Айви. Возрожденная из пепла E-Book

Саманта Кристи

• Herausgeber: Инспирия
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 421

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Любовь — это пламя, перед которым бессильны даже герои. «Айви. Возрожденная из пепла» — это не просто история любви. Это роман о спасении. О чувствах, вспыхнувших там, где был только пепел. Первая часть цикла «Горячие пожарные», три книги про настоящих героев. Айви Мое сердце было дважды разбито. Остров стал убежищем, а Себастьян — утешением. Мой пожарный. Добрый, искренний, как и я — потерянный. И то, что начиналось как бегство, дало мне надежду. Но когда пламя прошлого вспыхнуло вновь, я поняла: он может спасти всех. Кроме меня. Себастьян Меня бросили у алтаря. Путешествие было единственным способом отвлечься от боли, пока я не встретил ее. Моя Айви. Тлеющий уголек, хрупкий, опасный и прекрасный. Теперь ее прошлое — мой самый страшный вызов. Но что, если она единственная, кого я не могу спасти? Для всех, кто верит: из пепла можно возродиться.

Leseprobe

Саманта Кристи Айви. Возрожденная из пепла

Посвящается тем, кто спасает жизни

Samantha Christy

IGNITING IVY (#1 The Men on Fire series)

Copyright © 2019 by Samantha Christy

© Зарипова Н., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Себастьян

– А ваша жена? – спрашивает меня парень за стойкой. Он вытягивает шею, глядя за мою спину, и возвращается взглядом к своему компьютеру. – Тут сказано, что бронь на мистера и миссис Бриггз.

Я качаю головой:

– Нет. Я один. Но это же не проблема?

– Не проблема, – говорит он. – У нас есть несколько групп, отправляющихся одновременно. Мы просто добавим еще одного человека в эту.

Не первый раз, когда кто-то спрашивает о Брук. То же самое было и в отеле, куда я заселялся вчера вечером. Думаю, мне стоило бы поменять имена везде, но я не считал, что это станет такой проблемой.

– Становитесь на весы, сэр, – говорит парень. – Вас рассадят по весу. Потом вы можете пройти за эту стену и посмотреть видео по технике безопасности.

Посмеиваюсь, думая, что каждая женщина, которую я знаю, была бы возмущена этим правилом о взвешивании. Потом вижу, как на весы встает дама из очереди рядом со мной, и понимаю, что ее вес видит только человек за стойкой.

Нахожу место в комнате за стеной. Пока мы смотрим видео и получаем компактные спасательные жилеты, которые надо застегнуть вокруг пояса, я осматриваюсь и замечаю радость и предвкушение на лицах большинства пар.

Несколько человек выглядят испуганными. Скорее всего, они просто боятся высоты.

Одна девушка выглядит расстроенной, и это очень странно, ведь мы собираемся на незабываемую экскурсию. Говорят, она лучшая на острове. Я оглядываюсь, ожидая, что ее спутник присоединится к незнакомке, но никто не появляется. Скорее всего, это и есть причина ее грусти.

– Пожалуйста, следуйте за мной. – Сотрудница сопровождает нас на улицу и указывает каждому место с нарисованным на асфальте номером, где мы должны ждать, пока нас позовут.

Я восхищенно смотрю на синий вертолет. Это потрясающе. В городе нечасто увидишь вертолет.

Подхожу к грустной девушке и встаю рядом. Ее волосы развеваются на ветру, поднимаемом лопастями вертолета. Одна прядь попадает ей в рот, и я наблюдаю, как она отводит ее пальцем. Незнакомка красива. Мы с ней примерно одного возраста. Изящная. Она замечает мой взгляд и слабо улыбается. Это обычная вежливая улыбка.

И тогда я замечаю россыпь веснушек на ее носу.

– Номер два! – снова повторяет человек возле передней двери вертолета.

Я трогаю ее за плечо. Гладкое, загорелое, подтянутое плечо.

– Это вы, – говорю я, кивая на номер под ее ногами.

Она подходит к вертолету, и ей помогают забраться внутрь. Потом вызывают меня.

Мне достается место спереди, рядом с грустной незнакомкой. Мы устраиваемся на сиденьях справа от пилота, еще четверо занимают места сзади.

– Хорошего полета! – кричит помощник сквозь громкий гул двигателя. – Алоха!

Пилот поднимает наушники, давая нам понять, что нужно надеть свои. Потом он объясняет, как пользоваться микрофоном. У каждой пары есть общий маленький микрофон, и, чтобы говорить, нужно нажимать кнопку и держать микрофон у рта. Все, что мы скажем, будет слышно всем на борту.

– Пока мы ждем своей очереди на взлет, проверим микрофоны, – говорит пилот. – Я – Дастин Холлуэй, родом из Сиэтла, штат Вашингтон. Там я двадцать лет работал пилотом в береговой охране. И это было слегка менее стрессово.

Все смеются, но из-за громкого шума пропеллера почти ничего не слышно.

– А теперь вы все представьтесь, расскажите, откуда вы и что привело вас на прекрасный остров Кауаи. – Он смотрит на меня. – Начнем с номера один.

Я подношу микрофон ко рту и нажимаю кнопку.

– Привет! Я – Себастьян Бриггз, но все зовут меня Басс. Я из Нью-Йорка. – Я закатываю глаза. – И, по идее, это мой медовый месяц.

Незнакомка рядом со мной прищуривается и бросает взгляд на задние кресла, где сидят две другие пары. Потом она снова смотрит на меня, явно пытаясь понять, что я имею в виду.

Я качаю головой.

– Долгая история, – говорю я всем, кто слушает.

Я передаю микрофон незнакомке. Когда она берет его, ее мягкие изящные пальцы на миг касаются моих, более длинных и грубых.

– Я – Айви Грин, и я тоже из Нью-Йорка. Но, эм, я не с ним, – говорит она, указав на меня кивком.

– Вы тоже путешествуете в одиночку? – спрашивает пилот. – Что привело вас в штат Гавайи?

Она опускает взгляд на свои руки, на мгновение прикрывает глаза, прежде чем снова поднести микрофон ко рту.

– Да… В одиночку. Я… Да просто хотела увидеть Гавайи, наверное.

Она быстро передает микрофон мне, как будто не хочет больше говорить.

– Как тесен мир! – говорит пилот. – А вы, четверо, на заднем ряду? Тоже из Нью-Йорка, а?

Четверо пассажиров представляются, и пилот сообщает, что мы готовы к взлету.

Я никогда раньше не летал на вертолете, и, думаю, мне очень повезло: с моего места у меня будет самый лучший обзор. Я смогу видеть абсолютно все с этой стороны вертолета, включая то, что под ногами, потому что пол под креслом сделан из стекла. Мне даже жаль людей на местах позади. Я думаю, они заплатили за свои билеты столько же, сколько все остальные, но таких впечатлений у них точно не будет.

Мне даже грустно, что я не могу уступить свое место печальной девушке рядом со мной. Айви. Какое необычное имя. Но красивое. И оно ей подходит. У нее длинные темные волосы, разделенные на красивые локоны, концы которых завиваются будто лозы.

Когда вертолет взлетает, Айви неожиданно хватает меня за колено и сжимает его. Когда она осознает, что сделала, то быстро отдергивает руку, и ее лицо заливает румянец.

– Извините, – кажется, она сказала именно это, но я вижу только, как двигаются ее губы, потому что микрофон все еще у меня.

И все, о чем я могу думать, это рука незнакомки на моем колене и электрический разряд, который она пустила по моему телу.

Она хватается за край сиденья вместо моей ноги. Я хотел бы сказать ей, что все в порядке, и она может сжимать мое колено, если ей так хочется. Но, думаю, это только смутит ее еще больше, ведь все на борту смогут услышать меня.

Пилот рассказывает нам все про Кауаи, самый старый остров на Гавайях. Он говорит о том, что здесь снимали сотни фильмов. Его лекция полна деталей: от истории сахарных плантаций до описания лучших заведений на острове, где можно поесть.

Я понимаю, что почти не слушаю его, потому что все мои мысли только о секунде, когда рука Айви задержалась на моей ноге. Как же глупо! Чувствую себя как пятнадцатилетний подросток, к которому впервые прикоснулась девушка.

Пытаюсь заставить себя прислушиваться к тому, что говорит Дастин.

Когда мы удаляемся от центра острова, перед нами раскидывается побережье На-Пали. От этой картины замирает дыхание: кристально чистая голубая вода встречается с узкими полосками коричневых песчаных пляжей, а на фоне – такие зеленые горы, каких я не видел ни разу в жизни.

Дастин рассказывает, что до большинства этих пляжей можно добраться только по воде, и мне становится интересно, во сколько бы обошлась аренда. Я понимаю, что вряд ли смогу себе это позволить, да и какой смысл ехать одному, но черт! Все фотографии острова, которые я видел, не передают и доли этой красоты. Настоящий рай.

Оглядываюсь на остальных, чтобы понять, разделяют ли они мой восторг. Когда мой взгляд падает на Айви, я вижу, что она поражена больше всех, и я замечаю одинокую слезу, которая скатывается по ее правой щеке.

После того как пилот разворачивает вертолет, чтобы пассажиры с левой стороны могли лучше рассмотреть побережье, мы направляемся дальше, пролетая над самым живописным ландшафтом, который я только мог представить. Водопадов так много, что они кажутся белыми локонами на фоне всей этой зелени. Их сотни.

Когда мы подлетаем к самому огромному водопаду, вертолет зависает на безопасном расстоянии.

– Это водопад Манавайопуна, и вы все наверняка знаете его как «Тот водопад из “Парка Юрского периода”», – говорит Дастин.

Минут десять мы летаем над долиной, любуясь сверкающей на солнце водой.

Когда я бросаю взгляд на Айви, – зачем я опять смотрю на нее? – то замечаю, что у нее есть собственный водопад. Из слез, струящихся по лицу. Это не одна-единственная слезинка, она буквально плачет. Сотрясается в рыданиях, как будто вот-вот начнет задыхаться. И, если честно, из-за ее реакции у меня перехватывает дыхание.

– Айви, вы в порядке? – спрашивает пилот. – Может быть, вернемся обратно?

Я протягиваю микрофон, чтобы она могла ответить, и она берет его дрожащей рукой.

– Я… Я в порядке, – заикаясь, произносит она.

– Дух захватывает, правда? – говорит пилот. – Иногда я забываю об этом, я же вижу это по пять раз на дню.

Айви может только кивнуть, а слезы продолжают катиться из ее глаз, как будто она совсем не может контролировать их.

Я так хочу дотянуться и взять ее за руку! Я прекрасно понимаю, что она плачет не от радости или восторга. Это слезы боли. Она выглядит так, будто переживает что-то по-настоящему ужасное. Мне тяжело просто сидеть и смотреть на это. Я помогаю людям. Это моя работа. По крайней мере, я повторяю себе это, едва сдерживая желание броситься утешать ее.

Если я заговорю с Айви, все на борту услышат меня. Это было бы некрасиво по отношению к ней. Поэтому я делаю то единственное, что могу. Я откидываюсь на спинку и отворачиваюсь к окну, напоминая себе, что это вообще может быть первый и последний раз в жизни, когда я попаду на Гавайи. Люди моей профессии обычно не могут позволить себе такие поездки.

Дастин ведет вертолет над каньоном Ваймеа, а потом начинает снижаться. Он указывает нам на смотровые площадки и туристические тропы. Мы видим людей, стоящих на краю утеса и машущих вертолету, пока мы пролетаем над ними. Я улыбаюсь, зная, что всего через пару дней я тоже буду одним из них. Пеших походов в моем расписании не было, но это именно то, чем я хочу заняться. А еще это бесплатно.

Минут через тридцать после того как мы пролетели над большей частью острова, пилот начинает рассказывать о цветах. Желтый гибискус – национальный цветок. Вся эта болтовня о растениях становится самой скучной частью экскурсии. Кажется, Айви тоже так считает: она снимает наушники, кладет их на колени, закрывает глаза и сидит так до самой посадки.

Нас просят выходить из вертолета по одному и сопровождают в маленький магазинчик, где можно купить футболки, сувениры и даже видео всего нашего полета.

Пока другие пары остаются рассматривать товары, мы с Айви направляемся к выходу.

– Махало! – говорит сотрудник, открывая нам дверь.

– Спасибо! – говорим мы с Айви в один голос.

Мы молча направляемся к парковке, чтобы найти свои машины. Стоянка забита джипами: именно такие автомобили здесь чаще всего берут в аренду. Я смеюсь, когда Айви пытается открыть дверь моего джипа и расстраивается, что ключ не срабатывает.

– Может быть, попробуешь этими? – предлагаю я, подойдя к ней, и достаю свои ключи.

Она смотрит на них, потом оглядывается на другие машины.

– Извини. Они все одинаковые, – смущается она.

– Айви? – окликаю я ее, когда она собирается уходить.

Я даже не понимаю, что собираюсь ей сказать. Просто знаю, что нужно остановить ее, пока она не ушла. Она поворачивается и поднимает бровь.

– Мы же оба тут без пары, давай сходим еще куда-нибудь вместе?

– О, разве у тебя не медовый месяц?

Я смеюсь.

– Технически да.

– Ну и где же твоя жена? Струсила?

– Да, точно. Струсила где-то девять месяцев назад, прямо перед тем, как идти к алтарю.

Айви прикрывает рот рукой от удивления.

– Ой, мне так жаль, Себастьян.

– Басс. Или Бриггз. Меня никто не зовет Себастьяном.

– Окей. Мне жаль, Басс. А я Айви.

– Я помню. – Я подхожу чуть ближе. – Что насчет мистера Грина?

– Нет, только я.

– Ну, у нас точно похожие вкусы, – говорю я, указывая сначала на вертолет, а потом – на наши одинаковые автомобили. – Как насчет парочки совместных приключений? У меня есть парные билеты почти на все экскурсии на этом острове.

Она задумывается на мгновение, затем качает головой:

– Нет. Но спасибо.

– Скоро уезжаешь с Гавайев? – неловко выпаливаю я.

Она снова качает головой:

– Нет. Было приятно познакомиться, Басс.

– И мне, Айви. Хорошо провести время на Кауаи!

«Хорошо провести время на Кауаи». Господи, я говорю рекламными фразами! Ничего получше не мог придумать? Она грустно смеется, перед тем как помахать мне на прощание.

Я смотрю, как она садится в свой белый четырехдверный джип и уезжает, и пытаюсь понять, что могло так сильно расстроить такую красивую женщину на таком красивом острове. И ловлю себя на мысли, что надеюсь найти ответ на свой вопрос.

Глава 2

Айви

Я люблю гулять по пляжам. Особенно на закате. Пляж Поипу не очень большой. В какую бы сторону ты ни пошел, очень скоро наткнешься на черные лавовые скалы, которые не обойти. Но он достаточно длинный, чтобы потеряться в своих мыслях и забыться.

Проходя мимо мыса, выступающего из воды, я замечаю несколько тюленей, которые наслаждаются последними лучами заката. Рядом стоит женщина по имени Эрма, волонтер, с которой я довольно сильно сблизилась за эту неделю.

Каждый раз, когда на пляже замечают тюленей, вызывают Эрму. Она приходит и ограждает территорию веревками, чтобы никто не потревожил этих редких животных. Она рассказала, что есть два тюленя, которые приплывают на этот пляж уже несколько месяцев подряд. Им даже дали имена – Флип и Флоп.

Я останавливаюсь, чтобы поболтать с Эрмой об этих тюленях-монахах, которые так важны для нее и для штата Гавайи. Мне кажется, что Эрме лет сто. Ее кожа такая загорелая и обветренная и с таким количеством морщин, что за ними едва можно разглядеть саму женщину. Она счастлива приходить сюда и защищать своих «малышей». Она любит свою жизнь.

Я завидую ей.

Семейство приходит, чтобы полюбоваться Флипом и Флопом, и Эрма, извинившись, уходит рассказать им о тюленях. Видно, как она ценит свою работу.

Я продолжаю бродить по пляжу, наблюдая за двумя небольшими группами серферов, которые отчаянно пытаются поймать последние вечерние волны, пока солнце еще не зашло за горизонт.

Есть один мужчина, который работает в пункте проката досок в моем отеле. Каждый день, проходя мимо, он предлагает научить меня кататься. И каждый день я отвечаю: «Может быть, завтра». Не то чтобы я не хочу попробовать, мне кажется, это даже интересно. Я не хочу учиться именно у него: он меня пугает, потому что похож на сталкера.

Иногда я думаю, что стоит найти кого-то другого, кто мог бы мне помочь. Но, как и с многими хорошими идеями, до дела так и не доходит. Каждый день дается мне с трудом, и сама мыль о том, чтобы получать удовольствие, заставляет меня испытывать глубочайшую вину.

Было тяжело набраться смелости и сесть в вертолет сегодня. Чтобы решиться на это, мне потребовалась неделя. И это было настолько же потрясающе, насколько опустошающе. Я знала, что так будет.

И все же, было приятно внести в привычный распорядок хоть какое-то разнообразие: обычно я брожу по пляжу, ем, рыдаю, сплю, а потом снова брожу по пляжу.

Сейчас у воды оставалось только несколько человек. Семьи собрали вещи и вернулись в свои номера, чтобы приготовиться к ужину. Большинство задержавшихся – пары, гуляющие за ручку, наслаждающиеся прекрасными красками заката. Как и я. Еще женщина, выгуливающая свою собаку. Девочка, продающая цветы. Мужчина вдалеке, сидящий на лавовом валуне и играющий на гитаре.

Когда я подхожу достаточно близко, чтобы расслышать, что именно он исполняет, сразу понимаю, насколько он хорош. Он не просто перебирает струны, он по-настоящему умеет играть. Я настолько зачарована звуками его гитары, что не замечаю, как опускаюсь на песок шагах в двадцати позади него, просто чтобы забыться в его музыке.

Некоторые тоже останавливаются, чтобы послушать. Одна парочка начинает танцевать, и потом мужчина даже пытается дать гитаристу деньги, но тот отказывается. Но все-таки прекращает играть, чтобы поболтать с этой парой. Когда он встает и поворачивается, я узнаю того парня из вертолета. Себастьян. Или Басс, как он просит себя называть.

Он смотрит на меня, явно удивленный, но ослепительно улыбается и кивает в знак приветствия.

Я встаю, машу ему рукой и улыбаюсь, прежде чем уйти. Но потом эта мысль догоняет меня: с чего он вообще должен быть рад меня видеть? Мне становится неловко, и я начинаю оглядываться: он наверняка улыбался кому-то другому. Но он тут же подбегает ко мне с гитарой в руках.

– Айви! – он указывает на отель, перед которым мы стоим. – Ты здесь остановилась?

Я замираю, пока мы разговариваем, вожу ногой по песку:

– Нет. Чуть дальше по пляжу.

– Ого! Как же тесен мир.

Киваю на его гитару.

– Я слышала, как ты играешь. Это было очень хорошо. Ты профессиональный музыкант?

– Почти, – отвечает он. – Я учился в музыкальном колледже несколько лет. Но потом бросил, чтобы следовать за настоящей мечтой.

– Но ты так хорошо играешь. Не могу поверить, что ты не хотел сделать музыкальную карьеру.

– Я люблю музыку, но быть пожарным для меня важнее.

Я наклоняю голову:

– Пожарный в Нью-Йорке? Ты работаешь в пожарном департаменте?

Он кивает:

– Да. Ты так спрашиваешь, будто знаешь кого-то оттуда.

– Мой двоюродный брат там работал, но давно. Он ушел оттуда и теперь продает машины. Говорил, что там было слишком много стресса.

– Иногда бывает довольно напряженно, но оно того стоит, – говорит он. – Так что теперь ты знаешь, чем я занимаюсь. А чем занимаешься ты, мисс Грин?

– Семейный бизнес. У родителей есть сеть цветочных магазинов.

– Звучит интересно, – говорит он, как раз когда девочка с цветами подходит к нам. – Как вовремя!

– Цветок для дамы? – спрашивает девочка.

– Конечно. – Басс вытаскивает бумажник и дает девочке пару долларов.

– Басс, – я касаюсь его руки, – спасибо, конечно, но это совсем не обязательно.

– Я настаиваю, – он тепло улыбается.

– Какой красивый, – говорю я, поднося цветок к своему носу.

– Воткни его в волосы, вот сюда, за ухо, – говорит девочка, глядя то на Басса, то на меня. – Если справа – значит, ты свободна, а если слева – значит, занята.

Конечно, я знаю это, я же флорист, но все равно не мешаю ей рассказать интересный факт.

– Спасибо, – говорю я, устраивая цветок за правым ухом.

Краем глаза замечаю, что Басс обрадовался моему выбору. Хотя я все еще не понимаю его намерений, он может помочь мне отвлечься.

Девочка уходит, как раз когда солнце начинает погружаться в море. Я стою, завороженная этим зрелищем, и наслаждаюсь невероятной красотой. Одновременно ощущаю радость и грусть: радость от того, что сдерживаю обещание, и грусть, потому что того, кому я его дала, здесь нет и он этого не видит.

Я снова слышу гитару. Мелодия звучит мягко, нежно и так завораживающе красиво, что кажется, будто она написана специально для этого заката.

– Кто это написал? – спрашиваю я, когда он заканчивает играть, а солнце заходит за горизонт.

Он пожимает плечами.

– Я только что придумал ее, пока смотрел, как ты любуешься закатом.

Я чувствую, как краснею, понимая, что стала источником вдохновения.

– Ты отлично играешь.

– Спасибо.

– Что же. Мне пора возвращаться. – Я смотрю на свои босые ноги. – После заката по пляжу ходить опасно, кругом все эти лавовые камни. Приятно было увидеться снова, Басс.

– И мне, – отвечает он, изучая меня взглядом. – Айви, я совершенно серьезно настроен. У меня есть целая куча лишних билетов. Я тут на две недели, совершенно один. Все остальные тут или парочками, или семьями. Мне кажется, мы вообще единственные без пары на Кауаи. И мы примерно одного возраста. Ну, я так думаю. Мне двадцать четыре.

– И мне двадцать четыре, – отвечаю я ему.

– Видишь? А то, что ты гуляешь по моему пляжу, это как знак самой вселенной, что мы должны объединиться.

– Твоему пляжу? – смотрю на него, подняв брови.

– Хорошо, нашему пляжу, – соглашается он.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Но почему? Ты здесь с кем-то? Ты сама сказала, что никакого мистера Грина нет. У тебя есть парень? Жених?

– Нет.

– Кто-то еще? – с игривой усмешкой спрашивает он.

– Нет, – смеюсь я. – Никого нет.

– И сколько ты уже здесь?

– Неделю.

– А уезжаешь когда?

– Двадцать девятого.

Басс выглядит удивленным:

– Но это же четыре недели, Айви. Ты приехала больше чем на месяц? Одна? Черт.

– Мне нужно было сменить обстановку.

Он понимающе кивает:

– Тяжелое расставание? Или, может, развод?

Качаю головой, отводя взгляд.

– Ну, что бы там ни было, я думаю, мы встретились не случайно. Завтра я иду кататься на тюбинге. Помнишь, пилот говорил нам про старые плантации сахарного тростника? Так вот, можно сплавляться по старым ирригационным каналам. Плывешь через пещеры и все такое. Звучит реально круто.

– Я уже все это знаю, – отвечаю я. За прошлый год я узнала все что можно об этом острове.

– Но ты все еще не хочешь пойти со мной?

Я пожимаю плечами и не говорю ему, что это тоже есть в списке дел, которые я должна сделать. Как та экскурсия на вертолете.

– Ну же! Это будет весело! И интересно.

– Извини, я просто не могу. Мне надо идти.

Я уже собиралась уходить, но он хватает меня за локоть и нежно тянет обратно к себе. Он привлекает меня так близко, что наши тела почти соприкасаются. Другая его рука ложится на мое плечо. Я быстро закрываю глаза, стараясь отстраниться, напомнить себе, зачем я здесь. Но не могу игнорировать его прикосновения. Они приятные. Требовательные, но это не ощущается как принуждение. Он действует уверенно, но не самоуверенно. И самое важное – я понимаю, что так я могла бы забыться на мгновение.

Он не отпускает меня, глядя прямо в глаза. Я не знаю, о чем он думает, только понимаю, что происходит в моей голове. Он первый мужчина, который касается меня вот так, который так смотрит на меня после Илая. Сколько уже прошло? Девять лет? Девять лет, как ни один мужчина после Илая не касался меня? Не то чтобы я не хотела. Просто было слишком сложно пытаться быть с кем-то другим. А потом я словно… оцепенела.

Внезапно тоска переполняет меня, и я отстраняюсь.

Басс выглядит расстроенным, он отворачивается и поднимает свою гитару.

– Вот что, Айви Грин. Я приду сюда завтра в десять утра. Я буду ждать тебя тут до пол-одиннадцатого. Если ты не придешь, я пойду кататься на тюбинге без тебя. Но я очень надеюсь, что ты придешь. Мне кажется, что под маской загадочной печали прячется женщина, которой не помешает настоящее приключение! – Он протягивает руку, и я пожимаю ее. – Может быть, я даже напишу песню об этой женщине. В общем, было приятно встретиться с тобой.

– И мне, Себастьян Бриггз, – отвечаю я, нехотя отпуская его руку.

Он смеется, услышав свое полное имя. Он так рад, потому что я его запомнила.

Уходя, я чувствую, что он смотрит мне вслед. Я отчаянно хочу обернуться и посмотреть, но не делаю этого. А еще я чувствую, что на моем лице появляется улыбка. И она даже не грустная. Это та улыбка, которую я не ощущала как минимум год. И, черт побери, как же ей рада!

Когда я подхожу к мысу и вижу, как Эрма сворачивает веревку, – тюлени уже уплыли, – я наконец оборачиваюсь и смотрю назад. Басс снова сидит на камне и играет на гитаре. И часть меня хочет знать, напишет ли он песню о девушке, которую он встретил сегодня? Девушке с грустными глазами.

На секунду я задумываюсь: что плохого в том, чтобы немного помечтать? В конце концов, может быть, именно это мне и нужно – то, что подарит мне минуту передышки.

Глава 3

Себастьян

Я сижу на большом камне, чувствуя себя немного помятым и побитым после второго утра серфинга. Не то чтобы я никогда не занимался серфингом раньше, просто волны на Гавайях сильно отличаются от волн в Джексонвилле, где я вырос. Но я начинаю снова втягиваться. Серфинг – это как езда на велосипеде. Здесь много мышечной памяти, и как только твое тело находит правильный баланс, все становится гораздо легче. Самая сложная часть почти всегда – это грести к точке разлома волны.

Сверяюсь с часами и обвожу взглядом пляж. Почти пол-одиннадцатого. Решаю дать ей еще пять минут, на случай, если она из тех, кто всегда опаздывает.

Потираю лоб: и почему я так одержим ею? Прямо сейчас мне не нужны отношения. Особенно с тем, кто выглядит настолько потерянным. Но все же в ней есть что-то особенное. И я не могу отрицать, что между нами будто сразу возникла какая-то связь.

– Алоха, мистер Бриггз, – говорит сотрудник отеля. – Сегодня без гитары?

Смеюсь и качаю головой: вчера я играл здесь несколько часов, и некоторые работники пришли на пляж после смены, чтобы послушать.

– Может быть, потом, мистер..?

– Туа. Называйте меня Туа. Вы очень хороши в этом.

– Спасибо, а вы тоже на чем-то играете?

– На укулеле.

– Может, как-нибудь сыграем дуэтом?

– Было бы здорово, – улыбается он.

– Вы могли бы научить меня гавайским песням.

– Это я запросто! Но сейчас мне нужно возвращаться к работе. Да и вообще, трое – это уже толпа, – он кивает куда-то за мое плечо.

Обернувшись, я вижу позади меня Айви с пляжным полотенцем и сумкой в руках.

– Я не знала, что надеть, поэтому взяла с собой сменную одежду. – Она поднимает сумку.

Сначала я широко улыбаюсь, но потом осознаю, что на ней надето, и пытаюсь не пялиться на нее слишком откровенно. Айви в прозрачном парео, едва прикрывающем ярко-голубое бикини. И, – боже, – я понимаю, что ей придется снять накидку для катания на тюбингах, и не уверен, смогу ли я вообще смотреть на что-то другое, пока мы будем кататься.

Я сглатываю и пытаюсь найти слова.

– Это хорошо, что ты в купальнике. Ты наверняка там намокнешь. Эм… то есть я тоже промокну. В смысле, мы все промокнем… – Господи боже! Почему я несу такую чушь? – Думаю, нам еще понадобится специальная обувь, но ее должны выдать. – Встаю, забираю у нее сумку и перекидываю ее через плечо. – Я так рад, что ты пришла.

– Я чуть было не передумала, – признается она.

– Почему?

Она пожимает плечами, и в ее глазах я читаю, что она не хочет, чтобы я давил. Поэтому я не настаиваю на ответе. Конечно, она оказалась здесь, в самом красивом месте на земле, не случайно. Но она не готова открыться мне.

– Пойдем, – говорю я, – нас ждет катание на тюбинге.

Мы направляемся к парковке около отеля, в котором я остановился, и Айви смеется, когда мы проходим мимо.

– Как тут вообще можно найти свою машину?

Парковка заполнена десятками джипов. Когда я нахожу нужный, указываю на ярко-желтую наклейку с танцовщицей хула [1] на заднем стекле.

– Вчера я тоже чуть не сел в чужую, так что купил вот это в сувенирном магазине.

Она смеется, рассматривая дурацкую наклейку.

– Отличная идея. Жаль, я не додумалась. Постоянно теряю свою машину.

Прежде чем сесть самому, я открываю перед ней дверь.

– Ты уже изучила остров? Всякие интересные места, рестораны? Мне пригодился бы совет, куда тут можно сходить нормально поесть.

– Я не особо куда-то хожу, – она выглядит смущенной, – пару раз я была на местном рынке. У меня апартаменты с кухней, я готовлю себе там.

– А что насчет других мест? – спрашиваю я, надевая солнечные очки, чтобы выехать с парковки.

Она качает головой:

– Только полет на вертолете. Это был первый раз, когда я куда-то выбралась. Но я часто гуляю по пляжу.

– Подожди, ты здесь неделю, и это был первый раз, когда ты видела хоть что-то, кроме нашего пляжа Поипу?

Она кивает, снова ничего не объясняя.

Мне любопытно, что могло заставить ее провести целую неделю в номере, находясь в таком месте, как это. Похоже на то, что у нее случилось что-то серьезное. Когда-то некоторые из моих друзей сталкивались с тяжелыми испытаниями. Такими, которые несколько лет не позволяли им жить счастливо. Я начинаю думать, что с Айви может быть что-то похожее. Она будто бы застряла в колее, из которой не может выбраться. Может быть, ей просто нужен небольшой толчок? Сам не знаю почему, но я чувствую, что должен помочь ей. Все больше и больше мне начинает казаться, что наша встреча с Айви несет какой-то более глубокий смысл.

Мой телефон звонит. Я улыбаюсь, взглянув на экран и увидев фото.

– Ты не против, если я отвечу? – спрашиваю я Айви. – Это моя лучшая подруга.

– Давай, – пожимает плечами Айви.

Включаю громкую связь:

– Привет, Пенни! Как дела?

– Рада услышать твой голос, Басс. Уже нашел красотку, с которой будешь заниматься серфингом?

Айви хихикает и прикрывает рот.

– Аспен, я сейчас за рулем, а ты на громкой связи. И пожалуйста, не выставляй меня каким-то ловеласом перед девушкой, которая сидит рядом со мной.

Из телефона звучит смех.

– В следующий раз сразу предупреждай, что я на громкой. Привет, девушка, которая сидит рядом с Бассом. Я – Аспен Эндрюс.

– Э-э-э, привет. – Айви снова выглядит смущенной. – Я – Айви Грин.

– Мы с Айви встретились вчера на вертолетной экскурсии. Она тоже из Нью-Йорка.

– О, супер! – восторженно восклицает Аспен.

Произносит она это так, будто Аспен уже решила, что Айви – Та Самая Девушка.

Аспен уже много месяцев пытается найти мне пару, несмотря на то что теперь живет в Канзас-Сити с женихом, профессиональным бейсболистом. Но она все еще хочет найти мне кого-то через наших общих друзей в Нью-Йорке.

– Тогда не буду тебя задерживать, – говорит она. – Я просто хотела поделиться хорошими новостями.

– Какими новостями?

– Мы с Сойером выбрали дату.

– Так это же здорово, Пенни! Когда?

– Второе января. Мы хотим успеть съездить в медовый месяц до того, как начнется весенний семестр. И мы решили, что свадьба будет в Нью-Йорке. Там же все наши друзья, кроме Денвера. Но он обещает, что получит разрешение на выезд из Миссури. Ни за что не стану выходить замуж, если его не будет на свадьбе! Если он не сможет приехать, я просто отменю свадьбу.

– Я отмечу это в своем календаре, чтоб мне точно не поставили смену.

– Лучше бы тебе не работать в этот день! Ты же мой шафер!

Я украдкой смотрю на Айви, которая слышит наш разговор, но старается не подавать виду.

– Можешь прийти с кем-то, кстати. Интересно, кто будет твоим «плюс один»?

От ее намеков я закатываю глаза.

– Пока, Пенни. Созвонимся потом.

– Пока, Басс, пока, Айви.

Звонок прекращается.

– Она милая, – говорит Айви. – И очень прямолинейная.

– Ты права в обоих случаях. А еще она – причина, по которой я оказался на Гавайях один.

Я замечаю удивление на ее лице.

– Это она бросила тебя у алтаря? Как так вышло, что теперь вы лучшие друзья?

Мой GPS говорит, что мы на месте, и я заезжаю на парковку.

– Нет, меня бросила не она. Но из-за нее я оказался в такой ситуации. – Я качаю головой. – Это долгая история, а нас уже ждет тюбинг.

Мы регистрируемся прямо на складе, подписываем отказ от претензий и получаем обувь, перчатки и шлемы с фонариками на лбу.

В шлеме и с распущенными длинными волосами, спадающими на плечи, Айви выглядит очаровательно. И эта грудь – черт возьми! Теперь, когда Айви сняла свое парео, я вижу, как кожа на ее загорелых плечах контрастирует с молочно-белой кожей по краям лифчика ее купальника. Должно быть, она проводит много времени на пляже в нем.

Я заставляю себя не пялиться на нее, чтобы не опозориться перед всей группой из-за слишком очевидного возбуждения.

Мы садимся в большой фургон и следуем за двумя другими фургонами по проселочным дорогам до точки старта, где нас инструктируют гиды, которые будут проводить экскурсию.

Когда мы спускаемся к воде, Айви подталкивает меня вперед.

– Иди первым, – говорит она. – Я слышала, вода там холодная.

Я сажусь в свой тюб и сразу замерзаю. Смотрю, как Айви делает то же самое, и, как только она заходит в воду по пояс, ее руки покрываются мурашками, а под тканью лифчика виднеются затвердевшие соски. От этого невозможно оторвать взгляд! Айви замечает, что я ее разглядываю, и на ее лице появляется легкая улыбка.

Я просто хотел, чтобы эта девушка улыбнулась. Уверен, такая невероятная красотка, как она, способна покорить своей улыбкой любого мужчину. Готов поспорить, что она сможет покорить меня. Осознание этого будоражит. В последние девять месяцев я пытался встречаться с другими девушками, но я не чувствовал ничего подобного ни к кому. Ни одна девушка не заставила мое сердце биться быстрее, а мои штаны – становиться слишком тесными. Ни одна после Аспен. Мне потребовалось много времени, чтобы принять: мы не сможем быть вместе.

Я просто рад, что мы не позволили этому разрушить нашу дружбу.

С Айви все иначе. Не могу точно объяснить, почему, но, когда я смотрю в ее глаза, я просто знаю, что наша встреча не случайна.

Течение начинает мотать нас в разные стороны, и Айви хватает меня за руку. Она тянется ко мне, и я не отпускаю ее. Я понимаю, что мы держимся за руки через перчатки, – толстые перчатки, которые должны защитить нас от порезов об острые стены пещеры, где мы сейчас поплывем, – но по какой-то странной причине это не делает момент менее интимным. По ее взгляду я понимаю, что она чувствует то же самое.

Гид отпускает веревку, и мы двигаемся по узкому каналу, над которым смыкаются ветви деревьев. Когда мы доходим до первой пещеры, нам говорят включить фонарики. Течение несет нас через пещеру, подкидывая тюбы и ударяя их о стены, как шары в игровом автомате.

Темно, но я слышу смех позади себя. Надеюсь, это Айви. Звучит как будто это Айви. Хотя она не кажется хохотушкой. Надеюсь, что я смогу это изменить.

Когда мы покидаем пещеру, идет дождь, и мы едва ползем вперед. Некоторые из нашей группы ворчат, но только не Айви. Она откидывает голову назад, на бортик своего тюба, и открывает рот. Сейчас она похожа на ребенка, который ловит капли дождя языком.

Я не могу оторвать от нее взгляд.

Вдруг кто-то врезается в нее сзади, и Айви быстро распахивает глаза и садится. Я даже могу поклясться, что замечаю в ее глазах слезы. Хотя это могут быть просто капли дождя.

В следующем туннеле мы разделяемся, и я оказываюсь впереди всей группы, а Айви – в самом конце. Управлять тюбом сложно, но я стараюсь пропустить всех вперед, чтобы снова оказаться рядом с ней. Когда мы доплываем до четвертой пещеры, Айви наконец догоняет меня. Я рад этому, потому что в самой пещере нас просят выключить фонарики. В полной темноте гид начинает рассказывать страшную историю, и Айви снова тянется ко мне.

Я снимаю перчатку и касаюсь пальцами ее плеча. Айви сразу отстраняется, но почти мгновенно кладет свою ладонь на мою. В этой абсолютной темноте мы держимся за руки. Прямо сейчас я бы хотел увидеть ее лицо, но вокруг такая непроглядная темнота, что это невозможно. Но мне и не нужно видеть ее лицо, чтобы понять, что она чувствует. Прикосновение ее руки говорит обо всем, что я должен знать. Я поглаживаю ее костяшки большим пальцем, Айви сжимает мою руку в ответ, и я улыбаюсь. Я улыбаюсь в темноте, потому что понимаю, что этот осторожный жест – знак, на который я надеялся.

И вдруг я начинаю задумываться: не является ли Айви Грин той женщиной, которую я искал всю свою жизнь?

Глава 4

Айви

Когда мы возвращаемся в гараж у отеля на джипе Басса, я все еще думаю о нашем приключении. Это было все, о чем я могла мечтать, и даже больше. Эти взгляды, случайные прикосновения, то, как мы держались за руки, проплывая в темноте. Все то, что я не могла даже представить себе. И та экскурсия на вертолете, и сегодняшнее катание на тюбингах – все было так трудно, если учесть, зачем именно я решилась на это. Но с Бассом это не было настолько болезненно. И я начинаю осознавать, что, кажется, это было нечто большее, чем просто способ забыться.

– Пойдешь поужинать со мной? – спрашивает Басс, когда мы выходим из машины.

– Спасибо, но нет. Но спасибо тебе, что пригласил меня с собой на тюбинг, это было здорово.

Наклонив голову, Басс разглядывает меня.

– Правда? В какой-то момент ты казалась грустной, и я подумал даже: может, ты жалеешь, что согласилась.

– Все не так просто, я и не хотела соглашаться, но мне это было нужно. А с тобой было весело. В общем, спасибо.

Я уверена, любой другой мужчина тут же потребовал бы объяснений. Но не он. Кажется, он понимает, что есть вещи, о которых я не хочу говорить. Кажется, он понимает меня. И я вижу это в его глазах каждый раз, когда наши взгляды встречаются.

Басс снова открывает дверь машины.

– Давай хотя бы подвезу тебя домой.

Я достаю свою сумку с заднего сиденья.

– Все окей, я люблю гулять пешком. И тут совсем недалеко.

Он провожает меня от гаража, мы идем через сад, окружающий его отель, и выходим к пляжу.

– И где же твои окна? – спрашиваю я, внимательно изучая здания.

Он разворачивает меня за плечи и указывает на четвертый этаж, на балкон, выходящий на сад и бассейн.

– Вон те.

Я оглядываюсь на океан и пытаюсь понять, виден ли он оттуда.

– С моего балкона можно увидеть только узкую полоску пляжа, вон за теми деревьями. Уверен, что родители моей бывшей отвалили кучу денег за вид на океан, – он показывает пальцами кавычки.

– Так это родители твоей бывшей заплатили за все? – удивляюсь я.

– Ага, они. И за все дополнительные экскурсии тоже. Черта с два я бы смог позволить себе все это на зарплату пожарного.

Улыбаюсь:

– Похоже, ты что-то недоговариваешь.

Он смеется.

– Есть немного. Давай я расскажу тебе за ужином? Один сотрудник отеля посоветовал мне «Калапаки Джо», это недалеко. Там есть и бар, и гриль, и все как мне нравится.

Я обдумываю это, прикусив губу и глядя на воду. Было неплохо провести время с кем-то, это отвлекло от мыслей, которые иначе могли бы утащить меня слишком глубоко. В конце концов, родители и отправили меня сюда, чтобы я в некотором смысле нашла себя.

– Вчера на пляже я слышала, как кто-то говорил об этом ресторане.

– И что скажешь? Тут недалеко. Я могу зайти за тобой, а потом мы пройдемся до ресторана вместе?

– Почему бы нет.

– Тогда в шесть?

Я киваю.

– Давай встретимся на пляже. Мой отель – тот, что с красными крышами.

– Я понял, где это. Я как раз прогуливался там утром.

– Так ты тоже любишь гулять по пляжу?

– Люблю, – с хитрой улыбкой отвечает он.

Кажется, у нас больше общего, чем я решила с первого взгляда.

– А ты любишь цветы? – спрашиваю я.

– Теперь люблю, Айви Грин.

Я не могу сдержать улыбку, перекидываю сумку через плечо, разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Тогда в шесть, Себастьян Бриггз.

Его смех звучит позади.

Я пытаюсь вздремнуть, но мысли все время возвращаются к его пронзительным голубым глазам. К его рукам, таким большим, что мои утопают в них. Не сомневаюсь, что он отличный пожарный. Высокий, крепкий и надежный.

Вспоминаю единственного мужчину, с которым у меня что-то было, и невольно сравниваю их. Руки Илая мягкие, совсем как у меня. Но ведь Илай – школьный учитель, и ему не приходится спасать жизни или тушить пожары этими руками. Илай среднего роста. Он симпатичный, но Басс просто великолепен. Он из тех, кто мог бы быть на обложке календаря с пожарными. Наверняка он – Мистер Январь или что-то в этом роде.

Я начинаю возбуждаться от одних только мыслей о нем. Даже раньше, чем я успеваю осознать, моя рука тянется к трусикам, и я трогаю себя. Я думаю о его глазах. О его руках. О его коротких сексуальных волосах. Он силен, это точно. Он из тех мужчин, кто может подхватить тебя на руки и отнести в постель. Он из тех, с кем можно воплотить свои фантазии. И он всего лишь в нескольких минутах ходьбы по пляжу отсюда. Один. И он приглашает меня на ужин.

Прошло так много времени с тех пор, как у меня хватало сил хотя бы подумать о мужчине, не говоря уже о том, чтобы довести себя до оргазма, представляя кого-нибудь. И вот я лежу, все быстрее и быстрее лаская себя, пока не запрокидываю голову на подушку, шепча его имя.

Потом, когда я лежу в тишине, на меня наваливается невыносимая грусть. Как я вообще могла позволить себе такое?

Тут же я ощущаю вину. Вину за то, что чувствую, что желаю, что живу.

Закрываю глаза и пытаюсь забыться во сне. Но я знаю, что только обманываю себя. Есть только одно лицо, которое я всегда вижу во сне.

Приближаясь, он буквально пожирает меня взглядом. Сначала его глаза скользят по моему лицу, оценивая макияж, который я так долго делала, потом опускаются к вырезу моего летнего платья, затем – к моим загорелым ногам и, наконец, останавливаются на моих босых ступнях, прежде чем вновь вернуться к лицу.

– Вау! Ты выглядишь потрясающе! – говорит он.

Не могу удержаться от улыбки: после такого приветствия я чувствую себя даже более желанной, чем несколько часов назад, когда заставила себя кончить.

– Спасибо.

Он улыбается в ответ.

– Я знал, что у тебя красивая улыбка.

Я чувствую, как медленно краснею. Я собиралась уже отменить встречу и спрятаться ото всех. Но его действия и слова все больше убеждают меня, что я правильно поступила, решив поужинать с ним.

Кивает на мои туфли, лежащие тут же на песке.

– Давай мне.

– Не надо, у тебя свои есть. Но спасибо, что спросил.

За последние двадцать четыре часа я точно поняла, что Себастьян Бриггз – настоящий рыцарь. Тот, кто открывает всем двери, кто всегда заботится о других. Еще он очень общительный и способен поддержать беседу с кем угодно. И он никогда не сдается.

Ладно, может быть, я узнала о нем гораздо больше, чем мне казалось. И, похоже, совсем скоро я узнаю что-то еще. Его бросили у алтаря? Не могу даже представить, как это больно. Хотя он говорил, что это случилось девять месяцев назад. Интересно, почему ему понадобилось столько времени, чтобы отправиться в этот так называемый медовый месяц?

Еще любопытно, ждет ли он, что я расскажу свою историю. Нет. Ни за что. Все, кто знают мою историю, – те, кто прошел через это вместе со мной. Мне все еще тяжело даже думать об этом, не то что говорить вслух.

Потому что я думаю. Я все еще думаю об этом. Каждую проклятую секунду каждого проклятого дня.

Но затем я снова смотрю на Басса и вдруг осознаю, что, пока мы катались на тюбингах в том темном туннеле, я вообще не думала о плохом. Так же как тогда на пляже, когда я слушала, как он играет на гитаре.

Так что нет. Я не буду рассказывать ему ни о чем. Но я буду с ним и попытатюсь забыть прошлое. Не все, конечно. Там все же было столько прекрасных дней и воспоминаний. Так что только плохое. То, что разрывает мое сердце на куски.

– Отличный день, – говорит он, пока мы медленно идем к ресторану.

– На Кауаи всегда отлично. Не было ни одного плохого дня с тех пор, как я приехала.

– Мне казалось, Дастин, тот пилот, сказал, что на этом острове бывает больше дождей, чем где угодно в США.

– Ну да. Просто не всегда именно на побережье. Иногда дождь идет всего минут десять-пятнадцать, и потом снова становится солнечно. Больше всего дождей в горах. Кстати, прошлой весной тут было столько осадков, что пришлось перекрыть половину движения на острове. Тут же только одна дорога, и она идет примерно через три четверти Кауаи. Но хорошо, что она опять открыта. Может быть, я как-нибудь съезжу на северную сторону острова.

– Кажется, ты много всего знаешь об этом месте.

– Так и есть.

– Изучала перед тем, как приехать сюда?

– Вроде того.

Я чувствую его взгляд, пока мы идем.

– Ты ничего не желаешь рассказывать, да, Айви Грин?

Мне хочется улыбаться, когда он называет меня полным именем. Но я сдерживаю улыбку.

– Ой, смотри! – Я вижу впереди знакомое лицо. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

Я знакомлю Басса с Эрмой и прошу ее рассказать ему о тюленях-монахах, которые приплывают на солнечные ванны на нашем пляже.

– Так жалко, что ты не успел их увидеть, – говорю я, когда мы, попрощавшись с Эрмой, продолжаем путь.

– Может, завтра придем пораньше и попробуем их застать?

От мысли о том, чтобы провести с ним больше времени, у меня что-то сжимается внутри.

– Думаю, можно попробовать.

– Смотри, как волны разбиваются о скалы! – Басс достает из кармана телефон.

Потом он притягивает меня к себе и разворачивает нас обоих спиной к скале. Держа телефон на вытянутой руке, Басс делает пару снимков. Потом просматривает их, явно недовольный результатом.

– Подожди. – Он что-то настраивает в телефоне, ожидая новую волну. – Жди… Готова? Давай!

Потом мы кружимся, и он делает несколько фото, пока волна разбивается о скалу за нашими спинами.

Он сразу показывает фото мне, и я смотрю на него гораздо дольше, чем обычно смотрят на селфи. И смотрю потому, что вижу то, чего я ожидала меньше всего.

Я улыбаюсь.

– Скинешь мне? Моя семья будет в восторге.

Я думаю, что если они увидят фотографию, на которой я улыбаюсь рядом с мужчиной, то хотя бы на время успокоятся и отстанут от меня. Я так устала от ежедневных сообщений и звонков! Клянусь, или Холли, или Альдер, или кто-то из наших родителей всегда либо пишет, либо звонит мне. Они называют это моральной поддержкой. Я называю это «самоубийство в прямом эфире».

– Конечно. Дай мне свой номер. – Он легонько толкает меня локтем. – Но предупреждаю сразу. Как только он окажется у меня, я могу начать приглашать тебя на свидания каждый день. Ну в очаровательной и совсем не маньячной манере.

Я смеюсь. Как же хорошо смеяться! И я даю ему свой номер, потому что вдруг понимаю, что хочу видеть его каждый день и каждую ночь. Потому что он помогает мне заглушить боль лучше, чем алкоголь. Мне ли не знать? Я попробовала все варианты за последние шесть месяцев.

– Вот, держи. – Он посылает мне фото. – Пенни с ума сойдет, когда это увидит. Она выпрашивает твою фотку с тех пор, как мы поговорили по телефону.

Он показывает на ресторан, виднеющийся за деревьями:

– Вот мы и пришли.

Мы заходим, и нас сразу сажают за столик у окон с видом на теннисные корты и океан за ними.

– Тут во всех ресторанах так? – спрашиваю я. – Ну, открытые окна, красивые виды.

Он пожимает плечами.

– Не знаю. Давай посмотрим сами. Например, завтра вечером ты выберешь, куда мы пойдем.

– Да ладно, – ухмыляюсь я.

– Ага. – Он машет телефоном в воздухе. – Ты же дала мне свой номер. Теперь тебе придется сказать мне «да», иначе я тебя все равно достану.

– Но только «в очаровательной и совсем не маньячной манере», правильно? – шучу я.

К нам подходит официантка, и мы заказываем коктейли. Потом Басс показывает мне сообщение на своем телефоне.

Басс недолго роется в своем телефоне и показывает мне фото:

– Теперь она знает, как ты выглядишь. Будет честно, если ты будешь знать, как выглядит она.

Она действительно красива, примерно моего возраста, стройная, с темными волосами. И на фото она стоит рядом с очень привлекательным мужчиной. Я думаю, это и есть ее жених.

– Она сказала, что ее зовут Аспен. Но ты зовешь ее Пенни?

– Ага. Мы познакомились, когда оба только поступили в Джульярд.

Я приподнимаю бровь.

– Ты учился в Джульярде? Но ты же пожарный?

– Учился, но бросил Джульярд в начале третьего курса. Сразу выучился на медицинского техника, потом на парамедика и, наконец, окончил академию пожарных.

– А Пенни… Ой, Аспен. Как, кстати, мне ее называть?

– Все зовут ее Аспен. Только мы с ее братом называем ее по-другому. Еще ее родители, но они умерли.

– Это ужасно, – вздыхаю я.

– Они погибли в автомобильной аварии. Почти сразу после того, как она поступила в Джульярд.

– Не представляю, что делала бы без своих родителей.

– Я тоже. Мои родители – это вся моя семья, я единственный ребенок. А у тебя есть братья-сестры?

Нам как раз подали напитки, и я делаю глоток, размышляя, сколько личной информации готова раскрыть. Разговор о моих брате и сестре кажется мне вполне безопасным.

– Есть и брат, и сестра. Альдеру тридцать, у него есть жена Кристина. Они управляют нашим магазином на Лонг-Айленде. И сестра Холли. Ей двадцать восемь. Мы с ней как лучшие подруги, а еще мы управляем магазином в Бруклине. То есть в основном это она управляет. Особенно в последнее время. А родители управляют магазином на Манхэттене.

– Альдер, Холли и Айви – это, получается, «Ольха», «Падуб» и «Плющ». Похоже, твои родители – настоящие фанаты садоводства. И у вас есть целая сеть магазинов. А как они называются?

– The Greene Thumb [2], – говорю я. – Так говорят про человека, у которого даже лопата зацветет, если в землю воткнуть.

– И, естественно, у них все цветет, – улыбается он. – Кажется, я видел ваш магазин в Бруклине. Вроде в соседнем магазинчике недавно был пожар? Примерно пару месяцев назад? Я припоминаю, что там пришлось прорубать стену, чтобы убедиться, что за ней ничего не тлеет.

Он пристально смотрит на меня.

– Но тебя там не было. Тебя я бы точно запомнил.

– Я… эм… Я не так часто там бываю в последнее время. Но да, нам пришлось делать ремонт. – Я нервно тереблю меню. – Так ты работаешь на станции где-то в Бруклине?

– Экипаж‐319.

– Вы готовы сделать заказ? – спрашивает официантка.

Мы отвечаем и сразу же слышим звуки гавайской музыки. Это так красиво, что мы просто наслаждаемся моментом. Я рада этой паузе в разговоре: он начал становиться слишком откровенным. Некоторые женщины встают и начинают танцевать, и я завороженно наблюдаю за ними. Их движения такие плавные и грациозные, и каждое будто рассказывает свою историю, гармонично переплетаясь с музыкой.

Одна из танцовщиц замечает мой восхищенный взгляд и приглашает меня присоединиться.

– Ой, нет. Я не могу. Я правда не умею.

– Я научу, – говорит невысокая коренастая гавайская женщина.

– Ну… Ладно. – Я неохотно иду за ней к месту, где играют музыканты.

Я бросаю на Басса взгляд, полный ужаса, но он лишь кивает мне в знак поддержки. Но его улыбка не покидает меня следующие несколько минут, пока я пытаюсь научиться танцевать, как никогда не танцевала раньше. Наверняка я выгляжу нелепо на фоне местных женщин, кружащихся рядом. Но какие же чувственные движения они мне показывают! Ощутить то, как сейчас двигается мое тело, – будто бы прикоснуться к тому, что я не чувствовала очень давно. Я снова чувствую себя сексуальной.

И если судить по горячему взгляду Басса, похоже, он думает так же.

Внезапно внутри меня будто разгорается огонь. Тот самый огонь, который я давно считала потухшим. Я и не подозревала, что он может возродиться. Это нечто гораздо большее, чем просто способ отвлечься. И когда я смотрю на Басса в другом конце зала, я понимаю, что мне не хочется есть ничего из того, что мы заказали сейчас. Но в то же время я умираю с голоду.

Глава 5

Себастьян

Дождаться окончания ужина было настоящей пыткой: образ Айви, танцующей под гавайскую музыку, не выходил у меня из головы. Ее движения были невероятно притягательными, и я поймал себя на мысли, что хочу написать песню специально для нее, чтобы она могла танцевать для меня. Только для меня.

На обратном пути Айви позволяет мне взять ее за руку. Мы бредем вдоль берега, наблюдая, как серферы ловят последние волны перед закатом.

– Я бы тоже хотела попробовать, – говорит она.

– Правда? Я могу тебя научить. Я, конечно, не профессионал, но я вырос во Флориде и много серфил раньше. Я даже взял недавно пару уроков, чтобы вспомнить, как это.