Большая маленькая ложь - Лиана Мориарти - E-Book

Большая маленькая ложь E-Book

Лиана Мориарти

0,0
7,99 €

-100%
Sammeln Sie Punkte in unserem Gutscheinprogramm und kaufen Sie E-Books und Hörbücher mit bis zu 100% Rabatt.
Mehr erfahren.
Beschreibung

Мадлен, веселая, остроумная, страстная, мать троих детей. Она всегда готова прийти на помощь подруге, защитить тех, кого несправедливо обидели, однако ее возмущает, что ее бывший муж с новой женой поселился рядом, а их общая дочь-подросток, больше любит отца, а не мать. Селеста, богатая и ослепительно красивая, мать чудесных мальчиков-близнецов. Их с мужем считают самой счастливой парой в городке. Однако за внешне благополучным фасадом их брака скрывается страшная тайна. Джейн, молодая мать-одиночка, недавно переехала в городок на побережье, а потому ее нередко принимают за няню, а не за мать собственного сына. Близнецы Селесты, младшая дочь Мадлен и сын Джейн учатся в одном подготовительном классе. Селеста и Мадлен опекают Джейн. Казалось, ничто не предвещает беды, но зачастую, когда человек начинает верить в собственную ложь, это приводит к трагедии… Впервые на русском языке! 

Das E-Book können Sie in Legimi-Apps oder einer beliebigen App lesen, die das folgende Format unterstützen:

EPUB
MOBI

Seitenzahl: 540

Bewertungen
0,0
0
0
0
0
0
Mehr Informationen
Mehr Informationen
Legimi prüft nicht, ob Rezensionen von Nutzern stammen, die den betreffenden Titel tatsächlich gekauft oder gelesen/gehört haben. Wir entfernen aber gefälschte Rezensionen.



Содержание

Большая маленькая ложь
Выходные сведения
Посвящение
Эпиграф
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43
Глава 44
Глава 45
Глава 46
Глава 47
Глава 48
Глава 49
Глава 50
Глава 51
Глава 52
Глава 53
Глава 54
Глава 55
Глава 56
Глава 57
Глава 58
Глава 59
Глава 60
Глава 61
Глава 62
Глава 63
Глава 64
Глава 65
Глава 66
Глава 67
Глава 68
Глава 69
Глава 70
Глава 71
Глава 72
Глава 73
Глава 74
Глава 75
Глава 76
Глава 77
Глава 78
Глава 79
Глава 80
Глава 81
Глава 82
Глава 83
Глава 84
Благодарности

Liane Moriarty

BIG LITTLE LIES

Copyright © Liane Moriarty, 2014

All rights reserved

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency LLC

Перевод с английскогоИрины Иванченко

Оформление обложкиВадима Пожидаева

Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».

Мориарти Л.

Большая маленькая ложь : роман / Лиана Мориарти ; пер. с англ. И. Иванченко. — М. :  Иностранка, Азбука-Аттикус, 2015.

ISBN 978-5-389-09934-0

16+

Мадлен, веселая, остроумная, страстная, мать троих детей. Она всегда готова прийти на помощь подруге, защитить тех, когонесправедливо обидели, однако ее возмущает, что ее бывший мужс новой женой поселились рядом, а их общая дочь-подрос­ток больше любит отца, а не мать.

Селеста, богатая и ослепительно красивая, мать чудесных мальчиков-близнецов. Их с мужем считают самой счастливой паройв городке. Однако за внешне благополучным фасадом их брака скрывается страшная тайна.

Джейн, молодая мать-одиночка, недавно переехала в городокна побережье, а потому ее нередко принимают за няню, а не замать собственного сына. Близнецы Селесты, младшая дочьМадлен и сын Джейн учатся в одном подготовительном классе. Селеста и Мадлен опекают Джейн. Казалось, ничто не предвещает беды, но зачастую, когда человек начинает верить в собственную ложь, это приводит к трагедии...

Впервые на русском языке!

© И. Иванченко, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015 Издательство Иностранка®

Маргарет с любовью

Эй, приятель, не балуй!

Если стукнул — поцелуй!

Школьная песенка

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ШКОЛА ПИРРИВИ

...где мы живем и учимся на берегу океана!

Школа Пирриви —МЕСТО БЕЗ ЗАБИЯК!

Мы никого не запугиваем.

Мы не допустим, чтобы нас запугивали.

Мы всегда говорим, когда нас запугивают.

Если мы видим, что наших друзей запугивают,

у нас хватит смелости громко сказать об этом.

Мы говорим забиякамНЕТ!

Глава 1

-Это не похоже на школьный вечер викторин, — обратилась миссис Пэтти Пондер к Марии- Антуанетте. — Это скорее похоже на погром.

Кошка не отвечала. Подремывая на диване, она совершенно игнорировала школьные мероприятия.

— Тебе это неинтересно, а? Пусть лопают пирожные! Ты об этом думаешь? Они кушают много пирож­ных, правда? Все эти киоски с выпечкой! Боже мой!Но вот, пожалуй, мамаши этого не едят. Они все такие­ поджарые и стройные. Вроде тебя.

В ответ на комплимент Мария-Антуанетта фырк­нула. Фраза «пусть лопают пирожные» давным-давноустарела. Как-то она слышала от одного из внуков мис­сис Пондер, что теперь это звучит как «пусть лопают булочки».

Миссис Пондер взяла пульт от телевизора и убавила­громкость «Танцев со звездами». Чуть раньше она при­бавляла громкость из-за оглушительного ливня, но сей­час ливень утих.

В прозрачном вечернем воздухе разносились серди­тые выкрики. Миссис Пондер неприятно было их слы­шать, как будто сердились на нее. Мать миссис Пондер всегда была недовольна дочерью.

— Боже правый! Думаешь, они спорят по поводу столицы Гватемалы? Знаешь столицу Гватемалы? Нет?Я тоже. Надо заглянуть в Интернет. И нечего фыркать!­

Мария-Антуанетта фыркнула.

— Пойдем посмотрим, что там творится, — оживленно произнесла миссис Пондер.

Она занервничала и засуетилась перед кошкой, как однажды суетилась перед детьми, когда мужа не было дома, а ей ночью почудился странный шум.

Миссис Пондер поднялась, опираясь на ходунки.Мария-Антуанетта недовольно соскользнула с коленей­хозяйки, когда та, подталкивая перед собой ходунки, пошла по коридору в заднюю часть дома.

Окна ее швейной комнаты выходили прямо во двор школы Пирриви.

— Мама, ты с ума сошла? Невозможно жить так близко от начальной школы, — говорила ее дочь, ко­гда миссис Пондер начала подумывать о приобретении­ этого дома.

Но ей нравилось слышать в течение дня нестройный­ гомон ребячьих голосов. Она уже не водила машину, и ее не волновало, что улица забита огромными, почти как грузовики, автомобилями с женщинами в темных очках за рулем. Высунувшись из окна, эти женщиныобмениваются важной информацией о балетном круж­ке Харриет и логопедических занятиях Чарли.

В наше время матери весьма серьезно относятся к своим обязанностям. Посмотреть хотя бы на эти одержимые лица. На то, с каким достоинством они несут вшколу свои подтянутые зады. Развеваются конские хво­сты. Глаза устремлены на сотовые, которые они держат на ладонях, как компасы. Это вызывало у миссис Пондер смех. Добродушный, конечно. Три ее дочери, хотя и постарше, точно такие же. И все хорошенькие.

— Как у вас сегодня дела? — выкрикивала она, сидя за чашкой чая на переднем крыльце или поливая па­лисадник, когда мимо проходили мамы.

— Очень заняты, миссис Пондер! Просто жуть! —­ выкрикивали они в ответ, торопливо проходя мимо и таща детей за руку.

Приятные и дружелюбные, но капельку снисходительные. И ничего с этим не поделаешь. Она такая ста­рая! А они так сильно заняты!

Отцы, приводившие детей в школу и встречавшие их после занятий, вели себя по-другому. Редко спешили, проходя мимо нее с показной небрежностью, слов­но говоря всем своим видом: «Подумаешь, делов-то! Все под контролем». Над ними миссис Пондер тоже доб­родушно подсмеивалась.

Но сейчас ей показалось, что родители школы Пир­риви ведут себя как-то странно. Подойдя к окну, она отодвинула кружевную занавеску. Недавно, после того как крикетный мяч разбил стекло и едва не пришиб Марию-Антуанетту, за счет школы ей установили­ решетки на окнах, а третьеклассники подарили ей самодельную открытку с извинением, которую она хранила на холодильнике.

На той стороне детской площадки стояло двухэтаж­ное здание из песчаника, на втором этаже которого располагался актовый зал с большим балконом, выходя­щим на океан. Миссис Пондер бывала здесь по разным поводам: провести беседу в качестве местного историка, посетить обед, организованный друзьями библиотеки. Зал был очень красивым. Иногда бывшие ученики устраивали в нем свадебные торжества. Здесь должен был состояться вечер викторин для сбора средств на интерактивные доски, что бы это ни было. Ясное дело, миссис Пондер пригласили. Близость ее дома к школе обеспечивала ей несколько странный почетный­ статус, хотя ее никогда не навещали чьи-нибудь дети или внуки. От этого приглашения она отказалась, поскольку школьные мероприятия без детей считала бессмысленными.

Здесь же дети проводили еженедельные школьные собрания. Утром в пятницу миссис Пондер устраивалась в швейной комнате с чашкой чая и орехово-имбир­ным печеньем. Детское пение, доносящееся со второго­этажа школы, всегда вызывало у нее слезы. Она верила в Бога только тогда, когда слышала детское пение.

Сейчас никакого пения не было.

Зато миссис Пондер услышала много бранных словечек. У нее не было ханжеского отношения к сквернословию, ее старшая дочь ругалась как извозчик, но неприятно было слышать, как кто-то неистово выкрикивает слово из трех букв в месте, где обычно звучали детские крики и смех.

— Вы напились там, что ли? — спросила она.

Ее забрызганное дождем окно было на одном уровне с входной дверью в здание, и вдруг из дверей высыпала толпа. Вымощенная плиткой площадка перед входом в школу освещалась фонарями, создавая впечатление сцены, на которой должно развернуться действо. Эффект усиливали клубы тумана.

Странное это было зрелище.

Родители учащихся школы Пирриви питали непостижимое пристрастие к костюмированным вечеринкам. Им было мало просто вечера викторин. Из при­глашения миссис Пондер узнала, что какой-то умник решил устроить вечеринку а-ля Одри и Элвис, а это означало, что все женщины должны были одеться как Одри Хепбёрн, а мужчины — как Элвис Пресли. Она отклонила приглашение еще и по этой причине, поскольку терпеть не могла маскарадные костюмы. Похо­же, самой большой популярностью пользовался образ Одри Хепбёрн в «Завтраке у Тиффани». На всех женщинах были длинные черные платья, белые перчатки и жемчужные ожерелья. А вот мужчины в основном воздали должное Элвису последних лет жизни. Блестящие белые комбинезоны, сверкающие камни и глубокие­вырезы. Женщины выглядели очаровательно. Бедные муж­чины — по-настоящему смехотворно.

Миссис Пондер было видно, как один Элвис заехал­ другому кулаком в челюсть. Пошатнувшись, тот на­ткнулся на одну из Одри. Два Элвиса подхватили его сзади и уволокли прочь. Одри спрятала лицо в ладонях­ и отвернулась, словно была не в силах смотреть на про­исходящее. Кто-то выкрикнул: «Прекратите это!»

Действительно. Что подумали бы ваши замечательные дети?

— Может, вызвать полицию? — произнесла миссис Пондер, но затем услышала в отдалении вой полицейской сирены.

В тот же миг на балконе истошно закричала какая-то женщина.

* * *

Габриэль. Понимаете, дело было не только в мамах.­ Без папочек подобного не случилось бы. Похоже, с мам­ все и началось. Мы были, так сказать, основными игро­ками. Мамаши. Терпеть не могу это слово. Оно старомодное. Мама лучше. Представляешь себе этакую строй­няшку. Между прочим, у меня проблемы с похудением.­ А у кого их нет?

Бонни. Все это какое-то ужасное недоразумение. Были задеты чувства людей, а потом все вышло из-под контроля. Обычно так и бывает. Любой конфликт возникает, когда задеты чувства людей, разве нет? Развод. Мировые войны. Судебный процесс. Ну, может быть, не всякий судебный процесс. Могу я предложить вам травяного чая?

Стью. Я скажу вам, почему это произошло. Женщи­ны не хотят пускать все на самотек. Ну а парни не склон­ны разделять с ними ответственность. Но если девчонки не привыкли держать себя в узде, что может показаться сексистским подходом, а это не так, потому что это жизнь. Спросите любого настоящего мужика, а не тех претенциозных хлюпиков, которые мажутся увлажняющим кремом, и он скажет вам, что по злости и напористости женщин можно сравнить с олимпийскими атлетами. Видели бы вы мою жену в действии. И она еще не худший вариант.

Мисс Барнс.Одержимые родители. До работы в шко­ле Пирриви я считала это преувеличением — то, как родители чрезмерно опекают своих детей. К слову, мои мама и папа любили меня, интересовались моими делами, когда я росла в девяностые, но не были одержимыми родителями.

Миссис Липман. Произошла трагедия, и это весьма прискорбно. Все же мы пытаемся двигаться вперед. Больше никаких комментариев.

Кэрол. Виноват Клуб эротической книги. Таково мое мнение.

Джонатан. Уверяю вас, в Клубе эротической книги не было никакой эротики.

Джеки. Знаете что? Тут дело в феминистском подходе.

Харпер. Кто сказал про феминистский подход? Какого черта! Я вам скажу, с чего все началось. С инциден­та на ознакомительном дне для подготовишек.

Грэм. В моем представлении, это возврат к конф­ликту между неработающими и работающими мамашами. Как это называется? Война между матерями. Моя жена в этом не участвовала. У нее не было времени на подобные вещи.

Теа.Вы, журналисты, любите затрагивать тему фран­цузских нянь. Сегодня я слышала по радио передачу о французских горничных, каковой Джульетта определен­но не была. У Ренаты к тому же была домработница. Везет некоторым. У меня четверо детей и никакой при­слуги в помощь! Разумеется, у меня в принципе нет проблем с работающими матерями, меня лишь удивляет, зачем они вообще заводят детей.

Мелисса.Знаете, из-за чего, по-моему, все разволно­вались? Из-за головных вшей. О господи, не позволяй­те мне снова затрагивать тему вшей!

Саманта. Вши? Какое они имеют к этому отношение? Кто вам такое сказал? Готова поспорить, это Мелисса, верно? После повторного заражения ее детей у бедной девочки наступил синдром посттравматичес­ко­го стресса. Простите. Это не смешно. Это совсем не смешно.

Эдриан Куинлан, сержант уголовной полиции.Поз­вольте внести ясность. Здесь вам не цирк. Мы расследуем убийство.

Глава 2

За полгода до вечера викторин

Сорок. Сегодня Мадлен Марте Маккензи исполняется сорок лет.

— Мне сорок, — сидя за рулем, вслух произнесла она. Потом повторила, растягивая слоги: — Со-о-орок.

В зеркале заднего вида она поймала взгляд дочери. Улыбнувшись, Хлоя передразнила мать:

— Мне пять. Пя-а-ать.

— Сорок! — Мадлен вывела трель, как оперная пе­вица. — Тра-ла-ла!

— Пять! — пропела Хлоя.

Мадлен попробовала пропеть рэп, выбивая ритм на руле:

— Мне сорок, е-е, сорок...

— Хватит, мамочка, — строго произнесла Хлоя.

— Извини, — сказала Мадлен.

Она повезла Хлою на ознакомительный день. Хотя та вряд ли нуждалась в ознакомительном дне, посколь­ку уже и так твердо знала, в какую школу поступит в январе — в школу Пирриви. И все утро Хлоя опекала брата Фреда, который был старше ее на два года, но часто казался младше.

— Фред, ты забыл положить на место рюкзак! Вот так. Туда. Хороший мальчик.

Фред послушно положил рюкзак, а потом подбежал­ к Джексону и применил захват. Мадлен сделала вид, что ничего не заметила. Возможно, Джексон этого заслуживал. Мама Джексона, Рената, тоже ничего не заме­тила, поскольку была увлечена разговором с Харпер.Обебыли всерьез озабочены образованием своих ода­ренных детей. Рената и Харпер посещали еженедельные­ занятия для родителей одаренных детей. Мадлен представила себе, как они сидят в кружок, взявшись за руки,­ с сияющими от потаенной гордости глазами.

Пока Хлоя будет командовать другими детьми из группы (у нее были задатки командирши, и она намеревалась стать в будущем руководителем корпорации), Мадлен планировала выпить кофе с подругой Селестой.­ Мальчики-близнецы Селесты тоже на будущий год собирались в школу, а в детском саду вовсю бесились. Они вообще были ужасно крикливыми. После пяти ми­нут в их обществе у Мадлен начинала болеть голова. Селеста всегда дарила на день рождения изысканные и очень дорогие подарки, так что все складывалось замеча­тельно. После этого Мадлен собиралась завести Хлою к свекрови и пообедать с друзьями, а потом помчаться встречать детей из школы. Сияло солнце. На Мадлен бы­ли новые великолепные туфли на шпильке от «Дольче и Габбана», купленные онлайн с тридцатипроцентной скидкой. День обещал быть просто изуми­тельным.

— Пусть начнется Праздник Мадлен! — произнес утром ее муж Эд, когда принес ей кофе в постель.

Мадлен была известна пристрастием к празднованию­ дней рождения и прочим торжествам. Любой предлог выпить шампанского.

И все-таки. Сорок.

Подъезжая знакомой дорогой к школе, она размыш­ляла об этой внушительной дате. Сорок. Сорок она ощу­щала почти так же, как пятнадцать. Какой-то бесцветный­ возраст. Ты словно затерялась посреди жизни. Когда те­бе сорок, мало что имеет значение. Когда тебе сорок, подлинные чувства уходят, потому что в этом скучном возрасте все потрясения словно смягчаются подушкой безопасности.

Найдена мертвой женщина сорока лет. О господи!­

Найдена мертвой женщина двадцати лет. Трагедия!­ Горе! Разыскать убийцу!

Когда в последнее время Мадлен слышала в новостях о какой-нибудь женщине, умершей в сорок лет, у нее в голове что-то поворачивалось. Но постойте, это могла быть и я! Это было бы грустно! Если бы я умерла, то многие опечалились бы. Некоторые даже были бы потрясены. Ах, этот мир, помешанный на возрасте людей! Может быть, мне и сорок, но меня холят и лелеют.

С другой стороны, пожалуй, вполне естественно сильнее горевать о смерти двадцатилетней женщины, чем сорокалетней. Сорокалетняя женщина успела вкусить на двадцать лет больше радостей жизни. Поэтому, появись перед ней вооруженный бандит, Мадлен почувствовала бы себя обязанной прикрыть своим средневозрастным телом двадцатилетнюю девушку. Принять­ на себя удар, спасая юность. Это было бы только справедливо.

Что ж, она бы так и сделала, если бы точно знала, что это милое юное создание, а не одна из несносных девиц наподобие той, что ехала впереди Мадлен в миниатюрном голубом «мицубиси». Девица и не думала скрывать то, что пользуется за рулем мобильником, ­вероятно посылая эсэмэску или просматривая «Фейс­бук».

Вы только посмотрите! Эта девчонка даже не заметила бы вооруженного бандита! И пока Мадлен жерт­вовала бы для нее жизнью, она бессмысленно пялилась­ бы в телефон! Возмутительно!

Оказалось, что маленький автомобиль со штрафной­ квитанцией на заднем стекле набит молодежью. По меньшей мере трое сзади — мотающиеся головы, жес­тикулирующие руки. Неужели кто-то размахивает там ногой? Сейчас может произойти трагедия. Им всем следует сосредоточиться. Как раз на прошлой неделе Мадлен пила кофе после занятия по ударно-волновой терапии, просматривая газетную статью о том, как молодые люди подчас разбиваются на машинах, когда во время езды посылают эсэмэски. «Еду. Скоро буду!» Таковы бывают их последние глупые слова, часто написанные с ошибками. Мадлен плакала над фотоснимком одной убитой горем матери, которая, словно предостерегая читателей, нелепо подносит к камере мобильник дочери.

— Маленькая дурочка, — вслух произнесла Мадлен, рискованно перестраиваясь в соседний ряд.

— Кто дурочка? — с заднего сиденья спросила Хлоя.

— Девушка в машине передо мной, потому что она ведет машину и одновременно пользуется телефоном.

— Как в тот раз, когда ты звонила папе сказать, что мы опоздаем, — заметила Хлоя.

— Это было только один раз! — запротестовала Мадлен. — И я сделала это очень осторожно и быст­ро! К тому же мне сорок лет!

— Сегодня, — уверенно произнесла Хлоя. — Тебе исполнилось сорок сегодня.

— Да! И я только позвонила, а не посылала эсэмэску! Чтобы послать эсэмэску, приходится отрывать глаза от дороги. Посылать эсэмэски за рулем запреще­но. Обещай мне, что, когда вырастешь, никогда не будешь этого делать. — Стоило ей представить себе Хлою-­подростка за рулем, и у нее задрожал голос.

— Но разрешается быстро позвонить, — уточнила Хлоя.

— Нет! Это тоже запрещено.

— Получается, ты нарушила закон, — удовлетворенно сказала Хлоя. — Как бандит.

В настоящее время Хлою привлекали бандиты. Ко­гда-нибудь она определенно начнет встречаться с плохими парнями. Плохими парнями на мотобайках.

— Дружи с хорошими мальчиками, Хлоя! — не­много помолчав, сказала Мадлен. — Такими, как папа. Плохие парни не приносят кофе в постель, уж это точно.

— Что ты там лепечешь, женщина? — со вздохом спросила Хлоя.

Она переняла эту фразу от отца, идеально копируя его усталый тон. Они совершили ошибку, засмеявшись­ в первый раз, как услышали это, и теперь девочка час­то повторяла фразу, причем в подходящий момент, и им ничего не оставалось, как смеяться.

На этот раз Мадлен удалось не рассмеяться. Хлоя, будучи очаровательным ребенком, иногда становилась­ несносной. Пожалуй, то же самое относилось и к Мад­лен.

Мадлен подъехала сзади к маленькому голубому «мицубиси», стоящему у светофора. Девушка за рулем по-прежнему не сводила глаз с мобильника. Мадлен по­гудела и увидела, как девушка посмотрела в зеркало зад­него вида, а все пассажиры завертели головами.

— Уберите телефон! — завопила Мадлен, пальцем на ладони изображая набор текста. — Это запрещено и очень опасно!

Девушка подняла средний палец классическим жес­том, обозначающим «отстань от меня!».

— Ну хорошо же! — Мадлен поставила на ручник и включила аварийки.

— Что ты делаешь? — спросила Хлоя.

Мадлен отстегнула ремень безопасности и распахну­ла дверь машины.

— Но нам надо ехать! — в панике воскликнула Хлоя. — Мы опоздаем! О горе мне!

«О горе мне!» были слова из одной детской книги, которую читали Фреду, когда он был маленьким. Теперь их повторяла вся семья. Их переняли даже родите­ли Мадлен и некоторые из ее подруг. Фраза оказалась весьма заразительной.

— Все в порядке, — сказала Мадлен. — Это займет­ секунду. Я спасаю юные жизни.

Она подошла на новых шпильках к «мицубиси» и постучала в окно.

Окно опустилось, и на месте водителя вместо не­яс­ного силуэта нарисовалась реальная молодая девица с белой кожей, сверкающим кольцом в носу и небрежно наложенной косметикой.

Она взглянула на Мадлен со смесью страха и враж­дебности:

— У вас какие-то проблемы? — Девушка все так жедержала в левой руке телефон.

— Уберите телефон! А не то погубите себя и своих друзей! — Мадлен говорила тем же тоном, что и с Хлоей, когда та плохо себя вела. Потянувшись, она выхва­тила телефон и швырнула его какой-то девице на заднем­ сиденье, которая открыла рот от изумления. — Ладно? Просто прекратите это!

Направляясь к своей машине, она услышала взрывы хохота. Ей было наплевать. Она ощущала приятное­ возбуждение. К ее машине подъехал сзади другой авто­мобиль. Мадлен примирительно подняла руку и, пока не переключились сигналы светофора, заспешила к сво­ей машине.

И тут у нее подвернулась нога. В какой-то момент все было нормально, а в следующий — лодыжка как-то­ неестественно вывернулась. Мадлен тяжело упала на бок. О горе мне!

Вся история началась именно с этого момента.

С неловко подвернутой лодыжки.

Глава 3

Джейн встала у светофора за большим сверкающим внедорожником с мигающей аварийной сигнализацией и стала наблюдать за темноволосой женщиной, которая спешила к своему автомобилю. На той было легкое летнее платье синего цвета и туфли с ремешками на высоком каблуке. Она, словно извиняясь, дружелюбно помахала Джейн. Лучик утреннего солнца упал на одну из ее сережек, которая засияла каким-то небесным светом.

Ослепительная женщина. Старше Джейн, но определенно привлекательная. Всю жизнь Джейн чуть ли не с научным интересом присматривалась к подобным жен­щинам. Может быть, с некоторым благоговением. Может быть, немного завистливо. Им необязательно быть самыми красивыми, но они с такой любовью украшают себя, как елку на Рождество, свисающими серьгами, зве­нящими браслетами и изящными бесполезными шарфи­ками. Разговаривая, они часто притрагиваются к вашей руке. Лучшая школьная подруга Джейн была такой вот ослепительной. Джейн испытывала к ним слабость.

Потом эта женщина упала, словно из-под нее выта­щили коврик.

— Ой! — вскрикнула Джейн и быстро отвела глаза,­ чтобы не смущать женщину.

— Ты ушиблась, мамочка? — спросил Зигги с заднего сиденья.

Он всегда очень беспокоился о маме.

— Нет, — ответила Джейн. — Ушиблась вон та жен­щина. Она споткнулась и упала.

Джейн ожидала, что женщина поднимется и вернет­ся к машине, но она не вставала. Женщина запрокинула голову, и по лицу было видно, что ей очень больно. Светофор переключился на зеленый, и маленький голубой автомобиль перед внедорожником с визгом шин рванул вперед.

Джейн включила указатель поворота, чтобы объехать­ту машину. Они направлялись на ознакомительный день в новую школу, а она понятия не имела, как тудаехать. Они с Зигги оба нервничали, но делали вид, чтовсе в порядке. Она хотела приехать туда заранее.

— С этой тетей все хорошо? — спросил Зигги.

Джейн словно что-то толкнуло. Такое с ней времяот времени случалось, когда она погружалась в пучину­житейских забот, а потом что-то — часто это бывал Зиг­ги — заставляло ее вовремя вспомнить, как следует­ себя вести обыкновенному симпатичному и воспитан­ному взрослому.

Если бы не Зигги, она бы уехала. Она была настолько сосредоточена на том, чтобы доставить сына вовремя, что оставила бы сидящую на дороге, скорчившуюся от боли женщину!

— Пойду посмотрю, как она там, — сказала Джейн, словно с самого начала собиралась это сделать.

Включая аварийки и открывая дверь машины, онапоймала себя на эгоистичном недовольстве.Вы мне по­мешали, ослепительная леди!

— Как вы там? — спросила Джейн.

— Все хорошо! — Женщина попыталась выпрямить­ся, но застонала, прижав руку к лодыжке. — Ах, черт! Подвернула лодыжку. Я такая идиотка. Вышла из маши­ны — хотела сказать девушке за рулем в машине передо мной, чтобы перестала посылать эсэмэски. Поделом мне. Нечего было строить из себя дежурную по школе.

Джейн присела на корточки рядом с женщиной. У той были хорошо подстриженные темные волосы до плеч, на носу — россыпь еле заметных веснушек. Эти веснушки навевали какие-то детские летние воспоминания и очень мило дополнялись тонкой подводкой вокруг глаз и нелепыми свисающими серьгами.

Недовольство Джейн совершенно улетучилось.

Ей нравилась женщина. Она хотела ей помочь.

И о чем это говорит? Если бы на ее месте была беззубая старая карга с носом в бородавках, то Джейн по-прежнему испытывала бы недовольство? Как это неспра­ведливо! Как жестоко! Она готова проявить добрую во­лю, потому что ей нравятся веснушки этой женщины.

Вырез платья женщины был украшен замысловатым­ вышитым орнаментом из цветов. Сквозь лепестки про­свечивала загорелая веснушчатая кожа.

— Необходимо сразу приложить лед, — сказала Джейн. Она узнала о травмах лодыжки, когда играла в нетбол. Было заметно, что лодыжка женщины начинает распухать. — И надо приподнять ногу.

Прикусив губу, Джейн огляделась в поисках помощ­ников. Она не имела представления, как осуществить это на деле.

— Сегодня у меня день рождения, — с грустью произнесла женщина. — Мне сорок.

— С днем рождения, — сказала Джейн.

Ее приятно удивило, что женщина сорока лет упоминает о своем дне рождения.

Джейн взглянула на открытые туфли женщины, ног­ти которой были покрыты ярко-бирюзовым лаком. Тон­кие, как зубочистки, каблуки-шпильки были опасно вы­сокими.

— Неудивительно, что вы подвернули ногу, — заметила Джейн. — На таких каблуках невозможно ходить!

— Знаю, но разве они не великолепны? — Женщина повернула ногу, чтобы еще раз полюбоваться босо­ножкой. — Ой! Блин, как больно. Извините меня.

— Мамочка! — Из окна машины высунулась голов­ка маленькой девочки с темными вьющимися волосами, стянутыми сверкающим обручем. — Что ты делаешь? Вставай! Мы опоздаем!

Ослепительная мать. Ослепительная дочь.

— Спасибо за участие, дорогая! — Женщина печально улыбнулась Джейн. — Мы едем в школу на ­ознакомительную встречу. Она очень волнуется.

— В школу Пирриви? — с изумлением спросила Джейн. — Мы тоже едем туда. Мой сын Зигги на будущий год пойдет в школу. Мы переедем сюда в де­кабре.

Казалось невероятным, что у нее есть что-то общее с этой женщиной или что их жизни могут пересечься.

— Зигги! Как Зигги Стардаст? Классное имя! — сказала женщина. — Между прочим, меня зовут Мадлен. Мадлен Марта Маккензи. Почему-то я всегда упо­минаю Марту. Не спрашивайте зачем. — Она протянула руку.

— Джейн, — представилась Джейн. — Джейн без второго имени, Чепмен.

* * *

Габриэль. В конечном итоге школа разделилась на два лагеря. Это было нечто вроде, ну не знаю, граждан­ской войны. Человек мог быть в команде либо Мадлен, либо Ренаты.

Бонни. Нет-нет, это было ужасно. Но ничего такого. Лагерей не было. Мы весьма сплоченная община.­ Слишком много выпивки. К тому же полная луна. Во время полной луны все немного сходят с ума. Я серьезно. Этот феномен можно фактически доказать.

Саманта. Разве была полная луна? Лило как из вед­ра, я точно помню. Потом у меня волосы стояли дыбом.­

Миссис Липман. Это нелепо и позорно. Без даль­ней­ших комментариев.

Кэрол. Да, я все время твержу о Клубе эротической книги, но я уверена: что-то произошло на одном из их маленьких собраний.

Харпер. Послушайте, я рыдала, когда мы узнали, что Эмили — одаренный ребенок. И подумала: ну вот, опять! Я уже прошла все это с Софией, поэтому знала, что мне предстоит! Рената оказалась в одной лодке со мной. Двое одаренных детей. Никто не понимает, какой это стресс. Рената беспокоилась, как Амабелла при­живется в школе, хватит ли у нее мотивации и так далее. Так что, когда тот ребенок с нелепым именем Зигги натворил такое, причем утром ознакомительного дня, она, понятно, очень расстроилась. Вот с этого все и началось.

Глава 4

Джейн захватила с собой книгу, чтобы почитать, пока Зигги будет в школе, но вместо этого она с Мадлен Мартой Маккензи (это звучало как имя какой-нибудь вздорной девчушки из детской книж­ки) отправилась в приморское кафе под названием «Блю блюз».

Кафе, странное небольшое и бесформенное сооружение, напоминающее грот, стояло прямо на деревянном настиле, идущем вдоль пляжа Пирриви. Мадлен ковыляла босиком, без всякого стеснения тяжело опираясь на руку Джейн, словно они были давнишними подругами. Возникало чувство близости. Она чуяла восхитительный цитрусовый аромат духов Мадлен. За последние пять лет взрослые нечасто прикасались к Джейн.

Едва они открыли дверь кафе, как к ним, раскинув руки, вышел из-за прилавка моложавый мужчина с вью­щимися светлыми волосами и пирсингом в носу. Одет он был во все черное.

— Мадлен! Что с тобой стряслось?

— Я серьезно травмирована, Том, — сказала Мадлен. — А у меня сегодня день рождения.

— О горе мне! — откликнулся Том и подмигнул Джейн.

Пока Том усаживал Мадлен в угловую кабинку иприкладывал к ее ноге, положенной на кресло с подуш­кой, лед в полотенце, Джейн разглядывала кафе. Оно было «совершенно очаровательным», как сказала бы ее мать. Ярко-голубые неровные стены увешаны шаткими полками, забитыми подержанными книгами. Деревянные половицы сияли золотом в утреннем солнце, и Джейн вдыхала пьянящую смесь ароматов кофе, выпечки, моря и старых книг. Столики стояли так, что сквозь полностью застекленную переднюю часть кафе был виден пляж, словно вы пришли сюда посмотреть морское шоу. Осматриваясь по сторонам, Джейн почувствовала досаду. Такое частенько случалось с ней в новом и симпатичном месте. Объяснить это она мог­ла лишь словами: «Если бы только я была здесь». Это маленькое приморское кафе было столь изысканным, что она действительно жаждала быть там. Правда, она и так уже находилась там, а потому все это не имело смысла.

— Джейн, что желаешь? — спросила Мадлен. — В знак благодарности угощаю тебя кофе! — Она повернулась к суетящемуся баристе. — Том! Это Джейн. Она мой рыцарь в сияющих доспехах. Моя рыцарша.

Джейн подвезла Мадлен и ее дочь в школу, а перед тем с замиранием сердца припарковала громоздкий автомобиль Мадлен на боковой улочке. Она вынулаиз машины Мадлен детское сиденье для Хлои и устано­вила его в своем небольшом хэтчбеке рядом с сидень­ем Зигги.

Это было нечто. Она справилась.

Печально, но монотонная жизнь Джейн была виной тому, что происшествие показалось ей волнующим.

Зигги тоже смущенно таращил глаза на незнакомую девочку, сидящую с ним на заднем сиденье, в особенности такую живую и очаровательную, как Хлоя. Девчушка без умолку болтала всю дорогу, объясняя Зигги то, что ему следовало знать про школу: и какие будут учителя, и что им надо мыть руки, перед тем как войти в класс, и где они будут сидеть за обедом, и что нельзя приносить арахисовое масло, потому что у некоторых бывает на него аллергия и они могут умереть,­ и что у нее уже есть ланчбокс с Дорой Следопытом на нем. А что у Зигги на ланчбоксе?

— Баз Лайтер, — поспешно и вежливо ответил Зигги, но это было вранье, потому что Джейн еще не купила ему ланчбокс и они даже не обсуждали потреб­ность в нем.

Зигги три дня в неделю посещал детскую группу,где его кормили. Джейн еще предстояло освоить комп­лектацию ланчбокса.

Когда они подъехали к школе, Мадлен осталась в машине, а Джейн отвела детей. По сути дела, отвела их Хлоя, вышагивая впереди с сияющей в солнечных лучах диадемой в волосах. В какой-то момент Зигги иДжейн обменялись взглядами, как бы спрашивая: «Ктоэти удивительные люди?»

Джейн немного нервничала по поводу ознакомительного дня Зигги, сознавая, что ей следует скрыватьсвою нервозность от сына, у которого тоже была тревож­ная психика. Было такое чувство, что она приступа­ет к новой работе — работе мамы ученика начальной шко­лы.­ Будут новые правила, бумажная работа и новые про­цедуры.

Тем не менее они вошли в школу с Хлоей как будто по золотому билету. Их сразу же приветствовали дведругие мамы:

— Хлоя! Где твоя мама?

Они представились Джейн, и Джейн поведала имисторию про лодыжку Мадлен, а потом эту историю за­хотела услышать учительница подготовительного клас­са мисс Барнс, и Джейн оказалась в центре внимания, что было, честно говоря, очень приятно.

Красивое здание школы возвышалось на оконечности мыса, и краем глаза Джейн постоянно видела сине­ву далекого океана. Классные комнаты размещались в длинных низких зданиях из песчаника. Обсаженная деревьями игровая площадка таила в себе укромные места, подстегивающие воображение: уютные уголки среди деревьев, тайные тропинки и даже крошечный лабиринт для детей.

Когда Джейн ушла, Зигги вошел в класс, держаХлою за руку и зардевшись от счастья, а Джейн, подой­дя к машине, с восторгом увидела Мадлен на пассажирском месте, которая махала ей рукой и радостно улыбалась, словно Джейн была ее лучшей подругой. Джейн почувствовала, как напряжение внутри ее ослабевает.

А теперь она сидела в кафе «Блю блюз» в ожидании­кофе, глядя на воду и ощущая на лице солнечный свет.

Может быть, их переезд сюда будет началом чего-то нового или концом старого, что даже и лучше.

— Скоро сюда приедет моя подруга Селеста, — сказала Мадлен. — Возможно, ты видела, как она привезла в школу своих мальчиков. Двух маленьких бе­локурых бандитов. Она высокая блондинка, красивая и беспокойная.

— Вряд ли, — сказала Джейн. — О чем ей беспокоиться, если она высокая красивая блондинка?

— Точно, — откликнулась Мадлен, словно это было­ ответом на вопрос. — У нее такой же замечательный и богатый муж. Они по-прежнему держатся за руки. И он милый. Он покупает подаркимне! Честно говоря, понятия не имею, почему я продолжаю с ней дружить. — Мадлен взглянула на часы. — Ах, она неиспра­вима. Всегда опаздывает! Ну ладно, пока ждем, порасспрошу-ка я тебя. — Подавшись вперед, она обратила на Джейн все свое внимание. — Ты ведь новый человек на полуострове? Мне совсем незнакомо твое лицо. У нас дети одного возраста, и мы наверняка должны были бы пересекаться на развивающих занятиях или еще где-нибудь.

— Мы переезжаем сюда в декабре, — сказала Джейн. — Сейчас мы живем в Ньютауне, но я поду­мала, что неплохо какое-то время пожить на побережье.­ Пожалуй, это был своего рода каприз.

Слово «каприз» возникло неизвестно откуда, обрадовав и одновременно смутив ее.

Она попыталась сочинить причудливую историю, как будто и в самом деле была эксцентричной женщиной. Она рассказала Мадлен, что однажды несколько месяцев назад она поехала с Зигги на побережье и,увидев объявление об аренде квартир, подумала: «А по­чему бы не пожить на побережье?»

В конце концов, это не было ложью. Не совсем ­ложью.

День на побережье, снова и снова повторяла она се­бе, пока ехала за рулем по этой длинной извилистой до­роге, словно кто-то подслушивал ее мысли, расспраши­вал о планах.

Пляж Пирриви входит в десятку самых красивых пляжей мира! Она где-то об этом читала. Ее сын заслу­живает того, чтобы увидеть один из десяти самых красивых пляжей мира. Ее чудесный, необыкновенный сын. Она то и дело с замиранием сердца поглядывала на него в зеркало заднего вида.

Она не рассказала Мадлен о том, что, когда они, облепленные песком, рука об руку шли к машине, у нее в голове пронзительно звучало слово «помогите», словно она о чем-то умоляла — о решении, исцелении,­ передышке. Передышки от чего? Исцеления от чего? Решения для чего? Ей стало трудно дышать. Она ощутила на лбу капельки пота.

Потом она увидела объявление. Срок аренды их квартиры в Ньютауне истек. Квартира с двумя спальня­ми помещалась в некрасивом, скучном многоквартирном доме из красного кирпича, но всего в пяти минутах ходьбы от побережья. «А что, если мы переедем сюда?» — спросила она у Зигги, и у него загорелись глаза. Сразу показалось, что эта квартира решит все ее проблемы. Люди называют это резкой переменой. По­чему бы ей с Зигги не решиться на резкую перемену?

Джейн не рассказала Мадлен, что, пытаясь как-то устроить свою жизнь, она с младенчества Зигги снимала квартиры на полгода по всему Сиднею. Она не сказала ей, что все это время она, может статься, ходила кругами вокруг побережья Пирриви.

И она не сказала Мадлен о том, что, выйдя из агентства недвижимости после подписания договора, она впервые обратила внимание на живущих на полуострове людей с их золотистой кожей и выгоревшими на солнце волосами. И еще подумала о своих бледных ногах под джинсами, а потом представила себе, как будут нервничать ее родители, проезжая по этой извилистой дороге, и как побелеют костяшки пальцев отца на руле, несмотря на то что они, не жалуясь, сделают это. И сразу же к Джейн пришло убеждение, что она совершила достойную порицания ошибку. Но было уже слишком поздно.

— И вот я здесь, — запинаясь, закончила она.

— Тебе здесь понравится, — с энтузиазмом замети­ла Мадлен. Поморщившись, она поправила лед на лодыжке. — Ох! Ты занимаешься сёрфингом? А твой муж? Или партнер, следовало сказать. Или парень? Подруга? Я приемлю любые варианты.

— Мужа нет, — ответила Джейн. — И партнера. Только я сама. Я мать-одиночка.

— Неужели? — произнесла Мадлен таким тоном, словно Джейн объявила о чем-то дерзком и чудесном.

— Да. — Джейн глупо улыбнулась.

— Знаешь, люди обычно предпочитают забыть о таком, но я тоже была матерью-одиночкой. — Мадлен вздернула подбородок, словно обращалась к толпе не согласных с ней людей. — Мой бывший муж бросил меня, когда моя старшая дочь была крошкой. Абигейл. Сейчас ей четырнадцать. Я была тогда совсем молодой,­ как ты. Двадцать шесть. Хотя мне казалось, что у меня все позади. Было трудно. Трудно быть матерью-одиночкой.

— Но у меня есть мама и...

— Ну конечно, конечно. Я не говорю, что у меня не было поддержки. Мне тоже помогали родители. Но, боже правый, иногда выдавались ночи, когда Абигейл болела, или заболевала я, или хуже того — когда мы обе болели, и... — Замолчав, Мадлен пожала плечами. — Мой бывший теперь женат на другой. У них девочка того же возраста, что и Хлоя, и Натана выбрали «отцом­ года». Мужчины часто меняются, когда им предоставляется второй шанс. Абигейл считает отца замечательным. Только одна я затаила на него обиду. Говорят, луч­ше забывать обиды. Ну не знаю... Я лелею свою, как лю­бимую зверушку.

— Я тоже не готова все прощать, — заметила Джейн.

Улыбнувшись, Мадлен ткнула в ее сторону чайной ложкой:

— Это хорошо. Никогда не прощай. Никогда не забывай. Таков мой девиз. — (Джейн не могла понять, насколько серьезно это сказано.) — Ну а папа Зигги? — продолжала Мадлен. — Он, вообще-то, показы­вается?

Джейн и глазом не моргнула. За пять лет она пре­успела в этом. Она словно оцепенела.

— Нет. Фактически мы не были вместе. — Джейн идеально вела свою роль. — Я не знала даже, как его зовут. Это было... — Молчание. Пауза. Взгляд в сторо­ну, словно от смущения. — Всего один раз.

— Ты хочешь сказать, одна ночь? — моментально и с симпатией спросила Мадлен.

От удивления Джейн чуть не рассмеялась. Обычно на лицах людей, в особенности возраста Мадлен, появлялось сдержанно-неприязненное выражение, как бы говорящее: я все понимаю, но теперь вы становитесь для меня человеком другого сорта. Джейн никогда не обижалась на их неприязнь, которая вызывала у нее от­ветную неприязнь. Ей лишь хотелось, чтобы эта тема была раз и навсегда закрыта, и в основном так оно и случалось. Зигги сам по себе. Папы нет. И оставьте ме­ня в покое.

— Почему бы тебе не говорить, что ты рассталась с его отцом? — спрашивала, бывало, ее мать.

— Мама, вранье все усложняет, — отвечала Джейн. У матери было мало опыта по части лжи. — А так разговор окончен.

— Помню я эти ночи любви, — с тоской произнесла Мадлен. — То, что я вытворяла в девяностые. Господи помилуй! Надеюсь, Хлоя никогда не узнает. О горе мне! У тебя кайфово было?

Джейн не сразу поняла вопрос. Мадлен спрашивала, кайфовая ли была ее единственная ночь.

На миг Джейн перенеслась в стеклянную кабину лифта, бесшумно скользящую внутри здания отеля. У него в руке бутылка шампанского. Другой рукой,ле­жащей на ее пояснице, он прижимает ее к себе. Ониоба громко хохочут. В углах его глаз глубокие мор­щин­ки. Она слабеет от смеха и желания. Дорогие аро­маты.

Джейн откашлялась:

— Пожалуй, да — кайфово.

— Извини, — произнесла Мадлен. — Я позволила себе лишнее. Это потому, что я вспомнила свою бесшабашную юность. Или потому, что ты такая молодая,­ а я такая старая и корчу из себя крутую. Сколько тебе лет? Ничего, что я спросила?

— Двадцать четыре, — ответила Джейн.

— Двадцать четыре, — выдохнула Мадлен. — А мне сегодня сорок. Я уже тебе говорила, верно? Наверное, ты думаешь, тебе никогда не будет сорока, а?

— Ну, надеюсь, что доживу до сорока, — сказала Джейн.

Она и раньше замечала, что женщины средних лет одержимы темой возраста, то высмеивая этот предмет, то сокрушаясь о нем, они постоянно возвращались к этой теме, словно процесс старения — мудреная головоломка, ждущая разгадки. И почему это так сильно озадачивает их? У приятельниц матери Джейн, казалось,­ не было другой темы для разговора, по крайней мере когда они общались с Джейн. «Ах, Джейн, ты такая мо­лодая и красивая, Джейн!» Однако это было неправдой.­ По их мысли, одно автоматически вытекает из другого: если ты молода, значит красива. «О, ты такая мо­лодая, Джейн, и поможешь мне разобраться с теле­фо­ном / компьютером / камерой». На самом деле мно­гие из маминых друзей лучше Джейн разбирались в технике. «О, ты такая молодая, Джейн, и у тебя столько энергии!» А на самом деле она так устала, так сильно устала.

— Послушай, а на что же вы живете? — обеспокоенно спросила Мадлен и выпрямилась на стуле, словно эта проблема требовала ее немедленного разрешения. — Ты работаешь?

Джейн кивнула:

— Да, я работаю внештатным бухгалтером. У меня сейчас хорошая клиентура, масса мелких предприятий.­ Я шустрая и быстро проворачиваю дела. Этого хватает­ на ренту.

— Умница, — похвалила ее Мадлен. — Когда Абигейл была маленькая, я тоже обеспечивала себя сама. По большей части. Время от времени Натан присылал­ мне чек. Было трудно, но радовало то, что можно послать его подальше. Ты ведь понимаешь, о чем я?

— Конечно, — ответила Джейн.

Жизнь Джейн в роли матери-одиночки не позво­ля­ла ей послать кого-нибудь подальше. Или, по край­ней­ мере, не в том смысле, который подразумевала Мадлен.

— Ты наверняка будешь одной из самых юных мам в подготовительном классе, — задумчиво произнеслаМадлен. Отхлебнув кофе, она язвительно усмехнулась. —Ты даже моложе восхитительной новой женымоего бывшего мужа. Обещай, что не станешь с ней дру­жить, ладно? Я первая тебя нашла.

— Уверена, что даже не встречусь с ней, — сказала Джейн со смущением.

— Встретишься, — с ухмылкой откликнулась Мадлен. — Ее дочь пойдет в школу одновременно сХлоей. Представляешь? — (Джейн не могла себе этого­ представить.) — Все мамочки будут пить кофе, а жена моего бывшего будет сидеть напротив, прихлебывая травяной чай. Не волнуйся, потасовки не будет. К несчастью, все такие скучные, приветливые и жутко взрос­лые. Бонни даже чмокает меня при встрече. Она зани­мается йогой, чакрами и всей этой фигней. Знаешь, а ведь полагается ненавидеть злобную мачеху. Моя дочь обожает ее. Бонни, видишь ли, такая спокойная. Полная противоположность мне. Она разговаривает таким­ приятным... тихим... мелодичным голосом, от которого хочется двинуть кулаком по стене.

Услышав, как Мадлен подражает тихому мелодичному голосу, Джейн рассмеялась.

— Не исключено, что ты подружишься с Бонни, — сказала Мадлен. — Ее невозможно ненавидеть. Я здорово умею ненавидеть, но даже мне это сложно. Мне и в самом деле приходится вкладывать в это всю душу. — Она вновь поправила лед на лодыжке. — Ко­гда Бонни узнает о моей лодыжке, то принесет мне уго­щение. Она пользуется любым предлогом, чтобы принести мне домашней еды. Вероятно, потому, что Натан­ сказал ей, что я ужасная стряпуха, и она хочет что-то доказать. Хотя самое противное в Бонни то, что она, пожалуй, ничего никому не доказывает. Просто она до одури мила. Мне захочется выбросить ее стряпню в мусорное ведро, но у нее все чертовски вкусное. Мой муж и дети убили бы меня за это. — Но тут выражение­ лица Мадлен изменилось. Просияв, она помахала кому-то. — О-о! Наконец-то пришла! Селеста! Иди сюда! Посмотри, что я натворила!

Джейн подняла глаза, и сердце у нее упало.

Не стоит придавать этому значения. Она знала, не стоит придавать этому значения. Но тот факт, что некоторые люди так непозволительно, до обидного кра­сивы, заставляет стыдиться себя. Всему свету напоказ выставлять собственную неполноценность. Вот как должна выглядеть женщина. Именно так. Она права, а Джейн — нет.

«Ах ты, жирная, безобразная девчонка», — настойчиво бубнил ей в ухо голос, обдавая запахом перегара.

Вздрогнув, она постаралась улыбнуться направляю­щейся к ним жутко красивой женщине.

* * *

Теа.Полагаю, вам уже говорили, что Бонни замужем­ за бывшим мужем Мадлен, Натаном? В этом сложность.­ Возможно, вы захотите это расследовать. Я, разумеется, не собираюсь учить вас, как работать.

Бонни.Это никак не относится к делу. У нас вполне­ приятельские отношения. Только этим утром я остави­ла у них на крыльце вегетарианскую лазанью для ее бед­ного мужа.

Габриэль. Я была в этой школе новичком. Не знала там ни души. «О, в нашей школе все такие сплоченные», — сказала мне директриса. Все это вздор. Знаете, первое, что я заметила, придя на игровую площадку­ в тот ознакомительный день, — это разделение родителей на группы. Группки, группки, группки. Неудивительно, что все закончилось чьей-то смертью. Ну ладно, это преувеличение. Я, конечно, немного удиви­лась.

Глава 5

Селеста толкнула стеклянную дверь «Блю блюз» и сразу увидела Мадлен. Та сидела за столом с невысокой худощавой девушкой, одетой в голубую джинсовую юбку и простую белую футболку. Селеста не знала эту девушку. На миг она испытала недовольство. «Только мы с тобой», — говорила перед встречей Мадлен.

Селесте пришлось пересматривать утренние ожидания. Она сделала глубокий вдох. В последнее время она стала замечать, что во время разговора с людьми в компании с ней происходит что-то странное. Она не вполне понимала, как себя вести. Иногда ловила себя на мысли: «Я слишком громко рассмеялась? Не засмеялась вовремя? Повторяюсь?»

Почему-то, когда они были вдвоем с Мадлен, все было хорошо и ничто ее не травмировало. Наверное, потому, что они уже давно знакомы.

Может быть, ей нужно какое-то укрепляющее средство. Так сказала бы ее бабушка. Какого рода укрепляющее средство?

Селеста стала пробираться к ним между столиками.­ Поглощенные разговором, они пока не замечали ее. Она хорошо рассмотрела профиль девушки. Слишком­ молодая для школьной мамочки. Няня или au pair1. Вероятно, au pair. Может быть, из Европы? Не очень сильна в английском? Это объяснило бы ее несколько напряженную позу. Конечно, может быть, она не имеет к школе никакого отношения. Мадлен с легкостью вращалась в смежных социальных кругах, по ходу дела приобретая пожизненных друзей и пожизненных вра­гов — последних, пожалуй, больше. Она упивалась конфликтами и любила дать волю гневу.

Мадлен увидела Селесту, и лицо ее осветилось. Одной из приятных черт Мадлен было то, как менялось ее лицо при виде вас, словно вы единственный на свете человек, которого она рада видеть.

— Привет новорожденной! — выкрикнула Се­леста.

Собеседница Мадлен обернулась. Ее каштановые волосы были гладко зачесаны назад, словно она служит­ в армии или полиции.

— Мадлен, что случилось? — спросила Селеста, подойдя ближе и увидев ногу Мадлен на стуле.

Она вежливо улыбнулась девушке, которая в ответ сжалась, словно Селеста не улыбнулась, а усмехнулась. Господи, она ведь улыбнулась ей, да?

— Это Джейн, — сказала Мадлен. — Она помогла мне, когда я подвернула ногу, пытаясь спасти молодые­ жизни. Джейн, это Селеста.

— Привет, — сказала Джейн.

Кожа на лице Джейн казалась какой-то незащищен­ной и грубой, как будто ее только что скребли щеткой. Незаметно двигая челюстями, словно стараясь­ скрыть это, она жевала жвачку.

— Джейн — новая мама подготовительного класса, — сказала Мадлен, когда Селеста села. — Как и ты. Так что мне предстоит познакомить вас обеих со школь­ной политикой в Пирриви. Это минное поле, девочки.­ Говорю вам, минное поле.

— Школьной политикой? — Нахмурившись, Джейн обеими руками еще крепче затянула конский хвост. — Я не буду участвовать в школьной политике.

— Я тоже, — согласилась Селеста.

Джейн всегда будет помнить, как в тот день опрометчиво искушала судьбу. «Я не буду участвовать в школьной политике», — сказала она. Кто-то наверху услышал это, и ему не понравилось ее отношение. Чересчур самоуверенно. «Мы займемся этим», — сказал некто, откинувшись на стуле и от души рассмеявшись.

Селеста подарила Мадлен комплект бокалов для шам­панского из уотерфордского хрусталя.

— О господи, какая прелесть! Они восхитительны! — воскликнула Мадлен. Осторожно вынув один бокал из коробки, она поднесла его к свету, восхищаясь изысканной формой и рядами крошечных лун. — Наверное, ты потратила на них целое состояние.

Она едва не сказала: «Слава богу, ты такая богатая, дорогая», но вовремя остановилась. Будь они вдвоем, могла бы и сказать, но, очевидно, Джейн, молодая мать-одиночка, малообеспечена. Кроме того, говорить о деньгах в компании невежливо. Конечно, она это знала.­ Словно защищаясь, она мысленно сказала это мужу, который всегда напоминал ей о социальных нормах, которые она стремилась нарушить.

Почему им всем приходится деликатничать с темой денег Селесты? Словно богатство — сложный медицинский случай. То же самое относилось к кра­со­те Селесты. Незнакомые люди бросали на Селесту взгля­ды украдкой, как на безрукую или безногую калеку. Если же Мадлен говорила что-то о внешности Селес­ты, та ужасно смущалась. «Ш-ш-ш», — говорила она, в страхе оглядываясь по сторонам — не слышал ли кто. Каждый хочет быть богатым и красивым,но по-настоящему богатым и красивым приходится притво­ряться, что они такие же, как все. Ах, этот чудной старый мир!

— Итак, школьная политика, девочки, — осторожно поместив бокал в коробку, сказала Мадлен. — Начнем с блондинок с модной стрижкой.

— Модные Стрижки? — Селеста посмотрела иско­са, словно ей предстоял какой-то тест.

— Модные Стрижки правят школой. Если хочешь состоять в школьном совете, ты должна иметь такуюстрижку. — Мадлен показала рукой длину стрижки. —Это как устав.

Джейн фыркнула, и Мадлен сразу же захотелось сно­ва заставить ее смеяться.

— Так эти женщины симпатичные? — спросила Селеста. — Или нам следует избегать их?

— Ну, у них хорошие намерения, — ответила Мадлен. — У них очень, очень хорошие намерения.Они нечто вроде... мам-старост класса. У них очень чет­кие представления о роли школьных мам. Это у них как религия. Они матери-фундаменталистки.

— А среди детсадовских мам есть Модные Стрижки? — поинтересовалась Джейн.

— Ну-ка, посмотрим, — начала Мадлен. — О да, Харпер. Она типичная Модная Стрижка. Она входит в школьный совет, и у нее страшно одаренная дочь со слабой аллергией на орехи. Она счастливица, олице­творение духа времени.

— Ладно тебе, Мадлен, какое счастье в том, что у тебя ребенок с аллергией на орехи? — спросила Селеста.

— Знаю, — сказала Мадлен, которая в своем желании рассмешить Джейн немного рисовалась. — Шучу. Посмотрим. Кто еще? Есть еще Кэрол Куигли. Онапомешана на чистоте. Все время бегает туда-сюда с фла­коном моющей жидкости.

— Неправда, — возразила Селеста.

— Правда!

— А как насчет папаш?

Джейн распечатала пачку жвачки и, как незаконную­ контрабанду, отправила себе в рот очередную пластин­ку. Казалось, она помешана на жвачке, хотя было со­всем незаметно, что она жует. Задавая этот вопрос, онаизбегала взгляда Мадлен. Надеется ли она встретить от­ца-одиночку?

— До меня дошли слухи, что в этом году в подготовительном классе у нас есть как минимум один не работающий отец, — сообщила Мадлен. — Его жена — важная птица в корпоративном мире. Джеки ­Какая-То-Там. По-моему, она исполнительный директор банка.

— Не Джеки Монтгомери? — спросила Селеста.

— Точно.

— Боже правый, — пробормотала Селеста.

— Вероятно, мы ее даже не увидим. Для матерей, работающих полный рабочий день, это сложно. Кто у нас еще работает полный рабочий день? А-а, Рената.Занимается финансами — акциями или фондовым оп­ционом, не знаю. Так это называется? Или, может быть,­ она аналитик. Анализирует всякую всячину. Каждыйраз, когда спрашиваю ее про работу, забываю выслушать­ ответ. Ее дети тоже гении. Очевидно.

— Так Рената — Модная Стрижка? — спросила Джейн.

— Нет-нет! Она бизнес-леди. У нее няня на полном­рабочем дне. Кажется, она только что привезла новую из Франции. Ей нравится все европейское. У Ренаты нет времени на помощь по школе. Когда бы с ней ни говорили, она или только что была на собрании членов правления, или отправляется на собрание, или готовится к собранию. Интересно, как часто проводятся эти собрания?

— Ну, это зависит от... — начала Селеста.

— Вопрос был риторический, — прервала ее Мадлен. — Просто я хотела сказать, что она каждые пятьминут поминает собрание членов правления, точно так­же, как Теа Каннингем без конца повторяет, что у нее четверо детей. Кстати, она тоже детсадовская мама. Ей никак не свыкнуться с мыслью, что у нее четверо детей. Я стерва, да?

— Да, — согласилась Селеста.

— Извините, — с искренним сожалением сказала Мадлен. — Просто я пыталась развеселить вас. Виновата моя нога. Серьезно, школа чудесная, и все такие чу­десные, и мы будем прекрасно проводить время и по­знакомимся с новыми чудесными друзьями.

Джейн фыркнула, не переставая тактично жевать жвачку. Похоже, она одновременно пила кофе и жевала резинку. В этом было нечто своеобразное.

— Ну а эти одаренные и талантливые дети? — спросила Джейн. — Их тестируют или что-то еще?

— Существует целая система определения способностей, — сказала Мадлен. — А дети занимаются поспециальным программам. Они остаются в том же клас­се, но им дают более сложные задания, а иногда дляних проводят занятия учителя-предметники. Послушай­те, вы же не захотите, чтобы ваш ребенок скучал на уроке,­ ожидая, пока все подтянутся. Я-то это понимаю. Про­сто я начинаю немного... Ну, например, в прошлом ­го­ду у меня был небольшой конфликт с Ренатой.

— Мадлен обожает конфликты, — сообщила Селеста Джейн.

— Ренате как-то удалось выкроить время между собраниями членов правления и организовать эксклю­зивный поход в театр для одаренных детей. Да ладно, для посещения театра необязательно быть чертовски одаренным. Я менеджер по маркетингу театра Пирриви, поэтому я об этом пронюхала.

— Она, конечно, выиграла, — усмехнулась Се­леста.

— Выиграла, конечно, я, — откликнулась Мадлен. — Я получила специальную групповую скидку, и все дети пошли в театр, а в антракте родители пили шампанское за полцены. Мы отлично провели время.

— Кстати, об этом! — воскликнула Селеста. —Чуть не забыла подарить тебе шампанское! Взяла я его...Вот и оно. — Суетливо покопавшись в объемистой­ сумке из соломки, она извлекла бутылку «Боланже». — Я же не могла подарить тебе бокалы для шампанского без шампанского.

— Давайте выпьем немного!

С неожиданным воодушевлением Мадлен подняла бутылку за горлышко.

— Нет-нет, — возразила Селеста. — Ты с ума сошла? Пить еще слишком рано. Через два часа нам ехать­ за детьми. И оно не охлажденное.

— Завтрак с шампанским! — воскликнула Мадлен. — Выпьем шампанского с апельсиновым соком. По полбокала каждой! Еще больше двух часов. Джейн, присоединишься?

— Пожалуй, я выпила бы глоток, — сказала ­Джейн. — Я быстро пьянею.

— Не сомневаюсь, при твоем-то весе, — заметила Мадлен. — Мы поладим. Люблю слабаков. Мне больше достанется.

— Мадлен, — вставила Селеста, — прибереги бутылку для другого раза.

— Но сегодня Праздник Мадлен, — с грустью произнесла Мадлен. — И у меня травма.

Селеста закатила глаза:

— Передай мне бокал.

* * *

Теа. Когда Джейн забирала Зигги из школы, она была в подпитии. Знаете, это всего лишь дополнитель­ные штрихи к уже готовому портрету. Молодая мать-одиночка с утра напивается. И эта жвачка. Не очень хо­рошее первое впечатление. Больше я ничего не скажу.

Бонни. Я вас умоляю, никто не напивался! У них был завтрак с шампанским в «Блю блюз» в честь сорокалетия Мадлен. И они много хихикали. Так мне, по крайней мере, говорили. Мы не попали на ознакомительный день в школе, потому что были в семейном лечебном пансионате в Байрон-Бей. Потрясающая духовная практика. Хотите, дам адрес сайта в Интернете?

Харпер.С самого первого дня стало ясно, что Мадлен, Селеста и Джейн неразлейвода. Они пришли, обнявшись, как двенадцатилетние девчонки. Нас с Ренатой не пригласили на их междусобойчик, хотя мы знаем Мадлен с тех пор, как наши дети вместе ходили в детский сад. Но, как я сказала в тот вечер Ренате, когдамы пробовали изумительные блюда в ресторане «Реми»­ (кстати, это было до того, как его открыл весь Сидней),­ мне на это совершенно наплевать.

Саманта.Я работала. В школу Лили привез Стюарт. Он упоминал о том, что несколько мам только что­ приехали с завтрака с шампанским. Я сказала: «Ладно. Как их зовут? Похоже, это наши люди».

Джонатан.Я все это пропустил. Мы со Стюартом говорили о крикете.

Мелисса.Не я это придумала, но, вероятно, Мадлен­ Маккензи в то утро так напилась, что упала и вывихну­ла лодыжку.

Грэм.Полагаю, ваши замечания не по адресу. Не понимаю, каким образом неосмотрительный завтрак с шампанским мог привести к убийству и нанесению увечья.

* * *

Шампанское не бывает неуместным. Мадлен все­гда следовала этому заклинанию.

Но потом Мадлен все-таки подумала, что на этот раз ее мнение оказалось несколько ошибочным. Не ­по­тому, что они напились. Нет, конечно. А потому, что, когда они втроем, смеясь, вошли в школу (Мадлен не захотела остаться в машине и пропустить Хлою, так что она, подпрыгивая на одной ноге, повисла у них на руках), их окружала аура заправских тусовщиц.

Людям обычно не нравится, когда их не приглашают в тусовку.

1Девушка-иностранка, живущая в семье с целью изучения языка. — Здесь и далее прим. пер.

Глава 6

Джейн приехала в школу за Зигги совершенно трезвая. Она и выпила-то максимум три глотка шампанского.

Но она пребывала в состоянии эйфории. Хлопанье пробки, вылетевшей из бутылки шампанского, само это неожиданное утро, красивые хрупкие удлиненные бокалы, в которых играл солнечный свет, бариста с внешностью сёрфера, принесший три изысканных маленьких кекса со свечами, запах океана, предчувствие того, что она, быть может, подружится с этими женщи­нами, совершенно не похожими на ее подруг: старше, богаче и утонченней.

— Когда Зигги пойдет в школу, у тебя появятся новые друзья! — любила с чувством повторять ее мать.

Это раздражало Джейн, которая изо всех сил стара­лась не фыркать и не уподобляться надутому нервному подростку, перешедшему в новую школу. У матери Джейн было три лучших подруги, с которыми она познакомилась двадцать пять лет назад, когда старший брат Джейн, Дэйн, пошел в детский сад. В то первое утро они вместе отправились пить кофе и с тех пор не разлучались.

— Мне не нужны новые друзья, — ответила тогда Джейн матери.

— Нет, нужны, — возразила мать. — Тебе надо подружиться с другими мамами. Вы будете поддерживать друг друга! Они поймут, что тебе пришлось испытать.

Но Джейн уже пыталась подружиться с матерями, но у нее ничего не вышло. Она не могла найти общий язык с этими привлекательными и болтливыми женщинами. Ее раздражали их оживленные разговоры о мужьях, не получающих повышения по службе, о ремонте, не законченном к моменту рождения ребенка, и о том восхитительном времени, когда они из-за хлопот и усталости выходили из дома, даже не накрасившись! Джейн, которая в то время не пользовалась косметикой и никогда ею не пользовалась, хранила невозмутимое выражение лица, но ей хотелось крикнуть: «Какого хрена!»

И все же, как ни странно, она находила общий язык с Мадлен и Селестой, хотя у них не было ничего общего, кроме того, что их дети пойдут в один класс. И хотя Джейн не сомневалась, что Мадлен никогда не выйдет из дому без макияжа, она чувствовала, что они с Селестой, которая тоже не делала макияжа — ее красота не нуждалась в улучшениях, — могут поддразнивать Мадлен на этот счет и та будет смеяться и отшучиваться, словно они давнишние подруги.

Так что Джейн не была готова к тому, что произо­шло.

Она потеряла бдительность, увлеченная знакомством со школой Пирриви (все такое удобное и компакт­ное; от этого жизнь могла показаться легкой и при­ятной). Она наслаждалась солнечным теплом и новым для нее запахом моря. Джейн радовалась в предвкушении школьной жизни Зигги. Впервые с его рождения на нее не давила ответственность за воспитание Зигги.­ Из ее новой квартиры до школы можно было дойти пешком. Они будут каждый день ходить в школу пешком, мимо пляжа, через поросший деревьями холм.

Из ее собственной пригородной начальной школы открывался вид на шестиполосное шоссе, и туда доносились запахи жареной курицы из соседнего магазина. Там не было с умом спроектированных тенистых игровых зон с очаровательными мозаичными изображениями дельфинов и китов. Там, безусловно, не было фресок со сценами из подводной жизни моря или каменных скульптур черепах в середине песочниц.

— Эта школа такая чудесная, — сказала она Мадлен, пока они с Селестой помогали Мадлен допрыгать до скамьи. — Просто волшебная.

— Знаю. На прошлогоднем вечере викторин были собраны средства для реконструкции школьного двора, — сообщила Мадлен. — Модные Стрижки умеют собирать деньги. Темой викторины было «Знаменитости прошлого». Мы здорово повеселились. Послушай, как ты относишься к вечерам викторин, Джейн?

— Отлично, — ответила Джейн. — Я знаток по части викторин и пазлов.

— Пазлов? — переспросила Мадлен, усаживаясь на выкрашенную в голубой цвет деревянную скамью, опоясывающую ствол фигового дерева, и вытягивая пе­ред собой ногу. — Ну, пазлы не для меня!

Скоро вокруг них собралась толпа родителей, и Мад­лен открыла сходку, знакомя Джейн и Селесту с мамами старших детей и рассказывая всем историю о том, как она, спасая юные жизни, подвернула ногу.

— Как это похоже на Мадлен, — обратилась к Джейн добродушная на вид женщина по имени Кэрол, в цветастом платье с рукавами фонариком и в соломенной шляпе с большими полями.

Женщина выглядела так, словно собиралась пойти в обшитую белой вагонкой церковь из «Маленькогодома в прериях». Кэрол? Не та ли это Кэрол, про кото­рую Мадлен сказала, что она помешана на чистоте? Чис­тюля Кэрол.

— Мадлен любит подраться, — сказала Кэрол. — Может наскочить на любого. Наши сыновья вместе играют в футбол, и в прошлом году она повздорилас одним огромным папашей. Все мужья попрятались, аМадлен стоит перед ним и тычет пальцем ему в грудь, вот так, не уступая ни на йоту. Удивительно, что ее не убили.

— А, этот! Организатор футбольной секции для детей до семи лет. — У Мадлен эти слова прозвучали как «серийный убийца». — Не перестану ненавидеть этого мужика до смертного часа!

Тем временем Селеста немного отошла в сторону, разговаривая нерешительным, запинающимся голосом­ в присущей ей манере, как успела заметить Джейн.

— Как, вы сказали, зовут вашего сына? — спросила Кэрол у Джейн.

— Зигги, — ответила Джейн.

— Зигги, — с сомнением повторила Кэрол. — Это какое-то иноземное имя?

— Привет, я Рената! — Женщина с короткими седыми волосами и темно-карими глазами за стеклами модных очков в черной оправе протянула Джейн руку. Женщина чем-то напоминала политика и произнесласвое имя со странным нажимом, как будто Джейн жда­ла ее появления.

— Привет! Я Джейн. Как поживаете? — Джейн попыталась ответить столь же энергично. Она подума­ла, уж не директор ли это школы.

К ним подошла модно одетая блондинка с желтым конвертом в руке. Джейн подумала, что ее, вероятно, можно отнести к Модным Стрижкам.

— Рената, — проигнорировав Джейн, сказала блондинка. — У меня с собой отчет по образованию, о котором мы говорили за ужином...

— Одну минуту, Харпер, — немного нетерпеливо произнесла Рената и вновь повернулась к Джейн. — Джейн, приятно познакомиться. Я мама Амабеллы, а мой сын Джексон учится во втором классе. Кстати, имя произносится «Амабелла», а не «Анабелла». Французское. Мы его не придумали.

Харпер, склонившись над плечом Ренаты, почтитель