Сёстры меча и песни E-Book

Ребекка Росс

• Herausgeber: Freedom
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Young Adult. Пробуждение магии. Тёмное фэнтези
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 494

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Королевство Корисандра зародилось несколько столетий назад. Боги и богини спустились на землю, чтобы жить среди смертных. Их магия просочилась в кровь людей, и появились дети, унаследовавшие дар богов. Позже боги покинули царство смертных, но каждый после себя оставил магический артефакт. Так началась эра охотников за реликвиями. К заходу солнца Эвадна ждала свою сестру Хальцион, которую не видела восемь лет, с тех пор как та ушла служить в королевскую армию. Но девушка появляется на пороге Эвадны на день раньше и сообщает, что ее обвиняют в преступлении и приговаривают к заключению. Хальцион не удается скрыться и избежать наказания, а Эвадна добровольно соглашается завершить миссию сестры и найти любые способы ее оправдать. Девушка отправляется в опасное путешествие на поиски таинственного артефакта. Эвадне суждено открыть в себе магические способности и столкнуться с реальностью, которая окажется обманчивой. В погоне за ответами сестры понимают, что уготовленная им судьба гораздо хуже смерти.

Leseprobe

Ребекка Росс Сёстры меча и песни

Бену – моему сердцу, моему припеву

Rebecca Ross

SISTERS OF SWORD AND SONG

Copyright © 2020 by Rebecca Ross LLC

© Ускова К., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Девять Божеств и их Земные Реликвии

Магда, богиня-мать солнца:

Кольцо Исцеления из Солнечного Камня – дарует своему владельцу магическое исцеление*[1]

Ирикс, бог-отец неба:

Небесный Плащ – дарует власть над погодой и стихиями*

Ари, богиня луны и снов:

Звездная Мантия – дарует владельцу защиту; никакому оружию не пробить ее

Никомидес, бог войны:

Всепожирающий Меч – дарует власть над вражеским оружием, превращая его в пыль, а также и разрушает чары

Эвфимий, бог земли и зверей:

Золотой Пояс – дарует преданность животных

Аканта, богиня судьбы и знания:

Всевидящая Корона – дарует своему владельцу защиту от чар и позволяет видеть прошлое, настоящее или будущее того, на кого он смотрит*

Лорис, богиня воды и моря:

Жемчужные Серьги – даруют возможность дышать под водой*

Пирр, бог огня (заточен под землей):

Тлеющие Камни – даруют силу извлекать огонь, стоит лишь на них подуть

Киркос, бог ветра (падший):

Крылатое Ожерелье – дарует возможность летать*

Первый свиток. Ожерелье Из Ветра

1. Эвадна

Эвадна стояла под оливковым деревом и наблюдала за Майей, которая с зажатым в зубах ножом карабкалась наверх. Солнце садилось, но с запада, где сразу за рощей пенилось Оригинийское море, дул теплый ветер. Ближе к вечеру нагрянет шторм; Эвадна чувствовала его приближение по каждому дуновению ветерка. А затем наступит следующий день, – день, которого ее семья ждала долгих восемь лет.

«Еще одна ночь, и я увижу ее», – подумала Эвадна и на мгновение позабыла, почему находится в роще, пока не услышала, как Майя, поскользнувшись, зацепилась за ветку. Хоть она и была самой маленькой в их семье, почти на голову ниже Эвадны, дерево протестующе заскрипело. Ранее она настояла на том, что хочет взобраться на него сама.

– Нас никто не увидит? – поинтересовалась Майя, как только восстановила равновесие. Из-за зажатого в зубах клинка ее слова едва ли можно было распознать.

Эвадна огляделась. Они находились в самом сердце густой рощи; вокруг зеленела залитая солнцем трава, листья на деревьях шелестели на ветру. Она слышала доносящиеся с виллы звуки: голоса и смех, что эхом разносились вдали. Их отцы сейчас, должно быть, вместе работали на маслопрессе на дальнем конце участка.

– Мы одни, Майя.

Майя срезала ветку и бросила ее на землю, прямо к ногам Эвадны, а затем и еще одну. Ее нож гулко отстукивал по коре.

– Эва, как думаешь, твой отец узнает?

– Что мы подрезали священное дерево?

Эвадна собрала зеленые с серебристыми прожилками листья и подняла голову, чтобы взглянуть на балансирующую среди изогнутых ветвей Майю. Она представила, как сквозь эти ветви падает бог, ломая свои крылья, и ответила:

– Ну, если мой отец догадается, я просто скажу, что все это ради Хальцион, и он ничего нам не сделает.

Однако беспокойство Майи тут же сменилось другим.

– Как думаешь, Хальцион меня узнает?

– Ты ее кузина. Конечно, она тебя узнает.

Но, несмотря на мнимую уверенность, Эвадну уже несколько дней грызло мучительное беспокойство. Она целых восемь лет не видела Хальцион.

Эвадна помнила то утро, когда Хальцион покинула ее: столько раз прокручивала этот момент в своей памяти, что нередко видела его во снах. Девятилетняя Эвадна с перевязанной лодыжкой стояла во дворе дома, опираясь на костыль. Двенадцатилетняя Хальцион с заплетенными в косы волосами и мешком, в который были упакованы вещи, ждала отъезда в Абакус вместе с отцом.

– Не уезжай, не уезжай, – слезно молила Эвадна, прижимаясь к сестре.

Но Хальцион лишь улыбнулась и сказала: «Я должна, Эва. На то воля богов».

– Только не говори ей, – попросила Майя, перебираясь на другую ветку. – Но когда-то я завидовала твоей сестре.

– Я тоже, – призналась Эвадна, с удивлением обнаружив, что где-то в глубине души пламя до сих пор не угасло. «И по-прежнему, – мысленно поправила себя, – завидую Хальцион, сама того не желая».

Майя прекратила резать ветку и взглянула на нее так, что Эвадна на мгновение устрашилась, а не выдала ли она свой секрет вслух.

– Не пойми меня неправильно, – поспешила добавить Майя. – Я испытала облегчение, когда хоть кому-то из нашей семьи повезло. Хальцион заслужила того, чтобы сделать себе имя. Но… Мне просто хочется, чтобы и нам с тобой досталось что-нибудь хорошее.

– Да, – согласилась Эвадна.

Они с Майей, как и остальные члены семьи, были лишены магии, а виной тому их предок, обесчещенный бог, который столетия назад рухнул на это самое оливковое дерево, переломав свои крылья. По крайней мере, так гласила легенда. Вот почему отцу Эвадны не нравилось, когда кто-то прикасался к нему, взбирался на него или собирал с него урожай. Это дерево было символом конца для Киркоса, бога ветра. Но в то же время – началом. Началом этой рощи, их семьи.

– Как бог мог быть настолько глуп? – часто спрашивала Эвадна у своей матери, пока они работали за ткацким станком. – У него ведь было все, а он добровольно от этого отказался.

По правде говоря, ее гнев проистекал из того факта, что она была лишена магии, заурядна и обречена день ото дня влачить одну и ту же унылую жизнь, пока не обратится в прах. А все потому, что Киркос решил пасть.

В ответ мама только улыбалась ей нежной, но проницательной улыбкой.

– Однажды ты поймешь, Эва.

Что ж, Эвадне казалось, что она уже поняла. Правда заключалась в том, что Киркос однажды пролетал над этим участком земли, – рощей, что звалась Изаурой, – и увидел смертную женщину, собирающую оливки. Он полюбил ее так страстно, что отказался от своей безнравственной жизни и власти, чтобы остаться с ней на Земле, жить как смертный человек, ухаживать вместе с ней за рощей, завести детей, а затем, когда подойдет время, быть похороненным рядом.

И если кто-то из его потомков захотел бы преуспеть в жизни, ему пришлось бы развить в себе какой-то иной талант, потому что на магию они могли не рассчитывать.

Что Хальцион и сделала.

– Как думаешь, мы достаточно собрали? – Вопрос Майи привел Эвадну в чувство. Она взглянула на охапку срезанных веток.

– Да, более чем. Пора возвращаться. Мамы скоро заметят, что нас долго нет.

– Может, они решат, что один из богов пролетел над рощей и, без преувеличения, влюбился в нас, – радостно сказала Майя, спрыгивая с дерева. Эта шутка в их семье уже приелась, но Эвадна все равно рассмеялась.

– Молния никогда не ударяет в одно и то же место дважды, Майя. Извини, если разочаровала.

Кузины пробрались сквозь рощу и вышли на главную тропинку, которая извивалась вверх по склону, прямо к вилле. Обычно правая лодыжка Эвадны побаливала только в холодное время года. Но сегодня, несмотря на знойную и душную погоду и надвигающуюся грозу, нога ныла, и каждый шаг давался ей нелегко. И когда Эвадна заметила, как Майя смотрит на скользящий по траве и перепачканный в грязи подол хитона, то поняла, почему Майя вызвалась залезть на дерево.

– Неужели я так сильно хромаю, Майя?

– Нет. Я просто задумалась о том, как трудно будет смыть всю грязь с твоей одежды.

Эвадна покачала головой, но не смогла сдержать улыбку. Их хитоны были просты: сшитые из белого льна длинные туники без рукавов. На плечах они были заколоты с помощью фибулы, а на талии – перетянуты плетеными кожаными ремнями. Когда приходили холода, льняные одеяния сменялись на шерстяные хитоны и плащи землистых оттенков: коричневые, зеленые, серые. Цвета природы, которые, ко всему прочему, провозглашали их статус, самый низкий при дворе.

Не счесть, сколько раз Майя, Эвадна и их матери сокрушались по поводу пятен, что роща ежедневно оставляла на нарядах. Дни стирки были для них ненавистны.

Однажды Майя клятвенно заверила, что в старости, когда ее перестанет, наконец, волновать мнение других людей, наденет благородный пурпур, как если бы она была королевой Нериной собственной персоной.

Оставшуюся часть пути девушки провели в молчании. Эвадну отвлекала боль в ноге, – боль, порожденная усилиями, которые они с семьей предприняли к возвращению Хальцион. Последние две недели они были завалены работой, стремясь заставить виллу сиять, подобно новехонькой монете, превратить в место, достойное девушки, что заняла высокое положение во дворе.

Они собрали лучшие плоды оливковых деревьев и сделали из них масло первого отжима: масло столь ценное, что считалось священным. Просушили одеяла на улице, чтобы они напитались летними ветрами, и вычистили до блеска изразцы и фрески. Наполнили все лампы маслом и подготовили свои лучшие одежды. Имя Хальцион произносилось часто, с благоговением, словно она была богиней, и Эвадна вместе с членами своей семьи заполнили каждую комнату, каждый коридор виллы обещанием ее скорого прибытия.

Уже завтра, к заходу солнца, Хальцион из Абакуса прибудет домой.

Какие истории она поведает Эвадне и Майе? Истории о мире за пределами рощи, о том мире, где блистает высшее общество, города и хитоны столь прекрасные, что переливаются на свету. Это все равно что открыть шкатулку с сокровищами, божественную реликвию, которой Эвадна могла только восхищаться издали, но не трогать, и на которую не смела даже претендовать.

Она тоже мечтала возвыситься при дворе. Оставить грязные хитоны, взлохмаченные ветром волосы и те волнения, которые каждый сезон приходится переживать фермеру. Мечтала о том, чтобы окружающие ее люди перестали смотреть на нее свысока только потому, что она работает в роще.

Эвадна отбросила мечты в сторону: если они никогда не воплотятся в жизнь, так зачем же продолжать лелеять их? Она снова подумала о своей сестре и попыталась представить, каково это – воссоединиться с Хальцион, обнять ее после стольких лет разлуки, отчего Эву пронзила удивительная смесь радости и волнения. Что Хальцион почувствует в первую очередь? Переполняющий ее восторг или укол зависти?

Добравшись до внутреннего двора виллы, сестры увидели стоящего за воротами глашатая, что звонил в колокол, призывая впустить его.

– Какие новости он принес? – тихо зарычала Майя. – О новом налоге на масло, который мы должны уплатить?

Это и правда было последней новостью: повышение налогов на землю и произведенную на ней продукцию. Налог на кувшин масла второго отжима скоро окажется почти таким же, как и его стоимость, причем выплачен он должен быть к концу сезона.

– Держи, – сказала Эвадна, бросив ветки оливкового дерева в руки кузины. – Отнеси это внутрь. Я узнаю, чего он хочет.

Она прошлась по нагретой солнцем каменной плитке и открыла ворота.

Глашатай раздраженно вздохнул. Он отряхнул свою тунику от пыли и процедил:

– Я звоню в колокол уже полчаса!

– Простите нас, глашатай. Моя семья готовит виллу к прибытию гостьи.

«Гостьи», как будто Хальцион была незнакомкой. Эвадна выжидающе вздернула брови.

– Какие вести вы нам принесли?

Глашатай извлек скрепленный восковой печатью свиток папируса. Он был помят, что свидетельствовало о длительном путешествии из царского города Митры.

– Новый указ королевы Нерины.

Когда-то одно только звучание имени королевы восхищало Эвадну и вселяло надежду. Королева Нерина правила Корисандой, основываясь на главных принципах: чести, равенства и справедливости. Ее профиль был выгравирован на серебряных монетах – аккиях, – и Эвадна часто держала их в ладони, пытаясь запомнить черты королевы, словно могла когда-нибудь стать ею.

Но то было много лет назад. До того, как законы и налоги начали все сильнее и сильнее тяготить простых людей.

Она переломила печать и раскрутила папирус, зная, что глашатай не сдвинется с места, пока она его не прочтет.

Согласно приказу Нерины, Королевы Корисанды, Потомка Богини Аканты, Правительницы Общего и Магического Дворов, Владычицы Оригинийского моря:

Начиная с сего момента, с семнадцатого дня Луны Лучника, любой простолюдин, что вступил во владение божественной реликвией, больше не считается членом Магического Двора. На владельцев реликвий, которые не предоставят свои находки Магическому Совету Школы Дестри, будет наложен крупный штраф. Отныне и впредь.

Настороженно посмотрев на глашатая, Эвадна свернула указ, и мужчина развернулся, сел на коня и поскакал прочь, направившись в деревню. Она с лязгом закрыла ворота, и ее разум наполнился мыслями о богах и их реликвиях.

Богов было девять. Но теперь осталось восемь, поскольку Киркос пал и больше богом не считался. Магда – богиня-мать солнца, Ирикс – бог-отец неба и семь их божественных отпрысков: Ари, богиня луны и снов; Никомидес, бог войны; Аканта, богиня судьбы и знания; Эвфимий, бог земли и зверей; Лорис, богиня воды и моря; Пирр, бог огня; и Киркос, который был богом ветра.

Столетия назад, когда королевство Корисанда только зарождалось, девять богов и богинь спустились вниз, чтобы жить среди людей. Они ели пищу смертных, пили их вино, спали в их постелях. И со временем магия богов просочилась в кровь смертных, и родились волшебные дети.

Но не каждый рожденный младенец унаследовал магический дар. Магия была непостоянна – могла миновать сына или дочь, а затем и целые поколения. Вскоре отслеживание родословной стало любимым занятием высшего общества: они заключали выгодные браки, подсчитывали разрывы между поколениями, тщетно пытаясь предсказать, когда в семье родится следующий маг.

Осознав, какой переполох они устроили, боги и богини покинули царство смертных и вернулись в свои небесные хоромы, чтобы люди поклонялись им на расстоянии. Но каждый из них оставил после себя что-то ценное: наполненные магией реликвии. Жрецы спрятали их по всей Корисанде, дабы реликвии могли достаться простым людям, тем, кто не обладал магией. Так началась эра охотников за реликвиями. Если человек находил реликвию, то вне зависимости от того, какая в нем текла кровь, у него появлялся свой собственный источник магии. И тогда этим людям позволялось присоединиться к благородному Магическому Двору. «До этого момента», – подумала Эвадна, разочарованно вздохнув.

– Что там написано? – окликнула ее Майя, высунувшись из окна виллы.

Эвадна передала кузине свиток и стала внимательно наблюдать, как Майя, читая его, хмурится.

– Что за нелепость! Зачем королеве вообще издавать такой указ?

– Звучит так, будто членам Магического Двора надоели простолюдины, вступающие в их ряды, – сказала Эвадна. – И так часто жаловались на это, что у королевы не нашлось другого выхода, кроме как принять новый закон.

Майя смяла свиток в руках.

– Мой брат будет очень расстроен.

– Как будто у него был шанс отыскать божественную реликвию…

– Твоя правда, – ответила Майя. – Лисандр с трудом может отличить восток от запада. Интересно, нашел ли какую-нибудь реликвию дядюшка Озиас?

Когда девочки были совсем маленькими, Озиас покинул рощу, чтобы стать охотником за реликвиями, чем вызвал большое разочарование и гнев обоих их отцов. Пропавшая без вести реликвия Киркоса впоследствии привела трех братьев к ссоре. Озиас считал, что ожерелье падшего бога было захоронено вместе с ним в роще, и им только нужно раскопать могилу, чтобы забрать его. Но Грегор и Нико своего согласия не дали, и Озиас ушел, отрекшись от своей семьи.

Никто не ждал возвращения дядюшки Озиаса.

– Это вряд ли, – произнесла Эвадна. – Мой отец полагает, что дядя Озиас оказался на каменоломне в Митре.

Майя сморщила нос.

– Боги, я надеюсь, дядюшки там нет! Туда ведь обычно высылают убийц.

– Охотники за реликвиями нередко убивают, чтобы получить желаемое.

– Ты не должна так думать, Эва. Давай же, забудь об указе и помоги мне сплести корону для Хальцион.

Когда семья Эвадны собралась за ужином в общей зале, у нее в животе пробудились беспокойные бабочки. Сначала разговор вертелся вокруг нового указа, – Лисандр, как и следовало ожидать, был данным обстоятельством крайне расстроен, – но вскоре тема сошла на нет; а для обсуждения нашлись гораздо более важные вещи. Как приезд Хальцион, например.

Эвадна и Майя, усевшись на полу, сплетали оливковые ветви в короны, по одной на каждого члена семьи, чтобы надеть их завтра в честь Хальцион. Монотонная работа успокаивала Эвадну, пока Лисандр не растянулся на полу рядом с ними и не начал обрывать с ветвей листья.

– Лисандр, остановись! – взвизгнула Майя.

Лисандр, не обратив внимания на слова сестры, сорвал еще один листок. Он по-прежнему возмущался новым указом; и стар и млад знали, что он хочет охотиться за реликвиями, с благословения родителей или без него. Мечтает стать первым из их семьи, кто присоединился к Магическому Двору.

– Интересно, сколько шрамов сейчас у Хальцион, – проговорил он.

В зале воцарилась тишина. Отец Эвадны, Грегор, застыл на своей скамье с ломтем пропитанного тушеным мясом хлеба, что не успел донести до рта. Мать Эвадны, Федра, штопавшая порванный плащ, замерла, словно ее руки забыли, как обращаться с иголкой и ниткой.

Тетушка Лидия, мать Майи и Лисандра, зажигающая масляные лампы, потому что в приоткрытое окно проникали последние лучи заходящего солнца, тоже выглядела потрясенной словами своего сына. Но первым откликнулся дядя Нико, что латал у себя на коленях пару сандалий. Его бородатое лицо покрылось морщинками от долгих, проведенных на ярком солнце часов, а вьющиеся волосы тронула седина.

– У нее их не будет, Лисандр. Ты помнишь, как быстра Хальцион. Никто не мог ее обогнать. А если у нее и появились шрамы… что ж, они станут символами ее достижений.

Все предались теплым воспоминаниям о Хальцион, и напряжение отступило.

– Помните, как она обогнала всех деревенских мальчишек? – поинтересовалась тетя Лидия хриплым от гордости голосом, как только закончила зажигать лампы. Исходящее от камина свечение разливалось, танцуя на стенах, золотом и тенями.

– Никто не мог ее превзойти, – согласилась Майя. – Помнишь того мерзкого мальчишку из Дри, Эва? Он считал, что может одолеть ее в поединке, но она дважды доказала, как сильно он ошибается. Одним ударом лишила его чувств. Просто великолепно.

«Да», – подумала Эвадна, погрузившись в раздумья. Она сплела еще две короны, и когда наконец-то грянула буря, девушка поднялась на ноги, готовая отправиться спать.

– Но, Куколка! – жалобно протянул ее отец. – Мы не спели сегодня вечером! Тебе еще нельзя ложиться спать.

Если бы у него всегда получалось уговорить Эвадну присоединиться к нему, то пели бы они каждый вечер. А еще он любил прозвища. Давным-давно он дал их обеим своим дочерям: Хальцион окрестил «Ростком», а Эвадну – «Куколкой». Куколкой, личинкой насекомого. Когда Эвадна узнала значение слова, она разозлилась, пока отец не разъяснил ей, что это всего лишь переходная стадия, после которой бабочка расправляет крылья. С той поры поиск коконов в роще они превратили в своеобразную игру.

– Прости, отец, – извинилась Эвадна. – Но я слишком устала. Сегодня вечером тебя поддержит Майя.

Майя, разинув рот, прекратила свое плетение.

– Кто, я? Я не умею петь!

Лисандр фыркнул в знак согласия, за что получил от Майи подзатыльник.

– Мы все споем сегодня вечером, – сообщила Федра, откладывая свое шитье. – Кроме тебя, Эва. Я знаю, что тебе нужен отдых.

Когда Эвадна выскользнула за дверь, ее семья затянула Песнь Жатвы. Девушка медленно поднялась по лестнице на верхний этаж и направилась по коридору в свою спальню.

Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Стояла темнота; ее масляная лампа, должно быть, погасла. Эвадна через всю комнату устремилась к ней, нащупывая путь босыми ногами, как вдруг почувствовала на полу влагу. Девушка замерла и обратила свой взор на окно, где качались взад-вперед ставни от резких порывов ветра, но она точно помнила, что запирала их перед ужином.

Тогда она почувствовала это. В комнате находился кто-то еще, он наблюдал за ней из темноты. Она слышала хриплое дыхание, которое пытались сокрыть за шумом дождя.

Ее кинжал лежал на полке всего в нескольких шагах от нее. Эвадна бросилась к нему, и от столь резкого движения ее правую лодыжку пронзила боль. Но тень, вынырнув из темноты, встала у нее на пути. Холодная рука схватила Эвадну за запястье и развернула к себе. Эвадна ахнула и набрала полные легкие воздуха, намереваясь закричать, но рука взлетела вверх и, подобно печати, закрыла ей рот. В хватке чувствовалась мягкость, некая нерешительность, что заставило Эвадну понять… незнакомка не собиралась причинять ей вред, лишь хотела, чтобы она успокоилась.

– Эвадна, – заговорила девушка срывающимся голосом.

Эва не пошевелилась, даже когда рука перестала закрывать рот. Лица незваной гостьи она не видела, но явственно ощущала ее присутствие… Высокая и стройная, благоухающая металлом и дождем, со знакомой интонацией в голосе, который последние восемь лет жил лишь в мечтах и воспоминаниях Эвадны.

– Эвадна, – снова прошептала девушка. – Это я. Твоя сестра, Хальцион.

2. Эвадна

– Хальцион?

Эвадна неуверенно протянула руку, и кончики пальцев нащупали множество холодных чешуек. Чешуи, как у змеи. Как у чудовища. Потрясенная открытием, она отдернула руку назад, и только потом поняла, что это всего-навсего доспехи Хальцион. Она страстно желала увидеть лицо своей сестры, но темнота по-прежнему укрывала его.

– Что ты здесь делаешь? Когда ты приехала? Мы ждали тебя завтра вечером!

– Эвадна, – снова проговорила Хальцион, и голос ее прозвучал ровно, с неохотой.

Неподдельный восторг Эвадны поутих.

Что-то случилось.

– Понимаю, что явилась на день раньше, – начала Хальцион. – И я сожалею, что напугала тебя, но мне нужно было тебя увидеть.

– Позволь мне зажечь лампу, – попросила Эвадна, дотянувшись до руки Хальцион. – Проходи, садись на кровать.

Эта комната когда-то принадлежала им обеим. И Хальцион, догадалась Эвадна, до сих пор не забыла ее, без особых усилий отыскав в темноте кровать. Эва нащупала держатель для лампы и зажгла ту тлеющим камнем. Повернувшись и взглянув, наконец, на сестру, она вздрогнула.

Хальцион была прекрасна.

Ее кожа от продолжительных тренировок на солнце отливала бронзовым загаром, а блестящие от дождя волосы цвета воронова крыла струились по плечам. Ее лицо по-прежнему казалось совершенным: скулы стали чуть более выраженными, но глаза, обрамленные длинными ресницами, остались того же медового оттенка, а брови – все так же изящно изогнуты в дугу. Мускулистые руки были испещрены едва заметными небольшими шрамами, но безобразно они не выглядели. Как и сказал дядя Нико, это были символы достижений, свидетельство ее подготовки и мастерства владения мечом, копьем и щитом. Хальцион была гоплитом[2] Королевской армии, членом Бронзового Легиона.

И если шрамов на руках было недостаточно, то ее одежда красноречиво заявляла о том, кем она является.

Под жесткими складками ее льняного панциря сокрылся скроенный вдоль ее бедер хитон, выкрашенный в ярко-красный, в цвет армии. Кираса из бронзовых чешуек держалась на двух хомутах, перекинутых через плечи и завязанных на груди. На ремнях были изображены извивающиеся змеи, которые олицетворяли Никомидеса, бога войны. Символы, что должны были защищать Хальцион в бою. Ремешки ее сандалий перекрещивались на икрах, завязываясь узлом прямо под коленями.

В этих доспехах, в этом убранстве Хальцион казалась Эвадне чужой. Незнакомкой.

И Эва опустилась перед ней на колени, благоговея и гордясь тем, кем стала Хальцион. Хальцион, ее сестра, резвая и сильная девушка. Девушка, что смогла вознестись.

Хальцион улыбнулась и склонилась вперед, чтобы обхватить лицо Эвадны руками.

– Ах, только посмотри на себя, сестра, – прошептала Хальцион. – Ты так прекрасна. А эти волосы! Совсем как у отца. – Она коснулась непокорных каштановых локонов. – Как я скучала, Эва. Скучала по тебе каждый день после своего отъезда.

– И я скучала по тебе, Хэл.

– Почему ты стоишь на коленях? Вставай и садись со мной!

Хальцион потянула сестру вверх, и Эвадна устроилась рядом с ней на кровати.

На мгновение они замолчали. Эвадна не знала, с чего начать разговор, хотя вопросы копились в ней годами.

Хальцион, в конце концов, прервала молчание:

– Расскажи мне, в какие приключения ты ввязалась, пока меня не было! Я надеюсь, наши родители здоровы? А Майя? Лисандр все такой же забавный?

Эвадна рассмеялась, осознав, что с отъезда Хальцион почти ничего не поменялось. Она поведала об их семье, о роще. Рассказывала о близких для них обеих темах, и Хальцион внимательно слушала, интересуясь о посевах, урожае и жатве. Спрашивала о сезонах, что продолжали сменять друг друга в ее отсутствие. О дождях и бурях, о засухе, голоде и изобилии.

– Но хватит о роще, – наконец произнесла Эвадна, и ее внимание переключилось на устрашающий блеск доспехов Хальцион. – Я хочу услышать о легионе.

Хальцион опустила взгляд на свои руки. И Эвадна увидела темнеющее под ногтями сестры нечто. Сначала она приняла это за грязь, однако там было что-то другое. Похожее на запекшуюся кровь.

– Легион, – повторила Хальцион измученным голосом. – С чего мне следует начать?

«Начни с самого начала, – собиралась умолять ее Эвадна. – Начни с того дня, как ты прибыла в Абакус».

Раздался стук в дверь, нарушив удивительный момент единения. Хальцион бесшумно вскочила на ноги; все ее тело натянулось словно струна, а рука потянулась к костяной рукояти висящего у нее на боку кописа – небольшого обтянутой кожей клинка.

Эвадна уставилась на сестру, пораженная ее оборонительной позицией. Как будто Хальцион думала, что по ту сторону двери притаился враг, а не их отец, что мягко позвал:

– Куколка? Куколка, ты еще не спишь?

Тишина затянулась. Хальцион широко раскрытыми глазами смотрела на дверь, а Эвадна, чье сердце тревожно сжималось в груди, обратила свой взгляд на Хальцион. С ее сестрой происходило что-то непонятное.

Еще один стук.

– Эва?

Хальцион повернулась, бросив на Эвадну полный отчаяния взгляд.

– Пожалуйста, Эва. Пожалуйста, не говори ему, что я здесь.

«Но почему?» Эвадна хотела потребовать ответа, но, увидев, как тревога омрачила лицо сестры, испугалась, что Хальцион улизнет через окно.

Эвадна поднялась на ноги и жестом велела Хальцион прижаться к той же стене, что и дверь, чтобы отец, если вдруг решит заглянуть в комнату, не увидел ее.

Хальцион повиновалась, и Эвадна приоткрыла дверь, наткнувшись на отца, что ждал ее с сонной улыбкой на лице.

– Ох, хорошо. Я думал, что разбудил тебя.

– Нет, отец. Тебе что-нибудь нужно?

Эвадна решительно заслонила своим телом дверной проем, не позволяя отцу даже мельком заметить Хальцион.

– Я думал о завтрашнем вечере. О возвращении Хальцион, – ответил Грегор, подавив зевок.

– О?

– Что нам спеть для нее? Твоя мать предложила Песнь вечной ночи, потому что когда-то Хальцион любила ее. Но, быть может, нам следует спеть что-то другое? Военную песню, к примеру? Как думаешь, что она предпочла бы теперь?

Эвадна сглотнула. Краем глаза она видела, как Хальцион вжимается в стену, в ее доспехах отражались блики пламени, с волос все еще капала дождевая вода, а грудь вздымалась и опускалась, пока она пыталась выровнять дыхание.

Нерешительность Эвадны заставила Грегора насторожиться.

– Эва, ты ведь не передумала петь со мной?

Она, терзаемая чувством вины, раскраснелась.

– Конечно, отец. Я буду счастлива спеть с тобой завтра вечером, и мне кажется, что Хальцион понравилась бы Песнь вечной ночи.

На лицо Грегора вновь вернулась улыбка, и он окинул взглядом спальню Эвадны, где у стены стояла кровать Хальцион, прикрытая свежевыстиранными и аккуратно сложенными одеялами, ожидающими ее прибытия. На лице его была написана радость: его первенец скоро вернется домой, и Хальцион заполнит пустоту, что поселилась на вилле и в роще с тех пор, как сестра уехала.

– Что-нибудь еще, отец?

Грегор поцеловал Эвадну в лоб и сказал:

– Закрой ставни, Куколка. Ты впускаешь бурю.

Эвадна рассмеялась, слабый, нервный смешок сорвался с губ. Но ее отец этого не заметил, исчезнув во мраке коридора.

Она заперла дверь и, терзаемая нескончаемыми вопросами, уставилась на Хальцион. Ее сестра с пепельно-серым лицом медленно сползла по стене на пол. Она больше не напоминала ни свирепого гоплита, ни непобедимую девушку. Хальцион выглядела напуганной, что заставило испугаться и саму Эвадну.

– Хальцион? Что случилось?

Сестра прикрыла глаза, как будто этот вопрос огорошил ее.

– Хэл?

Эвадна мягко, но настойчиво ухватила ту за плечо.

Хальцион ошеломленно посмотрела на нее.

– Ты должна рассказать мне, что случилось, – прошептала Эвадна.

– Эва… Как думаешь, ты сможешь раздобыть мне что-нибудь из еды и питья? Не могу вспомнить, когда ела в последний раз.

Эвадну это признание потрясло до глубины души, но потом она вспомнила, что единственными вещами, которые имела при себе Хальцион, были копис в ножнах на боку и перекинутая через плечо фляга.

– Да. Но позволь мне для начала снять с тебя доспехи. Ты можешь лечь на кровать и отдохнуть, а я принесу что-нибудь из кладовых.

Эвадна помогла сестре подняться и отвела Хальцион к кровати. Она села, но не сделала ни единой попытки раздеться.

Не зная, что еще предпринять, Эвадна поспешила закрыть ставни, прежде чем их стук привлек бы Грегора обратно. Когда она снова взглянула на Хальцион, сестра наконец-то легла.

Эвадна выскользнула из комнаты и как можно тише прокралась через виллу, спускаясь к кладовым. Но ее сердце бешено колотилось, стучало в ушах, словно припев…

От чего же ты бежишь, сестра?

Что ты натворила?

3. Хальцион

«Так не должно было случиться», – подумала Хальцион, слушая, как Эвадна тихо покидает комнату. Хальцион должна была вернуться домой с достоинством и честью. И уж точно не быть беглянкой, пробирающейся в дом через окно спальни своей младшей сестры.

Хотя когда-то это была и ее комната. В какой-то прошлой жизни.

Уткнувшись лицом в одеяла, Хальцион лежала в своей детской постели. Вдыхала ароматы минувших дней, смесь солнца, соленого ветра и зеленого очарования рощи, но затем, не в силах этого вынести, она резко встала.

Комната была именно такой, какой она ее помнила. Половина Эвадны была завалена различными безделушками и свитками. Другая же часть казалась голой и пустой, за исключением стены у ее кровати, на которой когда-то красовалась, – теперь уже закрашенная, – фреска с изображением василиска. Раньше в этой комнате обитал дядя Озиас, но, когда много лет назад он уехал, ее отдали девочкам. Эвадна испугалась древнейшего змея, изображенного на стене, и у Грегора не осталось иного выбора, кроме как перекрыть его другим цветом. Однако василиск никогда не страшил Хальцион, и она изучала трещины в краске, сквозь которые все еще проглядывались очертания зверя.

Тошнота подступила к горлу, и Хальцион протянула руку, чтобы опереться о стену со скрывающимся под краской василиском. По спине струился холодный пот. Потребовались все оставшиеся у нее силы, чтобы вести себя нормально и скрыть от Эвадны свою усталость. Но то был навык, которому гоплиты обучились еще на первом году: как продолжать двигаться вперед, все дальше и дальше, даже когда казалось, что в них не осталось ни капли сил. «Всегда есть что-то еще», – говорил командор, когда двенадцатилетняя Хальцион падала на землю и тряслась от усталости. Он возвышался над ней, своей тенью спасая девчушку от палящего солнца и наблюдая за тем, как ее рвало. Она думала, что смерть близко, но не позволяла себе свернуться калачиком. Только не перед ним.

– Вставай, – требовал он. – Всегда остается источник, из которого можно черпать силы, ты должна лишь найти его и овладеть им.

И она не стала жалостливо стенать о том, что больше не выдержит, как делали другие гоплиты-первогодки. Хотя в тот момент задавалась вопросом, почему выбрала легион гоплитов, когда ее с легкостью приняли бы в колесничие, лучники, да даже флот не отказался бы от нее. Но… Хальцион хотела попасть в пехоту. В самое трудное, самое сложное, самое великолепное в ее представлении войско.

Тошнота отступила, и Хальцион выпрямилась, ее рука соскользнула со стены. Она отбросила мысли о командоре и о последних восьми днях. Когда подошла к той части комнаты, которую занимала Эвадна, той части, где царили яркие краски и жизнь, все ее внимание сосредоточилось на восковой табличке, что лежала на дубовом сундуке младшей сестры.

На воске все еще были заметны написанные рукой Хальцион слова. Пораженная, она потянулась за табличкой и начала ту рассматривать, отчего ее сердце смягчилось от нахлынувших воспоминаний.

Это был шифр, который они с Эвадной придумали вместе, язык, который знали и понимали только они. Язык, вдохновленный природой: деревьями и цветами, птицами и стрекозами, горами и грозовыми облаками.

Идея принадлежала Хальцион. Тайный язык «Халэва» возник из желания приободрить Эвадну.

Эвадна только-только научилась читать и писать на Общем Наречии и на Языке Бога. Она страстно верила, что унаследует магию, несмотря на то, что являлась потомком Киркоса. И никто не решался убить в ней эту искреннюю надежду. Даже Хальцион, которая нередко наблюдала, как Эвадна берет в руку перо и осваивает буквы и слова, с нетерпением дожидаясь, когда в них пробудится магия.

Магия, невзирая на свои сокровенные тайны, свое появление обозначала сразу. Стоило ребенку начать изучать грамоту, как всем становилось очевидно, унаследовал он магию или нет. В ее проявлении никогда не возникало сомнений. Хальцион не до конца понимала данное явление, но слышала, как его описывали: маги творили магию своей доминирующей рукой, будь то правая или левая. И когда те писали этой рукой, слова отказывались прилипать к папирусу. Слова испарялись, соскальзывали с кромки листа или превращались в нечто иное, словно обладали собственной волей. Но на самом деле виной тому была магия, что изливалась из рук.

Когда Эвадна обучилась грамоте, ее семье пришло понимание, что она такая же обычная, как и все они. Но Эвадна отказывалась в это верить. Даже когда выведенные чернилами буквы оставались на папирусе, неподвижные и лишенные магии.

– Я уверена, что завтра в моих словах проснется магия, – шептала Эвадна каждую ночь Хальцион, когда они укладывались в постель. – Интересно, на что похожа Дестри. Как думаешь, мама и папа отправят меня в школу тотчас?

Дестри – это школа для магов. Любой ребенок, явивший магию через свое письмо, отправлялся в Дестри, расположенную в королевском городе Митра, для надлежащего обучения магии вплоть до достижения совершеннолетнего возраста. Так гласил закон.

И Хальцион лежала в своей кровати, слушая рассказы Эвадны о грядущих чудесах, магии и Дестри, словно сестра ничуть не сомневалась, что окажется там.

– Ты должна заставить ее понять, Хальцион, – сказала однажды мать. – Эвадна не владеет магией, и тебе нужно помочь ей пережить разочарование.

Именно тогда возник шифр «Халэва». Хальцион помогла Эвадне создать свой собственный магический язык, что не только успокоило невинное сердечко сестры, но и привело ко многим часам увеселений, когда они отправляли друг другу сообщения, вызывая тем самым ярость у Лисандра и восхищение у Майи.

Дверь скрипнула.

Хальцион, напрягшись всем телом, переключила свое внимание на порог, но там стояла лишь Эвадна, что вернулась с мешком еды и зажатой под мышкой флягой.

– Это всего лишь я, – успокоила ее Эвадна, и Хальцион расслабилась. – Я вижу, ты нашла старый шифр «Халэва».

Хальцион взглянула на восковую табличку.

– Ты так и не стерла его, даже после стольких лет?

– Как я могла уничтожить единственную магию, которую когда-либо знала?

Эвадна, улыбнувшись, направилась в сторону кровати. Вот тогда-то Хальцион и заприметила хромоту своей сестры.

– Эвадна, – выдохнула Хальцион, посмотрев туда, где из-под подола выглядывала правая ступня Эвадны. – Твоя лодыжка до сих пор болит?

Всего на мгновение Эва замерла. Казалось, что слова сестры смутили ее, почти пристыдили.

– Ой. Нет, обычно нет. Только во время холодов.

Эвадна продолжила путь, пытаясь скрыть свою хромоту, что только обеспокоило Хальцион. А когда сестра протянула ей еду и эль, Хальцион осознала, что дальнейшего обсуждения не предвидится.

Они бок о бок сели на кровать Эвадны, и Хальцион зарылась в мешок. Между ними так и осталась лежать восковая табличка. Всю предшествующую неделю, пока командор преследовал ее, она питалась ягодами, орехами и украденным нутом, а иногда, – если у нее появлялось время на охоту, – рыбой или зайчатиной, но этого все равно казалось недостаточно. Когда Хальцион достала медовый пирог, у нее потекли слюни. Один из ее любимых. Она ела медленно, смакуя каждый кусочек, слушая, как дождь барабанит по ставням, и думая о том, что ей следует отложить кусочек на потом. Но затем вытащила пару штук инжира и, не задумываясь, съела оба.

Эвадна молчала. Провела пальцем по восковым символам «Халэва» и спросила:

– Почему ты приехала так рано, Хэл? Почему влезла через окно?

Хальцион проглотила последний инжир и завязала мешок узлом. Она знала, что время пришло. Она сделала несколько глотков эля из фляжки, вспоминая речь, которую неоднократно прокручивала у себя в голове.

– Я в беде, Эва.

Эвадна терпеливо ждала объяснений. Когда их не последовало, она сказала:

– Да это я и так поняла. Что именно случилось?

Хальцион вздохнула.

– Я не могу рассказать тебе подробности. Неважно, как сильно мне этого хочется.

– Ты мне не доверяешь?

Слова пронзили ее, и Хальцион выпалила:

– Я доверяю тебе свою жизнь, Эвадна. Вот почему я залезла именно в твое окно.

Эвадна, расстроившись, отвела взгляд.

Хальцион вздохнула и потянулась к руке сестры.

– Я не говорю тебе ради твоей же защиты.

– И от чего ты меня защищаешь?

– Посмотри на меня, Эва.

Потребовалось мгновение, прежде чем Эвадна взглянула на Хальцион.

– Завтра он прибудет сюда, – прошептала Хальцион, чувствуя, как руки Эвадны сжимаются в кулаки.

– Он? О ком ты говоришь?

– Командор моего легиона. Лорд Стратон. – Мгновение Хальцион колебалась. – Восемь дней назад я совершила преступление. Я не хотела этого, но так уж случилось, и вина лежит полностью на мне.

– Что…

– Я не собираюсь рассказывать тебе о преступлении, Эва. Не потому, что я тебе не доверяю, а из-за того, что ему не нужно знать о твоем участии. Когда Лорд Стратон прибудет сюда, он поведает вам, что я натворила и почему он охотится за мной, и ты должна казаться удивленной не меньше родителей. Иначе он узнает, что ты мне помогала. Понимаешь?

Эвадна молчала, но Хальцион услышала, как участилось ее дыхание.

– Ты убегала от него восемь дней?

Хальцион согласно кивнула. То, что ей удалось перехитрить и обогнать лорда Стратона, имея в своем распоряжении лишь флягу и копис, казалось просто поразительным. И снова она представила, как он разбивает лагерь где-то поблизости, хмурится, всматриваясь в бурю, и спрашивает себя: «Будь я тобой, куда бы направился в первую очередь?»

К рассвету он поймет. Поймет, как близок он к Изауре, и придет сюда.

– Что, если ты останешься здесь, Хэл? И когда твой командор прибудет сюда, ты с ним поговоришь? Если преступление, как ты и сказала, было несчастным случаем, то он должен понять.

– Нет. Этого не случится, Эва. Если он поймает меня…

Она не смогла закончить фразу. Отчасти потому, что образ действительно пугал ее, а отчасти потому, что она понятия не имела, на что способен Стратон.

Лицо Эвадны омрачилось, словно она не могла поверить в услышанное.

– Но он ведь не станет тебя убивать, правда?

И Хальцион, как бы ей того ни хотелось, солгать не могла.

– Я не знаю, Эва. Вот почему он не должен поймать меня.

Эвадна встала с кровати и сделала круг по комнате. И остановившись в конце концов перед Хальцион, хриплым голосом произнесла:

– Я могу спрятать тебя, Хальцион. Помнишь морские пещеры на побережье? Где Лисандр поскользнулся и сломал руку? Я отведу тебя туда прямо сейчас.

– Это щедрое предложение, Эва, – мягко ответила Хальцион. – Но тебе не нужно укрывать меня. Если ты пойдешь на это и лорд Стратон узнает, тебе несдобровать. Мне нужно бежать, а ты не должна знать, куда я иду.

Она ждала от Эвадны возражений. Но сестра вновь удивила ее.

– Тебе что-нибудь нужно? Еда? Новый комплект одежды? Мы можем замаскировать тебя.

Хальцион почти приняла предложение, и ее рука уже потянулась к застежке кирасы, которую ей так сильно хотелось сбросить с плеч.

– Но мои доспехи… Где ты их спрячешь, Эва?

Эвадна, прикусив губу, оглядела комнату. Спрятать одежду действительно было негде. А Хальцион не могла оставлять следов.

– Я должна забрать все с собой, – сообщила она, поднимаясь. – И ты принесла мне достаточно еды, сестра. Спасибо.

Эвадна убежденной не выглядела. Еды, вероятно, хватит лишь на день.

Хальцион понимала это, учитывая небольшой вес мешка. Но она не хотела рисковать, упрашивая Эвадну украсть из кладовой что-нибудь еще. Их мать могла заметить. Эвадна подошла к окну и распахнула ставни. Вихрь воздуха и дождевые капли ворвались внутрь, спутав ее длинные волосы. Хальцион последовала за сестрой, и ее сандалии оставляли грязные следы на мокром полу.

– Я увижу тебя снова? – прошептала Эвадна, дрожа от страха, пока они стояли плечом к плечу, обратившись взглядом к ночи.

– Да. Когда будет безопасно, я вернусь домой. Клянусь.

Эвадна, не решаясь попрощаться, всматривалась в бурю.

Хальцион забралась на подоконник. Но затем оглянулась на Эвадну и прошептала:

– Не переживай, сестренка.

Эвадна резко вздохнула; но если сестра что-то и ответила, Хальцион об этом уже не узнает.

Она спрыгнула с выступа, уцепившись за вившуюся по стенам виллы виноградную лозу. Хальцион спускалась вниз, скатываясь и скользя по намокшему камню, но вскоре нащупала ногами землю и замерла, стоя под проливным дождем, чтобы сориентироваться.

Небо прорезала молния, осветив горы, вздымающиеся на северной границе Изауры.

Под сотрясающие землю раскаты Хальцион направилась к ним. Она слышала стенания рощи, треск ветвей и шелест листьев под натиском бури. А удалившись от Эвадны на достаточное расстояние, рухнула на колени в грязь и зарыдала.

Девушка держала это в себе уже несколько дней, с тех пор как произошел несчастный случай. Подавляла чувства, словно они могли исчезнуть. Слезы пусть и принесли ей небольшое облегчение, но не смогли притупить невыносимую боль в сердце.

«Не оглядывайся назад», – сказала себе Хальцион, смахивая капли и слезы с лица. Она знала, что увидит открытые ставни в комнате Эвадны и сестру в обрамлении золотистого пламени из камина. Знала, что взберется тогда обратно.

Поэтому Хальцион поднялась на ноги, устремила взор на темный хребет северных гор и побежала.

4. Эвадна

Как и говорила Хальцион, Стратон прибыл сразу после полудня. Эвадна вместе с Майей находились в саду и собирали растущие в тени виллы травы, когда услышали отдаленный стук копыт на дороге. Эвадна замерла, и ее пальцы зарылись в пучок орегано. Она чувствовала, как по мере приближения командора к их дому земля содрогалась все сильнее. Это был ровный, сердитый ритм.

Эвадна нахмурилась и отвернулась от Майи, чтобы скрыть страх.

– Это, должно быть, Хальцион! – возгласила Майя, вскакивая на ноги и расплываясь в улыбке. – Идем, Эва!

Она поспешила спуститься по каменной дорожке, которая, изгибаясь, вела во внутренний дворик. Эвадна неторопливо поднялась.

Вилла внезапно наполнилась криками и гулким топотом обутых в сандалии ног. Грегор и дядя Нико выбежали из рощи; Федра и тетя Лидия пронеслись по тропинке, что вела от маслопресса. Даже Лисандр, с приставшей к одежде соломой, выскочил из сарая.

Эвадна вышла во двор последней.

В ожидании Хальцион ворота оставили открытыми. Впереди, обняв друг друга за плечи и с нетерпением ожидая того, чему не суждено случиться, стояли Грегор и Федра.

Как раз в тот момент, когда Эвадна уже решила, что страх неизвестности сломит ее, во двор Изауры ворвался командор, восседающий на великолепнейшем коне, которого Эвадна когда-либо видела. За ним на взмыленных лошадях проследовали десять других гоплитов. Воины были облачены в тяжелые доспехи; солнечный свет отражался от их бронзовых поножей, нагрудников и шлемов, отчего на них было больно смотреть. При себе у них имелись мечи, копья, колчаны со стрелами, луки, топоры и копья.

Что такого натворила Хальцион, чтобы на нее открыли охоту?

– Моя дочь с вами, господин? – поинтересовался Грегор, изучая лица окруживших их гоплитов. – Нам не терпится увидеть ее снова.

Стратон молчал. Он перевел взгляд с Грегора и изучил глазами всех членов семьи, одного за другим, словно выискивал среди них Хальцион. Его шлем был украшен трепещущим на ветру черно-белым конским волосом. Когда его взгляд остановился на Эвадне, он начал всматриваться в ее лицо.

Эвадна похолодела от ужаса.

– Я собирался спросить у тебя то же самое, Грегор из Изауры, – отозвался командор и отвел от Эвадны свой пристальный взгляд. – Хальцион среди нас нет, но, может, ты или кто-то из членов твоей семьи видел ее сегодня утром или накануне вечером?

– Нет, мы не видели ее, господин. Мы ожидаем ее прибытия к вечеру.

– Вот как, – криво ухмыльнулся Стратон. – Раз уж мы все ждем ее, возможно, мои воины и я сможем присоединиться к вам сегодня вечером за ужином, чтобы отпраздновать возвращение Хальцион.

Грегор и Федра украдкой переглянулись. Они почувствовали, что назревает что-то неладное.

– Конечно, господин, – сказала Федра, которая, несмотря на повисшее в воздухе напряжение, сохранила мягкость в голосе. – Проходите внутрь и освежитесь.

Стратон спешился со своего коня, и Лисандр, спотыкаясь, двинулся вперед, чтобы отвести жеребца в сарай. Командор снова посмотрел на Эвадну. Он знал, что она – сестра Хальцион. Вот почему продолжал пристально разглядывать ее. Он поднял руку, подавая сигнал своим воинам.

Гоплиты, разделившись на пять групп, повернули своих лошадей обратно к воротам и галопом поскакали на юг, север, восток и запад от Изауры. Эвадна знала, что они едут обыскивать склоны холмов и рощу.

«Беги, Хальцион, – взмолилась Эвадна. – Беги быстрее, сестра».

– Что они делают? – размышляла вслух Майя.

Лидия развернулась, схватила девочек за руки и подтолкнула их к дверям виллы.

– Вы двое, поторапливайтесь. Идите умойтесь и наденьте свою праздничную одежду, а затем приходите на кухню, чтобы помочь нам подготовить праздник для Хальцион.

– Но Хальцион еще нет, – возразила Майя.

– Делайте, как говорю, – твердо сказала Лидия, но она не смотрела на Майю; она смотрела на Эвадну.

И Эвадна могла думать только о том, что ее тетя заметила пропажу еды.

Эва зашла в дом и направилась прямо к ведру, что использовалось для мытья посуды. После сада она была вся в грязи, поэтому девушка принялась оттирать руки, мечтая почувствовать что-то еще, кроме страха.

– Как думаешь, Хальцион в беде? – прошептала Майя, вставая рядом с Эвадной и касаясь ее локтем.

Эвадна избегала взгляда Майи.

– Я не знаю.

Она оставила кузину умываться и стремительно взлетела по лестнице в свою спальню.

Одеяла Хальцион измялись из-за того, что она недолго нежилась в своей кровати. Эвадна тут же поспешила расправлять их и складывать. И лишь потом заметила пятна на полу. Солнечный свет, проникающий сквозь открытое окно, осветил оставшиеся на плитке следы Хальцион.

Эвадна, стянув свой хитон и окунув его в чашу с водой, упала на колени и, злая и опечаленная, начала оттирать отпечатки. Не так должен был начаться этот день.

Как только пол заблестел чистотой, Эвадна открыла дубовый сундук и нашла свой лучший хитон, который специально приберегала для сегодняшнего вечера. Он был белым, с узором в виде зеленой виноградной лозы на подоле. Самое нарядное из всех ее одеяний. Она надела его, затянув кожаным поясом, и потянулась за двумя латунными фибулами, купленными матерью ей в подарок, в виде оливковых венков. Эвадна дрожащими руками застегнула ими свой хитон на плечах.

«Не переживай, сестренка».

Она выглянула в окно. Вдалеке возвышались Дакийские горы, похожие на костяшки божественных пальцев. Эвадна задумалась, не укрылась ли Хальцион в этих горах, но решение это было бы крайне глупым, ведь там находилась гора Эвфимия.

Эвфимия считалась самой высокой точкой в королевстве, и хотя Эвадна из своего окна в Изауре не видела ее, но она знала, что вершина там, среди Дакийских гор. Никто не хотел жить в тенях Эвфимии, где страхи людей обретали форму и призраками бродили по земле, в недрах которой можно было отыскать дверь в Подземный мир.

Будучи совсем крохой, Эвадна горы страшилась, к чему приучали всех детей Корисанды. Столетия назад, – в эпоху, когда девять богов обитали среди смертных, – Эвфимий, бог земли и зверей, предъявил на вершину свои права. Брат Эвфимия, Пирр, бог огня, по собственной глупости захватил с гор камни и вдохнул в них свой огонь, разбросав по всему королевству «тлеющие камни», что вызвало восхищение у простолюдинов, которые могли теперь разжигать огонь без особых усилий. Вскоре Пирру поклонялось людей больше, и Эвфимий стал завидовать и гневаться из-за того, что брат для магического огня использовал кусочки земли. И начал он разрабатывать план о том, как расквитаться с Пирром.

Это не заняло много времени.

Пирр хотел проложить проход под землей, дабы исполнить свою давнюю мечту – создать Подземный мир. Эвфимий и его сестра Лорис, богиня воды, заключили с Пирром соглашение, согласно которому они прорубят в сердце горы проход для него. Но чтобы добраться до двери, Пирру пришлось преодолеть слои земли и воды, которая поглотила весь его огонь. Он был единственным богом, по-прежнему прикованным к земле, заточенным за своей дверью в горе, по иронии судьбы названной в честь собственного брата. Потому время от времени его гнев явственно ощущался, сопровождаемый дрожью земли. И ни один храм в королевстве – даже те, где поклонялись Эвфимию, – никогда не позволяли своему огню погаснуть, как угас огонь Пирра.

Эвадна закрыла ставни. Она вздрогнула, как и всегда, когда думала о горе Эвфимия и о запертом под землей боге огня.

Нет, Хальцион не отправилась бы в горы. Даже сестра опасалась Эвфимии, размышляла Эвадна, пока спускалась на первый этаж.

Девушка чувствовала присутствие Стратона, словно над ними нависла тень. Эвадна шла по коридору в сторону кухни, когда услышала голос отца:

– Я должен спросить, лорд Стратон. Зачем вы пришли за Хальцион? Неужели моя дочь совершила нечто такое, что заслужило вашего визита?

Мужчины находились в общей зеле. Двери были приоткрыты; и Эвадна остановилась у порога, прислушиваясь.

– Я думаю, нам следует дождаться прибытия Хальцион и позволить ей самой ответить на вопрос, – ответил командор.

Он не сомневался, что его воины отыщут ее и с позором притащат домой.

В этот момент Эвадна возненавидела его столь сильно, что скрежетнула зубами.

Она отправилась на кухню, где ее мать, тетя Лидия и Майя уже вовсю трудились, наполняя миски фруктами и разогревая на жаровне лепешки.

Никто не произносил ни слова.

Эвадна открыла дверь погреба, чтобы принести два кувшина эля. Когда она вернулась на кухню, Грегор уже поджидал ее.

– Куколка. – Голос отца звучал до ужаса спокойно. – Лорд Стратон хочет поговорить с тобой. Подай ему кружку эля, ответь на вопросы, а затем немедленно возвращайся сюда. Только ни о чем не беспокойся. Ты ни в чем не виновата.

Но это было не так.

Эвадна достала из шкафа самую красивую кружку и наполнила ее элем. Семья, застыв, словно статуи в храме, наблюдала за действиями девушки, и, возможно, она двигалась с особой грацией именно потому, что знала, что вот-вот случится.

Она вошла в общую залу.

Командор в покрытых грязью доспехах сидел на скамье ее отца. Вокруг него было разложено оружие. К этому моменту он уже снял шлем, и Эвадна смогла разглядеть его лицо.

Брови Стратона нависали над прикрытыми веками, а скулы были ярко выражены на щеках. Его загорелая кожа – обветрена и покрыта шрамами. В темных, коротко подстриженных волосах пробивалась седина. Даже оставаясь неподвижным и тихим, он будто бы господствовал в пространстве комнаты.

Эвадна подала ему напиток, но от резкого, вызванного волнением движения эль выплеснулся через край. Янтарные капли собрались на испещренной шрамами ладони командора – на руке столь огромной, что без усилий могла бы сжать чье-нибудь горло и лишить жизни.

Эвадна представила, как он стискивает горло Хальцион, и остолбенела.

– Сядь, дитя. – Его голос оказался на удивление мягок.

Он взял кружку, и Эвадна присела напротив него. Она попыталась расслабиться, но пока Стратон наблюдал за ней… девушка чувствовала себя как мышь под пристальным взглядом ястреба.

– Хальцион часто рассказывала о тебе в лагере, – заговорил командор.

– Правда?

– Да. Ее младшая сестренка Эвадна. Вы двое были очень близки до того, как она приступила к своим тренировкам в Абакусе.

Эвадна сглотнула. Что сказала ему Хальцион?

Он ждал ее ответа.

Слова застряли в горле, поэтому она лишь кивнула, попытавшись предугадать, что он скажет дальше. Эва заметила, как взгляд его метнулся к ее правой ноге, практически скрытой под окаймленным виноградной лозой подолом.

– Она поведала мне, как спасла тебе жизнь в тот день, давным-давно. Это случилось прямо перед тем, как она присоединилась к моему легиону, так что ей, должно быть, было двенадцать. А тебе, Эвадна, получается, девять?

Стратон снова поднял на нее свои голубые глаза. В них пылал огонь. Это было все равно что смотреть на ослепительное солнце, да и выдержать его взгляд оказалось непросто, но Эвадна сделала это – она не отвела глаз.

Он напомнил ей о давно минувшем дне.

Хальцион только что одолела мерзкого мальчишку из Дри в боевом поединке, и они с Эвадной, Майей и Лисандром шагали по дороге с развязностью настоящих чемпионов. Они миновали пастуха и его собаку, которая показалось им безумной: она без устали лаяла на детей и дергала за поводок. Эвадна перепугалась, и поскольку псина сидела на привязи, а пастух извинился, дети двинулись дальше.

Но собака внезапно вырвалась на свободу и погналась за ними.

Лисандр и Майя присели на корточки, прижавшись к стволу дерева, но Эвадна бросилась бежать несмотря на то, что Хальцион кричала ей этого не делать. Пес ухватился за лодыжку, и она почувствовала острые клики, вцепившиеся в ее кожу. И он протащил ее по земле, словно она совсем ничего не весила.

Когда Эвадна рухнула на спину, собака устремилась к лицу, но что-то преградило ей путь. Брошенная с невероятной силой ветка угодила псине точно в пасть.

Хальцион. Эвадна ошеломленно наблюдала, как сестра отбивается от бешеного животного, уворачиваясь от каждого выпада и орудуя одной лишь веткой, которую подобрала на обочине дороги. Когда собака перекусила ветку пополам, Хальцион не испугалась и этого. Она придавила зверя к земле.

– Не могу вспомнить, – продолжал командор, и Эвадна придвинула правую ногу ближе к себе. – Хальцион убила собаку?

Эвадна вспыхнула, сжав кулаки на коленях, – она слышала, как в ушах ее стучит кровь, – но, отвечая на вопрос, она была спокойна, собранна.

– А вы как думаете, господин?

Стратон улыбнулся, но в этой улыбке мелькнуло огорчение. Это только придало лицу мужчины зловещий вид, и Эвадна, наконец, отвела взгляд.

– Я думаю, она так и сделала, – протянул он. – В конце концов, не зря же твои родители решили привести ее ко мне. Если верить словам Хальцион, именно в тот момент она поняла, что ее предназначение находится за пределами рощи.

Как бы сильно это ни раздражало Эву, командор оказался прав. Хальцион была одарена. Когда она убила собаку, чтобы спасти сестру от увечий, Грегор и Федра откинули последние сомнения.

Хальцион не была создана для рощи. Она не принадлежала этому месту.

– Она удивилась, увидев твою хромату? – поинтересовался Стратон. Его дерзость заставила Эвадну вновь поднять глаза. Он, казалось, только этого ждал, словно хотел что-то отыскать в глазах девушки, после чего продолжил: – Твоя нога начала заживать к тому времени, как она уехала в Абакус. Ей, вероятно, было неприятно видеть, что старые боли все еще мучают тебя.

– Представляю, как она будет удивлена, – почти прошипела Эвадна в ответ. – Когда, наконец, увидит меня сегодня вечером.

Командор отставил свой эль.

– Может, уже хватит притворяться, Эвадна?

– Я не понимаю, о чем…

– Где ты ее прячешь? Я знаю, что прошлой ночью она обратилась к тебе за помощью. Где ты ее держишь?

Эвадна глубоко вздохнула. Она понимала, какую игру он ведет, видела, как Стратон провоцирует ее, надеясь, что гнев развяжет язык.

Ее голос прозвучал ровно:

– Я не знаю, о чем вы говорите, лорд Стратон. Не знаю, зачем вы явились сюда или почему разыскиваете Хальцион. Мы давно не видели ее и с нетерпением ожидаем, что она прибудет сегодня вечером. Так что, если вы хотите поговорить с ней, можете подождать.

– Она не сообщила тебе, – тихо произнес он понимающим голосом. – Хотя разве можно ее винить? Я тоже не стал бы рассказывать своей сестре о преступлении.

– Лорд Стратон…

– Хочешь ли ты, чтобы я рассказал тебе, Эвадна? Хочешь ли услышать, что совершила Хальцион и почему она убегает от меня?

У Эвы перехватило дыхание. Ее сердце колотилось так сильно, что она заволновалась, не стошнит ли ее у ног командора.

Стратон продолжал ждать ответа от Эвадны, но та не произнесла ни звука, и мужчина, вздохнув, откинулся на спинку скамьи.

Она, решив, что он оставит это в тайне, начала подниматься, пусть лорд и не отпускал ее. Но он внезапно заговорил, и его голос казался резким и острым, словно лезвие ножа:

– Твоя сестра совершила убийство.

Слова пронзили ее насквозь, словно молния. Она застыла перед Стратоном, пытаясь сопоставить то, что только что произнес мужчина, с тем, что Эвадна знала о своей сестре.

Хальцион была хорошей. Верной. Смелой. Уважаемой. Почти совершенной.

Как она могла кого-то убить?

Колени Эвадны задрожали, и она снова опустилась на скамью.

Но Хальцион отсутствовала восемь лет. Знала ли Эвадна свою сестру теперь? Она пробралась домой с темнеющей под ногтями кровью, и смутно представляя, что предпримет командор, если поймает ее. И что она тогда сказала Эвадне?

– Это был несчастный случай.

Стратон рассмеялся, от этих хриплых звуков волоски на руках Эвадны встали дыбом.

– Это она тебе сказала, да? Что произошел несчастный случай?

Его презрение обжигало. Эвадна прикрыла рот рукой, ее спокойствие начало давать трещины.

– Хальцион убила собрата-гоплита, – сообщил командор. – А после сбежала. Она убийца и трусиха, и если ты не скажешь мне, где ее прячешь, я накажу ее в десятикратном размере, когда приволоку ее к…

– Убирайтесь. – Голос Грегора прорезал воздух. Он прошел вглубь комнаты и, пристально посмотрев на командора, встал позади Эвадны.

Лорд Стратон замолчал, удивленный тем, что Грегор решился прервать его.

– Вы не можете являться в мой дом и разговаривать с моей дочерью подобным тоном, – холодно заявил Грегор. – Уходите. Сейчас же.

Стратон, не торопясь, начал собирать свое оружие. Он не отрывал глаз от Грегора, который отвечал ему дерзким взглядом, – они словно вели разговор на безмолвном языке, которого Эвадна не понимала, но складывалось ощущение, что к ее горлу приставили копис.

Командор вышел, хлопнув дверью.

Как только он покинул залу, Эвадна снова смогла дышать, судорожно вдохнув столь необходимый воздух. Она почувствовала руку отца на своем плече: прикосновение было нежным, пока она не попыталась встать.

– Пока рано, Куколка.

Отец опустился перед дочерью на колени. Его глаза искали ее.

– Грегор, – предупредила Федра. Эвадна краем глаза заметила маму, тетю с дядей и кузенов. – Подожди, пока он не уедет.

Эвадне не следовало удивляться тому, что члены ее семьи подслушивали. Они, должно быть, слышали напряженный разговор между ней и Стратоном. А Грегор тем временем продолжал смотреть на нее. Она заметила, как дернулась его щека.

Майя поспешила к окну и выглянула во двор.

Казалось, прошел целый час, прежде чем она объявила:

– Он ушел.

Грегор задумчиво провел рукой по бороде.

– Это правда, Эвадна? – спросил он. – Хальцион приходила к тебе прошлой ночью?

– Отец…

– Отвечай!

Эвадна вздрогнула. Отец редко повышал свой голос, а если и делал это, то никогда не обрушивал его на нее. Она глубже погрузилась в кресло.

– Не лги мне, дочь. Говорил ли этот человек правду? Ты помогла своей сестре?

Если она заговорит, это сокрушит ее.

Эвадна кивнула, и ее горло сжалось.

– Когда это случилось?

Эвадна промолчала, но изо всех сил стараясь утаить слезы. Она увидела, как в глазах отца вспыхнуло понимание. Он вспомнил прошлую ночь, то, как пришел в комнату Эвадны. Несмотря на промозглую погоду, окно ее было распахнуто…

– Где она, Эвадна? Я надеюсь, ты хорошо ее спрятала, потому что лорд Стратон планирует убить ее, как только найдет.

– Я… я не прятала ее, отец! – Эвадна запнулась. – Я принесла ей еду и питье. Она не рассказала мне, что натворила, почему бежала или куда планировала отправиться.

И снова пугающее выражение исказило лицо Грегора. Он встал и взглянул на брата и племянника.

– Нико, Лисандр, идите за мной.

Эвадна понимала, что мужчины отправятся на поиски Хальцион. И не стала бы сидеть сложа руки в ожидании, когда они вернутся домой. Она поднялась с кресла и выкрикнула:

– Отец, подожди.

Грегор остановился, но не посмотрел на нее.

– Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, Эвадна. Не покидай стен этой виллы, ты поняла меня?

Наказывал он ее этим или защищал? Она не знала ответа, но и болтаться без дела тоже не могла. Эва направилась к отцу, и Грегору ничего не оставалось, кроме как поднять глаза и взглянуть на дочь. В его глазах не просто поселился страх. Леденящая душу агония.

– Кажется, я знаю, где найти Хальцион, – прошептала Эвадна.

5. Хальцион

Хальцион возлагала свои надежды на горы. Единственное место, куда, как она рассчитывала, командор не сунется. Горы Корисанды, особенно западный хребет, именуемый Дакийским, были известны своей суровостью. Немногие смертные селились на таких высотах: не только из-за паршивой погоды, но и из-за близости к жуткой горе Эвфимии.

Хальцион, однако, больше не боялась этой вершины.

И покидая во время бури Изауру, она понимала, что к походу подготовилась из ряда вон плохо. Ей непременно нужно было отыскать место, где можно разжиться припасами. Место вроде деревеньки Дри.

Хальцион ускорила шаг, рискнув пройти по дороге, потому что так было быстрее. Но вскоре ей пришлось замедлить свой темп; она так устала, что почти не чувствовала собственных ног. Спать приходилось по нескольку часов кряду и только тогда, когда она ощущала себя в полной безопасности. И пусть ей хотелось двигаться вперед, разум начал затуманиваться.

У нее хватало времени. Буря замедлит Стратона. К тому же рощу Изауры найти было непросто, благодаря одному из последних магических заклинаний, наложенных Киркосом, прежде чем он пал.

Хальцион свернула с дороги, вспомнив, что поблизости находятся пещеры, которые они с Эвадной, кузиной и кузеном не единожды исследовали. Они были местом, где путешественники могли найти убежище, и Хальцион, затаив дыхание, осмотрела его.

Здесь оказалось пусто, потому девушка легла на землю и, постанывая, растерла икры. Она закрыла глаза, настроившись проснуться через час. И даже сейчас, находясь в глубочайшем сне, никакие сны не посетили ее. В отличие от прошлых ночей, она не увидела Ксандера. Ксандера с кровью, каскадом струившейся по телу, Ксандера, что тянулся к ней и преследовал всякий раз, как она закрывала глаза.

Когда Хальцион проснулась, уже забрезжил рассвет.

Выругавшись, она подскочила на ноги и схватила свой мешок с едой, на бегу перекусив несколькими инжирами и влажным медовым пирогом. Буря улеглась, ее разум прояснился, и она смогла двигаться быстрее.

Несколько недель назад они с Ксандером шли по тому же маршруту. Они прибыли ночью, чтобы встретиться с Бахусом, жрецом Дри. Никто не увидел, как два гоплита проскользнули в деревню, направляясь в храм. Никто не заметил, как они уходили. В тот момент Хальцион пришлось нелегко: находиться столь близко к дому и не иметь возможности задержаться, чтобы повидаться с сестрой и родителями. Но она уверила себя, что восьмилетнее обучение вот-вот закончится, и ее величайшая награда – встреча с семьей – неизбежна. Нужно лишь сосредоточиться на выполнении поставленной перед ней задачи.

Но сейчас все изменилось.