Сердце ведьмы E-Book

Laura Labas

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Mainstream. Фэнтези
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 466

Beschreibung

Дарсия Боннет хочет стать повелительницей Порочных, самых зловещих колдовских душ, чтобы использовать их силу и вернуть свою сестру из загробного мира. Но для этого ей нужно убить тринадцать ведьм. Пока Дарсия неустанно охотится на ведьм на извилистых улицах Нового Орлеана, на ее пути оказывается Валенс Маркиз, на которого обрушивается жестокое проклятие. Дарсия становится его последней надеждой. Два проклятых заключают договор и вынуждены признать, что их судьбы теперь связаны между собой. Но приведет ли эта связь к успеху или гибели?..

Leseprobe

Лаура Лабас Сердце ведьмы

Посвящается моей героической маме

Я люблю тебя больше всех на свете

Убей тринадцать ведьм,

сгори на костре

и утони в озере звезд —

и станешь повелительницей Порочных.

Laura Labas

LADY OF THE WICKED (BAND 1): DAS HERZ DER HEXE

Печатается с разрешения Piper Verlag GmbH и при содействии литературного агентства «Медиана»

Copyright © 2021 Piper Verlag GmbH, Mьnchen/Berlin.

В оформлении макета использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

© Новгородова Е., перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Мирра Затишье перед бурей

Глава 1 Дарсия

В моей руке пульсировало сердце ведьмы.

Я сжала его.

Я чувствовала, что касаюсь человеческих внутренностей, и это ощущение заполнило меня целиком. Внутри поднялась тошнота.

Но сейчас любой признак слабости мог оказаться губительным, поэтому я глубоко вдохнула через нос и задержала взгляд на лице ведьмы. Ее рот был широко распахнут, в глазах отражалась моя темная маска, казавшаяся искаженной и вселяющая ужас.

Я улыбнулась.

– Ты оказалась в неподходящем месте в неподходящее время, – произнесла я, хотя это было не так. Я следила за ней неделями, пробиралась в ее квартиру днем и подстерегала ее в засаде по ночам. В конце концов, не осталось ни одной области ее жизни, которая была бы мне неизвестна. Ни одной ее тайны, которую я бы не раскрыла. Ни одного ее вздоха, который ускользнул бы от меня.

Я засекла ведьму за несколько недель до этого, случайно, когда выходила из кафе. Одного взгляда поверх стаканчика с кофе в ее ледяные глаза мне хватило, чтобы понять, что она занимается магией. Оглядевшись вокруг, я заметила парочку, которая ссорилась на повышенных тонах. Когда эти двое громко обменялись ужасными ругательствами и разошлись, на темных губах ведьмы появилась улыбка. Ведьма была разрушительницей спокойствия, которая вмешивалась в жизнь ничего не подозревающих людей.

Я последовала за ней из Французского квартала Нового Орлеана на Эспланада-авеню, и мои опасения подтвердились. Ведьма принадлежала к одному из шабашей, занимавшихся исключительно черной магией. Для нее это означало безграничную власть – а для меня?

Для меня она стала следующей жертвой.

Я ощутила на руке теплую кровь.

И одним резким движением вырвала сердце из груди ведьмы.

Последнее усилие. В следующее мгновение безжизненное тело сползло в сторону, а я бросила взгляд в зияющую темноту переулка с гиацинтами в палисадниках.

Еще одно сердце. Еще один шаг к моей цели.

Пронзительный женский смех вернул меня к действительности, и я с ужасом поняла, что задремала.

Нахмурившись, вспомнила, где я и что здесь делаю. Я сидела на корточках, втиснувшись между темно-синим джипом и стволом большой туи, и наблюдала за тринадцатой и, следовательно, последней ведьмой, нужной мне для осуществления моего плана.

К сожалению, она скрылась в белом оштукатуренном домике с полуразрушенным крыльцом уже довольно давно, и в итоге я проиграла борьбу с собственной усталостью.

С открытыми глазами перенеслась в прошлое.

Когда я почти разогнулась, чтобы встряхнуться и размять затекшие конечности, снова услышала смех и сразу же вернулась в укрытие. Ведьма, Джемма, вышла из дома. Одной рукой она закрывала синюю входную дверь, другой поднесла к уху телефон. Опять послышался ее смех, и по доносившимся до меня обрывкам разговора я поняла, что беседа подходит к концу. Она пожелала кому-то приятного вечера и повесила трубку.

В пальцах у меня покалывало.

Я последовала за Джеммой по ярко освещенной улице, перебегая от тени к тени и чуть пошатываясь, так как колени у меня все еще дрожали, и лихорадочно раздумывала, нет ли причин не заканчивать это дело именно сегодня. Конечно, на Джемму и наблюдение за ней я потратила не так много времени, как на двенадцать ведьм до нее, однако теперь я знала о ее повседневной жизни, о ее черной магии и подозревала, что, кроме ведьм ее шабаша, у нее не было никаких социальных контактов. Это вполне можно сделать сегодня.

Я могла бы завершить первый этап ритуала, получив ее сердце.

Прямо сегодня ночью.

Когда Джемма свернула на темную улицу, на одной стороне которой высились глухие стены домов, а другая граничила с берегом Миссисипи, сердце у меня заколотилось быстрее. Джемма чувствовала себя в безопасности. Если учесть, что ей сорок два, и как ведьма она одарена весьма умеренно, она была слишком уверена в себе. Пепельно-русые волосы стянуты розовым бантом – единственное цветовое пятно, которое она себе позволила. Остальную часть ее наряда составляли брюки из серой ткани, серое пальто и серые ботинки. Ничего бросающегося в глаза. Ничего такого, что могло бы обозначить ее как злую ведьму. Тем не менее, я знала, что на ее коже было несколько татуировок. Ведьмы разных шабашей, как правило, именно так отмечали друг друга, чтобы сделать свое вечное членство узнаваемым.

Я прижалась к стене в начале улицы и посмотрела на собственные татуировки, украшавшие мои руки. На тыльной стороне левой ладони красовалась большая голова оленя, а каждый палец был усеян рунами, символами стихий и определенными заклинаниями. Штрихи, глаза, стрелки, точки и круги. Все они так или иначе несли глубокое магическое значение и защищали меня от большинства заклинаний, если ведьмы и вайзы (ведьмы, обладающие особым даром колдовства), захотят их против меня использовать.

Джемма стояла лицом к берегу и смотрела на спокойную воду. От полумесяца шел яркий свет, прямо на поднимающийся ночной туман.

Я позволила себе какое-то время с восхищением любоваться этой картиной.

Местность была достаточно удалена от Сент-Чарльз-авеню, где обычно бродили ведьмы из разных шабашей, конечно, если они не рыскали на каком-нибудь кладбище из имеющихся в городе восьмидесяти. В непосредственной близости от нас не было ни души.

Сейчас.

Я взяла в руки одно из заклинаний, аккуратно упакованное в джутовый мешок размером с ладонь, прикрепленный к моему поясу. Заклинания состояли из минеральных и растительных компонентов, которые в результате длительной обработки становились единым целом. Я медленно сняла со шлевки брючного ремня нужное заклятие. Будучи ведой, то есть лишь наполовину ведьмой, я не очень хорошо умела работать с проклятиями и заклинаниями. Скорее моей специальностью было снятие проклятий и исцеление от физических недугов. Однако, хорошо подготовившись, даже я смогу навести оцепенение и лишить возможности двигаться. Книга трехсотлетней давности для ведьм Вуду до сих пор хорошо помогала мне в этом. Я сделала шаг вперед, оказавшись тем самым в поле зрения ведьмы.

Больше для меня не существовало Джеммы.

Это уже не конкретный живой человек.

Мне нужно видеть в ней только злобную ведьму шабаша, чтобы сделать то, что нужно было сделать.

На меня нахлынули воспоминания о последних двенадцати случаях. Кровь. Столько крови. Каждый раз пронзительный крик и мольбы, которые невозможно себе представить. Теплые сердца моей руке, неистово бьющиеся словно маленькие птички. Запах свежей земли и безграничный поток силы, высвобождаемый древней магией …

– Кто?.. – Заметив мое движение, она повернулась ко мне. – Дарсия? Что ты здесь делаешь?

Удивленная, я остановилась. Я не ожидала, что она меня знает. И это стало моей большой ошибкой.

«Ты действовала слишком поспешно. Ты не предусмотрела, что она могла слышать о тебе, видеть тебя раньше».

Это ничего не меняло. Я должна была сделать это сегодня, сейчас, иначе вся моя подготовка пойдет коту под хвост. Я еще крепче обхватила мешочек с заклинанием и ощутила исходящее изнутри него некое покалывание. Заклинание было настолько мощным, что, оказавшись взаперти, через какое-то время начало проявлять нетерпение и пытаться вырваться наружу. Как зверь в клетке.

Я приготовилась наложить заклятие на мостовую между нами, чтобы, не откладывая, приступить к делу, но тут послышались громкие шаги. Джемма тоже обернулась на эти звуки, и ее взгляд остановился на ком-то, кто приближался ко мне сзади.

Пришлось поспешно сунуть жалобно извивающееся заклинание обратно за пояс, иначе, если придется что-то объяснять, я окажусь в сложном положении. Через несколько секунд из-за стены тумана появилась фигура Тино. Каждый его шаг заставлял землю дрожать, хотя для лесного тролля он выглядел не таким уж громадным.

– Тино? Откуда ты здесь? – ошарашенно воскликнула я, и сердце у меня екнуло. Возможность упущена. Происходящее в ближайшие минуты можно предвидеть даже без помощи ясновидения.

Джемма меня узнала. К тому же, теперь она знает, что мой Тино – лесной тролль, даром что он скрывался под личиной огромного неотесанного мужика. В своем истинном облике он появлялся только в закрытых помещениях и среди подобных ему. Но от его естественного вида кое-что оставалось – черные гладкие волосы, широкие плечи и изборожденное морщинами лицо с приплюснутым носом, который выглядел так, будто когда-то получил сильный удар. Длинные ноги Тино обтянуты темными брюками, из-под которых выглядывали замшевые туфли. Подошвы у него очень быстро снашивались, и обувь я покупала ему каждые три месяца.

Великан с нежной душой не позволил бы мне убить ведьму в его присутствии, и она теперь отправится на свой шабаш, чтобы рассказать другим ведьмам о странной встрече с разрушительницей проклятий и ее троллем.

И это будет конец.

Джемма избежала верной смерти благодаря моему другу.

В глубине души я проклинала его. Конечно, без использования магии.

– Вила, – окликнул Тино.

Джемма воспользовалась представившейся возможностью и покинула неосвещенный переулок. Напоследок она бросила на меня подозрительный взгляд через плечо.

Во мне кипела ярость, но я сдерживалась, поскольку была обязана Тино жизнью. Он был моим другом и знал каждый из трех моих секретов.

Во-первых, меня изгнали из Вавилона, и сделала это королевская семья лично.

Во-вторых, в первое время пребывания в Новом Орлеане я работала на Седу.

И в-третьих, я собиралась стать повелительницей Порочных.

– Что ты натворил, Тино? – пробормотала я срывающимся голосом. – Джемма сейчас расскажет обо мне своим ведьмам, и если вскоре она исчезнет, подозревать будут меня. Они все в курсе, что я обычно избегаю встреч с ведьмами шабаша. Мне придется искать себе новую жертву.

– Вила, – повторил Тино, протягивая ко мне свои лапищи. Только сейчас я поняла, что он в них что-то держал.

Это была вила, лежащая на каком-то покрывале, и ее кожа была белой как простыня. Однако что меня по-настоящему шокировало, так это ее коротко стриженые волосы.

Я мало что знала об этом народе. Вилы – женские духи природы, живут исключительно группами и связаны с водной стихией. Известно, что они – миниатюрные девушки дивной красоты, с прозрачными телами и длинными волосами. Потеря одной-единственной пряди уже означала их немедленную смерть. Но хотя эта вила явно потеряла не одну прядь, ее полупрозрачная грудь все еще двигалась в ровном, правда, замедленном ритме. Она была жива.

– Она практически мертва, – тем не менее сказала я, скрестив руки на груди. Прохладный ветер забрался под мою длинную юбку, заставляя дрожать от холода.

Я опустила руки и потеребила пирсинг в пупке. Защитный кулон, который мне подарила Седа.

– Вила, – он повторил, как заезженная пластинка. Тино редко произносил предложения более чем из двух слов.

– Я знаю, что она вила, – раздраженно ответила я. В голове у меня бушевала буря, которую я спешно пыталась обуздать.

Еще не все кончено. Я могла бы найти новую жертву и завершить ритуал.

– Жить, – буркнул Тино и снова протянул ко мне вилу, не обращая внимания на гневное выражение моего лица.

Я со вздохом подняла глаза к небу и обреченно облизнула губы.

– Где ты ее нашел? – поинтересовалась я, одновременно показав ему на конец улицы позади него. Этим путем мы тоже могли добраться до дома.

– Эспланада, – выговорил он после нескольких неудачных попыток и бережно уложил изящное тело вилы на сгиб руки.

В том, что Тино притаскивает ко мне раненых тварей, не было ничего нового. Однако впервые его забота обратилась на «теневых сущностей». Так называли всех существ, не являвшихся людьми и не носивших в себе ведьминской крови.

На Эспланада-авеню рядом с креольским высшим классом поселились и Черные Шабаши. Они совершали свои ритуалы в огромных домах или черпали энергию на бесчисленных кладбищах. Я решила, что несчастье с этой вилой произошло из-за применения одного из этих видов магии.

Кому-то для ритуала понадобились волосы духа природы – и он взял их, не заботясь о последствиях. Он или она даже не удосужились проверить, умерла ли жертва.

– Ну ладно, я попробую ее оживить, – произнесла я. – Но не могу обещать тебе, что она справится, Тино.

– Оживить, – повторил Тино, и его походка сделалась более пружинистой. Явный признак того, что он снова был в хорошем настроении.

Я покачала головой. Наверняка вила все равно перестанет дышать еще до того, как мы достигнем улицы Дофин, на которой стоял мой дом. Брошенный в сторону Тино взгляд удержал меня от того, чтобы снова высказать свои опасения. У лесного тролля было слишком мягкое сердце.

И это одна из причин, по которой я до сих пор оставалась жива.

Глава 2 Валенс

Чудовище встретилось со мной взглядом.

Монстр был нарисован черным углем, и его изображение проявлялось по мере движений моей левой руки. Рисунок был запечатлен на бумаге по памяти. По моему отражению в зеркале…

Я решительно захлопнул скетчбук в кожаном переплете и оглядел спокойное кладбище Лафайет.

Ничего кроме серых надгробий, забытых гробниц и семейных склепов.

Уверенным движением я погасил магическое пламя, которое до этого времени служило мне светильником, чтобы я мог продолжать свою работу мастера.

Наверное, скорее работу монстра, цинично подумал я. Я спрыгнул с надгробия, служившего мне подиумом. Статуя Святой Елены осуждающе посмотрела на меня, но угрызений совести вызвать не смогла. Это уже успел сделать мой собственный эскиз.

Потому что это чудовище… это был я. Навечно заколдованный.

Было время, когда я в таком обличье каждую ночь бродил по Вавилону, нападая на людей, которые на следующий день уже не могли меня узнать. Крики моих жертв преследовали меня до тех пор, пока я не был изгнан и не покинул Вавилон, переселившись в Новый Орлеан.

С тех пор как я осознал, кем являюсь, пути назад не было – я больше не мог снова стать слепым и глухим.

Ты все еще не теряешь надежду, вспомнился мне голос, тихий и мудрый. Сколько лет уже я искал вайзу, заколдовавшую меня и тем самым отнявшую мою жизнь? Сколько недель я потратил на то, чтобы найти кого-то, кто мог бы мне помочь, и при этом не узнать, кто я такой? И откуда я родом.

Вздохнув, я решил покинуть кладбище и выбрал кратчайший путь. Я бы мог еще отправиться в Челюсть Дьявола, чтобы подтвердить некую очень важную информацию. Информацию, которую я наверняка мог бы найти уже несколько лет назад, если бы не был так погружен в жалость к себе.

Брат королевы – и его лучшая подруга отправила его в ссылку, чтобы ей не пришлось его убивать. Какое жалкое зрелище!

Татуировка в виде сердца горела, будто зная, что ей недолго оставаться на моей груди. Я потер ее рукой. Знак моего проклятия. Как я был наивен! Я предполагал, что проклятием будет именно этот знак, но он просто оказался еще одним способом издевательства надо мной. Нет, мое проклятие было у монстра под кожей.

Когда я шел по набережной, чтобы добраться до Челюсти Дьявола, с Миссисипи дул прохладный ветер. Челюстью Дьявола назывался игорный дом, принадлежащий моему другу Аднану Марджури. Он был единственным человеком в Новом Орлеане, знающим, что я проклят. И хотя он никогда не спрашивал меня, кто я такой, я подозревал, что ему известно, что Хиллс – не моя настоящая фамилия.

Кроме того, он один из немногих, у кого было несколько шпионов в Вавилоне, и для него было бы легко сложить два и два, когда стало известно, что брат королевы пропал, отправившись в длительное путешествие. Это надуманное объяснение моего исчезновения, если оно вообще кому-нибудь требовалось, выглядело еще более несерьезным из-за моего немедленного появления в Новом Орлеане. Конечно, сначала я скрывался, но жалость к себе заставила меня выбраться на улицу и, наконец, попасть в Челюсть Дьявола. Это заведение за ночь посещали более пяти сотен клиентов, которые ради игры лишались денег, имущества, а иногда и семьи. Последнего я бы хотел. Но мне это не суждено.

Кроме того, здесь происходили самые важные и секретные политические события теневого мира Нового Орлеана.

По какой-то причине Аднан принял меня, и между нами установилось нечто, похожее на дружбу, которой, впрочем, я никогда полностью не доверял. Прежде всего потому, что Аднан не делал ничего, не приносящего ему пользу, и я был уверен, что на мой счет у него есть планы, о которых мне не хотелось знать.

Мне было достаточно того, что приходилось постоянно скрываться от приспешников моей сестры. Она знала о моем проклятии и должна была меня уничтожить. Даже спустя три года после моего поспешного бегства она все еще искала меня.

Я вышел на улицу, где находились Челюсть Дьявола, бордель Морская Душа и разные другие нелегальные заведения, и почти все здесь обитавшие так или иначе принадлежали к теневому миру. Люди забредали сюда случайно и очень редко, и если они выходили из одного дома и шли к другому, то именно по той причине, что прекрасно знали о существовании ведьм и созданий из мира теней.

Бывший квартал красных фонарей в Сторивилле превратился в центр теневого мира, поэтому неудивительно, что Челюсть Дьявола не смогла втиснуться в один маленький дом. Игровой ад возвышался над Миссисипи на двух платформах. Две части этого здания, каждая из которых занимала четыре этажа, соединялись между собой крытыми причалами. Фасад выглядел сдержанно и элегантно. Изогнутые оконные рамы, белый известняк, облепленный внизу водорослями и мхом. Аднан ежемесячно тратил целое состояние на поддержание внешнего вида заведения в хорошем состоянии.

Поскольку мне уже не требовался золотой входной билет, чтобы проникнуть в здание, я миновал глазеющих ведьм и сверхъестественных существ и не стал пользоваться главным входом. С той стороны в здании обычно блуждало множество людей, и все комнаты бывали забиты.

Пройдя по покрытому черным ковром деревянному пирсу, я вошел в открытую боковую дверь, и тут же меня приветствовал широкоплечий мужчина. Я предположил, что это лесной или горный тролль. Он кивнул мне.

– Комната рун, – ответил он мне на не прозвучавший вопрос. Меня знал каждый из сотрудников Аднана, и он специально позаботился об этом, поскольку не все из них обладали безупречной репутацией и так или иначе могли облапошить собственных клиентов. Аднан не препятствовал этому, его это забавляло.

– Спасибо, – пробормотал я, проходя мимо него с высоко поднятой головой и стараясь не обращать внимания на чувство некоторой неловкости. Конечно, я был многим обязан Аднану, но Челюсть Дьявола хранила воспоминания, от которых я больше всего мечтал избавиться. Времена, когда все было таким черным и липким, что мне при любых обстоятельствах не хотелось бы туда возвращаться.

Кроме того, с момента своего изгнания я изо всех сил старался вести себя как все, чтобы не выделяться. Перестать быть привилегированным принцем и выглядеть как обычный неудачник.

Коридор, в который я вошел, ничем не отличался от остальных. Там были черные ковры, золотые канделябры на темных отделанных деревом стенах и высокие расписные потолки. Время от времени, когда я проходил мимо той или иной закрытой двери, оттуда доносились голоса или другие человеческие (а может быть, и нечеловеческие) звуки. Каждый раз я ускорял шаг, так как не чувствовал необходимости привлекать к себе чье-то внимание.

«Комната рун» была маленьким тронным залом Аднана. Он наслаждался ощущением власти, сидя на резном стуле с пурпурной подушкой. Там он мог с удовольствием смотреть свысока на тех, кто пришел попросить у него отсрочку погашения долга.

И сейчас он сидел в кресле в этой комнате с полом из искусственного мрамора и узкими окнами, открывающими вид на темную ночь. Его сокол, злобное создание с перьями сотни разных оттенков коричневого цвета, как всегда расположился на покрытом мягкой тканью плече хозяина и высокомерно разглядывал каждого гостя. На ноге птицы была изящная цепочка, прикрепленная к запястью Аднана. На том, как обычно, красовался яркий тюрбан, на этот раз фиолетовый; облаченное в темно-синее одеяние тело было обильно украшено сверкающими бриллиантами и золотом. Из-под подола сверкали дорогие восточные домашние туфли.

Аднан отвернулся от бедного существа, стоящего на коленях перед его троном, и взглянул на меня. В его глазах сверкали искорки, и я неслышно вздохнул. Слишком уж он наслаждался этим зрелищем.

– Я прощаю тебе твой долг, – сказал он просто потому, что у него не было желания продолжать дело с этим человеком. Тот тут же разразился громкими благодарностями и благословениями, которые Аднан смахнул свободной рукой, как надоедливых комаров. Затем он потер черную густую бороду и направился ко мне. Около двух десятков гостей не осмеливались обратиться к нему, расступались перед ним и делали вид, что ведут между собой ужасно важные разговоры.

– Ты выглядишь расстроенным, старый друг, – приветствовал меня самый опасный в Новом Орлеане человек. Или упырь. Потому что он не был человеком в прямом смысле этого слова. По его жилам текла кровь одного из старейших семейств упырей. Я мало что знал о его родословной, но это нередко становилось предметом слухов. Говорили, что общество упырей с неохотой мирилось с его влиянием. Хотя они ели трупы и не придавали значения перевоплощениям в разные обличья, когда того требовала ситуация, они считались довольно гордым народом.

Мгновение я наблюдал за Аднаном, потом перевел взгляд на сокола и серебряный кинжал с серпом на широком, украшенном драгоценностями поясе Аднана, свободно лежавшем вокруг его поясницы. Он никогда не рассказывал мне, почему на нем был этот кинжал, и всегда носил его с собой. В отличие от другого своего оружия, прикасаться к нему он не позволял никому.

– Тело еще одной ведьмы из шабаша выбросило на берег, – объяснил я, пока мы направлялись к выходу. – Скорее всего она мертва уже несколько недель.

– Дай угадаю… – Аднан приложил свободную руку к груди, – …без сердца?

Я кивнул:

– Похоже, количество черномагических ритуалов неуклонно увеличивается. Это не может означать ничего хорошего для нас и Нового Орлеана.

– Неужели тебя волнует, что это значит для Нового Орлеана? – живо поинтересовался Аднан, искоса бросив на меня недвусмысленный взгляд. Он знал, что я не считаю Серповидный город своим домом. Однако это не означало, что его судьба мне безразлична.

Мы шагали по длинному коридору и вскоре достигли оживленного игорного ада. Зала, где клиенты переходили от одних карточных столов и азартных игр к другим. В постоянном чаду от алкоголя, незаконных наркотиков и неутолимой жажде чего-то большего. Даже после крупного выигрыша. Даже после предельного максимума.

Я тоже когда-то был одним из них. Теперь черно-золотая отделка интерьера, сверкающие люстры и полуодетые дамы интересовали меня так же мало, как звон монет и шарканье пластиковых фишек. Только в кончиках пальцев чувствовалось покалывание, которое мне удалось тем не менее подавить. Я не мог позволить себе отказаться от своего замысла – спросить Аднана о той единственной информации, которая вернула бы мне жизнь.

– Аднан, – серьезно сказал я, когда мы достигли одного из многочисленных баров, где нас немедленно обслужили. Упырь заказал для нас обоих скотч, к которому я не притронулся. – Я здесь потому, что до меня дошли слухи об одной женщине.

– Ты знаешь, что это бизнес Седы. Морская Душа рядом, через дорогу, – пошутил Аднан, залпом выпивая свой скотч. Ястреб на его плече на короткое мгновение расправил крылья, будто не одобряя употребление алкоголя своим хозяином.

Я не отреагировал на шутку.

– Ходят слухи, что она лучшая разрушительница заклятий в городе.

– Да, это даже не подлежит обсуждению, – сразу подтвердил Аднан и опустошил и мой стакан со скотчем.

– Получается, ты знаешь, кого я имею в виду? – удивление заставило меня забыть осторожность. Я наклонился к Аднану и тут же был наказан за это громким клекотом сокола.

Я поспешно отшатнулся, с опаской глянув на птицу.

– Дарсия, веда и разрушительница проклятий, – задумчиво ответил Аднан, оглядывая заполненный зал. В мой нос проникали разные запахи, не всегда приятные, и я осознал, насколько здесь душно. Почувствовав первые капли пота на своем лбу, я вытер их тыльной стороной ладони.

– Аднан.

Неужели мне придется вытаскивать все это из него по крупинкам? Что ж, обычно он получал удовольствие, показывая мне, насколько я невежественен и насколько он всеведущ. Что в этот раз изменилось?

Когда его взгляд вернулся ко мне, он почти незаметно положил руку на серебряный кинжал.

– Седа уже довольно давно прожужжала мне все уши. Про нее. – Он сжал губы, будто удерживая себя от рассказа. Секундой позже это ощущение миновало, и его намерение относительно меня пропало. – Они с Дарсией дружат, и она хочет, чтобы я отправлял ей больше клиентов. Но зачем мне нужна свобода моих клиентов от заклятий? – Он развел руками. – Это делает их намного более легкомысленными. И означает для меня хорошие деньги.

– Это и есть причина, по которой ты ничего не говорил мне о ней все это время? – прошипел я, едва сдерживая гнев.

Я не мог поверить, что он скрывал от меня существование Дарсии, хотя знал о ней…

– Успокойся, старый друг, я исходил из предположения, что ты прежде всего хочешь найти ту вайзу, которая погубила тебя, – заявил он, не особенно обращая внимание на мой гнев.

У него не было причин опасаться меня. Мы были друзьями, и даже несмотря на то, что я ведьмак, в его собственном царстве мне нечего ему противопоставить. Будь я вайзой, все выглядело бы по-другому. Эти ведьмы способны творить магию, связанную с телом человека, но не сильны в обычных магических действиях. Вайзы умеют плести самые ужасные проклятия, но терпят неудачу в самых простых заклинаниях полноценной ведьмы. Тем не менее, они обычно считались более могущественными, чем веды, которых в просторечии называли «полуведьмами».

– Ты хочешь знать, где она живет? —

Я кивнул.

– Марко? – Кто-то появился за моей спиной, и я бы вздрогнул, если бы это не происходило постоянно. Тени Аднана двигались предельно тихо и очень незаметно. И хотя я знал, что его охранники всегда рядом, видел я их редко.

Марко был коренастым мексиканцем, а был ли он теневым существом или нет, с первого взгляда определить не удавалось. Он протянул мне сложенный листок бумаги, который я в недоумении взял. И увидел, что там написан адрес.

– Откуда ты знал…

– …что ты спросишь об этом? Не имел ни малейшего понятия. Но натура моих призраков такова, что они всегда на шаг впереди моих врагов, – прозвучал его загадочный ответ. Я взял записку и повернулся, чтобы уйти, но тут Аднан опять обратился ко мне.

– Валенс, одно предупреждение. За четыре года, прошедшие с тех пор, как она здесь живет, она не проронила ни единого слова о своем прошлом. Кого бы я ни спрашивал, никто никогда не видел ее раньше и ничего не слышал о ней.

– Это не редкость, когда кто-то из нас после изгнания из теневого города менял свою личность. Чаще всего так и происходит.

– Но до сих пор я не встречал никого полностью без прошлого.

Всезнающий Аднан наткнулся на окружающую ее бетонную стену. Исключительный случай.

– Значит, ты все-таки интересуешься ею.

– Меня всегда интересуют потенциальные союзники. Или враги. – Он испустил глубокий, немного театральный вздох. – Просто будь осмотрителен. Как я слышал, она не очень охотно разговаривает с настоящими ведьмаками и лицами мужского пола вообще.

– Я не собираюсь с ней разговаривать, – ответил я. – Будет достаточно, если она снимет заклятие.

Глава 3 Дарсия

Моя рабочая комната находилась на нижнем этаже дома, примыкавшего к Дофин-стрит. Ежедневно улица была переполнена туристами, которые снимали тысячи фотографий знаменитых французских балконов. В моем доме тоже был такой балкон (довольно заросший), которым я, в отличие от террасы на крыше, почти не пользовалась. Зачем сидеть там по вечерам и служить живой моделью для всяких туристов? Нет, спасибо.

Некоторые, вероятно, спросят меня, почему тогда я не переехала или с самого начала не выбрала другой район. Ответ был простым – мне тоже нравились балконы, выцветшие желтые и зеленые ставни, и самое главное, близость к Ройял-стрит, где было множество художественных галерей, антикварных магазинов и отличных ресторанов.

– Разожги огонь, – попросила я Тино, открывая неказистую деревянную дверь, на которой уже начал отслаиваться белый лак.

Мы друг за другом вошли в темную комнату. У изгнанников здесь создавалось впечатление, что они внезапно снова оказались в Вавилоне или одном из других теневых городов, откуда были высланы. Никакого электрического света, никакой современной мебели. Признаюсь, здесь я тоже чувствовала себя более по-домашнему, чем в остальных местах Нового Орлеана. Это было мое специально созданное убежище, и без него я бы давно сошла с ума из-за тоски по Вавилону и своей семье.

Семнадцать лет я прожила на родине, прежде чем меня отправили в изгнание. Я была обыкновенной школьницей. С обыкновенным надеждами. С обыкновенными мыслями.

До тех пор, пока я не оказалась втянута в этот кошмар.

Я подошла к массивному деревянному столу. Он был придвинут к левой стене и накрыт парусиной с многочисленными пятнами, на которой громоздилось множество посуды из стекла и металла и различные нужные ингредиенты. С потолочных балок свисали старые и свежие пучки трав, восковые свечи, которые я изготавливала для своих постоянных клиентов, чтобы защитить их от возможных заклятий, и сушеные цветы, нейтрализовавшие некоторые неприятные запахи. Запахи, которые источали мои пациенты. Снятие заклятий никогда не было приятным занятием, а иногда казалось просто отвратительным.

Пока Тино укладывал вилу на быстро созданное мной на высоком приставном столике ложе из разноцветных салфеток, я искала необходимые для настойки ингредиенты в темных аптечных шкафах. Сразу три этих массивных предмета мебели стояли у покрытых побелкой стен с поперечными балками, и в них хранились самые действенные ядовитые и целебные травы, зелья и амулеты, флаконы с красочными жидкостями, острые иглы, нити, плоскогубцы и другие инструменты, которые я часто использовала для небольших операций. В моей профессиональной области нужно быть готовой ко всему.

Я прошла мимо бычьего черепа, порошок из костей которого придавал особую силу снотворному, и клетки с чучелами ворон, чтобы достать банку с крупно нарезанной корой корня ибоги[1]. Положила несколько ложек коры в гранитную ступку, стоявшую на длинном рабочем столе. И прежде чем раздробить их, добавила немного нашатыря. Это, как я надеялась, могло помочь маленькой виле прийти в себя и начать бороться со своей травмой. Ингредиенты я нагрела на огне вместе с зеленоватым растительным маслом. После недолгого размышления добавила эссенцию мирры. Она должна обеспечить необходимое очищение от последствий любых заклятий. Кроме того, многим пациентам она помогала сосредоточиться на своем внутреннем мире.

В случае с вилой оставалась надежда на механизм самоисцеления.

Если честно, я не знала, что именно делаю. С людьми я придерживалась баланса трех дош[2], но у сверхъестественных существ организм часто работал иначе.

Пробуждающее зелье с таким же успехом могло ничем не помочь виле.

Когда жидкость начала шипеть, я сняла ее с огня и подождала несколько минут, пока она не остынет настолько, чтобы я могла влить ее в рот вилы.

Тино держал ее крепко, но все равно часть жидкости стекла у вилы по щекам. Я отложила пробирку в сторону и коснулась пальцем ее лба. Он был ледяным.

– Мне очень жаль, Тино, – тихо проговорила я. Его плечи поникли. – Она должна продолжать бороться, или она умрет.

– Бороться, – тут же откликнулся Тино, и его загоревшийся взгляд остановился на мне. – Как и ты.

Сердце у меня ухнуло вниз.

Слишком хорошо я помнила боль, переломанные кости и кровь. Кровь, которая была не только моей. Я тоже была таким сломленным существом, когда меня нашел Тино. И именно он подарил мне новую жизнь.

Тино, лесной тролль, с того момента ставший моим верным спутником. Моим ближайшим доверенным лицом.

– Не думай, что я забыла, как ты испортил мой план, – фыркнула я, чтобы прогнать нахлынувшие чувства.

– Ведьмы… Сердце, – выдавил он и снова повернулся к лежавшей без сознания виле.

– Совершенно верно. – Я подняла палец. – Из-за тебя последние несколько недель были потрачены впустую, и надо начинать сначала.

Вздохнув, я шагнула в сторону прибитой к стене ведьминой метлы, единственным назначением которой было зловеще выглядеть, и задействовала секретный механизм. Для этого мне пришлось повернуть металлический крюк один раз влево и два раза вправо, после чего щелкнул замок, и я смогла потянуть вперед за старинный портрет невысокой дамы. Позади картины открылись пять полок, на которых стояли тринадцать склянок. Двенадцать из них были наполнены прозрачной жидкостью, где пульсировали красные сердечки. Пустота тринадцатого сосуда будто издевалась надо мной. Разозлившись, я вернула картину на место. Мне не хотелось убивать, но это был единственный способ достичь моей цели.

– Если бы у тебя не было с собой вилы, – начала я, но мою ворчливую тираду прервал звон дверного колокольчика. Я обернулась и обнаружила, что в помещение входит парень.

Хотя я видела его впервые, я сразу поняла, что вокруг него как грозовые тучи вьются неприятности. Такие, как он, обычно не оказываются в моей рабочей комнате случайно.

Он был сравнительно высокого роста, с широкими плечами и узкими бедрами, и выглядел как настоящий атлет. Мрачные складки вокруг его губ заставили меня предположить, что он скорее увлекается боевыми искусствами, чем дурацкими практиками коррекции собственного веса. На коже бронзового цвета резко выделялись темно-синие глаза. Угловатую нижнюю часть лица покрывала щетина, а волосы были скрыты под бейсболкой козырьком назад. Он был одет небрежно и не особенно дорого, но было заметно, что его интересует, что на себя надевать.

– Мы уже закрыты, – быстро сказала я, прежде чем он успел открыть рот.

Лучше уж отказаться от платного клиента, чем снова обнаружить себя по горло в неприятностях, которые он принесет. Слишком уж острым был его взгляд, когда он осматривал помещение, а потом – меня.

Я вдруг показалась себе жалкой в потрепанной юбке и дырявой накидке.

– Неужели я не могу даже попросить тебя о помощи? – его голос был глухим и хриплым, будто парень не часто им пользовался. Он вызвал у меня неприятную дрожь.

Я подняла руку и указала на закрывающуюся дверь.

– Выходи.

– Я… – начал было он, но я не дала ему договорить и посмотрела на Тино, который понял мой намек.

Лесной тролль отошел от вилы и встал между посетителем и мной. Даже если этот незнакомец был ведьмаком, троллю он ничего не смог бы противопоставить.

Они невосприимчивы к заклинаниям и проклятиям любого рода.

– Немедленно! – подтвердила я, а Тино продолжал оттеснять незнакомца своими лапами. Бросив на меня последний мрачный взгляд, парень наконец вышел из моей рабочей комнаты.

Звякнул колокольчик, и Тино запер дверь.

– В ярости? – спросил Тино.

Я вздохнула и потерла лицо. По какой-то причине потенциальный клиент сразу же вызвал у меня тревогу. А я научилась прислушиваться к своим ощущениям. Что ему здесь было нужно? Посреди ночи? Он что, не знаком с правилами приличия?

– Оставайся здесь, – дала я указания лесному троллю, не ответив на его вопрос. Потом взяла в руки жестяное ведро, где хранила лопату и грабли, и отправилась на террасу на крыше. Лестница была узкой, к тому же почти рассыпалась, поскольку времени на ее ремонт я не тратила.

Я поднялась наверх по заскрипевшим под моим весом ступеням и вошла через деревянную дверь, в которую были вставлены два узких окошка.

Пока я не поставила жестяное ведро рядом с дверью и не зажгла одну за другой свисающие с деревянных кронштейнов лампы, мою террасу на крыше освещал лишь слабый лунный свет. Здесь я тоже отказалась от электричества.

Сделав глубокий вдох и ощутив запах растущих здесь ароматических трав и других растений, я сразу почувствовала, как улетучилась злость и улеглась вся моя нервозность. Я снова вернулась к своему «я».

К тому самому «я», которое я создала в Новом Орлеане, чтобы выжить.

В центре небольшой прямоугольной террасы на бетонном полу лежало несколько подушек и пледов. Все вокруг было заполнено керамическими горшками, что позволяло мне отгородиться от остального мира за пределами моего маленького оазиса.

У меня почти получилось представить, что я снова оказалась дома. В Вавилоне. Теневом городе, который был связан с Новым Орлеаном, но существовал в другом измерении. Всего существует двадцать пять теневых городов, и каждый из них привязан к городу в человеческом мире, как к якорю. Иногда по прошествии времени города-якоря менялись. То есть Вавилон когда-то действительно был связан с древним городом Вавилоном в мире людей, пока тот не был разрушен. Сферы связей сдвинулись, и Вавилон начал искать корни в других городах, а затем, наконец, оказался в Новом Орлеане. Грань между мирами здесь была такой тонкой, что иногда даже не требовалась магии, чтобы перепрыгивать из одного в другой. Но при условии, что тебя не изгнали ни из одного из них.

Как только я войду в Вавилон, меня найдут и отправят в заточение. И тогда исчезнет возможность быть просто изгнанницей, останется только пожизненное заключение.

Этого я хотела избежать при любых обстоятельствах. Меня изгнали несправедливо. И я хотела, чтобы об этом узнали все.

Я села, поджав под себя ноги, лицом к востоку, и сложила руки на коленях. Очень медленно я начала вдыхать через нос и выдыхать через рот, пока спокойствие не опустилось на меня, как покрывало.

Мне не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть потусторонний мир. Мир всех ушедших нашего рода. Мое убежище.

– Мне очень жаль, сестра, – пролепетала я, заметив тень на краю моего поля зрения. В этом городе мне не хватало магической силы, чтобы хорошо ее разглядеть. Когда я пыталась фокусировать на ней взгляд, ее облик становился размытым. Поэтому я продолжала смотреть на мандрагору. – Я была слишком нетерпелива, и я упустила ведьму. И потеряла ее сердце.

– Получится в следующий раз, – моя сестра Риэнн вздохнула, как ветер в эту беспокойную ночь. – Я буду ждать.

Звук ее голоса, ощущение ее близости придавали мне сил. Она была тем якорем, который держал меня в живых. Не в буквальном смысле. Ее облик, пусть даже в виде нечетких очертаний, напоминал мне о моей прежней жизни. О нормальной жизни и нашем смехе, который разносился по дому. О маме и папе, которые так сильно нас любили.

Мы все ни в чем не были виноваты.

Мы все страдали под игом лживой королевы.

– Но я так хотела, чтобы мне удалось завершить первый этап. – Я мотнула головой, прогоняя слезы. Мои слова и мое сердце были полны тоской, когда я думала, сколько времени я потеряла. Времени, которое ускользало от меня.

– Ты это сделаешь, как только наши боги увидят, что ты готова нести корону, – успокоила меня сестра, и ее силуэт сделался еще более расплывчатым. И я потеряла с ней связь.

– Я обещаю, что это произойдет скоро, – успела я выдавить, сжав кулаки. – Я стану повелительницей Порочных. Во что бы то ни стало.

Глава 4 Валенс

Я прижимал пачку замороженного гороха к поврежденной щеке и наблюдал за восходом солнца через единственное не тонированное окно в моем лофте.

Ошеломленный пренебрежительным поведением веды и ее лесного тролля, я буквально бегом отправился домой, во Французский квартал. Споткнувшись при выходе из ее рабочей комнаты, я неуклюже приложился к дверной раме. Что было позором для бывшего члена вавилонской городской стражи.

– Проклятье, – пробормотал я, кладя горох на приставной столик с мозаичной панелью. Я сидел на диване, согнув ноги. И уже полчаса не двигался с места.

За все годы моего пребывания в Новом Орлеане я никогда не встречал никого столь неучтивого из сообщества теневого мира. Тем более, если его или ее работа заключалась в том, чтобы помогать другим.

Тяжелая металлическая дверь отворилась. Я лишь покосился в сторону вошедшего, так как был только один человек, который без спроса мог прийти ко мне на чердак.

– Твоя разноцветная щека говорит о том, что все прошло не так хорошо? – Аднан, как упырь, почти не нуждался в сне, что делало его моим постоянным спутником, когда он не был занят в Челюсти Дьявола.

Уверенной походкой он пересек мою скудно меблированную квартиру, где имелись лишь широкая двуспальная кровать, комод, потертый кожаный диван и несколько маленьких столиков и стульев. Стены были из простого кирпича, пол – из бетона. Тем не менее я приложил некоторые усилия и прикрыл его несколькими коврами с блошиного рынка. С потолка на разной высоте свисали простые лампочки.

– Ты мог бы вообще-то предупредить меня о ее лесном тролле, – ответил я, кивком указав на стул рядом со мной. Аднан провел рукой по запыленному сиденью, прежде чем сесть на него в своем драгоценном одеянии. Сегодня он был без сокола.

– Черт возьми, он был огромным. Я даже не успел толком оглядеться там, не говоря уже о том, чтобы произнести хоть слово, прежде чем она меня вышвырнула!

– Хм, странно, – прокомментировал Аднан, положив ногу на ногу, так что сверкание украшений на его пурпурных туфлях меня почти ослепило. Однажды я попытался поговорить с ним о его выборе одежды, но он лишь задумчиво приподнял высокомерную бровь. Вне всякого сомнения, он находил мою одежду такой же ужасной, как и я – его наряды.

– Что именно? – я попытался дотронуться до своей щеки, чтобы оценить размер припухлости, и решил, что мне лучше продолжать прикладывать к ней горох.

Аднан усмехнулся.

– Что она может устоять перед твоей привлекательной внешностью, конечно.

– Ха-ха! – я закатил глаза. – Так легко я не позволю от себя отделаться.

– Уверен? – Аднан склонился ко мне, а первые лучи солнца раскрасили мой чердак золотистым светом. Его тюрбан сидел плотно, как обычно, скрывая от чужих взглядов черные волосы. В моем присутствии он уже не раз снимал свой головной убор, но рассматривал его как знак процветания, поэтому никогда не находился без него на людях. – У нее явно нет желания помогать тебе.

– Я не оставлю ей выбора, – решительно ответил я, отложил горох в сторону и поплелся к ванной.

– Знаешь что? – крикнул мне вслед Аднан. – Я думаю, что провожу тебя к ней. Сегодня ночью в Челюсти Дьявола не было ничего особенно захватывающего. И мне бы не помешало развлечься.

Если Аднан находил что-то «не особенно захватывающим», это означало, что были избиения и кражи, но не убийства. Он все-таки был упырем, а они любят трупы.

Приняв душ, я вернулся к Аднану, который откуда-то наколдовал завтрак. Вероятно, за ним следовал его телохранитель Марко. Я отхлебнул свежевыжатого апельсинового сока и взял круассан, после чего спустился по пожарной лестнице с идущим по пятам Аднаном. Для обычной суеты во Французском квартале было еще слишком рано, но пройдет немного времени, и асфальт начнут царапать стулья кафе и ресторанов, а повара будут обсуждать ежедневное меню со своими шефами.

Поскольку Аднан терпеть не мог автобусы и вообще любой общественный транспорт, мы прошли почти две мили до улицы Дофина пешком. Возможно, потеря времени из-за этого окажется нам очень кстати. Может быть, разрушительница проклятий уже проснулась, и я не окажусь тем, кто ее разбудил. Хотя я с трудом мог представить ее спящей. Она виделась мне вечно настороженной фурией. Я улыбнулся про себя.

Она может быть какой угодно фурией, главное, чтобы освободила меня от заклятия.

Однако шансы на то, что она мне поможет, очень невелики. Она даже не поинтересовалась, какого рода на мне заклятие. Могло быть и хуже, и в случае катастрофы мне оставалось бы жить всего несколько часов. Что это за человек, что за ведьма, чей бизнес заключается в помощи другим и у которой нет ни унции сочувствия?

К сожалению, чтобы продолжить действовать, сначала придется найти ответ на этот вопрос. Ведь вполне возможно, что она просто мошенница. Тогда было бы лучше не тратить на нее время и вместо этого отправиться на поиски настоящего разрушителя проклятий.

Мы добрались до здания с облупившейся краской цвета пламенного заката. Аднан скептически уставился на заросший палисадник, а затем внимательно осмотрел чугунную ограду, на которую я едва обратил внимание во время своего последнего визита.

– Интересно, – пробормотал Аднан, потирая бороду. – Многие заклинания она сюда не прикрепила, а все имеющиеся не особенно сильны.

– Зачем ей вообще это делать? – я посмотрел через его плечо на фасад и вверх, на дымоход, из которого прямо в наступающую дневную жару клубился непрекращающийся дым. Уже сейчас я чувствовал зной, который в течение следующих нескольких часов еще усилится.

– Защита, старый друг, защита. —

Он поднял плечи, отвернулся и еще раз помахал мне на ходу:

– Успеха, и не обделайся, когда она на тебя взглянет.

Я не стал его задерживать. Аднан всегда делал непостижимые вещи и никогда не объяснял их. И на самом деле я был очень рад, что переживу предстоящее безобразие без него в качестве свидетеля.

Еще раз глубоко вздохнув, я двинулся по узкой гравийной дорожке к входной двери. Это глупо, но я уже почти боялся снова столкнуться с ведой, ее недружелюбие произвело неизгладимое впечатление в самом прямом смысле этого слова. Я на мгновение коснулся своей щеки и вздрогнул, снова почувствовав боль.

Если бы я по-прежнему был принцем Вавилона, бояться пришлось бы именно Дарсии. Однако мы находились не в Вавилоне. Поэтому, наверное, мне лучше играть по правилам.

Демонстрируя воспитанность, я использовал медный дверной молоток. Во время первого своего визита я не обнаружил звонка, а увиденное в помещении подсказало, что она относилась к электричеству так же, как и большинство изгнанников. Электричество враждебно магии. Нередко оно уничтожает хитрые заклинания и изменяет их результат. Это было одной из причин, по которой в теневых городах им не пользовались. Другой причиной было то, что никому из нас не требовалась электроэнергия. Все происходило благодаря нашей магии, так что даже септы – немагические существа, жившие в этих городах, обходились без электричества и не испытывали недостатка в комфорте.

Когда на мой стук никто не ответил, я повернул латунную дверную ручку и вошел в полутемное рабочее помещение. Только благодаря тлеющему огню можно было понять, что в доме кто-то есть.

Там было несколько столов, полок и стульев, и все поверхности были покрыты медицинскими предметами и ингредиентами. Пока я пересекал комнату, мне пришлось задеть дюжину свисающих с потолка пучков трав.

В общем, эта комната напомнила мне о доме. Странно, что после всех прошедших лет именно это место пробудило во мне такое чувство. Я подошел к высокому столу, на котором лежало несколько салфеток, а посреди них лежала бледная вила. Она тихо застонала.

– Кто ты такой и что ты делаешь в моем доме?

Ох-ох.

Медленно и с поднятыми руками я обернулся.

Веда Дарсия стояла передо мной со скальпелем в левой руке. В правой она держала лежащий на черном камне желтый сальмиак[3], который обеспокоил меня больше, чем нож. Сальмиаки использовались как для исцеления, так и для заклятий.

– Я клиент, – сказал я как можно спокойнее. Мой взгляд переместился с ее татуированных рук на пупок, видневшийся между темно-зеленой юбкой на бедрах и серым топиком. Он был проколот, и я был почти уверен, что кулон в нем служил ей защитой. Несмотря на ее наполовину распущенные, наполовину заплетенные темные волосы и легкий румянец на щеках, она не показалась мне особенно заботящейся о своем внешнем виде. Похоже, все в ее облике служило какой-то цели. Сумки на ее поясе, наверняка содержащие настойки и травы, татуировки с магическими рунами на руках, множество золотых сережек с ведьмовскими символами и браслет на предплечье, который, похоже, был вырезан не из простой древесины. Предположительно из куска священного дерева. Только пирсинг в носу выбивался из общего смысла и, как я предполагал, не обладал магическими, укрепляющими или защитными свойствами.

– Ты ведь разрушительница проклятий, не так ли?

Вила позади меня снова застонала, и взгляд Дарсии мгновенно переместился с меня на нее.

На ее лбу появилась очаровательная морщинка. У нее был темный южный цвет лица, вероятно, ее предки откуда-то из Испании. У многих в Новом Орлеане и Вавилоне корни тянутся в те края.

– Что ты наделал?

Она не дала мне времени объясниться, а поспешила мимо меня и отложила оба своих оружия, чтобы позаботиться о виле. Кончиками пальцев она коснулась лба и щеки девушки и подождала, пока маленькая грудная клетка поднимется и опустится. Карие глаза Дарсии оставались устремленными исключительно на пациентку. Мне показалось, что она забыла обо мне, и я уже начал подумывать о том, чтобы каким-то образом привлечь ее внимание, когда она снова повысила голос. Все еще не глядя на меня.

– Ты тот, кого я вчера выставила, не так ли?

Я внутренне напрягся.

– Да, правильно.

Она вдруг подняла голову, и я застыл под ее пронзительным взглядом.

– Ты не должен был возвращаться.

В мгновение ока она снова схватила сальмиак и бросила его в меня. Едва он коснулся моего плеча, как рассыпался в прах, осыпал пылью мое тело и приковал меня к месту.

Замечательно. Она наказала мою неосторожность и наложила на меня еще одно колдовство. Сказочная разрушительница заклятий.

Глава 5 Дарсия

Не зря я далеко обхожу мужчин-ведьмаков. Как правило, они тщеславны, самолюбивы и стремятся все контролировать.

Никто из них никогда не признался бы, что он в какой-то области хуже, чем веда, наполовину ведьма.

И я серьезно! До сих пор не встречала никого, кто доказал бы мне обратное, и этот экземпляр тоже явно не начал бы с этого. Конечно, он выглядел невероятно привлекательно с этой его очаровательной улыбкой, смуглой кожей и холодными голубыми глазами, но мне виделось в нем гораздо большее, чем все это.

– Зачем ты это сделала? – в ужасе спросил он. Заклятие сальмиака продлится всего несколько минут, о чем ему знать не стоит. Кроме того, мог бы порадоваться, что я выбрала сальмиак, а не скальпель.

– Разве ты не выбрала своей работой помогать людям?

В явственном гневе я закатила глаза.

– Помогать? – прошипела я. – Ты проник в мой дом, как подлый преступник. Дважды, если мне позволено будет заметить. И ты говоришь о помощи?

– Дверь была открыта! – возразил он в сильном раздражении. От ярости даже его голос изменился. Ну вот, наконец он показал свое истинное лицо.

– С каких это пор открытая дверь является приглашением?

– Это твой бизнес, повторяю, о боги! – мне было заметно, как он борется с колдовством сальмиака. На его лбу появилось несколько морщин, а на висках выступил пот. – Я всего лишь клиент. Как и все остальные. Ты даже не спросила, что у меня случилось. Что ты вообще за целительница? – произносил он в ярости, и это было бы забавно, не будь у меня других забот, кроме как заниматься высокомерным сукиным сыном.

Я приблизилась к нему настолько, что кончики наших носов почти смогли бы соприкоснуться, не будь он на голову выше меня. Вместо этого я подняла взгляд, пока мои руки обыскивали переднюю часть его куртки. Наконец я полезла левой во внутренний карман.

– Как и все остальные? С первого взгляда я увидела, что ты не принадлежишь к низшему классу ведьм и не являешься теневым существом, – возразила я, рывком вытащив маленькую записную книжку, очертания которой вырисовывались на ткани куртки. – Твоя одежда, хотя и не очень современная, выглядит слишком новой. Ты даешь себе труд пользоваться одеколоном, а твой подбородок выглядит недавно выбритым. Никто из моего обычного круга клиентов не проявляет такой уверенности в себе, как ты. Как будто весь мир лежит у твоих ног. Вероятно, тебе это привили в детстве. И хотя теперь ты можешь рассчитывать только на себя, твой взгляд на людей низшего класса остался таким же.

Я отвернулась и открыла записную книжку.

– Не делай этого, – предупредил он меня. Или это была просьба? Я решилась взглянуть через плечо. То, что я увидела на его лице, потрясло меня, потому что я рассчитывала на все, что угодно. Действительно на все, но не на… стыд. Это меня так поразило, что я действительно захлопнула книжку.

– Что… – начала я, но тут вила снова застонала, и я вспомнила, что на самом деле заставило меня вернуться в рабочую комнату. Я положила книжку на угол загроможденного стола и посмотрела на вилу, чьи веки затрепетали и приоткрылись.

– Это невозможно.

Независимо от того, что я сказала Тино, вила не должна была пережить нападение. Она получала жизненные силы из волос, а их кто-то отрезал.

Я поспешно налила еще пробуждающего зелья, которое помогло ей наконец прийти в себя. Словно почувствовав это, Тино вошел в рабочую комнату. Он бросил на нашего клиента беглый взгляд и встал рядом со мной.

– Где… я? – прошептала вила удивительным грудным голосом.

– У меня дома, – тихо ответила я и улыбнулась ей. Тино покачал головой, и я скрыла улыбку. Лучше ограничиться словами. – Как ты себя чувствуешь? Ты знаешь, кто ты такая? Ты можешь вспомнить, что произошло?

Вила перевела взгляд с меня на Тино и снова на меня.

– М-меня зовут Арнаментия. Я… я… – ее нижняя губа задрожала, но она тут же снова взяла себя в руки. Хорошо. Это показало ее силу. Она не позволяла себе сдаться.

– Мои сестры, они изгнали меня после того, как я… я нарушила самое важное правило.

– Ты влюбилась в человека?

Она кивнула:

– Он был одной из наших жертв. Мы хотели бежать вместе, но нас разоблачили. Своим пением они изменили его воспоминания и изгнали меня из круга, оставив меня одну… я…

Если вилу исключают из круга сестер, это равносильно смертному приговору. Волосы вил обладают магическими свойствами и продаются на черном рынке за большие деньги. Сестринство было почти непобедимым, но одна-единственная вила? Легкие деньги.

– Через несколько дней после этого я почувствовала, что меня преследуют, – она всхлипнула, и на мгновение ее тело замерцало, прежде чем снова стать обычным и полупрозрачным. Словно оно было наполовину в этом мире, наполовину в потустороннем. – Потом кто-то напал на меня словно из ниоткуда и… он отвел меня в темное место, где он… мои волосы… – от ужаса ее голос стал высоким, и она впервые прикоснулась к стриженой голове маленькими ладошками. После чего расплакалась.

– Я еще жива?

– Это удивительно, но да, – подтвердила я, заслужив фырканье со стороны, где стоял клиент. Наверное, я казалась ему слишком бесчувственной, но на мой взгляд, Арнаментии нужны были жестокие факты, а не пустые слова, которые на вкус напоминают мед, а в конечном итоге вызывают боль в животе.

– Этот… неизвестный просто отрезал тебе волосы или…

– Это было во время ритуала. – Она сжала свои полные губы, и ее фиолетовые глаза замерцали. – Жестокого, темного, болезненного.

– Итак, он знал, что делает, и мы можем предположить, что он использует волосы в своих целях и не хочет продавать. По крайней мере, не все.

– Это плохо, да? – краем глаза я отметила, что клиент тем временем снова смог пошевелить плечами. Еще немного, и колдовство полностью перестанет на него действовать.

– Никто из тех, кто крадет волосы вилы, не имеет в виду ничего доброго, – подтвердила я.

– Воняет, – прокомментировал Тино, указывая жестом руки на нашего клиента. Изумленная, я подняла брови. – На тебе лежит тяжелое заклятие.

– Он может его унюхать? – клиент смущенно посмотрел на Тино.

– Нет, просто ему не нравится твой одеколон.

– Я протянула указательный палец и коснулась его запястья, тем самым избавив его от остатков действия сальмиака. Пентаграмма на средней косточке пальца помогла сфокусировать для этого мою слабую магию.

– Спасибо, – буркнул он, разминая конечности, будто не двигал ими уже несколько часов. От него по-прежнему веяло какой-то драмой. Ну, прелестно!

– На этом мы остановились. Вот почему я здесь. Из-за заклятия, которое обрушилось на меня…

– У меня нет на это времени, – прервала я его и отвернулась, чтобы взять оружие.

У меня была перед глазами конкретная цель. Мне нужно выяснить, кем был этот неизвестный мне черный маг и что он задумал делать с волосами вилы. Возможно, если мне крупно повезет, на месте преступления я найду одну прядку. Она не была необходима для моей цели стать повелительницей Порочных, но могла бы кое-что облегчить.

– Ты можешь вспомнить точное место, где ты ее нашел, Тино? – вместо нескольких мешочков я взяла небольшую кожаную сумку, куда засунула сальмиак для заклятий и всевозможные целебные средства в склянках разного размера. Кроме того, на другой полке я разыскала свои скальпели и свечу Гоморры, которая, будучи зажженной, делала меня невидимой для любого нападающего.

Тино подошел к старой карте Нового Орлеана, висевшей на стене в рамке, и нажал толстым пальцем на Эспланада-авеню, угол Северной Рошблав-стрит.

– Сад, – выдавил он и снова повернулся к виле. – Менти.

Я мгновенно поняла, что сейчас он дал ей ласковое домашнее имя. Господи!

– Ты хочешь найти того, кто на меня напал? – спросила Арнаментия тихо. – А если он тебя одолеет?

– Этого не будет, – тут же отозвалась я.

– Ты что, своего рода мстительница за маленьких? – напомнил о себе незнакомец, о присутствии которого я совсем забыла.

Я бросила на него недовольный взгляд и не стала отвечать. Не важно, что он понял, насколько сложной оказалась ситуация.

С тех пор как я решила совершить ритуал, чтобы стать повелительницей Порочных, я пристально следила за всеми магическими действиями в Новом Орлеане. Я не могла позволить себе, чтобы кто-то узнал об этом или – что еще хуже – начал бы этот ритуал сам.

До сих пор я время от времени имела дело с результатами черномагических ритуалов, но это всегда было колдовство, которое могло быть связано с политической властью или личной местью. Но кража волос вилы говорила уже о другом уровне магии. Она не указывала прямо на ритуал для завоевания титула повелительницы Порочных, но, как и я, незнакомец или незнакомка могли осознать, насколько легче было бы провести этот ритуал с помощью волос вилы.

В отличие от меня, этого кого-то, к сожалению, ничто не удерживало от сбрасывания невинных в бездну.

– Позаботься о ней, – велела я Тино и шагнула через дверь, но клиент удержал меня за руку.

Не успев обдумать дальнейшее, я вывернулась из его хватки отработанным движением и хорошенько двинула ему по щеке кулаком другой руки, туда, где и так уже был синяк.

– Никогда больше не прикасайся ко мне!

– Ай, – воскликнул он преувеличенно громко. Не так уж сильно я ему и врезала. – Извини, я хотел… ты ведь не пойдешь туда сейчас одна, правда? – Он потер больное место, и оно стало выглядеть еще хуже.

– Мне не нужен рыцарь в блестящих доспехах, которого мне все равно придется спасать, – возразила я, торопливо шагая по тропинке к дороге.

– Я не рыцарь, – пробормотал он. – Но я последую за тобой. Это противоречит моим принципам – позволять женщине подвергать себя опасности в одиночку.

– Что за проклятье! – я заморгала от яркого утреннего солнца, которое отражалось от ставней только что открытых магазинов. Конечно, я не позволю этому незнакомцу преследовать меня, и не позднее, чем достигну Эспланада-авеню, избавлюсь от него с помощью свечи.

– Кстати, меня зовут Вэл, – представился он. – На самом деле Валенс, ну… имя слишком длинное на мой вкус, а в Новом Орлеане…

– Ты всегда так многословен? – огрызнулась я. Чего хотел этот тип… Вэл? Неужели висящее на нем заклятие было настолько тяжелым, что он не мог оставить меня в покое? Это казалось мне совершенно невероятным. С тех пор как я посвятила себя делу разрушения заклятий, мне не встречались смертельные проклятия. В отличие от городов теней, в так называемых якорных городах магия не была особенно сильной. Разумеется, и так можно было причинить много зла, но в стандартную программу проклятия худшего порядка не входили.

Искоса я бросила на него любопытный взгляд. Единственная возможность, которую я видела – что он был проклят не здесь, а в Вавилоне.

Покачав головой, я сосредоточилась на дороге и пересекла Дофин-стрит на перекрестке, чтобы сократить путь через узкую, заросшую плющом аллею.

– Я многословен? – повторил он и остановился, словно собираясь обдумать мой комментарий. – Я думаю, что если привыкнуть к твоему постоянному молчанию, то да.

Как же он действовал мне на нервы. Это было очередное подтверждение, что хорошая внешность – не показатель прекрасного характера. Если бы он был молчалив и сдержан, то…

Я услышала шипение за секунду до того, как почувствовала боль в бедре. Колени у меня подогнулись, и я сползла по стене слева от меня.

– Troi mois[4], – крикнул кто-то, и я мгновенно поняла, кто меня подкараулил.

Злость на собственную невнимательность помогла мне справиться с болью.

Трижды проклятый бог Луны.