Священные игры E-Book

К.Н. Кроуфорд

• Herausgeber: Freedom
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 386

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Крутая новинка от К.Н. Кроуфорд – автора, известного своими дарк-фэнтези «Город шипов» и «Стужа»! Фэнтези о вампирах, ведьмах, сложных героях, любви и смертельных испытаниях. Идеально для тех, кто полюбил «Голодные игры» и сюжеты о выживании. Власть в королевстве Мерфин держат фанатичные лидеры. Под запретом искусство, магия. Эти изверги охотятся на ведьм, которых называют Змеями. Элоуин как раз из таких: она способна убить прикосновением, и ее дар – проклятье. Девушка работает на барона Трокмора и заботится о мальчике Лео, родителей которого тоже убили из-за обвинений в колдовстве. Однажды, пытаясь защитить Лео, Элоуэн применяет свои способности на Мэйлоре, охотнике на ведьм, но оказывается, что у того к её магии иммунитет...

Leseprobe

К. Н. Кроуфорд Священные игры

C. N. Crawford

Hallowed Games

* * *

Copyright © 2023 by C.N. Crawford

All rights reserved

© Комарова М.А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* * *

Читателям,

жаждущим встречи с королем теней, который отражает их собственные темные стороны

Мне не нужно душу продавать; она уже моя.

Группа «STONE ROSES»

Глоссарий

АРХОНТ – единый бог, которому следует поклоняться; воплощение солнца

ЭБОРИЯ – полуавтономный город-государство на севере королевства, не полностью контролируемый Орденом

ЛИРИОН – остров к западу от королевства Мерфин

ЛУМИНАРИИ – религиозные воины, сродни Ордену рыцарей-тамплиеров

МАГИСТР СОЛАРИС – глава армии Ордена и всех Луминариев

МЕРФИН – королевство, занимающее большую часть острова

МИСТВУД-ШАЙР – приморское графство к югу от Пенора

ОРДЕН – монотеистическая религиозная секта, захватившая власть в Мерфине много столетий назад и теперь контролирующая все королевство

ПАТЕР – правитель и религиозный лидер Мерфина; глава Ордена. Захватил власть во время гражданской войны, получившей название «Горькая», когда казнил бывшего короля

ПЕНОР – столица Мерфина

ВОРОН – клирик Ордена, выслушивающий доносы

ПОВЕЛИТЕЛЬ ВОРОНОВ – глава охотников на ведьм

РУФИЛД – древний замок и бывший университет, ставший теперь местом судов над ведьмами

ШУМЕЙР – королевство к северу от Мерфина, окруженное стеной

ТИРЕНИАНСКАЯ ИМПЕРИЯ – империя, вторгшаяся в Мерфин много столетий назад, покорившая политеистические племена и принесшая единую религию

ТИЛВИТ – королевство к западу от Мерфина, также отгороженное от него стеной

ПОМЕЧЕННЫЙ ЗМЕЕМ – любой, кто владеет магией; колдун или ведьма

Часть I

Глава 1

В тот момент, когда жизнь готова была покинуть мое тело, выплеснувшись на пол маленькой полуразрушенной хижины, меня точно громом поразило осознание: я ведь совсем забыла, что все это временно – и солнечный свет, и запах травы, и прикосновение холодных капель дождя к коже. Через несколько секунд все это исчезнет навсегда.

Охотник на ведьм приставил кинжал к моему горлу, и я хотела закричать, что моя жизнь просто не может закончиться таким вот образом. Что меня ждет дома мальчик, и он будет ждать меня всегда, каждую ночь, пока не научится самостоятельно бриться. Поэтому мне просто необходимо было выбраться, потому что ничего еще не кончено.

Заскрежетав зубами, я вцепилась в запястье своего мучителя. У него было немало преимуществ: больший вес тела, оружие, позиция – он сидел на мне, прижав к полу. Я бы истекла кровью, медленно, но неизбежно, если бы не вернула себе контроль над ситуацией.

Кровь забрызгала черную тунику мужчины, и сейчас она блестела в свете пламени.

Лезвие его клинка коснулось моей кожи, и меня охватила паника. Его руки дрожали, будто он сам сейчас заставлял себя вонзить сталь еще глубже. Нет, он не был таким, как я. Смерть не текла по его венам словно кровь, а в глазах отражался ужас осознания того, что ему предстояло сделать. Трудно убить кого-то, если чувствуешь его теплое дыхание и видишь капельки пота на лице и шее, – слишком близко. Несмотря на то, что эти люди звались охотниками, они обычно заставляли кого-то другого делать грязную работу за них.

Пот катился по его виску, челюсть подрагивала. Лезвие кинжала лишь слегка оцарапало мою кожу. Кровь закипела.

Мысли метались в голове как бешеные из-за всего, что пошло не так этой ночью, из-за каждого неверного шага, приведшего в итоге… к этому. Когда барон отправлял меня на эту миссию, он сказал, что в хижине будет только один охотник. Сейчас же двое из тех, кто устроил засаду, лежали мертвыми на полу, я была вся в синяках, а на плече красовалась неглубокая рана.

Третий охотник сейчас пытался собраться с духом, чтобы покончить со мной раз и навсегда. Он колебался, и я могла воспользоваться этой слабостью.

Я уставилась в его зеленые глаза. Ему было примерно столько же лет, сколько и мне. В другом мире, где нет опасной магии вроде моей, мы, наверное, стали бы друзьями. Выпивали бы вместе в таверне и распевали лихие песни вместе с бардами.

Но не в этом мире.

Моя грудная клетка трещала под его весом. Я должна использовать магию. Проблема заключалась в том, что всякий раз, когда я вынуждена прибегнуть к магии, в моей душе точно дыра образовывалась, распространяя страшный голод. Магия была зависимостью, темной, опасной, грозившей разрушить мою жизнь, если я поддамся.

С другой стороны, я должна была вернуться домой. Маленький мальчик, за которым я присматривала, мог вдруг проснуться среди ночи и начать меня искать, чтобы пожаловаться, что ему снова снились кошмары. Мне нужно будет спеть ему колыбельную и убедить, что никаких монстров на самом деле не существует.

Он был нужен мне, чтобы не вспоминать, что одним из этих монстров была я сама.

Острая боль пронзила мою шею, когда давление кинжала стало сильнее. Выбора не оставалось. Судя по напряжению мышц охотника, он набирался смелости, готовясь перерезать мне горло. Прядь его волос коснулась моей щеки, когда он склонился надо мной. Учитывая, как расположены сейчас его руки… Все, что мне сейчас нужно, – это чуть-чуть приподнять голову…

Я много лет не прикасалась к другому человеку. А самое унизительное во всем этом: мне этого очень хотелось. Магия – зло, моя-то уж точно, но я жаждала этого, как страдающий от голода жаждет еды. И у меня просто не было другого выбора, ведь правда же?

Я подняла голову, чувствуя, как лезвие сильнее впивается в мою кожу. Но этого было достаточно. Я коснулась губами его руки.

Это был мимолетный поцелуй, нежное скольжение вдоль костяшек пальцев. Слабый привкус тепла, благодаря которому я на миг почувствовала, что не одна.

Поцелуй смерти.

Он вздрогнул и убрал лезвие прочь от моей шеи. Отшатнулся. Выронил кинжал. Там, куда я его поцеловала, образовывался фиолетовый синяк, а затем вены на его руке потемнели, точно краска проступила под кожей. Он забился в конвульсиях и сполз с меня. А я наблюдала, как тени распространяются по его телу. По-прежнему дрожа, он уставился в потолок, губы его начали синеть.

Я закрыла глаза, буквально заставляя себя отвести взгляд. Запретное наслаждение охватывало мое тело. Использовав магию раз, я всегда начинала желать большего. Вот и сейчас мне хотелось пробежаться по деревне, стучась во все двери, с нежностью касаться теплых милых лиц тех, кто мне откроет, проводить пальцами по их губам и видеть, как они испускают дух…

Я стиснула челюсти и снова открыла глаза.

На душе было грустно, и с тяжелым сердцем я двинулась к двери хижины. Плотнее закуталась в плащ, спасаясь от холода, и накинула на голову капюшон.

В хижине у очага по-прежнему отчаянно пытался вдохнуть охотник на ведьм. Но не имело никакого значения, была ли я в этот момент рядом с ним. Ибо каждый умирает в одиночестве.

Глава 2

Меня окружил хаос ночи. Нервы были на пределе. Я жаждала снова вкусить свою магию. Но мысли нужно было срочно упорядочить, избавиться от этого шума в голове. Прежде чем отправиться к барону, я должна полностью овладеть собой.

Я глубоко вдохнула, думая, как мы с Лео после полудня будем загорать у моря и бросать в воду камушки. Мои мышцы постепенно расслабились.

Я толкнула дверь и шагнула во внутренний дворик, под ногами хрустела заснеженная брусчатка. Плечо болело, но рана все же была несерьезной.

Еще раз глубоко вздохнув, я оглядела зимний сад и попыталась подавить последние крупицы своей магии. Сад белых цветов с шипами раскинулся под усыпанным звездами небом. Наша деревенька Брайервуд располагалась недалеко от моря, и всякий раз, когда я облизывала губы, я ощущала на них вкус соли.

Когда я была маленькой, мой отец выращивал грушевые деревья в этом самом саду, говоря, что они хорошо растут на прибрежном воздухе. Они до сих пор напоминали мне о нем, даже несмотря на то, что его уже давно не было на этом свете. Даже несмотря на то, что теперь тут был барон с его угрозами и дерьмовыми заявлениями.

Ранее этой ночью барон сказал мне, что в хижине будет всего один человек. Теперь, переступая порог его кабинета, я изо всех сил старалась не наорать на него за то, что он меня подставил. Но нравилось мне это или нет, у него были связи и влияние. Реальная сила.

Впереди возвышался особняк с каменными стенами, а его остроконечные башни придавали ему вид величественного старинного замка. Из окон с ромбовидными стеклами лился теплый свет, золотя головы горгулий.

У входа уже стоял ночной патрульный, и я изо всех сил гнала прочь мысль о том, как волнующе будет прикоснуться к его лицу. Я с улыбкой кивнула ему и толкнула тяжелую дверь.

В огромном каменном зале лишь с большим трудом можно было разглядеть гобелены. На многих из них плясали вокруг майских деревьев люди – жизнь до Горькой войны. Тогда еще можно было танцевать на глазах у всех и не бояться, что Орден обвинит тебя в связи со змеями и злой магией. Не в то я время родилась, потому что веселые деньки для Мерфина давно миновали. Сейчас даже изобразительное искусство было под запретом, так что барон очень рисковал, вешая на стены картины, тем более такие.

Я свернула на винтовую лестницу, когда по коридорам поползли тени. В лунном свете портреты на верхнем этаже казались призрачными.

Добравшись до украшенной резьбой двери кабинета барона, я чуть помедлила, чтобы успокоить дыхание. Затем дважды постучала.

– Да входи уже! – нетерпеливо рявкнул он изнутри.

Я протиснулась в его кабинет. На белых стенах и темных деревянных балках дрожали слабые отблески пламени камина. Барон сидел за своим письменным столом, обхватив руками свою коротко стриженную голову. Когда он поднял на меня пронзительные ярко-зеленые глаза, я почувствовала знакомое волнение.

– У нас проблема, – он откинулся на спинку стула и скрестил руки на животе.

– О, помимо троих воронов, которых я убила, милорд?

Воронами все называли охотников на ведьм, и неспроста. Жуткие предвестники смерти, хитрые, умные, скользящие среди теней. А лидер их, Повелитель воронов, убивал на месте всех, кого застал за использованием магии.

Барон вскинул брови.

– Как троих? – он потер подбородок. – Отправлялся только один.

– Один из этой троицы чуть не перерезал мне горло. Другой ударил меня кинжалом в плечо. Только с самым первым почти никаких проблем не возникло.

– Ну, ты вроде в порядке. А они… Они все мертвы, так?

– Все мертвы, милорд. – Конечно, барон не стал бы мне искренне сочувствовать. Я сжала кулак, буквально принуждая себя отбросить дикие фантазии, как я нежно поглаживаю его лоб, вкладывая в это касание свою смертельную магию.

– Хорошо. Я не ожидал, что сегодня заявится ворон. Если бы я знал, что он придет, я бы заранее снял гобелены. Но как только он увидел картины… знаешь что? Завтра же прямо с утра все уберу, – он выгнул бровь. – Нельзя же допускать подобных непристойностей, верно? Повелитель воронов сожжет на костре каждого, в чьей жизни слишком много красоты.

Он так и не сказал, что за новая проблема у нас вдруг нарисовалась, и в груди у меня все сжалось. Неужели кто-то узнал, что я – Помеченная Змеем? Ведьма, как подобных мне обычно называл простой народ?

– Элоуэн, – вздохнул он. – Иногда у меня такое впечатление, что тебе неловко рядом со мной, – он криво улыбнулся. – А уж мой отец точно бы привел тебя в ужас.

Возможно. Как-то раз я видела барона со спины, когда он купался в реке. Вся его спина сверху донизу была в жутких шрамах от ударов хлыстом.

– Ну да ладно, к делу, – золотая брошь барона ярко сверкнула в свете пламени. – Я знаю, ты беспокоишься о моей Лидии.

Я кивнула, хотя это уже не было правдой – больше нет. Но я всегда знала, какие подобрать слова, чтобы он остался доволен.

Он наморщил лоб.

– Тебе в любом случае не безразлично благополучие моей дочери, как и мне. Поэтому теперь ворон, который неизвестно что здесь вынюхивает, меня очень сильно тревожит.

Сожаление пронзило меня.

– О, я очень рада ее грядущей свадьбе, милорд, – он ведь ждал от меня именно такой реакции, так что я просто сыграла свою роль. В очередной раз.

Он вздохнул.

– Я, конечно, понимаю, момент несколько неловкий…

В общем-то, да. Я ведь собиралась замуж за нареченного жениха Лидии. Барон этого решения никогда не одобрял. Ансельм как-никак сын графа, а я простолюдинка, без гроша за душой.

Уголки его губ чуть дернулись.

– По-другому не могло быть, ты же понимаешь? У всех в Мерфине свое место. Твое – в казармах. А моей дочери суждено быть с Ансельмом.

Я постаралась придать своему лицу спокойное выражение. По словам барона, я и ведьмой десять лет назад стала, потому что связалась с человеком не своего класса. У меня на этот счет была другая теория.

– Она будет прекрасной невестой, ты согласна? – добавил он.

Я кивнула, не отвечая. Но я отлично понимала, что он имел в виду. Лидия была высокой, с золотыми волосами и бледной кожей, как и у Ансельма. Классическая мерфинская красавица.

– Даже если бы ты не была проклята, – продолжал он, – я думаю, вы были бы очень странной парой. Темные волосы, смуглая кожа и глаза цвета грязи. Полагаю, все крестьяне такие. Архонт сделал вас всех неприметными.

Довольно часто, прямо как сейчас, барон любил углубляться в игры разума, совершенно забывая делиться важной и полезной информацией. И, к сожалению, он знал, на какие рычаги давить, чтобы мое сердце болезненно забилось. Ему становилось тесно в грудной клетке, когда мой мучитель так вот меня испытывал.

Но в самом деле: что с того, что барон считал меня неприметной? Ансельму вот не казалось, что у меня скучное крестьянское лицо. Много лет назад мой милый говорил мне, что я самая красивая девушка из всех, кого он когда-либо видел.

Барон ждал, что я разозлюсь на это. Что по моему лицу скользнет тень грусти. Что я стану делать: огрызнусь в ответ на его заявление или, как обычно, скажу ему то, что он хочет слышать?

Я подняла руку в перчатке.

– Как Вы и говорили, милорд, Лидия и Ансельм идеальная пара. И если бы Архонт Всемогущий хотел, чтобы я вышла замуж, он бы не стал меня проклинать, – я прочистила горло, потому что технически Лидия была такой же ведьмой, как и я. – По крайней мере, не наделял бы меня смертоносной магией. Видно, мне суждено остаться старой девой. Такова воля Архонта.

Новый драматический вздох.

– Ты и так уже давно не молода.

Мне было всего лишь двадцать девять. Но в Мерфине заключать брак было принято уже в шестнадцать.

Барон внимательно разглядывал мое лицо, пытаясь найти малейшие признаки гнева.

Но я не выдала своих настоящих эмоций. В конце концов я училась у мастера обмана. У него.

– Конечно, милорд, – спокойно ответила я. – Знаете, мне было бы гораздо проще защищать Лидию, если бы я знала, в чем заключается угроза. А я полагаю, угроза есть, иначе бы вы не болтали так много посреди ночи.

Его челюсть напряглась. Моя прямота ему ой как не нравилась.

– Сегодня Лидия и Ансельм гуляли в лесу, – он изогнул одну бровь. – Ночью. В лесу. Архонт знает, что у них там на уме было. Конечно, за ними следует присматривать до свадьбы, но они так обожают друг друга… И кто я такой, чтобы становиться у них на пути? Должно быть, ты помнишь, каково это – быть влюбленной. Так трудно удержаться, чтобы не прикоснуться к любимому, – уголок его рта чуть дернулся. – Наверное, ты погубила себя много лет назад.

На сей раз меня бросило в жар, и я отчаянно надеялась, что щеки все-таки не покраснели. Десять лет назад мы с Ансельмом лежали в тени тиса, он покрывал нежными поцелуями мою шею и шептал, что наша любовь была предначертана звездами.

– Так в чем проблема? – спросила я, и напряженность в голосе явно выдавала мое раздражение.

Я постаралась дышать медленнее, вытесняя воспоминание об Ансельме из своих мыслей. Если барон узнает о моих настоящих чувствах, он непременно найдет способ использовать их против меня.

– На ту прогулку Лидия взяла с собой свою собаку, – он сузил глаза, пристально глядя на меня. – Ну, ты же знаешь, она везде таскает с собой эту шавку. И похоже, пока они не спеша прогуливались, Гектор убежал чуть вперед. В итоге его атаковал волк, вцепившись ему в шею.

Я затаила дыхание.

– Лидия исцелила собаку, милорд?

Барон кивнул.

– Разумеется. С псом всё в порядке. Но Лидия переживает, что кто-то мог видеть, как она использует свою магию. Когда она хлопотала над Гектором, мимо проходил Руфус Ренбрук. Знаешь его?

– Слышала, да.

– Если он продаст эту информацию Ордену, в темницу бросят не только Лидию. Скорее всего, за мной тоже придут. Орден давно мечтает прибрать к рукам это поместье и превратить его в очередной институт для своих охотников на ведьм, – он постучал пальцами по столешнице. – И конечно, если найдут Лидию, о твоей темной магии им тоже станет известно. А тот парнишка-сирота? Его ведь они тоже отметили, не так ли? Маленький подозреваемый.

Кровь в моих венах закипела. Вот он – самый мой худший кошмар.

Я присматривала за Лео с тех пор, как Орден сжег на костре его родителей, и теперь любила его как младшего брата. Тогда охотники на ведьм отметили его маленькой татуировкой на запястье. В семье ведьмы каждый попадал под подозрение – даже крохотный двухлетний малыш, который плакал навзрыд и всего лишь хотел вернуться к родителям. Ничего я не хотела так сильно, как спасти его от Ордена, и барон это знал.

Это было самое сильное оружие, которое он мог использовать против меня. Именно так он удерживал меня при себе, заставляя работать на него.

– Хочешь, чтобы я убила Руфуса, – я сжала кулак, хрустнув пальцами.

– Ты была и остаешься одним из моих самых доверенных солдат за последние девять лет. И твои силы невероятны – если ты, конечно, хочешь их использовать. Как говорится, что для одного – проклятье, другому – подарок.

Вообще-то, никто так не говорит. Лично я ни разу такого выражения не слышала.

Я коротко улыбнулась ему.

– Благодаря твоим тренировкам, барон, я способна убивать многими способами, не рискуя при этом отдать душу Змею.

– Прекрасно. Мне не так важно, как ты выполнишь это задание. Но это должна быть именно ты. В казармах ты единственная, кто знает о… ситуации с Лидией. Только вот… Я вовсе не хочу, чтобы ты убивала Руфуса. Он не так опасен. Настоящая опасность – это Орден. Все, что мне нужно, – это информация. Я хочу, чтобы ты проследила за Руфусом и подслушала все, что он говорит в Ордене. Выясни, что они планируют против меня.

Мое сердце пропустило удар.

– Хочешь, чтобы я проникла в сердце Ордена? В самом соборе Архонта?

Он кивнул.

– После сегодняшнего визита я уверен, что я – основная цель. По их приказу Луминарии приходят за бедняками, это верно, потому что бедняки – помеха. Но теперь они будут приходить и за богачами. Они хотят конфисковать всю нашу собственность. Орден богатеет за наш счет. Если они в скором времени придут за мной, я собираюсь сбежать морским путем в Аквитанию. Но мне понадобится своевременная отмашка. По этой причине ты и отправляешься в Орден, Элоуэн, мой самый преданный боец. Ты добудешь нужную мне информацию.

В животе все сжалось от мысли об этой миссии. Барон хотел, чтобы я, Помеченная Змеем, ведьма, пробралась в штаб воронов. Прямиком в армию Ордена.

Я глубоко вдохнула.

– А если Руфус сообщит одному из воронов Ордена, что мне делать? Обоих убить прямо там, в соборе Архонта? Если меня поймают, на меня обрушится гнев всей армии Луминариев. Сам Повелитель воронов явится по мою душу.

Он уставился на меня.

– Значит, приложи все усилия, чтобы тебя не поймали. Элоуэн, почему по-твоему я тренировал тебя последние девять лет? Почему держал тебя в тепле и сытости в моих казармах? Почему разрешил тебе оставить мальчика-сироту? Именно по той причине, что ты сейчас здесь. Ты убиваешь лучше, чем кто-либо, и я могу тебе доверять.

Под «доверием» он, конечно, подразумевал «контроль». Он контролировал меня.

– Я пойду в собор завтра, – другой возможности просто не было.

Барон нахмурился.

– Я уже поднял мост этой ночью. И патрули тоже усилю, – он снова забарабанил пальцами по столешнице. – Мы все очень рискуем, если вдруг слухи просочатся наружу, – он слабо улыбнулся мне. – Нам ведь совсем не надо, чтобы кого-то из нас сожгли на костре, правда? – его улыбка тут же погасла. – Меня, Лидию, тебя или Лео. Когда убивают ребенка, это ужасно. Впрочем, большая часть нашего мира не стала бы оплакивать маленького колдуна вроде него.

Моя кровь превратилась в лед.

– Я обо всем позабочусь, господин мой. Тайна Лидии будет сохранена, – хотя страх пробирал меня до костей, я все же овладела собой и говорила спокойным, бархатным голосом. – Ни к чему представлять худшее.

Он вскинул брови.

– Просто наблюдения. Просто факты, дорогая моя, – очередная задумчивая улыбка. – Я знаю, каково это – любить ребенка настолько сильно, что быть готовым пойти на все ради него, лишь бы он был в безопасности. Доброй ночи, Элоуэн.

– Доброй ночи, милорд, – пронзенная ужасом, я повернулась и, пошатываясь, вышла из его кабинета.

Я буквально чувствовала, как шрамы на руках под перчатками снова вспыхнули.

Надо было увезти отсюда Лео еще несколько лет назад – подальше от влияния барона. Но барон был мастером манипуляций, я – его марионеткой, а мои тайны – теми самыми ниточками, которые ко мне привязаны. Чуть-чуть потянет, и я буду плясать под его дудку. Когда он узнал о моей смертоносной силе, он приказал всем другим солдатам следующее: если однажды он будет найден мертвым, они должны будут лишить Лео жизни. Согласно завещанию барона, солдат, убивший Лео, получит пятьдесят золотых монет.

Именно так барон добился того, чтобы я защищала его жизнь ценой своей собственной.

Кроме Лео, у меня в Мерфине никого не было.

Я плотнее закуталась в плащ, шагая обратно к казармам, где Лео, должно быть, уже спал. В воздухе кружились снежинки, жаля мои щеки. В животе поселился страх. Смогу ли я вырезать людей в соборе Архонта и выбраться оттуда живой?

Я протиснулась в дверь казармы, на цыпочках прокралась мимо спящих солдат. Их храп эхом отражался от потолка.

Поднявшись к себе по ступенькам, я обнаружила Лео спящим поперек кровати, голова свисала с одной ее стороны, а ноги – с другой. В груди сразу стало тепло, и я вдруг осознала, что улыбаюсь, глядя на него. По крайней мере, здесь все было на своих местах – цветной коврик, который я подобрала, чтобы покрыть деревянные полы в комнате, лампа, отбрасывающая теплые отблески света на Лео, на полки с книгами с яркими изумрудными и голубыми корешками.

Не снимая с рук перчаток, я переложила его ровнее на кровати и приподняла одеяло. Он громко зевнул и потянулся.

– Элоуэн, какой твой любимый инструмент?

Его желание поболтать со мной всегда пробуждалось раньше, чем его тело. Чтобы удовлетворить его любопытство, мне приходилось постоянно придумывать «любимчика» в чем бы то ни было: цвет, дерево, пирожное, мифический монстр. Однажды он даже поинтересовался, как я хотела бы умереть. Этого мне, конечно, хотелось бы избежать еще некоторое время.

К сожалению, завтрашняя миссия не обещала счастливого исхода.

– Тише, милый. Спи дальше. Сейчас глубокая ночь.

Вскоре он затих и теперь тихонько похрапывал. Я смотрела на него. Он выглядел таким красивым, когда спал. Темные волосы торчали в разные стороны, лицо наполовину скрыто пухлой подушкой. Он был очень маленьким и хрупким для своих восьми лет. Тощий, даже костлявый, несмотря на все пирожные, которые он получал, работая на кухне. Мне нужно было увидеть, как он вырастет и станет достаточно сильным, чтобы дать отпор, если кто-то к нему пристанет.

Я тяжело сглотнула. Мне так хотелось иметь возможность поцеловать его в лоб, пока он спит, но этого никогда не случится. Никогда.

Я опустилась на колени у кровати, в темноте нащупывая бинты, которые там хранила.

Этой ночью я бы не заснула. Еще до рассвета я уже должна была затаиться у дома Руфуса, готовясь к очередному смертельно опасному заданию.

Но как бы сильно я ни ненавидела барона, он был прав. Шепоток в лишние уши может погубить нас всех.

Глава 3

Позднее утреннее солнце окрасило старую тиренианскую дорогу в коралловый и розовый цвета. Плетеные домики теснились по обе стороны заснеженной тропинки, залитой золотым светом. Я шла по пятам за Руфусом Ренбруком вот уже несколько часов. Приходилось держаться на достаточном расстоянии от него, чтобы он меня не заметил, но при этом самой не терять его из виду.

Глядя на поднимающийся из труб дым, я пожалела, что не осталась в своей постельке под теплым одеялком. Вместо этого я ни свет ни заря вышла из дома и сейчас выполняла опасную и, если так подумать, очень глупую миссию – помеченная змеем ведьма шагала прямо в сердце Ордена.

В прохладном мартовском воздухе мое дыхание туманом оседало на лице. Я не питала больших надежд, что Руфус переживет этот день. Он проснулся утром и почти сразу же отправился из Миствуд-Шайра прямиком в Пенор. От южного побережья до столицы пеший путь занимал около четырех часов.

И что же могло понадобиться в Пеноре деревенскому фермеру вроде Руфуса? Скорее всего, серебро, которое он мог заработать в одной из тайных сокровищниц Ордена. Два фунта за каждое имя, которое он называл, за каждую ведьму, которую он сдавал…

Чем дальше он шел, а следом за ним и я, мимо аккуратных фермерских участков и сонных деревень, тем хуже все выглядело для него. И, к сожалению, для меня тоже.

По коже скользил страх.

Половина членов Ордена были охотниками на ведьм, другая половина – солдатами. Собор Архонта строго охранялся. Вороны выслушивали признания и исповеди, читали выдержки из кодексов и охотились на ведьм. Именно они решали, кто после смерти отправится на небеса, а кто нет. Если они кого-то подозревали, они докладывали об этом Повелителю воронов. Формально они не были солдатами, но убивать их обучали в рамках инквизиции.

Помимо воронов были еще Луминарии – солдаты Ордена, носившие броню. Легионы хорошо обученных убийц, маршировавшие идеальным строем и расправлявшиеся с каждым врагом, кто встречался им на пути. Ими командовал Магистр Соларис, свирепый воин, который, по всей вероятности, проводил большую часть своего свободного времени, пытая людей.

А на вершине иерархии Ордена был человек, известный как Патер. Наш новый великий лидер, единственный, кто мог вывести нас к свету из тьмы и греха. Так, по крайней мере, утверждалось. Этот человек сжег на костре бывшего короля, украл корону и запретил музыку и веселье.

При лучшем раскладе сегодня я смогу убить двоих: Руфуса и одного из воронов. При худшем – я буду отчаянно пытаться скрыть одно убийство за другим, пока Луминарии не изрубят меня на куски прямо у себя в храме. Или меня отведут к Магистру и будут пытать, пока я не обвиню каждого, кто мне когда-либо встречался.

Хватит, Элоуэн. Сохраняй спокойствие.

Я плотнее закуталась в свою серую шаль. Сегодня я оделась как простая крестьянка, оставив привычную военную униформу: на мне было серое платье, подпоясанное на талии, плотный шерстяной плащ и шаль, наброшенная на голову. Скучное зрелище, глазу не за что зацепиться. По словам барона, к моим карим глазам и невзрачному лицу это тоже относилось.

По мере того как мы приближались к воротам Пенора, домов вдоль дороги становилось все больше. У главной улицы ютились крытые соломой домики и постоялые дворы, а в воздухе пахло хлебом. Впереди меня ехал запряженный лошадьми экипаж, но я старалась не сводить взгляда с Руфуса.

Я продолжала следить за ним, а в голове всплывали воспоминания о жизни до того, как меня пометил Змей. Те солнечные деньки сейчас казались какими-то нереальными, будто горячечный сон.

Перед моим внутренним взором снова предстала наша троица – Лидия, Ансельм и я, нам всем примерно столько же, сколько сейчас Лео. Беспечные и веселые, мы были просто детьми. Однажды мы выскользнули за ворота поместья, разумеется, не спросив разрешения у родителей, и отправились в город этой же дорогой. Лидия предложила дойти до самого Пенора, чтобы воочию увидеть белые платья-паутинки, которые тогда носили придворные дамы, похожие на духов из другого мира.

Тогда выдался очень жаркий день, и пот катился по моей покрасневшей коже. Я едва не теряла сознание от жажды, и Ансельм настоял на том, чтобы отвести меня обратно. Кажется, он тащил меня чуть ли не волоком. Лидия требовала, чтобы мы шли дальше, но он держал меня крепко. Она разругалась с ним, заявив, что не желает иметь с ним ничего общего, и назвав дураком. Возможно, тогда она впервые не получила того, чего хотела. Возможно, именно тогда ее ненависть ко мне начала расцветать из маленького зернышка в нечто большое с острыми шипами.

Мои мысли прервал крик, и я вернулась в реальность.

– Его убили ведьмы! – женский голос прорезал воздух, и мой взгляд упал на толпу, собравшуюся неподалеку от таверны.

Я отчаянно хотела выяснить, что происходит, но мне нужно было следить за своей целью. Когда я проходила мимо, я заметила женщину, прижимающую к себе мертвое тело. Кожа жертвы была белой как снег. Удивительно, голова почти не держалась на шее, но при этом на теле не было ни единой капельки крови. У меня скрутило живот. Можно было предположить, что я привыкла к виду смерти, но это убийство казалось гротескным. Неестественным.

Более того, оно было бессмысленным. Если только кто-то уже не омыл это тело и не перенес его, должно быть, это было дело рук кого-то из Помеченных Змеем. Кого-то вроде меня.

Я тяжело сглотнула. Нехорошо, совсем нехорошо. Скоро Орден совсем взбесится и начнет резать глотки, скоро вспыхнут погребальные костры.

Когда я огляделась в поисках Руфуса, его уже не было.

Глава 4

Мы были уже почти у самых ворот, и я поспешила вперед, лихорадочно ища глазами синий плащ. Толпа впереди теснилась, спеша в Пенор. Крупный мужчина в фартуке мясника грубо оттолкнул меня в сторону.

Мой пульс участился, и я ускорила шаги, протискиваясь через толпу и не переставая выискивать взглядом Руфуса. Я была не такой уж высокой, чтобы заглядывать через плечо другим людям.

Только перед самым входом в город я заметила синее пятно плаща Руфуса и выдохнула с облегчением.

Тиренианская дорога вела к входу, в народе с любовью называемому Ворота Мацания. Когда мы с Лидией были маленькими, то были просто очарованы красивыми, нарядно одетыми дамами, которые ошивались у ворот и спрашивали мужчин, свободны ли они. Тогда мы и сами измельчали розовую марену, чтобы накрасить свои губы и щеки, как у тех дам. Ансельм все время краснел, когда мы, подражая им, спрашивали, не нужна ли ему подружка на ночь, хотя никто из нас толком не понимал, что мы говорим.

Эти женщины с алыми губами исчезли одиннадцать лет назад, когда завершилась Горькая война. В городе, которым теперь правил Орден, проституция не приветствовалась.

Чем ближе я подходила к городским стенам, тем сильнее закипала моя кровь. Отвесные каменные стены Пенора высотой в сотни футов отбрасывали длинную тень на тиренианскую дорогу. Темнота окутывала меня, и в нос ударило зловоние. Вдоль городских стен тянулся ров, заполненный мусором и старыми тушами животных.

Тут мой взгляд метнулся вверх, на висевшие над воротами отрубленные головы, лица которых были вымазаны смолой, чтобы сохранить их. Враги Ордена – жестокое напоминание о силе охотников на ведьм.

Я похолодела от ужаса, тяжело сглотнула и отвела взгляд от голов, стараясь не поддаваться страху и не представлять свою собственную голову там наверху. Но после того, что я собираюсь сделать сегодня, такой исход был более чем вероятен. Вороны Ордена и Луминарии таились в каждой тени этого города на всех путях следования к собору Архонта. И охотники на ведьм, и солдаты несли страх и ужас всюду, куда бы они ни пошли.

Когда я наконец вошла в ворота города, мой пульс участился от нахлынувших чувств. Едкая вонь из траншеи вокруг города смешивалась с запахом жареного мяса и древесного дыма. Казалось, в Пеноре все кричат, вместо того чтобы спокойно разговаривать, звуки эхом отражались от булыжной мостовой и деревянных домов. Здания с остроконечными крышами и магазины выглядели так, будто вот-вот рухнут на узкую дорогу. Над головой возвышались фронтоны и арки, кое-где сушилось на веревках белье. В толпе я старалась не спускать глаз с Руфуса, шедшего в двадцати футах от меня.

После нескольких поворотов узкая дорога вывела на мощеную площадь, называемую Сажевой. Здесь в воздухе висел запах животных, запертых в загоне, и крови – то был процветающий рынок домашнего скота. По ветру разносился пепел, и я старалась не вдыхать его, а также не смотреть в сторону погребальных костров, стоявших вдали на этой же площади. Я не хотела представлять себя там, приговоренной к сожжению. Я могла только благодарить Архонта, что сегодня еще никого не казнили.

В восточном углу Сажевой площади располагалась золотая статуя Похоти, представляющая обнаженную женщину, которая своими позолоченными руками старалась прикрыться, сохраняя остатки скромности. Орден заказал ее сто лет назад, задолго до убийства короля. В Мерфине тогда свирепствовала страшная чума. Поскольку болезнь помимо всего прочего вызывала отек в паху, Орден объявил, что все беды от блуда, и установил эту статую, чтобы напоминать нам о наших грехах. А теперь вороны могли созерцать соблазнительные изгибы обнаженных женских ягодиц и при этом по-прежнему оставаться набожными.

Я глубоко и прерывисто вздохнула, проходя мимо палаток с яркими тканями и специями. Все эти незнакомцы вызывали у меня жуткий страх. В наши дни любой мог оказаться врагом. Нельзя было доверять ни соседу, ни дяде, ни дочери. Орден воздвиг стены подозрительности. Храни секреты лучше, или они будут использованы против тебя.

Одиночество было величайшим оружием Ордена против всех нас. Потому что кого проще контролировать, если не тех, кто почти сошел с ума от изоляции. Кем проще манипулировать, чем пустым местом?

Я не обращала никакого внимания ни на шум большого города, ни на рубящих мясо мясников, ни на крики животных.

Руфус шагал прямо к храму великого Архонта, который возвышался над северной частью площади. Я видела его уже отсюда, этот огромный купол, простирающийся до небес и погружающий остальную часть города в тень.

Я ускорила шаги, когда он пересек проходную, арку ворот, украшенную звездами и полумесяцем, с каменными башнями по обеим сторонам. А за воротами, суровый и величественный, стоял храм Архонта, и у меня перехватило дыхание. Он был выше городских стен, а главный купол напоминал череп великана. На внешних стенах были вытесаны из камня гримасничающие гаргульи.

На противоположной от меня стороне почва была футов на шесть выше тропинки, а покосившиеся надгробия были обращены на восток. Если Архонт когда-нибудь вернется, дабы воскресить мертвых, то явится он с небес над древним восточным городом Иблайн. Восставшие усопшие узрят Архонта в свете его славы, и он покажется им вторым солнцем. Ныне же здесь, под землей, веками лежат кости мертвых, одно поколение умерших сменяет другое, так что под моими ногами располагался огромный некрополь. В старые времена, как поговаривали, у духов мертвецов можно было многому поучиться и самому стать выдающимся художником или поэтом. Но сейчас все это было запрещено.

Высокие двери храма были распахнуты настежь, и я могла видеть, как Руфус исчезает внутри в тени. Я последовала за ним, проскользнув под прохладную ротонду. Меня охватил благоговейный трепет, когда я оказалась под куполом. Я не была здесь с восемнадцати лет и уже позабыла, каких он внушительных размеров.

Я оглядела внутреннее убранство храма, отделанное гладким кремовым мрамором и залитое ярким светом. В самом центре стояли, образуя круг, факелоносцы с завязанными глазами. Языки пламени отбрасывали свет на сотни надгробных изображений, начертанных на полу. То были каменные мемориалы самым известным Луминариям Ордена. Мраморные воины сжимали в руках мечи и топтали ногами змей.

Но больше всего захватывало дух от того, что солнечный свет проникал сквозь стеклянный потолок на высоте сотен футов. Я правда не видела, что именно он освещал, поскольку факелоносцы его загораживали, но точно знала, что падал свет в пропасть, которую никто не должен был видеть. Раз в месяц над этой самой ямой факелоносцы с завязанными глазами приносили в жертву быка, и его кровь стекала вниз.

Вороны говорили, мол, кто осмелится заглянуть в эту пропасть, тот узрит божественный лик самого Архонта – а смертные его видеть ни в коем случае не должны, ибо тогда они лишатся рассудка. Лишь мертвым позволено взирать на славу Архонта.

Лидия тоже как-то раз говорила, что факелоносцы потому и носят повязки, что глаза они себе на самом деле вырезали. Якобы таков был приказ. Но я так и не поняла, правда ли это или же одна из ее жутких выдумок. А еще она говорила, что тех, у кого случайно погаснет факел, сбрасывали в эту самую пропасть, где несчастные умирали голодной смертью. А вот это уже было похоже на строгие правила Ордена.

Я последовала за Руфусом вдоль парящих колонн, невольно косясь на ряды гаргулий – чудовищных клыкастых драконов, каждый из которых был убит одним из Луминариев Ордена. В пляшущем свете факелов изображения казались живыми, они будто двигались и извивались вдоль стен.

Я вздрогнула. Но удача сегодня была на моей стороне, потому что в храме вроде как никого не было.

Шаги Руфуса эхом отдавались от каменных стен. Вот он вошел в атриум, примыкающий к ротонде. Я двинулась за ним, чуть замедлив шаг, чтобы казаться более расслабленной, будто забрела сюда без особой цели.

Когда я добралась до атриума, мое сердце пропустило удар: там был не один ворон, а сразу двое. Закутанные в черные плащи, они стояли у стены из мерцающих свечей. Тени вились над изображением солнца, символом самого Архонта.

Руфус кашлянул, и этот звук эхом отразился от ребристого сводчатого потолка.

Пряча лицо, я подошла к свечам и взяла одну из них. Краем глаза я видела, как один из воронов поприветствовал Руфуса кивком головы. Затем все трое направились к деревянным кабинкам у противоположной стены. То были шепчущие камеры – места, где люди Мерфина предавали людей Мерфина.

Я зажгла свечу в знак служения Архонту.

Все, что мне сейчас было нужно – в чем состояла моя миссия, – это пробраться в шепчущие камеры и подслушать беседу Руфуса и ворона. Но оставалась небольшая проблема – второй ворон. Я, конечно, не испытывала сильных угрызений совести, убивая воронов, но три трупа в атриуме – это слишком рискованно. И грязно.

Я посмотрела на него, на короткое мгновение перехватив его взгляд, и тут же ощутила легкое покалывание в затылке и шее. Я могла видеть его раньше? Пламя свечей подчеркивало его высокие скулы и мерцало в его пронзительно голубых глазах. Густые темные волосы резко контрастировали с бледной кожей. Было в его проницательном взгляде нечто потустороннее, почти божественное.

А потом мое сердце чуть не остановилось, когда на его груди я заметила серебряный кулон в виде ворона. Так это не обычный клирик. Это свирепый Повелитель воронов собственной персоной. Неудивительно, что я буквально на кончике языка ощущала его темную силу.

Я постаралась дышать медленнее, вновь обретая контроль над собой.

Я зажгла вторую свечу, прикидывая, что мне делать. Кинжал – не вариант, много возни будет.

Пожалуй, я могла бы прикончить его, как бы невзначай коснувшись, как того и хотел барон. Видеть, как Повелитель воронов будет корчиться в предсмертных муках на мраморном полу. Перед этим искушением я просто не могла устоять. О, эта чудесная бледная кожа…

Но как отреагирует он? Воронам ведь, как и мне, было запрещено касаться кого бы то ни было – отречение во имя Архонта. Может, Повелитель воронов тоже жаждет человеческого прикосновения? Правда, удовольствие от этого будет для него недолгим.

Это все Змей нашептывал мне в мыслях. Поначалу его голос очень пугал меня, но сейчас он почти стал мне другом. Правда, теперь пугало то, что мне очень хотелось слышать его голос снова и снова.

Но это была не лучшая идея, поскольку я не собиралась поднимать в Ордене тревогу. После насильственной гибели Повелителя воронов будет ясно, что тут не обошлось без магии, и тогда они начнут зачистку города, безжалостно убивая всех, не щадя даже маленьких детей. Нет уж, лучше замаскировать все под обычное убийство.

Когда я отважилась снова взглянуть на Повелителя воронов, то с удивлением обнаружила, что он по-прежнему смотрит на меня, и глаза его при этом буквально горят, будто он проник прямо мне в душу и изучает все мои темные секреты. Тотчас из легких точно вышибло весь воздух…

Но вдруг он плавно повернулся и вышел из зала. Его грациозные движения так сильно напоминали мне хищного зверя. Вот он толкнул деревянную дверь. Солнечный свет хлынул в атриум, а затем дверь снова захлопнулась с гулким эхом. Я осторожно и медленно выдохнула. Сердцебиение, кажется, тоже на миг замедлилось. Хвала Архонту.

Я огляделась. К счастью, в атриуме никого больше не было. Это был мой шанс.

Я запустила руку под плащ и вытащила кинжал из ножен.

Бесшумно скользнула по каменному полу в сторону шепчущих камер. Прильнула ухом к двери и прислушалась.

Говорил, как мне показалось, ворон. У него был резкий акцент истинного аристократа.

– Как верный служитель Архонта, не мог бы ты, о праведный земледелец, подумать еще раз, нет ли в названном поместье кого-то еще? Ты совершенно точно уверен, что это только дочь хозяина? – тут он вздохнул. – Темная магия передается по наследству. Трудно поверить, что ее отец не прибегал к злым искусствам. Наверняка и он заключил сделку со Змеем? Я щедро заплачу тебе, Руфус. Сейчас идет настоящая война, война со Змеем. Мы продолжаем находить трупы по всему Мерфину. Тела обескровлены. Их смерть не была естественной. Мы должны дать отпор.

Я тяжело сглотнула. Это сколько же они трупов нашли?

Руфус откашлялся.

– Я ни разу не видел, чтобы он использовал магию…

По крайней мере, он честный малый, порадовалась было я.

– Но есть еще мальчик, – добавил он. – Он живет в солдатских казармах близ поместья барона Трокмора. У него метка Ордена на запястье. Такой символ вроде солнца, правильно же? В круге?

От ужаса кровь застыла в моих жилах, но лишь на миг. Затем она начала медленно закипать. Страх превращался в ярость.

Я скрипнула зубами. Пожалуй, услышала я достаточно.

Крепче сжав рукоять кинжала, я распахнула резную деревянную дверь в шепчущую камеру.

Две пары глаз уставились на меня, и ворон уже начал подниматься.

Я перерезала ему глотку, прежде чем он успел вскрикнуть. Руфус издал сдавленный, испуганный звук, и я, круто развернувшись, вонзила кинжал ему под ребра, прямо в сердце. Быстро и жестко, как и учил меня барон. В считаные секунды порешила обоих.

Я смотрела в глаза Руфусу, ярость все еще переполняла меня.

Из его рта текла кровь, а серые глаза были широко раскрыты.

– Значит, готов даже ребенка убить? – прошипела я ему в ухо. – Ради горстки серебра?

Его тело обмякло, и он повалился на меня. Я оттолкнула его обратно на стул, и его голова безвольно поникла. А я вытащила второй кинжал из ножен и вложила его в руку Руфуса, так, чтобы лезвие лежало у него на коленях. Затем нанесла ему еще несколько ударов в грудь и по ладоням, чтобы все выглядело так, будто ворон первым напал на него. Наконец вытерла свои окровавленные руки о черный плащ ворона и протерла подошвы сапог.

Кровь забрызгала практически всё. Стянув с плеч толстый шерстяной плащ, я вывернула его наизнанку, чтобы спрятать пятна и брызги. Осторожно выглянула наружу сквозь решетчатое деревянное окошечко каморки.

Казалось, атриум был пуст. Я поспешно покинула камеру. Тишина тяжело повисала в воздухе, а мое сердце по-прежнему бешено колотилось о ребра.

Когда я добралась до двери, ведущей в сад, то едва могла дышать. Нужно было скорее убираться отсюда.

Я толкнула дверь, и тут же у меня перехватило дыхание. Под тисовым деревом стоял Повелитель воронов.

– С вами всё в порядке, миледи? Вы выглядите напуганной.

Мне показалось, или в его тоне действительно просквозила насмешка?

Я вскинула брови и прижала руку к груди. Меня учили держаться спокойно и невозмутимо, но это внешне, а внутри… Сейчас пульс просто зашкаливал.

И почему у меня вдруг возникло отвратительное чувство, что он точно знал, что я сделала? Что он чувствовал мой страх?

Покосившись в дальний конец сада, я увидела там прогуливающуюся семью. Если я сейчас убью его, они это увидят. Я мысленно обругала себя последними словами. Какой же безрассудной идеей было убийство в священном месте!..

– Я слышала крики в шепчущей камере, – проговорила я. – Кажется, люди там ссорились. Это меня очень обеспокоило. Я-то пришла спокойно помолиться, и тут вдруг… – я глубоко вдохнула, – …злоба, раздражение. Кто-то был очень недоволен, кричал что-то о ереси. То есть… я, конечно, не стану утверждать, что там была драка…

Он шагнул ближе, глядя на меня сверху вниз. Стоя так близко, Повелитель воронов возвышался надо мной, а его голубые глаза странно светились. Воздух между нами, казалось, был наэлектризован. Была ли это сила самого Архонта, исходящая от Повелителя воронов?

Но нет, это было совсем не похоже на Архонта. Это казалось чем-то запретным.

Мужчина глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и его губы тронула слабая улыбка. Сейчас он будто наслаждался, вдыхая весенний воздух.

Но вот он снова открыл глаза, и его челюсть сильно напряглась, а улыбка без следа исчезла.

– Тебе следует держаться подальше от меня, – низким хрипловатым голосом произнес он.

Да с превеликим удовольствием.

Он задержал на мне взгляд на секунду дольше, чем стоило бы, затем мимо меня прошел назад в атриум.

Я сделала в точности, как советовал Повелитель воронов, и бросилась прочь от храма.

Руфус был мертв, Лео ничего не грозило, а я очень не хотела снова возвращаться в Пенор когда-либо.

Глава 5

Спустя два с половиной месяца.

Весна вступала в свои права, и во дворе уже начали пробиваться первые ростки зеленой травы. На грушевых деревьях отца начали распускаться белые цветы. Чудесный весенний денек, и свадьба, которую я предпочла бы пропустить. Сегодня я официально навсегда потеряю Ансельма.

Но это ведь был мой выбор, не так ли? Другого выхода просто не было.

Я стояла, пытаясь разглядеть свое отражение, но свет падал под неправильным углом. Когда же я опустила глаза, чтобы увидеть свое платье, настроение у меня сразу же значительно улучшилось. Утонченная красота праздничного платья просто восхищала – оно было сине-серебристым с рукавами-фонариками и облегающим бархатным лифом. Будучи солдатом, я почти не надевала таких красивых вещей. А эти шелковые перчатки – такие приятно-мягкие изнутри… То, что нужно для искалеченной кожи рук.

Скрип лестницы за спиной заставил меня развернуться. Лео стоял на верхней ступеньке с вытаращенными от изумления глазами.

– Элоуэн! Какое красивое платье! Ты похожа на королеву.

На самом Лео были туника королевского синего оттенка и серебристый плащ, в тон моему наряду. Я целый год копила на эти вещи.

– А ты похож на принца.

Лео попытался улыбнуться.

– Как моя прическа? – спросила я.

Он наклонил голову набок.

– У меня, кажется, где-то тут была расческа. Можно я попробую подправить?

Значит, не очень.

– Сначала надень перчатки.

Он присел на корточки, заглянул под свою кровать и вскоре вытащил оттуда пару кожаных перчаток и маленькую расческу из коровьих костей.

Я села на кровать, чтобы ему было удобнее дотянуться, и почувствовала, как он дергает мои волосы.

– Стой. Перчатки надел?

– Да, Элоуэн. Ты постоянно об этом спрашиваешь.

Да, я ведь не хочу, чтобы ты погиб, милый…

Я выдохнула, и Лео продолжил дергать мои волосы расческой. Я была почти уверена, что он сделает все только хуже. Но с тех пор как умер отец, обо мне никто больше особо не заботился. Не хотелось бы лишиться этой редкой роскоши.

– Элоуэн, кто самый умный человек в мире?

– Уверена, что я.

– Я серьезно, – его расческа запуталась в моих волосах.

– То есть ты полагаешь, что это не могу быть я? Я же совершенно точно самая умная в казармах, а это, по сути, и есть наш мир. Я не думаю, что кто-то из местных мужчин прочел в своей жизни хоть одну книгу, – я махнула рукой в сторону немногочисленных деревянных полок, спрятанных за кроватью. – Посмотри, у меня же под рукой настоящее богатство. Три книги философских размышлений об Архонте и Змее. Военный трактат о войне четырехсотлетней давности. И романтическая поэма, которую много лет назад запретил Орден. И которую, кстати, тебе нельзя читать до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год.

– Я не об этом. А например, про звезды. Как создавать золото. И все в таком духе.

Я покачала головой.

– Милый мой мальчик. Теперь учиться подобному строго запрещено. Только очень старые люди об этом и помнят.

– Элоуэн, а я вчера научился делать масло. Могу и для тебя немного сделать. Уверен, это будет лучшее масло, которое ты когда-либо пробовала.

– Масло я люблю.

Он помолчал, пытаясь пригладить мои волосы руками в перчатках, затем издал тяжкий вздох.

– Кажется, получается не очень красиво. Может, нарвем диких цветов? Тебе, пожалуй, понадобится цветочная корона, чтобы скрыть это безобразие.

Мои губы дрогнули в улыбке.

– А тебе, похоже, очень важно, как я буду выглядеть на этой свадьбе. Жаль тебя огорчать, но на нас никто не будет смотреть. Все глаза будут прикованы к молодоженам.

Я поднялась с кровати и попыталась сама пригладить спутанные кудри.