чему-то новому или потенциально опасному, не забудьте провести собственное исследование.

Читайте и получайте удовольствие!

Пролог Семь лет назад

Мэгги

– В общем, я зажал в руке прядь ее волос, затем посмотрел ей прямо в глаза и сказал: «Будь умницей, соси мой член, как хорошая маленькая девочка». И вдруг она размахнулась и кулаком врезала мне по физиономии.

Я чуть не подавилась своим шардоне. Напротив, за столом мой друг Эмерсон развлекает нас своей последней травмой в спальне. С этими парнями вечно что-нибудь происходит. Каждый четверг мы встречаемся, чтобы выпить, и все делятся какой-нибудь диковинной историей про секс, а я сижу молча в конце стола и удивляюсь, как, черт возьми, сюда попала.

Пока мужчины реагируют на рассказ, морщась и ругаясь, я тихо нахожу слова, чтобы высказать свое мнение.

– Вряд ли ей это понравилось, – говорю я и натянуто смеюсь. Естественно, они думают, что я шучу, когда отвечаю им саркастическими репликами.

– Ты так думаешь? – отвечает Эмерсон с натужной улыбкой и, используя свое пиво как пакет со льдом, прижимает бокал к ушибленному лицу.

Я познакомилась с Эмерсоном несколько лет назад, когда организовывала мероприятие для его провалившегося стартапа. После этого он занял должность в одной компании и уломал меня присоединиться к нему. В отличие от большинства мужчин, с которыми я работаю, Эмерсон не видит в моей напористости угрозы. Мне кажется, он ценит меня за все то, за что другие любят ругать.

Я помешана на контроле. Я отлично умею не только делегировать полномочия, но и отдавать приказы. И я не позволяю другим помыкать мной или ставить меня в глупое положение. Именно поэтому я и пошла работать к Эмерсону.

Презираю ли я компанию, в которой мы работаем? Конечно. В ней царят полный раздрай и неорганизованность, она насквозь коррумпирована, и ею управляют полные идиоты.

Но мне нравится работать с этими тремя. Такие как Эмерсон, Гарретт и Хантер – нынче редкость. Они не перебивают меня и не принижают мои идеи. Более того, они прислушиваются ко мне и, как стало ясно сегодня вечером, относятся ко мне как к другу. Несмотря на то что я не могу присоединиться к их безумным сексуальным историям.

Я это к тому… что они три одиноких мужчины в расцвете сил. Не могу сказать, что удивлена.

– Я имею в виду… я думал, что нам хочется одного и того же, – продолжает Эмерсон. Он выглядит искренне подавленным после своей неудачной попытки побыть капельку авантюрным в спальне. – Она создавала впечатление девушки без комплексов, и мне казалось, что она не будет против. Но, похоже, я ошибся. Явно не фанатка легкого сексуального унижения.

Не отвечая на последний комментарий, я отпиваю глоток вина. Может, мне стоит объяснить Эмерсону, что не все женщины любят, когда их унижают. Велика вероятность того, что она слишком часто подвергалась этому и выработала защитную реакцию. Или я могла бы раскрыть Эмерсону маленький секрет, что женщины кажутся опытными чаще, чем это есть на самом деле.

В этом случае я готова поспорить, что опыт у нее был. Эмерсон красив, уверен в себе и, вероятно, хорош в постели. Но если бы мужчина схватил меня за волосы и заговорил со мной таким образом, я бы тоже врезала ему по физиономии.

– Это бред, чувак, – говорит Гарретт, хмурясь. – Неправда, что невозможно сопоставить людей по тем номерам, которые они проделывают в спальне.

Парни смеются над ним, а я задумчиво смотрю на них.

– Черт побери, я серьезно. Как было бы здорово, если бы можно было встретиться с кем-то, кому нравится то же, что и вам! Вам не нужно было бы ничего скрывать или смущаться из-за того, что вас возбуждает.

На этот раз я смеюсь, потому что всего этого Эмерсон мог бы избежать, просто поговорив со своей партнершей. И тот факт, что Гарретт серьезно думает, что телефонное приложение решит за него эту проблему, просто курам на смех. Мужчины, что с них взять.

– Да ты, видать, двинулся умом, Гарретт, – говорит Хантер, рядом с которым сидит его девушка Изабель.

– Вовсе нет, – возражает Гарретт. – У кого здесь нет извращенных желаний, которые вы всегда мечтали исполнить в спальне, но не решались спросить? Похоже, только Эмерсон не боится спрашивать.

Они снова смеются, шутят и подкалывают Гарретта, потому что воспринимают все, что он говорит, как шутку. Полагаю, и я тоже, потому что то, что его идею легко представить, – с точки зрения мужчины. Никакого стыда. Никакого страха. Никаких жутких придурков, которые только и ждут, чтобы воспользоваться вами. В идеальном мире такое приложение было бы наикрутейшей штукой. Увы, мы живем далеко не в нем, и Гарретт понятия не имеет, каково это было бы для женщин.

– Да ладно. Я серьезно, – отвечает Гарретт. – Из всего того дерьма, что вы делали, о чем бы вы хотели попросить? У каждого из вас что-то есть. Ну так давайте послушаем.

– Ты первый, – говорю я, отбрасывая мяч обратно на его площадку.

– Отлично, – он выпрямляет спину и, набравшись смелости, объявляет: – Мне нравится наблюдать.

Мне так и хочется закатить глаза. Ну конечно, кто бы сомневался! Этим никого не удивить. Но парни все равно проявляют интерес, и я откидываюсь назад и улыбаюсь. Когда дело доходит до Хантера, он, естественно, уклоняется от ответа. Зато сдержанная рыжеволосая девушка справа от него гордо заявляет о своей любви к групповому сексу, что действительно разжигает разговор. Я отдаю ей должное за то, что она нашла в себе смелость признаться.

Но когда все их взгляды обращаются ко мне, я энергично мотаю головой.

– Не смотрите на меня, – заявляю я.

– Давай, Мэгс, – говорит Хантер с улыбкой.

– У меня нет извращений. Не люблю никаких изысков.

Гарретт прищуривается, глядя на меня, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать застенчивую улыбку.

– Ох уж эти тихони.

– Что? – усмехаюсь я.

– Могу поспорить, что ты самая большая извращенка за этим столом, – шутит он, и я смеюсь во весь голос.

Хотела бы я, чтобы он был прав.

Пару часов спустя мы прощаемся на парковке. Эмерсон, как и каждую неделю, провожает меня до машины, и когда я достаю из сумочки ключи, он улыбается.

– У Гарретта есть несколько безумных идей, – говорит он.

– Не сомневаюсь, – отвечаю я, не задумываясь.

– Но эта идея действительно может сработать. Как ты думаешь?

Мы подходим к машине, и я в упор смотрю на него.

– Нет, я не думаю, что это сработает.

Его явно расстроил мой ответ.

– Почему нет?

– Потому что я не знаю ни одной женщины, чувствующей себя комфортно, раздавая информацию, которую, как ей кажется, кто-то может эксплуатировать. Стоит нам признать, что мы хотя бы чуточку извращенки, как мужчины воспринимают это как личное приглашение переступить черту.

– А если бы мы проверяли наших участников? Ввели протоколы безопасности. Сделали их более привлекательными для женщин.

Я наклоняю голову и пожимаю плечами.

– Не знаю. Думаю, я не та, кого стоит спрашивать. Я не так… сексуально озабочена, как вы, ребята.

– Я бы не стал этого делать без тебя, – отвечает он, и мои губы растягиваются в легкую улыбку. Я ему верю. Не знаю, что Эмерсон видит во мне такого, чего не видят другие, но мой мир был бы лучше, если бы больше мужчин проявляли хоть каплю того уважения, которое демонстрирует он.

– Тогда, наверное, хорошо, что это просто безумная идея, – шучу я, отпирая машину и открывая водительскую дверь.

– Так не обязательно должно быть, – добавляет он. Я останавливаюсь и медленно поворачиваюсь к нему с дурным предчувствием.

– Ты это серьезно?

– Мэгги, давай будем честны. Компания, в которой мы работаем, просуществует в лучшем случае еще три месяца. У меня нет ни малейшего желания переходить в другую дерьмовую развлекательную организацию, у которой нет новых идей. Я открыт нашим идеям. Уверен, вчетвером мы можем сделать что-то потрясающее.

Я с прищуром смотрю на него.

– Ты собирал нас для бизнеса, не так ли? Все это время я думала, что мы друзья, – шучу я.

Он по-дьявольски усмехается.

– Ты любишь меня, – говорит он с пошлой улыбкой.

– Нет, не люблю, – отвечаю я, бросая сумку на пассажирское сиденье. Я уже села и завожу машину, когда Эмерсон наклоняется и с бесстыдной ухмылкой смотрит на меня.

– Скажи, что поможешь мне. Я серьезно, Мэгги. По-моему, это может быть потрясающе, но я не справлюсь без тебя.

Воинственное настроение оставляет меня. Я вздыхаю. Разве есть у меня выбор? Я знаю, что он прав, наша компания идет ко дну; это уже происходит. И если не двигаться дальше вместе с Эмерсоном, я буду вынуждена вернуться к планированию мероприятий или пойти работать на какого-нибудь придурка, считающего, что я не более чем его секретарша, запрограммированная выполнять его распоряжения и приносить кофе. Я не хочу возвращаться к этому.

Одарив его суровым взглядом, я смягчаюсь.

– Ладно, но мы должны сделать это привлекательным для женщин. Не хотелось бы, чтобы это было сомнительное приложение для знакомств.

Он с улыбкой хлопает по моей машине.

– Конечно. Как скажешь.

– Это должна быть доступная для всех зона без всякого осуждения. И безопасность – главный приоритет.

– Согласен, – отвечает он с серьезным выражением лица.

– Правда, я с трудом представляю, как ты собираешься обеспечить безопасность участников, не имея физического места, где они могли бы встречаться.

Я произношу это как риторический вопрос, но глаза Эмерсона внезапно загораются, и тревожное чувство возвращается.

– Это отличная идея.

– Нет, – быстро отвечаю я.

– Да, – возражает он, – у нас уже есть опыт организации клубов и мероприятий.

– И теперь ты хочешь открыть клуб, где люди будут… встречаться… и что? Заниматься сексом?

Он озорно улыбается, и мне так и хочется удариться лицом о руль.

– Эмерсон, мы не можем открыть секс-клуб.

– Почему нет?

– Потому что… я не… я не могу. Это… – запинаюсь я, и он смотрит на меня, ожидая, что я назову ему хотя бы одну вескую причину, почему это плохая затея, но правда в том, что у меня ее нет. Все, что у меня есть, – это голоса в голове, которые говорят, что секс – это стыдно и неправильно. И пусть мой рациональный мозг способен признать, насколько подобное нелепо, это убеждение пустило во мне глубокие корни.

– Подумай об этом, – говорит он.

– Я подумаю.

– Потому что без тебя будет полный бардак.

– Я знаю, что будет, – усмехаюсь я.

С этими словами он закрывает мою дверь и смотрит, как я выезжаю с парковки на дорогу домой. В пути я снова смеюсь над его безумными идеями. Если Эмерсон думает, что я из тех женщин, что могут управлять секс-клубом, то он сумасшедший.

Либо он меня совсем не знает, либо я не знаю себя.

✓ Правило № 1: Чародеи – придурки

Бо

– Чародей насылает Луч Болезни. Проведи проверку телосложения.

– Что, черт возьми, это значит? – огрызаюсь я.

– Бросай кубик.

Что я и делаю. Когда кубик останавливается, игроки за столом одновременно вздрагивают.

– Что, черт возьми, это значит? – спрашиваю я снова.

– Это значит, что ты мертв, – говорит веснушчатый придурок, сидящий напротив меня с самодовольной ухмылкой.

– Что за фигня? – сердито глядя на него, я бросаю свой лист персонажа и, клянусь, вижу, как этот говнюк вздрагивает.

– Бо… – предупреждающе стонет сидящая рядом со мной Софи.

– Что? Так нечестно. Этот парень буквально придумывает правила и просто решает, что его тупой чародей убьет моего варвара? Эта игра – дерьмо.

Я пытаюсь вырвать из его руки чарник[1], но чувствую на своем предплечье ладонь Софи и останавливаюсь. Смотрю на ее розовое лицо, на котором читается смущение от моей вспышки гнева, поэтому быстро сажусь и отпускаю руку. Чувствуя, что все игроки смотрят на нас, я решаю немного остыть.

Адресовав чародею гримасу, я прикусываю язык. Как бы я ни ненавидел эту тупую игру, мне нравится, что я могу взять с собой Соф. А если я буду вести себя как настоящий варвар, она найдет кого-то другого, кто отвезет ее на ночной сеанс игры «D&D»[2].

Поскольку теперь я технически мертв, это означает, что я могу сидеть и ничего не делать, пока она продолжает игру. Это чертовски скучно, но время быстро проходит. Через час мы заканчиваем и, наконец, можем уйти.

Когда мы собираемся, я замечаю, что этот чертов чародей пялится на Софи чуть дольше, чем следовало.

– Пойдем-ка отсюда, – ворчу я, таща ее к двери магазина комиксов.

– Всем пока, – говорит она, и они хором прощаются.

– Пока, Софи, – через мгновение кричит ей вслед тот рыжий парнишка.

Мы уже в машине, когда я чувствую, как она со злостью смотрит на меня. Наконец, Софи нарушает тишину.

– Теперь я вспомнила, почему раньше тебя ненавидела.

Какого хрена?

– Ты раньше меня ненавидела? – усмехаюсь я.

– Потому что ты изменял моей сестре и обращался с ней как с последним дерьмом, так что… да.

– Понятно, – отвечаю я. – Но подожди… почему ты ненавидишь меня теперь?

– Не знаю… может, потому что ты позоришь меня перед моими друзьями и думаешь только о себе.

Взглянув на нее, я чувствую намек на раскаяние.

– Почему тебя волнуют эти задроты?

– Это мои друзья, Бо. И если ты не заметил… я такая же, как они.

– Но ты типа крутая задротка, – отвечаю я, улыбаясь ей. Она закатывает глаза и снова пялится в свой телефон.

Когда сестра Софи, моя бывшая девушка, год назад начала встречаться с моим отцом, это было чертовски отстойно. Еще хуже я себя чувствовал от того, что был уверен: мать и сестра Чарли до чертиков ненавидят меня. Поэтому я делал все, что в моих силах, чтобы это исправить. Это, по сути, окончилось тем, что я стал шофером пятнадцатилетней девчонки и ее партнером по игре «Подземелья и драконы».

– Мне не понравится этот чувак-чародей. Он ведь не твой друг, верно?

Она резко поднимает голову в мою сторону.

– Кайл? Да… То есть нет. Он мне не друг, но я знаю его со школы. Почему ты спрашиваешь?

Мы останавливаемся на красный свет. Моя челюсть отвисает, и я в шоке смотрю на нее.

– Блин… ты влюблена в этого чародея?

– Нет! – кричит она.

– Еще как влюблена, – с улыбкой отвечаю я.

Выражение ее лица становится кислым. Она одаривает меня надменным взглядом и дерзко встряхивает головой.

– Даже если бы и была, ты последний, с кем я стала бы это обсуждать.

– Почему? Я даю отличные советы по свиданиям.

Она смеется.

– Твоя бывшая девушка теперь встречается с твоим отцом, так что…

– Ой, опять. Ты сегодня ведешь себя жестоко.

– Но ведь это правда.

Я все еще воспринимаю это как оскорбление, пусть даже ее слова – правда, но об этом я умалчиваю. Вместо этого я с невозмутимым видом продолжаю вести машину.

Я больше не злюсь на Чарли и своего отца. Я смирился с этим. Мне все равно. В любом случае, я не думал, что Чарли была любовью всей моей жизни или что-то в этом роде. Мы расстались. У нее были слишком большие хотелки, она требовала от меня слишком многого… что, как я полагаю, оглядываясь в прошлое, было голым минимумом, но именно поэтому я вообще послал на фиг все свидания с девушками. Что бы я ни делал, им этого недостаточно, и я не могу удержать ни одну из них. И наоборот. Ни одна из них не удерживает мое внимание и не заставляет меня хотеть дать им больше.

Чарли лучше с моим отцом, и я рад за них. Они могут продолжать заниматься тем, чем они там занимаются в этом их странном клубе, а я могу каждую неделю приходить в «Тако Тьюзди» с улыбкой на лице, и все будет чики-поки.

Меня это устраивает.

– Так ты намерена поговорить с ним? – спрашиваю я, когда мы подъезжаем к тому району, где живет Софи. – С чародеем, я имею в виду.

– Скорее всего, нет, – отвечает она, явно забыв, что только что сказала, что я последний, с кем она готова обсуждать это.

– Почему нет?

Во мне поднимают голову защитные инстинкты, но я сохраняю спокойствие. Софи – сильная и решительная, и я знаю, что она хочет, чтобы я обращался с ней, как с любой другой девушкой, но я невольно чувствую себя обязанным ее защищать. Быть подростком в наши дни и так достаточно сложно.

– Потому что мне не нужен парень, – отвечает она ровным тоном, печатая сообщение на телефоне. Я хмурюсь, готовясь задать следующий вопрос, который она явно предвидит, потому что поднимает глаза и отвечает на него прежде, чем я успеваю сказать хоть что-то.

– И нет, девушка мне тоже не нужна, если это то, о чем ты хотел меня спросить.

Да, именно об этом.

– Мне просто ничего сейчас не нужно. У моей лучшей подруги Хлои есть парень, и это сплошной геморрой. Не столько кайфа, сколько напрягов и стресса.

Из моей груди вырывается смех.

– Разумный выбор.

Я имею в виду, если кто и знает, каково это – быть сплошным геморроем, сплошным напрягом и стрессом, так это я сам.

Наконец мы подъезжаем к дому Софи. Она уже тянется к дверной ручке, но я останавливаю ее.

– Знаешь, по-моему, это правильно, что ты избегаешь этой драмы. Но если этот маленький ублюдок-чародей будет тебя доставать, я надеру ему задницу.

Она улыбается и качает головой.

– Знаю, тебе кажется, что ты поступаешь благородно, и я ценю, что ты заботишься обо мне, но надирание задниц придуркам ничего не изменит к лучшему.

– Зато я буду чувствовать себя лучше, – шучу я.

– Именно. Ты хочешь надирать задницы парням, которые пристают ко мне, потому что от этого ты будешь чувствовать себя лучше.

– Ну так чего тебе хочется, Смурф? – спрашиваю я, хотя большая часть ее голубых волос уже отросла. От прозвищ не так-то легко избавиться.

Она вздыхает.

– Во-первых, кого-то, кто отвезет меня на D&D-тусовку, не проклиная мастера подземелий.

– Он убил меня!

– Ты сам себя убил своими безрассудными поступками, – возражает она. – Я предупреждала, но ты варвар до мозга костей. Разрушай, круши, убивай!

– Я думал, в этом вся суть.

– Тебе явно нужно больше наставлений. Тебе нужна девушка, которую ты будешь слушать хотя бы раз. Найди ее и приведи на Д&Д-вечеринку.

Я выгибаю бровь и смотрю на нее. Вряд ли.

Видя мое нежелание откликаться на эту идею, она смеется и открывает дверцу машины.

– Или оставайся тем же зацикленным на себе варваром, которого убивают каждую неделю.

– То есть я снова приглашен на следующую пятницу? – спрашиваю я.

Выбравшись из машины, она с улыбкой вновь заглядывает внутрь и закатывает глаза.

– Не обязательно, если ты не хочешь. Меня может подвезти кто-нибудь из друзей или кто-то в этом роде.

– Какой же из меня старший брат, если отпущу тебя одну на вечеринку с D&D?

– Технически… я, скорее, твоя сводная тетя.

– Больше никогда так не говори, – сухо отвечаю я. – Кроме того, как бы ни бесил меня этот придурок-чародей, мне нравится ходить с тобой. Рядом с тобой я выгляжу круто, Смурф.

Она смеется и снова качает головой.

– Спасибо, Бо. Увидимся на следующей неделе.

– Увидимся на следующей неделе, – эхом повторяю я, а она захлопывает дверь и шагает к дому.

По дороге я думаю, что, может, пусть Софи возит кто-то другой. Я начал возить ее в качестве одолжения Чарли, но больше я ей ничего не должен.

✓ Правило № 2: Иногда нужно просто улыбнуться и солгать

Мэгги

– Я идиотка.

Стоя посреди входа в совершенно пустой двухэтажный дом, который теперь принадлежит мне, я слышу нежное эхо собственного голоса, отскакивающее от деревянного пола, которому бы не помешал ремонт, и пустых стен – которым не помешала бы свежая покраска.

– Я идиотка! – ору я, на этот раз наслаждаясь тем, как мой голос разносится по огромному пустому пространству.

Мой огромный датский дог Ринго галопом возвращается в комнату, обстоятельно обнюхав наш новый дом. Похоже, он намного меньше меня заморачивается по поводу переезда, особенно потому, что в этом доме есть двор, которым он может пользоваться в свое удовольствие.

Гулко цокая каблуками, я иду на кухню в задней части дома. Бросив документ о праве собственности на гранитную столешницу, – которая, слава богу, на первый взгляд в довольно приличном состоянии, – я изо всех сил стараюсь разглядеть потенциал дома, а не ржавчину, пыль и грязь.

Во что, черт возьми, я ввязалась? Зачем одинокой женщине в возрасте за тридцать огромный дом? То, что у Эмерсона Гранта есть дом в испанском колониальном стиле площадью в тридцать четыре сотни квадратных футов, не значит, что он должен быть и у меня. Но каким-то образом я стою здесь с ключами в руке.

Почему бы мне не иметь большой дом? То, что я одинока, не значит, что я его не заслуживаю. Я могу себе его позволить. Мой последний дом был неплох, но гостевая спальня также служила мне офисом, что было не очень удобно, когда Хантер жил в ней два месяца.

Так что теперь у меня есть и гостевая спальня, и офис, и я это заслуживаю, черт возьми.

Я слышу, как снаружи хлопает дверца машины, а через несколько мгновений раздается тихий стук в дверь.

– Войдите! – кричу я, потому что знаю, что это кто-то из парней.

Развернувшись спиной к кухне, с облегчением вижу, как в дверь входит Хантер. Он в спортивных шортах и футболке. Ринго приветствует мужчину, привычно ткнувшись носом в бок, за что Хантер вознаграждает его почесыванием за ушами. Не сказала бы, что Хантер и я были так уж близки раньше, но после того, как он провел в моем доме период своих душевных поисков и каминг-аута, мы стали гораздо ближе.

Это значит, что он мгновенно, еще до того, как дверь закрывается, читает выражение сожаления и раскаяния на моем лице.

– О нет, только не это… – говорит он и, подойдя ко мне, заключает меня в объятия. – Не плачь, Мэгс.

– Я не плачу. Мне просто жаль себя.

– Почему? Потому что ты купила красивый дом?

– Нет. Потому что я сдуру купила гигантский дом, нуждающийся в ремонте, и теперь мне нужно придумать, как его заполнить.

– Ты имеешь в виду мужа и детей? – спрашивает он, отстраняясь.

– Боже, нет! – отвечаю я, толкая его в грудь. – Не всем женщинам нужен муж…

– Это была шутка! – со смехом говорит он. – Я пытался разрядить обстановку. Знаю, что ты имела в виду мебель.

Одарив его скептическим взглядом, я отстраняюсь и прислоняюсь к кухонной стойке.

– Кстати о детях, как Изабель?

– Вот-вот лопнет и жутко ненавидит жизнь.

– Не сомневаюсь. Когда ей рожать?

– Через четыре месяца, но врач сказал, что, скорее всего, даже раньше.

Я морщусь от отвращения. В последний раз, когда я видела Изабель, она уже выглядела готовой лопнуть, и ей нужно в таком виде пережить все лето. Но я имею в виду… она, скажем так, вся светилась. Просто надеюсь, что ради нее же самой это дети Хантера, а не Дрейка. Никто не должен мучиться, рожая потомство этого гиганта-викинга, тем более двоих младенцев одновременно.

– Ты нервничаешь? – спрашиваю я.

– Из-за того, что я отец? Невероятно. Но не из-за детей. Я больше беспокоюсь о том, что будет, когда они вырастут. Вдруг они меня возненавидят? Вдруг они будут злы на нас? Я вижу, через что Эмерсон проходит из-за Бо, и это дерьмо меня пугает.

Киваю. Я полностью понимаю этот страх. Эмерсон – пока единственный из нас, кто воспитал ребенка, и это были в лучшем случае непростые отношения. Бо был не в восторге от того, что его отец – владелец секс-клуба, и в отместку шесть месяцев не разговаривал с ним, и мы так и не услышали от Эмерсона, чем это закончилось. Затем, чтобы подсыпать соли на рану, Эмерсон взял и увел у Бо его бывшую девушку. Теперь эти двое – как наглядные иллюстрации напряженных отношений отца и сына.

Так что, да… если это лучший пример отцовства, который есть у Хантера, я не виню его за то, что он немного нервничает.

– Готова поспорить, что ваши дети не будут самодовольными, эгоистичными и избалованными. Так что я бы не стала слишком заморачиваться по этому поводу.

– Ой! – отвечает он со смехом.

– Я сказала это вслух? – добавляю я с озорной ухмылкой.

Мы оба все еще хохочем, когда входная дверь вновь открывается.

На этот раз это Гарретт, который, конечно, не стучит.

– Я что-то пропустил? – спрашивает он.

– Да так, ничего, – отмахивается Хантер, явно не желая говорить Гарретту, что мы сейчас перемываем косточки сыну его лучшего друга. Не то чтобы у Гарретта не нашлось бы масла, чтобы подлить в этот огонь.

Он насвистывает, проходя по дому, и осматривает его по пути.

– Милое местечко, Мэгс.

Я пожимаю плечами и пытаюсь изобразить улыбку.

– Спасибо. Тут предстоит еще изрядно потрудиться.

– Ну, если кто-то и может справиться с работой, так это ты.

Но смогу ли я? Все парни, похоже, думают, что я просто обожаю тяжелую работу. Как будто то, что я могу со всем этим справиться, автоматически означает, что я этого хочу.

– Ребята, вам действительно не обязательно это делать. Я могла бы легко нанять грузчиков.

– Тогда в чем же тут прикол? – со смехом отвечает Гарретт. – Кроме того, это учит нас скромности. Особенно поскольку ты считаешь нас всех кучкой высокомерных придурков.

– Я никогда этого не говорила! – заявляю я, хлопая его по плечу.

– Когда Эмерсон Грант в последний раз пачкал руки? – шутит Хантер. – Это пойдет ему только на пользу.

Я качаю головой и тоже смеюсь.

Хантер смотрит на свой телефон, явно читая сообщение.

– Дрейк скоро будет здесь с грузовиком.

И в этот момент дверь снова распахивается. Мы все с удивлением видим, как входит Эмерсон в повседневной одежде. Он выглядит так, как будто собирается помочь разгрузить грузовик с мебелью – но именно это он и намеревается сделать.

– Я даже не знал, что у него есть футболка, – бормочет Хантер.

– Это что… кроссовки? – спрашивает Гарретт.

– Оставьте его в покое, ребята, – говорю я. – Он явно не хотел испачкать свой Armani.

Эмерсон с хмурым видом останавливается у двери.

– Ха-ха-ха. Как смешно.

Наш смех внезапно обрывается при виде другого неожиданного гостя, который вслед за Эмерсоном входит в парадную дверь. Бо. Он с нерешительным и недовольным видом останавливается в прихожей моего нового дома и неуклюже машет нам рукой.

– Я подумал, что нам понадобится помощь, – говорит Эмерсон, указывая на сына.

– И кто-то моложе тридцати, – добавляет Гарретт.

Я стою, лишившись дара речи: прошло не менее пяти лет с тех пор, как я видела сына Эмерсона, и я определенно не помню, чтобы он так выглядел. Широкие плечи, сильные руки и золотистый загар.

В комнате повисает гнетущее молчание, и до меня доходит, что мне, вероятно, следует что-то сказать.

– Ну конечно! – лепечу я. – Спасибо, что пришел, Бо.

– Не за что, – смущенно бормочет он.

– Я не видела тебя сто лет. Едва узнала, – отвечаю я, и он натянуто улыбается мне. Слыша свои слова, я кажусь себе самой жутко старой, но это правда. Я помню Бо нагловатым семнадцатилетним юнцом, а не взрослым мужчиной.

Заметив, что Эмерсон оглядывается по сторонам, я напрягаюсь и молю бога, чтобы он не заметил обшарпанные половицы и капающий кран. Не скажу, что я купила этот дом за миллион долларов, чтобы произвести на него впечатление, но я чувствую презрение к самой себе от того факта, что у меня не такой красивый дом, как у него. Особенно когда мы занимаем одну и ту же должность и получаем одинаковую зарплату.

Мне почти хочется, чтобы он презрительно усмехнулся над мелочами, которые замечаю только я. Но, конечно, он этого не делает. Вместо этого Эмерсон улыбается, подходит ко мне, широко разведя руки, и дружески целует в щеку.

– Прекрасный дом, Мэгги. Поздравляю.

Довольно сложно конкурировать с самим Мистером Совершенство, когда он богат, умен, контролирует ситуацию и, по сути, без всяких усилий заставляет весь мир преклонять перед ним колени. Настоящая вишенка на торте – это тот факт, что за все время нашей совместной работы Эмерсон Грант ни разу не обращался со мной плохо. Но, может, именно поэтому мне так досадно, что он не видит – или, скорее, не признает, – насколько сбалансированы наши отношения.

Мы бежим разные дистанции, чтобы в итоге пересечь одну и ту же финишную черту.

– Спасибо, Эмерсон, – бормочу я с улыбкой, когда он наконец отстраняется от меня.

Снаружи дважды раздается громкий гудок, что означает: Дрейк паркует грузовик, в котором находится все мое имущество.

– Он здесь, – объявляет Хантер и выводит остальных из дома.

Эмерсон задерживается рядом со мной на мгновение и озабоченно смотрит на меня.

– С тобой все в порядке?

Я фальшиво улыбаюсь и утвердительно киваю.

Но при этом думаю: нет. Все не в порядке. Я только что купила дом, который, по большому счету, мне не нужен. Дом, который потребует уйму работы, которая мне определенно не нужна. И я сделала все это лишь затем, чтобы доказать, что так же успешна, как и он, хотя в глубине души я, вероятно, использую этот дом, чтобы скрыть что-то, что еще недостаточно осознала с помощью терапии.

И в довершение всего я толком не занималась сексом вот уже почти два года и вообще отказалась от свиданий. А все потому что, куда бы я ни посмотрела, единственные представители противоположного пола, которые проявляют ко мне интерес, – это скучные разведенные мужчины среднего возраста с огромным эго и крошечным пенисом.

Я не боюсь провести свою жизнь в одиночестве. Более того, мне даже нравится быть одной, но я устала от чувства неудовлетворенности. Меня ужасает то, что лучшие годы моей жизни уже позади, и в отличие от сексуального, богатого мужчины лет сорока с хвостиком, я – тридцатичетырехлетняя женщина-трудоголик, которой никак не светит сыграть главную роль в чьих-либо фантазиях.

Так что вдобавок к тому, что я, вероятно, проживу жизнь одна и умру в одиночестве, я еще и обречена провести свои годы, занимаясь сексом сама с собой.

– Да. Все замечательно, – лгу я с улыбкой, и он, похоже, верит.

Обняв меня за плечи, Эмерсон тащит меня к двери, где помогает мне и еще четырем парням выгрузить все, что у меня есть, в этот гигантский эмоциональный пластырь под названием дом.

Черт, как же хочется ненавидеть его, но он делает это невозможным.

✓ Правило № 3: Вино и друзья – опасное сочетание

Мэгги

Два часа спустя мы все шестеро сидим на моем еще обтянутом пленкой секционном диване, измученные разгрузкой мебели, когда за окном раздается автомобильный гудок.

– Это девушки, – объявляет Хантер, поднося к губам холодное пиво.

– Девушки? – спрашиваю я.

– Да. Они хотели, чтобы мы дали им знать, когда закончим, чтобы они могли сделать тебе сюрприз, – отвечает Гарретт.

– Нет… – осторожно говорю я.

Эмерсон смеется. Может, он единственный, кто понял юмор, но у меня не очень получается с девушками. Я работаю с мужчинами. Всегда работала с мужчинами и привыкла к ним. Так проще, и я люблю девушек, правда люблю, но они выматывают в лучшем смысле этого слова.

Но все равно… это изнурительно.

– Празднуем новоселье! – восклицает Мия, врываясь в дверь со стопкой коробок с пиццей в руках, и как бы мне ни хотелось сказать им, что я слишком потная и измученная для коллективного веселья, – не говоря уже о том, что все мое имущество лежит в коробках, – их энергия слишком заразительна, чтобы ее игнорировать. О, мне бы снова двадцать три года!

Чарли следует за Мией с ящиком вина и упаковкой пластиковых стаканчиков.

За ней вваливается Изабель. Кстати, в этих штанах для йоги она выглядит слишком сексуально, даже со своим пузом. Тем временем я вся потная и в пыли.

– Вы это, ребята, зря. Не нужно было этого делать, – говорю я, вставая, и приветствую девушек объятием. Мы вчетвером направляемся на кухню, оставив мужчин в гостиной, и Мия, не теряя времени, открывает вино.

Пока они заняты светской беседой, раскладыванием на тарелки еды и разливанием напитков, я устраиваюсь в углу кухни и проверяю свою рабочую электронную почту на всякий случай, если вдруг что-то сегодня всплывет. Пока парни сидят в гостиной, девушки ведут разговоры, в основном про Изабель. Та, чтобы снять с ног лишнюю тяжесть, положила руки на кухонный остров и позволила животу свисать.

– О, господи, Изабель, давай я принесу тебе стул! – говорю я, вставая из своего угла.

– Я в порядке, правда, – возражает она, но я отмахиваюсь от нее и вбегаю в столовую.

Та заставлена коробками, а стулья штабелями сложены вдоль стены, так что до них просто не дотянуться. Если я наклонюсь над этой стеной коробок, то, вероятно, смогу вытащить из кучи один из стульев. Но когда я тащу его, чуть не опрокинувшись, чувствую, как мои шорты задираются у меня на спине, и прохладный воздух из кондиционера холодит нижнюю часть моей попки.

– Помощь нужна? – спрашивает низкий голос.

От неожиданности я вскрикиваю, теряю равновесие и лечу головой вперед в кучу коробок. За секунду перед тем, как я почти оказываюсь в вертикальном положении ногами вверх, я упираюсь в твердую стену теплых мышц. Чувствую, как пара крепких рук хватает меня за бедра и тянет вниз.

– Все в порядке? – спрашивает он, и его спокойный и слегка знакомый голос звучит прямо у моего уха. Я поворачиваю голову и смотрю в пронзительные глаза Бо Гранта, и меня захлестывает волна унижения.

Это не Дрейк. И не Хантер или Гарретт. Даже не Эмерсон. Это непременно должен быть Бо.

– Я в порядке. Спасибо, – говорю я, пытаясь вырваться из его хватки, так как его руки все еще сжимают мои бедра. Когда он, наконец, отстраняется, клянусь, моя внутренняя температура подпрыгивает где-то на сто градусов выше нормы.

– Вам помочь что-то достать? – спрашивает он с легкой усмешкой. Я заглядываю за его крупное тело, надеясь, что никто больше не видел сына Эмерсона в столь пикантном положении позади меня. Боюсь, со стороны это очень похоже на то, что он пытается впихнуть меня в кучу коробок.

– Э-э-э, да. Этот стул для Изабель, пожалуйста.

Он кивает.

– Да, мэм.

Я наблюдаю, как он ловко наклоняется через коробки и вытаскивает стул. Его рубашка задирается достаточно высоко, обнажая мышцы пресса, я даже замечаю полоску темных волос.

«Какого черта, Мэгги?» – мысленно ругаю я себя и заставляю отвести взгляд.

Крепко сжимая большой рукой ножку стула, он проносит его над моей головой и ставит на пол.

– Спасибо, – бормочу я, взяв у него стул и отношу его на кухню. Чувствую на себе взгляд Бо, пока не исчезаю из вида в дверном проеме.

– Послушай, Мэгги, мы должны знать, – с энтузиазмом говорит Чарли, когда я возвращаюсь на кухню и ставлю для Изабель стул.

Останавливаюсь и скептически гляжу на нее.

– Что ты должна знать?

– Когда мы увидим тебя с твоим личным красавчиком! – заканчивает за нее Миа.

– А, вы вот о чем, – качаю головой и наливаю себе в пластиковый стаканчик красного вина. – Я в полном порядке. Зачем мне кто-то, если мне хорошо и так.

– Мы не говорим о том, что ты должна обзавестись мужем, – отвечает Чарли, понижая голос. – Мы говорим о том, что тебе не помешало бы немного секса, Мэгги.

Я кашляю, чуть не поперхнувшись своим мерло.

– Повторяю… Мне и так неплохо.

– Лгунья, – бормочет Изабель в бутылку с водой.

– Предательница, – усмехаюсь я в ответ на ее слова.

– Но это правда, – продолжает она. – Я знаю тебя много лет и никогда не видела тебя с кем-то. Что происходит? У тебя есть тайный любовник?

– О! – восклицает Мия, придвигаясь ближе.

Я отвечаю им смешком.

– Единственный мой любовник – карманный, и ему все равно, накрашена ли я, или побрита.

– Нам нужно с кем-то тебя познакомить, – отвечает Чарли. – Кто тебе по вкусу?

– Повторяю… карманный, – отвечаю я, делая еще один глоток.

Мия щурит глаза, глядя на мое лицо, и у меня возникает зловещее чувство, что она замышляет что-то такое, что мне явно не понравится.

– Что?

– Что показал твой тест на извращенность?

В моем животе поселяется ужас. Этот дурацкий тест на извращенность. Я не проходила его семь лет назад, когда Хантер разработал его для приложения, и не намерена проходить сейчас. Мне не нужен какой-то дурацкий тест на личность от «Cosmo», чтобы узнать, что мне понравится в спальне. И он никоим образом не приведет ко мне на порог некоего идеального мужчину.

С меня достаточно того, что я решилась быть совладельцем секс-клуба. Никто, похоже, не понимал, насколько я чувствовала себя не в своей тарелке в клубе, когда он только открылся. Я не привыкла видеть так свободно столько секса. Да что там! Мне было тяжело просто слышать, как парни постоянно говорят о нем. Так что пока они втроем развлекались в Клубе Распутных Игроков, я провела последний год в смятении и ужасе.

Неужели я солгу и притворюсь, что на меня ничто не повлияло за время моей работы в Клубе? Нет, очевидно, некоторые вещи были более увлекательны, чем другие. Наблюдать, как Мадам Кинк властвует в комнатах для вуайеристов. Давать волю воображению, закупая разные штучки в комнату для забав с бондажем. Слышать, что доносится из помещения для наказаний.

Но каждый раз, когда меня даже на мгновение ловили на том, что я пялилась или проводила слишком много времени в коридоре для вуайеристов, ко мне подкрадывался стыд, и я не могла найти в себе смелости вернуться.

Я могу владеть секс-клубом. Но просто не в силах там находиться.

– Э-э-э… – заикаюсь я.

– Ты ведь прошла тест, не так ли? – уточняет Чарли.

– А что, если я абсолютно обыкновенная и горжусь этим? – отвечаю я.

Миа фыркает.

– Не поверю.

– Есть только один способ узнать, – Чарли протягивает руку, как будто ждет, что я что-то ей передам, но я смотрю в замешательстве. – Твой телефон, пожалуйста.

– Ни за что, – отвечаю я.

– Да ладно. Мы все его прошли, – настаивает она. – И ничто в этом списке не может быть безумнее того, что мы делали. Изабель имеют сразу два парня. Меня в одном только нижнем белье продали на аукционе в Клубе Распутных Игроков, а Мия… Ну, у Мии явно никакого стыда.

– Никакого, – гордо подтверждает Мия, и я смеюсь. Для девушки, которая в буквальном смысле использует мастурбацию как представление, она последний человек, перед кем я когда-либо буду стесняться.

Очевидно, они не собираются сдаваться, поэтому я со вздохом передаю свой телефон Чарли.

Она быстро открывает приложение Клуба, к которому я годами практически не прикасалась. Я скачала его, когда мы открыли наш бизнес, но так ни разу им и не воспользовалась. Цель приложения – помочь найти пользователю пару на основе особой формы совместимости… их извращенных желаний. Например, вуайеристу – эксгибициониста. Дому – саба. Садисту – мазохиста. Но абсолютно ничто из этого меня не интересует, и я так и не удосужилась проверить.

– Хорошо, вопрос номер один, – начинает Чарли, но я поднимаю руку.

– Подожди. Мне нужно еще вина.

– Давайте превратим это в игру с выпивкой! Каждый раз, когда она отвечает «нет», мы пьем, – добавляет Мия с озорной улыбкой.

– Вы умрете от алкогольного отравления, – отвечаю я.

Девчонки смеются, а я открываю носик коробки с вином и наполняю свой стаканчик больше, чем наполовину.

– Ладно, поехали.

– Ты считаешь себя спонтанной?

– Нет, – отвечаю я, и мы выпиваем.

– Тебе нравится проверять свои пределы и границы?

– Нет.

Выпиваем по новой.

– Ты нарушаешь правила?

– Нет.

Выпиваем еще раз.

– Видишь. Я же говорила.

– Тебя возбуждает мысль о причинении боли другим?

Мой рот готовится произнести слово «нет», но я колеблюсь на мгновение дольше, чем нужно.

– О… – шутит Мия, заметив, что я замешкалась с ответом.

– Мне отметить «может быть»? – спрашивает Чарли.

От вина у меня в голове туман, но чем больше я об этом думаю, тем больше мысль о том, чтобы поставить кому-то метку, просто чтобы увидеть, как он страдает… меня пьянит. Это то же самое, что и возбуждение?

– Э-э-э… да… Поставь «может быть».

Мия смотрит на меня, задумчиво закусив нижнюю губу, как будто знает что-то такое, чего не знаю я.

Чарли дальше задает кучу вопросов, в ответ на которые получает очень жесткое «нет». Дала бы я кому-нибудь лизать мои ступни? Хотела бы я быть чьим-то домашним питомцем? Готова ли я передать партнеру полный контроль над моей жизнью?

Нет. Нет. Абсолютно нет.

Уверена, мы трое уже изрядно пьяны. Мы, хихикая, идем по списку вопросов, пока, наконец, читать их вынуждена Изабель, потому что к этому моменту Чарли уже вдрызг пьяна.

– Тебя возбуждает мысль о том, чтобы лишать партнера удовольствия?

– Что это на фиг значит? – отвечаю я с пьяным смешком.

– Это значит не давать ему кончить! – отвечает Мия немного громче, чем следовало.

– Тсссс, – говорю я, глядя в сторону гостиной, где мужчины в основном игнорируют нас и ведут свой разговор.

Маленькая часть меня умирает от желания узнать, о чем они говорят. Неужели обсуждают работу Клуба без меня? Может, мне стоит пойти туда и узнать, что я упускаю, но, когда в мою сторону с игривой ухмылкой на лице смотрит пара голубых глаз, я засовываю голову снова на кухню, чтобы избежать его обезоруживающего взгляда. Боже, надеюсь, он не слышит, о чем мы тут говорим.

– Мэгги… отвечай на вопрос.

– Э-э-э… не давать ему кончить? Это действительно так весело? – спрашиваю я.

– Да, черт возьми. Я делала это несколько раз. Это весело, – отвечает Мия, пожимая плечами, мол, подумаешь. – Используй его, чтобы кончить сама, а потом просто мучай его, пока он не начнет умолять тебя позволить ему кончить.

Я досадливо морщусь. Если честно, мне малоприятен образ ее и Гарретта вместе, но я не собираюсь лгать… Идея заманчива.

– Я имею в виду… сколько раз они кончают, не давая кончить нам? – говорю я и тут же закрываю рот. Я не хотела произносить это вслух.

– Нам действительно нужно найти тебе мужчин получше, чем те, с которыми ты была, – отвечает Изабель с выражением жалости на лице.

– Что мы и делаем. Давай, Мэгги. Отвечай на вопрос! – рявкает Чарли.

– Да! Ладно… да. Это вроде бы как… заводит меня.

Все трое радостно хихикают, а мои щеки вспыхивают до такой степени, что как будто вот-вот обгорят. Не могу поверить, что я только что призналась в этом.

Внезапно отвечать на вопросы становится немного легче, особенно когда я недостаточно трезва, чтобы слишком много над ними думать.

Ответы просто слетают с моих губ без колебаний.

Вы готовы делиться своим партнером с другими? Нет.

Хотели бы вы обращаться со своим партнером как с рабом? Может быть.

Предпочитаете ли вы все контролировать и знать, что происходит в спальне? Да.

Хотите ли вы, чтобы во время секса к вам обращались по титулу? Может быть.

Вы бы предпочли, чтобы партнер был моложе или старше вас?

Это действительно вопрос?

Моложе.

К тому времени, как Изабель доходит до конца опроса и начинают появляться результаты, вино уже заканчивается. Мы, затаив дыхание, ждем результатов. Видя, как ее брови удивленно ползут вверх, я почти срываюсь на крик.

– Что такое?

– Мэгги… ты…

– Что вы, девочки, здесь делаете? – спрашивает Эмерсон, заходя на кухню.

Я выхватываю свой телефон из рук Изабель так быстро, что это выглядит почти агрессивно.

– О, ничего… – отвечает Чарли с натянутой улыбкой и подходит к своему мужчине. Он приподнимает бровь и смотрит на нее сверху вниз.

– Ты пьяна? – спрашивает он.

Ее щеки розовеют.

– Может быть.

Он быстро шлепает ее по попе, и она вскрикивает и со смехом зарывается лицом в его грудь. Он целует ее в макушку, и я предпочитаю отвести взгляд. Их постоянные публичные проявления нежности неизменно смущают меня. Имею в виду, они симпатичная пара и до смешного без ума друг от друга, но я чувствую, что вторгаюсь в их личную жизнь всякий раз, когда они прикасаются друг к другу в нашем присутствии.

Я быстро отвожу глаза от их объятий и обнаруживаю, что он снова смотрит на меня. Бо наблюдает из гостиной, но вместо того, чтобы сосредоточить взгляд на отце и своей бывшей девушке, он смотрит на меня. Прежде чем я отворачиваюсь, наши взгляды встречаются всего на мгновение, но это заставляет меня задуматься: вдруг ему еще неприятнее видеть их нежности?

Один за другим все начинают разбиваться на пары и направляются к двери. Изабель устраивается под мышкой Хантера, и они оба шагают следом за Дрейком. Мия цепляется за Гарретта, который шепчет ей на ухо что-то, чего я на самом деле не хочу знать, судя по кокетливой улыбке на ее лице. А Эмерсон ведет Чарли к двери, ласково положив ей на спину ладонь.

– Получай удовольствие от своих результатов, – говорит она мне, прежде чем исчезнуть за дверью.

– Каких таких результатов? – спрашивает Эмерсон, но я лишь качаю головой и отталкиваю его.

– Не твое дело, – бормочу я.

Я поворачиваюсь и вижу, что Бо замешкался в одиночестве. Я вежливо улыбаюсь ему.

– Еще раз спасибо за помощь.

– Никаких проблем. Обращайтесь.

Бросив неловкий взгляд в мою сторону, он следует за отцом, и я осторожно закрываю за ним дверь. Как только мой дом пустеет и я остаюсь одна, бегу обратно на кухню, где на столешнице экраном вниз лежит мой телефон. Я хватаю его и открываю приложение, чтобы увидеть результаты теста.

Смотрю на экран, и с моих губ слетает смех.

Доминант, Господин/Домина, Укротительница дерзких сопляков.

Я захожусь смехом, прочитав последнюю строчку. Боже мой, этот опросник – шутка! Вот что мы продаем нашим клиентам? Какая нелепость.

Во-первых, я не Домина. Может кто-нибудь представить меня в черном латексе с хлыстом в руке, как будто я безумная Мадам Кинк? Даже близко нет.

А Укротительница дерзких сопляков – просто бред. Как будто меня недостаточно называют нянькой, так теперь нянькой меня хотят сделать даже мои извращения.

Не задумываясь, я закрываю приложение, быстро убираюсь на кухне и смотрю на разгром и раздрай в моем новом доме. О чем я думаю? Последнее, что мне сейчас нужно, – это связываться с кем-то через приложение.

У меня с этим домом дел выше крыши.

И я определенно не горю желанием укрощать дерзкого сопляка.

✓ Правило № 4: Самовлюбленным придуркам не светит счастливый конец

Бо

– Куда ты идешь?

Мамин голос останавливает меня, когда я уже выставил одну ногу за порог.

– На обед с отцом, – медленно отвечаю я, ожидая услышать неизбежное шипение или насмешку при упоминании Эмерсона. Она никогда не упускает возможности выразить свое презрение.

– Что ему от тебя нужно? – интересуется она с раздражением.

Как и ожидалось…

– Просто потусоваться вместе, я думаю.

Она смеется, пролистывая сообщения на телефоне, и даже не поднимает взгляда, когда разговаривает со мной.

– Только не твой отец. Эмерсон вечно чего-то хочет от других.

Я закатываю глаза и прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Встать между родителями заманчиво, но, по-моему, лучше пройтись лицом по бетону. Вернее, не совсем между ними. Отец иногда спрашивает, как там мама, но на этом все. С другой стороны, она постоянно говорит о нем гадости, как будто выступает на каком-нибудь телевизионном ток-шоу, а я в основном киваю, как будто соглашаюсь. Я не клюю на ее ложь так сильно, как раньше.

Неужели ей так трудно поднять на меня глаза, сказать, чтобы я ехал осторожно, пожелать мне хорошего дня или спросить, как я себя чувствую? Наверное, потому что все, что я слышу, когда кладу ключи в карман и открываю входную дверь, это:

– Передай ему от меня привет.

Что, очевидно, шутка. Мать носит свою злость на моего отца как броню… хотя ему, честно говоря, все равно. А когда она узнала о нем и Чарли, резервуар ее злобы внезапно наполнился до краев.

Я просто стараюсь не задерживаться слишком долго, чтобы это услышать. Чем скорее я смогу накопить на собственное жилье, тем лучше. Меня как будто медленно отравляют в этом доме, и я не знаю, сколько еще смогу дышать этими ядовитыми испарениями, пока тоже не стану мелочным и озлобленным.

Конечно, копить было бы намного проще, будь у меня постоянная работа, но, очевидно, если слишком много ночей отсутствовать, чтобы отвезти свою псевдо-младшую сестру (или как ее там, сводную тетю?) на ее вечернюю игру «Подземелья и драконы», это неизбежно закончится тем, что работодатель попросит вас больше не приходить на работу.

В любом случае, я не создан для работы на кухне. Или в ландшафтном дизайне. Или в кофейне.

Шагая через двор к подъездной дорожке, я краем глаза замечаю какое-то движение и останавливаюсь. По ту сторону моей машины кто-то стоит, и когда я слышу звон алюминиевой банки о тротуар, то мчусь вперед, чтобы посмотреть, что это за фигня.

– Эй! – кричу я, замечая убегающего по подъездной дорожке к улице человека. И в тот момент, когда бросаюсь за ним, вижу надпись, сделанную из баллончика с красной краской по всему боку моей машины, и застываю как вкопанный.

УБИРАЙСЯ ВОН, ИЗВРАЩЕНЕЦ!

Что за хрень? Извращенец? Это какая-то больная шутка?

Мне требуется всего лишь мгновение, чтобы все понять. Резко отвернувшись от машины, я смотрю на дом и замечаю что-то, приклеенное скотчем к входной двери. Я это не увидел, когда выходил. Это распечатка статьи с какого-то сайта с черно-белой фоткой клуба моего отца наверху. Я срываю лист и читаю заголовок: «Заведение извращенцев в Брайар-Пойнт: граждане подают петицию с требованием закрыть омерзительный клуб».

Судя по всему, кто-то быстро погуглил информацию об Эмерсоне Гранте и нашел этот адрес. Мой отец уже не может значиться его владельцем.

– Ошибся адресом, придурок! – кричу я, хотя злоумышленника уже давно и след простыл. – Офигенно… – бормочу я, осматривая повреждения машины.

С такой надписью я никуда на ней не поеду. Но если оставлю ее здесь и попрошу отца забрать меня, у матери будет повод попрекать его этим еще следующие десять лет.

Схватив в гараже рулон клейкой ленты, я быстро пытаюсь заклеить ею как можно больше краски, но, увы, лента быстро заканчивается, и ее недостаточно. Любой может легко прочитать написанное на боку оскорбление.

Замечательно, ничего не скажешь.

Стиснув зубы, я сажусь в машину и бросаю скомканную статью на пассажирское сиденье. Затем я завожу автомобиль – надпись ИЗВРАЩЕНЕЦ все еще красуется на его пассажирской стороне – и выезжаю с подъездной дорожки. Хорошо, что отец живет недалеко.

– Бо, сочувствую, – запинаясь, говорит он, оценивая нанесенный ущерб. Мы стоим в его гараже, где у него достаточно места, чтобы спрятать мою тачку, и оба смотрим на нее.

– Можешь взять на время мою машину, пока мы не приведем в порядок эту.

Я стискиваю зубы и избегаю смотреть ему в глаза.

– Мы получаем беспочвенные угрозы от этих людей уже пару недель. Я понятия не имел, что они опустятся до вандализма. Думаю, нам и впрямь стоит подать заявление в полицию.

– Просто пофикси это, – ворчу я, глядя в сторону.

– Сочувствую, Бо.

– Да, ты уже говорил. Все норм. Давай просто съездим куда-нибудь поесть.

Он откашливается, нажимает на своей машине кнопку разблокировки, и мы оба садимся в нее.

– Зачем им вообще было приходить к маме? – спрашиваю я, пристегивая ремень безопасности.

Он пожимает плечами.

– Не знаю. Действительно, непонятно, но я разберусь.

Мы едем в нашу любимую бургерную, и я замечаю, что он, сидя на водительском сиденье, весь напряжен. Что-то определенно не так. Пока мы паркуемся, делаем у официантки заказ и едим, я внимательно разглядываю его. Он чуть тише обычного, и ему как будто неловко. Может, это просто виноват инцидент с краской – вот отец и ведет себя немного странно.

Но когда мы уже поели, а он не собирается уходить, мои подозрения подтверждаются.

– Бо, мне нужно тебе кое-что сказать, и я не уверен, как ты воспримешь мои слова.

Вот дерьмо.

– Что?

– Я хочу сделать Чарли предложение.

Не уверен, есть ли у звука, который вырывается из моего горла, название, но это нечто среднее между удушьем и смехом. Я почти поперхнулся моим напитком.

– Ты шутишь, – говорю я, когда беру себя в руки. Суровое выражение его лица говорит, что нет.

– Тебе, черт возьми, сорок один. Ей двадцать два.

– Не ори, – одергивает он меня, и я закатываю глаза.

– Я серьезно. На кой хрен вам двоим это нужно?

Он хмурит брови и садится чуть прямее.

– Потому что мы любим друг друга.

– Ты правда думаешь, что она скажет «да»? Да у нее вся жизнь впереди.

– Да, я думаю, она скажет «да», и у меня тоже вся жизнь впереди, Бо.

– Ну, не так уж и много!

Он тяжело вздыхает, явно отмахиваясь от моих оскорблений, но воздерживается от ответных колкостей, которых я от него ожидаю.

Вместо этого он просто отводит плечи назад и ждет. Я отказываюсь поверить в то, что слышу. Это как шутка, которая зашла слишком далеко. Я смирился с тем, что они трахались, и привык к тому, что они живут вместе, но я ожидал, что это однажды закончится. Эта их странная интрижка не может длиться вечно.

– Надеюсь, вы не собираетесь заводить детей? – спрашиваю я, напрягая мозги и пытаясь вспомнить, упоминала ли Чарли когда-нибудь, что хотела их, когда мы были вместе.

– Нет. Не собираемся.

– Тогда в чем смысл? – спрашиваю я.

– В том, что мы хотим взять на себя обязательства друг перед другом. Когда-нибудь ты встретишь кого-то, с кем ты захочешь того же самого.

– Вряд ли. Я имею в виду, вы вместе всего год. Откуда ты знаешь, что через десять лет она все еще будет хотеть тебя?

Он наклоняется вперед и пристально смотрит на меня. Его взгляд смягчается.

– Не все браки заканчиваются разводом, Бо. Не все отношения токсичные. Некоторые пары не прикладывают усилий, а некоторые это делают. Даже если тебе кажется, что люди не подходят друг другу или что они из разных мест или разного возраста, когда встречаешь кого-то, кто хочет того же, чего и ты, все складывается само собой. Потому что этот кто-то помогает тебе быть собой. Когда ты найдешь такого человека, то поймешь.

Прямо сейчас я мог бы высказать ему что-то крайне жестокое, что-то вроде того, что мне казалось, будто все перечисленное у меня было с Чарли, но я уже потратил достаточно времени, заставляя отца заплатить за то, что случилось с моей бывшей девушкой. Это ни черта не изменило. Так что на этот раз я не говорю ни слова.

Меня так и тянет сказать ему, что, черт возьми, то, о чем он говорит, мне просто не подходит. Потому что каждая девушка, с которой я встречаюсь, это вечное «не то». Они либо хотят того, чего я не могу им дать, либо дают мне то, чего мне не надо. Когда ты самовлюбленный придурок, думающий только о себе, ни о какой совместимости с другими людьми не может быть и речи – по крайней мере, так мне говорили.

– Надеюсь, ты понимаешь: я говорю тебе это потому, что не сделал бы этого без твоего одобрения.

– Чушь! – рявкаю в ответ. Он лжет, и я это знаю. – Ты хочешь моего одобрения, конечно, но ты это сделаешь в любом случае.

Его губы растягиваются в легкой улыбке, и он пожимает плечами.

– Однако мне нужно твое одобрение.

– Мне все равно. Мне правда все равно. Я думаю, ты чокнутый и, вероятно, малость глуповат, раз ожидаешь, что кто-то вроде Чарли посвятит тебе всю свою оставшуюся жизнь, но я не собираюсь тебя останавливать. Это твои похороны.

Он смеется.

– Вообще-то, это свадьба, но спасибо.

Мы заполняем тишину пустой болтовней, и теперь он, похоже, чуть более расслаблен, как будто ему просто нужно было снять с души этот груз. По-прежнему не могу представить себе его у алтаря с Чарли, но я больше не буду думать об этом.

✓ Правило № 5: Ты больший извращенец, чем тебе кажется

Бо

Кто-то толкает мою руку, и я открываю глаза. Смотрю на акустический потолок из пенопластовой крошки в квартире Дэша и Броуди. Должно быть, я задремал после тех затяжек. Я потерял счет, сколько кругов тот сделал.

Броуди предлагает мне дунуть еще, но я мотаю головой. Почему этот придурок просто не мог дать мне поспать?

Пожав плечами, он сует «косяк» себе в рот и вновь переключает внимание на видеоигру, в которую играет с Дэшем. Здесь есть еще один чувак, с которым я встречался раньше всего пару раз. Сидя в кресле, он просматривает сообщения в своем телефоне. От его присутствия мне чуток неуютно. Ненавижу, когда они приводят новых людей. Я скучаю по тому времени, когда нас было всего трое.

Вообще-то, нас было четверо, но Пейтон ушел и обручился. Господи. Неужели мы уже в том возрасте? Мне двадцать два, а он всего на год старше меня. Я даже близко не готов думать о таких вещах.

Как и думать о том, что Чарли собирается обручиться. Если бы мы не расстались, был бы я готов сделать предложение? Эта идея кажется мне полным безумием. Я имею в виду… что за спешка?

– Эй, Виктор, – говорит Дэш парню в кресле. – Не хочешь поиграть? – спрашивает он, поднимая контроллер.

– Нет, спасибо, чувак. Я общаюсь в приложении с одной цыпочкой.

– В приложении для знакомств? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня, и я замечаю на его лице легкую надменность. Как будто он намного старше и опытнее меня.

– Нет, – отвечает он с самодовольной ухмылкой. – Это больше, чем просто приложение. Оно… э-э-э… сводит вас с другими людьми, которым нравятся те же секс-штучки, что и вам.

Я замираю. Мой взгляд сфокусирован на журнальном столике, я боюсь, что если пошевелюсь, то выдам себя. Да, я знаю это приложение. Знаю его слишком хорошо.

– Что? – выпаливает со смехом Дэш.

– Да, оно называется «Извращенцы». Проходишь тест на извращения, и на основании результатов…

– Чуваки, вы часом не проголодались? – перебиваю его я. – Я собираюсь заказать пиццу.

Броуди смотрит на Виктора.

– Что за… секс-штучки?

Виктор поворачивает к ним свой телефон, и я вынужден отвернуться.

– Эта цыпочка, с которой я разговариваю, хочет, чтобы парень ее унижал и все такое прочее.

– Что?

– О господи, – шепчут мои друзья.

– Совсем сбрендили, – бормочу я и, встав с дивана, направляюсь на кухню, чтобы не участвовать в разговоре. Я не рассказываю друзьям информацию о компании отца и определенно не вникаю в отношения между ним и Чарли. Свое дерьмо я держу при себе.