Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Kolibri
- Kategorie: Religion und Spiritualität
- Serie: Код вечности
- Sprache: Russisch
Эззотерика – это тайна, что недоступна непосвященным, «альтернативное» объяснение человеческой сути и законов природы через сакральные практики. Во многом без эзотерики не было бы ни науки, ни некоторых религиозных течений, ее символизм пронизывает все произведения искусства, а иногда и нерукотворные явления. Знал ли Артюр Рембо главный секрет алхимической трансмутации? Был ли Парацельс женщиной? Что на самом деле изображено в «Меланхолии» Дюрера? Можно ли считать самураев и Ку клус клан эзотерическими общинами? Что связывало Клода Дебюсси и Эрика Сати с розенкрейцерами? Мы предлагаем научиться смотреть на эзотеризм, очищая его от ярлыков, исследовать историю культуры и различных государств. Но помните, что непосвященные не могут полностью пройти завесу мистики и тайны...
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 296
Veröffentlichungsjahr: 2024
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Massimo Centini
“Le vie dell’esoterismo: Tracce, simboli, misteri e codici segreti”
Перевод с итальянского языка Дарьи Царевой
Чентини, Массимо
Эзотерика в истории, культуре и искусстве / М. Чентини ; [пер. с ит. Д. Царевой]. — М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2024. — (Код вечности).
ISBN 978-5-389-26303-1
18+
Необъяснимые феномены часто наполняются мистицизмом и символизмом, которые позже отражаются в религии, культуре, истории.
Массимо Чентини в своей книге предлагает избавиться от стереотипов об эзотерике: изучить необычные природные явления, проследить влияние сакральных практик на выдающихся деятелей искусства и их произведения.
© 2023 by Giunti Editore S.p.A., Firenze-Milano
www.giunti.it
© Царева Д. К., перевод, 2024
© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024КоЛибри®
Эта книга посвящается Энрико Кардези, опытному исследователю символов и сокровенных тайн
Предисловие
Люди, незнакомые с эзотерикой, часто рассматривают эту область культуры, опираясь на поверхностные представления и не всегда верные убеждения. В действительности эзотерика — целая вселенная знаний, традиций и древних практик, опошленных огромным количеством предубеждений, которые обычно распространяют СМИ.
Следует добавить, что благодаря крупным медиа укоренилась идея, будто эзотерика подменяет собой понятие оккультизма, магии, ясновидения и даже сатанизма! Однако если изучить вопрос более внимательно, становится понятно, что эзотерика уходит корнями в религиозные течения, особенно мистические, и опирается на недоступные языки; не будем забывать, что эзотерика происходит от греческого слова esoterikòs — «скрытый, тайный».
Мы предлагаем научиться смотреть на эзотерику, очищая ее от ярлыков, исследуя «пути», вероятно, пока неизвестные читателю, впервые обратившемуся к столь сложной, но весьма привлекательной теме. А что, если мы скажем, что эзотерический символизм присутствует там, где никто и не подозревает? Вы убедитесь, что многие области культуры и человеческих знаний от искусства до музыки, от архитектуры до литературы тесно связаны с языком эзотерики.
Наша книга обращена к тем читателям, кто хочет открыть для себя эзотеризм, а не просто услышать о нем, но притом отбросить сомнительные интерпретации и не путаться в извилистых философских размышлениях.
Автор не является эзотериком — он лишь исследователь, собравший информацию, изучивший научные труды, чтобы представить обзор для тех, кто хочет познать многочисленные грани эзотерики. Это простой путеводитель, который может завести далеко, предлагая множество остановок и поводов для более глубокого исследования.
© 2024 DeAgostini Picture Library/Foto Scala, Firenze
Алфавит и символы Карбонарии. Документ. 1815
а первый взгляд кажется, что объяснить значение термина «эзотерика» легко. Однако в действительности все не так просто. Сразу отметим, что этот термин — «троянский конь», в котором скрыто множество смыслов, личностей, изображений и других материалов различного происхождения. Для начала необходимо разобраться с этимологией: слово «эзотерика» происходит от греческого esoterikós («личный, внутренний»). В философии Аристотеля термином «эзотерика» обозначали знания, доступные только для учеников, иначе говоря — для узкого круга последователей. Эта концепция дошла до наших дней практически неизменной. «Эзотерическое» означает нечто сокрытое, оккультное, секретное, неизвестное непосвященному человеку. В целом многие мистериософические философии и религии предлагают знания на двух уровнях. Первый предназначен лишь для последователей — это эзотерический уровень; второй рассчитан на всех — это уровень экзотерический, то есть «учение, которое можно разглашать непосвященным». Слово «эзотерика» стало употребляться в речи в XIX веке, а оккультист Элифас Леви (1810–1875) наделил его современным смыслом. До эпохи Возрождения область культуры, которую мы называем эзотерикой, состояла из совокупности знаний и традиций неоплатонизма и определяла символические взаимоотношения между человеком, космосом и богами.
ЭКЗОТЕРИКА
Греческий термин exoterikós (внешний) обозначает религиозное или философское учение, к знанию которого допускаются непосвященные. Другими словами, экзотерический — понятный любому.
Сейчас слово «эзотерика» наделено более широким смыслом и глубоким синкретизмом. Установим, что эзотерика — это секретное послание, язык, доступный лишь последователям (или посвященным); она не подчиняется научным правилам, а строится на основе особой логики, неприемлемой для позитивистского мышления. Яркий пример эзотерики — гностицизм, в котором инициация включает в себя «гносис», или знания, как путь к спасению. Такая концепция чужда религиям наподобие христианства, где знания общедоступны, хотя и несколько разнородны в зависимости от культурной принадлежности священнослужителей и верующих.
Преодоление материализма
В классическом мире эзотерическим считалось учение, предназначенное для узкого круга последователей и распространяемое в строгой секретности. В более широком смысле эзотерика — это религиозные и мистические доктрины и воззрения (теософия, гностицизм и другие), а также практика тайных сообществ и сект. В них истина путем многоуровневой инициации передается только избранным, способным в итоге постичь сокрытое. Можно было бы подумать, что эзотерика предлагает «альтернативное» объяснение любому аспекту человеческого существования; здесь главную роль играет представление о том, что путь к знаниям лежит не через науку, а через пополнение человеческой «мудрости». Подобное убеждение отчасти верно, хотя следовать по эзотерическому пути прежде всего означает вступать в дискуссии, идти за грани видимого, добираться до сути, находить тайные послания в значении символов, отражении картин, эхе слов и звуков. Если довериться многочисленным экспертам в области эзотерики, все религии и значимые герметические философии объединяет нечто общее, а именно — знание, достичь которого могут лишь посвященные. В свою очередь религия — самый подходящий культурный опыт, чтобы дать возвышенное определение эзотерике. Поиски Бога, часто требующие от человека немалого труда, могут опираться на «знаки» и «символы», которые сумеет разглядеть и расшифровать только внимательный наблюдатель: это главная задача духа, желающего преодолеть земные оковы.
ЭЛИФАС ЛЕВИ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЭЗОТЕРИКИ
Альфонс-Луи Констан (1810–1875), известный как Элифас Леви, первым использовал термин «эзотерика» в современном значении. Его исследования в области магии и оккультных наук привлекли сюрреалистов, увидевших в нем истинного посвященного. Будучи дьяконом, он оставил церковь в 1836 году, чтобы не отказываться от своих эзотерических интересов. Леви начал вращаться в литературных кругах, где познакомился с писателями Оноре де Бальзаком и Альфонсом Эскиросом, автором романа «Маг», послужившего для него источником вдохновения. Дальше, как писал сам Элифас Леви, «в моих руках оказался “Спиридион” Жорж Санд. У меня было время изучить доктрину древних гностиков, учение отцов первобытной церкви, книги Кассиано и других аскетов, писания мистиков и удивительные, тогда еще неизвестные книги Мадам Гюйон». Размышления над этими трудами сподвигли его написать собственную книгу, которая считается основным документом эзотерического учения, — «Учение и ритуал высшей магии».
«Современная цивилизация предстает настоящей аномалией в истории: единственная среди всех нам известных, она избрала сугубо материальный вектор развития, она единственная, которая не опирается ни на какой принцип высшего порядка. Это материальное развитие, со все большим ускорением идущее на протяжении вот уже нескольких веков, сопровождалось интеллектуальным упадком, который оно совершенно неспособно компенсировать. <…> Именно утрата или забвение подлинной интеллектуальности привели к двум заблуждениям, которые противоречат друг другу лишь на поверхности, по сути же соотносятся между собой и дополняют друг друга: рационализму и сентиментализму. <…> Понятие истины, будучи сниженным до обозначения простой чувственно воспринимаемой реальности, в конечном счете прагматически отождествляется с полезностью, что просто-напросто его уничтожает. И в самом деле, что значит истина в мире, устремления которого исключительно материальны и сентиментальны?» [1]
Страница с двойным Уроборосом из «Алхимического компендиума» Иоганна Михаэля Фауста. 1706
«Говорит» ли эзотерика о религии? Безусловно, да. Она рассматривает метафизические аспекты, используя сложный язык, который тем не менее возможно постичь. Ее язык — система символов, свободная от материального «здесь и сейчас», от простого «дать — получить». Эзотерика всегда выбирает самый длинный путь, чтобы попытаться проникнуть за внешнее и постичь суть вещей. Дорога познания — не шоссе, а крутая, извилистая тропа, для которой Франческо Петрарка (1304–1374) создал прекрасную аллегорию, описав свое восхождение на гору Ванту.
«Переносясь летучей мыслью от телесного к бестелесному, я укорял себя примерно такими словами: “То, что ты многократно испытал сегодня при восхождении на эту гору, да будет тебе известно, случается и с тобой и со многими устремляющимися к блаженной жизни; люди только не сознают это с той же ясностью, потому что телесные движения на виду, а душевные невидимы и сокровенны. Поистине жизнь, которую мы именуем блаженной, расположена в возвышенном месте; узкий, как говорится, ведет к ней путь. Много на нем высится холмов; надо переходить сияющими ступенями от добродетели к добродетели; на вершине конец всего и жизненный предел, на который нацелено наше странствие…”» [2]
Так мы приходим к пониманию, что эзотерика не похожа на науки, поскольку необходимо не просто усвоить, а постичь, что знание можно получить, следуя сложным путем, рассматривая контекст с разных точек зрения, не забывая, что искать знания нужно еще и внутри себя. В противном случае все теряет смысл, когда обращаешься к таким измерениям, как эзотерика, в которых изобилуют отсылки к священному языку. За каменным фасадом религиозной архитектуры, непроницаемыми аллегориями художественных шедевров, в потоке поэтической рифмы, в музыкальной партитуре, даже в самых «нормальных» с виду и привычных вещах скрываются знаки и слова, видимые только через познание и становящиеся отчасти инструментом инициации.
Тайна инициации
Когда мы говорим об инициации, наши мысли сразу обращаются к ритуалам из самых разных историко-географических областей. Несомненно, есть большая разница между инициацией в масонстве и, например, в «примитивной» культуре на стадии становления.
Слово «инициация» происходит от латинского initium («начало». — Прим. пер.) и обозначает церемонию «вхождения» в тайную организацию. Посвящаемый должен преодолеть испытания, которые регулируются строгими правилами и ведут к «перерождению». Так он проверяет собственные физические и/или психологические возможности, чтобы очиститься от несовершенств предыдущих этапов своей жизни и осознать необходимость развития. Последнее символически представлено переходом на высшие ступени познания. На психологическом уровне инициация — путь, предшествующий обретению внутренней свободы. В то же время Карл Густав Юнг (1875–1961) считал:
«Посвящение — это возвращение (символическое) к внутриутробному периоду жизни. Вначале новообращенного приводят к центру земли, к основе мироздания, в пещеру или камеру для размышлений, проще говоря, в некое пространство-время, где психе еще не сформирована. Таким образом ему дают возможность приобщиться к коллективному бессознательному» [3].
ОККУЛЬТИЗМ
Эзотерики обижаются, когда их отождествляют с оккультистами. Оккультизм, или оккультные науки, — массив знаний, не имеющих доктрины либо религиозного или идеологического основания. В целом оккультизм вобрал в себя — весьма туманно и приблизительно — темы, составляющие часть наследия герметической религии, философии и архаических традиций, таких как, например, алхимия. Вопреки ограниченной исторической, культурной и доктринальной значимости оккультизм — материя, которую предстоит изучить тому, кто в нее верит, чтобы найти ключ и постичь утраченные науки.
В антропологии существует три основных типа инициации:
1) обозначающая для молодежи принятие в круг взрослых (сакральная инициация);
2) дающая пропуск в секретное сообщество или эзотерическую группу (религиозная инициация);
3) обозначающая отказ от нормального состояния, чтобы овладеть могущественными способностями, иногда сверхъестественными, как, например, в шаманизме.
Инициации почти всегда предшествует попытка приобщиться к высшим знаниям или духовным мирам. Это становится возможным через перерождение, которое, как считал один из наиболее значимых специалистов западной эзотерики Рене Генон (1886–1951), соответствует обновлению души. Фактически перерождение в инициации подразумевает смерть — опыт притворный, однако, по словам Генона, «даже более реальный, чем смерть в ее привычном значении». Смерть при инициации наполнена символизмом, поскольку вся церемония буквально выстроена на символах.
Такой путь предполагает, что посвящаемый должен совершить переход между двумя сферами, часто отделенными друг от друга, — сакральной и мирской.
Однако более рациональное мнение гласит: инициация не является переходом «из одного мира в другой — это только видение мира, которое сохраняет место для другого видения. Меняется лишь посвященный, мир же остается прежним» [4].
Разные лики эзотерики
Эзотерика имеет множество граней, будь то алхимия, мистические и гностические религии, Каббала и другие. Наше исследование предполагает знакомство с эзотерикой в самом возвышенном ее значении, поэтому здесь она имеет два лика.
1. Секреты, которые известны только последователям. Доступ к знаниям можно получить путем инициации в рамках структурированной группы с четко определенными ролями и правилами.
2. Секреты, которые составляют часть вселенной и таковыми остаются. Посвященным доступна лишь доктрина, регулирующая почитание секретов, но не их познание.
Условно можем сказать, что в первом случае модель соответствует магическому мышлению, а во втором — мистическому.
Бог, представленный как архитектор мира. Миниатюра XIII века
Учитывая всю сложность и многозначность эзотерики, необходимо принять тот факт, что немалое число ее составляющих пришли на разных этапах из различных культур, начиная с самых древних. В тех культурах, которые мы столь высокомерно называем «примитивными», эзотерику можно проследить в обрядах инициации, почти всегда тайных. Эти обряды необходимы, чтобы определить привилегированность одних членов группы по отношению ко всем остальным.
АНТРОПОСОФИЯ РУДОЛЬФА ШТЕЙНЕРА
Антропософия, созданная Рудольфом Штейнером (1861–1925), — учение, которое распространено в немецкоязычных странах. Оно возникло из желания противопоставить материализму и научному позитивизму мистическое видение жизни. Учение изначально базировалось на эзотерической традиции теософии, со временем выросло в самостоятельное философское течение, направленное на человека и его «спасение» через физическое и духовное развитие. Несмотря на сильное присутствие христианской (католической) культуры и призыв к рациональному мышлению, в антропософии чувствуется неоспоримое влияние эзотерики и оккультизма. Наиболее ярко оно проявляется в том, как антропософия трактует роль человека в мире; эта трактовка — следствие объединения принципов эволюции и символических моделей, которые вышли из религии.
Если обратиться к мистическим и гностическим религиям прошлого, мы узнаем, что эзотерика, в сущности, заменяла доктрину. В современных религиях ярким примером служат тантризм и дзен, которые развились наряду с брахманизмом и буддизмом. В исламе наглядным примером служит суфизм.
Эзотерика существует и автономно от религии, порой замещая ее, — так процветают неоязычество, теософия, антропософия и многие другие направления. В некоторых из этих форм эзотерика все же связана с религией, и здесь можно найти отсылки к символам и традициям древности. Они призваны придать историзм более поздним доктринам, а также обеспечить вес современным эзотерическим практикам и объяснить их происхождение.
Мы установили, что эзотеризм по природе своей должен содержаться в тайне: последователь не может раскрывать за пределами своего круга то, что узнает в сообществе, членом которого является. Секрет сохраняет силу, лишь оставаясь секретом.
Раскрыть тайну означает снизить ее ценность — став достоянием общественности, она перестает считаться благом избранных, и, соответственно, уменьшается авторитет того, кто эту тайну знает. К тому же, распространяя тайну, последователь теряет силу, а его связь со священной и мистической сферой ослабевает.
Магия слова
Переход от устной передачи знаний к письменной ознаменовал одну из важнейших культурных революций для человечества. Генеалогическое древо письменности отражает развитие цивилизаций и уровень, которого они достигли, превратив устную речь в символы.
Обратим внимание на важный момент: язык и речь в религиозном, эзотерическом и магическом выражениях часто имеют формальную характеристику и семантику, которые призваны присвоить им яркую символическую значимость. Рассмотрим наиболее наглядные примеры.
I.
Языки пророчества, ясновидения, мистики.
II.
Язык инициации.
III.
Язык литургии.
IV.
Табуированные языки.
V.
Интегрированные языки.
I. Язык (иначе передаваемый в письменной речи) отражает голос некой целостной группы (духи, божества, предки), которую видят лишь отдельно взятые люди (пророки, шаманы, мистики и т. д.), используя для общения способы, непонятные другим.
II. С помощью языка можно договориться о такой форме коммуникации, что станет частью практики инициации и будет ясна тому, кто приобретает новый статус.
III. В случае эзотерики литургические смыслы и послания могут смешиваться с языковыми средствами. В этой сфере используются так называемые тайные искусственные языки, созданные мистиками под действием особой идеологии (считается, что язык имеет божественное происхождение) и экстатического опыта (лингвистические механизмы, появляющиеся при контакте с высшей силой).
IV. Язык табуируется, когда необходимо обозначить предметы, людей или ситуации словами, отличными от тех, что приняты в обычной речи. Использование табуированной лексики может, например, лежать в основе богохульства.
V. Интегрированные языки не полагаются исключительно на письменное или устное слово. Им необходимы экстралингвистические элементы (жесты, мимика, хореография и т. д.), которые дополнят или усилят его действие.
Наиболее наглядным примером служит книга по алхимии.
«Если книга — инструмент для распространения знаний, то алхимики используют ее для противоположного: дать подсказку, но обмануть; вдохновить, но сбить с толку; указать путь, но в то же время спрятать его тысячей хитростей.
Книга по алхимии парадоксальна: читатель никогда не узнает из нее чего-то, что бы он еще не знал. Абсолютно бессмысленная для непосвященного, книга будет полезной тому, кто знает (и понимает) не меньше ее автора. Потоки информации, которые обычно уникальны в других книгах, в алхимической лишь двигаются по кругу. В ней нет новой информации или знаний — только подтверждение того, что читатель уже сделал частью своего духа» [5].
Пятнадцатая иллюстрация к Mutus Liber. Два ангела возносят уже старого Иакова
Стоит отметить, что авторы алхимических трудов хотели сделать свои книги крайне эзотерическими в самом каноническом значении слова. В большинстве случаев они достигали этой цели, создавая тексты на основе языка, совершенно непонятного тем, кто не владеет ключом для его расшифровки. Можно ли сказать, что их сочинения остаются тайной для непосвященных? Отчасти да. Однако на самом деле даже непосвященный способен справиться со смысловой частью эзотерических текстов, если изучит значения символов в ней и найдет способ их сопоставить. Давайте потренируемся, обратившись к одному из интереснейших эзотерических трудов — Mutus Liber.
Таинственная Mutus Liber
Mutus Liber — один из наиболее выдающихся и интересных опытов в искусстве алхимии. Эта книга представляет яркое свидетельство вселенной символов, которая функционирует на базе крайне загадочной структуры. Слово здесь заменено иллюстрацией, и можно найти немало способов истолковать ее значение. В книге приведено пятнадцать изображений без каких-либо комментариев, а целый оркестр символов выстроен тщательно: смысл не должен затуманиваться, однако обязан оставаться доступным лишь тому, кто обладает необходимыми знаниями священного искусства.
Иллюстрации показывают весь алхимический процесс от начала до конца, «рассказывая» через образы об отдельных этапах, которые приведут к результату.
«Обнаружить» значение
Текст можно найти только у первой гравюры, используемой как фронтиспис. На ней изображен сон Иакова — метафора восхождения к знаниям. Ниже приведем содержание короткого комментария:
«Немая книга, в которой вся герметическая философия излагается иероглифическими изображениями, посвящена милосердному Господу, трижды милостивому и великому, и предназначена только для сынов Искусства автором, что носит имя Альтус (лат. “высокий” — Прим. перев.)».
Вероятнее всего, под этим именем скрывался Жак Толле (1630–1696) — алхимик, которому приписывают множество превращений. Однако реальная история и легенды слишком тесно переплетаются, что весьма характерно для алхимической культуры. Mutus Liber была опубликована в 1677 году. Уже в первой иллюстрации видно, что автор намеревался скрыть под иконографической структурой целую череду значений, смешивая образы и письменный текст.
От специалистов по алхимии мы знаем, что:
«Текст первой страницы информирует нас, что герметическая философия изображается иероглифами, посвящена величайшему милосердному Богу, обращена к сыновьям Искусства, solis que, автором книги под именем Альтус. Но даже в этом тексте содержится загадка. Слово solis написано иначе, а во втором слове опущены три буквы, так что его можно читать как qurunt или querit, то есть “которые ищут”. Сыновья Искусства ищут философское Солнце, белый и розовый Сульфур» [6].
Под надписью с левой стороны автор Mutus Liber указывает три библиографических источника, однако написанных наоборот, видимо, чтобы сделать их менее очевидными. Содержание стихов полностью соответствует содержанию книги, а значит, Альтус желал представить свой труд с помощью библейских текстов.
«Да даст тебе Бог от росы небесной И от тука земли, И множество хлеба и вина» (Бт. 27:28).
«Да благословит Господь землю его Вожделенными дарами неба, росою И дарами бездны, лежащей внизу» (Вт. 33:13).
«Израиль живет безопасно, один; Око Иакова видит пред собоюЗемлю, обильную хлебом и вином, И небеса его каплют росу» (Вт. 33:28).
Обратим внимание, что в этих стихах особенно очевидны отсылки к земле и посеву с помощью росы — символа плодородия. Небесная роса, которую Плиний Старший называл «сестрой неба, плевком звезд», — символ искупления и жизни. Он перешел из религии во вселенную Каббалы и герметизма, превратился в метафору знания, которое нисходит, чтобы утолить жажду познания адепта. Роса — это регенерация, лимфа, несущая жизнь:
«Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26:19).
Знание переходит к последователю Иакову, которого во сне наставляют ангелы, когда он положил голову на камень. По версии автора Mutus Liber, это философский камень, искомый алхимиками. Впервые про сон как алхимический механизм заговорил К. Г. Юнг в своей книге «Психология и алхимия». Он считал, что истоки этого искусства скрываются не в философских теориях, а в личном опыте алхимиков, которые проецируют психологические переживания на уровень символизма химического процесса.
Обратимся к ветхозаветному тексту:
«Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран,
И пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте.
И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.
И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему;
И будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные;
И вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе.
Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!
И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные.
И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его.
И нарек имя месту тому: Вефиль, а прежнее имя того города было: Луз» (Бт. 28:10–19).
В своем сне Иаков убеждается, что «истинно Господь присутствует»; так же и адепт, расшифровавший значение Mutus Liber, узнает, что Великое делание возможно. При этом, подобно Иакову, он понимает, насколько «страшным» может быть место превращения, где низкая материя поднимается на небеса, чтобы стать светом.
Одиннадцатая иллюстрация к Mutus Liber. Два ангела возносят сосуд, внутри которого находится Меркурий
С этого места иллюстрации Mutus Liber становятся более легкими для расшифровки, но только отчасти, поскольку семантическое пространство дает наблюдателю множество вариантов для интерпретации.
На второй гравюре мы видим следующее: алхимик стоит на коленях перед атанором [7] вместе с soror mystyca, «мистической сестрой», необходимой — согласно некоторым источникам — для алхимического превращения. Находясь по разные стороны печи, они молятся. Над ними два ангела держат стеклянный сосуд, в котором заключены Нептун, Солнце и Луна. Сцена освещена присутствием Бога-Солнца, который раздвигает облака. Вероятно, на этой гравюре изображено начало алхимического процесса, которое передано молитвой, идущей снизу вверх.
На третьей гравюре показаны действия, необходимые для реализации Делания. Они представлены чередой образов, выстроенных вокруг некой композиции, которая напоминает древнюю географическую карту. Сверху находится, вероятно, Юпитер верхом на орле, рассматривающий ярусы концентрических форм — иллюстрации различных слоев созданного мира.
По внешнему кругу расположены антиподы — небо и море, по вертикальной оси — земля, а в центре — аллегорическое изображение того, как алхимик и «мистическая сестра» пытаются поймать Нептуна. Все три плана связаны знаками: трезубец Нептуна пронзает центральный круг — землю; леска алхимика с земли проникает в море по направлению к символической русалке, внешне напоминающей мифическую Мелюзину.
Четвертая гравюра — инципит к Великому деланию. Адепты получают «первичную материю» из эссенции, которая спустилась с небес, — капель дождя. Тема дождя отсылает нас к символизму росы, которая, как мы уже говорили, представляет собой основополагающий элемент в нарративе Mutus Liber. Согласно некоторым источникам, для процесса превращения необходима майская роса. Другие источники утверждают, что первичная материя — это простые, привычные нам материалы, но именно их алхимик с помощью своего искусства может превратить в Камень. По бокам от полотен, оставленных под лучами солнца на произвол настроения природы, мы видим быка и овцу, смотрящих в центр. Вероятно, они представляют мужское и женское начала, противоположности, которые стремятся навстречу друг другу.
На пятой гравюре указано, что собранную первоматерию необходимо дистиллировать. Иллюстрация демонстрирует эту процедуру на трех уровнях. На первом материю помещают в перегонный куб, затем при нагревании атанора происходит процесс дистилляции. На втором дистиллят переливают в сосуд поменьше, его передают человеку с младенцем в руках (возможно, это Сатурн); на груди человека изображен месяц как напоминание о роли лунных фаз на различных этапах Великого делания. На третьем уровне дистиллят находится в печи с числом 40 — это, вероятно, обозначает, что процесс идет сорок дней, пока материя не созреет в атаноре.
На шестой гравюре процесс продолжается. Дистиллят еще раз перегоняется, чтобы в атаноре появился «огненный цветок»: это послужит подтверждением, что процесс прошел успешно. После дистиллят переливают в маленький сосуд, и алхимик предлагает его мифической фигуре (вероятнее всего, Солнцу). В завершение дистиллят снова отправляют в печь, где ему предстоит еще одно нагревание.
На седьмой гравюре полученный продукт смешивают с черным порошком и помещают в перегонный куб, а затем в атанор. Наконец, полученный продукт переливают в бутыль, на которой изображены четыре звезды. В нижней части гравюры представлен сложный процесс в трех фазах. Первая, внизу слева, показывает человека в огне, пожирающего младенца, — возможно, это Сатурн. Во второй фазе тот же человек с младенцем находятся внутри большой бадьи, а алхимик поливает их дистиллятом, полученным в процессе алхимической операции. В последней фазе мы видим младенца на руках алхимика, обнаженного, словно Сатурн, вооруженного мечом, а нагая девушка держит бутыль с четырьмя звездами, на лбу у нее изображен символ полумесяца. Согласно исследованиям, Сатурн олицетворяет свинец, превращенный с помощью крови младенца и называемый «минеральным духом металла».
ЗНАКИ, СИМВОЛЫ И ЯЗЫКИ
Знак, простой или сложный, — это выражение конкретного кода, который через символизм передает информацию тому, кто может его расшифровать. В каком-то смысле авторы эзотерических трудов преследовали платоновский принцип, согласно которому письменный текст — покушение на «ценность» знания. Соответственно, те, кто писал герметические труды, вынуждены были сделать их понятными лишь для посвященных, которые умеют читать между строк, заглядывая за очевидные смыслы слов. Р. Генон писал о знаках следующее: «Философ Беркли… был неправ, что этот язык есть лишь сумма произвольных знаков, тогда как в действительности нет ничего произвольного даже в человеческом языке, поскольку у истоков каждого значения лежит соответствие или гармония между знаком и обозначаемой вещью. <…> Но если Глагол есть Мысль с внутренней стороны и Слово с внешней, и если мироздание — это порождение Божественного Слова, произнесенного в начале времен, то и вся природа может считаться символом сверх природной реальности. Все сущее, каково бы ни было его обличье, принцип своего бытия имеет в Божественном Интеллекте, а потому, на свой лад и соответственно способу своего существования, транслирует или выражает этот принцип. И так, от одного образа к другому, все сущее сплетается между собой; ищет взаимодействия, стремясь к универсальной и полной гармонии, которая есть как бы отражение самого Единства» [8].
Проще говоря, символ, какой бы ни была его форма: знак, жест, предмет, животное, человек, звук, — часто наводит на идеи, отличные от тех, что предполагает его внешняя форма. В целом означаемое (конкретная часть) связано с означающим (абстрактная часть) лишь конвенционально. Этот факт делает коммуникацию непонятной для того, кто не знает означаемого, которое приписано данному означающему.
Иллюстрация из «Алхимического служебника» (“The Ordinal of Alchemy”) Томаса Нортона. Конец XV века
В свете присущей ему проблематики символ не так легко расшифровать без герменевтических подсказок и тщательной оценки его культурного контекста, особенно когда к пониманию символа нельзя применить аналитический, рациональный и позитивистский подходы, как в случае с языком эзотерики.
К. Г. Юнг считал, что человек приступает к расшифровке символа следующими способами:
«1. Сравнение по аналогии: подобно солнцу и огню.
2. Каузальное сравнение:
а) объектное сравнение. Либидо обозначается через свой предмет, например: благодатное солнце;
б) субъектное сравнение. Либидо обозначается через место своего происхождения или по аналогии с ним, например: фаллос или его аналог — змея [9].
При этих трех основных формах сравнения действует еще четвертая, а именно — функциональное сравнение, причем tertium comparationis (третий член сравнения) есть именно деятельность; например, либидо оплодотворяет, как бык, оно опасно — в силу своей яростной страсти, — как лев или дикий вепрь, и похотливо, как осел, и так далее»[9a].
В целом речь идет о том, чтобы понять, использует ли эзотерика серию языков или сама по себе является языком. Вопрос этот сложнее, чем кажется на первый взгляд. Система коммуникации, принятая в эзотерике, включает в себя опыт, практики и теории, разделяющиеся на бесконечное множество лингвистических инструментов, которые невозможно поместить в определенные модели. В сущности, эзотерический опыт и язык представляют собой сложную структуру, которая не поддается систематизации и научному анализу. В этом культовом комплексе проблематик знаки играли и продолжают играть основополагающую роль. В лаконичных графических, оральных и жестовых элементах они передают весь массив древних знаний. Это наследие хранит форму «другой» культуры, сотканной из тысячи знаний, тайн и, естественно, знаков.
На восьмой гравюре ангелы несут стеклянный сосуд, в котором находится Меркурий, стоящий ногами на Солнце и Луне. Внизу алхимик и «мистическая сестра» молятся перед атанором: в нем уже установлен перегонный куб, готовый принять ртуть [10] и дистиллят, полученный к этому моменту.
На девятой гравюре солнечные лучи падают на дистиллят, разлитый по шести сосудам, представляющим собой место, где созревает материя. По обеим сторонам от сосудов находятся бык и овца, о символическом значении которых мы говорили ранее. В нижней части гравюры прокаленная под солнечными лучами материя помещается в стеклянный сосуд. Меркурий принимает сосуд из рук «сестры» алхимика.
Десятая гравюра лаконично, но понятно показывает, как два вещества, аллегорически изображенных в виде звезды и цветка, помещают в Философское Яйцо. Алхимик, предварительно разведя огонь в атаноре, нагревает содержимое. Внизу, сбоку от печи, Солнце и Луна держатся за руки, символизируя соединение Философской Ртути и Философской Серы.
Десятая гравюра из книги Mutus Liber: алхимик соединяет две субстанции в Философском Яйце, разжигает огонь и нагревает содержимое. Внизу, сбоку от печи, находятся Солнце и Луна
Гравюрыодиннадцатая, двенадцатая и тринадцатая повторяют представленное соответственно в восьмой, девятой и десятой гравюрах. Алхимики считали необходимым повторять операции, первостепенные для того, чтобы Великое делание осуществилось. Здесь следует сравнить две иллюстрации и отметить интересный факт. На десятой и тринадцатой гравюрах внизу изображены Солнце и Луна, которые держатся за руки, подтверждая соединение Меркурия и Серы. На десятой гравюре у ног фигур указано число 10, а вот на тринадцатой числа оказываются гораздо больше. Это означает, что возможности Философского Камня привели к росту, улучшению Материи.
На четырнадцатойгравюре вверху расположено несколько печей, содержимое которых было взвешено и обработано алхимиками; также видны инструменты, необходимые для операций. Примечательно, что алхимик и «сестра» указывают на необходимость соблюдать молчание — первый урок, который преподают алхимикам.
Пятнадцатаягравюра повторяет некоторые элементы первой, но Иакова, уже пожилого, возносят наверх два ангела; он коронован за осуществление Великого делания. В окружении огромного количества растительных символов он протягивает веревку алхимику и «мистической сестре». Алхимик восклицает: “Occultatus abis!” — обещая сохранить переданный секрет. Внизу все так же присутствуют Солнце и Луна, уже не используемая лестница и материальное тело (сырье) — ненужное, поскольку трансмутация привела к созданию нового существа.
Адам и Ева совершают первородный грех. Андреа Мантеньи. Деталь картины «Мадонна Победы». 1496. Франция, Париж, Лувр
Когда человек, мало знакомый с рисунками алхимической культуры, смотрит на сложные произведения, подобные Mutus Liber, он прежде всего стремится сформулировать когнитивную гипотезу, что позволила бы ему ясно видеть культурный путь, разработанный автором:
«Когда выделены основные характеристики: структурные, исторические, иконографические и иконологические, — а также символические значения и глубинные смыслы, выражаемые через форму, на первый план выходят открытые компоненты произведения. Они позволяют увидеть межкультурные и межтекстовые отсылки, которые в разных интерпретациях могут предоставить сеть отсылок внутренних, внешних и смежных с произведением и его главной темой. Это позволяет понять вариации аллегорической традиции в рамках определенного исторического процесса, свидетелем которого является эволюция темы» [11].
В любом случае необходимо помнить, что равновесие, понимаемое исключительно методологически, — это первое значение, которое наблюдатель принимает во внимание; фактически при изучении культурного комплекса необходимо представить его стабильным и последовательным.
Сегодня это довольно сложная задача по двум причинам:
мы не знаем точное значение того, что наблюдаем в культурном и историческом контексте; изобилие современных образов затрудняет объективное толкование образов прошлого.Джованни Антонио Пеллегрини. Салмакида и Гермафродит. 1708. Италия, Венеция, частная коллекция
Физиологический факт видения может превалировать над культурным фактом наблюдения, ограничивая наш подход к знанию и оставляя нас барахтаться в водовороте поверхностного понимания. Более или менее неосознанная когнитивная догадка дает ощущение, что мы узнали что-то, лишь наблюдая за тем, как проявляется знание, отчуждая все прочие подходы и глубокую проработку, поскольку они слишком «разрозненны» и не могут сразу и полностью вместить все, как требует современный образ жизни. Однако, остановившись только на изображении, мы должны хорошо поразмыслить, как можно использовать его для познания и развития. Трудно узнать, что именно оставляет наблюдателю (или просто «зрителю») произведение, подобное Mutus Liber; в его разуме сохраняются лишь некоторые фрагменты, однако основное направление ускользает, избегая любых предвзятостей. Вне всякого сомнения, однако, изображения алхимии также служат своеобразными «хранилищами». Элиас Канетти писал о них следующее:
«Картины подобны сетям рыбака, а изображенное на них есть твой постоянный улов. Что-то со временем стирается, что-то покрывается патиной, но ты не оставляешь надежды, ты повсюду носишь с собой эти сети, забрасываешь их снова и снова, и с каждым разом улов становится все богаче. Но очень важно, чтобы эти картины сохранялись где-то за пределами человеческого сознания, ведь внутри его даже они становятся изменчивыми. Должно быть такое место, где они оставались бы в первозданном виде, где каждый, в ком зародились сомнения, мог бы найти их. Почувствовав шаткость своего опыта, человек может обратиться за поддержкой к картинам. И он утвердится в своем опыте, увидев его перед собой. И тогда рассеются его сомнения в познании действительности, в том, что это его собственное знание, несмотря на то что это лишь образ на картине. Может показаться, что это знание существует независимо от него, но это впечатление обманчиво, картине просто необходим опыт человека для того, чтобы ожить. Картины потому и остаются в забвении на протяжении целых поколений, что нет никого, чей опыт способен был бы пробудить их к жизни» [12].
Некоторые изображения будут вести себя как живая магма, спящая в лабиринте иконического мира, всегда готовая перевоплотиться, давая выход эмоциям. Образ действительно нуждается в человеческом опыте, чтобы пробудиться и начать игру вызова и ассоциации, однако игра эта возникает исключительно из практики наблюдения. С другой стороны, сейчас, пытаясь точнее определить теоретическое и концептуальное отношение между содержанием и образом, мы теряем из виду субъект, непосредственно вызвавший столь резкое разделение между описываемой и наблюдаемой реальностями. Фактически опыт — дестабилизирующее явление, которое сопротивляется форме, особенно когда ее наблюдают. Мы должны понять, что объект и субъект алхимии прежде всего представляют собой часть того случая, из которого рождается само искусство. Процесс — формирующее начало, конструктивное, отражающее, гораздо более важное, чем результат. Можно думать, что визуальный опыт позволяет точно определить смысл, способствует пониманию и осознанию произведения искусства. Однако подобный опыт достижим только благодаря практике и скромности тех, кто знает, что каждый образ может хранить в себе более широкие и сложные значения, невидимые на первый взгляд.
Потерянное знание
«Если бы мы могли восстановить тысячи утраченных книг из разрушенных древних библиотек, нам пришлось бы переписать треть истории человечества».
Меткое наблюдение Паоло Кортези (1465–1510) из книги «Тайные манускрипты» (Manoscritti segreti) позволяет нам подумать о том, что знание, уничтоженное с гибелью великих библиотек прошлого, касалось не только научных, философских и литературных фактов, но и многих «истин», происходящих из эзотерического, алхимического и магического мира. Потеря эта была невосполнима: в библиотеках Мемфиса, Александрии, Пергама, Кесарии, Константинополя, Кордовы хранились сочинения из разных уголков света. Достаточно вспомнить о грандиозной Александрийской библиотеке, которая в середине I века до н. э. содержала целых 700 000 томов. К сожалению, в 47 году до н. э. пожар с кораблей Цезаря перекинулся на библиотеку, и огонь продолжал гореть десять дней! Чудом сохранившаяся часть великого наследия была окончательно уничтожена в 641 году, когда после завоевания Александрии калиф Омар сжег оставшиеся тома, ведь «в Коране есть все истинное, что нужно верующему для спасения».
Восток тоже не избежал массового уничтожения книг: в 213 году до н. э. китайский император Цинь Шихуан сжег все труды, находившиеся в его владениях.
Прочие библиотеки тихо исчезли, были скрыты или разорены, поскольку считались «неудобными»: так случилось с богатой коллекцией эзотерических рукописей и книг, которые император Рудольф II (1552–1612) хранил в своем замке в Праге.
Отголоском этой традиции стал роман Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», события которого разворачиваются в обществе будущего, где читать книги и хранить их считается преступлением. Подпольная группа скрывается в уединенном месте; каждый из ее участников запоминает наизусть одно или несколько классических произведений, и таким образом они сохраняют литературное наследие для человечества.
