Краткая история Англии E-Book

Simon Jenkins

A SHORT HISTORY OF ENGLAND

Перевод с английскогоИ. Мельницкой

Художественное оформлениеВ. Матвеевой

Дженкинс С.

Краткая история Англии / Саймон Дженкинс ; пер. с англ. И. Мельницкой. — М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015.

ISBN9785389103900

16+

История Англии окутана для нас дымкой приключенческих романов и исторических фильмов. И эта книга, повествующая об основных вехах в истории державы, некогда владевшей огромными территориями, пережившей множество потрясений, религиозный раскол, революции, две мировые войны, читается как захватывающий роман. Сэр Саймон Дженкинс, член Королевского литературного общества, журналист и автор нашумевших книг по истории и архитектуре, написал ее с любовью и знанием дела, основываясь на богатом документальном материале. Исторически точное повествование не стало от этого менее увлекательным. «Краткая история Англии» вместила удивительно много бурных событий, предопределивших ту уникальную роль, которую сыграла эта страна в истории Европы да и всего мира.

© Simon Jenkins, 2011, 2012

© Мельницкая И., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015 КоЛибри®

Введение

Я странствовал поАнглии всю жизнь. Взбирался на утесыКорнуолла, бродил по болотистымравнинам Норфолка и Пеннинским горам. Я исследовал большие и малыегорода Англии, ее церкви и жилые дома. Но, несмотря наэто, до недавних пор я по-настоящему не знал свою страну,потому что не имел понятия, как она возникла. Англия, какя ее представлял, была своего рода географическим фоном для знакомыхс детства событий и персонажей. Я много раз слышал обАльфреде Великом, Нормандском завоевании, Великой хартии вольностей, битве при Азенкуре,женах Генриха VIII, королеве Елизавете, Кромвеле, Гладстоне, Дизраэли, Первой мировойвойне, Уинстоне Черчилле… Каждое событие, каждая фигура олицетворяли собой в отдельности какой-то знаменательный момент своего времени, но связи между нимине было — не хватало общего повествования.

Я решил восполнитьэтот пробел и сделать это как можно проще. Мне помоглото, что задача оказалась чрезвычайно увлекательной. История Англии состоит изчереды триумфов и трагедий. Трудно найти другую страну, в прошломкоторой было бы столько драматических событий. Начало этой истории лежитв далеком Средневековье, а может, и раньше — в техвременах, когда германские племена, нахлынувшие с континента, захватили восточное побережьеБританских островов. Пришельцы принесли с собой имя Anglii, возможно происходящееот слова «angle» (угол) — здесь, очевидно, подразумевались очертания береговойлинии Германии и Дании. Занятая англами территория получила название Angle-land,позднее превратившееся в England. Пришельцы быстро вытеснили прежнее население этихмест, так называемых древних бриттов, дальше на север и навосток, за Адрианов вал, на Уэльскую возвышенность и к Ирландскомуморю, определив границы Англии, которые с тех пор, по сути,почти не изменились.

Англы, в свою очередь, подверглись нападениям викингов и норманнов. Но, в отличие от своих предшественников-бриттов, пережив все последующие вторжения, они сохранили язык и англосаксонскую культуру. Они оказались поразительно стойкими: в этом англам помогла география — они жили на острове, а также отвага и предприимчивость, часто свойственные мореплавателям. У населения островов быстро выработались общий язык, общие законы и общая система правления, сложившиеся в борьбе между характерной для англосаксов автономией родственных кланов («kith and kin» autonomy) и нормандской традицией централизованного управления. Эти напряженные отношения стали лейтмотивом моего повествования. Английская нация сформировалась между молотом и наковальней: молотом монархии и наковальней народной воли и согласия — согласия, постоянно нарушаемого, по крайней мере кельтской половиной Британских островов, вошедшей в первую «Британскую империю». Эти конфликты привели к принятию Великой хартии вольностей, бaронским войнам Генриха III и крестьянскому восстанию Уота Тайлера, достигли кульминации в религиозном и политическом противостоянии при Тюдорах и Стюартах и в конечном счете привели к возникновению конституционной монархии, которая оказалась самой стабильной в Европе.

История Англии отнюдь не всегда была счастливой. Отношения с Францией, откуда в свое время пришли нормандские завоеватели, складывались не лучшим образом: взаимная вражда не угасала в течение всего Средневековья и снова обострилась в XVIII в. Большинство британских правителей сознавало, что по отношению к внешнему миру следует придерживаться позиции скорее оборонительной, чем наступательной. Но от первых королей Англии, Плантагенетов, до Уильямов Питтов, старшего и младшего, возглавлявших кабинет министров в конце XVIII в., стремление к захвату заморских территорий практически не ослабевало. Оно привело к тому, что Великобритания превратилась в огромную империю, каких еще не видел мир. Это не только принесло ей необычайную славу, но и, в свою очередь, сплотило население Британских островов в спаянное общими стремлениями Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии — наследие, которое живо по сей день.

Но имперское величие досталось дорогой ценой, и просуществовала Британскаяимперия только 200 лет. В ХХ в. владычество над миромперешло к ее юному отпрыску, США, а империя оставила послесебя, как след прибоя, язык, на котором сегодня говорит чутьли не полмира. Потеряв колонии, Великобритания превратилась в пережиток мировойдержавы — сегодня ее суверенитет ограничен общеевропейским правительством и требованиямимировой экономики. К этой теме я еще вернусь в эпилоге.

Эта книга посвящена только Англии. Я рассматриваю Уэльс, Шотландию и Ирландию как отдельные страны, каждая из которыхимеет свою собственную историю. Менее половины своего существования они пробылисоставными частями союза «Великобритании и Ирландии» — тесного объятия, стремившегосявтиснуть их в то, что принято считать общей историей Британскихостровов. Но Англия существует и сама по себе, она непохожа на своих соседей, и люди, населяющие ее, называют себяангличанами, в отличие от шотландцев, валлийцев или ирландцев. Когда яимею в виду их всех вместе взятых, я пользуюсь терминами«Британия» и «британцы». В настоящее время Англия является, по сути,частью двух объединений — с одной стороны, Соединенного Королевства Великобританиии Северной Ирландии, с другой стороны, Евросоюза — с разнымизаконодательными органами и разными уровнями суверенитета. Быть британцем и бытьевропейцем — значит, в соответствии с законом, быть членом одного изэтих объединений, а стать британцем — значит просто подписать определенныйдокумент. Но быть англичанином — значит обладать определенным самосознанием, идентифицировать себяс конкретными культурой, мировоззрением, географическим пространством. Стать англичанином — значит ассимилироватьсоответствующие представления, на что может потребоваться несколько лет, а может,и несколько поколений. Особенность этой идентичности заключается в том, чтоангличанами могут стать люди разного происхождения, даже принадлежащие к разнымрасам, но они должны исповедовать одну культуру — культуру, присущуютерритории, которую когда-то заняли англосаксы.

Англичане никогда не умели толкомописать, что они собой представляют. Во времена имперского величия и самонадеянности они не ощущали в этом необходимости. Сегодня большинство изних считают, что отличаются от других европейцев, но и сосвоими соседями-кельтами они не вполне себя отождествляют. Англичане вели войны,усмиряя Уэльс, Шотландию и, с особой жестокостью, Ирландию. В началеXXI столетия оказалось, что большая часть Ирландии отделилась совсем, а Шотландия и Уэльс отделились наполовину — культурно и политически. Такимобразом, Англия как часть Соединенного Королевства осталась в какой-то странной,анемичной изоляции. У нее нет своего парламента, нет сколько-нибудь значительныхполитических организаций. Если об Англии и англичанах говорят как о чем-то самостоятельном, отличном от Великобритании и великобританцев, это часто рассматриваетсякак проявление враждебности по отношению к самой идее союза и отказ от космополитизма, лежащего в его основе, чуть ли некак проявление расизма. Английский флаг Святого Георгия приобрел легкий оттенокшовинизма и ксенофобии. Я считаю, что это абсурд. Англия имеетправо на самоопределение и может собой гордиться. Полагаю, что этотпроцесс должен начаться со связного изложения ее истории.

Для некоторыхистория — это цепь случайностей, другие считают, что историю делаютгерои и злодеи, третьи сводят ее к географии, экономике и даже антропологии. Историю нации можно рассказывать по-разному. Сейчас стало моднымделать это субъективно, высказывая спорные суждения. Есть, наконец, истории социальная,культурная, «популярная» или, как в случае Англии, имперская. Но краткаяистория может быть только избирательной, и мой выбор в основномбудет ограничен событиями политическими. Нация есть некое политическое единство, политическийорганизм, чье зарождение и развитие определяются людьми, будь то монархи,солдаты, политики, уличная толпа или, ближе к сегодняшним дням, массаизбирателей. Я рассматриваю историю как нечто большее, чем простая последовательностьсобытий; для меня это цепь причинно-следственных связей. Именно в этойцепи и заключается секрет того, как Англия стала тем, чтоона есть сегодня.

Саксонский рассвет410–600 гг.

В 410 г.римский император Гонорий, боровшийся с вторжениями варваров, послал письмо колонистамв провинцию под названием Британия. Легионы, которые охраняли эту провинцию,были отозваны и уже на протяжении полувека защищали империю вдругих местах. Колонисты обратились к императору с просьбой о помощи:на них неоднократно нападали саксы, переправлявшиеся на остров через Северноеморе. Но императора тогда сильно беспокоили вестготы, а далекая колониягде-то на краю света не имела стратегического значения. Господствующая напротяжении целого тысячелетия средиземноморская цивилизация отступала по всем фронтам. Гонориюбыло не до колонистов, и он кратко советовал им самимпозаботиться о своей защите: «самим предпринять необходимые меры».

V и VI вв. на Британских островах были воистину темными столетиями. Население, состоявшее из кельтов железного века, так называемых древних бриттов, переселившихся с континента в X–VI вв. до н. э., за три столетия после Рождества Христова смешалось с римскими завоевателями. Но с уходом легионов оказалось, что островитяне недостаточно сильны, чтобы защитить себя и оставшиеся им в наследство виллы, храмы и театры. Они не могли противостоять набегам и вынуждены были просить защиты у императора.

Откуда же пришли новые завоеватели? Историки, пытающиеся определить, как и когда «родилась» Англия, расходятся во мнениях о том, что происходило на восточной половине Британских островов. Согласно одной теории, германские племена, двигавшиеся на юг, в сторону Франции, были остановлены Хлодвигом и вынуждены пересечь Северное море. Их нашествие, возможно поддержанное римскими наемниками, задолго до них осевшими в Британии, носило, по существу, характер геноцида. Они истребили или подчинили себе местные племена бриттов в Восточной Англии, иценов и триновантов, и полностью уничтожили их культуру.

В пользу этой теории говорят несколько исторических свидетельств. Сохранилась рукопись VI в., в которой валлийский (возможно, просто живший на западе острова) монах по имени Гильда Премудрый горестно описывает страшное, в прямом смысле огненное нашествие: «…От моря до моря пылание огня, поднятого рукою восточных святотатцев, опустошив некоторые пограничные города и поля, не утихло, покуда не слизало, выжигая жутким алым языком, почти что всю поверхность острова до западного океана». Гильда цитирует документ V в., так называемые «Стоны бриттов» (Agitio ter consuli gemitus Britannorum), повествующий о Британии, лишившейся защиты Рима: «…варвары гонят нас к морю, а море гонит нас назад к варварам». В конце VII в. «отец английской истории» Беда Достопочтенный в «Церковной истории народа англов» (Historia ecclesiastica gentis Anglorum) также говорит о геноциде. По его словам, вторжение англов было настолько разрушительным, что германские поселения совершенно обезлюдели. От прежней культуры почти не осталось следа. Исчезли язык бриттов и римско-христианская религия. Построенные римлянами на Британских островах виллы и города были разрушены или сожжены.

Согласно другой теории, вторжения извне не было — скорее имела место внутренняя экспансия, поскольку восточная часть Британии была заселена германцами и белгами, которые занимались торговлей и время от времени — набегами на берега Северного моря. Недавние исследования ДНК, полученной из археологических останков, подтверждают мнение, что море вокруг Британских островов представляло собой «судоходную территорию», в то время как на самих островах население смешивалось меньше. Таким образом, Британские острова, когда оттуда ушли римляне, оказались разделены: на побережье Северного моря в течение нескольких столетий жили германские, а на побережье Ирландского моря и Атлантики преобладали кельтские языки и кельтская культура. Сторонники этой теории утверждают, что на восточном побережье было совсем мало «древних бриттов», или кельтов, так что уничтожать было практически некого. Этим объясняется ничтожное количество следов языка бриттов в английской топонимике и современном английском языке. Но как тогда объяснить неоднократные упоминания о вторжениях из-за моря и непоколебимую уверенность кельтов в том, что они действительно имели место? Примирить две теории возможно, если допустить, что каждая справедлива частично и что после ухода римлян прибывали новые волны германских поселенцев, которые увеличивали численность ранее существовавших германских анклавов.

Так или иначе, кажется ясным, что в течениеV и VI столетий народ, чей язык и общественное устройствобыли принесены с Европейского континента, агрессивно продвигался с восточного побережьяна запад, через Римскую Британию, уничтожая и подчиняя себе местныхбриттов. По свидетельству Беды Достопочтенного, в этом продвижении участвовали племенаютов, фризов, англов и саксов. В древневаллийском, гэльском и корнскомязыках англичан в то время называли «Saeson», «Sassenach» и «Sawsnek».Около 450 г. юты под командованием братьев Хенгиста и Хорса,возможно бывших наемников кельтского правителя Вортигерна, высадились в Кенте ирасселились на территориях вплоть до острова Уайт. Примерно в тоже время англы прибыли из «угла» (angle), с побережья Германии,где сегодня находится земля Шлезвиг-Гольштейн. От названия этого племени образовалсятопоним East Anglia (Восточная Англия) и позднее Англия (England). Саксыиз Северной Германии расселились вдоль южного побережья и в бассейнеТемзы, эти регионы и по сей день называются Эссекс, Миддлсекс,Уэссекс и Сассекс — восточная, средняя, западная и южная территориисаксов соответственно. Население этих регионов именуют саксами, а их язык— англосаксонским. Самый сильный аргумент, выдвигаемый сторонниками «теории вторжения», заключаетсяв том, что на территории, оккупированной язычниками-саксами, не осталось никакихследов принесенного римлянами христианства, зато в Уэльсе, наоборот, в товремя был настоящий его расцвет — «век святых». Десятки церквейУэльса были построены в VI и даже V столетии. Древнейшийкафедральный собор Великобритании в валлийском Бангоре первый архиепископ Даниил Уэльскийначал строить в 525 г. Почти в то же времяв Корнуолле проповедовал святой Петрок, а святой Колумба прибыл изИрландии в шотландские земли, где в 563 г. основал наострове Айона монастырь.

Гильда Премудрый повествовал не только о страданиях,которые саксы причиняли бриттам, но и о сопротивлении бриттов. В540-х гг. он описывает мирный период жизни в долине рекиСеверн, когда наступление саксов было остановлено в западной части страны.Гильда приписывал эту заслугу вожаку бриттов, одержавшему победу над саксамина рубеже VI в. на Бадонском холме, возможно, недалеко открепости Южный Кэдбери в Сомерсете. Единственный военачальник, имя которого онназывает, — Амброзий Аврелиан, полубритт-полуримлянин, родившийся в конце V в.,который «в нескольких сражениях одержал победу, а в некоторых потерпелпоражение». Быть может, у него было прозвище Медведь, так какон носил в походах медвежью шкуру. По-кельтски «медведь» — artos.

С этим проблеском света во мраке прошлого тесно связана история, которая, возможно, привела к созданию известной легенды о «короле Артуре». К Гильде восходит легенда, которая позже появилась у валлийского проповедника-миссионера IX столетия Ненния, а затем у писателя XII в. Гальфрида Монмутского, чья фантазия создала значительную часть образов североевропейской рыцарской культуры. В XV столетии из всего этого возник необычайно популярный свод рыцарских романов Томаса Мэлори «Смерть Артура» (Le Morte d’Arthur). После Мэлори эту тему использовали Альфред Теннисон, прерафаэлиты и, наконец, Голливуд. Все они описывают «Святой Грааль», мифический рай до прихода саксов, замок Камелот, волшебника Мерлина, множество рыцарских подвигов и, в конце концов, душераздирающую трагедию. Бритты, саксы, норманны и Тюдоры — все они, словно завороженные неодолимым магнетизмом чистого, благородного рыцарского прошлого, считали короля Артура своим.

Если мирный период, описываемый Гильдой, и существовал в действительности, длился он недолго. К концу VI столетия саксы уже расселились по долине реки Северн, и будущий валлийский святой Беуно Клинногский писал, что «с противоположного берега были слышны голоса людей, говорящих на незнакомом языке». Святой опасался, что когда-нибудь чужаки «завладеют этим местом и оно будет принадлежать им». Однако, в то время как саксы оккупировали долины больших рек, впадающих в Северное море, бритты оставались в Шотландии, Ирландии, Уэльсе, Корнуолле, Камбрии и на территории нынешней Северной Англии и Южной Шотландии. К этому времени язык кельтов разделился на две группы: гойдельские (ирландский, гэльский и мэнский) и бриттские (кумбрийский, валлийский и корнский) языки. Примерно в это время или несколько раньше состоялось и переселение бриттов из Корнуолла через Ла-Манш в Арморику (Франция). Здесь Roman Britannia (Римская Британия) снова превратилась в Brittany (Бретань), с бретонским языком, дальним родственником современного валлийского языка.

К концу VII в. саксы стали объединяться, появились первые правители — короли. Первым, кто отличился в истории, был Этельберт, король Кента, правивший с 580 г. до самой своей смерти в 616 г. Этот язычник укрепил союз с франками, жившими на противоположном берегу Ла-Манша, женившись на внучке короля Хлотаря I Берте. По условиям заключения брака Берта сохранила христианское вероисповедание. Она привезла с собой капеллана и, по слухам, посещала службу в восстановленной старой римской церкви Святого Мартина в Кентербери. Вероятно, поэтому папа римский Григорий I впоследствии послал первых христианских миссионеров во главе с Августином Кентерберийским именно в Кент.

В это же время Нортумбрию на севере объединил под своей властью великий воин Этельфрит, король Берниции (593–616), расширивший границы территории, населенной англосаксами за счет бриттов. Историю северобриттского племени гододин, которое укрепилось на Эдинбургской скале, описал бард по имени Анейрин в сказании «Гододин» (Y Gododdin), первом великом произведении британской (в отличие от английской) литературы. Эта сага повествует о том, как армия, состоявшая из трехсот воинов, с Минидогом во главе двинулась на юг, навстречу Этельфриту. Бой состоялся в Йоркшире, под Катриетой (Каттериком), примерно в 600 г. Вот что писал Анейрин об одном бриттском солдате:

Мальчик по годам, но зрелый муж по силе

И воинской доблести…

Он рвался не на свадьбу,

А на кровавое поле битвы –

Скорее на пиршество воронов,

Чем на погребение.

Тем не менее племя гододин было стерто с лица земли, и только Анейрин избежал гибели, чтобы написать эту сагу. Его поэма известна в переложении на средневековый валлийский, но ученые считают, что оригинал был создан на кумбрийском языке племен, населявших север Британии (правда, в таком случае все указатели в Эдинбургском аэропорту следовало бы сегодня делать не на гэльском языке, а на валлийском).

Дальше для бриттов настали еще худшие времена. В 603 г. шотландско-ирландская армия из королевства Далриада, которое занимало берега Ирландского моря от Аргайла до Антрима, сошлась с тем же Этельфритом в сражении при Дегсастане, предположительно недалеко от городка Роксбурга. Здесь нортумбрианцы снова одержали победу и затем двинулись на юг, вдоль западного побережья, громя валлийцев. Около 615 г. вблизи основанного еще римлянами старого города Каэрлегион (современный Честер) Этельфрит натолкнулся на 1200 валлийских монахов-христиан и безжалостно их уничтожил, «потому что они оказывали ему сопротивление своими молитвами». Далее он разгромил основные военные силы Уэльса и расширил свои владения до берегов реки Ди. Аглосаксу Беде, писавшему свою историю столетием позже, Этельфрит представлялся истинным основателем Нортумбрии, «который теснил бриттов сильнее, чем все прочие правители англов. Поистине, его можно сравнить с Саулом, царем Израиля, с той лишь разницей, что Этельфрит не был знаком с истинной верой. Ни один другой правитель или король не подчинил народу англов больше земель; эти земли он заселил, изгнав или подчинив их жителей»1.

Территория саксонской Англии начинала приобретать определенные очертания: к югу от Адрианова вала и на восток от реки Северн и Девоншира. Отдельные поселения древних бриттов сохранялись на Пеннинском нагорье и в таких местах, как Элмет в Западном Йоркшире, захваченном в 627 г., но остальная Англия ни в коей мере не представляла собой государство. Ушедших римлян не заменила никакая другая власть — ни власть короля, ни власть церкви. Если и были какие-то правители, то ими оказывались военачальники, которых христиане-кельты на востоке считали темными, безграмотными мародерами-язычниками. Англосаксы селились чаще в низинах, чем на нагорьях; они привыкли жить и сражаться на широких равнинах Северной Европы. Они умели рубить деревья, пользоваться плугом, глубоко разрезавшим мягкую почву, и каменистые возвышенности останавливали их и ставили в тупик. Земля здесь была менее плодородна, да и с бриттами, возможно, было тяжелее справиться. Поэтому завоевательный пыл как-то охладевал по мере того, как завоеватели продвигались на запад.

Основой существования для англосаксов была верность семье, своему селенью и клану, что выражалось в формуле «kith and kin» (друзья и родня), производной от «couth and known» (приятный и знакомый, отсюда uncouth — грубый). Главные решения принимал не далекий король со своим двором, эти решения принимались в общинном помещении в центре поселка, где свободные земледельцы, керлы, присягали на верность своим вождям. Члены общины обязаны были нести воинскую службу и оказывать гостеприимство местным вождям-олдерменам и подчинявшимся им тэнам, а те, в свою очередь, должны были обеспечивать защиту жизни и земель своих подданных. Присяга укрепляла связь между членами рода, теми, с кем были общие корни, с кем вместе обрабатывали землю. Это договорное «согласие с властью», в отличие от племенной организации у бриттов или герцогского правления у норманнов, более поздние законодатели называли «обычаем, существовавшим с незапамятных времен». Этот «обычай» достиг апогея в своем развитии, когда наиболее выдающиеся граждане оказались представлены в так называемом витенагемоте, или витане, совете старейшин при короле, — что, по сути, являлось примитивным прообразом парламента. Викторианские романтики называли все это смутным саксонским эхом греческой демократии.

Рождение Англии600–800 гг.

В 596 г. папа римский Григорий заметил на римской базарной площади двух белокурых рабов и спросил, откуда они. Услышав, что они «Angli», он, по свидетельству Беды Достопочтенного, заметил: «Non Angli sed angeli» (Не англы, а Божьи ангелы). Британия была в то время забытой колонией на дальней границе Франкской империи, занимавшей значительную часть территории современных Германии и Франции. Папа был ревностным миссионером: он послал монаха Августина, будущего архиепископа Кентерберийского, ко двору языческого короля Этельберта и его жены, франкской христианки Берты. Высадившейся на остров Танет в 597 г. миссии Августина, которая состояла из сорока монахов-бенедиктинцев, приказано было соблюдать осторожность из опасения, что язычники примут их действия за колдовство.

Успешность проповеднической миссии Августина подтверждает тотфакт, что Этельберт принял крещение и в 602 г. подарилбенедиктинцам участок земли в Кентербери для строительства нового собора. Августинстал первым архиепископом в истории Англии, а Этельберт принял первыйсвод из девяноста законов, в котором даровал привилегии христианской церкви.Кстати, это был первый документ, написанный на англосаксонском языке. Наследующий год Этельберт и Августин попытались договориться с главами христианскойваллийской церкви из Бангора и других мест, встретившись с нимив долине реки Северн. Валлийцы служили литургию, унаследованную от римлян,по-кельтски, преобладающую роль у них играли монастыри; у них былсвой календарь церковных праздников, свои обычаи покаяния и своя форматонзуры — они брили лоб, а не макушку. Стороны таки не пришли к соглашению, не помог даже авторитет Рима.Рассерженный Августин якобы сказал: «Не хотите мира с друзьями —будет вам война с врагами». И с пустыми руками вернулсяв Кент.

Тем временем король Редвальд (около 600–624) из Восточной Англии расширял свои владения в Центральной Англии и создавал государство, которому предстояло стать королевством Мерсия. О Редвальде редко вспоминают, разве что в связи со знаменитым курганным некрополем Саттон-Ху, который раскопали в Саффолке в 1939 г., обнаружив захороненного в погребальной ладье короля и сокровища, в настоящий момент находящиеся в Британском музее. Клад включает серебряную посуду и драгоценные украшения византийского и египетского происхождения, великолепные меч и шлем с берегов Рейна. Этот клад Саттон-Ху говорит о космополитическом характере цивилизации, которая пока остается для нас загадкой.

Когда умер король Этельфрит, проклятие бриттского королевства Гододин,королем Нортумбрии стал Эдвин (616–633), прошедший со своей армией всюМерсию до самого Кента. Разгромив западных саксов, он вернулся вЙорк, прихватив с собой не только христианку Этельбургу, дочь короляКента Этельберта, но и католического монаха по имени Паулин, которыйв 627 г. окрестил самого Эдвина и его тэнов, апозднее заложил Йоркский собор. Один из тэнов якобырассказал Эдвинупритчу о воробье, залетевшем в зимнюю пору во время пирав зал, посреди которого в очаге горел огонь, а снаружибушевали зимний ветер и вьюга: «И вот через зал пролетаетворобей, влетая в одну дверь и вылетая в другую. Втот краткий миг, что он внутри, зимняя стужа не властнанад ним; но тут же он исчезает с наших глаз,уносясь из тепла в стужу. Такова и жизнь людская, иневедомо нам, что будет и что было прежде. Если новоеучение даст нам знание об этом, то нам следует егопринять»2.

Верховенство Эдвина длилось недолго. Его вызвал набитву могущественный король Мерсии по имени Пенда, союзник валлийского правителяКадваллона из Гвинедды. В 633 г. эти вожди, объединившись, убилиЭдвина в битве близ Хэтфилд-Чейза в Йоркшире и предали огнюи мечу значительную часть Нортумбрии. Христианство на севере пришло вупадок, но через год Нортумбрию захватил другой христианин-сакс, Освальд, сострова Айона. Он привел с собой монаха по имени Эйдан,который в 635 г. основал монастырь на острове Линдисфарн, недалекоот Нортумбрийского побережья. Англия быстро становилась христианской. Уже Пенда разрешилкрестить своих детей и даже заявил, что «те, кто послепринятия христианской веры обнаруживали пренебрежение к ней, те презренные иубогие создания, недостойные Бога, в которого они верят»3. В655 г. умер последний языческий правитель Нортумбрии, потерпевший поражение отбрата Освальда, Освиу. Языческие божества-воители англосаксов Тив, Воден, Тунор иФрея (Фриг) дожили до наших дней только в названиях днейнедели4.

Вопрос, какого рода христианство должна исповедовать Англия, оставался открытым. На острове Линдисфарн придерживались айонского (кельтского) обряда, эта традиция еще больше укрепилась в 657 г., когда Освиу, брат и наследник Освальда, основал новый монастырь в Уитби. Но при дворе короля Нортумбрии многие следовали римско-католическим ритуалам, которые в Йорк принес католический монах Паулин. Разногласия, сначала носившие характер простого домашнего спора о том, когда следует поститься и когда праздновать Пасху, переросли в серьезный конфликт внутри Нортумбрианской церкви. Айонские традиционалисты выступали против кентерберийских модернистов. В 664 г. Освиу призвал глав церкви из Кентербери на собрание синода в Уитби, где к противоборствующим сторонам присоединились Колман из Нортумбрии и Уилфрид (Вильфрид) из Рипонского монастыря. Уилфрид, который до этого посетил Рим и всецело был на его стороне, представлял в синоде Кентербери, потому что говорил на англосаксонском. В его глазах авторитет папы римского и сформировавшиеся традиции католического богослужения всецело затмевали отсталые представления кельтов. Он произвел впечатление на синод и, что еще важнее, на короля Освиу проповедью о том, что святой Петр — камень, на котором зиждется церковь, и в руках Петра ключи от загробной жизни. Айонцы с Колманом во главе в негодовании вернулись в Ирландию, которая сама уже превращалась в сцену для подобных споров, Уилфрид же стал архиепископом Йоркским.

Рим, не теряя времени, воспользовался своим триумфом.В 669 г. прибыл новый папский посланец, Теодор из Тарсуса,родившийся в Малой Азии, весьма сведущий в греческой, римской ивизантийской премудрости. До того времени, когда в 690 г. егонастигла смерть, он успел создать четырнадцать епархий, подчинявшихся Кентербери. Подвлиянием духовенства короли Кента и Уэссекса издали новые своды законов,в которых освобождали церковь от налогов и пошлин и определялиправила поведения в семье и социуме, соответствующие католическому вероучению. Наказанияза воровство, насилие и другие преступления зависели от положения вфеодальной иерархии, на вершине которой находился король и где епископыприравнивались к тэнам, а священники к свободным земледельцам — керлам.

Англия могла бы оставаться политически расколотой и в конце VII в., если бы синод в Уитби не направил ее в общее русло европейской религиозной культуры. Церковь стала богатой и влиятельной, и так продолжалось до начала Реформации. В стране, раздираемой междоусобицами, церковь Теодора имела огромное значение: она объединяла английский народ, обучала и воспитывала его, помогая обрести благополучие и государственность. Благодаря ей на хмурых берегах Нортумбрии в Линдисфарнском монастыре возник очаг просвещения, не уступавший европейским. Чтобы создавать рукописные евангелия, украшенные великолепными миниатюрами, необходимы были большое искусство и прилежание писцов, а также прекрасные материалы. Евангелие, изготовленное в Линдисфарнском скриптории в 698 г., находится сейчас в Британской национальной библиотеке и являет собой такое замечательное сочетание кельтских и континентальных мотивов, что равного ему по красоте нет во всей Северной Европе. Чтобы создать подобный шедевр, понадобились годы вдохновенного труда, а также искусно выделанная кожа полутора тысяч телят.

В 674 г. в Джарроу на реке Тайн появился новый монастырь. Его основал епископ Бенедикт, священнослужитель нового времени, который пять раз совершал паломничества в Рим и каждый раз, возвращаясь, привозил с собой ремесленников и музыкантов, а также рукописи и пожертвования для своих церквей. Монастырь в Джарроу служил приютом Беде Достопочтенному, чья «Церковная история народа англов» была завершена в 731 г. Беда представлял Британию предшествующих двух столетий как языческий край, получивший благословение благодаря англосаксонскому христианству, — тезис весьма преувеличенный, поскольку на большей части Британских островов все еще сохранялось язычество. Тем не менее Беда оказался уникальным свидетелем самых ранних лет Англии и первым, кто показал, в чем заключается смысл «английскости». Он первым употребил слово Angle-land и первым попытался установить какую-то хронологию рождения и взросления этой страны.

К VIII столетию доминирование над другими англосаксонскими королевствами переходит от Нортумбрии к Мерсии. Здесь в 757 г. поднялся Оффа, первый английский король, чье господство на островах было признано всей Европой. Оффа (757–796) был королем, который вечно находился в движении, верша правосудие и взимая дань в своих владениях. Он стал чеканить собственные монеты, причем иногда на них изображалась Синетрит, жена Оффы, первая и единственная англосаксонская королева, чье изображение когда-либо появлялось на монете. В 785 г. на английской границе с Уэльсом, от реки Ди до реки Северн, он возвел земляной вал, получивший название «вал Оффы». Скорее всего, вал был демаркационным, а не оборонным, поскольку имеются свидетельства, что по соглашению сторон валлийцам оставляли часть плодородных земель. В 796 г. папа римский направил ко двору короля Оффы легатов, чтобы побудить его внести изменения в каноническое и духовное право. То, что мерсиане обязаны были считаться с пожеланиями Рима, говорит о степени влияния католической церкви. Оффа добился того, что папа создал новое архиепископство в Личфилде в обмен на ежегодную дань золотом и согласился благословить его сына Эгфрита как наследника трона. Этот многовековой договор между английским государством и Римско-католической церковью имел большое значение и в то же время был чреват изрядными проблемами для саксонских и нормандских королей.

В конце правления Оффы нортумбрианский монах Алкуин Йоркский, выдающийся ученый при дворе Карла Великого, смог назвать этого короля «слава [Британии], меч против супостата и щит против врагов». Но личное честолюбие Оффы превышало его возможности. Когда Карл Великий предложил женить своего сына на одной из дочерей Оффы, Оффа согласился на этот брак, выдвинув встречное условие, что дочь императора, в свою очередь, выйдет за его собственного сына. Говорили, что император пришел в ярость — ведь подобное условие предполагало равенство между ними! — и разорвал какие бы то ни было отношения с Мерсией и ее королем вплоть до того, что на время даже запретил торговлю между государствами.

После смерти Оффы слабость его преемников привела к тому, что центр влияния снова сместился — на этот раз на юг, в Уэссекс. Архиепископская кафедра из Личфилда вернулась в Кентербери, и в 814 г. Эгберт Уэссекский (802–839) вторгся в Корнуолл, подчинив его англосаксам. Однако на сей раз не было ни оккупации, ни ассимиляции, как это произошло в восточных регионах. Саксы назвали этот регион Западным Уэльсом, и он сохранил свой язык и правителей. По сей день корнуолльцы считают жителей земель восточнее реки Тамар «англичанами», то есть чужаками. Затем король Эгберт двинулся на Мерсию, советуясь со своими старейшинами, что делать с мерсийцами: воевать с ними или предложить им решить вопрос мирным путем. Как утверждают англосаксонские летописцы, те «сочли, что сложить голову в бою достойнее, чем подставить свободную шею под ярмо». В конце концов им не пришлось делать ни того ни другого. Победа Уэссекса под Элландуном близ Суиндона в 805 г. решительно сдвинула центр власти на юг Англии, где эта власть сосредоточена и поныне. Затем Эгберт завоевал Восточную Англию и Нортумбрию и наконец впервые в истории объединил под властью одного правителя большинство земель, находящихся на территории современной Англии.

При Эгберте и его преемниках после двух веков междоусобной вражды, названной Джоном Мильтоном «войнами между коршунами и воронами, которые сбиваются в стаи и дерутся между собой», английский народ смог наконец подумать о мире. Временное верховенство Уэссекса, или Западного Саксонского королевства, было признано и узаконено, и его столица Винчестер стала резиденцией английских королей. Но бедствия были не за горами. Как когда-то англосаксы угрожали древним бриттам с востока, как теснили их, так теперь, по свидетельству англосаксонского летописца, «вихри, молнии и огненные драконы роились в небе». Алкуин докладывал Карлу Великому: «Никогда еще не было такого страшного ужаса… как тот, которому теперь подвергло нас какое-то языческое племя». Начинались набеги викингов.

Викинги800–1066 гг.

Англосаксы были людьми сухопутными.Их скандинавские соседи, викинги, были мореходами. Норвежцы в течение долгоговремени нападали на Шотландию и на поселения по берегам Ирландскогоморя, а датчане бесчинствовали на побережье Северного моря и вторгалисьв глубь Франции. Средством передвижения им служили драккары — длинныеи узкие деревянные суда с высоко поднятыми носом и кормой.Это были боевые корабли, способные при осадке около метра, имеяшестьдесят человек на борту, проходить под парусами 80 километров вдень. На палубе находились светловолосые воины-берсерки, отчаянные и бесстрашные; носсудна обязательно украшало изображение какого-нибудь языческого бога. Слово «викинг» вте времена даже использовалось как глагол, выражение «to go Viking»означало «заняться морским разбоем, пиратством». Целые флотилии драккаров пересекали Атлантику,достигали Исландии и Гренландии. На своих кораблях викинги совершали пиратскиеэкспедиции к берегам Франции, поднимались вверх по Сене и грабилиПариж, заходили даже в Средиземное море. Добрались они и доКонстантинополя, где охрана патриарха состояла из викингов (варягов). Варяги прониклипо рекам на территорию Древней Руси, обосновались в Киеве. Подобноиспанским конкистадорам, сначала они только охотились за добычей, но постепенностали основывать поселения, создавая очаги норманнской культуры по берегам Европы.

В 790 г. три драккара причалили к берегу в королевстве Уэссекс. Из Дорчестера прискакал посланник, чтобы приветствовать гостей и спросить, зачем пожаловали. Они убили его на месте. Три года спустя вся Нортумбрия была потрясена дерзким разграблением и разрушением монастыря на острове Линдисфарн, в результате которого погибли сотни драгоценных рукописей. Летописи свидетельствуют, что «язычники поливали кровью монахов пол вокруг алтаря и топтали их тела в храме Господнем, как уличную грязь». Те, кого пощадил меч, были захвачены в рабство. В 806 г. такая же ужасная участь постигла 200-летний монастырь Святого Колумбы на острове Айона, самый старый из всех церквей кельтского христианства, усыпальницу шотландских королей. Разрушение было настолько беспощадным, что руины были надолго заброшены, и только в XIII в. монастырь восстановили.

К началу IX в. нападения викингов становятся регулярными. Самое массовое, очевидно подготовленное заранее, нападение на Англию началось в 835 г., когда викинги высадились на остров Шеппи в эстуарии Темзы. Затем, в 845 г., у берегов Нортумбрии был разбит рыжебородый мародер Рагнар Лодброк (Широкие Штаны). Король приказал бросить его в яму с ядовитыми змеями, где тот, как повествует сага, умер мучительной смертью, заклиная своих сыновей, Хальфдана и Ивара Бескостного (Рагнарссона), отомстить за него. А тех и не надо было просить. Ивар уже захватил к тому времени Дублин.

В 865 г. «великое войско язычников», как его именуют летописцы, обрушилось на Восточную Англию. Король Нортумбрии был предан мучительной казни: у него через спину вырвали легкие — это называлось «кровавый орел». Йорк пал и превратился в Йорвик — торговый пост викингов. Затем викинги двинулись на Мерсию и Уэссекс. Каждого, кто оказывал сопротивление, убивали. Был убит король Восточной Англии Эдмунд, которого привязали к дереву и расстреляли из луков. После гибели Эдмунд Мученик был причислен церковью к лику святых, позднее вокруг бенедиктинского аббатства, в котором он похоронен, возник город Бери-Сент-Эдмендс.

Завоеватели достигли Рединга в 871 г., а в 876 г. взяли Уорхэм.

Постепенно вторжение начало превращаться в оккупацию. Частьзавоевателей расселялась на захваченных землях к югу и северу отреки Хамбер. В результате смешанных браков язык данов смешивался сязыком местного населения. Появились новые законы и топонимы, оканчивающиеся на«торп», «би» и «гилл». Территория вместо саксонских сотен была разделенана райдинги и уэпонтейки. Были построены пять новых укрепленных городов-бургов:Линкольн, Стэмфорд, Ноттингем, Дерби и Лестер. Англия от реки Тисдо Темзы стала называться Данелагом. Только когда даны достигли Уэссекса,они действительно столкнулись с серьезным сопротивлением со стороны двух королей— Этельреда и его брата Альфреда (871–899). Борьба продолжалась с870 до 877 г., или «года битв», после чего Альфредбежал в местечко Ателни среди болот Сомерсет-Левелз. Здесь, в легендарномкраю короля Артура, он размышлял над тем, как организовать сопротивлениезахватчикам, но прославился только тем, что, задумавшись, сжег на огнелепешки одной бедной женщины.

Однако годом позже Альфред вернулся, чтобы в битве под Эдингтоном, вблизи Чиппенхэма, одержать победу над данским военачальником по имени Гутрум. Эта битва стала поворотным моментом в истории Англии. Если бы победили даны, Гутрум распространил бы Данелаг, а значит, и язычество по всему Уэссекскому королевству. Англия полностью попала бы под власть данов и стала частью Скандинавской конфедерации, которая в этом случае могла бы противостоять Нормандскому завоеванию. Но случилось по-другому: побежденный Гутрум был крещен, и король Альфред стал его крестным отцом. Даны покинули Уэссекс, но остались в занятом ими Данелаге, составляя, наверное, треть населения Англии. Несмотря на то что Гутрум потерпел поражение, набеги данов продолжались в Кенте, Девоне и других местах в течение всего царствования короля Альфреда. Лондон оставался во власти викингов до 886 г.

Альфред — первый английский монарх, о котором мы имеем более или менее полное представление. Он реорганизовал армию Уэссекса, отказавшись от народного ополчения и создав постоянные вооруженные формирования, куда люди отбирались по территориальному принципу: один воин от каждого «гайда» (пяти хозяйств) или каждой фермы свободного земледельца. Вдоль границ Уэссекса он возвел укрепленные городки, бурги, окруженные крепостными стенами для защиты от возможных набегов. Он создал флот, построив большое количество кораблей, и нанял моряков-данов, чтобы управлять ими. Благодаря этому ему удалось одержать ряд побед в морских сражениях с викингами и в том числе в 892 г. у берегов Кента нанести поражение вражеской армаде, состоявшей, по некоторым свидетельствам, из 250 кораблей. Появилась эта флотилия не со стороны Дании, а из устья Сены, где викингам под командованием Роллона предстояло вскоре получить от французского короля земли Нормандии, а самому Роллону стать первым герцогом Нормандии (под именем Роберт I) и основать Нормандскую династию. Так что будущие нормандцы не были французами — они были викингами до мозга костей.

Свою столицу в Винчестере Альфред перепланировал по римскому образцу с пересекающимися под прямым углом улицами и равными по площади прямоугольными кварталами, эта планировка сохранилась и по сей день. Короля огорчало, что после того, как викинги в течение десятилетий уничтожали монастыри, во всем Уэссексе не осталось ни одного церковнослужителя, говорящего на латыни. Поэтому он пригласил с континента ученых и направил половину доходов королевской казны на церковные школы: король хотел, чтобы англичане были грамотными людьми и чтобы его столица могла соперничать с королевскими дворами Европы. Латинские тексты переводились на англосаксонский, одно сочинение римского философа VI в. Боэция перевел сам Альфред. Приблизительно в 890 г. король повелел вести летопись, «Англосаксонскую хронику», основной источник наших знаний о периоде после Беды Достопочтенного. Альфред говорил: «Я не знаю в человеке ничего хуже, чем отсутствие стремления к знанию».

Новый свод законов, так называемая «Правда короля Альфреда», основанный на принятых ранее судебниках Этельберта Кентского и Оффы Мерсийского, упорядочивал формирующееся английское законодательство на основе прецедентного права. «Законы, которые соблюдали наши предки и которые мне по нраву… а многие, которые не по нраву, я отвергал по рекомендации советников», — говорил Альфред. Одна из статей гласила, что если человек убит упавшим на него деревом, то дерево должно принадлежать его семье. Подданные должны хранить верность своим королям, но короли, в свою очередь, обязаны обеспечивать законность в государстве и безопасность подданных. Если Оффа подчинил королей церкви, то Альфред подчинил их закону. Так зарождалось представление о согласии с властью, на которое часто ссылались последующие поколения правоведов.

Когда в 899 г. Альфред Великий умер, трон унаследовал его сын Эдуард Старший, а затем внук Этельстан (924–939). Образованный, благочестивый, «златовласый» Этельстан был первым королем Англии, который остался неженатым. Он обезопасил свой трон, выдав замуж сестер за королей саксов, франков и бургундов. В подарок от зятьев он получил легендарные реликвии — меч Константина Великого и копье Карла Великого. Но период правления Этельстана не обошелся без конфликтов. В 937 г. королю пришлось отражать нападение объединенной армии валлийцев, шотландцев и дублинских викингов под предводительством местных правителей и предводителей кланов. В битве под Брунанбургом (возможно, в Чешире), которую летописцы называют «величайшей битвой, выигранной острием меча» на земле Англии, «пять королей полегли на поле брани».

Этельстана среди них не было, хотя он умер вскоре после победы. Верховенство Уэссекса оказалось под угрозой из-за внутрисемейных распрей по поводу наследства. Так продолжалось до тех пор, пока правление не перешло к Эдгару (959–975). Он сумел примирить и объединить королевства Англии. Торжества по поводу его коронации состоялись в Чешире в 973 г., и, как рассказывают летописи, короли Уэльса, Камбрии, Стратклайда, Шотландии и Северной Ирландии как верные вассалы сидели на веслах в лодке короля, плывшей по реке Ди. Но ни один из первых монархов не мог поручиться, что его потомки унаследуют трон. Смерть Этельстана снова ввергла страну в династические раздоры, обострившиеся в злополучные 38 лет царствования Этельреда II Неразумного, или Неготового (978–1016), который стараниями своей матери взошел на трон в 10-летнем возрасте. Однако прозвище, которым его наградили, подразумевало не только ранний возраст, но и полную некомпетентность юного монарха. Во время его коронации ближайший советник Эдгара, престарелый архиепископ Кентерберийский Дунстан, предсказал, что «на английский народ обрушатся такие беды, каких он не знал с тех пор, как пришел в Англию». Интересно, что об англичанах он говорил как о пришлом народе.

Этельреду довелось править в исключительно тяжелое время, и репутации его сильно повредило то, что о нем писали в период анархии, охватившей Англию вскоре после его смерти. В 991 г. даны напали на королевство Эссекс флотилией из 80 судов. Единственное, что мог сделать мальчик-монарх, — это откупиться от угрозы. Так возник данегельд (датские деньги), и каждый викинг понял: в Англии достаточно только погрозить нападением, чтобы получить добычу. За десять лет викинги изрядно сократили запасы золота и серебра в английской казне, не говоря уже об ограблении монастырей и церквей. В 1002 г. в ответ на нападение Свена Вилобородого Этельред приказал вырезать всех данов в Восточной Англии (так называемая «резня данов в день святого Брайса»). Родная сестра Свена в данском анклаве в Лондоне умоляла Этельреда о пощаде, но ее тоже убили.

Последствия были предсказуемы. Свен возвратился в ярости, и Этельреду пришлось рыскать по всей Англии, чтобы собрать данегельд. На этот раз сумма в четыре раза превышала весь наличный доход его королевства. Из-за ежегодных нападений данов к 1013 г. Этельред настолько потерял контроль над Англией, что вынужден был бежать в Нормандию. Там он женился на Эмме, дочери герцога Нормандского, которая родила ему сына — будущего короля Англии Эдуарда Исповедника. Когда в 1014 г. Свен умер, витан, англосаксонский парламент, обратился к Этельреду с просьбой вернуться, клятвенно обещая ему «хорошее правление». Это был первый известный в истории договор такого рода между английскими королями и их подданными.

Но последствием возвращения Этельреда стало то, что в 1015 г. даны снова вторглись в Англию. Двадцатитысячная армия под предводительством сына Свена, Кнуда (Канута), на двухстах драккарах приплыла от берегов Северной Европы. По словам летописца, «там было столько разных щитов, что можно было подумать, будто собрались армии со всего мира. Кто мог бы без страха смотреть на этих быков с позолоченными рогами на грозящих смертью судах? Как не бояться короля, командующего такой силой? Более того: там не было ни одного раба, ни одного освобожденного от рабства, ни одного безродного или одряхлевшего. Все были высокородны». Последовал год непрерывных сражений между армиями Кнуда и храброго сына Этельреда, Эдмунда Железнобокого. Пал огражденный крепостными стенами Лондон, пали королевства Мерсия, Уэссекс и Нортумбрия. Хотя Кнуду не удалось покорить всю Англию, смерть Этельреда и Эдмунда позволила ему провозгласить себя королем. На Рождество 1016 г. Кнуд (1016–1035) был коронован в Лондоне. Великое королевство Альфреда превратилось в пустырь, где бесчинствовали шайки мародеров. Спустя шесть месяцев Кнуд женился на вдове Этельреда Эмме, частично узаконив свое положение и присоединив Англию к империи викингов, которая в итоге протянулась от Уэссекса до Дании и на север до Норвегии. Именно это событие, а не завоевание Англии норманнами в1066 г., полвека спустя, ознаменовало настоящий конец саксонской Англии.

Северные саги описывают Кнуда как человека необычайновысокого и сильного, «красивейшего из мужчин,если бы не нос,тонкий и крючковатый». Он был постоянно в движении, курсируя междусвоими владениями — Англией, Данией и Норвегией. После того какправитель Шотландии Малькольм II признал свою вассальную зависимость от Кнуда,последний отправился с паломничеством в Рим с целью восстановить вСкандинавии христианство. Ни один английский король вплоть до Генриха IIне правил такой большой территорией. О том, каким Кнуд былчеловеком, мы можем судить по одной удивительной легенде, смысл которойчасто понимают неверно. Как повествует летопись ХII в., однажды Кнудпоставил свое кресло на берегу, у самой воды, чтобы повелениемсвоим заставить волны потечь вспять. Но это не было проявлениемглупости, как иногда говорят детям, как раз наоборот! Когда нахлынулаволна, король отпрыгнул назад и крикнул: «Пусть все знают, какпуста, как бесполезна власть королей!»

Когда в 1035 г. Кнудумер, между его сыновьями начались распри. Это позволило одному изпридворных, Годвину из Эссекса, повлиять на избрание короля. Хитрый, беспощадныйи интересующийся только материальной выгодой, Годвин возвел на трон сынаЭтельреда, Эдуарда Исповедника (1042–1066), которому исполнился уже 41 год. ХотяЭдуард раньше принял обет безбрачия, Годвин женил его на своейдочери и сделал, по сути, своей марионеткой. Эдуард окружил себяпридворными, говорящими по-французски, и стал, по существу, первым нормандским правителемАнглии5. Именно с начала его правления, а не послеНормандского завоевания государственные документы в Англии стали составляться на французском языке. Эдуард основал в Вестминстере большое нормандское аббатство и учредил институт королевских шерифов, или представителей королевской власти на местах, с целью образовать некую структуру, параллельную уже существовавшей в саксонских графствах территориальной администрации во главе с олдерменами. Этому дуализму между представителями монарха и территориальной администрацией предстояло в дальнейшем играть то взрывную и разрушительную, то созидательную роль в государственном устройстве средневековой Англии.

При дворе также возник дуализм между англоданами, поддерживавшими Годвина, и франкоязычными нормандцами Эдуарда. Могущество Годвина не могло не вызвать недовольство других представителей англосаксонской знати, прежде всего Леофрика, эрла Мерсии, мужа Годивы (от Godifu, или God’s Gift, — дар Божий). Это о ней рассказывали, будто она голая проскакала через весь Ковентри в знак протеста против штрафов, наложенных на ее супруга. Правда, нет ни одного свидетельства современников, которые подтверждали бы эту легенду, но в Средние века она считалась неоспоримой. В 1051 г. витану едва удалось предотвратить гражданскую войну между сторонниками Годвина и окружением Эдуарда, выслав Годвина вместе с семьей во Францию, что было одним из первых проявлений силы со стороны советников короля. Примерно в этот период Эдуарда посетил внучатый племянник его матери, 23-летний герцог Гийом (Вильгельм) Нормандский. Этот визит, в то время никем не замеченный, как выяснилось позднее, имел большое значение. Вильгельм впоследствии утверждал, что именно во время этого визита Эдуард одобрил и поддержал его притязания на королевский трон. Но тогда, в важнейший момент в истории Англии, никто не вел протокол.

Наследующий год семейство Годвинов вернулось в Лондон на волне антинормандскихнастроений, в результате которых из страны выслали нормандского архиепископа КентерберийскогоРоберта, заменив его англоданом Стигандом. Гарольд, сын Годвина, стал эрломУэссекса и, по сути, правителем Англии почти на все последнеедесятилетие жизни Эдуарда. Однако тут настал черед Гарольда усложнить себенаследование английской короны. Во время плавания по Ла-Маншу он потерпелкрушение у берегов Франции и нашел пристанище при дворе Вильгельма,даже принял вместе с ним участие в каком-то военном походе.И, по словам нормандцев, во время своего пребывания в НормандииГарольд якобы подтвердил, что Эдуард Исповедник на самом деле призналВильгельма наследником английского трона и принес нормандскому герцогу клятву верности.Конечно же, Вильгельм принял это как бесспорное доказательство своего правана английский престол.

Однако, лежа на смертном одре в начале рокового 1066 г., Эдуард обратился к Гарольду и «передал Англию под его защиту». Де-факто эрл уже и так был ее правителем, и витан, собрание олдерменов, тэнов и епископов, явно видел в нем наиболее вероятного претендента на трон. Хотя Гарольд и не был наследником по крови, он был лучшим из всех, закаленным воином и, по сути, уже правил королевством. Гарольд был надлежащим образом возведен на престол. Узнав об этом, Вильгельм пришел в ярость и отправил ему из своей столицы, Руана, послание с напоминанием, что Эдуард благословил на престол его, а не Гарольда и что сам Гарольд присягнул ему на верность. Но витан на этот раз четко продемонстрировал свою почти конституционную власть и отклонил его претензии. У страны уже был король.

Вильгельм Завоеватель1066–1087 гг.

Год 1066-й — самый известныйв английской истории. При упоминании этой даты в памяти каждого английского школьника тотчас всплывают имена саксонского героя Гарольда и французского злодея Вильгельма, армии которых сошлись в битве под Гастингсом. Исход сражения решила случайная стрела, угодившая Гарольду в глаз. Однако история далеко не всегда такова, какой ее изображают. Гарольд, сын Годвина, был в лучшем случае только наполовину англосаксом и не имел оснований притязать на трон, если не считать благословения умирающего Эдуарда. Да и Вильгельм не был французом — он был потомком скандинава Роллона, в 911 г. получившего Нормандию в лен от французского короля Карла Простоватого. У Вильгельма на английский трон также не было никаких прав, если не считать вероятного, но давнего благословения Эдуарда. Оба они вели свой род от викингов.

Вильгельмбыл коварен, честолюбив и способен на беспощадную жестокость. Он правилгерцогством меньшим, чем Йоркшир, и был вассалом французского короля. Еговласть основывалась на феодальном владении землей, которой он жаловал своихбаронов за военную службу. Весной 1066 г. он созвал этихбаронов и сообщил, что намерен претендовать на английскую корону ирассчитывает на их поддержку. Большинство отказалось, сославшись на то, чтоприсяга на верность не распространяется на заграничные войны и личнуюкровную месть. Город Кале не находился на его территории, иВильгельму предстояло от берегов Нормандии идти под парусами через болееширокую часть пролива Ла-Манш. Необходимы были тяжелые суда для перевозкилошадей и к тому же попутный ветер. После высадки герцогупредстояло столкнуться со зрелым, опытным воином, сражающимся на своей земле.Вся эта рискованная затея была неразумна, но Вильгельм стоял насвоем, и то, что началось с притязаний на корону ивассальной клятвы сеньору, переросло в нечто более масштабное. Вильгельм вынужденбыл посулить своим баронам земли в Англии и вербовать наемниковиз других краев, а их тоже как-то придется вознаграждать! Егоединственным тактическим преимуществом было благословение папы римского Александра II, разгневанногона Годвина за то, что тот назначил Стиганда архиепископом Кентерберийским,не согласовав свое решение с Ватиканом. Папа прислал Вильгельму освященноеим лично знамя и благословил на завоевание Англии.

В ответГарольд разместил у острова Уайт свою флотилию и созвал фирд,народное ополчение из свободных крестьян, ставшее лагерем вдоль южного побережья.Ополчение служило поддержкой королевской гвардии, хускерлам — двум тысячам воиновна постоянной королевской службе. Этого было достаточно для обороны, нодля вторжения Вильгельма не хватало первого необходимого условия — юго-западноговетра, что создавало затруднения для обоих предводителей. Вильгельм вынужден былудерживать свою разношерстную армию и корабли для ее перевозки уберегов Нормандии, в то время как ополченцы Гарольда, свободные земледельцы,рвались по домам убиратьурожай. И тут Гарольда настигло сокрушительноеизвестие: его мятежный брат Тостиг, бывший эрл Нортумбрии, отбыл вНорвегию и, заключив военный союз с королем Харальдом Суровым (ГаральдомГардрадой), давно претендующим на английскую корону, подстрекал того напасть наАнглию. Гардрада в свои пятьдесят с небольшим был белокурым гигантом,всю жизнь проведшим в сражениях и разбое по всему континенту:через Русь он добирался до Константинополя и даже до Сицилии6. Он охотно согласился на предложение Тостига и в августе,прибыв со своим войском на двухстах кораблях, высадился в Скарборо.Выступив отсюда, он разбил войско эрлов Нортумбрии и Мерсии приФулфорде и заставил сдаться Йорк.

Тем временем разгулявшиеся в Ла-Маншешторма по-прежнему удерживали готовые к отплытию корабли Вильгельма у береговНормандии, так что военачальники Гарольда прониклись уверенностью, что никакого вторженияв этом году уже не будет. Гарольд покинул свой домв Бошаме, неподалеку от Чичестера, и направился в Лондон, гдеузнал, что Гардрада высадился в Нортумбрии. За сутки Гарольд собралвойско и двинулся на север, достигнув Йорка всего за четыредня. Это был один из величайших переходов в истории Англии.Здесь Гарольд обнаружил, что Гардрада отошел от Йорка к Стамфорд-Бриджув одиннадцати километрах к востоку, причем треть своих сил оставилна кораблях. Внезапное появление армии Гарольда застало Гардраду врасплох. Понимаяэто, войско Гарольда тут же напало на врага, и встремительной, яростной схватке оба предводителя, Гардрада и Тостиг, были убиты. Оставшиеся в живых норвежцы с позором отправились восвояси. Гибель Гардрады, «последнего из викингов», значительно уменьшила угрозу английскому трону со стороны Скандинавии.

Гарольд пробыл в Йорке всего неделю, наводя там порядок, как вдруг ему сообщили страшную новость: Вильгельм в конце концов все же отплыл от берегов Франции и 28 сентября высадился в бухте Певенси. Гарольду предстояло форсированным маршем вести усталую, истощенную армию обратно на юг, к Лондону. Там он получил от Вильгельма, уже расположившегося лагерем у Гастингса, послание, в котором тот вновь заявлял о своих претензиях на трон. Гарольд резко ответил, что право на трон принадлежит ему по завещанию Эдуарда, что оно подтверждено решением витана и последующей коронацией. Вопрос, безусловно, предстояло решать оружием. Гарольд отбыл из Лондона и 13 октября был в Гастингсе.

Поле брани, которое можно осмотреть и сегодня, представляло собой небольшую возвышенность и долину. Оно было настолько тесным, что сражаться на нем могли не более чем по восемь тысяч воинов с той и с другой стороны. Считается, что у Вильгельма было три тысячи конницы, разбитой на небольшие отряды и поддерживаемой лучниками и пехотой. Вильгельм мог свободно перебрасывать свои отряды. Воины Гарольда сражались в пешем строю. На гребне холма они образовали «стену щитов», внахлест приставив их один к другому. Это обеспечивало прочную оборону, но поддерживать дисциплину или перестроить строй для атаки, когда он нарушен, было очень трудно. В таком войске отсутствовала четкая структура, но так обычно сражались и англосаксы, и викинги: каждый дрался сам по себе и сам за себя, а король был окружен только небольшой личной охраной.

Утром 14 октября нормандская кавалерия пошла в атаку на англосаксонские щиты, но понесла тяжелый урон: много лошадей погибло от англосаксонских копий и секир. Нормандцы отступили и перегруппировались, в то время как англосаксы пополняли запасы метательных снарядов и убирали своих погибших. Следующая атака нормандцев тоже была отбита, но с каждым разом ряды англосаксов редели: нормандские лучники поражали их с расстояния около ста метров.

В какой-то момент англосаксы, по-видимому, поддались на хитрость нормандцев, якобы ударившихсяв бегство. Преследуя противника, они расстроили свои боевые ряды, покинувпозицию на возвышенности за щитами, и устремились вниз, в долину,где оказались в окружении кавалерии Вильгельма. По большинству свидетельств, переломныймомент наступил, когда Гарольду вонзилась в глаз вражеская стрела. Пользуясьзамешательством среди англосаксов, четыре нормандских рыцаря пробились к Гарольду изарубили его. Лишившись своего предводителя, англосаксы разбежались по окрестным лесам.Тело Гарольда в этой схватке было так изуродовано, что егожена с прелестным именем Эдит Лебединая Шея с трудом опозналаостанки. Он был погребен в Уолтхэмском аббатстве к северу отЛондона.

История битвы под Гастингсом запечатлена на знаменитом гобелене, по всей вероятности заказанном епископом нормандского города Байе, сводным братом Вильгельма, английским рукодельницам из города Одо. Гобелен сейчас хранится в специальном музее в Байе и считается одним из самых ярких изображений войны в средневековой истории. Вильгельм, хоть и одержал победу, потерял в этом сражении треть своего войска и много боевых коней. У него не осталось никаких ресурсов, ждать подкрепления было неоткуда, он был один в чужой враждебной стране, где эрлы, без сомнения, окажут сопротивление, когда узнают, что их земли обещаны соратникамВильгельма. Но он приказал основать на месте битвы аббатство ирешил короноваться в Лондоне, у гробницы своего предшественника Эдуарда Исповедника7.

Двадцать лет спустя в «Книге Судного дня», всеобщей поземельнойпереписи, проведенной по приказу Вильгельма, были перечислены деревни, «разоренные» нормандскойармией по пути из Суссекса к Лондону. Войско не пыталосьатаковать грозные стены города, но проследовало вверх по течению Темзыи обошло город с северо-запада, через Миддлсекс, ожидая, пока лондонскиеепископы и горожане не «подчинятся необходимости».

Вильгельм подтвердил свободы, дарованныелондонцам королем Эдуардом, заявив: «Я не потерплю, чтобы кто-нибудь причинилвам какое-нибудь зло». Лондон остался в целости и сохранности, ана Рождество 1066 г. в Вестминстерском аббатстве состоялась коронация Вильгельма.Обряд совершили англосаксонские епископы в соответствии с англосаксонским ритуалом, ноза стенами аббатства стояли угрюмые горожане.

Вильгельм с триумфом вернулсяв Нормандию, оставив новые владения на попечение епископа Одо, возведенногов сан эрла Кентского, и Уильяма Фиц-Осберна, эрла Херефордского, которыйсразу же начал строительство огромного замка в Чепстоу. Теперь Вильгельмуприходилось выплачивать свои долги, для чего он изымал английские земли,первое время в скромных масштабах. Чтобы обезопасить путь домой, вдольюжного побережья он построил крепости. Но постоянная угроза восстаний требоваластроительства новых крепостей — в Экзетере