Серебряные облака E-Book

Эли Макнамара

• Herausgeber: Инспирия
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 441

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

С этой историей ваш отпуск только начинается. Новый роман Эли Макнамары погружает в атмосферу прибрежного английского городка и заставляет вновь поверить в чудо. Вам остается налить чашечку ароматного кофе, сесть в удобное кресло и насладиться невероятными приключениями. Забудьте обо всем и отправляйтесь в отпуск вместе с очаровательными героями «Серебряных облаков». Скай следит за своей жизнью как за погодой — тщательно, выверенно и с научным подходом. Но когда она упускает работу своей мечты, ей ничего не остается, как устроиться метеорологом в маленький портовый городок Сент-Феликс. На новом месте Скай чувствует себя не в своей тарелке. А еще ей приходится работать с Сонни, телевизионным ведущим, который едва может отличить шторм от цунами. Скоро Скай замечает странное поведение облаков над островом, а местные жители рассказывают о пророчествах ведьмы, предвидевшей скорую гибель города. В поисках правды Скай придется не только погрузиться в тайны острова, но и открыть сердце для новых чудес и любви.

Leseprobe

Эли Макнамара Серебряные облака

Ali McNamara

Cornish Clouds and Silver Lining Skies

© Ali McNamara, 2022

© Курылева Е., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Посвящается всем, кто обречен жить с невидимым миру недугом

Глава 1

– А как я туда доберусь? – спрашиваю я, глядя через пролив на мой будущий дом.

Там, вдалеке, остров словно покачивается на волнах, как корабль в порту. Его обнимает спокойное, приветливое море. Волны сейчас и волнами-то не назовешь – так, всего-навсего нежная рябь, ласкающая его в ясный солнечный день. Но я с легкостью представляю, как шквальный ветер превращает их в свирепые валы и бросает на колючие серые рифы, выступающие из воды вокруг острова.

Молодой парень, мой сегодняшний провожатый, смотрит на меня с удивлением:

– Конечно, на лодке, как же еще? – говорит он с сильным корнуолльским акцентом. – По крайней мере, сейчас. Во время отлива можно и по мосткам.

– Мне казалось, что к острову есть постоянный проезд. Уверена, мне про него писали в письме.

Я роюсь в сумке в поисках телефона, но парень трясет головой.

– Нет, Аврора, это приливный остров. Во время отлива пользуйтесь каменными мостками, а когда прилив, берите «Дорис».

Он мотнул головой в сторону белой с фиолетовой полосой моторной лодки, привязанной в гавани у причала.

– Но… Вас ведь Фишер зовут? Правильно? – спрашиваю я на всякий случай, чтобы убедиться, что запомнила его имя.

Парень кивает.

– Фишер, послушайте, я не умею водить лодку. – Я с ужасом смотрю на прыгающую на волнах моторку.

Фишер улыбается.

– Простите, надо было сказать «ходить на лодке»?

– Ничего, вы все правильно сказали: моторную лодку тоже можно водить, как водят машину.

– Тогда почему вы смеетесь?

Из-за этой новой работы с каждой минутой я нервничаю все больше и больше. На сей раз крайне важно, чтобы все шло гладко. Это мой единственный шанс доказать, что я в состоянии справиться с простыми задачами. Провалю этот проект – возврата к сложным и главным задачам мне уже никогда не будет.

Всего час назад я была относительно спокойна: тогда все шло как по маслу, без всяких неожиданностей. После долгого путешествия из Лондона к самой южной оконечности Корнуолла нас с Фицем – Фиц это моя маленькая собачка – встретил Фишер на железнодорожной станции. Без единой жалобы погрузил в «Ленд Ровер» весь мой багаж и по дороге к моему новому временному жилищу с энтузиазмом рассказывал про приморский городок Сент-Феликс. Тогда впервые с тех пор, как согласилась на эту работу, я подумала, что, возможно, все складывается не так уж и плохо. Правда, надежды мои существенно пошатнулись, когда мы приехали в гавань и встала задача перебраться на остров.

– Смотрите, – говорю я, одной рукой стараясь открыть электронную почту в телефоне, а другой сжимая поводок Фица, – здесь сказано, что остров с метеорологической станцией находится в паре сотен метров от берега и что из Сент-Феликса туда можно без труда дойти по мосткам.

– Все правильно сказано, – жизнерадостно подтверждает Фишер. – Во время отлива на остров действительно можно добраться пешком или на машине, но, согласитесь, сейчас-то у нас прилив.

– Безусловно, прилив, – бормочу я, заглядывая в электронную почту, и настроение у меня портится еще больше.

Предложение поработать в Корнуолле мне сделали совершенно неожиданно. Я, старший метеоролог Центрального Лондонского метеорологического бюро, очень долго просидела на больничном. Идя на поправку, я надеялась вернуться в Бюро в прежней должности и на прежнее место. Но начальница позвонила и сказала, что-де Корнуолл – это то, что мне сейчас нужно, и что это возможность войти в работу, как она выразилась, «в щадящем режиме».

И пока она распространялась о моей новой должности, у меня росло смутное ощущение, что здесь какой-то подвох; но особого выбора у меня не было. Приходилось или соглашаться на эту временную позицию, где я смогу доказать, что опять в состоянии работать в полную силу, или смириться с крахом карьеры, которой я отдала долгие годы. Я уже сбилась со счета, сколько крахов случилось в моей жизни за последние пару лет. По крайней мере, сейчас у меня есть шанс уцепиться хотя бы за подобие какой-то карьеры. Так моллюски прилепляют свои ракушки к уходящему в воду каменному молу этой гавани. Наверное, было бы проще ослабить хватку и отпустить, но на это я пока не готова.

– Послушайте… Вас ведь Скай зовут? Правильно? – Фишер переспрашивает мое имя точно так, как минуту назад я спросила его.

Перевожу на него взгляд, пытаясь понять, передразнивает он меня или нет, но ко мне обращено его доброе, загорелое, симпатичное лицо. Темно-карие глаза широко открыты, и в них светится детское простодушие. Представить себе, что Фишер может над кем-то насмехаться, совершенно невозможно.

– Можно я буду звать вас Скай?

– Конечно, можно, – отвечаю я, по-прежнему глядя на моторку с сомнением.

Он предлагает:

– Если хотите, можно подождать отлива и потом перебраться на остров посуху. Тогда я вас туда доставлю с комфортом на «Ленд Ровере». Просто когда вы приехали, то вроде хотели оказаться там поскорее и поскорее взяться за дело. Я подумал, что с вашим энтузиазмом вы не захотите терять время зря.

«Хоть кто-то мой энтузиазм увидел – уже достижение».

– Конечно, Фишер, вы правы, лучше сейчас ехать. Все равно к лодке придется привыкать, раз уж нам с Фицем предстоит здесь жить и работать.

Я снова смотрю на остров. Солнце стоит теперь прямо над ним, и на фоне пушистых белых облаков он кажется еще живописнее.

«Cumulus congestus и cumulus mediocris. Конвекционные образования поднимающегося вверх теплого влажного воздуха характерны для подобных сегодняшним погодных условий», – привычно думаю я, глядя на плывущие по небу облака.

– Если хотите, вы можете уезжать-приезжать с острова и на остров только во время отлива, – предлагает Фишер, прерывая мои наблюдения. – Но это неудобно, потому что тогда получается много ограничений. Это я по собственному опыту вам говорю – я много времени провел на Авроре.

– Нет-нет, вы совершенно правы, надо ехать как можно скорее. И вы как раз научите меня водить лодку.

– Конечно, научу. Я еще совсем пацаненком был, а уже на Аврору на лодке ходил.

Я позволяю себе улыбнуться.

– Мне казалось, вы сами говорили, что «ходить на Аврору» – не совсем точное выражение.

– Да все одно, как хотите, так и говорите. – Фишер подмигивает. – Давайте-ка, Скай, лучше посмотрим, получится ли превратить вас и вашего песика в настоящих матросов?

После недолгого инструктажа о правилах безопасности на воде Фишер отвязывает моторку, и мы отчаливаем. Надо признать, он прекрасный учитель: под его руководством управление лодкой кажется делом совсем не сложным. Завел мотор – и у тебя только три варианта действий: вперед, нейтраль и назад; и вот, не успела я оглянуться, как мои руки уже крепко сжимают руль, и, подбадриваемая восторженным лаем Фица, под внимательным взглядом Фишера я направляю нашу маленькую, но на диво шуструю «Дорис» через пролив к острову.

Поразительно, какую свободу я ощущаю, разрезая волны. Свежий ветер не просто сдувает с моего лица волосы – все мои опасения он тоже уносит прочь.

– Здорово! – говорю я Фишеру, прибавляя скорость. – Никогда бы не подумала, что получу от этого столько удовольствия.

Фишер смеется:

– Рад, что вам нравится. Только, пожалуйста, следуйте тем маршрутом, который я вам сейчас показал. Запомните, так добираться на Аврору лучше всего: и водовороты обогнете, и незаметных сейчас под водой рифов избежите.

– Хорошо, что вы рядом. Сама бы я повела «Дорис» напрямую, – отвечаю я.

– Тогда вы и лодку бы повредили, и себе бы доставили немало неприятностей. Я показал вам самый безопасный путь, а все остальные – очень рискованные. Я же говорю: вокруг острова всюду рифы, но во время прилива их не видно. Напрямую только профессионал пройдет или тот, кто хорошо знает местное море.

Через ветровое стекло смотрю на волны и спрашиваю:

– А вы откуда так хорошо знаете остров?

– Мой дед здесь работал в команде «Дозорных моря». Я мальчонкой был, а он меня уже с собой на вахту брал.

– «Дозорные моря» – это что-то типа береговой охраны?

– Похоже. Только в «Дозорных» все добровольцы-волонтеры, и они не проводят никаких спасательных операций – просто наблюдают. Следят за тем, что происходит на море. Где какие суда проходят, как люди купаются, смотрят, чтоб происшествий никаких не было. И за погодой тоже наблюдают, похоже на то, как вы будете наблюдать; а потом рыбакам сообщают, чтобы те знали, если условия для выхода в море неподходящие. До недавнего времени, пока не сказали, что остров надо под вашу базу отдать, там у «Дозорных моря» был главный штаб.

– Я не знала. Жаль, что их потеснили. Это не я решила сюда приехать – меня моя организация послала. И в Бюро мне ничего не сказали, что кого-то с острова выселили.

– Да вы не беспокойтесь, «Дозорных» в Трегарланский замок переселили. Это не настоящий замок – просто очень большой дом на вершине горы, много веков стоит и тоже на залив смотрит. Так что обзор у них не хуже, чем с Авроры. Когда мы со станции ехали, вы, может, замок уже заметили.

– Заметила, впечатляющее здание. Я перед приездом читала путеводитель по Сент-Феликсу, там и про замок написано. Он вроде бы принадлежит «Национальным памятникам архитектуры»?

– «Национальные памятники» им управляют, а принадлежит он Поппи и Джейку Ашерам – это наши местные, муж и жена. Она в городе цветочный магазин держит, а у него на Примроуз-хилл центр для садоводов и огородников. Это они разрешили «Дозорным моря» временно перебраться в Трегарлан.

– Хорошо, что мне не придется еще и за лодками на море приглядывать, а не только за погодой следить, – говорю я, едва избежав столкновения с качающейся на волнах чайкой. По счастью, в последний момент она решила взлететь, бросив на меня неприязненный взгляд и взмыв в небо подальше от лодки. – Для меня это было бы слишком большой ответственностью.

Фишер кивает:

– Ответственность, конечно, большая. Но дело они делают важное и спасли много жизней. Когда деду пришлось уйти, он очень расстраивался.

– А почему он ушел?

– Это долгая история, – поспешно отвечает Фишер. – Смотрите, мы уже почти на острове.

Он поднимается со своего места, где был зажат между моими коробками и чемоданами, и переходит на нос к рулю.

– Давайте я покажу вам, как вырулить и привести нашу «Дорис» в гавань – да-да, на Авроре есть даже собственная маленькая гавань.

Вырулив в небольшую естественную гавань, образованную черно-серыми выступающими из моря валунами, Фишер показывает мне, как пристать к хлипкому деревянному причалу.

Потом он помогает выбраться на сушу сначала Фицу, а потом и мне и смотрит на гору моего сваленного в лодке багажа.

Осталось отнести все это в дом.

– Мне, наверное, надо было поменьше всего с собой брать, – бормочу я извиняющимся тоном. – Но я не была уверена, что именно мне потребуется.

– Да не беспокойтесь вы ни о чем, – машет рукой Фишер. – Раз взяли с собой, значит, вам это нужно. Подождите меня минутку. Я сейчас вернусь.

«Он, видно, думает, это все мои шмотки или всякая всячина для Фица», – размышляю я, глядя, как Фишер удаляется по идущей вверх узкой дорожке и быстро исчезает за поворотом. Откуда ему знать, что в моих чемоданах спрятано то, что нормальному человеку везти с собой в Корнуолл на остров и в голову не придет, а мне без всех этих приспособлений не обойтись, особенно если мое пребывание здесь окажется не таким гладким, как мне бы хотелось.

Фиц обнюхивает все вокруг, а я, дожидаясь Фишера, оглядываюсь по сторонам. Теперь, вблизи, видно, какая богатая на Авроре флора: всевозможные лиственные растения, пятна мягкого мха и травы, множество разбросанных между валунами розовых цветов. Гравиевая дорожка, по которой только что ушел Фишер, ведет наверх к высокому выбеленному дому. С моего места видна половина эркера, где я устрою площадку для метеорологических наблюдений.

Только услышав рокот мотора, я вдруг понимаю, как здесь тихо. Ничто не нарушает покоя, кроме плеска волн о берег и чаек, время от времени с криком пикирующих с неба в воду, чтобы схватить рыбу.

Но сейчас все эти звуки заглушает постепенно нарастающий рев машины. Фиц настороженно замирает и начинает тихонько рычать, но быстро чует, что бояться нечего: это всего-навсего огибающий холм ярко-красный джип с открытым верхом, за рулем которого сидит Фишер.

– Мадам, карета подана, – говорит он, остановившись и выключив мотор. – Ваш джип. Шумноват, но ездит отлично. Принимая во внимание ситуацию, думаю, это хороший выбор.

Я рассматриваю стоящую передо мной машину.

– Откуда здесь джип?

– Приехал вместе с вашим оборудованием. Собственно, на нем привезли большую часть ваших приборов. А по мощенным брусчаткой мосткам он едет гораздо мягче грузовичка, на котором доставили остальные коробки.

– Так это моя контора его организовала? – удивляюсь я.

– Вам ведь надо на чем-то с острова и на остров ездить. Я же говорил, что, когда отлив, на машине можно по мосткам проехать, а когда прилив – на «Дорис».

– Конечно-конечно, говорили. Я просто не ожидала, что Метеорологическое бюро, где я работаю, так расщедрится. – Я снова смотрю на джип; похоже, ездить на нем одно удовольствие. – Не знаю почему, но я думала, с острова на Большую землю придется ходить пешком. Машина, естественно, очень кстати.

– Пешком тоже можно, только долго. Поверьте мне, лодка или вот он – гораздо лучше. И проще, и быстрее. Бывают отливы, когда мостки очень долго остаются сухими. Только вы имейте в виду: если собираетесь уехать с острова на машине, убедитесь сначала, что сможете без проблем вернуться, а то застрянете до следующего отлива.

Я киваю. То, что не нужно каждый раз туда-обратно таскаться пешком, – большое облегчение. Жизнь на острове и без того сулит много неожиданных проблем, так что джипу я искренне рада.

– Вот и ладно, – говорит Фишер. – Давайте-ка теперь доставим в дом ваши вещи.

С багажом мы справились за две поездки. В первую за рулем сидел Фишер, а Фиц с интересом вертел головой у меня на коленях; во вторую за Фицем присматривал Фишер, а за рулем сидела я – надо же привыкать к серпантину узкой дорожки и к ее крутым подъемам.

Следующая задача – перетащить в прихожую все мои сумки, коробки и чемоданы. Теперь, поднявшись наверх к дому, я вижу, что он гораздо больше, чем казался снизу, с берега.

– Хотите, я сначала вам дом покажу? – предлагает Фишер.

– Боюсь, я и так вас сильно задержала: вы на меня столько времени потратили. Не беспокойтесь, мы теперь сами сможем со всем разобраться. Спасибо вам огромное за помощь, Фишер. Я чрезвычайно вам благодарна.

– Да не за что. Я сам с удовольствием сюда съездил. – Фишер задумчиво смотрит на дом. – У меня с этим домом и с островом связано много счастливых воспоминаний; я здесь чуть ли не половину жизни провел. А теперь хозяин дома его в аренду сдает, и мне повезло быть здесь смотрителем.

– Интересно. Я этого не знала. А кто здесь хозяин?

– Да я и сам толком не знаю. За работу мне платит местный совет, но смотрителем я стал всего несколько лет назад, когда мой дед вышел на пенсию. Он этот остров любит еще больше, чем я.

Фишер отворачивается от дома и снова смотрит на меня.

– Так что, пока вы здесь, если что-нибудь нужно, вы только свистните – я сразу приеду и со всем, чем надо, вам помогу.

Я улыбаюсь:

– Даже во время прилива?

– Само собой! Сюда же не только «Дорис» может добраться. У меня своя собственная лодка есть. Фишер МакМаррей к вашим услугам, мисс Скай. – Он весело мне подмигивает. – Нет, раз вы уже научились ходить на лодке, я теперь лучше буду вас звать «капитан Скай».

– Спасибо, Фишер, спасибо вам огромное. Надеюсь, вы не пожалеете о своем предложении. В следующие несколько дней мне наверняка без вашей помощи не обойтись, и я вас еще много раз потревожу.

– С радостью предложу свои услуги капитану Скай и матросу Фицу, – салютует нам Фишер.

Фиц, как по команде, одобрительно тявкает.

Глава 2

Фишер попросил одного из своих приятелей приехать и отвезти его обратно в Сент-Феликс. На воде, в лодке, среди снастей, сетей, клеток для ловли омаров и дневного улова рыбы Фишер выглядел в родной стихии. Зато я, стоя у двери большого белого дома, на своем месте себя совершенно не чувствовала.

За долгие годы куда только не забрасывала меня работа метеоролога, какой только экзотики я не насмотрелась и в этой стране, и в разных других, и, пока двадцать месяцев назад не оборвалась моя карьера, связанные с ней приключения неизменно доставляли мне радость. Но жить на острове мне все-таки до сих пор ни разу не доводилось. Вольно или невольно я считаю, что нынешняя работа отнюдь не на уровне моих знаний и опыта, но не могу не признать, что справиться с жизнью на острове в Корнуолле мне будет сейчас трудно: боюсь, мой истощенный болезнью организм ее не выдержит.

«Хватит себя жалеть, Скай, – бормочу я, пытаясь взять себя в руки. – Куда ты денешься, конечно, справишься. Это всего одно лето. Получится здесь – ты докажешь, что готова к большой и важной работе».

К тому же здесь, на острове я буду не одна. К нам с Фицем, который, не теряя времени, обнюхивает в эту минуту каждый клочок земли вокруг дома, вот-вот присоединится метеоролог-практикант, помощник и ученик, что для меня одновременно и облегчение, и источник немалого беспокойства.

У меня всегда были ассистенты, и я всегда готова с удовольствием работать с каким-нибудь энтузиастом-метеорологом, с которым можно разделить мою страсть к предсказанию погоды. Но в последнее время я привыкла быть одна, и перспектива постоянного общества меня настораживает: жизнь рядом с чужим человеком сулит ненужные сложности.

– Нет, я не буду думать об этом прямо сейчас, – заявляю я удивленному Фицу. Если я чему-то и научилась в последнее время, так это тому, что надо жить в моменте, а не беспокоиться о возможных неприятностях. Мне дан шанс, и я не собираюсь потратить его впустую. – Пойдем-ка, дружок, посмотрим лучше на наш новый дом.

Уговаривать Фица не надо, он с готовностью несется в дом, и я, оглядываясь по сторонам, иду за ним по пятам. Здесь все просто, но все сияет чистотой и пахнет свежей краской. Стены прихожей такие же белые, как и стены снаружи, а пол у меня под ногами выложен кирпично-красной плиткой. Лестница с дубовыми перилами ведет наверх, где, скорее всего, находятся две спальни, одна для меня, другая – для моего помощника.

– Давай сначала осмотрим первый этаж, – предлагаю я Фицу, но он меня опережает – его черный лохматый хвост скрывается в комнате в конце коридора.

Фиц с детства был псом смелым и любопытным. Он появился у меня всего восемь месяцев назад, и, хоть это совсем немного, мы с ним стали неразлучны. Я взяла его совсем крохой, когда у соседской йоркширской терьерши непредвиденно родились щенки и ее хозяйка принялась отчаянно пристраивать в хорошие руки шестерых обворожительных кутят.

Случайным папашей Фица оказался джек-рассел, так что мой Фиц – клубок жесткой черной, коричневой и белой шерсти – считается йоркширским расселом. Поначалу я опасалась, что собака – это такая ответственность, которая в моем состоянии будет мне не по силам, но мои страхи оказались напрасными. Фиц не просто дал мне новый стимул – он стал моим товарищем. Именно это тогда было мне особенно нужно, потому что мои так называемые друзья куда-то исчезли из моей жизни, чем меня сильно разочаровали. К моменту появления Фица я уже довольно сильно окрепла, хотя проблем со здоровьем по-прежнему хватало. Но даже в самые трудные и мрачные времена мой пес меня не бросил.

– Вижу-вижу, ты уже отыскал кухню, – говорю я Фицу, который стоит передо мной и, высунув язык, тяжело дышит. – Давай-ка нальем тебе воды.

Его миски лежат где-то в коробках, поэтому я открываю один из светло-голубых кухонных шкафчиков в поисках какой-нибудь чаши.

В шкафах на кухне нахожу новый комплект белой посуды на четверых, новенькие стаканы, кастрюли с еще не снятыми этикетками, а в выдвижном ящике – сияющие ножи, вилки и ложки. Я знала, что к моему приезду приготовят какую-то утварь, но то, что не придется самой распаковывать магазинные коробки и расставлять все по местам, – для меня неожиданность. Может быть, это сделал Фишер? Похоже, он с большим трепетом относится и к острову, и к этому дому.

Нахожу подходящую миску, наполняю ее водой и минуту наблюдаю за жадно лакающим Фицем. В углу стоит большой холодильник. Подхожу к нему, открываю и с радостью нахожу набор продуктов «первой необходимости», в том числе и свежевыжатый апельсиновый сок, который я тут же наливаю в стакан и выпиваю с такой же жадностью, с какой Фиц только что вылакал свою воду.

– Придется привыкать ездить за продуктами на Большую землю, – сетую я Фицу, у которого с мокрой бороды вода капает на пол. Отрываю несколько бумажных полотенец и вытираю ему морду. – Не думаю, что здесь есть доставка из супермаркета.

Еще недавно, когда я была не в состоянии выходить из дому, без еженедельной доставки продуктов на дом мне было бы не прожить. Я уже пришла в себя настолько, что могла жить одна, и мама вернулась к себе, но необходимым источником энергии для меня еще долго оставались готовые обеды и полуфабрикаты.

«Вот видишь, как далеко ты продвинулась, – напоминаю я себе, глядя на холодильник. – Ты не просто можешь заботиться о себе и о Фице, но еще и делаешь это здесь, на далеком острове посреди моря!»

Помимо холодильника в кухне стоит большая плита, а на кухонном прилавке блестит электрический чайник и красуется модерновый тостер.

– О нас с тобой, Фиц, позаботились на все сто, – радуюсь я, разглядывая современную кофеварочную машину: она и зерна сама мелет, и пенку из молока взбивает. Таких удобств я совершенно не ожидала, но они очень кстати. Я-то думала, мне эту работу предложили потому, что на нее никто другой не соглашался. Но вдруг им все-таки нужна была именно я?

Фиц смотрит на меня, наклонив голову набок.

– Тебе ведь все равно, где мы с тобой живем, тебе нужно только, чтоб мы с тобой были вместе? Так ведь, мой хороший? – Я беру его на руки и обнимаю. – Ты совсем не понимаешь, как мне важно, что ты просто любишь меня такой, какая я есть.

Фиц лижет меня в щеку.

– Вот именно, – говорю я ему и улыбаюсь. – Жажду мы с тобой утолили – пойдем дальше смотреть, что тут в доме еще есть.

На первом этаже рядом с кухней – ванная комната и, неожиданно для меня, две спальни. «Вот эта будет моя», – думаю я, оглядывая комнату с широкой двуспальной кроватью и жестким матрасом: и кровать, и матрас, опять-таки, похоже, совершенно новые. Моему удивлению нет предела; обустраивая для нас дом, средств, кажется, не пожалели. С чего бы это?

Фишер рассказал мне, что когда-то здесь жили старики, муж с женой, но оба они умерли, и дом обветшал. Все думали, что и дом, и остров принадлежали им, но оказалось, они были только арендаторами. Потом, когда волонтерская команда «Дозорных моря» решила устроить здесь свой наблюдательный пост и обратилась в местный совет, таинственный владелец мгновенно дал разрешение. С тех пор как на острове обосновались «Дозорные моря», то есть до сегодняшнего дня, в доме никто не жил.

Изучение первого этажа закончено, и я зову Фица дальше:

– Теперь пошли наверх.

Дважды предлагать ему не надо – он уже обогнал меня и стоит на верхней ступеньке. А я все еще медлю внизу и благодарю судьбу за то, что снова могу одолеть подъем по лестнице. Надеюсь, мрачные времена, когда десяток ступеней казались мне восхождением на Эверест, да еще с полным рюкзаком кирпичей, остались наконец в прошлом.

К счастью, сегодня я вполне могу следовать за Фицем, хотя ноги на ступеньки ставлю и медленнее, и осторожнее, чем мой четвероногий дружок.

– Вот это да! – восхищенно выдыхаю я, добравшись до верха, где меня встречает просторная комната с огромным полукруглым эркером. – Здорово!

Совершенно очевидно, что комната устроена так, что самое главное в ней – вид из окна. В одном конце стоит диван, два кресла, пара столиков и телевизор; а в другом, прямо перед окном эркера, – то, что осталось от поста «Дозорных моря».

Все свое оборудование они забрали с собой, но оставили большой письменный стол, офисное кресло и шкафы для хранения приборов. Здесь все выглядит так, будто кто-то выехал из арендованного помещения, свои вещи забрал, а хозяйские оставил.

Подхожу к окну и впервые вглядываюсь в тот вид, который мне предстоит созерцать несколько следующих недель, а может быть, даже месяцев.

Поразительно, как много всего и как далеко отсюда видно: и замечательная картинка городка Сент-Феликс с его старинными рыбацкими домиками, мощенными булыжником извилистыми улочками, каменной стеной мола в гавани и бесконечным песчаным морским берегом; и необъятное море, которое катит сюда волны из самых глубин Атлантического океана.

«Здесь, в Корнуолле, дом с таким видом, да еще на собственном острове, – это, должно быть, целое состояние, – размышляю я. – Интересно, почему сам владелец здесь не живет или по крайней мере не сдает его отдыхающим? Кто от такого дохода откажется?»

Но сейчас за это я владельцу только скажу спасибо. Да, ехать я сюда не хотела. Да, я не сразу приняла странное предложение наблюдать погоду на этом острове. Но теперь, приехав, я рада, что согласилась. Позиция, конечно, не из блестящих, с моим прежним положением не идет ни в какое сравнение, и веса в международных метеорологических кругах она мне тоже не прибавит, но, глядя отсюда на корнуолльский берег, я думаю, будет ли передо мной когда-нибудь столь же захватывающий вид, чем тот, что простирается здесь и сейчас.

Весь остальной день я распаковываю свои личные вещи и многочисленные коробки со всевозможными измерительными приборами, доставленными сюда курьером еще до моего приезда.

Открываю ящики, и мне кажется, что после долгой разлуки я снова встречаю старых друзей. Здесь и всем известный ветроуказатель (в просторечии «носок»), и столь же знакомые каждому градуированный измеритель объема атмосферных осадков, термометр и барометр. Есть и не столь общеизвестные, например анемометр для измерения скорости ветра, гидрометр для измерения влажности, пиранометр, которым меряют солнечную радиацию.

Высвобождая каждый из моих приборов из-под упаковочной стружки и подыскивая для каждого подходящее место – одним снаружи, другим на письменном столе, – я все больше и больше чувствую себя как дома.

Фиц начинает бегать вокруг меня, и я ненадолго вывожу его на прогулку. Прогулка короткая, потому что весь остров по окружности мы проходим минут за десять – и это по крутым и скалистым тропкам. Обойти всю Аврору по берегу – полмили, не больше.

– Прости, дружище, – извиняюсь я перед Фицем, вернувшись домой, – здесь далеко не уйдешь. На настоящую прогулку нам с тобой тоже придется ездить на Большую землю.

Когда я только завела Фица, я долго удивлялась, откуда у такого маленького пса столько энергии. Он постоянно был в движении, и я надеялась, что он подрастет и хоть немного угомонится. Но Фицу до сих пор ничего не стоит уморить меня на любой прогулке, хотя сделать это, конечно, нетрудно. И все равно я чувствую, что благодаря ему с каждым днем, с каждой прогулкой становлюсь все сильнее и сильнее.

День подходит к концу, и мои силы на исходе. Вернее, сил уже больше нет совсем. Я знаю, я переработала; делать столько сразу мне нельзя – надо было все это как-то распределить на несколько дней, но мне хочется, чтобы к завтрашнему приезду моей новой помощницы Талии все было в полном порядке, а значит, сегодня надо столько всего переделать.

От ассистента я сначала отказалась, но мне намекнули, что я не смогу (да и не должна) вести наблюдения за погодой 24 часа в сутки, и в конце концов я согласилась. Талия только что окончила второй курс на метеорологическом факультете, выиграла конкурс на эту позицию и теперь едет сюда на летнюю практику.

Неприятнее всего для меня будет, если она с самого начала поймет, что одной мне не справиться или что мне нужен особый режим. На первый взгляд моя задача здесь несложная, но вся проблема в том, что самое трудное и самое важное для меня – доказать Метеорологическому бюро и, главное, самой себе, что сил у меня хватит; а это значит, мои слабости надо от всех скрывать.

Я понимаю, проблемы со здоровьем нельзя считать слабостью. Мне бы стоило помнить, что жизнь с хронической болезнью требует мужества, а я с ней справляюсь уже почти два года. Но сейчас я чувствую себя настолько лучше, что о болезни хочется совсем забыть, хочется жить дальше и доказать себе, что я нормальный человек. Даже если в глубине души я понимаю, что «нормальным человеком» меня уже не назовешь.

– Пора спать, – говорю я уже и без того задремавшему Фицу. Мы расслабились и отдыхаем наверху в гостиной на диване. Подложив несколько привезенных из дома маленьких подушечек (так для спины лучше опора), я устроилась вполне удобно и теперь сижу и то смотрю на приборы, которые еще надо отрегулировать, прежде чем пускать в работу, то завороженно перевожу взгляд на вид за окном – на тихое море и ясное полуночное небо. – Но сначала давай-ка глянем, какую завтра обещают погоду. Нам же самим пока этого не понять.

Многие мои приборы еще не работают, а самостоятельно справляться с моторкой в штормовую погоду мне совершенно не хочется. Я смотрю на часы: новости сейчас кончатся, так что я как раз успеваю включить телевизор к прогнозу погоды.

Вообще-то я их почти никогда не смотрю. Мне не нужно: обычно, где бы я ни оказалась, у меня под рукой всегда есть собственные приборы. Но с тех пор как я не работаю, приходится иногда послушать, что обещают синоптики.

«Этот толковый, – я одобрительно киваю, когда на экране перед картой появляется телеведущий раздела погоды. – Этот даже в погоде разбирается».

У меня есть игра – отгадывать, у кого из рассказывающих про погоду телеведущих есть хоть какое-то метеорологическое образование, а кто (таких теперь большинство) просто диктор. Пока что в этой игре попадание у меня стопроцентное.

Мне на радость, в Корнуолле завтра обещают слабый ветер и высокое атмосферное давление, а значит, первое сольное путешествие на лодке вряд ли устроит мне особые неприятности. Фишер очень кстати принес и оставил для меня на столе в «смотровой башне» расписание приливов на следующую неделю. «Смотровой башней» я окрестила ту часть комнаты, где у окна в эркере разместила наше оборудование. Из этого расписания мне известно, что время приезда Талии, когда ее надо будет встречать на станции, совпадает со временем максимальной высоты прилива.

Непонятно только, как мы донесем до лодки ее багаж. Ничего, со станции до гавани возьмем такси. Или сами справимся, если в отличие от меня она путешествует налегке.

Я выключаю телевизор и зову Фица:

– Пойдем-ка на боковую. Завтра нам с тобой предстоит длинный день.

Лежа на новой кровати под привезенным из дому одеялом, пристроив голову на удобную домашнюю подушку и со свернувшимся у меня в ногах Фицем, я размышляю о нашей завтрашней новой соседке. «Только бы была хорошая, только бы без претензий», – молюсь я. Перспектива жить и работать с шумным и резким эгоцентриком вызывает у меня ужас. Я хочу тишины и покоя. И чтоб никто не нарушал моего душевного равновесия.

Женщина из отдела кадров уверяла меня, что Талия девочка очаровательная, что она мечтает только о том, чтобы работать вместе со мной. Она и с Сент-Феликсом, оказывается, хорошо знакома, потому что у нее здесь родственники; и это еще одна причина, по которой ей так сильно хотелось участвовать в моем проекте.

«Талия – очень гармоничное и спокойное имя, – лежа в темноте, я пытаюсь унять беспокойство. – Все, конечно же, будет хорошо, к завтрашнему вечеру мы обе окончательно здесь устроимся и без всяких проблем начнем работать».

Но жизнь подобна погоде. Ждешь предсказанного штиля, а где-то поднимается буря.

Глава 3

Прибывающий в Сент-Феликс поезд задерживается на несколько минут, но это к лучшему, потому что я тоже опаздываю.

Моя первая самостоятельная поездка на моторке не обошлась без проблем. Началось все с того, что мне было не усадить в лодку Фица. Сначала мы забрались в нее вместе, и, когда он сел, я вылезла ее отвязать. Фиц решил, что я возвращаюсь, и выпрыгнул за мной. Дело кончилось тем, что мне пришлось отвязывать лодку, держа его на руках, и снова спешно в нее забираться, пока волны без нас не отнесли ее от деревянных мостков.

До гавани мы, слава богу, добрались без приключений, но там я страшно поспорила со злющим начальником гавани о том, где мне причалить. Недовольный человечек маленького роста с прилизанными седыми волосами и такими же усами, по всей вероятности, наслаждался властью, данной ему формой начальника гавани. Я всячески извинялась, говоря про свою неопытность, но, услышав, что я приплыла с Авроры, он завелся пуще прежнего.

В конце концов мне помог какой-то местный рыбак. Я нашла мой причал, и мне было позволено пришвартоваться и вылезти из лодки, дав предварительно обещание, что я скоро вернусь.

– Вы не волнуйтесь, – добродушно успокоил меня рыбак. – Джеральд только скалится, но не кусается. Начальник гавани – работа и без того серьезная, а он, видите ли, к тому же возомнил, что он тут царь и бог. Для новичка вы отлично справляетесь со своей лодкой.

Благодарные нашему помощнику, мы с Фицем бросились на станцию. Я надеялась погулять и осмотреться в городке, но времени на это теперь не осталось. Утро, и Сент-Феликс полон туристов и отдыхающих, неспешно прогуливающихся на утреннем летнем солнышке; кто-то ест знаменитые корнуолльские пирожки, кто-то наслаждается мороженым, а нам, пробираясь по узким улочкам в этой неспешной толпе, приходится все время торопливо петлять и лавировать.

То, что я вижу сейчас, совпадает с впечатлением от вчерашней поездки с Фишером: Сент-Феликс – очень симпатичный приморский городок. Множество лавочек продают всякую всячину – от традиционных местных пирожков и жаренной в кляре рыбы с картошкой фри до поделок, цветов и сувениров. Старые рыбацкие домики отремонтировали и переделали в ухоженное жилье для сдачи курортникам, а в гавани полощется на ветру множество цветных флажков, и всюду расставлены полосатые красно-белые матерчатые шезлонги, чтоб посидеть, расслабиться и посмотреть на море.

Но нам с Фицем не до красот: мы во всю прыть несемся мимо, так что, когда я наконец перевожу дух на станции, от моего спокойствия и уверенности в своих силах остаются одни воспоминания.

Поезд останавливается, и я делаю несколько глубоких вдохов, стараясь восстановить душевное равновесие; внимательно наблюдаю за выходящими на перрон и пытаюсь вычислить, кто из них может оказаться Талией.

Сначала на платформу высыпают три семейства с игрушечными ведерками и лопатками, охлаждающими контейнерами с продуктами для пикника и подстилками; за ними несколько парочек разного возраста – и пожилые, и молодые. Есть и одинокие пассажиры, но они, похоже, приехали на работу и готовы разбежаться по офисам Сент-Феликса.

Наконец из последнего вагона выходит стройная девушка с белокурыми косичками. На ней джинсовые шорты с бахромой и белая футболка с улыбающимся солнцем на груди.

Отлично! Наверняка это она. И, что еще лучше, багаж у нее минимальный – только дорожная сумка.

Держа на руках Фица, делаю пару шагов ей навстречу. Но тут в дверях вагона появляется мужчина в темных очках, белой льняной рубашке и летних полотняных брюках; один за другим он начинает выгружать на платформу чемоданы.

Девушка машет мне, и я еще больше укрепляюсь в уверенности, что это Талия. Но потом она оборачивается к мужчине, перекидывается с ним парой слов, они быстро разделяют чемоданы, и мужчина снова скрывается в вагоне. Я сосредоточена на встрече с Талией и потому особого внимания на него не обращаю.

– Здравствуйте. – Я подхожу к девушке. – Вы Талия?

– Да. – Она тепло улыбается. – А вы, наверное, Скай.

– Очень приятно. Вот наконец мы и встретились. Добро пожаловать в Сент-Феликс, хотя, скорее всего, вы знаете его куда лучше, чем я.

– У меня здесь дядя живет, так что мы с мамой несколько раз сюда к нему приезжали. И тебе, лохматый, привет, – говорит Талия, протягивая руку погладить Фица, который, в свою очередь, с интересом рассматривает ее. – А тебя как зовут?

– Это Фиц. – Я вдруг забеспокоилась. – Вы собак не боитесь?

– Нет, что вы! Я собак очень люблю. Спасибо вам большое, Скай. Я очень ждала нашей совместной работы. Наконец-то я буду делать настоящее дело.

Я открываю рот, чтобы что-то ей ответить, но Фиц ни с того ни с сего принимается лаять и елозить у меня на руках, так что приходится опустить его на землю.

Взглянув на Талию, я вижу, что за ее спиной опять появился тот мужчина, с которым она разговаривала минуту назад, и что теперь он держит на поводке поджарого черного лабрадора. Но если Фиц выходит из себя у моих ног и рвется обнюхать незнакомую собаку, лабрадор только спокойно на него смотрит и воспитанно виляет хвостом.

Легкой походкой мужчина подходит к нам; он такой же сдержанный, как и его пес, а я же отчаянно пытаюсь успокоить Фица.

– Да вы не беспокойтесь, – дружелюбно бросает мужчина. – Собаки противоположного пола на Комету всегда так реагируют. Как, собственно, и женщины – на ее хозяина.

Теперь, когда мы оба позволили собакам подойти поближе друг к другу, я, не сдержавшись, принимаюсь разглядывать мужчину. Даже в солнечных очках он кажется мне кем-то знакомым, только я никак не могу вспомнить, где я его видела. Поэтому я концентрирую внимание на собаках. Они активно виляют хвостами, обнюхивая друг друга, а потом Фиц делает то, что делает всегда, встретив большую собаку: вытянув перед собой лапы, кланяется на свой собачий лад; иными словами, принимает позу, которую в йоге называют позой собаки мордой вниз.

Черный лабрадор обнюхивает Фица и дружелюбно тычет в него носом. Фиц вскакивает, довольный, что его признали.

Мужчина произносит нечто странное:

– По крайней мере, теперь мы знаем, что они поладят. Это хороший знак. Значит, хозяева тоже должны поладить.

Он на секунду снимает очки, и я вижу его искрящиеся улыбкой ярко-голубые глаза и игриво приподнятые темные брови.

Его комментарий меня совершенно обескуражил. Этот незнакомец со мной заигрывает? Я, конечно, уже вышла из строя, но как мужчины заводят знакомство, все еще помню.

Я поспешно отвечаю:

– Извините, что мы с Фицем вас задержали. – Мужчина по-прежнему кажется мне очень знакомым, но я хочу, чтобы он поскорее ушел и дал мне поговорить с Талией. – Вас, наверное, ждут.

Он поднимает очки на голову и как-то странно на меня смотрит.

– Вы вместе ехали? – В надежде поскорее от него избавиться я пытаюсь нажать посильнее. – Дорогу друг другу скоротали. Спасибо за помощь Талии с ее чемоданами. Пора прощаться.

– Я понятия не имела, что мы окажемся в одном поезде, – говорит Талия, улыбаясь своему знакомому. – Это чистое совпадение.

– Судьба, – добавляет он и подмигивает моей ассистентке. – Зато мы с Талией уже познакомились.

Этот обмен любезностями опять-таки звучит очень странно, но я никак не могу понять, что здесь происходит.

Талии, по моим сведениям, только что исполнилось двадцать лет, и мужчина, без сомнения, существенно ее старше. Он, скорее, моего возраста, то есть ему примерно сорок. Хорош собой, если вам, конечно, нравится этот суперухоженный, даже холеный, тип мужчин. Высокий, стройный, с короткими волнистыми волосами цвета воронова крыла, тщательно уложенными с помощью геля. Но не может же он и с Талией тоже кокетничать? Да и вряд ли сети, раскинутые Дон Жуаном средних лет, окажутся заманчивыми для Талии. По всему видно, она способная и смышленая студентка, изучающая метеорологию.

– А вы, наверное, та самая знаменитая Скай, о которой я столько слышал? – говорит мужчина, протягивая мне руку.

Я неохотно ее пожимаю и, в свою очередь, спрашиваю:

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Ммм… Думаю, из имейла. – По его тону ясно, что его уверенность поколеблена моей холодностью. – И к тому же Талия всю дорогу только о вас и говорила. Правда, Талия?

Талия, смущенная нашей перепалкой, кивает.

Но что-то тут не то, и мне по-прежнему ничего не ясно.

– Не понимаю, почему вам должны были сообщать мое имя в имейле?

На что он заявляет таким тоном, будто мне все должно быть давным-давно известно:

– Потому что я ваш новый коллега. Разве не так? Вы, конечно же, меня узнали? – Он расплывается в белозубой, хорошо отрепетированной улыбке, а я недоуменно хлопаю глазами. Похоже, мы и правда раньше где-то встречались, но в настоящий момент мне не до этого; мой мозг пытается переварить другую информацию – о том, что он мой новый коллега. Я молчу, а он продолжает: – Я приехал помочь вам разобраться в той таинственной путанице с погодой, ради которой нас всех сюда прислали. У нас с Талией уже есть на эту тему кое-какие идеи. Собственно, идеи есть, в основном, у Талии, но я думаю…

– Минуточку, подождите. – Я поднимаю руку, пытаясь его прервать. – Это какая-то ерунда. Я пришла на станцию встретить Талию; она мой единственный ассистент, который будет помогать мне в наблюдениях за погодой. Мне никто ничего не говорил ни о каком третьем коллеге. И если она Талия, – я махнула рукой в сторону девушки, – кто вы?

Глава 4

Мужчина секунду колеблется. Делает шаг назад и смотрит на меня, как будто от этого я должна его сразу узнать. Но от полученной за последние пять минут информации я настолько оторопела, что, окажись рядом со мной мой сосед, я бы и его не узнала.

До сих пор мне все было ясно. На острове будем жить мы с Фицем и Талия. Я знала, как все будет организовано, кто и что будет делать. Я предусмотрела и подготовилась к любому сценарию, чтобы все прошло максимально гладко. Ну, то есть я предусмотрела любой сценарий, кроме того, который сейчас разворачивается прямо у меня на глазах.

Осознав, что я не в курсе, кто он такой, мужчина снова нерешительно делает шаг вперед.

– Сонни Самуэлз, к вашим услугам, – представляется он и козыряет, почти как Фишер. – А для друзей – просто Джейми. Надеюсь, в ближайшем будущем вы сочтете меня своим другом.

Наконец-то я поняла, почему мне знакомо его лицо! Всеобщий любимец Сонни Самуэлз – это диктор, вещающий о погоде. По-моему, последний раз я видела его в программе «Доброе утро», хотя не то чтобы я часто ее смотрела. Обычно я предпочитаю слушать радио, собираясь на работу. Зато люди, осведомленные лучше меня, знают и о его популярности, и о целой армии его поклонников. Но именно Сонни Самуэлз однозначно записан мной в разряд дикторов-олухов. Я на сто процентов уверена, что у него не то что метеорологического образования нет – у него о метеорологии вообще нет ни малейшего представления.

Я вежливо отвечаю:

– Да, теперь я вас узнала, но зачем вы приехали, все равно не понимаю.

– Центральное Лондонское метеорологическое бюро послало меня вам помочь, – отвечает он таким тоном, словно это само собой разумеется. – Я думал, они вам сказали. По крайней мере, Талия об этом знала.

Брошенный на него умоляющий взгляд Талии словно просит: «Только не надо меня в это впутывать». Поздно – я уже повернулась к ней и жду ответа.

– Мне сказали. Послали имейл про Сонни; написали, что он к нам присоединится. Поэтому я теперь не смогу жить с вами на острове.

– Что?! С каких это пор?!

– Мне написали, что в доме только две спальни, – тараторит еще больше испуганная Талия. – Поэтому я остановлюсь в городе у дяди.

– Тут какая-то ошибка. – Я трясу головой и снова перевожу взгляд на Сонни. – Получается, вы будете жить со мной? Это вы так захотели?

Сонни, видимо, разозлился:

– Я предлагал остановиться в отеле или комнату в городе снять. Позвольте вас уверить, у меня нет ни малейшего желания жить на острове посреди моря. Но здесь на лето все давным-давно забронировано, потому в Бюро и решили, что меня поселят с вами, а Талия с дядей договорится. Вы уверены, что не получали имейла? Со стороны Бюро было бы безответственным вас не предупредить. Может, письмо случайно попало в ваш спам? Где ваш телефон? Давайте посмотрим.

– В этом нет никакой необходимости. Я уверена, что никакого письма не получала.

Я нетерпеливо вздыхаю: стоять и дискутировать здесь весь день нелепо, пора возвращаться к лодке, иначе нам не успеть добраться на остров. Поезд давно ушел, и теперь на платформе остались только мы.

– Послушайте, вы уже здесь. Полагаю, мне придется пока потерпеть. Но учтите, я в Бюро все проверю.

– Звучит как угроза, – улыбается Сонни.

Сохраняю полную серьезность. Ему-то, возможно, смешно, а я от подобных сюрпризов слишком нервничаю, мне с ними не справиться. Мне нужно заранее знать, что и когда я делаю, – только так я могу ко всему подготовиться. И уж тем более в мои планы на это лето не входил никакой экспансивный телеведущий.

– Вы ведь не возражаете против того, чтобы я с вами поселился? – продолжает он, ничуть не смутившись моим молчанием. – Со мной жить одно удовольствие. Я за собой убираю, я не храплю – но это дело десятое, нам же в одной постели не спать… – Он подмигивает, видимо, по привычке в своей обычной компании сдабривать этим жестом подобные сальности.

Пропускаю мимо ушей его двусмысленности, но глаз оторвать от него не могу – настолько мне не верится в происходящее. Я и так нервничала из-за того, что жизнь вместе с Талией заставит меня изменить мой тщательно выверенный распорядок. Но Сонни разрушит и покой на острове, и мое внутреннее равновесие, и мне даже подумать об этом страшно.

В конце концов я ему отвечаю:

– Я просто говорю, что мне необходимо сделать несколько звонков. Хотя вы оба знали про такую перемену планов, я не уверена, что она устраивает меня.

– А знаете, сколько женщин были бы на седьмом небе от счастья, окажись они со мной на острове? – балагурит Сонни. – Уверен, вы когда-нибудь тоже поймете все прелести ситуации.

– Много на себя берешь, – бормочу я себе под нос и отворачиваюсь.

– Послушайте, а не обсудить ли нам все за чашечкой кофе, – старается разрядить напряжение Талия. – Здесь полно уютных кафешек.

– Прекрасная идея, Талия, – улыбаюсь я своей ассистентке. Талия тут абсолютно ни при чем, и я изо всех сил стараюсь дать ей понять, что совершенно ее не виню. – Только, боюсь, у нас на это нет времени. – Сегодня один из тех дней, о которых предупреждал Фишер: прилив довольно слабый, вода высоко не поднимется и, значит, быстро уйдет. Я смотрю на часы. – Нам пора возвращаться. Пока вода не ушла слишком далеко, надо успеть добраться на остров. Иначе придется идти пешком. Надеюсь, вы оба знаете, что Аврора приливный остров.

– Конечно, знаем, – говорит Сонни. – Когда прилив – пользуемся лодкой, а когда отлив – по мосткам на машине. Из Бюро писали, что нам дадут какую-нибудь машину.

Почему ему все известно, а мне даже про машину никто ни словом не обмолвился?!

– Совершенно верно. Наш джип сейчас на острове, так что пора как можно скорее возвращаться на лодке.

– Обожаю джипы, – довольно кивает Сонни. – Классные машины.

– Только по дороге в гавань забросьте меня, пожалуйста, к дяде, – просит Талия. – Пока вы на острове со всем разбираетесь, я там быстро устроюсь. А потом, когда будет отлив, я к вам дойду пешком; не придется ради меня лишний раз в город ездить.

Кажется, все уже было давно устроено.

– Мне по-прежнему не нравится, что ваше место на Авроре заняли. – Не удержавшись, я бросаю недовольный взгляд в сторону Сонни и хватаюсь за любой повод предотвратить мое с ним совместное проживание. – К тому же наши собаки могут друг с другом не поладить. Об этом, интересно, кто-нибудь подумал?

Но одного взгляда на собак достаточно, чтобы все сомнения в том, что они друг с другом поладят, мгновенно рассеялись.

Фицу и Комете давно надоело слушать наши споры, и они мирно устроились на платформе в стороне от нас. В ожидании команды хозяина Комета сидит и дышит, открыв рот и свесив язык. Посмотреть на нее – ни дать ни взять улыбается; а Фиц пристроился у нее под боком и время от времени одним взмахом языка облизывает ее в знак любви и дружбы.

– Этой проблемы у нас, похоже, не будет, – улыбаясь на собак, говорит Сонни. – В отличие от хозяев они уже подружились.

По счастью, большое семиместное такси только что доставило пассажиров на станцию и было готово отвезти нас обратно в гавань – с багажом Талии и Сонни и с двумя собаками в придачу нам самим туда было бы не добраться. Мы подкидываем Талию до булочной-пекарни с уютным названием «Пекарня голубой канарейки», которую держат ее дядя Ант со своим компаньоном Дэком.

Их имена кажутся мне чудны́ми – разве встретишь где-нибудь двух обычных людей с именами парочки популярных телеведущих[1]; но Талия говорит, что к этому быстро привыкаешь, а как привыкнешь, все ассоциации улетучиваются. И еще она говорит, что в «Голубой канарейке» пекут самые вкусные булочки и пирожки, и обещает их принести, когда придет к нам на остров.

Мы с Сонни и собаками доезжаем до гавани. Я размышляю, хватит ли мне времени сделать перед отплытием пару звонков, но – увы – согласно расписанию приливов и отливов, времени на это нет; придется сначала вернуться на остров.

Общими усилиями нам удается погрузить в моторку Соннины сумки и чемоданы. Потом уговариваем Комету прыгнуть в лодку и, наконец, Сонни отдает мне Фица, а сам легко перешагивает на корму и устраивается там рядом со своим багажом.

– Вы сколько раз пересекали пролив на лодке? – спрашивает он, когда я завожу мотор, готовясь выйти из гавани в море.

– Достаточно, – чтобы скрыть от него мою неопытность, я увиливаю от ответа.

– Так я и думал. Лучше вам минутку обождать.

– Это почему?

– Да потому что вы лодку не отвязали. – И Сонни с усмешкой показывает мне на веревку, натянутую между лодкой и стеной мола.

Щеки у меня мгновенно запылали.

– Ох я растяпа. – Я картинно всплескиваю руками, как будто такие мелочи меня не смущают. – Будьте любезны, отвяжите, пожалуйста, если вам не трудно.

– Пожалуйста, раз вы так изысканно просите.

Он ловко вылезает на пристань.

Покинуть гавань мы не успеваем – начальник гавани Джеральд нас уже заметил и стремительно направляется в нашу сторону.

– А я все жду, когда вы появитесь, – кричит он мне со стены. – Вам давно пора отчалить на остров – того и гляди на мель сядете.

– Спасибо, я знаю. Мы уже отплываем. Фишер, смотритель острова, меня подробно проинструктировал и дал расписание приливов на несколько дней вперед.

– Фишер… – скривился Джеральд. – Ну, если Фишер, тогда все в порядке.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю я и тут же понимаю, что попалась ему на крючок. Никакие разговоры мне сейчас не нужны. Я хочу поскорее попасть на остров и разобраться во всей этой неразберихе с Сонни. – Фишер мне очень помог.

– Да уж, конечно, помог. Для вашего Фишера и для его деда ничего важнее этого вашего острова на свете нет.

– Что же в этом плохого? – Меньше всего мне хочется вступать в дискуссии с этим брюзгой. Но Фишер уже сделал нам с Фицем столько хорошего, что я не могу не броситься ему на защиту.

– Не важно, – пожимает плечами Джеральд. – Просто лучше бы Вальтер-психноптик не острову хранил верность, а своим товарищам.

Я недоуменно смотрю на него, прекрасно понимая, что наш разговор пора прекратить, но сдержаться все равно не могу.

– А кто это, Вальтер-психноптик?

Джеральд ядовито усмехается. Лицо у него злобное и враждебное, и от этого он неприятен мне еще больше.

– Вальтер-психноптик – это дед вашего друга Фишера. У нас его так прозвали за его безумные способы предсказывать погоду.

– Как хочет, так пусть и предсказывает – каждому свое, – цежу я сквозь зубы. Бабушкиными приметами пользуются многие из тех, кого я знаю, и никакой катастрофы от этого еще не произошло. Хотя лично я считаю, что в метеорологии научные методы и формулы и надежнее, и точнее.

– Да вы просто с ним пока не знакомы, – настаивает Джеральд. – От него одни неприятности. Шумит, волну гонит, людям прохода не дает. «Дозорные моря» правильно от него избавились.

Фишер об этом тоже упоминал, так что всю историю теперь лучше услышать от него, а не от этого Джеральда.

– Мне кажется, я вас где-то встречал. – Джеральд неожиданно оборачивается к Сонни, с интересом наблюдающему за нашей перепалкой. – У вас очень знакомое лицо.

Глаза у Сонни довольно заблестели – ему, похоже, нравится, что его узнают.

– Вы, наверно, видели меня в программе «Доброе утро», – отвечает он, расплываясь в телеулыбке. – Я там в последнее время вел раздел погоды.

– Нет, я этого никогда не смотрю. – Джеральд скроил презрительную мину.

– Ну… тогда, может быть, по газетам? В колонках сплетен о нас женой только ленивый не пишет.

Джеральд недоуменно вылупился на Сонни, а тот, не смутившись, продолжает:

– Что, газетные сплетни тоже не читаете? Значит, из рекламы. Я в прошлом году снимался в роликах «Солнечных круизов». Их по телику гоняли в основное время.

Джеральд слегка наклоняет голову.

– А… В той тупой пароходной рекламе… Что-то припоминаю. Вы еще в капитанской форме были. Точно! Там! Форма ваша была неправильная – ужасно раздражала.

– Боюсь, в какую форму одевают актеров, от меня не зависит. Главное, мы с вами теперь поняли, где «встречались». Вы уж, пожалуйста, не обращайте внимания на мою известность. Я здесь впервые и так же, как Скай, хочу научиться вашей морской премудрости.

Начальник гавани смотрит на него с подозрением:

– Если вам надо на остров, давайте отчаливайте. Вам что, тоже платят за то, чтоб сидеть и на погоду любоваться? – Джеральд снова скривился и мотнул головой в мою сторону. – Как этой?

Сонни напрягся. На моих глазах расхлябанный и благодушный красавчик мгновенно превратился в решительного и жесткого мужчину.

– Смею вас, Джеральд, заверить, что мы сюда приехали не сидеть и погодой любоваться. В нашу задачу входит регистрация аномального поведения заряженных частиц в солнечном ветре. Эти частицы сталкиваются с молекулами в верхних слоях земной атмосферы, что приводит к совершенно экстремальным последствиям. – Уверенности, с которой Сонни произносит эту тираду, нет предела. Хотя я и готова поклясться, что он плохо понимает, о чем говорит, его слова звучат настолько осмысленно, что даже я ошарашена. – А Скай – метеоролог с мировой репутацией. И ее бы сюда не послали, не имей поставленная перед нами задача исключительной важности.

Джеральд на мгновение оторопел, но тут же опомнился и перешел в наступление:

– Не делайте из меня идиота своими умными длинными словами: облака, солнце и дождь – вот все, о чем вы говорите. А о погоде вы оба ничего нового мне не расскажете. Я у себя в офисе каждый день ее наблюдаю. И никакой заковыристой научной степени и крутой должности для этого не требуется.

– Конечно, не требуется, – тут же соглашается Сонни. – Так же, как я уверен, не требуется ни особой квалификации, ни большого ума, чтобы весь день сидеть в будке и созерцать, как лодки заходят в гавань и выходят из нее…

Я усмехаюсь: понятно, в кого он метит.

Джеральд согласно кивает, но потом до него доходит смысл услышанного, и выражение его лица медленно меняется. На наше счастье, к нему подходят отдыхающие и отвлекают его каким-то вопросом про гавань.

Сонни готов воспользоваться моментом.

– Отчаливаем! – командует он, бросая веревку на корму, и снова прыгает в лодку.

– Думаю, вы оставили в его памяти неизгладимый след, – говорю я и, мысленно улыбаясь, вывожу лодку из гавани. – Ну что, попутного нам ветра?

– Не знаю, не знаю. Боюсь, наш обмен любезностями с начальником гавани может вызвать шторм в десять баллов.

Я быстро оборачиваюсь к нему, но он уже отвернулся и сидит на корме ко мне спиной, одной рукой обхватив Комету, а другой придерживая Фица.

Сквозь ветровое стекло смотрю на остров впереди и вздыхаю.

Соглашаясь сюда приехать, я знала: если мне удастся создать спокойную атмосферу, отдыхать столько, сколько мне необходимо, и установить умеренный распорядок дня, я и с работой справлюсь, и начальству в Бюро докажу, что я снова пришла в норму. Я все распланировала и с уверенностью предвкушала свое пребывание в Корнуолле.

Но теперь мне подбросили Сонни Самуэлза, и я не могу избавиться от мысли о том, что этот сидящий сейчас на корме моей моторной лодки колоритный экстраверт – телерассказчик прогнозов погоды обеспечит мне такие проблемы, по сравнению с которыми померкнут любые трудности моей островной жизни.