Волк и дикий цветок E-Book

Элла Филдс

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Erotik
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 467

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Астер — королева изумрудных фейри. Сбежав от своего неверного мужа, она находит утешение в объятиях воина-волка из чужой страны. Их счастье мимолетно, ведь Астер должна вернуться к изумрудному королю. Помочь своему народу выстоять на краю гибели. Простить супруга и смириться со своим будущим. Но монстр в обличье волка уже заявил на нее права. Безжалостный воин и искусный охотник, он не привык к поражениям. Он поставит королевства на колени, чтобы быть с нею, даже если это обречет их на гибель. Страстная история любви королевы фейри и воина-волка, который готов ради нее на все. Новый роман от популярного на Западе автора для поклонников «Короля Неверленда». Понравится поклонникам Никки Сент Кроу, Сары Дж. Маас и Дженнифер Арментроут. Жаркие сцены, политические интриги и настоящие чувства.

Leseprobe

Элла Филдс Волк и дикий цветок

Ella Fields

The Wolf and the Wildflower

* * *

Copyright © 2022. The Wolf and the Wildflower by Ella Fields.

Published by arrangement with Bookcase Literary Agency and Limited Liability Company «Andrew Nurnberg LA»

© Cover design Sarah Hansen, Okay Creations

© К. Гусакова, перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

* * *

Сердцам, которым пришлось истечь кровью, чтобы они научились биться вновь

Часть первая Начало

1 Астер

Когда солнце ушло на покой, в таверну набилась целая толпа народу.

Гомон стал громче, даруя мне несколько драгоценных мгновений избавления от тревог. Я не отрывала взгляда от золотистой жидкости в моем стакане, погружаясь в горести и радости повседневной жизни, что меня окружала.

Пока тема не сменилась.

Уже не в первый раз за сегодня до моих ушей долетели разговоры о кровопролитии.

Шепотки и ликующие слухи о битве и мести доносились от соседних столов. Слишком легкомысленно. Подобная беспечность ясно показывала, что никто в этой таверне – во всем городе, а может, и во всем Вордане – понятия не имел, каково это – наблюдать, как сгорают все, кого ты любишь.

Когда ночь расцвела в полную силу и выпивка развязала больше языков, мои предположения подтвердились. Королевство, в котором я очутилась, предавало огню все вокруг.

С каждой минутой кровь в моих жилах стыла все сильней, но это казалось таким бессмысленным. Это же не мой город. Не мой дом.

Мысль о возвращении заставила меня долить себе вина. Графин со стуком приземлился на стол, и тут атмосфера вокруг переменилась. Свет немногочисленных свечей задрожал и вспыхнул ярче. Тихий, но все более отчетливый гул просочился в полутемную таверну за мгновение до того, как на пороге возник его источник.

Посетители подняли головы. В дверь втолкнули мужчину, смеясь, даже когда он развернулся и зарычал на двоих, вошедших следом.

Волки.

Их выдавал запах и алые знаки королевской армии на черных туниках и плащах. Говорили, что большая часть волков на этих землях служит в печально известных королевских легионах.

Страх и благоговение городских жителей смешались в пьянящую волну, разом и ледяную и теплую. Ведь звери, что скрывались под масками самых обычных мужчин-фейри, не имели с ними ничего общего. Можно многому научиться, просто наблюдая и слушая, и, прибыв сюда лишь утром, я собрала о королевстве Вордан удивительное количество сведений.

Эти волки – и спасители, и воплощение кошмаров, которым самими звездами уготовано уничтожать души и каждый клочок земли соседнего королевства Синшелл.

Я не понимала, чего король Вордана стремится достичь такой жестокостью. В глубине души мне страстно хотелось показать беззаботным фейри этого королевства, насколько ужасно кровопролитие, порожденное ненавистью.

Интерес к волкам быстро угас, внимание большинства существ вернулось к выпивке и товарищам. Две женщины, сидевшие за столом у двери, склонились друг к другу, их улыбки и пылающие щеки привлекли пристальный взгляд одного воина.

Тоскуя по волнению, по сладковатому изумлению, которое источали женщины в затхлом воздухе таверны, я тоже попыталась улыбнуться. Мои губы дрогнули; сейчас они годились лишь на то, чтобы прильнуть к поднесенному к ним стакану.

Осушив его, я зачерпнула горсть перченых орешков из стоящей передо мной миски. Седовласый хозяин таверны любезно принес ее вместе с графином вина к моему одинокому столу в углу, когда заметил, что я не спешу уходить. Жутковато, однако ожидаемо – орешки ничуть не отличались на вкус от наших. Я надеялась, что они будут другими, но тщетно.

Я могла бы сбежать. Пересечь океан, спрятаться среди незнакомцев, в отчаянии поверить, что краткий побег поможет. Облегчит боль, даже откроет новые горизонты. Но ничего не получилось. Пока что. А может, не выйдет никогда. Так что я продолжала есть и пить.

Ощутив на себе пристальный взгляд, я подняла голову и увидела, что на меня смотрит только один глаз.

Мужчина со стянутыми на затылке темными волосами до плеч уселся за стол рядом со златовласой женщиной. Его сомкнутое веко пересекал глубокий изогнутый шрам.

Женщины, кажется, не возражали. Всякий раз, когда мужчина бросал на них взгляд, они широко улыбались.

Я была готова поспорить, что увечье никого не отпугивало, каждая черточка его сурового лица так и манила. Густая темная щетина обрамляла линию подбородка. Высокие напряженные скулы, о которые явно разбивались многие костяшки. Единственный глаз цвета мха после дождя.

Мужчина был одновременно пугающим и красивым.

Две вещи, которыми я упивалась годами, чтобы теперь бежать прочь от разбитого сердца.

Да, он им понравится, подумала я и слегка улыбнулась, вновь поймав его взгляд. Этим женщинам и правда стоит им насладиться. Насладиться всем, что он из себя представляет, прежде чем искать кого-то понадежнее – кого-то более ручного.

Заставив себя перевести взгляд на темно-синий графин, я вновь наполнила стакан, подперла рукой подбородок и принялась наблюдать, как в противоположном конце затхлой таверны посетители заигрывают друг с другом.

Кругом одно и то же.

Неизбывный яд похоти и любви. Я и в самом деле могла бы сбежать так далеко, как пожелаю. Спрятаться в чужих краях, среди существ, настолько похожих на меня, что они, возможно, никогда не догадаются, кто я такая. Я могла бы потчевать себя всей ложью этого мира.

Но, как и существа, что окружали меня теперь, я всегда бы примчалась обратно.

Я почувствовала движение воздуха, и по коже пробежал холодок, за долю мгновения до того, как пустой стул рядом протестующе заскрипел под весом плюхнувшегося на него гиганта.

– Топишь печали?

Тот самый.

Голос был низким, глубоким, как самые темные морские бездны, он звучал хрипло и отчетливо. Немногие посмели бы пропустить такой мимо ушей.

Я наклонила голову, чтобы рассмотреть шрам. Широкий, безжалостный рубец.

– Да у тебя тут настоящий военный орден.

– Не из битвы. – Казалось, мужчина опешил от того, как я с порога заговорила о его шраме, и напрягся. – А теперь ответь на мой вопрос.

Я вскинула бровь, втайне взбудораженная его дерзостью. С другой стороны, он ведь понятия не имел, кто я такая. Это привело меня в еще больший восторг.

– Не припомню, чтобы я тебя о чем-то спрашивала.

Мужчина свел темные брови. Быстрым движением облизнул губы. Прекрасные губы. Полные, но не настолько, чтобы смягчить устрашающий облик. Облик, которым он, вероятно, добывал себе все, что пожелает, судя по тому, как теперь он уставился на меня, не понимая, что делать дальше.

Я прервала его мучения улыбкой и откинулась на спинку стула.

– Просто наслаждаюсь выпивкой.

– От тебя разит страданием.

Я застыла, не донеся стакан до рта.

– Так у нас здесь охотник?

Он медленно ухмыльнулся. Роковое подтверждение.

– Если это то, что тебе нужно.

Я не сумела остановить пронесшуюся по телу вспышку жара, согревающую те места, которые, как я предполагала, еще долго будут оставаться холодными.

Ноздри мужчины затрепетали за секунду до того, как его губы растянулись в убийственной ухмылке. Он все почуял. Настоящий хищник.

Волк.

Мне следовало бы стыдиться, что я так легко откликнулась – что откликнулась вообще. Но у меня возникло ощущение, что этот мужчина может говорить все, что угодно, пока его слова подкреплены правильными намерениями, большинство сочтет единственным выходом сдаться на его милость.

– С чего ты взял, будто мне что-то нужно?

Мужчина поджал губы и многозначительно на меня посмотрел. Не было нужды произносить это вслух.

Я все-таки подождала, улыбаясь в стакан.

– Ты же знаешь, что я чую твой запах.

Я кивнула, поболтав вино.

– И какой же запах ты чуешь?

Я вела опасную игру, но поймала себя на мысли, что слишком рада возможности отвлечься, чтобы беспокоиться. Несколько дней я мучилась, думая, что теперь обречена лишь страдать, что моим единственным спутником отныне будет лишь горе. Осознание, что это не так, вызывало слишком сильную благодарность.

– Моего следующего ужина, – с предельной серьезностью заявил мужчина. Блеск его глаза должен был послужить достаточным предупреждением.

Вино брызнула из моего носа. Я закашлялась, хохоча так сильно, что не могла дышать.

Незнакомец воспользовался возможностью придвинуться поближе, и его пальцы отодвинули завесу моих волос. Щекочущее, едва ощутимое прикосновение ласкающей волной прокатилось по всем моим чувствительным местечкам. Я снова закашлялась, пораженная его силой.

– Ты в порядке? – Губы мужчины дрогнули. – Тебе бы почаще выходить в народ, если такой мерзавец, как я, кажется тебе смешным.

– В полном, – прохрипела я, вытирая глаза, и кашлянула в последний раз.

Мужчина кивнул, продолжая кривить губы, но не отодвинулся.

– Ну-ну. – Он поймал мой взгляд и прищурился. – Кто ты?

– Большинство мужчин обычно спрашивает имя.

– А у тебя богатый опыт в поиске любовников, да?

Когда я покачала головой, он не изменился в лице, словно заранее знал ответ.

– Вынуждена признать, что я из тех, кто предпочитает серьезные отношения. – Я снова взяла стакан, чувствуя, как рука мужчины лежит на спинке моего стула, словно согретое у огня одеяло. Сделав глоток, я осторожно поставила вино обратно и добавила: – А ты, кажется, вовсе не такой.

Мужчина присвистнул.

– Красивая и предвзятая.

Я приоткрыла было рот, готовая проронить извинения, как вдруг мужчина нежно провел пальцами под моим подбородком и весело улыбнулся.

– И угадала совершенно верно.

Я снова рассмеялась, но умолкла, как только он продолжил:

– Назови свое имя.

Полуправда сорвалась с губ легко, безо всяких колебаний.

– Астер.

Мужчина склонил голову набок.

– Дикий цветочек, – промурлыкал он, расплываясь в ухмылке.

– Дражайший командир! – проорал его товарищ. – С сожалением сообщаем вам, что мы просто вынуждены удалиться!

Второй расхохотался.

– Вовсе не сожалеем.

Сидящий рядом со мной мужчина хмуро посмотрел на дверь.

Двое его товарищей вышли из таверны с женщинами, с которыми он сидел до того, как присоединился ко мне. Один, с волосами до плеч, ухмыльнулся и показал вульгарный жест, но волк рядом со мной не ощетинился из-за потери ночной добычи, а просто отзеркалил его движение и проводил их взглядом.

Я прочистила горло, зная, что мне следует воспользоваться возможностью и уйти – или, по крайней мере, отодвинуться, – и все же я этого не сделала. Будто его жар слился с моим, и расставание предвещало неминуемое возвращение зимы.

– Похоже, твой следующий ужин только что увели.

– Да брось. – Волк вновь повернулся ко мне, и его глаз недобро блеснул. – Мы оба понимаем, что раз уж я тебя заметил, то уже ни с кем другим отсюда не уйду.

Я с улыбкой опустила голову, не зная, что делать с этим настойчивым воином-фейри, но уверенная, что мне нечего стыдиться. Мужчина встал и бросил на стол несколько монет.

– Пойдем со мной.

Я подняла на него взгляд.

– В твою постель, полагаю?

Единственный глаз сверкнул, но волк лишь молча протянул руку.

Она повисла между нами. Огромная, мозолистая, напряженная, словно он не привык ни с кем так поступать.

– Не думала, что у тебя такие хорошие манеры.

И все же я вложила свою ладонь в его.

Она тут же утонула в мягкой, но твердой хватке. Волк потянул меня вверх, и я поднялась с места. Голова закружилась, и я вспомнила обо всем выпитом вине.

Еще один легкий рывок, и мне пришлось упереться рукой в твердую грудь волка и запрокинуть голову.

– У меня ужасные манеры, цветочек.

Наклонившись, мужчина коснулся носом моих волос. И застонал, от чего по моему телу пробежала волна мурашек.

– Ты пахнешь медом.

– Кажется, в прошлый раз ты унюхал кое-что другое, – съязвила я, но слова прозвучали почти шепотом.

– О, и этого тоже все еще немало.

Рассмеявшись, я вдруг поняла, что сжимаю его ладонь, а пальцами второй руки вцепилась в грубую ткань черной как ночь туники, словно без этого неожиданного спасителя провалилась бы в темную пустоту.

– Тогда лучше выведи меня на свежий воздух.

Волк сдержал слово: мы вышли на промозглые улицы Вордана.

Они были не так многолюдны, как когда я только прибыла. Запоздалые компании пили и хохотали, кто-то спешил на поздний ужин в харчевню, в витринах лавок все еще горел свет. После полуденного дождя все вокруг блестело: мостовая, сорняки, кусты и цветы, растущие из трещин.

Белые, желтые и голубые огни дрожали, покачивались.

Пальцы волка все так же обхватывали мою ладонь. Сердце по-прежнему разрывалось, но было полно решимости держаться на плаву. Чем больше он удовлетворял любопытство, которое я не могла обуздать, тем сильнее я ощущала, как постепенно забываю обо всем, кроме него.

Вспомнив слова его выходящего из таверны товарища, я нарушила теплое молчание.

– Командир, – произнесла я так, будто хоть что-то в этом понимала. – Впечатляет.

Пусть я и выяснила, что правитель Вордана был одержим желанием отомстить соседнему королевству, остальное оставалось для меня тайной.

У нас было слишком много собственных чудовищ, чтобы тревожиться о проблемах других.

Командир не стал распускать хвост, как павлин, хотя я сильно сомневалась, что он вообще на это способен. Однако он слегка сжал мою руку.

– Для остальных, возможно.

В голосе волка прозвучали нотки безразличия и чего-то еще. Возможно, ему стало неловко.

– Ты потерял многих своих собратьев в войне с Синшеллом?

– Больше, чем ожидалось, – ответил волк хрипло. – И, думаю, дальше будет только хуже.

Забеспокоившись, что сказал лишнего, он попытался сменить тему.

– Почему я не видел тебя раньше?

Но я еще не решила, какую ложь ему скормить, поэтому не позволила ему уйти от неприятного разговора.

– Любишь нападать на себе подобных?

Волк напрягся. Я ожидала, что он отпустит мою руку и, может, мрачно на меня воззрится. Но он лишь уставился вперед, на сверкающую в конце улицы реку.

– То есть, – быстро добавила я, – мне кажется, такое чрезвычайно трудно…

– Мы делаем то, для чего рождены, – уклонился он от ответа, тон его был резок и тверд. – Защищаем и служим. Мы обескровим их досуха за то, что они украли у нашего короля, и за будущее, что они отняли у нашего народа.

Я кивнула, поскольку давным-давно уже слышала эту байку от отца. То, как он говорил о здешнем королевстве, отчасти и подтолкнуло меня к решению тут спрятаться.

Сидя у костра, отец рассказывал мне историю о юном багровом короле, потерявшем родителей в битве, которой никогда не должно было случиться. О битве с солнечными – золотыми – фейри, что обитали по ту сторону ущелья, разделяющего континент Нодойя.

О страшной потере, которая изменила жизнь навсегда.

Как бы там ни было, я не верила, что это оправдывает крайности, к которым теперь так хищно стремился король. С другой стороны, я воочию убедилась, что любого рода война никогда ничего не решает.

«Самое мягкое сердце, – говорил Рорн, – покрытое толстым слоем непроницаемого золота».

«И все же ты быстро туда пробрался», – извечно напоминала я, и это был вернейший способ вызвать у него ослепительную улыбку.

Еще один легкий рывок за руку заставил меня очнуться от этих пока что запретных мыслей. Не сейчас, когда все чувства еще слишком свежи, когда их слишком сложно переварить. Сейчас я нуждалась в чем угодно, только бы не думать о нем.

– Куда ты провалилась?

Мы с командиром-волком остановились возле маленькой книжной лавки.

– Что ты имеешь в виду?

Я уставилась на потускневшую табличку над облупившейся коричневой дверью. На ней была выгравирована стопка книг. Дверь в чужом городе. Чужой мужчина рядом со мной.

Осознание, что же я творю, наконец потекло по венам, словно медленный яд, и в груди резко стало холодно.

Однако прежде, чем я успела отстраниться и придумать оправдание своему поведению – и повод уйти, – низкий голос воина вдруг остановил стремительную круговерть, в которую я угодила.

– У тебя сердце колотится. – Он приблизился на шаг, поймал мой взгляд и склонил голову набок, изучая меня. – Боишься маленькой мести, дикий цветочек?

Цветочек.

Именно тогда я поняла, что означает это прозвище, и почувствовала себя одновременно глупой и головокружительно счастливой. Мне это понравилось. А я не могла себе такого позволить.

Я разжала пальцы, чтобы высвободиться.

И вместо этого вдруг перевернула его руку. Обвела крошечные шрамы на огрубевшей коже, размышляя над каждым, как именно волк его получил. Мне стало интересно: не станет ли спустя много месяцев искалеченный, кровоточащий орган у меня в груди выглядеть точно так же?

Я не была уверена, какое будущее пугало меня больше – то, где я обрету исцеление и прощение, или где продолжу увядать.

– Вообще-то, – произнесла я, и сердце забилось чаще, – я начинаю думать, что месть таит в себе неожиданное…

Я задержалась на выпуклом шраме в форме креста.

– …искушение.

– Да ну? – прохрипел волк.

Я переплела наши пальцы и посмотрела на него снизу вверх, прикусив губу.

– Да.

Взгляд волка завораживал. С каждым новым вдохом изумруд его единственного глаза становился все темнее. Когда его ладонь коснулась моей щеки, я не отстранилась.

Закрыв глаза, я ждала, когда его губы вопьются в мои.

Ждала грубого, горячего, настойчивого – заявления о своих правах. А получила нежность трепетного шелка, мягко скользнувшего, когда волк втянул мой запах.

– Я хочу тебя познать. – Произнесенные шепотом слова воспламенили во мне все то, что в этом нуждалось. – Почему мне так этого хочется?

Я не могла ответить на его вопрос. Также как и не знала, почему я разгораюсь еще жарче при мысли о том, что этот живущий лишь войной волк хочет чего-то такого, чего, возможно, никогда не желал раньше, и это сбивает его с толку.

Я не могла ответить, но могла сделать то, чего все более отчаянно жаждала.

Поцеловать его в ответ.

Мои руки скользнули по груди волка. Я провела ладонями по его шее, обняла широкие плечи и прильнула к нему всем телом, впиваясь в губы.

В отличие от него, я не была нежной. Мне не хотелось плавиться.

Если уж я в это ввязывалась, то хотела сгореть.

Прикусывая почти до крови, я прижалась к его губам, раскрыла их, чтобы ощутить тепло и бархатистость его языка. Наши зубы столкнулись, дыхание слилось воедино, руки переплелись. Я запустила пальцы в его поразительно мягкие волосы, слегка царапая затылок ногтями.

Я была довольно высокой женщиной, но волк был выше меня более чем на голову. Но это все перестало иметь значение, когда его руки, сжимавшие мои бедра, зарывавшиеся мне в волосы, вдруг опустились, подхватили меня под ягодицы и оторвали от земли. Повинуясь порыву, я обхватила его талию ногами.

– Можно тебя взять? – прошептал волк, щекоча мне щеку.

Нежные слова так не вязались с его непреклонной хваткой. Он держал меня так, словно не желал отпускать, его твердость вжималась в мое естество сквозь ткань юбок.

Я не раздумывала. Я не позволила сомнениям закрасться в душу. Ни когда он отстранился, чтобы на меня посмотреть. Ни потом, когда его отчаянный голодный взгляд забрал все мои мысли и желания, кроме одного.

– Да, пожалуйста.

– Хвала треклятым звездам, – выпалил волк, и слова его впечатались мне в губы, когда он не дал мне проронить ни слова.

Он без колебаний зашагал в гору, словно точно знал, куда идти. Мимо проскрипели колеса повозки, вокруг все еще бродили горожане, но всякий раз, когда я пыталась отстраниться, волк не позволял мне это сделать. Он надежно удерживал мою голову в ловушке своих рук. Я рассмеялась, с удивлением обнаружив, что мне нравится быть в его власти.

Мы поднялись по металлической винтовой лестнице, и волк наконец оторвался от моих губ – лишь для того, чтобы пинком распахнуть дверь в темное жилище. Меня окутал древесный аромат и запах старых книг. Пока волк запирал дверь, я уткнулась носом в его шею и поняла, что это был он.

Легкая нотка мяты… нет, хвои. Хвои и чего-то дымного, что я не могла определить.

Как дурман. Зелье, что ударило мне прямо в голову. Я успела мельком увидеть многочисленные книжные полки, но тут волк бросил меня на здоровенную кровать, пропитанную этим запахом, и голова закружилась еще сильнее. Он тут же оказался сверху и, глядя мне в глаза, провел вверх по моему бедру.

Юбки задрались. Мое дыхание сбилось, когда волк добрался до самой верхней точки между моих ног. Что-то острое задело кожу.

Я широко распахнула глаза. Это был коготь.

И тут я поняла, что ложусь в постель с незнакомцем.

С волком.

Теперь, когда он был так близко, когда полностью завладел всеми моими мыслями, я почувствовала, как впитываю в себя всю его суть, все, чем он был. Возможно, впервые в жизни я ощутила себя такой маленькой рядом с этой горой мышц. Мощь исходила от него подобно медленно разгорающемуся огню. Было невозможно не принять в расчет эту неземную энергию.

Волк растянул губы в жестокой понимающей ухмылке, а потом уперся второй рукой рядом с моей головой и жарко выдохнул:

– Не терплю белья.

И действительно, он разорвал его прямо на мне.

Коготь втянулся обратно, сменившись шершавой подушечкой пальца на моем бугорке. Не сводя с меня единственного глаза, он не спеша обвел проделанную дыру в ткани. Я вздрогнула. Волк сглотнул, раздвигая меня пальцами.

– Ох, звезды. Ты вся течешь.

Я вскинула бровь.

– Это плохо?

Мы оба знали, что вовсе нет.

Он усмехнулся и тут же застонал, когда его палец добрался до моего отверстия и скользнул внутрь.

– О да. – Волк откинулся назад, задрал юбки мне на живот и рявкнул: – А ну-ка раздвинь эти прелестные ножки!

Я повиновалась, и он с шипением выдохнул сквозь зубы:

– Шире. Да, чтоб тебя, – с очередным стоном волк начал лениво трахать меня пальцем.

Когда он вытащил его и поднес ко рту, у меня перед глазами вспыхнули искры. Не отводя взгляда, он слизал с пальца все мои соки до последней капли. Меня накрыло еще более мощной волной дрожи.

– Кажется, я только что… – прошептала я, сглотнув, конечности покалывало. – Чуточку…

Волк склонился надо мной.

– …кончила?

Он нахмурил брови и зловеще усмехнулся. Кожа на моих обнаженных бедрах покрылась мурашками.

– Никак нельзя оставить тебя в сомнениях, цветочек.

Снова это прозвище, ласковые прикосновения, опять скользнувший внутрь палец – все это наполнило меня безумным желанием.

– Ты мне нужен, – прохрипела я. – Внутри.

– Нет, пока не увижу, как эти ножки дрожат.

Легкое отчаяние в его голосе заставило меня почти позавидовать такому самообладанию. Закусив губу, я оттянула вырез платья и обнажила грудь.

Волк выругался, но не остановился. Он мучил меня все сильнее, надавливая ладонью и сгибая палец, пока я сжимала свою грудь.

Возбуждение, пламя, которого я никогда прежде не испытывала, разлилось по телу и сосредоточилось внизу живота, придало смелости. Должно быть, вот оно, размышляла я. Свобода быть тем, кем захочешь, полностью отпустить себя. Наверное, именно поэтому людям нравится спать с незнакомцами.

Так Рорн меня и уничтожил.

Хриплый голос командира заставил мои руки обмякнуть.

– Ты сводишь меня с ума даже полуодетая. Боюсь представить, что случится, когда я сорву с тебя платье.

– Не испорти его! – выдохнула я; одна только мысль об этом вызывала панику. – Другого у меня нет.

Преисполнившись любопытства, волк сощурил единственный глаз. Но я ахнула, выгибаясь навстречу медленным толчкам, стремясь достичь пика наслаждения, которое он все оттягивал.

– Ладно, – отрезал волк, притягивая меня поближе.

Я захныкала, дрожащими руками цепляясь за постель, и вскинула бедра. Тихие стоны быстро перешли в приглушенный вскрик, когда горячий рот припал ко мне там, и язык скользнул к самому входу, слизывая все, чему волк был виной.

Мои бедра сжали его голову. Тело изогнулось, ощущения стали невыносимо яркими.

Волк широко раздвинул мои колени и принялся сводить меня с ума. Ошеломленной и безвольной, мне оставалось лишь извиваться.

– И на вкус как мед, – произнес волк, заставив себя оторваться несколько минут спустя, хотя казалось, будто прошли часы. А может, так оно и было. Я понятия не имела.

Я знала лишь одно: когда его рот наконец перестал познавать меня, я вновь была готова, вновь полна жажды, и поэтому протянула слабые руки и обхватила щеки волка ладонями.

– Покажи, – произнесла я, и наши взгляды встретились. – Какова я на вкус. Какие мы оба на вкус.

Волк выругался и впился в мои губы.

Нижнее белье исчезло с концами.

Платье разорвалось под грубыми руками волка и моими, нетерпеливыми. Мы перекатывались по кровати, срывая друг с друга остатки одежды, не в силах расстаться дольше, чем на мгновение.

Волк перевернул меня на спину и, закинув мою ногу себе на бедро, навис надо мной. Зверь внутри мужчины воззрился его единственным глазом, источая сквозь гладкую кожу феромоны. Мои пальцы потерянно скользили, блуждали по его крепким бедрам и бокам, по подергивающимся в напряжении мышцам рук.

Он прижался лбом к моему лицу:

– Сейчас я тебя трахну.

Мой голос прозвучал чужим, хриплым:

– Пожалуйста.

– Не жди нежностей, – волк резко выдохнул, – и в следующий раз их тоже не будет.

Я обвела резкие очертания его квадратной челюсти, увидела, как затрепетали его черные ресницы.

– Любишь трахаться несколько раз за ночь?

– Да, – прохрипел волк и провел членом по моей влажной промежности. – Но с тобой перерывов не будет. Сомневаюсь, что смогу оставить тебя хоть на одну, звезды ее раздери, секунду.

Заметив, как я потрясена услышанным, он поцеловал меня в нос. От неожиданной ласки потеплело в груди.

– Согласна?

– Более чем, – едва успела проронить я, и тут способности говорить меня покинула.

Одним плавным, отточенным движением его тело слилось с моим.

С протяжным хриплым ругательством он вошел до самого основания.

Я уже видела его размер и длину.

Но вот что стало для меня сюрпризом – так это странные ощущения, которые вызывала наша связь.

Уверенность, что все, что происходит сейчас, – правильно. Идеально. Мелодия отдавалась в груди, поднятая ей волна эйфории заставляла напрочь позабыть, что причиной этого блаженства был тот, кого я даже не знала.

Удовольствие разлилось по венам, и я прерывисто выдохнула, покрываясь мурашками.

Воин вышел из меня, затем снова толкнулся внутрь и принялся ритмично двигать бедрами. Я застонала и прижалась к нему еще сильней. Я расцветала под ним так, как никогда. Даже когда из горла волка вырвалось рычание, и он сделал ровно то, что обещал…

Сокрушил меня всеми самыми неожиданными способами.

Его зубы впились в мою губу, и язык сразу же слизнул выступившую капельку крови. Волк сглотнул, и я почувствовала, как его довольный рокот разносится по всему моему пылающему телу. Большая ладонь накрыла мою грудь и сжала, затем потянулась стиснуть изголовье, и кровать ударилась о стену.

Книги загремели на полках, что-то с грохотом посыпалось с прикроватного столика на пол.

Через несколько мгновений я уже балансировала на грани, дрожа и царапая спину волка. Оторвавшись от моих губ, он уткнулся лицом мне между плечом и шеей. Зубы впились в кожу, грозно, но не глубоко. Он прикусывал меня, вторя своему мощному животному ритму.

Беззвучный крик содрал мне горло. Ноги сжались вокруг бедер волка, когда ощущений стало через край – и волк зарычал, довольный тем, как сильно мое тело откликается на его движения.

Рык стал глубже. Кровожаднее. Он вырвался из груди волка, и тот застыл, задрожал надо мной. Оторвав руку от изголовья, он обхватил мою щеку.

Прерывисто дыша, поднял лицо и впился в мои губы.

У меня в голове все смешалось. Сердце бешено колотилось. Ногти медленно соскользнули с его кожи. Я настолько растворилась в своих ощущениях, что могла лишь бессильно лежать, пока он меня целовал. Суровый и, очевидно, все еще голодный, он приоткрыл мне губы и лизнул язык.

Когда волк отстранился, меня обожгло таким ужасающим холодом, что я, сама того не осознавая, потянулась следом.

– Встань на колени.

Я не спорила. И не колебалась. Даже не бросила на волка томного взгляда, прежде чем сделала в точности, как он велел. То, что я даже не пыталась бунтовать, что я сама желала доставить ему удовольствие, что я так изнывала от жажды снова ощутить его внутри, должно было не просто меня обеспокоить. Это должно было вызывать у меня отвращение.

Однако ничего подобного не произошло.

Звук шлепка эхом разнесся по комнате. Ягодицу словно опалило огнем, и сразу же следом по этому месту влажно прошелся его язык. Волк довольно хмыкнул, отстраняясь и потирая след удара. Затем обе его руки стиснули мою задницу и потянули назад, к нему.

– Садись, – приказал он хриплым от желания голосом, приставляя к моему лону свое копье.

Я подчинилась, и как только головка оказалась внутри, волк отпустил член и положил обе ладони мне на бедра, чтобы помочь медленно его поглотить.

– Хорошо. Как же хорошо. – Волк перекинул мои волосы через плечо и шепнул в самое ухо: – Ты всегда такая послушная, цветочек?

Не зная, что на это ответить, я сумела лишь мотнуть головой.

Он, довольно хмыкнув, прижался к моей коже губами.

– Никогда мне не было так хорошо, как с тобой.

Я сжала руку, обнимающую мою талию, пылая и радуясь этому как никогда раньше. Я чувствовала, как под прикосновениям бугрятся мышцы и вены; губы и язык волка скользнули по моему плечу.

– Скажи, если будет чересчур.

– Уже чересчур, – брякнула я, не задумываясь, а затем быстро добавила: – Но не смей выставлять меня вон.

Кажется, волк понял, что я имела в виду, и замер. Его вторая рука скользнула по моей груди к подбородку, заставила меня повернуть голову. Я уставилась на губы волка, желая, чтобы они поскорее прижались к моим.

– Покажи мне эти серые глаза.

Я приподнялась, а затем вновь насадилась на его член, вскидывая ресницы.

Ладонь волка двинулась вниз, мимо моей, по-прежнему сжимающей его предплечье, и он дотронулся до меня там. Прикосновение было таким нежным и точным, что мой судорожный вздох, сорвавшись, разбился о его губы. Волк пристально прищурился и хрипло спросил:

– Откуда, во имя звезд, ты такая взялась?

Я лишь улыбнулась, обхватила ладонью его покрытую щетиной щеку, а затем заткнула его любопытство поцелуем.

2 Астер

Гнев куда сильнее вины.

И все же последняя не отпускала. Вонзалась мне под кожу, как тупое лезвие, не способное пробить преграду.

Поэтому я цеплялась за гнев. Я позволила ему смешаться с пьянящим трепетом, который вырвался из моей груди и стал сеять хаос во всем теле, когда я отвернулась от окна рядом с кроватью и прижалась к держащему меня в объятиях воину.

Его рука сжалась крепче, и я приготовилась. Пусть мне еще не доводилось оказываться в подобных ситуациях, я слышала, что утро после ночи с незнакомцем зачастую бывает неловким.

Однако волк ничуть не напрягся. Даже не застыл, вспоминая, кого обнимает и чем мы тут занимались.

Мой нос впечатался ему в грудь, одна его рука схватила меня за задницу, другая запуталась в волосах. Я замерла, а волк пробормотал:

– Три, два, один…

Тогда-то я и услышала грохочущие шаги на лестнице.

– Тесак, ты сдурел?! – В дверь еще и забарабанили. – Серрин снова приседает Дейду на уши из-за твоего поведения. Вставай, чтоб тебя, и марш в казарму!..

После внезапной паузы раздался лающий смешок.

– Кто это у тебя там? Крайне лакомый, небось, кусочек, если ты до сих пор не выставил вон.

Я попыталась отстраниться от гладкой кожи, волоски на его груди защекотали мне нос, но волк прижал меня обратно.

– Твой легион тебя ждет, – прошептала я, касаясь губами крепких мышц.

– Поздно метаться, – пророкотал волк. – И не то чтобы мне не было плевать.

И действительно, несмотря на задернутые шторы, в комнату просачивалось достаточно света, а значит, время близилось к полудню.

Раздался еще один глухой удар.

– Пошел ты, недоносок! – Теперь топот удалялся вниз по лестнице. – На этот раз я не буду разгребать твой срач.

– Тесак, – произнесла я ему в грудь, не задавая вопроса, но пробуя слово на вкус. – Вряд ли тебе дали это имя при рождении.

– Нет, – ответил волк достаточно резко, чтобы я поняла, что не стоит расспрашивать дальше.

Меня это вполне устраивало. Пусть хранит свою тайну, ведь я тоже была вынуждена хранить свои.

Он сжал мою задницу. Я хихикнула, затем скользнула ладонью по его широкой спине.

Волк почти замурлыкал, ероша мне дыханием волосы на макушке, и прижал к себе еще сильней.

– Мне очень нравится тебя обнимать.

Такие простые слова. Слишком простые, чтобы оправдать безудержный пожар, который они вызвали в моем сердце. Бурный поток, что устремился по венам, когда волк пробормотал:

– И как ты ко мне прижимаешься.

Я закрыла глаза, желая просочиться ему под кожу и начать все заново. Другая жизнь. Другой мужчина. Другие воспоминания.

Другое, полное открытых дорог будущее.

Не в силах ответить, я водила пальцами по спине волка: по изгибам мышц, по ложбинке позвоночника, по широкому рубцу.

Я сдвинула бедро, позволяя ему почуять то, чего я желала – в чем нуждалась.

То, что он, сам того не подозревая, столь умело мне дарил. Возможность забыться.

Я почувствовала щекой, как его сердце забилось быстрее. Волк приподнял мою ногу еще, чтобы дотянуться рукой. Прикоснуться. Ощутить, до чего он меня доводит.

– Чтоб тебя, Астер. – Тесак лениво провел по мне пальцем. – Не натерло еще?

Я вздрогнула от того, как сонно и оттого низко звучал его голос. От того, как одно слово хрипло перетекало в другое.

– Недостаточно.

Раздалось грудное рычание. Палец погрузился в мое лоно.

– Мокрая. Я заставил тебя желать?

Двигаясь медленно, безумно медленно, он поглаживал меня с дразнящей точностью, выскальзывал и возвращался вновь.

– Ждать, – выдавила я, судорожно глотая воздух.

Тесак растянул губы в улыбке.

– Приношу самые искренние извинения.

– Держу пари, ты никогда ни за что не извиняешься, волк.

Он хохотнул, низко и сыто.

– И ты не ошиблась. Перевернись.

Но мне так нравилось крепко прижиматься к нему, погружаться в темноту, тепло, сладость, безопасность. В иллюзию. В завесу, которая прятала меня от того, что ждало снаружи.

Палец выскользнул, и я распахнула глаза. Волк обхватил мое лицо, пропустил меж пальцев пряди волос и провел носом по щеке.

– Удобно тебе, цветочек?

Биение моего сердца сменили искры. Я оторвалась от волка ровно настолько, чтобы перекатиться на другой бок, чем вызывала еще один смешок. Мой взгляд устремился на потрепанное клетчатое кресло у окна, затем на книги, аккуратной стопкой сложенные на прикроватном столике. Мало что здесь рассказывало о характере владельца, но фрагментов было достаточно, чтобы мне захотелось сложить их воедино.

Пустые мысли, которых у меня даже не должно было возникнуть, улетучились, едва волк приподнял мою ногу и прижался грудью к моей спине.

– Ох, звезды, как же мне этого не хватало, – пророкотал Тесак у меня над плечом и вошел в мое тело, которое принимало его всю прошедшую ночь.

Замерев на томительное мгновение, он дал мне привыкнуть и заскользил загрубевшими пальцами по моей руке и вниз по ребрам.

– Прошло, наверное, всего-то часов пять.

– Пять часов – слишком долго. – Пальцы щекотно прошлись по животу к груди, сжали ее.

– Идеальный размер.

У меня была не слишком большая грудь, но мне нравилось считать этот размер изящной пригоршней. Что волк и подтвердил.

– Ложатся в ладони, как для них и созданы.

«Узы ничего не значат, когда ты создана для меня».

Воспоминание об одном из многих пылких заверений Рорна пронзило разум, сердце, саму душу с такой яростью, что я взвизгнула.

Волк внутри меня, к счастью, принял это за звук удовольствия и начал двигаться.

Теперь Тесак не торопился, искушая меня толкнуться ему навстречу – вжать его в постель, заставить отвлечь меня более основательно. И вновь он меня поразил, каким-то чудом поняв, что мне нужно, хотя и не знал обо мне почти ничего.

Его губы нежно обжигали мне плечо, бедра двигались с исступленной точностью.

Вскоре я тяжело задышала, все внутри горело и содрогалась, и я сорвалась в пучину удовольствия. Я вся растворилась в объятиях этого незнакомца, исполненная скорее не вины, а благодарности, причем большей, чем он мог бы себе представить.

Он удержал меня и кончил следом, и пока наши тела оставались единым целым, пока его рука блуждала по моим груди и животу, я быстро погрузилась в сон.

Когда я проснулась одна, завернутая в бело-серую простыню, сквозь щель в изодранных шторах сочился звездный свет.

Я перекатилась на спину, затем села, почувствовав, что я одна в комнате.

Рядом с кроватью, в которой меня оставили, обнаружился прямоугольный обеденный стол. Он напоминал верстак, потертый, с металлическими проржавевшими ножками. По краям стояли два красных деревянных стула, довольно обшарпанных. За арочным дверным проемом виднелась небольшая кухня. Пастельно-голубая и кремовая краска на шкафчиках тоже местами слезала пятнами. На столешнице была только плита и небольшая коллекция разномастных стеклянных баночек.

Я подползла к краю огромной кровати. Руки и ноги сразу же заныли.

Размяв их, я уставилась на смятые простыни, на несколько перьев, что выпали из подушек. Прикусила губу, вспомнив, как совсем недавно лежала на животе и впивалась в одну из них зубами, пока в меня безжалостно вбивались сзади.

Опытный и требовательный любовник, безусловно. Волк ясно дал это понять больше раз, чем я осмеливалась сосчитать. И все же в нем ощущалась некая нежность, неожиданная преданность, и при мысли, что он отдает всего себя кому-то еще, у меня сжималось сердце.

Я отругала себя и подняла с выцветшего алого ковра свое платье. Нужно было его зашить. А еще – помыться перед уходом, избавиться от запаха мужчины, чье имя так подходило пересекающему его глаз шраму.

Тесак.

Но мысль о возвращении домой после всего, что я натворила, и после всего, что натворил Рорн, отдавалась болью в груди. Яд медленно просачивался внутрь, заполняя так жестоко оставленную во мне пустоту.

Я встала, не желая ему поддаваться. Еще рано. Но от воспоминаний о том, от чего я бежала, обо всем, что должно было быть вечным, но разрушилось, у меня задрожали колени.

«Ты все испортил. Погубил меня. Погубил все».

«Ты смотришь на это слишком узко. Нет ничего непоправимого, цветик».

«Есть. Это наши отношения, Рорн, и тебе некого больше винить, кроме себя. Я больше не хочу быть вместе. Только не так».

Страх в его глазах сменился яростью.

«Думаешь все бросить? Бросить меня? – Рорн усмехнулся. – Мы оба знаем, что это невозможно. Я дам тебе столько времени, сколько нужно, но тебе точно так же никуда не деться от своих клятв, как и от меня».

Прежде чем я успела ужалить его по поводу нарушенных им обещаний, Рорн ушел.

Слова бесполезны, думала я, теряясь в воспоминаниях о том, как Рорн уходит от меня прочь. Словно бы он владел всем, кто я есть и что мне дозволено.

Ведь пусть я и сбежала, он был прав. Сколько бы я ни говорила, что мы больше не вместе и что я, пока остаюсь в своем уме, ни за что его не прощу, все это ровным счетом ничего не значило.

Я все еще принадлежала ему – и всегда буду принадлежать.

Завернувшись в простыню, я расстелила платье на коленях и изо всех сил постаралась привести в порядок плечо и лиф. Не то чтобы я обладала обширным опытом, но была преисполнена решимости хотя бы прикоснуться к этому дару, идущему по материнской линии. Долгими одинокими зимами, пока я росла, я все-таки кое-чему научилась.

Едва ощутимое тепло скопилось на кончиках пальцев, и, повинуясь моим мягким касаниям, обтрепанные края дыр начали сползаться и снова становиться единым целым.

Я собиралась помыться, одеться и заставить себя уйти до возвращения Тесака, но эти планы пошли прахом: воздух в комнате вдруг затрещал. Тени у стола сгустились и превратились в высокого, невероятно мускулистого мужчину в облегающей черной тунике и кожаном жилете.

Волк умел перемещаться.

Я подумала, что в жилах Тесака, вероятно, течет благородная кровь, и от этой мысли сердце забилось чаще.

Ну разумеется. Мало того что он способен убивать одним взмахом когтей. Звезды сочли необходимым сделать его еще смертоносней. Я мысленно закатила глаза.

Жилет скрипнул. Багровая прострочка на тунике натянулась, угрожая лопнуть, когда волк поднял серебряный поднос с едой и указал на стол. Пристальный взгляд скользнул по мне, словно проверяя, целиком ли я здесь.

Затем Тесак моргнул почти смущенно и хрипло произнес:

– Подумал, что тебе, вероятно, нужно поесть.

Он снял крышку, и под ней оказалась исходящая паром курица с жареными овощами.

– Где ты это взял?

– В Цитадели, – ответил Тесак и, прежде чем я успела спросить что-нибудь еще, подошел и взял меня за подбородок. – Здравствуй, цветочек.

Моя голова тут же запрокинулась, а губы приоткрылись, едва волк прикоснулся к ним большим пальцем. Трепет вернулся с удвоенной силой.

– Здравствуй, волк.

Тесак ухмыльнулся, затем опустил руку, чтобы схватить мою ладонь. Он потянул меня вверх, заставив подняться на ноги, и я прижала к груди простыню, хотя и не знала зачем. Он и так все видел – каждую мою часть, которую раньше я дарила лишь одному существу.

Поцелуй, едва ощутимое нежное прикосновение к щеке, – все это никогда раньше не казалось таким угрожающим.

– Сядь, – приказал волк. – Ешь.

С бешено колотящимся сердцем я сглотнула, поблагодарила его и опустилась на любезно отодвинутый стул.

Тесак оставил меня наедине со смятением, вкуснейшей едой и внезапным пониманием, что я не так уж и голодна. Тяжелые ботинки протопали по деревянному полу в сторону маленькой купальни рядом с кухней. Я услышала, как в ванну полилась вода, как шаги двинулись в обратном направлении, и на глаза вдруг навернулись слезы.

Я опустила голову, схватила с подноса вилку и заставила себя есть, чтобы скрыть раздирающие меня противоречивые чувства.

Сырный соус был совсем не похож на те, что я пробовала дома. Густой и сливочный, он при этом не перебивал вкус курицы с травами. Голод вернулся с такой силой, что в животе заурчало.

Посмеиваясь, Тесак налил мне стакан воды.

– Когда ты в последний раз ела?

Если не считать фруктов и хлеба с городского рынка прошлым утром и перченых орешков в таверне, я не ела ничего. Хотя знала, что, если скажу об этом, волк будет недоволен.

– Вчера, – просто произнесла я. Тесак опустился на скрипнувший под его весом стул, и я указала на его часть стола. – А ты не присоединишься?

– Поел в Цитадели, – ответил волк, придвигая ко мне стакан с водой.

Значит, дом короля Вордана зовется Цитаделью. Я благодарно улыбнулась и сделала глоток, обнаружив, что не способна выдержать его пристальный взгляд.

– Разгреб свой срач?

Тесак фыркнул.

– Драматизм – фамилия Клыка.

Я поставила стакан.

– А твоя какая?

Когда ответа не последовало, я подняла взгляд и увидела, что волк сцепил руки на столе. Зелень его единственного глаза этим вечером сияла еще ярче, как витражи на окнах моего дома.

– У меня ее нет.

– Я тебе не верю.

Однако я не стала развивать тему и продолжила есть, гадая, как быть. Просто поблагодарить за ужин и уйти? Или следует дождаться, пока волк в очередной раз исчезнет, чтобы избежать неловкости?

Прежде чем я решилась сказать, что мне пора домой, Тесак поднялся и неспешно побрел в купальню.

– Я набрал тебе ванну.

Вилка с очередным кусочком, дрогнув в руке, проехалась по зубам. Я быстро сунула ее в рот и принялась медленно жевать, слушая, как волк открывает шкафчик и что-то отвинчивает.

Ох, звезды.

Проглотив, я потянулась за стаканом и допила воду.

– Это не обязательно, правда, – произнесла я, гордясь прозвучавшей в голосе вежливой силой. – Я ценю твою доброту, но в этом нет необходимости.

Поднявшись, я промокнула губы салфеткой.

– Не нужно беспокоиться или хлопотать. Я понимаю, что мне уже давным-давно пора на выход.

Тесак прислонился к выщербленному деревянному косяку купальни, с маленьким полотенцем в больших ладонях. Он посмотрел на меня и усмехнулся.

– Ты никогда раньше подобным не занималась.

То, что он не задал вопрос, а просто констатировал факт, немного коробило. Я расправила плечи и уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут его ухмылка изменилась, потеплела, и все заготовленные слова выпорхнули из головы.

– Если бы я хотел, чтобы ты ушла, ты бы это поняла и убралась еще ночью. – Тесак пожал плечами. – Или ранним утром.

Я удивленно заморгала, потом нахмурилась.

– И часто ты так обращаешься с женщинами?

– Большинству плевать, – рассеянно отозвался волк. – Я для них – веселое времяпровождение, дикая авантюра, неукротимый зверь. – Он почти закатил единственный глаз. – Я не поощряю ничего сверх, так что… – Он снова пожал плечами. – Схема прекрасно работает. Что бы там ни говорил Клык, они просто… – Волк поскреб заросшую щетиной щеку. – Ну, они сами найдут выход.

Я вспыхнула от гнева, запертая между стулом и столом.

Почему – ума не приложу. Волк не был мне даже близким знакомым. Но зато он был тем, кого я снова жаждала всей собой. Это желание вызывало стыд, хотя и недостаточный, чтобы взять себя в руки и уйти.

– Но ты, – продолжил Тесак, пока я силилась наскрести в себе достаточно решимости. – Ты другая.

Волк вдруг оказался рядом. Отбросил полотенце на стол, склонился к моему лицу.

– Я уже подозреваю, что в этой истории приручать придется мне.

– Тесак, – шепнула я, и мои веки затрепетали, когда его руки как влитые легли на изгиб моих бедер. – Мне правда пора.

– Почему? – Он провел губами по моей скуле и принюхался. – Ты боишься.

Тесак замешкался на мгновение, ведь даже обостренные чувства, к счастью, не позволяли ему читать мысли.

– Чего?

– Тебя, – ответила я и не солгала.

Тесак усмехнулся, когда я позволила себе взглянуть на него снизу вверх и положить ладони на его талию. Я твердила себе, что сделала это исключительно для того, чтобы удержаться на разом ослабевших ногах. Я уже знала, что наговорю себе множество опасных вещей, лишь бы прикоснуться к этому своеобразному и дурманящему воину.

Сумею убедить себя, что имею на это право, что никогда не оказалась бы здесь, если бы не предательство Рорна. Что я могу взять все, что пожелаю, если так мне станет проще вынести свое новое – загубленное – будущее.

Внушу себе, что заслуживаю почувствовать себя лучше, почувствовать себя живой после долгих дней, полных лишь страданий.

Тесак дернулся от мягкого прикосновения моих пальцев к его пояснице. Он взял меня за подбородок и заставил запрокинуть голову.

Еще один поцелуй, нежнее, чем все предыдущие, мгновенно согрел каждую мою ледяную часть. Волк вдохнул мой запах, прижался ближе и провел шелковистыми губами по моим. Мы столкнулись носами, и он так ласково погладил меня пальцем под подбородком, что по телу прокатилась волна жара и достигла прямиком моего естества.

Почуяв, что он со мной сделал, Тесак улыбнулся мне прямо в губы.

– Останься. Всего на одну ночь.

Я ответила поцелуем и прикусила его нижнюю губу – слишком уж манила ее легкая полнота.

– Всего на одну?

– Было бы идеально на вечность, но к этому мы еще придем.

– Я…

Сердце замерло, а потом бешено заколотилось, и я вырвалась из объятий волка прежде, чем он успел понять, что натворил. Я прочистила горло, сбросила простыню на пол и схватила со стола полотенце.

– Обдумаю, пока моюсь.

– Как тебе угодно, цветочек. – Взгляд Тесака обжигал мою спину, в его глубоком голосе звучали нотки смеха.

Купальная оказалась крошечной и напоминала ту, что была в доме, в котором я выросла. Ванна, в отличие от огромной кровати, вполне могла вместить мужчину, но уж точно не зверя. В углу располагался нужник, а между ним и ванной на треснувшей фарфоровой подставке стоял маленький умывальник.

Вместо того чтобы содрогнуться при виде заплесневелой и расколотой плитки на стене, ужаснуться тесноте, в которой я надеялась больше никогда не очутиться, во мне с улыбкой пробудилась любительница старья. И я полезла в ванну.

Пальцы скользнули по ржавому краю к потрескавшейся кремовой плитке, оставляя влажный след. Роскошь – чудесная штука, тут никаких сомнений, но среди этой безумной жизни можно было найти прелесть и в более скромных вещах.

Когда я вернулась, Тесак сидел на краю кровати, а мое платье лежало у него на коленях. Погруженный в свои мысли, он поглаживал завязки цвета слоновой кости на розовато-лиловом бархатном лифе.

– Не видел здесь платьев подобных этому. Простое, практичное, – проговорил волк себе под нос, – но в то же время изящное и красивое.

– Рада, что ты одобрил, но давай-ка ты мне его вернешь, – произнесла я с улыбкой.

Хотя на самом деле я была бы всецело счастлива оставаться в грубом полотенце, пропитанном его запахом.

Губы Тесака изогнулись, когда он поднял голову.

– Даже не знаю. – Он неспешно и с упоением разглядывал все мое тело, начиная от поджатых пальцев ног и поднимаясь все выше и выше, к глазам. – Думаю, мы должны позаботиться, чтобы оно осталось в целости и сохранности.

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Вижу, ты его починила. – В хриплых словах сквозило любопытство. Волк прошел по алому ковру к столу и аккуратно повесил платье на спинку стула. – Хотя и не очень хорошо.

Это было скорее честное замечание, чем оскорбление.

– Сойдет. – При виде того, как он осторожно расправил ткань, чтобы она не помялась еще больше, у меня затрепетало сердце. – Тесак…

Я не была уверена, почему мне так трудно произнести нужные слова, раньше у меня никогда не возникало сложностей с тем, чтобы сказать, что я чувствую. Может, все дело в том, что сейчас мне нужно было соврать. Я ведь совсем не хотела уходить.

– Я должна…

Тесак переместился в мгновение ока – возник у меня за спиной, положил руки мне на бедра, согрел теплым дыханием плечо. Запечатлел на коже долгий поцелуй, а затем снова исчез, с шипением и тихим смехом, бросив меня обнаженной посреди комнаты.

Волк стащил полотенце, не оставив мне иного выбора, кроме как надеть платье.

Плеснула вода, и мысль о том, как он водит по телу мылом, стирая мои следы, заставила меня замереть перед столом.

– Тронешь платье – и я раздеру его когтями так, что оно упадет с тебя клочьями.

Я изумленно обернулась в сторону купальной. Самого Тесака я, разумеется, разглядеть не могла, но была свято уверена, что на его лице расплывается самодовольная ухмылка.

– Мне больше нечего надеть, чудовище. Белье ты порвал, а потом оно куда-то благополучно подевалось.

– Тогда лучше полезай в постель, – раздался довольный голос волка.

– Ты что, возбуждаешься, когда командуешь?

Впрочем, то, что он командир одного из королевских легионов, само по себе должно было на это намекнуть.

В ответ на вопрос донесся громкий, пусть и, к сожалению, слишком короткий смех. Однако от этого звука у меня потеплело в груди.

– Просто напоминаю, что ты сама этого хочешь, раз уж тебе все еще нужна небольшая помощь, чтобы решиться.

Волк был прав. И это одновременно приводило меня в бешенство и казалось нелепым. И все же, когда я протянула руку к платью, зная, что могу схватить его и переместиться в укромную часть леса возле башен, чтобы там одеться, я замешкалась.

Я колебалась достаточно долго, чтобы все внутри меня заледенело, и когда мои веки сомкнулись, то, что меня ждало, просочилось в мысли.

Цветик, нам нужно поговорить.

Я знала.

Уже много дней я знала: что-то не так. Рорн, сопровождавший переброску большого количества солдат, вернулся еще более встревоженным, чем обычно. Мне сообщили, что путешествие прошло успешно, практически без стычек, если не считать стаи диких гончих.

Но эта недельная история с перемещением отрядов для защиты от очередной волны прорывающихся через границу смертных обернулась трагедией.

Я была уверена, что не переживу, если узнаю, что именно произошло, и поэтому избегала разговоров. Я сторонилась Рорна изо дня в день с тех пор, как, увидев, что я встречаю его на другом берегу реки, он вдруг напрягся. Скованные льдом голубые глаза не улыбались, не смотрели на меня с привычным облегчением, которого я так ждала, когда он возвращался домой.

В них не было ничего, в чем я нуждалась и что я обожала. Лишь то, чего я не желала знать.

Попытки избежать разговора ни к чему не привели. В конце концов вина стала для Рорна слишком тяжелой ношей. Ему нужно было от нее избавиться, и он загнал меня в угол.

Решил уничтожить, чтобы облегчить душу.

И вот я стояла там, принимая каждое его слово как удар в грудь, коими они для меня и являлись. Рорн не понимал, как стремительно я истекаю кровью, как мучительно заставляю себя дышать. Нет… он был слишком занят, извергая извинения, обещания, непростительные истины, и едва замечал, что со мной происходит.

Так продолжалось до тех пор, пока, в стремлении очистить собственную душу, он не переложил на меня собственную вину. Пока не использовал против меня то, что казалось мне нашим общим решением. Вот тогда я отмерла.

«Постоянные разговоры о детях, вечные разочарования, которые мы вынуждены терпеть… мне нужен наследник, цветик. Он нужен Вистензии. Мы любой ценой должны продолжить род».

Эти слова превратились в ножи, которые я так и не смогла выдернуть из сердца.

Но я не ушла сразу. Прежде чем Рорн медленно распахнул глаза шире, я просто растворилась в воздухе.

Я вернулась с наступлением темноты и обнаружила, что он сидит на краю нашей кровати. Под его глазами залегли тени.

«Цветик», – произнес Рорн, мгновенно поднявшись.

Тогда-то я и сказала ему, что мы больше не вместе.

Рорн тут же сбросил маску беспокойства, сменив ее холодным гневом – дабы напомнить мне обо всем, чего я прежде так отчаянно желала. Дабы убедиться, что я прекрасно понимаю, что мне никогда от него не сбежать.

И вот тогда я исчезла окончательно.

Никто из нас прежде не пересекал Ночное море, чтобы попасть в Нодойю.

Место, куда я отправилась, я обнаружила за несколько недель до предательства Рорна, из чистого любопытства листая в библиотеке старинный том об известных городах фейри по всему миру. Вспомнив историю первой войны с Нодойей, которую рассказывал мне отец, я унесла книгу с собой.

Нарисованные моей рукой изображения обрамленного рекой алмазного города и земель, что вздымаются к небу, словно сундук с поднятыми со дна драгоценностями, прятались в стопке других картин.

Так что, если Рорн их не обнаружит и не догадается, он никогда не узнает, где я.

Он меня не найдет.

Я глубоко, прерывисто вздохнула и закрыла глаза. Когда я открыла их вновь, меня развернули к влажной груди.

Тесак мягко приподнял мой подбородок, всмотрелся в лицо почти до смешного пристально.

– Астер, если ты действительно хочешь уйти, я доставлю тебя, куда бы тебе, звезды раздери, ни понадобилось. Доставлю прямиком домой. – Он прикусил нижнюю губу. – Я не имел в виду…

– Дело не в тебе, – поспешно выпалила я. – Дело не в этом. Клянусь.

Волк свел брови, его грудь вздымалась и опускалась уже спокойнее. Он обхватил мою щеку ладонью, смахнул непрошеную слезу большим пальцем.

– Тогда что за дерьмо сейчас творится?

Я накрыла его руку своей, прижалась к крепкому телу.

– Воспоминания.

Тесак нахмурился снова, будто догадываясь, что я скажу дальше.

– Все в порядке, – взяв его за руку, я поцеловала ладонь.

Взгляд волка чуточку смягчился. И тут стала очевидна наша нагота: его ноздри раздулись, и я пискнула от неожиданности, когда он подхватил меня на руки и отнес на кровать. Улегшись посредине, Тесак прижал меня к себе и коснулся губами моего лба.

– От чего, ради всех звезд, ты бежишь, цветочек?

– От всего, – призналась я, укладываясь на его твердый, как камень, бицепс.

– Звучит многообещающе, – проворчал волк, очевидно, раздраженный тем, что я не поделилась подробностями.

Рассмеявшись, я запрокинула голову, чтобы на него посмотреть, и морщинки меж бровей тут же разгладились под подушечками моих ищущих пальцев. Я провела по его лбу, по переносице и небольшой горбинке, по мягким губам. Тесак казался одновременно диким и утонченным, и это противоречие не должно было так сводить с ума. Но как же сводило.

– Ты красивый.

– Так обо мне еще не отзывались, но спасибо. – Волк фыркнул. – Наверное.

– Я серьезно, – настаивала я, уже представляя, как повторю все его черты на пергаменте. Впрочем, я понимала, что воссоздать его целиком невозможно. Когда я дошла до шрама на его веке, Тесак замер. – Даже здесь.

– Лгунья, – прошипел он и, взяв мою ладонь, прикусил кончик пальца.

Я отдернула руку и снова коснулась его лица. Волк беззвучно рассмеялся. Я не стала прикасаться к шраму, но не смогла удержаться и не тронуть уголок сомкнутых век. То, что выглядело сейчас так поразительно, было порождено агонией. Мучительной.

Чем дольше и пристальнее я всматривалась, тем отчетливей понимала: глаз кто-то вырвал.

– Кто это с тобой сделал?

Это ведь не простое ранение. Кто-то совершил его с такой жестокостью, будто хотел убить.

– Не отголоски ли гнева я слышу, цветочек?

– Ты не ответишь. Я уже знаю, что не ответишь.

– Подробности туманны, и даже если бы я захотел, нет смысла ими делиться.

Тесак вздохнул, переплетая пальцы, удерживая руки между наших тел.

– Мне нравится жажда крови в твоих глазах. – Он прикусил губу. – Редкая, грозовая голубизна рассвета, но не растрачивай ее на меня.

Я прижалась сильней, и его единственный глаз загорелся.

– А ты гораздо милее, чем кажешься, волк.

– Настолько далек от милоты, насколько возможно, – лающе хохотнул Тесак, и его улыбка стала по-волчьи хищной.

Он поцеловал костяшки моих пальцев, затем отпустил, чтобы убрать прядь волос с моего лица.

– Это случилось давным-давно. Я был юн, так что справился.

– Просто справился? – переспросила я с легким недоверием, которое не сумела скрыть.

– Не волнуйся, цветочек. – Поглаживая меня по щеке, Тесак признался: – Не то чтобы я когда-нибудь сильно по нему скучал. Если бы можно было выбирать, я предпочел бы вернуть не глаз, а множество других вещей. Но это невозможно, поэтому я научился жить без всего, что имел в прошлом, зато с яростью, которая помогает мне лучше защищать то, что у меня еще осталось.

Я прижалась к волку, желая узнать больше, но зная, что не стоит его принуждать.

– Ты потерял близких.

Он кивнул, но промолчал. Его палец и взгляд скользнули по моей нижней губе, голос зазвучал низким рокотом:

– Остальные чувства обострились – много сильней, чем у тех, кто рос и обучался бок о бок со мной. Чутье никогда меня не подводило, и не думаю, что достиг бы своего положения, если бы не оказался вынужден биться в два раза яростней, чем братья.

Истинный воин.

– А теперь, – произнес волк, и его рука прошлась по моим изгибам, сжала ягодицу. – Расскажи, что привело тебя в ту таверну.

Я не могла. Поэтому решила солгать, гадая, является ли это все еще ложью?

Я поцеловала волка и прошептала:

– Искала тебя.

3 Астер

Проснувшись одна следующим утром, я много часов бродила туда-сюда по жилищу Тесака, будто пленница клетки, в которую сама же себя и заперла.

Осознание, что я хочу узнать об этом волке как можно больше, что я не могу выносить боль одиночества – а еще мысли о возвращении в дом, который больше не был моим, – все это сбивалось в один запутанный клубок. Как и мои длинные, до пояса волосы.

Я провела по ним пальцами, пытаясь распутать узелки, оставшиеся после прошлой ночи, но быстро сдалась. Я одевалась, раздевалась и снова одевалась, и пусть крапива прорастала в груди, а глаза жгло, будто уксусом, я почти уже начала перемещаться домой.