Повелительница Рун E-Book

Torsten Fink

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 499

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Темное фэнтези в средневековой скандинавской атмосфере. Брата и сестру втягивают в масштабное противостояние тьмы и света. Сироты Айрин и Барен трудятся в трактире. Однажды необычная чужестранка начинает задавать Барену странные вопросы: есть ли у них стража, сколько ее… А еще по секрету рассказывает, что в мешке с руной, защищающей деревню от чумы, обязательно лежит золото. Решив это проверить, парень открывает мешок. Однако бумажка с защитными рунами тут же сгорает, а внутри оказывается пусто. Пытаясь спасти брата от гнева мастера рун, Айрин подделывает записку. Увидев в девушке потенциал, мастер рун берет сирот под свое крыло и отправляется с ними в путешествие по стране. Так Айрин и Барен оказываются втянуты в игру темных сил, где колдуны и драконы ведут свои тайные дела. Откуда взялась сила Айрин? Есть ли что-то темное внутри нее? И смогут ли брат и сестра противостоять злу? Проработанный авторский мир с магией, драконами и колдунами. Понравится любителям "Тени и кости" и "Смертельного образования".

Leseprobe

Торстен Финк Повелительница Рун

Text Copyright © 2019

by Thienemann in Thienemann-Esslinger Verlag GmbH, Stuttgart by Torsten Fink (author) cover design by Maximilian Meinzold

© Васильева Марина, перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Узник протянул руку, не в силах противиться искушению. Невидимая стена была на прежнем месте – она стояла здесь более трёх веков. Сколько раз он искал её на ощупь? Сбился со счёту. Стена держала взаперти лишь его тело, но не дух. Дух его мог вырваться наружу, мог коснуться – не мира, а вездесущей незримой силы, пронизывающей всё сущее. Энергия эта была столь же древней, как и боги, может, даже старше, и лишь немногие понимали её сущность так, как это было под силу узнику. Хелия – так нарекли древнюю магическую силу мудрецы. Она пронизывала весь мир, но лишь единицы знали о её существовании.

Даже многие ведьмы и колдуны не подозревали, что белая и чёрная магии были лишь отголосками хелии, в лучшем случае – средством использовать крохи этой древней энергии, словно сетью опутывающей всё сущее.

Никто из людей не разумел эту энергию так же хорошо, как узник, который сейчас протягивал руку к невидимой стене, не открывая глаз. Вскоре он погрузился в воспоминания о своей власти, об упоении, которое непременно чувствовал, когда тянул нити этой сети. Он отступил от стены и отвернулся, пытаясь подавить поднимающуюся горечь разочарования. Некогда он потряс основы мира, а потом, находясь на пороге победы, потерял контроль. Хелия обратилась против него, предала его, превратила близкий триумф в сокрушительное поражение и заточила с помощью его же колдовства.

Узник покачал головой, вспоминая, как в то время был глуп. Знал бы он тогда то, что ему известно сейчас! Лишь перед лицом катастрофы ему стало ясно, что хелия обладает собственной волей, что она действует по своему разумению, медленно, но с жёсткой решимостью. Она следовала своим планам, давала решениям дозреть, но главное с того судьбоносного дня скрылось от него, оставив с жалкими крохами власти, которые давала чёрная магия.

Быть может, он давно уже сгнил бы в темнице, если бы однажды не обнаружил, что хелия отбрасывает тень ещё более неуловимую и призрачную, чем она сама. И до этой тени он мог дотронуться, даже с предельной осторожностью воздействовать на неё, а значит – влиять на божественную силу. Он нашёл способ обмануть хелию.

Узник вздохнул, закрыл глаза и последовал вдаль за тенями. Магическая древняя сила собралась в одном месте, будто наблюдая за чем-то и, возможно, действуя на что-то. Он заставил себя оставаться спокойным и затаив дыхание следил за её движением. Что было причиной этой перемены? Куда указывали нити теней? Он уловил неясные очертания одной деревни, расположенной недалеко от Серогорья. Что там происходило? В этом месте не было ни власти, ни мудрости, там вообще не было ничего, достойного внимания. Он послал туда и в Хорнталь своих слуг, однако собранный ими урожай из горя и боли был скуден. Кому или чему дарила хелия столько внимания?

Но главное – как он мог обратить эту перемену в свою пользу?

Книга первая. В тени гор

Хальмат

На ладони лежало пять гвоздей – один кривее другого. Айрин, нахмурившись, разглядывала их.

– И это всё? – спросила она наконец брата.

– Мастер Рамольд дал мне ещё десять геллеров в придачу, я ведь не только подмёл его кузницу, но и принёс свежей воды из колодца! – Барен был явно обижен.

– Совсем немного за три часа. Хорошо тобой попользовались. Это же гвоздь для подковы?

– Он послужит делу, – ответил Барен, уже не скрывая досады. – Ты мне поможешь на крыше или так и будешь стоять и ворчать?

Над деревней разнеслись гулкие удары. Жрец, звоня в колокол, созывал жителей Хальмата в храм на богослужение. Айрин вздохнула: они с Бареном уже давно не были в храме. Лишь в Дни богов у них появлялось время, чтобы навестить старуху Нурру.

– Поживее, дети! А ты, мой мальчик, смотри не упади с крыши! – заскрипела та, высунувшись из окна хижины. – Ещё не хватало, чтобы ты свернул шею, латая крышу старой женщине, которой, да известно богам, уже совсем немного осталось на этом свете.

– Раз дождь заливает дом, значит, крышу надо чинить, – ответила с улыбкой Айрин. – Или ты хочешь, чтобы безносая таки забрала тебя, крёстная?

Старуха презрительно засопела.

– Чего ей меня забирать, дитя? Вон, она уже сидит на пороге.

– Но мы не хотим держать дверь для неё открытой, – с серьёзным лицом возразила Айрин.

– Уж изволь, а теперь помоги своему брату. И попроси богов поберечь его. А ты, Барен, смотри, куда ступаешь своими неуклюжими ногами! Мне не нужны лишние дыры. И поторопитесь, скоро стемнеет. Но сделайте всё как надо!

– Да, крёстная.

Барен скорчил гримасу и придвинул к стене старую бочку. С сомнением проверил карниз на прочность, запрыгнул на него и осторожно продвинулся на крышу.

– Дай-ка мне доски.

– Где ты их взял? – спросила Айрин, передавая распиленные доски наверх. – Дерево, кажется, крепкое.

– Мукомолу они не нужны.

– Ты спросил его?

– Нет, но они с кучей других досок уже не один месяц валяются перед его сараем. Он и не заметит, что несколько штук пропало.

Крыша заскрипела под весом юноши.

– Молоток, – скомандовал он.

Айрин протянула молоток наверх.

– От кузнеца?

– Одолжил. И да, у него я спросил.

Барен проверил инструмент: головка шаталась.

– Надо было подольше подержать в воде, тогда бы рукоять посильнее разбухла. Но на пару-тройку гвоздей хватит. – Он пополз на четвереньках по крыше. – Скажи крёстной, чтобы постучала метлой по потолку там, где течёт.

Айрин передала указание и отступила на шаг, чтобы лучше видеть брата. Вскоре дважды ударил молоток. Нурра в хижине не прекращала стучать, хотя Барен уже прибивал доску на прохудившейся кровле. На западе низко стояло солнце; порывистый ветер принёс с пастбищ изморозь, лёгшую на округу. На востоке упирались в небо горы, прозванные Серогорьем.

– Надо было назвать их Белогорьем. В эту странную зиму только там и осталось вдоволь снега. Хотела бы я отправиться туда летом, – вздохнула Айрин.

Брат прервал работу.

– Дядюшка вряд ли тебе разрешит.

– Но как только мы заплатим выкуп…

– Тогда можешь лазать по горам, сколько тебе угодно, сестричка. Но ждать ещё по меньшей мере год – если всё будет идти хорошо. А когда всё шло хорошо?

Айрин вздохнула. Брат был прав. Дядюшка всегда находил повод вычесть что-нибудь из их нищенского жалованья.

Нурра высунулась из окна.

– Ну как, уже готово?

– Сейчас, – отозвался Барен и снова принялся за работу.

– Просто поразительно, сколько твоему брату требуется времени, чтобы вбить в доску несколько гвоздей, – проворчала старуха. Потом сощурилась и спросила: – Что это? Неужто баранов выгнали пастись в долину?

Айрин обернулась и в который раз убедилась, что глаза у крёстной видят скверно. В действительности это была дюжина всадников, спускавшихся от замка Грюнварт. Они следовали по улице, расположенной поодаль от хижины, в деревню. Вдруг два всадника впереди остановились, посовещались о чём-то, и один из них направил коня к хижине, остальные же отправились дальше.

Всадник был молод, из-под шлема выбивались светлые пряди, на лёгких кожаных доспехах красовался герб замка Грюнварт.

– Что ему нужно? – спросила Айрин.

– Ничего хорошего, – пробурчала Нурра, оглядывая всадника с неприкрытым недоверием.

Барен прекратил стучать и спустился с крыши.

– Приветствую вас, благородные дамы, и вас, кровельных дел мастер, – сказал солдат, снабдив приветствие обаятельной улыбкой.

Айрин в ответ лишь коротко кивнула. Этому солдату было что-то нужно, и сердце подсказывало, что это ей не понравится.

– Ваш конь сбился с пути, оруженосец? – спросила Нурра, встав со скрещенными руками перед дверью.

Всадник дружески похлопал лошадь по загривку.

– О нет, мы оба очень хорошо знаем дороги Хальмата, благородная госпожа. Просто я подумал, что стоит взглянуть на человека, который в День богов стучит молотком.

– Это не запрещено, – вступилась за брата Айрин.

– Конечно нет. И даже если бы было запрещено, вас, по крайней мере, это бы не сильно обеспокоило, Айрин Дочь Ворона, не правда ли? В моей памяти ещё свежи воспоминания, как я не раз прогонял вас с братом из фруктовых садов Грюнбурга, когда вы были детьми.

– Ах, так это вы тот нерасторопный сторож? Не говорю, что мы были в тех садах, но даже если и были, то никто нас там не ловил.

Всадник рассмеялся:

– Довольно того, что я прогонял вас, фройляйн. Ведь если бы я вас схватил – что было бы для меня проще простого, – то пришлось бы вас выпороть. А я не бью девушек.

– Из страха, что они будут сопротивляться и одержат над вами верх? – колко заметила Айрин, при этом приторно улыбнувшись.

Он на миг сощурился и снова усмехнулся:

– Не беспокойтесь, я здесь не за тем, чтобы наказывать вас за старые проказы. Напротив, ваш брат, как мне кажется, не только ловкий воришка яблок, но и умелый работник. Для такого, как он, у нас найдётся дело.

– У него уже есть работа, большое спасибо, – отрезала Айрин.

– Что за дело? – спросил Барен.

– У ловкого работника есть всё, что требуется, чтобы стать хорошим воином. Мы прибыли в Хальмат набрать солдат, и вы, Барен Сын Ворона, кажется, в полной мере годитесь для этого.

– Разве идёт война? – поинтересовалась Нурра.

– Нет, благородная госпожа, ни в коем случае, – ответил всадник. – Но и в этой деревне ходят слухи, что с севера пришла опасность. Разбойники рыщут по Хорнталю, крадут скот и нападают на путников.

– Значит, вы хотите сразиться с вооружёнными разбойниками. Звучит довольно опасно, – заметила Айрин.

– Готова поспорить, что это дело рук повелителя ведьм, – прошипела Нурра. – Он управляет всем злом в мире. И, конечно, мой названый сын не будет воевать с главным чёрным волшебником.

– Повелителя ведьм уже много веков не видели, благородная госпожа. И конечно, в Хорнтале или в Серогорье мы его не встретим. Надо всего лишь показать, что мы во всеоружии, чтобы этот разбойничий сброд убрался восвояси. Вряд ли нам придётся сражаться: завидев наши мечи, они тут же сбегут. А мы легко получим много славы и ещё больше добычи.

– Я бы тоже вела такие речи, если бы хотела набрать солдат для столь рискованного предприятия. Но мой брат на ваши сказки не поведётся, правда, Барен?

Тот промолчал.

– Мы также предлагаем внушительный задаток…

– Задаток? – наконец подал голос Барен.

– Шесть крон обычному воину, но поскольку вы, по-видимому, умелый работник, я, наверное, смогу убедить капитана дать семь.

– Целых семь крон?!

– Похороны стоят дороже, господин солдат, – проворчала Нурра. – Здесь вам искать нечего. И Барен ещё не закончил с крышей. Так что вы его не получите! Доброго дня и будьте здоровы.

– Вы слышали, – ухмыляясь, поддержала Айрин. – Крёстная всё сказала. Поищите себе другого дурачка.

Всадник снова улыбнулся.

– Дураки и нахалы нам не требуются, благородная барышня, а вот вы, Барен Сын Ворона, нам нужны. Семь крон задатка, дармовые харчи и ещё одна крона каждый День богов, к тому же своя доля от добычи. И никакого надзора острых на язык женщин. Подумайте. Во всяком случае, ещё одну ночь мы будем в деревне. Хорошего вечера!

Он повернул коня и, не дожидаясь очередной колкости Айрин, умчался прочь.

* * *

Позже они сидели за ужином в маленькой комнатке. В печи потрескивал огонь, от свечей падал мягкий свет.

– Сегодня День богов, а я снова не могу угостить вас жарким, – с большой горечью проговорила Нурра, поднимая с плиты тяжёлую кастрюлю.

– Никакое жаркое не сравнится с твоей похлёбкой, крёстная, – убеждённо ответила Айрин, на что старуха лишь покачала головой.

– Семь крон, – пробормотал Барен, зачерпывая перловку, – и ещё одна в неделю.

– Звучит лучше, чем есть на самом деле, дубовая ты голова. И зарабатывать ты их будешь с большим трудом. Вспомни одноногого Хума и Бальгера Полруки, – буркнула Айрин. – Они тоже пошли в солдаты, чтобы прогнать пару-тройку браконьеров, и еле живые вернулись домой. Только взгляни на них сейчас, как они трясутся над каждым геллером, прежде чем его потратить! Ведь крона, о которой ты мечтаешь, достаётся лишь тем, у кого руки-ноги целы. Но тот надутый всадник об этом ни слова не сказал.

– И вправду надутый, просто удивительно, как он только из седла не взлетел, – согласилась старая Нурра. – Хотя признаю, что на своём коне он выглядел весьма внушительно. Как думаешь, Айрин?

– Это заслуга его коня.

– Неужели? А у кого из них была обаятельная улыбка, от которой ты так покраснела? Тоже у лошади?

– Я не покраснела, – сухо ответила Айрин.

– Ну-ну, – промолвила крёстная с усмешкой.

Айрин бросила на неё гневный взгляд:

– В любом случае он больше интересовался Бареном, чем мной.

На лбу Нурры пролегли беспокойные морщины.

– И принёс плохие вести, хуже, чем он думает. Простые разбойники? Не смешите меня! Этот юнец может говорить что угодно, но за всем стоит повелитель ведьм.

Она покачала головой и закашлялась, отчего у Айрин сжалось сердце.

– Пережить такое в старости. Князь чёрной магии идёт в Хорнталь!

– Ах, крёстная, но ведь повелитель ведьм уже давно мёртв!

– Разве ты забыла истории, которые я тебе рассказывала? Он проклят и не может умереть!

– Тогда почему его уже давно никто не видел? – спросил Барен, вычерпывая похлёбку из кастрюли.

– Потому что он привязан к своей ужасной крепости, балда!

– Значит, ему не удастся пробраться в Хорнталь, крёстная, – с улыбкой заключила Айрин.

Нурра на мгновение задумалась, ища подходящий ответ, затем, помрачнев, покачала головой и прошептала:

– Вот увидите. Знаки уже повсюду, нужно только держать глаза и уши открытыми. Дрозд, поющий посреди ночи; мертворождённый телёнок у крестьянина Лама; вороны, носящиеся туда-сюда у Серогорья, будто ждущие чего-то. Чума, постигшая другие деревни, и потом эта зима без снега! Всё это предзнаменования невзгод, которые придут к нам. Но, конечно, все закрывают глаза на грядущее несчастье. Чем я провинилась перед богами, что они бросили такую мрачную тень на мои последние дни?

– И о чём же предупредили тебя знаки? – спросила Айрин с мягкой усмешкой. Ей эта зима, впрочем, тоже казалась странной. В конце осени выпало много снега, но почти сразу после солнцестояния с юга пришла буря и принесла с собой тёплый ветер. Хотя потом снова были заморозки, снег шёл редко и скудно, и теперь в мороз зияли тёмные и голые поля. Но всё же Айрин отказывалась видеть в этом дурной знак.

– Ты узнаешь, Айрин Дочь Ворона! Скоро ты будешь стоять у моей могилы и жалеть, что насмехалась надо мной, – сказала крёстная, погрозила деревянной ложкой и вознесла короткую молитву богам. Её взгляд задержался на мокром пятне на деревянном потолке.

– Считаешь, она выдержит, мой мальчик? Ты ведь пробыл на крыше совсем недолго…

Барен пожал плечами.

– Увидим, когда польёт дождь. Доски лежат в два ряда, хотя лучше было бы, конечно, в три.

– Разве старая служанка может себе это позволить? Впрочем, этого вскоре не потребуется, – мрачно сказала Нурра, закашлявшись на последних словах.

– Что говорит целитель? – как бы невзначай спросила Айрин.

– Зачем тратить на него своё время? Я и без этого мешальщика трав знаю, что мне недолго осталось, дитя моё.

– Значит, ты к нему не ходила? Он же был в деревне всю неделю!

Нурра сердито наморщила лоб, махнула рукой и снова закашлялась.

– Я, пожалуй, прилягу. Обед меня утомил больше, чем я думала.

Она поднялась и поплелась к себе в постель.

– Приляг, крёстная, а мы займёмся посудой, – успокоил её Барен.

Когда вся посуда была вымыта, брат с сестрой вышли из хижины и направились по пологому склону в деревню. Снова раздался звон колокола жреца – сигнал о том, что время служения богам закончено и деревня возвращается к обычной рутине.

– Надо поторопиться, иначе дядюшка вычтет из жалованья.

– Тебе не стоит постоянно её дразнить, – заметил Барен.

– Крёстную-то? Мне кажется, она привыкла. Сколько лет она уже предвещает свою смерть? Три года?

– Не меньше, – ухмыльнулся брат. – А помнишь, как прошлым летом она забралась на курган и дожидалась там смерти?

– И с ясного неба посыпался град, – продолжила рассказ Айрин.

Оба рассмеялись, потом Айрин посерьёзнела:

– Но я волнуюсь за неё. Она похудела и с каждым разом видит и слышит всё хуже.

– Ты тоже это заметила? Кажется, она всерьёз приняла солдат за стадо баранов

– Тут она, скорее всего, не так уж и ошиблась, – язвительно заметила Айрин.

– Правда? Это ты о всаднике, который подошёл к нам?

– В первую очередь о нём.

– Только вспомнила его, а уже покраснела…

– Я просто в гневе! И надеюсь, ты не клюнул на его лживые слова. Мёртвому задаток не нужен.

– Это ясно, – пробурчал Барен, – но без задатка мы ещё не скоро вырвемся из кабалы. Да и что потом? Когда мы будем свободны, нам снова придётся вкалывать, а я не хочу батрачить всю свою жизнь. Мастер Рамольд согласен взять меня в ученики, но требует плату за учение – сто крон! Откуда мне взять деньги? Остаётся одно: хотя бы на время пойти в солдаты.

– Подвернётся ещё дело получше, а что мне прикажешь делать? Я не хочу получить свободу, чтобы потом снова пойти в служанки.

– В замке Грюнварт со служанками обращаются лучше, к тому же больше платят. – Барен легонько толкнул сестру в бок. – И как знать, возможно, один из твоих почитателей наконец обретёт твоё расположение.

Айрин лишь презрительно фыркнула, но брат не отступал:

– Ты же знаешь, что многие работники и крестьяне лишь за тем приходят в трактир, что надеются получить от тебя улыбку. И среди солдат, верно, тот или другой тоже попадёт в ряды воздыхателей. А если ты будешь служанкой в замке, а я солдатом…

– Нет уж, спасибо, Барен. Я не так много знаю, но уверена, что ни тебе, ни мне с солдатами не по пути. Я хочу уехать, посмотреть мир. Возможно, побывать в столице, в Грамгате, а ещё на море, о котором столько рассказывал Лель…

– Ты же знаешь, что наш повар сам никогда не видел моря. Все эти истории о волнах высотой с дом и танцующих кораблях он слышал от своего двоюродного братца.

– И от этого они менее правдивы? – гневно вскинулась на брата Айрин.

– Просто не возьму в толк, как ты можешь желать того, о чём знаешь лишь понаслышке, – ответил тот.

– Понимаю…

Она вздохнула и через какое-то время, пока они молча шагали рядом, тихо сказала:

– Я хочу найти маму.

Барен остановился.

– Зачем искать женщину, которая бросила собственных детей на пороге трактира, не оставив ни зацепки, ни приветствия, лишь имена на записке? Ясно же как день, что она не хотела возиться с нами тогда и не собирается делать этого сейчас, иначе уже давно бы отыскала нас.

– Может, ей что-то мешает…

– Брось, Айрин! – резко оборвал её Барен, как это часто бывало, когда они касались этого болезненного вопроса.

Айрин смолкла, но, в отличие от брата, была не готова просто смириться. Наверное, у матери была веская причина для такого поступка. И эту причину Айрин хотела однажды выяснить.

Хижины на окраине деревни становились всё ближе. Из окон домов, в которых ютились батраки и подёнщики, падал тусклый свет. Немного поодаль каменные стены крупных крестьянских дворов, образующих центр Хальмата, противились напору вековечного ветра. Брат с сестрой добрались до рыночной площади, на другом конце которой их внушительно и величественно ждал единственный трактир в округе – «Голубой дракон».

Они поспешили к чёрному ходу и наткнулись в проходе на разносчицу Грит, нагруженную с полдюжины тарелок.

– Ну наконец явились, – проговорила она, запыхавшись. – Скорей берите фартуки. Зал битком, куча солдат, и все хотят жрать и пить.

– А дядюшка? – обеспокоенно спросила Айрин.

– После службы Гренер Стаак ушёл с мукомолом Ульхером, о чём-то им, видно, нужно было потолковать.

– Повезло, – вырвалось у Барена.

– Ну, я бы не стала так рано радоваться. Мукомол наверняка потребует одолженных денег, но вы-то знаете, что у вашего дядюшки их нет. И он опять перепишет на мукомола часть имущества. Не хотела бы я попадаться на глаза мастеру Стааку, когда он вернётся.

Айрин вздохнула. Если дядюшке потребуются деньги, он может вспомнить, что близнецы собираются отдать выкуп. И, наверное, опять что-нибудь придумает, чтобы поднять цену. Айрин решила отбросить эти мысли и с головой ушла в работу.

Дел и правда было невпроворот: в обоих залах яблоку негде было упасть. Светловолосый солдат – выяснилось, что он лейтенант, – сидел с капитаном в дальнем зале, предназначавшемся для зажиточных жителей деревни, в то время как простые солдаты с батраками расположились в большом зале. Казалось, их мучила неутолимая жажда: Грит, Барен и Айрин едва поспевали приносить тяжёлые кувшины с пивом. С каждым часом в зале становилось всё оживлённее и веселее, вскоре тут и там зазвучали похабные шуточки, в ход пошли руки, чьи владельцы вдруг забыли, как подобает себя вести. Но Айрин уже имела сноровку в том, как увёртываться от тесного общения и пропускать неприличные намёки, а приземистая Грит, бесспорная хозяйка «Голубого дракона», шутками и напором старалась отвадить посетителей от дурных мыслей. Какое-то время спустя лейтенант подсел к батракам и принялся рассказывать им о геройских подвигах и богатой добыче. У Айрин не было времени прислушиваться к его невероятным историям, она лишь время от времени посылала ему неодобрительные взгляды. Но, к её лёгкой досаде, он словно ничего не замечал.

Дядюшка вернулся домой лишь поздно ночью, уже после того, как ушли последние гости. Айрин проснулась в своей комнате и услышала, как он грохочет в погребе. Ещё долго до неё доносились его проклятия и причитания, и она нисколько не сомневалась, что он изрядно угостился запасами водки в трактире.

Чужестранка

На следующий день Айрин с самого утра была на ногах. Она растопила изразцовую печь, распахнула двери и окна, чтобы выветрить запах застоявшегося пива и жирной пищи, и радостно предвкушала, как снова выскажет лейтенанту своё мнение, но, к своему разочарованию, узнала от Грит, что ещё на рассвете отряд отправился в путь.

– Они уговорили работника мукомола Ульхера и подмастерье сапожника Золла. Брат твой, на счастье, толковый малый, не попался на красивые сказки лейтенанта. Разбуди его, у нас много дел.

– Думаю, пыл Барена поугас, когда он услышал, что солдаты встают до восхода солнца, – усмехнулась Айрин. – Грит, а ты, случайно, не знаешь, как зовут этого лейтенанта?

– Это же сын старого Тегана, который заведует арсеналом замка Грюнварт. Его имя – Ботарик, но, кажется, все называют его просто Бо. А теперь помоги мне отдраить пол, хотя, кажется, от этого будет немного толку. Эти половицы уже давно не блестят.

– Так это был Ботарик Теган?! Служанки у колодца часто над ним хихикают. Они даже дерутся из-за того, кто пойдёт с поручениями в замок, лишь бы увидеть Рыцаря Бо.

– Да, будь я на несколько десятков лет моложе, тоже бы вздыхала по его улыбке. Удивительно, что ты его не знаешь. Он же иногда бывает на службе Дня богов.

– К сожалению, День богов – единственный день, когда мы с Бареном можем навестить Нурру.

– Твоя правда, прости, совсем забыла. Видят боги, мне её не хватает. «Голубой дракон» уже не тот с тех пор, как она ушла на покой. Как она сейчас?

– Всё по-прежнему. При каждом удобном случае заявляет, что одной ногой в могиле, и так уже несколько лет кряду. Но её ноги теперь и впрямь плохи. И глаза видят всё хуже…

Лёгкое покашливание прервало разговор служанок. Айрин и Грит подняли взгляды и разом смолкли.

В дверях стояла чужестранка. Она осматривалась в зале, и Айрин подумалось, что негоже такой знатной и красивой особе появляться в трактире вроде «Голубого дракона». Она зажмурилась, снова открыла глаза, но видение не исчезло: на открытом проходе в пивную действительно стояла чужестранка. Вид у неё был растерянный.

– Что ей здесь надо? – спросила Грит, сжимая в руках тряпку.

– Лучше спроси у неё, – ответила Айрин, вытирая пот со лба.

Грит, кряхтя, поднялась, тщательно вытерла руки о передник и прошаркала в деревянных башмаках к стойке.

– Чем могу вам помочь, благородная госпожа? – спросила она.

– Мне нужен ночлег на семь дней, – прозвучал ответ.

– У нас? – уточнила Грит с испуганным видом.

– В этой деревне есть другой постоялый двор? – вопросом на вопрос дружелюбно ответила чужестранка.

– В Хальмате? Ах, боже мой, конечно же нет. Просто важные господа обычно ищут ночлег в замке Грюнварт. Он находится всего в трёх милях отсюда, на полпути к …

Тут Айрин не выдержала. Она поспешила к чужестранке и воскликнула:

– Но, разумеется, мы рады видеть вас в «Голубом драконе», благородная госпожа!

– Я отношусь к таким господам? – растерялась чужестранка, сильнее кутая плечи в обитую мехом накидку. Гостья – на первый взгляд ей можно было дать лет тридцать – казалась слегка рассеянной. Айрин не могла решить, насмехается она или спрашивает серьёзно.

– Это честь для нас, – выпалила она.

– Тогда комнату на семь дней и ночей для меня и место в конюшне для моих лошадей и моего слуги.

Вышеназванный стоял за дверью на улице и держал скакунов. Порывистый ветер нёс по улице редкие одинокие снежинки.

– Получается три геллера в день за вас и три за лошадей и слугу. Конюшня находится в том углу напротив. Она принадлежит кузнецу, но мы оставляем там лошадей наших гостей. Для вашего слуги найдётся место в большой спальне, госпожа, – сказала Айрин. – Оно обойдётся вам всего на полгеллера больше за одну ночь.

Гостья задумчиво смотрела на потолок. Айрин проследила за её взглядом. По балкам медленно полз паук-волк.

– Цифер неохотно расстаётся с лошадьми, – вымолвила наконец чужестранка. – Крыша над головой и кровать ему не важны. – Темноглазая гостья подмигнула Айрин, наклонилась к ней и прошептала: – Знаете, он немного не в своём уме.

– Очень хорошо, – невпопад ответила Айрин.

– Однако загвоздка в том, Айрин, что у нас совсем не осталось комнат на одного, – подала голос Грит. – А комнату на четверых мы отдать не можем, её уже занял наш давний постоялец, торговец скотом Тракс со своими помощниками. Мастеру Стааку не понравится, если мы выселим нашего давнего гостя.

Чужестранка, казалось, не слышала их разговора. Она уставилась в угол, куда забрался паук. Наконец гостья вытащила из кошелька, висевшего на поясе, семь монет и, не глядя, одну за другой положила на стойку.

– За семь дней жилья, стол и сено для моих лошадей.

– Батюшки, серебряные кроны! – вырвалось у Грит.

– Мы можем устроить комнату на чердаке, – предложила Айрин.

– Но это не придётся по нраву мастеру Стааку, его комната под чердаком, а он не любит, когда гости топают по утрам…

Айрин закатила глаза.

– За семь крон он сделает исключение. Лучше разбуди его и скажи, что у нас знатная гостья.

– Мне разбудить Гренера Стаака?! Будто не знаешь, как он несносен, когда его будят до обеда! Готова поспорить, его вчерашний вечер был долгим и неприятным.

– Тогда я пойду сама. Дядюшка будет ещё несноснее, если узнает, что мы упустили такую знатную гостью. Я отправлю к тебе Барена, он поможет благородной госпоже управиться с поклажей, а потом мы натопим и вычистим комнату. Вмиг управимся, уважаемая госпожа! А вы пока можете обогреться на лавке у печи.

– Сколько беспокойства! – Грит вздохнула, но, кажется, тоже поняла, что здесь можно хорошенько заработать. Айрин спешно поднялась на второй этаж и услышала, как разносчица кому-то говорит:

– Закрыть окна и двери? Знаете, мы всегда проветриваем, свежий воздух помогает в уборке, прогоняет плохие запахи и дурные мысли. Хотите позавтракать? Тогда я сейчас разбужу повара…

По многим причинам Айрин с радостью отказалась бы от затеи разбудить дядюшку, но к своим обязанностям она относилась со всей серьёзностью. Девушка постучала в дверь. Не получив ответа, постучала вновь, пока не услышала на другом конце комнаты недовольные стоны и ворчание.

– У нас гость, дядюшка, чужестранка! – крикнула она.

Из-за двери послышалось с трудом произнесённое: «Тогда извольте об этом позаботиться сами».

– Это благородная госпожа, дядюшка, и требует комнату на одного. Позволите устроить её на чердаке? Госпожа платит настоящим серебром и не интересуется ценой и готова дать целую крону за один день.

– Серебром? – спросили из-за двери. Голос дядюшки вмиг зазвучал бодрее. Покашляв и постонав, он с шумом сплюнул и гаркнул: – Тогда чего ты бездельничаешь у меня под дверью, дурёха? Натопите зал, разбудите повара и приготовьте эту чёртову комнату!

– Уже исполняем, дядюшка, просто хотели разбудить тебя, чтобы ты лично поприветствовал гостью.

С другой стороны двери с грохотом опрокинулся стул. Дядюшка разразился проклятьями – видимо, обо что-то запнулся, – а затем крикнул:

– Без меня, конечно, снова не обойтись! Уже иду. А тебе, Айрин Дочь Ворона, нечего рассиживаться у меня перед дверью. Займись, в конце концов, делом!

Два часа спустя Рагне фон Биал вошла в погружённую в полумрак конюшню, расположенную на другом конце площади. Её владелец, мастер Рамольд, был в своей кузнице рядом и ковал гвозди для подков. Звонкий стук молотка проникал в тепло тёмной деревянной постройки, где находилось с полдюжины лошадей.

– Цифер, ты где?

Из соломы поднялась какая-то фигура.

– Здесь, ваша милость. В жилье, которое отвела мне ваша щедрость.

Рагне осклабилась:

– Здесь спится лучше, чем в трактире. Там спрятана руна, я ощущаю её. Ты вряд ли смог бы долго находиться в доме, у меня и самой нестерпимо болит голова, и простейшее колдовство даётся с трудом.

Она бросила ему яблоко. Второе яблоко скормила лошади.

Цифер поймал яблоко одной рукой и тщательно натёр его об рукав.

– Глупая идея – заглянуть в эту деревню. Мы могли бы и дальше прятаться в лесах, пока действует руна.

Рагне сморщила нос:

– Я не такая, как ты, Цифер. Ни дня больше не выдержу в этих стылых лесах! Вечные прятки совсем меня измотали. Я и забыла, каково это – не мёрзнуть хотя бы одну ночь. И ты сам слышал, как недоволен повелитель нашими успехами. Мы больше не можем целый день торчать в глуши, ожидая, когда какой-нибудь болван попадёт к нам в сеть, Цифер.

– И всё же пойти в эту деревню – ошибка, и добром она не кончится, вот увидишь.

– Надеюсь, нам не придётся долго здесь оставаться. Ты узнал что-нибудь от своих дружков?

– Я спросил их, как ты и хотела, но, как я и предсказывал, о руне им ничего не известно. Зато они рассказали, что местные амбары, по-видимому, наполнены до краёв, особенно те, которые принадлежат кузнецу.

Рагне зло посмотрела на него:

– Сколько раз говорила тебе не «тыкать» мне, пока я играю знатную даму? Никогда не знаешь, кто может услышать наш разговор.

– Здесь только мы, лошади да несколько мышей. Они уж точно не выдадут, ваше высочество, – проговорил Цифер и, противно захихикав, впился в яблоко.

– Прекрасно. Я возвращаюсь в трактир, попытаюсь разузнать, где скрывается этот проклятый знак. И если вспомню, отправлю тебе позже что-нибудь поесть.

Она особо выделила последние слова, и её спутник понял: она решила об этом не вспоминать.

Он пожал плечами в ответ, откусил яблоко и улёгся обратно на тёплую солому, вызывающе широко скаля зубы.

* * *

– Она говорила, что её сюда привело? – спросила Айрин.

Она стояла рядом с Грит у стойки и следила за чужестранкой, сидевшей уже битый час в зале – сначала у печи, а сейчас, когда зал стал постепенно заполняться, за маленьким столиком в нише. Отчего-то гостья не хотела перейти в дальний, лучший зал.

– Мастеру сказала, что она здесь по делам, – ответила Грит.

Айрин наполнила пивом следующий кувшин.

– В Хальмате?

Разносчица усмехнулась:

– То же сказал и Гренер Стаак, а когда он спросил, что за дела такие, она ответила, что ищет злачное местечко для какого-то господина.

– В Хальмате?! – Айрин поставила последний кувшин с пивом на поднос.

Грит засмеялась, взяла поднос и потащила его к столам. В большом и дальнем залах было намного больше народа, чем обычно бывает посреди недели, в чём – Айрин не сомневалась – была заслуга чужестранки. Она подозвала брата и поставила кувшин с вином на стойку.

– Это для нашей особой гостьи, – пояснила она и поставила рядом с кувшином красиво расписанную глиняную кружку.

Барен кивнул и, мешкая, поднял поднос, но сестра вдруг удержала его за руку:

– Не забудь спросить, не хочется ли ей ещё чего-нибудь.

Брат испуганно посмотрел на неё:

– Спросить?

Айрин с серьёзным видом кивнула.

– Чем больше она закажет, тем больше серебра мы получим и тем лучше будет настроение у дядюшки. А от её богатства, как знать, может, перепадёт и несколько геллеров нам.

– Если дядюшка опять всё не проиграет. Мукомол Ульхер принёс с собой кости.

И Барен с мрачным лицом поплёлся к столику.

– Ах ты боже мой, ну и вид у твоего братца, – проговорила Грит, вытирая пот со лба. – Будто идёт к целителю вырывать зуб.

– Я лишь велела ему спросить у чужестранки, чего ей угодно.

– Иногда ты бываешь настоящим чудовищем, – сказала Грит и рассмеялась.

Айрин заставила весь поднос большими кубками.

– Должен же он учиться разговаривать с женщинами, – улыбнулась она, нацеживая пиво.

* * *

Рагне фон Биал осмотрелась по сторонам. Она тщательно выбрала место: с него было хорошо видно битком набитую пивную. Хозяин трактира сидел в дальнем зале за большим столом рядом с, очевидно, главными людьми в деревне, бражничал и играл в кости. За другими, менее знатными столами пили, смеялись и много шептались о «чужестранке». Рагне уже поняла, что в это захолустье редко заезжали путешествующие знатные дамы, к тому же разъезжающие не в экипаже, а верхом, и не с супругом, а лишь с одним предполагаемым слугой.

Она не обращала внимания на любопытные взгляды и была сосредоточена на приключениях своих маленьких шпионов, пробирающихся по дому на паучьих лапках и высматривающих подозрительный мешок. Трактир был старой, большой и кривой лачугой. Рунический мешок мог лежать где угодно, но, без сомнения, был рядом и затруднял ей даже это маленькое колдовство. Вдруг Рагне снова помешали, и она отпустила связь.

– Что? – приветливо спросила она юношу, обратившегося к ней.

Тот избегал её взгляда.

– Я только спросил, не хотите ли вы чего-нибудь ещё, ваша милость.

Он принёс ей долгожданного вина.

Чужестранка улыбнулась и постучала указательным пальцем по краю бокала.

– Разве в вашей деревне не принято наливать гостю, когда подают вино?

– Ох, конечно, извините, – встрепенулся юноша. Кувшин грубо ударился о край кубка.

– Скажи, мой юный друг, как твоё имя? – по-дружески спросила Рагне. Она положила свою тонкую руку ему на запястье, давая понять, что кружка наполнена достаточно.

– Барен, госпожа, – ответил он.

– Барен – красивое имя. А дальше?

– Барен Сын Ворона, ваша милость. Извините меня.

И спешно помчался обратно к стойке.

Рагне увидела, что он разговаривает с девушкой. Она бы дала обоим не больше семнадцати лет. На первый взгляд они были не похожи: у него тёмно-русые волосы и в плечах косая сажень, она, напротив, худощавая и темноволосая. И всё же было очевидно, что они брат с сестрой, возможно, даже близнецы. Рагне пригубила вина – оно было слишком кислым – и жестом подозвала к себе. Девушка отправила брата. Это было на руку Рагне, поскольку она уже разрабатывала план, в котором пареньку будет отведена своя роль.

– Вы… хотите чего-то ещё, благородная госпожа?

– Та юная девушка – твоя сестра? – И после одобрительного кивка продолжила: – Сын Ворона – необычное имя, особенно для девушки.

– О, её, конечно, зовут Дочь Ворона. Мы подкидыши, госпожа. В Хальмате говорят, что подкинутых детей приносят вороны.

– Правда? Как любопытно! Что до вина, оно немного кислое, но главное – недостаточно крепкое, на мой вкус. Быть может, в погребе есть мягкое вино покрепче?

– Конечно, госпожа!

Вскоре он принёс новый кувшин.

– Это вино из Кандта, ваша милость.

– Ах, почти родные края, – промолвила с улыбкой Рагне. Она сделала глоток. – Да, в его вкусе пологие склоны Кандта и Биала. Вы доставили мне радость, Барен Сын Ворона.

И положила на стол серебряную монету.

Юноша зачарованно уставился на деньги.

– Можешь забрать крону.

Барен украдкой бросил взгляд в дальний зал, где мукомол по имени Ульхер заведовал разговором и игрой в кости.

– Мы должны отдавать все деньги дядюшке, госпожа.

– Ну, от меня он ничего не узнает, – заговорщическим тоном прошептала Рагне и придвинула монету. – И думаю, ты можешь заработать ещё больше, юный друг. Твоё общество мне приятно.

Он покраснел, быстро схватил монетку и исчез за стойкой, где тут же показал крону сестре. Рагне довольно откинулась назад. Всё прошло так, как она и предполагала. Хозяин трактира не только держит свою прислугу в страхе, но и мало им платит. Без сомнения, парень нуждается в деньгах. Быть может, где-то в деревне есть девушка, которую он хотел бы впечатлить подарком. И она может ему помочь.

Рагне отпила ещё вина, которое было не лучше прежнего, и вновь попыталась установить связь со своими восьминогими любимцами. Они обшарили весь дом, но до сих пор ничего не нашли. Через некоторое время гостья снова подозвала юного Сына Ворона.

– Быть может, ты ответишь мне на один вопрос, мой друг. Я проезжала мимо нескольких деревень, которые не пощадила чума. Много скота издохло, люди были больны и выглядели жутко. В вашей деревне, напротив, жители, кажется, в полном здравии.

– Наверное, нам повезло, – промолвил юноша, по-видимому смущённо ожидая её заказа.

– Просто повезло? – спросила Рагне и положила ещё одну серебряную крону на стол.

Он взял деньги и прошептал:

– И, конечно, руна.

– Ах, защитная руна! Как это мудро! Верно, её хранит тот жрец в своём храме? Тот невысокий человек в дальнем зале, с длинной бородой, и есть жрец?

– Да, это он, но Аба Брон часто в разъездах, совершает обряды в других деревнях. К тому же лучше хранить руну в центре деревни, нежели на холме, чтобы она защищала скот и людей, а не жреца, который здесь редко бывает.

– Видится мне, хальматцы – толковые люди. Но чуть не забыла, я хотела заказать что-нибудь поесть. Что мне может предложить ваша кухня?

Юноша перечислил с полдюжины сытных блюд, но, к его явному удивлению, она заказала лишь немного хлеба, масло и мёд.

Едва разносчик ушёл, как на стол Рагне легла тень. Перед ней вырос мужчина в воронёной кольчуге и посмотрел на неё с неприкрытым любопытством. Недавно она видела его в дальнем зале.

– Я могу вам чем-то помочь? – дружелюбно спросила она.

– Надеюсь и рассчитываю на это, если позволите. До меня дошли слухи, что в деревне появилась чужестранка, госпожа не из наших мест, и моя задача, честь и обязанность – узнать, что значит ваш приезд. Капитан Хуфтинг, командующий стражей Хальмата, к вашим услугам.

– В вашей деревне есть стража?

– Конечно. Не будь её, я не смог бы стать капитаном, верно? А сия должность значит, что на данный момент я являюсь своим собственным начальником, поскольку с тех пор, как умер старик Гроль, я один охраняю славных жителей нашего селения. И хотя многие говорят, что в охране больше нет надобности, ведь уже много лет ни один разбойник не отваживался показать здесь своё неумытое лицо, я возражаю, что это прежде всего моя заслуга, ведь я стою на страже день за днём, ночь за ночью! Мы не нуждаемся в этих самодовольных солдатах замка Грюнварт, которые, кстати говоря, крайне редко здесь показываются, да и то лишь затем, чтобы посидеть в трактире на своих задницах, закованных в броню, и напиться!

– Без сомнения, вы выполняете благородную задачу, – выдавила Рагне фон Биал, не в силах уследить за подробными излияниями капитана.

– Правда в ваших словах, благородная госпожа! И теперь я, как орёл, неизменно кружащий в небе, возвращаюсь к вопросу, заданному в начале нашей приятной беседы: что привело вас в наш прекрасный и скромный Хальмат?

– О, я приехала разведать возможности для торговли по поручению близкого мне господина.

– Возможности, здесь? О каких сделках помышляет ваш знакомый поручитель в месте, которое непревзойдимо только в скуке?

– Как вы, верно, понимаете, это тайна, но я доверюсь вам и немного раскрою её: это связано со скотом.

– Значит, он разводит скот? Вне всякого сомнения, пастбищ здесь вдоволь, разных размеров и в разных местах. И наш край, как я уже, возможно, упомянул, благодаря моим неустанным стараниям чрезвычайно безопасен.

– О чём я непременно отзовусь с похвалой, – заверила Рагне.

– Тут вы не ошибётесь, дорогая госпожа, совсем даже не ошибётесь! – заключил капитан, пригладил бороду и, неловко поклонившись, удалился.

Наконец Рагне могла вновь посвятить свои мысли паукам. Однако её восьминогие помощники до сих пор не нашли и намёка на то, где мог быть спрятан рунический мешок.

Вечер становился всё оживлённее. Смущение, с которым хальматцы долгое время разглядывали Рагне, постепенно исчезло. В дальнем зале щёлкали кости, слышались брань и смех. Рагне отправила туда одного паука-скакуна и вскоре убедилась, что у мукомола запрятана в рукаве меченая кость, которую он время от времени использовал, чтобы выиграть.

У стойки брат с сестрой пререкались, когда у них находилось для этого время. Подослать паука-бокохода так близко, чтобы подслушать их разговор, было нелегко, но в конце концов она узнала, что, по подсчётам Барена, им не хватает ещё ста тридцати пяти крон и нескольких геллеров для выкупа. Одна или две кроны погоды не сделают, сказал Барен. Но сестра не согласилась. Она убеждала его вести себя очень приветливо с чужестранкой, которая, как знать, может и раскошелиться на серебряные монетки. А потом Айрин Дочь Ворона заметила на стене паука-бокохода, схватила полотенце и убила его.

Рагне фон Биал вздрогнула, едва удар настиг её маленького лазутчика, словно прихлопнули её саму. Когда такое случалось, её наполняла смертельная ненависть. Но Рагне взяла себя в руки: её план не терпел промедления.

Вскоре принесли еду, и Рагне воспользовалась моментом, чтобы продолжить выстраивать ловушку:

– Удивительно, что деревня вроде вашей может позволить себе защитную руну.

– Думаю, старик Маберик берёт за неё не так много.

– А, это имя я уже слышала. Странствующий мастер рун, не так ли? Но кто даёт золото, которое добавляют к руне?

– Золото?

Рагне с серьёзным выражением лица кивнула.

– В этом благородном металле ещё сохранилось немного белой магии, утраченной в Драконьей войне. Без двух-трёх золотых монет руна не подействует.

Юноша покачал головой.

– Никто в нашей деревне никогда не видел золотых монет, не то что имел, моя госпожа.

– Наверное, они просто держат это в тайне, что не удивительно. Одна монета легко может стоить сто серебряных крон!

– Сто крон?

– Да, трудно представить, правда?

Барен Сын Ворона кивнул.

– Какая пустая трата!

– Но руна важна, госпожа.

– Несомненно, вот только магии, которая кроется в единственной золотой кроне, хватает на многие годы. Никогда не понимала, зачем они кладут в рунический мешок несколько монет.

– Несколько?

– Таков обычай. Ну, оставим это. Что это за мёд? Он из вашей деревни? Просто восхитительный!

Юноша пролепетал что-то в ответ и снова исчез. Остаток вечера он был молчалив. Его сестра не раз спрашивала, что с ним стряслось, но не получала ответа. Рагне видела, что её семена уже дают всходы.

Она больше не говорила с ним о рунах. Вместо этого Рагне отпускала замечания о свободе и независимости, затем мимоходом рассказала историю о легендарном герое из Биала Аргоносе, которого волшебное сокровище освободило из кабалы и прославило и который в конце многих приключений завоевал сердце прекрасной девушки. Она видела, как заблестели глаза Барена Сына Ворона, и задумалась, не зашла ли слишком далеко. Было бы намного проще управлять им с помощью магии, вот только проклятая руна мешала, и у неё всё сильнее болела голова. Ей даже пришлось призвать обратно пауков – это маленькое безобидное колдовство, если продолжалось долго, становилось пыткой.

Время шло, в дальнем зале уже больше спорили, нежели смеялись. Рагне заметила, что хозяин трактира изрядно пьян. Он винил всех и каждого в том, что они обманули его, но гости лишь усмехались. Жрецу это быстро надоело, и он с брезгливым выражением ушёл. Шум усилился, и вскоре разносчица по имени Грит решительно выставила за дверь нескольких гуляк.

Рагне фон Биал вернулась в свою комнату с полупустым кувшином вина. Она помассировала ноющие виски и с нетерпением стала ждать, когда Барен Сын Ворона попадёт в её сети. В какой-то момент внизу всё затихло, и она задремала.

Спустя время Рагне внезапно очнулась и прислушалась к тишине. Улыбка промелькнула на её лице: голова перестала болеть! Рагне поднялась, выскользнула из комнаты и пробралась в конюшню. Пора было приниматься за дело.

* * *

Кто-то потряс Айрин за плечо. Она открыла глаза: от свечи исходил слабый свет, рядом стоял брат и держал её за плечи.

– Не спишь?

– Уже нет, балда, – недовольно пробормотала она.

– Ну и хорошо. Вставай, ты должна мне помочь.

– Сколько времени?

– Ты идёшь?

Айрин потянулась и зевнула, её бросило в дрожь. Дверь крошечной комнатки, которую она делила с Бареном, была открыта нараспашку.

– Что случилось?

– Проблемы.

Айрин думала пожелать Барену сходить к ночным альвам, но, увидев тревогу на его лице, вылезла из постели.

– Что ты натворил?

– Накинь что-нибудь, нам нужно в хлев.

– Барен! Сейчас же скажи, что случилось!

– Лучше я покажу.

В плаще поверх ночной рубашки Айрин спустилась по скрипучей лестнице вслед за братом и выбралась через заднюю дверь к вытянутому коровнику. В безоблачном небе сияли звёзды, в воздухе чувствовался мороз.

Барен приоткрыл тяжёлую дверь в хлев, они пробрались внутрь. Айрин слышала дыхание спящих коров. Пахло прелой соломой. Брат схватил её за рукав, потянул за собой к приставной лестнице и полез наверх. Айрин наморщила лоб. На полу хранилось сено и солома для скота. Что Барену нужно наверху? У одной из дубовых балок он остановился.

– Здесь, – сказал он и поднял свечу. На балке промелькнул один паук-волк.

В жёлтом свете Айрин увидела рунический мешок. Прежде она видела его только снизу, когда старый мастер Маберик его подвешивал. У неё возникло плохое предчувствие.

– Что ты натворил, Барен?

– Только посмотрел, я думал, там лежат монеты.

– Монеты? В мешке с руной? С чего ты взял?

– Слышал в пивной.

– От кого?

– Не знаю.

– Не от чужестранки ли, которая дала тебе серебряные кроны?

– Возможно, но какая разница! Монет нет, и…

– Что «и»?

– Ну, там внутри была одна записка…

Он снова запнулся в своём коротком рассказе.

– Пергамент с руной?

– Может быть. Я вытащил его, потому что хотел проверить, что в мешке, но там были лишь опилки от рогов и копыт, и ещё камень, и солома, и всякие мелочи, и, и… в общем, записка загорелась.

– Руна сгорела?!

Барен кивнул. Он был бледен как смерть.

– Если дядюшка узнает, он меня убьёт.

– Я ничего ему не скажу, – медленно проговорила Айрин.

– Я тоже, но если скот заболеет …

– Может, обойдётся, зима ведь почти прошла. А через два-три месяца придёт мастер Маберик, и мы попросим его сделать новую защиту.

– В Хайниме чума погубила коз и овец, а потом перешла на людей. А в Оксрайне коровы и быки дохли как мухи, а потом умерло несколько батраков и крестьян. Это недалеко от нас. А Эльхен говорит, что чума и эпидемия на службе у повелителя ведьм, они рыщут зимой по стране, сметая стада, у которых нет защиты.

Айрин тоже слышала о несчастьях, постигших другие деревни в долине.

– Не думаю, что повелителя ведьм сильно заботит наш хлев, – нерешительно сказала она.

– Но он кормится горем и нуждой, это каждый знает! Спроси хотя бы Эльхен.

– Она наполовину сумасшедшая и занимается разве что светильниками в храме, потому что Аба Брон не хочет марать руки. Что она понимает в таких вещах? – возразила Айрин, не слишком уверенная в своих словах. – Что ты вообще собирался сделать? Хотел украсть монеты?

– Нет, конечно же нет! Я лишь хотел посмотреть, вправду ли они там есть…

– Дурачина! Если бы там были деньги, дядюшка бы давно их проиграл.

Она вздохнула. Неладное обнаружится не позже того дня, когда мастер рун снова появится в деревне. А дядюшка не из тех, кто спокойно к этому отнесётся.

– Нам нужно её заменить.

– Руну?

– А что ещё? Мы сделаем новую записку, напишем на ней руну и положим обратно в мешок. Может быть, старый Маберик вовсе не заметит, что что-то не так.

– Но как… – начал было Барен, но Айрин перебила его:

– Проберись в комнату, где дядюшка ведёт счета. Нам нужны пергамент, чернила и перо.

– Но ты ведь не умеешь писать!

– Я не собираюсь писать письмо, мне нужно только заменить руну. Я уже видела несколько, это не должно быть трудно.

– Но только мастер рун…

– Ты будешь спорить дальше или что-то сделаешь, Барен Сын Ворона? Скорее собирайся, мы должны закончить, прежде чем пропоёт петух. Скоро рассвет.

Барен посмотрел на неё, в его взгляде читалось не только удивление, но и сомнение. Наконец он ушёл, и она осталась в темноте одна. Что она задумала? Подделать руну? Это было, конечно, запрещено, наверняка даже опасно, но не так опасно, как если дядюшка узнает, что натворил её брат. Она потёрла замёрзшие пальцы и попыталась вызвать в памяти руны, которые были в храме. Как-то она спросила Эльхен, что они означают, но старуха в ответ лишь шепнула, что об этом могут знать только жрецы. Спросить Абу Брона сейчас нельзя – нет времени. Да и вряд ли он ей поможет – жрец был во власти богов и священных обрядов, но не слишком-то отзывчив. И к тому же не умел держать язык за зубами.

Вскоре Барен вернулся. Он принёс перья, чернила и несколько листов пергамента.

– На случай, если у тебя не получится с первого раза, – объяснил он.

– Твоя первая здравая мысль за сегодня, – проворчала Айрин.

Она поискала ровную балку и разгладила пергамент. Иногда она видела дядюшку за работой, когда он вёл счета. Он не прогонял её и считал даже полезным, если его разносчицы научатся считать. Буквы Гренер Стаак писал с трудом: он полагал, что они совершенно не нужны прислуге. Но то буквы, а руны – нечто совершенно иное. Они древние, загадочные, магические. Быть может, они принесут несчастье, если неумело их использовать.

– Что теперь? Уже светает, – торопил её Барен.

Айрин закрыла глаза. Она воскресила в памяти руны из храма. Считалось, что они вымаливают защиту у богов. Это ей и было нужно. Руны Фронара-отца и Умоны-матери она знала, но какая означает мольбу и, главное, какая отвечает за защиту?

Она вновь открыла глаза и призналась себе, что не знает. Недолго думая, она выбрала руну, как ей казалось, наиболее похожую на защиту, и начала выводить её. Получилось ужасно.

– Не знаю, что должен значить этот знак, – проговорил Барен, – но он выглядит так, словно умер жалкой голодной смертью.

Айрин послала ему злой взгляд, глубоко вздохнула и повторила руну, на этот раз резче прочертив линии. Выглядело гораздо лучше. Барен протянул ей новый лист.

– Он примерно того же размера, что и записка из мешка. Жаль, я не видел руны, пергамент сразу же вспыхнул.

– Хорошо, – пробормотала Айрин, положила лист на перекладину и затаив дыхание быстро нарисовала руну, которая казалась ей правильной.

– Подожди, пока высохнут чернила, – предупредила она брата, который уже собирался сложить лист. – Помахай им туда-сюда, дядюшка всегда так делает, – посоветовала сестра и открыла мешок. Брат последовал её совету, обеспокоенно глядя вверх на стропила, где отражались первые лучи солнца. Наконец он медленно сложил пергамент и запихнул его в мешок, протянутый сестрой.

– Спасибо, – пробормотал он.

Она коротко кивнула. В деревне запел первый петух. Айрин с братом прошмыгнули в дом, чувствуя, что добром это дело не кончится. Уже лёжа в постели, Айрин решила как следует проверить чужестранку, натолкнувшую Барена на эту глупую авантюру.

* * *

Рагне фон Биал встряхнулась и прервала связь с пауками-волками, отправленными в хлев. Перекладины и коровы поблёкли, и она снова очутилась в конюшне кузнеца, где разместили её лошадей и так называемого слугу. В течение неприятно долгого времени её мучило ощущение, что ей не хватает рук и ног. «Случилось», – заключила она, чрезвычайно довольная. Её знобило, и она протянула руки поближе к фонарю, но он почти не давал тепла.

– Ты говорила это ещё час назад, – заметил альв, подёргивая бровями. – Почему мы до сих пор не напали?

– Мне было любопытно, что сделает этот парень.

– А что ему оставалось? Этот дурак разрушил колдовство, как ты и предсказывала, и здесь нет мастера рун, который смог бы это исправить. Чего ещё ждать? Уже почти рассвело, слишком поздно для моих друзей.

– Спокойно, Цифер. Завтра будет ещё один день, но главное – ещё одна ночь.

– Ты хочешь остаться в этой дыре ещё на один день?

Рагне пожала плечами.

– Тебе не нравится? Этот хлев лучше кустов, под которыми мы в последний раз спали, и лучше лесов, которые ждут нас, ведь, по твоим словам, мы должны быть осторожны.

– Однажды я буду разыгрывать господина, а ты будешь моей служанкой.

Тонкие усики Цифера дрожали. Вид у него был обиженный, впрочем, как и всегда.

Рагне повернулась к нему:

– Кто же отнимет у тебя хозяйские повадки? Удивительно, как они не замечают, что в твоих жилах течёт кровь альвов. Нет, ты хорошо спрятан в хлеву, мой друг. – Она смягчила его обиду улыбкой. – К тому же нам ещё рано уезжать отсюда. Меня интересует девчонка. Уверенность, с которой она подделала руну, впечатляет. Возможно, в ней и её брате кроется нечто большее, чем кажется.

– Это не понравится нашему господину, Рагне.

Она пожала плечами:

– Повелитель ведьм далеко, Цифер, и он бессмертен. Днём больше или меньше для него не имеет значения.

– Однако его задания всегда срочные, – пробормотал ночной альв.

Рагне вышла из конюшни и глубоко вдохнула холодный воздух. Головная боль прошла, и теперь никакая руна не могла помешать ей сплести колдовские чары. Она прошлась по деревне. Тут и там Рагне вытряхивала из рукава крошечных зимних пауков, шептала им мрачное благословение и смотрела, как они расползаются, оплетая Хальмат тонкой, почти невидимой сетью.

Пауки – благодаря им она обнаружила, что отличается от других девочек в своём маленьком родном городке. Ещё в детстве она заметила, что может подчинять эти хрупкие создания своей воле. Рагне сохранила это знание в тайне, ведь своими глазами видела, что в Биале делают с женщинами и девушками, обладающими особыми способностями.

Рагне отбросила мысли о болезненном прошлом и вернулась в хлев, где пересекались все нити её тёмной паутины. Она собралась, пробормотала древние заклинания, посыпая при этом нити чёрной серой. Закончив, донельзя довольная, Рагне фон Биал вернулась обратно в трактир.

Проклятие

На следующий день Айрин старалась держать брата подальше от всяческих поручений красивой чужестранки. Она сама принесла ей завтрак, состоявший из хлеба, масла, мёда и горячего травяного отвара.

– А где же твой брат?

– Он занят, – кратко ответила Айрин.

– Как жаль! Он был очень приветлив, намного приветливее, чем другие, работающие в этом трактире, – промолвила чужестранка с холодной улыбкой.

Айрин с трудом сохраняла спокойствие. Она бы с удовольствием выцарапала глаза этой госпоже, которая, вне всяких сомнений, и натолкнула Барена на глупую идею.

– К счастью, у Барена есть сестра, которая следит за тем, чтобы другие не пользовались его доверчивостью.

– Что ты имеешь в виду? – спросила гостья, кладя на стол серебряную крону. Айрин на миг уставилась на монету, но потом решила не замечать её.

– Чего-нибудь ещё желаете, благородная госпожа? – холодно произнесла она.

– Пожалуйста, ещё немного этого восхитительного мёда, – ответила чужестранка со слащавой улыбкой.

* * *

– Ах, эта двуличная гадина! – кипела Айрин, зайдя на кухню за мёдом.

– Кто? – спросил повар Лель, готовя на плите гороховую похлёбку.

– Никто, – бросила Айрин.

– Предположу, что ты говоришь о нашей знатной гостье, которой прислуживаешь с таким недовольным лицом? – отозвалась Грит, перебирая запасы. – Она даёт хорошие чаевые, а богам известно, что деньги нам ещё могут пригодиться. Что она тебе сделала?

Айрин собралась было рассказать про руну, но прикусила язык. Никто не должен узнать, что произошло.

– Ничего, – пробормотала она наконец.

– Кажется, вы оба ей приглянулись, – заметила Грит. – Во всяком случае, она недавно спрашивала о вас.

– Обо мне и Барене? Что она хотела узнать, что ты ей рассказала?

Грит пожала плечами:

– Лишь то, что вороны оставили вас вот уже почти как семнадцать лет назад на пороге трактира и никто не знает, зачем и почему, а главное – кто. И это всё, что мне известно. Вы оба были миленькими и невинными, наверное, полгода от роду, это я ещё помню. Больше всего мне хотелось вырастить вас, но Нурра заявила, что позаботится о вас сама, а я тогда слишком боялась перечить ей. Она была словно помешана на вас и ни за что на свете не отдала бы. Ах, тогда я была хороша собой и надеялась, что и у меня однажды появятся дети!

– Хороша собой ты и сейчас, – пробурчал Лель, от чего Грит громко рассмеялась.

Возвращаясь с заказанной едой, Айрин вспомнила одну из поговорок, которую часто говорила Нурра: мух ловят на мёд. Именно это она и хотела испробовать. Она проглотила свой гнев и с особенно любезной улыбкой поставила еду на стол.

– Всем ли вы довольны, уважаемая госпожа?

– Что? Да, конечно. Скажи, а где хозяин этого трактира? Мне нужно с ним поговорить.

– Дядюшка… то есть мастер Стаак вчера до поздней ночи… работал. Он долго спит. Мне его разбудить?

– Нет, это не к спеху. Я пробуду здесь ещё какое-то время.

Айрин померещилась угроза в её словах, во всяком случае, заявление гостьи пришлось ей не по душе. Эта тощая мерзавка подбила Барена сделать глупость. Как знать, что ещё она замышляет? Надо разузнать о ней побольше. Айрин прокралась на чердак, чтобы взглянуть на пожитки гостьи, но, к её огорчению, комната была заперта.

Следующий шанс представился в обеденный час, когда Рагне фон Биал настояла на том, чтобы отнести еду своему слуге в сарай. Даже Грит это показалось странным, но она вздохнула с облегчением, что ей не придётся идти туда самой. Без лишних вопросов она отдала чужестранке плошку с горохом, капустой и колбасой.

Айрин отвязала передник и схватила ведро.

– Я к колодцу, набрать воды! – крикнула она Грит на ходу.

– Но у нас её достаточно, – удивлённо воскликнула разносчица ей вслед.

Колодец находился в центре рыночной площади и был излюбленным местом встречи служанок, батраков, крестьян и ремесленников, где они обменивались новостями и сплетнями. Сейчас здесь было пусто, один вахмистр Хуфтинг слонялся вокруг, делая вид, что охраняет колодец. Это был лишь предлог, чтобы подстеречь деревенских служанок и рассыпаться перед ними в напыщенных комплиментах. Айрин и не собиралась идти к колодцу, но из-за вахмистра ей пришлось прокрасться в конюшню кузнеца с другой стороны – что было, в общем-то, неплохо, ведь так она обходила дом сзади. Она прижалась к стене. Кажется, мастер Рамольд только что устроил себе отдых – в кузнице было тихо, и через открытые окна хлева Айрин слышала приглушённые голоса. Она осторожно подобралась ближе.

* * *

Цифер на корточках восседал на поперечной балке, глядя на Рагне сверху вниз и словно наслаждаясь этим. Она ничего не сказала, однако недвусмысленно поставила дымящуюся тарелку на пол, а не на скамеечку в сарае.

Кустистые брови Цифера приподнялись, и в конце концов он спрыгнул вниз.

– Ты опоздала, – пробурчал он, с шумом вдыхая запах принесённого обеда. – Капуста, горох и отварная колбаса из свинины? Почему всегда свинина? Когда же ты принесёшь мне телятину или, на худой конец, говядину?

– Могу забрать, если не хочешь. Есть новости?

Ночной альв в ответ лишь засопел, быстро схватил плошку и прикрыл её рукой, будто действительно боялся, что Рагне может отнять еду.

– Ничего нового, но я ничего и не спрашивал. Моим друзьям нужно набраться сил для будущего задания, как ты можешь догадаться. А ты разузнала о тех негодниках, которые так тебя интересовали?

– Немного, но мне рассказали об одной старухе, которая заботилась о них в детстве. И я собираюсь отыскать её.

– Может, этим займусь я? Никто не обратит внимания на слугу, разгуливающего по деревне. А тебя тотчас заметят.

Неужели альв не понимает, думала про себя Рагне фон Биал, что он гораздо больше бросается в глаза – своим испещрённым морщинами лицом с неправдоподобно кустистыми бровями, своей шатающейся походкой и горбатой спиной? Но она промолчала. Альв гордился созданной им оболочкой, покрывающей его белоснежное тело, которое изредка, в полнолуние, лёгким мерцанием угадывалось под ненастоящей кожей.

– Ты мало смыслишь в таких вещах, Цифер, – сказала она наконец, – к тому же слишком быстро теряешь терпение. Мы не можем позволить себе ещё одну мёртвую.

Цифер левой рукой запихнул колбасу в глотку, не сильно утруждая себя проглатыванием. Вдруг он сделал предостерегающий жест и кивком указал на заднюю стену хлева. Рагне нахмурилась. Своим тонким чутьём она отыскала в тёмном углу паука, подчинила его своей воле и отправила на улицу проверить. Она не сильно удивилась, узнав, что это Дочь Ворона, и громко сказала:

– По крайней мере, я здесь всем очень довольна. Думаю, вскорости смогу сообщить нашим друзьям, что их деньгам найдётся хорошее применение на здешних пастбищах.

И она подробно разъяснила ухмыляющемуся Циферу о состоянии лугов в Хальмате, о радушии жителей. Рагне говорила до тех пор, пока не увидела, что девушка потеряла терпение и ушла. Лишь тогда она замолчала.

– Кто это был?

– Девчонка, о которой я тебе рассказывала.

– Она, значит, тоже любопытна. Или чересчур любопытна? Есть где поработать моему ножу?

– Не вздумай, Цифер! Она всего лишь глупая девчонка и не помешает нам. Эта деревушка сулит щедрый урожай.

Айрин была разочарована. Поначалу она немногое поняла из разговора, потом ей показалось, что они заговорили о некой мёртвой женщине, и вдруг разговор переменился и речь пошла о том, как хорошо подходит Хальмат для сделок по скоту. Неужели её заметили? И поэтому эта стерва сменила тему. И о чём чужачка говорила раньше? Она казалась всё более подозрительной.

Айрин вернулась на рыночную площадь и, недолго думая, направилась к колодцу. Вахмистр Хуфтинг по-прежнему был там. Под порывами резкого ветра он ходил взад-вперёд, очевидно, замерзал под своим тонким плащом, удивляясь, что никто не идёт к колодцу, и наверняка купился бы на любое приветливое слово и улыбку. И тут он увидел Айрин.

– Ах, сама разносчица «Голубого дракона» удостоила чести показаться в этот холодный день! Вы – согревающая услада для моих мёрзнущих глаз.

– Отчего же вы не в вашей сторожевой башне, капитан? Там уж точно намного теплее, – заметила Айрин, и ей стоило некоторых усилий подольститься к нему этим «капитаном». Раньше он был одним из двух ночных стражей, равных по положению.

– Долг превыше всего, дорогая фройляйн. Не найдётся ли у вас времени составить мне компанию, чтобы разговором отогнать паршивую холодрыгу из моих дряхлых костей? Я давно не видел вас у колодца, кажется, обычно воду носит ваш брат?

Айрин привыкла к манере капитана выражаться витиевато и оставалась серьёзной. Она откашлялась.

– Ну, сегодня я, – ответила она и, распустив цепь, опустила ведро в колодец.