Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Strelbytskyy Multimedia Publishing
- Kategorie: Krimi
- Sprache: Russisch
- Veröffentlichungsjahr: 2022
Марина и Алина едва не лишились чувств, когда на пороге офиса увидели только что оплаканного ими Веню Куропаткина. Привидение! А как еще объяснить его появление, если в новостях сообщили: в принадлежащем Вене парикмахерском салоне «Белла Донна» прогремел взрыв и хозяин погиб?.. Убедившись, что перед ними действительно Веня, а не призрак, подруги решили спрятать стилиста от греха подальше — ведь тот, кто покушался на Куропаткина, может повторить попытку. Недолго думая, Марина и Алина отправили его на Гаити — в их туристическом агентстве нашлась подходящая путевка. А сами начали поиски преступника. Среди постоянных клиенток «Донны Беллы» есть весьма состоятельные особы, жены политиков и бизнесменов. И этим дамочкам, кажется, есть что скрывать…
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 314
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Марина Белова
СОЗВЕЗДИЕ ТЕМНЫХ ЛОШАДОК
Марина и Алина едва не лишились чувств, когда на пороге офиса увидели только что оплаканного ими Веню Куропаткина. Привидение! А как еще объяснить его появление, если в новостях сообщили: в принадлежащем Вене парикмахерском салоне «Белла Донна» прогремел взрыв и хозяин погиб?.. Убедившись, что перед ними действительно Веня, а не призрак, подруги решили спрятать стилиста от греха подальше — ведь тот, кто покушался на Куропаткина, может повторить попытку. Недолго думая, Марина и Алина отправили его на Гаити — в их туристическом агентстве нашлась подходящая путевка. А сами начали поиски преступника. Среди постоянных клиенток «Донны Беллы» есть весьма состоятельные особы, жены политиков и бизнесменов. И этим дамочкам, кажется, есть что скрывать…
Глава 1
В родной офис я доползла только к полудню. Алена, она же секретарь туристического агентства «Пилигрим», удивленно на меня посмотрела, заметила, что я не в духе, но все же рискнула скроить на своем лице улыбочку:
— Добрый день, Марина Владимировна? — неуверенно произнесла она, скорее спрашивая меня, нежели желая.
Я окатила ее холодным взглядом, и все… дальнейших вопросов не последовало.
Девушка была хорошо вышколена, поэтому сразу сообразила — лезть в душу начальницы не стоит. Себе дороже.
Алина Блинова, моя подруга и компаньонка, сидела за компьютером, с фанатизмом щелкая «мышью».
«Пасьянс раскладывает, — с досадой подумала я. — Мне бы ее проблемы. Посмотрела бы я, как бы она играла в рабочее время в карты, будь ее начальником чужой дядя».
— Больше заняться нечем? — пробормотала я.
Она с недоумением посмотрела мне в глаза.
В эти месяцы в нашем туристическом агентстве всегда мало клиентов, и я не особо настаиваю, чтобы мои сотрудники изображали трудовой энтузиазм.
Однако мой вопрос насторожил Алину, по дружбе она спросила меня в лоб:
— Не с той ноги встала?
Но она ошиблась.
— С той, именно с той, — подобие улыбки скользнуло по моему лицу, я вспомнила о своем хорошем настроении с утра, потом нанесенную мне обиду и вновь сдвинула брови. — Кстати, Алина, ты не знаешь, кто чаще убивает? Мужья жен? Или жены своих мужей?
— Давно пора, — сказанула Алина, обеими ногами стоявшая на платформе радикального феминизма.
Да, она такая, моя подруга. Будь ее воля, она бы и Библию переписала, перераспределив роль первого человека на Земле, отдав ее не Адаму, а Еве. Но как это ни парадоксально, убеждения не помешали ей в свое время выйти замуж и быть счастливой в браке. А все потому, что Алинин муж, Вадим, большую часть своего времени проводит в научной лаборатории и о позиции жены в отношении сильного пола, похоже, не догадывается.
Так вот, Алина, встретившись с моим горящим от гнева взглядом, добавила:
— Конечно, жены — мужей. Потому что всегда есть за что! Как я понимаю, настроение тебе испортил Олег?
— Кто же еще! — фыркнула я. — Еще на прошлой неделе он не любил сладкие оладьи, а сегодня бросил мне упрек. Я, видите ли, экономлю на нем сахар! Тогда же ему нравились тоненькие оладушки — сегодня он обозвал их блинчиками для воробьев.
— Боже, как ты с ним живешь?! Это же не человек, а флюгер! — плеснула масла на мою раскаленную душу Алина.
— Придрался к слабо заваренному чаю, встал из-за стола и ушел, хлопнув дверью.
Алинины брови взлетели к корням волос:
— Вот это наглость! Даже не простился?
— Сказал, что пришлет ко мне своего адвоката. Это он на мне свое зло вымещает. Любимая футбольная команда вчера проиграла — от переживаний он ночь не спал, а я, видите ли, виновата. Алина, я же не тренер!
— Разумеется! Какой ты тренер?! Была бы ты тренером — они бы, знаешь, как за мечом бегали? Словно за ними гонится свирепый бультерьер, — поддержала меня подруга. — А твой Олег — деспот, я тебе всегда об этом говорила. Ты расстроилась? Не переживай, наплюй. Ты что, плакала?
— Да так, самую малость, — призналась я.
— Из-за Олега? Тю-ю, — Алина передернула плечами. — Нашла из-за кого расстраиваться.
— Я один оладышек на любимые брюки уронила, — сдавленно выговорила я.
— На его брюки? — равнодушно спросила Алина.
— На свои! Франция! Эсклюзив! От кутюрье! Бешеные деньги! — застонала я.
— На те самые? Ужас! Вот обидно! Один убыток от этих мужчин! — воскликнула Алина. — И что, жирное пятно не убирается?
— С шелка? Нет. Я и в химчистку их уже носила. Взять-то взяли, но ничего не обещали.
— Работнички! Ладно, даже эти брюки не стоят твоих слез. Новые такие же купишь, — утешая, она погладила меня по плечу. — Сейчас попросим Алену, пусть заварит нам чай с травками. Ты успокоишься, придешь в себя, а после обеда можно в магазин прокатиться, подыскать что-то похожее. А пока на-ка, почитай, — она порылась в сумке и вытащила на свет божий скомканную бумажку.
— Что это?
— Женская молитва, как знала, что буду тебя успокаивать, выписала из женского журнала.
Алина, пятясь, вышла из кабинета. Я заняла свое рабочее место, положила бумажку на стол, разгладила ладонью и начала читать: «Господи, молю, дай мне: мудрости, чтобы понять мужчину, любви, чтобы прощать его, и терпения к его настроениям. Силы же, заметь, не прошу, Господи, а то же прибью его, гада…»
Я улыбнулась, и понемногу ко мне стало возвращаться душевное равновесие.
«И чего я так завелась? — спросила я себя. — Подумаешь, Олег с психа хлопнул дверью. В первый раз, что ли? И я, бывает, хлопаю. Пятно на любимых брюках поставила — куплю такие же брюки, даже лучше. Все это мелочи жизни. Не стоит о них думать. У нас с Алиной новый туристический сезон на носу и ни одного нового проекта — одно старье. Вот о чем следует задуматься».
Моя рука потянулась к пульту телевизора — через пять минут должен был начаться повтор «Непутевых заметок». Мы с Алиной почти всегда смотрели передачи Дмитрия Крылова и даже кое-что из них заимствовали для нашего агентства.
На экране высветилась молоденькая девушка, ведущая «Городских новостей»:
— С места событий передают наши корреспонденты. — Девушку сменила картинка: жуткие развалины, вывороченные гипсокартонные перегородки, дым и языки пламени, пробивающиеся сквозь разбитые стеновые панели. Оператор отошел назад, сделал общий обзор — я увидела проем разбитого витринного окна и надпись сверху «Донна Белла».
— Алина, скорей сюда! — завопила я. — Венин салон взорвали!
Вениамин Куропаткин — наш знакомый стилист, проще говоря, парикмахер, владелец салона «Донна Белла». С некоторых пор и с легкой руки Алины, которая всегда делилась с подругами секретами своей красоты, он приобрел бешеную популярность. Чтобы попасть к нему в кресло, нужно записаться за месяц вперед, а то и раньше. Но общая очередь к ножницам мастера не для нас — мы с Алиной пользуемся у Вени приоритетом. Для нас он всегда выкроит время в своем сжатом до предела рабочем графике.
Хотя, глядя на жуткие развалины, правильнее было применить глаголы в прошедшем времени: пользовались, выкраивал… Вот горе-то, какое! Неужели от салона Куропаткина ничего не осталось?
В кабинет вбежала Алина.
— Смотри!
— Час назад в салоне «Донна Белла» прогремел взрыв, — голосом репортера вещал динамик телевизора. — На место происшествия прибыли пожарные и правоохранительные органы. Одна из версий — причиной взрыва послужила подложенная в салон бомба. Взрыв унес жизни пяти человек. Тела жертв сильно обгорели и плохо поддаются опознанию. Предположительно, среди погибших есть и хозяин салона, Вениамин Куропаткин, находившийся, по словам очевидцев, в эпицентре взрыва.
— Какой ужас! — застонала Алина и закрыла ладонями лицо. — Бедный Венечка! Какая страшная смерть, какая страшная смерть. Его даже опознать не могут. Ручки-ножки, все отдельно, все обуглено, бр-р-р, — она передернула плечами и отвела руки от лица. — Кому он помешал? За что его взорвали? Не поверишь, я сегодня собиралась к нему зайти. Что было бы со мной? То же самое, наверное. В закрытом гробу хоронили бы. А Санька? Бедный Санька, бедный Вадим, — вспомнила Алина о своем сыне и муже, — сиротами остались бы. Какой ужас! Какой ужас — в одиннадцать лет остаться без матери. Вадима быстро бы захомутала какая-нибудь аспирантка, и Санька остался бы один-одинешенек, — она нахмурилась. Мысль, что ее муж мог перейти в пользование какой-то другой женщине, ей не понравилась. — Я догниваю в гробу, а он…
— Алина, это Веня погиб, не ты, — прервала я стенания подруги.
— Но ведь и я могла там оказаться, — резонно заметила она. — Тебе что, меня совсем не жалко?
— Жалко, но не тебя, а Веню.
— Ах да! Веня, бедный Веня, — вспомнила Алина и смахнула со щеки слезу.
Ведущая «Городских новостей» простилась с телезрителями, пообещав непременно встретиться в вечернем блоке. Зазвучала знакомая мелодия, и на экране появилось улыбающееся лицо Дмитрия Крылова. Я выключила телевизор. Алина полезла в шкаф за бутылкой конька.
— Надо помянуть Куропаткина. Парень он был хороший и доброго слова от своих клиенток заслуживал, а мы были наипервейшими его клиентками. Царствие небесное тебе, Венечка, — Алина уперлась взглядом в потолок и так, не опуская глаз, опрокинула в себя содержимое рюмки.
Я последовала ее примеру. Настроение было прескверное — хотелось действительно напиться. За бутылкой коньяка мы сидели не меньше часа, пили, вспоминали и сокрушались, как рано оборвалась Венина жизнь.
— Все, по последней. За помин души, — заплетающимся языком провозгласила Алина и разлила в рюмки остатки коньяка.
— Веня, ты всегда будешь с нами, — пообещала я и поднесла емкость ко рту.
В сторону входа я посмотрела случайно: мой блуждающий взгляд зацепился за яркое пятно, маячившее за Алининой спиной. В проеме распахнутой двери в сине-желтой куртке стоял… Веня Куропаткин. Не знаю, насколько живой и здоровый, но то, что он был невредимый — факт. Не присыпанный пеклом, не обугленный (как бы я тогда его узнала?) и полностью укомплектованный. Голова, руки, ноги — все было при нем.
— М-м-м, — замычала я и указала пальцем на фантом.
Алина повернула голову и тут же издала отчаянный вопль:
— Ой, мамочка! Это же… — она перекрестилась и тупо уставилась на Веню.
На ее крик прибежала Алена. Она пронеслась мимо Куропаткина и подскочила к Алине:
— Алина Николаевна, вам плохо? Что? Сердце? Давление? Что?
— Веня…
Алена оглянулась на Куропаткина.
— Да, — подтвердила она. — А что, пускать не надо было?
— Ты его видишь? — Алина указала на Веню рукой, указательный палец которой трясся, как сверло электродрели в неопытной руке пятиклассника, впервые взявшего в руки инструмент.
— Да-а-а, — протянула Алена и перевела взгляд с Алины на меня.
— А ты разве не знаешь, что Веня погиб? — вырвалось у меня.
— Н-е-ет, — медленно ответила девушка. — Надо же, а выглядит как живой. Спросил, можно ли к вам. Я и впустила. Вы же дружите…
— Он еще и разговаривает? — не поверила Алина и еще раз перекрестилась. — Все правильно! Это плод нашего воображения! Добрые мысли и воспоминания воскресили его в нашем сознании.
— И в Аленином?
— Как видишь.
— Девочки, что с вами? — Веня продолжал стоять в дверях, бросая по очереди беспокойные взгляды с Алины на меня и с меня на Алину. — Мне только не хватало, чтобы вы заболели! Я так на вас рассчитываю.
Веня говорил тихим, загробным голосом, от которого пробегал мороз по коже. Чтобы не испугаться еще больше, мы отвернули от него головы, стараясь не видеть и не слышать его.
— Марина, мы слишком хорошо его помянули, — пришла к неутешительному выводу Алина. — Теперь дух Куропаткина знает, что мы единственные его верные подруги. Это конец! Наша песня спета — он пришел за нами. Он хочет забрать нас на тот свет, чтобы ему одному там не было скучно. Ой-ой-ой, — она взвыла от страха и, обессилев, начала медленно сползать со стула под стол. Так она перемещалась относительно недолго, пока ее ноги не уперлись в мои туфли.
На меня же Алинины слова подействовали отрезвляюще. От ужаса встречи с приведением хмель быстро из моей головы испарился. Я мотнула головой — Веня не исчез и не улетучился. Я ущипнула себя за бок — Куропаткин все так же продолжал стоять в дверях.
— Алена, возьми у Вени куртку, — приказала я голосом, хриплым от напряжения.
Веня стянул с себя одежду и всунул ее Алене в руки. Та помяла, потискала куртку в руках и перевела взгляд на меня, мол, что делать дальше?
— Быстро неси ее сюда.
Ткань была самая обычная, плащевка с водоотталкивающей пропиткой. И пахла она смесью дорогого парфюма, лака для волос и дезинфицирующего средства, которым Веня всегда протирал свои ножницы.
«Надо самой удостовериться», — решила я и поднялась со стула, чтобы проверить Куропаткина на ощупь.
Я вышла из-за стола — ноги Алины утратили опору, и она съехала со стула под стол. Падение быстро привело ее в чувства. Она ойкнула, помянула черта, но поторопиться выползти из-под стола не пожелала.
Я подошла к Вене и вытянула вперед руку. Не касаясь тела, я почувствовала тепло. Осмелев, я дотронулась до его груди — пальцы не вошли внутрь, а уперлись в тонкий пуловер Куропаткина.
— Так ты живой? — обрадовалась я. — Алина, выползай. Это Веня!
— Вы чего? — опешил Куропаткин и на всякий случай осмотрел себя с головы до ног.
— Ты к зеркалу его подведи, — посоветовала Алина, высунув голову из-под стола.
Зеркало висело у нас рядом с дверью, и мне не надо было подводить к нему Куропаткина: я и так со своего места видела в нем отражение Вениного плеча и части затылка.
— Что с вами? — повторил свой вопрос «покойник».
— Венечка, дорогой, — теперь я уже не боялась тискать Куропаткина в своих объятиях. — В «Новостях» передали, что ты погиб. В салоне «Донна Белла» был взрыв — очень много погибших и среди них ты. Так это все неправда?
— Правда, — тяжело вздохнул Куропаткин. На его глазах заблестели слезы. — «Донны Беллы» уже нет.
— А как же ты? — поинтересовалась Алина. Она уже успела выкарабкаться из-под стола, но все еще не решалась подойти ближе. — Мы тут тебя во всю поминаем.
— А, тогда понятно, — протянул Веня, выхватив взглядом порожнюю бутылку на рабочем столе. — Уберите со стола пустую посуду — плохая примета.
— Веня, черт с ней, с пустой бутылкой, — выкрикнула я, находясь в эйфории. На меня после пережитого страха накатила безудержная радость. Я то и дело толкала Веню кулаком в бок, похлопывала его по щекам и дергала за мочки ушей.
В конце концов ему это надоело. Он отстранил меня рукой и скроил горестную мордаху. Похоже, он своему счастливому спасению не радовался:
— Будет вам, будет, — горестно произнес Веня.
— Веня, почему ты такой грустный? Ты же спасся!
— Спасся… А что с салоном? Сколько людей погибло…
— Да, трагедия… А что, если это на тебя покушались? — очнулась Алина. — Передали, что эпицентр взрыва был рядом с твоим рабочим местом.
— Покушались на меня? — ужаснулся Вениамин: ему почему-то эта мысль в голову не приходила.
— Это хорошо, что ты к нам пришел, — уверенно заявила Алина. — Мы тебя спрячем. Вот что, Алена, приготовь нам кофейку, да покрепче, — попросила она, выдворяя из кабинета лишние уши.
Алена, обиженно поджав губы, повернулась на сто восемьдесят градусов и, покачивая бедрами, покинула кабинет.
— А теперь рассказывай. Кто и за что собирался тебя убить? — потребовала Алина.
— Алина, дай человеку прийти в себя, — вступилась я за Веню. — На нем же лица нет! Мы перепугались, когда увидели последствия взрыва на экране, а ему каково пройти через этот ад?
— Нет, пусть рассказывает именно сейчас, пока события не стерлись в его памяти. Веня, рассказывай, как тебе удалось выжить?
— За минуту до взрыва я отошел в подсобку за краской. Когда рвануло, я был там. Вход в зал завалило — я вышел через черный вход во двор. Через минуту кто-то вызвал пожарных и полицию, откуда-то взялся репортер с камерой. Он так орал в объектив: «Это диверсия, спланированный террористический акт», я испугался, что бабахнет еще раз, что-то вроде контрольного взрыва, схватил куртку и сбежал.
— Ясно, а какие события предшествовали взрыву?
Глава 2
Прежде чем Веня начал рассказывать, Алина высыпала на него кучу вопросов:
— Были ли у тебя враги? Скрытые, явные? Завидовали ли тебе? И кто? Не было ли перед взрывом угроз письменных или по телефону. Подозреваешь ли ты кого-нибудь? Может, ты заметил, кто оставил взрывное устройство? Ну?
Веня задумался и даже покраснел от напряжения.
— Я не знаю, — после некоторого молчания, выдавил он из себя.
— Исчерпывающий ответ. Я же говорила, ему надо прийти в себя.
— Погоди, сейчас во всем разберемся, — не отчаивалась Алина. — Венечка, ты, главное, успокойся. Сейчас кофейку выпьем.
Словно услышав волшебное слово, в кабинет вошла Алена, неся перед собой поднос с тремя чашками кофе и вазочкой с печеньем. Она поставила поднос на журнальный столик, обиженно буркнула: «Кофе, пожалуйста» и вышла за дверь, неплотно за собой ее прикрыв.
— А коньяка у нас не осталось? — виноватыми глазками Алина посмотрела на меня. — Мариночка, не мне — ему.
Я только пожала плечами.
— Нет так нет, — не смутилась Алина. — Тогда рассказывай, Венечка, что сегодня у вас произошло?
— Утро как утро, — начал Веня. — Открылся в девять, как всегда. Да и дальше все было как обычно: стрижки, покраски, укладки. Клиентки в основном шли по записи. Журнал записи, наверное, сгорел, но я и так помню, кто у меня был в это утро. На девять была записана Леночка Ярская, ведущая ток-шоу «Если у вас внезапно…». Ну, помните эту передачу? Если у вас внезапно сгорел телевизор, затопили соседи или муж сказал, что уходит к другой женщине. Как правильно вести себя в подобных ситуациях? Советы и рекомендации людей с опытом.
— Особенно интересно выслушать женщину, которую внезапно бросили несколько мужей подряд, — ехидно заметила Алина. — Бредовая передача. Слушай, Веня, может, это Лена выбрала тебя для своей программы «Если у вас внезапно взорвали салон красоты»?
— Ну что ты! Леночка? Нет, она не могла.
— Тогда кто у тебя был после нее?
— Ефросинья Гоголева, жена профессора и известного гинеколога.
— Ну, ей-то вообще тебя незачем взрывать. Насколько я знаю, — вспомнила я, — она вторая жена у профессора. Молодая, красивая. Работала медсестрой у него же в клинике. Служебный роман зашел слишком далеко — в итоге стареющая жена оказалась в отставке, а она — в роли законной супруги. Работать ей муж запретил, и теперь она живет в свое удовольствие. Не думаю, что она со скуки записалась в какую-нибудь экстремистскую организацию.
— Потом у меня были мать и дочь Веселкины, — продолжил перечислять клиенток Веня.
— Кто такие? — нахмурилась Алина, вспоминая, откуда ей знакома эта фамилия.
— Янина Яковлевна — жена президента инвестиционного фонда «Содействие». Фамилию Веселкин слышали?
— Ах, вот что, — ее лицо прояснилось. — Как же, как же! Помню, на какой-то презентации мы встречались.
— У меня в салоне вы встречались, — сконфузился Веня. — Не помните, Алина Николаевна, как вам срочно нужно было привести голову в порядок, и вы вытолкали Янину Яковлевну из кресла.
— Я? — удивилась Алина. — Жену президента? А она какая? Такая маленькая, полненькая? С реденькими волосенками, вспушенными феном?
— Нет, это Леокадия Дмитриевна, «Горводоканал». А Янина Яковлевна — брюнетка с пышными формами.
— Не помню, — растерянно пробормотала Алина. — Надеюсь, она на меня не очень обиделась?
— Не думаю, потому что она ваш метод взяла на вооружение. Теперь, когда ей что-то срочно нужно, она поступает точно так же, как и вы. А дочка ее, Лерочка, вообще экзальтированная особа. Каждый раз врывается в салон с криком: «Разве так сейчас ходят?» и требует, чтобы я ей покрасил голову в самый нелепый цвет.
— И ты ее красишь?
— Не всегда. Девчонке четырнадцать лет, и я не хочу, чтобы ее папа оторвал мне голову. Я уже один раз имел с ним разговор, когда выкрасил его дочурке одну половину головы в жгучий черный цвет, а другою обесцветил перекисью водорода. Получилось очень оригинально: этакая злодейка из фильма «101 далматинец». Теперь, если дочка требует, чтобы я сделал ее голову похожей на газон с майской травой, я звоню папочке и заручаюсь его согласием. В противном случае — отказываю.
— А в этот раз ты ей отказал?
— Да. Я даже ее папе не стал звонить: у меня такой краски не оказалось. Вы когда-нибудь видели волосы цвета укаченной устрицы?
— О, боже! Это какой же цвет?
— Понятия не имею, но чтобы не показаться отсталым, сказал, что этот цвет ей не пойдет, и предложил цвет переспелого апельсина. Она не захотела и, перед тем как уйти, обвинила меня в ограниченности. Так и сказала: «Ты, Веня, вконец заплесневел. Черепа, те ладно, они никогда в хайрах не рубили, но ты-то должен бычить, что мне надо?»
— Ничего не поняла! Неужели так выражаются девочки из приличных семей? — не поверила я.
— Что тебя возмущает? Молодежный сленг — не мат.
— Но ты-то хоть понял, что она сказала?
— А что тут понимать? «Веня, ты безнадежно устарел. Родители, те ладно, никогда в прическах не разбирались, но ты-то должен соображать, что мне нужно», — перевел Веня.
— Ого! — восхитилась Алина. — Веня, ты, оказывается, полиглот.
— Полиглот! Мне потом ее мамаша, Янина Яковлевна, высказала: «Веня, неужели вам трудно девочке пойти навстречу?» Что я ей должен был ответить? Что не знаю, как выглядит укаченная устрица? И что Лерочка имела в виду? Где укачало эту бедную устрицу? В море, что ли? Или ее друзья, подруги накачали… Бред!
— Веня, как я понимаю, ты в своем салоне сидел на пороховой бочке.
— Похоже на то, — согласился со мной Куропаткин. — Кто бы знал, что все так трагично закончится.
— Может, это Лера прикололась со взрывом? — спросила Алина.
— Не думаю, — покачал головой Веня. — У нее хоть мозги и со сдвигом, но не до такой степени, чтобы меня взрывать.
— Кто был после Веселкиных?
— Маркс и Ленин.
— !!!
— После Веселкиных я правил бороду Ленину и Карлу Марксу, — повторил Веня.
«Ленину и Марксу бороду правил? Да… Наверное, ударная волна все же докатилась до Куропаткина, если он вдруг теоретиков научного коммунизма вспомнил», — подумала я и с состраданием погладила Веню по руке.
Но Веня оказался не таким уж безнадежным. Увидев наши смущенные лица, он пояснил:
— Во Дворце молодежи проходит парад двойников. Перед выступлением два конкурсанта записались ко мне на стрижку: Ленин и Карл Маркс. Ленина зовут Дмитрий, я с ним немного знаком, а Маркса — Аркадий. Ленина я подстриг, побрил, а с этим Аркадием-Карлом я собирался повозиться подольше: придать бороде нужную форму, подкрасить и седины добавить. В рабочем столике нужного тюбика я не нашел — пошел в подсобку. Это меня и спасло.
— А Ленин? Маркс?
— Наверное, погибли, — горестно произнес Веня.
— А в салоне много было людей? — продолжала Алина пытать Куропаткина.
— Как всегда.
— Значит, много. И девочки, твои помощницы, погибли?
— Сегодня с утра вышли на работу маникюрша Лариса, ее рабочий стол — у окна. Соседнее кресло со мной обслуживала Вика Мишина. Кто у нее был, не знаю. Рядом с входом я поставил стажера Игорька. Очень способный юноша. Он тоже кем-то был занят. В холле находились администратор Ирочка Хохлова и несколько человек, которые дожидались своей очереди. Кто? Сейчас я и не вспомню.
— В «Новостях» передали, что нашли пять трупов, — вспомнила я. — Эпицентр взрыва находился рядом с твоим рабочим местом.
— Тогда погибли те, кто находились рядом с моим креслом: Вика, Лариса, Игорек и их клиенты. Ну и еще эти… Маркс и Ленин.
— Получается, больше пяти, — подсчитала Алина.
— Пять погибших, значит, кто-то из тех, кто находился в зале, выжил и, вероятнее всего, находится в тяжелом состоянии в больнице, — предположила я.
— Веня, а ты видел какой-нибудь пакет или сумку оставленную в салоне?
— Алина, у нас в салоне полно всяких сумок. Клиенты приходят с вещами и тащат с собой в зал, а я потом спотыкаюсь о них. Поди разберись, где чьи вещи!
— Веня, вспоминай, — настаивала она.
— Да не знаю я! — не выдержал Веня и перешел на крик. — Вроде бы что-то лежало. Что? Не помню!
Мне стало его жалко: ему и так плохо, а Алина с остервенением прессует его вопросами.
— А почему ты решила, что это покушение было на Веню? — спросила я, чтобы как-то отвлечь внимание от Куропаткина.
— А на кого еще? — возмутилась та, совершенно не заботясь о душевном равновесии пострадавшего. — Конечно, на него! Эпицентр взрыва был рядом с его местом.
— Но кто? — Я чуть было не ляпнула: «Кому он нужен?», но вовремя прикусила язык, потому что на Веню и так было больно смотреть.
— Конкуренты! — словно судья, поставивший точку в судебном разбирательстве, уверенно провозгласила Алина. — Раскинь мозгами, — призвала она. — Сколько в городе парикмахерских и салонов красоты? Много. А какой пользуется большей популярностью? «Донна Белла». Куда без протекции не втиснешься? В «Донну Белла». Чей салон посещают жены отцов нашего города? Венин салон. И вы говорите, что при таком раскладе Куропаткину некому было позавидовать? Ха! Думаю, завистников у него было сколько угодно! Сейчас мы быстро вычислим террориста. Веня, признавайся, с кем ты соперничал? Чей салон так же популярен, как и твой?
— Не знаю, — едва не плача, пробормотал Куропаткин.
— Веня, оставь свои интеллигентские штучки! Нечего прикрывать преступников! Они тебя не пожалели, и ты их не жалей. Быстро называй имена, адреса, явки!
— Какие явки? — испуганно промямлил Веня.
— Это к слову, — быстро нашлась Алина. — Венечка, напрягись. Чем быстрее мы вычислим заказчика теракта, тем спокойнее будут спать люди в нашем городе. Ты же любишь своих земляков?
Вениамин Куропаткин любил родной город и желал его жителям только добра. А еще он не хотел обидеть своих коллег, с которыми поддерживал здоровую конкуренцию, поэтому, прежде чем назвать первое имя, он весь подобрался, покраснел до корней волос, тяжело вздохнул и лишь затем несмело выпалил:
— Ну, Динара Абузярова. У нее сеть парикмахерских «Жасмин».
— Очень хорошо, — похвалила Алина и многозначительно закивала головой. — Судя по фамилии, дама мусульманских кровей.
— И что с того?! — фыркнула я. Зная Алину, я наперед могла предположить: сейчас моя подруга живо найдет связь между хозяйкой парикмахерских с нежным названием «Жасмин» и членами террористической организации ИГИЛ.
И она меня не разочаровала.
— Вы как с Луны свалились! Весь мир знает, что ИГИЛ — главный источник агрессии и террора.
— Динара — татарка и к Ближнему Востоку отношения не имеет, — внес ясность Вениамин. — Я у нее в свое время практику проходил. Очень добрая и отзывчивая женщина.
— Зачем же тогда ее назвал как подозреваемую? — удивилась Алина.
— А я ее и не подозреваю. Просто ты спросила: «С кем ты соперничал?» Я ответил. Кто же знал, что я свою наставницу обойду в мастерстве? — Веня потупил глаза и покраснел еще больше.
— Надо подумать, — нахмурившись, сказала Алина. Долго думать она не стала, примерно через минуту выпалила: — Но ведь ей могло и обидно стать? Учила, учила, а ученик взял и обскакал свою учительницу! Ибо «зависть такова, что меняет предначертание человека», — выдала из закромов своей памяти Алина. — Все тот же пророк Мухаммад!
— А у меня бабушка, между прочим, была мусульманкой, — признался Веня. — Она знаете какие пироги пекла?
— Это к делу не относится, — оборвала Алина детские воспоминания Вени. — Скажи лучше, какие у тебя отношения с хозяевами салона «Миледи»? Тоже салон покруче других будет.
— «Миледи»? Там хозяйка Анжела Гаркуша. Но она не парикмахер. Этот салон ей как игрушку подарил муж.
— Вот-вот! — оживилась Алина. — Василий Гаркуша по кличке Гарик.
— А кто это? — спросила я. — Я, как всегда, не в курсе теневой жизни города?
— Как всегда, — Алина развела руками. — Стыдно, Мариночка, не слышать о Гарике!
— Ну, знаешь! — обиделась я.
— Ладно, ладно, не кипятись. Для информации: Гарик у нас большой человек. Человечище! Почти все девяностые Вася нары задницей полировал и на лесоповале вкалывал. Теперь у него легальный бизнес. «Стройсервис» называется. Коттеджные домики «под ключ». Вроде бы даже собирается баллотироваться в депутаты. Анжелка, жена его, в прошлом балерина. Да, бывает и такое. Барышня и хулиган. Как они познакомились? Ума не приложу. Я видела Гарика. На мужчин, которые не вылезают из партера, он не похож. Скорее на боксера в отставке смахивает. Зато Анжела — нежная розочка на колючке-муже. Красавица, умница, худая, правда, но на то она и балерина. Из театра ушла лет семь назад и, представь себе, нисколько не пополнела. Бывает же такое счастье! Ест тоннами пирожные — и ни грамма на бедрах.
— Такой обмен веществ. А ты откуда ее так хорошо знаешь?
— До того, как ей Гарик подарил салон, она была клиенткой Куропаткина! — ошарашила меня Алина.
— Веня, у тебя не салон, а клуб знакомств!
— Обычное дело — женщины приходят пообщаться. Но вы, Алина Николаевна, зря на Анжелу думаете. Мы с ней в приятельских отношениях. Она со мной часто советуется. Что к чему? На какой косметике остановить свой выбор. Относительно подбора персонала консультируется. Я ее даже за конкурентку не считаю. Конечно, муженек ей салон отгрохал — закачаешься. Но стригут все равно лучше у нас. И она это знает, и Гарик ее в курсе.
— Вот-вот, — опять потянула за ниточку Алина. — Гарик… Гарик на многое способен ради любимой жены.
— Алина, ты же сама говорила: у мужика легальный бизнес, и вряд ли он живет с салона жены.
— Ну, не знаю, — Алина недовольно посмотрела на меня. — Но этих двоих надо проверить в первую очередь.
— Постой, ты что, собираешься проверять Гарика?! Пускай в прошлом, но уголовника? — я не удивилась, а возмутилась Алининой наглости. Лично я побаиваюсь связываться с криминальными элементами — ей как с гуся вода. Сколько у меня было в жизни неприятных моментов! Не счесть! И все из-за излишней Алининой самоуверенности, мол, ей все сойдет с рук. — Ты хочешь найти заказчика взрыва?
— Да, — как ни в чем не бывало, ответила Алина. — Но сначала надо спрятать Веню. Я думаю, пока мы во всем не разберемся, ему будет лучше числиться в списках покойников.
— Алина! — я схватилась за голову. — Взрывом должна заниматься служба безопасности, а не мы!
— У меня не было службы безопасности — только ночной сторож, вернее, сторожиха тетя Варя, — испуганно пролепетал Куропаткин.
— Веня, я говорю о государственной службе безопасности.
— А, понимаю, — еще более испуганно протянул «покойник». — Агент 007, Леха Николаев, кто-то из «Секретных материалов», не помню фамилий…
— Насчет агента 007 ты преувеличил, но в принципе соображаешь правильно. Подобными вещами должны заниматься специалисты, а не любительницы приключений на известную часть тела вроде меня и Алины Николаевны Блиновой.
— Не хочешь помогать Вене — как хочешь, — с упреком заявила Алина и придвинулась ближе к Куропаткину, ухватив его за локоть. — Я сама ему помогу по мере сил и возможностей.
— В свободное от работы время, — добавила я.
— А как же я, девочки? — спохватился Веня. — Меня надо спрятать.
— Не вопрос — поможем, — успокоила я перепуганного стилиста. — Мы тебя так спрячем, что никому даже в голову не придет, где ты можешь быть. Мы тебя отправим по «горящей» путевке хоть на край света.
— Спасибо, но я уже горел и чуть было не попал на тот свет.
— Веня, это не в счет, — оптимистично воскликнула Алина. — Хочешь в Африку? Или в Мексику? Надеюсь, загранпаспорт не сгорел?
— Нет, он у меня дома лежит. Только мне отчего-то боязно идти домой.
— И не ходи, мы сами сходим за твоим паспортом, — заверила Алина и, требуя подтверждения, исподлобья посмотрела на меня.
— Сходим, сходим, — сказала я и несколько раз кивнула, чтобы успокоить и Веню, и подругу. — Но если ты не хочешь идти домой, где ты все это время будешь жить? — адресовала я вопрос Куропаткину.
Ответила Алина:
— У меня! Какие могут быть сомнения. Квартира у меня большая. Вадим большую часть времени пропадает в своей лаборатории. Санька — в школе и в спортивных секциях. Так что ни Веня, ни Вене никто мешать не будет. Поехали. Я только ближе к входу подгоню свой «Опель», мигну фарами — вы тут же выходите и быстро садитесь. Алена! Если кому скажешь, что здесь был Куропаткин, лишу премии, — пригрозила она нашей секретарше, проходя мимо ее стола. — Никому! Ни слова! Поняла?
Глава 3
Соблюдая всяческую осторожность, мы отвезли Куропаткина на квартиру Блиновых. Веня все еще находился под впечатлением пожара. Увидеть дымящиеся руины вместо своего детища — испытание не для слабонервных, а наш Куропаткин, как творческая натура, обладал легкоранимой психикой и нервами, похожими на оголенные провода, — пережить последние события ему было весьма трудно. Мы, как могли, старались отвлечь его от мрачных мыслей, но у нас это получалось плохо. Его безучастный взгляд смотрел в никуда, он не отвечал на мои и Алинины вопросы, на полуслове неожиданно замолкал — Веня находился на грани психического срыва. Мне даже не хотелось его оставлять одного в квартире: в одиночку он мог окончательно тронуться умом.
Предвидя сей плачевный исход, я шепнула Алине:
— Может, подождем Саньку?
— Нет — время не ждет. Надо еще успеть выкупить билеты.
— Куда ты собираешься его отослать?
— В Доминиканскую республику. Вылет послезавтра из столичного аэропорта. Для Вени это выход: в нашем аэропорту его могут узнать, и тогда за ним возобновится охота. Все очень удачно складывается: завтра в столицу он поедет ночным автобусом, а там ближе к полудню улетит в Санто-Доминго.
— Алина, но ведь сейчас на островах Карибского моря сезон дождей. Может, посуше место выберем?
— Нет! Дождь — это даже к лучшему: на пляже не засветится, — безапелляционно отрезала Блинова. — Все, Веня, мы уходим. Чувствуй себя как дома.
— Подождите, — остановил нас Куропаткин. — Мне понадобятся деньги. В книжном шкафу, на нижней полке лежит коробка из-под обуви, там деньги — возьмите все. А паспорт, как я вам и говорил, в ящике письменного стола. Удачи!
Веня жил в спальном районе города, один в двухкомнатной квартире. Нам повезло: поднимаясь на четвертый этаж, на котором жил Куропаткин, мы никого не встретили, далее — спокойно достали ключи, отперли дверь и вошли в квартиру. Изъятие денег и паспорта также прошло гладко. Документ оказался в столе, деньги — в коробке.
— Алина, а почему никто не побеспокоился о сохранности имущества «покойного»? — спросила я, выходя из Вениной квартиры.
— А кому это надо?! Я так думаю, сейчас этот взрыв не могут «поделить» две конкурирующие организации: полиция и служба госбезопасности. Менты хотят спихнуть дело на службу госбезопасности: сейчас столько всего взрывается. Чекисты настаивают на хулиганстве или бытовом взрыве. Пока та и другая стороны опросят свидетелей, пока между собой решат, кому достанется это дело, пройдет уйма времени. Зря мы с тобой Венины вещи не собрали. Как это я сразу не сообразила? — упрекнула себя в забывчивости Алина.
— Вернемся? — предложила я. — Еще не поздно.
— Успеем. Поехали к «Донне Белле»? Разнюхаем ситуацию.
— Поехали, — согласилась я. — Вдруг это бытовой взрыв, скажем, от газовой колонки, и Веня зря перепугался?
— Маловероятно. Что-то я не помню, чтобы в зале салона висела на стене газовая колонка, а ведь источник взрыва был как раз рядом с рабочим местом Куропаткина.
Поставить машину рядом с входом в салон не получилось: переулок был перекрыт. На перекрестке стоял сотрудник ГАИ с полосатой дубинкой в руке и всех водителей отправлял в объезд.
— Ну и фиг с тобой, — через закрытое окно сказала Алина, развернула свой «Опель», объехала квартал вокруг, свернула во дворы и остановилась аккурат перед черным входом в «Донну Беллу». — Не на тех напали! Выходи, приехали.
Я выползла из автомобиля. Перед дверью, которая вела в Венин салон стояла девушка и горько плакала, прижав к лицу мокрый платок.
— Ирочка?! — узнала Алина Ирину Хохлову, администратора салона «Донна Белла». — Ты живая?
Девушка посмотрела на нас глазами, полными слез. Первые секунды она не могла сообразить, кто перед ней стоит: в состоянии все еще не отпускающего ее страха она не узнавала людей.
— Ириша, это мы: Марина Клюквина и Алина Блинова, — ласково заговорила Алина.
— Ах да, Алина Николаевна. Конечно, узнала. Только после взрыва у меня голова идет кругом: ударной волной к стене отбросило.
— Тебе нужно в больницу, — сказала я. — Вдруг сотрясение мозга?
— Наверное, — согласилась Ира. — Доктор со «Скорой помощи» осмотрел меня, предлагал в больницу отвезти, но я отказалась: дома мама и сынишка. Как я могу их бросить? Сыну всего полтора годика.
— Все равно лечиться надо. А если осложнения?
— Я пойду в больницу, только завтра. Сегодня вряд ли получится — полиция предупредила: далеко не отходить. Меня должны допросить и трупы для опознания показать, — Ира судорожно прижала ко рту платок и зарыдала в полный голос. — А я с детства боюсь мертвых.
— По телевизору передали, что нашли пять тел. Кто это?
— Вениамин, Вика, Игорек и их клиенты. Я так думаю. Люди, которые находились в холле, вместе со мной выбежали на улицу. А тех, что был в зале, всех поубивало. Ларисе только повезло.
— Ларисе?
— Да. Нашей маникюрше. Ее взрывом выбросило через окно.
— Сильно пострадала?
— Стеклом порезало руки, голову. Лицо тоже в порезах и ссадинах. Но главное — осталась живой. Ребят жалко: Веню, Игорька, Викусю.
— Да, страшная смерть, — согласилась я с ней.
— Где я теперь работу найду? — вновь запричитала Ира. — У меня ведь только аттестат об окончании средней школы. Веня меня обещал ученицей взять, парикмахером сделать, курсы стилистов оплатить. Все — конец мечте.
— Ириша, какие твои годы? Еще станешь парикмахером.
— А трупы опознавать я не пойду! — упрямо сказала Ира. — Боюсь! Как вы думаете, если в зале был пожар, то одежда на них обгорела? — Девушка смутилась.
— А сильно горело? — поинтересовалась Алина.
— Полыхало! Сначала начали взрываться баллончики с лаками и муссами для укладки. Потом загорелись бутылочки с ацетоном, лаками для ногтей, лосьоны, туалетные воды, пластиковые панели.
— Тогда от ребят мало что осталось, — трагично произнесла Алина и замолчала.
Молчание прервал удивленный возглас, который раздался за нашими спинами:
— А вы что здесь делаете?
На пороге черного входа стоял хорошо нам знакомый капитан полиции Сергей Петрович Воронков. У меня и Алины с ним сложные отношения. Дело в том, что волею судьбы мы довольно часто попадаемся ему на глаза, а если сказать точнее, то под ноги. И это не в плане физического или, упаси боже, нравственного падения, просто, как говорит Сергей Петрович, мы часто путаемся в ногах у следствия.
Но кто виноват, что ко мне и Алине, а также к нашим родственникам и приятелям, которым мы искренне хотим прийти на выручку, неприятности липнут, как мухи на мед? Из соображений человеколюбия мы стараемся помочь людям, пытаемся во всем разобраться, не всегда, надо отметить, удачно, и вот тогда наши пути с Воронковым пересекаются, но он почему-то страшно злится, когда в очередной раз встречает нас на месте преступления.
— Что вы здесь делаете? — повторил свой вопрос Сергей Петрович, поскольку мы, застигнутые врасплох, надолго зависли в состоянии ступора. — Что вам здесь нужно?
— День добрый, Сергей Петрович, — откашлявшись, поздоровалась Алина.
Я последовала ее примеру и скорбно произнесла:
— Рады вас видеть.
Воронков фыркнул:
— Да уж, день — добрее не придумаешь!
— А мы думали, что взрывом должны заниматься люди из государственной безопасности, — неуверенно пробормотала Алина.
Воронков презрительно выкатил на нее глаза:
— Помочь хотели? Неужели вы мне изменяете? Да еще с кем!
— Ну что вы, что вы, — Алина поторопилась заверить Воронкова в обратном. — Мы здесь случайно. Вернее, не совсем. Вениамин Куропаткин был нашим стилистом. — Она тяжело вздохнула, возвела глаза к небу и чинно перекрестилась. — Царствие небесное. Мы как по телевизору страшную новость узнали, решили приехать о Вениной судьбе справиться. Вот Ирочку встретили. Она нам и рассказала обо всем. Страшная смерть, страшная смерть.
— Опознать Куропаткина сможете? — спросил Воронков.
— Смогут, — поспешно ответила за нас Ира Хохлова: опознавать трупы ей ужас как не хотелось.
Я пожала плечами, тень недовольства пробежала по моему лицу, зато Алина с готовностью ответила:
— Конечно.
— Тогда идем, — позвал Воронков.
То, что осталось от людей, вынесли из зала в холл. Все пятеро, прикрытые простынями, лежали в одном ряду. Одному трупу простыни не хватило — его прикрыли косметической накидкой в кокетливый горох и с рюшами по краям.
— Ну, — подстегнул нас Воронков и сдернул с трупов простыни.
У меня помутилось в голове — зажав рот рукой, я пулей вылетела на улицу.
Алина, мельком взглянув на обожженные тела, по которым на глаз узнать человека не представлялось возможным, уверенно ткнула пальцем в труп, который лежал посередине и был средний по росту и комплекции среди остальных:
— Вот он! Вениамин Куропаткин. Венечка наш дорогой, — по-бабьи взвыла она и отвела в сторону глаза.
— А остальные? — перебил ее рев Воронков.
— Что остальные? — приложив платок к сухим глазам, переспросила Алина.
— Остальных узнать можете?
— Нет, не могу. И даже не просите меня вновь смотреть на этих несчастных. — Она всхлипнула и, не глядя на пол, побрела к выходу, где на крылечке, вдыхая свежий воздух, я приводила в порядок свою нервную систему. — Кажется, Веню отмазали, — сказала она, присоединившись ко мне.
— Тише, услышит, — прошептала я, оглядываясь на Воронкова, который все еще находился в холле и задумчиво созерцал на трупы.
— Не услышит, — сказала Алина на полтона тише.
— Все равно будут вызывать на опознание родственников. Может, даже экспертизу сделают. Рано или поздно выяснят, что среди мертвых Вени нет.
— Какая экспертиза, если это уже не люди, а жаркое?
— Это генетический материал.
— Пока они будут искать родственников и проводить анализы, Куропаткин будет уже в Западном полушарии.
— Может, не стоит от Воронкова скрывать, что Веня жив?
— Стоит, — ответила упрямая Алина. — Какой толк в том, что полиция будет в курсе того, что Веня не погиб? Охрану к нему все равно не приставят!
— Но так получается, что Веня сбежал с места преступления. Менты подумают, что это он устроил взрыв.
— Не подумают, кроме меня и тебя, никто не знает, что ему удалось спастись. Отсидится на Гаити, а когда найдут человека, который подложил в салон взрывное устройство, наш Веня вернется.
— Ой, Алина, я боюсь — все раскроется, и мы окажемся в глазах Воронкова опять крайними.
