Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Иностранка
- Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
- Serie: Джоджо Мойес
- Sprache: Russisch
- Veröffentlichungsjahr: 2021
Они появились на свет 1 января 1990 года в одной и той же больнице Лондона, но Квинн родился на несколько минут раньше, был назван первым ребенком года и получил имя, которое мать Минни хотела дать своей дочери. Вот потому Минни Купер ненавидит свой день рождения и Квинна Хэмилтона, который, как она считает, украл ее имя, а вместе с ним и удачу. Впервые они неожиданно встретились через тридцать лет на новогодней вечеринке. И хотя Квинн и Минни обитают в разных мирах, судьба постоянно сводит их вместе. И каждый раз, расставаясь, они мечтают о новой встрече... «Через год в это же время» — трогательная и радостная история любви, рассказ о том, что порой судьба закручивает невероятные виражи на пути к счастью. Впервые на русском языке!
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 466
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Sophie CousensTHIS TIME NEXT YEARCopyright © Sophie Cousens, 2020 First published as THIS TIME NEXT YEAR by Arrow, an imprint of Cornerstone. Cornerstone is part of the Penguin Random House group of companiesAll rights reserved
Перевод с английского Татьяны Голубевой
Оформление обложки Виктории Манацковой
Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».
Касенс С.Через год в это же время : роман / Софи Касенс ; пер. с англ. Т. Голубевой. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2022.
ISBN 978-5-389-20627-4
16+
Они появились на свет 1 января 1990 года в одной и той же больнице Лондона, но Квинн родился на несколько минут раньше, был назван первым ребенком года и получил имя, которое мать Минни хотела дать своей дочери. Вот потому Минни Купер ненавидит свой день рождения и Квинна Хэмилтона, который, как она считает, украл ее имя, а вместе с ним и удачу. Впервые они неожиданно встретились через тридцать лет на новогодней вечеринке. И хотя Квинн и Минни обитают в разных мирах, судьба постоянно сводит их вместе. И каждый раз, расставаясь, они мечтают о новой встрече...
«Через год в это же время» — трогательная и радостная история любви, рассказ о том, что порой судьба закручивает невероятные виражи на пути к счастью.
Впервые на русском языке!
© Т.В. Голубева, перевод, 2021© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021Издательство Иностранка®
Посвящается дорогой тете Эм, которая читала это с удовольствием
Канун Нового, 2020 года
«Найт джем» был набит битком. Пульсировала грохочущая музыка, стены казались липкими от пота, алкоголя и кое-чего похуже. Минни крепко держалась за руку Грега, когда они пробивались сквозь толпу.
— Нам ни за что не добраться до бара! — крикнул ей Грег.
— Что? — закричала в ответ Минни, оглушенная тяжелым басом.
— Нам не добыть выпивки до полуночи! Я даже не представляю, где тут компания Люси!
Грег показал вверх, давая понять, что они должны попробовать добраться до террасы в бельэтаже. Минни посмотрела на свои часы: до полуночи оставалось десять минут. До сих пор весь вечер лишь усиливал ее ненависть к кануну Нового года. Почему она не осталась дома и не легла спать пораньше? Потом она вспомнила, что у нее отключено отопление и ей просто пришлось выйти, чтобы согреться. А Грег был полон решимости отправиться на вечеринку своих друзей по работе; и она, пожалуй, сочла бы себя плохой подругой, если бы заставила его пойти туда одного.
Минни позволила протащить себя через толпу дергающихся тел. Наконец они вырвались из толкучки, вышли на ночную прохладу, где грохочущая музыка уже звучала с более или менее приемлемыми децибелами.
— Осторожнее! — воскликнул Грег, отталкивая какого-то пьяного парня.
При этом Грег посмотрел на него так, словно пытался взглядом объяснить, что лучше бы тот проливал пиво на кого-нибудь другого, однако парень был слишком пьян, чтобы обратить на это внимание.
— Я тебя предупреждала, что не стоит встречать Новый год со мной, — сказала Минни.
— Может, прекратишь ныть? — ответил Грег, качая головой.
— Честно, я не шучу. Со мной на Новый год вечно что-нибудь случается. Я бы не удивилась, если бы все это здание загорелось еще задолго до утра. Или, может быть, какой-нибудь совсем маленький астероид упал бы прямо туда, где я стою.
— Не думаю, что ночь будет дурной из-за твоего дурацкого проклятия. Мне кажется, вечер уже так себе из-за того, что ты затащила нас на обед в этот жуткий дом Алана на другом конце Галактики. А теперь мы являемся на вечеринку за две секунды до полуночи, когда все уже на другой стороне Луны, и... Эй, это не приказ на взлет? — Грег поднес к уху палец и остановился, делая вид, что прислушивается к сообщению. — Черт, центр управления говорит, что мы вообще не на ту вечеринку попали.
— Дают разрешение на отмену миссии? — с надеждой спросила Минни.
— Отклонено.
Минни и Грег встречались уже пять месяцев. Они познакомились на марше протеста у Сити-холла. Демонстранты заявляли о нехватке доступного жилья в Лондоне. Грег был журналистом, освещавшим событие, а Минни пришла поддержать миссис Мелвин, леди, которой она доставляла продукты с тех пор, как начала свое дело. Минни и ее подруга Лейла нарисовали плакат с надписью «КРЫША НАД ГОЛОВОЙ — ПРАВО ЧЕЛОВЕКА», но перестарались с краской для первой буквы, так что она больше походила на «М» и слилась со второй, и в результате вышло нечто вроде «мыша». Во время демонстрации Минни, Лейла и миссис Мелвин оказались рядом с группой людей, нарядившихся котами с моноклями и в цилиндрах. На одном была футболка с надписью «СКАЖЕМ НЕТ ТОЛСТЫМ КОТАМ!». Грег очутился рядом, чтобы сфотографировать плакат Минни с котами на заднем плане. И, делая снимок, он со смехом качал головой.
— Эй, ты чего смеешься? — сердито крикнула ему Минни.
— Может, коты толстые, потому что мышей слишком много? — ответил Грег, показывая на их плакат.
Лейла глянула на надпись и тоже засмеялась. Минни сделала большие глаза.
— Здесь не о мышах речь, — возразила она, подбочениваясь.
— Но похоже на то, Минни, — сказала Лейла.
— Минни Мышка, этот снимок будет на первой странице! — хитро усмехнулся Грег.
— Даже и не думай! — возмутилась Минни, с трудом сдерживая смех.
Она погналась за Грегом, пытаясь стукнуть его плакатом. Минни нравились люди, которым удавалось ее рассмешить. Ее мгновенно привлекли саркастические манеры Грега и его худое лицо. Он носил аккуратно подстриженную каштановую бородку и очки в темной оправе. Когда они начали встречаться, Минни узнала, что Грег не только ради работы любил придумывать заголовки. Он сочинял их для всего, что она делала. Когда Минни спотыкалась, он тут же мог сказать: «Красавица спотыкается на ступеньках — ступенькам необходим юридический совет. Есть шанс, что их понизят!» Или, когда она брала последний банан из его вазы с фруктами, он гнусавил на американский манер: «Убийство фруктовой вазы остается нераскрытым... Виновны ли бананы? Или лайм? Или это просто дело кислого винограда?»
Грег обожал играть словами. Но этим вечером он не шутил.
— Знаешь, подожди-ка здесь, — со вздохом произнес он, окидывая взглядом террасу. — Пройдусь, попробую их найти.
— Ладно, хорошо, если только астероид не упадет в твое отсутствие. Так что я могу лишь попрощаться и поздравить тебя с Новым годом, — ответила Минни, стараясь придать своему голосу радостный тон.
Когда Грег ушел, Минни повернулась, чтобы посмотреть на Лондон, и вздрогнула. Город окружала атмосфера безмятежности, составлявшая резкий контраст с атмосферой клуба. Здания купались в серебристом лунном свете, ночное небо было спокойным, безоблачным. Минни захотелось перенестись на вершину какого-нибудь пустого небоскреба, лечь на плоскую крышу, и смотреть на звезды, и чтобы рядом никого не было...
— Десять, девять, восемь... — Толпа начала обратный отсчет. — Семь, шесть, пять...
Минни оглянулась на пары, замершие в предвкушении полуночного поцелуя. И порадовалась тому, что Грега нет рядом, чтобы поцеловать ее. Она никогда не понимала, почему конец года следует отмечать этой глупой условностью, когда все одновременно целуются. Люди вели себя как лемминги, следуя за стадом.
— Четыре, три, два, один... С НОВЫМ ГОДОМ!
В небо взлетели фейерверки, освещая город дождем многоцветных вспышек. Огромные взрывы энергии воспламенились в темноте, рождая миниатюрные вселенные лишь для того, чтобы те погибли мгновением позже. Минни гадала, стоило ли вообще прилагать такие усилия для столь мимолетного представления. Городские здания внизу выглядели спокойными и величавыми, их ничуть не трогала лихорадочная суета над ними. На террасе клуба фейерверки отбрасывали уродливые тени на лица пьяных людей, неуверенно бродивших в толпе. Свет проник в грязные углы, где валялись сигаретные окурки и смятые пластиковые стаканчики. Несколько девушек, едва стоявших на высоких каблуках, толкнули Минни, и ей пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть.
— С днем рождения меня, — тихо пробормотала Минни.
А потом она почувствовала теплую влагу на спине — одну из девушек вырвало прямо на нее.
К тому времени, когда вернулся Грег, на террасе стало гораздо меньше народа, а Минни, ожидая его, сидела на полу возле перил.
— Что это на тебе? Где твоя блузка? — спросил Грег.
Минни сняла ее, и спрятала в сумку, и теперь осталась только в сером топе с тонкими потрепанными бретельками.
— Кого-то стошнило прямо на меня, — пояснила она, обхватывая себя руками.
— Ох черт!.. Ну, в этом есть нечто порнографическое... — Грег поднес руку ко рту, как бы держа микрофон. — Прогноз погоды: на показе мод дамских бюстгальтеров штормит.
— Ну да, или это, или показ рвотных мод, — кивнула Минни, бессознательно подтягивая повыше топ.
Ей никогда бы и в голову не пришло появиться на публике в таком виде. Она чувствовала себя очень уязвимой.
— Так ты нашел своих друзей?
Грег кивнул. И повел ее снова через клуб, потом вверх по другой лестнице, затем через двустворчатую дверь, скрытую за красным бархатом, возле которой стояли двое лысых охранников.
— Я здесь был минуту назад, — сообщил им Грег. — Мы тут по случаю дня рождения.
Охранники жестом позволили им пройти, уставившись при этом на грудь Минни. Минни скрестила перед собой руки.
Вечеринка по другую сторону занавешенной бархатом двери была совсем не такой, как в зале, через который они только что проходили: музыка играла с нормальной громкостью, толпа выглядела прекрасно одетой и изысканной, официанты разносили шампанское, и никого ни на кого не тошнило. Внешняя полукруглая стена помещения, сплошное стекло от пола до потолка, давала обзор на сто восемьдесят градусов на город внизу.
Минни мгновенно перепугалась. Это была вечеринка для богатых, все — в вечерних туалетах. Минни явно не соответствовала этому месту. Когда-то она готовила для достаточно богатых людей и знала, как они реагируют на таких, как она, персон; они могли бы смотреть на нее сверху вниз или еще хуже — просто сквозь нее. Если бы она была правильно одета, то могла бы еще произвести недурное впечатление на кого-нибудь, кому в общем все равно, но ее жалкий топ вряд ли ей помог бы.
— Грег! Ты не сказал, что надо быть в вечернем платье! — прошипела она.
— Минни, это выдумка буржуазии. Я бы не надел вечерний костюм даже на собственные похороны! — Грег окинул взглядом комнату, потом помахал рукой высокой блондинке в красном платье в обтяжку. — Люси!
Девушка повернулась, улыбнулась и направилась к ним через толпу.
— Лучше поздно, чем никогда, привет! — Грег протянул ей руку. — Это Минни. Кого-то вырвало на ее блузку, когда мы шли сюда.
— Привет! — откликнулась Люси, и ее пухлые губы раскрылись в сочувственной улыбке над безупречными зубами. — Сожалею, что так вышло. Глупо, что они заставили вас бродить в толпе простонародья, чтобы добраться до ВИП-залов.
Минни встряхнула головой, оглядываясь вокруг, и пожала плечами:
— Неплохая вечеринка.
Интересно, сколько может стоить такой прием?
— У моего парня день рождения первого числа. Вот мы и подумали, что можем воспользоваться поводом и устроить заодно гулянку, проводить старый год. — Люси небрежно взмахнула рукой, потом посмотрела на Люси с сияющей улыбкой. — Эй, Минни, Грег вроде бы говорил, что ты тоже родилась первого января?
— Ох да, с днем рождения! — поспешно произнес Грег.
Люси повернулась к нему, широко раскрыв глаза:
— Грег, ты до сих пор ее не поздравил? Гони его прочь, Минни! — Люси засмеялась, тыча Грега в ребра.
Он покраснел и уставился в пол.
— Я не любитель дней рождения. — Минни криво улыбнулась.
Мгновение-другое они молчали.
— Ну в общем... Люси ведет в газете ресторанную колонку, — наконец сказал Грег. — А я стою в очереди на удачу. Я видел, ты на прошлой неделе была в «Ла петит асьет руж». Люси, я тебе чертовски завидую!
— Во всем есть отрицательные стороны, милый. Я становлюсь все толще и толще из-за обедов в ресторанах с пятью звездами Мишлена, ведь мне просто приходится постоянно что-то есть. И я себя чувствую как гусь, которого откармливают так, что он вот-вот лопнет, — заявила Люси.
Минни бросила взгляд на стройную, гибкую фигуру Люси, обтянутую платьем.
— Да уж, какие трудности, черт побери! — усмехнулся Грег, подталкивая ее локтем. — Умная, красивая девушка вынуждена есть изысканные блюда! Тут должны вмешаться борцы за права человека!
Люси откинула назад голову и тихо, слегка хрипло засмеялась, а потом схватила Грега за руку, словно боялась упасть.
— Минни, тебе, должно быть, с ним очень весело!
Минни кивнула, хотя и подумала, не начинают ли ее слегка раздражать слишком забавные заголовки Грега.
— Мин тоже имеет отношение к миру еды, — сообщил Грег, слегка выпрямляясь. — У нее собственный бизнес по поставке продуктов в благотворительной системе.
— О, это интересно! — воскликнула Люси, глядя через плечо Минни и маша рукой кому-то за ее спиной.
— Не думаю, что приготовление пирогов для стариков считается причастностью к «миру еды», но спасибо, что рекламируешь меня, — сказала Минни, поглаживая Грега по спине.
— А вы обслуживаете большие мероприятия? Может, мы где-то встречались? — спросила Люси, снова сосредоточиваясь на Минни.
— Нет, мы просто готовим пироги для пожилых людей. Компания называется «Ничего трудного», это что-то вроде кухни на колесах.
Люси несколько раз моргнула.
— Трудного в каком смысле? — спросила она.
— Ну... в смысле, что нетрудно разжевать, это... ну, предполагалось, что будет забавно.
— А, понимаю! Ха-ха! — Люси сморщила нос и снова бесшумно рассмеялась. — Да, должно быть, это... весьма соответствует обстоятельствам.
— Люс, ты умница! — громко фыркнул Грег и снова подтолкнул ее локтем. — Но, видишь ли, компания Минни могла бы стать куда успешнее, если бы перестала раздавать все почти бесплатно и нанимать разных проходимцев.
— Неправда, я этого не делаю! — возмутилась Минни.
— Вообще-то, это звучит здорово, — сказала Люси. — Мне старые люди кажутся такими милыми, а вам?
— Кое-кто из них милый, а кое-кто настоящие уроды, как и все мы, — заявила Минни.
Грег громко кашлянул — и Минни крепко хлопнула его по спине.
— Но ты собираешься расширить дело, ведь так, Мин? — произнес Грег, беря себя в руки, и обратился уже к Люси: — Сейчас это ее основное направление, но она может с легкостью расшириться, снабжать свадьбы, корпоративы, мероприятия высокого уровня и так далее. Может, Люси смогла бы помочь тебе с какими-то контрактами?
— Конечно-конечно, рада буду помочь, — кивнула Люси, снова маша рукой кому-то в другом конце зала и уже делая шаг в ту сторону. — Послушай, я должна пообщаться с другими. Вы тут чувствуйте себя как дома, не смущайтесь, попробуйте наше шампанское... Мы его заказали, наверное, слишком много. И не тревожьтесь из-за того, что опоздали, вечеринка только начинается.
Люси склонила голову набок и одарила их обоих отработанной улыбкой, потом, взметнув длинные шелковистые волосы, повернулась, чтобы уйти. Минни наблюдала за тем, как Грег провожал взглядом Люси через комнату.
Один из официантов, заметив, что они стоят с пустыми руками, подошел к ним и предложил шампанского. Они взяли по бокалу и хотели чокнуться, но промахнулись, и бокал Грега ударился о запястье Минни. Он тут же отдернул руку и сделал большой глоток.
— С Новым годом, — сказала Минни.
— С Новым годом, — повторил Грег и после паузы добавил: — И... э-э-э... с днем рождения. Я... у меня для тебя подарок там, дома. Прости, не хватило времени его упаковать.
— Не беспокойся. Я же говорила, не нужно мне ничего дарить.
Грег потоптался на месте, его взгляд метался по комнате.
— С ней полезно иметь знакомство, с Люси Донохью. Я не зря тебя убеждал прийти сюда сегодня. Она знает всех, кто только занят в ее сфере. Минни, не стоит недооценивать того, как хороший контракт может повлиять на твою жизнь.
— Сомневаюсь, что она знакома хоть с кем-нибудь из тех, кто занимается пирогами, — ответила Минни, а затем, подражая аристократическому выговору, произнесла: — Если только это не кондитеры, делающие заварное тесто из фуа-гра, на маленькой, очень французской улочке. — Она высунула язык и засмеялась.
— Не понимаю, почему ты вечно так поступаешь, — сказал Грег. — Я просто стараюсь тебе помочь.
— Ты прав, извини.
Минни почувствовала себя виноватой. И ей не нужен был Грег, чтобы это заметить. Она и сама всегда понимала, что говорит гадко, когда ощущала себя беззащитной, и от этого ей становилось только хуже. Минни прикусила губу и принялась теребить свой кулон. Грег надулся, его челюсти сжались.
— Ладно, но твое появление не заставило все превратиться в тыквы ровно в полночь, или что там еще тебя беспокоило?
— Проклятие не разрушается в полночь, оно действует всю новогоднюю ночь и в первый день нового года. И я совсем не беспокоилась насчет превращения в тыкву... скорее, насчет всяких мелочей вроде того, что кого-то на тебя стошнит, или потери куртки в автобусе по дороге сюда. Мне просто не везет в такие дни.
— Ладно, а кто-то пролил пиво на мои ботинки, и я пропустил часть вечеринки моих друзей из-за того, что застрял в доме твоих эксцентричных приятелей. Может, я тоже проклят? — Грег закончил предложение с чрезмерно оживленной улыбкой, которая говорила: «Я шучу, так что не обижайся».
И тут его взгляд упал на грудь Минни.
— Что, этот топ на самом деле выглядит непристойным? — спросила она с содроганием.
— Ну, ты ведь знаешь, Мин, мне нравится это видеть, но, возможно, другие предпочли бы смотреть на что-нибудь другое, — кивнул Грег.
— Хорошо, пойду в туалет и попытаюсь спасти блузку.
По пути в туалет Минни проверила свой телефон. Пришло сообщение от Лейлы:
Просто хочу узнать, как дела. Велик ли ущерб? Нужно ли спасать тебя из ситуации заложницы/провала/чего-то похуже?
Минни улыбнулась и отправила ответ:
Все не настолько плохо. Только потеряла куртку и на меня кого-то стошнилоJ
Лейла была лучшей подругой Минни и ее деловым партнером. Они вместе создали «Ничего трудного» четыре года назад и постоянно вкладывали в дело деньги и силы. Если бы не Лейла, думала Минни, она вряд ли продержалась бы так долго. Им пришлось столкнуться со множеством препятствий, иногда казалось, легче просто бросить все и снова работать на кого-нибудь, там, где им платили бы в конце каждого месяца, вместо того чтобы с трудом сводить баланс и выкраивать для себя хоть что-то похожее на жалованье.
Пришло новое сообщение от Лейлы:
Вот удивительно — я потратила канун Нового года, готовя пироги, так что завтра нам не нужно работать. Я тебя приглашу куда-нибудь в честь твоего дня рождения. Тебе придется надеть платье.
Минни улыбнулась. Послала Лейле изображения платья и эмодзи «больное лицо».
Лейла в ответ прислала кучу эмодзи пирожков, а вслед за ними кучу эмодзи «больное лицо». Минни расхохоталась и ответила:
Ты лучше всех. Спасибо, Пирожок. Для тебя, и только для тебя, надену платье. ххх
Глядя в телефон, Минни налетела на официанта с подносом канапе. На нее посыпался дождь тарталеток с козьим сыром.
— Ох, боже... простите! — воскликнула она, опускаясь на корточки, чтобы помочь официанту уничтожить результаты катастрофы.
— Сегодня определенно не моя ночь, — с несчастным видом произнес официант.
Ему от силы было семнадцать лет. Минни увидела, что его очки заляпаны мягким сыром. Она осторожно сняла их с носа юноши и вытерла своим топом, а потом вернула официанту со словами:
— Мне понятны ваши чувства.
Оказав официанту посильную помощь, Минни обошла бар и наконец отыскала туалеты в тускло освещенном коридоре. Заглянув в дамскую комнату, она увидела с полдюжины женщин, болтавших перед зеркалами и поправлявших косметику. Минни не хотелось отмывать рвоту с блузки у них на глазах. Она прошла дальше по коридору и увидела туалет для инвалидов с раковиной и сушилкой для рук... Это было идеально. Она вытащила из сумки черную шелковую блузку и начала полоскать ее под краном. К счастью, блузка была скорее просто липкой, не более, но запах желчи в смеси с запахом водки и кока-колы ударил в нос. Она даже вообразить не могла Люси Донохью в подобной ситуации.
Минни посмотрелась в зеркало, машинально заправляя волосы, но они тут же упрямо снова вылезли. Она хотела их укоротить совсем немного, но парикмахер срезал на дюйм больше, чем она просила. И теперь Минни просто не могла их подвязать или убрать с глаз. Она провела под глазами указательным пальцем, чтобы стереть слегка размазавшуюся краску, потом заново подкрасила губы помадой сливового оттенка, которую Лейла подарила ей заранее в честь дня рождения. Сама Минни никогда бы не выбрала такой дерзкий оттенок, но он подходил к цвету ее кожи, и Минни иной раз гадала, почему Лейла лучше ее самой знает, что ей к лицу.
Высушив блузку под сушилкой для рук, насколько было возможно, Минни надела ее. Мгновение-другое она стояла перед зеркалом, глядя на свое отражение во влажной, помятой, перекосившейся блузке. Это был самый красивый предмет одежды из тех, что имелись у Минни: приталенная черная шелковая блузка с белыми фестончатыми манжетами. Дорогая вещь, которую Минни нашла в благотворительном магазине. И была так довольна, купив ее... А теперь казалось, что даже блузка понимала суть надувательства и сморщилась в знак протеста.
— Ладно, пошли, — решительно произнесла Минни, заставляя себя вернуться на вечеринку.
Она медленно выдохнула. Не следовало ей превращаться в отравителя удовольствия для других. Грег хотел прийти сюда, а она хотела быть с Грегом. Возможно, ее невезение уже иссякло, по крайней мере на эту новогоднюю ночь.
Минни подошла к двери, чтобы открыть ее, но, как только она нажала на ручку, та отвалилась. Минни толкнула дверь — дверь не открывалась. Она попыталась пристроить ручку на место, но ничего не вышло.
Она принялась колотить по двери кулаками:
— Эй! Помогите! Я не могу открыть дверь!
В это мгновение музыка снаружи стала громче. Похоже, заиграл живой оркестр, люди зашумели. Теперь никто не мог ее услышать. Оставалось лишь ждать, когда Грег отправится на ее поиски.
Минни села на пол и уставилась в потолок. Вся комната была оклеена темными синими обоями с крошечными серебряными созвездиями. Ладно, желание Минни исполнилось: она осталась одна и смотрела на звезды. Она достала телефон, чтобы отправить сообщение Грегу, но экран был черным.
— Ну конечно же, — вслух произнесла она, покачивая головой и грустно смеясь.
Если она и могла что-либо сказать об этом новогоднем проклятии, так это то, что у него явно имелось чувство юмора.
Первый день 2020 года
Минни проснулась, не понимая, где находится, пересохшее горло болело. Она помнила, что несколько часов колотила в дверь, но потом, видимо, просто заснула. Она не имела ни малейшего представления, который теперь час. Снаружи было тихо, музыка уже смолкла. Минни встала, потирая онемевшую шею.
— Эй, эй! Может кто-нибудь меня выпустить? — позвала она.
А что, если все разошлись по домам и клуб просто закрыли? Минни читала о таких случаях. Люди по нескольку дней оставались запертыми в туалетах, прежде чем их наконец спасали. Им приходилось пить воду из бачков, чтобы выжить, и сооружать одеяла из туалетной бумаги, чтобы не замерзнуть. Как долго ей придется просидеть взаперти, прежде чем она начнет есть мыло?
Минни снова заколотила в дверь, на этот раз более настойчиво:
— Помогите! Помогите!
— Эй? — откликнулся вдруг мужской голос.
— Ох, привет! Ох, слава богу! Ручка двери сломалась, я не могу выйти! — закричала Минни.
— И долго вы там сидите? — поинтересовался голос, гремя дверной ручкой по другую сторону.
— Да уж достаточно долго, — ответила Минни.
— Ладно, подождите. Пойду найду кого-нибудь, — сказал голос.
Минни услышала удаляющиеся шаги. Она просто поверить не могла в то, что Грег не отправился ее искать. Он что, просто уехал домой?
Через три-четыре минуты голос вернулся:
— Так, я здесь. И со мной Льюис. У него в руках тысяча ключей.
— Не знаю, как такое случилось, — заговорил другой голос, явно старше.
Минни услышала, как ключи по очереди заскрипели в замке.
— Так, дайте я попробую... — произнес первый голос.
Снова зазвякали ключи, а потом дверь распахнулась.
— Смотри-ка, вот этот ключ... Просто повезло.
Минни прищурилась от яркого света в коридоре. Голос принадлежал высокому, не менее шести футов ростом, широкоплечему мужчине со светлыми волосами и густыми бровями немного темнее волос на голове. Он улыбнулся Минни теплой простодушной улыбкой. Одет он был в строгие черные брюки и белую рубашку. Черный галстук-бабочка свободно болтался вокруг расстегнутого воротника, позволяя увидеть загорелую кожу. Рядом с ним стоял маленький пухлый лысый человек с невыразительным лицом.
— Который час? — спросила Минни, переводя взгляд с одного спасителя на другого.
— Семь сорок пять, — ответил мужчина с черным галстуком.
— Ну я пойду, — сказал невысокий, отбирая у него ключи, и медленным тяжелым шагом пошел по коридору, бормоча что-то себе под нос.
— Он у нас неразговорчивый, — сообщил мужчина с черным галстуком.
Минни пошла следом за ним к главному залу. Там было пусто. Со светильников свисали пружинки серпантина, на стойке бара выстроилась целая армия полупустых бокалов для шампанского.
— Что, я одна тут осталась? Поверить не могу, что проспала так долго!
— Простите, но, кажется, мы с вами не знакомы. — Мужчина протянул Минни руку для пожатия.
— Ох, ну да, я Минни. — (Мужчина улыбнулся, но смотрел так, словно ожидал продолжения.) — Знакомая Грега. Он работает с Люси. Она нас пригласила.
— О, конечно, здесь всем рады. Думаю, я даже слышал, как Люси упоминала Грега. Забавный Грег, да?
— Забавный Грег? — Люси вскинула брови; ее развеселило то, что Грега могли так называть.
Мужчина поднял руки, потягиваясь, и тут же широко зевнул:
— Виноват, меня уже слегка достало... Но прекрасная была ночка.
— Не для меня, — хмуро откликнулась Минни.
— Да, не для вас.
Он демонстративно скривился, и Минни не удержалась от улыбки.
— Предполагаю, это, вообще-то, была ваша вечеринка, вы приятель Люси, да? Спасибо, что и меня позвали, — сказала Минни, убирая руки за спину.
— Я этому более чем рад. Да, теоретически это был мой вечер, но приглашала всех Люси.
В это время в его кармане зазвонил телефон. Достав его и посмотрев на экран, мужчина на мгновение нахмурился:
— Минни, извините, я на минутку, нужно ответить.
— Конечно, никаких проблем, — пожала она плечами.
Он отвернулся и отошел на несколько шагов.
— Привет, — заговорил он в трубку. — Все в порядке? Нет, я все еще... Приду попозже... Я тут проверял все, прежде чем уйти... Нет... Хорошо...
Минни видела его лицо в профиль. Разговаривая, он закрыл глаза.
— Отлично, я приду и проверю, просто дай мне немножко времени, пожалуйста.
Минни наблюдала за тем, как он выключает телефон. Мужчина заметил ее внимание и напряженно улыбнулся.
— Все в порядке? — спросила она.
— Да, извините. — Он встряхнул головой и прошел через комнату к огромной стеклянной стене.
— И как же вы остались тут в одиночестве? — поинтересовалась Минни.
Он повернулся и мгновение-другое всматривался в Минни, как бы оценивая ее.
— Наверное, это прозвучит глупо, но я всегда стараюсь увидеть первый рассвет года. И я подумал, что если уйду с остальными, то окажусь где-нибудь в такси и пропущу его. — Он протянул руку к окнам. — Есть ли место лучше этого, чтобы увидеть первый восход солнца в Новом году?
— Множество таких мест, — ответила Минни. — Пустыня, вершина прекрасной горы, экран телевизора, когда лежишь в постели. В идеале лучше видеть его в записи, чтобы не пришлось вставать так рано.
Мужчина наклонил голову набок, его глаза весело прищурились, напряженный взгляд исчез.
— Ну, сейчас вы не спите, так что запись не потребуется. Идите сюда, вот сюда.
Минни подошла к окну и прижала к стеклу ладонь. Над горизонтом уже начинал разгораться свет. Высокие облака заиграли темно-розовыми красками, создавая ауру тепла над холодным, серым городом. Силуэты небоскребов вырисовывались на небе, их четкие прямые линии составляли резкий контраст с мягкостью облаков над ними.
— Впечатляюще! — кивнула Минни. — Я и вспомнить не могу, когда в последний раз просыпалась до рассвета.
— Это мой любимый день в году, — сообщил мужчина. — Шанс начать все заново, вам так не кажется?
— Забавно, но для меня этот день самый нелюбимый, — ответила Минни. — Я его ненавижу!
— Вы не можете его ненавидеть, это мой день рождения! Я не позволю вам ненавидеть его, — заявил мужчина, и его усталые серовато-голубые глаза на время ожили и заиграли энергией.
Минни повернулась и посмотрела на него, потом медленно моргнула:
— У меня тоже сегодня день рождения.
— Не может быть!
— Я не шучу. Клянусь, это так!
Он прищурился, глядя на нее, слегка опустил голову с видом сомнения. Потом опять посмотрел в окно, как раз в то мгновение, когда все небо вспыхнуло красным.
— Видите? — сказал он. — Великолепно!
Минни покосилась на него, а он все смотрел на утреннее небо. Минни не смогла бы точно определить, в чем тут дело, но на лице мужчины отражалось нечто... нечто вроде успешности. Он явно прекрасно чувствовал себя на своем месте, а Минни редко доводилось испытывать подобное чувство. Он посмотрел в ее сторону, заметив, что она таращится на него, и Минни поспешила сосредоточиться на картине за окном.
— Знаете, мне, похоже, ни разу не приходилось встречаться с человеком, родившимся в один день со мной, — сказал он.
— Это особый, очень закрытый клуб. Я вам сделаю членскую карточку. — Минни помолчала, нервничая по вполне определенной причине. — Послушайте, я... мне жаль, я, конечно, должна знать ваше имя, поскольку пришла на ваш вечер, но пришла-то я с Грегом, а он ничего не сказал. Наверное, мне следует узнать, как вас зовут, если мы оба будем состоять в клубе родившихся первого января.
— О, простите. Я Квинн, — ответил мужчина.
— Квинн? — Минни разинула рот. — Квинн Хэмилтон?
— Да, Квинн Хэмилтон.
— Квинн Хэмилтон, родившийся в больнице Хэмпстеда в девяностом году?
— Ну да... — Квинн растерянно нахмурился.
— Ты, — сообщила Минни, стискивая зубы, — ты стащил мое имя!
Канун Нового, 1990 года
Конни Купер лежала на больничной койке, глядя на женщину на соседней кровати, то есть прежде всего она смотрела на ноги этой женщины — длинные, блестящие и гладкие, как у куклы Барби. Как такое вообще возможно в подобном состоянии? Конни бросила взгляд на собственные короткие толстые ноги, поросшие черными волосками. Наверное, следовало их побрить, прежде чем явиться сюда... ну, по крайней мере, ту их часть, до которой она смогла бы дотянуться.
Конни наблюдала за тем, как эта женщина промокает лоб кремовым кружевным платочком. У самой Конни и волосы, и больничная рубашка промокли от пота; воспользоваться носовым платком было бы все равно что попытаться осушить палубы «Титаника» кухонным бумажным полотенцем. Блестящие светлые волосы женщины были завязаны сзади изящной желтой лентой — лентой! У кого нынче вообще есть ленты? Собственную темную курчавую гриву Конни удерживала резинка, которой Билл связывал свои инструменты. И только одно общее было у Конни и женщины на соседней кровати: у обеих были огромные круглые животы, выпиравшие под рубашками.
— Тут сейчас что-то вроде переполненной парковки или еще чего-то в таком же роде. Должно быть, весь Северный Лондон решил рожать именно этой ночью, — сообщила Конни.
Другая женщина не ответила. Вид у нее был болезненный, измученный.
— Вы рассчитываете справиться до полуночи? — спросила Конни.
— Нет, — слабым голосом произнесла женщина. — Мне так хочется, чтобы малыш наконец появился, я уже два дня мучаюсь, схватки то начинаются, то прекращаются.
— Я думала, вы, может быть, нарочно стараетесь притормозить, ради приза, — сказала Конни. — Кстати, я Конни.
— Тара, — откликнулась блондинка, но прозвучало это как «Та...рааа», потому что началась очередная схватка.
Женщина задышала коротко, прерывисто.
Конни хотела сказать что-нибудь еще, но ей пришлось сосредоточиться на собственной схватке, затем она встала, прошла через палату и согнулась над одной из пустых коек напротив, пока боль не утихла. Потом вернулась к Таре:
— Вы неправильно делаете. Вы слишком поверхностно дышите, прямо как маленький ягненок.
— Ягненок? — с оскорбленным видом переспросила Тара.
— Да. Вам нужно дышать на всю глубину, как корова, а лучше как гиппопотам. Попробуйте сопеть, как бегемот.
— Я не собираюсь сопеть, как бегемот, — резко тряхнула головой Тара. — Это глупо!
Конни пожала плечами. Она начала переступать с ноги на ногу, держась за спинку кровати.
-— А вы действительно никогда не слышали о призе за ребенка девяностых? Наверное, вы одна такая.
— Ох, ну да, — кивнула Тара. — Кажется, что-то такое слышала на одном из осмотров. Только не знала, при чем тут приз?
— Это может оказаться одна из нас, — проворчала Конни, потом низко, гортанно застонала. — Вам все равно лучше встать на ноги. Дитя не выберется наружу, если вы будете лежать на спине.
— Я слишком устала. У меня нет сил ходить, — тихо произнесла Тара.
— Да ведь далеко ходить и не нужно, — пояснила Конни. — Надо просто встать, немножко пройтись и дать гравитации сделать свое дело.
Тара неохотно села и спустила ноги с кровати. Похоже, каждое движение требовало от нее грандиозных усилий.
— Ох, только не снова... Я не могу...
Тара опустилась на пол, ее тело явно охватила невидимая всепоглощающая боль.
— Постарайтесь, встаньте, — сказала Конни, беря женщину за руку. — Поверьте, так будет лучше.
Конни поддержала Тару и, подбадривая, помогла ей встать. Тара раскачивалась взад-вперед и жалобно ныла с закрытыми глазами.
— Хорошо. Теперь можно поработать над вашим дыханием, но вы хотя бы стоите наконец.
Двойные двери палаты распахнулись, и быстрым шагом вошла акушерка в светло-голубой униформе.
— Как ваши дела, леди? Мне жаль, что пришлось поместить вас в одну палату, но мы никогда не видели такого количества родов за одну ночь. К счастью, у меня не было никаких планов на новогоднюю ночь, хорошо, правда? — Акушерка хихикнула.
— Они все хотят получить приз, — пояснила Конни. — А эта дама утверждает, что даже не слышала о нем.
Схватка у Тары миновала, она открыла остекленевшие глаза и уставилась на окно. Конни наблюдала за ней, поскольку ей все это было хорошо знакомо: в прошлый раз она рожала четыре дня.
— Ох, вы и вправду не слышали? — удивилась акушерка. — «Лондон ньюс» предложила чек первому ребенку девяностого года, родившемуся в городе. Нам всем ужасно хочется, чтобы это оказался кто-нибудь из больницы Хэмпстеда. Хотя, наверное, у этой газеты просто столько денег, что они там не знают, куда их девать, я так думаю.
— Пятьдесят тысяч фунтов! — сообщила Конни.
Ох, чего бы только не сделала Конни на пятьдесят тысяч! Она могла бы вернуть родителям Билла деньги, которые те дали им взаймы. Они могли бы снять жилье побольше. Она даже могла бы купить ребенку новую одежду — одежду, которую не носили бы до него трое старших двоюродных и родной брат. Но конечно, надеяться она не могла. Были и тысячи других женщин по всему Лондону, которые, наверное, думали точно так же.
— Спонсором приза стал какой-то детский торговый бренд, — сообщила акушерка.
— Она определенно намерена закончить до полуночи, — засмеялась Конни, но смех перешел в одышку, когда в животе родилась новая волна боли.
— Ладно, ложитесь в постель, миссис Хэмилтон, — сказала Таре акушерка. — Мне нужно посмотреть, как далеко вы продвинулись. — Она задернула занавески вокруг кровати и надела резиновые перчатки, а несколько минут спустя отошла от кровати и покачала головой. — Нет, при таком положении дел ваш ребенок этой ночью не появится на свет, вы раскрылись всего на шесть сантиметров. Нужно двигаться, ходить туда-сюда.
— Как раз это я ей и говорю! — крикнула Конни.
— Но сколько еще? — простонала Тара. — Я так устала, мне просто необходимо поспать!
В коридоре зазвенел тревожный звонок. Акушерка быстро сняла перчатки и помыла руки над раковиной.
— Я скоро вернусь, проверю вас, миссис Купер.
Акушерка вылетела из палаты с такой же скоростью, с какой ворвалась в нее, и двойные двери шумно качнулись. Из-за пластиковой занавески до Конни донеслись тихие, похожие на детские рыдания. Она сползла с кровати и отдернула занавеску, чтобы снова видеть Тару.
— Нет-нет. Не время для слез. Мы должны трудиться, — сказала она.
— Я больше просто не могу, я уже два дня не спала...
— А где ваш муж?
— Отправила его домой. Он тоже не спал, и я подумала, что хотя бы одному из нас следует отдохнуть.
Боль снова накатилась на Тару, и она инстинктивно свернулась калачиком. Конни почувствовала, что и у нее вот-вот начнется. Она взяла Тару за руку и мягко повернула к себе лицом. Тара начала мяукать, словно кошка, которую душат.
— Это кошка. А я что говорила? Разве я говорила «кошка»? Разве я говорила «овца»? Или же я говорила «бегемот»? Вы должны дышать глубоко. Давайте подражайте мне.
Конни начала низко мычать, испуская звуки из глубины диафрагмы. Лицо Тары покраснело, взгляд метнулся к двери.
— Не смущайтесь! Никого тут нет, кроме нас. Давайте!
Тара попробовала осторожно замычать. И сосредоточенно нахмурилась.
— Ниже, глубже, сильнее, намного сильнее, МУ-УУУУ... — проревела Конни.
Тара изумленно уставилась на нее. И повторила попытку, копируя Конни. Та молча кивнула в знак одобрения. Сначала Тара следила за каждым вдохом, все еще пытаясь выглядеть как леди, но постепенно расслабилась и стала по-настоящему имитировать тяжелые стоны Конни.
— Помогает, ведь правда? А теперь сделаем вот так.
Конни опустилась на четвереньки и стала возить животом взад-вперед по полу. Тара послушно повторяла ее движения. Схватки Конни к этому времени усилились. Ей хотелось закричать, но она старалась сдерживаться ради Тары, продолжала показывать, как управлять дыханием. Женщины молча раскачивались на полу.
— Вы сделали маникюр перед родами? — спросила Конни, поглядывая на безупречные ногти Тары.
— Да, — ответила Тара, вытягивая пальцы. — А что?
— Побрили зону бикини и так далее? — с усмешкой поинтересовалась Конни.
— Это немного личный вопрос, — нахмурилась Тара.
Она продолжала медленно раскачиваться взад-вперед, и тут у нее шумно вырвались газы. Тара даже не сразу сообразила, что произошло, а потом прижала ладонь к губам. Конни захихикала — протяжно, искренне.
— Может и похуже кое-что случиться, так что лучше вам расслабиться и не пугаться того, что вы слегка пукнули, мисси.
Тара закрыла лицо ладонями, а потом и сама расхохоталась. Смеялась она музыкально, звонко.
— Ой, неужели вам смешно? — удивилась Конни. — Но у вас и смех звучит как-то странно!
И тут обе женщины разразились истерическим хохотом и никак не могли остановиться.
— Ну да, я так смеюсь, что тут неправильно? — фыркнула Тара со слезящимися от смеха глазами.
— Ох, не смешите меня, не смешите, от этого только больнее! — застонала Конни, одной рукой хватаясь за живот, а другой обмахивая лицо.
В следующие часы Конни учила Тару расслабляться, давать телу свободу. Показывала, какие положения могут помочь ребенку выбраться на волю. Учила дышать, и мычать, и рычать, и визжать, и не обращать внимания на то, как это может выглядеть или звучать. Схватки стали более регулярными, потом частыми. Дело наконец пошло на лад.
— А вы знаете, кто у вас будет? — спросила Конни, когда они вместе одолели очередную схватку.
— Мальчик, — ответила Тара.
— А имя уже выбрали?
— Ох, слишком много всего, так все трудно, Конни... Я не могу... — Тара снова захныкала.
— Эй, не стоит тратить силы на слезы! — прикрикнула на нее Конни. — Давайте следите за мной, делайте все так же, как я, мы справимся. Так как вы хотите его назвать?
— Моему мужу нравится Джон. Так его самого зовут. А я не знаю, может быть, Роджер? — сказала Тара, вытирая лоб тыльной стороной ладони, и Конни поморщилась, а Тара засмеялась. — Ладно, не Роджер.
— Извините. — Конни тоже засмеялась.
Новая схватка, и обе женщины теперь боролись одновременно. Они держались за руки и дышали в унисон.
— Да где же эта акушерка? — простонала Тара. — Они же должны позвонить Джону!
— Поверьте мне, я уже была здесь один раз и знаю: мужчины только мешают, — сказала Конни, тяжело дыша, переживая последние моменты схватки.
Когда она посмотрела на Тару, то увидела, что та подобралась к кровати и колотится головой о ее спинку. Конни тяжело подошла к ней и погладила по спине:
— Эй, завтра это покажется вам дурным сном. Послушайте, хотите знать, какое имя я придумала для своего? — Конни оттащила Тару от кровати. — Мне это имя нравится с детства. — (Тара обернулась и посмотрела на нее.) — Квинн. Это семейное имя, давнее. Моя бабушка была Квинн. Она обычно говорила, что ирландцам оно приносит удачу, что никогда не знала Квиннов, которые жили бы плохо.
Тара продолжала раскачиваться на месте. Конни не понимала, слушает ли она.
— Первым у меня был мальчик, и Билл настоял, чтобы его назвали Уильямом, как и его. А я сказала, что, кто бы ни был следующим, мальчик или девочка, он должен быть Квинн.
Вернулась акушерка и обнаружила обеих женщин стоящими на коленях на полу и держащимися за руки.
— Судя по всему, ваши детки появятся одновременно, — сказала акушерка, отводя Конни в постель. — Ну давайте посмотрим, как ваши дела, миссис Купер.
Конни и Тара трудились вместе еще четыре часа.
Муж Тары, Джон, вернулся в госпиталь, но Тара заявила, что он может подождать снаружи, пока дела не продвинутся дальше.
— Мне нужна только Конни, — объяснила она акушерке.
Освободились частные палаты, но Тара не захотела перебираться туда. Когда в госпитале появился наконец Билл, Конни тоже решила, что ему лучше посидеть в комнате ожидания, пока его не позовут.
— Так, дайте-ка мне разобраться, — начала акушерка. — Вы обе хотите, чтобы ваши мужья сидели в комнате ожидания, потому что вы стали партнерами по родам?
Конни и Тара кивнули.
К половине одиннадцатого обе они были готовы.
— Хорошо, уже можно переводить в родильное отделение, — распорядилась акушерка, решив наконец, что женщин пора разделить.
Конни и Тару уложили на каталки и увезли из палаты. Они в последний раз хлопнули друг друга по ладоням.
— Удачи! — произнесла Конни хриплым голосом.
— Спасибо, — прошептала Тара.
— Ну а я готова поспорить, что одна из вас точно родит малыша девяностых, — сказала акушерка, толкая каталку Конни.
— В больнице никого нет, кто был бы настолько готов, — согласилась другая, толкая каталку Тары.
Когда Конни привезли в родильное отделение, Билл уже сидел там. Увидев жену, он вскочил и сложил газету, которую до этого читал.
— Ты не спешила, женщина, я тут сто лет жду.
— А я не ради твоего удобства стараюсь, Билл, — огрызнулась Конни. — Рожу, когда все будет хорошо и правильно.
Билл снова сел, крепко сжав губы.
Конни трудилась еще полчаса. Ей понадобились все оставшиеся у нее силы, до последней капли, так что было не до разговоров. В какой-то момент Билл встал, посмотрел на свои часы и скривился:
— Если бы ты сумела продержаться еще всего чуть-чуть, милая... До полуночи осталось две минуты.
Конни испустила пронзительный, рвущий перепонки крик, как какой-нибудь птеродактиль, защищающий птенца от хищника. Две акушерки подскочили на месте, а Билл тут же хлопнулся обратно на стул и так и сидел, ссутулившись, скрестив пальцы.
— Вижу головку, — сообщила одна из акушерок.
Боль стала невыносимой. И как только Конни подумала, что вот-вот разорвется на части, все закончилось.
— А вот и мы! — воскликнула акушерка. — Ох, какая изумительная девочка!
Все остальные в комнате замолчали, прислушиваясь, ожидая, когда новое существо подаст голос, сделает первый вдох. И вот раздалось сердитое мяуканье, и тут же сквозь тонкую стенку они услышали голос другого младенца.
— Как она, все хорошо? — спросила Конни, всматриваясь в лица акушерок.
— Она великолепна! — ответила одна из них, заворачивая новорожденную в пеленку и осторожно кладя ее на грудь Конни.
— Она была первой, — решительно заявил Билли. — Определенно похоже на то, что наша была первой. Ты ее родила сразу после полуночи, ты просто настоящая героиня, Конни Купер!
Но Конни его не слушала; она была слишком занята, рассматривая прекрасное крошечное существо, ворковавшее у нее на руках.
Первый день 1990 года
На следующее утро Конни тихонько напевала своей малышке, когда Билл вернулся в больницу вместе с Уильямом.
— Смотри-ка, кто тут у нас? — сказал он, опуская Уильяма на пол.
Мальчик тут же протопал к кровати, восклицая: «Мама!» — и протягивая руки к Конни.
— Уильям, хочешь познакомиться со своей сестренкой? — спросила Конни, похлопывая по кровати рядом с собой.
Уильям вскарабкался на кровать, и теперь Конни обнимала обоих детишек.
— Это Квинн. — Она взяла руку Уильяма, чтобы он осторожно погладил свою новую сестричку.
— Ты теперь не можешь назвать ее Квинн, — возразил Билл.
— Это почему? — спросила Конни, глядя на него.
— Ну, просто так назвала своего ребенка та леди, которая выиграла приз.
— Что?! — шепотом воскликнула Конни, затем аккуратно уложила девочку в кроватку рядом со своей постелью. — Билл, это ты о чем?
— По радио говорили. Тот младенец выиграл приз, родился за минуту до нашей, и его назвали Квинном. А я все равно считаю, что мы были первыми. Подозреваю, эти акушерки сговорились, просто решили, что та женщина будет лучше выглядеть в газетах, — мрачно произнес он, потирая лысую голову слишком крупными ладонями.
— Квинн? Она назвала своего малыша Квинном? — Конни просто не могла в это поверить.
— Ну да, так что мы не можем и своей дать то же самое имя, это будет выглядеть довольно странно. Их Квинн во всех новостях, он прославился, к тому же теперь все думают, что это мужское имя. — (Конни сидела в постели, застыв от ошеломления.) — А мне всегда нравилось имя Минни, — продолжил Билл. — Как ты считаешь, Уилл? Малышка Минни. Может, она и не разбогатеет, но наверняка станет красавицей.
Он наклонился и поцеловал жену в лоб, погладил щеку малышки мозолистой рукой штукатура.
Конни слишком устала, чтобы думать. Ей необходимо было поспать. Ей нужно было покормить младенца. И еще ей нужно было придумать, как она собирается заботиться о едва начавшем ходить малыше и новорожденной одновременно. А насчет имени можно поспорить с Биллом позже.
Но к тому времени, когда они вернулись домой и Конни смогла выспаться, малыш Квинн Хэмилтон, первый ребенок девяностых годов, был уже во всех новостях. «Самое счастливое дитя в графстве!» — кричал один заголовок. «Победа Квинна!» — заявлял репортер в утреннем шоу. Это имя теперь казалось Конни запятнанным, газеты дразнили ее деньгами, которые могла выиграть она сама. Кроме того, Билл уже начал называть малышку Минни.
Конни сидела на диване и кормила свое дитя, наблюдая за тем, как телерепортер берет интервью у Тары.
— Мне кое-кто сказал, что Квинн — имя, приносящее удачу, и он наверняка везунчик, — улыбалась Тара.
Ее светлые волосы выглядели только что высушенными феном ради такого случая, лицо было свежим и сияло. Она совсем не походила на недавно родившую женщину. Конни посмотрела на свою дочурку и тихо сказала:
— Поверить не могу, что она украла твое имя.
Конни чувствовала, как на глазах закипают горячие слезы. От приливов молока она становилась слишком эмоциональной; если бы она позволила слезам пролиться, их было бы уже не остановить. И Конни закрыла глаза, чтобы успокоиться, и прошептала малышке:
— Всего на минутку опоздали, а?
Первый день 2020 года
–Постой, постой, — сказал Квинн, поднимая вверх палец, чтобы прервать Минни. — Тебя зовут Минни Купер?
Минни и Квинн сидели на полу, солнечные лучи уже лились сквозь окно. Минни откинулась назад, опираясь на руки, и качала головой из стороны в сторону.
— А можешь поверить, что мои родители долго еще не забывали об этом? А потом еще в школе меня постоянно дразнили...
— Ну, мне жаль, что тебя назвали как автомобиль, — усмехнулся Квинн. — Но не думаю, что моя мать именно так рассказывала всю историю.
— Ну конечно не так, — ответила Минни. — Иначе ей бы пришлось признать, что она украла чужое имя.
Квинн развернулся всем телом, чтобы сесть лицом к Минни:
— Нет, ну как в такое поверить? Мы родились в одной больнице, в один день, с разницей в несколько минут! Велики ли шансы на подобное совпадение? И потом мы знакомимся вот так, именно в наш день рождения, не в какой-то другой! Тебе не кажется, что в этом есть нечто знаменательное?
Минни посмотрела на него. И подумала, как этот человек повлиял на ее жизнь. Она понимала, что странно обижаться на того, с кем никогда не встречалась, на того, о ком ничего не знала, но она негодовала. Ведь, по словам ее матери, он был тем самым мальчиком, который похитил ее имя, а вместе с ним и удачу. Когда с Минни случалось что-нибудь плохое, мать всегда говорила ей: «Ты родилась невезучей, девочка». Эти слова Минни слышала все свое детство. И теперь на нее нахлынули воспоминания.
В свой седьмой день рождения Минни упала в открытый канализационный люк на улице и сломала ногу.
— Рабочий клянется, что отвернулся всего на несколько секунд, — сказал парамедик, вытаскивая ее из колодца.
— Да она просто родилась невезучей, — сообщила Конни, наклоняясь над люком. — С Квинн Купер такого никогда бы не случилось!
Накануне тринадцатого дня рождения родители разрешили ей пригласить на праздник друзей. Минни пригласила двенадцать человек из своего класса, включая мальчика, который ей нравился, — Каллума Петерсона. Десять из приглашенных на той же неделе слегли с гриппом, так что пришли только Каллум Петерсон и Мэри Стефенс. И весь вечер Минни наблюдала за тем, как Каллум и Мэри милуются на ее диване. Они прервались лишь тогда, когда из кухни вышла ее мама, чтобы предложить им горячие закуски. Когда Конни наклонилась над кофейным столиком, чтобы убрать тарелку с оставшимися волованами, она, подмигнув, шепнула дочери:
— Такого никогда не случилось бы...
— Знаю, знаю, — прошипела в ответ Минни, — с Квинн Купер.
История украденного имени Минни превратилась в семейную легенду. И мать рассказывала историю несправедливости при каждом удобном случае.
— Ну она же не думала, что это несправедливо, — с усмешкой вставлял отец Минни.
— Ой, замолчи! Эта ханжа рожала бы еще несколько часов, если бы не я! — отвечала обычно Конни.
Билл и Уильям посмеивались над Конни, когда возникала эта тема, но Минни заметила, что, хотя мать и старалась говорить об этом легко, в ее глазах всегда возникала боль. Это бросало серые тени на детские воспоминания, особенно когда речь шла о днях рождения или о Рождестве. Конни хранила не только старые школьные дневники Минни вместе с грамотами Уилла, но и вырезку из «Лондон ньюс» за тот день, когда Минни родилась, с заголовком насчет Квинна на первой странице. И каждый раз, когда она брала в руки эту вырезку, на ее лице появлялось выражение торжественной грусти.
Минни никогда бы и в голову не пришло, что она может познакомиться с этим человеком. Иногда она даже сомневалась в реальности всей этой сказки. Когда она была подростком, то однажды поискала его в Интернете, но не нашла в соцсетях ни одного Квинна Хэмилтона своего возраста. Однако он все же существовал и сейчас сидел рядом с ней на полу, а его доброе красивое лицо улыбалось так, словно они были давними друзьями.
— Если тебе станет от этого легче, скажу, что я не знаю, какую именно удачу принесло мне мое имя, — сообщил Квинн.
— Но похоже на то, что дела у тебя в порядке, — ответила Минни. — Эта вечеринка стоила, пожалуй, столько, сколько я зарабатываю за год.
— Деньги — это далеко не все, — пожал плечами Квинн.
Минни состроила гримаску:
— Да, «деньги далеко не все», — так говорят те люди, у которых они есть.
— Послушай, давай позавтракаем вместе? Мне интересно узнать что-нибудь о моем двойнике по дню рождения. Я заплачу. Это меньшее, что я могу сделать после того, как стащил твое имя. — Он встал и протянул Минни руку, чтобы помочь ей подняться с пола.
Минни заколебалась. Да, искушение было велико, но что-то в самоуверенных манерах Квинна вызвало у нее желание отказаться. Кроме того, был первый день нового года. А по своему опыту Минни знала, что соглашаться на что-либо в ее день рождения никогда не было хорошей идеей.
— Мне жаль, но я не могу, — немного резковато ответила она. — Мне нужно домой — принять душ и выяснить, что случилось с моим другом. Он будет беспокоиться из-за меня.
— Конечно, — кивнул Квинн, глядя в пол и ероша свои густые волосы. — Но возможно, в другой раз?
— Возможно, — сказала Минни, подхватывая свою сумку.
— Но ты же не всерьез насчет всей этой истории с именем, нет? — спросил Квинн. — Это ведь просто имя.
— Для тебя — может быть, — сказала Минни, встряхивая волосами так, чтобы те почти полностью закрыли ей лицо.
Они спустились к главному входу клуба, и Квинн открыл перед Минни дверь на улицу.
— Послушай, если ты не можешь позавтракать со мной, могу я хотя бы узнать номер твоего телефона? — спросил Квинн. — Хотя бы для того, чтобы получить карту твоего клуба.
— Карту клуба?
— Клуб родившихся первого января.
— Да. Верно. Ну, ты можешь без труда меня найти. В Facebook не так уж много Минни Купер, у которых нет автомобиля.
Минни посмотрела на Квинна. Он стоял совсем близко от нее, придерживая дверь, но при этом загораживая ей дорогу. И тут по ее коже побежали мурашки, она обхватила себя руками.
— У тебя что, нет пальто? — спросил Квинн.
— Я потеряла куртку по дороге сюда.
— Позволь предложить мою, взаймы, ты же замерзнешь.
— Нет, все в порядке.
Минни наклонила голову набок. Квинн не сдвинулся с места. У нее вдруг закружилась голова, ее взволновала его физическая близость. Он был совсем рядом, она ощущала тепло, исходящее от его тела. И Минни вдруг заметила, что вдыхает его запах, запах горячей кожи и отутюженного хлопка рубашки. Она бессознательно облизнула губы. Жест был едва уловимым, но Квинн заметил его и улыбнулся. Минни нахмурилась, потом быстро нырнула под его руку и выскочила на улицу. Этот человек явно привык к тому, что женщины тают под его взглядом. И она сомневалась, что ему хотя бы раз отказывали хоть в чем-то, пусть это был просто завтрак.
— Ладно, с днем рождения, Похититель Имен! — бросила она, поворачиваясь, чтобы уйти.
— И тебя с днем рождения, Двойняшка! — ответил Квинн, прислоняясь к дверному косяку.
Минни быстро пересекла дорогу и по маленькому переулку пошла прочь от клуба. Ей очень хотелось оглянуться, посмотреть, провожает ли он ее взглядом. Когда она вышла на широкую улицу, недавно еще ясное небо вдруг затянуло тучами и посыпались гигантские дождевые капли.
Первое января 2020 года
Минни вышла из пятьдесят шестого автобуса на полпути по Эссекс-роуд, у супермаркета «Сейнсбери». Несколько потерянных душ ждали перед входом, когда он откроется. Пластиковые стаканчики усеяли тротуар перед пабом напротив, дождь еще не смыл окурки и огрызки, валявшиеся вокруг переполненных мусорных баков. И дождь продолжал лить, когда Минни бежала по улице к своему дому, прикрывая голову ладонями. В подъезде она порылась в сумке в поисках ключей, но их там не было. Минни немного постояла, мокрая и дрожащая, затем высыпала все из сумки на пол перед дверью, цепляясь за надежду, что ключи затерялись где-нибудь среди всяких мелочей. Потом, глядя на промокшую кучку содержимого сумки, она закрыла глаза и медленно выдохнула. Ключи были в кармане куртки, той самой куртки, которую она потеряла в автобусе накануне вечером. Конечно, они были там. Это ведь был ее день рождения... Сегодня ничто не могло идти нормально.
Минни посмотрела на окно своей квартиры. И увидела серую мордочку кота, прижатую к стеклу.
— Ох, Лаки... бедный мой Лаки! — всхлипнула Минни. — Тебя ведь нужно покормить, милый...
Минни снова запихала все в сумку и позвонила в две другие квартиры дома. Может, кто-нибудь сжалится над ней. Она хотя бы сможет перезарядить телефон, просохнуть и позвонить домовладельцу, чтобы тот ее впустил.
Но никто не ответил.
— А ты рано, — сказала Лейла, открывая дверь перед Минни. — Я тут подумала, не пригласить ли тебя куда-нибудь на ланч?
Вместе со своим другом Лейла жила на верхнем этаже бывшего муниципального здания в Стоук-Ньюингтоне, в северо-восточной части Лондона, в получасе езды автобусом от квартиры Минни. Весь их квартал представлял собой скопище серых бетонных строений с разрисованными граффити стенами, но внутри было светло и уютно. Лейла вышла к двери в розовом халате с единорогами, на котором спереди блестящими розовыми буквами было написано: «Хочешь стать единорогом?» Выкрашенные во все цвета радуги волосы Лейлы были связаны на макушке в небрежный узел, но от корней на несколько дюймов пробивались ее собственные серовато-каштановые волосы. Описывая Лейлу, Минни обычно говорила, что та похожа на кинозвезду 1950-х годов, с невообразимой прической; у Лейлы была отличная фигура и глубоко посаженные глаза. Но этим утром ее наряд ничего не говорил о звездности.
— Я потеряла ключи от дома, а еще всю ночь просидела взаперти в туалете клуба, — сообщила Минни, входя в квартиру и отмахиваясь от Лейлы, попытавшейся обнять ее. — Не надо, промокнешь.
— В туалете ночного клуба? — Лейла закрыла лицо ладонями. — Бедная девочка! — Протянув руку, она погладила Минни по голове и по щеке, как котенка. — С днем рождения, Мин!
— Спасибо, — машинально ответила Минни, потирая переносицу, а потом громко, глубоко вдыхая.
— Только посмотри... ты насквозь мокрая! Идем, идем! Я удивлена, что ты решила пойти в клуб. Должно быть, Грег тебе по-настоящему нравится.
Минни пошла за подругой по узкому коридору к ванной. Лейла сняла с вешалки серовато-розовое полотенце и протянула ей. Оно было жестким, как картон, словно его раз пятьсот стирали при температуре на миллион градусов выше нормы.
— Прими горячий душ, а потом надень что-нибудь сухое, — предложила Лейла.
