Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Kolibri
- Kategorie: Lebensstil
- Serie: Новый натуралист
- Sprache: Russisch
- Veröffentlichungsjahr: 2022
На нашей планете растет около 3 триллионов деревьев — примерно по 400 на каждого жителя Земли. Авокадо и олива, бакаут и квандонг, лещина и мускатный орех, тис и драцена, глирицидия и шелковица, облепиха и сесбания… Эти удивительные растения дают нам древесину и другие ценные материалы, приносят съедобные плоды, орехи и пряности, из них мы получаем красители, эфирные масла и лекарства. Макс Адамс рассказывает о 80 видах деревьев, которые сыграли наиболее важную роль в истории человечества, снабжая каждый раздел книги великолепными фотографиями, работами ботанических иллюстраторов и картинами великих художников. «Я прославляю все многообразие наших связей с лесами и деревьями и надеюсь, что моя книга подвигнет читателей на более подробное знакомство с этими дарителями жизни, на которых мы так полагаемся, и с теми сообществами людей, которые ценят и оберегают доверенные нашим заботам природные богатства». (Макс Адамс)
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 177
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
MAX ADAMSTrees of Life
Впервые опубликовано в Великобритании в 2019 году издательством Head of Zeus Ltd
Перевод с английского Татьяны Черезовой
Адамс М.Выдающиеся деревья, которые изменили нашу жизнь / Макс Адамс ; [пер. с англ. Т. Л. Черезовой]. — М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2022.
ISBN 978-5-389-22094-2
16+
На нашей планете растет около 3 триллионов деревьев — примерно по 400 на каждого жителя Земли. Авокадо и олива, бакаут и квандонг, лещина и мускатный орех, тис и драцена, глирицидия и шелковица, облепиха и сесбания… Эти удивительные растения дают нам древесину и другие ценные материалы, приносят съедобные плоды, орехи и пряности, из них мы получаем красители, эфирные масла и лекарства. Макс Адамс рассказывает о 80 видах деревьев, которые сыграли наиболее важную роль в истории человечества, снабжая каждый раздел книги великолепными фотографиями, работами ботанических иллюстраторов и картинами великих художников.
«Я прославляю все многообразие наших связей с лесами и деревьями и надеюсь, что моя книга подвигнет читателей на более подробное знакомство с этими дарителями жизни, на которых мы так полагаемся, и с теми сообществами людей, которые ценят и оберегают доверенные нашим заботам природные богатства». (Макс Адамс)
© Max Adams, 2019© Черезова Т., перевод на русский язык, 2022© Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2022КоЛибри®
Дарк Хеджес (“Темные изгороди”), буковая аллея в графстве Антрим, Северная Ирландия.
Камиль Писарро. «Фруктовый сад в цвету» (Le Verger), 1872 г.
Введение
Что делает дерево полезным? Если отвечать коротко, все деревья дарят жизнь, все полезны. Деревья, как и океаны, управляют климатом Земли и его несравненным биоразнообразием, поглощая углекислый газ, загрязняющие вещества и солнечную энергию и выделяя кислород. Деревья участвуют в круговороте воды и газообразного азота, работают как кондиционеры воздуха и обеспечивают среду обитания миллионам видов других растений, насекомых, птиц, млекопитающих и земноводных. Они укрепляют и обогащают почву, замедляют наводнения.
Одно-единственное дерево-ветеран, растущее на поле, может приютить более 300 видов птиц и насекомых. Деревья оказываются для них источником пищи, а также местом, где можно гнездиться и размножаться, укрываться от хищников в трещинах и разломах коры или объявлять о себе потенциальной паре. Деревья, образующие непрерывный полог — такой как в лесах или рощах, — создают гораздо более масштабные биомы, порой объединяя народы и континенты громадным живым организмом с почти бесконечными взаимосвязями и взаимозависимыми биологическими и поведенческими отношениями. Когда деревья умирают, их материалы возвращаются в природный круговорот или становятся поглотителем углерода.
Для первобытных людей — разумного вида, занимавшегося собирательством в саванновых лесах Восточной Африки и сильно зависевшего от деревьев, — они служили партнерами в их великом культурном предприятии. Деревья дают укрытие и тень, материалы для создания самых элементарных и удачных инструментов и убежищ. Мы едим их плоды, используем листья и кору как лекарства, их древесина питает очаги, которые дали нам свободу как думающему и творящему виду. Деревья колонизировали все континенты, где существуют сообщества людей, они, как и мы, обладают способностью адаптироваться и находить новые решения. По крайней мере 60 000 видов деревьев возникли за последние 300 миллионов лет, гениально реагируя на все благоприятные возможности и угрозы, которые создает природа.
Красота, изменчивость и выносливость деревьев, их долгая жизнь и явный стоицизм служили для людей источником вдохновения. Роль деревьев, соединяющих небеса и землю, жизнь и смерть в бесконечно обновляемом круге, может показаться почти магической. Мифы и легенды превозносят их мудрость, сверхъестественные способности и склонность привечать духов. Художники и писатели тысячелетиями восхваляли и очеловечивали, высмеивали и изучали деревья. Хотя ботаники и биологи все лучше узнают поразительное устройство деревьев, они начинают казаться не менее, а еще более чудесными и сложными. Мы знаем, что деревья способны общаться друг с другом как над землей, так и под ней, поднимать почвенную воду с невероятной глубины, нашли всевозможные способы размножаться, находясь в удалении от неподвижных потенциальных партнеров.
Каспар Давид Фридрих. «Одинокое дерево» (Der einsame Baum), 1822 г.
Люди — беспокойные и любопытные эмпирические экспериментаторы с природой. Впервые применив острый инструмент для расщепления ствола или снятия коры в далекой древности, сообщества людей исследовали и использовали деревья в течение почти миллиона лет. Во всех обитаемых уголках нашей планеты практические знания относительно их применения, полезных материалов, распространения и поведения собирались и передавались последующим поколениям. В Карибском бассейне маленьких детей и приезжих предупреждают, чтобы они не прятались от дождя под ядовитым манцинелловым деревом, или манцинеллой (Hippomane mancinella), дабы не покрыться жуткими волдырями, и не ели его аппетитно выглядящих плодов. Пастухи в Алтайских горах в Казахстане давно научились доверять своим свиньям и лошадям, которые умеют находить самые сладкие разновидности диких яблок. В Юго-Восточной Азии уже много тысяч лет назад узнали, что определенные деревья при повреждениях выделяют поддающееся формовке водонепроницаемое молочно-белое вещество. Имя того гения, который первым высушил и поджарил боб дерева какао в Андах, чтобы отведать пищу богов, скрыто во мраке времен.
В этой книге я прославляю все многообразие наших связей с лесами и деревьями в галерее портретов тех из них, которые завязали особенно интересные взаимоотношения с человечеством. Во многих случаях это истории о местной мудрости и последующих мировых открытиях, об эксплуатации, роковых последствиях для окружающей среды и социальном угнетении. В других оказывалось, что незаметные и непривлекательные деревья могут предложить удачные решения проблем современной жизни благодаря целебным свойствам или своему месту в ключевых стратегиях выживания для беднейших регионов мира. По возможности я снабжал эти истории удачными фотографиями или творениями великих художников и ботанических иллюстраторов.
Некоторые виды, естественно, подпадали сразу под несколько категорий. В первой главе я рассматриваю деревья, которые давали чрезвычайно полезные материалы, начиная с древесины с невероятно широким набором свойств и кончая корой для бумаги и веревок, орехов для освещения и семенных коробочек в качестве ударных инструментов. Я посвящаю отдельную главу съедобным плодам и орехам, как хорошо известным, так и знакомым не всем, еще одну — деревьям, которые подарили нам особые кулинарные ингредиенты и традиции. Краски, эфирные масла и лекарства составляют центр описаний дюжины деревьев, и целый раздел посвящен тем деревьям, которые я назвал «деревьями для планеты»: видам, которые настолько важны человечеству, что их следует защищать, чтобы они не оказались потеряны из-за небрежения или невежества. Несколько избранных видов я включил в главу с названием «Супердеревья»: чертова дюжина древесных звезд с поразительными свойствами. Некоторые из деревьев вполне могли бы оказаться в других главах, но я надеюсь, что в целом мое решение — очень немногочисленная подборка из тысяч «полезных» видов — подвигнет читателей на более подробное знакомство с этими дарителями жизни, на которых мы так полагаемся, и с теми сообществами людей, которые ценят и оберегают доверенные нашим заботам природные богатства.
В мире пластика, бетона, стали, наступающих пустынь и истощающихся минеральных ресурсов стоит вспомнить об этих щедрых на дары биологических, химических и технических феноменах, которые способны и готовы удовлетворять множество наших материальных и духовных потребностей — если только мы дадим им место… и время.
ГЛАВА 1
ПРОБКОВЫЙ ДУБ,ГЕВЕЯ, ШЕЛКОВИЦА:РОГ ИЗОБИЛИЯ
Гуттаперчевое дерево
Береза
Капок
Лещина
Бальза
Белая шелковица
Бакаут
Бук
Липа мелколистная
Калебасовое дерево
Пробковый дуб
Гевея
Махагониевое дерево
Бумажная шелковица
Масляное дерево
Королевская пальма
Лес отличается несравненной полезностью, приспособляемостью и красотой. Древние охотники-собиратели наверняка открыли практически все, что можно сделать с помощью палки, начиная с разворошенного муравейника или термитника и кончая захлопывающейся ловушкой на кролика. Тысячи лет назад австралийские аборигены научились разжигать огонь ветками австралийской шелковицы (Hedycarya angustifolia). Более крупными ветками можно отогнать хищников или соорудить из них временную изгородь, а если их заострить или утяжелить, они пригодятся для нападения или обороны. В целом древесина всех видов — от сверхплотной до самой легкой — обычно мало поддается сжатию и растяжению, и жители лесов во всем мире узнавали, какая древесина местных деревьев самая лучшая, и использовали ее для самых разных целей, начиная со стен и крыш домов и кончая гатями на болотах.
Если перерезать природные волокна ствола или ветки, то любознательному ремесленнику открывается новый мир: дерево расщепляется вдоль волокон и его можно превратить в доски, планки, клинья, мебель и элементы самых разных приспособлений. Некоторые деревья — такие как сверхтяжелое гваяковое дерево (Guaiacum officinale) — дают древесину, которая для некоторых изделий тяжелого машиностроения оказывается лучше любых современных материалов. Кроме того, архитекторы снова стали серьезно относиться к дереву как к возобновляемому строительному материалу.
Деревья дают не только древесину: пробковый дуб известен своей уникальной губчатой корой, которую можно снимать регулярно, а у многих деревьев кора дает длинные волокна, из которых можно изготавливать веревки, циновки, рыбацкие сети и даже одежду и бумагу. Из коры североамериканской березы рыбаки и трапперы делали прочные, упругие, легкие каноэ.
Урожай пробки в Тарифе (Андалусия).
В этой, первой, главе виды деревьев с четырех континентов иллюстрируют широчайший диапазон материалов, получаемых из деревьев местными жителями, которые издавна использовали их как подручные материалы для крыш, зданий, изоляции и набивки. Листья служили кормом для гусениц шелкопряда и домашних животных, из кожуры их плодов получались хорошие емкости, а масло из их семян использовалось для готовки и освещения. Один из традиционных принципов жителя леса требует пускать в дело все части дерева: то, что не идет на изготовление необходимых предметов, становится топливом. Некоторые деревья ценятся как индивиды, другие сажают и убирают как сельскохозяйственную культуру каждые несколько лет. Многие деревья могут отдавать свой продукт без вреда для себя, другие же надо сажать заново, обеспечивая следующее поколение. Однако ни к одному не следует относиться так, будто оно не является частью более широкой экосистемы: отдельные деревья можно заменить, а вот древние леса — нет.
Четыре представителя племени каян собирают гуттаперчу со ствола дерева. Саравак, северо-запад Борнео.
Токарь за работой в Уэст-Уикоме (Бакингемшир), примерно 1945 г. Ножки стульев традиционно вытачивались на токарном станке с ножным приводом.
К особым физическим свойствам каждого дерева привязан громадный массив сведений: эмпирических, исторических и мифических. Некоторые деревья считаются настолько важными для истории и идентичности места своего произрастания, что фигурируют на флагах или почтовых марках как национальные символы. Есть еще очень и очень много деревьев, которые можно было бы сюда включить и которые так же важны для местных жителей, как в течение долгих тысячелетий важна была для европейских фермеров и пастухов лещина. Некоторые деревья сейчас в большей или меньшей степени забыты ради промышленных товаров, изготавливаемых массово и по шаблону, но я вижу глубокую иронию в том, что пластмассы и топливо из нефтепродуктов, этот бич современных экологов, получают из ископаемых останков деревьев, которые погибли миллионы лет тому назад.
Вполне естественно, что сбор материалов по истории многих деревьев из этой книги обнажил некоторые неприятные исторические факты. В частности, деятельность колонизаторов, рабовладельцев и предпринимателей-промышленников из ведущих европейских стран имела длительные экономические, социальные и экологические последствия, принесшие как немалую гуманитарную пользу, так и негативные результаты. Памятуя о том, что эти деревья являются частью истории как примеры творчества и открытий, не следует забывать и о прискорбных фактах угнетения и эксплуатации. Деревья из этой главы были свидетелями и того и другого.
Гуттаперча, Palaquium gutta (Isonandra gutta); раскрашенная вручную гравюра на меди из книги доктора Виллибальда Артуса «Справочник по лекарственным растениям, применяемым в медицине» (Hand-Atlas sämmtlicher medicinisch-pharmaceutischen Gewüche). Йена, 1876 г.
Гуттаперчевое дерево
Palaquium gutta
Другие названия: палаквиум, пайена
Если у стоматолога вам проходили канал, депульпируя зуб, то, возможно, получившееся отверстие заполняли штифтом из натурального латекса, называемого гуттаперчей. А если вы изучали историю телеграфа, то знаете, что первые трансатлантические телеграфные кабели, проложенные в середине XIX века, имели покрытие из этого же материала, чья пластичность, устойчивость к воздействию морской воды и изоляционные свойства были чудом того времени. Латекс привел к всемирной революции в области связи и электроэнергии, однако его история — это также история экологической катастрофы и колониальной эксплуатации.
Липкий белый латекс гуттаперчевого дерева, произраставшего в Юго-Восточной Азии, традиционно собирали в удаленных холмистых рощах, где рабочие ножом надсекали кору живого дерева: латекс является его природной защитой, и его можно собрать в металлическую чашку через стержень птичьего пера. Свернувшуюся гуттаперчу размягчают и формуют в горячей воде, после чего она — в отличие от каучука (сока Hevea brasiliensis) — затвердевает и может выдержать погружение в морскую воду.
Когда в начале 50-х годов XIX века был принят весьма амбициозный план — связать нервные центры Британской империи трансокеанским электрическим телеграфом, — спрос на гуттаперчу достиг промышленных масштабов. Для конкурирующих западных держав, жаждущих новостей и стремящихся получить политические и коммерческие преимущества, которые обеспечивала почти мгновенная коммуникация, ее использование стало вопросом глобальной стратегии. Гуттаперча стала очень модным материалом и применялась для изготовления мячей для гольфа, тростей и даже мебели. Деревья срубали, собирали их сок и бросали гнить тысячами, а может, и миллионами. Это была экологическая катастрофа. Каждый ствол величественного гуттаперчевого дерева, вырастающего до 30 метров, позволяет получить в среднем всего 11 унций (312 граммов) латекса, а семена оно начинает давать только на тридцатый год роста. В Британии импорт гуттаперчи в 1875 году достиг миллиона тонн: оценивается, что всего за два года в Индонезии и Малайзии было срублено 69 000 деревьев. Сведение леса ради получения прибыли — дело не новое1.
Несмотря на создание плантаций и введение щадящих способов получения латекса, этому удивительному дереву удалось выжить только благодаря тому, что в начале XX века был найден способ синтезировать гуттаперчу.
1Tully J. A Victorian Ecological Disaster: Imperialism, the Telegraph, and Gutta-Percha // Journal of World History, 2009. № 20 (4). Р. 559–579.
Березы осенью. Национальный парк Кернгормз, Шотландия.
Береза-первопроходец
Betula pendula; B. Papyrifera
Разновидности: европейская белая береза, береза бородавчатая, береза бумажная
Вездесущую березу можно найти на широкой полосе, охватывающей все Северное полушарие, от Ирландии до Камчатки и от Аляски до Ньюфаундленда. В Европе и Азии береза повислая с ее стройным стволом, светлой корой с темными шрамами, изящными листьями и сережками всегда была выносливым первопроходцем: ее крошечные семена, разносимые ветром, укореняются на любом пустом или вырубленном участке. Она быстро вырастает до 25 метров, но не может считаться долгоживущим лесным гигантом: срок жизни березы повислой редко превышает 100 лет. Ее североамериканская кузина, бумажная, или японская, береза, может дорасти даже до 40 метров и часто встречается в компании кленов и осин. Лесные пожары идут ей на пользу: после них ее семена быстро обживают выгоревшие участки.
Потом оба эти вида берез уступают место высоким деревьям с хорошо развитой кроной, но благодаря их морозоустойчивости в северных районах у них мало конкурентов. Березы, как и клены, приспособились к очень холодным зимам: весной их корни создают положительное давление воды, вытесняя пузырьки воздуха, образовавшиеся в клетках после сильных морозов. За счет этого давления сахаристые вещества и вода поднимаются по дереву, создавая приятный побочный эффект — сладкий сок, который можно собрать как освежающий напиток. Тонкие горизонтальные шрамы, видимые на стволе, — это чечевички, то есть поры, через которые дерево обменивается газами с атмосферой.
Березы не только деревья-первопроходцы, они еще и деревья для первопроходцев. Они дают убежище млекопитающим, птицам и насекомым, лишайникам и грибам, позволяют вырасти плодоносящим видам. Дятлы, как правило, селятся в старых березах. Гибкая наружная кора, которая легко снимается без вреда для дерева, служит очень хорошей растопкой даже во влажном виде. В Северной Америке местные племена высоко ценили кору японской березы, из которой можно было изготавливать короба и корзины, а когда ее снимали большими листами, она шла на кровли убежищ и строительство легких, разборных водонепроницаемых примитивных каноэ2. Первые европейские торговцы и трапперы быстро освоили такие каноэ, чтобы добираться до Великих озер и северных рек. Древесину и древесный уголь от обоих видов березы используют как топливо, а еще из нее изготавливают клееную фанеру (в особенности для высококачественных барабанов) и целлюлозную массу для бумажных фабрик.
Мужские березовые сережки весной.
Густав Климт. «Березовая роща» (Birkenwald), 1903 г.
Змеистые корни капока душат развалины храма Та Пром в Ангкор-Вате (Камбоджа).
2Gidmark D. The Algonquin Birch Bark Canoe, Shire Ethnography, 1988.
Величественный капок
Ceiba pentandra
Другие названия: сейба, хлопковое дерево, кашемировое дерево, шелковое дерево
Капок, или хлопковое дерево, в основном стал знаменит благодаря пушистым волокнам, заполняющим его семенные коробочки: они разносятся ветром, обеспечивая распространение дерева. Множество подушек и стеганых жилетов своему уютному теплу обязаны именно этому природному изолирующему материалу, хотя голые волокна раздражают глаза и кожу3. Однако сам по себе капок входит в число самых величественных деревьев мира. Его огромная высота (до 75 метров), толстый ствол и мощные опорные корни делают его подлинным монументом, прославляющим природу, а крупные конические шипы надежно защищают от попыток вскарабкаться на него.
Это лиственное дерево из тропических областей Южной Америки сейчас выращивают на сходных широтах по всему миру. Племена инков и майя считали капок священным деревом: видимо, оно представлялось им лестницей к небесам и к центру Земли. Иногда его называют «замком дьявола», но тем не менее часто сажают вблизи деревень и храмов. Капок стал национальным символом не менее трех стран: Гватемалы, Пуэрто-Рико и Экваториальной Гвинеи. В столице Сьерра-Леоне, Фритауне, растет капок, считающийся символом свободы.
Взрослое дерево может ежегодно давать от 300 до 400 семенных коробочек. Их собирают и сушат, после чего они раскрываются, выпуская наружу мягкие упругие волокна, которые широко используются как подкладка, набивка мягкой мебели и изолятор, несмотря на то что они легко воспламеняются и пожароопасны. Племена, живущие в бассейне Амазонки, оборачивают этими волокнами отравленные дротики, создавая для яда герметичную упаковку. Из семян получают пищевое растительное масло, которое также можно использовать как топливо и основу красок. Из коры получают мочегонное и противодиабетическое средство, легкую плавучую древесину применяют для строительства лодок и резьбы по дереву, а мерзко пахнущие цветы привлекают летучих мышей и других опылителей. Такое большое и архитектурно сложное дерево неизбежно формирует собственный биом, давая приют множеству видов земноводных, насекомых, млекопитающих, птиц и пресмыкающихся.
Капок принадлежит роду Бомбаксовых (Bombax), в который входят водяной каштан и еще два гиганта: бальза и баобаб. Он — родственник дикого капока (Bombax valetonii) из Северо-Восточной Азии, но не идентичен ему.
Семенная коробочка капока, наполненная мягкими волокнами.
Листья, ветки, сережки, цветки и орехи лещины; ботаническая иллюстрация по изданию Густава Хемпеля и Карла Вилхелма «Лесные деревья и кустарники» (Bäume und Sträucher des Waldes).
3Fern K. Tropical Plants Database. URL: http://tropical.theferns.info/viewtropical.php?id=Ceiba+pentandra.
Лещина
Corylus avellanа
Другие названия: орешник, лесной орех
Лещина — идеальное дерево для жителя лесов. От Британии до Уральских гор и до самого Кипра на юге древние леса Европы украшает это приятное, но некрупное многоствольное растение, редко превышающее в высоту 10 метров. Лещина — одно из первых лесных растений, просыпающихся весной. Начиная с февраля ее бледно-желтые свисающие мужские сережки делают короткие дни ярче, отдавая пыльцу крошечным красным цветочкам на пятнистых светло-коричневых гладких ветках.
Лещина выпускает листья в марте и все лето растет с поразительной скоростью — порой до метра в год. При достаточном освещении она дает обильный урожай небольших круглых орехов, кремово-зеленых, когда они только начинают выглядывать из своих похожих на шапочки прицветников (haesel на древнеанглийском значит «шапка»), а созревая, становятся темно-коричневыми и блестящими. Их можно есть недоспелыми, а осенью их собирают и люди, и белки, которые запасают их как жизненно важный источник зимней пищи. Культурная разновидность лесного ореха — фундук.
Колокольчики и поросли лещины в лесу у Эйсгарта, Северный Йоркшир.
Характерные зеленые прицветники орехов объясняют происхождение английского слова hazelnut (лесной орех): на древнеанглийском haesel значит «шапка».
Лещина следовала по пятам за березами, заселяя северные широты после ледникового периода, и, скорее всего, ее распространяли не только хлопотливые белки, но и общины охотников-собирателей, перемещавшиеся следом за стадами лосей и оленей. Плодам лещины не уступают по важности ее прочные гибкие ветки, растущие от корней: они пригодны для легких конструкций и изготовления инструментов. Плетни из них служили прочными и легкими оградами для загонов животных и изгородей и составляли каркасы стен традиционных средневековых круглых домов и мазанок: облепленные смесью глины, соломы и навоза, они становились водонепроницаемыми. Ветки использовали в качестве сушильных рам и распорок, делали из них ручки метел, собирали в вязанки хвороста для растопки печей.
Лещина по своей природе многоствольна, и, видимо, это послужило наглядным пособием для первых лесоводов, которые оценили ее способность давать регулярный урожай прямых и ровных шестов, которые можно собирать каждые семь-восемь лет непрерывным и постоянным циклом. Ореховые колья находят во всех археологических раскопах, где влажная почва сохранила деревянные изделия: на древних гатях через болота, в конструкциях кранногов — деревянных платформ на мелководных озерах. И в самых первых жилых строениях Шотландии и Северной Англии находят скорлупки орехов, обуглившиеся на давно погасших кострах.
Мужские сережки лещины весной полны пыльцы.
Устремляющаяся ввысь бальза с похожими на плавники опорными корнями в своем родном бассейне Амазонки.
Бальза
Ochroma lagopus; O. pyramidale
Другие названия: бальса, бальзовое дерево, охрома
