Сердце в заложниках E-Book

Тесса Эмирсон

• Herausgeber: Freedom
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Young Adult. Молодежная российская романтическая проза
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 362

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Романтическая новинка от Тессы Эмирсон, автора «Созвездия для Шелл»! Внутри книги вас ждет: адреналин, опасность и жаркие сцены, от которых так и искрит! Троп «тронь ее — и тебе конец». Главный герой Оуэн — агент влиятельной организации, которая преследует свои цели, а Делайла — племянница успешного политика, с которым связана цель Оуэна. Вместе им предстоит раскрыть мрачную правду о происходящем и постараться выжить. «Сердце в заложниках» — это если бы Ромео и Джульетта были Бонни и Клайдом! Для поклонников романов Софи Ларк и Эммы Скотт!

Leseprobe

Тесса Эмирсон Сердце в заложниках

Каждому, кто чувствует, что его внутренний огонек погас

Young Adult. Молодежная российская романтическая проза

Иллюстрация на обложке Skeleton art

© Тесса Эмирсон, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Плейлист

Sam Tinnesz – Play with Fire (feat. Yacht Money)

MUPP, Tsunami J – Alright

NUEKI, TOLCHONOV ― COLD TEARS

Fall Out Boy ― Light Em Up

Amber Run – Found

LXVIATHXN, SPXCEMIND ― HELHEIM

Luke Willies – Everything works out in the end

Perreo VIP – To Survive

Lastfragment – Falling

UNSECRET, Sam Tinnesz, GREYLEE – I`m Coming For It

Nina Simone, Chris Avantgarde – Feeling Good (Chris Avantgarde Remix)

Oh The Larceny – Turn It Up

Isaac Nightingale – Radical Fight

Destromaker – Miracle

Mos Elian – Banshee

Chris Avantgarde – Feelin Good (Reimagined)

finesse scar – Luna

skyfall beats – Lonely

Apovabin, TTM, Lowx – Don`t Wake Up

Mischa «Book» Chillak – Ready or Not (feat. Esthero)

Eternxlkz – BRODYAGA FUNK

kiLLa Laharl – M3

Sybrid, Brittney Bouchard – No Time To Die

Данная книга представляет собой полностью художественное произведение. Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и/или организациями случайны.

Пролог Оуэн

Говоря откровенно, дело запахло керосином, еще когда мы только вошли в здание.

Парень на ресепшене как-то напряженно смотрел на нас, словно, зараза, нутром своим почуял что-то неладное. А я, заметив его сверлящий взгляд в нашу сторону, самонадеянно не стал бить тревогу и отменять операцию. Зря. Кажется, мне пророчили, что моя самоуверенность рано или поздно меня погубит. И хорошо, если только меня.

Еще и в нужном нам офисе, как назло, проторчали слишком долго. Техник извращался над сейфом на две с половиной минуты дольше положенного, а бумаги, с таким трудом добытые оттуда, оказались практически бесполезными. По сути, вся эта вылазка была совершена абсолютно впустую. На премию можно не рассчитывать, начальство будет недовольно.

Я и без того был в дурном настроении, загружен мрачными мыслями по самую глотку. Но то, сколько фигни произошло дальше, не вписывается даже в мои рамки понятия «паршивый день».

Когда мы уже собирались по-тихому покинуть злополучное здание, какая-то сволочь уведомила охрану о присутствии в здании наших подозрительных персон. Бьюсь об заклад, первым надул в штаны именно тот проклятый парнишка с ресепшена. Хотя чего теперь искать виноватых…

Пора выбираться отсюда.

Похоже, придется здорово пошуметь. И настроение мое после этой мысли становится чуточку лучше.

Глава 1: Заложник

Делайла

Стакан с кофе обжигает пальцы.

Я тихо шиплю и ставлю пряный латте на бетонный выступ перед витриной книжного. Вновь окидываю взглядом уютный зал магазина, пытаясь разглядеть, какие книги сегодня выставлены на выкладке. А ведь я клятвенно обещала себе не заходить внутрь – иначе дело кончится тем же, чем и сотни раз до этого. Не то чтобы у моего шопоголизма был какой-то строгий лимит… кроме отчаянных криков совести и стремительно сокращающегося свободного пространства в доме.

В кармане пальто раздается вибрация телефона. Кидаю взгляд на смарт-часы и тут же чувствую, как холодок пробегает по спине. Когда дядя начинает сообщение с использования моего полного имени, ничего хорошего это не предвещает.

Делайла.

Надеюсь, ты не забыла заехать за документами.

Сердце пропускает удар. Я быстро смотрю на часы и вижу страшные цифры: 7:27 PM[1]. Твою мать.

Беспомощно поднимаю взгляд на витрину книжного, будто толстые томики за стеклом помогут мне каким-то чудесным образом найти выход из идиотской ситуации. Я стараюсь мыслить хладнокровно и расчетливо, игнорируя стук заколотившегося сердца. Итак, бизнес-центр на юго-западе Детройта работает, если не ошибаюсь, до 8:30 РМ. Придется очень постараться, чтобы успеть доехать до закрытия.

Уже нет времени звонить водителю и ждать его, поэтому приходится экстренно вызывать такси. Я жду в напряжении несколько катастрофически долгих минут, меряя шагами бордюр вдоль остановки общественного транспорта. Подумываю даже пуститься во все тяжкие – поехать на автобусе, но толпа людей, стоящих в очереди на посадку, останавливает меня от такого опрометчивого шага.

Путь до центра занимает двадцать семь драгоценных минут, и все это время меня гложет неясная тяжелая тревога. Я даже сомневаюсь, что дело в забытой просьбе дяди, поскольку больше всего это ощущение напоминает то самое пресловутое дурное предчувствие. Хотя, казалось бы, что такого? Ну, не успею я заехать, выслушаю раздраженное бормотание по телефону, велика ли трагедия?

В салоне такси играет непринужденная кантри-музыка. В ожидании зеленого сигнала светофора водитель то и дело притоптывает ногой и перебирает пальцами на руле в такт бодрой мелодии, отбивая дробь на моих нервах. Я молча завидую его непринужденности и расслабленности.

Когда мы наконец подъезжаем к нужному зданию, я выпрыгиваю из машины, едва успев заплатить таксисту в два раза больше, чем нужно. Легким бегом добираюсь до главного входа в бизнес-центр, останавливаясь лишь у стойки ресепшена. Совсем молодой парень смотрит на меня, как на загнанную лошадь, и неловко улыбается.

– Добрый день! – выпаливаю я в попытках успокоить дыхание и натягиваю вежливую улыбку. Стараюсь изобразить на лице что-то миловидное, выражающее искреннее раскаяние. – Простите, пожалуйста, что влетаю вот так, перед закрытием. Мне очень нужно получить реестр документов по…

Отчаянной попытке добиться желаемого не было суждено увенчаться успехом. Признаться, когда со стороны лифтов – справа от меня – раздался какой-то шум, смешанный с криками людей, я в первое мгновение испытываю досадное разочарование, а не испуг.

Он приходит секундой позже. Сердце сбивается с ритма, и я заторможенно поворачиваюсь лицом к происходящему. Не могу толком пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять.

В холл бизнес-центра вбегают двое мужчин. В их руках я с содроганием замечаю пистолеты, а на лицах – карнавальные маски, не дающие рассмотреть ничего, даже глаз. У одного из них пепельные, почти серебряные волосы. Глупо, но я в полнейшем оцепенении выхватываю одну деталь за другой вместо того, чтобы броситься бежать к выходу, о чем отчаянно орет кто-то из представителей администрации за стойкой ресепшена.

Бандитов преследуют четыре человека в форме охраны, криками призывая беглецов остановиться. Оказавшись совсем недалеко от меня, мужчина с серебряными волосами резко останавливается, рывком разворачивается и направляет оружие в сторону охранников, заставляя их замереть на своих местах. Я сажусь на пол, будто этот жалкий маневр обезопасит меня от пуль, если психопат решит открыть огонь.

– Давай на выход! – кричит он второму мужчине в маске, и тот сразу же исполняет приказ, оставляя напарника в окружении.

Но тот не собирается сдаваться. Это не было героическим самопожертвованием – у вооруженного ублюдка точно есть план действий. И в следующую же секунду я с ужасом понимаю… что являюсь элементом этого плана.

Мужчина делает шаг в сторону, хватает меня за ворот пальто, рывком тянет вверх, заставляя подняться, и оказывается у меня за спиной. В плечо упирается пистолет. Я не успеваю даже толком испугаться, как уже оказываюсь в заложниках.

Я. В заложниках. У вооруженного преступника. В центре Детройта. Практически посреди бела дня. В чертовом офисном центре.

Дядя будет просто в восторге.

– Веди себя тихо, – шепчет мужчина мне на ухо, слегка прислонившись к моей спине. А после отступает на шаг назад, не убирая пистолет.

В горле ощущаю отголоски бешеного стука своего сердца. Паника запоздало начинает охватывать меня, но я из последних сил стараюсь сдерживать ее, чтобы не потерять способность хоть как-то соображать. Пытаюсь вспомнить прослушанные инструктажи но все эти заученные планы поведения в таких ситуациях напрочь вылетают из головы. Я не могу даже ровно дышать.

– Опустите оружие! – громко требует один из охранников. Все они вынуждены держать руки поднятыми. – Копы уже в пути, отпустите девушку. Вам не нужны заложники, это вас не спасет!

– Посмотрим, – доносится тихая усмешка за моей спиной.

Его рука опускается на мое плечо. Вместе со мной мужчина быстро отступает к выходу, и охрана не рискует стрелять или приближаться к нам. Не могу их осуждать – ублюдок в маске ведет себя достаточно внушительно.

Он с силой выталкивает меня на улицу, тут же крепко хватает за руку и тянет к машине. Ничем не примечательная белая Kia Stinger припаркована напротив бизнес-центра. Дуло пистолета недвусмысленно упирается в шею, будто заранее пытаясь умертвить во мне надежды на побег. Не стоило, я и без того едва переставляю ноги от страха.

Сирена полицейской машины раздается совсем рядом. Мужчина понимает, что стоит ему отпустить меня – и по нему, скорее всего, откроют огонь. Причем как из здания, так и со стороны прибывших полицейских. Поэтому он открывает дверь с правой стороны, забирается в машину и быстро перемещается на сиденье водителя. Он не отпускает мою руку, буквально утягивая за собой – на место пассажира.

Как только заводится двигатель, на стеклах появляется тонировка, наглухо скрывая нас от посторонних глаз. Мужчина одним нажатием кнопки блокирует все двери, срывает с лица пластмассовую маску какого-то азиатского демона и швыряет ее на заднее сиденье.

Он оказывается молод, ненамного старше меня. Если бы не происходящее безумие, я бы наверняка сочла его привлекательным. Во внешности этого человека есть что-то жуткое, кричащее об опасности, но странно притягательное. Я оцепенело запоминаю его черты лица, понимая, что нет ничего хорошего в том, что он так бесстрашно позволяет мне его рассмотреть.

Он не собирается отпускать меня.

– Пристегнись, – бросает мужчина и тут же нажимает на газ.

Отчаянно взвизгивают колеса, пока Stinger пересекает две сплошные и вылетает на перекресток, игнорируя красный сигнал светофора. От скорости меня вдавливает в сиденье, перебивая и без того судорожное паническое дыхание. Я то и дело бросаю взгляд в боковое зеркало, слепо надеясь, что еще не все потеряно: что полицейские нагонят преступника, и все разрешится само собой. В голове мелькает единственная толковая мысль: надо незаметно достать телефон и просто позвонить дяде. Он поймет, что что-то не так.

Однако псих оказывается прекрасным водителем. Наша машина не двигается в общем потоке, а ныряет из переулка в переулок до тех пор, пока наконец-то не оказывается на шоссе. Меня кидает по сиденью из стороны в сторону, несмотря на ремень безопасности, и все, что я могу – это впиваться пальцами в дверную ручку. Белая Stinger всего за считаные минуты отрывается от погони, забирая у меня последнюю надежду.

– Телефон, – резко произносит мужчина, даже не глядя в мою сторону. Он полностью сконцентрирован на дороге.

– Ч-что? – едва слышно переспрашиваю я не столь потому, что не поняла приказ, сколь в надежде потянуть время и придумать хоть что-то.

– Выбрасывай телефон, – медленно и четко произносит он, а после нажимает на панель рядом с рулем.

Стекло рядом со мной плавно опускается, давая резкому порыву ветра ворваться в салон. Мои руки отчаянно трясутся, пока я достаю из кармана пальто телефон. Смотрю на черный экран около секунды, понимая, что теряю последнее преимущество, а после бросаю телефон в окно, крепко зажмурившись.

Стекло плавно поднимается, обрывая поток прохладного воздуха. Мое сбитое дыхание становится еще заметнее – эмоции подступают к горлу.

– Боишься? – Мужчина кидает на меня короткий взгляд. – Я, конечно, не могу назвать себя хорошим человеком, но причинять тебе вред не собираюсь. Мы никого в этой конторе не убили, только взяли то, что нужно. Тебе просто не повезло оказаться рядом со мной.

Такое себе утешение, если честно. Однако я все же собираю остатки самоконтроля и заставляю мозг соображать.

– Что дальше? – решаюсь спросить я, тоже не отрывая взгляда от дороги впереди. Удивительно, мне даже удается сделать так, чтобы голос не дрожал.

Мужчина мельком смотрит на меня, будто оценивая, а потом так же спокойно пожимает плечами. Я поворачиваю голову и позволяю себе рассмотреть его еще раз, пока внутри все каменеет. И что это значит? Он буквально не знает, что со мной теперь делать?

Из меня вырывается нервный смешок, но через несколько секунд я начинаю мелко дрожать от едва сдерживаемой злости. Я злюсь на этого человека за то, что он натворил, злюсь на себя за то, что не смогла спастись. Но мне некуда выпускать эту злость. Незнакомец смотрит на меня несколько удивленно, однако не пытается остановить мою тихую истерику.

Когда белая Stinger тормозит около старого, покосившегося и довольно жалкого на вид дома, на улице уже воцаряется темнота. Здесь, на отшибе Детройта, не хватает освещения – только огни от автомобилей, пролетающих по шоссе, мелькают рядом, недалеко от жидкого подлеска между дорогой и полузаброшенным частным сектором.

Мужчина вновь берет в руки пистолет и жестом заставляет меня выйти из машины. За время поездки эмоции внутри меня сменились опустошением, поэтому я безвольно выполняю приказ.

На улице холодно. Адреналин давно отступил, и теперь меня бросает в мелкую нервную дрожь. Я опустошенно смотрю перед собой, не в силах даже продумывать возможные планы побега. Несильный толчок в спину заставляет меня направиться вперед по узкой дорожке к двери.

Внутри дома оказывается немногим теплее. Зайдя вслед за мной и заперев дверь, мужчина проходит в гостиную и включает тусклый свет, скидывая резким движением с журнального столика две пустые коробки из-под пиццы. Аскетичный интерьер наводит на мысли, что это место используется лишь в качестве временного убежища.

Мужчина достает из кармана миниатюрную флешку и аккуратно кладет ее на стол, снимает перчатки и, наконец, поднимает на меня расслабленный и непринужденный взгляд. Меня начинает бесить его манера держаться так, будто ничего особенного не происходит, а в дом он привел не заложника, а всего лишь подружку на вечер.

– После сегодняшнего мне придется залечь на дно, – усмехается он тихо. – А для этого понадобятся деньги. Как думаешь, за тебя могут заплатить выкуп?

Сердце снова пропускает удар. Если этому психу нужны деньги, есть надежда, что я все еще смогу выпутаться из этой передряги с наименьшими потерями.

– Да, – сразу же отвечаю я, уводя взгляд в сторону. Избегаю зрительного контакта с преступником, припоминая хоть какие-то толковые обрывки инструктажей. – Мой дядя… работает в правительственной сфере. Он известный политик.

Мужчина заинтересованно прищуривает глаза, отходит немного дальше к скромно обставленной кухне и задумчиво протягивает:

– В правительственной сфере, говоришь? Как зовут этого твоего дядю?

– Карл Мерфи, – отвечаю я честно, почему-то чувствуя себя так, словно предаю дядю одним лишь упоминанием его связи со мной.

Однако преступника громкое имя ничуть не пугает.

– Это его лицо постоянно мелькает на федеральных каналах? Интересного заложника мне подкинула судьба. – Hезнакомец медленно садится на диван напротив меня. Я так и стою посреди гостиной, не решаясь даже двинуться с места.

Несколько минут мы проводим в полной тишине, пока меня вновь не начинает бить нервной дрожью. В конце концов я не выдерживаю и отчаянно бормочу:

– Он правда заплатит, и много… Пожалуйста, согласитесь…

Мужчина отрывается от задумчивого созерцания пустоты перед собой и поднимает взгляд на меня. На его губах мелькает тень улыбки, а в темных глазах загорается мрачное ликование.

– Говоришь, его зовут Карл Мерфи… Тот самый Карл Мерфи. Как же забавно складываются обстоятельства… – Он чуть подается вперед и вновь жутковато улыбается. – Мне не нужен выкуп. Есть кое-что, что поможет гораздо лучше денег. Так выходит, что твой влиятельный родственник может оказать мне огромную услугу. И не только мне. Считай, всему миру.

Глава 2: Миротворец

Делайла

Не знаю, на какую реакцию он рассчитывал после такой пафосной речи, но я как стояла посреди гостиной в недоуменном молчании, так и продолжила. Разве что смотреть на мужчину стала с толикой сожаления – как на душевнобольного. Похоже, психом я его мысленно называла не зря. Даже злиться на него сил больше не было. Надо как-то выбраться отсюда, добраться до помощи и сдать его специалистам…

Мое выражение лица застало мужчину врасплох. Наверное, последнее, чего он ожидал, – это получить в ответ на свои речи вот такой снисходительно-сочувствующий взгляд. Кашлянув, незнакомец поднимается с дивана, отчего я инстинктивно делаю несколько шагов назад. От моего движения он фыркает и демонстративно приподнимает руки.

– Так, ладно, давай начнем сначала. Лицо мое ты уже рассмотрела, так что и имя скрывать не буду. Я Оуэн.

Зря надеется, что я перестану мысленно называть его психом.

– Вижу, ты настроена скептически. Это похвально, я тебя недооценил.

Он ухмыляется, осматривая меня с головы до ног. Однако взгляд его не оскорбительный, не похабный и не угрожающий, а скорее… пренебрежительный. Я, в дорогом кремовом пальто и брендовой одежде, с ухоженными волосами и люксовой косметикой на лице, вдруг ощущаю себя по-идиотски глупо. Неправильно. И почему-то мелькает мысль, что ощущение это приходит ко мне далеко не в первый раз.

«Я тебя недооценил». Из-за того, что я выгляжу как девушка из богатенькой семейки, он автоматически записал меня в глупые клуши? Что ж, с учетом того, что на этом человеке с первого же взгляда висит мое клеймо «психопат», возможно, это справедливо.

– Что ты хочешь? – резко спрашиваю я, спрятав руки в карманы пальто. Пальцы сжимаются вокруг пустоты там, где раньше привычно болтался телефон.

– Я уже сказал. И даже не соврал, – улыбается он мне в ответ. – Твой именитый дядя может оказать мне очень большую услугу. Я, конечно, малость преувеличиваю, говоря про весь мир, но в целом это близко к правде.

Оуэн перестает улыбаться, становится немного серьезнее. Либо он искренне верит в тот бред, который подсказывает ему воспаленный мозг, либо же… даже думать не хочу.

– Я работаю на PJB[2]. Раз ты племянница Мерфи, то должна была слышать о нас.

Кровь отливает от моего лица. Я, конечно, не слишком хорошо разбираюсь в мировых организациях – особенно относительно неприметных, которые редко мелькают на страницах в прессе, – но о PJB слышала уже несколько раз. Частная коммерческая военная компания, декларирующая себя миротворческой организацией. Они провозглашают своей целью разрешение крупных конфликтов, помощь в горячих точках, поддержку пострадавшей стороны… В общем-то, неплохие ребята, на первый взгляд. Ребята, за которыми тянутся прикрытые белыми простынями кровавые реки. Зарабатывают PJB, защищая одних и уничтожая других. Моральные принципы меняются от ситуации к ситуации, а цель всегда оправдывает средства. Умение PJB сохранять руки чистыми в этих кровавых реках заслуживает уважения. В некоторых странах их организация признана незаконной, в других – их считают террористической группировкой, кто-то с ними охотно сотрудничает, а где-то восхваляют как спасителей нации, в таких странах на них опирается правящая элита. Все как всегда. Ничего однозначного.

– С чего я должна тебе верить? – напряженно уточняю я, все еще надеясь, что этот придурок просто выдумывает на ходу.

Оуэн молча достает из кармана кожаной куртки кошелек. В первом его отделении находится пластиковое удостоверение с характерной объемной эмблемой PJB, которую я видела лишь однажды, и то мельком. Это не умаляет моих сомнений. Однако сам факт того, что нас еще не нашли и не выследили по ориентировкам на постах полиции, говорит о том, что за этим человеком явно присматривает какая-никакая организация. На простого бандита, купившего корочку на черном рынке, он не похож.

И все же остается риск обмана, рановато делать однозначные выводы.

– Допустим. – Я стараюсь ответить все так же холодно и сосредоточенно. – И чем тебе может помочь Карл?

– А чем может помочь высокопоставленный политик и уважаемый сенатор? – приподнимает брови Оуэн. – Буквально всем. Я не могу раскрыть тебе подробностей, а у тебя, как понимаешь, нет особого выбора.

– Я сдам тебя копам, как только мы окажемся… – начинаю я гневным шепотом, однако Оуэн легко перебивает:

– … и обречешь мир на катастрофу, глобальное потепление, вымирание китят и… – Заметив мой вспыхнувший взгляд, Оуэн лишь смеется. – Ладно-ладно. Извини. – Он вздыхает и вновь смотрит мне в глаза абсолютно серьезно. – Ты ждешь объяснений, я понимаю, но могу говорить только в рамках контракта. Недавно маякнуло крупное и очень запутанное дело, которое может навести много шума, если PJB вовремя не возьмет ситуацию под контроль. Карл Мерфи – один из тех людей, которые могут нам помочь.

– Так почему в таком случае не обратиться к нему напрямую?

Оуэн на долю секунды теряется, но быстро находится с ответом. Таким же притянутым за уши, как и предыдущие.

– Скажем так, Мерфи не особо уважает нашу организацию. Человек старых взглядов, знаешь…

– Знаю. И именно поэтому не хочу даже слушать эти идиотские просьбы…

Оуэн мрачнеет так быстро, что я осекаюсь, забыв, что хотела сказать. В его глазах мелькает что-то острое, опасное, тяжелое. Непринужденность и показное спокойствие куда-то напрочь пропадают с его лица. Мужчина медленно достает пистолет из-за полы кожаной куртки, проверяет предохранитель и так же нарочито неспешно кладет оружие на журнальный столик, недвусмысленно напоминая, кто хозяин положения в этом доме.

– Просьбы? Если ты забыла, в данный момент ты заложник, – произносит он тихо и вкрадчиво. – И, если хочешь, чтобы с тобой все было в порядке, просто окажи мне услугу. Устрой мне встречу с Карлом Мерфи, чтобы я смог уговорить его выслушать меня.

Я не могу выдавить из себя ни слова. Пытаюсь сообразить, что могу сделать, как избежать выполнения требования преступника, но в голове одно сплошное перекати‑поле, ни единого безопасного варианта. Конечно, Оуэн вряд ли настолько двинутый, чтобы совершить покушение на такого человека, как мой дядя, но все это в любом случае пахнет очень паршиво.

Оуэн, не особо ожидая от меня каких-то ответов, неспешно подходит к окну. Немного отодвигает жалюзи, кидает быстрый взгляд на улицу, проверяя обстановку. Будто угадав хаотичный бег моих мыслей, он со вздохом произносит:

– Никто не тронет твоего дядю. PJB не кучка террористов, в конце концов. Мы из тех людей, которые иногда заботятся о том, чтобы… ну, например, серьезные игрушки находились в надежных руках, а опасные люди были подальше от законопослушного общества.

– Звучит благородно, – сухо отзываюсь я.

– Вроде того. Только чаще всего мы действуем из соображений чисто эгоистических. – Оуэн поворачивается спиной к окну и пристально смотрит на меня. – Меньше чем через полчаса сюда нагрянут копы. Мне бы хотелось понять: связывать тебя и тащить отсюда силком или ты все-таки посотрудничаешь со мной ради нашего общего блага?

Я прожигаю его мрачным взглядом, чем заслуживаю новый смешок.

– Вот и славно, – расценивает он мое молчание как согласие на сотрудничество. – Насколько я знаю, Мерфи сейчас в Вашингтоне. Я завезу тебя в салон связи, купишь новый телефон и свяжешься с достопочтенным дядюшкой. Нам нужен самолет до Вашингтона, а он, как я понимаю, сможет нам его обеспечить.

Я внутренне холодею. Не то чтобы я смертельно не любила поездки в Вашингтон, но… Да, именно так и обстояли дела. Сейчас, конечно, это было меньшее из двух зол, но паршивое чувство все равно заскоблило в груди. Ну, по крайней мере, этот скомканный эмоциональный коктейль выдавил из меня панику и страх, заставлявший ощущать биение сердца в горле.

Как бы я ни планировала упрямо молчать и не идти на бессмысленные разговоры, любопытство все же берет верх. Когда мы оказываемся в машине, я почти сразу разрываю гнетущую тишину:

– Тот твой… напарник? Мужчина, с которым вы были в том здании. Он тебя не ищет.

– Не напарник, – безразлично пожимает плечами Оуэн, не отвлекаясь от дороги. – Пришлось взять с собой техника, иначе я бы не справился со взломом. Просто один из сотрудников PJB. Напарников как таковых у меня нет.

– Так ты тот самый крутой агент, который «всегда работает один»? – вырывается из меня ироничный смешок. – Прямо как в фильмах.

Оуэн кисло морщится в ответ на неуместную шутку, а разговор сам собой сходит на нет. Вопросы продолжают роем атаковать меня, но я не решаюсь задать ни один из них. Не знаю, как относиться к человеку за рулем. С одной стороны, он преступник, так или иначе взявший человека в заложники, и даже благие намерения его боссов не отменяют того, что он сделал по итогу. А с другой, Оуэн – агент международной миротворческой организации, который не причинил мне прямого вреда. И все же я не могу с точностью определить свое отношение к этому человеку, как и к самой PJB.

И думаю, я не одинока в этой проблеме.

Как я и ожидала, дядя спокойно выслушал мой сбивчивый рассказ о том, как я якобы потеряла телефон, пока спешила в центр по его поручению, поэтому звоню с другого номера. Сразу же говорю, что мне очень нужно добраться до Вашингтона, по выдуманной наспех легенде – ради помощи подруге, у которой что-то случилось. И мне, конечно же, нужны на все это деньги. Никакого праведного гнева, никаких выговоров. Только молчаливое:

– Сколько?

Я вздыхаю и навскидку бросаю:

– Думаю, полторы тысячи хватит.

Потребовалось лишь несколько секунд, за которые ровно тысяча пятьсот долларов попадают на мой банковский счет, и вот дядя уже отзывается привычным:

– Перевел.

– Спасибо, – все так же неловко отзываюсь я, не зная, что сказать еще.

– Не за что, Лайла.

В его голосе царят легкость и спокойствие. Я, как и сотни раз до этого, не знаю, как мне выразить ему свою благодарность и как не показаться просто жалкой транжирой. Никогда не умела правильно выражать свои чувства, особенно к членам семьи. И особенно… теперь. Кроме Карла у меня нет никого. И я отчаянно надеюсь, что он знает, как я к нему отношусь, даже если не умею выразить это словами. И даже если между нами есть определенные сложности и недопонимания.

– Спасибо, – совсем тихо повторяю я зачем-то второй раз, будто бы вкладывая в это слово гораздо больше смысла. Это мой единственный способ поблагодарить Карла не только за постоянную финансовую помощь, но и за всю мою жизнь, построенную его щедрыми руками. И за удочерение восемь лет назад. Какие бы ни были между нами недомолвки, я все равно благодарна за то, насколько комфортно мне живется с такой помощью.

Мама точно бы гордилась своим братом. Думаю, пока она там, далеко, ей спокойно за меня именно благодаря Карлу.

Как же хочется рассказать ему обо всем произошедшем. Рассказать, что я в заложниках, что нуждаюсь в помощи и абсолютно не знаю, что мне делать, какие выводы правильные, а какие нет, где меня обманули, а где сказали правду. Многое бы отдала, чтобы Карл прямо сейчас взял и просто сказал, что мне нужно делать. Я бы доверилась его слову.

– Самолет прибудет к восьми сорока, – раздается в трубке его спокойный голос. – Там же, как обычно. Закажи водителя до аэропорта заранее.

Я поднимаю мрачный взгляд на стоящего неподалеку Оуэна, внимательно слушающего каждое мое слово.

– Да… водитель уже есть, – рассеянно отвечаю я.

Как и всегда, Карла не интересуют подробности.

– Хорошо. Увидимся, когда будешь здесь. В аэропорту тебя встретят.

Оуэн прищуривает глаза, кивая на телефон. Я едва успеваю спохватиться до того, как дядя завершит звонок. И какого черта я вообще потворствую планам этого недоделанного Джеймса Бонда?

– Нет-нет, не нужно! – нервно смеясь, роняю первое, что приходит в голову. – Подруга меня встретит, у нее своя машина.

Карл молчит несколько мучительно долгих секунд, за которые мое сердце успевает провалиться в пятки и пробить многолетний асфальт улицы.

– Уверена, что водитель не нужен? – наконец спрашивает дядя.

– Да. Все хорошо, Карл. Скоро увидимся.

– Удачного перелета.

Когда я завершаю вызов, по плечам растекается неожиданное облегчение. Потерявшись в мыслях и чувствах, я даже не обращаю внимания на то, как Оуэн подходит ближе. Мы стоим на тротуаре небольшой улочки, недалеко от салона связи, где я купила новый телефон.

– Ну что, в Вашингтон? – усмехается он, сложив руки на груди и опираясь на каменную стену здания.

Я мрачно смотрю на Оуэна и со вздохом киваю.

Не знаю, принимаю ли я единственно правильное решение в этой ситуации, или же совершаю роковую ошибку.

Глава 3: Притворство

Оуэн

Все, что я знаю о своей заложнице, так это то, что она безбожно, возмутительно богата. Ну, фактически не она, а ее семья.

Я был готов к тому, что за нами вышлют частный маленький самолет, какой-нибудь восьмиместный джет – комфортный, с миленькой обстановкой салона, улыбающейся бортпроводницей и бесплатной едой. Может, даже с бутылочкой охлажденного шампанского. Но я был решительно не готов увидеть на отдельной взлетно-посадочной полосе сраный «Боинг».

Частный. Огромный. «Боинг».

Не удивлюсь, если внутри для досуга пассажиров работает какой-нибудь SPA-салон. А еще тайно надеюсь, что это не президентский самолет. Карл Мерфи, конечно, ни разу не баллотировался, но кто его знает, какие подарки господин сенатор успел получить за свою многолетнюю карьеру.

Нам удается быстро миновать залы регистраций благодаря отдельным проходам, что не может не радовать. Всего спустя пятнадцать минут с момента прибытия в аэропорт мы уже поднимаемся по трапу, а еще через пять – взлетаем в промежутке между обычными рейсами. Скорее всего, промежуток этот был создан искусственно.

Внутри действительно шикарно. Слишком просторно, слишком роскошно. Бежевые кожаные кресла с выдвижными подставками под ноги, столики с напитками и мелкими закусками, какие-то глянцевые журналы, черные пепельницы. Восхитительно милые стюардессы и даже второй пилот, вышедший поприветствовать пассажиров лично. Я по инерции пожимаю ему руку, как будто имею на это полное право. От мрачного, прожигающего душу взгляда моей заложницы тянет рассмеяться.

Во время полета мы не разговариваем. Я покручиваю в руке старую металлическую зажигалку, играясь с огоньком, – давняя дурацкая привычка, от которой никак не могу отучиться. В какой-то момент подумываю наконец спросить у девчонки имя, но вовремя замечаю, что ее глаза закрыты.

Уснула. Поразительно.

Благодаря всего одному запросу в Google касаемо Карла Мерфи я узнаю имя его племянницы.

Делайла О’Коннорд, двадцать лет. Всего на три года младше меня самого. Информации о ней мало. Сирота, родители умерли, когда она была совсем маленькой, с разницей в шесть лет: сначала отец от затяжной болезни, а потом и мать… решившая покинуть этот мир сама. Далее вопросом опекунства и последующим оформлением отцовства занимается Карл Мерфи – в общем-то, оставшаяся часть статьи посвящена ему. Если верить информации в Сети, он приходится братом матери Делайлы – миссис Роксане Мерфи. Пишут, что отношения между братом и сестрой были натянутыми уже много лет, но после смерти Роксаны наш герой Карл, конечно же, не бросил ее дочурку. В общем-то, обеспечил ей финансово здоровое детство, помог получить образование, воспитал из нее достойную примерную девушку с золотой ложкой во рту.

Далее в статье идет ряд фотографий Мерфи и Делайлы с различных мероприятий. На более ранних фото девушка выглядит довольно дерзко – видимо, была сложным ребенком, может даже, настоящей бунтаркой. Отчего-то от этой мысли мне хочется улыбнуться. Однако на более свежих фото заметно, насколько она «остепенилась», стала бледной версией себя. Кажется, Мерфи действительно удалось вырастить послушную наследницу своей империи. Такую, какой он хотел ее видеть.

Отрываюсь от статьи в телефоне и поднимаю взгляд на девушку передо мной. Сейчас, со слегка смазанным макияжем и далеко не идеально уложенными волосами, она куда больше похожа на человека, чем ее кукольные версии на фотографиях. Волосы того самого безупречного огненно-рыжего оттенка предают ей дерзости и яркости. Мне удается разглядеть замазанные косметикой веснушки на ее щеках. Я толком не помню, какого цвета ее глаза – по-моему, серые, стальные. От некоторых взглядов этой девчушки даже у меня холодок пробегал по спине, а я много чего повидал.

Ловлю себя на том, что разглядываю Делайлу дольше, чем это требовалось для оценки портрета личности. Что-то в ее облике, таком роскошном и в то же время ломком, хрупком, не дает мне сосредоточиться. И дело не в привлекательности этой девушки. Честно говоря, такие не в моем вкусе.

Остаток времени я трачу на то, чтобы подготовить непосредственному начальству отчет о текущем положении дел. Кратко рапортую о бесполезной вылазке, оповещаю, что потерял контакт с техником, и в конце электронного письма интересуюсь, успешно ли он вернулся в штаб. На этот счет у меня давно копится тревожный осадок.

Миленькая стюардесса оповещает нас о заходе самолета на посадку. Делайла просыпается от ее голоса, морщится и потирает лицо ладонями. Кажется, час сна не восстановил ее силы, а только забрал последние. Я ощущаю неожиданный укол совести, который застает меня врасплох. Не то чтобы я испытывал особый стыд за то, что пришлось заварить такую кашу, но от ее помятого вида мне почему-то становится паршиво.

Предстоит убедить эту девушку поддержать мою дальнейшую игру. Не знаю, что сложнее: реализовать то, что я задумал, или же втянуть в это дело Делайлу О’Коннорд.

В аэропорту мы арендуем машину – потасканный жизнью Ford Focus какого-то неопределимого выгоревшего цвета. Меня перекашивает от одного вида автоматической коробки передач. Хорошо, что я быстро вспоминаю, как справляться с этим чудовищем.

Делайла тоже не в восторге от нашего транспорта. Конечно, мы могли взять что-то солиднее, чем этот повидавший виды Ford, однако ожидание какого-нибудь Mercedes E-Class отняло бы у нас драгоценное время. Я рад, что она это понимает. Честно говоря, я ожидал от этой девчушки постоянных истерик и капризов, но все, что она делает, это лишь изредка прожигает холодным взглядом. Мне это начинает нравиться.

Вашингтон, как и всегда, полон жизни. Чопорность и пафос в сочетании со скукой и высокими требованиями. Все это находит свое отражение и в большинстве жителей, обитающих в стенах статусных государственных учреждений, раскинутых в центре, как казино в Лас-Вегасе. Мне становится душно от этих мыслей, хочется как можно скорее вернуться в аэропорт.

Заметив в боковом зеркале черный внедорожник, теряющийся между ближайшими машинами, я напрягаюсь. Проблема не в том, что он действует на нервы, не обгоняя, а в том, что за последние пятнадцать минут я вижу его уже четвертый раз. Либо же это паранойя, во что я слабо верю: опыт подсказывает, что за нами следят. Причем нагло – оставаться незамеченными на такой стремной машине сложно даже с учетом того, что ребятки держатся на расстоянии.

Делайла замечает мельчайшую перемену в моей позе за рулем и тихо спрашивает:

– Что?

Я молча перестраиваюсь в крайний правый ряд и придавливаю педаль газа. Один черт, эта консервная банка быстрее развалится, нежели поедет.

Делайла оказывается смышленой девчонкой. Замечает машину позади нашей, но сидит молча, не задавая ненужных сейчас вопросов. Она не делает этого, даже когда я сворачиваю с дороги на парковку возле большого торгового центра. И не паникует, когда я быстро паркую машину и отстегиваю ремень безопасности. Все больше удивляя меня, Делайла молча делает то же самое, оглядываясь вокруг обеспокоенно и напряженно. Она будто понимает, что нам необходимо сбросить возможный хвост, и даже догадывается, как именно. Я проникаюсь все большим уважением к этой рыжей лисичке.

Бросив машину недалеко от входа в торговый центр, мы растворяемся в группе людей, проходящих через медленно крутящиеся двери. В моменте я оказываюсь прямо позади Делайлы и улавливаю шлейф роскошного парфюма. Что-то дерзкое, немного сладкое, знакомое и далекое одновременно. Мне даже приходится напомнить себе, что нас вообще-то преследуют и терять бдительность сейчас – недопустимая роскошь.

Возможно. Это еще не точно.

Однако ситуация довольно быстро проясняется. Не проходит и пары минут, как я замечаю двоих сомнительно выглядящих мужчин. Амбалы под семь футов[3] ростом выделяются на фоне остальных посетителей торгового центра, а их каменные лица одним своим характерным видом сулят большие неприятности.

Я хватаю Делайлу за рукав пальто и ускоряю шаг, выныривая из одной группы людей и тут же вливаясь в другую, быстро идущую в крупный сетевой магазин мебели и хозяйственных товаров. Едва мы оказываемся внутри и сворачиваем в бесконечные ряды высоких стеллажей, Делайла стягивает с себя пальто, складывает его на изгибе локтя подкладкой наружу, скрывая цвет, и распускает волосы, хотя бы немного меняя облик. Я радуюсь ее сообразительности и попутно так же стягиваю с себя кожаную куртку. Бросаю ее в металлическую корзину с какими-то подушками и одеялами, заваливая сверху одним из витринных экземпляров. Взлохмачиваю волосы, откидывая их на другую сторону пробора, опускаю голову, чтобы максимально скрыть лицо. Не то чтобы во всем этом был какой-то весомый смысл, но эта игра в беглецов и преследователей меня забавляет. Возникает какое-то странное чувство единства, от которого мне хочется глупо усмехаться.

Те двое внезапно появляются в поле зрения. Просто берут и выходят из очередной секции огромного магазина, внимательно осматриваясь. Нам везет – первые несколько мгновений нас не замечают благодаря расстоянию и посетителям магазина, от которых мы отличаемся не так сильно, как эти ребята весьма сомнительной наружности.

Я хватаю Делайлу за руку, впервые касаясь ее кисти, а не рукава пальто. Ее пальцы ледяные, как лягушачьи лапки.

Думать некогда, поэтому я действую спонтанно.

Развернув Делайлу, я обхватываю ее другой рукой за талию и вместе с девушкой заваливаюсь на кресло-качели, усыпанные мелкими подушками. Накрыв девушку собой, я делаю вид, что увлечен внезапным поцелуем. Мысленно благодарю наше укрытие за возможность не делать этого на самом деле, а лишь создать видимость. Наши лица оказываются так близко, что я ощущаю губами ее резкий испуганный вздох. Уверен, со стороны выглядит достаточно убедительно и естественно. Просто какая-то случайная молодая парочка, поддавшаяся безудержной страсти и отбросившая все правила приличия.

– Какого черта… – едва слышно шипит Делайла.

Ее дыхание обдает мои губы. Я изгибаю бровь, смотря ей в глаза, и немного наклоняю голову, имитируя естественное положение при поцелуе.

– Не разочаровывай меня, – шепчу я ей, тихо усмехаясь. – Ты же умная девушка.

Если бы взгляд мог выжигать души, ей не было бы в этом равных. Опасаясь, что лисичка выкинет что-нибудь мне назло, я спешно поясняю:

– Сбрасываем хвост. Доверься мне.

– Это действительно было необходимо? – Она смеряет меня пронзительным взглядом, имея в виду наше пикантное положение. Ее руки упираются мне в грудь, на всякий случай лишая меня возможности приблизиться по-настоящему.

– Ничего другого не придумал, – легко и честно отвечаю я.

Не давая ей выпалить очередную тираду, я слегка выглядываю из импровизированного укрытия и с облегчением обнаруживаю, что вокруг никого нет. На всякий случай весьма убедительно посмеиваюсь, поддерживая впечатление глупой парочки, и помогаю Делайле выбраться из ложа. Она же мой спектакль особо не поддерживает, но и вырываться не стремится.

Мы быстро проходим еще несколько секций с сантехникой и ванными. Вслушиваюсь в окружение, незаметно контролируя происходящее вокруг нас через мелкие отражения в товарах: где-то на хромированной ручке смесителя, где-то на полированной поверхности люксовых джакузи. Взгляд привычно и естественно цепляется за любые возможности осмотреть то, что находится позади, без необходимости поворачивать голову и проявлять видимую настороженность. Делайла следует за мной, не слишком ласково держа за руку, и также не оглядывается, смотря по большей мере только себе под ноги. Если вспоминать наше недавнее прикрытие, теперь я выгляжу как чертов абьюзер.

Не то чтобы я надеялся, что мы легко отделаемся, но когда впереди мелькают два амбала, я испытываю изрядную долю раздражения. До чего же настырные.

Крепче сжав руку Делайлы, я резко сворачиваю в соседний отдел магазина и перехожу на быстрый шаг. Девушка с трудом поспевает за мной, но у нас уже нет времени заботиться о тишине и конспирации.

Я соображаю на лету. Никакого плана нет и быть не может: либо нас спасет импровизация, либо в ход пойдет пистолет. Последнего я хочу избежать любыми силами, так что буду продолжать импровизировать до последнего.

Чуть не сбив тележку с неразложенным товаром, я влетаю вместе с Делайлой в помещение для персонала. Проходим через распашные двери болтающиеся туда-сюда, как двери на кухню какой-нибудь забегаловки, и оказываемся внутри большого складского помещения, где, кажется, никого нет. Лишь неровные ряды коробок, деревянных поддонов и металлических стеллажей. Слышу, как Делайла пыхтит после бега, стараясь не дышать слишком громко. Хочу выдать одну из своих глупейших шуток про ежика, но не успеваю: из глубины помещения кто-то идет.

На принятие решения буквально несколько мгновений. И у меня нет при себе ни одной из тех внезапных гениальных идей, которые спасают героев какого-нибудь фильма из безвыходных ситуаций.

Поэтому я просто хватаю Делайлу за плечи, ныряю с ней в угол между стеллажом и стеной и прижимаюсь спиной к холодному бетону. Девушку прислоняю спиной к своей груди, чисто инстинктивно зажимаю ей рот ладонью – хотя зачем бы ей вдруг кричать. Делайла думает так же, поскольку в эту секунду я получаю болезненный удар локтем под ребра, от которого едва сам не выдаю нас. Руку приходится переместить на плечо девушки и, ко всему прочему, прятать улыбку, блуждающую на губах.

Однако становится не до смеха, когда злополучный сотрудник склада проходит в опасной близости от нашего незащищенного укрытия. Я чувствую, как все тело Делайлы сковывается каменным напряжением. Она перестает даже дышать, а я невольно повторяю за ней, будто в этом действительно есть необходимость. Время будто застыло, кажется, что проходят целые минуты, хотя на деле – не больше нескольких секунд. Делайла начинает мелко дрожать от нервного перенапряжения.

Мои руки оказываются на ее плечах в каком-то успокаивающем жесте быстрее, чем я сам успеваю обдумать это движение.

– Тише, – шепчу ей на ухо настолько тихо, что сам сомневаюсь, услышала ли она в этом выдохе слово.

Так или иначе, Делайла не глупит и сохраняет абсолютную тишину. Сотрудник склада, немолодой мужчина в старой форме, расставляет коробки на металлические стеллажи совсем недалеко от нас. Стоит ему поднять взгляд, и, я уверен, нас тотчас же обнаружат. Адреналин приятно скользит по венам, немного опьяняя. Отчасти мне даже хочется, чтобы нас заметили. Тело и мозг требуют драйва, а не участия в этих стелс-играх.

Но мужик настолько погружен в свои рутинные действия, что не обращает внимания вообще ни на что вокруг. Закончив с расстановкой коробок, он, тихо насвистывая песню Тейлор Свифт, удаляется от нас. Мы не теряем времени зря и так же бесшумно перемешаемся из одного укрытия в другое. Таким способом мы проходим почти весь склад и ныряем в широкую дверь, ведущую на улицу. К счастью или сожалению, на этот раз нам удается свалить без приключений.

Для общего спокойствия мы быстрым шагом преодолеваем еще несколько кварталов, прежде чем останавливаемся в тени деревьев небольшого сквера. Делайла упирает руки в колени, немного согнувшись, и тяжело дышит. Ей такие марафоны легко точно не даются. Я же лишь сетую на то, что в рубашке слишком жарко. Руки тянутся к карману брюк за зажигалкой – хочется прокрутить в пальцах старую металлическую безделушку с огоньком, но в последний момент я сдерживаюсь, чтобы не выглядеть глупо.

Даже отдышавшись, Делайла долго стоит на месте, оперевшись о старое дерево спиной. Ее взгляд устремлен куда-то перед собой, девушка сбита с толку, растерянна, измотана, и это чувствуется. Я приподнимаю руку, чтобы похлопать ее по плечу, но тут же решаю, что это лишнее. Проклинаю себя за идиотское неумение кого-то подбадривать, в этих делах я всегда был профаном.

– Нам надо идти, – говорю я хоть что-то, лишь бы пробудить Делайлу от ступора. – Арендуем другую машину.

Девушка рассеянно кивает и обнимает себя за плечи. Помолчав несколько секунд, она тихо спрашивает:

– Кто были те люди?

Мне нечего ответить. Я банально не знал, к какой группировке принадлежали те внушительные амбалы. Но то, что они пытались до последнего найти нас, – неоспоримо. Мне нечего рассказать Делайле, кроме того, что это… как бы выразиться… нормально? Учитывая, во что она теперь втянута. «Добро пожаловать в мой привычный мир»?

Я вздыхаю и решаю обратить неловкий разговор в пользу дела.

– Если не хочешь, чтобы к Карлу Мерфи стали наведываться такие вот персонажи, позволь мне заслужить его доверие. – Я говорю искренне, хоть и умело обхожу в своих словах главное. – Помоги мне. Подыграй, каким бы странным бредом ни казалось тебе происходящее дальше.

– О чем ты? – напряженно спрашивает Делайла, устремив на меня тяжелый взгляд.

Мне остается лишь вооружиться своей очаровательной и обескураживающей улыбкой.

– Если я скажу заранее, ты точно не дашь мне шанса.

Вот только Делайла лишь хмурится, уставившись на меня с явным требованием объяснений. Мне удается свернуть разговор лишь напоминанием: нам нужно бежать.

Рядом с Капитолием мы оказываемся лишь ближе к вечеру. Необходимо было убедиться, что за нами нет хвоста, а после – хоть немного привести себя в порядок и переодеться, для чего потребовался гостиничный номер рядом с торговым центром на востоке Вашингтона.

Белоснежное здание располагается на возвышении почти сотни футов над уровнем реки Потомак. Оно сияет в лучах ленивого вечернего солнца, как в ореоле золота. Я кривлюсь, разглядывая здание Капитолия. Не могу сказать, что чувствую восторженный трепет, находясь в таком историческом месте. Когда-то я здесь уже был… в составе относительно официальной делегации PJB, будучи еще совсем юнцом – буквально мальчиком на побегушках, держащим портфель с документами.

Делайле хватает пары звонков, чтобы нас пустили в здание с какого-то другого входа, дабы миновать толпы экскурсионных групп. Я контролирую Делайлу постоянными взглядами, считывая по мельчайшим деталям ее поведение. Не планирует ли лисичка натворить глупостей и поднять тревогу? По правде говоря, в таком случае у нее бы получилось избавиться от меня, и я лишь надеялся, что достаточно убедил ее в опрометчивости подобных действий. Она переживает за Мерфи, это очевидно. Вопрос лишь в том, выгляжу ли я в ее глазах возможным спасителем, или так и остался врагом. Чокнутым идиотом с извечным пистолетом за пазухой.

Правда в том, что я являюсь и тем и другим.

На одном из этажей нас встречает сухощавый мужичок в наглаженном костюме. Делайла широко улыбается ему как старому знакомому, и миниатюрный дедок целует ее в обе щеки. Я лишь вежливо киваю ему в ответ на вопросительный взгляд. Делайла не спешит представить нас друг другу и лишь спрашивает:

– Дядя у себя?

– Карл отъезжал в Библиотеку Конгресса на пресс-конференцию, но скоро должен вернуться. Можешь подняться в его кабинет, подождать там, я уже попросил принести чай и чизкейк.

– Ох, кстати. – Вдруг встрепенувшись, Делайла хватается за руку старика. – У меня нет с собой ключ-карты. Одолжишь? Я забыла дома… Пожа-а-алуйста…

Дедок в костюме стоимостью с мою машину скупо улыбается, стараясь создать хотя бы видимость того, что может отказать этой девчонке. Сокрушенно вздохнув и сухо откашлявшись, он роется во внутреннем кармане пиджака и протягивает Делайле тонкую изящную карточку.

– А кто это с тобой? – спрашивает он, кивнув в мою сторону.

Делайла приоткрывает рот, медлит, а потом непринужденно отмахивается:

– Роберт, мой бывший сокурсник. Все в порядке.

Ай да умница. Лжет как дышит. Мне уже в который раз хочется выразить почтение.

Старичок кивает и, тепло попрощавшись с Делайлой, уходит дальше по роскошному коридору. Путь свободен, проблем быть не должно. Однако меня посещает стойкое чувство, что вот-вот обязательно случится что-то неприятное. Либо Делайла прислушается к голосу разума и поднимет тут всех на уши, чтобы меня быстренько уложили лицом в ковер, либо появятся еще какие-нибудь непредвиденные обстоятельства.

На удивление, это предчувствие оказывается ложным. Мы спокойно доходим до нужного места, Делайла коротко здоровается с телохранителями возле дверей и пропускает меня в роскошно обставленный кабинет. Широкие окна заливают пространство естественным светом, массивный лакированный стол стоит посередине, увенчанный аккуратными стопками бумаг, как торт вишенкой. Вдоль стен тянутся строгие темные стеллажи, с потолка свисает роскошная люстра, пол устлан бордовым ковром.

От такого места хочется держаться подальше.

Услышав странные звуки, я оборачиваюсь и с удивлением наблюдаю за тем, как Делайла, присев на кожаный диван, стоящий в окружении кресел, уплетает чизкейк, едва успевая запивать его кофе. Сконфуженно вспоминаю, что забыл предложить ей нормально поесть за все наши многочасовые приключения.

Однако Делайла даже тут толком не успевает поесть. В кабинет довольно скоро возвращается его хозяин, и я смеряю Карла Мерфи внимательным взглядом с головы до ног.

Он высок, подтянут, умеренно ухожен и в то же время выглядит просто, располагающе к себе, как может располагать обыватель – твой добрый сосед по улице. Даже сейчас Мерфи одет неброско: голубая рубашка, темные брюки и простой черный ремень. Часы на руке электронные, но тоже не вычурные, а на закатанных рукавах рубашки нет запонок. Честно говоря, не так я представлял знаменитого сенатора, хоть и знал, что таким образом он старается завоевать расположение граждан и избирателей. Скрупулезно работает над образом «своего человека».

Делайла вскакивает с дивана и подбегает к своему дяде. Они вполне искренне обнимаются, на лице сенатора сияет светлая улыбка.

– Привет, Делайла, – а вот тон его слишком спокойный, выверенный, отстраненный. Я с толикой любопытства наблюдаю за сценой воссоединения, изучая Карла Мерфи. – Как ты? Как добралась? И кто это с тобой?

Его взгляд устремляется прямо на меня. Я использую одну из своих обезоруживающих улыбочек, точно так же строя из себя простого парня. И замечаю, как плечи Делайлы напрягаются, а взгляд в сомнениях мечется от меня к Карлу и обратно. В ее глазах плещется неуверенность вперемешку со слепой храбростью. Рядом с Карлом она чувствует себя в безопасности, чувствует, что у нее действительно есть выбор.