Просто делай вкусно: От автокафе на заправке до федеральной франшизной сети Coffee Machine E-Book
Дмитрий Лутченко
Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
В этой книге предприниматель из Владивостока Дмитрий Лутченко рассказывает о том, как создавалась и развивалась федеральная франшизная сеть автокафе Coffee Machine — от одного павильона на заправке до компании с миллиардными оборотами. Из нее вы узнаете об особенностях бизнеса в сфере общепита, ошибках, которых можно избежать на старте, и о практически полезных моментах: выборе локаций, контроле качества и многом другом. Автор честно и без прикрас говорит о собственном опыте и сделанных на его основе выводах, а сотрудники и партнеры компании своими рассказами дополняют историю интересными подробностями. Издание адресовано начинающим предпринимателям, а также инвесторам и держателям капитала, которые хотят вложить деньги в бизнес.
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 291
Veröffentlichungsjahr: 2024
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Дмитрий Лутченко
Просто делай вкусно: От автокафе на заправке до федеральной франшизной сети Coffee Machine. — СПб.: Питер, 2024.
ISBN 978-5-4461-4195-1
© ООО Издательство "Питер", 2024
Оглавление
Вступление. Для кого эта книга и чем она может быть полезна
Здравствуйте, дорогие читатели!
Меня зовут Дмитрий Лутченко. Я предприниматель из Владивостока, сооснователь и генеральный директор сети Coffee Machine. На момент написания книги наша сеть объединяет 88 автокафе в 9 регионах России. Автокафе — это небольшой павильон, где варят кофе и готовят еду навынос. Гость подъезжает на машине и, не выходя из нее, может оплатить и получить заказ. Оборот сети составляет 2,8 млрд рублей в год. Сейчас большая часть наших заведений расположена на Дальнем Востоке, в Приморском крае, Амурской области и Хабаровском крае.
Когда мы открывали первое автокафе во Владивостоке в 2011 году, я и представить себе не мог, что у нас получится с нуля построить такой бизнес. В этой книге я постарался максимально честно и откровенно рассказать о том, как мы создавали и развивали Coffee Machine, какие ошибки совершали, как их исправляли, как начинали все заново и какие решения выработали со временем. Я надеюсь, что вы найдете здесь много практически полезных вещей, связанных с созданием сети заведений общепита. Например:
• что нужно и не нужно делать на старте проекта в сфере общепита;
• что следует учитывать, запуская бизнес с инвестором;
• какими плюсами и минусами обладает франшиза и как ее выбирать;
• что надо сделать, чтобы продукт под вашим брендом попал на полки супермаркетов;
• как внедрить систему OKR, чтобы она действительно работала;
• как сделать выбор локаций для автокафе системным.
И это далеко не полный список!
Я постарался сделать книгу не только полезной, но и нескучной. Поэтому в ней вы найдете реальные истории о том, как меня выгнали из запущенного мной бизнеса; как мы открыли ресторан и в первый же день поняли, что всё сделали не так; как мы выдергивали из мерзлоты 40-футовые морские контейнеры, чтобы на их месте установить наши павильоны; как наши партнеры совершили рейдерский захват объектов и многое другое. А чтобы наш рассказ получился более объемным и честным, я предложил тем, кто в разное время работал в Coffee Machine и был свидетелем происходившего, изложить свою версию и поделиться мнением.
Несмотря на то что я просил людей не избегать критики и прямо говорить, что мы делали или делаем не так, в итоге ее оказалось меньше, чем лично мне хотелось бы. Но именно критические замечания помогают и Coffee Machine совершенствовать процессы, и мне работать над своими недостатками. Так что мы приводим рассказы такими, какими их получили, — без цензуры.
Наверное, каждый предприниматель считает созданную им компанию особенной. Но мне хочется верить, что Coffee Machine — действительно не совсем обычная российская компания. У нас горизонтальная структура и своя особая культура, в которой ценятся открытость и инициативность, свобода и ответственность. Мы стремились создать такую среду, в которой люди могли бы свободно говорить о своих идеях, спорить с кем угодно, делать то, что им нравится, и кайфовать от этого. И мне кажется, во многом именно благодаря этому мы достигли нынешних успехов.
Когда я только начинал свой бизнес 13 лет назад, мне было 23 года и у меня отсутствовал опыт в ресторанной сфере. Я ничего об этом не знал, и мне очень недоставало этих знаний. Поэтому я постарался написать такую книгу, какой мне самому так не хватало тогда: о том, как устроена работа в общепите; что надо обязательно делать как можно раньше, а чего лучше не делать вообще; на чем стоит сэкономить, а на чем нет, потому что в итоге это обернется потерей денег.
Но эта книга предназначена не только для людей, которые хотят запустить проект в сфере общепита, создать сеть или продавать франшизу. Я также хочу рассказать историю Coffee Machine действующим и новым сотрудникам — наша команда за последние годы значительно выросла. Надеюсь, что книга поможет им многое понять, послужит ориентиром в разных вопросах и будет работать на сохранение той корпоративной культуры открытости, которая была заложена в компании изначально.
Глава 1. Предыстория. Что было, когда Coffee Machine еще не было
Как научиться видеть вокруг себя бизнес-возможности
Я родился в Уссурийске в самой обычной семье. Мой отец работал машинистом электропоезда, а мама — помощником нотариуса. Родители были очень молоды, когда я появился на свет. А когда подрос, дали мне понять, что я должен во всем рассчитывать на свои силы.
Первые предпринимательские опыты
В старших классах школы я с другом собирал алюминиевые банки, сдавал их в пункты цветмета и таким образом зарабатывал карманные деньги. Приближалось начало взрослой жизни, и меня очень пугала перспектива работы по найму. Отсиживание положенного времени с девяти до шести, какие-то начальники, которые будут распоряжаться мной и указывать, что делать, — все это наводило на меня невообразимый ужас. Примерно тогда я понял, что хочу быть предпринимателем.
Решил поступать в вуз на экономический факультет, потому что тогда казалось, что экономика ближе всего к бизнесу, предпринимательству. В 2004 году я поступил во Владивостокский государственный университет. Родители выдавали мне 500 рублей на неделю. Сначала я думал, что это огромная сумма. Но в самостоятельной жизни студента в общаге оказалось, что ее хватает на один день.
Мне очень хотелось денег. Хотелось встречаться с девушками и водить их на свидания. Да и есть тоже очень хотелось. У меня просто не было вариантов, надо было думать, как заработать.
Примеров для подражания, каких-то старших товарищей, на которых можно равняться, у меня не было. Наоборот, в то время меня поражало, что все вокруг такие пассивные: идут на какую-то дурацкую работу или только учатся при поддержке родителей. Мне хотелось чего-то большего, хотелось доказать самому себе и окружающим, что я чего-то стою.
Учиться-то я учился, но думал: «Кому вообще нужно это экономическое образование? Куда с ним потом?» И впоследствии оказалось, что я не зря сомневался. Многие после окончания учебы в университете становились обычными продавцами в магазинах, если к последнему курсу не успевали наработать себе какое-то реноме.
Сначала я занялся распечатками. У меня был принтер, и я буквально в первую неделю в общаге выяснил, что он всем очень нужен. Я расклеил по всему общежитию объявления «Распечатка» и стал на этом зарабатывать. Потом решил делать переводы с английского. При том что тогда английский язык я вообще не знал. Но зато у меня была программа-переводчик PROMT. Переводил он криво, но результат я переделывал в более или менее нормальный текст. Как ни странно, за это хорошо платили. Студентам постоянно требовалось переводить какие-то учебные материалы.
Потом к распечаткам и переводам добавились рефераты и курсовые. По большей части я откуда-то копировал материал, писал заключение, введение, содержание. Принцип у моего маленького бизнеса был такой: если работу не приняли, я ее не переделываю, а просто возвращаю деньги. Возвращалось, наверное, 15–20 % работ, что меня вполне устраивало.
Но все это было, конечно, несерьезно. Тогда меня занимала идея торговать, то есть покупать что-то дешевле в одном месте, привозить и продавать дороже в другом. И так получилось, что, несмотря на свое нежелание работать в найме, я очень короткое время все же поработал сити-менеджером, а по сути мерчандайзером одного производителя сливочного масла из Новосибирска. Мой новый работодатель быстро понял, что я ему не нужен, и уволил меня, да и мне самому все это было совершенно неинтересно. Но зато я узнал, что у этого производителя закупочная цена на масло вдвое ниже той, что я видел в розничных магазинах.
Перспектива возить шикарное масло — закупать его в Новосибирске и продавать во Владивостоке — мне страшно понравилась. Мы с моим другом Валентином Алексеевым твердо решили стать дистрибьюторами сливочного масла и ринулись реализовывать свой бизнес-план.
Это оказалась самая тупая и непродуманная идея из всех, что когда-либо приходили в наши головы. Мы купили несколько огромных 20-килограммовых брусов масла, потому что посчитали, что именно на таком, а не фасованном масле мы сможем заработать больше. Но, во-первых, оказалось, что розничные магазины закупают масло по цене более выгодной, чем предлагали мы. А во-вторых, они отказывались брать эти гигантские куски, их нужно было хотя бы разделить на части.
Мы с Валентином притащили масло домой и сначала попробовали распилить его обычной пилой для дерева. А это примерно то же самое, что пытаться распилить кусок глины, то есть совершенно невозможно. Ножовка по металлу тоже не помогла. Тогда я призвал на помощь все свои познания в области электротехники и сконструировал такую П-образную штуку из дерева, между концами которой была натянута нихромовая нагревающаяся проволока.
Мы воткнули мое устройство в розетку — и процесс пошел! Масло шипело и распиливалось, мы были близки к победе, но потом произошло короткое замыкание, пробки выбило, а розетка сгорела и оплавилась. В общем, мы решили этот опыт не повторять.
Масло надо было где-то хранить, а в бытовой холодильник оно не помещалось. Поэтому мы хранили его в гараже. К счастью, была зима и температура там держалась в районе минус десяти.
Кое-как распилив масло, мы начали предлагать его розничным магазинам. И тут выяснился еще один момент, о котором мы совершенно не подумали, — документооборот. Ни юрлица, ни бухгалтера у нас, понятное дело, не было. Закупщики в супермаркетах иногда открыто вымогали деньги. В одном из магазинов закупщица с порога заявила нам с Валентином: «Удивите меня!» Чем очень удивила нас, ну а мы ее как-то не смогли.
За всей этой суетой на горизонте замаячила весна, а у масла начал заканчиваться срок годности. Мы отвезли его на большой городской рынок и отдали за полцены тем, кто там торговал. Мы не заработали ни копейки, но с облегчением выдохнули и решили больше никогда не ввязываться во что-либо подобное.
Мой самый лучший бизнес
Жизнь в студенческой общаге имела свои неповторимые особенности. На 800 студентов в общежитии было одно помещение с тремя ваннами. Все там и мылись, и стирали. Периодически холодной водой, потому что горячую часто отключали. Кто-то стирал в тазиках, кто-то проявлял смекалку: мылся и стирал одновременно, намыливая одежду прямо на себе. Я же раз в две недели приезжал домой к родителям в Уссурийск с большими пакетами, чтобы постирать одежду в машинке, что, в общем, тоже было неудобно.
И на втором курсе я придумал, что было бы здорово установить стиральные машинки в общаге и брать плату за стирку. С этой идеей я пошел к смотрителю общежития, который отправил меня в хозяйственный отдел университета. А оттуда меня послали к ректору, сказали, что вопрос надо согласовывать с ним.
Секретарь мое заявление ректору решил не передавать. Студенты, стиральные машинки — ерунда какая-то, у ректора других важных дел хватает. Я понял, что надо этот вопрос обсуждать с ним лично, но никак не мог застать его на месте, он был практически неуловим. Каждый день после окончания занятий я слонялся в районе его кабинета, не теряя надежды на встречу. И через полгода я его все-таки встретил!
Я протянул ему заранее подготовленное прошение, состоявшее из одного предложения: «Прошу предоставить мне место в общежитии для размещения прачечной». К моему удивлению, он сразу все согласовал и даже написал на моем прошении собственной рукой: «Хорошее дело».
А дальше это хорошее дело стало продвигаться очень быстро. Благодаря волшебному документу с подписью ректора мне не только выделили помещение для установки стиральных машинок, но еще и бесплатно подвели коммуникации и даже первое время не брали арендную плату.
Нужны были деньги на покупку стиральных машинок, и я попросил в долг у родителей 60 тыс. рублей. Давать деньги они мне не хотели категорически. Считали затею глупостью и опасались, что все это будет отвлекать меня от учебы. Согласились только тогда, когда я показал им документ с подписью ректора.
Я купил четыре самые дешевые бытовые стиральные машинки и две сушилки в магазине «Домотехника». Все это обошлось мне в 50 тыс. рублей. Остальные 10 тыс. я заплатил за работу знакомому электрику с подводной лодки. Он подсоединил машинки и сушилки к купюроприемнику от игровых автоматов — этот механизм позволял включать технику автоматически после внесения оплаты. Купюроприемник находился в отдельном чугунном ящике и управлял временем на всех машинках.
Десять минут стирки стоили 10 рублей. В среднем на стирку требовалось 30–40 рублей. Первыми покупателями услуги стали мои знакомые, которые тоже жили в общаге. А дальше они начали рассказывать об этом своим знакомым, и бизнес заработал.
Это был мой самый лучший бизнес, о его продаже я сожалею до сих пор. Мне не надо было делать ничего! Я просто раз в три дня приходил, отпирал ящичек и забирал оттуда наличные.
Несмотря на то что через год университет все-таки одумался и стал взимать с меня арендную плату в размере 10 тыс. рублей, машинки иногда выходили из строя и их приходилось чинить, в среднем в месяц я зарабатывал 30–40 тыс. рублей. В 2006 году это были большие деньги для студента. Многие выпускники ВГУЭСа работали полный день за такую зарплату, а я получал столько же, практически ничего не делая.
Мой прачечный бизнес проработал три года. В 2009 году я продал его однокурснице за $10 тыс., потому что собрался уехать учиться в Австралию и думал, что уже не вернусь назад.
Рассказывает Иван Борщов, одноклассник:
Дмитрия я знаю с пятого класса, мы вместе учились сначала в школе, потом в университете. Он был неконфликтным, не был задирой. Он очень любил книги, был таким ученым-мечтателем. Я помню, что он купил сварочный аппарат, потому что хотел сконструировать новую подводную лодку. А вот коммерческая жилка у него проявилась в университете. Я и представить не мог, что Дмитрий когда-нибудь построит большую компанию, я не замечал у него лидерских качеств, знал его совсем с другой стороны.
Как научиться видеть вокруг себя бизнес-возможности
Сейчас меня иногда приглашают выступить перед студентами в качестве состоявшегося предпринимателя. Многие из них, как и я когда-то, мечтают о предпринимательской карьере. И на таких встречах часто звучит вопрос: «Как научиться видеть вокруг себя бизнес-возможности?» Честно говоря, этот вопрос меня всегда ставит в тупик. Я не знаю!
Мои предпринимательские опыты случались каждый раз спонтанно, от безысходности — просто очень нужны были деньги на жизнь. Но если попытаться проанализировать, я же всегда предлагал другим людям то, чего мне не хватало самому. Этого обычно не хватало и им тоже, и они были готовы за это платить. Чаще всего такой подход работает гораздо лучше, чем попытки просто что-то скопировать. О копировании мы еще поговорим чуть позже.
Но тут важно помнить, что из любого правила бывают исключения. Например, после поездки в Америку по программе Work&Travel мне очень не хватало мексиканской кухни. Для американцев мексиканская еда такая же понятная и любимая, как для нас, например, грузинская или узбекская. На западном побережье США очень много сетей общепита с мексиканской кухней. Особенно меня впечатлила сеть Chipotle. Там были огромные буррито, основу которых составляют лепешка, рис и кукуруза, и можно добавлять разные другие ингредиенты на свой вкус. В Chipotle всегда тусовались строители, здоровенные суровые работяги. Порция стоила недешево — от $10. Для сравнения: тогда в McDonald's можно было поесть за $5. Зато в Chipotle еда была более здоровая и при этом очень вкусная.
В общем, я долго вынашивал идею ресторана с мексиканской кухней. И когда нас с Валентином «уволили» из нашего первого настоящего бизнеса, мы в 2013 году решили эту идею все-таки реализовать и открыли ресторан Burritos. Я думал, что раз мне этого не хватает, то наверняка не хватает многим. Но это был полный провал!
Жители Владивостока не были знакомы с мексиканской кухней и не понимали, зачем она им, почему они должны ее пробовать. К тому же при открытии ресторана я совершил множество ошибок: неудачно спланировал помещение, кухню, освещение. Посадка была некомфортна для гостей, сама локация выбрана неудачно.
Мы строились полгода. Вложили с Валентином остатки собственных денег и привлекли инвестора. Были сложности с выведением вытяжки и электричеством. Я очень ждал открытия, но в первый же день, наблюдая за гостями, понял, что проект не взлетит. На второй день пришло понимание, что этот бизнес лучше продать.
На открытие мы пригласили знакомых, активно всех зазывали, и пришло действительно много людей. Но я увидел, что у нас нет цельной концепции, что гостям все неудобно. Им предлагалось собирать ингредиенты на свой вкус из салат-бара. Но у них возникала ассоциация со столовой, не было привычных официантов, для оплаты надо было идти на отдельную стойку. Все было нелогично и непонятно. Мы очень много внимания уделили интерьеру, сделали слишком большое меню, а думать нужно было совсем не про это, а про удобство для гостя.
Наш мексиканский ресторан проработал полтора месяца, и мы его продали. Практически по цене инвестиций. Мы могли потерять намного больше, нам просто повезло.
Возвращаясь к вопросу о том, как научиться видеть и использовать возможности: во-первых, я заметил, что многие люди у нас как будто стесняются оказывать какие-то новые, ранее не существовавшие услуги и брать за это деньги. Может быть, это какие-то пережитки нашего общего советского прошлого, такое коллективное бессознательное.
Во-вторых, даже когда люди видят бизнес-возможности, они боятся рискнуть, выйти за пределы привычного и комфортного. Как вариант, им не хватает какой-то в хорошем смысле наглости и уверенности в себе. Звучит банально, но предпринимательство — это про толерантность к риску и возможной неудаче. Предприниматель во многом похож на боксера, который выходит на ринг, будучи готовым в любой момент получить по морде. Если ты хочешь быть предпринимателем, ты должен быть готов к тому, что в любой момент можешь упасть, должен понимать, что такое просто случается. Иногда по независящим от тебя причинам. Вопрос в том, сколько времени тебе потребуется, чтобы снова подняться.
А еще нужно быть готовым к тому, что ты можешь не найти поддержки у своих близких. Например, мои родители смирились с моим статусом предпринимателя, только когда автокафе Coffee Machine стали открываться по всему Приморью и открылись в том числе в моем родном Уссурийске. Только тогда наступил момент, когда они перестали мне говорить: «Сынок, когда ты уже набалуешься? Ну что ты все ерундой занимаешься, найди уже нормальную работу». Мне кажется, только когда я повел их на экскурсию по офису Coffee Machine и они увидели, сколько людей в нем работает, они поверили, что я занимаюсь чем-то серьезным. На тот момент моему бизнесу было уже шесть или семь лет.
У меня очень хорошие отношения с родителями, мы с ними расходимся только в вопросе предпринимательства. Почему-то они к нему относятся с большим недоверием. Даже сейчас иногда меня спрашивают, не пришло ли время продать бизнес.
Но я не хочу продавать бизнес. Предпринимательство дало мне свободу, возможность не быть привязанным к одному месту. Я практически в любой момент могу взять билет и улететь за новыми впечатлениями. Появилась возможность не думать о деньгах постоянно, просто создать для себя человеческие условия жизни. Я еще помню это состояние, когда ты о них думаешь во время похода в магазин или ресторан, когда едешь на машине и не знаешь, хватит ли на бензин. Но помимо всего прочего предпринимательство — это возможность создать что-то реально классное, чего раньше не было. Нечто такое, что измеряется не только в деньгах.
Подводя итоги этой главы
• Если вы ищете идею для собственного бизнеса, задумайтесь о том, чего вам самому не хватает. Этот подход работает гораздо лучше, чем попытки просто что-то скопировать. Но не забывайте о том, что из любого правила есть исключения и вы можете ошибиться.
• Не стесняйтесь брать деньги за услугу, которой раньше не было и которую вы придумали.
• Предпринимательство дает свободу. Но вы должны быть готовы к риску, к неудачам. Предприниматель во многом похож на боксера, который выходит на ринг, будучи готов в любой момент получить по морде.
• Если вы хотите стать предпринимателем, вы должны понимать, что близкие могут вас не поддержать. Нужно искать точку опоры внутри самого себя.
Глава 2. Как я поехал учиться в Австралию и почему вернулся в Россию
Стоит ли копировать то, что нам понравилось в других странах
Я решил включить в книгу рассказ об Австралии, потому что без этого опыта, возможно, Coffee Machine не случилась бы или компания была бы совсем другой. Именно в Австралии мне пришла идея создания бизнеса в сфере общепита. Именно там я увидел разнообразие форматов таких бизнесов. Именно там распробовал по-настоящему вкусный кофе и понял, как важно, чтобы кофе был хорошим.
Я окончил университет в 2009 году, как раз после экономического кризиса, который случился годом ранее. Тогда мне казалось, что в России все плохо и лучше уже не будет. Во Владивостоке многие потеряли работу, а тем, кому удалось ее сохранить, урезали зарплаты. Выпускнику-экономисту получить хорошее место было практически невозможно.
Во время учебы в университете я дважды ездил в Америку по программе Work&Travel. На летних каникулах работал в супермаркетах Северной Каролины и Калифорнии, учил язык. Мне там нравилось, было ощущение, что есть огромное количество возможностей для тех, кто молод и готов работать. И тогда я подумал, что хотел бы снова пожить за границей. Но не в Америке, а в Австралии.
Австралия мне тогда представлялась сказочной, необычной страной. Манящей и привлекательной. Я еще не знал, захочу ли там остаться навсегда, но такой вариант тоже рассматривал. Учеба в одном из австралийских университетов давала возможность долгого пребывания в стране. Поскольку во ВГУЭСе я отучился на экономиста, решил выбрать что-то близкое к этому. Остановился на специализации Master of Professional Accounting, которая давала возможность впоследствии получить рабочую визу и остаться. По сути, это бухгалтерия и финансы.
Я хотел жить в Сиднее, соответственно рассматривал местные университеты. В итоге кто-то из знакомых посоветовал мне Университет Чарльза Стерта. Обучение там стоило 9 тыс. австралийских долларов за семестр. В пересчете на американские доллары это было 6 тыс., а в пересчете на рубли — около 150 тыс. У меня были деньги на переезд от продажи моего прачечного бизнеса. Родители согласились помочь с оплатой обучения, но все остальные расходы — проживание, питание и прочее — я должен был оплачивать сам.
Поступить было совсем не сложно. Я сдал тесты GMAT и IELTS, серьезно к ним готовился полгода. Затем подал документы через компанию-посредника во Владивостоке. Вступительные экзамены сдавал дистанционно. За лето удалось оформить все документы, и в сентябре я уже был в Сиднее.
Учеба в Университете Чарльза Стерта
Я снял комнату в квартире недалеко от центра за 1500 австралийских долларов на сайте Gumtree — это аналог нашего «Авито». В ней я жил не один, а вместе с соседом-поляком. Во второй комнате жила пара из Ирландии. В целом в Австралии я всегда делил жилье с кем-то еще, потому что стоимость аренды очень высокая.
Оказалось, что с ирландцами мы не так уж сильно различаемся по менталитету, только говорили мы на английском. Теперь я точно знаю про ирландцев, что они перепьют любого русского. Я с ними как-то раз поехал на «Формулу-1» в Мельбурн на четыре дня, так они начали выпивать даже не в аэропорту, а в метро по пути в аэропорт. И все четыре дня пили не останавливаясь. Хотя это была не компания молодых людей, от которых можно ожидать чего-то подобного, а парень и девушка в возрасте чуть за 40 лет и их многочисленные ирландские друзья.
С ними жизнь нас развела, а с соседом-поляком мы до сих пор поддерживаем связь. В процессе совместного проживания мы выяснили, что русский и польский языки похожи намного больше, чем принято думать. Бывало так, что он разговаривал по телефону и я частично понимал, что он говорит. Мы с ним общались в основном по-английски, но иногда что-то забывали и вставляли слова на родном языке. И понимали друг друга!
В университете мне порекомендовали до начала учебы три месяца позаниматься в языковой школе, подтянуть английский. Собственно, так я и сделал — пошел в рекомендованную школу. А в декабре начались занятия в университете.
Кстати, в Австралии есть интересная практика: почти все молодые люди не поступают сразу после окончания школы в университеты. Обычно они идут работать примерно на год, зарабатывают деньги и едут путешествовать. В зависимости от количества накоплений и поддержки родителей они отправляются либо в недорогую Юго-Восточную Азию, либо в более дорогую Европу. Там они живут в хостелах с классной атмосферой среди таких же молодых путешественников, познающих мир, или пользуются возможностями каучсерфинга. Перемещаются по странам либо на автобусах, либо скидываясь через специальный онлайн-сервис на бензин тому, у кого есть автомобиль. Через год-два молодые люди возвращаются домой и начинают думать о том, какое получать образование. То есть к выбору университета они подходят в возрасте 23–24 лет и делают это уже более осознанно.
Когда я впервые пришел в университет, оказалось, что там практически нет австралийцев. Не только среди студентов, но и среди преподавателей. Они вели занятия на английском, но иногда говорили с таким чудовищным акцентом, что было сложно что-либо понять. Например, один из предметов вела уроженка Индии, но я не мог разобрать ни слова, проще было читать учебник. Зато все преподаватели были практиками. Ни один из них не был только педагогом, каждый работал в сфере финансов в какой-то организации. Поэтому с ними было интересно — можно было отвлечься от основной темы занятия и просто поговорить о том, как что происходит на практике.
Примерно треть нашей группы составляли китайцы. Они держались очень обособленно, не общались с остальной группой. Помимо меня был еще один студент из России, а также ребята из Турции, Таиланда, Вьетнама, Индии и других стран. Поскольку специальность Master of Professional Accounting была иммиграционная, поступали на нее, соответственно, иностранцы, желавшие остаться в стране. Но такой интернациональный состав — это классно! Мы очень сдружились.
Сам университет на меня не произвел впечатления. Я даже сначала расстроился. Мой родной ВГУЭС — это маленький город с большими учебными корпусами и общагами. А Университет Чарльза Стерта был компактным и ничем внешне не примечательным.
Если говорить об учебном процессе, лекций не было — весь материал мы изучали самостоятельно. Насколько я понял, так выстроен процесс в большинстве австралийских университетов. Сам изучаешь предмет, читаешь учебники, а затем приходишь на семинар, где обсуждается прочитанное, или на контрольную.
Нагрузка была очень большой. Чтобы покрыть расходы на проживание, я подрабатывал кем мог — от официанта до технического подмастерья. Но в периоды подготовки к сессиям я нигде не мог работать, с утра до вечера сидел в библиотеке и готовился. Учебники были гигантскими, да и финансы в принципе непростая сфера.
Контроль во время экзаменов был очень строгим. В аудитории на 20 человек было пять проверяющих. Шпаргалки пронести абсолютно невозможно. Во время экзамена звенящая тишина, все обязаны сдать телефоны, разговаривать запрещено. С собой можно принести только бумагу, ручку и калькулятор.
Это был разительный контраст со ВГУЭСом. Там я однажды пропустил целый семестр, потому что задержался в Америке, и это никак не повлияло на мою учебу. В Университете Чарльза Стерта подобное даже представить немыслимо. Было ощущение, что за первый семестр тут я пропустил через себя столько же учебного материала, сколько за пять лет в России.
Откуда-то скопировать материал для курсовой работы было нельзя. Сначала текст загружался в специальную программу, которая проверяла его на плагиат. Причем проверка шла по работам не только нашего курса, но и других студентов за несколько предыдущих лет. Даже если совпадение было по двум предложениям, программа могла отклонить работу, и ее было просто невозможно загрузить на учебный портал.
В течение первого семестра у меня был драйв от учебы, заводила сама сложность процесса, для меня это был вызов. Перед экзаменами надо было сдать кучу контрольных и курсовых работ. Но уже к концу первого семестра я понял, что финансы, бухгалтерия — это совсем не мое. Да и сама Австралия в целом не вполне оправдала мои ожидания.
Австралия — прекрасная страна, а австралийцы — приятные в общении и расслабленные люди. Невероятно комфортная городская среда. Сидней — один из лучших городов, которые мне доводилось видеть. Остальные города, в которых я останавливался во время путешествий по стране, мне тоже очень понравились. В основном я исследовал восточное побережье. Я ездил на север, за Брисбен. Мельбурн оказался невероятным городом с очень красивой и необычной архитектурой. Если бы я знал заранее, выбрал бы его, а не Сидней, потому что там намного интереснее и больше молодежи.
Но при этом, пока я жил в Австралии, меня не покидало ощущение какой-то провинциальности. Возможно, потому, что я все время сравнивал ее с Америкой. По сравнению с США Австралия производила впечатление богатой провинции, где ничего особенно интересного не происходит, вся активная жизнь довольно далеко, все очень неспешно и размеренно. Мне был 21 год, и мне там было тихо, спокойно и скучно. А хотелось быть в центре чего-то активного и динамичного. Сейчас, в 36 лет, наверное, мне было бы там вполне комфортно, все бы меня устраивало. Но тогда — нет.
Перемена планов
Во время второго семестра учеба превратилась в каторгу, и я четко осознал, что не хочу быть финансистом и не хочу оставаться в Австралии. Возможно, если бы я учился по специальности, которая мне нравилась, все было бы по-другому. Но меня накрыло ощущение какой-то бессмысленности. Я думал: «Ну хорошо, я окончу университет, устроюсь на работу. Буду что-то зарабатывать. Для чего это все?» И я не смог интегрироваться в австралийское общество, ощущал себя там не на своем месте.
В целом Австралия показалась мне страной, сложной для интеграции. Возможно, потому, что у меня не появилось друзей среди австралийцев. Я в основном общался с такими же иммигрантами, как и я, с ирландцами, поляками, словенцами, французами. Австралийцы, с которыми мне довелось поработать, казались мне странными. Как будто им в жизни ничего особо не нужно, потому что все и так уже есть. Причем это были не какие-то очень состоятельные, а самые обычные австралийцы. Мои ровесники выглядели какими-то незрелыми. То есть ты общаешься с человеком, которому 25 лет, а у него круг интересов как у 14-летнего. Единственный австралиец, с которым у меня сложились дружеские отношения, был моим начальником, и ему было за 50 лет.
Еще мне показалось, что австралийцы довольно настороженно относятся к иммигрантам. В Америке я такого не замечал, но там и иммигрантов намного больше. Австралия более социалистическая, есть поддержка государства, минимальный уровень благосостояния, ниже которого австралийцы не опускаются. В Америке у граждан уровень доходов может различаться драматически, поддержка государства минимальна — настоящий жестокий капитализм. Американцев можно встретить на самых непрестижных работах, а в Австралии простым трудом, от клининга до помощи на кухне, занимаются в основном иммигранты.
Я хотел вернуться в Россию и строить какой-то бизнес именно здесь. Я понимал, что, если останусь в Австралии, меня ждет обычная жизнь наемного служащего с возможной перспективой нормального заработка и достатка. Благополучная, спокойная и очень скучная жизнь. А в России я мог создать что-то новое, что-то изменить к лучшему в стране, поменять подходы к работе. То есть прожить жизнь, наполненную смыслом. Поэтому я кое-как доучился до конца второго семестра и взял академический отпуск. Решил еще на время остаться в Австралии, чтобы заработать немного денег, а уже после этого вернуться домой.
Мне не было жалко времени и сил, потраченных на весь этот эксперимент. Оглядываясь назад, я ни о чем не жалею. За почти два года в Австралии я получил интересный и полезный жизненный опыт, подтянул английский язык. Не жалею, что не доучился, потому что все равно не смог бы работать по специальности.
Учеба в университете дала мне уверенность в своих силах. Когда я впервые увидел, что собой представляет сессия, я подумал: «Нереально, проще сразу бросить эту затею». Я ведь до этого учился абы как, если честно. А тут стопка учебников на английском, которая не помещается в ящики стола, контрольных целая куча. Но это стало своего рода соревнованием с самим собой, и я в итоге все сдал. Не скажу, что на отлично, но смог продолжить учебу. Так что это был полезный опыт мобилизации сил и концентрации, полное погружение в незнакомую до этого тему. Появилось ощущение, что могу немного больше, чем мне самому иногда кажется.
Интернациональная среда — это тоже полезный опыт. Начинаешь смотреть на мир как на большую деревню и перестаешь себя так четко ассоциировать с какой-то одной нацией. И круг общения себе выбираешь не по нации, а по схожим ценностям и мироощущению.
Знания из университета мне не пригодились, они оказались неприменимы к российским реалиям. А вот из опыта работы я извлек немало полезного.
Работа в Австралии
Когда я вернулся в Россию, мне было 23 года и я уже по-другому смотрел на многие вещи. Я видел, как ведется бизнес в австралийских компаниях, и некоторые особенности российского бизнеса уже не казались мне нормальными. Я сравнивал корпоративные культуры: как люди общаются между собой, как они работают.
Австралийцы отличаются большей размеренностью в подходах. У нас в России, как мне кажется, люди часто пытаются все сделать быстро, с наскока, а потом долго отдыхать. А там склонны работать медленнее, постепенно продвигаться к результату.
В австралийских компаниях у сотрудников больше внутренней ответственности. То есть даже на самых низких позициях все стараются делать свою работу максимально качественно. Контроль за этим тоже строгий. И мне кажется, что управлять австралийской компанией проще, чем российской. Потому что в целом в коллективе у людей больше доверия друг к другу, меньше каких-то внутренних конфликтов.
В австралийских компаниях гораздо больше взаимоуважения. Кем бы ты ни работал, даже представить невозможно, чтобы начальник на тебя орал. А у нас такое сплошь и рядом. Но из любого правила бывают исключения. Я некоторое время работал помощником на кухне у повара-ливанца. Он постоянно орал, матерился и кидался в других поваров разделочными досками. Национальный колорит, горячая кровь. Готовил он божественно, был гениальным шефом. Что совершенно не мешало ему быть довольно неприятным человеком.
Как-то раз мы с ним поругались. Он швырнул в меня доску, а я в ответ сделал то же самое. Он сначала опешил, а потом заорал: «Пошел вон! Ты уволен!» На следующий день я пришел за причитавшейся мне зарплатой. А он отказался ее выплачивать: «Иди в профсоюз!» Ну я и пошел в профсоюз. Загуглил адрес, приехал и увидел небоскреб в деловом центре. Поднялся на какой-то высокий этаж и оказался в шикарном офисе из стекла и бетона. Там располагался профсоюз — что-то вроде нашей трудовой инспекции.
Я работал легально, у меня как у студента было право работать 20 часов в неделю. Я рассказал о том, что меня выгнали без оплаты, швыряли в меня предметами. На что сотрудницы офиса округлили глаза: «Да вы что! И это здесь, в Сиднее?!» Они меня выслушали и заверили, что вопрос будет решен завтра же. И на следующий день мой бывший босс действительно сам позвонил и сообщил, что я могу прийти за зарплатой. Не знаю, что они ему сказали и чем пригрозили, но это сработало.
Вообще, найти в Австралии работу, где нужно все делать руками, совсем не сложно. Найти такую, где надо еще и думать, тоже возможно. На вакансии квалифицированных специалистов я не претендовал. Но те мои одногруппники, которые получили диплом, не сразу успешно трудоустроились. Кому-то пришлось полгода ходить по собеседованиям. Но это во многом зависит от личных качеств кандидата и степени владения языком.
Во время учебы я подрабатывал официантом в компании, которая поставляла персонал на разные крупные мероприятия. Мне эта работа нравилась, потому что большая часть этих мероприятий проходила на главном олимпийском стадионе Сиднея. Однажды мне даже довелось поработать на концерте рок-группы AC/DC! Это было очень круто. Несколько раз я работал, когда проходили игры регби, и даже стал немного разбираться в том, что происходит на поле. У Новой Зеландии очень сильная команда, там такие суровые ребята, все в татуировках, даже на лицах. Они частенько побеждали, и австралийцы уходили с матча пьяные и грустные.
Когда я взял в университете академический отпуск, то устроился на работу в компанию, которая занималась строительством и клинингом. У нас была команда из пяти человек, мы разъезжали на большом автобусе и счищали граффити со стен с помощью специальной супермощной паровой установки. Дело в том, что в австралийских школах нулевая терпимость к граффити. Например, приходит в шесть часов утра в школу сторож, видит на стене граффити и тут же звонит нам. И мы должны как можно быстрее примчаться и убрать их до начала уроков. Сперва рисунок обрабатывается кислотой, а потом сильная струя пара, которая бьет метров на пятнадцать, растворяет его. Аппарат был настолько мощным, что я поначалу опасался, как бы граффити с бетона не сошли вместе с ним же.
А после обеда мы обычно отправлялись в бары чистить ковры. Потому что в австралийских барах везде лежат ковры. Парогенератор справлялся с такой задачей великолепно, ковры становились как новенькие. Посмотрел я на все это и договорился с начальником, чтобы он разрешил мне по вечерам брать эту машину с паровой установкой. В обмен я вместо него выезжал на ранние заказы — он любил поспать.
Я дал объявление «Чищу мебель и ковры» на том же сайте Gumtree и выполнял частные заказы, чтобы дополнительно заработать. Я получал зарплату 3,5 тыс. австралийских долларов в месяц — это ее минимальный размер в Австралии. А мне хотелось большего. На объявление в основном откликались иммигранты. Видимо, коренные австралийцы улавливали мой акцент, и он не вызывал у них доверия. Зато поляки, корейцы и китайцы были готовы заплатить мне три сотни за выезд. Моя мобильная химчистка приносила дополнительные 2 тыс. австралийских долларов к зарплате. Парогенератор не требовал использования специальных чистящих средств, так что расходы у меня были только на бензин. Получалась неплохая прибавка.
Живя в Австралии, я обратил внимание, что там люди очень ценят свое время. В отличие от Америки, никто на работе не задерживается: рабочий день окончен — все пошли домой. Баланс между работой и личной жизнью для австралийцев — почти религия. В 17:00 у большинства из них заканчивается рабочий день, они выходят из своих офисов — некоторые еще в пиджаках, но уже в пляжной обуви.
