Утешение красотой E-Book

Габриэль фон Арним

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Geisteswissenschaft
• Sprache: Russisch

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

В этом сборнике эссе немецкая писательница и журналистка Габриэль фон Арним изучает многогранность выдающегося феномена красоты. Погрузитесь в мир автора, созданный из снов, мечтаний и воспоминаний. Найдите тепло и поддержку в чутких и нежных словах, из которых соткана каждая история, и вместе с маленькой девочкой по имени Габриэль научитесь видеть красоту рядом с собой и утешаться ею даже в самые тревожные времена.

Leseprobe

16+

Gabriele von Arnim

Der Trost der Schönheit: Eine Suche

Перевод с немецкого Ильи Печенина

Арним фон Г.

Утешение красотой : Как найти и сберечь прекрасное в своей жизни / Габриэль фон Арним ; [пер. с нем. И. В. Печенина]. — М. : КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2024. — (Популярная психология для бизнеса и жизни).

ISBN 978-5-389-25817-4

В этом сборнике эссе немецкая писательница и журналистка Габриэль фон Арним изучает многогранность выдающегося феномена красоты. Погрузитесь в мир автора, созданный из снов, мечтаний и воспоминаний. Найдите тепло и поддержку в чутких и нежных словах, из которых соткана каждая история, и вместе с маленькой девочкой по имени Габриэль научитесь видеть красоту рядом с собой и утешаться ею даже в самые тревожные времена.

© Rowohlt Verlag GmbH, Hamburg, 2023

© Gabriele von Arnim, 2023

© Печенин И. В., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024КоЛибри®

ПРОЛОГ

У меня есть мысли, которые, если бы я мог реализовать их и воплотить в жизнь, зажгли бы звезды по-новому, подарили миру новую красоту, а сердцам людей – бо́льшую любовь.

Фернандо Пессоа (1888–1935)

Дождь и гроза. «Неприветливо сегодня на ­улице», —  сказала соседка. Она уже выгуляла свою собаку и теперь говорила о внешнем мире как о каком-то угрюмом прохожем. На дворе ноябрь, время бледного света, проблем, мрака и пандемического кашля. Я сижу за своим маленьким столиком для завтрака и устало смотрю в окно на мрак, скользя взглядом по улице, где сгорбившиеся люди крепко сжи­мают ручки зонтов, чтобы те не унесло ветром. Они поднимают воротники пальто и спешат по лужам на тротуаре. Вдруг на изгороди детской площадки, расположенной на другой стороне улицы, я замечаю продолговатый ковер из желтых, коричневых, красноватых и зеленых листьев, сверкающих под дождем. Это не мираж — это прекраснейшая реальность. Разноцветная, мокрая, сверкающая, дружелюбная полоса листьев. Меня накрывает нежное чувство счастья, и я с удовольствием готовлю тост на завтрак.

Мне необходима красота. Утешение красотой. Потому что когда я вижу, слышу, читаю или чувствую красоту, я начинаю верить в новые возможности, новые пути, силу бесконечности и прорыва.

Красота обнажает чувства, вселяет в нас смелость пробовать новое и силу выстоять перед неизменным. «И то, что прекрасно, приносит радость», — говорит Еврипид. Но все не так просто. Красота — это и маленький восторг, и оглушительный рев, но еще красота — это удар в сердце. И снова и снова мне нужно убежище — брошенный кем-то взгляд, очарование роз и раскинувшегося в облаках сада, нежные лучи вечернего солнца на моей шее.

Мне нужны маленькие жесты — улыбка ­мальчика, ­который решил придержать мне дверь, или приветливый кивок незнакомой женщины, заметившей, как весной я выхожу из азиатской лавки с огромным букетом тюльпанов.

Утешение красотой — это еще и защита моей маленькой реальности от реальности мира. Это ночное укрытие, в котором я прячусь, когда перед сном меня одолевает шквал мыслей: бурный поток из обрывков фраз, слов, фантазий, образов — из всего, что я читала, слышала, пережила за день. Все сливается в этом потоке. Наступает торжество бессвязности, подогреваемое звоном в ушах. В гнетущей темноте расползаются банальности, так и норовя влезть в напряженную голову, которая ­больше не хочет впитывать то, что слышит, читает и думает каждый день, но при этом добросовестно продолжает хранить это все.

Мы живем во времена экстремальных вызовов — социальных, экологических, экономических и эмоциональных. Мы разрушаем наш мир с головокружительной скоростью. Экономическое развитие — этот сомнительный, давно оспариваемый императив — являет собой потребление, возрастающее день ото дня.

Как пишет социальный психолог Харальд Вельцер в своей книге Aufhören («Остановитесь»), с 2020 года на планете стало больше мертвой материи, чем био­массы. Другими словами, промышленных вещей теперь больше, чем живых существ. Я представляю себе мир, в котором пластиковых уточек больше, чем редиски, громкоговорителей больше, чем птиц, стульев больше, чем деревьев. Если мы будем продолжать в том же духе, то в конечном итоге автомобилей будет больше, чем людей: каждую секунду во всем мире производят три автомобиля. В нашем районе был заасфальтирован еще один палисадник. Не автостоянкой ли он станет?

Дышите, дышите глубоко. Вдохните. Выдохните. Дышите.

«Пожалуй, все религии учат нас тому, — пишет Навид Кермани, — что… с каждым вдохом человека мировая душа — то, что связывает всех существ воедино, — смешивается с его индивидуальной душой».

Дышите, дышите глубоко. Вдохните. Выдохните. Дышите.

Меня посещают вопросы: что я делаю в этом мире? Что я в себе подавляю, что упускаю из виду, что принимаю, в чем участвую? Достаточно ли верны мои мысли? Достаточно ли я делаю? Что именно я делаю?

Страхи всегда нападают на меня внезапно. Я боюсь не успеть запечатлеть разнообразие и красоту мира, чтобы рассказать о них. Как будто с рассказанным мне будет житься спокойнее. Конечно, все это связано со временем. На моем лице появились морщины. На моей посуде все чаще мелькают сколы, а на кухонном столе — пятна. Напряженные и хрупкие, мы изнашиваемся, но про­должаем идти вперед.

Можно подумать, что с годами ты становишься ­более закаленным. Ведь ты столько всего повидал! Но чем старше я становлюсь, тем острее воспринимаю мир, тем больше меня тревожит то, что я вижу, слышу, читаю и ­обдумываю. Защитный барьер между внешним ­безумием и внутренним бытием становится все тоньше: то, что я вижу и осмысляю, не остается во мне в виде холод­ного знания, застывшего и непрочувствованного, — оно касается меня, жалит меня, угрожает мне, пронизывает меня и угнетает.

Мне не хватает комфорта. Чувства, которое согревает меня, защищает, окутывает. Мне не хватает комфорта, потому что мир в его нынешнем состоянии пробуждает во мне беспокойство.

Меня пугает утрата концепции общего блага, снис­ходительное отношение имущих к неимущим, огрубление языка и действий.

Меня пугают пыльные засухи, всепоглощающие наводнения, умирающие деревья — и мы, продолжающие жить почти так, как прежде. Меня пугают пустые фразы, циничные люди и безответственная жадность.

И не только это. Я продолжаю сидеть, ничего не ­делая: отдыхаю в своей маленькой уютной реальности, вожу машину и время от времени посещаю театр. Я живу комфортно, позволяю себе скрываться от внешнего мира, являюсь частью общей потребительской машины.

«Прогулки под дождем, купание в горном озере в Тироле, опера в Мюнхене — все это чудесно, нежно и почти предосудительно прекрасно. Я продолжаю жить, как и прежде, несмотря на натиск мировых новостей», — написано в моем дневнике.

Так рассуждает человек, живущий в привилегированном положении. Как же мне вести себя правильно в современном мире? И что значит правильно? Насколько надежен мой внутренний компас?

Мы сможем что-то изменить, только если начнем действовать сами. А для этого нам нужна сила. Сила, которую мы можем почерпнуть из красоты этого мира. Ведь, как сказала одна из аргентинских матерей площади Мая, именно сила надежды меняет мир.

Культуролог и писательница Сильвия Бовеншен, безошибочно чувствуя печаль нашего мира, писала, что без сожаления прощается с сегодняшним днем, потому что не видит в нем ни поэзии, ни тем более «утешения для страданий человеческого существа». Чтобы написать это, нужна смелость. Ведь вместе с осознанием невзгод мы впускаем в себя и боль. Как сильно и часто мы пыта­емся отгородиться от нее незнанием, самообманом!

Cлова могут захлопнуть дверь, но они же могут открыть ее снова. Я подниму голову навстречу ветру и позволю всем моим словам разлететься по страницам этой книги. Так, чтобы внутри меня на какое-то время стало тихо и пусто. Я поднесу зеркало к своей жизни, к собственному детству. Исказится ли его отражение? Узнаю ли я больше о себе?

Там, откуда я родом, люди избегали быть слабыми.

«Возьми себя в руки, — сказал мне как-то отец. — Потому что самое главное в жизни — дисциплина».

«И здоровье», — рассмеялась мать. Она всегда должна была выглядеть бодрой. «И здоровье», — назидательно повторила она. Это показалось мне нетактичным, ведь тогда я была больна — хромой, грузный, унылый ребенок.

Там, откуда я родом, было не принято выражать эмоции, впускать в себя боль. Просто ничего не чувствуй. Просто. Ничего. Не чувствуй. Я потратила много времени, чтобы избавиться от власти этого правила. Я прошла долгий путь от глухой обороны и неповиновения — ­какая пустая трата энергии! — к осознанию собственной слабости. Это одновременно и освобождение, и бремя. Конечно, признание слабости делает вас сильнее, но оно также означает, что вы становитесь более чувствительным к недостаткам и слабостям внутри и вокруг вас. Мир предстает перед вами живым и волнующим, вы чувствуете каждую ранку на его теле и на своей душе. Ведь когда нам больно, мы начинаем расти.

Наверное, мы все страдаем. Но многие из нас не верят в собственную обездоленность, отказываются смотреть в лицо голой правде, блокируют свой разум. Не меняются, не становятся теми, кем могли бы быть. И упускают себя.

Мне больно и страшно, но при этом волнительно и радостно от осознания того, что я живу. Все смешалось и навалилось на меня разом. Ищите утешение в словах, в образах, в звуках, в лесу. Цените прелесть тепла, близости, красоты, переменчивых чувств. Иногда достаточно хрупкого ломтика шоколада с морской солью. Чаще все же требуется нечто большее, чем незначительное, блаженное послабление. Утешение проникает еще глубже, оно пронизывает тишину внутри нас, и мы вдыхаем его до тех пор, пока у нас не вырастают крылья.