Юлия Фарнезия E-Book

Roberta Mezzabarba

• Herausgeber: Tektime
• Kategorie: Sachliteratur, Reportagen, Biografien
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 250

Beschreibung

Может ли женская душа, проданная выгодному покупателю собственной семьёю, возродиться? Настоящая история Джулии Фарнезе, женщины вне времени.

Джулия Фарнезе ─ женщина, преодолевшая века, чтобы поведать свою настоящую историю и найти в этом романе преображение. Современники прозвали её «невестой Христовой», но в действительности её образ выходит далеко за эти рамки. Автор рисует профиль сильной личности, которая, сбросив оковы приучавшей её к покорности семьи, вырывается из заклятья прошлого и возрождается из пепла, чтобы стать родительницей и госпожой феодального поместья Карбоньяно. Убедительным живописанием, построенном на историческом сюжете реальных событий (добытом из архивных документов), автор возвращает прекрасной Джулии украденное достоинство, которое в погоне за шумными средневековыми скандалами хронисты предпочитали не замечать.

Leseprobe

Название | ЮЛИЯ ФАРНЕЗИЯ – Письма души – Правдивая история Джулии Фарнезе

Автор | Роберта Медзабарба

ISBN |

© 2024 - Все права принадлежат автору

Автору принадлежат исключительные права. Без предварительного согласия автора никакая часть книги не может быть воспроизведена.

На обложке: деталь «Похищение Прозерпины» (1621-1622) Жан Лоренцо Бернини

Alamy Foto Stock - геральдический символ лилии, Fleur de Lis

Первое издание, февраль 2024 г.

Роберта Медзабарба

ЮЛИЯ ФАРНЕЗИЯ

ПИСЬМА ДУШИ

НастоящаяисторияДжулииФарнезе

РОМАН

Перевод Ольги Майдан

ПРЕДИСЛОВИЕ

Достопочтенные чтецы, прежде чем вы приступите к чтению, от всего сердца хотела бы лично поблагодарить вас за внимание, уделённое этому роману, увидевшему свет благодаря талантливому перу монны Роберты.

Должна признаться: много лет я скиталась по миру в поисках того, кто сумел бы, не поддаваясь влиянию накопившейся за века клеветы, поведать мою настоящую, правдивую историю.

С Робертой судьба свела меня совершенно случайно. Произошло это на берегу моего любимого озера Больсена в тот момент, когда я, по сути, уже утратила всякую надежду отыскать перо, наделённое достаточными интеллектом и чуткостью.

В первый момент меня охватило немое изумление: я не могла поверить, что наконец мне всё же удалось найти родственную душу.

Наши, поначалу редкие встречи, со временем случались всё чаще: не раз я замечала её молчаливо созерцающей остров Бизентина, где канули в вечность мои бренные останки.

Постепенно я стала наблюдать за ней, сохраняя в памяти каждый визит и каждое свидание. Порой, забравшись под контрофорсы крепости, Роберта с затаённым дыханием прислушивалась к голосу седой старины. Иногда я замечала её силуэт на камнях моей фамильной пристани Мергонары, где она позволяла шаловливой волне ласкать свои стопы. И в то время, когда она полагала, что пребывает в одиночестве, я слушала её сердце. Из-под пера Роберты вышли разные книги: первым появился роман «ДлиннаятеньМорфея», действие которого происходит по большей части в Каподимонте и на острове Бизентина; второй называется «Узы», а третий ― «Исповедьналожницы».

«БизентинаиКаподимонте тесно связаныстой, которую мир окрестил наложницей … Безусловно, это никак не может быть совпадением», ― повторяла я про себя всё чаще и чаще…

Казалось, что провидение неумолимо подталкивает её ко мне. А когда монна Роберта написала повествующий о моих последних распоряжениях рассказ, который удостоился многих литературных премий, у меня не осталось и тени сомнения: она ниспослана небом дабы стать моим голосом.

С того момента я уже не ограничивалась лишь наблюдением, а целенаправленно вела её по моим следам. Поначалу, в одно сентябрьское дождливое воскресенье года 2019 от рождества Христова, я заманила её в Бассанелло, где когда-то располагалось моё поместье. Чуть позже, в октябре того же года, мне удалось привести её в Карбоньяно, в аккурат в тот единственный день, когда нынешние хозяева замка позволяют его посещать.

В те дни монна Роберта с усердием изучала касающиеся меня тексты и, побывав в моей последней земной обители, несомненно, сумела уловить и осмыслить тот посыл, который я и намеревалась передать сделанными там фресками.

Там же я свела её с двумя женщинами, которые вызвались провести Роберту и её любезного супруга (приятного молодого человека, напоминающего моего второго мужа Джованни) по улицам города к моей церкви: Санта-Мария-делла-Кончеционе.

В декабре всё того же 2019 я вдохновила её на посещение замка Каподимонте, который видел моё рождение. Синьор Раньери Орланди Бренчалья, один из нынешних владельцев дворца, любезно согласился принять её, назначив встречу на вечерний час, но из-за внезапного (и случайного!) приступа цервикалгии ей пришлось отменить поздний визит.

Следующее свидание Роберты с замком Каподимонте произошло погожим ясным днём, что позволило ей вволю налюбоваться роскошными окрестными видами. Бесспорно, она догадалась, какой пейзаж по обыкновению созерцала я, ибо дольше всего задержалась как раз у моего излюбленного окна.

Затем она уговорила свою удинскую подругу, художницу Франческу Краньолини, написать мой портрет, поскольку с течением времени кто-то изрядно постарался сделать так, чтобы все картины с моим изображением исчезли. Художница терпеливо следовала всем рекомендациям Роберты, тысячу раз вносила поправки, и надо признаться: результат меня премного порадовал. Сквозь лёгкие штрихи наброска я то игриво улыбалась подругам, то хмурилась, притворно надувая губы, что меня немало веселило и забавляло… Наконец я вновь почувствовала себя любимой. И так же, как в далёком прошлом, самую глубокую и прекрасную любовь мне даровали женщины. К сожалению, встречаемые на жизненном пути люди, не всегда столь благосклонны: не раз мне доводилось иметь дело с некими особами, которые не упустили бы случая вонзить мне кинжал в спину.

Но с благоволения Фортуны на земном пути попадаются и другие представительницы прекрасного пола: отважные, искренние, не ведающие зависти.

Ещё я свела Роберту с мадонной Феличитой Менгини. Эта незаурядная женщина поставила мою семью во главу своего существования.

Чуть позже я привела её к донне Патриции Розини из Рима, которая, потратив многие годы на поиски всех уцелевших документов, касающихся моего земного бытия, даже зрение потеряла. Сердяга в поисках моих следов перелопатила все государственные и частные архивы, пока наконец драгоценные свидетельства не были найдены и спасены от забвения и уничтожения. Вскоре Роберта взялась за письмо, но следует отметить, что после всех этих исследований её усталость была налицо… Эта миниатюрная, с пылким нравом женщина, поистине чрезвычайно загружена, поэтому я решила дать ей передышку.

Однако, надо признаться: я никогда не отличалась долготерпением.

Вот почему в начале 2021 года господня я пришла к мысли, что пора встряхнуть её отвлечённое бесконечностью других тем перо.

Однажды воскресным январским утром, в том сундучке, называемом телевизором, в котором можно просматривать множество разных изображений, показывали передачу обо мне: «ДжулияФарнезе, фавориткапапыримскогоАлександраVI».

Уже сам заголовок заставил меня насторожиться. Ну а когда в ход пошли иллюстрации, не осталось ни единого сомнения, что помимо дискредитирования моей персоны, ещё и имя моё было пущено в ход лишь с одной целью: первоначально привлечь внимание зрителя, чтобы потом освещать совершенно другой аргумент… В тот момент я уже была не в силах сдерживать гнев.

Со всей своей астральной яростью обрушилась я на это чёртово устройство, заставив его потухнуть и замолчать. После первого отключения сидевший рядом муж мадонны Роберты устремил на неё свой недоумённый взгляд. После второго он осведомился, не она ли случайно выключила телевизор, а после третьего, ─ задумчиво произнёс: «Дорогая, это Джулия, не так ли?»

Да, это была я…

Посему, после подобного потрясения Роберта вновь взялась за недописанную рукопись: едва ли не с досадой разобрала её всю по косточкам, а затем терпеливо, строчку за строчкой, воссоздала.

Я безмерно ей благодарна: за то, что она проштудировала тысячи и тысячи слов; за то, что умела читать между строк и внимать беззвучию; за то, что вернула моей душе достоинство. И теперь после долгих скитаний мой освобождённый от мрачного бремени клеветы дух, может наконец расправить крылья и покинуть сей мир, удалившись в покойную обитель отца небесного.

Юлия Фарнезия

Немного истории

Джулия Фарнезе, известная широкой публике как Джулия Прекрасная, ─ персонаж, который до сих пор, спустя почти пять столетий, вызывает интерес и восхищение.

Джулия появилась на свет в 1475 году в Каподимонте в семье Пьерлуиджи Фарнезе и Джованнеллы Каэтани, и была их последним четвёртым ребенком.

Большую часть своего детства она провела в замке Каподимонте, а образование получила в римском колледже Сан-Систо.

Ещё почти ребенком она осталась без отца, который скончался в 1487 году. Его же честолюбивая супруга, пекущаяся лишь о славе дома Фарнезе, с усердием занялась устройством будущего своих детей: старший сын Анджело уже бракосочетался с Леллой Орсини из Питильяно, а Джероламу выдали замуж за знатного флорентийца (некого Пуччо Пуччи).

Оставалось пристроить ещё двух младших: Алессандро и Джулию. Похоже, что как раз встреча Джованеллы с Адрианой Де Мила, женой покойного Людовико Орсини Мильорати, и поспособствовала зарождению в её голове шального плана.

Поскольку их покойные мужья много лет назад подписали брачный контракт, связывающий их детей, Джулию и Орсино, обе дамы спешили привести его в исполнение.

На самом деле планы их были куда более претенциозны: породнившись, славолюбивые сватьи задумали возвести Алессандро, любимца семьи Фарнезе, на папский престол.

Успех безумной затеи, вынашиваемой тщеславными сообщницами, обеспечивали два фактора: красота Джулии и распутство кардинала Родриго Борджиа, кузена Де Мила.

Вот так и получилось, что воспитанная в послушании и беззаветно преданная своей семье Джулия совсем юной была отправлена под венец с Орсино Орсини (известным как Орсино Монокль) и “продана” похотливому кардиналу Борджиа.

Хронисты того времени часто изображают Джулию беспринципной, бесстыжей и безнравственной особой, называя её папскойВенерой или даже невестойХристовой.

Бедолага Орсино, незрелый юнец с прыщавым лицом, потерявший в детстве один глаз, под яростным давлением матери в конце концов смирился с этим неоднозначным положением. Последняя же, пользуясь его малодушием и инфантильностью, умудрилась внушительно расширить свои фамильные владения. Борджиа, дабы молодой муж позволял своей жене Джулии постоянно проживать в Риме, а не с ним в замке Бассанелло (ныне Вассанелло), частенько одаривал Орсино щедрыми “подарками”.

В 1493 году взбалмошный и избалованный двадцатипятилетний Алессандро Фарнезе, даже не будучи священником, получил от понтифика Борджиа сан кардинала. С того момента его церковная карьера находилась под пристальной опекой испанца, который годом ранее взошёл на престол папы под именем Александра VI.

У Джулии была единственная дочь Лаура, в отцы которой злословящие историки того времени записали не её мужа Орсино, а понтифика. Большей лжи и придумать сложно. В одном из писем Борджиа отрицает своё отцовство.

Спустя некоторое время Джулия отправилась в Каподимонте, чтобы проститься со своим умирающим братом Анджело, но с возвращением в Рим слегка замешкалась, что привело жутко ревнивого Родриго в необычайную ярость. В одном из своих пламенных посланий папа грозит отлучить свою фаворитку от церкви и запрещает ей ехать в Бассанелло, дабы не вернулась она оттуда “осеменённой” (беременной) “темодноглазым” (Орсино).

Джулия выросла, стала женщиной и немало тяготилась своим положением, но нарушить обязательства, взятые на себя ради устройства церковной карьеры брата, не смела.

В 1498 году через Италию в направлении Неаполитанского королевства проходили французы, что предоставило Джулии возможность отдалиться от токсичного и лицемерного папского двора и самой вершить свою судьбу. И именно в тот момент, освободившись от навязанного ей гнетущего бремени, она, словно волшебная птица феникс, расправила крылья, чтобы возродиться из пепла. Обладая дивной красотой и изяществом, ей ничего не стоило ухватиться за мантию другого кардинала. Но, избавившись наконец от фамильных оков, она предпочла вернуться с маленькой дочкой в Бассанелло и воссоединиться с мужем Орсино.

Вдали от папского двора супруги заново открыли для себя друг друга. Казалось, что их истерзанные чужими манипуляциями души, потянулись один к одному и обрели взаимопонимание. Орсино подарил Джулии замок и поместье в Карбоньяно, сделав её хозяйкой и госпожой этих владений.

Летом 1500 года в спальне несчастного Монокля обрушился потолок и он погиб. Даже это трагическое событие было истолковано тогдашними историками и любителями покопаться в чужом белье превратно: коль Прекрасная не пострадала, значит она не спала со своим мужем и следовательно, супружеской идиллии не существовало.

Очередное злословие и грязные пересуды. Одна боль сменяет другую.

Лаура тем временем достигла брачного возраста и Джулия, воспользовавшись старыми, обретёнными при папском дворе знакомствами, обеспечила дочери выгодную партию, выдав её замуж за Николу Франчиотти из Ровере ─ представителя богатого влиятельного рода и любимого племянника папы Юлия II.

Довольная заключённой сделкой дама удалилась в Карбоньяно, где наконец и раскрылась её истинная сущность.

Именно там произошла метаморфоза её личности: поначалу юная пассия, оспариваемая похотливыми мужами; с появлением дочери претворяется в родительницу; в итоге завершает свой земной путь госпожой и патронессой. Её второй муж, Джованни Капече Боццуто, за которого она вышла замуж по любви, так и не станет господином Карбоньяно, навсегда оставшись лишь супругом матроны, “донны” Джулии.

Своими имениями она управляла очень грамотно, проявляя деловую, по сути неженскую хватку. Именно благодаря её стараниям убогая экономическая система этой части Тушии 1 вновь оживилась и расцвела. Помимо всего, Джулия осуществляла куда более важную миссию: поддерживала и опекала окружающих её женщин, обеспечивая им не общепринятое, ординарное перемещение из тени отца в тень мужа, а настоящую независимость и самостоятельность.

Главные герои

Нередко случается, что литературное произведение включает огромное количество героев, среди которых легко потеряться и утратить удовольствие от чтения. В настоящем романе, где представлена густая паутина общества эпохи Возрождения, читателю может быть сложно ориентироваться во множестве имен и родственных уз персонажей.

Поэтому я и решила составить этот небольшой путеводитель по основным героям, которые в описываемых событиях играют более или менее важную роль. По желанию его можно консультировать в любой момент чтения.

ОрсиноОрсиниМильорати, по прозвищу Монокль(1473─1500): единственный сын Людовико Орсини Мильорати, лорда Бассанелло (ныне Вассанелло) и Адрианы де Мила, первый муж Джулии Фарнезе.

ДжованниМарияКапечеБоццуто(?─1517): неаполитанский аристократ, женился на Джулии (вдове Орсино Орсини) в 1506 году; они познакомились в 1496 году по случаю прибытия в Рим Санчи Арагонской.

АдрианадеМила(1434─1502): дочь Пьеро де Мила, который был сыном Каталины Борджиа, которая в свою очередь была сестрой папы Каликста III и состояла в родстве с Джофре, отцом Родриго Борджиа (впоследствии папа Александр VI). Была женой Людовико Орсини, синьора Бассанелло и матерью Орсино Орсини.

ДжованнеллаКаэтани(1440─?): мать Джулии Фарнезе и трех её братьев и сестер (Алессандро, Анджело и Джероламы); она же является дочерью Онорато Каэтани и потомком Папы Бонифация VIII.

АнджелоФарнезе(1465─1494): старший сын Пьерлуиджи Фарнезе и Джованнеллы Каэтани; брат Джулии, феодал Канино и Монтальто, женат на Лелле Орсини.

АлессандроФарнезе(1468─1549): брат Джулии Фарнезе. В 1534 году взошел на папский престол под именем папы Павла III. В 1540 году по предложению Игнатия Лойолы санкционировал основание Общества Иисуса, а в 1545 году созвал Тридентский собор.

ДжероламаФарнезе(1464─1504): дочь Пьерлуиджи Фарнезе и сестра Джулии. Жена Пуччо Пуччи и с 1494 года его вдова. В 1495 году вышла замуж за графа Джулиано дель Ангильяра, от которого родила дочь Изабеллу. Погибла от рук своего пасынка.

ИзабелладеллаАнгильяра(1497─1564): дочь Джулиано дель Ангильяра и Джероламы Фарнезе (сестры Джулии Фарнезе), после убийства матери воспитывалась Джулией. В 1518 году вышла замуж за Галеаццо Фарнезе из Латерской ветви.

ЛаураОрсини(1492─1530): единственная дочь Джулии Фарнезе и ее мужа Орсино Орсини. Жена Николы Франчиотти из Ровере, от которого родила троих детей: Джулио, Елену и Лавинию.

ЛеллаОрсини(?─1494): дочь Никколо, графа Питильяно, в 1488 году вышла замуж за Анджело Фарнезе; после его смерти уединилась во флорентийском монастыре Мурате.

ЛукрецияБорджиа(1480─1519): незаконнорожденная дочь папы Александра VI (Родриго Борджиа) и Ванноццы Каттанеи. Жена Джованни Сфорца, Альфонсо ди Арагона и Альфонсо ди Эсте.

ЧезареБорджиа(1475─1507): сын Родриго Борджиа (папы Александра VI) и Ванноццы Каттанеи, епископ, архиепископ и кардинал-дьякон. В 1493 году получил освобождение от обетов и в 1498 году король Франции пожаловал ему титул герцога Валентинуа.

КамиллаЛукрецияБорджиа(1502─1573): дочь Чезаре Борджиа и, вероятно, Друзиллы, фрейлины Лукреции Борджиа, узаконенная в 1509 году. Приняла постриг и в 1545 году стала настоятельницей монастыря Сан-Бернардино в Ферраре.

ПьетроБембо(1470─1547): итальянский кардинал, писатель, грамматик, поэт и гуманист.

МЕСТА РОМАНА

«Жизнь ─ это не то, что человек прожил, а то,

что он помнит и как может об этом рассказать» (Габриэль Гарсиа Маркес

Жить, чтобырассказывать о жизни)

Возвращениедомой

Плавно покачиваясь лодка только что отчалила от берега острова. Своим величавым ходом она степенно разрезала неподвижно-зеркальную водную гладь, рассеивая вокруг мерцающую зыбь, медленно расползающуюся по сторонам и мягко растворяющуюся в тишине.

Студёный ноябрьский воздух пробирался сквозь слои тяжелой одежды, заставляя Джулию то и дело вздрагивать да поёживаться. Бледное лицо женщины утопало в глубоком капюшоне. Всё происходящее казалось ей таким нереальным и невероятным, словно кошмарный сон, но в глубине души она была довольна, что сумела исполнить последнюю волю любимого мужа, доставив его бренные останки на милый сердцу остров. Северный ветер, яростно будораживший воды озера накануне, когда она с гробом мужа прибыла из Карбоньяно, чудесным образом утихомирился.

⁕ ⁕ ⁕

Джованни Капече Боццуто умер несколько дней тому и Джулия, исполняя волю своего любимого, немедленно отправила гонца с депешей к своему брату, кардиналу Алессандро Фарнезе. В послании она просила позволения похоронить Джованни в фамильной усыпальнице на острове Бизентина. Но ответа от Алессандро так и не последовало. Почтенная вдова допускала, что её брат слишком занят плетением вокруг папского престола цепкой паутины, а посему тратить время на такой глупый вопрос ему недосуг.

На рассвете, не мешкая, госпожа замка Карбоньяно распорядилась подготовить кортеж для перевозки мужниного гроба к месту его последнего упокоения: склепу Каподимонте.

Онофрия и Берна, устроившиеся напротив неё в карете, с момента отъезда не проронили ни слова. Пожилая кормилица и молоденькая камеристка молча наблюдали как их госпожа задумчиво разглядывает сельский пейзаж, медленно проплывающий в узком окошке кареты: полное беззвучие тех мгновений нарушало лишь её ровное дыхание.

Было уже темно, когдакортежвъехалвзамковыеворотаКаподимонте. И если для Онофрии это было возвращением домой, то для Берны ─ первым знакомством с грохочущей над озером вольной трамонтаной. Ёжась от холода, девушка плотно закуталась в шаль и едва выйдя из кареты поспешила укрыться под портиком, опоясывающим квадратный периметр каведиума2. Онофрия же подняла свой мясистый нос и с наслаждением втянула сырой воздух.

Джулия уверенно отдавала приказы несущим гроб слугам: «Положите его в одну из комнат на первом этаже и бдите над ним всю ночь». И прежде чем направиться к ведущей в верхние покои лестнице, ласково погладила домовину своей изящной, затянутой в мягкую бархатную перчатку рукой. Онофрия и Берна, словно следуя чёткому сценарию, торопливо засеменили за ней.

Утром, когда приготовления к поездке в замке Карбоньяно шли полным ходом, преданная Онофрия спустилась в конюшни и отрядила в Каподимонте гонца с распоряжением, чтобы там поторопились.

Прискакавшие и наконец освободившиеся от веса своих всадников взмыленные лошади, в ожидании овсяной награды, нетерпеливо били копытами во дворе крепости. Так слуги замка узнали о прибытии матроны. Холодные и пустынные комнаты тотчас стали наполняться разноголосыми звуками и кипучей деятельностью: в каминах весело потрескивали поленья, а на ложах госпожи и её компаньонок поспешно расстилались чистые простыни.

Верная кормилица распорядилась подготовить в родной вотчине Джулии ту комнату, в которой прошло её детство и юность.

Онофрия хорошо знала, что по этикету госпожа замка должна была бы занять главную спальню: ту, в которой на протяжении многих лет обретались её родители. Но старуха прекрасно понимала и другое: её Юлия глубоко тронута трауром, и няне не хотелось бы, чтобы призраки прошлой жизни тревожили её любимицу, не позволяя ей уснуть и прибавляя бессмысленные переживания.

Когда же Джулия без колебаний проследовала к своей детской комнате и замешкавшись на секунду решительно ухватилась за дверную ручку, ─ на старческих губах заботливой пестуньи появилась довольная улыбка.

⁕ ⁕ ⁕

Джулия оказалась в своей детской комнате: той самой, окна которой выходили на её любимую Бизентину.

Сколько воспоминаний…

Она сняла плащ, положила его на кровать и медленными шагами подошла к окну, за которым чернела непроглядная тьма ночи. Вглядываясь в бездонный мрак, она словно запускала глаза в свою оголённую, исхлёстанную ледяным ветром душу.

С устремлённым в пустоту взглядом, дама на несколько мгновений застыла перед окном; затем, тяжело вздохнув, опустилась в кресло перед туалетным столиком.

Онофрия легонько постучала в дверь и не услышав ответа заглянула в комнату: увидев Юлию едва ли не в оцепенении, старуха тихонько подошла к своей госпоже.

─ Мадонна Юлия, помочь вам подготовиться к ночи? ─ прошептала она своим скрипучим голосом.

Только тогда, словно очнувшись от забытья, женщина повернулась и ласково взглянув на пожилую кормилицу, утвердительно кивнула. По обыкновению эту обязанность исполняла Берна, но в этот пронизанный эмоциями и воспоминаниями вечер Онофрия хотела быть рядом со своей воспитанницей.

─ Онофрия, мне казалось, что этот день никогда не наступит, но вот он пришёл… Я снова вдова…

Глаза Джулии наполнились слезами. Как правило она не позволяла переполнявшим её грудь переживаниям проявляться, но в этот вечер, в этом месте, удержаться не было сил.

Эти стены, видевшие её появление на свет и её взросление, внушали ей противоречивые эмоции: любви и отторжения. Без любимого Джованни она чувствовала себя опустошённой.

Завтра, несомненно, наступит новый день, но сегодня воспоминания, словно штормовые волны, кипящей пеной бушевали в её голове.

─ Находиться в этом дворце без всех тех людей, которые являлись частью моей жизни: без моих братьев, моей сестры, моих родителей, ─ кажется мне поистине нереальным, ─ печально произнесла Джулия.

Умелыми движениями Онофрия принялась вынимать из волос госпожи блестящие шпильки, расплетая её длинные шёлковые косы. Эти мягкие, ласковые прикосновения перенесли хозяйку в юность: в те беззаботные дни, когда под девчачье щебетание заботливая няня укладывала ей волосы; в те далёкие времена, когда её чистая, неискушённая душа ещё не ведала каверз, интриг и козней сего гнусного мира.

─ Девочка моя, это жизнь: свидания и расставания, встречи и разлуки. И лишь смерть ─ единственный непреложный конечный пункт.

─ А мой брат Алессандро, который даже не соизволил ответить на мое письмо... Как будто я и вправду нуждаюсь в его разрешении на погребение мужа на Бизентине...

Под ловкими морщинистыми пальцами няни пуговицы исправно, одна за другой, выскальзывали из петель; сколько раз она проделывала это действие...

─ Не сердись, Юлия, твой брат наверняка поглощён своими церковными делами, вероятно он даже не успел прочитать твоё послание...

Платье соскользнуло на пол и от резкого перепада температуры женщина содрогнулась всем телом и живо занырнула в холодную ночную рубашку, протягиваемую ей старухой.

─ Твоя правда, Онофрия, но я изрядно устала от всех этих условностей и притворства, за которыми нет ничего, кроме бездонной пустоты.

Ударивший в ставни внезапный порыв ветра заставил их задрожать. Джулия замерла на секунду, но затем продолжила разговор, ласково сжимая руку кормилицы в своих ладонях:

─Только ты, Онофрия, осталась у меня от прошлого. Лишь ты да сонм переполняющих рассудок воспоминаний. Будем надеяться, что завтра этот северный ветер утихнет.

С этими словами она забралась под одеяла, куда служанка заботливо положила полную жарких углей грелку. Теплые простыни заключили женщину в свои уютные и умиротворяющие объятия, в которые она с удовольствием и погрузилась.

Дама благодарно принимала ласковую опеку, которой няня окружала её всю жизнь. Аккуратно поправляя одеяла, кормилица вдруг вспомнила маленькую девочку, бегавшую когда-то по коридорам этого замка, ─ мечтательно улыбнулась и молча вышла из комнаты.

⁕ ⁕ ⁕

Онофрия с удовольствием переложила бы на Берну сопровождение Джулии на Бизентину: слишком много воспоминаний связывало её с этим местом. Но госпожа была непреклонна: она требовала, чтобы обе женщины находились рядом с ней при погребении её любимого Джованни.

Местные рыбаки предоставили синьоре две лодки: в одну вместе с гробом поместились двое дебелых дворовых, в другой расположились три женщины.

Берна, впившаяся ногтями в деревянную банку на корме, дрожала от холода и мерного покачивания лодки: она впервые покидала земную твердь и отправлялась в путь по воде. Девушка с немым изумлением глядела на бесстрашно стоящую на носу осанистую стать своей госпожи, а Джулия молча вглядывалась в туманные очертания острова, которые с каждым взмахом весел становились всё чётче. Взметая фонтаны серебристых ледяных брызг, кормчий с загорелым обветренным лицом мерно разрезал веслами спокойную гладь озера.

В памяти вдовы всплывали тысячи воспоминаний: воскресали те моменты, когда она не в силах обуздать душевные порывы находила на острове убежище, когда исполнение чужой воли причиняло ей сердечные страдания.

Думала она и о Джованни, и о том уважении, которое он всегда проявлял по отношению к ней. Погружённая в глубокие размышления она и не заметила, как лодка плавно уткнулась носом в окаймлённую двумя раскидистыми дубами крохотную пристань.

Закрепив весло на борту, кормчий ловко перескочил на короткие дощатые сходни заставив утлую лодчонку резко закачаться.

Когда Джулия, опираясь на загрубелую мозолистую руку перевозчика, выходила из челна, Берна от страха ещё глубже вонзила свои ногти в сырую древесину. Старая Онофрия, следуя за своей госпожой, словно молодка, без труда выпорхнула из лодки на шаткие мостки.

Матрона сделала несколько шагов вперёд и краем глаза заметила, как потрясенная переправой её юная камеристка, перебираясь на причал, мертвой хваткой вцепилась в руку бедного рыбака. Затем осторожно ступая по скрипучему настилу девушка судорожным движением ухватилась за руку Онофрии. В этот момент к пристани с тихим шелестом подошла вторая лодка.

Глухой стук брошенных на дощатую платформу веревок заставил Джулию обернуться, выдернув её из невесть каких мыслей: обвитый бечевами гроб сгружали на пристань. Инстинктивно, словно призывая людей Карбоньяно поаккуратней обращаться с её мужем, она подняла руку, но осекшись тут же её опустила.

Правивший лодкой женщин рыбак присоединился к другим мужчинам и вместе они подняли деревянный гроб, взвалив его себе на плечи.

Высвободившись из цепких рук Берны, Онофрия подошла к домовине и онемевшими пальцами заботливо оправила на ней черную бархатную драпировку, которую игривый утренний ветерок норовил сдёрнуть.

Похоронная процессия двинулась вперёд по росистой траве, от которой подолы траурных одеяний женщин вмиг напитались холодной влагой. Первая студень предзимья ещё не успела основательно затронуть зелень пышной растительности, и кое-где в аккуратно обстриженных кустарниках можно было заметить мужественно сопротивляющиеся холодам застенчивые соцветия.

В слабом утреннем свете пробивались очертания монастырской стены, оберегающей обитель от земных искушений.

Джулия знала, что эта стена являлась некой границей между фамильными владениями и приютом братьев капуцинов. Когда семейство Фарнезе проживало на острове, монахам не разрешалось покидать территорию монастыря, кроме как по религиозным причинам. Сегодня же кучка миноритов, подготовившись к панихиде, ожидала их прямо у входа в обитель.

Когда гроб опускали в фамильную усыпальницу под одним из малых алтарей в левом нефе церкви, радужным бисером святой воды кропило проливало слёзы на его бархатную драпировку. Заунывно распевая псалмы низкими голосами, монахи молились за душу усопшего.

Затем могильный камень с глухим стоном закрыл принявшую бренное тело Джованни гробницу.

Скользящий скрежет задвигающейся плиты пронзительным эхом, словно обезумевший мотылёк, разбился о святые стены храма.

INVECHITO (СТРАННЫЕ СЛОВА)

Джулия не хотела проводить ещё одну ночь вдали от Карбоньяно. Казалось, что замок Каподимонте и любимое озеро удручали её.

Её разум и без того был достаточно перегружен, чтобы бередить себе душу ещё и тем прошлым, которое, казалось, прожила не она.

Вернувшись во дворец, Онофрия с Берной поспешили собрать те немногие вещи, которые госпожа решила забрать с собой. Джулия тем часом ожидала их в раскинувшемся у подножия сурового здания саду.

─ Онофрия, вы много лет служите нашей госпоже, не так ли? В этих стенах вы чувствуете себя словно у себя дома…

─ Так оно и есть, любопытная девица…

─ Значит можно сказать, что вы прошли и огонь, и воду, и чёртовы зубы! Я поняла это, когда мы сели в эту ужасную лодку… Вам совершенно не было страшно, а мне…

─ Благословенное дитя, тебе ещё многому предстоит научиться!

Одежда госпожи была сложена и уложена в сундук, постель заправлена.

Обе женщины были готовы к возвращению в Карбоньяно, оставалось лишь спуститься во двор и погрузить багаж в ожидающую их карету.

Напоследок Берна выглянула в одно оставшееся открытым окно: холодный воздух своей студёной рукой ласково поглаживал её девичьи щеки. Девушка собиралась уже закрыть ставни, как вдруг приметила в саду синьору: облокотившись на каменную балюстраду, дама задумчиво всматривалась в бескрайнюю водную гладь, где в туманной дымке вырисовывался одинокий остров, на котором она сегодня похоронила мужа.

─ Что и говорить, мадонна Юлия поистине бессчастна... Мне рассказали, что её первый муж, мессир Орсино, погиб в своей спальне в замке Бассанелло от рухнувшего на него потолка. И вот теперь, когда она нашла этого святого человека, господина Джованни, ─ он тоже покинул её.

─ Берна, пустая твоя голова, мадонна Юлия нисколечко не нуждается ни в каком мужчине. Она чрезвычайно самостоятельная женщина, иначе не оказалась бы там, где сейчас находится, и не правила бы своим имением Карбоньяно с превеликим умением, как настоящая матрона!

Пораженная прозвучавшим в словах Онофрии пылким воодушевлением, девушка обернулась, но старуха уже вышла из комнаты, а вместе с ней исчез и сундук с гардеробом дамы. Прежде чем задёрнуть шторы, на прощанье, она нежно приголубила озеро влажным взглядом и неохотно спустилась во двор, где их ожидала карета.

⁕ ⁕ ⁕

Обратный путь казался более долгим и тягостным: дорожные рытвины да кочки ощущались острее, а внутри кареты царило пульсировавшее давящей тяжестью гробовое молчание.

На первой же почтовой станции, пока кучер поил фыркающих лошадей, Берна, воспользовавшись случаем, вышла из кареты. Девушка впервые выезжала за пределы Карбоньяно ─ и простой каменный фонтанчик, и подмерзшая земля, тихонько поскрипывавшая под изящными башмачками, ─ всё ей казалось удивительным.

─ Мадонна Юлия, ─ обратилась камеристка к своей даме тоненьким голоском, ─ вы позволите мне продолжить путь на козлах, чтобы подышать свежим воздухом?

─ И чтобы немного поболтать с кучером, верно, Берна? ─ не сумела скрыть улыбку Джулия: своими простодушными и спонтанными репликами этой девушке непроизвольно удавалось разрядить даже самую мрачную атмосферу. Госпожа кивнула камеристке, позволяя ей усесться возле кучера; затем, встретившись взглядом с Онофрией, сокрушённо произнесла пролетевшую в голове мысль: «Вероятно своей унылой физиономией я изрядно утомила эту бедную девочку, но ты же прекрасно знаешь, чего мне стоит возвращаться к озеру и обители, где прошло моё детство».

Молча глядя в глаза своей любимицы, няня читала в них откровенную грусть. Качнув женщин, экипаж с легким толчком тронулся с места.

─ Известно тебе и какой небезопасный путь мне пришлось преодолеть, чтобы стать матроной замка. Ты всегда была рядом… Берна попала ко мне всего несколько лет назад и не может знать… Но возможно оно и к лучшему.

Онофрия слегка наклонилась к своей воспитаннице и ласково погладила её по щеке. Нежное прикосновение теплой родной руки, от которого Джулия чудесным образом вновь ощутила себя ребенком, принесло ей успокоение и от удовольствия она закрыла глаза.

─Юлиядоброкрасная3, ни одна живая душа не может упрекнуть тебя за пройденный путь. Ты сильная и самостоятельная женщина. Видел бы батюшка, чего ты сумела добиться собственными силами, ох и возгордился бы дочерью своей!

Мудрая кормилица нашла именно те слова утешения, в которых её госпожа в тот момент нуждалась острей всего.

Джулия открыла глаза: взоры женщин вновь встретились и их лица озарились ясными улыбками.

⁕ ⁕ ⁕

На следующий день Джулия, выспавшись и восстановив силы, проснулась до рассвета, вкушая тишину прошла через непривычно пустынный зал, и ощущая необычный прилив бодрости и энергии, решила сразу, даже не позавтракав, отправиться на конюшню.

Она надела панталоны своего покойного мужа, подтянув их как можно выше и закрепив потуже кожаными ремешками. Как ни странно, в мужском облачении женщина чувствовала себя вполне комфортно, испытывая целый водоворот невероятных ощущений и эмоций.

Занятые своей работой конюхи обернулись на приближающийся звук шагов: на их лицах появилось выражение настороженного любопытства. Поначалу, словно не узнавая госпожи, они озадаченно обменивались друг с другом вопросительными взглядами. Затем, сообразив мало-помалу что под этим странным одеянием скрывается их хозяйка, сдерживаемый интерес сменился всеобщей откровенной растерянностью и недоумением.

─ Седлайте мою лошадь, ─ решительным тоном приказала Джулия, ─ но седлом моего мужа.

От её слов конюхи впали в ещё большее замешательство и в немом оцепенении таращились на хозяйку, но женщина, не опуская глаз, стойко выдержала обращённые на неё изумлённые взгляды мужчин.

В тот же миг конюшня забурлила: слуги вихрем сорвались со своих мест и очумело натыкаясь друг на друга и сталкиваясь лбами, лихорадочно бросились выполнять приказы матроны. Эта невообразимая сумятица рассмешила Джулию, вызвав у неё весёлую улыбку. Когда работа была завершена, Камилло, муж одной из её служанок, подошёл к синьоре, чтобы помочь ей взобраться в седло. Несмотря на одежду покойного мужа, подъём на лошадь всё равно требовал от неё определённой сноровки и отваги.

По обыкновению добряк Камилло должен был приподнять её за талию и посадить в седло, но Джулия решительным жестом остановила его. Слуга тут же смекнул, чего от него требует хозяйка: опустил одно колено на землю и скрестил руки. Женщина ухватилась за луку седла и, встав правой ногой на руки конюха, с лёгкостью запрыгнула на спину коня, сжав его бока обеими коленями.

Испытывая чувство гордости за свой смелый поступок, она торжествующим взглядом обвела удивлённые лица наблюдавших за происходящим мужчин. Лишь Камилло улыбался, восхищаясь своей хозяйкой и всем своим видом выражая одобрение неординарному выбору Джулии.